Жди неприятностей

Глава 1

Я проснулась от неожиданного прикосновения чего-то противно-мокрого к губам. Открыла глаза, брезгливо сморщилась, отстранилась, ну а затем просто шарахнулась со своего матраса на пол. Наступила на мокрую тапочку, поскользнулась в луже, едва не грохнулась, шепотом выругалась и поняла, что так мне и надо. Не жилось тебе спокойно, Ольга Юрьевна? Ну так получай развлеченьице, радость моя!

Я, конечно, про китайский астрологический календарь слышала, и не один даже раз. Не знаю, чем руководствовались древние китайцы, называя годы и месяцы в честь самых разных животных, но за последнюю неделю у меня появилась веская причина назвать вот этот конкретный месяц собачьим, и никаким другим. Причем я вовсе не ругаюсь, еще чего! Он на самом деле такой. Собачий то есть.

Что самое приятное для одинокой девушки после пробуждения утречком? Правильно: не торопясь, поморгать на свет божий, не торопясь, потянуться, подумать о том, что больше спать не хочется, и затем, опять же не торопясь, сползти на пол. Это и есть самое обыкновенное девичье счастье.

А мне, как видно, счастья было не нужно, и вообще спокойно мне не жилось.

Тяжко вздохнув, я посмотрела на маленького щенка, желтого и плюшевого на вид, теперь, после подлого покушения на мою тапочку и на мой легкий девичий сон, спешно зарывающегося под мою же простыню. Это он меня разбудил своим мокрым носом.

– Мандарин, – простонала я, – не мог потерпеть двадцать минут? Молока не получишь!

Маленький шарпей с идиотским именем Мандарин, не слушая меня, зарывался все глубже. Выбравшись из тапочки, я нагнулась, запустила руку в постель и нащупала подлого проказника. Он недовольно заверещал и задергал лапами. Еще возмущаться будет, мерзавец!

Вытащив Мандарина наружу, я, держа его за шкирку на безопасном расстоянии от себя, зашлепала босыми ногами в коридор и закрыла щенка на кухне. Пусть ждет теперь, когда я освобожусь.

Сама я после этого подвига зашла в ванную. Вместо умывания мне сначала предстояло подтереть лужу и вымыть тапочку.

Классно, да? Вот так я теперь и живу.

Я вовсе не стала членом клуба любителей животных и не совсем еще сошла с ума, чтобы заводить себе собачку, словно мне скучно жить на свете. Просто я товарищ хороший. Верный, преданный и надежный. А кое-кто корыстно этим пользуется. Я про Маринку.

Это она подобрала где-то на улице ничейного щенка, разглядела его импортную породу, назвала Мандарином и приволокла к себе домой. Ее коммунальные соседки ровно два дня кудахтали, сюсюкали и причмокивали над Мандарином, а потом поставили вопрос ребром. В результате Маринка пристала ко мне. Пристала – как не скажу что, – поклялась и побожилась, что будет приезжать каждый вечер и выгуливать своего – не скажу кого, – а потом видно будет…

Мне бы сразу уточнить, что она имела в виду под «видно будет», но я как-то не догадалась…

…Десять минут спустя, когда лужа была вытерта, тапочка повисла на веревочке, а я приняла наконец прохладный душ и восстановила душевное равновесие, началось время завтрака.

Описывать это издевательство я не стану. Кончились для Оли тихие вдумчивые завтраки. Достаточно будет сказать, что после приема пищи – по-иному и не назовешь – я успела-таки выскочить с Мандарином на улицу, и он сделал все свои дела не на мой пол, а под ничейный кустик.

Вот теперь Ольге Юрьевне можно было идти на работу и мечтать, что четвероногий квартирант дотерпит до вечера и воздержится от сюрпризов.

Ага, щас.

Пока я одевалась в коридоре и прислушивалась к суровому урчанию и постукиванию, доносившемуся с кухни – Мандарин бился головой в закрытую дверь и пытался напугать ее, чтобы она открылась, – я подумала, что за эту жуткую неделю был только один просвет в моей грустной жизни. Позавчера Мандарин сумел откопать где-то навсегда потерянную левую зеленую босоножку. Он выволок ее в коридор и показал мне. Правда, он полностью измусолил ремешок, но зато вещь нашлась!

– Пока, Мандарин! – радостно крикнула я, отперев входную дверь.

Мандарин ответил мне жалобным поскуливанием: он уже знал, что на весь день остается один, и заранее огорчался этой перспективой.

– Вечером придет твоя законная хозяйка, – злорадно предупредила я его, – вот ей и будешь жаловаться, засранец! – подвела я итог и захлопнула за собой дверь.

Моя «Лада» стояла перед подъездом и ждала, когда я к ней подойду. Раньше я почему-то обижалась на ее склочный характер, но теперь ситуация изменилась и «Лада» ходила в явных фаворитах. Выезжая со двора, я не выдержала и пожаловалась ей:

– Надул прямо в тапочку, представляешь?! А когда я его выкинула из комнаты, он еще начал ругаться!

«Лада» достойно промолчала и даже не звякнула в ответ ни одной из своих железок.

А между прочим, Маринкины подарки мне одним Мандарином не исчерпывались.

Вот уже целую неделю я была вынуждена приходить домой с работы не раньше десяти вечера, а один раз меня даже не хотели пускать в свою собственную квартиру. И все потому, что найденный в недобрый час слюнявый Мандарин познакомил Маринку с Кириллом…

Я подъехала к зданию редакции за двадцать минут до начала рабочего дня. Это еще одно прибавление к моему тайному счету к Маринке. До появления в моей жизни плюшевого Мандарина я могла себе позволить расслабиться и немножко припоздниться – начальник все-таки. Но сейчас я вылетаю из дома как ошпаренная и мчусь на работу, словно там для меня сосредоточены все радости жизни. В общем так оно и есть, конечно, но поспать чуть-чуть подольше мне тоже нравится. Точнее нравилось.

В такую несусветную рань в редакции из всех сотрудников был только Ромка – наш воспитанник, курьер и мишень наших общих педагогических порывов. Ромка обучался компьютерному набору и так увлекся этим нелегким делом, что, когда я появилась у него за спиной, он даже не заметил моего присутствия. На экране его монитора азартно махали конечностями два противных урода из игрушки «Mortal Combat».

– Сколько делаешь знаков в минуту? – рассеянно поинтересовалась я, проходя мимо него, и Ромка, тихо ойкнув, быстро нажал кнопку «Resеt» на системном блоке. Компьютер начал перезагружаться, и игра пропала из поля зрения начальства. Меня то есть.

«Быстро научился реагировать», – подумала я и направилась к своему кабинету.

– Ольга Юрьевна! – бросился за мной Ромка, потрясая какими-то листами в руках.

– Почта? – спросила я, оборачиваясь.

– Нет, – радостно улыбаясь, ответил он, – у меня есть предложение для улучшения внешнего вида нашей газеты! – выпалил Ромка и подал мне отксерокопированные фотографии собак разных пород.

– Не надо, – я не удержалась и поморщилась от этого зрелища, – у нас серьезное издание и… и вообще я не люблю собак, – закончила я и спряталась в кабинете.

Бросив сумочку на столешницу, я достала сигареты из ящика стола и раздраженно закурила.

«Пора кончать с этим безобразием!» – подумала я и твердо решила сегодня объявить Маринке свой окончательный вердикт. Пусть выбирает: или Мандарин, или Кирилл. Ольга Юрьевна двоих уже не выдерживает.

С Кириллом, как я уже говорила, Маринку познакомил Мандарин. Случилось это способом простым и действенным, даже немножко романтичным. В один из двух дней, когда Мандарин жил еще с Маринкой, они вечером гуляли по улице, и несколько больших собак напугали их обоих. Подробностей этой жуткой истории я не помню. Но, по словам Маринки, когда положение стало совершенно безнадежным – то ли она с Мандарином залезла на мусорный ящик, то ли просто стала громко кричать и размахивать сумкой – второе вероятнее, – вдруг появился былинный чудо-богатырь по имени Кирилл и спас перепуганную красавицу вместе с ее сопливым щенком.

Вспоминая эти подробности, я не удержалась и зевнула: очень пикантная история и такая интересная! Все закончилось гулянием под луной с постоянной передачей Мандарина с рук на руки – он, видите ли, уснул-с, а Маринке нести его было тяжело-с. А самое любопытное то, что Маринка постеснялась вести Кирилла к себе в гости, хотя ей этого очень хотелось: он немножко пострадал в честном бою с собачьим племенем, что-то ему там испачкали и порвали. Маринке подумалось, что будет неудобным показывать, что она живет в коммуналке, и объяснять кавалеру, что вся толпа, которая выскочит в коридор из комнат им навстречу, – всего лишь соседи, а не ее родственники.

Когда Мандарин благополучно переселился жить ко мне на срок, обозначенный туманным выражением «там видно будет», Маринка, приезжая вечерами выгуливать этого паршивца, сообщила адрес своего местопребывания и Кириллу.

Маринка клялась и божилась, что Кирилл ее неправильно понял, но когда я однажды по ее просьбе пришла домой позже, чем обычно, то сначала не смогла отпереть дверь. Потом мне открыла растерянная Маринка и сказала:

– А, это ты…

Я ничего не смогла возразить на это ее наблюдение и просто кивнула в ответ. Я вошла в прихожую и увидела выглядывавшего из комнаты высокого парня в темно-зеленом костюме. Он был приятен, не скрою: светловолосый, коротко стриженный, с заметной смешинкой в умных глазах. Как все-гда, Маринка оттяпала себе очень лакомый кусочек.

– Здравствуйте, – улыбнулся мне парень и добавил поразительную вещь: – Марина и не говорила, что ждет гостей!

У меня непроизвольно приоткрылся рот от удивления, но, поймав умоляющий взгляд Маринки, я его тут же осторожно и прикрыла, ограничившись уклончивым покашливанием.

Вскоре Маринка пошла провожать Кирилла, взяв с собою Мандарина и накинув мою красную куртку: внезапно пошел дождик. К Кириллу должны были подкатить какие-то его друзья, и он собирался уехать с ними на их машине.

С того вечера так и повелось.

Маринка наобещала и поклялась мне, что она все объяснит Кириллу, как только зайдет разговор да представится случай, но все это продолжалось и продолжалось…

В редакции захлопали двери, послышались шаги и голоса. Я навострила уши. Слегка шаркающе прошел на свое место Сергей Иванович Кряжимский, самый старший наш сотрудник. На нем, по сути дела, и держится газета, когда меня захватывает очередное дело или расследование. Впрочем, когда не захватывает – тоже, потому что он знает в издательском деле все и всех.

Я решила выйти и поздороваться с ним. Когда я вышла из кабинета, в редакцию влетела запыхавшаяся Маринка.

– Привет! – крикнула она на ходу и схватила со своего стола электрический чайник. Маринка у нас курирует кофейный вопрос и, надо признаться, справляется с этим делом великолепно.

– Ты давно уже здесь? – спросила она меня, не останавливаясь и направляясь за водой.

– С утра, – вздохнула я, поздоровалась с Сергеем Ивановичем и вернулась к себе. Ну как вот сказать ей, чтобы забирала свою собачонку?

Я подошла к окну и выглянула на улицу. Ничего любопытного мне там не показали. Я зевнула и подумала, что начинаю уже подкисать: чего-то в жизни не хватало. Остренького, например. Приключения с Мандарином за остренькое я не считала. Если только за мокренькое.

– Знаешь, кого я вчера встретила? – раздался сзади Маринкин голос, и я от неожиданности вздрогнула. Надо же так задуматься, что уже не слышу, как дверь за спиной открывается! Так, пожалуй, можно и маньяка не заметить!

– Кого же? – недовольным голосом спросила я и почесала кончик носа, чтобы скрыть замешательство.

– Ирку Черемисину! – ответила она и, видя, что я не реагирую на это имя, пояснила: – Ну ты должна ее помнить, она училась вместе с тобой на одном курсе. Я с ней позже познакомилась у одних знакомых. Она тебя, между прочим, помнит, и очень хорошо. Ну, пигалица такая рыжая в очках?

– Нет, – призналась я и спросила на всякий случай: – И как она?

– Замуж пока не вышла, – высказала самое главное Маринка и быстро продолжила: – Мы с ней поговорили не очень долго, обеим было некогда. Она передавала тебе привет и приглашала зайти к себе на работу… Да помнишь ты ее, она мне рассказывала, что всегда на свои дни рождения готовила торт-суфле и вам всем так нравились эти торты, что ей ни кусочка не оставалось. Ну?!

– Что – ну? – улыбнулась я. – Конечно, я прекрасно помню эти торты. Кстати, у меня никогда не получались такие же.

– И у меня торт-суфле не получается, хоть тресни, – призналась Маринка, – хотя я делала его только один раз.

– И я тоже, – ответила я, и мы обе рассмеялись.

Ну и как тут Маринке отказать от квартиры? Ладно, потерплю еще чуть-чуть.

– Так вот, Ирка сейчас работает ведущим менеджером в фирме «Орифлейм»! Это на первом этаже «Материка», знаешь, где?

– Чем только филологи не занимаются! – удивилась я. – Некоторые еще и в газетах работают. И Ирине нравится ее работа?

– Еще бы! А какие у них крема, – закачала головой Маринка, – мама моя дорогая! Она нас приглашала к себе, обещала обслужить и нагрузить по полной программе. Я думаю, что тебе нужно идти прямо сейчас!

Маринка слегка нагнулась, наливая мне кофе, и поэтому не заметила моей реакции. А я, мягко говоря, немножко удивилась.

– А почему это я должна идти, а не ты, например? – осторожно спросила я.

– Она хочет поговорить о рекламе в нашей газете, а это только с тобой – раз, – сказала Маринка, пододвигая ближе ко мне сахарницу и снимая с нее крышку, – ты с ней лучше знакома, чем я, – два, и вообще, я считаю, что ты более опытная дама и сумеешь выбрать то, что нужно нам обеим, – три, – привела Маринка весьма серьезные доводы, и я задумалась.

«А почему, собственно, и нет? На улице вовсю бушует самое безобразное межсезонье, и если от него вовремя не прикрыться качественным кремом, то скоро будет и незаметно, что Маринка на целый год старше меня… К тому же срочной работы на сегодня нет, визитов запланированных – тоже…»

Я отвлеклась от мыслей и обратила внимание, что Маринка продолжает описывать невиданные ею самой чудеса пещеры моей знакомой.

– Оля, Оля, – чуть ли не постанывая, перечисляла она, – трехсоставная очищающая маска на основе экстрактов южноамериканского кактуса…

– С иголками? – сразу же заинтересовалась я.

– Что? – словно очнулась Маринка, остановившись на полуслове. – Что ты сказала?

– Ладно, ладно, – успокоила я ее, допивая кофе, – не могу сказать, что твои слова произвели на меня сильное впечатление, но почему бы и не прогуляться? Она там сейчас будет?

…Так вот и получилось, что, придя к себе на работу очень рано, я на ней долго и не задержалась.

Магазин-салон «Материк» располагался невдалеке от железнодорожного вокзала в двухэтажном здании, с плоской крышей и огромными окнами. Раньше здесь находилась студенческая столовая университета, теперь студенты если тут и бывали, то только по ошибке, потому что ничем съедобным в «Материке» не торговали. Зато продавали здесь все остальное.

В основном ассортименте здесь была мебель для квартир и офисов, отделочные материалы и одежда. Но если походить подольше и посмотреть повнимательней, то в каком-нибудь закутке можно было обнаружить и индийские благовония, и эротическую литературу. Короче говоря, салон работал по принципу: давайте ваши деньги, а товар мы вам подберем.

Вспомнив Маринкины объяснения, я подъехала на «Ладе» ко входу в магазин и поставила там свою металлическую подругу. Выйдя наружу, я, однако, не пошла в широко растворенные двери салона, а завернула за угол и направилась вдоль забора одного из корпусов университета к заднему двору.

Дорога была нормальной ширины для пешехода, но если бы навстречу выехала какая-нибудь машина, мне пришлось бы прижаться к университетскому забору – высокой, когда-то помпезной ограде, но сейчас уже безнадежно проржавевшей, а кое-где и покосившейся.

Не успела я порадоваться мысли, что путь свободен, как сзади раздался короткий автомобильный сигнал. Я оглянулась и отшатнулась в сторону: белый «Москвич» подкрался ко мне так неслышно, как Маринка сегодня в кабинете. «Москвич», сбавляя скорость до минимума, дал мне возможность прижаться к забору.

Медленно проезжая мимо, шофер «Москвича» не показал мне свою наглую рожу: он был закрыт от меня тонированными стеклами автомобиля. Будучи, однако, девушкой общительной, я кивнула ему и поблагодарила за предупредительное отношение ко мне. А мог ведь и просто задавить.

Пропустив машину мимо себя, я пошла дальше. «Москвич» остановился в конце дорожки, напротив прохода к задней двери салона. Из машины никто не вышел. Гордо задрав нос, я уже молча промаршировала мимо, не глядя по сторонам, и, миновав раскрытые синие металлические ворота, прошла еще немного, толкнула дверь и вошла в салон «Материк», так сказать, с тыла.

«Орифлейм» располагался за белой не очень чистой дверью, сразу же у входа. Рядом с дверью находилась лестница, ведущая на второй этаж. Когда я к ней подошла, справа выскочил охранник в камуфляже – молодой мальчик лет восемнадцати.

– Вы к кому, девушка? – спросил он меня, что-то дожевывая на ходу.

– Мне – сюда, – кратко ответила я, показывая на блестящую рекламную этикетку «Орифлейма». Этим жестом я сама себе напомнила Виктора, нашего редакционного фотографа и самого величайшего молчуна на свете. Охранник, ничего не ответив, тут же ушел.

Постучавшись, я открыла дверь представительства «Орифлейм» и сразу же попала в стеклянно-пахучее царство косметики.

Офис был небольшой: пожалуй, даже немного поменьше моего кабинета. Все стены по периметру комнаты были уставлены прозрачными стеллажами с образцами товаров – огромное количество банок, баночек, пузырьков, пузыречков и туб. Посередине офиса стояли три придвинутых торцами друг к другу стола. В самом конце сидела в одиночестве Ирина Черемисина в большущих очках и с умнейшим видом перекладывала каталоги. У нее за спиной белела дверца холодильника. Рядом с холодильником находилось закрытое жалюзи окно, выходящее во двор.

Подняв на меня глаза, Иринка моментально стряхнула с себя всю важность.

– Привет, Оль! – воскликнула она, вставая.

– Привет! У тебя сегодня день рождения? – спросила я ее, подходя ближе.

– Нет, – удивленно ответила Ирина.

– Значит, твоего знаменитого торта не будет, – притворно огорчившись, вздохнула я.

– Зато есть пиво и фисташки! – объявила Ирина. – Я здесь полноправная хозяйка, замечаний никто делать не будет. Ты пиво пьешь?

– Вот сейчас и посмотрим, – ответила я, и наш с нею старинный контакт наладился снова.

Я села рядом с нею за стол, Ирина, протянув руку, открыла дверцу холодильника и достала две бутылки «Балтики». Из-под стола появились два стеклянных стакана.

– А я видела, что ты идешь. Через окно, – улыбаясь, объявила Ирина. – Это был твой знакомый в машине? – вдруг спросила она.

Я непонимающе вытаращилась и покачала головой.

Она слегка покраснела.

– Я случайно выглянула и увидела, что тебе посигналил «Москвич»… – пояснила она.

Я фыркнула и просто не нашлась, что ответить.

Внезапно послышался какой-то грохот, словно уронили что-то тяжелое на втором этаже. Совершенно рефлекторно я подняла голову.

– Над нами бухгалтерия «Материка», – поморщившись, пояснила Ирина, – там постоянно или празднуют, или какие-то разборки учиняют.

– Всегда в первой половине дня и всегда с таким грохотом? – улыбнулась я.

– Ты знаешь, почти всегда, – ответила Ирина, наливая мне пиво в стакан, и мы, посмотрев друг на друга, рассмеялись. – У них там такой приятный директор, Андрюшей зовут, – вдруг мечтательно произнесла Ирина и подняла свой стакан: – Поехали?

– За него, что ли? – спросила я ее.

– Сначала за нашу встречу, – улыбнулась она.

Разборка на втором этаже тем временем, судя по доносившемуся оттуда аккомпанементу, входила в основную свою фазу. Там опять что-то уронили, потом пронзительно вскрикнула женщина и послышались два сухих щелчка. Подобные звуки я уже слыхала в своей жизни: слишком уж это было похоже на выстрелы.

Я переглянулась с Иринкой. Она равнодушно пожала плечами:

– Мы просто арендуем у них помещение, – объяснила она, – плевать, чем они там занимаются, хоть групповухой. Как тебе пиво?

– Нормальное, как и должно быть, – рассеянно ответила я ей.

Мысли мои уже были заняты совсем другим. Я продолжала прислушиваться к событиям наверху. Раздался громкий топот ног по лестнице.

– Ой, что-то там не то, Ирка, – сказала я, – давай посмотрим, а?

Мы подошли к двери. Осторожно, чтобы никого не задеть дверью и, разумеется, чтобы самой не получить ею же по лбу, я медленно отворила ее и выглянула наружу.

Я увидела все еще жующего охранника, вышедшего к лестнице посмотреть, что же там происходит. Перехватив мой взгляд, он кивнул, и тут раздался еще один щелчок. Охранник, вскрикнув, упал навзничь. Я дернула дверь на себя, оставив только небольшую щель, чтобы видеть развитие событий.

По лестнице быстрым шагом спустились двое мужчин в темных джинсовых костюмах. У обоих на головах были черные вязаные шапочки, опущенные на лица. Сквозь прорези блестели только одни глаза. Идущий первым держал в поднятой руке пистолет, у второго была большая зеленая спортивная сумка.

Не отвлекаясь больше ни на что, они перешагнули через лежащего на полу охранника и вышли на улицу.

Я быстро вернулась в офис, прикрыв за собою дверь.

– Что там такое? – спросила стоящая тут же Ирина, удивленная моим видом.

– Не высовывайся, – коротко ответила я, схватила свою сумку и подошла к окну. Отогнув полоску жалюзи, я снова увидела тех двоих в масках. Они подбежали к знакомому мне «Москвичу» и сели в него. «Москвич» рванул с места и выехал со двора.

Расстегнув сумку, я выхватила свой сотовый и набрала номер. Маринка оказалась на месте.

– Маринка, – прокричала я, – быстро Виктора к «Материку». Здесь вооруженный налет.

– А как же ты там?.. – собралась было Маринка развести по своему обыкновению охи да вздохи, но я уже отключилась.

– Как – налет? – пролепетала Ирина, потрясенно глядя на меня.

– Как в кино, – ответила я, – пошли посмотрим, они уже ушли.

Не дожидаясь ответа, я вышла в коридор и нагнулась над охранником. Сзади меня тяжело задышала Ирина.

– Господи, что же это, а? – простонала она. – Неужели убили?

– «Скорую» вызывай, быстро, – скомандовала я и медленно пошла по лестнице вверх.

Очутившись на площадке второго этажа, я заглянула в первую же приоткрытую дверь.

Эта была бухгалтерия «Материка», шум из которой я слышала несколько минут назад. Сейчас здесь царил переполох. Две женщины, причитая, толклись над сидевшим на диванчике молодым парнем. Одна из них – коротко стриженная ненатуральная блондинка, как мне показалось, средних лет и средней фигуры, но в мини, присела перед парнем на корточки и ваткой протирала его щеку. Вторая, примерно такого же возраста шатенка, но в более приличном для ее возраста костюме, стояла сбоку от первой и вытирала парню вторую щеку.

Девушка, стоявшая около двери, громко кричала в телефонную трубку про ограбление. Увидев меня, она вскрикнула еще громче и схватилась за грудь.

– Ой, а вы к кому? Не работаем, не работаем! – визгливо выдала она и бросилась ко мне, явно собираясь вытолкнуть меня вон из комнаты, но остановилась в полушаге от меня, раскрыв рот.

Я молча отступила назад и вдруг почувствовала, как меня больно схватили сзади за правое плечо. Я оглянулась и увидела двоих мужчин в камуфляже и в черных масках на лицах. В руках у них были автоматы.

«Мамочка моя, – подумала я, – неужели они еще не все взяли и вернулись?!»