Жена палача

Глава 2. Новая встреча

Жизнь в столице оказалась интересной и необычайно приятной. Дядя владел водяной мельницей, расположенной в очень живописном месте, на берегу реки, недалеко от Сартена. И в первую же неделю, подгадав денек потеплее, моя старшая, уже замужняя сестра Лилиана, устроила пикник в честь моего приезда.

Были приглашены несколько благородных девиц и молодых замужних дам, а сопровождали нас тётя и дядя, чтобы придать надлежащей строгости нашему легкомысленному выезду. Мы с тетей, как и большинство приглашенных, ехали в коляске вместе с Лилианой, но некоторые дамы пожелали проехаться верхом.

Одна из них – фьера Селена особенно хорошо держалась в седле. К шляпке её была приколота легкая вуаль, и когда молодая женщина гнала лошадь во весь опор, вуаль летела по ветру белоснежным облачком.

Я была не такой хорошей наездницей, чтобы осмелиться на далекую прогулку, поэтому предпочла коляску и втайне завидовала и восхищалась фьерой Селеной.

Моя сестра Лилиана была замужем третий год, но веселилась наравне с барышнями, которые только-только вошли в возраст невест – играла в жмурки и фанты, бегала наперегонки и шутила так, что все покатывались со смеху.

Сестра всегда была хорошенькой, а став женой фьера Гуго Капрета, секретаря королевского суда, вообще расцвела. Она одевалась теперь по последней моде, и трудно было сказать – платье идет ей или она платью.

– Гуго уехал на несколько дней, – рассказывала Лилиана, пока мы, набегавшись вдосталь, сидели в тени клёнов и с аппетитом уничтожали разные вкусности, разложенные на покрывале – импровизированном столе. Чтобы не застудиться, Лилиана позаботилась разложить вокруг покрывала мягкие подушки и приказала служанке раздать всем козьи пледы, – поэтому дом в полном нашем распоряжении. Сегодня хорошая погода, и я решила устроить пикник, а завтра приглашу всех на чай с самыми лучшими сладостями из лавки королевского кондитера.

Девушки и замужние фьеры поели и снова побежали играть в мяч и волан, а меня Лилиана удержала на месте.

– Так мило с твоей стороны, – поблагодарила ее тётя. – Виоль сможет познакомиться с девушками ее возраста, заведет подруг…

– На это и был расчет, – поддакнула сестра, встряхнув темными кудрями. – Ей надо поскорее снять траур и начать выходить в свет, чтобы когда начнутся зимние балы, о ней уже знали. К неизвестным дебютанткам всегда относятся с опаской, а так Виоль познакомится со всеми и составит о себе впечатление. У многих из приглашенных дам, – она таинственно понизила голос, – есть очень привлекательные братья. Уверена, один из них придется тебе по душе. Тогда не упусти его, сестренка.

– Я и не думала еще о замужестве…

– И зря, – решительно заявила Лилиана. – Об этом всегда надо думать. Чтобы выбрать самую достойную партию.

Сестра произнесла это с таким важным видом, что я не сдержалась и прыснула. И не смогла отказать себе в удовольствии подшутить над ней.

– Надо же, – сказала я невинно, передавая тете тарелку с кусочками поджаренной на углях курицы, – я думала, выбирать надо человека, а не партию.

Тётя засмеялась, но Лилиана всплеснула руками.

– Она ещё шутит! А я говорю серьезно, – рассердилась она.

– По-моему, – примирительно сказала тётя, – Виоль может похвалиться, что у нее есть кое-кто на примете.

– Кто же? – заинтересовалась сестра.

– Молодой Сморрет, – сказала тётя со значением. – Он видел ее в первый день приезда и теперь частенько появляется возле нашего дома – проходит мимо, зачем-то поглядывая на окна.

– Тётя, – упрекнула я. – Вы же знаете, что я к этому не имею никакого отношения.

– Ты не имеешь, – согласилась она, – а вот твоя красота…

– Тетя! – мне было и стыдно и смешно.

Но тётя и не подумала замолчать.

– Элайдж Сморрет – тот самый счастливчик, который и хороший человек, и достойная партия, – сказала она. – К сожалению, сестры у него нет, так что тут план Лилианы не сработает.

– Сморрет-младший, несомненно, богат, – задумчиво согласилась Лилиана, – но он такой манерный, как девица.

– Просто хорошо воспитан, – вступилась за него тётя.

– Ой, всё время хнычет про погоду и мигрень!

– Всего лишь умеет поддержать салонную беседу.

– В любом случае, решать мне, – прервала я их спор. – И пока я в трауре.

– Но это не мешает тебе отправиться поиграть в мяч, – сказала тётя, подмигивая мне незаметно для Лилианы. – Женихи никуда не денутся.

День промелькнул незаметно, и мы возвращались в Сартен уже в сумерках.

Сестра попросила возчика поехать другой дорогой, чтобы показать мне берег реки.

– Там как на картинах художников прошлого века, – рассказывала Лилиана. – Смотришь – и будто унесся душой во времена фей и эльфов.

Но когда мы выехали к реке, вовсе не живописные ивы привлекли мое внимание.

– Что это? – спросила я, указывая на каменный двухэтажный дом, выстроенный на холме. Он утопал в рябиннике, отчего больше походил на черный корабль, плывущий по огненным волнам.

– Дом палача, – презрительно бросила сестра. – Ты совсем не туда смотришь.

– Там живет палач? Мастер Рейнар?

Лилиана поморщилась, но тётя объяснила мне, очень благожелательно:

– Да, это его дом. Он сам построил его. Больше похоже на крепость, правда?

– Правда, – кивнула я, глядя на темные окна. В них не было света, значит, хозяина не было дома.

– О, а вот и он сам, – пробормотала Лилиана. – Легок на помине.

Я не смогла сдержать сердечной дрожи, услышав её слова, а когда увидела черную фигуру на черном коне – задрожала и сама. Но это была не дрожь ужаса. Страх, томление и восторг… Какая удивительная смесь чувств… Удивительная и непонятная… Но именно это я переживала сейчас.

Возчику пришлось придержать лошадей, чтобы пропустить виллана, который ехал с мельницы на коляске, запряженной волами. Волы топали, сонно опустив морды, а их хозяин, увидев мастера Рейнара, торопливо стащил шапку, кланяясь. Палач тоже придержал коня, и виллан забормотал извинения:

– Вы простите, что я не пропустил… Эта тупая скотина если идет – её и дубиной не свернешь!..

Он уже проехал мимо палача, когда тот наклонился из седла и схватил с повозки наполовину полный мешок с мукой. Ударил коня пятками и поехал по дороге, даже не оглянувшись.

– На здоровье, мастер, – сказал виллан ему вслед, а когда палач отъехал на двадцать шагов, забористо выругался сквозь зубы.

– Он забрал у него муку? – спросила я, когда наша коляска тронулась с места. – Вот так просто? Разве это не воровство?

– Конечно, воровство, – фыркнула Лилиана, обмахиваясь платочком и презрительно кривя губы.

– Конечно, нет, – строго возразила тётя. – Палач не имеет права появляться на рынке, никто ему никогда ничего не продаст. Но королевской милостью он берет с торговцев налоги – часть берет продуктами, для себя.

Я не нашлась, что ответить на это. В нашем маленьком городе не было палача, и я не могла представить, что кому-то могут запрещать покупать себе еду.

Навстречу нам промчалась лошадь, и за шляпкой всадницы полосой белого тумана струилась вуаль.

– Куда вы, фьера Селена? – окликнула всадницу Лилиана.

– Забыла ленты на берегу! – ответила женщина, смеясь. – Не волнуйтесь! Я знаю дорогу домой!

– Не сомневаюсь в этом, – ответила сестра слишком уж любезно, и я с удивлением посмотрела вслед фьере Селене.

Возвращаться в сумерках за лентами? Вполне можно было забрать их завтра, при свете солнца, или даже послать за ними слугу. Белая вуаль трепыхнулась на ветру последний раз и скрылась из виду, за поворотом дороги, а Лилиана произнесла с раздражением:

– Как пить дать, кому-то назначила свидание. Все время заводит любовников – знают все, кроме мужа.

– Не следует говорить о подобном в присутствии Виоль, – одернула её шокированная тётушка. – Пощади невинные уши!

– Пусть привыкает, – сказала сестра, как отрезала. – У замужней женщины только два пути – либо изменяет она, либо изменяют ей.

Я покраснела от такой откровенности, и тётя успокаивающе похлопала меня по руке, а потом кротко спросила у Лилианы:

– И к какой категории женщин относишься ты?

– О! – Лилиана посмотрела на неё, вскинув брови, и рассмеялась. – Вы правы, тётя Аликс, нельзя судить других. Я попалась в свою же ловушку. Да, Виоль, иногда брак заключается на небесах. Как у нас с Гуго, к примеру. Постарайся найти себе такого же мужа, как мой Гуго – и всё у тебя будет прекрасно.

Но мне неловко было говорить о будущем муже, и я перевела разговор сначала на очаровательный вид плотины, а потом на того, узнать о котором мне было и страшно и интересно – как послушать одну из сказок про драконов и магических чудовищ, которые в далеком детстве рассказывала кормилица.

– Почему мастер Рейнар всегда в маске? – спросила я у тёти. – Это пугает…

– Все палачи носят маски, – тётя пожала плечами. – Во время казни. Но мастер носит и в свободное время. Наверное, ему так удобно.

– Или он страшней летучей мыши, – сказала Лилиана. – Говорят, что он очень уродлив, что во время пыток один из преступников откусил ему нос.

– Да что ты?! – пробормотала я.

– А еще говорят, что на лице у него печать дьявола, – продолжала сестра. – Я думаю, это именно так, потому что все палачи прокляты, пусть церковь и предоставляет им пожизненное освобождение от греха.

– Пожизненное освобождение? – я понятия не имела, что такое возможно.

– Да, по булле Великого Понтифика, – Лилиана не обращала внимания на тётю, которая похлопывала по руке уже её. – А ещё некоторые убеждены, что у палача звериное лицо. Возможно, и это правда – ведь разве будет нормальный человек собирать с проституток налог не только деньгами.

– Лил! – одернула ее тётя.

– Не деньгами? – спросила я растерянно. – А чем же?..

– Самими девицами, – многозначительно сказала Лилиана. – И не надо так лупить меня, тётушка! Об этом все знают, и Виоль – не невинная овечка. Да и сами подумайте – с кем еще может связаться палач? Ни одна уважающая себя женщина не согласится выйти за него. И каким образом эти грешницы-блудницы избегают прилюдной порки? Конечно, расплачиваются собой. Куда только смотрит церковь! – она досадливо взмахнула рукой и откинулась на сиденье коляски, обитое мягкой тканью.

– Это всего лишь одна из обязанностей мастера Рейнара, – пояснила тётя, сердито посматривая на Лилиану. – А ещё он прогоняет от города прокаженных, чистит сточные канавы и убирает падаль с улиц. Чтобы такие, как наша чистюля Лилиана, не страдали от болезней и зловония.

Сестра фыркнула и отвернулась.

– Какие жестокие законы, – только и смогла произнести я.

– Да, палачам в этом мире живется не слишком сладко, – сухо ответила тетя. – Но без них – никуда. Можно презирать их, можно бояться, но кто-то должен делать и эту работу.

– Жестокие законы, – повторила я. – Почему король не отменит их, тётя Аликс?

– Это не закон, – объяснила она. – Просто так живут люди, и все привыкли. Это обычай.

Обычай…

До Сартена я доехала, как во сне. Увиденное и услышанное смутило меня необыкновенно. Я пыталась понять – похож ли человек, которого я видела выходящим из реки, и который заслонил преступника от побивания камнями, на того несчастного без прав и защиты, о котором говорила тетя. Маска… зачем она ему?.. И в самом деле – прячет уродливое лицо?.. Как же несправедливо обошлись с ним небеса, если такое красивое тело венчает уродливая голова?

Но я вспомнила подбородок с ямочкой, твердый абрис губ…

Звериное лицо? Нет! Точно не звериное!..

Приехав домой, я приняла ванну, поужинала с тётей и дядей, пожелала им спокойной ночи, поднялась к себе в комнату, но мыслями находилась возле дома на холме, в зарослях огненных рябин.

Горничная закрыла ставни и потушила свечи, и я долго лежала в темноте, не закрывая глаза, хотя не видела ничего, кроме черноты.

Неужели, палач пользуется услугами женщин из Нижнего города? Это низко… и мерзко…

Уже засыпая, я вспомнила, как тетушка хвалила фьера Сморрета. Хороший человек и достойная партия… Ведь именно это нужно девушке…

Именно это…

Достойная партия…

Хороший человек…

Я увидела себя не в постели, а на деревянном постаменте посреди площади. Вокруг бушевало людское море, требуя моей казни. Я была привязана, совсем как младший Мессерер, только не лицом к столбу, а спиной, и ко мне подходил палач – обнаженный до пояса, зловеще горя тёмными глазами из-под маски. В руках у него был кнут, но он почему-то отбросил его и подошел ко мне вплотную… Так близко… Так горячо… Словно огненный поток метнулся ко мне, грозя пожрать, испепелить в одно мгновение!.. Палач медленно поднял руку и… снял маску.

Раздался женский крик – тонкий, полный ужаса, и я, вскрикнув, села в постели, уставившись в темноту.

Это был сон. Пугающий, невероятно реальный сон.

Но что меня испугало? То, что было под маской?..

Свернувшись клубочком, я постаралась не думать ни о чем, чтобы опять не начали сниться кошмары. Но как ни старалась – не могла забыть того чувства близости и огня, что охватили меня во сне.