Жестокие игры в любовь

68

Мика выскочила из постели, поспешно накинула халат. Замок щёлкнул, и дверь приотворилась. В прихожую вошли. Мика невольно затаила дыхание, страшась даже выглянуть из комнаты.

— Мика, — тихо позвал Лёша.

С колотящимся сердцем она всё-таки вышла к нему.

— Сейчас сюда придёт Женя, — предупредила она, не сводя с него настороженного взгляда.

Так странно было его бояться — ведь это же Лёша, её давний друг, надёжный, заботливый, преданный. Как же так получилось, что они дошли до такого?

Лёша сделал шаг навстречу, затворил за собой дверь.

— Не подходи, — отступила Мика. — Или я подниму крик.

Лёша привалился спиной к двери, глядя на неё неотрывно, пылко, с невыразимой горечью и тоской.

— Почему ты боишься меня? Думаешь, я пришёл сюда тебя обидеть? Ты думаешь, я могу навредить тебе? — глухо спросил он.

— Ты избил Женю. Его чуть не посадили, — припомнила ему Мика.

— Да при чём тут он… Мика… — её имя он произнёс с полустоном, словно человек, который пытается говорить сквозь нестерпимую боль.

Тут только Мика присмотрелась к нему внимательнее. А ведь Лёша и правда выглядел очень больным, точно изнурённым тяжёлым недугом. И ещё этот горячечный взгляд… Столько неприкрытого отчаяния в нём.

Ему плохо, видела Мика, очень-очень плохо, просто невыносимо. И он не справляется с этим, не знает, что делать, как вытерпеть. И плохо ему из-за неё.

В груди защемило от невольной жалости.

— Лёша, зачем ты пришёл? — спросила она уже мягче. — Поздно ведь уже.

— Увидеть тебя сильно захотелось, — не сразу ответил он. — Я так давно тебя не видел… девятнадцать дней… А сейчас шёл домой, смотрю — свет горит. Понял, что если не увижу тебя немедленно — точно свихнусь.

Мика молчала, не зная, что сказать.

— Ты не должна меня бояться, уж кто-кто, а я тебе никогда ничего плохого не сделаю. Разве ты не понимаешь, что я люблю тебя? Я на что угодно ради тебя готов… Я не могу без тебя…

— Лёша… — выдохнула Мика. — Мне жаль, но ты же знаешь…

Она так и не смогла договорить, что любит Женю. Лёша и так это знал, а лишний раз бить того, кому больно, не хотелось. Язык просто не повернулся. Он и без того смотрел на неё, как побитая собака.

— Лёша, ты сделал себе дубликат? — перевела она тему. — Но зачем?

— На всякий случай, — пожал он плечами. — Мало ли что. Я же не знал, как долго тебя не будет. Вдруг трубу бы прорвало, или ещё что. Всегда должны быть у кого-то запасные ключи.

— Но зачем ты сейчас открыл дверь? Сейчас ведь ничего не прорвало. Ты очень меня напугал.

— Я не хотел. Прости… Не хотел тебя пугать. Я просто убедиться хотел, что…

Закончить он не успел, потому что дверь снаружи резко толкнули. Лёше пришлось отойти и впустить Женю.

Женя был в серых домашних штанах и ветровке на голое тело. Видать, в чём сидел дома (или лежал) — в том и выскочил. И, судя по сбившемуся дыханию и полыхавшему на скулах румянцу, он всю дорогу бежал.

— Что слу… — начал он, но увидел Лёшу и осёкся.

Встревоженное выражение лица тотчас сменилось лёгким раздражением.

— Ясно, — усмехнулся Женя и, обратившись к Лёше, спросил: — Не поздновато ли для дружеского визита?

Лёша ничего ему не ответил, лишь на короткий миг скосил на него взгляд и снова уставился на Мику. С минуту ещё смотрел так, будто навек прощался. Потом опустил голову и повернулся к двери. Не глядя ни на кого, положил на полку ключи и тяжело шагнул в подъезд. Ссутулившись, медленно, словно на плечи ему давил неподъёмный груз, он стал подниматься вверх.

Женя закрыл дверь.

— Ничего больше не случилось, только он? — спросил беспокойно.

Мика кивнула.

— Прости, что я так тебя выдернула среди ночи. Просто я спать легла, а Лёша вдруг открыл дверь своим ключом. Я перепугалась очень…

— Ещё бы! — хмыкнул Женя. — Я бы тоже перепугался, если б Лёша открыл мою дверь своим ключом.

Потом они собирали сумки. Точнее, собирала Мика, а Женя развлекал её разговорами. И как только у него так получалось, что спустя полчаса она уже и забыла, как недавно с ума сходила от страха.

Правда, когда он её привёл к себе, она вновь заволновалась. Раньше ведь ни разу у него не бывала. И для неё это было нечто большее, чем просто его дом. Возникло ощущение, что он впустил её в свою жизнь, в свою душу.

— Не обращай внимания, тут немного не прибрано.

Дома у него оказалось красиво и очень уютно, а лёгкий беспорядок лишь оживлял атмосферу. Пока она оглядывалась, Женя на ходу что-то подбирал, прятал с глаз. Но это у неё лишь вызывало улыбку.

За минувшие три недели эта была их первая ночь. Мика чувствовала, что Женя так и горел нетерпением, однако с ней он был предельно нежен. Откровенно говоря, этого момента она тоже боялась. Боялась, что теперь, со своими шрамами, станет нежеланной. Но его ошалевший, полупьяный взгляд говорил лучше всяких слов, что страхи её напрасны.

Мика жила с Женей уже почти месяц. Всё оказалось не так трудно, как она опасалась. В быту с ним было очень легко. Уживаться-притираться им даже особо и не приходилось. Он ничего от неё не требовал, никаких претензий никогда не высказывал, ну а Мика — и подавно.

Какие-то мелочи она, конечно, старалась не замечать. Например, его расточительность. Он ведь буквально задаривал её подарками. А Мике, привыкшей к строгой экономии, всё это казалось излишним.

Ну или вот: несмотря на то, что сам Женя был очень чистоплотен, к порядку в квартире относился довольно наплевательски. Бардак не устраивал, но вполне мог подкопить посуду в раковине или белье в корзине для стирки. Кроссовки он снимал одной ногой о другую и там же их и оставлял.

Мика ненавязчиво всё это убирала, потому что с детства привыкла к незыблемому правилу: в доме должен царить безукоризненный порядок. И кружка не на месте или книга на диване, а не в шкафу, мозолили ей глаза. Тем более чем ещё заняться, когда Жени по полдня не бывало дома — у него начались занятия в университете.

Впрочем, бездельем ей долго маяться не пришлось. Сомов из «Байкальской энергетической компании», прознавший о её несчастье, не отвернулся от неё — наоборот, предложил работать дома. Переводить документы. Конечно же, она с большой охотой согласилась.

Так что, пока Женя учился, Мика работала над переводами, ну и успевала ещё что-нибудь приготовить на обед или ужин. Последнее тоже было своего рода стратегией: так она хотела исподволь отучить его питаться в кафе и ресторанах, как он привык с Алиной. Впрочем, к её кухне он пристрастился моментально, с удовольствием отказавшись от прежних привычек.

А вечера стали для обоих самым сладким временем. Оба в течение дня ждали в предвкушении, когда смогут просто побыть вместе, рядом.

Дважды за месяц приезжали родители Жени. Первый раз — нагрянули совсем без предупреждения, застав Мику одну. И приехали явно для того, чтобы познакомиться.

Но во второй — пожаловали уже с официальным визитом, как положено. Оони с Женей на пару мыли всё до блеска, убирали, готовили, накрывали на стол. Он тогда не только помогал, но и здорово поддержал её морально, потому что Мика отчего-то страшно переживала: вдруг она им не понравится? Вдруг они не поладят?

Но всё прошло хорошо. А позже Женя сказал Мике, что мама от неё в восторге, а папа — так тем более.

Бабушка тоже уже вернулась домой, и пока у неё жила мать с Павликом, поскольку той по-прежнему требовался постоянный уход.

Мика их навещала. Иногда и вместе с Женей.

Бабушка, как только его увидела, хохотнула:

— А-а, красавчик. Таки обскакал Лёшку. Молодец.

И шёпотом добавила:

— Я на тебя и ставила.

Они вообще с бабушкой быстро нашли общий язык. А вот след от ожога у Мики она не заметила. Бурые корки сошли, но кожа под ними была слишком розовая и блестящая. Смотрелась как заплатка. Впрочем, врач её утешил, что это временно. Однако пока не заметить рубцы было сложно, и всё же бабушка не заметила.

Лишь позже Мика поняла, что после перенесённого инсульта та наполовину ослепла…

Была середина октября. После череды дождливых дней напоследок погода решила щедро отвесить тепла и солнца. Ещё и на субботу выпало это счастье. И Женя сразу же загорелся провести вдвоём день на берегу.

Мика ничуть не возражала, наоборот. Единственный пикник в её жизни входил в коллекцию самых ценных воспоминаний.

Они собирали спортивную сумку, перебрасываясь шутками, смеясь, предвкушая приятный отдых. Огромная плазма на стене фоном бубнила, как обычно.

Мика повернулась к Жене, собираясь ему что-то сказать, да так и замолкла, оцепенев. Лицо исказилось, по коже мурашками разошёлся холодный страх.

— Мика? — позвал её Женя. — Мика, что с тобой?

Как сомнамбула она произнесла неживым голосом:

— Это он, — она подняла руку к экрану телевизора. — Он меня облил.

Женя тотчас сделал звук громче, но выпуск новостей прервала реклама, а после неё стали рассказывать об аварии на какой-то теплотрассе.

— Пофиг, — отмахнулся Женя. — Сейчас в интернете найдем. Ты только не переживай. Всё же уже прошло, ты же понимаешь…

Нужный ролик они отыскали быстро. Тем более про эту новость с утра трубили все местные сайты: накануне вечером сын депутата региональной думы, находящийся в состоянии наркотического опьянения, стал виновником крупного ДТП…