Жена на замену

Глава 8.1

Я надеялась, что последние тихие дни мы проведём вдвоём. Хоть немного. Хоть в каком-нибудь смысле. Но вместо этого Рэй устроил грандиозную перестановку, перетащил меня в свои покои, превратив «мои» обратно в безликую гостевую спальню, запугал своих же слуг почти до состояния прислуги моей матушки, и в целом бегал по поместью с горящей головой.

Слуг он запугивал утверждением, что если они не будут вести себя идеально, то могут сменить хозяина, и от него это зависеть не будет. Они, конечно, не хотели попадать в услужение к кому-то другому. Рэйнеру прислуга была почти семьей, и он заботился о своих людях, как мог. Поэтому, когда он закончил распекать своих людей, у меня возникло стойкое чувство, что я и правда вернулась домой. Кто бы мог предположить, что мне достанется муж, понимающий, как это для меня звучит.

Хотелось плакать. Но всё, что я себе позволила, это сказать:

— Если мои покои займёт она…

Но я даже договорить не успела. Рэйнер посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и заметил:

— Это всё равно что во всеуслышание заявить, будто я состою с нею во внебрачной связи. Даже если бы я не уважал тебя и был готов так оскорбить — существуют менее извращенные способы расстаться с жизнью. А моя мне пока ещё нравится, да и пытки не вдохновляют почему-то.

Он вроде бы язвил, и был немного раздражён, но я рассмеялась. Как-то у Рэя это получалось необидно. Или, быть может, это просто я была влюблённой в него юной дурочкой, которой он меня и считал. Не знаю. А мой супруг просто улыбнулся в ответ. Тепло и совсем не ехидно, как ни странно. И тихо сказал:

— Хорошо, когда ты смеешься. Ты оживаешь. Но пока стоит вернуться в скорлупу.

На моей памяти, когда я смеялась нравилось только отцу. Даже братья обидно шутили и говорили, что у меня получается совсем не так, как должна смеяться благородная даэ. Некрасиво, неизящно. Смеяться правильно я так и не научилась. Предпочла просто перестать это делать. А Рэй вот радовался. Пусть и мимолётно.

Но кроме этого он тонул в бесконечных делах, периодически сокрушался, что моё обучение магии придётся отложить, и постоянно ругал сам себя. И за то, что отказал Анне, и за то, что не предусмотрел, что она вывернет всё по-своему. И даже за то, что мне приходится так или иначе это выслушивать.

С его точки зрения во всём на свете был виноват он сам, даже в том, что вынужден слушаться Его Величества, хотя это-то никак не зависело ни от кого из нас. Особы королевской крови священны, а их воля — закон, и это также незыблемо, как то, что с рассветом наступает новый день. По крайней мере, так меня учили, и, вероятно, также учили и его. Так что он мог сделать? Угомонить эту женщину не сумел даже сам король, ясное дело, не получилось это и у Рэя. Хотя может быть, его грызла совесть за то затаённое восхищение, с которым он говорил о неприятностях, что эта женщина приносила? Придыхание, мечтательные взгляды… я всё это видела.

Но мы же не выбираем, кем нам восхищаться. Ему нравились сильные женщины, способные гнуть мир в ту сторону, куда им хочется. А я сама по себе не могла ничего, так что ничего удивительного нет, что не нравилась. Да и Рэйнер, кажется, как и многие, глубоко увязшие в чуждых нам культурах, предпочитал не только вступивших в брачную пору девиц, а зрелых женщин. По крайней мере, так говорил матушке отец. Я не знала, насколько это правда. И я по сей день очень мало что знала о внешнем мире, о том, каким он был здесь и сейчас.

Матушка хотела утвердить свою власть и показать мне своё место, а Рэй, очевидно, полагал меня слишком хрупкой и слабой, чтобы позволять столкнуться с миром. Намерения были разные, а итог один. Клетка. И книги. Единственные мои друзья, даром, что здесь книг было больше, и никто не говорил, что я не могу к каким-то прикасаться. Впрочем, супруг легко мог просто не открывать мне доступ в те секции библиотеки, где стояли запретные или опасные. И, вероятно, так и делал.