Жизнь в обход

Дэвид Г. Келлер Жизнь в обход

^{© David H. Keller — «The Life Detour», 1935}

— Спасибо!

— Не стоит меня благодарить, — настаивал Примас. — Есть только одна причина, по которой вас пригласили перейти Мост, и это ваши собственные способности. Высшие всегда готовы поддержать любого из Иных, кто способен внести свой вклад в благосостояние нашего города. Наши специалисты по продвижению уже давно о вас знают. Ваша работа в области электрохимии вызывает у нас не только восхищение — на самом деле, мы немного завидуем вашей способности делать то, что большинство из нас может себе представить только в мечтах. Вот ваше разрешение перейти Мост и оставаться по эту сторону. Поздравляю! Я верю, что вас ждут ещё большие почести.

Молодой учёный выглянул в окно. Он находился на верхнем этаже высокого здания, возведённого на вершине горы. Далеко внизу, за пропастью, была другая часть города, дом Иных. Две части соединял Мост, похожий на нить паутины, сверкающий на солнце, такой же чистый, как и весь город.

Это был Мост.

Каждого ребёнка Иных учили, что, возможно, когда-нибудь он сможет пересечь этот Мост. Каждая Иная мать надеялась, что её сын будет признан достойным такой чести. Время от времени кто-нибудь делал это — не часто, но достаточно часто, чтобы надежда жила в сердцах работников.

Постепенно, на протяжении десятилетий, каждое из которых было наполнено большим прогрессом, чем прошлые столетия, развивались города, подобные Викторусу. Постепенно возник раскол между рабочими и управленцами, избирателями и политиками, теми, кто создавал материальные ценности, и теми, кто их накапливал.

Рост знаний принёс избавление от болезней, техника дала отдых мышцам, а изобилие свободного времени дало возможность интересно проводить часы за учёбой и с удовольствием играть. Город был чистым, а жизнь людей — относительно роскошной. Но, несмотря ни на что, Мост был построен, сначала как символ, затем как конкретная идея и, наконец, как сияющая, переливающаяся реальность.

Рабы и знать, рабочие и торговцы, избиратели и политики постепенно, в процессе социальной эволюции, превратились в Высших и Иных людей. В их физиологическом существовании не было большой разницы, но в их духовной жизни не было ничего общего. Единственной связью между ними был Мост.

Генри Сесил шёл по Мосту обратно. По закону, когда Иных вызывали к Примасу, они должны были идти пешком. Молодой изобретатель, всю жизнь проживший в тени Моста, до этого дня ни разу на нём не был. До сих пор тот был всего лишь красивым зрелищем, радугой, пересекающей небо.

Он мечтал пересечь его. Он мечтал о том времени, когда станет Высшим. Теперь он действительно шёл по нему, возвращаясь домой, к своей семье, к девушке, которая вдохновляла его на дальнейшие исследования в области электротехники.

Он был счастлив. Это была не просто радуга с горшком золота на другом конце, он пересёк его и нашёл сокровище. Теперь он возвращался, чтобы рассказать, как почти невозможное стало реальностью.

Из окна кабинета Примас наблюдал за юношей, который был всего лишь пятнышком, движущимся по поверхности Моста. Примас улыбался. У него была причина улыбаться. Случилось то, чего он так долго ждал. Не обладая достаточным интеллектом, чтобы добиться ответа, он был вынужден ждать, пока кто-нибудь другой не найдёт ответ за него.

Как только тот был найден, у него хватило воображения воспользоваться этой информацией. Именно информация сделала его Примасом, на самом деле, именно это психологическое качество, способность быть на шаг впереди, видеть, что произойдёт, прежде чем это произойдёт, позволило Высшим стать теми, кем они были.

Он нажал несколько кнопок, вызывая Децималов в свой кабинет. Эти десять человек, во главе с Примасом, правили Викторусом. До настоящего времени мудрость их правления проявлялась в том факте, что они всё ещё оставались правителями. Иначе они не смогли бы выжить.

— Время пришло! — улыбнувшись, коротко сказал он.

Все они знали, что он имел в виду. Это было их мечтой на протяжении многих лет, мечтой, о которой они не часто говорили, которую редко обсуждали, но которая никогда не покидала их сознания. Теперь, когда у него была возможность, когда инструмент был в его руках, Примас почувствовал, что больше нет необходимости в нерешительных речах или отсроченных действиях.

— Современная техника настолько упростила механику жизни, — начал он, — что в будущей социальной структуре больше нет реальной необходимости в Иных. И всё же они есть. Мы заботимся обо всех их потребностях, оберегаем их здоровье, обеспечиваем их так обильно, что они просто существуют.

Контрацепция, возможно, и могла бы послужить нашей цели, но мы не позаботились о том, чтобы материнский инстинкт исчез. Старомодные представления о любви и семье, доме и детях сохранились так же, как старые представления о магии и религии. Таким образом, у нас есть уникальная возможность увидеть, как часть людей продолжает жить несмотря на то, что совершенно утратила свою полезность.

К сожалению для нас, моральный кодекс столь долго был неотъемлемой частью наших личностей, что никто и на секунду не мог подумать о массовом убийстве, преднамеренном уничтожении расы. Я уверен, что ни у кого из вас ни на секунду не возникло бы такой мысли. И всё же всегда существовала опасность, что кто-то из них устанет от жизни в полном социальном рабстве и возжелает несовершенной социальной свободы, если вы понимаете, что я имею в виду.

Можете ли вы представить себе, что все Иные захотят пересечь Мост одновременно? Если бы они захотели, у них хватало бы ума сделать это, но ни у кого из них не хватило бы воображения, чтобы представить, что произойдёт, если они это сделают. Эта мысль временами не давала мне спать. Теперь у меня есть решение. Пришло время действовать!

— В чём заключается ваш метод? — спросил один из Децималов.

— Всё очень просто, — последовал тихий ответ. — Все предметы роскоши, все предметы первой необходимости, одежда, еда, развлечения, даже кондиционируемый воздух, используемые круглосуточно Иными, напрямую зависят от нас. Как гуманисты, как филантропы, мы хотим о них хорошо заботиться. Мы позволяем им пользоваться всеми новыми изобретениями, всеми научными достижениями. Я намерен сделать именно это ещё раз.

— Вы имеете в виду, что будете добры к ним? — спросил Децимал.

— Именно так. Я собираюсь дать им для питья воду лучшего качества — тяжёлую воду. Поскольку вы не являетесь настоящими учёными, придётся вам объяснить. Сегодня я выдал разрешение Генри Сесилу, блестящему Иному, перейти Мост. Он встретится с нами завтра и расскажет всё об этом.

— У этого замечательного молодого человека есть интеллект, но нет воображения, поэтому он не имеет ни малейшего представления о том, что всё это значит. На сегодня всё. Вы можете провести следующий день, пытаясь представить, что на самом деле будет значить для нас жизнь, если наша проблема будет решена.

— Я полагаю, другого выхода нет, — прошептал Децимал. — Тем не менее, их почти сто тысяч, и некоторые из них кажутся интересными личностями.

— Но они не Высшие! — резко возразил Примас.

— Нет, я признаю это, просто Иные.

— Они перестали бороться, — воскликнул Примас. — Они стали довольными. Всякая довольная жизнь должна умереть. И запомните это. Когда-нибудь это решение должно быть принято. Либо мы умрём, либо они. Викторус недостаточно велик для нас обоих. Мост недостаточно прочен, чтобы спасти нас, если у них разовьётся воображение.

— По-моему, он достаточно прочен, — ответил один из Децималов, — но я полагаю, что, если им всем одновременно придёт в голову одна и та же идея, может бы произойти всё что угодно.

— Для нас! — воскликнул Примас, заканчивая предложение. — Завтра в два часа мы встретимся здесь с Генри Сесилом и послушаем лекцию о его новом открытии.

Молодой изобретатель был тепло встречен Примасом и Децималами. Они приветствовали его как нового Высшего. Один из Децималов похлопал его по спине. Другой пророчествовал, что когда-нибудь он будет признан достойным стать Децималом.

Молодой человек знал свою историю. Он думал, что его нынешнее положение было почти таким же, как у сенатора Соединённых Штатов в старые времена, когда ещё были Соединённые Штаты и сенаторы.

Все удобно расселись и даже усадили молодого изобретателя в кресло.

— А теперь расскажите нам всё об этом, профессор, — весело сказал Праймус. — Изложите это простым языком, таким, который может быть понят шестнадцатилетним подростком. Видите ли, мы не так высокообразованны, как вы, Иные.

— Тут особо нечего рассказывать, — ответил изобретатель. Он выглядел мальчишкой по сравнению с одиннадцатью бизнесменами с суровыми лицами, собравшимися в тот день. — Вода, как вы все знаете, состоит из двух частей водорода и одной части кислорода. Однажды кто-то обнаружил, что существует водород с двойным атомным весом, и назвал это вещество дейтерием. Он соединяется с кислородом точно так же, как это делает лёгкий водород, и образует воду — тяжёлую воду. Если мы используем D в качестве символа нового водорода, то формула новой воды будет D2O, а не H2O. Вы понимаете, это всё ещё вода, но другая.

Естественно, мы хотели выяснить, существует ли эта новая вода в природе или это всего лишь лабораторное новшество. Мы обнаружили, что из каждых пяти тысяч галлонов обычной воды можно выделить один галлон тяжёлой воды. В воде из разных мест и пропорция была разной.

Морская вода, находящаяся на глубине полумили под поверхностью, содержала её гораздо больше, чем дождевая. Конечно, мы могли бы приготовить её в лаборатории, но это было дорого — около шести тысяч долларов за одну пинту. Мы даже обнаружили, что существует вода, содержащая водород с тройным весом. На каждый миллиард галлонов воды приходится один галлон такой воды.

После завершения работы я отправил стандартный отчёт и почти забыл о ней, пока не пришёл приказ разработать метод изготовления её в больших количествах. Это было немного сложно, но в конце концов мне удалось разделить немного дейтерия на две части.

Одну часть я использовал в качестве мишени, а другая, превращённая в дуэтоны, служила в качестве пуль для стрельбы по этой мишени. Это ускорило процесс, увеличило количество тяжёлой воды и снизило стоимость. У меня есть на примете машина, которую можно подключить к водопроводной станции Викторуса, чтобы всю воду можно было превращать в тяжёлую по мере её поступления в распределительные трубы.

— Это прекрасно! — прокомментировал Примас. — И кто же те «мы», о которых вы говорите, что они выполняли всю эту работу?

Сесил рассмеялся.

— На самом деле, — ответил он несколько застенчиво, — большую часть работы проделал я сам. В нашей лаборатории очень мало людей, уделяющих внимание этим высшим видам электрохимических исследований.

— Как я и думал. Вы тот, кто заслуживает всяческих похвал, и я рад, что вы были признаны достойным пройти по Мосту. Итак, что сделает эта тяжёлая вода, если человек будет пить её постоянно?

— Я не знаю. Я был так занят разработкой научных аспектов её производства в больших масштабах, что никогда не задумывался о её применении. Я полагаю, что это такая же вода, как и любая другая, но я знаю, на что она способна! Она обладает мощными бактерицидными свойствами.

— Прекрасно! Замечательно! То, что нужно! — почти выкрикнул Примас. — Вода, которая является мощным бактерицидным средством, циркулирует по всем частям тела, уничтожая микробы всех видов, уничтожая все новообразования, панацея, продлевающая жизнь. Вы войдёте в историю как один из величайших благодетелей человечества.

Вы вернётесь на водопроводную станцию и установите там своё оборудование, способное изменять воду. Пока что используйте её только для снабжения Иных. Мы несём за них особую ответственность. Благополучие Викторуса зависит от их благополучия.

Ну а нам, Высшим, пока что придётся пить обычную воду. Итак, можем ли мы что-нибудь для вас сделать? Оказать какую-нибудь особую услугу?

Молодой человек покраснел и почти прошептал свой ответ.

— Да, можете. Видите ли, я влюблён в прекрасную юную девушку. Возможно, вы, джентльмены, знаете, что значит быть влюблённым? Если я перейду Мост и оставлю её на другой стороне, это будет концом всего. Я не смогу делать свою работу, думая, что она несчастна. Может быть, вы позволите ей перейти Мост? Тогда мы оба могли бы стать Высшими, счастливыми Высшими.

Примас улыбнулся.

— Мы подумаем над этим. Глядя на наш возраст, сложно представить, что и Децималы, и я когда-то были молоды. Идея необычная, но это можно устроить, мой мальчик, это можно устроить. А теперь поспешите вернуться к себе и как можно скорее обеспечить Иных тяжёлой водой. И мы скоро увидимся.

Они ждали, пока он выйдет из комнаты, молчали, пока не увидели, как он спешит по Мосту, ждали, пока он не исчезнет, став маленьким пятнышком на другой стороне.

Затем они начали смеяться — искренним, мужским смехом.

— Совершенный дурак! — воскликнул Примас в перерывах между приступами смеха. — Он думает, что весь мир — это его устрица, и всё, что ему нужно сделать, это открыть её.

Внезапно один из Децималов перестал смеяться. Он выглядел очень серьёзным.

— Что произойдёт, если он узнает о ваших намерениях, Примас? — спросил он.

— Не узнает! — фыркнул Примас, продолжая смеяться. — У него не хватит на это воображения.

Генри Сесил принялся за работу всерьёз. Он работал весь день и часть ночи, но нашёл время, чтобы немного повидаться с Рут Фаннинг, молоденькой девушкой, которую он хотел когда-нибудь взять с собой на Мост.

Вместо любви он говорил с ней о своей работе. Вместо того, чтобы целовать её, он рисовал на скатерти изображения своего нового оборудования. В конце концов она уже не знала, в кого он влюблён — в неё или в тяжёлую воду. Но это не уменьшило ни его энтузиазма по отношению к лаборатории, ни его любви к ней. Он даже принёс ей четырехунциевую бутылку своего нового продукта.

— Посмотри на это, Рут, — сказал он. — Тут совсем немного, но ты понимаешь, что это значит для нас? Представь, что её много, целая река, и по этой реке будет плыть маленькая лодочка, всё дальше и дальше, пока мы, наконец, не поселимся у Высших. Не Мост приведёт нас туда, моя дорогая, а поток моей тяжёлой воды.

— Я не уверена, что мы будем счастливее, став Высшими, — вздохнула она.

— Чепуха! Все становятся счастливее, став Высшими.

— Почему они так стремятся изменить воду, которую мы получаем?

— Чтобы мы были здоровее и жили дольше. Это идеальное лекарство, почти панацея. Ты бы видела, как она убивает микробы в пробирке.

— Они тоже собираются её пить?

— Конечно, но Примас сказал мне, чтобы я в первую очередь обеспечил ею Иных. Это замечательный человек, Рут, я хочу тебя с ним познакомить. Знаешь, он настоящий человек. У нас, Иных, сложилось неверное представление о нём и Децималах. Они делают всё возможное, чтобы сделать жизнь каждого жителя Викторуса приятной.

— Мне пора идти. Я вернусь завтра вечером. Примерно через неделю спешка закончится, и тогда мы сможем поговорить о той прогулке на лодке — ну, ты понимаешь, о символическом путешествии по потоку тяжёлой воды. Мы станем чем-то особенным, когда станем Высшими.

Рут Фаннинг грустно улыбнулась, наблюдая, как он выходит из дома. Ей стало интересно, хорошо ли Высшие дамы играют в контрактный бридж и как они одеваются. Она никогда не была на Мосту.

Неделю спустя Примас и Децималы посетили водопроводную станцию Викторуса в компании с Генри Сесилом. Изобретатель всё им объяснил. Оборудование для производства тяжёлой воды в больших количествах было готово. Всё, что было необходимо — это запустить его нажатием кнопки.

Примас подумал, что следует провести какую-нибудь публичную церемонию, на которой Сесила можно было бы поблагодарить за его вклад в оздоровление города. Сесил попросил избавить его от речей. В конце концов было решено, что говорить ничего не следует.

Изобретатель в определённый день должен был без особой шумихи нажать на кнопку и всё. Должное признание придёт со временем. Ему нужно было только нажать на кнопку, а затем жениться и отправиться в длительный медовый месяц, после чего он и его невеста должны были перейти Мост и остаться на том берегу.

Вернувшись в личный кабинет Примаса, один из Децималов отвёл его в сторону и спросил:

— Что сделает Сесил, когда вернётся через месяц и узнает, что случилось с Иными?

— Я думаю, он покончит с собой, — последовал спокойный ответ. — Если он этого не сделает, с ним случится что-нибудь ещё. Я подумаю над этим.

У Рут Фаннинг было двое котят. Это была одна из атавистических черт Иных — они по-прежнему любили домашних животных. А ещё у неё было воображение. Об этом никто не подозревал. Вряд ли кто-то из Иных обладал этой своеобразной психологической чертой. Она была почти неизвестна. Поколение за поколением люди вели совершенно механический образ жизни, что мысль о том, чтобы заглянуть вперёд и посмотреть, что может произойти, редко приходила кому-либо в голову.

У Рут Фаннинг было два котёнка, воображение и четыре унции тяжёлой воды. Как только Генри Сесил ушёл, она начала совмещать эти три вещи. Она взяла одного котёнка и поместила его в клетку в своей спальне, а другого котёнка она взяла и поместила в другую клетку в своей спальне.

Она обращалась с обоими котятами одинаково, но три раза в день добавляла к молоку, что получал один котёнок, чайную ложку тяжёлой воды. Первая доза была дана, когда семьи не было дома. Это было хорошо. Котёнок, безусловно, был счастливым малышом. Он прыгал, играл, кувыркался и проводил время так, как только может проводить его котёнок.

В нём было столько энергии, что хватило бы на десятерых котят, и он издавал множество восторженных мелодичных звуков. Рут никогда не видела, чтобы котёнок вёл себя подобным образом. Даже второй котёнок был поражён необычным кошачьим поведением. Рут делала пометки в блокноте. Она была более чем заинтересована. Но она не сказала об этом Генри Сесилу.

Пять дней спустя он рассказал ей о последних деталях своего плана. Оборудование было готово. Помещение, в котором оно находилось, было заперто и опечатано. Всё было автоматизировано и должно было работать в течение месяца без вмешательства человека и какого-либо надзора.

Через два дня он нажмёт на кнопку, закроет и опечатает комнату, женится на ней, и они отправятся в Азию на двадцать восемь дней, чтобы наслаждаться жизнью. По возвращении они станут настоящими, неподдельными Высшими на всю оставшуюся жизнь. Примас собирался оплатить все расходы на медовый месяц.

Именно тогда Рут спросила:

— Ты помнишь двух моих котят?

— Да, кажется, я помню, что у тебя были котята, но в последнее время я их не видел.

— Они в клетках у меня в комнате. Пойди и посмотри на них.

В одной клетке Сесил увидел котёнка, совсем маленького, игривого котёнка, довольно несчастного и одинокого, которому не нравилось находиться в заточении. В другой клетке был кот, старый кот, который выглядел так, словно потерял восемь из своих девяти жизней.

— Кажется, ты говорила, что у тебя двое котят, Рут? — спросил он.

— Да, пять дней назад было двое, но с одним из них что-то случилось. Вот мои записи. Бедняжка постарел на десять лет за пять дней.

Изобретатель сел и принялся читать записи. Он перечитывал сделанные Рут записи три раза в день; он смотрел на кошек. Затем он перечитал записи Рут ещё раз. Внезапно он вскочил и закричал:

— Да я…

— Не ругайся, Генри, — взмолилась Рут. — Это ничем не поможет. Просто подумай, что это значит. Включи своё воображение.

— Слишком поздно. Каким же я был дураком! Децималы похлопывали меня по спине и говорили, какой у меня был замечательный ум. Примас предложил оплатить наше свадебное путешествие и призвал меня не торопиться с возвращением, предложив запереть дверь в машинный зал и опечатать её, а ключ забрать с собой. Ты понимаешь, что они собирались сделать с Иными?

— Что случилось с котом?

— Они не могли так поступить со мной! — закричал разъярённый мужчина. — Сделать из меня дурака и убийцу! Я пройду через Мост и скажу им кое-что.

— Нет. Ты не сделаешь ничего подобного. Ты не вернёшься оттуда. Продолжай следовать плану, только измени что-нибудь, чтобы разочаровать их.

Он так сильно ударил кулаком по клетке, что дряхлый кот подпрыгнул.

— Я понял! — крикнул он. — Всё пройдёт так, как было запланировано. Мы даже отправимся в путешествие. Просто подожди и предоставь это мне, Рут… предоставь… это… мне…

— Я знала, что ты сможешь что-нибудь придумать. Ты же настоящий изобретатель, Генри.

— Да, я такой, — ответил он, целуя её, а затем выбежал из комнаты.

Два дня спустя Генри Сесил и Рут Фаннинг прошли по Мосту. Они направились прямо к Примасу. Он ждал их, один.

— Я пришёл доложить, сэр, — сказал изобретатель, — что все ваши распоряжения выполнены. Оборудование для производства тяжёлой воды запущено, помещение заперто и опечатано. У меня — единственный ключ, и я забираю его с собой. А теперь, если больше ничего не нужно, мы поженимся и отправимся в Азию. И большое вам спасибо за вашу доброту к нам обоим, сэр.

Высший просто сиял от счастья, обволакивая их своей безграничной доброжелательностью, словно облаком с золотой подкладкой.

— Вы заслужили всё, что мы сделали для вас и вашей прекрасной невесты, мой дорогой мальчик, — сказал он. — И ещё кое-что — один из Децималов подумывает о том, чтобы отстраниться от общественной жизни. О вас говорят как о подходящем человеке, который мог бы занять его место. Как вам это нравится? Тогда миссис Сесил займёт подобающее ей место.

— Многие Высшие леди будут рады развлечь её. Она — Высшая, мой мальчик, я это сразу увидел. Обратитесь к нашему казначею и не стесняйтесь. Я хочу, чтобы вы прекрасно провели время. До свидания и удачи вам.

Поблагодарив его, они ушли.

— Замечательный человек. У него, безусловно, есть воображение, — прошептала Рут.

— Не такое сильное, как у тебя, — ответил Генри тоже шёпотом, — но я думаю, нам лучше как можно скорее отправиться в Азию.

Тридцать дней спустя они вернулись в Викторус и сразу же отправились к Рут домой. Родители встретили их радушно.

— Есть какие-нибудь новости? — спросила она. — Ты действительно прекрасно выглядишь.

Миссис Фаннинг уверяла, что никогда ещё не чувствовала себя так хорошо. Мистер Фаннинг сказал, что особых новостей нет, за исключением того, что Высшие ведут себя тихо и замкнуто, но Иные заботятся о своей части города со свойственной им эффективностью.

Никто не переходил Мост — значит, новостей не было. Одна из кошек Рут была мертва, но другая прекрасно росла.

Молодые люди посмотрели друг на друга.

На следующее утро молодой изобретатель предложил своей невесте прогуляться. Она была готова к небольшим физическим нагрузкам, но была несколько удивлена, когда обнаружила, куда направляется.

— Я должен идти, — настаивал он, — и ты должна пойти со мной. Мне не нравится начинать эксперименты, не заканчивая их. Полагаю, это мой очередной научный эксперимент. Я не только хочу узнать, что случилось с Высшими — я ДОЛЖЕН знать. Это может быть опасно, но я в этом сомневаюсь. Кто-то должен пойти, и кто ещё это должен быть, как не мы двое?

Они дошли до Моста и шли, не останавливаясь, пока не достигли его центра. Там, над пропастью, они остановились и перегнулись через ограждение. Было прекрасное весеннее утро. Далеко внизу горный ручей жаловался на то, что ему приходится всегда бесцельно мчаться к морю. Прямо над ними малиновка свила гнездо в толстых проводах. Вокруг них царила тишина, густая, неосязаемая, необычная.

— Здесь так тихо, — прошептала женщина.

— Здесь всегда тихо, но сегодня ещё и очень душно, — ответил её муж.

Они вошли в город Высших.

На улицах никого не было. Казалось, никого не было и в великолепном замке, верхний этаж которого служил офисом Примаса. Никто не откликнулся на нажатие кнопки вызова лифта.

— Нам придётся идти пешком, — наконец решил Сесил. — Я знаю, где находится лестница, потому что однажды уже сбегал по ней. Мне так хотелось увидеть тебя и сказать, что у меня есть пропуск и я собираюсь стать Высшим, что я не мог дождаться лифта. Ну давай же. Тут всего двадцать пять этажей.

Никого не было ни в приёмной, ни во внутреннем кабинете, и только Примас сидел за своим столом.

Он был стариком, на самом деле, очень-очень старым. Всё в нём было старым, кроме его глаз. В их злобном блеске была ненависть юности.

— Так вы вернулись, Сесил? — спросил он. — Я знал, что вы вернётесь.

— Да, сэр, — ответил изобретатель. — Видите ли, отпуск закончился, поэтому мне пришлось вернуться и снова приступить к работе. Я заступаю на дежурство, и, похоже, мне не перед кем отчитываться, кроме вас, сэр.

— Я ждал вас, — угрюмо прошептал трясущийся старик. — Я знал, что вы придёте. Я ждал вас. Все остальные умерли, но я продолжал питаться виноградным соком в бутылках и крекерами, ожидая вашего возвращения. Если бы вы остались, то смеялись бы так же громко, как и остальные.

Первые несколько дней это был настоящий сумасшедший дом. Смеялись все Высшие. Они были счастливы настолько, насколько это возможно для людей. Они были так счастливы, что не могли быть серьёзными и понять, чему они радуются. Высшие, которые никогда не смеялись, заходились смехом от любого пустяка.

Какое-то время я пытался отдавать приказы, пытался заставить их перестать пить воду после того, как я заподозрил, что вы сделали, но они сочли это отличной шуткой. «Веселящая вода», так они это называли. Они забыли про алкоголь и получали больше удовольствия от воды.

А потом они вернулись в свои дома, потеряли ко всему интерес, состарились и умерли. Только подумайте! Все Высшие умерли от старости за месяц, все, кроме меня, и, думаю, мне осталось не долго. Что вы с нами сделали, Сесил? У вас было мало времени, чтобы что-то сделать. Мои эксперты проверили оборудование непосредственно перед тем, как вы его запустили. Тогда всё было в порядке.

— Что вы собирались сделать с Иными, Примас?

— Что бы это ни было, с нами этого не должно было случиться. Иные умерли так же, как и мы?

— Ой! Конечно, нет, — ответила девушка. — Видите ли, они продолжали пить обычную воду.

— Всё было именно так, Примас, — подтвердил Генри Сесил, и в его голосе прозвучало определённое сочувствие. — У Рут имеется воображение, и она использовала его, а также четыре унции тяжёлой воды и двух котят, и тогда мы поняли, в чём заключается ваша идея. Вы, должно быть, думали, что сможете обойтись без Иных.

Я должен был молчать. Если бы я рассказал об этом своим друзьям, они бы разволновались и, возможно, попытались бы перейти Мост, и тогда кто-нибудь пострадал бы, а может, и погиб. И я не хотел, чтобы меня самого убили как раз в тот момент, когда Рут ожидала, что я женюсь на ней.

Но я должен был что-то сделать. Под водопроводом, в подвале, есть две двенадцатидюймовые водопроводные трубы, одна из которых подаёт воду по одну сторону Моста, а вторая — по другую. Конечно, как только включат систему подачи тяжёлой воды, та подаст воду в трубу, ведущую к домам Иных.

Я спустился туда и сделал двойную замену. Я поменял трубы местами. Затем, после того как я запустил оборудование для подачи тяжёлой воды, новая вода начала поступать к Высшим. Конечно, я не был уверен, как это отразится на вас, но я знал, что это отразилось на коте Рут.

Он сделал паузу, чтобы нарисовать картинку.

Старик взял её и поднёс её к своим близоруким глазам, чтобы лучше разглядеть.

— Нас обошли, — вздохнул он и попытался поудобнее усесться в кресле. — Что вы собираетесь теперь делать? Если Децималы и Примас мертвы, что вы собираетесь делать? Кто будет управлять Викторусом?

— Кажется, там и без вас неплохо справляются, — ответила девушка. — В конце концов, вы были великими и могущественными только потому, что ни у кого из Иных не хватило воображения увидеть вас таким, какие вы есть на самом деле, или потому, что никто из Высших не был действительно необходим для жизни и благополучия города. Мы с Генри вернёмся назад, и если возникнет необходимость в руководстве, я думаю, у нас с мужем хватит воображения, чтобы взять всё в свои руки. Возможно, когда-нибудь его назовут Примасом.

Но старик умер в своём кресле.

Они спустились по лестнице, прошли через город мёртвых и вышли на Мост. Рут взяла визитную карточку и сунула её под гнездо малиновки. На ней она написала:

ПРОХОДА НЕТ

ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ

— И теперь, я думаю, мне придётся искать новую работу, — вздохнул изобретатель.

— У тебя она уже есть, — ответила Рут. — Ты станешь первым мэром Викторуса, и я рада, что всё случилось именно так. Не думаю, что мне понравилось бы жить с этими Высшими дамами.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)