Герой не её романа

Бозбаш

Время поджимало, но сила воли сопротивлялась и не хотела выполнять свой долг. Тело жаждало остаться в постели и набираться сил, с помощью метаболизма перерабатывая приговоренную наполовину бутылку вина. Кое-как спустя двадцать минут мучений она выползла из-под одеяла, зябко поежилась и пошлепала босыми ногами в сторону ванной. Горячий душ по утрам стал необходимостью номер раз. Задеревеневшие спина и конечности отогревались и размокали, и можно было двигаться не как кукла на шарнирах, а как вполне себе человек.

Так как к двенадцати она все равно не успевала, то позволила себе собраться и выглядеть как приличная женщина. Вымыв голову и достаточно помокнув под упругими струями, замоталась в толстые полотенца и начала колдовские мероприятия. Нанесла сыворотку на лицо, шею и декольте. Намазала лосьон на все части тела, до каких могла дотянуться. Нанесла спрей на волосы, расчесала. Растерла в ладонях масло, втерла в волосы, снова расчесала. Высушила их феном, уложила утюжком. Нанесла увлажняющий дневной крем на лицо. Устала. Отдохнула — выпила чашку крепкого кофе.

Как же утомительно быть иногда женщиной. Особенно если ты чертовски невыспался и тебе надо куда-то идти.

Тон и легкий контуринг, тушь и алая помада. И из зеркала на нее смотрела уже не помятая хмурая горгулья, а красивая молодая женщина.

Сбросив полотенце на сушитель прошла по квартире за бельем. Прелести жизни одной — можно ходить голой.

За окном через мокрые тяжелые облака проглядывало яркое и припекающее солнце. Душа просила надеть платьишко. Проведя внутренний диалог и пожав плечами, вытащила платье-водолазку. Лапша мягко садилась, избегая подчеркивания проблемных зон. Несколько аксессуаров и очки (после долгой ночи за компьютером глаза не хотели принимать линзы), доза парфюма, и в двенадцать двадцать она вышла из квартиры, направляясь на обед с дядюшкой, изрядно ее разочаровавшем накануне.

До нужно места пешком было всего минут десять, поэтому Анна шла и впитывала в себя весенний влажный воздух и тепло солнечных лучей, а ее обувь — соль тротуаров и воду разлившихся луж.

У Армена был ажиотаж. Большая часть столиков были заняты. Официанты сновали туда-сюда с подносами и блокнотиками, а несмотря на отличную вытяжку, все равно вкусно пахло едой. Желудок, не получивший ничего кроме чашки растворимого кофе, жалобно уркнул.

Седую шевелюру, торчащую из-за карточки основного меню, она обнаружила практически сразу, как отошла от гардероба. Уютный столик у окна пустовал, значит, заказ еще не делал и ждал ее.

— Ты вообще не опоздала.

"Почти" без сарказма сказал Роман Георгиевич, вставая, чтоб чмокнуть в щеку племянницу.

— Я все еще на тебя злюсь, поэтому обойдемся без поцелуев.

Пристроив сумочку на свободный стул, заняла тот, что был напротив дяди. Тут же, словно джин возник официант, готовый принять заказ. Так как это было одно из любимых заведений в городе, Анна уже знала все блюда и с ходу выдала:

— Я буду бозбаш, матнакаш и долму.

— Не разбираюсь в армянской кухне, поэтому возьму тоже самое.

Сделав еще несколько уточнений по заказу, молодой человек испарился так же стремительно, как и появился.

— Итак, мне бы хотелось понять какого черта вы с маман затеяли. Что это за ревизия чужих жизней? И чья это инициатива?

Оставляя отпечаток помады на высоком узком стакане, она отпила глоток воды.

— Аннушка, не преувеличивай. Не для того вчера собраться хотели. Но все не так пошло. А все твоя сестра, пришла со школы тыча в нос расстроенной матери документами для ВУЗа, куда она хотела поступать. Ты пойми, Ирине ведь не сладко, что ей приходится быть злодеем и отнимать сейчас то, на что рассчитывали. А она, стоит учитывать, еще и недавно потеряла мужа. Ей тяжело. Не будь строга…

Скептическая гримаса исказила лицо.

— В общем. Не злись. Не искали тебе жениха. Вчера в разговоре нечаянно всплыло. В годы нашей молодости замуж выскакивали едва 18 стукнет. И хоть твоя мать и современная женщина, но переживает, что молодость уходит и ты можешь остаться одинока. Есть женщины, которым мужик не нужен. Кто не создан для семьи. Но ты нежная, ранимая, и постоянно ищешь любовь, ласку, внимание.

— Стану старой кошатницей, в чем проблема?

— Вот ведь какая! — Поморщился Роман Георгиевич, будто глотнул скисшего молока. — В общем, вчера она свои опасения высказала. Что скоро для тебя только женатые, разведенные, вдовцы, да непотреб останутся на выбор. Ну я ей и привел пример, что есть у меня знакомый. Твой ровесник. Хороший мужик. Не разведен, не вдовец. С алкоголем и наркотиками проблем нет. Зарабатывает хорошо, востребованный специалист. Так что не все так плохо. Просто люди не встретили еще своего человека, или обстоятельствами ни с кем не связаны.

Лицо Анны кривилось все больше и больше. Вчерашняя волна протеста снова начинала подниматься, наполняя грудь, отзываясь шумом в ушах, разгоняя пульс.

— Ты издеваешься что ли?!

Неожиданно дядя Рома рассмеялся и откинулся на спинку стула.

— Вот ведь какая злюка! Да не сводничаем мы! Успокойся, а то еще несварение получишь. А ты там какой-то барабаш назаказывала. Без понятия что это, кстати.

— Мясной суп из баранины и гороха. И не барабаш, а бозбаш.

— А остальное?

— Хлеб и голубцы с виноградным листом вместо капусты.

— Ммм. Что ж, попробуем.

Спустя некоторое время принесли первое блюдо. Разговор ушел от неприятных тем, дядя рассказывал о своей работе больше, чем о жене и дочери. В этом была разница между так похожими внешне братьями: у Романа всегда на первом месте были расчет, практичность, дела, а у Льва — семья и близкие.

Вдруг по середине фразу мужчина умолк, посмотрел куда-то поверх племянницы, расплылся в улыбке и помахал рукой.