Жизнь В. Часть 1: Посвященный

Предисловие

Наступила середина лета. Пора сессий уже закончилась и наступила куда более милая сердцу горожан пора пьянок и повального оседания людей на грязных, но от этого не менее людных пляжах. Каждое лето проскакивает настолько быстро, что мы этого и не замечаем. И именно в середине лета это ощущается особенно остро. Таково свойство всего хорошего — оно быстро заканчивается. И все вылазки на шашлыки, на рыбалку, в походы, затихают, и наступает осень. Правда, иногда бывает и по-иному, когда сердце режет ожидание конца этого чертового времени года… С этой вечной духотой и докучливым солнцем, нещадно жгущим бледную кожу городского человека, видавшего рыбу только в банках с килькой и любовавшегося природой исключительно в ближайшем, загрязненным по самое не хочу, парке.

Летние дни нам, как правило, быстро надоедают своей однообразностью и мы, вскоре, уже хотим вернуться в школы, институты, на работы, о чем, впрочем, начинаем жалеть в первый же день в любом из оных заведений, неизбежно наступивший в конце лета. Впрочем, я отвлекся. И к чему я все это написал? Ладно, будем считать предисловие легкой разминкой. У меня есть оправдание, я не писатель, а всего лишь… впрочем об этом потом. Кстати, а вы не читали Дракулу? Да? А вот я нет. К чему я об этом заговорил? Просто именно с произведения этого автора началось шествие вампиров по всему свету. До этого они существовали лишь в малоизвестных легендах, но после выхода рассказа Брама Стокера стали известны во всем мире. Позднее эти жутковатые, но по-своему очаровательные существа стали одной из любимейших тем для писателей и кинематографистов. В последнее время вышло много интересных вариаций на тему: было выпущено множество фильмов, написана туча книг, сотни статей и даже некоторое количество научных трудов, описывающих жизнь вампирскую. Одни называют вампиров суевериями, другие утверждают, что вампиризм — это болезнь, а третьи говорят, что вампиры — это более высокая ступень эволюции. На самом деле все это бред. Задумайтесь над этим. А, может, вампиры просто существуют и все? Кто может совершенно точно сказать, что существует, а что нет? Кто сможет провести линию, отделяющую реальность от вымысла? На самом деле в нашем мире происходит множество удивительнейших явлений, и существует столько всего необъяснимого, что тут сломает ногу даже пресловутый черт (вот чертей все же не существует). Только в последнее время наша наука стала куда прозорливей и ловчее черта, и может объяснить любое явление. Так кто же такой вампир, спросите вы. Я мог бы ответить, что это существа, пьющие кровь, боящиеся света, не терпящие чеснока и умеющие превращаться в летучих мышей, но это только легенды. Как обстоят дела на самом деле, не знает никто, кроме, наверное, самих вампиров. Так что на вопрос «Кто же такие вампиры?» точного ответа пока нет, мы можем лишь догадываться о природе этого явления, и, может быть, слегка помечтать. У вас хорошее воображение? У меня весьма. И именно плоды моего воображения вам и предстоит вкушать некоторое время… а может это и не воображение, а просто слегка подправленная вымыслом правда? Однако скажи я вам, что все написанное в этом произведении, произошло на самом деле со мно… ну, скажем с моим близким другом, вы же все равно не поверите. Или же наоборот затаритесь осиновыми кольями и пойдете гулять по моему любимому парку. В любом случае, ничего хорошего из этого не выйдет. А посему просто прочитайте мою историю, как простое произведение-выдумку.

Однако ж, я опять отвлекся. Вернемся к середине лета, ведь именно в это время года все и началось….

Глава 1

Этот день не предвещал ничего необычного. Да и что может случиться в субботний день, когда все люди просто наслаждаются отдыхом в родных стенах, в кругу семьи или гордом одиночестве? Ничего? Вот и я так думал…

Должен сразу вам объяснить кое-что, так сказать расставить точки над пресловутым «и». Я — вампир. В этом факте моей биографии нет ничего необычного. В наше время существует множество вампиров. Правда так уж вышло, что я не встречал ни одного за всю свою недолгую «вампирскую» жизнь, но если верить телевизионным сериалам и книгам, коих я пересмотрел и перечитал невероятное множество — вся Москва так и кишит нечистью. Вот уж сомневаюсь, что вампиров так уж много, но с другой стороны… Я же ведь не один такой (больной…шутка). Да и вампиром я стал не сам по себе. Тут уж не обошлось без помощи самых натуральных вампиров.

Вот только сам процесс «овампиривания» я помню смутно. Хотя события ночи, повлекшей за собой необратимые изменения в моем организме и в моей жизни, до сих пор преследуют меня в кошмарах.

Итак. Мой здоровый дневной сон был прерван звонком в дверь.

Я с трудом разлепил глаза, и уставился в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Потолок слегка облупился, даже, несмотря на то, что недавно тут делали евроремонт. Может это потому, что этот ЕВРОремонт делали хохлы? Такие милые мужички с явным ЕВРО-хохляцким акцентом.

Мысли в моей сонной голове текли вяло, и цеплялись одна за другую:

Хмм…странно. Все мои знакомые знают, раньше шести вечера меня лучше не беспокоить — опасно для здоровья. Вот только знакомых у меня маловато, я бы даже сказал почти и нет. Во всяком случае, знакомых, которые могли бы запросто прийти ко мне в гости в такую рань. Всего-то…эээ…двенадцать часов.

Кстати, относительно вампирского дневного сна. Этот сон, конечно, не похож на летаргический, как считал небезызвестный Брам Стокер, но, все же, отличается от обычного сна, да и спать днем тянет довольно сильно, а вот ночью заставляешь себя спать с трудом. Впрочем, я не совсем вампир в том смысле, который обычно вкладывают в это слово. Может через некоторое время, если верить все тем же книгам, я и стану бояться света, впадать на весь день в летаргию, кидаться на людей и превращаться в летучих мышей и туманные облачки. Но пока свет мне доставляет лишь некоторое неудобство, с которым легко справиться с помощью обычных темных очков (можно даже и без них обойтись). Да и на людей кидаться я не собираюсь, кроме того, спать я все же могу когда угодно, хоть днем, хоть ночью. А, может, я вообще все это придумал себе сам, подумаешь, в сон стало немного больше чем обычно клонить. Эка невидаль. Этот вопрос я себе задаю каждый день уже в течение месяца, и каждый день отвечаю на него по-разному.

В прихожей продолжала играть мелодия похоронного марша. Не так давно я считал это довольно хорошей шуткой, видимо теперь я звонок сменю. А лучше и вовсе отключу. Да и дверь надо вторую поставить со звукоизоляцией, давно собирался.

Я и лег-то буквально час назад, часов этак в одиннадцать. Последние несколько ночей я посвятил изучению Интернет — сайтов с какими-либо сведениями по вампирам. Скажу честно — почти все, что там пишут сплошная липа и вода, но при желании можно найти и что-нибудь полезное. Рецепты приворотных зелий из чешуек дракона-девственника или обряды Вуду, проводящиеся в Подмосковье школьниками младших классов — все это не то. А вот исторические факты могут весьма пригодиться. Вот вы знали, что граф Дракула действительно существовал, как исторический персонаж? Более того, он действительно пил кровь, хотя ничего сверхъестественного в этом не было, он просто был извращенцем. А нынешний граф Дракула нормальный мужик, тратит кучу денег на благотворительность и с улыбкой встречает очередную просьбу показать клыки, которых у него, конечно же, нет.

— Хрр… — если звонить не прекратят, я забуду о том, что не собирался кидаться на людей.

Мелодия отыграла финальные ноты и началась сначала.

Меня и раньше-то разбудить было трудно, а уж теперь, когда я стал тем, кем стал, я считал, что это и вовсе невозможно. Видимо кому-то я очень понадобился, и он трезвонит не первый час.

— Да иду я, иду!

Чтоб их…

По пути к двери, параллельно с натягиванием штанов, я все же задался вопросом: а кто бы это мог быть? Как говорится «лучше поздно, чем никогда». Кроме того, по пути я еще умудрился повалить на пол красный дырявый торшер, доставшийся мне от старых жильцов, и посчитать своими далеко не широкими плечами все углы коридора.

Я, если честно, ни с кем особенно не общаюсь вообще, и в последе время особенно. Так уж получилось, что от всех своих друзей по школе я отдалился, едва поступив в институт, а в институте я все сдавал экстерном и появлялся лишь раз в месяц, когда становилось совсем скучно. Работа отнимала много времени, да и человек я по натуре ленивый, чтобы вставать в семь утра и ехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Таким образом, из друзей у меня осталось человека четыре (не считая кучи знакомых), причем почти все наше общение сводится ныне лишь к телефонным разговорам, и то не со всеми. Исключение составляли посетители Литерхома, но это не друзья, это скорее родственные души. Да и с ними я после памятной поездки в Киев практически не общался.

Но оставался еще Интернет. Вот тут у меня было невероятное количество знакомых. Что же еще делать человеку, который не спит всю ночь и сидит дома? Только читать книги, смотреть телевизор и сидеть в чатах. Признаюсь, меня всегда поражало то количество людей, с которыми я там был знаком и их многообразие. Там можно было пообщаться на равных с кем угодно, будь то школьник, банкир, стриптизерша или депутат госдумы. Однако «лично» меня не знала ни одна живая душа. И на все предлоги встретиться я отвечал коротко «Нет» и все.

— Кто там?

Всегда мечтал задать этот вопрос. А тут такой момент. Да и в глазок лень смотреть.

Ответом была тишина, только звонок честно продолжал напевать заунывную мелодию. Нет, теперь точно сменю звонок.

Придется, видимо, ради такого случая заглянуть в глазок.

Оппа. Никого. Быть того не может. А звонок тогда с чего продолжает звонить? Ладно, надо проверить.

Аккуратно открыв дверь и выглянув наружу, предварительно зацепив цепочку, а то мало ли что, я не увидел ровным счетом никого. Посмотрев на звонок, я чертыхнулся. Он был залеплен жвачкой, а к ней был прилеплен конверт. На нем было написано: Найт.

Найт… что-то знакомое. Где-то я это уже видел…. Ой! Да это ж я! Но это невозможно! Это мой псевдоним в Интернете, им я подписывался в разных дискуссиях посвященных вампирам и прочей чертовщине. Но, как я уже говорил, никто там не знает моего настоящего имени. Более того, уж точно никто не может знать моего адреса! Чертовщина какая-то.

Я проделал все операции, какие полагается проделать для проверки реальности происходящего: протер глаза и ущипнул себя за руку.

— Ауу! — я немного перестарался с испугу.

— Опять ты что-то замышляешь?! — с этими словами за моей спиной появилась старушенция из соседней квартиры.

С этой старушкой я веду войны уже последние три года, с тех пор, как переехал в эту квартиру. Все плохое, что происходило в подъезде, по ее мнению, было исключительно делом моих рук. В результате мне постоянно приходилось выслушивать обвинения во всем: начиная от перегоревшей лампочки и заканчивая убийством (было и такое, только в это время я был на «отдыхе» в Киеве, но это, видимо, не являлось достаточным оправданием).

— Я? Да как вы можете Клавдия Степановна? Вы же меня знаете, — сказал я, одарив ее самой жизнерадостной улыбкой, на которую был способен в столь раннее для меня время.

При ней я вообще старался как можно больше улыбаться. Ее это особенно злило. И то правда. Как я смею ей улыбаться после того, как подло и со злым умыслом, похитил ее милую кошечку? Я лично подозреваю, что кошечка оказалась умнее, чем я думал, и смылась от старой брюзги по добру, по здорову. Более того, мне кажется, что у нее в квартире даже тараканы передохли. Эта милая старушка доведет кого угодно.

— Конечно, — завела она свою волынку, — А кто вчера в подъезде песни пел? Вон погляди-ка. До сих пор бутылки валяются от вас.

— А это не мое Клавдия Степановна. Я пою так, что мне собаки подвывать начинают (на самом деле все гораздо хуже) и я не пью водку, — сказал я, покосившись на бутылки из под «Привета», валяющиеся на пролет ниже.

Дааа. Кто-то тут вчера хорошо погулял. А почему я ничего не слышал? Даже странно. Я вроде не спал, да и музыка играла у меня не громко (ну…относительно не громко). Определенно что-то очень странное последнее время творится.

— Так я тебе и поверила, — сказала старушка, спускаясь вниз и подбирая бутылки (сдавать, что ли, пойдет?), — Вот как вызову милицию, они-то во всем разберутся.

Вот что меня всегда удивляло, так это ее непоколебимая вера в наши правоохранительные органы. Особенно касательно их способности во всем разобраться. Сколько раз слышу эту угрозу, столько раз удивляюсь.

— До свидания Клавдия Степановна, — с облегчением сказал я, прикрывая за собой дверь.

Что ни говори, а все же кто хочешь устанет изо дня в день выслушивать обвинения в свой адрес, пусть даже от безвредной старушки, да еще при этом сохранять на лице милую улыбку. Хорошо еще, что остальные соседи не очень-то верят во все ее сказки, а то моя жизнь в этом доме стала бы сплошным кошмаром, хотя она и так не очень далеко от него ушла.

Так. Я отвлекся от главной проблемы. Выслушивая обвинения в свой адрес, я по инерции отлепил жвачку от звонка и положил за пазуху письмо. Так что же в нем? И кто, а главное как узнал, что я и есть этот самый Найт? Дааа…День определенно испорчен, хотя он еще даже толком не начался.

Глава 2

Вернувшись в комнату, я зашторил окна и включил музыку (тихо-тихо, Ватт эдак на триста). В последнее время я стал видеть в темноте намного лучше, и уже даже мог читать ночью книги, не прибегая к услугам лампочек. Экономия! За зрение, я особо не волновался, потому что все равно дальше его уже портить некуда.

Моя комната — это вообще отдельная история. Три года назад я жил с родителями в трехкомнатной квартире и ни о чем не волновался. Все было отлично и, в отличие от моих сверстников, я не стремился покинуть родное гнездо и отправиться в вольный полет. Но в одно прекрасное утро мои родители меня обрадовали — они разменивают нашу замечательную квартирку на две помельче и поскромнее. Короче говоря, избавились от меня и отправили помимо моего желания в вольное плавание.

Я окинул взглядом свою захламленную донельзя комнатку и вздохнул. Не хватает женской руки, да и остальные части тела мне определенно бы не помешали. Всюду валяются книги, даже телевизор едва виден за стопкой полного собрания Роберта Джордана (двадцать с лишним книжек и конец не предвидется). Меня не перестает удивлять скорость написания и количество книг его серии, эдакая «Санта Барбара» жанра фэнтези. Именно в этом жанре и были все плакаты, развешанные по моей комнатушке, чтобы прикрыть результаты «евроремонта». Драконы, эльфы, маги, Николь Кидман…ой! Это к делу не относится. Так о чем мы? Ах да…

Взяв конверт в руки, я заметил то, чего раньше заметить, попросту не успел. В нем что-то лежало помимо самого письма. На секунду в голове появилась дурацкая мысль, что это бомба или вирус, который, по слухам рассылают по почте, но потом я усмехнулся своему идиотизму и открыл конверт.

Из него тут же вывалился перстень.

— Однако… — признаюсь, есть за мной одна странность. Я привык иногда рассуждать вслух. Психолога вызывать не надо, это не так страшно, как кажется и бывает довольно редко.

К таким вещам быстро привыкаешь, живя в одиночестве и редко выходя из дому.

Откровенно говоря, последний месяц я и вовсе из квартиры не выходил, а продукты только по телефону заказывал. Когда я стал вампиром, я просто боялся выходить на улицу. Сначала я боялся, что на кого-нибудь брошусь или просто днем сгорю от лучей солнца, а потом (когда понял, что с солнцем у меня остались дружеские отношения) просто стал себя чувствовать не таким, как все… чужим что ли… Сейчас это уже почти прошло, но все равно чувствуешь себя неуютно.

Осмотрев перстень я заметил, что он немного не такой, как обычные побрякушки, коих я насмотрелся гуляя по рынкам с очередной девушкой. Перстень отливал зеленым цветом и, хотя он и не светился, мне показалось, что, если на него долго смотреть, то он немного режет глаза. На нем красовался странный рисунок в виде глаза с голубым зрачком и совершенно красным белком, как ни парадоксально это звучит.

— Все страньше и страньше, — пробормотал я, отложив перстень и достав из конверта лист всего с несколькими строчками рукописного текста на ветхой (старой?) бумаге.

Текст был написан на латыни удивительно красивым почерком. Так писали в давние времена: куча всяких закорючек, руны какие-то. Неужели кто-то, кто писал это письмо, знал о моем увлечении латынью? Хотя они просто могли читать мои статьи или переводы. Или все же это случайность?

Посмотрев на лист, я не нашел в нем ничего особенно интересного, лишь три коротеньких предложения: «Non fit sine periculo facinus magnum.Omne initium difficile est.Fac et spera».

Я сел в кресло и достал латинский словарь. Я, конечно, знаю латынь, но со словарем спокойнее. Перевести текст не составило труда. Он состоял из простейших предложений: «Великих дел, не сопряженных с опасностью, не бывает. Всякое начало трудно. Действуй и надейся».

Я задумался над тем, что же означают эти слова, при этом по привычке начав вертеться в кресле. Я просто обожаю это дело, это кресло-единственная моя серьезная покупка сверх того, что досталось при дележе имущества с родителями и от старых жильцов. Я увидел это кресло в магазине и понял, что это любовь с первого взгляда. С тех пор я писал свои заметки, статьи и делал переводы, исключительно сидя в этом кресле.

Повернувшись к зашторенному окну, я задумчиво спросил у этого самого окна:

— К чему бы это? Или я что-то не догоняю? — ответом мне было лишь завывание «Арии». Кстати, хорошая песня — «Вампир». Не соответствует истине, но мне нравится. Глупо наверно, но недавно я составил целый сборник песен, связанных с вампирами. Интересно послушать, хотя настроение конечно портится.

— Стоп. А это что? — я перевернул лист и заметил еще одну надпись в виде какого-то особо заковыристого узора.

Взяв увеличительное стекло, я прочел: «Gens una sumus». Это я перевел и без словаря: «Мы — одно племя».

Вот те раз. Уж не от «родственников» ли письмецо? Может, это они меня и вычислили? В последнее время я нарочно лазил по страничкам разных культов и верований, надеясь найти кого-нибудь из «кровопийц», оставлял прозрачные намеки. Но все было зря… До этого дня. Может, они, наконец, прольют свет на то, что со мной произошло? Но почему тогда они не оставили своего адреса? Что за странные слова? И перстень зачем? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Хотя…

Стоило бы осмотреть конверт.

Я взял в руки конверт и ничего интересного, естественно, не обнаружил. Совершенно белый конверт без всяких рисунков, самый обычный, и кроме надписи «Найт» на нем больше ничего не написано. Ну что ж, придется прибегнуть к помощи современных технологий.

Я включил компьютер и влез в Интернет. Заглянув в свой почтовый ящик, я выяснил, что выиграл какую-то путевку (чего только не присылают), прочитал пару писем от знакомых из чата… Вот одно интересное письмо: одна моя знакомая предлагает встретиться. Может не отказываться? Я уже устал от одиночества (да, даже за полтора месяца можно устать). Пора бы развеяться. Так почему бы, не развеяться с девушкой, с которой меня ничего не связывает, кроме дружбы? Я посмотрел на дату посылки письма, и все надежды сразу развеялись. Да это же письмо недельной давности. Видимо я давненько почту не проверял. Боюсь, что ей не понравится, что я отвечаю лишь через неделю, так что лучше вообще отвечать не буду. Остальные письма были из разных Интернет рассылок, и никакой полезной информации в себе не несли (только не спрашивайте, зачем я тогда на них подписался, сам не знаю).

Закончив с почтой, я начал поиск по ключевым словам и фразам из письма. На самом деле я искал рисунок, хоть как-то похожий на рисунок на перстне, но поисков такого типа пока еще не придумали, и приходилось искать по словам. Поиски, впрочем, ничего дельного не дали, что совершенно не удивительно, ведь Интернет на самом деле — это одна большая помойка.

Я еще раз заглянул в почтовый ящик и обнаружил новое письмо. Видать только что пришло. Я бы не обратил на это письмо никакого внимания, если бы не один момент. В углу был изображен рисунок красного глаза с голубым зрачком, точно такой же, как на перстне, только без зеленого отлива. Я открыл текстовый файл и начал читать:

«Дорогой Виктор. Мы рады, что вы проявили интерес к нашему братству. Если вам действительно не безразличны наши ценности и заветы, то мы имеем честь пригласить вас на посвящение. Как вы уже знаете, после прохождения посвящения вы станете полноправным братом по крови. Посвящение является таинством единения с нашим Владыкой, и о его подробностях, как и о самом факте проведения, мы не имеем права сообщать людям не входящим в братство, поэтому это письмо после прочтения сотрется. Ваша кандидатура была рассмотрена на собрании братьев по крови и признана наиболее желательной, поэтому мы надеемся, что вы в должное время прибудете в наш храм. Да прибудет с вами Владыка…»

Далее шел адрес и сегодняшнее число…

Значит, меня приглашают на какое-то «посвящение» в секте «Братья по крови». Видимо я так долго светился на всяких форумах сект, связанных с поклонением вампирам, что меня заметили. Наконец-то! Этого я и ждал. Вот только что именно проповедует эта секта, я уже забыл, все эти секты так похожи, что просто смешались в моей голове. Может, потом вспомню. Интересно, а как это они рассматривали мою кандидатуру? Что именно в моей биографии их интересовало? Были ли люди с психическими отклонениями в моей родне? Или моя профессиональная пригодность? И зачем я только оставлял в этих сектах свои данные? Хорошо еще, что для сектантов я отдельный почтовый ящик использовал, а то могли бы провести параллель с неким Найтом, весьма известным в некоторых кругах, в том числе сектантских, только скорее как противник, а не как адепт.

Записав адрес и время «проведения посвящения» я откинулся на спинку кресла и задумался. Письмо действительно стерлось, хотя я понятия не имею как. Я в хакеры не записывался.

А стоит ли мне туда наведываться?

— Пожалуй, все же стоит. Не сидеть же мне всю жизнь дома, — решительно сказал я монитору.

Все же звук своего голоса немного обнадеживает. Спокойнее как-то становится. Хотя особенно красивым голосом я похвастать не могу.

Если честно, меня до сих пор совершенно не тянет гулять по улицам. С тех пор, как «это» со мной случилось, и я вернулся из Киева, я даже из дома-то не выходил, впрочем, я уже об этом говорил. Так что сегодня, видимо, будет мой первый выход в свет, можно так сказать.

Ах да. Я же еще не рассказал самое главное: чем же все-таки питаются вампиры, а точнее некий вампир по имени Виктор. Я предпочитаю питаться, как нормальные люди. Удовольствие от еды — это одно из немногих удовольствий, которые мне доступны не выходя из дому. Хотя последнее время возникает жажда, которую нельзя утолить простой водой, но с ней я пока справляюсь с помощью слегка недожаренной печенки. Вообще-то гадость жуткая, но все лучше, чем кровь пить. Кто бы знал, как глупо я себя чувствовал, когда впервые попробовал эту недожаренную печенку. Даже не столько глупо, сколько противно.

Если честно, то я себе просто не могу представить, что пью кровь. Сразу мутить начинает. И слава богу, вот когда перестанет мутить, пора будет харакири осиновым колышком делать.

Отключив компьютер, я прикинул, через сколько мне выходить. Получилось, что еще часа три у меня в запасе есть, если мне ехать в центр, а точнее на Кузнецкий Мост, то надо выходить за час. А, значит, до четырех я свободен. Как раз хоть высплюсь в кои-то веки.

Едва закрыв глаза, я тут же их открыл. Опять заиграла заунывная мелодия звонка. Нет. Я его точно отключу. Вот прямо сейчас встану, дойду до двери и отключу.

Дойдя до двери, я услышал голос соседки и мужские голоса.

«Неужели и вправду милицию вызвала, старая карга?» — промелькнула мысль.

Ну точно. Это просто невероятно. Заглянув в глазок, я увидел старушенцию, которая клялась двум милиционерам, что видела, как некий субъект, до жути похожий на меня, тащил труп мимо ее квартиры. С ума сойти.

Я открыл дверь и выглянул на лестничную клетку.

— Эээ… Здрасти.

Главное вежливость.

На лестничной клетке стояли два милиционера. Один невысокий, с лысиной, а ля Горбачев, а другой поздоровей и помоложе, сразу видно, что он только закончил школу милиции. Причем, видимо, что-то успел напортачить, потому что лысый на него периодически косился и тот под его взглядом постоянно вертелся, явно чувствуя себя в чем-то виноватым. Заговорил естественно тот, что постарше:

— Сержант Лысько, — представился он, — Вы Виктор Светлов?

Ну да, конечно, сразу к делу, а фамилия очень соответствует.

— Еще вчера был.

Будем считать это сарказмом.

— Вы не могли бы сообщить, где вы были 21-го июня?

Так я и думал.

— В Киеве. Есть свидетели. А что, меня уже в чем-то подозревают?

Ничего. Мы тоже можем быть серьезными.

— Подозревают, в краже особо ценного имущества, в виде кошки преклонных лет, проживающей в соседней квартире.

Надо же, да он еще и шутить умеет.

— Вы что, всерьез подумали, что мы вас подозреваем в убийстве?

— Подумал. Вон, у вас даже свидетель есть. Эээ… вернее был, — а бабка-то не дура, уже смылась давно. Видать, как я вышел, так сразу и смылась.

— Ладно, — сержант махнул рукой на дверь соседки, — В каждом доме таких свидетелей полно. Мне бы пришлось тогда каждого второго сажать и каждого третьего расстреливать, слушай я их.

— Да? — я, честно говоря, обрадовался, — Значит, я не один так мучаюсь? Есть все-таки справедливость в нашей стране.

— Есть, но только очень мало и только для избранных, — почему-то грустно ответил Сержант.

Эк сразу посерьезнел, видать задело.

— Вы ничего подозрительного не замечали? Люди какие незнакомые тут не ходили?

— Я? Да я болею уже второй месяц, не выхожу никуда, — тут же ответил я.

— Наслышаны. Вас, между прочим, весь дом обсуждает. Молодой человек, с виду здоров, как бык, и ни разу за полтора месяца не вышел из дому. Странно, не находите?

А говорит, что не подозревает.

— Нет. Не нахожу, — сразу шутить как-то расхотелось, — У меня свои дела, у вас свои.

— Ну да. Конечно. Значит, ничего особенного не замечали? — поднял бровь лейтенант.

Вот пристал-то.

— Нет. Вы извините, но у меня чайник на плите. Мне идти надо.

Как я легко умею найти отговорку, а? И главное как удачно. Может, я за эти полтора месяца с людьми общаться разучился? Ну, уж врать-то я точно разучился, если вообще умел.

— Ну да. Рас чайник… До свидания Виктор Михайлович.

По отчеству даже. Да я ему в сыновья гожусь, а он по отчеству.

— До свидания.

Это я уже из комнаты сказал. На самом деле никаких свиданий с этими милыми людьми мне не надо, но надо же быть вежливым.

Интересно, я сегодня посплю вообще?

Глянув на часы, я удивился. Уже три часа. Всего час до выхода в свет. Хотя свет, мне кажется, меня особо не ждет. То-то соседи удивятся, а уж Клавдия Степановна, так и вовсе от счастья прыгать будет — теперь мне еще и все происшествия во дворе пришить можно.

Перед выходом я решил, как следует позавтракать и пообедать, чтобы сил побольше было. Ведь полтора месяца взаперти зря не проходят, может, у меня уже ноги атрофировались (мозги-то уже давно…).

Я немного прожарил ненавистную печенку, сварил картошку, налил себе соку и приготовился к трапезе.

Какая же трапеза в наше время без телевизора?

Включив телевизор, я сразу наткнулся на новости и решил пока оставить, может, что интересное будет, хотя вообще-то я предпочитаю фильмы ужасов. Они не столь страшные.

Диктор с радостью сообщал, скоро лето подойдет к концу, и что скоро всем школьникам и студентам вновь придется вступить в борьбу с системой образования. Ничего особо интересного. Я переключил канал и попал на «Дорожный патруль». В нем сообщалось об очередном найденном трупе с разодранной шеей, похоже на работу крупного зверя или маньяка. Я насторожился. В нашем подъезде нашли такой же труп в июне. Может, они связаны? И что это за странные следы якобы укусов зверя? Может это вампиры? Да нет, быть не может, наверно собаки дикие, их тоже последнее время развелось полно.

У меня до сих пор нет ни малейшего намека на появление клыков. С чего бы это? И вообще, должны ли они появиться? И крылья не растут. А мне летаааать…охота.

Я задумчиво жевал свою печенку и размышлял. И тут, опять звонок в дверь.

— Да что же это такое?! — я воскликнул и чуть не подавился печенкой, Тфу. Ну что им всем надо? — спросил я у потолка. Потолок промолчал, видимо тоже задумался над чем-то своим.

Звонок опять разразился заунывной мелодией.

— Да иду я! Иду! — все. Вот прямо сейчас я отключу звонок. Честное слово.

Я даже в глазок забыл посмотреть от досады. А зря. Открыв дверь, я увидел трех здоровяков. Кроме как здоровяками, их еще можно было бы назвать костоломами или амбалами, а еще лучше «скинами», так как растительность на голове у них определенно отсутствовала, что, впрочем, было трудно заметить под беретами.

Все в черном. Нет, я, конечно, ничего против черного не имею, сам люблю в черном ходить, но они явно перестарались. Да и смотрится на них все как-то, зловеще, что ли…

— Вам кого ребята?

Ага. Ребята. Да им лет по 25.Они ж старше меня. И здоровее раза в два.

— Тебя.

Эх. А я еще жаловался, что ко мне по отчеству обращаются, сам напросился.

— Да? По поводу?

— Ты с ментами разговаривал. О чем?

Как же это я сразу не догадался.

— Я? С ментами? А! Вы имеете ввиду тех двух милых людей в сереньком? Да так… Друзья пришли проведать. Что да как. Чего не появляюсь давно. А что?

Экий я милый, правда?

— Ты нас тут не парь. По-хорошему спрашиваю, пока что. О чем был базар?

Они мне однозначно не нравятся.

— Ладно. Вы извините, но у меня чайник там кипит.

— Ты чего, не понял? Щас сам по чайнику получишь!

Ну вот. А с лейтенантом получилось. И, вообще-то, по чайнику получать не хочеца совсем.

Вообще-то у вампиров вроде как все быстро заживает, но проверять, так ли быстро у меня пройдет сотрясение мозга (если вообще пройдет и если еще есть, что сотрясать), я желанием не горю.

— А ну убирайтесь! Я милицию вызвала! — это уже из-за соседней двери.

Вот те на! Соседка меня спасает. Может она не такая уж и грымза?

— Ну смотри. Тебе еще повезло, что ты из дому не выходишь. Но мы еще вернемся, — зло проговорил здоровяк, который у них, по всей видимости, был за главного.

Эхх… Знал бы он, что именно сегодня я решил выйти. Но я же ему это сообщать не буду. Я же не самоубийца.

Я стоял у двери и смотрел, как мои новые знакомые спускаются вниз. На стенках подъезда было множество интереснейших надписей, вот к примеру отзывы некоего Вовы о некоем Диме, о его сексуальных пристрастиях, родственниках и друзьях. И в таком стиле исписан весь подъезд. Лепота.

Вот спасибо-то бабульке. Надо прямо сейчас ей спасибо и сказать, а то потом передумаю.

— Спасибо вам Клавдия Степановна, — сказал я двери, за которой, наверняка, притаилась эта милая старушка. Дверь, кстати, капитальная. И где она такую на свою пенсию-то откопала? У меня и то не такая мощная.

— Смотри у меня. В этот раз выкрутился, а в следующий раз тебя вместе с твоими дружками-бандитами поймают. Я все знаю.

Ну вот. Я только обрадовался, а она меня к ним в банду теперь еще записала. Вот счастье-то на мою голову.

Я захлопнул дверь и полный раздумий о той участи, которую заготовила мне моя соседка, пошел доедать остывшее, да еще и недожаренное мясо.

Ладно. Пора уже идти. Итак, готовься мир! Я иду…

Глава 3

Перед выходом я решил подготовиться. Я выбрал самую лучшую одежду, какая у меня была на данный момент в сносном состоянии: брюки (вытащил из-под кровати), черную футболку (нашел на кухне под столом), черные ботинки (где я их нашел, я промолчу) и, самое главное, темные очки (они мирно лежали на подоконнике). Как я уже говорил, я люблю черный цвет, да и солнышко меня не жалует последнее время.

Подойдя к зеркалу, я по привычке сосредоточился на своем отражении.

Мое отражение-это весьма непостоянное явление. Все почему-то считают, что у вампиров нет отражения, так вот, это не так. Оно есть, но его не так просто увидеть. Если вы к нему не присматриваетесь, то оно выходит из вашего поля зрения. Но стоит присмотреться и вот оно, такое же как у нормального человека. Мне потребовалось тренироваться две недели, чтобы научиться, как нормальному человеку, смотреться в зеркало. Это вовсе не так просто, как кажется. Попробуйте постоянно быть сосредоточенными на одной детали в течение десяти минут, вы поймете, что я имею в виду.

Из зеркала на меня смотрел парень двадцати с небольшим лет. Особой красотой я никогда не отличался, о чем мне с радостью сообщали все девушки, с которыми я когда-либо был знаком. Темные волосы и неестественная бледность, вот и все, что как-то меня хоть как-то выделяло из толпы. Мне повезло, что до памятной поездки в Киев я не отличался особой румяностью, да и не загорал никогда. Так что, когда я вернулся «слегка» изменившись, никто разницы не заметил. Ну, стал человек чуть бледнее прежнего, ну и что? А вы попробуйте, посидите дома столько времени.

Надев темные очки я и вправду стал похож на Дракулу в русском варианте, только тот был посимпатичнее. Ну и Бог с ним, не больно-то и хотелось.

Выйдя на лестничную клетку и закрыв дверь, я помахал на прощанье рукой двери соседки, так как был уверен, что она уже давно дежурит у глазка, и начал спускаться по лестнице.

Спуском по лестнице мне особо утруждаться не пришлось. Живу я, все же, на втором этаже, в обычной кирпичной пятиэтажке.

Перед входной дверью что-то заставило меня оглянуться, и я увидел странный блеск под лестницей. Я по натуре человек любознательный (читай: сую нос не в свои дела), поэтому не поленился и подобрал этот самый предмет. Предметом оказался осколок от непонятно чего, красного цвета. Пихнув его в карман брюк, я отправился на улицу.

Улица встретила меня криками детей, завыванием машин и ударом чем-то тяжелым в лоб.

От неожиданности я сделал пару шагов назад и облокотился на дверь, из которой только что вышел.

— Крутятся тут всякие, — сказано это было милым женским голоском.

— Амм…

Ну да, я всегда умел найти самые подходящие слова.

— Ну что уставился? Ты пройдешь, или так и будешь дверь подпирать?сердитый голос доносился из-за огромной коробки, в которую я, судя по всему, и врезался.

— Да… Извините.

Я тут же открыл дверь и пропустил сердитую «даму с коробкой».

— До свидания, — сказал я закрывшейся двери.

Да парень, девушки от тебя просто млеют. Блин.

С этим происшествием я не сразу заметил интересного факта. Когда на меня попадали прямые солнечные лучи, на лице появлялся легкий зуд, наподобие аллергии. Он сильно не мешал, но без него было бы намного лучше. Может все же мне все же следует вести ночной образ жизни? А то не ровен час и вправду сгорю на солнышке.

Я не успел отойти от подъезда, как ко мне подбежала девчушка лет десяти.

— А вы и есть тот чудик, который из дому не выходит? — да, вот она детская непосредственность.

— Да. А что? Не заметно?

— А зачем вы тогда вышли? — хороший вопрос. Я бы сам хотел знать ответ на него.

— Нужно же мне когда-то выходить, чтобы кровь пить, — сказал я зловещим шепотом, — я же ведь вампир.

Кстати, это чистая правда…частично. Крови я пока пить все же не буду.

— Ну да конечно. Я вам не ребенок, чтобы меня обманывать. Вампиры днем не ходят, они света боятся, — удивительная просвещенность в этом вопросе. Хотя в наше время дети знают о вампирах больше, чем о тех же людях.

— А я, может, особенный, — гордо сказал я, уже отойдя от девчушки на порядочное расстояние, даже скорее себе, чем ей. Но она умудрилась услышать.

— До свидания дядя ОСОБЕННЫЙ вампир.

Я ошибся, или у ребенка в голосе послышался сарказм?

Я наконец-то смог насладиться видом перерытого двора в лучах летнего солнца. Хоть солнце и причиняло мне определенные неудобства, я был рад тому, что выполз из своей берлоги. Зеленые деревья, лай собак, крики детей, рев машин все это доставляло мне ни с чем не сравнимое удовольствие (вот честное слово). Как же я от всего этого отвык.

Отойдя от двора, я направился в сторону метро. Прогулка пешком мне не помешает, хотя до метро и идти три автобусных остановки. Я думаю, что не развалюсь (вернее, я надеюсь), если пройдусь до него пешочком.

Путь к метро Выхино проходил мимо парка и дальше шел вдоль дороги с весьма плотным потоком машин. Так что о чистом воздухе можно было забыть.

Я, не торопясь, пошел вдоль линии парка. Народу на улице было на редкость не много, видимо, все осели на пляжах где-нибудь в Подмосковье. И чем им так нравится на солнце валяться? По мне, так лучше бы уж дождь шел, чем так палило солнце.

Я уже не знал, куда деваться от вездесущего солнца, оно умудрялось достать меня даже под листьями деревьев. Даже тени, отбрасываемые домами, как назло, были совершенно в другую сторону. Пришлось идти по открытому пространству, и я уже просто не знал, куда деваться, когда неожиданно мне на глаза попалась единственная на всю улицу тень. Ее отбрасывало одинокое дерево, стоящее посреди улицы. Я двинулся в спасительную тень и на радостях не сразу заметил, что в тени уже стоит какой-то человек. Одет он был, как назло, во все черное, и поэтому я его заметил слишком поздно. На полном ходу я врезался в этого человека. Мне показалось, что я врезался в столб. Пробормотав извинения, я со смесью раздражения и удивления покинул тень и поплелся к метро, умирая от лучей, палящего солнца. Весь оптимистический настрой с меня сошел еще за первую пару минут, и теперь я проклинал пешие прогулки на чем свет стоит. И еще мне не давал покоя этот человек в тени. Странный он какой-то был, не знаю почему, но что-то было в нем настораживающее. Однако я быстро отбросил глупые мысли и попытался расслабиться и получить хоть какое-то удовольствие от прогулки.

Прогулявшись вдоль парка и налюбовавшись видом зеленого леса, я ускорил шаг, я бы даже сказал «перешел на бег», и полетел вдоль дороги к метро.

Пора бы себе купить машину, думал я, глядя, на проезжающие мимо «мерсы» и «джипы». Наверное, хорошо так покататься летом за городом на машине с девушками и друзьями. Вот осталось только купить машину, вернуть друзей и откопать себе девушку. Эй! В переносном смысле!

Дойдя до метро, я купил себе проездной у милейшего вида бабушки и спустился вниз. Ничего особенного, обычный день, обычного человека. Как приятно звучит — обычный человек. Может бросить поиски и просто жить и наслаждаться жизнью? Вот только как быть с моим возможным превращением в настоящего вампира? Все же мне надо узнать, как можно бороться с ЭТИМ.

С такими невеселыми мыслями я и зашел в вагон. На меня внимания не обратил ровным счетом никто. Даже бдительная милиция, коей в вагоне было человек десять, не заметила такую «подозрительную» личность, как я.

Я облокотился на дверь и задумался о том, что же за посвящение мне предстоит. Сразу вспомнились заметки из журналов, рассказывающие о жутких ритуалах тайных обществ, старых времен. Да даже современные ритуалы, например посвящения в «скины» или «панки», были весьма и весьма неприятны. А то еще заставят себе палец отрезать, наподобие японцев, или еще чего похуже, я уж лучше обойдусь без такого посвящения.

Доехав до нужной остановки, я вышел из вагона и огляделся. Мне следовало идти в сторону Центрального Детского Мира, куда я и двинулся.

Где находится нужное мне здание, я не имел ни малейшего понятия. Спросив у зевающего рядом с выходом из метро работника органов, где находится нужный мне адрес, я получил исчерпывающий ответ на тему, где находится эта улица, куда мне пойти мне вместе с этой улицей и еще пару нелицеприятных отзывов в свой адрес. Поняв, что помощи ждать не от кого, я отправился в сторону Большого театра, рассматривая вывески с названиями улиц.

Вскоре я обнаружил нужное мне здание. Оно представляло собой четырехэтажный дом старого образца. Я сделал вокруг здания пару кругов и, не найдя ничего лучшего, позвонил в единственную дверь. Дверь была старого образца и весила, должно быть, тонны две.

Едва прозвучал звонок, дверь тут же открыла приятного вида девушка.

— Что вам угодно?

А судя по тону, что бы мне не было угодно, этого мне здесь точно не найти.

— Здравствуйте. Я собственно пришел на…хм…ну в общем…

Я честно пялился на существо женского пола, открывшее мне дверь. Я сказал, что она милая? Нееет. Она не милая, она невероятно красивая! Темные длинные волосы, темные глаза идеальная фигурка, вот только ростом повыше меня будет. Но это она на каблучках, а так как раз с меня.

— На посвящение?

Надо же. Она мне улыбнулась. Удивительно.

— Точно. Вот только я не совсем понял, на посвящение во что, — я виновато пожал плечами.

— Ну, вам все объяснят. Проходите, — с этими словами она пропустила меня внутрь.

Однако, дом внутри намного современнее, чем снаружи. Камеры на каждом углу, да и обстановка вовсе не тянет на обстановку тайных обществ или сект. Хотя… Сколько я сект видел? Ни одной? Вот то-то же. Так что не будем судить о книге по обложке.

— Так откуда вы узнали про посвящение?

— Из Интернета, мне письмо прислали.

— А! Значит, вы тринадцатый! — в ее глазах мелькнуло нечто похожее на радость, но какую-то не такую. Что-то в ней все же есть… кровожадное что ли…

— Я? Не знаю. А что? — отстраненно спросил я, осматриваясь по сторонам.

— Да нет. Просто это значит, что вам еще предстоит пройти собеседование с наставником перед прохождением посвящения.

Это уже интересно.

— Ну, я готов, — улыбнулся я.

— Отлично, тогда вам дальше по коридору в дверь номер 13. А мне пора встречать других послушников, — произнесла она и пошла обратно к входной двери.

Она сказала послушников? Уж очень секту напоминает. Бедная мамочка, знала бы она, куда занесло ее непутевого сына. Однако ж меня сейчас интересует кое-что поважнее.

— Простите, а что вы делаете сегодня вечером?

Девушка удивленно обернулась и некоторое время молча смотрела на меня, пытаясь понять, что я собственно сказал.

— Об этом мы поговорим после посвящения, — наконец ответила она.

Ответив, она тут же отвернулась и скрылась за поворотом, а мне ничего не осталось, кроме как пойти на поиски двери номер 13.

Дверь со столь многообещающим номером я нашел достаточно быстро. Не раздумывая, я постучал в дверь и, распахнув настеж, заглянул внутрь, да так и остался стоять с открытым ртом. Эта комната была полной противоположностью всей обстановки дома, которую я видел до этого. Сразу вспоминались фильмы ужасов, в которых описывались жилища ведьм и колдунов. Темные стены, расписанные непонятными узорами-письменами, стопки книг, стоящие по всей комнате, разные сосуды, о содержании которых я даже предполагать боялся. Вроде в одной из банок я видел плавающий глаз. Но, может, мне показалось, а?

— Идите на мой голос молодой человек.

Ах да. В помещении ведь темно, хоть глаз выколи. Я уже успел так привыкнуть к своему ночному зрению, что и разницы-то не заметил. Что светло, что темно — какая разница вампиру?

Голос принадлежал отнюдь не старику, а мужчине лет сорока, причем по телосложению он никак не напоминал колдуна, или профессора. Скорее он был похож на военного в отставке: весом примерно раза в два больше моих 65 кг и ростом примерно на голову выше меня, хотя когда он сидит рост все же определить трудно. И еще у него была борода, длинная такая черная борода, длинной с полметра. Лицо рассмотреть не удалось, потому что оно практически все было закрыто бородой.

— Иду. А почему свет нельзя включить? — спросил я, старательно делая вид, что ничего не вижу и, идя к столу, за которым и сидел сей субъект. Для приличия я даже наткнулся на стул, стоящий как раз на моем пути.

— Будет вам свет. Садитесь, — произнеся последнее слово, он достал спички и зажег пару свечей в виде каких-то красных демонов с рогами и крыльями.

— Итак, молодой человек. Зачем вы пришли в сей дом?

На редкость зычный голос, наверняка он его наработал, командуя каким-нибудь взводом оболтусов в армии.

— Я пришел на посвящение.

Логично.

— А зачем вам посвящение? Что вы от него ждете?

Хотел бы я сам это знать.

— Я хочу стать кем-то большим, чем есть.

Чистая правда.

Видимо я ответил правильно, потому что последующие полчаса я отвечал исключительно на вопросы, касающиеся моей жизни. С кем живу? Как зарабатываю на жизнь? Чем увлекаюсь? Занимался ли боевыми искусствами?

Я честно отвечал, что живу один, что работаю переводчиком текстов, что работаю дома по свободному графику, и что занимался в детстве каратэ.

Помню, тогда это было очень модно, и я получил свой желтый пояс и на этом остановился.

Далее было много разных вопросов, из которых меня встревожил только один.

— Верите ли вы в потусторонние силы? В вампиров, оборотней?

Признаюсь, я сначала немного испугался. Но потом понял, что ничего особенного он, видимо, в виду не имеет.

— Я? А почему бы и нет? Ведь в мире есть столько всего необъяснимого, так почему бы и не быть вампирам и оборотням?

— Да, а почему бы и не быть… — задумчиво пробормотал Колдун.

Я его сразу мысленно окрестил Колдуном, тем более что на вопрос об имени он ответил, что имя его знать мне не полагается по статусу. Даже посвященные, и те не знают имен друг друга.

Еще меня весьма удивил вопрос об отношениях с соседями. А вообще-то вопросы он задавал как-то вяло и, мне показалось, что он не очень-то и слушает мои ответы.

После того, как его вопросы иссякли, я попытался задать вопрос о том, что же такое это посвящение, но он мне ответил, что мне все объяснят на самом посвящении, и я бросил свои бесполезные попытки что-либо у него узнать.

Выйдя из этого «прибежища Колдуна», я увидел ту девушку, которая меня встретила у входа. По всей видимости, она меня тут ждала все полчаса, что я отвечал на вопросы Колдуну.

— Вы не меня случаем ждете? — я подарил ей самую очаровательную улыбку, на которую был способен.

— Вас уже ждут на церемонии. Вы всех задерживаете, проходите за мной, холодно отчеканила сия леди и пошла по лестнице вниз.

Этой лестницы я что-то не заметил, когда проходил по коридору. Может моя невнимательность? Будем надеяться, что так и есть.

Спустившись по лестнице, мы попали в просторную залу. Как это она интересно в подвале-то поместилась? Тут же высота потолков метров десять, да и от стенки до стенки метров сто.

— А вот и последний адепт, — произнес безжизненный голос откуда-то сверху.

— Всем привет, — радостно известил всех я о своем приходе.

Вот только что-то никто особо не рад моему приходу. По-моему никто его вообще не заметил. Двенадцать человек стояло полукругом напротив статуи какой-то… то ли гаргульи, то ли огромной летучей мыши, сделанной из цельного камня и размером не уступавшая памятнику Петра 1 на коне. Красная фигура с не менее красными глазами и такой физиономией, что кошмары теперь мне будут сниться до глубокой старости.

— Попрошу занять место среди собратьев.

Откуда голос-то доносится?

Я молча прошел в левый угол зала и встал лицом к статуе. Я сразу приметил, что я единственный, кто не был одет в рясу с капюшоном. Видимо, мне ее выдать забыли. Вечно все на мне экономят.

— Испейте же кровь богов дети мои, — в безжизненном голосе прорезались нотки торжественности.

Все одновременно двинулись к чашам, которые я поначалу счел за часть помоста, на котором стояла статуя.

Я старался не отставать от остальных и, взяв в руки чашу, подозрительно принюхался. Вроде запах ничего, пахнет какими-то специями. Я залпом осушил сосуд, и тут промелькнула мысль.

Чем-то кровь по вкусу напоминает.

Дальше был только туман, возможно, я отключился…

Глава 4

Мне снилась та памятная ночь в Киеве. Я вышел из вагона поезда и направился вдоль перрона к автобусной остановке. Я даже и не предполагал, что приеду сюда так поздно ночью. Меня пригласили на съезд писателей и переводчиков художественной литературы. Вообще-то я слышал о таком съезде впервые, но не упускать же возможность съездить в другой город, тем более за чужой счет.

Вокруг была жуткая темень, видно было только редкие горящие окошки в домах. Дворы почему-то совершенно не освещались, даже на перроне горела только одна лампочка и та отживала свои последние минуты и то и дело мигала.

Я дождался автобуса и сел в самый дальний угол. Я был единственным пассажиром. Да и кто еще в час ночи будет ездить по городу в автобусе? Районы тут довольно опасные…

Вот так всегда. Только я лягу спать, как звонит звонок.

Звонок напевал свою любимую песенку.

Я кубарем скатился с кровати и поплелся открывать дверь. По пути я заметил, что частично одет (или частично раздет). На мне были брюки, причем в жутком состоянии, и рваная рубашка. На автомате я скинул рваную рубашку и пригладил волосы.

Заглянув в глазок, я же тоже чему-то учусь, я увидел за дверью девушку, которая упорно давила на звонок с таким видом, будто ее не пускают в собственную квартиру. Интересно, что ей нужно от бедного, не выспавшегося и побитого меня.

Побитого?

Я вдруг заметил, что тело мое покрывают синяки. Они уже стали желтого цвета, как будто я их получил неделю назад.

Я открыл дверь с таким удивленным лицом, что даже сия милая леди, видимо, решила меня пожалеть и не убивать сразу. Вот только за что убивать?

— Вы что там? Спите? — раздраженно спросила она.

Какая догадливая девушка.

— А как вы догадались?

Сонное ехидство — новый вид юмора.

— Уже три часа дня. А вы все спите. Как не стыдно? Здоровый мужчина.

Судя по тону, которым это было сказано, в последних двух словах она сильно сомневалась.

— А вы, простите, кто будете?

Я еще в себя не пришел, и на манеры мне было плевать.

— Я ваша соседка сверху.

— А. Ну тогда все ясно, тогда конечно. Соседка сверху имеет полное право на меня кричать и звонить в звонок до потери пульса.

Боюсь, что эта соседка будет похуже старушки. Да старушка ангел, по сравнению с этой девушкой, в чем я тут же и убедился.

— Не смешно. Хватит. Мне совершенно не нравитесь ни вы, ни ваше чувство юмора.

Правда?

— Я зашла потому, что вчера вы врезались в мою коробку с музыкальным центром, и он теперь не работает. Попрошу вас, починить то, что вы сломали.

Я не стал указывать на то, что это она в меня врезалась, и что от простой встречи с моим лбом, должен согласиться весьма крепким лбом, ни один центр работать не перестанет.

— Я с радостью вам помогу, как только высплюсь, позавтракаю, поглажу шнурки и вообще приду в себя, — сказал я, пытаясь закрыть дверь перед ее носом.

Она придержала дверь ногой и быстро проговорила.

— Мне нужно, чтобы вы починили его сейчас, и тогда, может быть, я даже накормлю вас завтраком.

А она не такая уж и вредная. Надо же. Может, она меня даже не отравит.

— Ну ладно. Можно я хоть рубашку накину?

— Накидывайте, только по быстрее.

Я быстренько накинул новую рубашку и, захлопнув дверь, пошел вслед за соседкой наверх.

В квартире ее была чистота. Удивительно. Как я понял, она только вчера въехала и уже все разобрано, мебель расставлена. Я так удивился, что даже отважился у нее спросить, как она так быстро все разобрала.

— Очень просто. Мне помогли соседи, они такие милые люди.

Ну да, конечно. Как же я сразу не догадался? Такой девушке наверно бросились помогать все соседи мужского пола старше десяти и младше восьмидесяти.

Должен признать, что это стоило того. Только сейчас я, наконец, пригляделся к своей соседке как следует.

Ладная девушка лет двадцати, блондинка, красивое личико, хотя немного и высокомерное, длинные ноги, соответствующий бюст. В общем все, что нужно девушке, чтобы стать объектом мечтаний некоего Виктора, вот только характер…

— А вот где вы были в это время? Мне сказали, что вы из дома вообще не выходите в последний месяц, а тут вдруг взяли и ушли. Тут все соседи были так удивлены, что только о вас и говорили, — произнесла она, как бы, мельком.

Я, кажется, уловил обиду? И правда, соседи говорят о каком-то жалком чудике, который не выходит из дому в то время, когда есть куда более приятный объект для обсуждения — она.

— Дела знаете ли.

— Да? И именно эти дела вам и насажали синяков?

Вот черт. Я же забыл рубашку до конца застегнуть. Все мои синяки были на виду.

Я быстро застегнул рубашку до самого горла.

— Поскользнулся, упал. Очнулся — синяки, — пошутил я.

Попробуем отшутиться.

Мы зашли в комнату, в которой явно делали настоящий евроремонт. В углу на столе сиротливо расположился музыкальный центр.

— Ну да. А не друзья ли их насажали, которые вчера к вам заходили? ехидно спросила она, глядя на то, как я пытаюсь сделать вид, что чиню центр.

— Которые из? — не моргнув глазом, спросил я.

Она улыбнулась. О господи! Какая у нее улыбка.

Я поскорее уткнулся носом в панель музыкального центра, кстати, хороший центр. Такой «Пионер», наверное, стоит не одну мою месячную зарплату.

— Ну, это вы мне должны сказать.

Я бы с радостью. Вот только я, хоть убей, не помню, что же я вчера делал. Помню, как я вышел из дома, помню, как поехал в эту секту. Я даже названия-то не помню, кажется, братья какие-то. А дальше пробел…

— Вот как вспомню, так сразу скажу, обещаю, — сказал я, попытавшись изобразить ослепительную улыбку.

Улыбка получилась какой-то виноватой.

— Вот и все. Все работает. У вас просто провод питания отошел, и мой лоб тут не при чем.

— Вот спасибо, тогда я вам сейчас чаю налью за беспокойство, пойдемте на кухню.

Вот это да. Я ж даже как ее зовут не знаю. Вот я болван-то.

— Простите. А как вас зовут? Я, конечно, понимаю, что я немного опоздал…

Я опять виновато улыбнулся и чуть не врезался в дверь кухни.

— Меня зовут Светлана, но друзья зовут меня Ланой, — она опять улыбнулась.

Какая же у нее улыбка. Так и с ума сойти не долго.

— А меня, как вы уже наверно знаете, Виктор. Очень рад нашему знакомству.

Она вопросительно подняла бровь.

— Рады? А поначалу особой радости я за вами не наблюдала.

Сказав это, она повернулась к плите и взяла с полки чашки.

— Ха! А вы попробуйте порадоваться, когда у вас все тело болит и вас разбудили, когда вы только легли…наверно… — я сам замолчал, поскольку не помнил ни когда лег, ни когда пришел домой. И вообще все события вчерашнего дня, с того момента, как я вышел из квартиры, как в тумане.

— Что? Так все болит? — она озабоченно оглянулась.

— Да уже нет.

И вправду все уже прошло. Совсем. По-моему даже синяков уже не было. Вот только куда они делись?

— А то давайте я вам йодом все помажу, — сказала она, ставя чашки на стол.

— Нет. Спасибо не надо.

Видимо я ответил слишком резко, потому что она нахмурилась.

— Ну, нет, так нет.

Я побыстрее заткнул свой рот печеньем из вазочки, стоящей на столе, чтобы еще чего не ляпнуть.

— Так чем вы зарабатываете на жизнь? — не сдавалась Лана.

— Я переводчик художественной литературы.

— Да? Значит, много языков знаете?

— Много, но в основном со словарем, — признался я, — А чем вы занимаетесь?

— Давайте перейдем на ты, — улыбнулась Лана.

— Конечно. Так кем ты работаешь?

Говоря это, я во всю пил чай с печеньем. А то дома даже печенья-то нету.

— Да так. В основном статьи в газеты пишу, плюс фотографии делаю.

— Здорово, так мы с тобой практически в одной сфере работаем, обрадовался я.

— Ну да, почти.

Все это конечно хорошо, но…

— Вы меня извините, но мне надо идти.

А что тут еще делать? Чай выпит, печенье съедено… Хотя, я бы все равно с удовольствием остался поболтать, но она меня слишком отвлекает. А мне надо подумать о том, что же произошло вчера.

— Да конечно. Пойдемте, я с вами спущусь, мне все равно в магазин надо.

Признаюсь, я обрадовался. Я бы с удовольствием все свое время с ней проводил, но я сомневаюсь, что я ей интересен, как мужчина. Только если, как странный сосед, о котором никто и ничего не знает.

Спустившись на второй этаж, я обнаружил очень интересный факт. Моя входная дверь отсутствовала. Ее просто не было.

Я бы так и стоял с открытым ртом, если бы не Лана. Она деловито достала сотовый телефон и вызвала милицию. Вот тут я опомнился и, не торопясь, вошел в квартиру.

— Видимо, кому-то очень понадобилась ваша входная дверь, — заметила Лана, — ведь, похоже, что больше ничего не взяли.

Она зашла вслед за мной и высказала свое мнение:

— Похоже, тут что-то искали, все перевернуто.

Я, пожалуй, промолчу, что ничего не переворачивали, а это самое обычное (причем, далеко не самое худшее) состояние моей квартиры.

Она по-хозяйски осматривала квартиру. Я даже возмутиться не успел, как она прошла в мою комнату, и тут же оттуда послышался вскрик.

Вбежав в комнату, я окинул взглядом комнату и тут же увидел ЭТО. ЭТО было на стене. ЭТО было изображением красного глаза, с голубым зрачком, размером с полстены. Но самое странное было в том, что рисунок был выжжен в стене, а глаз был красным вовсе не от краски. У меня появилось подозрение, что кто-то не пожалел пары литров крови на сие произведение искусства.

— Если я скажу тебе, что так и было, ты не поверишь, да?

Глупый вопрос, но надо же хоть что-то сказать.

— Ты прав. Кстати, рисунок похож на тот, который нарисован на твоем перстне.

— Каком перстне?!

— Том, который одет на твой палец дурачок.

Она усмехнулась немного бледной улыбкой.

Я глянул на свою руку и ахнул. На пальце у меня был надет перстень с изображением того самого глаза. Сначала я подумал, что это то кольцо, которое пришло мне по почте, но тут же понял, что это вовсе не так, оно было вовсе не зеленое, а красное. А я его и не заметил.

Но откуда оно взялось?!

Я начинал потихонечку припоминать события вчерашнего дня.

Я поехал в ту секту, на посвящение. Кажется, я прошел это посвящение, но как это происходило, я не помню.

Попытка снять перстень не увенчалась успехом. Лана смотрела на мои попытки избавиться от перстня с возрастающим интересом.

— Что, никак не снимается? — сочувственно спросила она, наконец.

— Ага. Ничего не понимаю. Размер нормальный, а все равно не снимается. Чертовщина какая-то.

— Ты лучше оберни его чем-нибудь, а то милиция заинтересуется связью перстня на твоей руке с этим рисунком.

Какая же она умница, не то, что я — остолоп.

Я быстро сбегал за бинтом и замотал для верности всю ладонь. Лана в это время ходила и рассматривала мои книжные полки.

— Однако, интересная направленность: «Вампиры», «Легенды об оборотнях», «Нечисть и способы борьбы с ней». Ты что, фильмов ужасов пересмотрел?покосилась она на меня.

— Просто я перевожу книги по этой теме.

Кстати, почти чистая правда.

— Ага. Понятно.

Видимо не поверила. И правильно сделала, я врать все-таки разучился.

Очень удачно я вспомнил об объявлении, которое видел в газете. Там была реклама установки железных дверей новейших моделей в течение часа. Я позвонил в эту фирму и, назвав свой адрес, вызвал бригаду рабочих. Не хотелось бы сегодня спать без входной двери. Неуютно как-то, да и дуть будет.

Через час приехала милиция в лице лейтенанта Лысько. За это время каждый сосед по дому успел зайти ко мне в гости, посочувствовать и поглазеть на Лану. Видимо, последнее их тянуло даже больше, чем возможность молча позлорадствовать, глядя на мой раскуроченный вход в жилище.

Лана же оставалась со мной до последнего, за что я ей был очень благодарен. Ведь она же могла давно уже уйти, но она сидела со мной вплоть до того момента, когда вся милиция (в лице все того же лейтенанта Лысько) разъехалась, и рабочие начали установку двери.

Ближе к одиннадцати вечера я распрощался с Ланой и предложил, в благодарность за помощь и поддержку, сводить ее вечером следующего дня в ресторан. Самое удивительное, что она согласилась. Я был так счастлив, что даже забыл о том, что мне следует обдумать события прошлого дня, да и события этого дня были не менее странны.

Распрощавшись с рабочими, я лег спать под этим огромным глазом. А что делать? Я так и не решил, как его можно удалить, не снеся несущую стену. Может, потом завешу чем-нибудь. Да и внимания на него никто не обратил, можно подумать глаз в пол стены — обычное дело.

Странно, обычно меня совершенно не тянет ночью спать, даже наоборот. Ночью я чувствую прилив сил, а тут я почувствовал себя таким разбитым, что тут же отключился.

Глава 5

Я ехал в автобусе по Киеву. На одной из остановок в автобус вошла девушка с каким-то пареньком. Они сели в противоположном конце автобуса и начали целоваться. Я отвернулся и сделал вид, что очень заинтересован ночными пейзажем. Так я и задремал. Проснулся я оттого, что кто-то меня тряс. Водитель автобуса сообщил мне, что это конечная и что я его задерживаю. Я, еще ничего не понимая, вышел из автобуса и огляделся. Кроме меня на улице никого не было. Куда я приехал, я не имел не малейшего понятия. «Эххх… До гостиницы мне уже не добраться», — подумал я. Взяв свою сумку с вещами, я побрел по улице…

В этот раз я проснулся не от звонка. Кто-то упорно тряс меня за плечи.

Я открыл глаза и увидел ангела. Ангел дико ругался и, мне кажется, даже плакал. С чего бы это?

— Ангел, не плачь, — сказал я спросоня, еще не придя до конца в себя.

Ангел влепил мне пощечину.

— Ау!

Я вскочил с постели и удивленно уставился на…Лану?

— Эээ… А что ты тут делаешь?

Скажем так, я удивлен, даже более того, я в ступоре.

— Ты что творишь?! — крикнула Лана, схватив меня за плечи и продолжая трясти.

— Я? Это ты что творишь?! Я спю, — обиженно пробормотал я, пытаясь вырваться из ее рук.

— У тебя же сердце не билось. Я тебя целых десять минут трясу, — едва не всхлипнула она.

— Ну вот, — огорчился я, — Даже умереть спокойно не дадут.

И едва успел увернуться от летящей в меня книжки. Кажется, Фауст полетел…

— Эй! Хватит. А то я так и вправду концы отдам. Тебе показалось, попытался я ее успокоить, да и себя заодно.

— Ага. Показалось. У тебя пульса не было вообще. Ты холодный был.

Мне кажется, она немного успокоилась.

— А что ты тут вообще делаешь-то? Вроде я дверь новую поставил? Как же ты вошла?

Она покраснела. Как ей идет этот румянец. Так, не будем отвлекаться.

— Ну…Я подумала, что уже пора идти в ресторан, а ты все не заходил. Вот я и решила зайти. Звонила целый час, а когда ты так и не открыл, позвонила в фирму, которая тебе дверь ставила и заказала им ключ к твоей двери, вот и все.

— А что? Нынче все фирмы так просто раздают ключи от дверей, которые только что установили?

Лана покраснела еще больше. Боже, как она прекрасна.

— А я сказала, что твоя девушка. Так мы идем в ресторан?

Тему переводим? Ладно, сделаем вид, что не заметили.

— В ресторан? Так мы же на вечер договорились, а сейчас…а сколько сейчас? — я начал волноваться.

— Уже седьмой час, — сказала Лана, глядя на свои часики.

— Оппа, — я плавно осел на кровать.

Но я же только что лег. Как я мог столько проспать? Это же просто не возможно.

Из оцепенения меня вывела Лана.

— Я пойду, переоденусь, а ты пока одевайся и приходи в себя. В ресторане все и обсудим.

Ресторан — это конечно хорошо, но вот обсуждать я ничего не хочу. Что я ей скажу? Что я вампир? Нет уж.

Размышляя, я автоматически провожал взглядом Лану. Я даже не сразу заметил, что слежу не за фигурой девушки, а за ее шеей. Помимо моего желания у меня в голове пронеслась мысль о том, как было бы приятно вонзить в ее шею зубы и выпить кровь… красную… вкусную…теплую…

Да что это со мной?! Нет, мне нужно срочно уходить отсюда, чтобы не случилось чего-нибудь непоправимого и ужасного. Не хотелось бы задуматься и невольно бросится на Лану, ведь именно такие желания и проносились в моей голове.

Я быстро оделся и, взяв бумагу и ручку, начеркал на листке, что сожалею, но мне надо бежать, и чтобы она не волновалась, если некоторое время меня не будет.

Прилепив записку к двери, я кинул ключ от квартиры под коврик и выбежал из подъезда. Несмотря на плохое настроение, я себя чувствовал просто великолепно. Ощущение было, как будто я скоро взлечу. Мне даже показалось, что я немного отрываюсь от земли, когда бегу. Солнце уже почти село и кожа практически не зудела.

Пробежав пару кварталов, я даже не запыхался. Я свернул в парк и побежал по тропинке к озеру. Мне надо было подумать, а берег небольшого озера в парке всегда меня успокаивал.

Я сидел возле озера и размышлял о том, что со мной случилось за последние три дня.

Память определенно играла со мной в прятки. Она прятала куски того самого злополучного дня, когда я отправился в эту дурацкую секту. И кой черт меня дернул?

Я никак не мог сосредоточиться на самом главном, потому что перед глазами все время появлялась Лана. В результате, я просто просидел несколько часов, думая о девушке, от которой так позорно сбежал и любовался на водную гладь.

Единственное к чему я пришел, так это к тому, что мне надо еще раз наведаться в здание «прохождения посвящения».

Добежав до метро всего минут за десять, я сел на поезд, в сторону центра. Стоя напротив двери, я вдруг заметил, что не могу сфокусироваться, как обычно, и увидеть свое отражение. Я простоял все время пути перед дверью, но так и не смог его углядеть. Что же изменилось с тех пор, как я проснулся в тот «первый день»? Это очевидно, во всем виновато «посвящение». Но что же там со мной сделали, что я начал меняться намного быстрее, чем до этого? Я бы даже сказал, что до этого я практически не менялся. Только в темноте стал лучше видеть, свет перестал любить, да еще спать стал чуть больше. Но не на день же засыпать! Впрочем, даже столь долгий сон можно было бы списать на какую-нибудь болезнь, если бы не жажда крови, которая меня обуяла. Я бы мог решить, что это была случайность. Но когда я проходил мимо какой-то девушки на станции метро. Я, сам того не замечая, проводил взглядом ее шейку и облизнулся. Хорошо я вовремя спохватился и не пошел за ней. И вот теперь я ехал в вагоне и старался не смотреть на девушек, ведь именно их шеи меня, почему-то особенно привлекали.

Неожиданно я обратил внимание на то, что кое-кто из пассажиров удивленно смотрит на стекло в двери, пытаясь понять, почему там нет отражения этого странного типа в помятых черных брюках и в рубашке, застегнутой до самого горла, и это при том, что температура на улице +20.

Странный тип в черном ретировался в дальний угол и притих. А то мало ли что.

Доехав до Кузнецкого моста, я добежал до того самого здания, где прошел этот странный ритуал, так меня изменивший. Здание пустовало, я толкнул незапертую дверь и вошел внутрь. Внутри было пусто, никаких камер, картин, ничего не было. Голые, облезлые стены и, самое главное, никакой лестницы в подвал тут не было и вовсе. Чертовщина какая-то.

Я побродил по комнатам и, так ничего и не обнаружив, поехал домой.

Теперь я старался обходить все места, где можно было увидеть мое отражение, вернее не увидеть.

Приехав на свою станцию, я не торопясь вышел из вагона и направился в сторону парка. Там я свернул на аллею и побрел в тени огромных дубов. Я специально пошел по самой безлюдной аллее. Мне совершенно не нравилась эта жажда крови, более того, она меня пугала. Еще в метро у меня начали трястись руки, в глазах поплыли красные круги, а едва я вошел в парк, сердце стало биться так учащенно, как будто собиралось выпрыгнуть из груди.

Куда же мне идти? Наверное, все же пойду домой. Просплюсь, извинюсь перед Ланой и свожу ее в ресторан. Пора забыть про все эти тайны. Может все и так обойдется, вот только как быть с этой жаждой?…

Мои безрадостные размышления прервал чей-то голос.

— Оппа. Ребята. Вы поглядите, кто выполз из своей норы, да еще и на ночь глядя. А не боишься, что нарвешься на бандитов? У нас район нынче неспокойный.

Я резко повернулся, чтобы увидеть говорившего. Им оказался один из тех самых трех типов, которые не так давно ко мне заходили.

— Привет друзья. Как дела? — приветливо сказал я, делая шаг в сторону метро.

А я и не заметил, как углубился в парк. До метро я видимо не добегу, далековато.

— А куда же ты собрался мил человек? — это уже из-за спины.

Я резво обернулся и увидел еще двух любителей черного. Они приветливо улыбаясь доставали ножи.

Ну, вот и все. Вампир ты или не вампир, а с тремя здоровяками с ножами тебе не справиться.

С такими невеселыми мыслями я остановился и принял то, что считал боевой стойкой: руки перед лицом, ноги немного подсогнуты. Если бы все зависело только от стойки, то я бы даже, может, и продержался минутку другую…

Однако все кончилось быстро. Один из них просто взял и вставил нож мне меж ребер. Я даже сказать «мама» не успел, а просто начал плавно оседать на землю.

Прижав руку к ране, я тщетно пытался ее прикрыть и остановить кровь. Ничего не получалось и кровь продолжала литься. Вот так я и сидел на коленях, тупо глядя на то, как моя рубашка пропитывается кровью.

А трое придурков стояли и ржали. Должно быть и вправду смешно, подумал я, медленно начиная терять сознание.

Далее произошло вот что. Не знаю, как так получилось, но кровь попала мне на губы. Неожиданно я почувствовал, что жажда стала настолько сильной, что я не только перестал терять сознание, но, кроме того, все мои чувства обострились и во мне откуда-то взялись силы.

Я почувствовал, как кровь проходит по моим венам, стучит в висках, как бьется мое сердце. Вокруг меня слышался странный стук. Немного прислушавшись, я понял, что это стук сердец парней, стоящих надо мной. Я просто физически ощущал, как кровь проходит по венам этих жалких людишек. Они еще даже ничего не поняли, когда я вскочил и одним прыжком преодолел пять метров до одного из них и впился ему в шею.

Позже, вспоминая, я понял, что никакие клыки на самом деле не нужны, достаточно просто правильно укусить в артерию, и вот она — жидкость, дающая жизнь. Однако сейчас мне было не до этого, все произошло слишком быстро. Казалось, что время для меня замедлилось. Его товарищи еще не закончили смеяться, как с первым из них было кончено.

Всего за несколько секунд, я разобрался и с остальными. Мне уже не нужна была их кровь, я напился их товарищем, и теперь просто с наслаждением переломал им шеи.

Я чувствовал себя просто великолепно. Состояние эйфории захлестнуло все мое существо. Если бы я знал, как это приятно, то давно бы уже начал пить кровь. Я сам не заметил, как поднялся в воздух и завис в трех метрах над землей. Энергия требовала выхода, и я использовал ее, как мог.

Вдруг на меня нахлынули воспоминания. В голове проносилась вся моя жизнь в таких подробностях, которых я бы никогда не вспомнил в обычном состоянии. Особенно ярко вспыхнуло воспоминание о том, что произошло на том самом «посвящении». Я практически переживал все это во второй раз.

Я поднес позолоченную чашу к губам и залпом осушил. По телу пролилась теплая волна. Я почувствовал невероятную легкость в и невольно отдался столь приятному и новому чувству.

— Почувствуйте силу дети мои и повинуйтесь мне, — прогрохотал голос над головой.

Та самая девушка, которая открыла мне дверь, принесла коробочку, в которой лежали три перстня. Они были похожи на тот, который я получил по почте, но, в то же время, были совсем другими. И разница была не только в цвете — они отливали красным. Теперь, когда я выпил крови, а я уверен, что это была именно кровь, я смог почувствовать исходящую от этих перстней злую, кровавую ауру. Девушка подошла ко мне и взяла мою руку, чтобы надеть на нее перстень.

— Нет. Я не хочу, — процедил я сквозь зубы и попытался отойти.

Не тут-то было. Как по команде трое «послушников» подскочили сзади и схватили меня так, что я даже вздохнуть не мог.

— Станьте теми, кто крадется в ночи, станьте моими детьми! — рокотало по всему залу.

Не хочу я быть ни чьим дитем. Мне моя мама нравится.

Я вдруг вспомнил, что недавно чувствовал невероятную силу. Собравшись с духом, я взмахнул руками и откинул всех троих «послушников».

Да они же легкие, как пушинки. И чего я их боялся? Я расправил плечи, которые вдруг перестали казаться худыми, и повернулся к остальным послушникам.

— Ну, сейчас полетят клочки по закоулочкам, — выдавил я.

Двое послушников попытались зайти ко мне со спины, но один удар рукой на двоих уговорил их отдохнуть. Еще пятерых я просто раскидал по залу, поднимая над головой и бросая в стены. Я получал от этого невероятное удовольствие, а та легкость, с которой я поднимал их над головой, просто изумляла.

Неожиданно глаза фигуры, которая, вроде бы, недавно была каменной, засветились, и она закачалась. Прошла пара секунд и она шагнула в мою сторону.

Бог мой! Да что же это такое-то? Новый вид роботов что ли? Да нет, не похож. Вон как крыльями каменными размахался, да и проводков не видать.

— Смертный! Ты ничтожество. Никто не смеет противиться мне! Не хочешь присоединиться, так умри! — сколько пафоса. Видно он не те книги в детстве читал.

Ой мама, а когти-то какие. Каждый с мою руку.

Раздался визг — это та дамочка наконец поняла, что делать ей тут совершенно нечего. Вот «послушники» оказались намного умнее, те, кто еще мог ходить, уже давно смылись. Остались только я и ОН.

Причем ОН явно не чай пить пришел. Не успел я развернуться, чтобы бежать, как ОН схватил меня своей лапой и начал сжимать. Самое удивительное, что у него ничего не получалось. Похоже, что ОН был удивлен не меньше меня. А уж когда я разжал его когти и спрыгнул вниз он и вовсе опешил.

— Как ты смеешь мне сопротивляться?! — удивленно спросил-пророкотал он, а потом подумав добавил, — Букашка.

— А нааам все равно, — неожиданно вырвалось у меня.

Почему бы и не спеть перед смертью?

— А нааам все равно.

ОН взбесился еще больше. Бедный, даже смотреть на него жалко стало.

— А, может, разойдемся по-доброму? — расхрабрился я, — Ты не в моей весовой категории.

ОН прыгнул на меня, и я еле успел отскочить. Вот те раз. Да он же каменный, а я и забыл.

Врезавшись в противоположную стенку, ОН обломал себе часть крыла и взвыл от боли.

— Что? Щиплет? — обеспокоено спросил я.

ОН взвыл еще громче и опять бросился на меня. Я элегантным сальто перепрыгнул через него.

Эхх. Жалко некому оценить, даже я со страху не оценил.

А у моего друга уже отломался еще один кусок крыла, да и коготков поубавилось.

Пожалуй, теперь я буду называть его не ОН, а он.

Последующий час я провел в прыжках, кувырках, откатах, отбегах и отскоках. Вскоре все было кончено. Я лично раскрошил, последний кусочек сей гаргулии — летучей мыши.

— Вот и все, — устало сказал я раскуроченному залу и опустился на колени. И куда подевалась вся таинственность и завораживающая красота зала? Остались одни осколки да обезображенные настенные фрески.

Я тщетно пытался отдышаться и неторопливо водил взглядом по залу. Кроме взгляда я ничем больше управлять уже не мог, тело не повиновалось. Я собрался с силами и…

В этот момент мне на голову опустился камешек, по размерам, наверное, не уступающий моей многострадальной голове. Последнее, что я почувствовал это чьи-то ловкие ручки, надевающие мне на палец перстень…

— Так вот, как все было! — оповестил я небо о своей радости и опустился на землю. Меня вдруг охватила дремота, так захотелось спать, что просто сил не было. Я даже не успел отойти от пяти растерзанных тел, как повалился на траву и провалился в сон.

Глава 6

Я уже второй час брел по ночному Киеву и не увидел ни одного человека. Даже собак не было. Неожиданно, проходя мимо парка, я услышал женский вскрик. Я вбежал в парк и не увидел ровным счетом ничего. Темно, хоть глаз выколи. Пройдя пару шагов, я споткнулся обо что-то мягкое. Едва не упав, я сообщил темноте, что я о ней думаю и, сев на корточки, стал рассматривать то, обо что я споткнулся. Приглядевшись, я узнал ту самую девушку, что ехала со мной в одном автобусе. Она была мертва. Темная куча немного поодаль, видимо, недавно была ее дружком. Сердце забилось, выбивая дикий ритм. Я огляделся по сторонам в поисках хоть одного прохожего. Прохожих не было, но невдалеке я заметил телефонный автомат. Он был всего в двадцати метрах, и я, не теряя времени, отправился к нему. На полпути к телефону, я услышал за спиной мужской голос: «Не стоит звонить в милицию дружок. Им это уже не поможет»…

Последнее время все мои пробуждения отличаются особой неприятностью. Это пробуждение не было исключением. Я проснулся в каком-то ржавом железном ящике.

Сколько себя помню, всегда боялся замкнутых пространств, поэтому я тут же начал ворочаться и вскоре умудрился вылезти из чертового гроба. Это оказался именно гроб, причем гроб в морге.

Морг выглядел…как морг. Множество железных ящиков, в которых лежали тела. Атмосфера от этого вовсе не улучшалась, и я поспешил ретироваться.

Вот только где раздобыть одежду? Я стоял посреди морга, в чем мать родила. Между прочим, на месте ранения ножом не осталось даже шрама. Совсем неплохо, для недоделанного вампира.

Я отлично помнил все, что произошло вчера. Лучше бы я этого не помнил. Я же теперь убийца, куда уж до меня Джеку — потрошителю…

Выглянув из окна морга, я увидел, что нахожусь на пятом этаже какой-то больницы. Уже светало. Неожиданно за дверью послышались голоса.

Я вспомнил о том, как парил в воздухе всего несколько часов (ну, примерно) назад и скрепя сердце прыгнул за окно, когда входная дверь уже начала открываться.

— Шмяк! — это не я сказал, это тело сказало… асфальту…

— Ой ты ё….- а вот это уже я.

Я с трудом поднял голову и посмотрел наверх, увидел окно, из которого только что выпал, и мои, и без того болевшие, конечности прямо-таки взвыли.

Кое-как я отполз под размашистые ветки дуба. Из окна выглянул озабоченный работник морга, огляделся по сторонам, чертыхнулся и скрылся из моего поля зрения.

Почувствовав себя немного лучше, я пополз, в сторону дома. Слава богу, что до него не так уж и далеко. Больница-то находилась недалеко от Вешняковской улицы, а от нее до моего дома десять минут ходу.

Прошло часа два, прежде чем я добрался до дома. Еще минут двадцать я доползал до своего этажа и открывал свою новую, железную дверь с помощью ключа, который я так удачно спрятал под ковриком.

Признаюсь вам честно, довольно трудно добраться до дома в семь утра, во вторник, если на вас нет никакой одежды и почти все конечности у вас переломаны.

Как я добрался так, что меня никто не заметил, для меня останется тайной на всю, надеюсь долгую, жизнь.

Едва закрыв за собой дверь, я едва доплелся до кровати и уснул.

Разбудили меня голоса за дверью. Уж очень их было много, и очень уж громко они говорили.

Не прошло и пары минут, как я вскочил и сбегал в ванную. Там я стер с себя всю кровь, которой было так много, что я засомневался… А осталась ли во мне хоть капля? Затем быстро оделся и прильнул к глазку. Я себя чувствовал превосходно. Так и лучился здоровьем и силой.

На лестничной площадке собрались все мои соседи. Они все что-то громко обсуждали. Там были все, даже Клавдия Степановна и, самое главное — Лана. Лана стояла с заплаканными глазами и просто молчала, в то время, как остальные не замолкали.

Я прислушался…

— …он сам виноват… странный… убили…

Ничего не понимаю.

— Я же говорила, что он с мафией связан…

Знакомый голос, уж не Клавдия Степановна ли?

— …я сама видела, как они к нему приходили… — ну точно, она самая.

Так это они про меня что ли?

— Теперь у нас в районе только спокойнее станет…

Таак. Это почему это интересно?

— А у него родственники-то были? А то, кому квартира-то теперь?

Оппа. Уже добро делят.

Лана, казалось, сейчас уже не выдержит, она едва сдерживалась, чтобы опять не разрыдаться. Пора мне вмешаться.

Я приоткрыл дверь и, облокотившись на дверной косяк, стал слушать.

Первой меня заметил умница Лана. Она уставилась на меня, как будто увидела призрак, и даже глаза протерла для верности.

Щас еще ущипнет себя.

— Ау! — ну точно, ущипнула.

Все резко затихли и уставились на Лану. Только старая грымза продолжала надрываться:

— По нему вообще давно тюрьма плакала…

Увидев, что все молчат, она тоже замолчала. Постепенно все повернулись в мою сторону, и тишина уже стала зловещей. Все стояли, и молча пялились на меня.

— Кого хороним? — радостно спросил я, не преминув одарить всех улыбкой.

Лана радостно бросилась ко мне, и заплакала у меня на плече.

— Ну что ты? — я немного смутился.

— Они… они сказали, что тебя убили у нас в парке… — она разрыдалась еще больше.

— Ну… слухи о моей смерти были слегка преувеличены. Ты это… плакать заканчивай, я футболку только что постирал.

Она умудрилась меня еще и локтем под ребра ткнуть. Ишь какая обидчивая. Но как она мне нравится.

Первой конечно же смылась Клавдия Степановна. Потом начали расходиться и остальные. Кое-кто мне даже руку пожал. Раньше за ними такого не водилось, надо умирать почаще. Может, и уважать начнут.

— Пойдем ко мне, я тебя чаем буду поить, — сказал я, обнимая Лану за плечи.

— Я бы и чего-нибудь покрепче выпила, — пробормотала она.

— Запросто, ты только пойди, умойся, а то ведь вся заплаканная. И не стыдно? Взрослая женщина и плачет…Ау!

Она еще и щиплется.

— Я же мертвый! Можно бы и понежнее…

— Это уже не смешно, я знаешь, как переживала.

— Ну, прости пожалуйста Ланочка. Я не виноват, что меня с кем-то спутали, — начал оправдываться я.

Она скрылась в ванной. Ой черт!

— Спутали?! А кровь откуда? — это уже пахнет истерикой.

Должен признаться, что я ее понимаю.

— Я все объясню…потом…

— Нет. Либо ты мне все сейчас объяснишь, либо никогда, но тогда я ухожу, — сказала она, выйдя их ванной.

— Ну я же все-таки мертвый. Ко мне должно быть уважение и….

Она направилась к двери.

— Стой! Хорошо…

— Ну?

Ах, как она ножкой притоптывает в нетерпении, а как ей идет это синее платье. Тфу. Опять отвлекся.

— Ладно. Я работник ФСБ.

Она сделала шаг в сторону двери.

— Тфу. Хорошо, сама напросилась. Я — вампир. Стой, говорю.

Последние слова я сказал уже закрытой двери. На лестнице послышались быстрые шаги, сопровождаемые нелестными словами в мой адрес…кажется, хотя я не уверен насчет нелестных, скорее нецензурные.

Я молча смотрел на дверь и думал о своей жизни в свете преобразований, произошедших со мной за последние месяцы и новых политических реформ… ТФу! Какие реформы?! От меня девушка ушла! Хотя она номинально никогда моей девушкой и не была… но могла бы стать… наверно…

Впрочем… Может, это и к лучшему. Ей будет куда спокойнее без меня. Вот только я-то как же? Мне лучше не будет — это уж точно, хотя не придется о ней волноваться. Но, может, все же это стоило бы волнений? Волнения были бы по-королевски вознаграждены.

Я проверил замок на двери и, продолжая думать о реформах, отправился в комнату. Там я сел в кресло и уставился на глаз, который, в свою очередь, выжидательно уставился на меня.

Так как же быть с этими реформами? Погодите. Что я о реформах-то думаю? Я же в жизни политикой не интересовался! Так, пора к психиатру. А пока, надо отвлечься от Ланы, и от реформ (чтоб их!).

Я поудобнее устроился в своем любимом кресле и задумался над темой для книги. Думать о том, что со мной произошло совершенно не хотелось. Становилось страшно. А книга…я давно мечтал написать книгу, правда, писать мне на данный момент ничего не хотелось, но кушать-то надо на что-то, а то деньги уже почти все кончились. Как бы ее назвать?… А еще эти реформы…

Глава 7

Я не стал оглядываться, а просто побежал. Я бежал минут двадцать со скоростью, с которой никогда еще не бегал. Вот что с людьми страх делает. Устав, я, наконец, опустился на скамейку и попытался осмыслить происшедшее. Я видел трупы и, видимо, слышал голос убийцы, возможно маньяка. Остается надеяться, что он за мной не побежал, или очень сильно отстал, потому что сил бежать, у меня больше нет. Неожиданно я увидел вдалеке приближающуюся парочку. Я, было, побежал, но то, что я увидел, заставило меня застыть на месте. Ко мне приближалась та самая парочка из автобуса. Но это же невозможно! Я видел их трупы. Я встал со скамейки и пошел из последних сил. Я не успел пройти и пары шагов, как на плечо мне легла тяжелая рука и тот же голос, что я слышал в парке, произнес: «Ну что? Еще не набегался?». Я тяжело опустился на землю, и подумал, что все, видимо, уже кончено.

Но незнакомец меня не убивал, он терпеливо ждал, пока подойдет та самая парочка.

— Ну что дети? Хотите есть? — ласково спросил незнакомец.

— Да, — промурлыкала девушка, — я хочу его крови.

Больные они что ли?

— Только не торопись и оставь немного своему другу.

Я почувствовал легкие дуновение ветра на своей шее, я было подумал, что это дыхание, но оно было совершенно холодным…Вдруг я почувствовал острую боль в шее. Едва не потеряв сознание, я все же вырвался и бросился бежать.

— Куда же ты, дичь? Тебе не уйти, дичь! — обрадовано закричала девушка, брызгая кровью… моей кровью…

Я бежал, не останавливаясь долго, казалось, целую вечность.

Очнулся я на рассвете. Солнце только взошло и еще не вошло в полную силу, но я сразу почувствовал, что глаза начали слезиться. Я поспешил скрыться в каком-то подъезде и просидел там до самого вечера. Я долго думал о том, что произошло, и пришел к выводу, что это не было сном, и я действительно видел вампиров. Более того, я сам частично стал вампиром. Почему частично? А потому что солнце меня не убило, да и чувствовал я себя вполне живым. Как раз перед поездкой, я прочитал множество статей и книг про вампиров, так как мне нужно было перевести текст, связанный с легендами о вампирах. Так что, я опознал в тех людях вампиров и понял, что и сам, по всей видимости, стану вампиром со временем, ведь укус вампира делает из людей вампиров.

Вечером я доехал на автобусе до станции и купил билет на обратный путь. Про съезд писателей я уже давно забыл, мне было не до этого.

Я уже понял, что таким, как раньше мне уже не быть, и что мои проблемы только начинаются…

Вот так всегда. Я умудрился задремать. Хорошо хоть чайник не поставил, а то бы точно сгорел тут вместе со всем барахлом и квартирой. И полдень уже наступил, пока я спал. Ну да ладно, время прогуляться до кассы оплаты Интернета. Эта прогулка мне очень кстати, заодно прикуплю продуктов, а то в холодильнике осталась лишь одна бутылка кефира (трехнедельной давности), кусок сыра (месячной давности), да еще тарелка недоеденных котлет (сколько они в нем лежали понять трудно, но, судя по слою плесени, их не доели еще предыдущие жильцы).

Постояв немного у открытого холодильника и прикинув, стоит ли его включать ради сохранности находящихся в нем продуктов (если их вообще можно назвать таким гордым словом), я решил все же его включить и полез под стол, чтобы включить его в розетку. Розетка присутствовала, но в ответ на мои попытки вставить в нее вилку от холодильника она сердито заискрила и задымилась. Я бросил эту дурацкую затею и пошел одевать ботинки. В коридоре я кое-как забрался в ботинки и глянул в зеркало — пусто. Вздохнув, я, было, отправился на выход, как чуть не свернул себе шею, наступив на не завязанные шнурки, склероз, однако.

Когда я нагнулся завязать шнурки, у меня из кармана брюк выпал осколок, подобранный в подъезде. Я взял его в руку, чтобы убрать обратно, как вдруг заметил сходство осколка с перстнем на моей руке. Повнимательнее рассмотрев осколок, а заодно и перстень, я заметил, что на нем виднеется часть глаза, такого же, как и на перстне. Это уже интересно. Откуда же он взялся в нашем подъезде?

Глядя на осколок и пытаясь выдавить хоть одну дельную мысль из своего, отказывающегося работать, мозга, я вышел на лестничную клетку. На ней было пусто (что не удивительно в свете последних событий) и всюду валялись окурки от накуренных толпившимися тут утром соседями сигарет. А ведь и эти окурки Клава на меня спишет. Все я виноват, вот такая я зараза.

Когда за спиной уже был и подъезд, и двор ко мне в хвост пристроился странный человек. Я его заметил не сразу, а лишь тогда, когда он поперся за мной через весь Кусковский парк к метро Перово. Я сам не знаю, с чего меня потянуло именно туда, но факт остается фактом, я отправился не к ближайшему метро — Выхино, и не к Новогиреево, а именно к Перово. Идя по парку и смотря по сторонам, наслаждаясь видом зелени, я периодически натыкался взглядом на тощую фигуру, идущую поодаль и старательно делающую вид, что просто гуляет. Причем эта фигура была подозрительно похожа на ту, в которую я врезался по пути на посвящение. Хотя возможно просто дает о себе знать параноя…

Я дошел до выставки-продажи картин и остановился, чтобы осмотреться.

Эта выставка уже давно привлекла мое внимание. В свое время я часто тут отдыхал, общаясь с художниками и просто интересными людьми, собирающимися тут каждый солнечный или просто хороший денек.

Сегодня было довольно пасмурно и народу было не так много. Тут стояли: Аркаша (вечно смурной пейзажист), Чижик (веселый паренек моего возраста, пишущий портреты и являвшийся моим давним другом) и еще несколько человек, которых я не знал. Не долго думая, я отправился к Чижику.

Чижик — это удивительнейший человек. Еще пару-тройку месяцев назад мы с ним вместе шлялись по дискотекам и развлекались как только можно, но потом я отправился в Киев и… Сегодня я его увидел в первый раз за два месяца. У него была своеобразная философия, которая ему не позволяла навязываться, кому бы-то ни было, и именно поэтому его звонков не раздавалось в моей квартире ни разу за весь прошедший месяц. Странно конечно, но при этом он все равно считал меня одним из лучших друзей. А я так и вовсе считал его почти братом, но, стыдно сказать, про него я не вспоминал в последнее время ни разу.

Подойдя к Чижу, пишущему картину с очередной красотки, коих липло к нему постоянно невероятное множество, я перегнулся через его плечо и глянул на портрет. Что ни говори, а рисовать он умел. С картины на меня смотрела очаровательная девушка, но что-то в этой девушке было не похоже на ту, что сидела перед ним. Это свойство Чижа я так же заметил уже давно. Все портреты девушек, которые он писал, в чем-то были схожи — везде проскальзывала некоторая идеализация образа. То ли он сам по себе идеалист, то ли просто хочет сделать приятное девушке?

Ободряюще подмигнув, судя по виду, уставшей девушке, я постучал Чижа по плечу.

— Отстань. Не видишь, я пишу картину, — не оглядываясь, проворчал он, Думаешь, раз давно не появлялся, так теперь все можно?

И как же это он догадался, что это я? Вот уж точно, вечно с ним одни сюрпризы.

— Вот неблагодарная скотина, — возопил я, — Я пришел его навестить, а он на меня ноль внимания. Вот обижусь и уйду.

— Куда ты денешься? Раз пришел, значит, так сразу не уйдешь. Как в Киев съездил?

Ох уж мне этот Киев, глаза бы мои его не видовали.

— Прекрасно. Поездка была весьма…познавательной…местами.

Неожиданно он повернулся и пристально посмотрел мне в глаза.

— Где же ты был последний месяц? Я уж думал, что ты там пропал, пока не увидел сегодня в газете статью о твоей смерти.

Ой! Это ж надо. Что ж ему ответить-то?

— Да я это…загулял по Киеву, потерялся. А там…это долгий разговор на самом деле. Давай в другой раз, хорошо?

— Ладно, — просто ответил он.

— А ты как? Как твои девушки поживают?

— Которые? — не моргнув глазом, уточнил он.

— Ну, а какие есть?

— А никаких нету. Я в свободном поиске.

Я даже растерялся. У Чижа нету девушки?! Видно грядет конец света.

— Ты что, заболел? — участливо спросил я. — Или на солнышке перегрелся?

— Да нет. Просто человеку моего возраста пора уже задуматься о будущем. Нужно что-то постоянное, а не какие-то мелкие увлечения.

Моего возраста. Да он младше меня на год.

— Я понял. Ты тут без меня со скуки с ума сошел. У меня есть знакомый психиатр…

— Нет, я серьезно, — перебил меня Чиж.

— Нуу… — неопределенно высказался я.

— И вообще, не мешай мне работать. Приходи вечером в клуб, и там поговорим. Тебя уже давно хочет видеть Хаз.

Хазом мы называли нашего работодателя, который подкидывал мне, Чижу и прочим людям искусства различные тексты на перевод и периодически заказывал статьи. За что его так называют, я не знаю (как, впрочем, и почему Чижа зовут Чижом, а меня Руном).

— Опять перевод с китайского? — подозрительно осведомился я.

Чиж не выдержал и захохотал, едва не уронив кисточку.

Это была давняя шутка. Мне тогда заказали перевести статью, и забыли сообщить на каком она языке. Я естественно согласился, как обычно — не глядя, и подписал контракт. Каково же было мое удивление, когда она оказалась на китайском! Я сидел над ней целый месяц, а когда перевел — это оказалась биография Мао Дзедуна, которая была практически точной копией моей же статьи в книге «Все обо всех». Смеху в клубе было столько, что стекла дрожали. Жалко я этого не слышал, потому что в это время ломал нос Хазу. С тех пор у нас с ним на людях довольно натянутые отношения (читай: убил бы, да все руки не доходят), а на самом деле мы очень даже неплохо ладим. Да и нос я ему сломал случайно.

— Незнаю, незнаю, — сказал, отсмеявшись, Чиж, — Но уж китайский он тебе точно не подсунет, он до сих пор вспоминает «добрым» словом тот дивный вечер, когда его очаровательный нос подвергся осквернению со стороны тебя. Он еще найдет способ отомстить, и не сносить тебе головы.

— Ну и пусть найдет. Мне не жалко, я ему еще раз нос сломаю.

— Так, хватит! Иди отсюда, а то я так до вечера ничего не нарисую, произнес он, поворачиваясь к вконец заскучавшей девице. Та, в свою очередь, тут же приняла возвышенно-задумчивую позу и уставилась в даль.

— Ну ладно, до вечера. А руку жать не буду, грязный ты, — мстительно сказал я.

— Чао мон ами, — не оборачиваясь, ответил Чиж.

Я же повернулся и отправился в сторону метро. Мой друг все так же неотступно шел за мной, а я ведь уже почти забыл про него. Настырный он, однако. Может побегать немного? Разминка не помешает, а впрочем…Я повернул на очередной аллее и резво прыгнул за ближайшее дерево. Через минуту показался мой дружок. Он резво топал по аллее мимо меня. Я присмотрелся к нему повнимательней, он был одет явно не по погоде: в темном плаще (на улице +18!), темных очках, и шляпе, что было особенно странно, ибо шляпа его была белой! И в такой одежде он намеревался следить за мной и оставаться незамеченным?

Когда он прошел мимо меня, я выпрыгнул из-за дерева и, резво подскочив к нему сзади, ударил по ногам. Нелепо взмахнув руками, сей джентльмен, повалился навзничь. Я обрадовано напрыгнул сверху и схватил за грудки…Вот только хватать было некого.

Неожиданно появившаяся парочка подростков увидела удивительную сцену. Не будь все так страшно, это было бы смешно: бледный я с криком трясу пустой плащ.

Парень блеснул остроумием и спросил:

— Что он вам сделал? Он же плащ.

На что я тут же ответил, куда пойти ему со своим остроумием, что с ним сделать и вообще, это не его дело, я псих, у меня даже белый билет есть (я даже дико засверкал глазами для острастки). Парочка в спешке удалилась, поняв, что ни с того ни с сего на месте плаща смогут оказаться и они. Мало ли что психу в голову взбредет.

Я потряс плащ, поднял и осмотрел шляпу, и даже сломавшиеся очки проверил. Ничего особенного в них не было, кроме того, что они ходили сами по себе, причем ходили исключительно за мной. То ли я их так очаровал (что вряд ли), то ли я не знаю что (вот тут я попал в точку).

Немного посидев на асфальте с удивленно-бессмысленным выражением лица, я поднялся, взял под мышку плащ, одел шляпу, и отправился к метро.

Без дальнейших приключений я купил возле метро Интернет-карту и, во избежание других происшествий, поймал машину.

Вот тут мне повезло. Выйдя на Перовскую улицу, я тут же стопанул новенькую БМВ. Каково же было мое удивление, когда за рулем оказалась молоденькая девушка. Я тут же выдал свою самую обворожительную улыбку вида «я дурак, но я не виноват» и радостно сказал:

— Здрасти…

На этом все мое красноречие иссякло. Хорошо, что девушка оказалась весьма словоохотливой…даже слишком, я бы сказал.

— Приветик! Вам куда? А то мне одной ехать скучно, вот я и решила подвести кого-нибудь. Я только права получила, так что еще никого и никогда не подвозила, а это, наверное, так интересно. Совершенно незнакомый человек, едет с вами и рассказывает о себе. Вы же ведь расскажете о себе, правда?…

Все это было произнесено на одном дыхании и так быстро, что мне потребовалось некоторое усилие, чтобы все это усвоить.

— А…ну да.

— А как вас зовут? Меня Лида. Только не Лидия, а именно Лида, я ненавижу, когда меня называют Лидией. Как-то это уж очень заумно. Так что называйте меня Лидой. Что же вы молчите? Да вы садитесь. А вам куда?

Я перегрузился и едва не завис от перенапряжения. Пока я усаживался в машину, я все же умудрился представиться и объяснить куда ехать, без закипания мозгов.

— А. Понятно. А кем вы работаете? Я вот в салоне работаю моделью. Конечно, вы подумаете, что я хвастаюсь, но я правда там работаю, и мне нравится. Но я не хвастаюсь, просто рассказываю.

— Да что вы. К тому же я и так понял, что вы в салоне работаете. Где еще может работать такая очаровательная девушка.

— Да что вы, — покраснела она. — Так уж и очаровательная.

Не то слово, я ни капельки не соврал. Она действительно была очаровательна. Худенькая, миловидная девушка чуть младше меня (хотя кто их знает) с прекрасными светлыми, вьющимися волосами и удивительно теплой улыбкой.

— Так кем же вы работаете? Или вы не хотите говорить? Если не хотите, то так и скажите я пойму. Вернее не пойму, но не обижусь.

— Да нет, я работаю переводчиком, а по совместительству писателем.

— Да?! Удивительно, никогда не видела живых писателей. Ой! Простите, ну вы меня поняли. И что пишите? Может, я что-нибудь читала?

— Вряд ли вы читали что-либо. Вот здесь направо. Я пишу в основном для разных энциклопедий и журналов.

— А для каких журналов?

— Ну…Последний раз для «НЛО» написал статью о вампирах и оборотнях, немного смутился я.

— Да? Как интересно. И что там про них? Мне, кстати, очень нравятся фильмы ужасов. Особенно старые, которые почему-то намного страшнее современных.

— А так тут все очень просто, — обрадовался я подходящей теме. — В современных любят делать хеппи энды, а в старых предпочитали заканчивать плохо, для пущего страха.

— Да, наверно. В старых фильмах — все, как в жизни — никаких хепи эндов. Хорошо все кончается только в кино, а жизни, увы… — немного грустно произнесла моя собеседница.

Я был немного удивлен. Только что была такая веселая, а тут вдруг задумалась. Как же быстро человек меняет настроение. А уж про девушек я вообще молчу.

— Вот и мой дом, — с сожалением сказал я, — Я… Спасибо, что подвезли.

— Да не за что, мне было интересно пообщаться. И я смотрю, что вы стесняетесь, так вы не стесняйтесь. Можете смело попросить у меня телефон, а, впрочем, вот вам моя визитка. Может, еще свидимся. Ой! Как мило, наверное, хорошо рядом с парком жить. Гулять вечером по аллеям…Ну до свидания, я поехала и, кстати, милая шляпа.

— Пока… — с сожалением пробормотал я, захлопывая дверцу машины и придерживая рукой белую шляпу, которая, кстати, совершенно не шла к моей черной одежде.

Я проводил задумчивым взглядом машину. Где же она была раньше? Месяца два назад…Впрочем все не так уж и плохо, если не думать о проблемах, то можно даже позволить себе немного оптимизма.

Идя к подъезду, я насвистывал веселую мелодию и крутил в руках визитную карточку. А вот в магазин я опять забыл зайти, вспомнил я и, развернувшись на 180, отправился к ближайшему магазину, который находился в соседнем доме.

Глава 8

Вообще-то все дворы Москвы весьма схожи между собой по своей грязности, захламленности и колориту, а ля «свалка после субботника», когда все вроде убрано, но свалка она и есть свалка. Наш двор ничем от других не отличался, разве что трубы торчат из земли, диаметром эдак под два метра. Вот между этими трубами я и пробирался к заветной цели в виде хиреющего магазинчика местного алкашного масштаба. Все бы хорошо, но я умудрился порвать новые брюки (ну, относительно новые) о торчащий из земли то ли осколок ракеты, то ли остаток зарытой детской игрушки. Ругаясь, на чем свет стоит, я все же добрался до магазина, выдал стоящей возле входа алкашне мзду в виде рубля якобы на хлеб и открыл-таки обклеенную рекламой памперсов дверь. С ходу в полуосвещенном помещении бросалась в глаза грязь на стенах и на потолке, и на витрине (на которой кроме трех сортов пива и водки больше ничего не было), и на полу, и даже на продавщице (дородной даме весом раза в три тяжелее меня). Но грязным все это казалось лишь с первого взгляда, со второго же оказалось, что все еще грязнее, а уж с третьего взгляда…Такой дыры я ни разу не видел.

Последние слова я, от избытка чувств, произнес вслух, да еще с таким чувством, что продавщица подняла на меня мутный взгляд и сплюнула под ноги.

— Чо нада?

Ну и голосок, как будто в гонг ударили…кувалдой.

— Мне бы батон хлеба, и еще что-нибудь съестное.

— Ну-ну. Есть сухарики, вот тебе и хлеб и съестное.

— А мы с вами на брудершафт не пили.

— Чо?!

Какой полный, красочный, и богатейший словарь, однако.

— Да это я так…Мысли в слух. Давайте ваши сухари и пиво, скажем Балтику третью, в трех экземплярах и того и другого.

— В авоську, али в руках потащишь? — произнесла дама, доставая из-под прилавка три бутылки и пару пакетов сухарей, — Последние два.

Раздражает она меня. Как-то неуютно тут вообще-то.

— Ну, давайте, и в пакет все, — сказал я, кидая на прилавок сотню.

Едва глянув на то, как продавщица достает из засоленного кармана гору мелочи, я поспешил ее обрадовать, что сдачи не надо, но тут подскочил какой-то алкаголик с невероятно красным носом и радостно возопил, что, дескать, не стоит волноваться он сдачу возьмет. Я благосклонно кивнул и гордо удалился через дверь, обклеенную с этой стороны рекламой какого-то средства от тараканов с все объясняющим названием — «Маша», великолепное название для средства от тараканов. Сразу воображение рисует эту самую Машу, бегущую по квартире за тараканами со свернутой газеткой.

Выйдя из магазина, я обнаружил, что алкаши куда-то благополучно отчалили. Так что, не считая меня, на улице больше никого не было. Не успел я отойти на пару десятков метров от магазина, как дверь распахнулась и из него вышла продавщица. Она крикнула мне подождать и подбежала ко мне.

— Тут мужику тому плохо стало. Вы не поможете? — заискивающе спросила тетка.

— Конечно, — не долго думая, ответил я, — пойдемте.

Едва войдя в магазин, я получил по чайнику. Чайник отозвался легким звоном в ушах и тут же жутко разболелся. Упасть я правда не упал, но некоторое чувство дискомфорта я все же почувствовал, о чем тут же заявил криком раненого медведя.

— Ау! Да что же это творится?

На меня уставилось две пары удивленных донельзя глаз. Тот самый мужик, который так ловко оприходовал мою сдачу, удивлялся меньше продавщицы, он достал из-за пазухи пистолет и направил на меня. Тут уж не до шуток. И откуда интересно у законченного алкоголика пистолет?

— Брось бяку. А то так поранишься еще.

— Деньги давай, — рявкнул мужик.

— Эй! Мы так не договаривались! Ты же говорил, что мы его просто оглушим, — заверещала продавщица.

— Заткнись.

Мне это уже начало порядком надоедать. Ну что ко мне все пристают? Что я им всем сделал?

— В общем, вы тут пока разбирайтесь, а я пошел.

Я повернулся, было к двери, но мужик тут же пальнул в мою сторону. Грохнуло, пуля пролетела в паре сантиметров над моей головой и ударила в стенку. Продавщица тут же затихла и удивленно уставилась на своего напарника. Напарник же ее выглядел не менее удивленным, чем она, но он быстро пришел в себя и вновь направил на меня ствол.

— Деньги я сказал.

Все, мне это надоело! Что бы мне с ним сделать? Помнится, если он в меня пальнет, то жив я, все равно, останусь, но вот уж очень мало приятного в получении пули в лоб, или куда там еще попадет этот недоделанный снайпер. Да и пачкать одежду не хотелось бы, и так все что можно уже испачкал.

Задумавшись, я посмотрел в глаза мужику, и мне даже показалось, что происходит что-то странное. В моей голове проносились странные картины и появлялись мысли, которые явно принадлежали не мне. Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять: это мысли мужика, держащего меня на мушке. Вот сейчас он думает о том, что если я сейчас опять повернусь к двери, то он выстрелит мне в ногу. А деньги, которые он у меня заберет, он потратит на недельную пьянку с друзьями. Впрочем, деньги он может забрать и у трупа, и плевать ему на продавщицу, ее он тоже убьет, если будет много вякать. Все равно только что с зоны вышел, будет он еще какого-то фраера бояться. Последним, кто на него наезжал был молодой мент. И где же он теперь? В морге. А пистолетик-то у него.

Вот тут я действительно испугался, но не того, что меня хотят убить, а того, что я читаю мысли. Напоминает прогрессирующую шизофрению. А тут еще этот пистолетом махает. Впрочем, посмотрим еще кто кого. Я-то уже в морге был, и ничего, жив пока. А если мне попробовать слегка изменить ход его мыслей? Ведь это же так просто, достаточно слушая его мысли, менять их: сначала понемногу подсказывая, заставляя сомневаться, а потом и просто заставить.

Я посмотрел ему в глаза и подумал о том, что пистолет ему совершенно не нужен, что он боится убить человека, а затем подумал за него о том, что он вообще боится вида крови. Он явно стал чувствовать себя неуверенно. Я готов поспорить, что остальное он додумает сам, главное было дать толчок. Прошла пара секунд и я, устав ждать, решил рискнуть и мысленно приказал положить пистолет. Он его тут же уронил, чем заслужил удивленный взгляд продавщицы, которая вроде бы не собиралась меня убивать, но и не хотела оставаться без преимущества. Я же мысленно приказал мужику выйти из магазина, и отправиться в милицию с повинной.

Мужик, пошатываясь, вышел из магазина, и на улице послышались удаляющиеся, слегка неуверенные шаги.

Я посмотрел на продавщицу и тут понял, что не ловлю ничего, кроме страха. Видимо мои силы иссякли, или все, что было до этого мой очередной глюк? Однако, тут уж никакого гипноза и не требовалось.

— Это все он! Он меня заставил! Говорит, вон — смотри сколько у него денег, он даже сдачу не берет. Позови его сюда, я его тут оглушу, и мы заберем деньги.

— Ты меня не видела, — произнес я и вышел из магазина.

Вот те на. Вроде как, я тут применил прикладной гипноз. Вот только как я это сделал? Его мысли были у меня как на ладони. Это тоже вампирские штучки? Но тогда почему я не смог проделывать такое в течение прошедшего месяца, а смог только сейчас, да и то, проделать то же самое с продавщицей у меня уже не получилось. А ну и фиг с ним, нечего голову бредом забивать, а то так и свихнуться недолго.

Пролезая обратно через те же трубы, я все же не порвал брюк во второй раз, но зато влез в какую-то лужу то ли мазута, то ли еще какого-то масла.

В результате до подъезда я добрался помятым, слегка грязным и с порванным пакетом. Из него пришлось все вынуть и нести в руках во избежание дальнейшей деструкции пакета, которая могла бы за собой повести и деструкцию бутылок о лестницу моего родного подъезда.

У подъезда топтался странного вида тип. Вроде бы совершенно обычно одет: серые брюки, кофта и кепка. Вот только он как-то странно на меня посмотрел, причем он чем-то смахивал на крысу. Чертами лица и бегающими глазками. Пока я думал о том, что в последнее время вокруг меня вьется слишком много странных личностей, он куда-то ускользнул. Решив, что это просто очередной ухажер какой-нибудь девушки из нашего подъезда, а у меня появилась мания преследования, я успокоился и продолжил поступательное движение домой.

В подъезд я вошел, держа в руках три бутылки пива и плащ, с сухарями в зубах и белой шляпой на голове (учитывая мою помятость это было стоящим зрелищем).

Именно этим зрелищем и насладилась Лана, спускающаяся по лестнице в тот самый момент, когда я, все-таки, уронив пакет с сухариками, лез в карман за ключами.

— Здравствуй. А я думала, что ты не пьешь. Впрочем, все вы любите выпить, когда проблемы появляются.

Сколько сарказма.

— Какие проблемы? Нет у меня никаких проблем, — ляпнул я, — А ты куда, такая размалеванная намылилась?

Что я болтаю?! Заткните мне рот!

— На свидание с чудесным молодым человеком. Причем, у него нет от меня секретов, он еще ни разу не умирал, и еще он очень хорошо воспитан, в отличие от некоторых, — спокойно сказала она.

— А…ну бывай, — буркнул я и нырнул в открывшуюся наконец-то дверь.

— И шляпа у тебя дурацкая… — послышалось вдогонку.

Зайдя в квартиру, я все бросил и попытался успокоиться. Что я болтал-то? Надо было сказать, что она мне нравится и я хочу извиниться, а я начал чушь какую-то пороть. Впрочем, мало ли какие девушки нравятся, будут и другие. Вот, например, Лида, она же оставила мне визитку. Сразу звонить все же не стоит, а вот денька через два я обязательно позвоню. Но все же, я тут такую чушь порол, могли бы хотя бы друзьями остаться.

Я прислонился к стенке и медленно сполз по ней вниз.

— Идиот…

Что-то легче не стало.

— Дятел сибирский…

Только хуже.

Я еще немного посидел, и повысказывался на тему «ну я и…», через полчаса я решил, что достаточно восстановил свое внутреннее равновесие и отправился в комнату пить пиво. Остаток вечера я провел перед телевизором, щелкая по каналам и попивая пиво с сухариками, которые, кстати, оказались просроченными (да, и такое бывает).

Часам к десяти мне все наскучило и я, вырубив телевизор, начал собираться на ежевечерние посиделки в клуб.

Эти посиделки являлись неким мероприятием, которое сочетало в себе пьянку, работу, простое общение, плюс иногда еще поэтические вечера. Началось все это несколько лет назад, когда у Хаза была своя газета под названием «Мир, как он не есть». Глупейшая по содержанию газета, которая имела множество почитателей и вскоре переросла в целую сеть газет, книг и журналов на ту же тематику. А писались в них исключительно стихи и статьи с сомнительной информацией. Например: «Лох-Замоскворецкое чудовище загрызло трех человек» или «Появился двойник президента женского пола» и другая подобная муть, но людям эта муть нравится и по сей день. Так вот, по вечерам редакция газеты собиралась в этом баре для обсуждения новых статеек, а позднее редакция прикупила этот бар и назвала гордым названием «Литерхом». Название звучало весьма глупо, но люди уже привыкли, и менять его никто не стал. В этот клуб меня привел Чиж месяцев пять назад. Я еще на первом курсе написал несколько книг и стал членом местного союза писателей, но в этот клуб меня привели намного позднее, потому что попасть в него было довольно сложно. Позже он же меня перевел из писателей в художественные переводчики. Я был не против, ибо времени эта работа занимала меньше, чем написание книг, а денег платили значительно больше. Давненько я в клубе не появлялся, поди ж с месяц. Так что сегодня там будет весьма интересно.

В предвкушении веселого общения и философских бесед обо всем и не о чем, я умылся, вылил воду из наполнившегося за день ведра под раковиной, переодел джинсы и отправился в «Литерхом».

Находилось сие заведение во дворах возле метро Новогиреево. То, что оно находилось во дворах, весьма способствовало тишине и спокойствию наших в нем встреч. Все лишние элементы отсеивались по пути в клуб, теряясь в однообразных домах. Первое посещение клуба всегда было только по приглашению, а приглашения получали только хорошие знакомые, или известные в литературных кругах личности. Даже меня Чиж пригласил сюда только через два года знакомства.

Итак, я подошел к входу в клуб. Вход выглядел довольно таки простенько и незатейливо: обычная железная дверь без всяких вывесок. Подле входа, как обычно, толпился народ. В зале курить воспрещалось, и все выходили наружу, отсюда такое столпотворение. Из толпы тут же выделилось несколько человек.

— Какие люди! Руно! Где пропадал? Без тебя тут Хаз совсем от рук отбился, вот некому его приструнить.

— Да, тут Чиж тебя уже искал, он вниз пошел.

— Привет всем, — сказал я, пожимая руки. — Я тут проездом из Сибири. Вы разве не слышали, что меня сослали в ссылку?

— И за что же? — усмехнулся тот, что первым меня узнал.

— За антиобщественное поведение и разбитие носов в неположенном месте.

Оппа. А вот и Хаз.

Хаз, он же Константин Валерьевич Головян, весьма своеобразная, я бы даже сказал колоритная фигура. Весом в сто кило, в совокупности с ростом метр восемьдесят пять и густой черной бородой он смотрится весьма угрожающе. Вы спросите, как же я тогда ему нос сломал? Может, это вранье? Нет, это не вранье, просто кое-какие детали люди, по своему обычному свойству забывать то, что им не интересно, упустили. Такие, например, как мое бессознательное тело, уносимое Чижом в укромный угол клуба. Я не забыл сказать, что он бывший КМС по боксу? Так что после моего знаменательного удара я моментом ушел на скамейку запасных после первого же тычка справа (это он назвал это тычком, по мне, так это был удар, да еще какой). При этом, у нас с Хазом была хорошая дружба, которая только усилилась после того знаменательного происшествия. Мы оба в тот вечер немало выпили и на следующий день вместе смеялись над собой и рассказами «очевидцев». Однако ради веселья мы на публике поддерживали видимость вражды.

— Здравствуй- здравствуй, друг прекрасный, — пропел я, — Как твоя паршивая жизнь?

— Да все так же. Ты где шлялся? Мне как раз нужен переводчик…с японского.

— Шла бы ты Пенелопа… — проворчал я.

— Ладно, иди-ка ты вниз пока, а я тебя потом выловлю, у меня дела тут кое-какие.

Как обычно, ходит по клубу и пугает бедных новичков. Сам помню, как он подходил ко мне в мое первое посещение и спрашивал своим громким басом: «Вы кто? Кто вас сюда привел? Покажите пропуск». Кто есть кто, он знал прекрасно, да и пропусков никаких с роду не было, но надо же попугать новичков. Зачем? А просто так, ради интереса.

— Чао, — помахал я ему ручкой и отправился к входной двери, периодически пожимая руки и здороваясь.

Толкнув массивную дверь, я пропустил парочку незнакомых девушек и зашел в прихожую. Тут стоял все тот же пожилой охранник Вася. Вася тут стоял у прежних хозяев и достался клубу по наследству. Замечательный, бодрый старичок с веселой улыбкой на усатой физиономии.

— Вечер добрый сэр.

— С каких это пор ты стал называть меня сэром Васек? — удивился я.

— А, это ты. Ну, проходи, коль пришел, — ухмыльнулся старичок.

— Вот именно по твоей врожденной приветливости я и скучал все это время, — радостно сообщил я ему и, помахав рукой очередной знакомой парочке, отправился вниз.

Внизу помещались более тихие залы. Там обычно проходили поэтические вечера и посиделки поэтов-писателей, которые любили спокойно обсудить свои, или не свои, произведения за чашечкой кофе или бокалом вина.

Клуб был выполнен в итальянском стиле и изобиловал соответственными текстурами на стенах и соответственным меню. Все столы, естественно, были исключительно круглыми. Сам я не видел, но говорят, что именно за такими столами итальянцы особенно любят есть свои спагетти.

Освещение было довольно скудным, но мне-то это не помеха, и я сразу заметил Чижа. Он сидел в гордом одиночестве за столиком в углу и что-то читал. Меня он естественно не заметил, из-за мрака, царящего вокруг.

Я тихонько подкрался к нему сзади и, крикнув в ухо «Аллах Акбар!», схватил его за шею и сделал вид, что душу его.

— Хва-а-а-тит меня-а-а трясти-и-и…маньяк ты, понял? Я теперь всем расскажу, что ты маньяк и извращенец.

— А извращенец-то почему? — удивился я, садясь за стол напротив него.

— А вот так. Как же иначе? Маньяк и не извращенец? Так не бывает, авторитетно заявил Чиж.

— Ну, тогда ладно, — смилостивился я.

— С Хазом виделся?

— Ага, — я отыскал глазами официанта и крикнул, — Можно мне чипсов, что ли.

— Ну и как он тебя встретил?

— Плохо, недостаточно учтив. Он даже не бросился мне в ножки с просьбой позволить ему облобызать мои священные белые и пушистые тапочки.

— Хм…Когда будешь ему сегодня ломать нос, меня позови.

— Ну да, чтобы ты меня опять уносил с поля боя не побежденным, но побитым? — саркастически спросил я.

— Вот еще. Я просто с удовольствием попинаю немного твое бездыханное тело, — мечтательно прищурился Чиж.

— Тогда не позову. Вот еще, чтобы всякие неизвестно кто пинали мой бездыханный труп. И вообще, ты чего такой кровожадный сегодня?

— Ты не поверишь, я сегодня встретил ту самую.

— Кого-кого? — не понял я.

— Девушку моей мечты. Она такая…такая…

— Красивая, — подсказал я.

— Да, а еще такая…

— Умная, — еще раз подсказал я.

— Точно, ты ее что, знаешь? — подозрительно спросил влюбленный.

— Ну да, я всех красивых девушек нашего района знаю. Ведь она из нашего района? — сказал я, жуя чипсы, только что принесенные официантом.

— Не знаю. Она обещала сегодня сюда подойти. Она, оказывается, тут уже бывала.

— О! Так она писательница? — почему-то обрадовался я.

— Не знаю, — покачал головой Чиж.

Я покосился на него с нескрываемым сочувствием.

— Ты и имя забыл спросить?

— Нет, не забыл…О! Вот она идет! Здравствуй милая.

Из-за моей спины послышался мелодичный голос.

— Здравствуй Эдик. Ты не очень долго ждал?

Эдик…хмм…знакомое имя. Это она про Чижа что ли? А я за несколько лет знакомства так и не запомнил его настоящего имени. Мда. Такое спороть мог только я, кстати, голос-то весьма знакомый. Или мне кажется? Да нет, точно где-то слышал, вот только где?

— Да что ты, мне тут Руно компанию составил. Знакомься — это Руно. А это…

— Светлана, — упавшим голосом сказал я, поворачиваясь на столь знакомый мне голос.

Глава 9

— Здравствуй Виктор, — спокойно приветствовала она меня.

Чёй-то как-то тут неуютно стало…и душно.

— Так вы знакомы? — удивился Эдик.

— Ну да…как бы, — ответил я, глядя на пролетающие мимо меня клубы дыма, которые переливались в причудливые формы. Вот коня напоминает, вот со…

— Так что ж ты молчал?! Не мог меня познакомить с такой девушкой? Эгоист! — от души веселился Чиж.

— Да я это…некогда мне.

— Он занят очень в последнее время, — вставила Лана, — то дверь в квартире меняет, то в морги с экскурсиями ходит.

— Кстати, так что там насчет слухов о твоей смерти? Только не говори, что они слегка преувеличены.

Черт. Он что, мысли читает?

— Ну, так что? — продолжил приставать Чиж.

Под выжидательными взглядами Ланы и Чижа как-то неуютно. Нужно на что-то их отвлечь. Вот только на что?

Неожиданно послышались крики наверху. Вот мое спасенье!

— Что это там за крики? — слишком поспешно, чем требовалось, воскликнул я, — Пойдемте, посмотрим.

И пока никто не успел вставить ни одного слова, поспешил наверх. Лане и Чижу ничего не оставалось, кроме как отправиться за мной следом.

По пути наверх нам пришлось расталкивать спешащих наверх поэтов. Видимо им тоже захотелось зрелищ. И вправду, на моем веку тут только один раз была такая буча и это было как раз тогда, когда Хаз получил в нос, а я в самый опасный момент тихо и мирно потерял сознание.

Наверху творилось черти что. Весь народ столпился в кучу. Пока мы пробирались через толпу, я успел услышать и крики «бей его» и задумчивые споры на тему «особенности ямба» и даже порой всплывало мое имя. Видимо опять Хаз развлекается. Вообще-то он доброй души человек, но уж очень быстро заводится и иногда не может совладать с нравом, впитанным еще с хуками и апперкотами, которые он получал в Советской сборной по боксу с раннего детства.

И вправду, едва пробившись через толпу, мы увидели Хаза. Он с кем-то горячо спорил на какую-то, судя по всему, спортивную тему. Тему разговора можно было угадать легко, он что-то усиленно объяснял кому-то небольшого роста (даже по сравнению со мной, а уж про Хаза, я вообще молчу), дополняя свои речи, красивыми и быстрыми движениями профессионального спортсмена: хуками, апперкотами, и другими вариациями рукомашества. Народ наслаждался зрелищем и ждал продолжения. Мы втроем пробрались поближе и тоже принялись наблюдать за дальнейшим развитием событий.

— …Ты не понимаешь, один удар профессионального боксера и любой твой худенький мастер ушу не встанет.

— Прости, но кто сказал, что этот удар достигнет цели? — спокойно произнес тщедушный человек. Он стоял ко мне спиной и, к сожалению, я не видел его лица.

— Прости, а кто сказал, что удар будет один? Их будет много и уж один-то достигнет цели, — горячо утверждал Хаз.

— Хм…Между прочим есть еще ноги, которыми боксеры не пользуются. Достаточно одной подсечки и все, мясная туша, именуемая боксером, сидит на, пардон, заднице.

Произнося это, он все-таки повернулся ко мне лицом. Лицо у него было восточное, но с русскими чертами. От него так и веяло спокойствием.

— Это такая худенькая балерина-то, — Хаз скептически смерил взглядом собеседника, — Уронит профессионального боксера? А здоровья хватит?

— А при чем тут здоровье? Тут важно не здоровье, а умение. Если еще учесть, что искусство боя в Китае развивалось веками и охватило все техники ведения боя: от борьбы до владения холодным оружием.

Хаз уже начал закипать.

— Не смеши меня, видел я ваше кун фу, балет это в чистой форме!

Я на минуту отвлекся от спора, так как услышал из разговора соседей, что они знают этого тщедушного спорщика, так спокойно спорящего с все больше распаляющимся Хазом.

— Простите, вы знаете этого человека? — я ткнул пальцем в сторону меньшего из спорщиков.

— Ну да, — ответил один из людей, стоявших в первых рядах чуть левее нас. — Это местный учитель кун фу, Чин кажется, он недавно открыл в нашем районе школу. Да, кстати, совсем недалеко отсюда, всего в нескольких кварталах.

— Понятно, а тут он что забыл? Кто же его мог пригласить-то? Он что, поэт или писатель?

— Да нет. Понятия не имею кто его сюда пригласил.

От меня тут же отвернулись, потому что действия на «сцене» приняли более активный поворот. Видимо они таки пришли к какому-то решению. И, по всей видимости, решением было разрешить спор показательным выступлением. Они разошлись, слегка раздвигая толпу для увеличения зоны потенциального ринга. Хаз снял свой пиджак и кинул кому-то из своих рабочих из клуба. Китайцу же было некому вручить свой пиджак, он вопросительно посмотрел на ближайшего человека из толпы и тот кивнул ему в ответ. Чин тут же кинул ему свой пиджак и спокойно встал напротив огромного по сравнению с ним (да и не только с ним) Хаза. Я же стоял в первом ряду, держал пиджак китайца и удивлялся его спокойствию. Я-то тогда пьяный в стельку был, когда полез на Хаза, да и то дрожь была в коленках, а уж этот-то помельче меня будет. По толпе прошла волна удивления, слышались такие эпитеты, как «самоубийца» и «жить надоело». Лана и Чиж стояли полностью поглощенные действием. Пока они не видели, я слегка сместился влево, так что вновь оказался за спиной у китайца и вне видимости этой парочки.

Жаль, что у меня не было камеры, я бы посмотрел все в замедленном темпе, потому что без замедленного просмотра что-либо понять было совершенно невозможно. Вот они стоят друг напротив друга: Хаз прыгает с ноги на ногу в типичной боксерской стойке, а Чин спокойно стоит напротив, только держа перед собой руки. А в следующий момент Хаз бросается вперед и тут же оказывается на земле. Не долго думая, он опять вскакивает и тут же опять натирает мозоль на пятой точке, сидя на земле.

Желание увидеть действие получше так меня захватило, что я не заметил, как люди вокруг стали двигаться на порядок медленнее, как при прокрутке пленки на видеомагнитофоне в замедленном режиме. И наконец-то я увидел все действие: Хаз бросается вперед и делает два резких боковых удара, от первого Чин уходит вбок, второй ловит рукой и, сделав элегантную подсечку, при этом дернув за пойманную руку, отправляет Хаза на землю. Но тут кто-то меня толкнул, я отвлекся, и все тут же вновь вернулось к обычной скорости. Хаз же с Чином продолжали свои танцы, только теперь я опять не мог увидеть ни одного конкретного движения. Только факт нападения и факт падения. А уж когда до меня начало доходить то, что происходило секунды назад, мне стало и вовсе не до слежения за действием. Я, конечно, подозревал, что я тормоз… но чтобы других тормозить… Может все же показалось? Что-то мне подсказывает, что не показалось…

Мои размышления прервала наша родная милиция. Опасливо выглянув из-за угла и убедившись, что ничего особенно серьезного тут не происходит, они грозно пошли к эпицентру беспокойства, то есть к красному от злости Хазу и все такому же невозмутимому учителю кун фу.

— Что здесь происходит? — грозно спросил лейтенант, врываясь в, так называемый, ринг.

Он тут же наткнулся взглядом на красное и злое лицо Хаза. Такое, скажу вам честно, выдержит не каждый, да еще и без предварительной подготовки.

Лейтенант судорожно сглотнул и сделал шаг назад. Тут из толпы материлизовался второй лейтенант, и вдвоем они все же справились с оцепенением и еще раз задали тот же вопрос, хоть уже и не так уверенно.

— Так что же тут происходит?

— Все в порядке, — тут же отреагировала толпа, так бесцеремонно лишенная развлечения.

— Как мне кажется, тут имеет место драка, — нарочито громко сказал своему напарнику тот, что повыше. — Придется отвести обоих в отделение, да еще и выпили наверняка.

— Лейтенант. Как не стыдно? — качая головой, произнес Хаз.

Он уже принял свой обычный вид: одел пиджак и успокоился.

— Константин Валерьевич, а я вас и не узнал, — смешался длинный. — Вы были сами на себя не похожи.

Скажи проще: с такой красной физиономией я вас не узнал, нет ведь, все надо извратить.

— Так как? Инцидент исчерпан? — решил все же удостовериться Константин Валерьевич.

— Ну конечно. Извините, что побеспокоили, — быстро ответили оба серых брата и поспешили скрыться в толпе, которая, впрочем, отказывалась их принимать, и они так и прошли через нее, как горячий нож через масло (глупое сравнение, но как есть).

— Вот и ладушки, — потирая руки и опять развеселившись проговорил Хаз, продолжать я думаю не будем, а то мои старые кости этого не вынесут.

Китаец, который во время разговора спокойно стоял в сторонке, согласно кивнул и подошел ко мне забрать пиджак.

— Ну, вы даете, — проговорил я, едва он подошел ко мне.

Народ начал потихоньку стекаться внутрь и я, уже давно потеряв из виду Лану и Чижа (слава богу), стоял один и ждал, пока Чин оденется.

— Да что вы, это все мелочи. На самом деле ушу- это более путь духа, чем тела.

— Кхе…Ну все равно вы его хорошо покидали. Кстати, позвольте представиться, Виктор, — как обычно запоздало представился я.

— Чин Кхо. А вы кто, поэт или писатель?

— Я и то и другое, — улыбнулся я, — А вы сказали ушу. Я — то думал, что вы кун фу изучаете.

Чин Кхо улыбнулся.

— Не вы первый, не вы последний. У меня часто это спрашивают. На китайском кун-фу означает мастерство. Грубо говоря, даже повар может сказать, что он изучает кун-фу. Так что в данном случае подразумевается боевое мастерство.

— А, понял. Извините, что я такой необразованный. Чюй чшифань ба пхэнъёу.

Блеснул я своим знанием китайского.

— О, так вы знаете китайский? — удивился Чин Кхо.

— Хе дяр. Просто я однажды переводил текст с китайского, пришлось немного подучить.

— А вас случаем не Руно кличут? — неожиданно спросил китаец.

— Оно самое.

Неужели меня тут каждый знает? Опять что ли из-за Хаза? Так я-то только нос разбил, а сам он его валял тут спокойно.

— Я должен попросить у вас прощения. Ту статью должен был переводить я. Просто я в то время уехал в Китай и не смог.

Да уж. Вот те на. И обидеться даже не получается.

— Да ладно чего уж там. Было очень познавательно. Впрочем, вы можете во искупление своей вины научить меня Хаза валять. Я бы с огромной радостью раз в неделю проводил пару часиков за этим приятным занятием.

— Запросто, заходите ко мне в школу, и все устроим. Только учтите, что это не так просто и понадобится много времени, — сказал он, протягивая свою визитку, — А уж если вы захотите стать мастером…

— Лет десять? — подозрительно спросил будущий адепт, запихивая визитку в карман брюк.

— Почти. Лет сто плюс минус год.

Я прикинул свои планы на ближайшие сто лет и понял, что можно ипопробовать, вот умора будет. Я и занимаюсь спортом.

Тут к нам подошел Хаз.

— Что вы тут встали? Народ уже внизу собрался, там стихи читают. О! Собрались изверги: один нос мне сломал, второй по земле валяет. Вы тут решили секту создать? Будете каждую пятницу меня пинать, да?

Он изобразил жуткий испуг, что не очень-то смотрелось на его широком лице вкупе с сотней-другой кило мускулов.

— Ага. Готовься к следующей пятнице, — зловеще проревел я.

— Ну вас, злые вы, — обиделся Хаз. — Ладно, Чин нам пора, у нас еще встреча сегодня с издателями. Так что прости Руно, но мы тебя оставим.

— А я-то думал, что вы незнакомы были до сегодняшнего вечера, — удивился я.

— Ну да, как же. А кто, думаешь, его сюда пригласил? — подмигнул мне Хаз.

— Ты?!

— Какой догадливый ребенок. На конфетку.

И он действительно достал из кармана конфетку. Да я и не против: я ее тут же оприходовал.

— А вы так злились, спорили, подрались еще, все же было по настоящему. Зачем?!

— Видишь ли. У нас с Чином уже давно такой спор. Я бы это даже спором не назвал, просто на каждом нашем спарринге он меня валяет. Скажу по секрету, я даже к нему в школу хожу, но пока даже схватить его не могу.

Я в шоке. От Хаза я такого не ожидал. Он и ходит в школу ушу?!

— Хотя Чин и против рекламы, я его все же уговорил устроить показательное валяние меня. Чтобы привлечь людей к этому благородному искусству.

— Ну одного человека вы уже заинтересовали, — задумчиво протянул я.

— Вот и замечательно, — радостно потер руки Хаз, — Увидемся на ринге.

Ой мамочки.

— А…ну я пошел, — пробормотал я и, пожав обоим руки, поспешил внутрь, решив как следует все обдумать, — До свидания. Тзайдянь.

Внутри вовсю шли споры, все давно уже забыли о стычке, имевшей место всего с десяток минут назад. Я спустился на этаж ниже и как раз застал уходящих из клуба Лану и Чижа.

— Уже уходите?

— Да, надо. Скучно тут с вами, — Чиж, лукаво покосился на Лану, — Да и даму надо до дома проводить.

— Не устал еще, дам провожать каждый вечер, — поддел я его.

Да, ну такой вот я злой и вредный. Обидно, да.

Чиж ничуть не возмутился.

— Ну кто же виноват, что все люди как люди, а я такой красивый?

— Это риторический вопрос? — осведомился я.

— Молчи неверный, сын неверного и вообще, ты нас задерживаешь. — Чиж еще раз покосился на молчаливую Лану, — Пойдем?

— Пойдем, пойдем, — ответила она, — Пока Виктор.

— Тзайдянь. — автоматически ответил я.

Чиж и Лана посмотрели на меня, как на больного, пожали плечами и пошли домой. Видимо, к Лане домой. Ну и фиг с ними, у меня еще есть визитка Лиды. Вот соберусь с духом и позвоню.

Я проводил поднимающуюся по лестнице парочку взглядом, пока она не скрылась из виду. Потом достал визитку, посмотрел на нее, вздохнул и, убрав ее в карман рубашки, чтобы не потерять, пошел к одной из шумных компаний. Меня в ней тут же признали и пригласили выпить. Ну, немного можно и выпить, я же не буду напиваться…

Глава 10

Я все-таки напился. Я не виноват! Мне все подливали и подливали. Кто же знал, что виски такая крепкая штука? И вообще, куда я собственно иду-то?

Я посмотрел по сторонам и обнаружил, что забрел в какой-то незнакомый район. Впрочем, в таком состоянии любой район покажется незнакомым. Вокруг ни души, видимо глубокая ночь. Что ж, совсем не плохо, я еще стою на ногах, даже не только стою, но и иду…ну или ползу. Какая собсно разница?

Чтобы прийти в себя я решил ополоснуться. По счастью именно в этот момент мне на глаза попался прудик. Ну и что, что грязный? Не до роскоши.

Я снял пиджак и сполз в воду. Сколько в ней провалялся, я не знаю; как умудрился не утонуть, тоже не знаю. По прошествии энного времени я начал приходить в себя. Почувствовал холод, голод, тошноту, боль в голове, в общем, ощутил все радости русского народного праздника — похмелья. Ну, кому же сейчас легко? Хм…всем, кроме меня наверно.

Едва поднявшись, я опять бухнулся в воду. Как же болит башка моя тупая. Ну, кто же просил столько пить? Все, больше не пью.

Поднявшись таки с третьего раза, я подобрал пиджак, одел, и побрел в сторону…в сторону. Вскоре я узнал знакомый Кусковский парк. Мозг заработал. Медленно, но верно я вычислил, что лежал в Химике. Это пруд такой, возле одноименного завода. Значит я на верном пути. Вот только присяду вот на эту скамейку и немного отдохну…

— Ну здравствуй тринадцатый.

— А…?

Это шутки подсознания? Ну, в смысле глюки что ли?

— Я тебя тут давно уже жду.

Ага…Ты кто? Я? Белая горячка.

— И я вовсе не белая горячка.

— А мысли читать некрасиво, да и невозможно, кстати, наука доказала.

— А я и не читаю, у тебя все на лице написано. Впрочем, если хочешь, то могу и мысли прочитать. Перстенек-то, поди ж не снял?

— Ага, снимешь его, как же.

Хорошо. Сижу на лавочке, общаюсь с глюком. Главное, что голова болеть перестала, а так…пусть болтает сколько угодно.

— Ай-ай-ай. Ты до сих пор не веришь в мою реальность?

Неа.

— Ну как вам сказать…

— Не веришь. Ну может оно и к лучшему. И мне проще и тебе умирать легче.

— Что, простите?

— Пришел твой час. Пора тебе ответить за осквернение храма великого нашего повелителя стоящего над тьмой и повелевающего ей. Ты был избран, но сам выбрал свою учесть, отказавшись от великой чести быть избранным.

Эээ…Чего?

— Так…Не торопись. По слогам и с выражением.

— Что?!

— Это я хотел бы спросить, что?

— Умрешь ты сейчас короче.

Голос уже начал беситься.

— А? Да пожалуйста, только я пока посплю ладно? А вы тут уж без меня…

— Ты не понял, я же тебя сейчас убью…

— Ну и фиг с ним, закончишь убивать — разбудишь.

— …

— Идиот. Открой глаза!

А?….Ой!

Я открыл глаза и узрел такую картину: я сижу на лавочке, а напротив меня стоит туша, потяжелее Хаза раза в три, да еще и с крыльями. И как же это оно летает-то?

— Ты кто?

— Я — твоя смерть!

— А по отчеству?

Видимо, отчество свое он говорить не захотел, иначе он не стал бы так махать крыльями и тянуть ко мне лапы.

Я бодренько отскочил за скамейку и на том месте, где я сидел, пролегло три полосы, глубиной сантиметра в два. Коготки-то помельче, чем у того красного будут. Ничё, и не таких обламывали, да и если меня убьют, хоть голова перестанет болеть.

Я залихватски схватил ближайшую палку (читай дрын) и с размаху врезал им по морде чудища. Палка сломалась, и чудище чихнуло, да так, что я там, где стоял, там и сел. Сдуло меня с ног, я же все-таки еще в себя не пришел. Пить-то не умею.

Он тут же обрадовался и бросился на меня с когтями. Я едва успел перехватить его лапы перед своим лицом, хотя нос мне этот гад все-таки поцарапал.

Тут только до меня дошло, что меня и вправду пытаются убить. Да еще и какой-то зеленый, гадкий и вообще не гигиеничный товарищ, покрытый чешуей. Еще и на циклопа чем-то смахивает, глаз-то тоже присутствует на физиономии лишь в одном экземпляре. Так повторим же подвиг Одиссея!

С радостным воплем «За Итаку!», я остатком палки ткнул в глаз. Как ни странно, глаз не повредился. Глаз просто исчез, да еще и вместе со всем чудищем.

Я ошалело лежал на земле и ни о чем не думал. В голове совершенно пусто, и ни одной мысли. Через пару минут, или часов, ко мне частично вернулось чувство реальности. Я потряс головой и кое-как поднялся на ноги. Что ж еще делать-то остается, как не идти спать?

Светало, по утреннему парку брел человек. Грязный, мокрый, в порванном пиджаке, с расцарапанным носом, и с полным отсутствием какой-либо мозговой деятельности на лице. Пробегающие мимо маньяки — утренние бегуны смеряли его брезгливыми взглядами и бежали дальше. «Как можно так пить?» — думали они. Вот они-то уже давно не пьют, они выбрали здоровый образ жизни, а те дураки, что так пьют, так им и надо. Старушки, бродящие по парку в поиске бутылок, оставшихся после вечерних пьянок, сочувственно косились на бедного бомжа. «А ведь так молод, и поди ж ты» — качали они головой. А пьяница брел по парку и смотрел только перед собой. Да и не пьяница это был вовсе, а очень даже приличный человек я. И пьет он редко и то только по праздникам. И уж определенно он не бомж, потому что направляется он прямиком в свою личную квартиру с протекающей трубой и разбитым компьютером. Правда про компьютер он еще не знает, но очень скоро узнает и жутко удивится. Еще более он удивится, когда обнаружит, что забыл ключи. Причем обнаружит он это, уже находясь в квартире. А вот как он в нее попал, вот этот вопрос и задаст он себе, стоя перед открытой дверью…

И как же я вошел-то?! Ключей-то нет! Они были во внутреннем кармане, а его мне нагло порезал… Так, вот про это мы на время забудем. Так как же я дверь-то открыл?! Ай-ай-ай батенька, склероз в таком детском возрасте, и ведь уже не первый раз. Замочек-то совершенно новый, ни единой царапинки, значит я не взломщик. Хоть что-то хорошее. И что это там дымится в комнате? Матерь божья, да это же компьютер горит.

Я быстренько побежал в ванную, включил свет и схватил из-под раковины ведро. Затем вылил все содержимое ведра на компьютер. Компьютер поблагодарил меня финальными искрами, ему вторила розетка, в которую он был подключен, и свет во всей квартире погас.

Ага! Так вот как я попал в квартиру-то! Она же открыта была! Значица, теперича осталось понять, как кто-то открыл мою суперсовременную дверь, не повредив и не поцарапав ее. Да еще надо бы электрика вызвать. Где-то я читал, что энергообеспечение идет в квартирах моего дома попарно. Значит, если у меня замкнуло электричество, то и еще у кого-то на моем этаже замкнуло. Ой Мама! Только бы не у Клавдии Степановны!

Я судорожно бросился к телефону.

Стоп! Сначала часы. Время у нас сейчас восемь утра, можно звонить. Дай боже, чтобы электрик приехал быстро и исправил все до того, как проснется Клава.

Я набрал номер ДЕЗа.

— Алле! Здравствуйте, вас беспокоит жилец дома номер 4 по улице Молдогуловой. У меня тут короткое замыкание в квартире произошло. Можете электрика прислать побыстрее?

— А вы знаете, что у электрика план? Всем вам побыстрее надо. Ладно, какая квартира?

— Двадцать пятая. Спасибо.

Отлично, электрика вызвал, осталось его дождаться и главное, чтобы не проснулась Клава.

Я поставил на плиту чайник и отправился в комнату, посмотреть что из останков компьютера еще пригодно для дальнейшего, хоть судя по всему и нескорого, использования. Убито оказалось все, кроме «кулера» и звуковой карты. Не так уж и плохо, вот только вынуть их у меня не получилось, а когда я пытался их выковырять с помощью отвертки, я сломал и их. И кому понадобилось взрывать мой компьютер? Нормальный человек забрал бы его себе и не мучился, а тут явный акт совершенно ненужного вандализма.

Я дотащил до мусорного ведра отдельные запчасти компьютера, а монитор и оплавленный системный блок снес в мусоропровод. Вот собственно и все. Осталось от моего компьютера только воспоминание, подкрепленное клавиатурой, мышкой и черными пятнами на стене и столе.

Засвистел чайник, и я пошел на кухню пить чай. На кухне стоял обычный, полный и, на удивление, уютный бардак. Раковина была заполнена посудой, уже не просто грязной, а заплесневелой и покрытой черти чем. Обнаружив, что ни одной чистой чашки, стакана, или любого другого сосуда для испития чая не осталось, я глубоко вздохнул и, сняв таки грязную одежду, бросил в стиральную машину. Сходив в комнату, я одел слегка порванные джинсы, и пошел мыть посуду.

Горячая вода полилась из крана неохотно и не сразу. Поначалу пришлось мыть посуду холодной, но вскоре из крана пошла теплая, а потом и вовсе горячая вода. Чашки были уже давно помыты, но во мне проснулась любовь к чистоте и к тому же мойка посуды успокаивала мои уже начинающие шалить нервы. Даже голова перестала болеть, пока я мыл посуду.

Столько вопросов и ни одного ответа. Кто снес мне дверь? Зачем нарисовали глаз в комнате? Что это за осколок красного перстня я нашел в подъезде и не связан ли он с убийством, произошедшим, пока я был в Киеве? Что за тип следил за мной в парке, а, главное, куда он делся, оставив мне на память плащ и шляпу? А уж куда делось то, что напало на меня на обратном пути из клуба, я вообще не представляю. Правда, почему оно напало, я, кажется, понял, оно мстило за повелителя кого-то там, которого я нечаянно убил на той неделе. Про свои новые способности, которые во мне иногда (по настроению наверно) проявляются, я и вовсе молчу. Хотя читать мысли, летать и замедлять время не так уж и плохо, в этом есть своя прелесть и свои преимущества. Интересно узнать, что думают о тебе твои знакомые. Да и пользу можно из этого получить…

Посуда уже давно была помыта, а я все стоял перед раковиной и задумчиво смотрел на чистую посуду, стоящую на полке дружными рядами. Я бы так и стоял до прихода электрика, если бы не послышались удары во входную дверь.

Удары были такими тихими и нежными, что если бы я не поспел вовремя, то, мне кажется, у моей новой двери были все шансы слететь с петель.

Я, как был в порванных джинсах и весь в мыле, так и добежал до двери. Перед тем, как открывать дверь следовало глянуть в глазок, это новое правило (вернее очень хорошо забытое старое) я вывел еще тогда, когда, открывши, дверь увидел за ней трех амбалов. За дверью стоял и улыбался во все свои…сколько-то там зубов Чиж. Что это он тут забыл в такую рань? Время-то всего девять часов.

Я заскрежетал замком, и отворил дверь.

— Хай май френд! — радостно завопил Чиж, бросаясь было ко мне обниматься, но увидев какой я чистый, быстро одумался. — Ты что это такой чистый и почему звонок не пашет? Я тут стучу уже полчаса, небось всех соседей перебудил.

Не дай бог.

— Да я тут уборку затеял слегка, а электричество, так это короткое замыкание.

Море удивления, написанное на лице Чижа, оплатило все побитые мной чашки и тарелки, которых было немало, ибо руки меня еще не совсем слушались.

— Ты? Проснулся раньше часа дня, да еще и затеял уборку?! Ты заболел, да? — неожиданно участливым тоном спросил он.

— Да нет, и ты неправ, я не ложился. На самом деле я час назад из клуба приполз.

— Ты хотел сказать пришел, — поправил меня Чиж.

— Нет, именно приполз. Я слегка перебрал.

Да, таким удивленным я его еще никогда не видел.

— Ты?! Выпил?! Да еще и перепил?!

Не то что перепил, а я бы сказал — упился до состояния бревна.

— Да, у кого-то там было день рожденья, пришлось слегка выпить за здоровье и все такое.

— Алкаш, — уверенно заявил Чиж, — Ты так и будешь держать меня на лестничной клетке?

— Ага, не пускать же тебя в квартиру.

Вопреки словам, я все же посторонился.

— Таак. Кстати, а что это физиономия у тебя в крапинку?

— А?

— Ага. Чего оцарапанный, говорю?

— А, так пока через парк шел, поцарапался.

— Ну-ну, — скептически проговорил Чиж.

Чиж прошел таки мимо меня и сразу же прошествовал по коридору на кухню.

— И вправду посуду помыл, а я думал — шутишь.

Окинув взглядом кухню, он тут же развернулся и пошел в комнату.

— Оппа. Это что, следы ядерной войны в миниатюре? — спросил Чиж, увидев черные пятна, являющиеся единственным, что напоминало теперь о компьютере.

— Это следы короткого замыкания, — объяснил я.

— А не тут ли у тебя стоял такой миленькй, новенький компьютер?

— Ну да…стоял…

— Изверг! Не умеешь ты с техникой обращаться! Лучше бы мне отдал.

— У тебя их и так три дома стоит. Куда тебе еще?

Чиж заядлый компьютерщик. Все новинки рынка тут же появляются у него едва ли не раньше, чем на самом рынке. Откуда он на это берет деньги для меня загадка.

— А я бы тогда смог вчетвером в Квейк играть. Темный ты человек.

Геймер нашелся. Знаю я его, он бы, небось, на всех четырех машинах полигоны для испытания вирусов бы устроил.

Тут взгляд Чижа упал на глаз, внимательно смотрящий на нас со стены.

— Слушай, а что это за произведение искусства такое? Вот проснешься, увидишь такое и сердечный приступ гарантирован.

— А мне нравится. Разве тебе Лана про него не рассказывала?

Мне показалось, или он смутился?

— Ну, нам было слегка не до этого…

Тут опять послышался стук в дверь, деликатный такой.

Чиж встрепенулся.

— Это за мной. Пока, я побежал, увидимся вечером в клубе.

Он полетел к двери, я за ним.

— Привет Лана.

— Привет Виктор, прости, что этот чудик тебя так рано разбудил, я его пыталась отговорить, но это невозможно, если уж он что-то вбил в голову, то ничем этого не выбьешь.

— Так он не спал! Он только что вернулся из «Литерхома». Он там нагло водку пьянствовал, и без меня! — тут же влез Чиж.

— Да не пил я водки!..так…виски немного…

Бутылки две.

— …стакана два.

— После двух стаканов ты бы не пошел мыть посуду. Тут даже бутылкой не обойдешься. Ладно, Лана прощайся с Руном, мы побежали, у нас дела.

— До вечера Виктор.

— Чао.

Я захлопнул дверь.

Кстати, им хорошо вместе, я рад. А сам уж как-нибудь перебьюсь. Да и мало ли красивых девушек у нас в городе? Забудем об этом, вот еще, чай-то я так и не попил, так самое время.

Чайник пришлось ставить заново, он уже остыл. Вскипятив и попив таки чаю, я совершенно успокоился. Есть мне совершенно не хотелось, даже не смотря на то, что последний раз я ел чипсы вчера вечером в клубе. Тут я вспомнил про плеер. Хорошо, что я недавно батарейки новые купил. Схватив со стола плеер, я сел в свое любимое кресло и одел наушники.

Удачно получилось — я тут же наткнулся на новости. В новостях говорили о пропаже известного политического деятеля, причем при весьма странных обстоятельствах: сидел дома, никуда не выходил, а потом пропал. Взломали дверь, зашли к нему домой, а там пусто. Так же сообщали, что в тот же день ушел и не вернулся некий Владислав Корочкин. Обычный служащий, самого обычного банка вышел на перерыв и так и не вернулся, что меня заинтересовало в этих случаях, так это то, что все это произошло вблизи Кусковского парка. Больше ничего интересного по радио не передавали, и под завывания очередной попсовой группы я задремал…

Глава 11

Проснулся я сам. Такое в последнее время со мной бывало редко, но иногда случаются и чудеса. Я открыл глаза и сразу же уставился на настенные часы, судя по ним, уже наступил вечер. Часы показывали точнехонько восемь часов и ни минутой больше или меньше. Еще не до конца осознав — сколько я проспал, я потянулся к выключателю света. Свет естественно не работал.

— Черт…

А ведь электрик так и не пришел, я бы от стука в дверь наверняка проснулся. Да и Клава что-то не пришла. Может ей и без света хорошо, или она уехала куда? Хорошо, что сейчас лето и темнеет поздно, впрочем, я и так отлично вижу. Плеер, конечно же, валялся на полу. Ну и фиг с ним, давно пора новый купить…и компьютер еще заодно, вот только банк ограблю и сразу все куплю.

Поднявшись таки с кресла, я пошел умываться. Сие занятие определенно возвращает к жизни. А есть-то, как хочется… За последние дни я даже и не ел толком. Зайдя в ванную, я вспомнил, что ведро-то я на место под раковиной не поставил, и теперь все пространство ванной было залито водой. Бедные соседи! Я их уже целый год заливаю, а сантехник никак не заходит. Уже раз десять вызывал. Кстати, последний раз всего неделю назад.

Кинувшись в кухню за тряпкой, я поставил чайник, и прихватил с собой ведро. Не прошло и получаса, как все было насухо вытерто. Чайник уже давно вскипел, и мне оставалось только умыться. Зеркало меня ничем сегодня не порадовало. Мое отражение появилось в нем всего один раз и всего секунд на пять, но мне этого хватило, чтобы понять, что выгляжу я паршиво. Если учесть, что царапин уже не осталось, только шрамы, а неестественная бледность проявилась еще острее, то весь мой вид теперь олицетворял пословицу «краше в гроб кладут». Особенно мне не понравился шрам, проходящий поперек нос и правую щеку. Он выглядел каким-то красноватым, и на фоне белого лица был совершенно не к месту.

В холодильнике совершенно пусто, в чем нет ничего удивительного. Кто же кроме меня, его заполнит? Эх, жениться тебе надо барин…

Выпив чайку на голодный желудок, я пошел и заглянул в гардероб. Не густо, и одежки пора прикупить, правда мне тут плащик со шляпой подкинули, но что-то не хочется в них ходить. Как же быть с деньгами-то? Так быстро я ничего не напишу, да и поиск работы требует времени. Надо сегодня с Хазом поговорить.

Тут раздался стук в дверь.

Переполненный плохими предчувствиями, я пошел открывать. То ли это Клава, которая приехала и увидела, что электричества-то у нее нет, то ли это соседи снизу, которых я залил. А может это электрик, да нет, они в такое время уже не ходят, наверное.

Заглянув в глазок, я обомлел. Вот этого я не ожидал, у двери стояла милиция, а конкретнее сержант Лысько собственной персоной. Неужели Клавдия или затопленные соседи перешли к активным мерам? Я открыл дверь.

— Здравствуйте Виктор Сергеевич, — проговорил он.

— Здравствуйте…

Как бишь его, по имени отчеству-то? А фиг его знает.

— Как ни странно, я опять к вам с теми же вопросами. Вы заметили что-нибудь странное сегодня?

Ага, соседи сегодня особенно тихие.

— Да нет, я только что проснулся, я поздно из клуба вернулся…

— Я бы сказал рано, — усмехнулся сержант.

И это знает. Может и с кем я пил знает?

— Кстати, передавайте привет Константину Валерьевичу, мы с ним бывшие одноклассники.

Однако ж.

— Ладно. А что случилось-то? — подозрительно спросил я.

— Да как вам сказать…соседку вашу обокрали.

— Как?! Какую?!

Неужели?! Нет…быть того не может…

— Да из квартиры напротив, — сказал сержант.

Фуф. А я уж было подумал…

— Аа…Кто? Я хочу сказать, зачем? — удивленно спросил я, — У нее же брать-то нечего.

Милиционер согласно кивнул.

— Да кто ж теперь молодежь знает, может просто так, ради интереса обокрали, ведь даже не взяли ничего, кроме каких-то старых бумаг, еще от ее мужа.

— Мужа? Это сколько ж этим бумагам лет-то? Когда я сюда въехал она уже жила одна. Кому такое понадобилось? — удивился я.

— Понятия не имею. Ну ладно, простите, что я опять вас побеспокоил. Я тогда пойду дальше опрашивать жильцов, кстати, тут на вас жалоба поступила, что вы соседей внизу топите.

Все-таки поступила.

— Все уже исправлено, просто я уже который день жду водопроводчика. Да еще и электрика теперь надо ждать.

— То-то я гляжу — звонок не работает. Ну, до свидания, — сержант повернулся и пошел к следующей двери. Я же захлопнул дверь и пошел на кухню.

Едва оказавшись на кухне, я налил еще чаю и сел за стол. Интересно, все-таки, что же в этих украденных бумагах такого, что могло заинтересовать воров. И главное как они узнали про эти бумаги? От кого? Я бы спросил у Клавдии Степановны, но боюсь, что она мне не ответит…

Все! Хватит! Надо идти в клуб и там попытаться от всего отвлечься. Впрочем, пить я все же не буду. Вот так-то.

Приняв душ и одевшись в чистую одежду, я собрался в «Литерхом». Прихватив еще и шляпу, я собрался уже выходить, как вспомнил, что ключи-то я потерял, а значит, выйти не могу. Хорошо, что Лана, когда уходила, кинула в коридоре ключи. Они поблескивали в полумраке, рядом с ботинками. Осталось только забрать из кармана порванной рубашки визитку, а то ведь забуду потом.

Я полез в стиральную машинку и достал рубашку. Хорошо еще не успел включить… Далее я честно попытался засунуть руку в карман, но его просто-напросто не оказалось на месте! Видимо мне его оторвало зеленое чудище. Вот же тварь!

Я бросил пиджак, и выскочил на лестничную клетку. Быстро захлопнул дверь и бросился вниз по лестнице, едва не сбив с ног лейтенанта, который в прошлый раз заходил вместе с лейтенантом Лысько.

— Извините, — кинул я на ходу.

Может еще не поздно?! Может она еще там валяется?! Ну пожалуйста, Господи! Ну что тебе стоит?

Расстояние до той самой скамейки я преодолел за рекордное время. Так быстро я, наверное, еще никогда не бегал. Скамейка стояла в том же виде, в каком я ее и оставил. Все осталось по-прежнему, даже дрын мой там же валялся. Я подбежал и, тяжело дыша, бросился искать в траве визитку. Хорошо, что я в темноте вижу, а то уже совсем темнеть начало. Я тут же нашел свои ключи, они лежали под лавкой, но вот визитки нигде не было.

Вот за что, а? Только красивую девушку встретишь, как она уходит к другому или теряется по иным, не зависящим от вас обстоятельствам. А я тут уже размечтался, блин.

Я огорченно побрел вдоль аллеи в сторону клуба. Путь мой проходил через весь парк, далее под мостом и по прямой до метро Новогиреево.

В который раз, я обломался. Бывает конечно, но слишком уж часто. Может, хоть в клубе расслаблюсь, вот только веселиться совершенно не хочется. Одно успокаивает, хуже уже быть не может.

Глава 12

Может. Однозначно, может быть и хуже. Клуб-то закрыт.

Я стоял у клуба и размышлял над тем, куда же мне податься. Домой идти не хотелось, там сейчас милиция разбирается и наводит справки, а кроме дома идти-то и некуда. Придется идти, куда глаза глядят. Погуляю ка я по вечерней Москве. Давненько я этого не делал. Уж не помню, когда последний раз в кино-то был…

— Ты что тут стоишь с такой задумчивой физиономией? Людей распугаешь. Ой! Уже распугал, клуб даже закрыли, — вместо приветствия выпалил Чиж, выпрыгнув из-за угла клуба, что выходил прямо на его дом.

Я и забыл, что Чиж живет рядом с клубом. Неужели, углядел меня в окно?

— Ну уж нет. Думать? Вот еще, не дождешься, — тут же ответил я.

— Вот и правильно, а то совсем плохим станешь. Сижу я на кухне, смотрю себе вечерние новости, и вдруг вижу, что ты стоишь тут с таким видом, будто у тебя зуб болит, — пожаловался Чиж, — Ты чего такой мутный? Обидел кто?

Задав вопрос, он вытащил сигарету и закурил.

— Ага. Милиция меня обидела: в доме шастает, все вынюхивает.

Чиж вопросительно поднял бровь.

— С чего это они?

— Да соседку обокрали. Бумаги какие-то ценные сперли, вот и выспрашивает теперь милиция что да как.

— А ты значит главный подозреваемый? — не то утвердительно, не то вопросительно сказал он.

— Конечно. Кто же еще, если не я? Я же местный авторитет.

— Вот! Я всем говорил, что ты бандит, а мне не верили. Теперь-то уж поверят! — подняв указательный палец, возопил он.

Так, он меня с мысли сбивает.

— Ты извини, но я тут собрался в кино пойти…кажется, — неуверенно начал я.

Чиж удивленно посмотрел на меня, потрогал мой лоб, а потом еще и ущипнул себя.

— Так, вроде не заболел, и я не сплю, значит, ты и вправду собрался в кино. С чего это вдруг? И почему именно в кино? Что-то с тобой в последнее время не то твориться: то посуду моешь, то в кино…ой не к добру это.

— Да не обязательно в кино, я просто решил оттянуться немного. Имею я право иногда оттянуться, или нет?

— Без меня — нет. Куда ты такой пойдешь? Ты ж нигде не был никогда, и ни одного места нормального не знаешь. Ну, ничего, я тебе такие места покажу, закачаешься!

Ой, не нравится мне этот его энтузиазм.

— А может не надо? — обреченно спросил я.

— Надо Вася, Надо.

Чиж ухватил меня за плечо и потянул в сторону метро. Глаза его горели в предчувствии веселья, вот только мне будет не до веселья. Последний раз, когда мы с ним вместе ходили на дискотеку, там произошла драка. Все бы ничего, но затеял ее Чиж и не без помощи меня. Он подкатился к каким-то девушкам и я, естественно, от него не отставал. Оказалось, что дамы пришли не одни, и их друзьям совершенно не понравилось, что два каких-то лоха «клеют» их девушек. Тут уж сыграла роль наглость Чижа, а мне пришлось помогать ему, отстаивать свою точку зрения на тему «кто это здесь лох?». Причем так получилось, что я досталось только мне, а Чиж как-то умудрился отделаться легким испугом. При этом потом он всех уверял, что затеял все я и вкупе с моей стычкой с Хазом, это сделало мне, очень своеобразную репутацию у нас в клубе. И теперь он опять тащил меня на очередную тусовку. Чем это мне выльется, я не могу себе даже представить.

По пути к метро мне почудилось, будто я увидел в толпе того типа в сером, что стоял вчера у моего подъезда, но он опять исчез раньше, чем я успел что-либо надумать.

Неожиданно Чиж остановился.

— Слушай, я сейчас Лане позвоню, — сказал он, доставая сотовый последней модели.

— Вот я давно хотел спросить: Ты откуда деньги берешь на все эти свои чудеса техники? — спросил я.

— А я и не трачу денег. Это все братец мой, он меня постоянно снабжает всякой мелочью, — сказал Чиж, набирая на сотовом номер.

Ага, если учесть, что брата у него никогда не было, то все понятно.

— Алле. Лана? Слушай, мы тут собрались на дискотеку, давай подходи в Свалку. Ага, там же, где и вчера. Ну пока, целую, — он убрал телефон и глянул на меня, — Ну оторвемся мы сегодня, главное не зевай, отхвати себе девушку. Знаю я, какой ты придирчивый, ты не высматривай красавиц писаных, бери что есть.

Ага, придирчивый. Не придирчивый, а скромный. Но должна же быть у меня какая-то отговорка.

— Смотря что есть, — неопределенно высказался я.

Перед входом в метро Чиж купил себе пива и заставил сделать то же самое и меня. Воспоминания о последней вечеринке в клубе до сих пор отдавались головной болью, а уж когда я сделал глоток пива, мой желудок выразил активный протест. На желудок пришлось наплевать и, все-таки, пить это чертово пиво, а то Чиж подумает, что я вконец спятил.

Ехать в метро с Чижом — это то еще удовольствие. Каждая мало-мальски симпатичная девушка удостаивалась таких реплик, что я, стоя рядом с ним, краснел и делал вид, что не знаю этого придурка.

— Ты смотри, какая фифа…а вот эта как тебе? Не, толстовата пожалуй…а вот эта прямо конфетка…девушка, а вы замужем? Да? Не повезло кому-то…

Я уж куда деться не знал, впрочем, вскоре ему наскучило, и он начал рассказывать мне какие-то анекдоты. Так мы и доехали до станции Профсоюзная и вышли из метро. На выходе меня опять заставили купить пива.

По всей видимости, он решил меня споить. Ну, уж нет, с меня хватит, я больше не пью, подумал я, допивая вторую бутылку пива.

Клуб выглядел довольно-таки невзрачно. Где-то даже, местами, он действительно соответствует своему названию. Перед входом нас обыскали и пустили внутрь. Можно подумать, что таким обыском можно найти бомбу или пистолет, наивные люди. Я бы конечно не хотел, чтобы тут проводили обыски в более строгой форме, но все же. Вот, например, вон тот человек в черном плаще (летом?) запросто мог бы спрятать за голень пистолет или нож, металлоискатель у охранников почему-то не опускался ниже колена обыскиваемого.

Войдя в клуб, я понял, почему его назвали свалкой. Тут и какие-то арматуры, как мне показалось, забытые рабочими после ремонта, и машины, побитые и всякие запчасти, взятые действительно со свалки. А вообще-то очень даже неплохо, тем более, что для всех кроме меня тут царил полумрак.

Мы прошли на самое открытое и самое видное место (выбирал, естественно, Чиж) и сели, заняв целый стол и пяток стульев, как сказал Чиж — «на всякий случай». На танцполе вопила музыка, а там, где сидели мы, играла тихая и успокаивающая музыка, которую, впрочем, не очень-то и слышно было, из-за звуков, доносящихся с танцпола.

Подошла миловидная официантка, и мы заказали себе пива (я не хотел!). Чиж тут же куда-то скрылся, крикнув, что пошел разведать обстановку.

В гордом одиночестве я сидел и потягивал пиво. В такой идиллии и прошел бы весь вечер, но еще был Чиж. Не прошло и нескольких минут, как он вернулся с радостным известием — он нашел своих друзей. Друзья пришли вместе с ним и оказались парочкой девиц не тяжелого поведения. У меня появилось странное подозрение, что он с ними только что познакомился, но я смолчал.

— Здравствуйте. Вы Виктор, да? Нам о вас много рассказывали, произнесла одна из них, подсаживаясь ко мне.

В это время вторая подсела с другой стороны, а Чиж, пробормотав, что пойдет встречать Лану, покинул поле боя. Я остался наедине с двумя блондинками. Нет, я конечно не против, но две — это слишком, как мне кажется.

— И как вас зовут милые дамы? — с вымученной улыбкой спросил я.

— Катя. Даша, — представились они.

Вообще-то они очень даже ничего смотрятся.

— Ну, я Виктор, как вы, наверно, уже знаете. Неужели такие очаровательные девушки пришли сюда одни?

— Нет, не одни, — тут же ответила Катя, — мы пришли с компанией.

— А каким же образом Чиж умудрился вас выкрасть из вашей компании?удивился я, — Неужели они вас так просто отдали?

Девушки рассмеялись.

— Конечно нет, но Чиж сказал им, что хочет представить нас чемпиону Москвы по боксу и они не нашли что возразить, — объяснила Даша.

Вернется — убью.

— Шутник, блин. Никакой я не чемпион по боксу, — признался я.

Девушки переглянулись и посмотрели на меня странными взглядами.

— И по карате не чемпион? — спросила Катя.

— Нет, и по карате не чемпион, я вообще не чемпион, — улыбнулся я.

Девушки еще раз переглянулись и виновато посмотрели на меня.

— Ну тогда у тебя проблемы, вон идут парни из нашей компании. Они любят драки в клубах устраивать, дай им только повод, — сказала одна из них.

Мне стало неуютно.

— Ну я-то повода не давал.

— Как не давал? Они же решили, что ты нас цепанул, — рассмеялась Даша.

— Что, обоих? — как-то глупо удивился я.

— Обоих, обоих, — улыбнулась Катя, а потом уже серьезно продолжила, — Мы бы сюда не пошли, но Чиж сказал, что ты чемпион по боксу и мы решили, что давно пора проучить наших парней, чтобы они больше не дрались в клубах. А теперь…в общем, мы тебя предупредили… Привет мальчики, знакомьтесь — это Виктор.

Я повернулся и обомлел. За моей спиной стояли три здоровенных парня. Каждый с меня ростом, но шире раза в два. Тогда понятно, почему они потасовки в клубах устраивают, был бы я таким здоровым, сам бы всех пинал направо и налево.

— Ну здрасти здрасти, — нехорошо усмехнулся один из них, — значит девушек уводим? Видимо, придется тебя наказать за это, чтобы другим неповадно было.

— Да мы просто мило болтаем, ничего такого, — быстро сказал я, — Можете смело их забирать.

— Ты стрелки-то не метай. Позняк. Может, выйдем? — сказал все тот же парень.

— Леша, пойдем на танцпол, потанцуем, — решила все же попробовать спасти мою шкуру Даша.

— Девочки, хорошая мысль, идите — потанцуйте, а мы тут поговорим, ответил парень, который говорил за всех троих.

Девочки виновато посмотрели на меня, но все же пошли на танцпол.

— Ну что ж, по всей видимости, ты никуда не пойдешь. Тогда придется разобраться прямо здесь, — произнес Леша.

Народ почуял что-то нехорошее и начал расходиться от стола, за которым я сидел. Моя позиция показалась мне тактически невыгодной и, поскольку драки уже было не избежать, я поднялся из-за стола.

— Ребята, отойдите, я сам с ним разберусь, — сказал все тот же Леша, пусть все будет по-честному.

Ага, по-честному. Вот только весит он раза в два больше меня, и весь его вес-это не жир, а молодые и сильные мышцы.

Два бугая, как молчали, так и отошли в стороны молча.

— Может все же не стоит? — спросил я.

На самом деле я заговаривал зубы, а в это время пытался вспомнить свое состояние, когда смотрел на драку Хаза с Чином. Тогда я смог увидеть все в замедленном темпе, вот именно сейчас мне бы это весьма пригодилось. Если бы я знал какую-нибудь молитву, то даже помолился бы об этом.

Но мой собеседник решил не тратить время на беседы. Он как следует размахнулся, и ударил меня по лицу. Поскольку я был отвлечен тем, что пытался сосредоточиться на замедлении времени, для меня это было полной неожиданностью. Я сделал шаг назад и удивленно уставился на обидчика. Тот, в свою очередь, удивленно уставился на меня. По его мнению, я уже давно должен был валяться без сознания. Наверняка, таких хлипких, как я, он укладывал одной левой и с одного удара.

Но удивлялся он не долго, и, не прошло и нескольких секунд, вновь ринулся на меня. Вокруг уже собралась толпа, и в ней я разглядел, сочувственно смотрящих на меня, Дашу и Катю. Тут я начал злиться. Да кто он такой, чтобы ни с того, ни с сего наезжать на меня?! Если уж я смог убить ходячую статую, то уж этого-то я смогу успокоить.

Я еще ругался, на себя, на него, на Чижа, и на девушек, как вдруг заметил, что время замедлилось! На меня медленно шел здоровяк, делая примерно шаг в минуту. Боясь упустить момент, я тут же бросился вперед и ударил его в солнечное сплетение. Бугай неожиданно резко согнулся и повалился на пол, скорость восприятия опять стала обычной и наступила тишина. Было слышно только мое дыхание и музыка, доносящаяся с танцпола.

В полной тишине от толпы отделились два друга поверженного и молча кинулись на меня, я едва успел отскочить на пару метров, но все же успел получить в ухо. Время опять замедлилось.

Неужели мне каждый раз придется получать по чайнику, чтобы время замедлялось? Как-то это не прогрессивно, успел подумать я, пока покрывал расстояние до ближайшего бугая. И опять оба свалились от моих ударов в течение настолько короткого времени, что тишина даже не успела рассеяться.

Все в той же полной тишине (ну, не считая музыки), я сел за свой стол и, отыскав взглядом официантку, сказал ей:

— Пива пожалуйста кружку, а то что-то в горле пересохло.

Тут народ вновь заголосил и начал расходиться. Кое-кто из девушек странно косился в мою сторону, а Даша и Катя бросились поднимать своих «ребят». Что характерно никакой охраны так и не появилось. Вот вернется Чиж, я ему голову-то откручу, размышлял я, вытирая платком кровь с разбитого носа и попивая судорожными глотками пиво. Неожиданно я почувствовал, что кто-то сзади трогает меня за плечо. Это была Даша, она шепнула мне на ухо, что я молодец и сунула в карман бумажку с номером телефона «если захочешь повеселиться», и тут же исчезла. Я так и сидел попивая пиво до тех пор, пока ко мне не обратились:

— Здравствуйте Виктор, вы меня помните? — раздалось из-за спины.

Я обернулся и обомлел. За моей спиной стояла прекрасная девушка, которая не так давно подвозила меня на машине.

Глава 13

— Это вы! — обрадовался я, — а я…вашу визитку потерял, думал, что больше вас не увижу.

Лида улыбнулась.

— Вот видите как хорошо, что вы меня здесь встретили. Однако, хватит на вы, может перейдем-таки на ты? — спросила она, садясь на соседний стул.

— С удовольствием, — расплылся я в улыбке и тут же поморщился.

— Болит? — обеспокоено спросила она.

— Немного, — мужественно ответил я, — И как я мог в драку ввязаться? Ты видела, как они меня?

— Они тебя? Это как ты их. За пару секунд обоих отрубил. Ты, наверное, уже давно занимаешься каким-нибудь единоборством? — защебетала Лида.

Как же она очаровательна, в этой короткой синей юбочке и серенькой кофточке.

— Я? Что ты, у меня терпения не хватило бы, — признался я.

— А как же ты тогда их побил?

— Сам не знаю…

Тут послышался какой-то шум в коридоре и из него вывалился запыхавшийся Чиж, держащий за руку Лану.

— Где он?! — закричал Чиж и начал рыскать взглядом по клубу.

Я вспомнил, что это только для меня тут светло, как днем, а другим-то не видно ничего зло сказал:

— Тут я.

Чиж рванул Лану за руку и полез, распихивая людей, в мою сторону.

— Оставил его на пару минут, и он уже в драку ввязался! — вскричал он, садясь за стол.

Я едва не потерял дар речи.

— Ты…да ты…Это ты мне подпихнул каких-то девиц, наплел им, что я чемпион по боксу и смылся, — выговорил я наконец.

— Да ладно, не оправдывайся. Любишь ты подраться, это все знают. А где девушки? Ой. Я же тебя кажется с двумя оставил, а тут одна, да еще и совершенно другая. Быстро же ты.

Я уже не знал куда деваться. Лана тихо смеялась, делая вид, что ее замучил кашель.

— Лана, я его сейчас убью. Можно, а? Я быстро, он даже мучиться не будет, — сказал я ей вместо приветствия.

— Не стоит, мне еще за него замуж выходить, — подумав, ответила Лана.

Вот тут уже замолчал Чиж. На моей памяти это первый раз, когда ему нечего было сказать.

— Давно пора, — обрадовался я, — Познакомьтесь — это Лида — моя будущая жена.

Тут уже замолчала и Лана, а Лида удивленно уставилась на меня. Так бы мы и сидели в тишине, если бы Лида все-таки не сказала:

— Очень приятно познакомиться. Вот только я за него не выйду, пока он не перестанет драться по любому поводу.

Тут уже пришел в себя Чиж:

— А он еще и пьет. Вы знаете, что позавчера он так напился, что до дома добирался ползком, а еще у него жуткий характер и атрофированное чувство юмора…

Он бы так говорил весь вечер, но тут я увидел возле бара того типа в сером, что ошивался около моего подъезда, он стоял спиной к нам и читал меню. Адреналин еще гулял в крови и на этот раз я не стал долго размышлять, а, вскочив, бросился к стойке бара.

Я его вижу уже в третий раз, это не может быть случайностью!

Распихивая людей, я подбежал к нему и схватил за плечо. Он удивленно повернулся, но, увидев меня, тут же ойкнул и исчез. Я так и остался, удивленно стоять у стойки, глядя на пустое место, где только что сидел человек, но вдруг его просто не стало. Никто не обратил, ни малейшего внимания на сей факт, всем было не до этого, и я с удивленным донельзя лицом вернулся к столику. Слишком много впечатлений на сегодняшний день.

— Ты чего? Совсем больной? — озабоченно спросил Чиж, когда я сел на свое место.

— Простите, просто показалось, что знакомого одного встретил, извинился я.

Лана и Лида продолжали смотреть на меня странными взглядами.

— Ну, вот что, на надо пойти привести себя в порядок, — сказала Лана и, ухватив Лиду за руку, удалилась.

— Вот это да. Нам тут Лида рассказала, как ты с ними разделался. Она так шутит? Я их видел, они же здоровее Хаза, — тут же пододвинулся ко мне с расспросами Чиж.

Ну что тут сказать? Что я время умею замедлять?

— Сам не знаю, просто они меня обидели…

— Запомню, что тебя лучше не обижать. Нет, ты что серьезно? — не унимался он.

— Совершенно серьезно, — ответил я.

Мы еще немного помолчали, каждый думая о своем, но тут вернулись девушки и размышленьям пришел конец.

— Мальчики, пойдем потанцуем, — хором сказали они и мы пошли на танцпол.

Должен признать, что они удачно выбрали время для танцев. Как раз играла медленная музыка.

Вообще-то я не люблю танцевать, но девушке не откажешь. Поэтому я аккуратно приобнял Лиду за талию, и мы начали танцевать.

Должен признать, что я не думал, что танцы могут быть столь приятны.

— Если я тебе оттопчу ноги, то ты сама виновата, — шепнул я ей на ушко.

— Не оттопчешь, — ответила она, — И вообще, нашел, что шептать девушке на ушко, тем более девушке, на которой собрался жениться.

Тут я не нашел, что ответить, а она продолжила:

— Мне Лана рассказала, что ты еще и писатель. И стихи пишешь, кажется…

— Иногда…но это такой бред, что тебе лучше не читать, чтобы не повредить свою детскую психику, — пошутил я.

— А мне напишешь? — спросила она, приблизившись губами почти вплотную к моим.

— Ну…если хочешь… — выдавил я.

Мой взгляд плавно опустился на ее шейку и я сам не заметил, как меня опять охватила жажда.

Да что же это такое-то?! Я ж так и броситься на нее могу!

Но я, все же, справился с жаждой, едва посмотрев ей в глаза. Они были прекрасны.

— Но, наверное, просто так ты стихи не пишешь, нужно какое-то вознагражденье, — прошептала она.

Я было попытался придумать какую-нибудь отговорку позаковыристей, но тут она меня поцеловала…Прошло несколько минут…или лет…а то и вовсе вечность, и она отстранилась.

— Это тебе в качестве аванса, — прошептала она и пошла к столу, за которым уже сидели Лана и Чиж.

— Хорошо потанцевали, — сказал я, так еще до конца и не придя в себя.

Чиж насмешливо покосился на меня и сделал вид, что рассматривает противоположную стену клуба. Мы сели на свои места…Я уже не знал, что говорить и как себя вести, но меня спас человек, направившийся к нашему столу. Никто кроме меня, на него внимания не обращал. Я же обратил на него внимание сразу, как только он попал в поле моего зрения. Он поймал мой взгляд и посмотрел прямо в глаза. Что-то в его глазах меня напугало, но я так и не успел понять что, и еще мне показалось, что я его где-то уже видел. Он подошел к нашему столу и обратился прямо ко мне:

— Виктор, мне нужно с вами поговорить, наедине.

Признаюсь — я испугался. Что-то в его тоне дало понять, что ничего хорошего мне этот разговор не сулит.

— Зачем? Что такого вы мне можете сказать интересного? — осведомился я.

Мужчина неожиданно злорадно ухмыльнулся.

— А я и не буду ничего говорить, я просто тебя убью, — сообщил он мне, если не хочешь, чтобы пострадали твои друзья, то пойдешь со мной.

Что меня действительно испугало, так это его уверенность. Он ничуть не сомневался в своих словах.

— И что же, вы так и убьете меня на глазах у всей публики? — все же справился я с собой.

Неожиданно мне показалось, что мою руку с перстнем начало жечь и я одернул ее и спрятал под стол.

— А что публика? Публика ничего не значит, — ответил он.

Я удивленно на него посмотрел, но остался сидеть на месте.

— Придется и их тоже убить, ну я уже устал болтать, я давал тебе шанс.

Он повернулся и пошел к стойке бара. Только сейчас я заметил, что даже музыка стихла на время нашего разговора, а мои друзья так и сидят, как сидели минуту назад. По всей видимости, как это не невероятно звучит, он как-то остановил время.

Только я так подумал, как вновь заиграла музыка, и мои собеседники вновь задвигались, как и все в зале.

— Вы знаете, мне кажется, что этот вечер мы запомним надолго, неожиданно сказала Лида, а Лана согласно кивнула.

Мне было не до них, я следил за человеком, с которым только что разговаривал — он сидел у стойки бара и наблюдал за мной. Я, наконец, вспомнил, где видел его лицо, это был Колдун, тот самый, которого я видел в секте, только без бороды, поэтому я его сразу не узнал, пока не услышал его голос.

— Виктор!!

— А? — мне кажется, я слегка отвлекся.

Лида укоризненно смотрела на меня.

— Ты что молчишь?

— Да я это…мечтаю и все такое, — не думая, ответил я.

— Потом помечтаешь, — пихнул меня Чиж, — а сейчас надо развлекаться!

Тут произошло сразу несколько вещей: неожиданно человек, за которым я следил, кивнул кому-то в толпе, и раздались выстрелы; течение времени для меня моментально замедлилось, и я увидел пули, летящие в нашу сторону. Я быстрым движением опрокинул железный стол, и, толкнув вниз Лану с Чижом, подмял под себя Лиду. Время вновь вернулось к обычному течению, и пули застучали по крышке стола.

— Что это? — вскричали разом три голоса.

Быстро же они очнулись.

— Вы только не удивляйтесь, но это хотят убить меня. Сидите тут, а я их уведу отсюда, — с этими словами я вскочил и перебежал за ближайший угол.

Тут же за мной прозвучала очередь, и я почувствовал укол в районе бедра. По ноге потекла струйка крови.

По всему клубу слышались крики людей.

— Всем на пол, если не хотите быть убитыми на месте, — послышался знакомый голос того самого человека, что недавно подходил ко мне.

Не прошло и минуты, как все лежали на полу и слышались лишь отдельные всхлипы и женский плачь.

— Выходи Виктор! — раздался этот, теперь уже кажущийся мне мерзким, голос, — Если ты не выйдешь через минуту, я начну убивать по одному человеку за каждую секунду сверху.

Тут послышалась еще одна очередь. По кому это он стреляет? Неожиданно ко мне за угол кувырком влетела Лида.

— Не вздумай выходить, — проговорила она, — Они тебя тут же убьют, а людей все равно скоро спасут.

— А ты откуда знаешь? — удивился я, — Ты вообще кто? — неожиданно у меня появились какие-то подозрения.

Лида посмотрела на меня и, опустив глаза, сказала:

— Я работаю в ФСБ, мне приказано следить, чтобы с тобой ничего не случилось.

Тогда понятно, почему она меня подвозила и почему она мне здесь встретилась…и почему она меня целовала…

Видимо ход моих мыслей отразился на моем лице, потому что она тут же сказала:

— Но ты мне, правда…нравишься…

Неожиданно раздался голос, который я уже просто ненавидел:

— Минута прошла, я начинаю убивать людей.

Я посмотрел в глаза Лиде и крикнул:

— Не надо, я выхожу! — а потом тихо добавил, специально для нее, Прости…

Трогательно так… и гордо… если бы губы не дрожали.

Потом поднялся и перед тем, как выйти повернулся к Лиде:

— Если меня убьют, — считайте меня коммунистом, а если нет…то с меня стихи.

— Вот и правильно. Я знал, что ты такой дурак, — удовлетворенно сказал тот человек, который так и сидел все это время у стойки бара, никуда от нее не отходя.

— Зачем вам меня убивать? — спросил я.

— А ты так и не понял тринадцатый? Ты убил земное тело нашего бога. Ему понадобится не один месяц, чтобы восстановиться. И ты убил одного из тринадцати, так что ты заслужил смерть.

Пока он разглагольствовал, я оглядывался по сторонам, пытаясь увидеть, кто же стрелял из автомата. Никого с автоматом я не увидел. В помещении были только люди, лежащие на полу, и я с колдуном, сидящим у стойки.

— А с чего ты решил, что справишься со мной? — нагло спросил я его, хотя душа у меня была не на месте.

— Во-первых, не тебе со мной тягаться, а во вторых, я не один. Ребята, покажитесь нашему другу, — злорадно произнес он.

Тут передо мной появился тот самый человек в сером. Просто так, из ниоткуда, взял и появился. Из-за стойки вылез толстяк, которого я тут же окрестил барменом, вот только он не был похож на бармена, скорее он был родственником того чудища, что недавно встретилось мне в парке. Но самое жуткое было то, что из-за стола, за которым прятались Лана и Чиж, вышел еще один мужчина, и, держа их на мушке, подвел к бару. Не доходя до стойки, он оглушил обоих ударами приклада.

— Ну что, Рембо? Какие еще будут вопросы? — осведомился колдун.

— А похороны за ваш счет или за мой? — спросил я, прикидывая расстояние до человека с автоматом.

— За наш, за наш, — успокоил меня мой собеседник.

— Вот и хорошо, а то, наверное, дорого четыре могилы-то рыть, да еще и памятники ставить, а впрочем, обойдетесь без памятников, — проговорил я и прыгнул на человека с автоматом.

Вот только время в этот раз не замедлилось, и я напоролся на пули. Мне обожгло грудь, и я упал на пол. Сознание начало мутиться, но перстень на пальце неожиданно начал жечь еще сильнее и эта боль не давала мне провалиться в забытье.

— Ну, вот и все, — послышался столь ненавистный мне голос.

Еще не все, — подумал я, собираясь с силами.

— Убейте этих двоих и уходим…

Я приоткрыл один глаз и глянул вокруг. Серый отвернулся, и что-то говорил бармену, колдун так и сидел за стойкой.

— Сними с него перстень, — проговорил он, по всей видимости, автоматчику, потому что он смотрел куда-то за зону моей видимости.

Я тут же почувствовал, как с меня пытаются снять перстень. Я резко вскочил и вырвал автомат у его владельца. Послышался женский вскрик, но мне было не до него, я перехватил автомат и всадил очередь в его владельца. Он еще не успел упасть на пол, как я развернулся и выпустил очередь в колдуна. Пули вылетели, но цели не достигли, упав на пол перед ним.

— Ишь ты, живучий какой, — удивленно проговорил он, — Взять его.

Я бросил бесполезный автомат и собрал всю злость, какую только смог.

Он посмел угрожать людям, моим друзьям, мне, наконец. Да я же его раздавлю!

Время замедлилось, и я отчетливо увидел, как начал растворяться в воздухе человек в сером. Не дав ему до конца пропасть, я прыгнул на него и ударил по лицу. Послышался вскрик, и он вновь появился. Я, было, начал его бить, но тут кто-то прыгнул мне на спину, по всей вероятности бармен. Я его откинул со всей силы, на какую был способен, и перехватил серого за шею. Он оказался невероятно легким, я поднял его над головой и бросил через стойку бара. Время опять пришло в норму.

— Совсем неплохо, — проговорил колдун.

Я повернулся к нему и сделал шаг в его сторону. Меня опять сбило с ног — это вернулся бармен. Как же вы все мне надоели, — подумал я, поднимаясь. Я, не торопясь, поднялся и вдруг резко прыгнул на бармена. Тот не ожидал от меня такой прыти и не успел увернуться. Я схватил его за голову и свернул ему шею. Неожиданно он пропал, с характерным хлопком.

Тут послышались шаги наверху. Видимо, это пришла-таки подмога, вызванная Лидой. По всей видимости, подмога совершенно не входила в планы колдуна, потому что он поднялся из-за стойки и сказал:

— Ладно, мне с вами было весело, но мне пора, дела знаете ли. Арчи, разберись с ним, — сказав это, он растворился в воздухе. Не исчез, как серый, а именно растворился.

По всей видимости, Арчи и был тем самым серым. Я тут же повернулся, ища его взглядом. Он опять исчез.

Я уже, было, решил, что все кончилось, как вдруг за спиной услышал странный щелчок…раздалась очередь. И тут мир взорвался, я почувствовал, что по телу растекается адская боль. При этом сознания я так и не потерял, и видел, как в зал неслышно врываются спецназовцы, а серый, не видя их, наводит автомат на меня. Я же лежал и не мог пошевелиться. Раздалась очередь и на сером появились красные дыры, но он все же успел перед смертью нажать на курок. Время опять замедлилось и я увидел пули, летящие к лежащим на полу правее от меня, Лане и Чижу. Тело не желало слушаться, но кого это волновало? Я прыгнул и в невероятном прыжке успел прикрыть их своей спиной. Меня отбросило на пару метров, и я упал на пол. Я уже ничего не видел и не ощущал, и теперь наконец-то мог провалиться в небытие.

Глава 14

Мне так не хотелось просыпаться, но все же пришлось. Я осторожно открыл глаза. Меня ослепил невероятно яркий свет, и я невольно зажмурился.

— О! Он пришел в себя.

Знакомый голос, женский к тому же. Люблю знакомые, красивые женские голоса.

— В себя пришел? Позовите сюда Нестерова. Да, и не забудьте прикрыть за собой дверь.

А вот это незнакомый мужской голос.

— Виктор, ты как себя чувствуешь?

Голос-то, какой приятный, вот только глаза к свету привыкнут…

— Эээ…Ух, как будто по мне машина проехала…раза три…туда-сюда.

Да и голова болит…и руки…и ноги…и вообще все болит.

— А вы близки к истине. Вот только если бы это была машина, то вы бы выглядели куда лучше, — сказал мужской голос со смешком.

— Вот спасибо-то, успокоили.

Что же там произошло? Последнее, что я помню — это как мир взрывается болью, а я лечу вверх тормашками.

— Всегда пожалуйста. Лидочка, посмотри, чтобы никто не подходил к двери, а мне надо поговорить с героем.

Это я-то герой? По всей видимости, он тут главный, рас уж распоряжается.

Однако ж, глаза мои наконец привыкли к яркому свету, и я успел увидеть силуэт Лиды, закрывающей за собой белую дверь. Вся обстановка помещения, в котором я валялся, была белого цвета. Кажись больница, вот только что я тут делаю? Мне бы в морге уже давно надо валяться… дело-то уже привычное.

— Ну что ж, я так подозреваю, что у вас много вопросов ко мне. Я прав?

Конечно прав, вот только мой мозг сможет обрабатывать информацию и я сразу все спрошу. Мне бы только денька два поспать.

— Впрочем, давайте я сам начну рассказывать, а вы по ходу можете задавать вопросы.

Да, главное не уснуть.

— Конечно…

Я рассмотрел своего собеседника и убедился, что до этого его нигже не встречал. Сухое лицо явно военного человека и коротко стриженые темные волосы, тронутые сединой — других особых примет не наблюдается. Совершенно ничем не примечательная внешность.

— Итак, начнем с представления. Я Сергей Иванович. Фамилия моя вам ничего не скажет, так что ее мы опустим. С некоторого времени я являюсь одним из создателей и управляющих одной организацией, мы называем ее Агентством, занимающейся отслеживанием и слежкой за новыми изобретениями, которые могут быть опасными для людей, страны, да и всего мира…

— За оружием короче, — вставил я, желая показать, что еще не уснул.

— Да, и за оружием тоже. Но речь сейчас не об этом. Вас, наверное, интересует, что же происходило с вами в последнее время.

— Да, как ни странно, я действительно могу объяснить почти все. Более того, я должен извиниться, но во всем, что произошло, виноват я и моя организация.

Таак. Это уже интересно.

— Но прежде чем начать я хотел бы задать вам один вопрос, который меня уже давно интересует: Вы не могли бы мне рассказать, что с вами произошло в вашу памятную поездку в Киев?

А говорил, что все знает.

— Конечно. Я сел на поезд кажется в шесть вечера, в поезде я сидел и читал Барбару Хембли, книга такая про вампиров, мне как раз заказали статью на эту тему и я последнюю неделю обогащался знаниями…

Когда я начал рассказывать события той памятной ночи, Сергей Иванович долго пытался сдерживать улыбку и оставаться серьезным, но потом не выдержал и расхохотался. На его смех тут же заглянула Лида.

— Вы что тут делаете? — подозрительно осведомилась она, при этом стараясь не смотреть мне в глаза, — Вы его не слишком тут развлекайте, ему все же не стоит слишком напрягаться.

— Конечно, больше не буду, — честно пытался успокоиться он, — Нет, надо же до такого дойти. Вампир. Хех. Не, ты только послушай — вампир. Ой не могу, — и он вновь расхохотался.

— Хм. О чем это он? — все же посмотрела на меня озадаченная девушка.

Мне оставалось только пожать плечами.

Когда дверь за Лидой вновь закрылась, Сергей Иванович все же успокоился.

— На самом деле это весьма интересный научный факт. Я уверен, что доктор, когда придет, будет очень заинтересован и еще помучает вас вопросами недельку другую.

— Мне не жалко, вот только когда мне объяснят все, что произошло.

— Конечно, конечно, — опомнился Сергей Иванович, — Во-первых, ни в каком Киеве вы не были. Во-вторых, вы уж точно никакой не вампир, вампиров вообще не существует, и никогда не существовало.

— Совсем-совсем? — глупо спросил я.

— Совсем-совсем. Вообще, все произошедшее объясняется сугубо научно и имеет довольно долгую историю практики, как нами, так и многими другими, не всегда законными, структурами.

— А. Ну-ну… — недоверчиво пробормотал я, — И как же вы объясните то, что я еще жив, несмотря на то, что в меня всадили с десяток пуль?

— А вот это буду объяснять не я, а специалист. Вот его-то мы и ждем. Пока же я расскажу о тех людях, с которыми вы неделю назад поспорили в здании дискотеки.

— Когда?! Неделю назад?! — сказать, что я удивлен — это ничего не сказать.

Сергей Иванович опять рассмеялся.

— А ты как думал? Даже такой живчик, как ты не способен восстановиться за денек другой. Это тебе не царапины заживлять.

— Ага! — обрадовался я, — Значит, вы не отрицаете факт того, что у меня раны быстро заживают?

— Не отрицаю, но попрошу меня не перебивать.

— Конечно, — отозвался я, — Только давайте перейдем на ты.

— Хорошо. Итак, — Сергей Иванович ненадолго замолчал собираясь с мыслями, а затем продолжил, — Ты, может, и не знаешь, но ты часто работал на нашу организацию. Ты писал статьи для нас и переводил некоторые документы, но дело не в этом. Просто ты заинтересовал некую подпольную организацию. Не думай, что ты такой исключительный, просто живешь ты один, выходишь не так часто, и работаешь на дому. Твоя пропажа никого бы не взволновала, а друзей у тебя мало, да и забыли бы они тебя быстро. Им как раз нужен был переводчик в сжатые сроки, и кроме тебя никого они так быстро найти не могли. А мы не могли упустить такую удобную возможность внедрить к ним своего человека.

— Своего?! — чуть не крикнул я.

— Понятие «своего» нынче сильно изменилось. Есть гипноз, с помощью которого можно заставить человека делать то, что вам нужно, а сам он об этом знать не будет, — спокойно продолжил Сергей Иванович, — Поэтому мы и придумали эту твою поездку в Киев. Конечно, в Киеве ты не был, мы просто вытащили тебя из поезда и провели обработку. Гипноз — довольно странная вещ, он непредсказуем. Это только по телевизору человеку под гипнозом говорят, что он курица и он начинает кудахтать. На самом деле результат гипноза сугубо индивидуален. Вот как в твоем случае: тебе внушали нечто типа того, что в Киеве ты заболел и провалялся в больнице, а чтобы по приезду ты не выходил некоторое время из дома и ни с кем не общался, тебе внушили, что ты заразный. Кто бы мог подумать, что выйдет нечто совершенно иное, а все из-за какой-то книги.

Я тихо начал закипать. Это значит меня, как игрушку, не спросив, взяли, загипнотизировали и внушили, что я вампир. Вернее даже не вампир, а просто заразный больной, уж не знаю, что хуже.

— А как же отражение? Его же не было в зеркале, — произнес вслух я.

— Простейший гипноз, еще проще, чем кодирование от пьянства, — тут же ответил он.

— Хорошо, а как же регенерация, и скорость реакции, и еще эти чудовища?! Спросите у Лиды, она же сама их видела. Или это тоже гипноз?! — не успокаивался я.

— Нет, это не гипноз. Все это результат действия перстней. Собственно мы и ждем человека, который их исследовал.

В дверь постучали, и вновь из-за нее показалась Лида. Красивая она все-таки, вот только место работы ее явно портит в моих глазах.

— Сергей Иванович, пришел Нестеров. Пускать?

— Конечно, пускай.

В дверь зашел здоровенный мужик. Если я считал, что Сергей Иванович здоров, то уж этот-то был еще здоровее. И это ученый?!

— Здравствуйте Сергей Иванович, — звучным басом произнес ученый, Приятно познакомиться с вами Виктор. Голова не болит? Или может в глазах красные пятна? Такое бывает после углубленного гипноза примерно в течение года.

Углубленного?! Ах вы Франкенштейны недоделанные!

— Голова болит, и в глазах красные пятна. Такое бывает после десятка пуль, попавших в голову, — неприветливо ответил я.

Нестеров неожиданно расхохотался.

— Ну вот, а вы говорили, что будет злиться, а он даже еще шутит.

— Я как раз подошел к перстням. Не продолжите за меня доктор?

— Конечно, с удовольствием. Итак, перстни — это удивительнейшая система, — с ходу продолжил доктор, — она включает в себя столько всего, что так сразу и не перечислишь, да всего мы и не знаем. Начнем с того, что однажды его надев, его уже не снять до конца жизни, он врастает в палец нейроконтактами.

— Нейро…чем? — ляпнул я.

— Не перебивайте, пожалуйста, — возмутился ученый, — …Можно конечно отрезать палец или руку, но нервная система не выдержит потери перстня, и вы все равно умрете. Далее, нами было найдено два комплекта перстней: зеленый комплект и красный, в каждом по тринадцать перстней, комплекты совершенно идентичны. Перстни ничем не отличаются, кроме того, что каждый из них обладает специфическими свойствами, на фоне свойств, присущих всем перстням. Регенерация тканей, повышение выносливости, силы присущи всем перстням, а вот такие свойства, как телекинез, чтение мыслей, сверхскорость и другие (которые мы сами до конца не изучили) дают отдельные перстни…

— Но я же ведь читал мысли и пользовался телекинезом, да и сверхскоростью кажется тоже, — не подумав, сказал я.

Оба мужчины удивленно уставились на меня, а ученый даже не обратил внимания на то, что я его перебил.

— …Да?! Но это, все меняет…,- а затем немного подумал и продолжил, как мы предполагаем, существование комплектов объясняется тем, что перстни связаны между собой. В теории, каждый носитель перстня может общаться с другими с помощью мысли. Вообще, все управление перстнями сводится к контролю своих мыслей и их направлению на определенные действия. Но это очень не просто — быть полностью сосредоточенным, поэтому мы в наших опытах, да и те, кто украл эти перстни, управляли ими не мыслью, а инстинктами. Инстинкты не менее сильны, чем мысли, но, при этом, более управляемы. Есть еще возможность управлять подсознанием, но тут и вовсе ничего не предскажешь, мало ли что находится у нас в подсознании. Собственно регенерация и является результатом работы инстинктов организма, который стремится быстрее залечить раны. То же с силой и повышением выносливости, а вот другие свойства не поддаются управлению инстинктами, потому что намного сложнее. Поэтому нам особенно интересен ваш случай. Вы ведь, как выяснилось, смогли использовать разные свойства, которые, как мы раньше думали, присущи лишь отдельным перстям. Жаль, что один комплект перстней украли, он бы весьма пригодился в опытах… Впрочем, чего уж теперь говорить…я уже выдвинул новую теорию: я считаю, что все перстни совершенно одинаковы, а то, что мы получали от них разные свойства — зависело лишь от хозяев перстней…

— Прости, что перебиваю, но Виктор мне поведал кое-что весьма интересное- после нашего экспериментального гипноза, он решил, что он вампир. Причем произошло замещение памяти, и у него в голове отложились совершенно четкие воспоминания о его поездке в Киев, где его укусил вампир, быстро проговорил Сергей Иванович.

Экспериментальный гипноз?! Ну ученые недоделанные! Нашли себе кролика подопытного, я вам еще выскажу все, что о вас думаю. Вот только дослушаю ваши объяснения…

— Да! Тогда понятно то, что он мог использовать именно эти свойства: телекинез, сверхскорость, очень быстрая регенерация…Я полагаю, солнце вам причиняет неудобства? — неожиданно спросил ученый.

— Да, кожа начинает зудеть, — признался я.

— Ну точно! Вы еще наверно и в темноте отлично видите?

Я согласно кивнул.

— Невероятно! Но ведь есть же еще жажда крови. И это присутствует?

Я еще раз кивнул.

— Вот это да! Да это же тема не одной диссертации. Но что же привело к такому действию гипноза? — озадаченно спросил не то себя, не то меня Нестеров.

— Так он же книжку в поезде читал про вампиров и целую неделю изучал материалы, связанные с ними, — вставил Сергей Иванович.

— Невероятно! Это следует тщательно изучить, а вот скажите…

Мне эти восклицания уже порядком надоели, и я решил напомнить о том, что надо бы продолжить рассказ.

— Простите, но вы остановились на том, что перстни украли. Кто их украл?

Ученый поморщился, но все же вернулся к рассказу.

— Да, их украли из нашей лаборатории полгода назад. Кто-то с допуском высшего уровня унес их из лаборатории, убив их носителей, так как по иному их забрать было невозможно.

— Но как же они их убили? Я же сам уже умирал, но потом воскрес. Как это объяснить? — встрял я.

— Умирали?! Быть того не может! Но ведь при смерти мозг перестает работать и нечему послать сигнал на перстень…невозможно…

Глядя на уходящего в размышления профессора, я пожалел о том, что затронул эту тему, но тут продолжил Сергей Иванович:

— Кто их украл, мы не знаем до сих пор, но был украден лишь один комплект, как вы уже поняли красный. Зеленый находится в Америке, и к нему мы доступа не имеем…

Про то, что дома у меня лежит зеленый перстень, я смолчал. Раз не знают, значит, им и не следует знать.

— …Однако вскоре начались убийства и ограбления, которые можно было объяснить лишь использованием перстней. Через пару месяцев мы вычислили, что перстни находятся в секте, поклонников какого-то кровавого бога. Секта была отличным выбором с их стороны, ведь в сектах одни фанатики и уж они-то (с их фанатичной верой в этого кровавого бога) смогут управлять перстнями лучше других. И в то же время ими самими управлять весьма просто, дескать, бог велел то-то и то-то, и все — они делают то, что сказано. Мы начали за ними следить и вскоре попытались схватить одного из них, который показался нам наименее опасным. В то время, он постоянно ошивался у одного дома, в котором собственно вы и живете. Предположительно он следил за вами. Зачем вы им нужны, мы не знали, и поэтому решили провести с вами сеанс гипноза, для этого вам и выписали приглашение в Киев. После сеанса гипноза мы ничего не узнали, вы даже понятия не имели о том, что за вами следят и вообще не знали ничего ни о перстнях, ни о сектах. Тогда мы решились на серьезный шаг: мы попытались взять живым сектанта, который за вами следил. У вас в подъезде произошла стычка и, к сожалению, он был убит, и самое ужасное: кольцо было потеряно…

Не потеряно, а уничтожено. Но этого я им тоже пока не скажу.

— …После этого вас загипнотизировали и вернули домой. Мы ждали дальнейших событий…

Тут очнулся от своих размышлений профессор.

— Вот! Я, кажется, понял, видимо ваше оживление является доказательством существования души, которая не умирает с телом. И, видимо, душа тоже как-то связана с перстнем, — произнес он и опять глубоко задумался.

— А может, когда мозг умирал, он все-таки послал сигнал, просто перстню потребовалось некоторое время для оживления? — высказался я.

Профессор посмотрел на меня, как на человека, решившего только что, как минимум, проблему мирового масштаба и начал обдумывать новую теорию.

— …О том, что произошло в секте, мы знаем от вас. К вечеру дня, когда из здания, в котором располагалась секта, начали выбегать люди, мы попытались их схватить, но ничего не вышло. Тогда же мы зашли внутрь, и нашли там вас с перстнем на пальце и в жутком физическом состоянии…

В последнее время это мое обычное состояние.

— …Мы перевезли вас в лабораторию и с помощью гипноза узнали все, что там случилось…

— Да! Еще одно удивительное явление — кровавый бог, с которым вы встретились. По всей видимости, это субмолекулярное превращение из неживого камня в нечто иное, результат совместного воздействия членов секты. Своей верой в бога и с помощью силы перстней они его каким-то образом оживили, хотя, опять таки, с уверенностью ничего сказать не могу… — перебил профессор.

— …По всей видимости, вас попытались подвергнуть гипнозу по той же системе, по которой работаем мы, но что-то пошло не так. То, что на вас уже действовали гипнозом, позволило вашему организму выработать некую защиту, которую они пробить не смогли… — продолжал Сергей Иванович.

Я все же решил задать вопрос, который меня давно уже мучил:

— А откуда вообще эти перстни взялись? Я так понял, что вы их не создавали, иначе бы вы не говорили об их свойствах с таким сомнением.

Иван Сергеевич сделал вид, что не услышал, а профессор и вправду не услышал. Я подождал с минуту и был вознагражден таки ответом на свой вопрос:

— Мы не знаем. На самом деле они лежали на складе нашей лаборатории еще со второй мировой. И совсем недавно, всего пару лет назад, мы совместно с американскими учеными смогли-таки частично понять их свойства. Есть множество гипотез, по одной из них перстни оставили на земле пришельцы, по другой перстни — это то, благодаря чему столь долго жили Египетские Фараоны. Есть еще множество теорий, но все они писаны вилами по воде.

Все на время замолчали: я — переваривая полученную информацию, Сергей Иванович — собираясь с мыслями для окончания своего рассказа, а профессор и вовсе углубился в научные дебри.

— И вот, мы вернули вас домой, — наконец продолжил Сергей Иванович, Дальнейшее вы знаете куда лучше нас, так как были непосредственным участником событий, а мы лишь наблюдателями. Впрочем, нам известно далеко не все…

Таак, сейчас пойдут расспросы.

— Простите, но как же мне быть с тем, что меня обвинят в убийстве стольких людей, все мои друзья считают меня убитым, да еще и эти ваши сектанты будут за мной охотиться. И что мне теперь с вашим гипнозом делать? Я же свое отражение по вашей милости уже почти месяц не видел!

— А гипноз мы с вас снимем. Вернее просто перегипнотизируем, неожиданно сказал профессор, — Мы-то уж разберемся с вашей защитой. А сектанты вас не тронут, у нас есть программа защиты свидетелей, да и пока что вы мне понадобитесь в лаборатории.

— Не надо мне больше ваших экспериментальных гипнозов! Нашли себе кролика! И лабораторию свою засуньте себе, знаете куда?! — не выдержал я, — И вообще, я ухожу домой!

Сергей Иванович вскочил.

— Не стоит, вы еще не до конца оправились.

— Сами говорили, что у меня невероятная регенерация, — возразил я.

Профессор тоже поднялся со стула и встал между мной и дверью.

— Что вы, что вы. Я, как специалист говорю, что вам сейчас нужен покой.

— Тоже мне специалист. Да я о перстне больше, чем вся ваша лаборатория знаю, — усмехнулся я, принимая горизонтальное положение и освобождаясь от гипса, в котором было все мое тело.

Выражение лица Сергея Ивановича претерпело координальные изменения, из приветливого оно превратилось красное от злости.

— Я сам решу, когда вам можно будет выйти, если вообще можно будет. И учти, у меня тут столько охраны, что тебя пристрелят раньше, чем ты успеешь сказать «мама», — проговорил он, потянувшись в карман, причем, скорее всего, не за сигаретами.

— А это мы еще посмотрим, — усмехнулся я.

Я не торопясь шел по Красной Площади. Надо же, а больница-то оказалась в Кремле. Это в ней же лечили нашего бывшего президента, может, даже, я в его палате лежал. Может, не стоило там так буянить? А вообще-то сами виноваты, нашли себе подопытного. Да и я же их не покалечил, а просто вырубил. Профессора легким, но действенным ударом в область паха, Сергея Ивановича просто оглушил. Самое неприятное было, когда мне пришлось отключить Лиду. Она ворвалась в палату, едва услышала возню, и мне пришлось, слегка оглушив, связать ее одеялом, порванным на полоски. Я честно перед ней извинился, но получил столько оскорблений в свой адрес, что быстро ретировался, конфисковав у охранника, которого тоже пришлось оглушить, защитный костюм «березка». И вот теперь я прогулочным шагом шел домой. Интересно, там уже собрались соседи? Нынче у них это в моду вошло — меня отпевать.

Глава 15

От Красной площади я далеко не ушел, меня начали окружать еще на ней, но я этого не видел, и когда прошел до конца ЦУМа и свернул за угол, меня тут же попытались поймать.

С двух сторон совершенно безлюдной улицы выехали, шелестя шинами по асфальту, две черные волги и преградили мне дорогу. Я оказался в тупике. Повернувшись назад, я обнаружил, что на Красной Площади уже стоят ряды людей в защитной форме. Они расступились, и из-за рядов вышел уже очнувшийся Сергей Иванович.

— Ну что, по-хорошему вернешься, или с шумом? — спросил он, потирая выглядывающую на затылке шишку.

— По-хорошему разойдетесь, или разогнать? — в свою очередь спросил я.

Из-за спины главного вышел, слегка пошатываясь, профессор.

— Вот он гад. Давайте, отправьте его опять в больницу, — тут же предложил ученый.

Наверное, я его слишком сильно ударил — обиделся видать.

— Зря вы так, я же все равно сбегу от вас, — сказал я, ища, куда бы рвануть.

Сергей Иванович посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Все равно без нас, тебя убьют. Сектанты, в отличие от тебя, могут управлять своими способностями в полной мере.

В этом он прав, вот только в полной ли мере? Кто вообще знает эту меру?

— А, может, я сам разберусь, — спросил я.

Тут появилась Лида. Она зло посмотрела на меня, и что-то тихо сказала главному. Тот кивнул, и Лида пошла в мою сторону.

— Ну что теперь собираешься делать? — спросила она, подойдя ко мне.

Хороший вопрос.

— Вот щас размету ваши взводы и пойду домой пить чай, — поведал я ей о своих планах.

— И с чем ты собрался выступать против вооруженных автоматами спецназовцев и снайперов? — осведомилась она, показав рукой, сначала на ряды зелененьких, а потом на ближайшую крышу.

Вот о снайперах я не подумал — это минус.

— Что-нибудь придумаю, но в лабораторию я не пойду — это факт.

— Тогда у меня есть предложение — мы тебя отпускаем домой, но пять раз в неделю, по будням, ты будешь приходить к Нестерову в лабораторию, скажем… на работу. И у твоего дома постоянно будет вестись слежка. Согласен?

— Можно подумать?

— Да, пару секунд, — ответила Лида.

Какая она, однако ж, злая, а? Но зато красивая…

— Хорошо, — просто ответил я, — только не очень пусть светятся эти ваши шпионы, а то на меня и так уже косо смотрят наши правоохранительные органы.

— Ну, с этим-то мы разберемся, — улыбнулась она, — Ну тогда я пойду, скажу Сергею Ивановичу, что все в порядке.

— Жаль, что ты работаешь на органы, — вдруг сказал я. На самом деле я ничего такого говорить не хотел, но как-то вырвалось.

Она еще раз улыбнулась, как мне показалось слегка грустно и пошла к стоящим в стороне главному и профессору. Профессор все еще оживленно жестикулировал и, по всей вероятности, объяснял Сергею Ивановичу, что отпускать меня нельзя, а надо запереть в камере, а ключ выкинуть подальше.

Но, все же, его предложение не прошло, и спецназ отпустили восвояси. Не прошло и пяти минут, как на улице не осталось никого, кроме меня, профессора, главного и Лиды. Они не спеша и немного опасливо подошли ко мне.

— Вас подвезти домой? — спросил Сергей Иванович.

Опять на вы перешел, значит никаких больше дружеских разговоров.

— Да нет, спасибо, я уж как-нибудь сам — ножками, — махнул я рукой в сторону, в которой, по моему мнению, находилось метро.

Профессор решил просто молчать и зло смотреть на меня из под черных бровей.

— Ну, тогда мы за вами заедем завтра, надо же вам отдохнуть после таких событий хоть денек, — смилостивился главный.

— У меня есть еще один вопрос, — неожиданно вспомнил я, — А кто мне глаз в квартире нарисовал?

— Глаз? — удивился Сергей Иванович, — Какой глаз?.

Вроде бы он не врал, он и вправду не знал, что за глаз.

— Ну, я тогда пойду? — зачем-то спросил я.

Сергей Иванович замялся.

— Ну идите…Может вас все же подвезти?

— Боитесь, что я сбегу? — усмехнувшись, спросил я, — не волнуйтесь, мне некуда бежать, да и жизнь мне моя слишком нравится, чтобы ее бросать из-за каких-то лабораторных крыс.

Профессор еще больше засопел, но промолчал.

— Ну, до встречи тогда Виктор, — сказа главный и повернувшись, не торопясь, пошел по Красной Площади, засунув руки в карманы брюк. Профессор повернулся и, напоследок одарив меня злым взглядом, пошел за ним. Лида тоже повернулась и хотела уже пойти вслед за ними, но вдруг повернувшись, посмотрела на меня. Я сделал вид, что меня дико заинтересовала пролетающая мимо ворона. Лида повернулась и пошла за двумя уходящими мужчинами.

— Лида, — окликнул ее я.

— Да? — тут же повернулась она.

— За мной еще стихи…

Когда я уже ехал в метро, я понял, что надо было ее не отпускать с ними. Но я же слишком гордый! Теперь не смогу смотреть своему отражению в глаза — стыдно. Правда, я его все равно не увижу. Я посмотрел на дверь, в которой отражались все пассажиры, кроме меня. Как мне объяснил профессор, виноват в этом только я сам. Гипнотизеры, блин. Но я же ведь теперь знаю, что не вампир, что это все просто результат гипноза. Я посмотрел на стекло и начал повторять, что я не вампир, и что вампиров не существует. К своей станции я подъехал с кое-какими результатами — я сумел увидеть в стекле свое левое ухо. Оно появилось на пару секунд, но потом вновь исчезло, и больше мне его увидеть не удалось. Как там говорил этот профессор…Полный контроль? Где-то я это уже слышал. Вот только где? Ну конечно! Мне же что-то такое говорил этот учитель кун-фу… Надо к нему обратиться, тем более он обещал бесплатные уроки.

Мимо меня прошла красивая девушка, и я кровожадно посмотрел на ее шейку. Едва я заметил это за собой, как тут же все прошло и мне стало противно. И я бы смог выпить из нее кровь?! Нет, однозначно, надо идти и учиться управлять собой.

Выйдя на своей станции, я огляделся по сторонам. Ведь наверняка же за мной послали кого-нибудь, чтобы я не сбежал. Но пока вроде никого не видно, посмотрим…

Подойдя к своему дому, я не увидел ничего необычного. Никто не толпился возле моего подъезда, да и в подъезде никого не было, как мне было видно снизу.

Я тихо поднялся по лестнице и тут вспомнил, что ключи-то остались в вещах, которые, в свою очередь, остались в больнице. Не возвращаться же мне туда. И вот, когда я уже почти решил лезть через балкон (в конце-то концов, что со мной может случиться?…ну упаду, ну встану и попробую еще раз), дверь моей квартиры отварилась и из нее выглянул Чиж.

— О! А вы к кому? — нагло спросил он.

— К себе, — не долго думая ответил я, — А вы?

— Та же фигня, — радостно ответил он, и бросился обниматься.

— Ты чего это? — удивленно спросил я, когда он перестал мять мои, и без того, больные кости.

— Больной ты наш, — умиленно сказал он, — Лана! Пришло.

Тут из кухни выскочила Лана.

— Виктор!

Был повторен сеанс активного обнимания.

— Да что вы все? И вообще, что вы тут делаете? — удивленно спросил я, заходя в свою квартиру.

— Так нам же Лида утром позвонила и сказала, что ты сегодня домой из больницы вернешься.

Так это что же выходит? Что она знала, что я сбегу из больницы и все предвидела заранее?

— Тебя же ранили тогда на дискотеке. Как ты на пулю-то нарваться умудрился? И вообще, как ты мог связаться с этими бандитами? Лида нам сказала, что ты им деньги был должен, — нахмурился Чиж, — Ты скажи, если нужны деньги, мы что-нибудь придумаем.

— Спасибо конечно, но все уже устроено, — проговорил я.

Однако приятно все-таки.

— А что это ты в форме? В армию собрался? — неожиданно спросил Чиж, оглядев меня с ног до головы.

— Ага, мало мне приключений на мою пятую точку, — ехидно ответил я, — Вот армия-то сделает из меня человека, как говаривал мой дед.

— Да, вообще, армия — это школа жизни, — сказал Чиж — человек, который в жизни не подтянулся-то ни разу.

— Вот только я эту школу лучше заочно пройду, — ответил я, снимая ботинки.

Какие же они неудобные, высокие, пока расшнуруешь — три раза упадешь. Я пошатнулся и вправду едва не упал. Сняв все-таки ботинки, я облокотился на стенку и попытался совладать с миром, который вдруг пришел в движение, вокруг меня. Головокружение через пару секунд прошло, но слабость все же осталась.

— Эдик, он же ели на ногах стоит, отстань от него, тут же заметила мое состояние Лана, — В общем, мы пока пойдем, а ты поспи. Завтра днем мы еще зайдем тебя проведать, а лучше вечером в клуб приходи.

Хорошая мысль, сон — это то, что мне нужно.

— О'кей, — ответил я.

Собираясь на выход, они мне рассказали, что приходил электрик и сказал, что пока не поработает сантехник, он ничего сделать не может. Потом приходил сантехник и сказал, что не будет ничего делать, пока не поработает электрик. В результате так ничего и не починили, и придется ждать, когда придут они оба.

— До завтра, — сказал я им, закрывая дверь.

Однако ж, сколько еще сюрпризов меня ждет? И как же все-таки Лида узнала, что я очнусь именно сегодня и сегодня же вырвусь домой? Надо будет у нее спросить.

Я прошел в комнату и чуть не подскочил, на меня вылупился все тот же глаз. Мне кажется, что он смотрел насмешливо. А я уже и отвык от него, так и заикой можно остаться вообще-то.

— Ну тебя… — сказал я ему, и добавил укоризненно, — Так и будешь тут зыркать? Лучше бы чем полезным занялся, воров бы пугал, а то мне тут компьютер сломали, а ты не слухом, ни духом.

Ему, естественно, все было глубоко по фигу.

Кстати, надо же позвонить Чину Кхе и узнать про занятия.

Я взял со стола его визитку, хорошо, что я ее выложил перед тем, как идти на дискотеку, и набрал его номер. Долго никто не подходил, но потом в трубке раздался знакомый голос:

— Я вас слушаю.

— Здравствуйте, это Виктор. Помните, из клуба? Вы мне рассказывали про занятия.

— Конечно. Неужели заинтересовались? — удивился он.

Я даже немного обиделся. Что ж я и заинтересоваться не могу?

— Да, я бы хотел узнать, когда можно подойти и посмотреть.

— Ну, зачем же смотреть? Нужно сразу заниматься приходить, приходите послезавтра в восемь в спортивной форме, а там уж видно будет.

Да уж, Чиж точно в обморок упадет, когда узнает, что я решил заняться спортом.

— Конечно, спасибо вам и до встречи, — зевнув, сказал я.

— Увидимся послезавтра, — ответил Чин Кхо.

Положив трубку, я, едва волоча ноги, дошел до кровати, упал на нее ничком и мгновенно уснул.

Разбудил меня тихий стук в дверь.

— Ну нет! Опять! — застонал я, — Мне никогда не дадут поспать!

В квартире было совершенно темно, как и за окном. Я поднялся с кровати и поблагодарил гипнотизеров за то, что могу видеть в темноте. А то я бы уже давно свернул себе шею, пытаясь добраться до двери в полной темноте. Я аккуратно обошел стопки книг на полу. Проходя мимо кухни, я по инерции включил в ней свет, то же я проделал и в коридоре. И только потом заметил, что ни там, ни там он не включился. Напряг у нас с электричеством, однако.

Как же неудобно спать в одежде. Я мельком посмотрел в зеркало, пытаясь понять, насколько я страшно выгляжу. Ах да. Толку-то, у меня же проблемы с отражением, никогда я к этому не привыкну.

Заглянув в глазок, я увидел свою любимую соседку — Клавдию Степановну. По всей видимости, она решила сообщить мне все, что думает обо мне и об отключении по моей вине электричества.

Я открыл дверь и выдавил приветливую улыбку.

— Здравствуйте Клавдия Степановна, какими судьбами?

— Здравствуйте Виктор, простите, что мешаю…

Она сказала слово — простите?! Я за три года ни разу ничего похожего от нее не слышал не то что в мой адрес, а вообще, в адрес кого-либо.

— Да что вы! Я все равно уже собирался вставать, — соврал я.

Однако же, я голодный, как целая стая волков. Сейчас бы крови немного…Тфу ты! Я положительно не здоров…

— Тут у нас электричество перестало работать…

— Я тут не при чем, — тут же ляпнул я, и уставился на нее, в надежде, что она не знает, что во всем виноват я.

— Конечно-конечно, я собственно не по этому поводу, — тут же сказала она.

Что-то она уж больно вежливая. Подозрительно все это.

— А по какому? — осторожно осведомился я.

— Видите ли, я бы хотела забрать у вас свой конверт с перстнем, так вышло, что его по ошибке принесли не к моей квартире, а к вашей.

Прошла минута, затем вторая, а я все стоял и тупо смотрел на гостью.

Это что же это получается, перстень не мне что ли предназначался? Но ведь следили-то за моей квартирой, хотя минуточку…Никто не говорил, что следили именно за моей квартирой. Следили за моим подъездом и, готов поспорить, что следили за ним именно в ожидании этого пакета. Тогда все становится более или менее понятно, вот только все равно остается столько вопросов, что ум за разум заходит. Пожалуй, на один из вопросов, можно узнать ответ прямо сейчас, если конечно бабулька захочет на него отвечать.

— Простите, а чем вы докажете, что конверт действительно предназначался вам? — спросил я.

Мне показалось, или она смутилась?

— Видите ли… Этот конверт не совсем мне прислали. Его прислали моему мужу…покойному. Он давно еще его ждал, но вот пришел он только сейчас.

Давно ждал. Так ведь сколько я тут живу, она одна была. Выходит ее муж умер как минимум пять лет назад. Я, конечно, понимаю, что наша почта особой скоростью не отличается, но чтобы письмо пять лет шло…

— А кто был ваш муж? — спросил я, — Вы извините, что не приглашаю в квартиру… у меня тут, что-то электричество не работает…

— Да нет, ничего. Я вызывала электрика, но когда он еще придет. Да и не привыкать нам, мы в военные годы привыкли при свечках ужинать…

Я поспешил прервать ход воспоминаний.

— Так что там с вашим мужем?

— …Да…Он был ученым. Я сама не знаю, что он исследовал, но что-то важное, потому что он даже мне ничего об этом не говорил, а мы ведь с ним прожили тридцать лет вместе, и раньше он от меня ничего не скрывал…

Что меня удивило, так это с чего это она так охотно стала мне рассказывать о своем муже. Мне казалось, что она меня терпеть не может.

— …Перед смертью он ждал какой-то конверт из Америки, он так радовался, я никогда не видела его таким возбужденным… — неожиданно она всхлипнула.

Так. Только слез мне тут и не хватало.

— А как он умер? — быстро спросил я, пока она совсем не расплакалась, Извините за такой вопрос, я понимаю, что вам тяжело…

— Да нет, что вы. Сердце у него слабое было. Сердечный приступ у него случился, ничего криминального. Вы ведь об этом подумали? — она выжидательно посмотрела на меня.

— Да нет…Просто спросил…Вы меня извините, но я не могу вам отдать этот конверт, потому что у меня его нет, — соврал я, — Понимаете…у меня на днях было ограбление и его украли вместе со всеми деньгами и прочей мелочью.

Старушка покачала головой.

— Я так и думала, ведь и меня обокрали и мне кажется, что обе кражи связаны… — задумчиво сказала Клавдия Степановна.

Ну прямо мисс Марпл какая-то. Может она еще сейчас мне устроит допрос?

Я поспешил перебить ее, пока она чего доброго и вправду не начала задавать вопросов.

— А что у вас такого украли, что навело вас на мысли о том, что эти две кражи связаны?

Мне показалось, что она задумалась отвечать ей на этот вопрос или нет, но все же решила ответить.

— …От мужа у меня остались некоторые документы, которые он приносил с работы для работы дома. Собственно, кроме этих документов и денег у меня больше ничего и не украли. Вы меня извините, но я тогда пойду, что-то я себя чувствую не очень хорошо.

— Да конечно…

Мне уже было не до нее. Я стоял с открытой дверью и размышлял о последних событиях. То, что она скрылась за свей дверью, я заметил только через пару минут. Я рассеяно закрыл дверь и поплелся в свою комнату с твердым намерением либо спать до потери пульса, либо размышлять над новыми фактами пока не опухнет голова. Неожиданно меня осенило. Черт побери! Как же она узнала о том, что конверт находится именно у меня и что в конверте перстень?! И откуда уверенность в том, что это именно тот конверт?! Я, было, бросился к двери, чтобы сразу задать оба вопроса старушке, но потом вспомнил, что время-то уже не детское, да и старушка говорила, что устала. Лучше уж завтра спросить, а то сейчас как-то неприлично.

Зайдя в комнату, я сразу же почувствовал, что в комнате что-то не так. Да и не мудрено, в ней орудовало аж три человека. Видно воры совсем стыд потеряли.

В тот момент, когда я зашел, они как раз приступили к обыску моих книжных полок. Половина книг уже валялась на полу, и один из субъектов старательно их рвал, пытаясь что-то в них найти. Второй субъект не торопясь и с расстановкой простукивал стены, а третий открывал дверь стенного шкафа, в котором хранился мой скудный гардероб. Что самое удивительно, все это происходило в полной тишине. Книги тихо падали на пол, звук стука по стенам, по всей видимости, слышал только сам стучащий. Даже звуки дыхания потонули в полной тишине моей, как никогда тихой, комнаты.

Я остановился в немом удивлении, едва войдя в комнату. Но долго стоять с открытым ртом мне не пришлось, потому что, по всей видимости, не я один тут видел в темноте. Все трое, как по команде, резко повернулись в мою сторону. Казалось, они были удивлены не меньше меня. Однако их удивление прошло гораздо быстрее моего. Едва я собрался сказать что-нибудь пугающе-злое, как они разом бросились к входу на балкон и прыгнули рыбкой с моего второго этажа. В отличие от них, я от удивления оправился не сразу. Секунд через пять после исчезновения из поля зрения пяток всей троицы.

Я выскочил на балкон и посмотрел вниз. Внизу уже, конечно же, никого не было. Да и что можно увидеть в зеленом палисаднике, даже если ты видишь в темноте. Густые кусты и деревья с легкостью прикрыли отход троице, устроившей у меня в комнате незапланированный акт вандализма.

— Что за дела-то вообще? — удивленно произнес я, наконец, вслух.

Вот только голоса своего я не услышал.

В комнате по-прежнему стояла полная тишина. Ее не нарушил даже мой голос. Из интереса, я поднял книгу и уронил на пол. Тишина.

Я взял коробку от какого-то компакт диска, и со всей силы кинул на пол. Тишина.

Я настолько удивился, что, не поленился и сходил на кухню за кастрюлей и половником. После чего, взяв в одну руку половник, а в другую кастрюлю, я принялся ходить кругами по комнате и бить ими друг о друга. Поначалу в комнате по-прежнему было тихо, но вскоре где-то на уровне слышимости появился даже не звук, а отголосок звука. Окрыленный успехом, я начал стучать еще усиленней и добавил громкости, начав кричать.

За этим занятием, меня и застали люди, ворвавшиеся в мою квартиру.

На миг все замерли: я, с кастрюлей и половником в руках, и трое мужчин с АКМ на перевес. Они удивленно смотрели на меня, а я удивленно смотрел на них, пока один из них, видимо старший, наконец, удивленно не произнес:

— Что вы тут делаете?

Я был так удивлен, что даже не сразу заметил, что слышу его голос, как и прочие звуки улицы, отсутствия которых я даже и не заметил.

— Аа…

Минуточку!

— Я-то тут живу, а что вы тут делаете?! — пришел в себя я.

Тут уже в ступор вошли они.

— Аа…Мы дежурили внизу, когда увидели, что из вашей квартиры выпрыгивают три человека. Мы подумали, что они с вами что-то сделали и поднялись к вам. На звонок никто не ответил, вот и пришлось войти…

— Вы дверь взломали?

Опять дверь ставить?!

— …Ээ…что ж мы, звери какие. Мы просто вскрыли, замок-то у вас простенький. Я бы на вашем месте поменял его.

Все понятно. Вот только что это они такие вежливые. Я-то думал, меня сейчас к стенке поставят, обыщут, и в участок. А там уж разберутся что к чему. А тут чуть ли не на вы.

— А вы, вообще-то, зачем внизу дежурили? — решил все же спросить я.

Главный, должен заметить, довольно молодой парень, удивился.

— Так нас же поставили вас охранять.

А, ну тогда понятно. Небось Сергей Иванович расстарался, чтобы я не сбежал.

— Вы их хоть поймали? — спросил я, уже догадываясь, что мне ответят.

— Никак нет. Удрали. Нас же всего трое. Как же мы весь палисадник окружим?

Правильно, никак.

— Понятно. Ну, вы хлопцы извините, но мне спать надо. Так что идите, охраняйте дальше.

Главный хлопец спохватился.

— Да конечно. Извините, а с вами точно все в порядке?

Нет, конечно, но ты-то мне уж точно не помощник.

— Да, уверен. Сейчас вот приберусь и спать лягу.

— Ну, спокойной ночи вам. Мы снаружи в машине будем дежурить, так что если что — зовите, — сказал один из них, выходя из моей квартиры.

Я вышел из квартиры и, на всякий, случай посмотрел на замок. На нем не было ни царапины. Ничего не скажешь, профессионально открыли. Кто бы мог подумать, что в милиции такие умельцы работают.

Я вошел в комнату и окинул взглядом бардак. Тут и до этого-то было не очень чисто, а уж теперь и вовсе, как на помойке: разорванные книги, целые книги, осколки от горшков с цветами земля из этих же горшков, и прочие вещи. Никакого желания убираться у меня не возникло. Даже отдаленно. Но книги я все же на полке расставил. Ведь книги — это святое.

Единственное, что меня беспокоило на данный момент, так это странное исчезновение звуков в моей квартире. Это было просто невероятным. То, что ко мне в квартиру залезли, мне уже совершенно не казалось чем-то особенно страшным. Как никак, уже третий раз залезают. Человек ко всему привыкает. Кроме этого что-то еще не давало мне покоя. Я даже не могу сказать что именно, но что-то меня волновало, находясь где-то на грани сознания. Как я ни напрягался, я не мог понять, что это.

В таком растрепанном и нервном состоянии, как обычно, не раздеваясь, я и лег спать. Сон долго не шел, и я ворочался пол ночи. Такое со мной было впервые за долгое время. Обычно я засыпал еще до того, как голова касалась подушки, а тут у меня в голове вертелись какие-то непонятные образы и голоса. Я вспоминал все события последнего месяца, и мне все время казалось, что я упустил что-то очень серьезное. И в тот момент, когда я был близок к разгадке…я уснул.

Глава 16

Солнечный луч пробежался по полу и скользнул на кровать. Вышеупомянутая кровать представляла собой столь пренеприятное зрелище, что луч поспешно скользнул дальше, как будто в надежде найти что-нибудь более достойное своего чистого света. Луч застал эту развороченную, как будто по ней проехался танк, кровать далеко не пустой. В кровати лежало тело. Тело не подавало ни малейших признаков жизни: глаза закрыты, пульса нет, бледная, я бы сказал даже синяя (хотя мне видно плохо) кожа и ни намека на дыхание. Грудная клетка совершенно неподвижна, кровь не льется по жилам. Тело можно было бы назвать трупом, если бы не одно но… Этим «но» являлся один маленький факт: тело принадлежало мне! При этом ничего общего я с этим телом не ощущал. Я его не то, что не чувствовал, я его, в общем-то, даже не видел. Единственным «окном», соединяющим мое сознание с внешним миром был, приоткрытый на один миллиметр, правый глаз. Через него-то, как через иллюминатор, я и обозревал свое тело и, конечно же, мой любимый красный глаз на стене.

Заметил я свое замечательное состояние за несколько секунд до появления лучика света. Представьте себе, каково проснуться, совершенно не ощущая своего тела. Сначала мне показалось, что я умер. Однако, скорее всего, просто по инерции, у меня дернулся глаз. Хотя теперь я понимаю, что это была лишь последняя предсмертная судорога. Как я могу предположить, мое тело решило умереть и забыло сообщить о своих намерениях моей душе. Хотя, опять таки, я могу предположить, что все умирающие видят окружающий мир и после смерти, как я. И глаз красный все как-то странно на меня смотрит… Только сейчас я заметил, что в зрачке глаза торчит зеленый перстень. Тот самый который я недавно, как выяснилось по ошибке, получил по почте. Я вдруг запоздало удивился, что совершенно не думал о нем и о его местонахождении. После того, как я его достал и конверта и рассмотрел, он как бы перестал для меня существовать физически. Только как факт. Дескать был… получил… посмотрел… и все! А куда я его положил и почему во время обысков его никто не нашел я не знал. Только сейчас, когда я увидел его, я вспомнил, как ни с того, ни с сего взял и бросил его через плечо сразу после того, как рассмотрел. Причем именно в сторону той стены, на которой ныне был увековечен глаз. Я так удивился, что задумался над этим фактом довольно на долго…

Прошло уже часа три. Хотя возможно для меня время летит медленнее или, наоборот, быстрее. Ни в чем уверенным я быть не могу. Кто-то уже с десяток минут стучал в дверь, но открыть было некому. Я задумался о смысле жизни. Мысли текут на удивление быстро, и вообще… слишком много появляется умных мыслей. Это не к добру.

Мне кажется, что прошло еще часа два моего субъективного времени. Я однозначно решил, что мы живем, не просто так, но зачем решил не думать, становится страшно. Решил подумать о чем-то более насущном. Долго думал о «братстве крови» и пришел к некоторым выводам. То ли я стал таким умным, то ли раньше об этом просто не задумывался, но есть возможность, что братству я нужен был вовсе не как переводчик. Да и мое одиночество дело десятое. Мало ли в нашем доме одиноко живущих людей? Вот документы, украденные у соседки это понятно. Наверняка ее муж занимался какими-то важными исследованиями для правительства. Не исключено, что исследованием перстней или чего похуже. Иначе, зачем бы ему прислали конверт с перстнем? Если его вообще-то прислали именно ему, в чем полной уверенности нет. Вот пригласить бы Клавдию Степановну на допрос с пристрастием к Сергею Ивановичу. Они бы со своим экспериментальным гипнозом быстренько проверили все ее слова.

Тут на меня опять нахлынула апатия. Тело-то не двигается. Я бы даже сказал больше — оно мертво! Куда ж я теперь без тела-то денусь? Никакой связи с внешним миром. А то ведь еще возьмут и закопают…

Прошло не более пятнадцати минут, как послышался скрип в прихожей. Судя по тому, что никто не звонил — это явно не званные гости. Однако, единственное, что я вижу — это кусок своего бренного тела и стену. Так что когда сзади послышались шаги, я только мысленно вздохнул и стал ждать. Сзади кто-то тихо крался. Неумело, постоянно натыкаясь на разбросанные вещи, но, все же, явно пытаясь красться. Прошло минуты две, прежде чем этот кто-то почувствовал себя немного увереннее и подошел к моей кровати. К сожалению, мой круг зрения не позволял увидеть гостя. Вскоре послышались звуки передвигаемых предметов и шуршание, которое не оставляло никаких сомнений о характере проводимых в комнате работ. В моем неудобном состоянии мне не оставалось ничего иного, кроме как превратиться в слух и терпеливо слушать.

По правде говоря, хотя я старался об этом не задумываться, возможно мне придется «превратиться в слух» надолго, если не навсегда.

Гость явно не собирался отдыхать. Послышались звуки передвигаемой мебели и падения тяжелых предметов. По звуку шагов я следил за передвижениями гостя и примерно представлял что он делает в данный момент: вот он скидывает недавно расставленные мною на полки книги, вот он открывает двери стенного шкафа и раскидывает одежду. Я очень надеялся, что он не додумается залезть за трубу батареи, ведь именно туда я спрятал все свои оставшиеся деньги. Но вот послышались удаляющиеся шаги и гость ушел, оставив меня наедине со своим страхом. Едва стихли шаги, как я начал скучать по своему незваному гостю. Единственное, что меня ставило в тупик, так это то, что моего гостя не смутило присутствие моего бренного тела на постели. За все двадцать-тридцать минут, что он был в квартире, только один раз он задержался рядом со мной, да и то всего на секунду.

Черт, о чем я думаю? Нужно думать о том, что делать дальше. Хотя, вообще-то я делать ничего не могу… Разве что созерцательствовать глаз, насмешливо смотрящий на меня со стены.

Прошло немало времени. Я много думал. Я думал обо всем: начиная от школьных годов и заканчивая сегодняшним днем. Я обдумывал все свои ошибки, все победы и поражения. Больше всего времени я посвятил обдумыванию последних событий. Я долго думал о перстнях и о работе в Агентстве. До меня только теперь дошло, что эта работа может быть очень интересной, и даже более того: она может стать моим призванием, с нынешними-то моими способностями. И даже не смотря на все проблемы, последние недели были захватывающими. Это было именно то, о чем я мечтал еще в детстве, читая под одеялом фантастические рассказы: приключения (увы, все время болезненные), девушки (к сожалению выбирающие других), сверхспособности (скорее причиняющие вред, чем помогающие) и загадки (которые лучше и вовсе не разгадывать). И все же в этом есть свой шарм. Все было бы неплохо…если бы не мое нынешнее положение. И еще я неожиданно вспомнил, что видеть в темноте я начал до того, как на меня одели перстень. Да и солнце мне уже начинало мешать на обратном пути из Киева, когда никаких перстней и в помине в моей жизни не было…

Мои мысли уже начали разбредаться. Я уже не могу мыслить так четко, как несколько часов назад. Да и не хочется. Меня охватила апатия. Мне кажется, что я сошел бы с ума, пролежи я еще несколько часов в недвижимом одиночестве. Но меня спасли события, которые произошли в ту секунду, когда моя апатия проходила последнюю стадию. Сначала зазвонил телефон. Он звонил подолгу, минут по пять, и всего раз восемь. Мне даже стало интересно кому я так сильно нужен. Едва прозвенел последний звонок телефона, как начал звонить дверной. Терпения тут явно кому-то не хватило, потому что буквально через минуту в двери повернулся ключ и она скрипнула, открываясь. Я примерно догадывался кто это мог быть, но хотелось проверить свою догадку…

И я оказался прав. В коридоре раздался зычный голос:

— И какого черта вы притащили меня сюда?! Если этот придурок не хочет идти в лабораторию, так приведите его под дулами автоматов, хоть целую армию вызовите, но приведите…Так ведь нет! Зачем им армия, когда есть профессор. И задолжности по зарплате за год ему не придется отдавать. Ну что уставился? Иди вперед! Тоже мне защитники отечества, бедного ученого в самое пекло пускают, — в коридоре послышалась возня, которой обычно сопровождается потасовка.

Я сразу узнал горластого ученого. Нестеров настолько по мне соскучился, что решил сам заехать за мной домой. Как мило. Может он еще и кофе в постель принесет.

Раздались шаги и кто-то быстро приблизился к постели.

— Простите, но он же мертв, — раздался незнакомый голос.

— Как это мертв?! — гаркнул Нестеров.

Неожиданно картина, раскрывающаяся перед моими не совсем зрячими очами изменилась, и в поле моего зрения возникла красная и злая физиономия.

— Вот засранец! И вправду мертв… минуточку, да судя по состоянию тела он мертв не один день! Вот и характерная колотая рана.

Колотая рана? Помнится я ложился спать весьма здоровым. Ну уж колотых ран точно не было, я бы наверняка заметил. Да и мертвым я себя последние несколько дней не ощущал. Больным — это да, без сознания — тоже бывало, но чтобы мертвым!

— Нет, ну это надо! — со злостью воскликнул ученый, — Он что, специально сдох?! Да у меня одних тестов было подготовлено на ближайший месяц шестьдесят штук, не говоря уже о… Да я бы его за это сам убил, если бы он не был уже мертв! Хотя… Нужно его срочно забирать в лабораторию, пока не приехали местные власти. Они, конечно, никогда не торопятся, но черт их знает. Ей, капитан, или как там тебя, заворачивай его в ковер, который висит на стене и тащи в машину.

Я даже обрадовался тому, что меня сейчас отвезут в лабораторию. Может быть там они смогут мне помочь. В конце концов, есть же современная техника. Да и должны же они понять, что одной колотой раной меня не убить. Ведь от десятка пулевых ранений я же очухался.

В этот момент из коридора раздался удаляющийся голос Нестерова:

— … может, мы еще успеем провести тесты на спинном мозге, да и опыты на мозжечке куда удобнее ставить со снятой черепной коробкой…

Тут весь мой оптимизм куда-то пропал.

С распиленной черепной коробкой я красивее выглядеть не стану, да и шляпу не удобно носить будет. Нет, ну какая же зараза этот Нестеров! Сначала экспериментальный гипноз, теперь значит черепная коробка! Ну погоди! Вот только оживу, встану и так отделаю. У тебя не то, что детей не будет, ты у меня всю жизнь под капельницей лежать будешь! Да я тебя…

— Ну и бардак тут у него. До чего же, бывает, люди доходят. Такой помойки я даже в квартирах наркоманов не встречал, — неожиданно поведал кому-то уже знакомый мне по голосу капитан.

— И не говори. Чего только один глаз на стене стоит. Такая мерзость. Напоминает бред сумасшедшего, не находишь? — послышался голос с прибалтийским акцентом.

И этот голос тоже кажется знакомым. Но откуда?

— Глаз? Фу, какая мерзость. А я и не заметил его под ковром.

Под чем?! Никакого ковра глаз еще минуту назад не прикрывало. Сейчас, правда, я ничего сказать не могу, потому что вижу только потолок.

— И не говори, — опять послышался знакомый голос. Ну, где же я его слышал?

— В этот ковер мы его и завернем, — сказал капитан, — А зачем тебе?…

Послышался глухой удар и тут же за ним звук падающего тела. Перед тем, как на меня набросили ковер, я успел увидеть лицо человека, только что оглушившего, если не убившего, капитана. Оно было мне не знакомо. Но вот голос я узнал. И ошибиться я не мог. Сначала меня сбил с толку прибалтийский акцент, но этот голос я не мог забыть. Это был голос человека, которого я называл колдуном.

Если честно, то я даже немного обрадовался. Уж этот-то должен догадаться, что я почти жив… ну по крайней мере еще мыслю, а значит существую. Может он хотя бы захочет услышать мои мольбы о пощаде, прежде чем убьет, а для этого меня придется оживить. Судя по тому, что он делал на дискотеке, для него это пара пустяков. Хотя судя по тому, что творил на дискотеке я, это и для меня должно быть парой пустяков. Но все же я с надеждой затаил дыхание и стал ждать, что же будет дальше. Уж хуже-то быть уже не может, так что бояться нечего…

— Значит все таки подох… — неожиданно услышал я голос прямо рядом со своим ухом.

А я уж понадеялся…

— Ну перстень-то тебе теперь не понадобится я думаю? — с издевкой добавил Колдун.

Я, естественно, молчал.

— Так я и думал…

Послышался шорох и мой не зависящий от меня взгляд сместился с ближней стены на потолок. Однако мне было все равно. Я вдруг вспомнил о том, что говорил мне Нестеров. Ведь когда снимают перстень, человек умирает. С другой стороны я-то вроде уже и не живой. Хотя и мертвым меня назвать язык не поворачивается. Особенно у меня…

Но тут мне стало совсем не до размышлений. Я увидел как Колдун, наконец появившись в поле моего зрения, берет мою руку с перстнем на пальце. Я так сосредоточенно следил за движениями его рук, что время замедлило свой бег. Я отчетливо видел, как он одной рукой сильно сжимает мою кисть, а другой со всей силы дергает за перстень. И перстень, блеснув мне напоследок красной искоркой, легко слетает с моего пальца. Видимо, Колдун сам не ожидал, что перстень так легко снимется, потому что он слегка покачнулся, не удержав равновесие, и выругался.

Мертвее, чем я уже был, я не стал. Значит либо я уже и так совсем мертв, либо что-то тут не так.

Видимо так решил и Колдун, потому что он окинул мое бренное тело подозрительным взглядом и, неожиданно резко приблизив свое лицо к моему, распахнул мои веки. Если бы я мог, то наверное сказал бы спасибо. Теперь я мог наконец рассмотреть Колдуна получше и увидеть, что одет он в милицейскую униформу, как и человек, лежащий недалеко от меня. Жив он или мертв, я не знал. Колдун же, так ничего интересного в моих глазах и не найдя, убрал перстень в карман и подошел к им же оглушенному милиционеру. Неожиданно он незаметным движением привел тело в горизонтальное положение и похлопал ему по щекам.

— А?…

Милиционер слегка сонно открыл глаза, пытаясь понять что происходит.

— Ты чего задумался? — совершенно спокойно спросил Колдун.

— Я?…а…ну да… Ну что, понесли что ли? — полностью пришел в себя милиционер.

— Сначала нужно его в ковер замотать, — напомнил Колдун.

— Ага. Давай. Я разложу ковер, а ты тело к нему подтащи…

Из ковра слышимость была очень низкая. Если быть точным, то я вообще ничего не слышал. Кроме конечно звука работы двигателя машины, на которой меня куда-то везли. Мне почему-то с сожалением подумалось, что везут меня вовсе не в морг. Я пытался поразмышлять над произошедшим, ведь я остался без перстня, но кроме собственной головы, плавающей в банке мне почему-то больше ничего в голову не приходило. Мне так стало себя жалко, что я даже прослезился…мысленно… За переживаниями я не заметил, как мое тело вынесли из машины и принесли в какое-то помещение. Судя по всему лабораторию, потому что когда меня вытащили из ковра, то первым, что я увидел был стол с какими-то колбами и прочей фигней, которая так всех интриговала на уроках химии в школе.

Положили меня видимо на операционный стол, потому что надо мной светила огромная лампа, типичная для операционных, как их показывают в фильмах.

— Ну что? — послышался голос, в котором я легко узнал Сергея Ивановича, который по всей видимости, пришел проведать «больного».

— Мертвее не бывает, — ответил, конечно же, Нестеров.

— Лидии пока что лучше не говорить. Боюсь она слишком болезненно воспримет известие о его смерти. Тем более удачно, что она как раз сегодня уехала в Киев.

Надо мной появилось озабоченное лицо главного.

— Нужно ее там ненадолго задержать… на недельку — две.

— Без проблем, — с готовностью ответил доктор, — Тем более там как раз дело есть подходящее. Трупы с разорванными артериями. Видать очередной маньяк фильмов про вампиров пересмотрел.

Сергей Иванович нахмурился.

— Я надеюсь, что ты прав и это всего лишь маньяк…

Послышался смешок.

— Да брось ты. Ты же не веришь в эту фигню?

— Всякое бывает, и уж тебе ли об этом мне знать. Ну ладно, не будем сейчас об этом. У нас других забот хватает. Нужно снять перстень. Шестой экземпляр нам весьма пригодится, хотя лучше бы…да чего уж там…, - махнул рукой главный.

— Конечно…, - и спустя несколько секунд, — А на какой руке он был?

— А не все равно? — раздраженно отвечает Сергей Иванович.

— На правой нет.

— Ну посмотри на левой.

— И на левой нет.

— Что?! Ты что ж идиот…, - Сергей Иванович замолчал и пропал из виду, видимо сам решил проверить.

И спустя еще минуту:

— Быстро вызывай спецгруппу! Кто забирал с тобой тело?! Как его фамилия?

— Одного Сергеев, а второго… — протянул Нестеров.

— Второго?! Я с тобой одного Сергеева посылал! Как выглядел второй?!..

Дальнейшего я не услышал, потому что меня отвлек непривычный звук. Очень тихий, и уже немного подзабытый, но от этого не менее прекрасный. Я на некоторое время просто растворился в этом звуке. Я очень боялся ошибиться и поэтому старался даже не думать, чтобы не отогнать это наваждение. Но это было определенно не наваждение. Я в этом окончательно убедился спустя несколько минут. Я просто физически ощущал, как мой организм пробуждается от своего странного сна: сердце начинает медленно качать кровь, легкие начинают то расширятся, то сжиматься. В общем организм решил таки заняться своей работой, от которой он нагло отлынивал последний десяток часов. Я был так счастлив, что не сразу заметил, что обстановка вокруг меня слегка изменилась: появилось несколько людей в белых халатах и масках. Среди них легко угадывалась дородная фигура Нестерова. По всей видимости за меня наконец решили взяться. И это тогда, когда я наконец-то почти ожил. Мне вдруг стало так обидно…

— Значит, сначала сделаем разрезы здесь и здесь… — донесся до меня голос Нестерова.

От реплики доктора меня отвлекло еще одно обстоятельство: я начал ощущать холод. Особенно спиной и тем, что пониже, ведь я лежал на холодном железном столе. Это открытие вопреки всей ужасности меня обрадовало ничуть не меньше, чем первый удар сердца.

— Начинаем, — неожиданно отчетливо прозвучал у меня в ушах голос Нестерова.

Но начать они ничего не успели. Потому что спустя секунду лежание на холодном железе дало о себе знать и я неожиданно дернулся всем телом и…громко чихнул.

Тело неожиданно вновь стало мне повиноваться. От радости я вскочил как был, в одной набедренной повязке странного фасона, со стола и вдохнул наконец полной грудью воздух. Как я соскучился по этому сладкому ощущению вдоха…

В лаборатории стояла полная тишина. Врачи, видимо, были не из слабонервных. Потому что никто в обморок не упал. Они просто в оцепенении и не мигая смотрели на меня.

Тут я вспомнил что собственно со мной собирались сделать и наконец дал волю чувствам:

— Ах вы крысы лабораторные! Меня резать!!! Я вам покажу тесты на мозжечке!

Неожиданно, исключительно по наитию, я подскочил к ближайшей фигуре в халате и ударил ей между ног. Совершенно случайно (честное слово) этой фигурой оказался уже хорошо знакомый мне Нестеров….

Глава 17

— И не женюсь я никогда, ведь все ж дороже мне свобода… Чем эти девичьи уста, что подарила нам природа… — распинался актер на сцене.

Эх… как давно я не был в театре. На самом деле, первый и последний раз я был в театре еще в детстве… кажется на спектакле «Кот в сапогах». Помню родители меня ели затащили, а потом весь обратный путь я у них допытывался почему убили бедного людоеда. Это был сильный удар по моей детской психике… Шучу конечно, но все же людоеда было действительно жалко. Как бы там ни было, а как оказывается интересно ходить в театр. Особенно когда ты можешь видеть все действие, даже то, что происходит за кулисами. Смотришь и видишь, как актеры судорожно бегают от одного выхода к другому и пытаются не забыть тексты, неоднократно повторяя их в уме. Иногда мне даже удавалось услышать их мысли весьма четко. Правда, мысли зрителей почему-то услышать не удавалось. Но над этим я совершенно не задумывался: я просто расслаблялся. Как приятно ощущать свое бренное, но от этого не менее родное тело: двигать им, ощущать запахи, осязать. Все так правильно говорят: многое мы не ценим до тех пор, пока не потеряем, но уже, как правило, оказывается слишком поздно. Как все таки хорошо, что для меня еще ничего не поздно. Как прекрасна жизнь! После того, как я долгое время был с самим собой наедине; после того, как я почти что умер. Я действительно понял, как мне повезло, что я одарен таким богатством, как жизнь. Причем жизнь в довольно неплохом теле. Хотя конечно надо бы над ним еще поработать…но об этом чуть попозже.

— В мужчинах лишь одно достойно уваженья… Что служат женщинам они без всякого стесненья… — насмешливо проговорила худенькая девица, судя по всему заядлая сердцеедка.

Тут я бы не согласился. Хотя в чем-то… Вот я, когда только выскочил из здания, в которое меня свезли, сразу увидел прелестное создание. Хорошо еще, что одежду успел найти. Охраннику она все равно уже была не нужна. Да и не погнался за мной никто сразу. Некогда им было. Что-то там в лаборатории взорвалось. Уж не знаю что, но тааак жахнуло. Я и всего-то пару колбочек уронил, когда докторов недоделанных раскидывал. А тут еще охранник прибежал… Кто же виноват, что когда он меня ударил резиновой (резиновой!) дубинкой, эго током шарахнуло. Ну так вот, когда я вылетел, да-да именно вылетел, из здания, я оказался напротив здания театра. И так получилось, что я как раз налетел на девушку, продающую билеты на вечерний сеанс. Мне просто повезло, да и у охранника в кармане как раз нашлись деньги. И вот я теперь сижу в театре и расслабляюсь. И почему я раньше в театр не ходил?

— Он без нее, иль без него она… кто б что не говорил, а друг без друга… Их жизнь не будет радостью полна… Так стань же женщина счастливой ты супругой… — закончил рассказчик и занавес начал закрываться под бурные аплодисменты.

Что, уже все? Вот досада. Я так половину и пропустил. Слишком отвлекся на свои мысли. Однако ж все таки тут есть о чем поразмыслить. Хотя конечно голова начнет болеть сразу.

Что со мной было? Повторится ли это еще? Как Колдун с меня снял перстень? Почему со снятием перстня способности совершенно не уменьшились? Что мне делать дальше? Стоит ли возвращаться в квартиру, или меня уже опять похоронили? И, кстати, о квартире: что это все таки за глаз такой и почему никто на него не обращает совершенно никакого внимания? Никому даже не кажется странным, что в стене выбит огромный глаз. Почему? А уж про то, как же мне все таки управлять теми способностями, что у меня есть, я и вовсе молчу.

Ну вот, уже голова заболела. Лучше не думать об этом. Я уже решил, что отныне я не буду зря тратить свое время. Я должен его тратить с максимально пользой для себя и других. И вот что касается себя… то время-то всего восемь часов! Я еще могу успеть пойти на тренеровку к Чину. Подумаешь, немного опоздаю и приду без спортивного костюма…

Пока я размышлял, толпа уже вынесла меня на улицу. Неожиданно мне вспомнилась встреча на Красной площади после моего первого побега. Не хотелось бы повторять свои ошибки. Вот только где метро я, к сожалению, не знаю. Если честно, то я даже не знаю в каком театре-то был. Однако решать надо было быстро, потому что медлить не стоило, тем более, что я находился всего метрах в ста от здания лаборатории. Почему-то пожарных машин нигде не было. Видать не сильный пожар-то был… а жаль.

Я подошел к ближайшей парочке, одетой в кожаные «косухи», и спросил, в какой стороне находится метро. Видимо, униформа охранника внушала уважение даже на моих худых плечах, потому что мне охотно объяснили весь путь и еще предложили сигарету и пива. От сигареты я отказался, а вот пива хлебнул.

До метро я обрался довольно быстро и вскоре, предварительно поплутав по переходам, уже ехал в Новогиреево.

В вагоне метро было довольно много народу, но это не помешало мне удовлетворить свое любопытство. Первым делом, вбежав в вагон, я посмотрел в закрывающиеся двери и конечно ничего не увидел. Мое отражение по-прежнему было в увольнительной и явно не собиралось приступать к своим обязанностям. Поэтому я, уже по привычке, отошел от двери и спрятался между двумя людьми в военной форме. Так я и ехал, постоянно прячась от стекол, на которых мог бы отразиться мой лик. Мог бы… если бы не… Хмм…Если бы не что? Что же со мной такое. Кстати, никакого желания кровушки у меня не возникло. Я даже специально смотрел на шейки особенно привлекательных девушек. Значит для меня, как для человека, еще не все потеряно. Вот наступит день, тогда и увидим. Единственное, что меня действительно беспокоит, так это то, что я очнулся из своего очень глубокого онемения ближе к вечеру. А началось оно примерно в районе утра. А вдруг это именно «вампирский» дневной сон? Вот ужас-то. Еще одного дня в таком состоянии я не выдержу.

В любом случае я об этом скоро узнаю… через каких-нибудь шесть-семь часов. Но лучше об этом вообще не думать.

За размышлениями я не заметил, как оказался около спортивного зала. Из него как раз выходили последние ученики.

Значит я все таки опоздал. Досадно конечно… но с другой стороны, я так не привык к мысли о занятии спортом, что никакого особого огорчения не испытал. И когда меня окликнул уже знакомый тихий голос, я даже немного огорчился.

— Здравствуйте Виктор. Вы все-таки пришли. Вот уж не думал.

А уж как я-то не думал.

— Здравствуйте. Да, решил вот немного физически и духовно облагородится, но занятия, к сожалению уже кончились, — огорченно сказал я.

Как только я увидел этого удивительного человека, мне действительно стало жаль, что я опоздал.

— Ничего страшного. Я не тороплюсь, так что проходите и переодевайтесь.

Я немного удивился, но все-таки было приятно. Со мной будет заниматься мастер. Вот только…

— А мне не во что переодеваться, — признался я.

— Ничего страшного, — ничуть не возмутился Чин Кхо, — это не столь важно.

Мне ничего не оставалось, кроме как пройти в след за Чином в спорт зал. Мы прошли по площадке и начали спускаться по лестнице вниз. Как я и подозревал, спортзалом оказался подвал. Однако оборудован он был по высшему разряду: покрытые серым пластиком стены, мягкие маты, груши, какие-то деревянные фигуры, все это располагалось на площади в шестьдесят квадратных метров. Совсем не плохо, для «скромного зала».

— Проходите в раздевалку и оставьте там обувь, — проинструктировал Чин Кхо, — потом возвращайтесь и мы начнем занятия.

Я конечно подозревал, что я не в форме, но чтобы настолько! Я даже про себя невольно вспомнил то приятное время, когда не мог ощущать свое тело. Потому что теперь оно просто сводило меня с ума дикими болями в непривыкших к работе мышцах и порванных связках. Но начну по порядку.

Сначала была разминка. Всего лишь пол часа. Всего лишь пол часа, по истечению которых я жутко захотел домой, но, мне кажется, уже не дошел бы. С виду простые упражнения, с виду всего немного раз и довольно медленно просто убивали меня. Тело с хрустом в позвонках прокручивалось влево — вправо. Руки делали круговые движенья, постоянно напоминая о себе дружным хрустом локтей. Ноги не держали бедное измученное тело, не забывая хрустеть на каждом движении. А ведь как все хорошо начиналось.

— Ну я думаю, что для первого раза мы сделаем тренеровку попроще. Скажем упрощенную тренеровку детей — первогодок, — сказал Чин Кхо, окинув сочувствующим взглядом мою фигуру. Самое обидное, что он явно говорил совершенно серьезно.

Я конечно скрепя сердце согласился, хотя все же хотел сказать, что жалеть меня не стоит и что он меня недооценивает. Оказалось, что он меня переоценил. Лучше было сразу отказаться от этой глупой затеи. Ну не выходит из меня спортсмен.

Самое обидное, что просто упасть и спокойно умереть мне не позволяли остатки гордости. Если уж я не могу упрощенную тренеровку первогодок выдержать, то что уж говорить об остальном. Пить было так же нельзя, поэтому все три часа тренеровки я мучился от дикой жажды.

Но разминка все же закончилась, я был еще жив и даже почти еще мог двигаться. Поэтому тренеровка продолжалась. После того, как я в течение часа простоял в одной и той же стойке, постоянно понукаемый к «поправлению ноги», «выпрямлению позвоночника» и «слежению за своим телом», дескать оно само знает, что ему лучше, просто нужно ему не мешать.

Не знаю, как тела других учеников, но мое тело хотело только одного завалиться в постель и тихо умереть. Я с ним был в общем-то полностью согласен.

Потом еще в течение часа я повторял одно и то же движение, так, впрочем, мало-мальски правильно и не сделав. И под конец меня заставили отжаться столько раз, сколько я не отжимался за всю жизнь. К растяжке мы сегодня приступать не стали, потому что я все же был в брюках. Это меня спасло.

При выходе из спортзала Чин меня подбодрил, сказав, что я сегодня занимался совсем неплохо для новичка. Следующее занятие мы перенесли на понедельник. Выходные мне оставили для расслабления «натруженных» мышц. Если честно, то я очень надеялся на способности к восстановлению, потому что без них раньше чем через неделю я в строй бы не вернулся.

Чин пожал мне руку и отправился в противоположную от моего маршрута сторону. Я же, дождавшись пока он скроется за поворотом, согнулся и побрел к автобусной остановке. Более всего я сейчас напоминал Квазимодо в его самые худшие дни, хотя, мне кажется, меня все же скрутило сильнее. В общем как бы то ни было, я сел в автобус и поехал домой.

Тело у меня болело ничуть не меньше, чем когда я упал из окна морга. Может даже больше. Вот уж не скажешь, что в этом тихом человеке со спокойным взглядом столько склонности к садомазохизму. Ну, это я конечно шучу, вообще-то мне Чин нравится. Хорошо, что есть такие люди, которые привносят в этот мир хаоса какую-то стабильность.

Вот бы сейчас в горячую ванну…ах да, лучше не рисковать, пока водопроводчик не придет.

К дому я подошел с опаской. Выглянул из-за поворота и вроде бы ничего не заметил. Подошел в подъезду и, тихо открыв дверь, заглянул внутрь. Пусто и тихо. Это хорошо.

Я тихонько, только немного хрустя костями, поднялся на второй этаж и в который раз понял, что ключей у меня нет. Уж не знаю где они. В доме, или где-то в Агентстве. Но без ключей в квартиру не попасть.

Тело болело, но все равно другого выхода я не видел. Нужно лезть через балкон.

На улице я огляделся по сторонам, и никого не увидев, схватился за трубу и начал по ней подниматься, с трудом превозмогая боль в суставах, связках и мышцах.

— Вы куда это собрались Виктор Михайлович, — послышалось за спиной.

Это было столь неожиданно, что последние силы покинули мое тело и я бухнулся вниз с высоты второго этажа, на который уже почти забрался.

Сильные руки меня заботливо подняли и оперли на не менее сильное плечо. Удивительно. А с виду сержант Лысько таким уж крепким не кажется.

— Что же вы в таком состоянии еще и по трубам лазеете? — осведомился сержант.

Я все еще восстанавливал дыхание после падения и не очень-то мог ответить.

— Уфф…

— Где же это вас так угораздило? — немного дав мне прийти в себя, спросил он.

— Да вот не поверите, спортом решил заняться. Пошел в секцию ушу, а на обратном пути выяснил, что ключи где-то потерял.

— И каким же вы спортом, с вашего позволения, занялись? — с еще большим интересом спросил сержант.

— Кун…Ушу, — поправился я.

Лицо Лысенко просветлело.

— Не у Чина случаем?

— Да, — немного удивленно ответил я.

Это что же, все всех знают, кроме меня? А вообще-то я всегда считал, что Москва город маленький…

Сержант понимающе улыбнулся.

— Первая тренеровка. Тогда все понятно. Я помню свою первую тренеровку, я потом неделю компрессы прикладывал.

— Вы там занимаетесь?!

Вот уж удивительно. А с виду и не скажешь.

— Уже довольно давно, — подтвердил сержант, а потом задумчиво добавил, — Я вас тут ждал, чтобы разобраться наконец со странными событиями вокруг вас. Не внушали вы мне доверия Виктор Михайлович. Да тут еще с самого верха пришло указание ни в коем случае вас не трогать. Я решил вас тут подкараулить и поговорить по душам, тем более, что у подъезда нашел вот это, — сержант показал мне довольно знакомые ключи.

Если честно, то я не думал, что настолько заинтересовал здешнюю милицию.

— Однако, Мастеру Чину я доверяю. Он-то в людях разбирается, и просто так учить бы вас не стал. Но все же хотелось бы услышать некоторые объяснения. Например откуда форма охранника? Неужели переквалифицировались.

Я немного помолчал.

— Это долгая и немного, — я решил преуменьшить, — странная история.

— И без ста грамм не разберешься, — неожиданно заговорчески подмигнул мне Лысенко.

На том мы и порешили. Я забежал домой, полазил по завалам в комнате и взял остатки денег за батареей. Потом мы с Алексеем Геннадиевичем, после первой мы уже перешли на ты, отправились в близлежащий кафе-бар.

Сказать по правде, фактов я мог предоставить не так уж то и много, в основном размышления и догадки, но после третьей из меня просто полились откровения. Алексей был хорошим слушателем и не перебивал меня. Только иногда делал некоторые уточнения. И даже не выказывал недоверия или скептицизма. Просто внимательно слушал. Ну…почти внимательно.

— Ну вот я и думаю. Что-то тут не то. Ну заставил я этого мужика бросить пистолет и пойти с повинной к вам в контору…

— А! Так вот значит оно как. У нас весь участок ржал. Пришел мужик, повинился. Собственно его и так разыскивали. Сам зашел в камеру, а потом давай удивленно глазами лупать и кричать, чтобы его немедленно выпустили и что у нас нет доказательств. Тогда все понятно.

Или вот еще интересный момент.

— И тут как раз ты зашел, сказал что соседку ограбили. А как потом выяснилось, она имеет какое-то отношение ко всей этой катавасии. Хотя я сам еще не очень представляю какое. Ее муж чем-то очень важным занимался…

— Ну про мужа я тебе кое что интересное поведать пожалуй могу. Меня это дело тоже заинтересовало, и я навел справки, какие позволяет мое довольно скромное положение. Муж ее пять лет работал в Америке, а потом вернулся на родину, чтобы тут какие-то опыты проводить. Его тут конечно же приняли с распростертыми объятьями, мозги-то в кои-то веки не утекают, а наоборот. Возвращаются, да еще и не с пустыми руками. Уже тут он женился на Клавдии Степановне и продолжил свою работу в домашних условиях.

— А над чем он работал? — с надеждой спросил я.

— Я тебе кто, Джеймс Бонд что ли? Или хакер какой? Узнал, что доступно для смертных мира сего, а остальное тебе и то легче узнать через Агентство это…кстати, странно, я о нем никогда не слышал. Хотя, опять таки, мы люди простые…

Ну не такие уж и простые. Ведь как же это он удачно интересуется именно теми вещами, которые действительно заслуживают внимания. Ну откуда ему было знать, что кража у соседки как-то связана со мной? Интуиция брат. Это так просто не пропьешь. Да и верит он моим бредням, или очень хорошо притворяется. Только не нужно ему притворяться. Значит все таки верит…

— А какую ты ждал реакцию? — насмешливо ответил вопросом на мой вопрос Алексей, — Во первых, против фактов не попрешь, а во вторых современный человек уже ко всему приспособлен. К гадалкам ходим, белым и черным магам, потомственным гадалкам. Порчи снимаем и наводим, читаем гороскопы, крестимся. Нынче такое время. Время, когда все правила и законы, в том числе и природы, имеют сугубо личностный характер. Кто-то верит в Бога, а кто-то называет себя атеистом и читает построенные сугубо на «научном» принципе гороскопы. Да и всякое в моей жизни бывало, и сверхъестественное встречалось. Будет время — расскажу, — предупреждая мой вопрос, сказал сержант.

В общем мы посидели весьма неплохо. Даже несмотря на веселящихся в баре обычных братков, не встретив которых уже шагу ступить нельзя. Форма сержанта и моя форма охранника внушали некоторое уважение. В кои-то веки я спокойно посидел в баре без всяких проблем. Я даже на время забыл про свое бренное тело, которое наконец-то немного расслабилось. Однако, едва я попытался встать, чтобы сходить в туалет, как его скрутила болезненная судорога, хотя и слегка притупленная алкоголем.

— Э брат, — посмотрев на меня, произнес Алексей, — Да я и забыл, что у тебя сегодня первый день в спорте. Тебе бы полежать нужно. Однако могу немного успокоить, — с улыбкой добавил он, — завтра будет еще хуже, а уж после завтра и вовсе…

Он взглянул на страдальческое выражение моего лица и сжалился.

— Ну ладно, остальное расскажешь завтра. Я к тебе вечерком заскочу. Ты смотри, лучше завтра из дома не выходи. Мало ли что.

— Да моя бы воля, я бы с недельку не выходил, — честно признался я.

На том и порешили. Поскольку я успел ему рассказать историю своих злоключений только до заварушки на дискотеке, он еще не знал, что до вечера я могу опять потерять контроль над телом. На обратном пути к дому я только об этом и думал. В конце концов я пришел к выводу, что это не так уж и плохо. Зато не буду чувствовать больного тела. Это было конечно глупо, но на не совсем трезвую голову казалось замечательным выходом из ситуации.

Поэтому когда попрощавшись с Алексеем у своего подъезда и поднявшись домой, я спокойно прошел по уже привычным завалам в комнате и лег в кровать не раздеваясь. В голове был сумбур от повторного переживания событий во время рассказа Алексею и, главным образом, от выпивки. На самом деле я никогда особенно не пил. Только в последнее время. Ну, в последнее время-то все идет, мягко говоря, не так, как обычно.