Тимур
Держу в объятиях свою девочку.
Глажу нежно изгибы шелковые и говорю ей в макушку:
— Детка, только не спать. Надо спуститься и пообедать.
Заира поднимает голову и открывает сонные глаза.
— Только не в тот ресторан, что в прошлый раз.
— Хорошо, — соглашаюсь, — пойдем через дорогу. Сегодня далеко не поедем, надо же еще хоть немного поработать.
Кошка исчезает в душевой и возвращается в хиджабе. Ну вот, больше не полюбуешься прической.
Спускаемся в соседний ресторан и дожидаемся заказ. Наблюдаю за Заирой. Смотрит на еду нерешительно, будто ее боится. Осторожно пробует и ест без аппетита.
В очередной раз убеждаюсь, что работа не очень хорошо влияет на кошку.
Ловлю движение боковым зрением, поднимаю глаза и сталкиваюсь взглядом с Алиевым. Этот что тут делает?
— Приятного аппетита, Тимур, — Камиль сверкает фальшивой улыбкой, — можно к вам присоединиться?
— Не думаю, что это удобно, — делаю я попытку, — у нас семейный обед.
— Я не отниму много времени, — Алиев отодвигает стул и садится без приглашения.
В голове крутится вопрос, как он меня нашел. Это явно не случайность. Его люди следят за мной?
— Моя жена Заира, — неохотно представляю я.
Конкурент пожирает кошку глазами, оставляет на ней свои липкие взгляды. Какой-то нехороший интерес. Зажимаю столовые приборы в кулаки. Хочется двинуть Алиеву по морде.
Заире тоже некомфортно. Она отодвигает недоеденное горячее блюдо.
— Тимур, я уже сыта, хочу вернуться в офис.
Не хочется отпускать ее одну, но Алиев явно не отстанет, лучше поговорить сейчас.
— Хорошо, Заира, я немного задержусь, — делаю знак охраннику, который дожидается за дальним столиком. Тот встает и следует за моей женой.
— Это твоя третья? — провожает взглядом Заиру Алиев.
Хочется вилкой, что сейчас в моей руке, выколоть эти похабные глаза, которые смели касаться моей девочки.
— Неважно, — обрываю грубо, — переходи к делам, Камиль.
— Как скажешь, Тимур, — недобро ухмыляется конкурент, — я помогу тебе с растаможкой, а ты свернешь свой бойкот.
Пристально смотрю на Алиева. Очень щедрое предложение. С чего бы это. Получается, не такой уж принципиальный новый таможенник. Просто с потрохами перекуплен конкурентом.
Казалось бы, цели бойкота достигнуты в первый же день. Но, если подумать. Договоримся мы сейчас на застрявшую партию. Допустим. Но завтра Алиев повторит тот же фокус и заблокирует, например, немецкую продукцию. Сегодня бойкот у нас выстрелил, в следующий раз эффекта новизны уже не будет и эффективность акции резко упадет.
Надо продолжать. Если Алиева не наказать в этот раз, он почувствует слабость и продолжит свои игрища с таможней. Повысим ставки. Посмотрим, что предложит завтра.
— Я уже сказал тебе, Камиль, что есть субстанции важнее денег. Нужно защищать свои принципы, — лениво отвечаю я.
— Нужно уметь договариваться, Тимур. Упрямство плохо заканчивается, — неприкрыто угрожает мне Алиев.
— Я тебя услышал, Камиль, — вежливо посылаю я, — хотелось бы закончить обед в одиночестве.
Алиев сверкает злобой в глазах и черной тенью покидает заведение.
Мучимый непонятной тревогой возвращаюсь в офис. В приемной ошивается Максимов и опирается на стол Дианы. Если бы она оставалась моей женщиной, устроил бы выволочку за двусмысленно короткую дистанцию. Но я ее отпустил сам, поэтому затыкаю зверя-собственника внутри себя.
Рысь поднимает взгляд и смотрит с вызовом. Да пожалуйста, рыба моя, трахайся с кем хочешь.
Максимов прорывается за мной в кабинет и начинает ныть:
— Тимур Даудович, я признаю, что не справился с задачей, но каждый заслуживает второго шанса.
Падаю в кресло. Штрафнику сесть не предлагаю. Давлю взглядом снизу вверх.
Сейчас я знаю, что Алиев перекупил таможню, но это не отменяет вину Максимова. Это он обязан был выяснить все расклады и сообщить чьего человека поставили. Если бы не бойкот, я бы до сих пор ничего не знал. А информация те же бабки. Еще не факт, что он был не в курсе. Может играть в какие-то игры.
— Не думаю, что тебе понравится работать на меня впредь, если ты останешься. У меня будет соблазн штрафовать тебя до конца времен, даже, если это будет капля от тех убытков, которые возникли по твоей вине.
— Я не буду писать заявление по собственному желанию, — упрямо заявляет Олег, — я хочу свои законные три зарплаты.
— Уволю по статье, — рычу раздраженно, — я тебе точно ничего не должен, скорее наоборот. Максимум, позволю двухнедельную отработку, и мы в расчете.
Сверлим друг друга взглядами. Максимов первый опускает глаза. Слабак.
— Я могу идти? — громко сглатывает.
— Свободен, — подтверждаю я.
Смотрю в спину. Неужели Диана после меня польстится на этого слизняка? Плевать. Пусть рысь путается с кем угодно. Это теперь не мое дело.
Надо бы перетереть с Муратом и обсудить последние расклады.
Протягиваю руку к телефону и набираю внутренний номер.