Галопом по Европам

Событие шестьдесят пятое

Семь раз отрежь и не вытащишь рыбку из пруда. Классный же план князь Витгенштейн напланировал. Подвели, как всегда, исполнители. Слава богу, хоть на начальном этапе. Оказалось, что управлять галерой — наука, и грести, тоже учиться надо. На трёх галерах были рабы, они вполне себе умели грести, им бы ещё кто ритм задавал, и команды правильные командовал. Но Брехт поставил этим делом немцев гренадёрских офицерских заниматься, и они завали эту, простую на первый взгляд, работу. Братики тоже были испробованы и тоже забракованы. И не только в языковом барьере дело, ещё и правильные команды нужно отдавать, те к которым люди привыкли. На двух галерах, где не было гребцов — рабов и куда опять Пётр Христианович посадил гренадеров, совсем швах. И вёсла друг о друга биться продолжали и разворачиваться совсем не получалось, хоть тут языковой барьер уже не мешал, все немцы. А умения от этого не добавилось.

Пришлось поступить по-другому. Капитанов и штурманов выбрали из числа рабов бывших. Освободит же их когда-нибудь Брехт. Потом оставшихся гребцов перемешали с немцами и опять попытались порулить туда-сюда. Через пару часов хоть что-то стало получаться. Тронулись. Вместо утреннего набега на Белград получился вечерний.

Янычары хвалёные, ну, как же — элитные войска, их с детства готовили, прямо урчум-бурчум, оказались, как самостоятельная воинская единица, хренью полной. Кажется, чего проще, напали на тебя непонятные корабли, побили кучу народу и разгромили порт, так ты вышли вслед им конную разведку. Нужно же убедиться, что этот очень сильный противник убрался и тебе больше не угрожает. И что? А ничего. Не интересно янычарам. Вот Брехт конные патрули в сторону Белграда отправил. И они, сменяясь, докладывали одно и тоже. Не видно никаких конных разъездов со стороны города. Туда-сюда шастают крестьяне, видимо, и торговцы, продовольствие в город на продажу везут, сено везут, дрова везут. Обычная жизнь не маленького города.

Брехт одну такую крестьянскую телегу с овсом велел остановить и в лагерь привезти. У него элитные лошади тяжеловозы и их кормить овсом нужно, а не осенней жухлой, выгоревшей на солнце травой. На корабликах зерно есть, но тоже не семи пядей во лбу Пётр Христианович оказался, он свой парусный флот ещё на километр примерно ниже по Дунаю отправил. Спокойней. Торговцы отдельно, военные отдельно. Коней и коров с овцами и козами пока спустили на грешную землю, пусть травку пощиплют, неизвестно, на какое время затянется операция, по принуждению к миру янычар. Животных сгрузили, но лошадям этим огромным травки мало, пришлось покупать у местных овёс.

Белград вынырнул из-за поворота столбами дыма над домами и кузницами всякими. Вечер, хозяйки топят печи и готовят еду. Все пять галер после тренировок решил князь Витгенштейн не брать. Две эти без гребцов настоящих хреново управлялись, а перемешивание гребцов с гренадерами чуть улучшило ситуацию, но сразу стало видно, что Ленин был прав, говоря: «Лучше меньше, да лучше». В последний момент всё переиначил Брехт. Пошли в набег три галеры с настоящими гребцами, хорошо накормленными, вымытыми в реке с мылом и переодетыми в человеческие одежды. Брехт думал, сначала, что рабы бывшие ерепениться начнут, хватит мол, натерпелись. Не хотим больше грести, грёбаными гребалами. Ан, нет. С точностью всё наоборот.

— Будете убивать янычар? Точно! Считайте, что все гребцы ваши с потрохами. — Лидер у бывших рабов нашёлся. Сербский офицер, служил в австрийской армии артиллеристом.

— А из пушечек мелких на вертлюгах пальнёшь? Книппелем.

— Пальну и не раз. — Пришлось переносить четыре мелкие пушчонки с «Аустрии» на галеру … Никто эти корабли галерами не называл. Оказывается у османов полно всяких разновидностей галер и вот эта маленькая речная называется «дзакале». Выдумщики. А в Чёрном море придётся встретиться с гораздо более крупными под названием — «кадырга». Эта имеет сходство с венецианской по размерам и количеству банок (всего их было 49 штук: 25 — с одной стороны и 24 — с другой). Раньше, во времена господства системы «один человек на одно весло» на одной кадырге могли находиться около 150 гребцов, которые сидели на банках по трое. Для смены. Сейчас, по словам бывшего лейтенанта артиллериста Балсы Божовича, на кадыргах и по двести гребцов сидят. Только это все мелочь, типа пескарей. Плотвичек. Есть и киты настоящие. Не щуки даже. Там такие монстры плавают! У турецкого командующего флотом кападун-паши есть галеры, которые называются «бейлере» и на них может находиться до двух тысяч гребцов рабов.

Даже сравнивать страшно, двадцать и две тысячи. Куда плывём? Где Нахимов?

План нападения на порт предполагал ловлю на живца. Одна галера специально чуть впереди шла. Она должна подойти к причалам и обстрелять имеющихся там товарищей в красных платьях. Что сделают янычары, козе понятно, побегут за подмогой. Наивные албанские юноши. В порту их будет ждать уже три галеры и чуть меньше двухсот ружей. Из которых три десятка стреляют гораздо дальше их древних фузей, да плюсом два Слонобоя. Офицеров выбивать. Ну и организованная лейтенантом Божовичем артиллерийская команда с четырьмя пушками. Геройствовать не надо, ничего захватывать не надо. Нужно просто пострелять и убраться. А если янычары позволят, то не сразу убраться, а побольше красных отправить к их Аллаху.

Получилось не всё по плану, но в целом на четыре бала.

Событие шестьдесят шестое

— Огонь! — ух ты, вот это они удачно зашли.

Янычары деятельно копошились на частично порушенных двух бастионах правого берега. Пушки устанавливали. Стенку каменную ремонтировали. Брехт команды разделил, на первой галере едут в основном его ветераны: черкесы с егерями. Кроме них дал по ружью братикам и капитан Шварцкопф выделил два десятка якобы самых метких стрелков из своих гренадеров. А на двух «дзакале», плывущих следом, уже чисто немецкие команды, по пятьдесят человек. Больше не вмещается. Крупные парни, корейце бы побольше влезло. Да, чего уж, и этого за глаза.

Защёлкали штуцера английские, бабахнули два Слонобоя. Как и ожидал князь Витгенштейн, поражённые до глубины души наглостью неугомонных гяуров, янычары попытались покинуть бастионы и скрыться за домами в порту. Не так-то это просто, от пули не убежишь. Песня вспомнилась.

Не слышали парни в красных платьях её. Человек сорок полегло, прежде чем десятку удалось скрыться в переулках. Брехт взял трубу бронзовую, навёл её на правый бастион, что ближе всего располагался, и жаба ему на грудь вскочила. Здоровущая. Зелёная. Пупырчатая. А какая вкусная. На бастионе лежали снятые с лафета две приличные пушки. Длинны довольно стволы и ручки, как у шуваловских единорогов. Может они и есть, не главный в этом деле по тарелочкам Пётр Христианович.

— Божевич, — Брехт передал сербу трубу. — Глянь на пушки.

— Это 12-фн пушки русские пушки средней пропорции. — Вот, есть же профессионалы.

— Вес ствола? — Это не Пётр Христианович, это жаба квакнула.

— Около двух тысяч фунтов.

— Два пишем, три на ум пошло. Восемьсот килограмм. Однако. — Брехт осмотрел экипаж дзакале. Он и два братика — это нормальные такие грузчики. Курт с двумя десятками гренадёров. Если ввосьмером взять? По сто кг на душу? Но ведь здоровые парни. А если верёвками обмотать? И за концы этих верёвок тянуть.

— Узми топове? — улыбнулся во всю рожу лейтенант сербский.

— Точно. Узми. Заберём, раз дают. Зубер, команду подай. Причаливаем поближе к правому бастиону. Курт! Курт! Верёвки спроси у капитана. Пушки будем тащить с бастиона.

В бастионе за стеной, невидимые с причала, сидели три янычара, Брехт что-то такое предвидел и потому пошли с черкесами в первых рядах. Но храбрые элитные парни, увидав целую делегацию великанов, решили прикинуться ветошью и сабли побросали. Чего теперь с ними делать? Хотя нужны же языки, и чтобы допросить, и чтобы потом с ними весточку послать о недопустимости препятствий торговле, особенно если купец плывёт на корабле с красным флагом.

Ох и тяжёлая это работа переть на горбу почти тонну. Это в математике не так страшно. Восемьсот разделили на восемь и получили сто кило, тяжело, но таких бычкам под силу. В реале всё сложнее, у одного короче верёвка, у другого нога подвернулась. Дотащили одну до галеры и встали, репы свои мудрые чесать начали. Борт галеры на метр с лишним над причалом возвышается. Поднять же над головой почти эту штуковину надо. Будь прокляты все земноводные.

Как вообще это делают артиллеристы. Как они управляются с этими монстрами, так это только 12-фн и средней пропорции, а есть 24-фунтовые большой пропорции, та несколько тонн, поди, весит, как её таскают и ворочают?

Подняли, хоть воздух, может, и испортили некоторые, и перекинули через борт. Ствол там сразу переломал чего-то. Хрустело дерево. Ладно, починим. Теперь вторая.

— Петер, пошли за второй. — Младший Витгенштейн — Кристианушка повёл могутными плечами. Вот даёт же бог некоторым здоровья. Семён Семёныч, сам-то если и хилее, то чуть всего. — Серёгин, отправь пяток человек ядра с гранатами таскать и мешки с дробом, на входе прямо лежат, ходить мешают.

А ведь вторая пушка легче пошла, учли предыдущие ошибки. Правда, чуть жизней не лишились. Янычары как раз подгадали, когда они этого жёлтого монстра через фальшборт перекидывали. Хорошо с саблями подоспели, а не с фузеями своими. Дружный залп полутора сотен ружей и винтовок заметно проредил количество набегающих красных, а второй заставил их прилечь, а только расхрабрившись янычары опять бросились на «мелких» воришек, как бахнули четыре пушчонки на флагманской галере. Книппеля ушли в народ. Народ завыл. И снова залп со всех трёх галер. Фух, после ствола этого носильщики и сами попадали, как сбитые кегли, еле перевалившись через метровый фальшборт.

— Кристиан, если я ещё раз решусь воровать пушки, отговори меня, пожалуйста.

— Всё же было гут! — эх, молодость.

Заполучив светлейших пассажиров, дзакале смогла, наконец, отчалить. Тоже не быстро и не просто, пока с вёслами правого борта справились. Всё это время янычары лезли, размахивая саблями, к галере, надеясь, очевидно, ворваться на неё и резню там устроить, ох и покажут они гяурам, и только когда, неповоротливая у пирса посудина, отошла на приличное расстояние от берега, у янычар появились и стрелки. Ну, как появились? Как появились, так и закончились. Два залпа с галер и те пять десятков товарищей в красных платьях, что пытались стрелять с колена, сначала завалились на оба колена, а потом и рыльцем в грязь. А кто мешал на пирсе подмести, там, грязь песочком присыпать? Не, ребята, сами виноваты. Чистота залог здоровья.

Поняли янычары, что их тупо убивают, не сразу. Ещё пару раз книппеля ушли, ещё залпов пять немцы сделали, и залпов десять егеря с черкесами. На счастье Петра Христиановича и почти христианского войска, бог смилостивился над своими почитателями и устроил приличный северо-западный ветер. Дым почти сразу сносило вниз по Дунаю и в сторону левого бастиона, даже если там и были стрелки, то они ничего не видели, такую плотную дымовую завесу им устроили нападающие. Есть и от дымного пороха плюсы, врут эксперты. Вон же, как хорошо получилось. Запомнить нужно и в наставления вставить.

Всё, кончились янычары. Откатились в переулки. Весь берег, и весь порт просто усеян красными халатами. Несколько сотен. Ну, две-то без всяких преувеличений. Точно на хорошую четвёрку план выполнили.

Событие шестьдесят седьмое

Следующий день, который по грандиозному плану Брехта под названием: «Незваный гость хуже татарина» должен быть выходным, выходным не получился. Янычары, захватившие Белград, решили, что гяуры перешли красную черту и отправили вниз по Дунаю небольшую яхточку. Ну, нет, таких названий, скорее всего, ещё нет в наличии. Отправили ботик Петра первого? Шалунду? Точно, отправили шаланду на разведку. В той школе, где янычары военное дело проходили, Иван Яковлевич Брехт даже постеснялся бы преподавать. Он ждал и с моря разведки и с суши. Шаланду двумя Слонобоями оставили без экипажа и потом, высланная навстречу галера, её присовокупила к трофеям. Не дождавшись разведчика, элитные войска султана отправили разведку на лошадях. Много, даже больше, это должно быть полуэскадрон. Под сотню человек. А ещё говорят, что янычары пешее войско. Когда надо, вполне себе конное. Дозоры в подлеске, что окружает Белграда, заметили бусурман и пропустили. Потом их заметили и высланные в засаду егеря. Обстреляли. Янычары решили слетать за подмогой. А хренушки. Из засады навстречу теперь черкесы открыли беглый огонь. Здесь в пригороде Белграда пару десятков лет назад, видимо, был сильный пожар и все леса сгорели, но жизнь взяла свое и молодая дубовая поросль прямо стеной встала. Дорогу блюли, а вот вокруг непролазные заросли. Янычары оставшиеся опять повернули коней и вновь были егерями встречены. Больше «на удачу» не надеясь, товарищи побросали коней и дёрнули в чащу эту. Оставалось их десятка три. Ещё с десяток примерно успели черкесы отправить в мусульманский ад. «Джаханнам» называется. Там всё по серьёзному. По-взрослому. Вон что ему Зубер перевёл из Корана про условия пребывания в Джаханнаме этом. «Воистину, тех, которые не уверовали в Наши знамения, Мы сожжём в Огне. Всякий раз, когда их кожа сготовится, Мы заменим её другой кожей, чтобы они вкусили мучения. Воистину, Аллах — Могущественный, Мудрый». Бесспорное утверждение. А у православных что? Сковороды? А потом? Эх, не хватало фантазии у апологетов. Рыбаки всякие, откуда у них фантазия.

— Вашество, сейчас предупредят бегунки своих, и те всей силой навалятся. — Брехт сидел у костра кофе попивал, зудел Серёгин.

— А ты бы пошёл? Я бы нет. Как идти без разведки? С другой стороны … Сигналь общий сбор. Лучше хорошо лежать в засаде, чем плохо идти с рабским ошейником на шее. Там ещё, по моим расчётам, тысячи три этих ребят осталось. Серьёзная сила. Да, Курту скажи … Ладно. Сам. — Пётр Христианович, обжигаясь, допил из красивой фарфоровой кружки, сделанной в Дербенте, кофе и решительно встал.

Нет, не должны броситься сломя голову янычары, вероятность такого события близка к нулю. Так это его голова. Большая, умная, кучерявая. А что творится в их тыковках перепрошитых, один Аллах знает.

— Клаус, — первым под руку попался командир роты гренадёров. — Волнуются мои егеря. Говорят, могут всей силой янычары из города выйти. Приготовьтесь. И гранаты приготовьте. Их может быть до трёх тысяч человек, а нас и двух с половиной сотен нет. Не в нашу пользу арифметика. А знаешь, что мне сам Гаусс сказал?

— Сам? — Должен же знать Гаусса — артиллерист капитан по образованию?

— Самей не бывает. «Математика — царица наук». Во как. Играй тревогу.