Жизнь прекрасна!/?

Придется идти очень долго и не останавливаться. Шептать слова «майки-тарарайки». Плавать, прыгать и толкаться. А когда Луна перестанет купаться в облаках, пред очами предстанет страна Чудесатия.

Велика эта страна. И даже большому человеку, то бишь человечищу, сложно пройти из одного ее конца в другой. А маленькому и подавно.

Чудища голодные или просто зловредные, ямы дырявые, лужи, через которые не переплыть… Кномики не любили путешествовать. Да что там не любили, просто смертельно боялись. Когда любой выход за границы своей родной деревеньки может стоить жизни, любить эти самые выходы становится чуть-чуть глуповато.

А то, что кномики были маленькими, не значило, что они были глупенькими. Они вообще жили и почти не тужили. Пили, ели и очень дружили.

В своих деревеньках они садили огородики и добывали камешки, из которых делали всякие всячины. А когда огород вредничал, шли в гости к фермеру.

Ну… может, и не совсем в гости. Даже совсем не в гости. Но разве могут такие милые и веселые создания воровать? Конечно же, нет! Это просто фермер жмотится. А жмотство – это плохо даже для большелапой страхолюдины.

Дрянные страхолюдины! Ходят, бродят… Вот чего им дома не сидится?! Чего они всё топчут?

Вот забредет такой человечище в чащу и наступит на домик кномика. А потом поднимет лапищу в ботинке из кожи обезьяны и выругается.

- Окаянный гномик! – скажет страхолюдина и будет не права.

Потому что кномики – это не гномики. Ведь гномики – они бородатые. А у кномиков бороды не растут. Совсем. Даже у женщин.

И еще гномики не могут жить в грибах. Те их просто не пускают. Вот постучит гномик в гриб, а в ответ – тишина. Как стоял грибом, так грибом и остался.

Когда же постучит кномик, гриб радуется. Он открывается. Появляются окошечки. Он так и просится, чтобы кномик сделал его своим домиком. Потому что пустой гриб – это не живой гриб.

Но большие страхолюдины не живут в грибах. Им не интересно, сколько волос на лице у кномиков. Они смотрят сверху. А оттуда вся мелюзга одинаковая. Особенно, когда размазана по подошве ботинка.

- Это только наши страхолюдины такие зловредные. Вот бывал я в Кусалищах и слыхивал там об одной стране. И в стране этой все улыбаются. Человечища любят кномиков. Они даже гномиков любят. Дорогу уступают. И не заставляют лужи на лодках переплывать. Они поднимают кномиков, и даже гномиков, и переносят на другую сторону. Да там даже феи добрые! Они не жмотятся и дарят своё волшебство другим. И называется эта страна Мечтазия. Туда только невредных пускают, – в сто… миллион или тысячный раз рассказывал свою байку дедок Кряхток.

А Прытик в сто… миллион или тысячный раз слушал ее. С детства он мечтал о краях невиданных, о волшебных вкусняшках и воздушных забавах. И он верил в каждое слово дедка Кряхтока. Пускай, кроме него не верил никто. Но Прытик знал – Мечтазия существует. И он был обязан найти ее.

Мечтают многие, а добиваются единицы. Прытику повезло. Он нашел свою Мечтазию. И теперь жил в оазисе волшебства. А каждый новый день был лучше предыдущего.

Вот и сегодняшнее утро выдалось поистине чудесным. Прытик знал это еще до того, как открыть глаза. Он словно чувствовал, что мир источает лишь тепло и любовь.

- Гав, гав! – поприветствовал хозяина Ломтик.

Он лежал в плетеной корзинке и улыбался в неповторимой собачьей манере.

- И тебе привет, Ломтик! – помахал рукой Прытик.

А после открыл глаза и сел на кровать.

- Ийяяяя! – провопил Прытик, сладостно потягиваясь.

На секундочку он попытался задуматься. Но радость не позволила этого. Да и зачем? В этом мире столько всего замечательного и примечательного. Ни к чему тратить свою жизнь на мысли.

Прытик вскочил. Пританцовывая и напевая песенку про кномика с улыбкой до лобика, он направился к сундучку. Достал свой любимый красный камзольчик и принялся расфуфыриваться.

- Ммммм, – протянул Прытик, поглаживая животик.

Он предвкушал. Он держался. Но слюнки всеми силами манили его к шкафчику с пирожными.

Такие вкусные, сладкие, воздушные, на малюсенькой печенке и с крохотулечкой-вишенкой сверху.

Прытик облизнулся. А затем медленно пошёл к шкафчику. Намеренно оттягивая удовольствие, он открыл дверцу и взял одно из пирожных.

- Привет, вкусняшка! – заулыбался Прытик и понюхал пирожное.

Он долго смотрел на своё лакомство. Глотал слюну. Нетерпеливо пританцовывал. А когда, наконец, желание взяло верх, откусил кусочек.

Какой потрясающий вкус! Просто невероятно! Нежность, сладость, аромат. Прытик наслаждался каждым укусом. А когда поел, подошел к окну.

Вот это да! Красотища! За прошедшие годы Прытик так и не налюбовался всем этим волшебством. А потому не стал больше медлить и вышел из дома.

Какое чудо подарит наступивший день? Может быть, снова удастся сыграть в покер-шмокер с говорливыми деревьями? Или потанцевать с феечками-монашками, у которых вместо голов бутоны роз? А может, Прытик опять повстречает гулящую радугу? Ведь он так и не смог прогуляться по ней в прошлый раз. Стоило кномику приблизиться, как та почему-то дала дёру. Наверное, стеснительная попалась.

Прытик прошел десять шагов и обернулся. Он любил любоваться своим грибом. Большим, красным, с аккуратными зелеными пятнышками. Но больше всего Прытик обожал абажур, который спускался из-под шапки. Словно сотканный цветочными феями. И все же это был обычный дар природы. Никаких рукотворных чудес.

Улыбка Прытика стала ещё шире. Она почти достигла его малюсеньких ушек.

- Пока, домик! – крикнул Прытик.

Он уже развернулся, чтобы уйти. Но тут вспомнил, что забыл попрощаться с пёсиком и побежал обратно в гриб.

- Пока, Ломтик! – прокричал Прытик, открыв дверцу своего гриба.

- Гав, гав! – ответил пёсик.

С чувством выполненного долга, Прытик снова закрыл дверцу и направился к бабуле Вакуле. Ведь она была старенькая. А еще разучилась ходить. Вот просто так, совсем неожиданно, взяла и разучилась.

В обычном мире Вакуля вряд ли бы выжила. Но здесь, в оазисе добра и процветания, каждый житель с готовностью помогал соседке. И Прытик не был исключением. Раз в неделю он приходил к ее дому и рубил дровишки. А бабуля Вакуля в благодарность пекла Прытику свои знаменитые пирожные. И заодно рассказывала байки.

Прытик всегда любил байки. Он очень хотел услышать новую. А потому, снова начав пританцовывать, пошел по тропинке.

Прытик здоровался с каждым существом, которое встречал. А каждое существо отвечало ему улыбкой.

- Привет, шелкобородый Мард! Твоя борода сегодня просто восхитительна! Привет, птичка! Спой мне Танцульку. Привет, тетя Касина! Утренний свет тебе очень идет.

Из-за речки раздались радостные детские крики. Прытик остановился. Он посмотрел на речку. На её гладкую прозрачную поверхность. На розовую пену, отправляющую в небеса пузырики в форме сердечек. А после прокричал:

- Привет, детишки! Карлис, Благи, Авинька, Леин, Жакита! Передавайте приветы родителям.

- Здравствуй, дядя Прытик! – хором закричали дети.

Прытик поднял правую руку и помахал. Потом поднял левую. И ей он тоже помахал. Двадцать минут стоял и махал. А когда намахался, пошёл дальше.

Приятный ветерок, легкая дорога, прекрасный мир, полный зелени и дружелюбных насекомых. Просто чудесно! Прытик даже не заметил, как оказался возле дома бабули Вакули. Он просто услышал ее голос. О да, бабуля любила посудачить!

Прытик прислушался. Он боялся прослушать начало байки. Кажется, сегодня бабуля вновь рассказывала о своих сражениях с пиратосами и монстросом из глины. Поведала она и о том, как курила кабачки и даже о том, как шмакодявила с феемужчинками

Прытик посмотрел на Вакулю. Ее лицо улыбалось. И эта улыбка подарила столько счастья, что Прытик проработал целый день и нарубил просто дофига дровишек.

Закончив, Прытик взял пять пирожных. Попрощался с бабулей и пошел домой. Он был счастлив. И даже принялся напевать песенку «Тули-гули». Он знал, что завтра его тоже ждет много хорошего.

«Много хорошего», однако, не заставило себя ждать и случилось сегодня. Наверное, это была награда за трудолюбие. Ведь волшебство этого оазиса не оставляет добрые дела без внимания.

В детстве Прытик мечтал покататься на воздушных потоках. Но это было невозможно, потому что потоки создавали феи. Зловредные феи, которые никогда не делились своим волшебством. Тем более с кномиками. Которые даже не гномики.

Но сегодня Прытик увидел воздушный поток. Настоящий, очень сильный. Он подлетел к Прытику черной тучкой. А затем подхватил и поднял вверх.

Прытик закричал. Он просто не знал, как иначе можно избавиться от нахлынувших эмоций. Это же надо – он летел! Потрясающее чувство. Скорость, ветер, свобода. Удар, падение…

Возвращение на землю оказалось не таким приятным. Оно не было болезненным или страшным. Просто оно означало конец полета. А Прытик не хотел, чтобы полет прекращался.

Падение было мягким. Травка приняла Прытика и нежно убаюкала. А веточка укрыла от ночной прохлады.

«Что-то в животике щекочет», – подумал Прытик. И уснул.

Ночь сменила день. А вскоре подоспело и утро. Предпоследнее утро…

Медленно просыпаясь, Прытик чувствовал нечто странное, давно забытое. Боль. Она была столь сильна, что Прытик вновь чуть не потерял сознание.

Реальность казалась нереальной. Мир вокруг потерял свои краски. А чувство тревоги подавало непонятные сигналы.

Приподняв голову, Прытик посмотрел на животик. И тут же снова закричал. Веточка не прикрывала его от прохлады. Она просто лежала на земле. А когда Прытик упал прямо на нее, пронзила его животик.

- Пом…помогите! – прокричал Прытик.

Однако рядом никого не было. А потому зов его остался безответным.

- Как?.. Что?.. Где?.. – шептал Прытик, пытаясь понять, что происходит.

Но воспоминания возвращались слишком медленно. А выбираться надо было как можно быстрее.

Набравшись смелости, Прытик схватился за ветку и потянул. Казалось, это невозможно, но боль стала еще сильнее. Однако Прытик не сдавался. Он продолжал вытаскивать ветку. А когда та, наконец, вылезла из его животика, отключился.

К счастью, на этот раз «отключка» продолжалась недолго. Через двадцать минут Прытик очнулся. Посмотрев на животик и поняв, что с раной надо срочно что-то делать, он снял с себя остатки камзольчика.

Старый, изодранный, грязный кусок ткани. Дрожащими руками перевязывая рану, Прытик никак не мог понять, почему он решил, что камзольчик красного цвета. Возможно, так и было когда-то. Только очень давно. Прытик не помнил этого. Он вообще много чего не помнил.

Кое-как перевязав животик, Прытик встал. Сначала на колени, потом на четвереньки, а после и на свои маленькие ножки. Он не знал, куда идти. Ведь он не знал, где находится.

Однако оставаться на месте тоже было нельзя. Сделав шаг, Прытик ощутил острую боль. Кровь просачивалась через ткань. И в голове невольно возникла мысль, что теперь камзольчик точно будет красным.

Есть ли где-нибудь поблизости врачеватель? И если есть, то как его найти? Попытки размышлять давались тяжело. И все же голова Прытика начинала проясняться.

- Ккар-ббар-тарракар! – раздалось из-за куста.

Прытик почти подпрыгнул. Боль тут же усилилась. Но сейчас страх пересилил боль. Ибо Прытик знал, что за зверь издает подобные звуки.

Сорокока! Престрашное крылатое чудище с пиявицами в глазницах. Оно любит полакомиться кномиками. Гномиками оно тоже не брезгует. Но если есть выбор… Ведь мясцо кномиков такое мягкое. Не то что мясцо гномиков.

Вот увидит сорокока кномика, схватит своими когтистыми лапищами и прижмет к земле. А потом наклонит жуткую головищу и начнет клевать.

Повезет, если с головы начнет. Тогда всё закончится через пару клевков. Но если с ножек, тогда кномику будет больно-больно долго-долго.

- Ккк…ра…тата…

Прытик чувствовал, что с сорококой что-то не так. Иначе она бы давно настигла свою добычу. Но что именно с ней было не в порядке, Прытик проверять не стал.

Он не увидел ран сорококи. И не узнал, что та выронила его, когда октябрьский жук пронзил птицу метровым усом-шипом. Он просто ковылял прочь. Ковылял, пока не увидел лужицу. Вернее, не увидел себя в лужице.

Худой, грязный, со слипшимися остатками волос, весь в крови… Прытик не узнавал себя. Он видел лишь монстрика, притаившегося в воде. Но подсознание уже подсказывало, что монстрик – это лишь отражение его самого.

А ведь когда-то Прытик был такой красивый…

- Прытик, ану живо за стол! – позвала сына Васта.

Кудрявый светловолосый кномик в красном камзольчике тут же перестал играть и послушно прибежал в гостиную.

- Я найду Мечтазию! – прокричал Прытик.

- Конечно, найдешь, – ухмыльнувшись, произнес папа Дудас. Он знал, что это желание исчезнет так же быстро, как и все предыдущие. И не собирался спорить о том, что Мечтазии не существует. Особенно перед наивкуснейшими котлетчинами.

Мама тоже знала мимолетность желаний сына. А потому просто закатила глаза и поставила на стол кастрюльку с кусочками картофелины.

Эта картофелина кормила деревню третий день. Украденная у страхолюдины с шелунишками-усишками, она уже почти закончилась. И кномики с ужасом думали, что завтра снова придется воротиться на то кошмарное поле.

- Да! Найду. Я уже знаю, куда идти. Мечтазия там, – сообщил Прытик, беря котлетчину в правую руку. А после махнул той же рукой в сторону окна. Половина котлетчины отвалилась и упала на пол.

- Ой, – сказал Прытик и с опаской посмотрел на маму.

- Прытик, – покачала головой Васта.

Она собиралась встать, чтобы поднять котлетчину. Но пронесшаяся задверная коровка живо унесла свою добычу в задверную норку.

- Надо будет яду прикупить, – произнесла Васта. – Похоже, наш уже выдохся.

Но Прытика не интересовали коровки. Его мысли были не здесь. Они устремились вдаль, к далекой стране Мечтазии. Стране, где всегда хорошая погода, где не важно маленький ты или большой, где можно делать всё, что захочется, а не только заниматься огородом и добывать камешки.

Прытик знал, что попадёт в Мечтазию. Ведь это была его судьба. Судьба, которая каждый день посылала знаки, подсказывая, что надо делать, чтобы добиться цели.

Стараясь выполнять все предписания судьбы, Прытик, тем не менее, не пренебрегал и жизнью обычного кномика. Он бегал от фермеров с повозкой, на которой лежала клубничища. Он ходил с отцом в пещеру и полировал камешки. Но хоть все это время тело его было в Кном-горочке, разум Прытика обитал в Мечтазии.

И однажды он решился. Он не посмел ослушаться судьбы. Да и не захотел. Собрав свои вещи, Прытик написал записочку и незаметно покинул Кном-горочку.

Счастье и свобода – вот, что выманило кномика из дома. А еще надежда. Прытик был готов на всё, лишь бы изменить свою жизнь. Или он только думал, что готов…

Это был долгий путь. Слишком долгий. Триста пятьдесят четыре – вот сколько раз Прытик подвергался опасности быть съеденным, растоптанным или попросту нечаянно покалеченным. Однако пронесло. Он выжил.

В своем потрепанном камзольчике Прытик шел дальше и дальше, пока след его не стал кровавым. Маленькие ножки исчерпали свой лимит выносливости. А боль возвестила об окончании путешествия.

Прытик осмотрелся. Он не знал, где находится. Да и не хотел знать. Место, куда он забрел, казалось созданным по описаниям мотыльков-параноиков, которые пугали каждого встречного рассказами об окраинных землях.

И земли эти вселяли лишь ужас. Прытик посмотрел вперед. Бесконечное болото и прожорливые твари, которые там обитают. Тогда Прытик взглянул назад. Взглянул лишь мельком. Ведь он помнил каждую из триста пятьдесят четырех опасностей. И многие из этих опасностей вряд ли позволят уйти от них во второй раз.

Но Прытик был готов. Он мог бы рискнуть, когда заживут его ножки. Он мог бы преодолеть боль ради того, чтобы вернуться домой.

Вот только путь назад был навсегда утерян. А усталость молила о сне и уюте. Нужен был гриб. И нужен был срочно.

Кномики чувствуют грибы. А те чувствуют кномиков. Потому Прытик знал, что поблизости дремлет лишь один гриб. Выбора не было. И Прытик заковылял по грибному телепатическому следу.

Долго идти не пришлось. Старый, зеленый и очень вонючий гриб оказался всего в шестидесяти пяти шагах кномика. Полушаровидная слизистая шляпка этого гриба еле держалась на рыхлой ножке, покрытой грязью и черными пятнами. В молодости края шляпки были соединены с ножкой белым покрывалом. А теперь это покрывало вместе со слизью свисало почти до земли.

Прытик старался не заплакать. Он до крови укусил губу. После чего все же поднял руку и постучал по липкой кожице.

- Эй, дурмаглючный шизик! Вали отсюда! – прокричал какой-то гномик-доходяга.

Прытик присмотрелся. Багровое от злости лицо, черные от ненависти глаза, скрюченный от презрения нос. Он наверняка уже видел этого гномика. Может, шелкобородый Мард? Прытик не был уверен. Но желание гномика выполнил. Потупив голову, он побрел прочь.

Всё вокруг было незнакомо. И всё же Прытик знал, куда идти. Ножки помнили. Они вели его домой. И даже почти не подводили.

- Нееет!!! Неет! Хвааатит! Ублюкометр мерзякий! Убирайся! – провопил хриплый женский голос.

«Бабуля Вакуля», – вспомнил Прытик.

И тут же захотел есть. Но мысль о наивкуснейших пирожных улетучилась, стоило Прытику увидеть «бабулю».

Древнее существо, эволюционировавшая древесная плесенка, не способная передвигаться особь женского вида. Она была не совсем бабулей. Она росла из земли и питалась землей. Она боялась…

На всякий случай осмотревшись, Прытик удостверился, что является единственным претендентом на звание «ублюкометра мерзякого». И подошел ближе. Древесная плесенка завизжала. Она всегда визжала, когда этот кномик «заходил в гости». Да оно и понятно – плесенка не любила боль. А когда твои конечности рубят тупым топориком, это очень больно.

Прытик отшатнулся. Незаживающие раны, которые он увидел, внушали отвращение. Но еще большее отвращение вызывало то, что он понял, какими именно пирожными наслаждался все эти годы.

Прытик не мог помочь. Не мог исправить содеянное. Он мог только ковылять. И он заковылял так быстро, насколько позволял его проколотый животик.

Лишь когда зловонный запах, свойственный для данной местности, усилился, он остановился. Сознание прояснялось всё сильнее. Поежившись, Прытик посмотрел на источник вони.

Огромная по меркам кномика лужа. Наполненная чёрной, густой, ядовитой жижей. Она пузырилась и уничтожала всё живое, посмевшее приблизиться к её поверхности. Розовыми сердечками тут точно не пахло.

Сердце Прытика сжалось. Он вспомнил о детях. И направил свой взор к полянке, где те обычно играли.

Естественно, детей там не оказалось. Лишь загнивающая колония червачулищ-каннибалов. Загнивала она долго. И сейчас в живых осталось всего пять особей. Однако и их хватило, чтобы отсутствующее содержимое желудка Прытика попросилось наружу.

Червачулища – уродливые существа, похожие на червей. Они передвигаются со скоростью улитки и размножаются лишь тогда, когда сыты. А сытыми они бывают редко. Ведь их голод могут утолить лишь представители того же вида.

Вот так и проводят свои дни червачулища – поедая друг друга. А ночью те, кто выжил, размножаются, чтобы с утра снова начать жрать. И лишь удача решает, будет ли число червачулищ увеличиваться или постепенно сокращаться.

Везучие колонии живут годами. А невезучие загнивают. Чтобы, в конце концов, остался один червачулище. Который или умер бы с голоду, или убил бы себя, поедая собственную плоть.

Стиснув зубы, Прытик поспешил домой. Он больше не смотрел по сторонам. Ему уже хватило правды. Но когда он увидел свой гриб, возникли новые воспоминания.

- Грибочки бывают разные. Красивые и очень красивые. Добрые и очень добрые. Застенчивые и веселые. Они всегда рады кномикам. Но запомните, стучите только тогда, когда выбор уже сделан. Не надо будить грибочки и попусту вселять в них надежду. Так делают только дурные гномики. Оттого грибочки с ними больше и не дружат. – Учительница Дарноклая задумчиво посмотрела вверх и поправила очки. Она явно должна была сказать что-то еще, пока ее непоседливые ученики не отправятся на очередные каникулы. – Правда… есть один гриб. Не бойтесь, в наших краях он не встречается. Но если вдруг жизнь вас забросит куда-нибудь… В общем, запомните: зеленый, со слизистой шляпкой, воняет хуже, чем бродячий гномик Густ, и с черными пятнами на ножке. Это дурмаглючный гриб. Никогда в него не стучите! Никогда-да-да! И даже не подходите. Не вдыхайте его вонь. Бегите, бегите. Он страшный, он заберет ваш разум, вашу память. Он явит вам радость и бесконечное счастье. Но реальность исчезнет. И вы вместе с ней.

Прытик запомнил эти слова. Он всегда внимательно слушал истории о том, чего нет в его родной Кном-горочке. И сейчас, стоя напротив дурмаглючного гриба, искал хотя бы одну причину, чтобы не заходить внутрь. Но причины не нашлось.

Гриб с радостью впустил своего загулявшего жильца. А Прытик покорно вдохнул дурмаглючный газ. Вот только из-за привыкания газ подействовал далеко не сразу.

- Лл…омтиик, – простонал Прытик.

Но там, где раньше лежал песик, теперь валялся грязный носок.

Прытик заплакал. Он сел на грибную возвышенность, служившую ему кроватью, и посмотрел на свой животик. Перевязка помогла. Ненадолго, конечно. Но все же она подарила еще немного времени.

Внезапно носок зашевелился. «Ломтик» запищал и дерганными движениями стал передвигаться по грибному полу. Инстинктивно потянувшись к носку, Прытик попытался схватить своего питомца. Но быстро передумал.

Очередной кусочек реальности не мог подарить ничего, кроме боли. А боль – это единственное, чего у Прытика было в избытке.

- Спокойной ночи, Ломтик, – прошептал Прытик, а затем лег на кровать и закрыл глаза.

Это было волшебное утро. Даже более волшебное, чем обычно. Ведь сегодня чудеса проникли в дом. Милые, добрые, озорные… Они кружили вокруг Прытика и с нетерпением ждали, когда тот проснется.

Прытик, однако, «просыпаться» не спешил. Он лежал с прикрытыми глазами и изредка подглядывал за волшебными гостями.

Мимо пролетела зефирная змейка. Она улыбалась, хихикала, бряцала хвостиком из изумрудных камешков.

Завороженное этими камешками облачко прыгало на своих лягушачьих ножках. Оно очень хотело схватить хотя бы один из изумрудов. Однако ничего не выходило. Ведь ручки облачка, в отличие от ножек, были бестелесными.

Не обращая внимания на дурачества друзей, съедобный ветерок смотрел на Прытика. Смотрел пристально и задумчиво. Он никак не мог решить, во что ему следует превратиться, чтобы утолить гастрономические пристрастия хозяина дома.

Прытик чувствовал мучения ветерка. Но помогать не собирался. Тихо хихикая и пытаясь сделать это хихиканье похожим на похрапывание, он ждал. Однако долго ждать ему помешало облачко, нечаянно запрыгнувшее на его животик.

- Ой! – воскликнул Прытик.

- Ураки-краки! – обрадовались чудеса.

Они закружились и принялись радовать хозяина дома. Прытик не возражал. Он сел на кровать, поприветствовал каждого чудика, а после попытался встать.

Но ничего не вышло. Ножки почему-то отказывались подчиняться. И тогда Прытик посмотрел на животик.

- Привет, рубиновая змейка! – произнес он.

Прытик прикоснулся к змейке, которая опоясала его животик, и погладил ее. Однако та не спешила отпускать кномика. Похоже, она очень соскучилась по играм.

И Прытик подчинился. Скатившись на пол, он пополз к двери. Все чудеса последовали за ним.

- Айда погулятьки! – воскликнул Прытик.

Он махнул рукой и с трудом открыл дверь. Затем схватился за ручку, вновь пытаясь встать. И в этот раз рубиновая змейка ослабила хватку. Прытик смог подняться на ножки. От радости захлопав в ладоши, он чуть не пустился в пляс. Но озорные чудеса настойчиво мешали. Они озорничали и не давали Прытику и шагу нормально ступить.

Солнышко улыбалось, глядя на эти игры. Полянка перед грибом переливалась всеми возможными и невозможными цветами. А Прытик смотрел на все это волшебство и испытывал неимоверное счастье.

Ведь жизнь… Она прекрасна!