Жемчужина для Владыки моря

Пролог

Шторм усиливался. Старенький, потрепанный морскими ветрами кораблик, напрягая последние силы, переваливался с волны на волну. На палубу, запыхавшаяся и растрепанная, выскочила молодая девушка. Она в сердцах рванула стягивающий грудь тугой корсет, пытаясь ослабить его железную хватку, тряхнула копной светлых вьющихся волос. Соленый ветер тут же подхватил их, взъерошив, залепив ей глаза и рот. Девушка всхлипывала, едва сдерживая рвущиеся из горла рыдания.

Конец! Конец всему! Ее свободе, юности, мечтам… Папенька вознамерился подобрать ей выгодную партию для замужества и не нашел никого лучше, чем Ричард Нигель, богатый извращенец, печально известный в обществе изощренностью своих увлечений.

И теперь она плыла к нему в гости – на смотрины – словно дорогой товар к покупателю. Вероятнее всего, отец уже и не ждал ее возвращения. Не в роли девицы, так уж точно…

…Ветер ревел все яростнее, вздымая гребни волн все выше, но она не видела опасности. Разве сравниться какому-то шторму с нежеланным замужеством? И никакие сказки про страшное морское чудовище, крадущее невинных девушек, не могли напугать ее сильнее, чем предстоящая встреча с женихом.

Упругая волна, перелившись через борт, хлестнула ее в ноги – девушка не удержалась на скользких досках и упала. Тут же потоком ее потащило к шпигату – отверстию для слива воды с палубы. Девушка закричала, зовя на помощь, но вода попала ей в рот, и вместо крика получилось лишь жалкое бульканье. Ее неумолимо тащило в сторону дыры в борту корабля. Она пыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но лишь ломала ногти и обдирала кожу на ладонях.

Последним, что она увидела, падая в воду, было толстое щупальце огромного осьминога, метнувшееся в ее сторону…

Глава 1. В ладонях моря

За несколько минут до…

- Леди Эрика, идемте в каюту, ветер усиливается! – Анна, пожилая полная компаньонка, просительно сложила руки перед грудью, увещевая строптивую подопечную.

- Подумаешь, ветер, - девушка капризно скривила губки. – Теперь хотя бы не так жарко в этом чудовищном платье, - она показательно щелкнула пальцами по ребрам корсета. – К тому же он вкусно пахнет – морем.

- Но ветер испортит вашу прическу! – компаньонка была почти в ужасе от подобной перспективы.

Эрика лукаво покосилась на Анну и, желая позлить ее и хоть как-то проявить непослушание, тремя резкими движениями выдернула шпильки из замысловатой конструкции на своей голове, над которой с самого раннего утра колдовали две стригуньи. Ветер радостно подхватил разом растрепавшиеся светлые локоны и принялся играться с ними, превратив аккуратную прическу в живописный беспорядок.

Анна лишь руками всплеснула:

- Леди Эрика! Что скажет ваш жених, когда увидит вас в таком виде?

- Совершенно не хочу знать, что он скажет. Меня это не волнует.

- Но лорд Ричард ваш будущий муж! Его мнение…

- Меня не интересует, - Эрика отрезала так категорично, что компаньонка захлопнула рот, не договорив фразы. – Я его в мужья не выбирала, это папенька постарался, - девушка скривилась, явно давая понять свое отношение к выбору отца.

Как и любая девушка, Эрика мечтала о прекрасном принце и романтических приключениях, но пока что выходила совсем не романтическая история. Половину пути до Торкоаса Эрика страдала от морской болезни, потом от скуки и осознания того, что сказке не суждено было сбыться. Почему-то барон Нигель в ее понимании вообще не годился на роль сказочного принца. Титул – вот и все, что ему нужно было от Эрики, а вовсе не ее миловидное личико. Зато папенька будет доволен. Сможет, наконец, выплатить все свои карточные долги и с чистой совестью набрать новых…

Бригантина легко скользила по воде, разрезая носом бирюзовые волны. Морская вода у побережья Торкоас отличалась удивительно глубоким сине-зеленым цветом, отчего оно и получило свое название. Над горизонтом уже видна была тонкая полоска облаков, что говорило о близости суши, однако, дувший с моря ветер гнал в сторону судна облака совсем другого вида, темные и тяжелые, полные опасной грозовой влагой. Приближались они значительно быстрее, чем легкие облачка впереди. И это было причиной нарастающей нервозности экипажа.

- Дамы, вам стоит спуститься в каюту, - капитан, импозантный пожилой офицер с выбритым до синевы лицом, галантно поклонился Эрике.

- Я ей то же самое говорю, господин Штенмеер, а она ни в какую. Упрямая девчонка!

Эрика скрестила руки на груди и с вызовом вскинула голову, Анна сердито уткнула руки в бока. И не известно, чем бы в этот раз закончилось это противостояние гувернантки и ее строптивой подопечной, но пожилой капитан ожидаемо принял сторону Анны:

- Шторм надвигается, - он указал в сторону приближающихся туч. Бывалый моряк говорил спокойно, но в глазах его была тревога. – Нам от него не уйти, парусов не хватит. Придется пережидать в открытом море, поэтому скоро на палубе станет неуютно для юной леди, - офицер улыбнулся, склонив голову, но улыбка вышла натянутая. Старый морской волк не привык улыбаться и тем более кокетничать с девушками.

Эрика раздосадовано фыркнула, но капитана послушалась и отправилась вниз. Следом за ней, охая и причитая, по крутой лесенке спустилась Анна. Оказавшись на нижней палубе, Эрика сбросила свою показную капризность и нахмурилась.

В дверях кают-компании стоял коричневый и сморщенный от морского ветра старичок, корабельный кок, и с жаром рассказывал юнге очередную морскую страшилку. Парнишка слушал его с раскрытым ртом.

- Говорю тебе, малец, нечистое тут дело. Отродясь у берегов Торкоаса штормов не бывало. Мелко здесь да покойно, ветер дует ровненько вдоль берега. А чтобы с моря непогожесть пригнало, это на моей памяти впервой. А я тута не первый десяток лет под парусом хожу. Знать, Владыка моря осерчал, прогневали мы его чем-то.

- А кто эт такой, Владыка моря? Я о ем ни разу не слыхивал, - паренек боязливо передернул плечами и заозирался, словно, ожидая увидеть означенного Владыку прямо перед собой, в кают-компании.

- Он аки спрут или кракен гигантский выглядит, - старик с важным видом поднял палец. – Живет на глубине, корабли на дальних рейдах топит, воду мутит да штормы нагоняет. А чтобы вот так на мелководье выбрался, тому причина важная надобна. Говорят, - кок понизил голос, - он на девичью невинность падок. Не просто так ведь поговорка ходит: девица на корабле – быть беде. Учуял, значит, княжну нашу, да за нею поплыл…

Заметив Эрику, старикашка умолк и учтиво поклонился, сняв бачи [матросская кепка с помпоном].

- О чем это вы таком интересном тут рассказываете? – сделав вид, что не услышала последней фразы, Эрика подошла к старику.

Юнга тут же залился краской от подбородка до кончиков ушей, старый кок потупился.

- Леди Эрика, ну как же можно? – следом за девушкой, пыхтя и отдуваясь, как могла, быстро, шла Анна. – В таком виде перед простолюд… служивыми, - компаньонка осеклась под сердитым взглядом воспитанницы.

- Так-то оно даже красившее будет, с волосами-то, - промямлил юнга и покраснел еще гуще, а Эрика самодовольно улыбнулась. Очаровывать мужчину, пусть даже юнгу-простолюдина, оказалось очень приятно, и она показательно небрежно тряхнула копной светлых вьющихся волос.

Глава 2. Цена красоты

Тяжелая карета подкатилась к парадному входу замка Нигеля, и лорд Ричард первым спрыгнул с ее ступеней, учтиво протянув руку своей гостье. Спускаясь из кареты, Эрика аккуратно приняла предложенную ладонь и с наслаждением вдохнула свежий ветер, пахший морской солью и водорослями. В карете было душно, и стоял густой запах мужского парфюма, а от избытка воздуха она снова закашлялась.

Ричард хмуро покосился на нее. Крикнул прислуге:

- Вызовите доктора Рено! Пусть ожидает леди Эрику в покоях для гостей.

- Но мистер Рено только что выехал по срочному вызову, - кто-то из прислуги залепетал испуганно, очевидно, зная, что подобный ответ лорду не понравится. – В поселке роженица…

- Вернуть сейчас же! – Ричард бросил на слуг гневный взгляд. – Смею вам напомнить, что Рено мой врач, я оплачиваю его содержание, и он обязан быть у меня под рукой по первому зову. И должен лечить меня и тех, на кого укажу я! А свои акты благотворительности он может творить в свободное от работы время… – от столь эмоциональной тирады Ричард поперхнулся и снова приложил к губам надушенный платок.

- Милорд, мне уже значительно лучше, врач не обязателен, - Эрика пробормотала робко, но Ричард даже не посмотрел в ее сторону. Судя по всему, его больше беспокоило не состояние здоровья его гостьи, а неповиновение прислуги.

Двое верховых уже бросились исполнять приказание господина, по дороге взвилась пыль из-под лошадиных копыт.

- Леди Эрика! – по парадной лестнице торопливо спускалась Анна, заламывая руки и страдальчески хмуря лоб. – Хвала Небесам, вы живы! Как мы все за вас перепугались! Я уж думала, никогда больше вас не увижу… - при этих словах компаньонка всхлипнула, но под холодным взглядом Ричарда быстро взяла себя в руки и сдержала слезы.

Быстро сориентировавшись в ситуации, Эрика вежливо улыбнулась, так, как ее учили все детство и юность:

- За мое спасение стоит благодарить лорда Ричарда, - девушка попыталась склониться в реверансе в сторону мужчины, но голова у нее закружилась, и ее повело. От падения ее удержала рука лорда Нигеля.

Хозяин замка нахмурился:

- И все-таки врач вам необходим, миледи. Отведите леди Эрику в ее покои, - Ричард уже отдавал распоряжения слугам, и те окружили девушку хлопотливой толпой.

Больше всех, разумеется, причитала и суетилась Анна, расталкивая местную прислугу, отгоняя всех чужаков от своей драгоценной воспитанницы. Ричард отпустил ладонь Эрики, и девушка, наконец, выдохнула с облегчением. Хоть он был ее спасителем и давал ей опору, близость лорда Нигеля заставляла Эрику внутренне напрягаться. Этот человек внушал оторопь и опаску, без стеснения распуская руки и повышая голос, и юная леди боялась чем-нибудь вызвать его гнев.

Ветер опять донес до Эрики запахи моря. Над берегом кружили чайки, высматривая в полосе прибоя выброшенную волнами мелкую рыбешку и оглашая округу резкими криками. Девушка улыбнулась этим звукам и запахам – по крайней мере, пахнет в гостях у лорда также как дома. Может, хотя бы близость моря сделает ее новую жизнь не столь безрадостной?

Замок имел выход на причал, возле которого была пришвартована бригантина, привезшая Эрику к жениху, а также несколько парусников, принадлежавших самому Нигелю. Несмотря на согласную нелюбовь аристократии к морю, Ричард, пренебрегал предрассудками. Пусть даже эти предрассудки относились к высшему свету. Молодой лорд Нигель умел считать деньги. Получив от отца богатое наследство, он, против ожиданий не спустил его на кутежи и беспутство – хотя этого тоже было достаточно – а вложил немалую часть в покупку судов. И теперь многие знатные – куда более знатные, чем Нигели – семьи обращались именно к нему, когда им требовался корабль. Кривили губы, за спиной называя Нигеля бастардом и эксцентричным чудаком, но раз за разом просили его о помощи.

Поддерживаемая толпой нянек, Эрика скрылась в дверях…

…Спрятавшись под пристанью, Таура следил за приехавшей повозкой. Обзор между досок был плохим, расстояние – велико, потому юноша больше прислушивался к происходящему, благо слух у морского народа был отменный. Он ловил слова спасенной им девушки, но, к его разочарованию, говорила она мало, а голос ее был тих. В отличие от голоса хозяина замка. Он командовал громко, отрывисто, каждое его слово было, словно пощечина, которые он так охотно раздавал.

Таура поморщился. И в руках у такого вот грубияна оказалась Эрика. Не понимая причины, мав беспокоился о ее судьбе, чувствуя ответственность за нее. Ведь он ее спас, а значит, теперь стал ее нареченным хранителем. Юноша сам не знал, откуда взялись в его голове подобные мысли. Он недовольно скривился, представив реакцию братьев на свой рассказ. Пожалуй, они поднимут его на смех за подобную сентиментальность.

Стараясь ни единым всплеском не выдать своего присутствия, Таура поплыл прочь от берега. В открытое море.

***

После недавнего шторма вода у берегов Торкоаса была мутной, утратив свой чистый бирюзовый цвет. В ней плавали обрывки водорослей, мертвые медузы и принесенные с берега сухие листья. Но чем дальше отплывал Таура, тем чище становилось море.

Вдали от берега волны почти не ощущались, лишь слегка покачивая тело мава вверх и вниз. Таура вытянулся горизонтально, распластав щупальца и подставив грудь и живот солнцу. Юноша любил понежиться в его теплых лучах, часто бывая на поверхности или даже выползая на уединенные безлюдные пляжи. Именно по этой причине его кожа имела бронзовый оттенок. Девушки народа мав презрительно надували губки, видя его загар и предпочитая более светлокожих собратьев. Пренебрежение прекрасной половины, разумеется, расстраивало Тауру, как и любого молодого мужчину. И дело тут было не только в цвете кожи. Все они удивлялись странным интересам Тауры, искренне не понимая, что такого любопытного может быть на поверхности или на берегу. И предпочитая держаться подальше от этих интересов. И от Тауры.

Глава 3. Нет пути назад

Игра в пятнашки с гигантским кальмаром быстро наскучила Тауре. Хоть он и пытался выглядеть озорным и легкомысленным, на душе у него было по-настоящему тоскливо. И причина была вовсе не в занудности поучений старших братьев и отца. У мава из головы все не шла та человеческая девушка, которую он спас во время шторма. Ему очень хотелось снова ее увидеть и убедиться, что с ней все хорошо, что тот грубый человек с хриплым голосом не причинил ей вреда.

Объясняться с Инки Таура совершенно не хотел – вряд ли житель морских глубин смог бы оценить его тоску, поэтому мав решил закончить игру самым простым и действенным способом. Соревноваться с гигантском спрутом в скорости было непросто, а вот в ловкости и скрытности вполне можно.

Подводные скалы Торкоаса были испещрены огромным количеством небольших каверн, точно губка. Когда-то очень давно, в незапамятные времена, кипящая пузырящаяся лава текла по берегу, бурля и выжигая все на своем пути, но встретившись с холодными океаническими водами, мгновенно застыла, подобно гигантскому куску пемзы. В толще погрузившейся под воду части скалы получился запутанный лабиринт из каменных пузырьков, слишком маленьких для тела гигантского спрута.

В одну из таких дырочек и юркнул Таура. Инки поплавал вдоль каменного языка, бросая другу призывные мыслеобразы, но, не услышав ответа, обиженно поплыл прочь. А сам Таура, проводив кракена виноватым взглядом, направился обратно к берегу…

…Таура и сам бы не смог объяснить, чего он хотел на берегу, прекрасно понимая, что шансов увидеть прекрасную незнакомку у него было до безобразия мало. Разве только она решит искупаться в море, но вряд ли после случившегося захочет снова оказаться во власти непокорной стихии. Таура вообще редко видел, чтобы люди просто так праздно нежились в морских водах. Рыбаки и ловцы жемчуга часто окунались в соленую воду по роду своих занятий, но вряд ли для них это купание было в удовольствие.

А она ведь даже назвала ему свое имя – очень длинное и сложное. А впрочем… начало ее имени звучало как-то очень красиво и совсем не длинно. Она сказала, Эрика… Словно журчание воды в прибрежной гальке. Так он и будет звать ее про себя, а все остальные нелепые «форцы» и «рины» пусть люди оставят для общения друг с другом. У народа мавов даже Владыку моря звали просто и коротко.

Юноша вынырнул почти у самого берега, уповая на то, что люди редко вглядываются в волны. И тут же был вынужден погрузиться с головой, едва не попавшись на глаза человеку. Той самой девушке, о встрече с которой он так мечтал.

Невероятная удача – Эрика вышла прогуляться по пляжу. И, в отличие от своих соплеменников, не сводила взгляда с морских волн. И снова сердце Тауры дало осечку – неужели она искала там его, своего спасителя? Тут же юноша недовольно скривился: не могла она его запомнить, слишком слаба тогда была. Или все-таки могла?

Юный мав осторожно выглянул из воды, на сей раз спрятавшись за вершиной торчавшего из-под воды камня, которыми изобиловало побережье Торкоас. Девушка была задумчива. Это серьезное выражение так странно и неуместно смотрелось на ее милом молоденьком личике, что Таура невольно улыбнулся. И снова залюбовался прекрасной незнакомкой, как и тогда, на берегу. У девушки была очень светлая кожа, почти такая же светлая, как у красоток народа мав, и светлые волосы, собранные в странную конструкцию на голове. Она явно досаждала Эрике, потому что она то и дело дергала свои локоны, пытаясь освободить их из плена заколок и хоть немного ослабить натяжение волос.

Присев к воде, девушка протянула руку к волне и улыбнулась, словно гладила любимого домашнего зверя. Она не видела, как по пляжу к ней быстро приближался высокий мужчина, хозяин прибрежного замка. А Таура увидел его и сжал кулаки, готовый при необходимости выйти из воды и защитить свою подопечную от опасности.

Но опасность Эрике явно не грозила. Хоть она вначале испугалась появления мужчины, но начала с ним спокойный разговор и даже приняла от него подарок. Казалось бы, мав мог успокоиться, но когда руки хозяина замка коснулись шеи Эрики, застегивая на ней подаренное украшение, кулаки Тауры сжались еще крепче. Да, как он смел дотрагиваться до его подопечной?!!

То, что произошло дальше, едва не заставило юного мава покинуть свое убежище за скалой. Хозяин замка привлек к себе девушку и поцеловал в губы, причем сделал это явно против ее воли. Эрика пыталась отстраниться, но мужчина был гораздо сильнее. Дальнейшего разговора между ними мав уже не слышал, кровь гулко стучала в его висках, он трепетал от едва сдерживаемой ярости и… ревности. Сам юноша не отдавал себе отчета, что именно это было за чувство, раньше он никого не ревновал, поскольку ни к кому не испытывал настолько глубокой привязанности. Разве только к Инки, но друг-кальмар не давал повода усомниться в своей преданности.

Дрожа от негодования, Таура собрался уже выползти на берег и наказать наглеца. Однако заметив реакцию девушки, передумал. Эрика не кричала, не звала на помощь и даже больше не вырывалась. Более того, она приняла предложенный локоть хозяина замка, и они рука об руку покинули пляж.

***

- Леди Эрика, прекратите вертеться! – Анна в очередной раз дернула Эрику за волосы, помогая стригунье укрощать непокорную копну волос девушки. –Сегодня вечером на балу вы должны быть ослепительны.

- И кого мне нужно будет лишить зрения? – с каждой новой шпилькой впивающейся в голову Эрики, настроение у нее становилось все мрачнее. – Всех тех престарелых лордов и леди, что придут стирать свои старческие зубы, скрежеща ими от злости, что мой титул достанется не им? Так, чего стараться, они и так все подслеповаты.

Глава 4. Жемчужина моря

Так вот, значит, как принято у людей? Для того чтобы понравится девушке, нужно просто подарить ей красивый подарок…

Таура плыл очень быстро, надеясь, что поток соленой воды остудит его разгоряченную голову. И погружался все глубже, туда, куда едва доставал свет солнца с поверхности. Вода здесь была холоднее, и юноша немного пришел в себя, попытавшись мыслить здраво. Какое ему вообще было дело до отношений между людьми суши? Кто кому какие дарил подарки, кто кого бил или принуждал к близости? Он – мав, у него была своя жизнь, и она была связана с морем. Ведь когда-нибудь именно он станет Владыкой морского престола.

Природа зло подшутила над морским царем, и только у младшего из семи его сыновей оказался талант к чародейству, необходимый для того, чтобы возглавить подводный народ. Старшие братья, умные, сильные, чтущие традиции и отца, этого дара были лишены. И за это тихо ненавидели младшего, хоть и не смели показывать своего отношения в открытую. Но Таура все прекрасно чувствовал и понимал и именно поэтому всегда сторонился родственников.

Таура не хотел тяжести королевского венца, но знал, что рано или поздно она ляжет именно на его голову.

У него было так много своих личных подводных проблем, так почему же он никак не мог перестать думать о той девчонке с пляжа? Не мог выбросить из головы воспоминания о ее светлой, точно светящейся коже, ее голубых глазах и губах… он коснулся их, чтобы вернуть девушке дыхание, и с тех пор никак не мог забыть этого нежного трепетного прикосновения.

Погруженный в крамольные фантазии, Таура плыл в сторону жемчужной отмели. Вокруг этого каменного языка, нависающего над океанической бездной, всегда струилась теплая вода – сказывалась близость огненной крови земли. Вниз обрывались глубины в несколько ростов, а на отмели лежал черный блестящий песок, намытый отливом с берега. Теплый, прогретый близким солнцем, он создавал настоящий рай для роста жемчужниц. Капризное течение сносило человеческих ловцов жемчуга с отмели на глубину, и после множества несчастных случаев люди стали сторониться этого места. А потом и вовсе о нем забыли. И теперь, укрытая от алчных человеческих глаз, потаенная ризница стала настоящим кладезем невероятных сокровищ.

Внутри каждой двустворчатой раковины, которыми была усыпана отмель, билось драгоценное сердечко – гладкая блестящая жемчужина. Все перлы, как правило, были белого или кремового цвета, но изредка попадались черные или темно-серые экземпляры. И Таура, выхватив из-за пояса короткий широкий нож, принялся за поиски именно такого жемчуга – черного – самого редкого и дорогого не только у людей суши, но даже среди придворных дам Владыки моря.

Таура так увлекся этим занятием, что не заметил подплывшего к нему Шеду, своего приятеля-мава. Шеда с искренним интересом наблюдал за Таурой, как тот с остервенением отрывал от камня несчастные ракушки, широким злым жестом вскрывал их и в сердцах отшвыривал на глубину.

«Ты чего это сокровищами разбрасываешься? – Шеда, наконец, решил дать о себе знать и приблизился к Тауре. Поскольку они находились под водой, то и разговор шел преимущественно при помощи мысленного диалога. – Лучше бы мне отдавал, я бы из них украшение для Мирты сделал, она любит бусики из жемчуга».

«Это обычные все, а мне нужны другие», - бросив на приятеля быстрый взгляд, Таура вернулся к своему занятию.

«Обычные? А необычные – это какие?»

Волосы Шеды тоже были темными, как и у Тауры, только в отличие от него имели зеленоватый оттенок, отчего было похоже, что голову мава окружает клубок водорослей.

«Мне нужны черные», - Таура вскрыл очередную ракушку и, не найдя искомого, без жалости бросил ее вниз со склона шельфа.

«Черные? Ого… - приятель удивленно выпустил струйку пузырьков воздуха изо рта, и они задорно понеслись вверх, блестя на солнце. – И для кого же такой королевский подарок, позволь спросить?»

«Не твое дело», - Таура недовольно покосился на нежеланного компаньона и вцепился в очередную жертву-ракушку.

«Неужели наш недотрога Таура, наконец, влюбился?» - Шеда лукаво хмыкнул, от чего из его носа вырвались еще две цепочки пузырьков.

«Сказал же, не твое дело!» - на миг оторвавшись от поисков, Таура подплыл к приятелю, держа в руке поднятый нож.

«Эй, ты чего? Остынь», - Шеда выставил перед собой ладони, и Таура, сообразив, что его жест выглядит угрожающе, поспешил опустить инструмент:

«Извини… Сегодня странный день…»

«Да, брось, с каждым это случается рано или поздно. А кто она?» - распластав щупальца, Шеда улегся на теплом черном песочке между жемчужницами и приготовился слушать рассказ.

Таура только нервно дернул подбородком и промолчал.

«Неужели дочка королевского сюзерена из моря Кос? – от невероятной догадки Шеда даже приподнялся. – У тебя губа не дура, она редкая красавица. Вот только вряд ли на тебя посмотрит до того момента, пока ты не наденешь корону».

Таура молча отвернулся в сторону.

«Нет?!! – Шеда продолжал допытываться и на мгновение замер, осмысляя свою догадку. – Неужели… Только не говори, что она из этих…»

Чуть не выронив из рук очередную жемчужницу, Таура резко повернулся к приятелю и нахмурился.

А тот продолжал:

«Она из народа тритонов? Постой, младшая сестра короля Тритона? Она хорошенькая, ничего не скажешь, да и юна к тому же. Сложный выбор, но тебе, как будущему правителю, была бы очень к месту такая жена. Политика и все такое».

Глава 5. Жертва во имя любви

Когда воду вокруг него вспороли росчерки выстрелов, Таура не испугался. Он был очень зол и готов перевернуть весь этот корабль со всеми его пассажирами в лучших традициях гигантских кракенов, которые в прошлом топили огромные галеоны. Мав не кракен, но и фарида не галеон – у Тауры вполне хватило бы мощи справиться с небольшим судном, но его остановило присутствие на борту Эрики. Еще одно кораблекрушение могло напугать девушку так, что она и близко не подошла бы к воде. И тогда Таура больше никогда бы ее не увидел. А ему очень хотелось видеть ее…

Поэтому юный мав нырнул поглубже, туда, куда не доставали злые серебряные стрелы людей, и, скрежеща зубами от бессильной злости, смотрел, как потерявшие силу и скорость пули, медленно тонут в толще воды. Чуть помедлив, он собрал целую пригоршню еще теплых сплюснутых кусочков смертоносного металла. Из этих «жемчужин» он тоже сделает ожерелье, только не для Эрики, а для того, кто посмел обидеть ее. И с такой силой затянет на его шее, что ему уже никогда и никого не захочется обижать.

***

Наивные люди, они собирались остановить мава сетями. Таура не глупая рыбина, чтобы попасться на подобную уловку. К тому же у него всегда при себе был острый нож – подарок отца на совершеннолетие. Такие ножи – величайшая ценность и гордость королевского рода – передавались в правящей династии по наследству от отца к сыну, как символ преемственности поколений и короны. Их лезвия по прочности и остроте превосходили все известные в подводном мире материалы. Пластины для их изготовления добывали из клювов погибших кракенов, опустившихся глубоко на дно океана и пролежавших там достаточно долго, чтобы под действием огромного давления приобрести небывалую прочность. И чем старше был умерший кракен, тем ценнее был нож, сделанный из его клюва. Только самые сильные и отчаянные смельчаки из числа мавов отваживались опускаться за этими пластинами на океанское дно. И далеко не все из них всплывали оттуда живыми.

Не раз и не два этот чудо-нож выручал Тауру. У людей не было ничего похожего – Клюв моря, так называли подобные ножи – с легкостью резал камень и металл, рассекал самые замысловатые и прочные сети и мог оставлять пробоины в корпусах даже тяжелых кораблей. Именно по этой причине, а вовсе не напоровшись на рифы в открытом море, тонули человеческие суда, когда Владыка моря, отец Тауры, считал необходимым осадить зарвавшихся людей, вторгающихся слишком далеко в его владения.

Правда, этих актов устрашения хватало ненадолго, люди заделывали пробоины и вновь отправлялись в дальнее плавание. Кто-то считал рассказы о мавах-восьминогах детскими сказками, кто-то вовсе не знал о существовании таинственного подводного народа. Ну а те, кто точно знал и твердо верил в них, предпочитали скрывать правду и держаться подальше от морских глубин, объявив любые контакты с океаном признаком низкого происхождения и дурного тона.

Поэтому теперь, когда перед Таурой опустилась мелкоячеистая заслонка из металлических прутьев, перекрывшая один из выходов из бухты, мав, недолго думая, принялся кромсать ее отцовским ножом. Справедливости ради нужно отметить, что в этот раз проделать в ней дыру было гораздо сложнее, чем в предыдущие. Человеческая фантазия не стояла на месте, выдумывая все новые материалы для клеток и ружей, и этот новый металл с большим трудом покорился морскому чудо-ножу.

Таура стер ладони и исполосовал руки, работая ножом, но получившийся проход по-прежнему был очень узок для его тела. Тогда он попытался расширить его, вцепившись в перекладины всеми восемью щупальцами. Металл стонал от его усилий, но поддавался с большим трудом. В какой-то момент Тауре даже показалось, что он не справится, и ему придется выбираться из бухты по суше, но вот, издав прощальный жалобный треск, один из прутьев надломился, и Таура смог отогнуть его в сторону. Прижав руки к телу и вытянувшись в струнку, юный мав принялся протискиваться через дыру. Недаром говорят, что осьминоги могу пробраться сквозь самую узкую щель, а ведь Таура был наполовину осьминогом, поэтому, как только в лаз прошли широкие плечи его человеческой половины, остальная часть тела с легкостью проскользнула в образовавшееся отверстие.

На миг юноша завис в толще воды, исподлобья глядя на результат своих трудов – раскуроченную металлическую решетку из толстых прутьев. Ни у тюленя, ни у дельфина, если бы он вдруг заплыл в бухту Торкоас, не было бы ни малейшего шанса выбраться оттуда. Выход из залива по широкой воде перекрыли патрульные корабли, между которыми были натянуты сети, а все небольшие отнорки, подобные тому, через который выбрался Таура, перегородили такими вот заслонками.

Решительно дернув головой, Таура отвернулся от решетки и поплыл в направлении Острова погибших кораблей. Туда, где жила морская ведьма.

Юный мав не заметил, что на торчащем поперек лаза штыре остался клочок черных волос с бирюзовым отливом.

***

Морза, морская ведьма, жила на небольшом дрейфующем клочке суши посреди моря. Хотя собственно суши там и не было – основу острова составляли намертво зацепившиеся друг за друга полусгнившие корпуса и остовы человеческих кораблей, нашедших свой последний приют в логове Морзы. Позеленевшие от покрывающих их водорослей, склизкие и жалкие, они жались друг к дружке, вздымая к небу обломанные остатки мачт и рангоутов [*], словно в молчаливом укоре за свою злополучную судьбу.

Остров погибших кораблей все время перемещался, влекомый течениями, но зная пути движений морских вод и ветров, и при должной сообразительности, его не трудно было отыскать. Еще будучи мальчишкой, Таура частенько приплывал к Острову подглядывать за ведьмой. Его юное воображение будоражила тайна морской колдуньи, ведь и у самого Тауры был магический дар, и рано или поздно ему пришлось бы оттачивать его. Но гораздо больше зловещих слухов и колдовского флера, которые окружали Морзу, его возбуждал процесс тайного подглядывания за красивой молодой женщиной. Морза была молода или, по крайней мере, казалась таковой. И честно делала вид, что не замечает полных любопытства и юношеского пыла ярко-бирюзовых глаз юного мава, следящих за ее марафетом из щелей рассохшихся палуб или из-за полусгнивших бортов.