Глава первая: Баксы крупные нам в портмоне ложатся…

«Будущее России до сих пор представляется в виде коммунизма — то есть, в виде большой и неожиданной халявы…»

Житейское наблюдение

Олег Евгеньевич Поляков был, в общем-то, неплохим человеком.

Неплохим в том, что касалось выпендрежа. В этом он мог дать сто очков вперед любому коммерсанту, или, как их сейчас популярно называть, акуле бизнеса. Когда я явился к нему в офис в первый раз, и, пройдя через многочисленные широкие коридоры, минуя двух охранников каждый под два метра ростом, и пройдя через отделанную под орех дверь, я ожидал увидеть если не Дональда Трампа, так какое-то подобие Моргана Фримена точно.

Реальность меня разочаровала.

Поляков оказался типичным барыгой — трусливым, но очень жадным. Причем, как мне кажется, еще и страдал комплексами неполноценности. До сих пор помню, как он развалился в своем огромном кресле, и, демонстративно махая у меня перед носом перстнем, начал рассказывать о своих связях с местной полицией, где у него все проплачено, и где его защищают постоянно. Периодически он вставлял иностранные словечки, видимо, сам не осознавая их значения, и пристально смотрел мне в глаза после каждой фразы, словно наслаждаясь произведенным эффектом. Я вежливо молчал, и отводил взгляд, всем своим видом показывая, что я сражен его мудростью и каким ничтожным себя по сравнению с ним чувствую. Сказать по правде, мне он сам нафиг был не нужен. Я за его деньгами пришел.

Услышав про биокомпьютер, Поляков сначала не врубился, о чем идет речь. Посопел две минуты, и небрежным тоном заявил, что читал о таком. И тут же спалился, задав глупый вопрос, можно ли его реализовать на рынке цветных металлов. Даун… Я вежливо объяснил, что это такое, и какую ценность он представляет. Поляков снова посопел, выскочил из кабинета на пару минут, потом вернулся, снова умостился в свое необъятное кресло, и приступил к допросу.

Я старался отвечать максимально правдоподобно. Да, я сам его изобрел, и больше никто о нем не знает. Да, если грамотно все выстроить, он произведет революцию в сфере технологий. Да, компьютер максимально прост и обращаться с ним может кто угодно. Нет, я не женат, сам по себе, в тюрьме не сидел, и никогда раньше в торгово-рыночных отношениях не участвовал. К моменту окончания разговора решение Полякова насчет меня было написано у него на лице. Мы договорились встретиться для оценки стоимости товара через два дня.

Не торгуясь, я запросил пять процентов с каждой продажи, и это при том, что названная мною ориентировочная стоимость прибыли от изделия — миллионы долларов. Поляков удивился, но, когда узнал, что я собираю на операцию по пересадке почек, успокоился. Мы ударили по рукам, и спустя еще двое суток он объявился у меня в квартире. В окно я видел, как он подкатил на своем «Вольво» к подъезду, потом что-то чем-то сказал троим полицейским в сопровождавшей его служебной «девятке», и те покатили за угол дома. Воспользовавшись форой в десять минут, я еще раз проверил свой маскарад. Густая борода, скрывающая нижнюю половину лица — есть. Яркая желтая майка с надписью «Нью-Йорк» на спине и ядовито-фиолетовые штаны — есть. Зазвенел звонок в дверь, и на пороге появилась моя ничего не подозревающая жертва.

— Рад вас видеть, товарищ Никодим…. Пройдемте-ка в комнату…. Где изделие?

— Здесь, здесь, — я провел его в пустую гостиную, где на столе стояло мое «творение». Мой бывший одноклассник поработал на славу — муляж из аквариума и обычного компьютера производил неизгладимое впечатление. — Все в полной комплектации, как договаривались. Извольте проверить?

— Степан, проверь! — рявкнул Поляков, изображая из себя крутого начальника. Громила, что сопровождал его, подошел к «творению», потоптался секунд десять, и кивнул головой.

— Тогда я его забираю.

— А деньги?

— А я уже думал, что вы забудете… Степан, ну-ка, быстро отсчитай товарищу Никодиму пятьсот тысяч….

Взяв из рук громилы аккуратно перетянутые резинкой пачки, я сказал, что пойду, пересчитаю их в другой комнате. Поляков запахнулся в свое кожаное пальто, и небрежным жестом выразил свое согласие. Спектакль закончился, дальше начиналось самое интересное….

Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали. Громила пошел открывать, и вернулся в сопровождении троицы дюжих полицейских.

— И где этот придурок? — поинтересовался старший.

— Там, — Поляков махнул рукой в сторону комнаты. — Оформляйте. Степан, проследи. А я пошел в машину….

Борода исчезла, яркая одежда сменилась джинсами, рубашкой и кедами. Поправив на лице маску, я затаился у входной двери квартиры, располагавшейся снизу той, где только что состоялся обмен. Моя версия подтвердилась — Поляков не стал тратить свое время, созерцая арест какого-то неудачника, и предпочел отправиться праздновать свою победу. Напевая под нос, он спускался по лестнице, через каждые два шага поправляя полы пальто. Дождавшись, пока он окажется на лестничной площадке, я толкнул дверь, издал натуральный рев и выскочил наружу.

Реакция оказалась вполне предсказуемой.

Коммерсант тихо завизжал, и ринулся было по лестнице вниз, но запутался в пальто, и чуть не упал, схватившись за перила. Треснув его по затылку, я втащил это чучело в квартиру, и закрыл дверь. Над головой послышался глухой удар — это полицейские начали прорываться в комнату, куда я ушел пересчитывать деньги. Если учесть, что там стальная перегородка, вламываться им придется еще долго… Поляков захрипел, когда я врезал ему в солнечное сплетение, и разинул рот что позволило без труда толкнуть ему в горло таблетку, которую он машинально проглотил.

— Это что за шутки…

— Рот закрой, — я поднял с пола и приставил ему к горлу здоровенный кухонный нож. — Что, кинуть меня решил? Изделие присвоить, а его создателя — в тюрьму?

Коммерсант затрясся, на лбу у него выступили капельки пота.

— Я все объясню….

— Поздно. Ты разбудил зверя, который и так пашет, как проклятый, и теперь я требую моральной компенсации. Знаешь, что ты только что проглотил? Это смертельный яд из экстракта кураре, начинает действовать ровно через сорок пять минут. Противоядие есть только у меня, — я показал ему маленькую голубую ампулу. — Сейчас мы с тобой выйдем, сядем в машину, и проедемся до ближайшего банкомата, где ты снимешь, а потом отдашь мне наличкой еще пятьсот тысяч. И тогда я позволю тебе выпить противоядие. Ну, что, конь в пальто, понял, как ты влип, или врезать еще пару раз?

Лицо у Полякова посерело от ужаса, и весь его прежний гонор как-то быстро слетел сам по себе.

— Да-да, конечно, я понял…

— Молоток, — я толкнул его в спину. — Двигай.

Сделать лаз между квартирами было просто — день работы. Но сделать лаз в соседний подъезд было куда сложнее. Пришлось даже воспользоваться услугами рабочего населения, мотивировав их тремя бутылками с горячительными напитками. Естественно, опустошив бутылки с ними, тем самым вызвав к себе уважение и преданность.

Всхлипывая и обдирая плечи об кирпичную крошку, Поляков прошелся по длинному, узкому коридору, спрыгнул в небольшой лаз, и вылез из небольшой каморки, располагающейся под лестницей соседнего подъезда. Снаружи у двери уже ждала своего часа угнанная мною недавно ржавая серая «Волга». Чтобы окончательно деморализовать жертву, я отвернулся на пару минут, делая вид, что ищу ключи в кармане. Коммерсант открыл было рот, собираясь позвать на помощь… и охнул, когда его по щеке резанула брошенная мною игральная карта.

— В следующий раз будет по горлу, — пообещал я, открывая двери….

Между тем в квартире происходило то, что надо было снимать на видео а потом выкладывать в Интернет, гребя бабло за просмотры.

Два сержанта и один младший лейтенант не отличались особым умом. Когда стальная перегородка, наконец, согнулась, и один ее край, специально закрепленный кое-как, оторвался, первый полицейский тут же ворвался в комнату, размахивая дубинкой. Попутно разрывая ногой леску, протянувшуюся вдоль порога. Раздался щелчок, и в морду полицейскому прыснуло мощной дозой женских духов с феромонами.

Второй оттолкнул матерящегося коллегу, ринулся вперед, поскользнулся, и упал точно на торчащие из пола стальные иголки…. Третий осторожно просунул голову, оценил ситуацию, и решил, что надо делать ноги, но не успел. Зажатый между дверью и косяком пузырь лопнул, и обрушил на бравого копа дождь из остро пахнущей жидкости, по цвету и консистенции напоминающую человеческую мочу….

Выкручивая баранку, я провел машину по пустынным дворам, и спустя несколько минут остановился возле магазина, где был банкомат. Поляков тихонько икал. Не знаю даже, что его пугало больше — перспектива умереть или моя маска с клыками.

— Давай сюда карточку.

— У меня ничего нет… — коммерсант сделал последнюю попытку разрешить все мирным путем.

— Да ну? — я показал ему ампулу. — Тогда я выкидываю это в окно. А если учесть, что тут проспект, то ее раздавит первая же машина.

Вскрикнув, он попытался выхватить ампулу у меня из рук, за что получил удар в бок.

— Карточку. И пин-код.

— Двадцать два — сорок шесть, — простонал он, глотая слезы.

— Еще раз?

— Двадцать два — сорок шесть…. - он взвыл, когда я саданул его по пальцам. — За что?

— У меня встроенный детектор лжи. Говори настоящий код, или выброшу противоядие к чертям собачьим.

Поляков выпучил глаза.

— Сорок восемь — пятьдесят четыре….

— А теперь баиньки, — в приступе нежности я погладил его по голове, а потом схватил за волосы, и, как следует, приложил головой об приборную панель. Коммерсант пару раз дернулся, потом затих окончательно.

Выбравшись из машины, я потопал к банкомату. Люди удивленно оборачивались, но с расспросами не лезли. Камера в банкомате, естественно, попыталась зафиксировать мое лицо, но фиг у нее что получилось сквозь маску. Сложив деньги в бумажный пакет, я выкинул ненужную карточку в урну, и направился к ближайшему подъезду.

Пора было заканчивать цирк и становиться самим собой.

********************

Если рисовать мой портрет у себя в воображении, то параметры у меня стандартные. Рост — метр семьдесят пять, телосложение спортивное, лицо округлое, прическа «бобрик». По крайней мере, сейчас я так выгляжу. Почему сейчас? А вот возьму, да объясню.

Моя импровизированная гримерка ждала меня. Устроившись у зеркала, я приступил к перевоплощению. Прежде всего, конечно, расстегнул рубашку, и снял с себя поролоновые мышцы, сразу превратившись из брутального качка в худого заморыша. Далее, я снял обувь с подкладками, и одел обычную, сразу став ниже на двадцать сантиметров. Наконец, жировые наслоения на лице, оказавшиеся гримом, и исчезнувшие по желанию, превратили округлое лицо в не столь округлое. Осталась только прическа. С ней я не стал особо церемониться, и включил машинку для стрижки, быстро превратив «бобрик» в короткий «бокс». Последний этап — цветные линзы, делающие мои естественные карие глаза голубыми. Алле-оп, и из зеркала на меня смотрит другой человек.

Маска, одежда и все остальное отправилось в урну. Хозяин квартиры был строго предупрежден, что должен от всего избавиться, иначе подыхать ему в страшных муках. Мешок с деньгами спрятался в глубине мусорного ведра, наполненного помоями. Выйдя из подъезда в растянутых «трениках» и рваной майке, я чуть было не наткнулся на черный джип с конкретными ребятами, завернувшим во двор. За рулем сидел Степан, а это значило, что Поляков уже пришел в себя, и вызвал помощь. Громила проехался по мне взглядом, не нашел ничего интересного в худосочном заморыше, выносящем мусор, и машина укатила дальше. Ладно, Фат, нечего глазеть, пора и тебе двигать. Тем более, есть куда….

Если смотреть изначально, то я вовсе не собирался становиться преступником. Да, были мечты в детстве — о богатстве, славе и вкусах хорошей жизни… но мне упорно вбивали в голову, что этого всего надо добиваться честным путем. Видимо, что-то пошло не так…. Сам не знаю, что меня спровоцировало — то ли надоело смотреть, как отец считает копейки, то ли мерзнуть на остановке, ожидая автобуса, и наблюдая, как мимо проносятся сверкающие иномарки…. Хоть я и спец по психологии, могу залезть к человеку в башку и выудить всю грязь, которую он скрывает, в самом себе мне так и не удалось разобраться. Точно знаю, что не вижу в своей работе ничего необычного. Баланс Вселенной — если есть кто-то, кто деньги честно зарабатывает, значит, должен быть кто-то, кто их ворует. Иначе никак.

А в остальном я живу также, как Новосельцев из фильма «Служебный роман». Только на ворованные деньги, то есть, от аферы до аферы. Одним словом, выкручиваюсь, одним словом, верчусь. Сегодня мой личный бюджет пополнился на сумму ровно в один миллион триста двадцать рублей. Почему рублей? Да просто поддерживаю отечественного производителя.

В соседнем дворе я выбросил ведро с мусором в бак, и завернул в ближайший обменник. Девушка тут же отсчитала нужную сумму, поменяв шаткую отечественную валюту на более твердую, с портретами американских президентов. Еще два часа я убил, раскатывая на разных такси по городу, и спуская в разных банкоматах наличку на карточку. Пару раз мимо проносились патрульные машины, но на меня никто не обращал внимания. И это неудивительно, если учесть, что особые приметы для розыска у них были сомнительные. Поляков, конечно, разглядел мое лицо при встречах, но оно всегда было закрыто бородой, да и сейчас я изменил его кардинально. А яркая одежда, в которой я ходил почти постоянно, должны были окончательно сформировать в его мозгу мой фальшивый образ.

Что еще? Отпечатки, конечно, тоже липа. Весь последний месяц я провел в специальных «липучках» телесного цвета, которые крепились на кончиках пальцев, и вместо отпечатков оставляли везде только смазанное пятно. Подписи фальшивые, документы и имя — тоже. Почерк, правда, мой, но его я уж точно не изменю. Походка, жесты — все это удалялось из памяти под впечатлением яркой одежды и бороды. Голос… короче, проехали. А то еще назовете меня занудой…

Никодим Авдеев чудесным образом исчез. Вместо него снова был Станислав Гуляев. Добро пожаловать в мой мир.

****************

Поезд «Питер — Смоленск» отходил ровно в два часа. Я явился на вокзал без пятнадцати два — в новом, с иголочки, костюме, с чемоданом, набитом всякой всячиной, и даже фальшивым обручальным кольцом на пальце. Ни дать ни взять, офисный менеджер. Жить в достатке хорошо, но только если другие об этом не знают….

Карточка с деньгами отправилась к Самиру — моему неофициальному банкиру. Оставил я лишь пару тысяч на мелкие расходы, и уже потратил половину, приобретая вещи. Устроившись в купе, я развернул купленную только что газету. Как и следовало ожидать, первую полосу занимала фотография Геращенко.

Появился в нашей стране пару месяцев назад такой вот человек. Был сначала простым бизнесменом, потом стал депутатом Госдумы. И такую деятельность развернул, что все вокруг просто охренели.

«Щедрый подарок сегодня сделал известный депутат Руслан Андреевич Геращенко детской больнице номер восемь, располагающейся в Самаре. Месяц назад там сгорел один корпус, однако власти города цинично заявили, что средства из бюджета они выделить не могут, поскольку денег не хватает. Вчера Руслан Андреевич торжественно презентовал новое здание больницы номер 8, поскольку, кроме сгоревшего корпуса, старое здание уже давно подлежало сносу по причине износа конструкции. Теперь больница располагается не на окраине города, а в центре, оборудование в ней закуплено за границей, некомпетентные врачи были уволены, а их места заняли перспективные, молодые специалисты. Мэр города отказался комментировать ситуацию, но Геращенко заявил, что в будущем будет подниматься проблема о хищении денег из бюджета города и возбуждение уголовных дел против лиц, злоупотребляющих служебным положением в личных целях….»

Снаружи произошло какое-то движение. По коридору двигался старый, седовласый дедок, и поминутно останавливался, хватаясь за стены и пытаясь привести дыхание в норму. Отодвинув дверь в мое купе, он просунул голову внутрь.

— Сынок, помоги чемодан затащить…

— Да пошел ты нафиг, — буркнул я, переворачивая лист газеты.

Охая и причитая, дедок кое-как заволок свою бандуру внутрь, и присел на нижнюю полку, пытаясь что-то вытащить из кармана трясущимися руками. Когда я закончил читать статью и глянул на него, в меня уставилось дуло пистолета.

— Деньги на базу, а то водой захлебнешься.

— Без обид, Игорек, но старики — это не твое. Лучше изображай девушек, у тебя это хорошо получается.

Вздохнув, он убрал водяной пистолет, и аккуратно снял с себя парик, открыв молодое лицо и короткие темно-русые волосы.

— Хоть бы раз похвалил…. Напоминаешь меня в детстве — тоже стараешься все обгадить.

— Между прочим, я вношу конструктивную критику, и указываю тебе на твои ошибки. Но чисто технически… да, я люблю все обгадить. Вокруг одни скептики, привыкай.

Ворча под нос, Игорь Голубев, мой старый друг и подельник в некоторых делах, принялся переодеваться. Его отец был профессиональным театралом, поэтому у Игорька с детства наблюдалась тяга к разным перевоплощениям. То он старик, то юная девушка, то богатый Рокфеллер, то бомж без жилья…. Познакомились мы до жути банально — обчищали одну и ту же точку, а потом на пару уходили от полицейской облавы. Сработались, правда, не сразу — первое время он считал меня выпендрежником, а я его — дилетантом. Но потом как-то все сгладилось, и между нами возникло частичное взаимопонимание.

Закрыв дверь в купе, я вернулся на свое место. Игорь между тем выудил из-под одежды что-то блестящее, и бухнул его передо мной на столик.

— Завидуй.

— Ух, ты, золото, — я взвесил в руке прямоугольный брусок. — Где добыл?

— Нашел у одного придурка. У него свое месторождение в Сибири, а здесь он золото реализует. Пришлось прикинуться шизофреником, чтобы проникнуть к нему в дом, но это стоило того, — Игорь вытащил сигареты. В отличие от меня, он курил, и курил много, объясняя это избавлением от постоянного нервного стресса. Банальная отмазка. — А у тебя как? Хотя нет, можешь не отвечать, уже успел послушать местную радиосводку. Ты, кстати, в курсе, что тебя вычислили?

Я выпрямился.

— Да ладно….

— Какой-то там полковник заявил, что фокус, который ты провернул над Поляковым, по стилю уж очень напоминает цепочку преступлений, которая тянется по нашей стране уже несколько лет. Особенности аналогичные — человек-призрак, продумывает все до мелочей, берет крупными суммами, обычно грабит богатеньких, но глупых Буратин. И кличка твоя проскользнула. Что же ты, Фат, так неаккуратно-то, а? Смотри, в следующий раз тебе точно хвост прижмут.

Я стиснул зубы.

— А у тебя уши кривые.

— Ты уже говорил.

— Они у тебя у тебя ужасно кривые, и будут кривые, до самой смерти…. А у меня хвост уже завтра отпадет. Ну, и кому из нас хуже?

Он спрятал золото, и вышел покурить в тамбур. Знает, гаденыш, что если будет возле меня с сигаретой ошиваться, то утром вообще не проснется. Нет, вы не подумайте, я не отношусь к тем, кто за ЗОЖ. У меня чисто практический взгляд — будешь курить, значит, будешь страдать провалами в памяти, задышкой, и прочими последствиями. А мне это все нафиг не сдалось.

Умостившись на полке, я подложил под голову свернутую куртку, и закрыл глаза. Игорь вернулся через десять минут, сел рядом, и буднично поинтересовался:

— Какие планы?

— План у нас сейчас один — я, как Раскольников, нарубил бабок и тихо отдыхаю с топором под подушкой, а ты мне не мешаешь. И бросай уже курить, Шерлок Холмс, между прочим, говорил, что по виду пепла тоже можно раскрыть преступление, в твоем случае — по сигаретам, которыми ты постоянно дымишь.

— Лучше уж дымить, чем копаться у людей в мозгах, — буркнул Игорь, разворачивая газету….