Жестокие игры мажора

3.3

Мое дыхание частое и рваное.

Щеки горят.

Я не могу смотреть ни на Лесю, нии тем более на Влада.

А студенты, ставшие зрителями нашей сцены, своим гробовым молчанием нагнетают обстановку еще больше, что делает мой пульс, бьющийся в ушах, оглушающим в такой неестественной тишине.

Все смотрят на нас. На меня. Я настолько чувствую это внимание, что практически задыхаюсь в нем.

А тот факт, что Багиров до сих пор стоит за моей спиной, должен бы ухудшить мое состояние в разы.

Но, несмотря ни на что, в груди разливается тепло от моего внезапного порыва дерзости.

Я будто коснулась огня, но не обожглась.

Это на самом деле опасное чувство.

Потому что мне хочется еще.

Но я не должна позволять глупым поступкам вызывать во мне зависимость.

Когда Багиров касается моих волос и я чувствую, как они натягиваются, у меня перехватывает дыхание.

О, боже… Он наматывает их на кулак, а потом тянет хвост вниз, чтобы я откинула голову назад и посмотрела на него.

— Такая молодая, а уже проблемы с памятью, — произносит он с фальшивым сожалением и делает еще один оборот кулаком, наматывая мои пряди туже. — Но я могу освежить твою память.

Я сглатываю.

— С моей памятью все нормально, — я удивляюсь тому, насколько ровно звучит мой голос, учитывая положение, в котором я оказалась. — А вот у тебя явно проблемы с уважением к чужому личному пространству.

На лице Багирова растягивается опасная хищная ухмылка, и моя кожа покрывается мурашками от глупого предвкушения.

— Твое личное пространство принадлежит мне. И не заставляй меня напоминать тебе об этом.

Медля с очередным ответом, я открываю и закрываю рот. Вцепившись руками в бутылку, я пытаюсь размышлять здраво, но возможность соображать вообще дается с трудом. В большей степени из-за того, что голова слишком наклонена назад, а мои волосы находятся в его собственнической хватке.

— Моему парню не понравится, если он узнает, что ко мне кто-то прикасался, — я бросаю свои ответы как гранаты вслепую.

И, кажется, промахиваюсь.

Он прищуривается, но я все равно вижу зловещий блеск в его глазах.

— Ты начинаешь хорошо врать, куколка, — Багиров дергает меня за хвост и небрежно кивает в сторону притихшего Влада.

— Это твой парень?

Я готова вздрогнуть от резкости в его голосе, но вместо этого огрызаюсь:

— Тебе какое дело!

Я чувствую, как Багиров разжимает пальцы в моих волосах и снова сжимает. Словно вместо копны волос он представляет мою шею.

Воздух становится плотнее и теплее. Я нуждаюсь в глотке воды. Но не могу пошевелиться, чтобы сделать это.

— Тебе нравится привлекать к себе внимание, не так ли, малышка?

— Прекрати давать мне прозвища, — шиплю я, все еще неспособная рационально мыслить.

Стиснув зубы, он сильнее сжимает кулак, на котором намотаны мои волосы. Но вместо того, чтобы причинить мне боль, он протягивает руку в сторону, где сидит Влад, и буквально стряхивает его стула, вызывая в столовой волну перешептываний и оханья. Кровь в моих венах едва ли не сворачивается от жара вспыхнувшего гнева, но я не успеваю сосредоточиться на своих ощущениях, потому что Багиров ставит на освободившийся стул ногу и нависает надо мной, забирая возможность дышать. В такой подавляющей позе он кажется мне еще больше и опаснее.

— Ты покраснела.

Моя грудь тяжело вздымается, и я с трудом нахожу силы, чтобы ответить ему.

— Это непроизвольная физическая реакция.

Багиров цокает языком.

— Но ее автор я.

Я несколько раз моргаю.

— Ого… вот это нарциссизм. Теперь понятно, откуда у тебя эта эгоистичность и склонность к манипуляциям.

Это последнее, что я успеваю сказать, перед тем как он отпускает мои волосы, одним рывком разворачивает мой стул и, дернув за руку, вынуждает подняться на ноги.

Я хватаю ртом воздух, шокированная его грубостью.

— У тебя проблемы с головой?!

Я не получаю ответа.

Багиров собственнически хватает пятерней меня за горло, прежде чем его рот без предупреждения накрывает мои губы в каком-то безумии.

Все происходит так быстро и неожиданно, что я не успеваю отреагировать, кроме как вцепиться ногтями в его татуированное запястье, пока стремительное головокружение выбивает пол из-под ног.

А когда Багиров с наглостью просовывает язык в мой рот, я теряюсь от взорвавшихся в животе ощущений.

Его поцелуй разбивает меня.

Разрывает на части.

Я дезориентирована и полностью принадлежу ему.

Багиров опускает на мое бедро вторую руку и сжимает его так грубо, что вырывает из меня шипение, которое сразу же проглатывает, а после с низким рычанием прикусывает мою нижнюю губу и отстраняется.

Потеряв равновесие, я сама падаю в его объятья. Но я не сразу придаю значение этой близости, потому что все, что я могу сейчас делать — это наполнять легкие воздухом.

Неожиданно мое сердце переворачивается в груди, потому что Багиров с обманчивой нежностью проводит пальцами по моей щеке и останавливает мозолистые пальцы на моем подбородке, вынуждая смотреть в его потемневшие глаза.

— Это мое первое и последнее предупреждение, куколка. — Он наклоняется и прижимаемся губами к моему уху: — Пока я не возьму свое, чтобы я не видел рядом с тобой ни одного ублюдка.