Жена на замену

Глава 26.5

Рэйнер подошёл ко мне ближе, заглянул в глаза и взял мою ладонь в свои. Только в этот момент я поняла, что у меня снова дрожали руки. На этот раз — от беспокойства, которое я никак не могла унять. Снова встретиться с Белиндой, и свидетельствовать против неё… я предпочла бы никогда больше «матушку» не видеть. Желательно потому, что она отправилась к своим славным аристократическим предкам без моего участия. Думать так было совершенно неправильно, всё же, не настолько она мне вредила, но… ничего не могла с собой поделать. Ненависть, которую я так долго сдерживала, теперь жгла грудь и глаза.

Но присутствие Рэя успокаивало. И я постепенно взяла себя в руки, а он крепко меня обнял и сказал:

— Увы, но нам с тобой нельзя ещё больше задерживаться. Нас ждут.

Я кивнула, и мимолётно пожалела, что сегодня не увижу закат. Весь день пройдёт на судебном заседании, и скорее всего оно продлится до глубокой ночи. Очень уж многих нужно было осудить. Может быть, суд продолжится и завтра, но хотелось бы, чтоб уже без меня.

Рэйнер сотворил портал, в который я, мрачно вздохнув, шагнула вместе с ним, вцепившись в его руку. И тут же оказалась в расширенной, «портальной» части коридора. Здание суда возводили ещё до того, как Светлейший стал самым важным богом в Даланне. Кому тогда поклонялись — я так и не успела узнать. У Белинды не хранилось «кощунственной» литературы, и особенно перепечаток книг, датированных до Вознесения Светлейшего.

Но тогда магов у нас было намного больше, и держать что-то вроде круглой башни в каждом крупном замке было принято. Чтобы именно туда телепортировались новоприбывшие. Где-то и вовсе стоял стационарный портал, на который проще было настроиться, чем в пустоту, и шагнуть прямо из него. Дарэ Анцгейр рассказывал, а я слушала, словно сказки, и только теперь начинала обращать внимание на мелкие детали, которые подтверждали истинность его слов.

Впрочем, времени долго рассматривать портальную комнату у нас всё равно не было, да там и нечего было особенно смотреть. Круглое помещение с одним окном, каменным полом и мягким пёстрым ковром на полу, сшитом из шкуры какого-то заморского зверя. А мы выдвинулись в коридор, и Рэй крепко сжал мою ладонь.

Магов, способных создать портал, помимо нас было немного. И все, разумеется, были благородного происхождения. В основном это были взрослые или даже пожилые мужчины, которые сопровождали молодых девушек с грустными или испуганными лицами. Можно было предположить, что пострадавших аристократок сопровождают либо люди Главного Дознавателя, либо родственники-маги. Я поискала глазами дарэ Матиаса или самого принца, но не нашла ни того, ни другого, и решила, что они либо уже прибыли на место, либо появятся позже.

Наконец, мы вошли в зал, где должны были судить основных виновников произошедшей катастрофы. Кроме принца Стефана, разумеется, но его, кажется, брат собирался приговорить заочно, по совокупности свидетельств. Впрочем, я могла и ошибаться. Я не той значимости человек, чтобы всерьез задавать Никласу такие вопросы. Как бы то ни было, всех свидетелей отвели в левую часть большого амфитеатра, где мы с Рэем сели в первом ряду.

С левой стороны располагалась трибуна, на которой лежало огромное золотисто-коричневое Жизнеописание Светлейшего. Том был украшен вставками с золотом и сапфирами, и привлекал внимание сразу же. Его Высочество, кажется, не слишком сильно жаловал веру собственного королевства, и всё же не изменил традициям. Теперь в том, что они будут искренны и не дозволят своим устам произнести лжи, обвиняемые будут клясться на главной священной книге божества, которому онитак плохо служили.

В этом было что-то… красивое, пожалуй? Но и жестокое тоже. Наверняка служители Светлейшего ожидали, что принц Никлас откажется от традиционного тома, на котором все будут давать клятвы. Он ведь не поощряет церковь и не любит её… но желание утереть нос латам ещё раз, видимо, пересилило нелюбовь. А может он и вовсе пытался таким образом указать, что ничего не имеет против истинной веры, и лишь обличает неверных её служителей? Не знаю.

Я гадала больше ради того, чтобы как-то занять разум, пока все рассаживались по местам, и постепенно прибывали всё новые и новые участники предстоящего суда. Его Высочество и дарэ Матиас заняли свои места рядом с трибуной одними из последних, и у каждого их них были высокие сиденья с прямой спинкой. Никлас держался там так, словно уже принял корону, и это кресло — его трон. Дарэ Матиас просто взирал на всех присутствующих с каким-то изучающим равнодушием. Словно ему по долгу службы положено интересоваться нами, но сам он предпочёл бы заняться чем-нибудь другим.

Наконец, все расселись, и дарэ Матиас зазвонил в колокольчик, что стоял на его маленькой трибуне. Когда все замолчали, послышался его равнодушный голос:

— Тысяча двести шестьдесять седьмой год от Вознесения Светлейшего, шестнадцатое число Золотых Листьев. Вершится суд по делу о государственной измене и покушении на жизнь Его Величества. Да свершится справедливость!

Он начал перечислять обвиняемых, а я поняла, что всё намного масштабнее, чем мы думали.