Географ

Артем Пшеничников
Географ

С чего начать мне свой рассказ,

С начала иль с конца, чтобы не мучить вас.

Рассказ о том, чего, быть может, не было, но быть могло,

Рассказ о том, что может, все-таки, произошло.

Несколько лет назад

Равномерно взрезая воздух зоны, над лесом летели три вертолета: два Ми-8: борт 023 и борт 174 и Ми-24, борт 043. Спереди шел Ми-24, за ним военный Ми-8 с командой спецназа для прикрытия научников, летевших во втором Ми-8. К научникам относились по-разному. С одной стороны они делали благое дело - изучали зону. И их исследования здорово помогали сталкерам и военным. А с другой - почти все такие вылазки заканчивались потерями, как со стороны спецназа, так и со стороны научников.

В этот раз целью вылазки было изучение участка зоны, расположенного на территории небольшой деревни Манково почти на границе лесного массива и озера. Один сталкер по прозвищу Кед рассказывал про это место прямо какие-то небылицы. Будто он с напарником видел деревню, где все еще живут люди. И это на территории зоны то! Правда к утру все исчезли. Дабы сталкер не вводил своими россказнями народ в заблуждение, ночью его тихо взял армейский спецназ и доставил на военную базу. Там в присутствии научников с ним мило и душевно побеседовали.

По рассказам Кеда выходило следующее. Возвращался он как-то с Хлыстом из очередной вылазки в зону. Хабара удалось набрать прилично, поэтому шли тяжело, а до периметра было еще далеко, да и время близилось к ночи. Надо было искать место для ночлега. И решили они заночевать в одной из изб деревни Манково. Благо до нее было рукой подать. От других сталкеров было известно, что дома в деревне более менее уцелели, да и с аномалиями и монстрами было не густо. Так что проблем с ночлегом не должно было быть. Где-то за километр от деревни, судя по карте, у Кеда появилось какое-то нехорошее предчувствие. Он предупредил об этом напарника. Реакция последнего его удивила. Хлыст заявил, что наоборот чувствует какую-то раскрепощенность, даже радость. Такое поведение еще больше насторожило Кеда, но он отнес это к возможности отдохнуть и к предвкушению напарником ужина.

На подходе к самой деревне они услышали какой-то непонятный шум. Из-за того, что дорога шла по лесу, они не сразу распознали источник шума. А когда спустя несколько секунд осознали, что производит этот шум, то остолбенели. Так могла шуметь только деревня полная жителей. Нормальная, жилая деревня на территории зоны! Такого не могло быть. В какой-то момент у обоих сталкеров возникло желание бросить весь хабар и рвануть подальше от деревни. Но простое любопытство заставляло идти вперед. Они остановились на краю леса и осторожно, стараясь оставаться незамеченными (все-таки находились на территории зоны, и кто его знает, что впереди), стали рассматривать деревню. По улицам ходили люди, во дворах изредка лаяли собаки, где-то на другом краю деревни работал трактор, над некоторыми трубами домов поднимались дымки. Что-то во всем этом настораживало, но вот что именно Кед не мог понять.

Хлыст, любитель приятно отдохнуть, предложил зайти в деревню. Переночевать, может в баньке помыться, нормально поесть. То, что на территории зоны просто не должно быть этой деревни, его не останавливало. Он твердо решил пойти в деревню. Сколько Кед его не отговаривал, все впустую. Для себя самого Кед решил, что здесь что-то не то. Да и предчувствие было у него плохое. В итоге после небольшого спора договорились встретиться здесь же на краю леса на следующее утро. И еще договорились, что Хлыст ни одним словом не упомянет о том, что он не один.

Кед решил подождать пока напарник зайдет в деревню, чтобы посмотреть, что случится. Вдруг будет нужна помощь или наоборот, все будет нормально. До первого дома было метров двести, поэтому Хлыста было хорошо видно. Почти сразу как он вышел из леса, на него обратили внимание. Залаяли собаки, одна даже побежала навстречу. Местные жители посмотрели на него и продолжили заниматься своими делами. Мало ли кто тут ходит, а работа от этого сама не сделается. Кеда удивило то, что на появление незнакомого человека в защитном костюме и с оружием отреагировали как на обычного человека. Вот его напарник подошел к первому жителю, заговорил. Из-за расстояния и шума не было слышно, о чем они разговаривали. Хлыст и местный житель беседовали минут семь, после чего деревенский кивнул и повел его в дом. Дом был большой, красивый, с резными ставнями и с большим ярко раскрашенным петухом на охлупне.

Сталкер видел, что ничего плохого не произошло, но из-за никак не проходившего чувства опасности простоял еще минут двадцать. Он уже собирался уходить, как увидел, что дверь в дом отворилась, и на крыльцо вышли хозяин дома и Хлыст. Они присели на ступеньки крыльца, закурили и начали о чем-то беседовать.

Начинало темнеть, и Кед решил поискать место для ночлега, пока не стало совсем темно. Ночевать в одиночку было опасно, но другого выхода не было. Отойдя примерно метров на триста от деревни, он увидел большой дуб, около которого и решил заночевать. Сталкер сидел, прислонившись спиной к дубу и, неторопливо жуя тушенку и хлеб, пытался понять, откуда здесь могла появиться жилая деревня. Ничего путного ему в голову не приходило. Решив, что все-таки утро вечера мудренее, он устроился поудобнее и закрыл глаза.

Выспаться не получилось. Почти всю ночь он ворочался, вздрагивал от любого шороха. С первыми лучами солнца злой, невыспавшийся, проклинающий Хлыста Кед поднялся и, наспех позавтракав, пошел к условленной точке встречи. Чувство опасности, так мучившее прошлым вечером, исчезло. Списав это на вчерашнюю усталость, сталкер решил, что если все нормально, то в деревне можно будет отдохнуть. Еще вчера он отметил некоторую странность: на подходе к деревне не было ни одной аномалии и не было животных. А вот сегодня, пока Кед шел до края леса, ему попалась комариная плешь, которую он благополучно обошел стороной. По своему опыту он знал, что дважды пройти одним путем редко когда удавалось. Аномалия могла появиться буквально через минуту после того как пройдешь.

Где- то вдали, на грани слышимости, послышался вой слепых псов. Оставалось только надеяться, что они не учуют вчерашних следов сталкера и его напарника. Да и не они одни по зоне бродят. Из-за комариной плеши Кед затратил на путь больше времени, нежели вчера. Все сомнительные места сначала прокидывал гайками с привязанными к ним ленточками. Очень удобная штука эти гайки с ленточками. Когда-то сталкеры использовали просто камни, болты, любой другой более менее тяжелый предмет. Но они занимали много места в поклаже, да и не всегда было видно искривление траектории полета предмета. В результате сначала появились просто гайки, как наиболее приемлемый предмет по категории вес -размер, а потом и гайки с ленточками. Кто именно додумался до этого, история как обычно умалчивает, но сейчас все сталкеры пользовались такими «тюнингованными» гайками. Только научники предпочитали гайкам свои приборы, которые, правда, не всегда показывали наличие аномалий.

Кед вышел к краю леса и стал ждать напарника. Оставалось еще пять минут до условленного времени. Над деревней висел густой туман, скрывая дома от чужого взора. Со стороны деревни не доносилось ни звука: собаки не лаяли, не было слышно людских разговоров, скрипа ставень. «Мертвая тишина, - подумал сталкер и усмехнулся, - Долго же тут спят».

Поднялся небольшой ветерок, разгоняя туман, так нехотя сдающий свои позиции. Вот показался крайний дом, куда вчера зашел Хлыст. Вместо красивого дома стояла полуразрушенная хибара с покосившимися ставнями, пустыми глазницами окон. Кед протер глаза, ущипнул себя за руку, перекрестился. Ничего не помогало. Туман уступил превосходящим силам ветра и восходящего солнца, и его взору открылась вся деревня. Разрушенные дома, брошенная техника, поваленные деревья, огороды, заросшие травой. И ни единой живой души. Сталкер не мог поверить своим глазам. Ведь вчера здесь была нормальная деревня. Куда все подевалось: где жители, где новенькие автомобили, где собаки? Что же здесь произошло? Выброс? Нет, до него еще где-то три дня оставалось. Да и такое не может пройти незаметно. Какая-то аномалия? Но чтобы такая большая по площади и бесшумная. Кед ночью спал плохо, часто просыпался и услышал бы, если бы что случилось.

Невзирая на гнетущее чувство страха, сталкер решил проверить деревню. Что с его напарником? Может ему нужна помощь. Неторопливо ступая и проверяя дорогу гайками, он потихоньку продвигался к деревне. Когда до нужного ему дома осталось метров двадцать, его внимание привлек стоявший напротив автомобиль. Над разбитым и проржавевшим жигуленком висел хорошо заметный голубоватый туман, а по самому кузову автомобиля нет нет да пробегали небольшие змейки электрических разрядов. Кед уже видел раньше такие аномалии. Среди сталкерской братии они назывались Электра и представляли собой аномалию диаметром около десяти метров, накапливающую статическое электричество. Если ее потревожить, то она взрывалась множеством разрядов, причем поражение током для любого живого существа почти всегда было смертельно. Характерной особенностью Электры являлся видимый над ней днем голубоватый туман, поэтому ее можно было легко обнаружить визуально, а также и любыми видами детекторов или с помощью бросания металлических предметов. Опасность она представляла только для неопытных или зазевавшихся сталкеров.

Вблизи дом произвел еще более удручающее впечатление. Черные и покрытые то ли плесенью, то ли еще каким грибком бревна, пробитая в нескольких местах крыша. Выбитая дверь лежала рядом с крыльцом. Так вчера понравившийся сталкеру петух на охлупне валялся теперь облезлый и с обломанным хвостом рядом с крыльцом. Кед решил не идти сразу в дом, а обойти его вокруг и заглянуть в окна. Осторожно ступая, он подошел к первому окну и заглянул в дом. Посреди пустой комнаты пузырилось светящееся ярко-зеленое желе. «Кисель» - подумал сталкер. Об этой аномалии он знал только то, что при контакте с телом это своеобразное желе наносит травмы, сходные с эффектом воздействия сильной кислоты.

Такое количество аномалий удивило Кеда. Ведь вчера все было чисто. Задумавшись, он подошел ко второму окну и посмотрел внутрь. Перевернутые стол и несколько стульев, вот и все, что было в комнате. Эта пустота пугала сталкера. Он отошел на пару шагов от окна, и тут под левой ногой что-то хрустнуло. Кед отпрыгнул к стене дома и, резко развернувшись, выставил вперед автомат. Сердце бешено стучало. На земле лежала переломанная пополам ветка. «Нервы ни к черту» - подумал он. Достав из внутреннего кармана фляжку, сталкер сделал небольшой глоток спирта. Это всегда помогало ему и успокоить нервы, и взбодрить организм. Главное было не увлечься.

Опять раздался вой. Но уже ближе, нежели получасом раньше. Стая слепых псов постепенно приближалась к деревне. Решив не испытывать больше судьбу (хотя, как он потом себе признался, больше от страха перед неизвестным), Кед достал карту, посмотрел как лучше пройти до периметра и постоянно озираясь пошел прочь из деревни. До периметра он дошел без осложнений. Войдя в свой дом, Кед сложил хабар в тайник в подполе и, наскоро вымывшись, рванул в бар к Гаврилычу. На вопрос бармена о Хлысте, он ответил просто: «Там», и выпил залпом предложенные сто грамм. Потом были еще сто грамм и еще. Что было дальше сталкер не помнил, а очнулся он уже у научников. Спецназ сработал оперативно.

Потом, уже находясь вне зоны, Кед подумал, что надо было ударить Хлыста по голове, чтобы лишить сознания. Глядишь, и обошлось бы все. А так, вон оно что получилось. И только теперь он понял, что его тогда насторожило в деревне. Жители деревни были одеты как-то по старому. Сейчас так никто не одевался. И машины выглядели необычно. Это были два жигуленка и москвич старых моделей, но выглядели они как будто только вчера с конвейера. А ведь эти модели, как ему было известно, уже давным-давно не выпускали.

Научников было пятеро: начальник экспедиции Кривов, двое техников-электронщиков и специалисты по аномалии «Мираж» - супружеская пара Шмелевых, Петр и Катя. Кривов смотрел на карту и о чем-то переговаривался по шлемофону с пилотом. Видно обсуждали место высадки. Техники о чем-то оживленно спорили. Петр задумчиво смотрел в окошко на проплывающую снизу территорию зоны. Катя, прислонившись к мужу, спала. Сборы экспедиции были бурные, нервные, и как всегда, с обвинением начальником всех остальных дураками, лоботрясами и лентяями. Петр тоже не выспался, но сон у него перед вылетом обычно всегда пропадал. Мысленно он был уже там, на месте вылета, или же обдумывал очередную гипотезу.

Кроме научников в вертолете было четверо военных. Рослые, одетые в одинаковые защитные костюмы, с одинаковым оружием (АН-94 Абакан, ПММ) они наводили на мысль о клонировании.

Сейчас Петр думал о Мираже. Ведь это им с женой принадлежала честь открытия сути этой аномалии, да и название тоже они придумали. По этому поводу даже делался доклад для научного и военного начальства на закрытом совещании. Этот случай со сталкерами в деревне Манково был не единственный. За последние полгода таких случаев набралось порядка восьми. И во всех случаях сталкеров, становившихся свидетелями такой необычной аномалии, спецназовцы тихонько и незаметно для окружающих изымали и спроваживали к научникам. Закономерности в распространении аномалии не прослеживалось, да об этом пока и говорить-то было рано. Очень мало было подтвержденных случаев, чтобы рассчитать какие-либо статистические показатели. Правда, Петр подозревал, что было много неучтенных случаев. Таких, которые либо никто не видел, либо просто свидетели исчезали в аномалии.

Суммировав и проанализировав это малое количество случаев, Петр и Катя пришли к выводу, что Мираж имеет смешанный характер происхождения. Скорее всего, аномалия является порождением информационного поля Земли и возможна только в пределах зоны, так как только здесь происходит искажение всевозможных полей, их сложнейшее взаимодействие и наложение.

Как- то одним из поздних вечеров, когда Петр сидел в лаборатории и обсуждал вместе с женой эту идею, Кате пришла интересная мысль. А что если провести аналогию информационного поля Земли и человеческого мозга. Ведь если предположить, что мозг человека ничего не забывает, то и информационное поле Земли также помнит все, что происходило: и то, что было сегодня, и то, что было вчера, месяц назад, год, век. Просто надо, чтобы совпали все необходимые условия для, скажем так, визуально-звукового отображения прошлого. И как раз на территории зоны такое совпадение становится возможным из-за Чернобыля, из-за этой непонятной катастрофы, повлекшей за собой образование зоны, из-за последующих выбросов, и, конечно, из-за всяческих научных экспериментов.

Поэтому вполне возможно, что Мираж - это проекция прошлого. Проблема была в том, что, показывая прошлое, аномалия каким-то образом включала в себя всех, кто был в ее пределах. Поэтому с попавшими в аномалию сталкерами разговаривали, угощали едой, на них реагировали животные. В общем, с ними вели себя так, как в обычной обстановке. А потом все исчезало: и аномалия, и сталкеры.

Петр с Катей много думали и над вопросом взаимодействия живой материи (жертвы аномалии) и неживой (сама аномалия). Ведь Мираж - это просто очень реалистичная визуально-звуковая картинка, воспроизводящая прошлое. Как живой человек мог беседовать с проекциями других людей? Каким образом аномалия подстраивается под жертву? После долгих дебатов они пришли к единственно возможной, как им казалось, гипотезе. Скорее всего, сразу при переходе невидимой границы аномалии тело жертвы моментально полностью растворялось, а информация считывалась информационным полем Земли или аномалией на молекулярном уровне. На основе этих данных и строилась проекция (матрица) жертвы. На практике это должно было выглядеть так: жертва, ничего не подозревая, переходит границу аномалии, происходит моментальное уничтожение тела (без каких-либо запахов!), и тут же строится его реалистичная проекция, которая участвует в жизни аномалии. Получается, что сталкер видел как с жителем Манково разговаривал не его напарник, а проекция, построенная Миражом. И это настолько было реально и естественно, что он не распознал обман.

В теории все получалось легко, но как это происходило на самом деле, и какими формулами можно было описать этот процесс, никто не знал. Петр понимал, что все это больше похоже на бред сумасшедшего, но во всем этом уравнении была одна неизвестная переменная, которая могла позволить осуществление всего этого. Этой переменной была Зона.

Была и еще одна особенность Миража. Все сталкеры-свидетели говорили о том, что около Миража наблюдается очень малое количество, а иногда и полное отсутствие других аномалий. То же самое и с монстрами. После исчезновения Миража все появляется, при этом даже в несколько большем, чем обычно объеме.

Этот вылет, рассуждал Петр, скорее всего, как и все предыдущие восемь, в которых он участвовал, станет рядовым. Со времени исчезновения Миража в деревне Манково уже прошло двое суток. И, скорее всего, придется иметь дело с многочисленными монстрами. Ладно, если будут только кабаны или стадо плотей. Эти два вида обычно немногочисленны, да и крупные по размеру, а соответственно и представляют собой хорошую мишень даже для не особо подготовленных стрелков, таких как научники. Другое дело, если в деревне поджидают слепые псы, кровососы, снорки или контроллеры. С ними проблем не оберешься. Пару раз приходилось даже сталкиваться с псевдособаками, которые считаются одними из самых опасных видов мутантов. Несмотря на название, произошли они не от собак, а от волков. Это серьезный противник, обладающий неимоверной подвижностью, острыми зубами и молниеносной реакцией. Против них тяжело устоять даже крупному мутанту или хорошо вооруженному сталкеру.

Поэтому, во избежание лишних потерь, сначала вертушки пройдут над деревней и ее окрестностями. И если потребуется, то своим огнем постараются подавить активность монстров. И лишь потом будет производиться высадка спецназа, а потом и научников.

Кривов что-то крикнул и показал пальцем вниз. Петр посмотрел в окно. Над ними была деревня Манково. Вертолет научников завис в воздухе. В это время военные Ми совершали облет. Переговорив с кем-то по рации, Кривов показал большой палец. Значит, все ОК. «Ну, хорошо, - подумал Петр - может в этот раз обойдется без кровопролития. Хотя странно, что нет монстров. Не к добру это». Все засуетились, готовясь к высадке. Точка высадки была между деревней и лесом, на открытой местности. Первой села вертушка военных, борт 023, и спецназ рассредоточился, занимая круговую оборону. Вертолет же снова поднялся, чтобы в случае опасности вместе с Ми-24 прикрыть экспедицию с воздуха. И только после этого приземлился вертолет с научниками, борт 174. Техники-электронщики начали выгружать свое громоздкое оборудование. Петр и Катя помогали им. Кривов же сразу начал командовать: «Это сюда. Это туда. Куда ставишь, дурак! У тебя что, руки не из того места растут!» Наконец все было разгружено. Вертолеты сделали еще пару кругов над деревней и окрестностями и легли на обратный курс.

Базу решили организовать в одном из домов деревни: так было намного безопаснее. Кривов, Петр и техник Алексей в сопровождении десяти спецназовцев выдвинулись в сторону деревни. В их задачу входил поиск пригодного для базы дома, осмотр территории на наличие монстров и аномалий. Второй техник, которого звали Николаем, Катя и остальные восемь спецназовцев остались около вещей. Каждому научнику выдали пистолеты ПММ с двумя запасными обоймами. Петр на крайний случай попросил спецназовца, раздававшего пистолеты, одну гранату. Тот внимательно посмотрел на Петра, о чем-то задумался и после некоторого раздумья выдал ему РГН.

Домов в деревне было всего двадцать (во время облета успели подсчитать), по десять с каждой стороны единственной в деревне дороги. Да в противоположном от высадки конце деревни стояла кирпичная водонапорная башня. Сама башня неплохо сохранилась, вот только крыша отсутствовала наполовину. Почти все дома оказались в очень плачевном состоянии. Как ни странно, дом, в который по рассказам Кеда заходил Хлыст, сохранился лучше других. Обследовав большую часть домов, ученые и военные обнаружили три Киселя, две Электры, очень много ржавых волос, которыми были облеплены деревья и редкие провода, трамплин и даже одну жарку. Такое большое количество аномалий на сравнительно малой территории очень удивляло. Зона потрудилась на славу.

Техник Алексей радостно смотрел на детище научной мысли - бета-версию нового детектора аномалий «Око». Прибор не только легко обнаруживал аномалии, но и распознавал их. Если бы в него еще встроить датчик движения, то ему бы цены не было. Но техники почему то не позаботились об этом. То ли забыли, то ли неохота было. Кто их поймет. Кривов во всеуслышанье благодарил техников и строил далеко идущие планы. Петр же относился ко всему этому пессимистически. Его настораживало отсутствие монстров. Во всех остальных вылетах для вертушек находилась работа. Не нравилось Петру и то, что Кривов взял в экспедицию обоих разработчиков «Ока». Если вдруг случится непоправимое (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить), кто продолжит работу. Как он знал, «Око» полностью было детищем Алексея и Николая.

Петр постоянно озирался, ему было тревожно. И из-за отсутствия какой-либо живности, и из-за какой-то чересчур пугающей тишины, и из-за того, что Катя осталась без него, пусть и не одна, но без него. Возвышавшаяся над домами водонапорная башня притягивала к себе взгляд. Что-то тянуло Петра к ней, но что именно, он не мог себе объяснить. Петр не мог сосредоточится, его мысли путались, в душе начала подниматься паника. В очередной раз взглянув на башню, он увидел стоящую на крыше и наблюдающую за передвижениями людей фигуру человека в плаще. Человека? Присмотревшись, Петр понял, что неправ. Человека это существо напоминало довольно отдаленно. Какой-то гуманоид с непропорционально развитой головой. Контроллер!

«Все, конец, - как-то обреченно подумал Петр и замер на месте. - Вот почему так спокойно в округе. Наверное, контроллер держит под контролем всех монстров вокруг деревни. Но если это так, то где они. И почему контроллер наблюдает за людьми, а не берет их под свой контроль». Петр только захотел предупредить остальных об опасности, как со всех сторон повалили зомби. Спецназовцы открыли огонь. Пули прошивали тела зомби насквозь, отрывали конечности, во все стороны летели ошметки гнилого мяса. Зомби было очень много, но спецназ знал свое дело. Ряды монстров потихоньку таяли. Петр тоже стрелял, и даже завалил пару зомби. Ему показалось, что все будет нормально. В этот момент в пистолете кончилась обойма. Петр быстрым движением заменил ее и мельком взглянул на крышу водонапорной башни. Контроллер оставался на месте. Его поведение было непонятным. Почему он не взял их под свой контроль. Из-за ближнего дома вышло четверо зомби. Двумя выстрелами Петр разнес голову ближайшему, остальных добил спецназ.

Сзади послышались выстрелы. Петр обернулся. Оставшихся в районе высадки людей окружала большая толпа зомби. Петр прокричал: «Сзади!» Командир спецназовцев капитан Григорьев скомандовал отход и группа выдвинулась к месту боя, отстреливаясь от зомби. Петр оказался рядом с Григорьевым и указал ему на контроллера. Кэп крикнул: «Башня», и почти сразу же трое спецназовцев разрядили по ней подствольные гранатометы. Раздалась серия взрывов, и башня скрылась в море огня, дыма и пыли. «Хана тебе, тварь» - с каким-то мрачным удовольствием проговорил Петр. Но зомби не остановились, как это обычно происходило после уничтожения контроллера, а продолжали наседать на людей. Около одного дома что-то полыхнуло. Пара зомби попала в жарку. Петр рванул к месту высадки, стреляя на бегу в зомби. И в это время из леса и из-за ближних к окраине домов, обтекая их с разных сторон, глухо рыча, на людей помчались слепые псы. Их было очень много, даже до неприличия много.

И уже не только Петр, но и все спецназовцы, Кривов, Алексей бросились на помощь обороняющимся, стреляя по псам. Часть стаи ринулась на них. Автоматы в руках людей пели какую-то радостную, даже возбуждающую, как казалось Петру, песню смерти, а навстречу монстрам неслись маленькие свинцовые демоны. Разрывы гранат подствольников на какое-то время замедляли лавину монстров. Но лишь на какое-то время. А псов было очень и очень много. Рядом с Петром вскрикнул спецназовец. Раненый слепой пес вцепился ему в ногу. Военный не удержался и повалился на землю. Этим воспользовался другой пес, который вцепился ему в шею. Петр выпустил в монстра остатки обоймы. Но, даже умирая, пес не разжал челюсти. Петр подобрал автомат убитого спецназовца и продолжил собирать смертельную жатву среди атакующих монстров.

Со стороны осажденных раздался полный боли и ужаса человеческий крик, еще один. Петр посмотрел туда и, как ему показалось, даже увидел Катю, которая стояла с пистолетом в руках и отстреливалась от нападавших мутантов. И в этот момент гигантская волна монстров, среди которой мелькали крупные грязно-серого цвета спины псевдособак, просто затопила стоящий на своем пути маленький островок сопротивления. «Нет! Нет! Нет! Только не Катя. Нет! Почему?» - закричал обезумевший Петр. Прямо на него мчался слепой пес. Петр нажал на курок. Автомат выплюнул навстречу монстру свинцовую очередь. Череп собаки разлетелся, разбрызгивая во все стороны мозг. Петр продолжал стрелять в уже мертвое тело пса. Раздался сухой щелчок, еще один. Кончились патроны. В этот момент на Петра прыгнул еще один пес. Бросив ненужный автомат, Петр бросился навстречу. Они повалились на землю. Пес рычал, старался дотянутся до горла человека, своими острыми когтями рвал костюм. Петр, вцепившись руками в шею пса, пытался задушить его и тоже рычал, изливая свою ярость и горечь. И человек оказался сильнее. В какой-то момент хватка пса ослабла, он пару раз дернулся и затих. Петр поднялся на ноги. Из-за дома на него ринулся еще один пес. Петр развернулся ему навстречу, а в момент прыжка присел и, когда тело пса пролетало над ним, добавил ему инерции. Кувыркаясь, пес влетел в Электру. Раздался треск электрических разрядов, охвативших бьющуюся в агонии тушу мутанта. Сразу запахло жареным мясом.

Сзади раздался крик. Петр обернулся. Посреди дороги несколько зомби рвали на части техника Алексея. В горячке боя все забыли про оставшихся монстров и вот результат. Кэп Григорьев кинул в скопление монстров гранату. Взрыв разметал тела в стороны. Петр гневно посмотрел на кэпа. «Чтобы не мучился - сказал тот, - Не стоять! Вперед! Вот, держи пару рожков». Петр поднял с земли автомат и, перезаряжая его, осмотрелся. В живых остались только он и Кэп. Остальные погибли. Кэп был весь в крови. Хотелось верить, что не в своей. Думать о том, что Катя тоже, скорее всего, погибла, Петр не хотел.

Костюм Петра был разорван, раны от когтей слепого пса кровоточили, но он не обращал на это внимания. Присев на колено, и переведя автомат в режим стрельбы очередями с отсечкой по два патрона, он начал методично отстреливать мутантов. Григорьев стоял рядом и стрелял то вперед по псам, то по подходящим сзади зомби. Слепая ярость затмила сознание Петра, он уже ни о чем не думал, просто стрелял.

В какой- то момент слепые псы дрогнули и бросились в стороны. Но осталось еще несколько псевдособак. «Эти не побегут, -подумал Петр, - Ну идите сюда, суки, идите». Мутанты не заставили себя ждать. Выстроившись в некое подобие клина, они устремились на людей. Петр навел автомат на вожака и выстрелил. Тело псевдособаки отбросило назад. Начал стрелять Григорьев. Мутанты не старались уйти от пуль и бежали по прямой. Петр и Кэп всаживали в монстров пулю за пулей. Расстояние между ними быстро сокращалось. Одна псевдособака взвилась в прыжке. Петр выстрелил в нее, пули попали прямо в разинутую пасть монстра. Туша уже мертвой псевдособаки врезалась в Петра, сбив его с ног. Петр упал и пару раз перекувыркнулся, выронив при этом автомат. Поднявшись, он посмотрел в сторону кэпа. Тот, оставшись с одним ножом в руках, пытался отбиться от двух последних псевдособак. Левая рука кэпа недвижно висела вдоль тела. Петр поднял с земли автомат и, не целясь, от бедра выстрелил в ближайшую псевдособаку. В это время другая прыгнула на кэпа, повалив его на землю. Петр не стал стрелять в крутящийся по земле рычащий и хрипящий клубок, боясь задеть кэпа. Подбежав к ним, Петр размахнулся и со всей силы пнул мутанта в бок. Что-то хрустнуло. Псевдособака отлетела всего на пару метров и попыталась встать. Петр почему-то не стал стрелять, а подбежал к ней и, схватив автомат за ствол, со всего размаху обрушил его на голову монстра. Голова лопнула словно перезрелая дыня, а приклад разлетелся на части.

Петр подошел к кэпу. Григорьев лежал и невидящими глазами смотрел в небо. Горло было разорвано, на груди зияла рваная рана. «Прощай, Кэп».

«Катя! Что с ней?» - подумал Петр и побежал туда, где вперемешку валялись разбросанное оборудование, тела участников экспедиции, трупы зомби, слепых псов, псевдособак. Катю он нашел не сразу. Она лежала под грудой зомби под телом Николая, который видно хотел своим телом закрыть ее от монстров. На теле техника было множество рваных ран, нанесенных псами и зомби. Петр перевернул остывающее тело Николая и отодвинул в сторону. Потом опустился на колени около Кати. Его руки безвольно опустились. Какое-то время он сопротивлялся, а потом из глаз покатились слезы. Петр закрыл лицо руками и, наклонившись вперед, уткнулся головой в землю. Плечи сотрясались от рыданий - Петр беззвучно плакал. И все время тихонько повторял: «Прости, что я не был с тобой рядом и не спас тебя. Прости, если сможешь. Прости. Катя, моя милая Катя, почему ты погибла. Почему ты, а не я? Почему? Почему я не оставил тебя на базе или не отправил с вертолетами обратно? Почему? Прости меня, милая, прости».

Спустя время дрожь прошла, просто больше не осталось слез. Все так же лежа на земле Петр думал: «Кати, моей милой Кати больше нет. Она мертва. Нет! Хватит! Прекрати! Тряпка! Катя не мертва! Она жива! Покуда я жив, жива и она. Зона, ты никогда не сможешь отобрать ее у меня!»

«Не дождешься!» - неизвестно кому то ли проговорил, то ли прорычал Петр. С этими мыслями Петр поднялся и посмотрел на тело Кати. Ее горло было разорвано. Почему-то слепые псы и псевдособаки при атаке на людей всегда целились в шею. Из валявшегося рядом ящика с медицинскими препаратами Петр достал бинт и перевязал страшную рану, как будто Катя была жива, и ничего не случилось. Потом занялся собой. Промыл и продезинфицировал свои раны. Нашел в ящике спирт и сделал большой глоток, подумав, что лучшего обеззараживающего средства и не надо.

После выпитого спирта сразу как-то отпустило, появилось чувство спокойствия, даже безразличия. Очень захотелось есть. Петр встал и, не выпуская фляжку со спиртом из рук, пошел к разбросанным неподалеку ящикам. В одном из них он нашел хлеб и тушенку, в другом - воду. Поискал рацию для связи с базой, но нигде ее не увидел. Присев тут же на перевернутый ящик Петр начал есть, заодно думая, что делать дальше. Думать об этом совсем не хотелось. Петр сделал еще пару глотков спирта. Внутри разгоралось такое успокаивающее и убаюкивающее пламя, хотелось лечь, уснуть и не просыпаться.

Петр не видел, да и не мог видеть как груда битого кирпича, досок, шифера на месте водонапорной башни зашевелилась, и из под кучи хлама вылез контроллер. Взрывами его просто оглушило и завалило. Лицо контроллера было в крови. Он постоял несколько секунд, а потом двинулся в сторону Петра.

Петр сидел, глубоко задумавшись, поэтому не слышал, как подошел контроллер, и лишь рычание заставило его прийти в себя. Он поднял голову, обернулся и увидел нависающую над ним тушу мутанта. Печаль, боль утраты, горечь в глазах Петра сменились яростью, затмившей его сознание. Он как-то зверски улыбнулся и, скалясь, поднялся на ноги.

«Что, сука, не сдох. Ну, тебе же хуже. Что же ты не подчинил меня сразу, тварь ты вонючая, урод гребаный. А теперь и не получится. Хрена тебе лысого. Я не зомби послушный. Рогатулину тебе в задние ноги», - с явным наслаждением проговорил Петр и прыгнул на контроллера, постаравшись вцепиться руками в шею мутанта. Оба повалились на землю. Одной своей четырехпалой рукой контроллер пытался убрать руки Петра, а другой схватил его за шею. Несмотря на развитую мускулатуру, контроллер ничего не мог поделать с Петром, да и его способность брать под контроль людей и животных никак не проявлялась. Наверное, взрывами гранат его контузило.

Так они и катались по земле, вцепившись друг в друга и рыча. Петр все сильнее сжимал руки и давил, давил, давил шею контроллера. Тот в свою очередь, старался крепче сжать свою руку на шее Петра. В глазах у Петра начало темнеть, силы уходили. «Ничего, ничего. Сейчас ты у меня получишь, падла» - успел подумать Петр, и на него опустилась спасительная темнота.

Современность

Была гроза. Мрачные темные тучи клубились высоко в небе. Ветер рвал их на части, крутил. Молнии раз за разом били в землю, а порой извивались в небесах, словно морские змеи в зарослях водорослей. Несмотря на то, что было всего около пяти вечера, вокруг стояла темень. И лишь во время сполохов молний местность озарялась светом, и тогда становились видны край леса и уходящая вдаль ровная, почти плоская территория с редкими хаотично разбросанными небольшими взгорками. Около самого леса на одном из таких взгорков, не обращая внимания ни на ветер, ни на дождь, неподвижно стоял сталкер. Ветер раз за разом хлестал его крупными каплями дождя, которые, превращаясь в струи, кривыми дорожками стекали по костюму. Издалека могло показаться, что это не живой человек, а памятник. Настолько недвижим был сталкер. В его взгляде, устремленном вглубь зоны, чувствовалась тоска.

Сталкер Географ смотрел вглубь зоны.

А еще он очень любил дождь.

Постояв еще некоторое время, он развернулся и пошел вглубь леса.

Проснулся я как обычно засветло. Какое-то время полежал, раздумывая вставать или не вставать, потянулся и неспеша поднялся. Умылся, оделся и пошел завтракать в бар к Гаврилычу. В принципе я мог бы поесть и дома - не проблема чего-нибудь сготовить - но мне все равно надо было к бармену. Вчера мы с ним условились об утренней встрече: надо было обсудить очередную вылазку. А потом я еще хотел забрать свою старенькую колымагу (это я о своей Toyota Land Cruiser 100 так), зайти к Макару (это наш оружейных дел мастер), потом к Зибе (на самом деле его зовут Зиберман, и он финансист). В общем, дел было много.

Заведение Гаврилыча называлось по простенькому и с умом «Хабар». Здесь можно было подрядиться на какую-нибудь работенку, прикупить оружия, припасов, завести необходимое знакомство, отвести душу в стакане с прозрачной или просто вкусно поесть.

Сегодня охранником на входе в бар стоял Бык. Когда-то он был военным сталкером, но в одну из вылазок получил от мародеров пару пуль в левую ногу, отчего ходил сильно прихрамывая. Силы в нем было на троих (отсюда и прозвище), поэтому вопрос о работе перед ним стоял недолго. Гаврилыч сразу предложил ему место в охране.

- Гаврилыч у себя? - спросил я его.

- Да. И он просил передать тебе, чтобы ты к нему сразу зашел, - ответил Бык.

- Хорошо.

Придется сначала заглянуть к нему, Гаврилыч не любит, когда его задерживают. А позавтракаю потом, заодно и предстоящую вылазку обмозгую более детально. Непосредственно у входа в коморку Гаврилыча, расположенную на втором этаже здания, стояла еще пара охранников - Рожа и Лещ. Фигурой они оба были подстать Быку.

- Проходи, - сказал Рожа, пропуская меня в комнату. Оба охранника знали меня хорошо. Да и я их тоже. Рожа получил свое прозвище за то, что еще в первой вылазке ему здорово покоцали лицо, ну а Лещ просто очень любил покушать одноименную рыбу. При этом предпочитал ее всем остальным видам. Ни семга, ни форель, ни налим, ни осетрина не могли поколебать его вкуса.

Гостей Гаврилыч предпочитал встречать сидя в одном из своих любимых черных кожаных кресел. Таких было два, и стояли они у противоположной от входа стенки. Между ними стоял невысокий столик из мореного дуба. Сегодня Гаврилыч сидел в левом кресле. На столике стояли две дымящиеся чашки с кофе (прекрасный аромат чувствовался даже у дверей), вазочка с круассанами (и где их только брал Гаврилыч?) и вазочка с конфетами. Даже отсюда я разглядел, что это мои любимые батончики. «Мда, скорее всего, что-то серьезное, раз Гаврилыч пытается угодить, - подумал я, - или надо лезть к бюрерам, или вытаскивать чью-то задницу. Ну что ж, не в первой».

- Здорово, Географ. Давай присаживайся, угощайся. Вот, твои любимые батончики, кофе. Может что перекусить? Я ведь знаю, с тебя станется прийти не позавтракав.

- И тебе поздорову, Гаврилыч. Насчет завтрака ты угадал, ну да это неважно. Сейчас главное то зачем ты меня позвал, - ответил я, присаживаясь в кресло.

Гаврилыч на какое то время задумался, словно не знал с чего начать разговор. Я сделал пару глотков кофе. Умеют все-таки его делать в «Хабаре». Надо будет прикупить зерен домой, а то все чай или растворимый кофе. Хотя чаек я пью знатный. Не какой-нибудь магазинный листовой или в пакетиках, а «Дачный» (так я его называю). Еще в детстве бабушка таким поила. Приедешь, бывало, к ней на дачу, а она сразу чайком потчует, а вместо заварки листья смородины, малины, мяты, цветки васильков, ягоды всякие. А какой вкусный у нее суп с молодой крапивой. А пирожки с кисляткой. Просто объеденье.

- В общем так, - сказал Гаврилыч, оторвав меня от приятных воспоминаний, - дело заключается в следующем. Неделю назад мне поступил заказ от научников. После последнего выброса они отправили в зону, в район старого завода, экспедицию. Высадка прошла удачно, ученые провели ряд каких-то своих экспериментов, получили необходимые данные. А потом связь прервалась. Туда были высланы два вертолета, но еще при подлете к точке высадки один вертолет угодил в комариную плешь, а второй был поврежден (аномалия оказалась очень большой), и не дотянул до базы - упал недалеко от периметра. Все погибли. Научники попросили меня найти кого-нибудь, кто сможет добраться до пропавших и узнать, что же все-таки случилось. Ну и заодно принести результаты, эксперименты были какие-то очень важные. Денег предложили солидно.

На этих словах Гаврилыч замолчал. Я не стал ничего говорить, зная, что Гаврилыч часто в разговорах делает паузы. Съел пару батончиков, допил кофе. Я уже начал догадываться, что за заказ он мне предложит.

- Я отправил туда Жмота с Пистоном. Они дошли до места, точнее, дошел Жмот, и сообщил, что… В общем сам послушай. Только не подумай, что я все разговоры пишу. Просто научники просили, чтобы все записывалось. У них в последнее время с этим очень строго, - сказал Гаврилыч и положил на стол диктофон, из которого полился сбивчивый рассказ.

«Гаврилыч, это Жмот. Я на месте. Экспедицию нашел. Кранты им всем. Ничего брать не стал, мне все равно крышка. В округе полно аномалий и живности. Пистон погиб - недалеко от завода на нас налетели слепые псы. Мы отбились, но без ран не обошлось. Потом были крысы. Тут Пистону и пришла хана. Я сам от них еле ушел. Все бинты ушли на перевязку. Вряд ли я отсюда выберусь. Гаврилыч, ты это… А-а-а-а-а!!!!» Одновременно с криком послышался треск автоматной очереди, быстрые, почти молниеносные шаги, удар, хрип и отвратительные сосущие звуки. По всей видимости, на Жмота напал кровосос, и исход их короткого противостояния не вызывал сомнения: нет больше Жмота.

Гаврилыч выключил диктофон и посмотрел на меня.

- Хм. Не скажу, что со Жмотом и Пистоном мы были близкими друзьями, но, пусть земля им будет пухом, - сухо проговорил я. - А ведь там, скорее всего, был Мираж. Его научники и зафиксировали.

- Я тоже так подумал. Потому и позвал тебя. Ты у нас, можно сказать, главный специалист по нему.

Я никак не отреагировал на эти слова: с той памятной и печальной экспедиции, в которой я потерял Катю, прошло уже три года. А время, как известно, лечит раны. Конечно, я ничего не забыл, и сегодня вечером еще вспомню и помяну ее и всех тех, кто остался там. Но это потом, а сейчас разговор.

- Я пойду.

- Я не сомневался. Научники просят как можно скорее. Но я тебя торопить не буду. Все что потребуешь - оружие, продовольствие, экипировку - все предоставлю. Правда, я тебя знаю. Опять скажешь, что патроны есть, еда есть, костюм еще не износился.

- А я экономный и бережливый, - постарался как можно серьезней сказать я, но не удержался и засмеялся.

- Будешь кого брать с собой?

- Не знаю. Вообще-то я еще не завтракал. Вот поем, потом и подумаю. Да, Гаврилыч, мне бы кофейку, такого как у тебя в зернах, прикупить, да тушенки запасы пополнить. А то в бункере маловато ее осталось. Видно много ем, надо на диету садиться.

- Да ладно, опять, наверное, все скормил Жаре.

Я ухмыльнулся. Жара - это моя собака. Правда, она необычная. Она слепая псица.

Гаврилыч поднялся, сходил к минибару, чего-то там поколдовал и вернулся с двумя рюмками прозрачной. Одну он протянул мне.

- Ну, за твое здоровье.

- И тебе не хворать.

Выпив водку, я поднялся и пошел в общий зал. Гаврилыч потянулся за мной. Мы спустились к барной стойке, за которой сегодня стоял Лис.

- Все, что закажет Географ за счет заведения, - распорядился Гаврилыч и, хлопнув меня по плечу, пошел обратно. - Да, Географ, когда определишься с составом и временем выхода, дай знать. Ну и, если не в лом, принеси мне что-нибудь необычное.

- Хорошо, Гаврилыч, - ответил я и погрузился в изучение меню, которое и так знал вдоль и поперек. Заказав двойную порцию ломотков (Ломотки - это, это… Это просто объеденье! Кстати, Гаврилыч стал предлагать посетителям ломотки только после того, как попробовал их в моем исполнении) и кофе, я уселся в углу зала, так, чтобы было видно всех кто в нем находится. А посетителей было, несмотря на утренний час многовато. Пока готовили мой заказ, я неторопливо осматривал зал, кивая знакомым.

Я думал над словами Гаврилыча о напарниках. Вообще-то ходить в Зону я люблю один, ну или почти один - вместе с Жарой и ее отпрысками. Жара. Не знаю, есть ли у кого-то еще слепые псы, но вот так получилось, что у меня есть. На меня нахлынули воспоминания.

Бункер я нашел где-то через полгода после гибели экспедиции. В то время я все больше занимался свободным поиском, да и Гаврилыч понимая мое состояние, не давал сложных заказов. И вот как-то в один из пригожих дней я, если можно так выразиться, бродил в Зоне по лесу приблизительно километрах в пяти от периметра. Мое внимание привлекли звуки какой-то возни в густой чаще. Осторожно пробираясь между деревьями, я вышел на небольшую прогалину. Ровно посередине прогалины возвышался невысокий холм с железной дверью. Возле холма в полуистлевшем костюме военного стоял зомби и методично колотился в дверь. Я внимательно осмотрел окружающий лес. Никого. Странно. Видно этот зомби отбился от основной группы, или остальных зомби вместе с контроллером просто завалили сталкеры, а этот остался незамеченным и выжил (если можно употребить это слово в случае с зомби).

Вся процедура выглядела смешно. Зомби стучал в дверь, при этом что-то невразумительно говорил, потом молчал, видно ждал ответа. После небольшой паузы все повторялось. Как бы не выглядело все это смешно, но зомби есть зомби. Я не стал искушать судьбу и выстрелом из ПММ убил его. Даже после этого я не стал сразу выходить на опушку, а обошел ее вокруг по краю леса, отмечая где что. И только после этого подошел к трупу и осмотрел его, не забывая поглядывать на закрытую, как мне казалось, дверь бункера. Единственное, что я нашел на трупе, так это жетон с надписью «Саданов Г.Н.». Никогда не слышал о нем. Ну да ладно, возьму жетон, потом отдам его Гаврилычу. Кто-кто, а уж он то найдет возможность узнать, что это за Саданов такой.

Оставив труп зомби в покое, я присмотрелся к двери. «Хм, а ведь дверь то не заперта, просто закрыта», - подумал я, и, взявшись за ручку, потянул ее на себя. Раздался страшный скрип, от которого, наверное, все мутанты в округе узнали о моем присутствии, и дверь открылась. Изнутри пахнуло сыростью, гнилью и затхлостью. Сколько же этот бункер не открывали. Больше года как минимум. Я достал из рюкзака фонарик и посветил внутрь. Луч света высветил уходящие вниз ступени, покрытые в некоторых местах подозрительной плесенью. Около самой двери на стене я обнаружил щиток. «Да будет свет», - с этими словами я переключил рубильник, и бункер залило ослепительным светом. Только в самом низу одна из ламп постоянно мигала, не желая включаться. Ступени шли вниз метров на восемь - десять, после чего уходили вправо. Стены были обшарпаны, штукатурка во многих местах отвалилась, потолок покрывали тенеты, лампы запылились.

Я решил обследовать бункер, но для начала на крайний случай закрыл дверь. После этого, держа пистолет в правой руке, я стал осторожно, стараясь не шуметь, спускаться вниз. При этом по возможности пытался не наступать на плесень. Кто его знает, что это за гадость. Ладно, если обычная плесень, а не мутировавшая. Последняя, по слухам, при контакте с кожей начинает очень быстро разрастаться и покрывает тело жертвы своеобразной коркой. Отсюда и название этой гадости - «Вторая кожа». Человек какое-то время еще жив, может двигаться, но потом превращается в труп, полностью покрытый плесенью. Дойдя до поворота, я остановился, чтобы осмотреться. Внизу, метрах в шести от поворота, была небольшая, где-то метра четыре на три чуть вытянутая площадка. Спустившись, я обнаружил в конце площадки открытую дверь, ведущую непосредственно внутрь бункера. «Ну что ж, назвался груздем, полезай в кузов» - подумал я и вошел внутрь.

Помещение представляло собой что-то вроде прихожей в обычной квартире. Одна из стен была заляпана потемневшей от времени кровью, при этом в хаотичном распределении мазков что-то просматривалось. «Мда, прямо какой-то Пикассо рисовал. Только вот что-то не хочется мне с ним встречаться», - с этими мыслями я продолжил осматривать бункер дальше. Полный осмотр занял примерно час. Схема вырисовывалась следующая: бункер состоял из «прихожей», длинного коридора, шести отсеков-комнат, столовой, душевой, туалета, склада и командного пункта, с которого можно было наблюдать за ситуацией как внутри, так и снаружи бункера.

Месяца три я приводил все это хозяйство в порядок: убирался, красил, менял изношенное, пополнял запасы продовольствия, налаживал систему очистки и рециркуляции воздуха и воды. Заодно через Гаврилыча пытался хоть что-то узнать об этом бункере. Сколько у меня ушло денег, труда, сил на обустройство даже и думать страшно, но зато в итоге получилось так, что этот ничейный бункер стал моим основным домом. Что еще было привлекательно, так это возможность добраться до него на машине. Но я не рисковал, и подходил к бункеру пешком - не хочется мне, чтобы кто-нибудь по автомобильным следам вышел к бункеру…

Наконец принесли ломотки и кофе. Быстренько умяв завтрак, я попросил еще кофе и задумался о том, кого взять в напарники. В принципе я уже сделал свой выбор, но хотел еще раз подумать, вдруг кого упустил. Почему-то вспомнилась Жара.

Это было года полтора назад. Возвращался я с очередной вылазки в Зону. У меня, кстати, есть одна особенность, которой я отличаюсь от других сталкеров: они спешат поскорее уйти из зоны, а я нет. Я, если делаю вылазку один, то почти всегда иду сначала в бункер, а уж потом в деревню. А если честно признаться, то и большую часть времени я провожу в бункере. Там я один, никто мне не мешает, не отвлекает своими разговорами или просьбами. А для связи с миром есть рация. Но и то, все переговоры в основном идут через Гаврилыча. Кроме него может еще пара-тройка сталкеров знает про мой бункер и все. То же самое и с Жарой.

И вот, на обратном пути я стал свидетелем охоты слепых псов. Небольшая стая численностью примерно в полтора десятка особей загоняла кабана. Остановился, чтобы понаблюдать за охотой. Конечно, это было опасно: кабан мог свернуть в мою сторону, или стая могла посчитать меня более легкой добычей. Но слепые псы вряд ли бы сейчас обратили на кого-нибудь внимание. Кабан был ранен, и вытекающая из ран кровь возбуждала собак еще больше. Но и в стае три собаки тоже были ранены, их движения были немного замедлены. Кольцо вокруг жертвы сжималось все сильнее, собаки явно предвкушали сытный обед. Я уже собрался уходить, как кабан предпринял последнюю попытку вырваться из окружения. Громко зарычав, он ринулся в скопление псов, пытаясь поддеть их на клыки или затоптать копытами. Собаки бросились врассыпную, но успели не все. Одному слепому псу кабан копытом размозжил голову, другого поддел клыком и отбросил в сторону, а еще в одного вцепился пастью и рванул в освободившееся пространство. Стая последовала за ним, не желая упускать добычу.

Своеобразное поле битвы опустело. Лишь поддетый клыком слепой пес скулил и пытался куда-то ползти. За ним тянулся кровавый след. Пес был обречен. Скоро сюда нагрянут полчища крыс, вороны, может псевдособаки или плоти подойдут в желании полакомиться свежим мясом. Мне отчего-то стало жаль пса, и я решил подойти и прекратить его мучения. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что это псица, и к тому же беременная. Заметив меня, она зарычала и попыталась встать. С третьей попытки ей удалось это сделать, но лапы подвели псицу, и она повалилась на землю.

Я задумался: помочь или нет? И если помочь, то как: прекратить мучения выстрелом в голову или перевязать. В какой-то момент у меня появилась шальная мысль: а что если взять ее к себе в бункер. Вдруг она выживет, а от меня не убудет. Ну и что с того, что слепые псы - причина смерти многих сталкеров. Сейчас меня это занимало в последнюю очередь.

Псица лежала на земле, на ее правом боку сразу за передней лапой была рваная рана. Я подошел собаке и присел на колени. Раздалось глухое рычание, в котором нотки ярости перемежались с поскуливанием - своеобразной просьбой о помощи. Да, без моей помощи долго ей не протянуть. Достав из рюкзака аптечку, я, не задумываясь о том, как отреагирует организм животного на антибиотики и обезболивающее, вколол псице лекарства и начал ее перевязывать. Собака, видно понимая, что ей оказывают помощь, не двигалась и, лишь когда я нечаянно причинил ей боль, вцепилась мне в руку. Я стиснул зубы и, тихонько матерясь, разжал собачьи челюсти. «Хм, а ты горячая. Если выживешь быть тебе Жарой» - проговорил я, закрепляя повязку. «Помощь раненому - это конечно хорошо, но как я тебя понесу. Идти то не так и близко, а ты немало весишь. Ну да ладно, раз уж начал помогать, то помогу по-максимуму», - я говорил не столько для псицы, сколько для того, чтобы успокоить себя. Попытаться вылечить раненого монстра зоны, да еще и подумывать о том, чтобы оставить его себе - это больше похоже на мысли сумасшедшего, чем на мысли здравомыслящего сталкера. Я представил себе следующую картину: частная поликлиника со следующей надписью на вывеске

Добрый сталкер Неболит,

У периметра сидит,

Приходи к нему лечиться

Кровосос, слепая псица.

Крыса, плоть или тушкан.

Лечим всех. Мы рады вам!

И толпы монстров, толкущихся в очереди, ругающихся. Стало смешно. С этими веселыми мыслями я поднял псицу на руки и понес к себе в бункер. Вот так у меня появилась Жара…

- Здорово, Географ!

Предавшись воспоминаниям, я не заметил, как ко мне подошел Балабол.

- И тебе того же и по тому же месту, - смеясь проговорил я и пожал протянутую руку. - Садись, побеседуем.

Свое прозвище Балабол получил за то, что любил разговаривать. «Живой» в силу своего характера, шустрый, болтливый, он постоянно нарывался, вечно встревал в разные ситуации, из которых его несколько раз вытаскивал Гаврилыч. И при этом при всем он был классным напарником, на которого можно было положиться в трудную минуту. А еще он знал кучу разных песен, сочинял собственные.

- Гаврилыч предлагает небольшое дельце. Ты свободен?

- Ну, ближайшую неделю я собирался посвятить написанию мемуаров, потом у меня гастроли, толпы восторженных поклонниц. В общем, свободен. А что делать?

- В районе старого завода пропала научная экспедиция. На их поиски Гаврилыч отправил Жмота с Пистоном. Первый поцеловался с кровососом, а второго сожрали крысы.

- То-то я не видел их в последнее время.

- Есть предложение наведаться туда и все разузнать. Заодно принести результаты научников, если таковые найдутся. Оплата на высоте. Идешь?

- А ты, как я понимаю, согласен?

- Да, я иду. И еще. Я думаю, что там прошелся Мираж.

- Опаньки! Надо подумать. А когда пропали научники? А то сейчас там, наверное, не пройти, не проехать от монстров и аномалий.

- Экспедиция пропала полторы недели назад, так что все должно в обычном количестве.

- Собираешься кого-нибудь еще брать?

- Тебя.

- Э…

- В принципе я и один могу пойти. Но вдвоем думаю, будет проще. Так что давай решай: идешь или как?

- Хорошо, я согласен. Когда надо выходить?

- Еще вчера. Шучу конечно. Сегодня у меня еще полно дел, а вот завтра, думаю, в самый раз. Буду ждать тебя к восьми утра у развалин третьего блокпоста.

С этими словами я встал из-за стола, пожал Балаболу руку и, кивком попрощавшись с Лисом, пошел на улицу. Дел и вправду было невпроворот. Зиба жил рядом с «Хабаром», да и где еще жить финансисту, если не около заведения Гаврилыча. Ведь «Хабар» - это, можно сказать, центр сталкерской деятельности, неофициальная штаб-квартира всех, ну или почти всех, сталкеров.

Пробыл у Зибы я недолго, минут тридцать. Но и этого хватило, чтобы узнать о текущем состоянии моих финансов, поговорить о Зибиных родственниках, жаждущих его быстрой кончины (на что я рассказал анекдот о здоровье еврея, и мы посмеялись), обсудить действия военных и, конечно же, выслушать жалобы Зибы о том, что я мог бы почаще заходить к нему побеседовать. После этого я зашел за своей старушкой Тойотой. Почти все в округе ездят на Нивах или Уазиках, а я предпочитаю япошку. Хоть машина и старенькая, но надежная и вместительная. Когда в начале своего сталкерского становления я сказал Гаврилычу, что хочу приобрести такой джип, он как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Зато сейчас я обладатель единственной Тойоты на ближайшие несколько десятков километров. Как говорится, каждому свое.

Уже на машине я заехал к оружейнику Макару. У него я прикупил патроны к своему Абакану, гранаты к подствольному гранатомету ГП-30, обычные гранаты и новенький созданный в лабораториях военных бронежилет. Мой уже поизносился, да и весил прилично, хотя я привык к его весу. Купленный у Макара бронник весил меньше, но при этом благодаря каким-то новым технологиям стал более пулестойким. Пообщавшись с оружейником еще полчаса, я поехал в «Хабар» к Гаврилычу за кофе, тушенкой и другими продуктами. Загрузив все в Тойоту, и завернув домой за кое-каким снаряжением, я помчался к бункеру.

Машину я оставил в полутора километрах от убежища в своеобразном гараже-шалаше. Надел тяжелый рюкзак с припасами и пустился в путь до бункера. Живности здесь почти не было, аномалий тоже, так что я двигался, не опасаясь попасть в аномалию или быть съеденным.

Где- то через десять минут ходьбы я услышал, что мне навстречу кто-то быстро двигается. Я догадывался кто это, но на крайний случай взял автомат наизготовку. Из расположенных от меня метрах в сорока кустов зеленки выскочил слепой пес и помчался навстречу. Жара! Я убрал свой автомат, снял рюкзак и присел на корточки. Подбежав ко мне, Жара начала ластиться. Я погладил ее, почесал за ушами, угостил заранее приготовленным кусочком ржаного хлеба.

У слепых псов очень чуткий слух - природа, а по большей части Зона, компенсировала им таким образом отсутствие зрения. Но у Жары, как мне кажется, больше способностей, чем у обычного слепого пса. Мне приходилось видеть, и не раз, как собаки попадали в аномалии: во время преследования или даже просто бродя по территории Зоны. Но с Жарой, я уверен, такого не случится. Не знаю, что послужило катализатором изменений в ее организме - может лекарства, которыми я ее колол, пока она поправлялась, может еще что. Но аномалии она чует за версту. Порой во время наших вылазок Жара выявляла аномалии там, где я не мог определить их визуально. Последующая проверка таких мест гайками всегда подтверждала наличие опасности. Так что с псицей я мог ходить по Зоне, почти не применяя гайки. Это, конечно, не значит, что в одиночку я не смогу пройти по Зоне. Тем более, если вылазка предполагала большую долю риска, то Жару я оставлял около бункера. И знал, что псица не убежит, не пойдет за мной - в этом плане она очень послушна. Вот и в этот раз Жара шла передо мной, позволяя не тратить время на проверку сомнительных мест, а попросту обходить их, следуя за моей проводницей.

Дорога до бункера заняла совсем немного времени. Разложив припасы по местам, я вышел наружу и принялся играть с Жарой. Это она обожала, и на какое-то время превращалась из матерой псицы в щенка: с радостью бегала за брошенной палкой, боролась со мной или просто получала наслаждение от почесывания за ушами.

Очень быстро стемнело. Около края леса, недалеко от бункера есть невысокий взгорок, на котором я люблю стоять и любоваться вечерними пейзажами. И сейчас я решил сходить туда. Через какое-то время я уже стоял и смотрел на медленно плывущие в небе облака, окрашенные последними лучами заходящего солнца в нежно бордовые тона - все-таки, как это очень красиво. Сидящая у моих ног Жара, наверное, тоже о чем-то думала, ее неподвижный взгляд был устремлен куда-то вдаль. Постояв еще немного, мы пошли обратно. Завтра рано вставать. Хотя хорошо, если усну, а то с меня станется всю ночь раздумывать о предстоящей вылазке.

В бункере я принял душ, переоделся, поужинал и, взяв бутылку Tullamore Dew, устроился в мягком кресле. Это в деревне у меня спартанская обстановка, а здесь мой ДОМ, и поэтому я постарался сделать максимальный комфорт. Ну а виски мне просто нравится. Тем более, если надо поразмыслить. Прозрачную я, конечно, тоже употребляю, но по более прозаичным случаям.

Во время моего пребывания в бункере Жара тоже спит в помещении - привыкла с тех пор, как была ранена. Вот и сейчас, устроившись у меня в ногах, она тихо лежала, а может, и спала уже. Как-то незаметно мои размышления о завтрашнем дне перешли в дремотное состояние, и я уснул.

За десять минут до условленного срока я уже сидел в развалинах блокпоста (ни к чему лишний раз светиться) и прикидывал, правильно ли рассчитал продолжительность вылазки: пять - шесть дней. По моим расчетам выходило: полтора дня до завода, полдня на обследование территории, полтора дня на обратный путь, плюс непредвиденные обстоятельства. И хотя загадывать на будущее считалось плохой приметой, я всегда все расписывал. Жара сидела рядом. Мелкие подрагивания выдавали ее напряжение: вылазки она любила, наверное, еще больше чем игры.

Где- то без пяти восемь я заметил осторожно крадущегося к месту встречи Балабола. Про Жару он не знал, поэтому надо было его предупредить, а то еще прореагирует неадекватно. Я привстал, чтобы меня было видно, и окликнул его. Балабол остановился и посмотрел в мою сторону.

- А, это ты, здорово!

- И тебе здорово. В общем, это, ты не пугайся, я не один. Вот познакомься.

С этими словами я вышел из развалин и пошел к нему. Рядом со мной шла Жара. Балабол дернулся и вскинул было автомат, но остановился. Появившийся сначала на его лице испуг сменился неподдельным удивлением.

- А… это… ну… э…

- Это Жара, моя собака.

- Ну ты даешь, Географ. Приручить слепого пса. О таком я не слышал. Ходят правда про тебя некоторые слухи - мол будто бы ты задушил контроллера. Но это уж совсем из разряда фантастики.

- Ну почему. Было такое.

- Действительно было? Ух ты. Слышь, Географ, расскажешь, а?

- Как-нибудь потом, сейчас не время. А Жару не бойся, не укусит. Будешь с ней ласков, так еще и от аномалии отведет. Значит так, порядок движения следующий: впереди идет Жара, потом я, ты замыкаешь. Стараемся держать высокий темп. Да, и еще. Если увидишь слепых псов, сразу не стреляй.

- А что, Жара у тебя не одна?

- Это я так, на всякий случай. Просто были у нее щенята: пока малые были, все рядом крутились, со мной играли, а выросли - убежали. Но иногда приходят.

- Да у тебя прям собачий питомник какой-то! А больше никого не держишь - кровососа там или может самого бюрера, а?

- Неа.

- А жаль, вот прикол был бы,- с неподдельным интересом произнес Балабол.

- Ладно, хватит. Пора в дорогу.

С этими словами мы выдвинулись в путь. Большую часть дороги предстояло пройти по более менее открытой местности - это совсем не радовало - мы будем видны, как на ладони, и в случае чего, негде будет укрыться. Патронов и гранат, конечно, хватает, но ведь еще и обратно надо будет идти. И вот тут Жара оказалась просто палочкой-выручалочкой. Благодаря ей мы шли довольно быстро, Балабол просто балдел от такого: не надо думать, куда ступить, не надо прокидывать путь гайками. Иди себе и иди. Хоть песню пой. Я понимал Балабола - сам поначалу с Жарой также ходил, но все-таки Зона - это Зона и по-простому к ней относиться нельзя. Хотя вру, можно, но один раз.

Внезапно Жара остановилась и сделала стойку. Ну прямо охотничья собака. И хотя визуально впереди ничего не было видно, я знал, что псица реагирует таким образом на аномалии.

- Смотри, Балабол. Видишь что-нибудь впереди?

- Неа, а что должно быть, аномалия что ли?

- Ларек с пивом, - сыронизировал я. - Сейчас проверим.

Брошенная вперед гайка, пролетев метров пять, внезапно уже у самой земли с каким-то просто безумным ускорением рванула ввысь. Трепещущая алая ленточка придавала ей сходство с маленькой петардой.

- Трамплин, - сказал Балабол. - Вот это собачка. Если бы не она, быть нам сталкеронавтами.

- Ты лучше бы дал ей сухарик ржаной, а то - сталкеронавты.

- Слушай, Географ, а чего ты про свою Жару никому не говоришь. Ты только представь: уникальная Жара, туры по Зоне, проведу в любую точку и все такое. Это ж сколько бабла срубить можно.

- Ох и балабол же ты все-таки. А я может эгоист. Да и сам подумай: Заяви я о ней во всеуслышанье, и сколько тогда она у меня пробудет. Да ведь военные ради нее всю Зону на уши поставят, прибавь сюда любителей разных диковинок, коммерсантов вроде тех, что ты сейчас описал. Ну и научники еще есть. Уж они то искромсали бы ее, чтобы узнать как что работает. Так что хватит об этом. Ну, и ты сам понимаешь: о том, что ты ее видел, никому ни слова.

- Ну, это понятно.

Нам понадобилось еще три гайки, чтобы определить границы этого Трамплина (иногда Жара просто указывала наличие аномалии и садилась, ждала, пока я сам не определю, как обойти опасность).

- А Трамплин то большой оказался. И впрямь для запуска в космос, - проговорил Балабол.

Ох уж этот Балабол, лишь бы поговорить.

Впереди, где-то в часе ходьбы был хутор, состоящий из двух домов. Пару раз я там останавливался - ничего интересного, кроме Киселя в одном из домов, но лучшего места для отдыха и перекура в округе не найти. Правда еще лесочек есть, как раз перед хутором. Минут за десять до него, если считать от нас. А по размерам ну где-то четыре - пять футбольных полей. И вот в нем то и может нас ожидать какая-нибудь пакость вроде кабанов, зомби с контроллером или еще кто. Можно конечно обойти, но идти на виду у всех как-то боязно. А если и вправду сидит в лесу контроллер? Лучше мы потихонечку через лес. Да и Жара, если что поможет.

- Балабол!

- Да.

- Где-то километров через пять будет хутор. Там остановимся, передохнем.

- Давно пора. Еще и перекусить бы, а то мой живот урчанием всех монстров сейчас созовет.

- Так ты не завтракал что ли?

- Ну как это не завтракал. Яичницу с беконом, бутерброды с маслом. Только что-то есть очень хочется. Со мной в Зоне всегда так. Вроде только что поел, а все равно еще хочется.

- Хорошо. Но вот есть одна проблемка: перед хутором лесок есть небольшой. Иногда в нем гадость всякая обитает. Так что, как говорится, надо быть тише воды, ниже травы.

- Усе будет у порядке, шеф.

- Ну, тогда вперед на мины.

При приближении леса я решил не сбавлять ход, а побыстрее зайти под защиту деревьев. Жара пока что вела себя обычно, а монстров она чуяла, как и аномалии за версту. Лес был все ближе и ближе и вот, наконец, мы зашли под сень его деревьев. Можно и темп сбавить. Тем более помимо укрытия лес был одним из рассадников жгучего пуха, а, следовательно, надо быть поосторожнее.

Прохлада принесла некоторое облегчение. Я, если честно, больше люблю зиму, нежели лето с его палящим солнцем. Мне нравится, когда на улице под минус тридцать - эдакий морозец. Нравится хрустящий под ногами снег и ясное небо. А какие зимой по ночам яркие звезды! Меня с самого детства притягивал к себе север с его многочисленными непознанными тайнами, суровой природой. Я ведь из-за этого и на географический поступил. Правда в итоге получилось так, что Зона забрала у меня сердце, взамен оставив в груди осколок льда, притягивая к себе и не отпуская.

Лес был хоть и небольшой, но густой, с частыми зарослями зеленки. Из-за этого идти было не очень удобно. Хорошо хоть, что никаких аномалий, в том числе жгучего пуха, не наблюдалось. Впереди была небольшая опушечка метров пятнадцати в поперечнике, а с другой ее стороны как раз начиналась зеленка.

- Неужто пройдем просто так, - буркнул Балабол.

И тут же, словно по команде, Жара остановилась, обнажила клыки и тихонько зарычала. «Вот ведь, сука, накаркал», - подумал я о Балаболе и, не оборачиваясь, показал ему кулак. - «Если вернемся, язык отрежу и заставлю съесть». Я подошел к Жаре и встал около нее, всматриваясь в лес по ту сторону опушки. Балабол присел за соседним деревом и виновато взглянул на меня, понимая свой промах.

Жара задрожала, и из ее гора раздался глухой рык. Почти сразу из глубины леса сначала послышался треск ломаемых веток, шум раздвигаемых кустов, а потом смесь визга, переходящего в ультразвук, и тяжелое приглушенное дыхание.

- Кровосос! - крикнул я. - Балабол, смотри в оба, он сейчас в стелс-режиме. Жара, назад!

Рисковать ею я не хотел и выдвинулся немного вперед, одновременно передергивая затвор автомата и пытаясь определить, откуда именно на нас выскочит монстр. Кровосос обычно нападает по прямой и лишь в случае неудачной первой атаки или ранения начинает передвигаться зигзагом, затрудняя прицеливание. Треск впереди усилился. Я присел и навел автомат на середину зеленки: мое чутье подсказывало мне, что кровосос появится здесь. Вот дернулся один дальний куст, еще один чуть ближе, потом что-то не то сверкнуло, не то сбликовало, и я выстрелил.

Рев монстра и брызнувшие фонтанчики крови показали, что я попал. Тут же начал стрелять и Балабол - пятна крови выдавали кровососа, старавшегося зигзагом подобраться к нам. Я выстрелил еще раз - раздались чмокающие звуки. «Попал», - подумал я. Кровосос вышел из стелс-режима - многочисленные раны не позволяли ему находиться в нем - и остановился, покачиваясь. Балабол метким выстрелом в голову добил монстра и тот, постояв некоторое время, словно раздумывая падать или нет, повалился на землю.

И тут Жара, громко зарычав, бросилась в сторону сильно искривленного дерева, расположенного слева от Балабола. Раздался рев, и навстречу ей, мерцая и широко разведя свои руки-лапы, рванул еще один кровосос. Видно, пока первый монстр отвлекал нас, проводя лобовую атаку, второй скрытно подобрался, и если бы не чутье Жары…

- Балабол, пригнись! - крикнул я и, стараясь не сильно дрожать от волнения, спокойно навел на кровососа автомат. Жара, не добежав до монстра пары метров, прыгнула. Но не вверх, в район шеи, а между ног, оставив, таким образом, кровососа без добычи. На какие-то пару секунд монстр замешкался и остановился. Этого мне мне было достаточно. Трех коротких очередей хватило, чтобы кровосос явил свое тело народу (это я так язвлю), и еще одна очередь разнесла ему череп.

Балабол нервно озирался. Жара же спокойно подбежала к телу монстра, обнюхала его, гавкнула (мол, теперь ты понял, на кого решил наехать) и подбежала ко мне.

- Ах ты, моя красавица! Молодчина! Спасибо тебе, что выручила нас. Вот тебе сухарик. Ржаной, как ты любишь, - проговорил я, почесывая левой рукой у Жары за ушами, а правой протягивая обещанный сухарь. - Балабол, можешь расслабиться. Больше никого нет: видишь, Жара спокойна. Лучше проверь кровососов. Сам ведь знаешь, какая у них высокая способность к регенерации. Правда от выстрела в голову это редко спасает.

Погладив Жару еще немного, я встал и, достав нож, пошел к ближнему трупу. Щупальца кровососов очень ценились. Во-первых, в щупальцах есть железа, которая выделяет фермент, растворяющий кожу жертвы и препятствующий свертыванию крови. Ученые уже долго стараются определить структуру фермента, но сказывается определенный, и понятно почему, недостаток в образцах. А во-вторых, ученых очень интересовала способность кровососов к регенерации. Даже после смерти монстра, отрезанные части тела оставались, мягко говоря, свежими где-то около недели. И это без всякой заморозки. Правда, почему-то ученые не особенно распространялись о своем интересе к кровососам. Так что, учитывая малый вес щупалец и предполагаемый небольшой срок вылазки, у нас появилась возможность немного улучшить финансовое состояние.

- Балабол, будь добр, пока я отрезаю щупальца у этого кровососа, отрежь их у второго. Вечером приготовлю тушеные щупальца с грибами. М-м-м, блюдо изумительное, просто пальчики оближешь.

- Ты что, ешь это? - Балабол посмотрел на меня не то со страхом, не то с омерзением.

- Да. А ты что, ни разу не пробовал? И отбивную по-сталкерски из плоти не ел? А холодец или рульку из кабаньих ног? А суп из тушканов? Знаешь, как копченые тушканы под пиво уходят? Да просто на ура.

- Неа, - еле слышно пробормотал Балабол, потихоньку отодвигаясь от меня.

- Ну ты даешь! Столько в Зоне и ни разу не попробовал. Какой же ты сталкер? - говорил я, стараясь сделать это с максимально серьезным лицом и при этом не засмеяться. По видимому, мне это удалось, так как Балабол начал бледнеть, схватился за живот и не присел, а упал на свою пятую точку.

- Да ладно, не волнуйся ты так. Я пошутил. Не ем я такое, хотя про других не знаю. Щупальца кровососов очень ценные и, например, у научников за них можно получить новенький Ак-103-2, кучу боеприпасов и бабла еще прилично.

- А ты откуда знаешь? Сдавал что ли?

- Было дело. Так что не сиди сиднем, а отрезай щупальца. Хранятся они долго, весят немного, поэтому нас не стеснят.

После того, как Балабол убрал щупальца в рюкзак, мы перезарядили оружие и выдвинулись дальше. Быстро пройдя лес и никого больше не встретив, мы остановились на его окраине. Достав бинокль, я разглядывал оба дома и прилегающие к ним окрестности.

- Вроде чисто. Предлагаю сделать на хуторе привал.

- Согласен, - ответил Балабол.

- Ну, тогда в быстром темпе. Жара, вперед.

И хотя в бинокль я никого не обнаружил, к домам мы подошли осторожно, непрестанно осматриваясь по сторонам.

- Балабол, будь осторожен. Насколько я помню, в дальнем от нас доме должен быть Кисель.

- Хорошо. А в ближнем?

- А в ближнем я даже ночевал.

Оставив Балабола у крыльца первого дома, я с Жарой обошел на крайний случай вокруг домов, заглянул в дальний и вернулся к напарнику.

- Как я и предполагал, в том доме Кисель. А так пусто: ни аномалий, ни монстров, ни чьих-либо трупов. Жара, дом, - сказал я и пошел за псицей внутрь.

Мы устроились в комнате с видом на лес и принялись есть. Тушенка, хлеб - что еще надо. Балабол заметно нервничал. Да и кто вел бы себя спокойно, встретившись с кровососом почти что лоб в лоб. Да не с одним, а с двумя. Я достал из внутреннего кармана небольшую плоскую фляжку и протянул Балаболу.

- Вот, выпей. Сразу полегчает, а то я посмотрю, чего-то нервничаешь.

- Прозрачная?

- Прозрачный. Так что не усердствуй.

Балабол сделал глоток, немного подождал, сделал еще один и вернул фляжку мне.

- Фу, легче стало. А то, как-то сжало внутри и не отпускало. Спасибо, Географ.

- Ты ешь давай, а то ведь нам еще идти и идти.

- Да я ем. А вот, слушай, Географ, что там насчет контроллера, которого ты задушил своими руками. Неужто и в самом деле удавил монстра.

- Да, было дело. Только давай сейчас не будем об этом: у меня с этим связаны не очень приятные воспоминания.

- Все, молчу.

- Ты лучше Жару угости, все-таки спасла нас сегодня. Можешь даже с руки. Жара, свой. Это свой.

Балабол выскреб себе на ладонь остатки тушенки из банки и протянул псице. Та подошла и аккуратно все съела, напоследок еще и облизав ладошку. Удивлению Балабола не было предела.

Я закончил есть и достал карту. «Так, мы сейчас здесь, надо сюда. Ага. Лучше пройти вот так».

- В общем, так. За сегодня мы, может, и дойдем до завода, но это будет самая темень. Поэтому предлагаю дойти вот до этих холмов, - сказал я, показывая подошедшему Балаболу место на карте. - Есть там у меня одно укромное место - вырытая пещера на склоне. Если рядом пройдешь - не заметишь. В ней и переночуем, а завтра с утреца со свежими силами на завод. Как ты на это смотришь?

- Просто отлично. А можно нескромный вопрос?

- Валяй.

- У тебя такие укромные места по всей территории Зоны есть?

- Ага. И Монолит я поставил, и Зону выдумал тоже, чтоб от скуки не помереть.

- Да ладно, не кипятись, я же просто так спросил.

- А ты вопросы свои по существу задавай.

- Так точно, товарищ генералиссимус.

- Ну и балабол же ты все-таки. Пошли, время не ждет.

И хотя шли мы быстрым шагом, до холмов мы добрались уже с наступлением сумерек. Радовало то, что дошли без приключений. Выпендриваться перед Балаболом я не стал и сразу провел его к пещере, замаскированный вход в которую начинался на склоне холма в переплетении корней большого дуба. Сначала в пещеру вошла Жара, и только потом мы. А через каких-то полчаса мы уже ужинали. Разогретая на таблетках сухого горючего тушенка, хлеб и в довершение к этому мой дачный чай. Жаре тоже перепало тушенки и хлеба, и сейчас она, сытая, лежала, придвинувшись поближе к продолжавшему гореть небольшому огню.

Сухое горючее у меня было необычное. Таблетки я нашел в одном из домов на территории Зоны - целых два ящика. В результате всевозможных воздействий (радиация, выбросы) горели они до 8 часов, тепла давали очень много: одна таблетка могла заменить обычный костер. При этом пламя было ровное, почти бесцветное, а какой-либо запах отсутствовал.

Плотно поев, довольный Балабол лежал около противоположной стены и что-то тихонько напевал себе под нос. Я думал о завтрашнем дне, о том, какова вероятность того, что мы что-то найдем. Обычно после Миража ничего не оставалось - исчезали люди, техника, животные. Словно Мираж был не аномалией, а прилежным садовником, ухаживающим за своим садом - Зоной - и удалявшим все инородное. Я еще ни разу не видел, чтобы в районах Миража попадались половины корпусов машин или чего-нибудь еще. Складывалось впечатление, что Мираж, словно Жадинка, «поедает» все. И если хоть немного зацепил какой-нибудь предмет, то, как говорится, пиши-пропало. По-прежнему было не ясно, как определить границы аномалии - видны ли они визуально, или остается полагаться только на интуицию. Так много вопросов, и ни одного ответа. И пока сам не увижу Мираж, вряд ли смогу на них ответить.

- Географ, а ты сам что ли рыл эту пещеру, - вдруг спросил Балабол.

- Неа, нашел уже такую большую. Правда, пришлось немного прибраться. Ну, иногда живность какая заходит, приходится выгонять или пристреливать. Тут мне Жара помогает.

- Да, с Жарой намного проще. Слушай, а может все-таки заняться разведением породы, щенят продавать.

- И не думай даже. Нет, я, конечно, не жадный, но как-то мне кажется, - это не очень. И давай больше на эту тему ни слова.

- Ну, нет так нет. А вот скажи, Географ, как ты думаешь - что такое Монолит? Взаправду он есть или это просто чья-то выдумка?

- Не знаю, могу сказать только одно:

Кто верит в НЛО, кто в Бога:

Иисуса там, иль Магомета.

Ответы ищут так давно.

Но что- то нет ответа.

А я тебе отвечу так:

Терять мне время просто так

Совсем уж не с руки.

К чему пока мне эти поиски.

- Тьфу ты, я, прямо как и ты, стихами заговорил. Еще немного и тоже стану балаболом. Ты вот лучше скажи, что это ты там себе под нос напевал. Мотив вроде знакомый какой-то.

- Да это так, - ответил уклончиво Балабол, смущаясь. - Местный фольклор. Сочиняю понемногу, переделываю чьи-нибудь песни.

- И когда ожидать сборник стихов или что-нибудь в этом роде?

- Ну почему сборник, сразу собрание сочинений. А потом и мемуары, - заявил вдруг Балабол. И сразу же без предупреждения начал декламировать:

Я помню, мне твердил мой брат:

«Какой ты сталкер. Лишь в стройбат.

Таким как ты, ну, дачи строить…» дальше смех.

«Мол, дам тебе я мастерок,

Глядишь и больше будет прок…»

А из меня такой же сталкер, как из всех.

А в Зоне что, а в Зоне все.

Нет больше брата моего:

Ушел и не вернулся - больше нет его.

Я бросил все, рванул сюда.

Прошел не год, прошли года.

Теперь я сталкер. Только это все не то.

Шумит салажная братва:

«А Зона вправду так страшна?

Опасный самый, что - какой-то контроллер?

А бюрер - это карлик что ль?»

Ответы им подать изволь!

Тут подходил Гаврилыч - прекращал сыр - бор.

Я не сдержался только раз:

Заехал одному меж глаз,

За то, что брата он назвал без падежей.

«У тя что, дырка в голове?!», -

Он заявил и руку протянул вдруг мне.

Потом он стал мне лучшим из друзей.

Он брата знал и уважал,

И все что знал, мне рассказал.

Ну что ж, за это благодарен я ему.

Но как- то вылазка была,

И мародеров блин толпа.

Вот гадство. Почему так? Почему?

Над нами шквал. Он застонал,

И в нем осколок остывал,

И на вопрос ответить он не смог.

Я обезумел, тихо взвыл,

Всех мародеров порешил.

Но этим я помочь ему уже не мог.

Я горе водкой заливал,

Я сам себя не узнавал.

Терять друзей - видать мой тяжкий рок.

Он в землю лег за пять шагов,

За пять ночей, и за пять снов,

Лицом на запад и ногами на восток.

- Хм, нормально. Немного на мой взгляд сыровато, но в целом очень даже неплохо.

- Так я только что это придумал!

- А за основу то ты взял песню Высоцкого о старшине, если я ничего не путаю?

- Нет, не путаешь. А тебе тоже нравятся его песни?

- Да, у меня интерес к его творчеству с самого детства. У отца все песни Высоцкого были собраны. Бывало - дома нет никого - поставлю пластинку и сижу, подпеваю.

- Слушай, Географ, и у меня такое было. Сильный был поэтище. Вот, послушай - я написал еще давно:

Снимите шляпы, господа, -

Не стало лучшего поэта.

Он не допел все, что хотел,

Но и не нам судить про это.

Он пел про смерть и про любовь,

Про то, что совесть нашу гложет,

А душу переделать мог

Так, как теперь никто не может.

Он больше всех ценил свободу

Души и тела, в профиль и анфас,

Но с ним судьба играла той колодой,

В которой есть тузы, но только не для нас.

- Хорошо сказал, давай помянем, - со вздохом проговорил я и протянул Балаболу фляжку. Тот о чем-то задумался, потом посмотрел наверх и сказав: «За тебя, Володя», - сделал большой глоток. Я тоже помянул Высоцкого, только про себя, и выпил. Спирт приятно обжег нутро. Почему-то вспомнилось детство.

- Послушай, Географ, - отвлек меня Балабол, - вот с моим прозвищем все понятно - болтаю много. Ну, а вот ты почему Географ?

- Потому что географ.

- В смысле?

- Образование у меня такое - географ. Понимаешь, меня с детства манила природа: хотелось путешествовать, все изучать, разведывать. Я в школе даже в кружок юного геолога ходил. А потом и в университет поступил на географический факультет. Сначала старался объять все - точнее все науки о Земле. Но потом, в итоге, увлекся космическими снимками. Да так увлекся, что после окончания универа поступил в аспирантуру и успешно защитил кандидатскую.

- Ну, ты даешь! А здесь то как тогда оказался?

- Как тебе сказать… Зона - она, ведь, непочатый край для изучения. Для ученых она словно манна небесная. Ну я и рванул сюда - казалось, вот где можно совершить великое открытие, вписать свое имя в анналы истории. Сначала просто пытался применять космоснимки, потом и на прочие направления перекинулся. А потом я встретил ее.

- Кого?

- Катю. Свою будущую жену. Она была физиком по образованию и в научном плане мы дополняли друг друга. Именно мы и работали над Миражом - тогда еще просто безымянной аномалией. И название тоже мы придумали.

- Ух ты! Вот это да! Я знаком с таким человеком! - непонятно, то ли восхищенно, то ли наигранно воскликнул Балабол.

Я сделал еще один глоток из заветной фляжки, протянул ее Балаболу и продолжил.

- Нам казалось, мы подобрались к сути этой аномалии - еще чуть-чуть и будет понятно: что и как. Но потом была эта злополучная экспедиция в деревню Манково.

- А, знаю такую, захаживал в эти развалины как-то.

- Там Мираж прошелся, и мы вылетели туда на изучение последствий. Ну и получили этими последствиями по самое не хочу. Сначала зомби, потом слепые псы, потом еще и псевдособаки. И контроллер.

Я прекратил говорить, заново переживая тот день.

- А что потом то?

- Контроллера завалили почти сразу. Так нам по крайней мере показалось. Но монстров было очень много. Из экспедиции в живых кроме меня никого не осталось. Что было дальше я помню смутно: Катя погибла и это вывело меня из себя. А потом появился недобитый контроллер, и мы сцепились с ним.

- Как же ты его завалил - контроллеры же такие здоровущие твари.

- Сам не знаю. Он, наверное, контуженный был. А иначе быть бы мне зомбиком. Так нас и нашли, вцепившимися друг другу в шею.

- А нашел тебя Бизон, да? Что-то такое я слышал краем уха.

- Да, Бизон. Жаль вот только отблагодарить его не успел - погиб он через неделю после моего спасения - нарвался на бандюков. А я провалялся две недели у Гаврилыча - Бизон отнес меня к нему. Ну а кто такой Гаврилыч ты сам знаешь. Он из меня все, что мог вытянул. И он же прозвал меня Географом.

- А что ты обратно к научникам не вернулся?

- Да перегорел как-то. После гибели Кати что-то во мне надломилось - не тянет на науку. Я пока выздоравливал - все рвался обратно в деревню. Да Гаврилыч не отпускал, а потом как-то пришел и сказал, что хоронить некого - крысы ли, слепые псы или еще кто - в общем даже костей не осталось. И еще сказал, что вертолеты, с которых мы высаживались, не вернулись на базу.

- М-м-да, - горестно проговорил Балабол, потряс фляжку, проверяя наличие содержимого, и, ничего не говоря, сделал глоток. После этого протянул фляжку мне.

«За тебя, моя милая. Пусть земля тебе будет пухом», - тихо проговорил я и допил остатки спирта.

В пещере повисла тишина - каждый задумался о своем - и лишь Жара давно уже спала. Спирт принес необходимое успокоение, расслабленность. Я немного поворочался, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза, засыпая.

Утром меня разбудила Жара, ткнувшись своим носом мне в руку. Поняв, что я проснулся, она тихонько подползла ко входу и посмотрела на меня - мол, давай, двигай сюда. Я посмотрел на часы - уже почти восемь, полежал еще какое-то мгновение, чтобы полностью проснуться, привстал и огляделся. Света, проникавшего сквозь щели в импровизированной двери, хватало, чтобы осветить большую часть пещеры. Балабол, свернувшись калачиком, мирно посапывал, видя неизвестно какой по счету сон.

Подобравшись ко входу, я осторожно отодвинул щит в сторону и посмотрел наружу. Рядом с пещерой никого не было, но ведь кто-то или что-то потревожило Жару. Неспроста она меня разбудила. Просидев около входа несколько минут и ничего подозрительного не заметив, я полез обратно, оставив Жару сторожить. Подобравшись к Балаболу, я осторожно разбудил его. Балабол встрепенулся, но тут же притих, увидев, что я держу палец около губ.

Мы быстренько собрались и приготовились к выходу. Жара больше не проявляла беспокойства, поэтому я, осмотрев сквозь щель окрестности и не заметив опасности, отодвинул щит-дверь в сторону и тихонечко вылез наружу. Присев на одно колено, я посмотрел по сторонам и подал рукой знак Балаболу - можно вылазить. Но, опередив его, первой наружу выбралась Жара. Подбежав ко мне, она присела рядом. Если смотреть со стороны, то картина получилась, наверное, веселая - мы с Мухтаром на границе.

Балабол вылез из пещеры, осмотрелся по сторонам, широко зевнул и вполголоса сказал: «Щас бы пожрать чего. Я бы не отказался от яичницы с беконом. Да большую кружку кофе бы еще». Жара, ткнувшись мордой мне в руку, посмотрела на меня таким жалостливым взглядом, будто бы хотела сказать: «Мне бы тоже немножечко перекусить. Тушеночки… Чуть, чуть, банок эдак пять или шесть, больше мне не съесть, желудок у меня маленький…»

- Так, сговорились. И когда только успели? Ну, ладно, разрешаю съесть одну, понятно вам, всего одну банку тушенки, - сказал я.

- А ты чего, не будешь что ли? - спросил радостный Балабол.

- Я по утрам мало ем. Мне и половины сухаря хватит.

Пока Балабол доставал банку, пока открывал ее, я уже успел закрыть вход в пещеру и теперь стоял около дуба и грыз сухарь.

«Пустую банку не выкидывай - мне ни к чему здесь следы пребывания - возьми с собой. Потом где-нибудь на территории завода выкинешь», - предупредил я Балабола, когда он стоял и думал, куда бы деть банку.

Когда наконец все были готовы, я пошел в сторону завода. Идти до него было с полчаса, поэтому мы шли соблюдая осторожность. Тем более, больше половины оставшегося пути предстояло пройти по открытой местности.

Дорога прошла спокойно, а вскоре мы уже стояли около ворот на заводскую территорию, окруженную высоким забором. Несмотря на длительное запустение, забор не был разрушен, и даже колючая проволока над ними сохранилась на всем протяжении, что я мог охватить взглядом. Сам завод состоял из двух больших и ряда мелких корпусов. И где-то в них пропали научники, и погибли Жмот с Пистоном.

«Балабол, смотрим в оба. Такие места, как сам наверное знаешь, привлекают много нечисти. Где-то здесь пропали научники, Пистона сожрали крысы, а Жмота поцеловал кровосос», - сказал я Балаболу и шагнул за ворота. Жара шла чуть впереди и еле заметно подрагивала - большие здания всегда наводили на нее страх - это я давно подметил. Балабол ступал сзади и настороженно поглядывал по сторонам.

В отличие от забора заводские корпуса выглядели довольно ужасно - разбитые окна, выломанные двери, выщербленные стены, во многих местах которых красовались следы от пуль. С некоторых крыш свисали, словно щупальца морских корабликов, нити ржавых волос. Территория завода пустовала - никакой живности, никаких аномалий. Это и радовало, и пугало одновременно. Я повернулся к Балаболу и, показав пальцами на себя, потом на него, указал на крайний корпус, возле которого, как мне показалось, что-то сверкнуло.

Когда мы подошли к заинтересовавшему меня месту, то увидели только небольшие лоскутки, обрывки сталкерского костюма, многие из которых были бурыми от крови. Рядом валялся армейский жетон. Я поднял его с земли и прочел имя погибшего: «Пистон». Вот и все, что от тебя осталось. Покойся с миром.

- Слышь, Географ, ты бы положил жетон обратно, - сказал Балабол. - А то сам ведь знаешь, то, что случилось с владельцем, перекинется на тебя.

- Я в такие суеверия не верю, и тебе, балабол, не советую. Не та эта вещь, чтобы оставлять ее в Зоне. Мы не можем похоронить Пистона, так пусть хотя бы эта его частичка обретет покой, пусть и в музее Гаврилыча. Но, на мой взгляд, лучше там, чем здесь. Глядишь, и упокоится его душа, не будет бродить по Зоне.

- Ты веришь в эту чушь? - возразил мне Балабол.

- Во-первых, это не чушь, потому что сам был свидетелем и не раз. А во-вторых, почему ты считаешь, что суеверия имеют право на существование, а вера в блуждающие души нет? - ответил я Балаболу и, пряча жетон в карман, проговорил, - Все, пора дальше идти.

Осторожно ступая и постоянно оглядываясь по сторонам, мы осмотрели первый заводской корпус. Ничего, что могло принадлежать научникам, мы не нашли. Да это и не удивляло, учитывая, что здесь, скорее всего, прошелся Мираж.

Неторопливо обходя второй корпус, в одной из комнат мы нашли разбитую рацию и следы крови. «Скорее всего, именно здесь и встретились Жмот и кровосос», - подумал я. Из комнаты вели огромные засохшие трехпалые следы. Я обратил на них внимание Балабола. Тем не менее Жара вела себя более-менее спокойно, значит кровососа рядом нет. «Пойдем по следам, - предложил я вполголоса, - хороший кровосос - мертвый кровосос. На тебе спина, Балабол». И хотя отпечатки хорошо читались, я все же сказал Жаре: «Ищи!» Пройдя по следам к противоположной стороне корпуса, мы увидели лестницу, ведущую вниз. «Хм. В первом корпусе такого не было. Либо котельная, либо просто подсобка какая», - подумал я.

Внезапно Жара ощетинилась и зарычала. Мы с Балаболом одновременно нацелили автоматы вниз, в центр проема. Снизу раздался низкий, утробный то ли звук, то ли вздох. Мы стояли, стараясь не двигаться, лишь Жара негромко рычала. Кровосос тоже не двигался, не выдавая своего присутствия ничем, кроме дыхания. Тусклый свет не давал полной и ясной картины, поэтому я осторожно, стараясь не шуметь, достал из кармана миниатюрный, но мощный фонарик и, направив вниз, включил его. Монстр никак не отреагировал на мою выходку. «Какой-то неправильный кровосос, - подумал я, - надо что-то делать. Оставлять такую опасную тварь за своей спиной не хочется».

- Балабол, где пустая банка из-под тушенки? Кидай ее вниз.

- А может гранату? - спросил он в ответ.

- Не надо. Кто знает, что там в комнате - вдруг баллон какой. Да и жирно ему будет - целую гранату.

- Ну, хорошо, - ответил Балабол.

Пока я держал проем под прицелом, он достал банку и, громко закричав, сильно кинул ее. Жара аж присела от внезапного крика, да и я, честно говоря, не ожидал от Балабола такого. Кровосос, которого видно достало такое нахальство с нашей стороны, не выдержал и не то зарычал, не то завизжал и рванулся на нас. Монстра встретила дружная очередь из двух автоматов. Но несмотря на это, он успел пробежать весь пролет и прыгнул. Мы с Балаболом пригнулись. Кровосос пролетел над нами и, упав на бетонный пол, пару раз дернулся и затих. Жара подбежала к нему, понюхала и, фыркнув, отошла ко мне. «Хорошая была охота», - вспомнилась мне фраза из старого мультфильма.

- Щупальца будем отрезать? - спросил Балабол.

- Потом, давай проверим, что там внизу, - ответил я ему. - Жара, вперед.

Псица сбежала по лестнице и остановилась, поджидая нас и не выказывая никаких признаков беспокойства. Спустившись вслед за Жарой вниз, я посветил фонарем вперед и увидел небольшую комнату размером примерно десять на семь метров. Луч фонаря спокойно добивал до противоположной стены и было видно, что помещение заканчивается большим завалом. Скорее всего, раньше здесь был проход дальше, но по каким-то причинам его обрушили.

«Смотри», - сказал Балабол и указал направо. Около стены лежало нечто очень сморщенное, отдаленно напоминающее тело человека в сталкерском костюме. Подойдя поближе, мы увидели, что когда-то это действительно было телом сталкера. После поцелуя кровососа от человека остается лишь высохшая, напоминающая мумию оболочка.

- Вроде на Жмота похож, - сказал Балабол, - хотя могу и ошибаться. В таком состоянии фиг поймешь, кто это.

- Да нет. Ты прав. Это Жмот, - ответил я. - По крайней мере костюм его. Сейчас проверим.

Я присел около трупа и, отогнув ножом задубевший от крови край костюма в районе шеи, зацепил жетон. Разорвав цепочку, я поднес его поближе, а потом показал Балаболу, чтобы он тоже смог прочитать написанное слово «Жмот». «Ладно, пойдем наверх, - сказал я, - надо еще много чего осмотреть».

Поднявшись наверх, мы подошли к телу кровососа, перевернули его на спину и Балабол срезал щупальца. Больше в этом корпусе делать было нечего, и мы приступили к осмотру других зданий. В автомастерской кроме пары Киселей в смотровых ямах ничего обнаружить не удалось. В соседнем складском корпусе помимо хлама заметили пару крыс и поспешили ретироваться, так как там где есть хоть одна эта тварь, можно и сотню их найти, если постараться. А отбиться от них всегда было очень большой проблемой. Оставалось проверить только котельную, обогревавшую когда-то этот небольшой завод, и все - на обратный курс. Хотя, в принципе, уже сейчас можно точно было сказать, что предположение насчет Миража подтвердилось. Если бы экспедиция подверглась нападению монстров или еще кого, например, монолитовцев или мародеров, то в любом случае отыскались какие-нибудь следы. А так, сплошное пусто-пусто.

Котельная нас тоже ничем не порадовала, только Кисель одиноко пузырился и переливался зеленоватым светом в дальнем углу. Мы уж собрались уходить, как мое внимание привлек кусок не то пленки, не то какой-то кожи, светящийся в зеленовато-синих тонах и лежащий около Киселя. «Балабол, постой», - сказал я напарнику и подошел к аномалии. «Что это за фигня такая? - спросил подошедший Балабол, - Географ, ты это… поосторожней». Я поднял валявшийся неподалеку металлический прут и осторожно потыкал им непонятный кусок. Ничего не произошло. «Интересно, интересно. Вещица очень странная, но при этом, наверное, дорогая», - подумал я, снимая рюкзак.

- Будешь брать? - спросил Балабол.

- Да. Интересный артефакт. Ни разу о таких не слышал. Да и Гаврилыч просил что-нибудь ему принести. Думаю, деньжат за нее он нам отвалит нехило.

- Это точно. А еще за щупальца. Не припомню я чего-то такой удачной вылазки.

- Не спеши, Балабол, делить шкуру неубитого медведя - это раз, и не каркай - это два, - укоризненно произнес я.

- Все, молчу, - сказал Балабол и отошел в сторону.

Жара, до этого наблюдавшая за происходящим, демонстративно отвернулась - мол, меня эти ваши артефакты совсем не интересуют. Вот если бы мяса кусочек - тогда другое дело.

Я достал из рюкзака специальный контейнер для всякого рода непонятных вещей и аккуратно с помощью прута положил в него пленку. Убрав контейнер, я одел рюкзак и сказал: «Ну вот и все. Можно идти».

- А какие у нас дальнейшие планы, - спросил Балабол. - Вроде все проверили. Может обратно?

- Ты прав, выдвигаемся в обратный путь. Здесь больше делать нечего. Версия с Миражом подтвердилась, Жмота с Пистоном мы, можно так сказать, нашли. Так что, обратно.

Выйдя из котельной, мы двинулись в сторону видневшихся впереди заводских ворот. Но не успели пройти и десяти шагов, как до нас донеслись автоматные очереди и крики. Балабол рванулся было вперед, но я его придержал. «Не торопись: помощь, конечно, дело хорошее, но, зачастую, помощникам в итоге самим нужна помощь. Или уже ничего не надо. Давай потихонечку». Следуя за Жарой неспешной трусцой, мы тронулись вперед, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам.

Крики, как и очереди, становились громче. Видно, не только мы приближались к воротам. Иногда, в короткие перерывы между выстрелами доносился какой-то писк. «Балабол, готовь гранаты, скорее всего, это крысы кого-то гонят», - крикнул я, сам доставая гранату. Подбежав к воротам, мы стали свидетелями следующей сцены: отстреливаясь от нападавших крыс к воротам медленно продвигались, судя по костюмам, два сталкера из группировки Долг. Метрах в двадцати дальше них крысы образовали некое подобие холмика - наверно пожирали менее удачливого долговца. «Балабол, гранаты», - произнес я спокойно и метнул свою в район скопления крыс, одновременно крича долговцам: «Граната, ложись!» Ближайший к нам сталкер моментально обернулся и, что-то прокричав второму, упал на землю. Балабол кинул гранату почти вместе со мной, но левее и, как и я, спрятался за воротами.

Раздался взрыв, сразу за ним еще один. Спустя мгновение я уже бежал на помощь, стреляя по тем редким крысам, что остались. Балабол не отставал, и лишь Жара неспешно шла позади. Оба долговца, тем временем, вскочили с земли и продолжили стрелять по мельтешащим грызунам. Через какое-то время все крысы были уничтожены, и я повернулся к сталкерам поздороваться и узнать не нужна ли помощь. Меня опередили.

«Спасибо за помощь, мы благодарны вам. Долг всегда платит свои долги, - сказал первый спасенный. - Я…» Не успев больше ничего сказать сталкер свалился мешком на землю.

«Кислый!» - тонким голосом прокричал второй сталкер, рванувшись к упавшему, и бросая автомат. Только сейчас я обратил внимание на то, что вторым долговцем была девушка. Что-то знакомое промелькнуло в ее лице, кого-то она мне напоминала, но вот кого, я не мог вспомнить. Да и не до этого сейчас было. Указав Балаболу взглядом на девушку, я, мягко отстранив ее от потерявшего сознание Кислого, быстро осмотрел его. Грудная клетка под костюмом была перебинтована, но это не помогало - сквозь бинты медленно сочилась кровь. Видно из-за резких движений и перенапряжения раны открылись. А они, судя по всему, были очень серьезные. Я достал из своего нагрудного кармана бинт, приподнял Кислого и начал бинтовать поверх повязки. Тот, видно от моих действий, пришел в себя.

- Не надо, не поможет. Чудо, что я досюда дошел, - монолитовцы, сожри их черные души, Зона, - сказал он мне, пытаясь удержать руку с бинтом.

- Поменьше слов, Кислый. Терпи давай, бродяга, - ответил я ему, продолжая бинтовать.

- Позаботьтесь о Маре. Она еще не очень опытная. Доведите ее до периметра, - еле проговорил Кислый и затих, повиснув у меня на руках. Из уголка его рта потекла кровь. Я приложил пальцы к его шее, стараясь нащупать пульс, но все было тщетно - Кислый умер.

Девушка, увидев это, забилась в руках Балабола, который еле ее сдерживал - ревущую и рвущуюся прочь. Я подошел к ним и, взяв Мару за плечи, сильно ее встряхнул. «Все, хватит, Мара, успокойся, - постарался по возможности спокойнее сказать я. - Своим плачем ты его не вернешь». Мара перестала биться, прижалась ко мне сильнее и просто плакала. Балабол с явным облегчением отошел в сторону, его руки сотрясала дрожь. Я стоял, одной рукой прижав к себе плачущую девушку, а другой гладил ее по голове.

Вскоре рыдания прекратились, девушка освободилась из моих объятий, вытерла слезы и сказала:

- Спасибо! Вы уж извините меня - просто сразу столько всего навалилось.

- Мы всегда готовы помочь. В Зоне без этого никак: сегодня мы помогли, завтра нам. Кстати, я Географ, это Балабол, а это…

- А-а-а-а! Мутант! Стреляйте, стреляйте же! - пронзительно закричала Мара, завидев, поворачиваясь к Балаболу, Жару.

- Не бойся, это моя собака, - поспешил я успокоить напуганную девушку. - Извини, забыл в спешке предупредить тебя о ней. Познакомься, это Жара, и она вполне безобидная, если, конечно, специально не выводить ее из себя.

- Не волнуйся, она действительно мирная, - вставил в разговор свою реплику Балабол. - Я тоже как увидел ее в первый раз, аж оторопел, а потом ничего, привык. Еще подружитесь, а если ты угостишь ее тушенкой, то все - друзья навек.

- Балабол, ты так все мои секреты раскроешь, - перебил я попавшего в свою стихию напарника. - А тебя, если я правильно понял, зовут Мара?

- Да. А она взаправду не укусит? - спросила девушка, косясь в сторону Жары.

- Неа. А сейчас давайте пять минут на сборы и перезарядку, и вперед. Мы своей стрельбой привлекли много лишнего внимания, и скоро здесь будет живности - всякой твари много боле, чем по паре.

- А как же Кислый? Мы что оставим его здесь? - спросила Мара.

- Да. Возьмем его автомат, жетон, вещи из рюкзака, проверим карманы костюма и все, - ответил я, понимая, что вызову негодование.

- Но ведь это… ведь это нехорошо. И вообще попахивает мародерством, - не сдавалась Мара.

- Единственное, что я тебе скажу, так это то, что в Зоне все быстро становятся циниками. А на остальное нет времени, да и не мастер я на разговоры. Вон Балабола спрашивай, он только рад будет побеседовать.

- А что, я всегда готов помочь, - сказал вмиг приободрившийся Балабол, будто бы ему что-то такое пообещали.

Быстро осмотрев карманы Кислого и его рюкзак, я переложил все более менее ценные вещи в свой рюкзак и, надев его, скомандовал: «Вперед! Я с Жарой впереди, Мара посередке, Балабол замыкающий». Выстроившись цепочкой, мы двинулись в обратный путь. Надо было торопиться и постараться уйти от завода и места боя как можно дальше. А дальше будет видно, как и что.

Через полтора часа довольно быстрой ходьбы Мара начала сдавать, и я решил сделать привал.

«Так, привал десять минут. Потом дальше», - сказал я, останавливаясь. Мара, видно, шла уже на автомате, потому что никак не отреагировала и, сделав несколько шагов, врезалась в меня. И только после этого она встрепенулась и спросила:

- А? Что? Привал?

- Да. В следующий раз не доводи себя до такого состояния. Да и я, правда, хорош - не углядел. И ты, Балабол, мог бы и подсказать, что Мара идет из последних сил. Она же перед тобой идет.

- Так это, я то чего? Я это… - замямлил Балабол, не зная, что сказать.

- Ладно, проехали, - проговорил я, присаживаясь на землю. Жара подбежала ко мне и начала ластиться. Я с удовольствием почесал ей за ушами, отмечая про себя, как увлеченно за нами наблюдает удивленная Мара. «Да не стой ты, садись», - сказал я девушке, которая тут же воспользовалась советом и просто улеглась на землю, закрыв глаза. И все-таки Мара определенно кого-то мне напоминает. Вот блин, память совсем дырявая стала.

Балабол развязал свой рюкзак и, немного покопавшись в нем, достал плитку шоколада.

- Мара, - позвал девушку Балабол, - вот, возьми шоколадку, съешь. Полегчает.

- Спасибо, не хочется чего-то, - ответила она ему.

- Бери, бери. Шоколад - хороший энергетик, ну, и сладкий к тому же, - поддержал я напарника.

- Хорошо, - сказала Мара и взяла протянутую плитку, усаживаясь.

Я слегка подтолкнул Жару в сторону девушки. Псица подошла к ней и присела рядом. «Чего это она?» - спросила Мара. «Шоколадку просит, - ответил я, улыбаясь. - Дай ей небольшой кусочек». Девушка отломила пару долек и протянула их псице. Жара быстро съела предложенное и опять замерла перед Марой, выпрашивая добавку. Мара этого явно не ожидала и сначала оторопела, но потом улыбнулась и, отломив еще дольку, протянула ее Жаре, которая опять, быстро съев шоколад, неподвижно замерла перед девушкой.

«Жара, не жадничай, лучше иди сюда, дам сухарик», - проговорил я, доставая сухарь. Псица мгновенно, едва заслышав заветное слово «сухарик», подбежала ко мне. «Не будешь больше жадничать и нагло выпрашивать последнее у Мары, а? Не будешь? Тебе должно быть стыдно, Жара! Ведь Балабол дал шоколадку не тебе, а Маре! Ты поняла меня, Жара?» - проговорил я нравоучения для псицы, сжимая в правой руке сухарь.

Поняв, что ее за что-то отчитывают, и что сухарик никак не светит, Жара демонстративно отвернулась от меня и, усевшись на землю, принялась негромко скулить. От увиденной картины Мара залилась звонким смехом, а после и Балабол, глядя на нее, засмеялся. Честно признаться, в основном ради этого я и «отчитывал» Жару. Мне хотелось, чтобы девушка побыстрей отошла от пережитого, потому что нельзя в Зоне поддаваться эмоциям. За пределами пожалуйста, но внутри - нет. Так что, смех Мары просто как бальзам мне на душу.

«Иди сюда, Жара. Вот, возьми заслуженный сухарик», - сказал я и протянул руку с лежащим на ней сухарем. Жара повернула голову, посмотрела на сухарь, потом на меня - мол, я же знала, что дашь сухарик, и зачем все это надо было - и отвернулась. Мара опять засмеялась. Я глядел на улыбающуюся и смеющуюся девушку и вспоминал Катю, ее задорный и переливчатый смех.

«Жара, не капризничай, а то отдам сухарь Маре», - проговорил я, протягивая сухарь девушке. Этого псица выдержать не смогла и, резко повернувшись, схватила сухарик, после чего улеглась на землю и принялась с наслаждением есть. Все засмеялись. Напряжение, витавшее в воздухе с завода, улетучилось. Я потрепал Жару по загривку, посмотрел на смеющихся Мару и Балабола и спросил:

- Мара, ты как? Не сильно устала, а то может темп не такой сильный задавать?

- Да вроде ничего, терпимо.

- Географ, а когда обедать будем? И где? - спросил Балабол.

- Где, где? В Караганде. Все тебе расскажи, - смеясь ответил я ему. - Еще рано, думаю часов восемь еще пройдем, а там и место искать будем.

- Э…

- Не парься, шучу я, шучу.

- Пойдем то другим путем? - опять задал вопрос Балабол.

- Конечно, кто же ходит в Зоне одной и той же дорогой, - продолжил я. - Ну что, отдохнули? Тогда в путь. Идем также: Мара, если что - не геройствуй, говори. Понятно?

- Да, - ответила девушка, смущаясь.

Наш обратный путь пролегал по узкому перешейку между двух болот и примерно через пять километров после них упирался в бывшую свиноферму, на которой я, в связи с новыми обстоятельствами в лице Мары, собирался заночевать. Конечно, не на самой ферме, а в домике директора. Без Мары мы с Балаболом прошли бы мимо и заночевали где-нибудь в лесу, но с девушкой я не хотел рисковать. Да и видно, что Мара очень устала.

На ферме я ужу ночевал несколько раз и мог определенно сказать, что максимум нас может там ждать - это плоти и крысы. Но и то, последних я видел там всего один раз и в мизерном количестве. А плоти особой опасности не представляют. Даже наоборот - глаз плоти в результате воздействия радиации и выбросов приобрел несколько новых свойств, самым важным из которых является способность к регенерации хрусталика. Правда, я уже давно не охочусь на плотей ради этой добычи. Во-первых, в силу своей малой опасности и большой распространенности плоти представляют собой легкий объект охоты. А во-вторых, мне не нравится сама процедура «добычи» глаза, а тащить голову целиком довольно тяжело.

Хотя, на данный момент меня больше волновала часть пути, пролегающая вдоль болот. Они были небольшие, метров триста шириной и неглубокие, но при этом уходили далеко в стороны. Около таких мест очень любят обитать снорки и кровососы. Да и в самих болотах хватает всякой мелкой и не совсем гадости, так и норовящей сожрать кого-нибудь.

Вскоре мы почувствовали приближение болот: воздух стал более влажным, запахло сероводородом. Я остановился и предупредил остальных: «Впереди болота, будьте осторожны. Постараемся пройти как можно быстрее. Ну а после еще часок ходьбы и отдых». Мара и Балабол кивнули, соглашаясь. Девушка выглядела очень уставшей, но сейчас нельзя было останавливаться - слишком близко от болот. «Мара, потерпи, осталось немного», - постарался приободрить я девушку, после чего, уже обращаясь ко всем, сказал: «Идем след в след и максимально быстро. Все, вперед».

Болота встретили нас уныло: почти повсеместно над водной поверхностью лопались пузыри, временами что-то отвратительно чавкало и шипело. Дополнял картину смрад, висевший над этим местом. Но, по крайней мере, ни снорков, ни кровососов не было видно. Будем надеяться, что пронесет. Мы пошли по центру перешейка, но земля все равно была влажная, и порой нога уходила в грунт по щиколотку. Шедшая передо мной Жара вела себя спокойно, и это придавало уверенности.

Уже на выходе, почти в самом конце перешейка, Жара остановилась и присела, но особого беспокойства не проявляла. Я внимательно посмотрел по сторонам - никого. Значит, скорее всего, аномалия. Но какая? «Географ, что там?» - почти одновременно спросили меня Мара и Балабол. «Аномалия, наверное, но, на крайний случай, будьте начеку», - ответил я им, вглядываясь вперед. Что-то смущало меня, но что, я пока не понял. Хотя. «Ага. Вот оно что», - подумал я, усмехаясь. Метрах в пятнадцати от нас, непосредственно на самом конце перешейка, воздух чуть заметно дрожал, немного искажая общую картинку. Редкая трава стелилась по земле в виде спирали. Желая подтвердить свою догадку, я достал гайку с ленточкой и сказав: «Балабол, Мара, пригнитесь. Жара, лежать», кинул ее вперед.

Не пролетев и десяти метров, гайка начала подниматься вверх, выписывая спираль, суживающуюся кверху. «Ложись!» - крикнул я, бросаясь на землю и закрывая голову руками. Спустя мгновение раздался хлопок, визг и чавкающий звук от удара гайки по влажной земле. Я встал, отряхнулся и сказал смотревшей на меня недоуменно Маре:

- Извиняюсь.

- Хорошо шандарахнула, - с чувством проговорил Балабол, тоже вставая с земли. - Только вот как дальше идти?

- А что это было? - спросила Мара.

- Воронка. И притом либо свежая, либо здесь давно никто не ходил - никаких следов нет, - ответил я ей. - Суть этой аномалии в том, что она втягивает в себя все, что находится в радиусе десяти - пятнадцати метров, поднимает вверх, сжимает в комок, а затем разрывает на мелкие кусочки.

- А, понятно. Мне рассказывали про такое, но вот в действии ни разу видеть не приходилось.

- И хорошо, если никогда больше не увидишь, - поспешил вставить Балабол. - Блин, ну не гадство ли - прошли посуху почти все болото, и теперь из-за какой-то Воронки лезть в грязь.

- Ладно тебе, не разоряйся - аномалия от этого не исчезнет. Хотя, конечно, можешь остаться здесь - сам ведь знаешь, период существования Воронки где-то около недели. Посидишь, подождешь, а потом пройдешь посуху.

- Э, нет. Я с вами. Но все равно как-то не хочется туда лезть, - сказал Балабол, поморщившись.

- Вы бы пригнулись опять, - перебил я его, доставая еще гайки и прикидывая куда их кинуть.

Перешеек был шириной всего метров пятнадцать, и аномалия, судя по всему, занимала его по всей ширине. Первую гайку я кинул вдоль правого края перешейка, по самому урезу воды. Долетев до предполагаемого места аномалии, гайка чуть сместила траекторию, что было видно благодаря ленточке, но продолжила лететь и упала через несколько метров. Вторую гайку я кинул также, но по левому краю, и тут же бросился на землю - гайка начала выписывать спираль. Вскоре раздался хлопок, и гайка с жужжанием вонзилась в воду в нескольких метрах от меня. Мда, можно сказать пронесло.

«В общем так, обходить будем справа по воде, метрах в трех-четырех от уреза. Сначала пойду я, потом Жара, следом за ней Мара и ты, Балабол», - сказал я и полез в воду. С первым же шагом я провалился по колено. «Ничего себе, а дальше тогда что будет», - подумал я и сделал следующий шаг, потом еще и еще, стараясь не сильно забирать в сторону. Идти было тяжело - воды было по пояс, а ноги уходили в грязь по колено. В общем, ощущения были не из приятных. При этом, с каждым шагом, со дна поднимались струйки сероводорода, делая запах невыносимым.

Я оглянулся: Балабол держал автомат наизготовку и настороженно озирался, Мара стояла рядом, закрыв ладонями нос и рот. Жара, видно от нетерпения, залезла передними лапами в воду и поглядывала в мою сторону, виляя хвостом. Морщась от запаха, я продолжил путь. Вода не поднималась выше пояса, и это радовало, особенно, если учесть, что Мара ниже меня примерно на голову. Вскоре дно начало подниматься и, наконец, усталый, мокрый, но довольный, я вылез на берег. Повернувшись к остальным, я хотел позвать Жару, но она, увидев, что я выбрался на сушу, сама залезла в воду и уже плыла ко мне. «Мара, переходи, - сказал я, - только иди осторожней и постарайся не упасть».

Мара зашла в воду и, с трудом переставляя ноги, начала двигаться в мою сторону. Балабол решил не отставать и, с тяжким вздохом, нехотя, ступил следом за девушкой. Жара, тем временем, уже вылезла на берег и отряхивалась. Я выливал воду из ботинок и одновременно поглядывал на болота. Как-то тихо сегодня. Не к добру, однако. Наконец, Мара и Балабол выбрались и стали приводить себя в порядок. Через несколько минут мы уже шли дальше.

Жара уверенно вела нас, ее спокойствие передавалось нам. Примерно за полкилометра до фермы мы остановились, и я осмотрел окрестности в бинокль. Ничего интересного, если не считать двух плотей, лениво бродящих на территории фермы. Я убрал бинокль и мы пошли дальше.

Осмотр фермы, как я и предполагал, ничего не принес, если не считать тех двух «мирно пасущихся» плотей. Мара порывалась пристрелить их, что было понятно - долговцы придерживались такой политики - бей монстров. Но я был против, да и Балабол не поддержал девушку. Поэтому мы, оставив плотей в покое, расположились в домике директора и принялись за обед. Хлеб, картофельное пюре быстрого приготовления (гадость еще та, но зато быстро), сырокопченая колбаса. Не посчитайте меня транжирой: мол, дорогая сырокопченая колбаса в Зоне. Просто именно такая колбаса дольше всего дюжит и не портится. Осталось только запить еще все это чаем. Вода для него уже грелась в котелке.

В общем, все были сыты и довольны. Балабол сидел, прислонившись к стене, и пытался немного вздремнуть. Мара сняла ботинки и массировала ступни - видно, все-таки, здорово устала. Жара лежала около меня и лениво грызла сухарик. Я решил немного порасспрашивать девушку, чтобы узнать, как она с долговцами оказалась около завода. Информация еще никогда не была лишней.

- Мара, извини за беспокойство. Если не секрет, что Долгу надо было в окрестностях завода?

- Вообще-то здесь мы очутились не по своей воле. А так это был обычный рейд, - ответила девушка, продолжая массировать ноги. - А меня взяли набираться опыта.

- А что случилось с квадом? Кислый вроде упомянул монолитовцев, - продолжил я свой расспрос.

- Засада… Кислый, - Мара всхлипнула, - как-то понял, что впереди засада и крикнул, предупреждая остальных. Правда, за это ему досталось. В него сразу попали. Наверно это спасло его, потому что он упал, и монолитовцы посчитали его убитым. Завязалась перестрелка. Я перепугалась и лежала неподвижно, пока остальные стреляли. Бой был коротким, но жарким. Монолитовцев было трое и их всех убили. А у нас погиб Бур. Кислый был серьезно ранен в грудь, а Элу попало по ногам.

- А к заводу вы зачем пошли? - спросил Мару Балабол, внимательно слушавший разговор.

- Кислый решил, что так будет лучше, - сказала Мара и замолчала.

- Мда, ошибся маненечко, - проговорил Балабол. - Крысы - это вам не монолит, это похлеще.

- Они появились словно из ниоткуда. Целое море крыс. Эл был ближе к ним, да и раненые ноги подвели. А потом появились вы, - тихонько сказала Мара. - Спасибо вам за это.

В это время закипела вода в котелке. Я снял его с огня, засыпал «дачный» сбор и поставил в сторонку, чтобы настоялся.

- А в Долге то ты как оказалась? - не унимался Балабол.

- Как оказалась, так оказалась, тебе то что?!! - внезапно огрызнулась Мара.

- Ух ты! Да не кипятись так! Я же просто так спросил, ради интереса. Ведь девушек не так уж и много среди нашей сталкерской братии. А ты сразу так в штыки, - сказал ошеломленный таким ответом Балабол.

- Извини. Просто давай не будем об этом, - проговорила Мара.

- Ладно, хватит вам. Чаек подоспел, давайте кружки, - произнес я, желая остудить обоих. - Балабол, у тебя случайно не завалялась в рюкзаке еще одна шоколадка?

- Ну, это смотря как искать. Может есть, а может нет.

- Давай, давай, не жадничай, - сказал я, улыбаясь и наливая чай в кружки.

«А про Мару надо будет спросить у Гаврилыча. У него связи большие, - пусть узнает - что и как. Может и вспомню тогда, кого она мне напоминает», - подумал я, попивая ароматный чай.

Мара, сделав первый глоток, удивленно посмотрела на меня.

- А что это за чай?

- О, это очень элитный и дорогой чай, который могут себе позволить только самые удачливые сталкеры, но и то не все, - ответил вместо меня Балабол. - Скажу по секрету - Географу привозят его из зарубежа и за баснословно большую цену.

- Что, действительно так? - спросила меня Мара.

- Да, по спецзаказу, - ответил я, решив подыграть Балаболу.

- Этот замечательный чаек придает бодрость, энергию и очень положительно влияет на потенцию, - не унимался напарник. - Всего одна кружка напитка и можно ночь напролет. Ну, ты понимаешь, о чем я.

- Вот это да! - удивилась Мара, но посмотрев на меня, не могущего больше сдерживать улыбку, сказала: «А, так это шутка! Ну, я вам покажу!»

Сказать что-то Маре в ответ не дала Жара, резко вскочившая на своем месте. Я вскинул руку, прекращая все разговоры. Стараясь как можно меньше шуметь, я взял автомат и, пригибаясь, подошел к окну. Осторожно выглянув, я внимательно осмотрел окрестности - все было тихо. Тогда я указал Балаболу на второе окно, из которого открывался вид на поле, лежащее около фермы. Балабол тихонько приблизился к окну, выглянул и шепотом позвал меня. Я подошел к нему и посмотрел в окно. По полю, ничуть не таясь, шли цепочкой пять человек. «Мара, дай пожалуйста бинокль. Он на рюкзаке моем лежит», - попросил я вполголоса девушку. «А кто там?» - спросила она, протягивая мне бинокль. «Сейчас узнаем», - ответил я, поднося бинокль к глазам.

По полю в направлении фермы, никого не таясь, словно у себя дома, передвигались пятеро бандитов. Одетые в одинаковые комбезы и черные плащи с капюшонами, они выглядели как палачи, идущие на свою черную работу - казнь. Третьим, ровно посередине, шел Хныка - тот, кого уже давно разыскивала сталкерская братия. Этот бандит был из числа тех, кто и мать родную продаст за пару медяков. Алчный, наглый, очень нервный, верткий или скорее скользкий и, по слухам, очень трусливый - он и сейчас шел не спереди и не сзади. За его голову была обещана неплохая награда. Многие сталкеры пытались выследить Хныку и получить обещанное, но пока что, никому это не удалось. Ну что ж, видно судьба решила предоставить этот шанс нам.

Я передал бинокль Балаболу. Тот прильнул к окулярам. Почти сразу раздался его тихий возглас: «Ну вот ты и попался, сука! Теперь за все посчитаемся». Видно у Балабола были свои старые счеты с Хныкой. Отдав бинокль, Балабол спросил меня:

- Ну что, будем валить?

- Да. А я смотрю, ты узнал кое-кого.

- Хныка, сука!

- Кто там? И кто такой этот Хныка? - спросила встревоженная Мара.

- Бандиты там. А среди них Хныка - мразь, какую еще поискать надо. Уж очень многим он поперек дороги встал, - ответил я. - Но ничего, сегодня ему конец придет. Мара, что у тебя со стрельбой - рука не дрогнет?

- Не должна, - неуверенно ответила девушка.

- Хорошо. Но все-таки, лучше вместе с Жарой сидите здесь и не высовывайтесь. Балабол, валим всех: никакие мольбы, просьбы и прочая байда не должны тебя остановить. В общем, никаких лишних слов и движений. Их пять, нас двое, поэтому наш главный козырь - внезапность. Мара, будь готова к быстрому уходу: боюсь мы здорово нашумим. Балабол, пошли, - сказал я и, покрепче сжав свой Абакан, подошел к окну с противоположной стороны. Рама в нем давно отсутствовала, поэтому я просто вылез на улицу. Моему примеру последовал и Балабол.

Подойдя к краю дома, я осторожно выглянул - до бандитов было метров пятьсот - далековато для стрельбы из подствольника, но, по крайней мере, есть возможность устроить засаду. Справа, метрах в тридцати, около забора росла в окружении густого бурьяна высокая и широкая береза. Вот там я и устроюсь. «Балабол, я буду там, - сказал я напарнику и показал на выбранное место. Ищи что-нибудь левее - возьмем их в клещи». «Хорошо. Я, скорее всего, устроюсь вон там, у перевернутого прицепа», - ответил Балабол. «И еще. Я постараюсь накрыть их с подствольника, когда они подойдут метров на триста. Так что будь внимателен и, как говорится, будь ниже травы, тише воды. Никто из этих уродов не должен уйти. Особенно Хныка», - произнес я и пополз в сторону березы.

Спустя какое-то время я сидел, затаившись в бурьяне, и ждал, когда это отребье подойдет на необходимую мне дистанцию. С моего места было хорошо видно и Балабола, притаившегося за прицепом, и бандитов, так же спокойно, как и раньше идущих по полю. Еще немного и можно будет стрелять. Я зарядил подствольник «подкидышем» и приготовился к выстрелу. Вот бандиты подошли к предполагаемой точке обстрела, и я готов был уже нажать на курок, как услышал слева от себя неторопливые шаги. Осторожно повернув голову, я увидел как мимо дома, в котором остались Мара и Жара, проходят две плоти, до этого мирно пасущиеся на дальнем краю фермы. Видно, пока мы обедали, они подошли ближе, а я, засмотревшись на бандитов, пропустил их появление. Я посмотрел на Балабола. Он неподвижно сидел в своем укрытии. В его взгляде, устремленном на меня, было удивление и непонимание. Жестами я показал ему, чтобы он не обращал особого внимания на плотей, а наблюдал за бандитами, и сам повернулся в их направлении. Бандиты заметили мутантов и присели, даже не став рассредоточиваться. Ну что ж, подождем, посмотрим, что они предпримут. «Эти не погнушаются пристрелить плотей, чтобы вырезать им глаза или просто ради развлечения. Вот тогда я выстрелю под шумок», - подумал я.

Плоти прошли в направлении людей еще метров сто, прежде чем что-то почуяли и остановились. И сразу же по ним начали стрелять все пятеро бандитов. «Молодцы, давайте расстреливайте патроны. А это вам гостинец от меня», - тихо проговорил я и нажал на курок подствольника. Раздался хлопок, и заряд ВОГ-25П «Подкидыш» отправился к своей цели.

Граната легла удачно: как раз перед стрелявшими. Раздался взрыв, поваливший всех бандитов. И сразу же я открыл огонь из автомата. Балабол тоже, встав из укрытия, стрелял по бандитам. Расстреляв весь рожок, я быстро заменил его на другой и решил подождать некоторое время - от Хныки, если он остался жив, можно было ожидать все что угодно. Балабол тоже прекратил стрельбу. Над полем повисла тишина. Туши убитых плотей лежали там, где их настигли пули бандитов. Со стороны последних раздавались стоны - кто-то остался жив. Но это могло быть и уловкой. С одной стороны надо бы проверить как и что, а с другой - это может быть хитрая западня на нас. Надо было что-то делать - тем более на шум и запах крови скоро сбегутся монстры. А с ними встречаться как-то не хотелось. Поэтому я осторожно встал и, пригибаясь и стараясь ступать как можно бесшумнее, пошел в сторону бандитов. Балабол тоже выдвинулся в их направлении, но заходя с другой стороны.

Стоны не прекращались. «Да, маяк для голодных тварей преотличный. Надо поскорее сматываться», - подумал я, продолжая подбираться. Когда же я, наконец, подошел к месту взрыва, то увидел, что четверо бандитов, в том числе и Хныка, лежат неподвижно, а один, стараясь зажать рукой сильно кровоточащую рану на животе, елозит по земле и стонет. Я махнул рукой Балаболу, чтобы он больше не таился и двигался ко мне. Когда он подошел, я сказал ему: «Этого я держу на мушке, а ты проверь остальных. Раненых добить». Балабол кивнул, но не успел сделать и шага, как Хныка резко вскочил и кинулся бежать. «Трус - он и в Африке трус», - пронеслось у меня в голове. Я тщательно прицелился и выстрелил Хныке по ногам. Бандит повалился на землю и, хватаясь за раненые ноги, закричал: «Подонки! Ублюдки! Я до вас доберусь! Я вам глотки перережу! Вы у меня еще пощады будете просить!» «Балабол, будь добр, сходи, разберись. И заткни этой падали его вонючую глотку, если тебе не в лом», - попросил я своего напарника. «Да без вопросов. Мы так даже с удовольствием», - злорадно произнес Балабол и, доставая нож, пошел в сторону орущего Хныки.

Стонущий бандит тем временем забормотал что-то непонятное, потом дернулся пару раз и затих. Держа остальных на мушке, я подошел к нему и приложил пальцы к шее. Ничего. «Так, один готов. Посмотрим, что с остальными», - подумал я, присматриваясь к лежащим неподвижно бандитам. Ближайший ко мне был стопроцентно мертв, о чем свидетельствовали дыра в черепе и многочисленные раны на груди.

Тем временем Балабол подошел к Хныке и со словами: «Ну что, сука, вот ты и попался» ударил того ногой в бок. «Это тебе за Бизона, ублюдок, - произнес он, ударив бандита под ребра. - А это тебе от меня за все хорошее». Последовал удар по ране на ноге. Хныка замычал от боли и сжался калачиком, закрывая руками голову. «Сейчас ты мне все расскажешь, гнида», - продолжил Балабол, присаживаясь около Хныки и поигрывая ножом.

Я перевел взгляд следующего бандита - уткнувшегося лицом в землю - пулевые раны на спине (хм, странно), кровь на ноге, голове, но спина вроде еле заметно чуть приподнимается и опускается. Живой гад. Либо притворяется, либо, что скорее всего, потерял сознание. Я встал и, направив на него автомат, подошел к последнему бандиту, на теле которого на первый взгляд не было никаких ран. Невидящий взор был устремлен в небо, грудь не вздымалась. Присмотревшись, я заметил небольшое отверстие в области сердца. «Прямое попадание, - усмехнулся я и стал осторожно приближаться к выжившему бандиту. Огнестрельные раны на его спине вызывали удивление. Хотя, скорее всего, в момент взрыва чьи-то руки дернулись, и автоматная очередь прошила спину этому неудачнику. «А ведь ты, наверное, очередная и, надеюсь, последняя жертва Хныки, и уже не жилец», - подумал я о бандите и осторожно перевернул его. Бандит застонал и медленно открыл глаза. «Больно…- протяжно и с усилием выдавил он из себя. - Ноги… Что с ними? Не чувствую». Точно не жилец. Сконцентрировав свой взгляд на мне, он произнес: «Помоги… Добей…» Ну что ж, его последнее желание вполне выполнимо. Ничего не говоря, я приставил автомат к его груди и нажал на курок. Бандит дернулся от выстрела и затих.

Я посмотрел в сторону Балабола. Тот, держа Хныку за ворот костюма, тащил упирающегося и визжащего бандита в мою сторону. «И зачем ты тащишь сюда эту падаль? Мне Хныка не нужен, - сказал я Балаболу. - Не церемонься с ним. Тащить его с собой в деревню я не намерен. Но и в живых нельзя оставлять - выживет паскуда. Ты меня понял, Балабол». «Да. У меня к нему тоже вопросов больше нет», - произнес Балабол и отпустил ворот костюма. Бандит безвольно упал на землю и прекратил визжать. «Хныка, по решению сталкерского совета ты приговариваешься к смерти. Приговор обжалованию не подлежит и должен быть приведен в действие немедленно», - сказал напарник и прошил Хныку автоматной очередью. «Сорви с него жетон, отдадим Гаврилычу как доказательство смерти этой гниды», - напомнил я напарнику.

Через пару минут, сорвав жетоны со всех трупов, мы уже шли к директорскому дому, к ожидавшим нас Маре и Жаре. «Что ты выспрашивал у Хныки?» - спросил я Балабола. «Это он подставил Бизона», - не сразу проговорил тихим голосом напарник. Больше мы ничего не произнесли и так и подошли к дому молча. У дома была чудом сохранившаяся веранда с высокими ступенями. Я уселся на верхнюю ступеньку, прислонившись правым боком к перилам. В голове крутился образ бандита, которого я добил. Сейчас мне было его даже немного жаль. Ну да ладно, черт с ним. Он знал на что, а точнее с кем, шел. «Жара, Мара, выходите, все закончилось», - уставшим голосом произнес я.

Балабол сидел с другой стороны лестницы, тоже прислонившись к перилам. «Слышь, Географ, а у тебя нет больше прозрачного, а то что-то на душе как-то тошно, - спросил у меня Балабол. - Вроде слизняка пришил, а все равно муторно». «Надо в рюкзаке поискать», - ответил я. Вставать совсем не хотелось, но надо было. Поднявшись, я столкнулся нос к носу с выходящей из дома Марой, несущей помимо своего рюкзака еще и рюкзак Балабола. «Твой рюкзак тяжеловат для меня, - сказала она мне. - Жара охраняет его». Подойдя к Жаре, я погладил ее, поднял рюкзак (и что в нем такого тяжелого?) и понес к выходу.

Я вышел на веранду, опустил рюкзак и протянул Балаболу фляжку.

- Это последняя, больше нет, поэтому экономим, - произнес я.

- Ладно. Будем надеяться, что больше не понадобится, - ответил Балабол и сделал глоток. - У-у-х. Хорошо. Полегчало.

- Что это? Водка? - спросила Мара.

- Нет, спирт. Будешь?

- Не, не пью такое. Что с бандитами - всех убили?

- Да, - ответил Балабол.

- И этого, как там его, Хныку?

- И его тоже. Теперь уходить надо. Хотел я здесь переночевать - место то неплохое. Ну да ладно, - проговорил я, надевая рюкзак.

Вскоре мы уже шли дальше, оставив ферму позади. Идти было легко: чем ближе к периметру, тем меньше монстров и аномалий. И хотя за сегодня до периметра мы еще не дойдем - все же далековато, малое количество аномалий положительно сказывалось на нашей скорости. Постепенно я стал забирать в сторону бункера. Нет, его я не собирался показывать, просто машина в той стороне. Переночевать можно в лесочке, а с утра всего-навсего пройтись пару километров до тойоты и уже на ней добраться до деревни. Хотя, темп мы набрали высокий и, глядишь, можно и сегодня в деревне оказаться, если ничего (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить) не случится. Через полчаса я устроил привал.

- В общем так, расклад у нас такой. Эту ночь, скорее всего, придется провести в Зоне. Но. Есть еще один вариант. Учитывая, какой высокий у нас темп ходьбы, нам надо пройти еще с полтора часа.

- А что потом? До периметра вроде подальше будет, - спросил Балабол.

- А там будет сюрприз в виде машины.

- То есть мы уже сегодня можем выйти из Зоны? - спросила Мара.

- Да, если постараемся, и если по пути ничего больше не произойдет. Поэтому у меня такой вопрос, и в первую очередь к тебе, Мара. Идем таким же высоким темпом? Выдержишь?

- Я постараюсь.

- Географ, а как же ты на машине блокпост преодолеваешь? - спросил Балабол.

- Это же элементарно, Ватсон! Деньги, ответил я. - Ну все, отдохнули. Вперед, в деревне нас ждет сытный ужин, горячая ванна и ароматный кофе.

Надо ли говорить, что мы не шли - летели оставшиеся километры. Не доходя до машины метров триста, мы остановились. «Балабол, видишь вон те три березы? Вот к ним и идите с Марой. Там ждите меня. Я буду минут через десять». «Хорошо», - ответил Балабол и вместе с девушкой пошел в сторону указанных берез. Мы с Жарой двинулись к машине. Около тойоты я все внимательно осмотрел, но никаких следов не заметил. Все чисто. Я завел машину и выгнал ее из укрытия. После этого подошел к Жаре, присел рядом и, погладив, сказал: «Ну, все Жара. Спасибо, что помогла нам, а сейчас иди домой. Я отвезу Балабола с Марой в деревню и через пару дней вернусь. Вот возьми сухарик и беги. Бункер, Жара, беги в бункер». Псица взяла еду и неторопливо побежала в сторону бункера. «Прости меня, Жара, но в деревню тебе нельзя», - с этими мыслями я сел в машину и поехал к ожидавшим меня Балаболу и Маре.

Увидев тойоту, Балабол лишь усмехнулся - он уже видел мою машину раньше в деревне. Мара же здорово удивилась, но весь ее комментарий состоял из: «Вау!» Сев в машину, девушка тут же обратила внимание на отсутствие псицы: «А где Жара?» «Где и положено, в лесу. Нечего ей делать в деревне. Пристрелит еще кто-нибудь. Да и не нужно мне лишнее внимание», - ответил я, внимательно следя за дорогой. Балабол тут же встрял в разговор: «Ты уж извини, Мара, но только никому ни слова о ней. Ладно?» «Ладно», - ответила Мара.

Какое- то время мы ехали молча. Нарушил молчание Балабол, спросивший меня: «Географ, а не проще пешком проходить где-нибудь? И никаких денег не надо». «Я уже привык к комфорту, -ответил я ему. - Но если приспичит, могу и пешком». Не буду же я им говорить, что в свое время Гаврилыч перетер кое с кем из военного начальства, и теперь Моисей Абрамович Зиберман просто переводит с моего счета ежемесячно определенную сумму в специальный Фонд помощи военнослужащим, пострадавшим в Зоне. И все - пропуск готов. Меня не интересует, кому конкретно идут деньги, как их используют. Главное, что я могу проезжать свободно как в Зону, так и из нее. А если случаются заминки, что было со мной всего два раза, то стоит сказать, чтобы позвонили такому-то и все - никаких проблем. А насчет фонда у меня давно возникла мысль, да и с Гаврилычем я беседовал. Суть в том, чтобы сделать фонд с похожим названием, но чисто для сталкеров. Гаврилыч сказал, что подумает.

- Мара, ты в деревне кого-нибудь знаешь? - спросил я девушку.

- Нет, никого. Надо будет позвонить на базу, там решат, что дальше делать.

- Тогда едем сразу в бар «Хабар» к Гаврилычу: у нас с Балаболом к нему есть пара срочных дел. А ты можешь оттуда позвонить, да и кормят там вкусно.

- А я бы тоже не отказался от плотного перекуса, - произнес Балабол. - И помыться что-то хочется.

- Будет вам и перекус, и горячая ванна, и кофе с какавой, - усмехнулся я. - А сейчас лучше ведите себя спокойно - впереди блокпост.

Подъезжая к заграждению, я заметил, что солдаты другие, нежели те, которые меня пропускали в Зону несколько дней назад. А вот лейтенант остался тот же - его я знал, можно сказать, уже давно - полгода, так что проблем не должно быть. Остановив машину, я вышел и, поздоровавшись с мирно стоявшими солдатами (видно лейтенант предупредил их, что я «свой»), подошел к знакомому.

- Здорово!

- Здорово, Географ!

- Как служба? Все нормально?

- Да ничего, все путем. Сегодня даже как-то тихо.

- Есть такое. Я тоже уже несколько часов никого не видел.

- В машине то кто?

- Да это свои, сталкеры. Подобрал час назад - попросили довезти до деревни.

- Понятно. Что в Зоне нового?

- Не поверишь - ничего. Все по-прежнему.

- Ну ладно. Будешь в деревне, передавай привет Гаврилычу.

- Передам обязательно, - сказал я и пошел обратно к машине.

Через пару минут мы поехали дальше. Дорога была нормальная, так что я прибавил газку, и вскоре мы уже подъезжали к бару. Несмотря на вечернее время народа около заведения было немного, зато, скорее всего, внутри было не протолкнуться. Я затормозил не у главного, а у черного входа, заглушил двигатель и вылез из машины. Балабол не вышел, а, можно сказать, вылетел со своего места и, обежав вокруг, открыл дверцу автомобиля перед Марой. После чего протянул ей руку и сказал: «Большое спасибо, что вы воспользовались услугами нашей авиакомпании. Капитан корабля прощается с вами. Надеемся, что сервис, предоставленный во время полета, вас не разочаровал». Мара задорно засмеялась и вышла из машины, опираясь на протянутую руку.

Стоявшие у входа охранники засмеялись. «Гаврилыч у себя?» - спросил я. «Да», - ответил ближайший. «Сходите кто-нибудь к нему, скажите, что сейчас подойдут Географ с Балаболом». «Ок», - сказал один из охранников и скрылся в баре.

Я подошел к задней двери тойоты, открыл ее и стал копаться в рюкзаке: надо было вытащить щупальца кровососов и контейнер с «пленкой». Тащиться с рюкзаком наверх не хотелось. «Балабол, подойди на минуточку», - позвал я своего напарника. Когда он подошел, я молча указал на пакет с щупальцами. Балабол все прекрасно понял и, достав из своего рюкзака трофей, положил в пакет. «Бери пакет и пойдем», - сказал я и закрыл дверцу. Бояться за сохранность автомобиля не стоило - с ворами в деревне очень строго: тех, кого ловили или чью вину доказывали, отправляли в Зону без оружия и еды. О действенности данного, пусть в чем-то примитивного, метода говорило то, что воровство в деревне сошло на нет почти мгновенно. Поэтому за свою машину я не переживал. Тронув Мару за рукав, я сказал ей: «Пойдем с нами». И все втроем мы пошли в бар.

Гаврилыч встретил нас, как и следовало ожидать, в своем офисе. На столике дымилось кофе, в вазочке были батончики, печенье. Мы поздоровались и расселись.

- Ну, давайте рассказывайте, что и как. Я весь в нетерпении, - сказал Гаврилыч, поглядывая на пакет и контейнер и довольно потирая руки.

- Во-первых, Гаврилыч, познакомься - это Мара. Мара - это Гаврилыч. Он здесь всем заправляет, так что если что-то надо будет, то это к нему. Мара из Долга и ей надо связаться со своими. Во-вторых, все очень голодные, прямо невтерпеж, особенно Мара и Балабол, - сказал я.

- Понятно. С этим проблем не будет. Ужин за счет заведения. Кстати, Мара, там внизу есть телефон.

- Балабол, пригляди там за Марой, чтобы никто не пристал. Хорошо? - попросил я напарника.

- Без проблем. Пойдем Мара - пусть начальство решает свои вопросы. Географ, не продешеви, - произнес Балабол, выходя вместе с девушкой из комнаты.

- Ну а теперь я готов тебя выслушать, - сказал Гаврилыч, когда мы остались один на один.

- Как я и думал, на территории завода прошелся Мираж, так и ученым можешь передать. Ничего, чтобы могло бы напомнить об экспедиции, - ответил я и сделал большой глоток кофе. - Вот жетоны Пистона и Жмота для твоего своеобразного музея. Здесь в пакете щупальца трех кровососов. Удачная у нас была охота.

- Это очень даже хорошо, - произнес Гаврилыч, забирая пакет, - у меня только сегодня интересовались - нет ли чего-нибудь такого. Так что это не залежится. Ну и цену соответственно установлю согласно интереса.

- Там же на заводе мы нашли вот такую непонятную штуковину, - сказал я, открывая контейнер. - Я о такой ни разу не слышал.

- Ух ты, красота то какая! - восторженно произнес Гаврилыч, глядя на переливающийся необычным цветом артефакт и потирая руки. - Ученые, готовьте свои денежки!

- А теперь, наверное, главная новость. Вот, - сказал я, протягивая собеседнику жетон Хныки.

- Так, что у нас здесь написано. Не может быть. Вот это новость так новость. Наконец-то. Спасибо, Географ, вот удружил, так удружил. За мной не заржавеет, - не мог сдержать своих эмоций Гаврилыч.

- Ну не только я. Вообще-то нас было четверо: я, Балабол, Мара и Жара. Так что награду дели на всех. И раз уж я упомянул Мару - мне нужна вся информация о ней, какую ты можешь найти: кто, откуда, когда, где и все такое.

- Хорошо. А как она с вами оказалась?

Я вкратце пересказал Гаврилычу все, что было сегодня: обследование завода, обстоятельства встречи с Марой, бой с бандитами у фермы.

- Мда, насыщенный выдался денек. А Кислого я знал, неплохой был парень. Он в свою команду абы кого не брал. Жаль, что погиб. Пусть земля ему будет пухом, - произнес Гаврилыч. - Твою долю как обычно Зибе отдать?

- Да, он найдет куда ее пристроить. А насчет Балабола и Мары не знаю, спросить их надо.

- Тогда пойдем вниз, ты то, наверное, тоже голоден.

- Есть такое.

Спустившись вниз, мы подошли к столику с Балаболом и Марой и присели на свободные места.

- Извините, что нарушаю ваше уединение, - начал Гаврилыч, - но вам причитаются определенные суммы, поэтому я хотел бы знать, как вам их передать: наличные, карточка, оружие или еще что.

- Мне наличными, - проговорил Балабол, жуя огромный кусок мяса.

- Тебе Мара тоже причитается, - негромко сказал я девушке.

- А мне то за что? - спросила она.

- Есть за что.

- Ну, не знаю. Наверное, тоже наличные.

- Вот и отлично, пойду подготовлю. Перед уходом загляните ко мне, - сказал Гаврилыч, поднимаясь.

Вместе мы подошли к барной стойке. «Лис, Географ тоже ужинает за счет заведения. И, пожалуй, любое спиртное, если они закажут, тоже бесплатно», - произнес Гаврилыч и, попрощавшись со мной, пошел к себе наверх. Я же быстренько сделал заказ, прихватил ледяную бутылку водки и присоединился к Балаболу и Маре.

- А все же, за что мне деньги? - спросила меня Мара.

- За Хныку. И давай не будем об этом. Вокруг хорошая обстановка, мы живы здоровы, - ответил я ей, наливая водку в стопки. - Давайте. За то, что мы добрались.

- Географ, ты не добросишь меня до дома потом, а то тащиться с рюкзаком да на полный желудок неохота и проблематично, - спросил Балабол.

- Конечно, без проблем. А что у тебя, Мара? Дозвонилась?

- Да, скоро будут.

- Не забудь только к Гаврилычу подняться перед отъездом, - на крайний случай напомнил я.

- Не забуду.

Вскоре принесли мой заказ, и стало не до разговоров. Бутылку водки мы уговорили быстро, как раз перед тем, как приехали долговцы. Мара сходила к Гаврилычу за деньгами, после чего попрощалась с нами, еще раз поблагодарила и уехала. Балабол сразу погрустнел.

- Чего это ты такой грустный? Влюбился что ли? - спросил я его.

- Да нет. Скажешь тоже! - очень быстро ответил Балабол.

- Ладно, ладно, никому не скажу о твоем маленьком секрете, - произнес я, за что удостоился гневного взгляда от напарника.

- Я надеюсь, ты не против, что я отдал треть награды Маре?

- Нет, я даже за. Эх, - задумчиво проговорил Балабол.

- Может тебя домой отвезти?

- Да, наверное пора. Пойду - схожу к Гаврилычу.

- Тогда я к машине. Жду тебя там.

- Хорошо.

Я отвез Балабола и сам поехал домой. Ну что ж, еще один день прожит не зря. А завтра будет новый день, новые заботы, новые проблемы, новые знакомства. Приняв душ, я лег спать. «И все-таки, Балабол, ты влюбился в Мару», - с лукавой улыбкой проговорил я в пустоту и закрыл глаза.