Жил мальчик, Вася Носов…

Кощей.

– слушай, Корзинкин, – как-то раз влетев в класс, крикнул Корзинку Вася, от всей души хлопнув Корзинкина по плечу книжкой о Шерлоке Холмсе – а, Корзинкин…

– ну чего тебе – протянул Корзинкин, обиженно потирая ушибленное плечо и наморщив веснушчатый нос.

– Корзинкин! Скажи, вот ты когда сказки про Кощея читаешь, тебя вот эта история с иглой в яйце не смущает?

– чего это она меня должна смущать?

– нет, ну ты только подумай! Подумай, Корзинкин! (и, размахнувшись томиком Конан Дойла Вася еще раз огрел Корзинкина уже по другому плечу) Вот у меня, например, создается впечатление, что Кощею больше делать нечего как из-за разных пустяков, вроде иглы – умирать. Каждый раз одно и то же, приходится костлявому за чьей-нибудь невестой тащиться, а в итоге – сундук, утка, яйцо, игла и капут…

– ну и?! – пробурчал Корзинкин еще более обиженным голосом.

– не понимаешь, значит, серый ты человек?!

– чего не понимаю? Отчего я серый, когда я вовсе не серый – чуть не плакал от обиды рыжий и веснушчатый Корзинкин.

– да ты не обижайся, не обижайся, Корзинкин! Прокричал Вася, замахиваясь на Корзинкина в третий раз…но передумал опустив книжку. (видимо в виду отсутствия у Корзинкина третьего плеча.) слишком уж все гладко, Корзинкин, получается.

– это еще почему? – облегченно выдохнул Корзинкин.

– Ну как его какая-то иголка победить может? Ни интриги, ни размаха…

– Все бы тебе чем-нибудь размахивать, – снова насторожился Корзинкин, предусмотрительно отодвинувшись от Носова на другой конец парты.

– У тебя, можно подумать, на этот счет другие объяснения имеются.

– еще бы, не имелись бы, я бы этот разговор не начинал.

– я, Корзинкин, думаю (и Вася доверительно наклонился к самому уху Корзинкина) я вот думаю, что Кощей от чего-то другого погибал.

– отчего, например? – заинтересовался Корзинкин.

– Элементарно, Корзинкин! Например Кощей мог погибнуть…(и Вася сделал многозначительную паузу, после чего еще более понизив голос выдал трагическим шепотом) …от стряпни очередной похищенной им Василисы. Ведь она Василиса эта самая, ну или там Марья какая-нибудь, когда царские заданья перед свадьбой выполняла, она же всегда волшебством своим пользовалась.

– пользовалась …и дальше что?

– а то, Корзинкин, что в царстве Кощея, она Василиса эта – непременно утрачивала свои волшебные свойства

– это еще почему? – непонимающе поднял брови Корзинкин.

– да потому, балбес ты эдакий, что в противном случае она бы от Кощея сама, не дожидаясь своего дурака-царевича убежала.

Скорики-морики, абра-кадабра и готово.

– логично вроде бы получается – нахмурился Корзинкин, но что с того.

– логичнее не бывает! – взревел Вася и от избытка чувств, огрел таки Корзинкина сборником детективных историй по самой макушке.

– да перестань ты драться уже – завопил ушибленный по голове и окончательно обиженный в своих лучших чувствах Корзинкин.

–ну, ты подумай только, подумай, Корзинкин! – кричал Вася не успокаиваясь и словно не замечая обиды товарища. Кощей он ведь одинокий мужчина и готовить еду сам себе не привык. А привык, например, полуфабрикатами разными питаться. Или там яичницей с колбасой. А тут женщина в доме (он наверное их, Василис этих самых и Марьян, на этот вот самый случай и воровал). Замучает изжога, утащит Василису, попросит ее борщ сварить, или там блинов испечь. Ну, домашнего-то ведь хочется. А они вроде и рады стараться, только без волшебства лучше бы и не начинали. Теперь понял, наконец, понял? Элементарно ведь, Корзинкин…

– понял, – вздохнул Корзинкин, потирая шишку на голове, – я с тобой давно все понял. Но ты в следующий раз поменьше Васька детективов на ночь читай, особенно в твердом переплете…поменьше…

КраудфанТинг.

– конфет хочется! – сказала Машка.

– и газировки! – мечтательно протянула Чижикова.

– хочется и конфет и газировки – согласился Корзинкин, позвякивая мелочью в кармане – но денег так мало, что считай вовсе нет.

– такова селяви – философически подытожил Вася. – алягер ком алягеро.

– но конфет все равно хочется! – вздохнула Машка.

– а газировки даже больше чем конфет! – простонала Чижикова.

– а вот помню я у Бутербродова, на дне рождения, ананасные конфеты грушевым лимонадом запивал – ностальгически облизнулся Корзинкин.

– придумал!!! – воскликнул Вася.

– что? – хором воскликнули Хвостикова, Чижикова и Корзинкин.

– эврика! – радовался Вася.

– не томи – кричали Чижикова с Машкой, нервно заламывая руки.

А Корзинкин ничего не кричал и не заламывал. Он молча и достойно тер конопатый лоб.

– Крауд…крауд..фантинг…

– Что?!– удивилась Хвостикова.

– ну это когда хочется тебе и себе и еще кому-нибудь приятное сделать, а денег на это почти совсем нет. (и Вася многозначительно посмотрел на позвякивающий карман Корзинкина) Тогда ты идешь к тому, кому тебе приятное сделать хочется, берешь у него, или у нее денег на это приятное (и Вася еще более многозначительно посмотрел на Машку и Чижикову) и делаешь. И всем хорошо. Понятно?

– не совсем – честно вздохнула Чижикова.

– ну допустим. – деловито наморщился Корзинкин.

– а раз допустим, значит скидываемся! – подытожил Вася.

Хватило и на крауд и на фантинг…ну, т.е. на газировку с конфетами, конечно.

Корзинкин и микробы.

Сидел Корзинкин на подоконнике во время перемены, булочку жевал с изюмом, не трогал никого.

А Чижикова к нему подбежала, да и говорит:

– Козинкин? А, Корзинкин? А ты руки помыл перед тем как булочку свою жевать.

– Помыл, помыл – отвечает Корзинкин. – Я их еще вчера помыл. Два раза помыл.

– А два раза-то зачем? – удивилась Чижикова.

– А заранее, чтобы сегодня о руках не беспокоится совсем и не вспоминать.

– ну ты Корзинкин даешь – взвилась Чижикова. – Разве так можно?

– ну, у меня вполне получилось – пожал плечами Корзинкин. – значит можно.

– нет, Корзинкин, ты не понимаешь – уперлась Чижикова – так нельзя! Совсем! Ты хоть представляешь, Корзинкин, с чем ты булочку жуешь?

– угу – промычал Корзинкин, набив полный рот. – представляю. Еще бы я не представлял, когда сам ее сегодня в булочной выбирал. С изюмом – во, сама посмотри – и Корзинкин ткнул остатками булочки прямо в лицо Чижиковой.

– балбес, ой какой же ты Корзинкин балбес – закатила глаза к потолку Чижикова. Мужчина – одним словом! С микробами ты свою булочку жуешь, а не с изюмом.

И демонстративно развернувшись на пятках и задрав свой курносый нос вверх – Чижикова гордо удалилась в направлении коридора.

– сама ты с микробами – пробурчал ей вслед Корзинкин, внимательно разглядывая булочку. – Стали бы они тут рассиживаться, зная, что их кто-нибудь сейчас съест, вот я бы, например, нипочем так делать не стал.

И окончательно успокоившись Корзинкин отправил последний кусочек булки с изюмом в рот.

А микробы, конечно на булочке все-таки сидели. И на изюме тоже. И живот у Корзинкина потом заболел. А у кого бы он не заболел? Руки впрок помыть невозможно. Хоть три раза вчера намыливай.

Вася и шпионы.

Вася обожал истории про шпионов. Особенно про то, как их вычислить и обезвредить можно. Ну и конечно сам шпиона какого-нибудь вычислить и обезвредить мечтал.

Идет, бывало, Вася по улице в школу, или там в магазин, за хлебом, а сам так по сторонам и зыркает, шпионов высматривает.

И так Вася в этом деле наловчился, что шпионы, не будь дараками, в васин район и заходить совсем почти перестали. Знали, что Василий там на страже Родины не дремлет. Обходят они Васю за несколько километров и около Васи не шпионят почти.

Изредка шпиончик какой-нибудь начинающий в Васин двор заглянет, на знаменитого Василия посмотреть. А Вася уже тут как тут.

– так-так, – говорит – товарищ шпион! Местными достопримечательностями интересуетесь.

– йес,йес – говорит – чьють-чьють…– а сам уже и не рад, что заглянул.

– смотрите – говорит Вася – не увлекайтесь, а то придется вас обезвредить!

– ноу – кричит – ноу! Нье нужно уменья обезврежьивать…я ещье начинающий шпион и вредным стать нье успьел…– испешит шпион поскорее оборудование свое шпионское в контейнер мусорный выкинуть, вместе с гранатами и гранатометом.

– хорошо – говорит Вася , а сам ка-а-ак на шпиона зыркнет, с прищуром, будто насквозь просветить хочет.

А шпиону от взгляда такого пронзительного совсем не по себе делается и он (шпион этот) убежать спешит. Он, шпион, к более комфортным условиям работы привык, к резинке жевательной и лимонаду. А к тому, чтобы его обезвреживали – не очень.

Некоторые шпионы потом, после того как с Василием встретятся, совсем из шпионов уходят, в дрессировщиков и шпагоглотателей, например, переквалифицируются, или в каскадеров и альпинистов. Работа там менее нервная. И Васи рядом нет.

Вот так.

А Вася от министерства обороны недавно даже грамоту почетную получил.

Закон притяжения

Василий, некстати, свалился с кровати,

И в области мысли

Не книжной, но сложной!

(Ведь это не просто -

Свалиться с кровати!)

Нашел эту вещь,

Для себя, – невозможной…

Подумайте только -

(не сложно, не книжно!)

он молча в кровати лежал, без движенья,

И вдруг, нарушая его "неподвижно",

Сработал, некстати, закон притяженья.

И вот, на полу он, терзают сомненья,

Немного прохладно, немного тревожно,

И делает вывод – закон притяженья -

Понять и простить до конца – невозможно!

Какая, простите, сработала мина,

Что должен Василий вот так вот свалиться?

(подумайте только! Не книжно, не сложно!)

Зачем же он должен лежать и пылиться?

Когда на кровати так просто, так книжно,

И так замечательно спиться и сниться,

Когда на кровати лежишь неподвижно…

Закон притяженья, изволь объясниться!

Желания и возможности.

– Ешь суп! – настаивала Васина мама, усадив Васю обедать – немедленно ешь суп!

– Не хочу! – отвечал маме Вася, мечтательно закатывая глаза к потолку и отодвигая от себя тарелку с супом.

– Чего же ты хочешь? – спрашивала мама у Васи, трагически заламывая свои свеженаманикюренные руки над полной кастрюлей свежесваренного супа.

– Я хочу быть космонавтом, как Гагарин! – отвечал маме Вася.– А еще я хочу печенья, конфет и мороженного.

– Ну уж нет! – твердо отвечала Васе мама – Изволь кушать суп.

Прошли годы. Вася вырос. Мама тоже постарела. И теперь, когда Вася приходил к маме в гости, мама всегда наливала Васе чай, и выставляла на стол тарелочки с печеньем и конфетами и вазочки с мороженным.

– Мама, – говорил ей на это Вася, – нам, космонавтам, нужно соблюдать особую диету. Нам нельзя кушать печенья, конфет и мороженного.

– Чего же ты хочешь, сынок? – спрашивала его мама.

– Я бы хотел суп – отвечал маме Вася.

– Но супа нет – Вздыхала мама – Есть конфеты, есть печенье и даже мороженное, а супа нет!

Вот так трагически не совпадали гастрономические предпочтения Васи с кулинарными предложениями его мамы.

Зри в корень.

Вася любил играть в компьютерные игры. (А кто же не любит?) А читать книги не любил. По крайней мере сам. Послушать как кто-нибудь читает вслух, пожалуй, еще можно, – соглашался Вася – но чтобы читать самому. И писать не любил, конечно. Ну ручкой, когда, на бумаге. А зачем читать и писать, когда можно просто поиграть в компьютерные игры? – думал Вася.

– Вася, – говорила Васе его мама – столько играть на компьютере очень вредно для зрения. И для внутреннего содержания твоей головы тоже очень вредно! Возьми и почитай книгу!

– Зачем? – спрашивал Вася и тер покрасневшие глаза руками. И добавлял:

– от чтения, насколько мне известно, зрение тоже лучше не становится.

– Может быть! – соглашалась мама с Васей, поправляя на носу очки и поглаживая корешок «Анны Карениной», которую она в это время перечитывала в третий раз – зрение твое может быть и не улучшится буквально, но твой взгляд на мир безусловно станет гораздо более острым.

Ты научишься прозревать корни вещей, видеть все насквозь.

– Как это? – удивлялся Вася.

– Да вот как твои супергерои в компьютерных играх. Попробуй и узнаешь. – отвечала Васе мама.

Так Вася и полюбил читать, а кто же откажется научиться вещи насквозь просвечивать. Как рентген. Суперспособности – они ведь на дороге не валяются.

Васина философия.

Жил мальчик -

Вася Носов -

Отчаянный философ.

Подобно мастеру дао

Не делал Вася ничего.

На жизнь его влияние

Имел путь недеяния.

В его путях из тысяч ·ли-

Шагов вообще не завезли.

И как буддист в нирване

Лежал он на диване.

Невыносимая легкость бытия.

Вася Носов брел по жизни налегке:

Ну подумаешь – пять двоек в дневнике.

Будет пенсия, и там, на склоне лет,

Дневников и двоек в нем – в помине нет.

ВасинО.

Вася Носов любил писать стихи. А Славу Бармалеева, главного шпиона во дворе, не очень. И все, что с ним, с этим Славой связно – тоже. И проСлавиться поэтому не очень хотел.

В силу этих причин все свои стихи Вася подписывал псевдонимом – васино. С маленькой буквы –в- чтобы никто не догадался, что стихи его.

– ах – вздыхала Хвостикова, читая на стенах подъезда очередной Васин стих – кто же такой этот ВасинО?

– не знаю – в тон ей вздыхала Чижикова – но то, что он грузин – несомненно.

– пусть их – думал Вася – и продолжал писать стихи на стенах подъезда.

Но однажды, в процессе творчества, Васю все-таки застал Бармалеев.

– ага – обрадовался он – ВасинО вовсе не грузин, а обычный Васька Носов.

И конечно сразу побежал к Хвостиковой и Чижиковой, чтобы все им рассказать.

Но Хвостикова и Чижикова все равно этой истории не поверили.

– ну какой из Васьки поэт – сказали Хвостикова и Чижикова – вот ВасинО – это совсем другое дело.

так ВасинО и продолжил свои стихи на стенках подъезда писать, пока его уборщица тетя Клава за этим занятием не застукала.

Но это уже совсем другая история.

Про вампиров.

Отправился однажды Вася с Чижиковой в кино. Хвостикова в этот раз с Васей не пошла. Очень уж она вампиров боялась. А фильм был как раз о них. Ну и о чувствах всяких разных. А Чижикова, хоть вампиров и боялась, но уж очень к чувствам разным была не равнодушна. Ей только дай повод расчувствоваться, лимонад, что называется – не наливай. Шекспировские страсти, тургеневские барышни, словом, ну – или вампиры, на худой конец.

А Вася, конечно, к такого рода чувствам был равнодушен. Его больше размер клыков вампирских интересовал, ну, или как кол осиновый противовампирский наточили. А чувства эти…да пусть их Чижикова себе хоть все забирает.

Хотя жалко, конечно, что не Машка с ним, Васей в этот раз в кино идет, а Чижикова, с ее чувствами, эх.

О рабских привычках.

Инь-ян – союз добра со злом,

И Бармалеев, за углом,

Крыльца обычной школы

Курил, глотая смолы.

Учитель музыки,

С крыльца,

Пытался воспитать юнца:

Эх, Слава, Папироса –

Убьет в тебе даоса.

И Слава мудрости внимал,

Но все равно не понимал,

Чего далась всем эта

Простая сигарета.

Посыл у Славы был таков,

Он не хотел терпеть оков,

Заслонов и запретов,

Хотя б на сигареты.

Он всем твердил и говорил,

Что из идеи он курил,

Мол хоть в огонь и в воду,

За всякую свободу.

Но Слава – смелый ученик,

С теченьем времени привык,

Носить в кармане спички –

Он стал рабом привычки.

***

Точные науки.

Вася любил полежать на диване с книжкой, а уроки физкультуры не очень любил.

Все это суета и суета сует – говаривал Вася. А значит заниматься этим нет никакой сущностной причины. Но заниматься этим, увы, приходилось регулярно, ибо уроки физкультуры в школе пока еще никто не отменил.

– Василий – в очередной раз пытался вразумить Васю учитель физкультуры Спартак Фидиппидович – спорт совершенно и жизненно необходим всякому уважающему себя мужчине.

– Так уж и жизненно – отвечал на это Вася, который в это время предпринимал героические, но бесполезные усилия, пытаясь забраться наверх по канату.

– Именно – убеждал Васю Спартак Фидиппидович.

– Ты только представь, – горячился Спартак Фидиппидович – вот напал, например, на тебя лев, и чего ты будешь делать? Как ты с такой скоростью лазанья сумеешь забраться наверх, как ты с такой скоростью бега сумеешь от него убежать, как ты с такой дальностью прыжка сумеешь от него упрыгать?

– Во-первых – отвечал на это Василий, – где же вы, Спартак Фидиппидович видели в саванне канаты? А во-вторых, и это главное, убегать от льва дело бессмысленное и бесполезное ведь в среднем, лев бегает со скоростью 80км\ч, а человек, даже самый быстрый и 40 км\ч развивает в исключительных случаях, поэтому математика здесь простая и не очень оптимистичная – заканчивал Вася.

– Эх, – вздыхал Спартак Фидиппидович – где же ты этого набрался только.

– В книгах – отвечал Вася.

– Книги это конечно сила – еще больше грустил Спартак Фидиппидович, – с книгами, конечно, не поспоришь. Но и спорт все-таки нужен. И кстати, ты вот о древних греках ,к примеру, почитай, раз так книги уважаешь.

– А что древние греки? – заинтересовался Вася.

– А греки и науки и спорт одинаково уважали. – вдохновился Спартак Фидиппидович – Древнегреческий мудрец Платон, например, был олимпийским чемпионом по древнегреческой борьбе и имел такие широкие плечи, что его за это Платоном и прозвали, ведь – платос- , по-гречески – означает широкий.

– ух ты! – восхитился Вася.

Вот тебе и ух ты – еще больше обрадовался Спартак Фидиппидович – кроме того, слышал я, ты в космонавты собираешься податься.

– ну да – заинтересовался Вася.

– А без спорта космонавту тем более никак нельзя. – уверенно подытожил Спартак Фидиппидович – Таких, которые спорт не любят, в космонавты не берут.

Так Вася полюбил спорт.

Цели и средства.

– Цель оправдывает средства, – говаривал Вася, затирая в дневнике двойку, или замечания по поведению. А кому хочется с папой связываться?

– Цель оправдывает средства, – повторял Вася, списывая домашку у отличницы Машки Хвостиковой. А кому хочется потом в дневнике двойки затирать и с папой связываться?

– Цель оправдывает средства – утешал себя Вася, напрягая остатки последних сил для того, чтобы донести портфель отличницы Машки Хвостиковой, набитый книгами из библиотеки, до ее квартиры. А кому потом понравится, если списать домашку будет не у кого и двойку в дневник отхватишь, а потом придется эту двойку в дневнике затирать, а иначе придется с папой дело иметь.

Вот и крутился Вася как белка в колесе. Потому, что папа обещал на мотоцикле покатать и билеты на хоккей. Но это только если двоек и замечаний в дневнике не будет.

Муки творчества.

Однажды Вася прочитал сказки Пушкина, а потом еще басни Крылова прочитал, и сказку про Машу и трех медведей тоже. У Пушкина ему понравился слог, а у Крылова – мораль, завершающая каждую басню, а три медведя просто понравились и все. И решил Вася тоже чего-нибудь написать. Ну и написал, конечно. А почему бы чего-нибудь не написать, если уже решил. Да и потом, что я, хуже Пушкина что ли, – подумал Василий, – и неужели я хуже Крылова. Сел Вася за стол и написал вот такое:

Вела себя Маша прилично,

Училась всегда на отлично,

Не красила веки и губы,

Имела здоровые зубы,

В метро и трамвае вставала,

Усесться старушкам давала,

Полы, подоконники мыла,

Супа и второе варила,

Всегда улыбалась соседям,

Пока не попала к медведям…

Теперь она лишь улыбается,

Теперь она лишь заикается,

И часто в истерике бьется,

А что еще ей остается?

Запомните глупые детки,

Не лазайте к хищникам в клетки.

– Ай да Вася! – подумал Вася – ай да мамин сын! И слог, и мораль присутствуют! И побежал Вася скорее Машке Хвостиковой свое творение показывать. Он ведь стихотворение свое ей и посвятил. А Машка почему-то обиделась и дураком Васю обозвала. А еще пригрозила что домашку больше списывать не даст.

– Да уж! Подумал Вася. Ну его – это творчество. И перестал писать совсем.

Вот такое оно – женское влияние. Вот так поэты и гибнут, не успев родиться – благодаря женским капризам.

-

Про Васину кошку.

Любят в школе всякое задавать. Вот и задали в очередной раз. Расскажите, мол, про домашнее животное свое. Доклад сделайте. Легко сказать – расскажите, а что, если у кого-то и животных никаких нет, только аллергия на них присутствует, или еще веселей – тараканы, например, в квартире завелись.

Ну как об этом человек рассказывать должен? Тем более в школе.

Но у Васи тараканов в квартире отродясь не было, и аллергии тоже вроде не заводилось. Поэтому он, конечно, вышел к доске и рассказал. А чего бы не рассказать, когда есть о чем. Словом, вышел Василий к доске…

Жила-была кошка. – говорит. Ну как кошка – так, название одно, а не кошка, котенок почти. Да и какая же это жизнь на лестничной клетке, в январе? Так, существование одно. Грустно, зябко, голодно.

Идет , бывало, дама средних лет и крупной наружности по лестнице,…