Борис Рыбаков Геродотова Скифия

Геродот Галикарнасец родился незадолго до Персидских войн и прожил до Пелопоннесской войны.

Содержание его книги обширно и блестяще. Его цель состояла не в том, чтобы написать историю какого-нибудь одного города или племени – он хочет в одном сочинении описать многочисленные и разнообразные события из жизни Европы и Азии.

Дионисий Галикарнасский

Введение

После полувековых разрушительных греко-персидских войн, во время которых многотысячные армии азиатской деспотии многократно вторгались в богатые греческие земли, в Афинах, в главном городе победителей, отстоявших свободу Эллады, ощущался большой национальный подъем. Демократические реформы стратега Перикла, трагедии Эсхила, Еврипида, Софокла, скульптуры Фидия, смелая философия Анаксагора, архитектурные замыслы Иктина и Гипподама – все это проявления того расцвета, который знаменовал собой преодоление тревог и опасностей изнурительной повсеместной войны. Сразу же после заключения мира с персами создаются два бессмертных произведения: Парфенон и «История» Геродота. Оба они символичны: постройка Парфенона, начатая в 447 г., должна была загладить следы разрушения афинского акрополя персами в 480 г., а «История» Геродота – рассказать о борьбе с персами.

Геродот прибыл в Афины в том же 447 г. (совершив уже большую часть изыскательских путешествий) и приступил к своим знаменитым публичным чтениям по истории только что прекращенных греко-персидских войн. Пока строился Парфенон, Геродот литературно оформлял свой монументальный труд, разделенный потом на девять книг по числу муз. Афиняне, согласно молве, отметили труд историка небывало щедрой наградой, дав ему в дар 10 талантов серебра.

Историк того времени не располагал, подобно современным нам историкам, архивами, не искал письменных документов, не изучал хроники событий; ему самому приходилось эти документы впервые создавать, впервые заносить на папирус и пергамен услышанные им рассказы о событиях. Для того, чтобы добросовестно осветить события, происходившие во всех концах греческого, персидского и египетского мира, историку можно было объездить эти пространства, найти очевидцев, расспросить их и записать их рассказы; это и называлось – история.

Около десятка лет (примерно 455–445 гг.) Геродот посвятил тяжкому труду путешественника. Он объездил Эгейское море, побывал во многих городах континентальной Греции, был в Персии, Египте, Италии, Македонии, Скифии. Пределы его путешествий очерчиваются на карте Старого Света гигантским четырехугольником: Элефантина на Ниле – Фурии в Южной Италии (2300 км); Фурии – Синдика у Керченского пролива (2000 км); Синдика – Вавилон (1600 км); Вавилон – Элефантина (1500 км).

В записи Геродота вошли исторические сведения, легенды, эпические сказания, этнографические наблюдения, живые личные впечатления путешественника, сопоставляющего виденное в разных землях. Этот огромный фонд, собранный две с половиной тысячи лет тому назад, представляет непреходящую ценность. Напрасно Фукидид упрекал Геродота (не называя, впрочем, его по имени), говоря: «Я не считал своей задачей записывать то, что узнавал от первого встречного…» Геродот же следовал другому принципу: «Я обязан сообщать все, что мне говорят, но верить всему не обязан» и весьма добросовестно расставлял в своем труде коэффициенты достоверности, то явно сомневаясь в рассказанном ему, то слегка настораживая читателя, то удостоверяя правдивость записанного им.

Для истории нашей родины наибольший интерес представляет четвертая книга труда Геродота («Мельпомена»), посвященная походу персидского царя Дария I Гистаспа в Скифию. Здесь описаны реки и природа Скифии, обычаи скифов, соседние с ними племена и сообщены интереснейшие сведения о походе Дария, существенно отличающиеся от позднейшей версии Ктесия.

Вероятно, для установления истины в противоречивых воспоминаниях об этом походе и было предпринято Геродотом одно из его последних путешествий – поездка к северным берегам Черного моря.

Покорив Вавилон и ощутив себя владыкой Азии, царь Дарий двинул в 512 г. семисоттысячное войско из Суз к берегам Черного моря; через три месяца царь должен был достигнуть Босфора. Переправившись из Азии в Европу, персы вторглись во Фракию, проделали путь до Дуная (около 600 км) и, перейдя Дунай, начали свой неудачный скифский поход (примерно такого же протяжения), закончившийся где-то на северном берегу Азовского моря.

Если Геродот хотел узнать правду о скифском походе Дария, являвшемся интродукцией к греко-персидским войнам, и познакомить своих читателей со злоключениями царя, побеждавшего греков, то он должен был пойти по следам Дария и выяснить все подробности поражения персов. Поступил ли так «отец истории», мы увидим в дальнейшем. Геродот предпринял путешествие спустя 60–70 лет после скифского похода Дария. Ему могли встретиться престарелые очевидцы событий, многое могли рассказать сыновья очевидцев, но следует учитывать, что к этому времени успели уже создаться легенды, оформиться эпические циклы о победе скифских царей над Дарием, а это все вносило в его записи фольклорный элемент, который потомки могли поставить ему в вину.

* * *

Современники восторженно встретили труд Геродота, путешественника и изыскателя, историка и в некоторой мере политика. Софокл написал оду в честь Геродота; «Следы его влияния, – отмечает С.Я. Лурье, – сохранились в пьесах Софокла, Еврипида, Аристофана»1. В 445 г. «Геродот был почтен Советом афинян за то, что прочел им свои книги»2. Геродот был близок к Периклу, Протагору. Он был одним из организаторов колонии в Фуриях в Южной Италии (443 г.), где, возможно, и оформилась окончательно его «История».

Однако обилие разнородного материала, собранного во время далеких разъездов, свободное, легкое изложение, использование преданий и легенд – все это давало пищу для критики и сомнений. Фукидид был первым, бросившим упрек в отсутствии должной строгости. Проявил скепсис и Аристотель. Плутарх, написавший трактат «О злокозненности Геродота», обвинял его (через пятьсот лет после его смерти) в искажении истины, но все это относилось к тем распрям между различными греческими городами во время нашествия персов, в которых Геродот твердо стоял на стороне Афин, а Плутарх был беотийцем. Скифской четвертой книги Геродота Плутарх не коснулся вовсе.

В XIX–XX вв., когда непонимание источника нередко прикрывалось высокомерным гиперкритицизмом, на Геродота нередко обрушивались, обвиняя его не столько в политической тенденциозности, сколько в путанице, недобросовестности, излишнем доверии к своим информаторам и даже в плагиате у неизвестных авторов.

В 1883 г., почти буквально повторяя Плутарха, против Геродота выступил английский ориенталист А. Сейс3, но получил весьма решительный отпор от крупного знатока и переводчика Геродота киевского профессора Ф.Г. Мищенко4. «Географические, топографические, исторические и особенно бытовые известия Геродота о Скифии и скифах, – писал Мищенко, – по справедливости считаются драгоценными и по достоинству должны быть признаны единственными для своего времени»5.

Другим примером недоверчивости к данным Геродота может служить отношение исследователей к его рассказу о походе Дария в 512 г. Р. Генниг, суммируя мнения Мюлленго-фа (1870 г.), Эберта (1921), Мейера (1923), приходит к выводу, что «сообщение о персидском походе в страну скифов полно явных небылиц. Повествование Геродота как с точки зрения стратегической, так и географической порой совершенно бессмысленно»6. К достоверности рассказа о походе 512 г. я вернусь в специальном разделе.

Изучение скифов и их соседей, описанных Геродотом, в настоящее время продвинулось настолько далеко, так много новых археологических фактов открыто в разных концах Геродотовой Скифии, что многие старые мнения и запоздалые рецидивы скепсиса иногда кажутся наивными.

Сводку всех работ и мнений по скифскому вопросу за XIX и первую половину XX в. сделал в своей книге С.А. Семенов-Зусер7. Западную науку познакомили со скифами М.И. Ростовцев и Эллис Миннс8.

Накопление новых материалов не означает того, что все спорные вопросы геродотоведения разрешаются сами собой. Наоборот, обилие новых данных ставит ряд новых, не возникавших ранее загадок, требует пересмотра старых мнений.

Состояние проблем скифоведения на 1952 год осветила Н.Н. Погребова9. Наиболее свежая и полная советская и зарубежная библиография по разным вопросам скифоведения на рубеже третьей и четвертой четвертей XX в. приведена в работе А.М. Хазанова10. Эта книга написана А.М. Хазановым без пересмотра историко-географических данных Геродота, и автор ее довольствуется теми усредненными представлениями, которые существуют в науке наших дней. А в этих представлениях, как будет показано ниже, содержится много разноречий (а, следовательно, и ошибок), проистекающих то от недоверия к Геродоту, то от непонимания его, то от желания использовать авторитет «отца истории» для подкрепления гипотез, возникших за пределами круга геродотовских сведений. Не подлежит сомнению, что понять скифское общество, его историю, его этнический склад, хозяйственную и социальную структуру, взаимодействие племен между собой и многие другие важные вопросы возможно лишь после того, как станет достаточно ясной география Скифии, над изложением которой для своих современников так потрудился Геродот.

Мне представляется целесообразным заново пересмотреть всю географическую часть четвертой книги Геродота, т. к. к настоящему времени не только накоплен массовый археологический материал, допускающий широкое картографирование, но он надлежащим образом систематизирован и изучен трудами многих советских ученых, из числа которых следует назвать Б.Н. Гракова, А.И. Тереножкина, В.А. Ильинскую, О.Н. Мельниковскую и А.И. Мелюкову11.

Предпринимать в настоящее время какой-либо пересмотр общей картины Скифии по Геродоту без учета археологического материала невозможно. Последняя, известная мне, подобная попытка обойтись без археологического материала была сделана чехословацким ученым Яном Збожилом в 1955 г. и издана посмертно12. Автор, судя по его итоговой карте, сделал шаг назад по сравнению со своими предшественниками.

В Геродотовой «Мельпомене» содержится свыше десятка темных, неясных мест, мешающих правильному восприятию записей историка. В задачу этой книги входит сопоставление геродотовских сведений с археологической картой и посильный анализ геродотовских рассказов с географической и этнической стороны. Анализ производился под девизом: «Прежде чем упрекнуть Геродота, постарайся понять его».

* * *

Попытки перенесения сообщений Геродота о Скифии на современную географическую карту делались начиная с эпохи Ренессанса. Одной из первых является карта Абрагама Ортелия «Pontus Euxinus», изданная в 1590 г., где объединены данные Геродота, Клавдия Птолемея, Плиния, Страбона и даже авторов VI в. н. э. Для своего времени эта карта-реконструкция сделана вполне грамотно.

За четыре столетия накопились многие десятки карт, на которых исследователи стремились воспроизвести географические и этнографические представления Геродота. К сожалению, далеко не всегда сведения Геродота рассматривались в целостной, взаимосвязанной системе. В тех случаях, когда автор придерживался системы и рассматривал все племена в совокупности, результат получался интересный и устойчивый. В качестве примера могу привести карту из известного атласа И. Потоцкого, изданного еще в 1823 г.13 Ко многим отождествлениям этой карты, отброшенным в свое время наукой, нам теперь, после полутораста лет, придется вернуться; составитель ее был еще свободен от сковывающего воздействия традиций и размышлял без предвзятых идей14.

К тяжелым последствиям приводили разыскания, посвященные какому-либо отдельному вопросу, искусственно изолированному от общего взгляда на географическую концепцию Геродота. Примером может служить определение местоположения племени будинов. В геродотовском тексте есть некоторые противоречия и неясности (IV, §§ 21, 22, 105, 108, 109, 123)15, отчасти оправдывающие разноречия комментаторов. Однако вместо разъяснения темных мест, тщательного анализа текста, рассмотрения ошибок Геродота и причин его ошибок исследователи нередко брали какой-то один признак или одно из пониманий геродотовского признака и позволяли своей фантазии размещать злосчастных будинов в самых различных местах Центральной и Восточной Европы.

Будинов размещали то в Среднем Приднепровье, как на левом, так и на правом берегу Днепра, то отодвигали их в Белоруссию и к берегам Балтийского моря, то помещали в Пруссии или около озера Ильмень16. Иногда будинов отодвигали на восток к Курску или к Воронежу, а иногда еще дальше – к Саратову. Ф. Браун, говоря о будинах, утверждал, что их потомки переселились ни много ни мало как «в Архангельскую тундру»17. Один и тот же автор то относил будинов к отдаленнейшим племенам, жившим в таежной зоне «к северу от р. Камы и до р. Вятки»18, то помещал их в самых низовьях Волги в прикаспийской солончаковой пустыне19. Нисколько не смущаясь тем, что Геродот дважды говорил о лесном характере земли будинов, исследователи, проявляя полное неуважение к Геродоту, размещали будинов в Калмыцкой степи у берегов Каспия, но уже на запад от дельты Волги, а не на восток, как Ельницкий20. Западный предел размещения будинов указывали то в районе Житомира, то значительно дальше – в Галиции, т. е. в Прикарпатье.

Размещение будинов различными исследователями


Карта, которая отражает различные мнения о местоположении будинов, производит удручающее впечатление; она свидетельствует о том, что авторы, заставляющие обитать будинов в тундре, Пруссии, прикаспийской пустыне, руководствуются не системой взглядов Геродота, а какими-то случайными признаками, вырванными из контекста и сильно обработанными бесконтрольным воображением.

Четыре столетия историки переносили сведения Геродота на карты своего времени, основываясь только на его тексте и собственном понимании этого текста.

С появлением массового археологического материала, давшего карту курганов и поселений, бытовой инвентарь, оружие и великолепные изображения скифов, изготовленные греческими торевтами, карта, раскрывающая сумму знаний Геродота, могла быть построена только с опорой на археологию.

Каждый археолог-скифолог, разрабатывающий скифскую проблему в целом, создавал карту размещения Геродотовых племен. Однако оказалось, что карты крупнейших скифоведов не только не обнаруживают единства, но и значительно отличаются друг от друга. Примером существенных расхождений, приводящих к взаимопогашению гипотез разных авторов, может служить сопоставление шести карт Скифии по Геродоту: М.И. Артамонова (1949), А.П. Смирнова (1966), Б.Н. Гракова (1947 и 1971), А.И. Тереножкина (1961), А.И. Тереножкина и В.А. Ильинской (1971)21.

Расходятся между собой даже карты одного и того же автора, составленные в разное время. Размещение одного и того же племени колеблется иной раз в диапазоне 200–800 км и приурочивается к разным ландшафтным зонам.

Принять в качестве основы какую-либо из этих шести исключающих друг друга схем не представляется возможным, т. к. их авторы не подвергают подробному разбору аргументы своих предшественников и недостаточно аргументируют свои собственные положения.

Как эволюционировали взгляды одного и того же автора? Б.Н. Траков в 1947 г. дал схему, охватывавшую на севере бассейн Десны и Оку, где он разместил соответственно андрофагов и меланхленов. Будины были размещены на территории современной Мордовии. На схеме 1971 г. того же автора меланхлены оказались на 800 км южнее; будины простерлись от Нежина до Хопра, сдвинувшись на 500 км к западу. Андрофаги вообще исчезли. Скифы-земледельцы в 1947 г. были показаны вертикальной надписью от Никополя до Путивля, а в 1971 г. – от Ингула до Донбасса. Невры с правобережья Припяти передвинулись в лесостепь, а скифы-пахари выдворены из лесостепи на юг, в степь, в 100 км от моря (на схеме 1947 г. там были алазоны, убранные со схемы 1971 г.). Со схемы 1971 г. исчезли скифы-кочевники. Общая тенденция переработки Б.Н. Граковым своей схемы 1947 г. заключается в значительном сдвиге всех народов на юг. На обеих граковских схемах отсутствуют гелоны.

М.И. Артамонов, опубликовавший свою работу два года спустя после книжки Б.Н. Гракова, не принял его схему 1947 г. (за исключением невров и скифов-пахарей). Гелоно-будины у него расположены от р. Синюхи через Днепр и до Харькова; меланхлены оказываются южнее будинов и расположены от Полтавы до Изюма. Андрофаги тоже оказались южнее гелоно-будинов на Правобережье Днепра в районе Тясмина. Скифам-земледельцам Артамонов отвел правый берег Днепра от устья до порогов. Схема Артамонова тоже, как и вторая схема Гракова, сдвигает геродотовские племена к югу.

Схема А.П. Смирнова не указывает гелонов и андрофагов и оставляет необозначенным все лесостепное Левобережье Днепра. Скифы-земледельцы размещены так же, как у Гракова, но только не на правом, а на левом берегу Днепра. Меланхлены показаны от Новгорода-Северского на восток за Дон, примерно до Мичуринска.

Не остались без изменений и взгляды А.И.Тереножкина: в 1961 г. скифов-земледельцев он размещал в излучине Днепра у порогов (по обоим берегам), а на схеме 1971 г. они показаны так, как меланхлены у Артамонова – от Полтавы до верховий Северского Донца. Не показаны на обеих схемах Тереножкина и Ильинской гелоны22.

В посмертно изданной работе Артамонова нет карты, но словесное изложение размещения племен позволяет определить, что и этот автор не остановился на своих первоначальных выводах23.

Область скифов-пахарей он расширил за счет всего Среднего Приднепровья, а территорию скифов-земледельцев сузил «самыми низовьями Днепра не выше Каховки» (т. е. на протяжении 100 км). Андрофагов, будинов и меланхленов (по Артамонову все они – предки литовцев и латышей) он размещает в лесной зоне по Припяти и Десне.

Новая схема Артамонова раздвигает геродотовский набор племен к северу, отказываясь от первоначального слишком резкого расселения племен на юг.

Мнения археологов о размещении племен.

Сводная карта:

а – будины;

б – невры;

в – меланхлены;

г – скифы-земледельцы;

д – скифы-пахари;

е – андрофаги


Трудно подвести итог работам крупнейших скифологов, прекрасно владевших новым археологическим материалом. Геродотовская номенклатура племен использовалась каждым автором, но ни один из них не предпринял полного нового пересмотра геродотовского текста, выявления противоречий в этом тексте и объяснения этих противоречий.

Из Геродота черпали как имена племен, так и некоторые кажущиеся ясными географические ориентиры; довольствуясь этим, надписывали карту, сообразуясь с общей характеристикой археологических материалов. Нетрудно заметить, что многие важные звенья геродотовской этнонимики выпадали из схем: гелоны выпали из схем Гракова, Смирнова и Тереножкина; скифы-кочевники из схемы Гракова 1971 г.; андрофагов нет на схемах Смирнова и Гракова 1971 г.; исчезли алазоны со второй схемы Гракова.

На основании шести указанных выше схем размещения геродотовских племен Скифии можно составить сводную карту. Такая усредненная искусственная карта, разумеется, абсолютно не пригодна для определения истинного положения племен. Ее объективное содержание исчерпывается показом тех территорий, в пределах которых четыре разных исследователя указывают местоположение того или иного племени. Образовавшиеся на сводной карте пространства, как правило, охватывают по нескольку разнородных археологических культур каждое, что свидетельствует об отсутствии единого принципа у четырех исследователей. С точки зрения приближения к истине эта историографическая карта тоже малоутешительна. Она подчеркивает широкий географический диапазон колебаний в определении племен, показывает неустойчивость мнений. Как видим, ни одну из предложенных шести схем нельзя взять за основу при дальнейших исследованиях, т. к. подробная новая аргументация отсутствует, взгляды предшественников детальной критике не подвергнуты. При этих условиях разные и противоречивые гипотезы просто погашают друг друга.

Как видим, карту Геродотовой Скифии необходимо создавать заново.

* * *

Для выхода из существующей путаницы необходимо рассмотреть в комплексе, в единой системе все данные Геродота, не подразделяя их на значительные и незначительные, на достоверные и кажущиеся сомнительными. Многие вопросы придется первоначально анализировать изолированно, изучать их сами по себе, но по мере накопления их необходимо вводить в создаваемую систему и проверять этой системой. В ряде случаев придется применять метод «опережающих доказательств», допущений, предполагая доказанным то, что еще требует обоснования. Точнее будет сказать так: исследователь должен довести анализ всех частных вопросов до конца и затем свести их в систему, но изложение для читателя, во избежание повторений, придется вести, используя время от времени те выводы, которые еще не доказаны (в прочитанном читателем тексте), но будут доказаны в последующем.

Для того, чтобы подойти к таким важным историческим вопросам, как географическое размещение скифских племен и поход Дария Гистаспа, необходимо предварительно рассмотреть целый ряд частных вопросов, а именно: письменные источники Геродота, общий облик Скифии, расстояния, указанные Геродотом, природную среду и общий археологический фон, реки Скифии, маршрут Геродота, местные устные источники. Известно использование Геродотом трудов Гекатея Милетского (VI – начало V в. до н. э.), Аристея Проконесского (VI в. до н. э.) и знакомство с какой-то общей географической картой, которое отразилось в §§ 36–42 четвертой книги. Возможно, что Геродот видел и карту (или ее копию) Аристагора Милетского, изображавшую персидскую «царскую дорогу» от Суз до Сард в Малой Азии, протянувшуюся на 13 500 стадий (V, §§ 49–54)24. По Аристею, которого Геродот подробно цитирует, им указан путь на восток к исседонам и аримаспам, находившимся где-то близ Южного Урала. Сложнее определить то, что Геродот почерпнул у Гекатея. Геродот неоднократно упоминает «логографа Гекатея, сына Гегесандра» как политического деятеля, противника ионийского восстания против персов (V, § 36), или же как историка (VI, § 137), но у Геродота нет ни одной ссылки на «Землеописание» Гекатея. Дошедшие до нас отрывки из сочинений Гекатея свидетельствуют о хорошем знании им тех мест, которыми Геродот интересовался меньше: Синдика, Колхида и северо-восточное побережье Понта25. Поскольку сам Геродот не был географом-теоретиком, то вполне возможно, что он в свои записи включил уже существовавшее до него обобщенное представление о Скифии как об огромном квадрате 4000 × 4000 стадий. Был ли автором этой схемы Гекатей или кто-либо другой из греческих географов VI–V вв. до н. э., сказать нельзя, но наиболее вероятно, что не Геродот был создателем идеи «скифского тетрагона».

«Скифия представляет собою четырехугольник, две стороны которого доходят до моря, причем линия, идущая в глубь материка, такой же длины, как и та, что тянется вдоль моря. Так, от Истра до Борисфена – 10 дней пути и столько же от Борисфена до Меотиды. С другой стороны от моря внутрь страны до меланхленов, что живут над скифами, – 20 дней пути. Дневной путь я определяю в 200 стадий. Таким образом, Скифия в поперечнике имеет 4000 стадий. Такой же длины и те прямые стороны ее, что идут внутрь материка. Такова величина этой страны» (§ 101).

Кому бы ни принадлежала идея скифского квадрата, Геродот дополнил ее собственными расчетами: «Начиная от Истра я буду описывать с целью измерения26 приморскую часть собственно скифской земли» (§ 99). В результате получился драгоценный источник, дающий не только общее представление о Скифии, но и конкретные величины и точное определение такой меры длины, как «день пути».

Существует несколько попыток представить себе скифский квадрат. Раулинсон сторонами квадрата считал: на юге – Черное море, на западе – р. Прут, а на востоке – северозападный берег Азовского моря27. При этом Прут и азовский берег идут на его реконструкции строго по линии север – юг. Отдаленные от моря углы квадрата приходятся на этой схеме на истоки Прута и на устье Дона.

П.Н.Кречетов предложил другую схему, в основу которой положен косо поставленный квадрат: одну (юго-западную) сторону его образуют Дунай и побережье Черного моря до южной оконечности Крыма; юго-восточную сторону образует побережье Крыма, Керченского п-ва и Азовского моря. Северным углом квадрата оказывается озеро в верховьях Днестра28.

Схема Раулинсона, если перенести ее на современную карту, разрежет Скифию по линии: верховья Прута – Запорожье – устье Дона. Вся Скифия в глубину займет всего-навсего 200–220 км, что совершенно не соответствует 4000 стадий. Схема Кречетова увеличивает это расстояние лишь на 20–30 км, что также противоречит Геродоту.

При разборе всех данных Геродота очень мало внимания обращалось на указываемые им расстояния в днях пути или в днях плавания. Их привлекали выборочно и произвольно. А между тем применительно только к Скифии и окружающим ее народам Геродот семь раз указывает точное расстояние в днях пути и пять раз в днях плавания. Впредь до завершения исследования мы не всегда можем достоверно определить точки отсчета (например, расстояние от будинов до тиссагетов равно 7 дням пути), но мы должны представлять себе эти расстояния и вспоминать о них в надлежащем месте.

Некоторые трудности представляет и многообразие античных мер длины: дельфийская стадия, аттическая стадия, олимпийская и т. д. Наиболее вероятным считается применение Геродотом аттической стадии в 177,6 м. День пути в 20 стадий будет равен 35,5 км, что вполне соответствует средней протяженности обычного дня конного пути.

Попытаемся проверить определение Геродотом южной, приморской стороны скифского квадрата. От Дуная до Днепра должно быть 10 дней пути. Если мы проведем линию вдоль берега, но не по самой кромке, а в 30–40 км от моря, (чтобы избежать переправ через многочисленные лиманы), то получим 350 км, т. е. полное совпадение с данными Геродота: расстояние от Истра до Борисфена преодолевается в 10 дней по 35 км в день.

Скифский квадрат. Расстояния в днях пути


Сложнее обстоит дело со второй, восточной половиной прибрежной линии. Если ехать кратчайшей дорогой от устья Днепра до ближайшей точки Азовского моря, то на этот путь понадобится всего лишь 5 дней; он выведет к пустынному, в древности болотистому берегу в районе современного Геническа.

Если же проехать от устья Днепра через Перекоп и далее степной частью Крыма к Керченскому проливу, то ровно через 10 дней пути будет Боспор Киммерийский и пристань Порфмий («Переправа») на самом краю Меотиды, где «река Танаис, впадающая в Меотийское озеро, и киммерийский город Порфмий образуют границу между Европой и Азией» (§ 45).

Скифы в бою. Золотая бляшка из кургана Куль-Оба, IV в. до н. э.


Именно здесь, на берегу Боспора кончались поселения скифов, кончалась Скифия. Естественно, что Геродот определял не извилистую береговую линию Крыма, а крайний рубеж скифов на берегу Понта у входа в Меотиду и определял его, как и западную половину стороны скифского квадрата, по сухопутной дороге.

Правильно определив (очевидно, хорошо наезженное местными греками) расстояние в обе стороны от устья Борисфена – к Дунаю и к Керченскому проливу, Геродот не заметил того, что весь этот двадцатидневный путь представлял извилистую кривую. Он условно принимал его за прямую, за южную сторону скифского тетрагона.

Голова Афины на ситуле V в. до н. э. Из находок на затонувшем челне. Р Супой (левый приток Днепра) у с. Песчаное


Протяжение скифского четырехугольника в глубь материка должно быть значительным. 4000 стадий это – 710 км. Конечно, пути, особенно в северных лесистых местах, не могли быть прямолинейны, но ориентировочно северная граница Скифии в представлении Геродота проходила примерно по 53° северной широты, т. е. вдоль Припяти, через Чернигов на Курск и далее на Воронеж. У нас нет никакой уверенности, что скифский тетрагон был геометрически правильным квадратом. Включение Серета, Прута и истоков Днестра в Скифию на западе и низовий Дона на востоке уже превращает квадрат в опрокинутую трапецию, у которой южная приморская сторона по прямой содержит 540 км, а северная должна иметь около 1000 км. Учитывая то, что древние авторы весьма неточно определяли направление на север и нередко в своих описаниях спрямляли плохо известное им направление рек, текущих в общем-то из северных земель к южному морю, мы не будем очень строги к общей географической схеме Геродота. Он дал все же представление о габаритах Скифии, заменив измеренным в стадиях пространством такие поэтические определения, как «отдаленный край земли, скифская страна, безлюдная пустыня» (Эсхил. «Прикованный Прометей»).

Приведу все расстояния, упоминаемые Геродотом, несколько округляя их:

Протяженность Скифии в глубь материка – 4000 стадий, или 20 дней пути = 700 км.

От Истра до Борисфена – 10 дней пути = 350 км.

От Борисфена до Меотиды (до устья Меотиды) – 10 дней пути = 350 км.

От моря до земли меланхленов – 20 дней пути = 700 км.

От р. Пантикапы до конца земли кочевых скифов – 14 дней пути = 500 км.

Протяжение земли борисфенитов (от неизвестной точки) – 3 дня пути = 105 км.

От угла Меотиды до земли будинов – 15 дней пути = 530 км.

От земли будинов до земли фиссагетов – 7 дней пути = 240 км.

* * *

Для получения более строгих выводов и для устранения путаницы, созданной невнимательными исследователями, совершенно необходимо учитывать данные физической географии и соотносить их с краткими заметками Геродота.

Говоря о населении Скифии, Геродот очень определенно делит его на кочевое, не имеющее ни городов, ни пашен, и на земледельческое. Следовательно, нам нужно знать границу степи и лесостепи. Скифологи-археологи давно уже на своих картах наносят эту границу двух важных ландшафтных зон. Для этой цели необходимо пользоваться картой восстановленного растительного покрова29.

Кроме кочевников-скотоводов и земледельцев, Геродот выделяет еще два типа хозяйства: лесных конных охотников (йирки и тиссагеты) и лесных «кочевников» (будины, живущие в лесах, где водятся бобры; андрофаги, расположенные где-то за припятскими болотами). В последнем случае совершенно исключено кочевое скотоводческое хозяйство, и выражение Геродота следует, очевидно, понимать как подвижное хозяйство, естественное при подсечном лесном земледелии.

Физико-географические данные и заметки о хозяйственной системе должны быть совмещены с массовым археологическим материалом. В настоящее время с достаточной полнотой изучены скифские и сарматские памятники степных кочевников, лесостепные земледельческие культуры скифского типа и такие более северные культуры, как милоградская, юхновская, дьяковская, городецкая со смешанным, полуземле-дельческим хозяйством.

Учет всех доступных изучению признаков в археологических культурах VI–IV вв. до н. э. позволит точнее прикрепить геродотовские имена племен к конкретным территориям.

Загрузка...