Жестокие игры мажора

Глава 10

Затягиваясь сигаретой, я готов испепелить взглядом дверь в коридор, ожидая, когда эта маленькая задница снова вернется в поле моего зрения.

Возможно, я должен был последовать за ней как минимум во избежание лишних проблем, но, понимая, что слишком загоняюсь, не делаю этого.

В глубине души я догадываюсь, что начинаю увлекаться процессом больше, чем этого требует мои исходная цель.

Я даже не уверен, что притащил ее сюда только потому, что мой друг бросил мне вызов.

Черт знает почему, но те дни, когда она избегала меня, сыграли определенно не в мою пользу. И мне насрать на свою рубашку.

Мне просто нужен был повод, чтобы вытащить Ведьму поближе к себе.

Блядь.

Мне не нравится, что я вообще начинаю думать в этом ключе. Меня не должно волновать ее существование, или тот факт, что она прячется от меня, или какие проблемы могут ее поджидать в любом уголке этого дома.

Я вообще не должен думать о ней.

Я приехал сюда веселиться. Но вот незадача: что-то мешало расслабиться в полной мере. Я не мог отключить голову. Неважно, был ли я рядом с Ведьмой. Или, оставив ее, отходил на расстояние. Параноидальная тревога о том, что к ней мог подойти какой-нибудь пьяный ублюдок, каждый раз заставляла меня находить ее взглядом. Ведьма следовала за мной в мыслях, как заноза под кожей. И эту занозу я собственноручно вогнал себе сам, когда какого-то черта позволил ее растерянному взгляду расшевелить булыжники в моей груди.

До сегодняшнего вечера эта девчонка просто забавляла меня. Особенно меня забавлял ее острый язычок и то, как изо всех сил она пыталась скрыть свой интерес, который я вызывал в ней каждый раз, когда нарушал ее личные границы.

Но то, как она сжимала мою руку, стоило нам только зайти на вечеринку, как держалась за меня и боялась отстать, будто Маугли, который впервые оказался среди людей и почуявший опасность, — вызвало совершенно другое чувство, и мне не стоило бы давать ему определение.

На секунду я даже допустил мысль, что мне не нужно было приводить ее и бросать в самую стаю акул. Вот только ее главной акулой был я. И до того, как она осознает это и возненавидит меня, я возьму то, что мне от нее нужно, и отвалю.

Мягкие ладони, скользнувшие по моему торсу, вырывают из мыслей, прежде чем что-то миниатюрное прижимается сзади. Но уже в следующую секунду сладкий тяжелый аромат духов, сообщает, кто подкрался ко мне со спины. Яра Фирсова.

— М-м-м… — стонет она, и ее дыхание достигает моей шеи, когда она привстает на носочки, чтобы дотянутся до мочки моего уха и прикусить. — Ты сейчас везде такой твердый? — она забирается рукой под толстовку и царапает ногтями по моим мышцам.

Я не двигаюсь. Пока не чувствую, как ее ладонь начинает опускаться к паху. Тогда я перехватываю ее руку и, затушив недокуренную сигарету в цветочном горшке, вытаскиваю Яру из-за своей спины.

— Я не в настроении трахаться, Яра. Не сейчас.

Девушка обиженно выпячивает нижнюю губу и кладет ладони мне на плечи, нарочно сжимая их, но не вызывая у меня ничего, кроме дискомфорта. Поэтому я убираю ее руки и продолжаю периодически поглядывать на дверь вкоридор.

— Какой ты сегодня бука, — начинает она сюсюкать, раздражая еще больше. — Я вообще-то ждала тебя.

Окинув взглядом платье бледно-розового цвета, которое хорошо оттеняет загорелую кожу Яры, я поднимаюсь к ее глазам, не задерживаясь на до смешного открытом декольте.

У нее шикарные сиськи, этого не отнять. Но я ненавижу, когда она сует их каждому прямо под нос. Слишком доступно. Ничего интересного. Мне достаточно ущипнуть ее за сосок, чтобы она застонала как порно-шлюха и, опустившись передо мной на колени, стала расстегивать молнию на моих джинсах. Такое приедается. Становится обыденным и предсказуемым. Настолько, что этим хочется поделиться с кем-то другим и избавиться от ее навязчивого присутствия.

Но я принял вызов.

И когда поднимаю взгляд и замечаю своего друга, скучающего у стены напротив, позволяю Яре подцепить пояс моих джинсов и прижать меня к стене своими упругими формами.

— Все дело в той девчонке? — она пытается изображать заигрывающий тон, но я прекрасно слышу нотки ревности, будто она имеет на это право. Я не принадлежу ей.

— Зачем ты притащил ее?

Яра касается губами моего подбородка и спускается влажными поцелуями на шею, но, к сожалению, как бы она ни старалась заинтересовать меня, желания прикоснуться к ней у меня не прибавилось.

— Я не собираюсь оправдываться перед тобой, — равнодушно бросаю я и снова встречаюсь взглядом с Гораевым, который отталкивается от стены и двигается в неизвестном направлении ленивой походкой.

Острое предчувствие впивается в горло, прежде чем я понимаю причину.

Мне не нужно смотреть, чтобы ощутить присутствие Ведьмы.

Потому что я не чувствую никого, кроме нее.

И стоит мне увидеть ошарашенное лицо и большие удивленные глаза, как в груди начинается какое-то ублюдское шевеление. Но заметив крепко сжатые кулаки, мне хочется посмотреть на ее дальнейшую реакцию. Я знаю, что за всей этой невинностью скрывается нечто большее. Нечто, что мой внутренний демон съест как любимое лакомство.

Но все рушится, как только Гораев появляется за спиной Ведьмы, а Фирсова напоминает о своем присутствии рядом со мной.

Я напрягаюсь, когда Яра в грубой форме сжимает мой член поверх джинсов и тут же вызывает максимальное отторжение, открыв свой чертов рот:

— Илай, мне не нравится, что ты в последнее время трешься с этой убогой у всех на виду. Моему отцу это не понра…

Договорить она не успевает, потому что я смыкаю ладонь на ее горле и, развернув, толкаю в стену, чтобы не видеть, как Гораев ловит убегающую Ведьму за руку и силой возвращает обратно.

— Вот это другое дело, — выдыхает Яра призывно и, прокладывая дорожку поцелуев по моей челюсти, руками опускается на мою задницу. — Готова поспорить, ты стал тверже, — она медленно облизывает свои губы, смотря на меня из-под ресниц. — Я тоже стала влажной. Ты же знаешь, как я люблю твою грубость. Я люблю все, что ты мне даешь.

Я кривлю рот, презирая ее доступность.

Не имея никакого настроя на флирт, я сжимаю пальцы крепче на ее горле, отчего Яра приоткрывает рот и, немного растерявшись, заглядывает в мои глаза. Она не увидит там ничего хорошего.

— Я предупрежу тебя в первый и последний раз, Фирсова. — Я приподнимаю ее за шею, вынуждая встать на носочки и вцепиться ногтями мне в спину. — Ты не будешь угрожать мне своим отцом. И ты, блядь, не будешь бегать к моей матери. Тебе не удастся ни одна из манипуляций. Это понятно?

Широко раскрыв глаза, она пытается кивнуть, но моя жесткая хватка мешаетей.

— И если ты еще раз приблизишься к убогой, или попытаешься ей навредить или унизить одним из своих любимых способов, я сделаю все, чтобы извалять твой авторитет в дерьме и бросить его под дверь твои любимым родителям. Уяснила?

Я чувствую, как она сглатывает и ее горло дергается под моей ладонью.

— Не трогай ее. И я не создам тебе проблем. Алиса — моя игрушка.

В этот момент раздается хор улюлюканья, а следом стихает музыка, вынуждая меня потерять интерес к Яре и обернуться, увидев Гораева с окровавленным носом и прожигающим взглядом в сторону Ведьмы.

Отсюда мне не разглядеть ее лица, но напряженное тело и сжатые кулаки дают представление о том, что на нем написано. А в следующее мгновение она разворачивается и бросается прочь, прежде чем Гораев выплевывает угрозу и пускается вдогонку.

Твою мать.

Я небрежно освобождаю Фирсову от хватки и, не раздумывая, срываюсь вслед за ними.

Пошло все на хуй.