Жнец

Банда разбойников орудовала в Северной волости вот уже два месяца. Она разграбила несколько деревень и угнала два табуна лошадей у мирных и тихих жителей Стромской губернии. А когда за них взялись царские уланы, подалась на юг. Рыжий одноглазый Бондарь, имя которого говорило о том, что когда-то он был ремесленником, не хотел связываться с дисциплинированными и обученными военному делу конными бесами. Это не с крестьянами воевать. Уланы — опасные противники, и если они преграждают дорогу честным татям, лучше уйти с миром, причём, уходить надо как можно быстрее. Бондарь это знал и ушёл он заранее, пока уланы только пересекали границу губернии. Орда грабителей бежала налегке, не загружая себя лишней обузой скарба, которым они всегда могут поживиться в любом селении.

На третьи сутки погони, после полудня, когда тени начинают вытягиваться на земле, четвёртый взвод улан настиг шайку и ввязался в бой. Вернее, боем это не было — вояки, не раз бывавшие в боевых схватках, легко и без потерь перебили разбойников. Бондарь с десятком товарищей успел убежать, а около сорока человек остались лежать в поле, окропив землю кровью.

Уставшие уланы, там же похоронив убитых, вышли к деревне под названием Черешенки, затаившейся невдалеке от густого дикого леса. Преследовать Бондаря было бы безумием, солдатам нужно дать роздых.

— Отдохнём здесь вечерок да ночку, — объявил унтер-офицер Старх и приказал трубачу играть сигнал к привалу.

Кавалеристы стали готовиться к ночлегу. Дым костров слился с небом. Люди наслаждались отдыхом после безумной трёхдневной скачки с короткими, в два-три часа, привалами. Их уставшие кони щипали траву, фыркая и пуская по ветру паутину слюней.

Ещё на подходе к селению Старх почувствовал было присутствие Жнеца, да, видимо, показалось — ощущение чужого душевного холода, скользнув по груди, царапнув сердце, улетело прочь. Сейчас ничего похожего он не испытывал, да и жемчужина, висевшая на цепи, ничуть не подрагивала. Последний раз он сталкивался с себе подобным около десяти лет назад. В тот раз он стал сильней на одну душу Жнеца. Глупо тогда всё вышло. Случайно. Старх не любил случайностей, иногда они просто перечёркивают чью-то жизнь двумя красными линиями — клац-клац — и нет человека! А ведь Жнец не должен убивать Жнеца. А он, Старх, убил. Неосознанно, защищаясь, но убил своего соплеменника.

Взяв с собой ефрейтора Ларго, Старх поехал по главной, единственной, впрочем, улице деревеньки, надеясь разузнать о том, знают ли они, куда подался Бондарь с остатками шайки. Ему показалось странным, что люди не встречают их радостными криками. Раньше, бывало, взвод останавливался в каком-нибудь посёлке, и сразу со всех сторон начинал собираться народ. Женщины к ним так и липли, особенно, если одеты уланы были не по-походному, как сейчас, а в щёгольскую парадную форму. Но сегодня Старх не произвёл на жителей деревни впечатления — это могло означать только то, что у них есть развлечение поинтересней пропахших потом улан. К тому же от всего великолепия у Старха остались только офицерская выправка и огромные усищи, за которыми он ухаживал, как садовник за розами, но и те были покрыты пылью трёхдневного похода. Ларго расспросил нескольких селян о банде, которую преследовал взвод. Люди, все до одного, куда-то спешили и отвечали как школяры на уроке, из них нужно было вытягивать каждое слово — видели схватку улан с разбойниками, да на этом и все, больше ничего не знают.

Выехав на площадь, если можно так назвать утоптанный лошадьми пятачок, Старх понял причину невнимания к нему и его уланам. Посреди майдана было установлено грубо сколоченное деревянное возвышение. На помосте стоял стол, за которым сидел пожилой мужчина с изрядно поседевшими волосами, а напротив него — молодой человек со связанными за спиной руками. Лет пятнадцать или шестнадцать, уж точно не старше семнадцати. Рыжий, с едва начавшим пробиваться пушком на лице. Первые несколько секунд Старху казалось, что это бродячие актёры дают представление. Когда он был пацаном, то очень любил балаганы и при каждой возможности сбегал из дома, чтобы посмотреть представление. За что отец обычно надирал ему уши, но даже это не останавливало неугомонного Старха, и он старался не пропускать этих зрелищ. Мгновением спустя унтер-офицер подумал, что эта инсценировка, скорее всего, не похожа на театральную. Слишком уж реально выглядела кровь на щеке и на рубахе юноши. Старх сделал знак ефрейтору, и их кони замедлили шаг.

Подъехав поближе к людям на помосте, Старх понял, что никакие это не актёры и что это не представление, а судебное заседание. Седоватый пожилой мужик, что сидел за столом, сцепив пальцы в замок, подпирал руками подбородок. На нём была чёрная судейская мантия, сшитая из окрашенной мешковины, на голове поварской колпак, а на столешнице лежал тяжёлый молоток кузнеца. Одежда подсудимого была перепачкана кровью, но Старх не заметил ни одной раны.

— Встать, суд идёт! — выкрикнул судья, хотя и без того все стояли, потому что сидеть было негде, и ударил молотком по столу.

— Малк, ты зачем убил их? — спросил он подсудимого — Какова причина твоего поступка?

— Я их не убивал, господин Сем! — названный Малком опустил глаза.

— Не ври! Тебя поймали сразу после совершения тобой преступления!

— Я не убивал! — Малк не отрывал глаз от своих башмаков, забрызганных кровью.

— Там был только ты, следовательно, больше не кому! — повторил судья.

— Не убивал! — юноша поднял глаза и посмотрел в лицо обвинителя.

Старх увидел глаза мальчишки, и ему показалось, что тот не врёт. Он почти поверил, что этот мальчик не может убить человека, а если и убьёт, только своего заклятого врага. Ему захотелось поиграть в детектива и выяснить всё, что здесь случилось. Он желал восстановить справедливость, но, в первую очередь, ему просто было скучно — он устал от погони, надо же было как-то развлечься.

— Что у вас тут произошло? — спросил он, не слезая с коня.

— Ничего, что могло бы потревожить ваш покой, господин унтер-офицер! — ответил деревенский судья. — Этот мальчишка около часу назад зарезал всю свою семью.

— Он? — Старх удивлённо посмотрел на Малка. — А по нему не скажешь, что он способен на такое!

— В тихом омуте черти водятся, господин унтер-офицер! Видно, у него с головой не всё в порядке. Хотя раньше ничего такого за ним не замечали. Мирный был парнишка, тихий, все его любили.

Старх подвёл коня ближе к столу.

— Ну, и… откуда такая уверенность, что это сделал именно он? В ваших краях сейчас обитает целая армия разбойников, кто-нибудь из них запросто мог бы… — он сделал всем понятный жест, проведя пальцем по горлу. — Расследование проводили?

— Нет, господин унтер-офицер! Да там и так всё ясно. Никого рядом не было! Это он убил. Только сознаваться не хочет.

— И всё же, давайте по порядку! Если кто-то что-нибудь видел, пусть подойдёт и расскажет.

Старх ловко спрыгнул с коня и отдал поводья ефрейтору.

— Ларго, привяжи коня к дереву и можешь возвращаться. Я немного задержусь.

Ефрейтор оставил его одного. Подойдя к столу, Старх сел прямо на него. Достал из подсумка кисет, трубку из красного дерева, помял табак, забил, утрамбовал, взял спички.

— Вызывайте всех людей, кто может сказать что-нибудь толковое по этому поводу! — сказал он, раскуривая трубку.

К новоиспечённому судье подошёл худощавый старик с клюкой.

— Я хочу сказать, господин унтер-офицер. Я не видел, что там произошло, но я знаю, что Малк рос добрым мальчишкой, он даже мухи не обидит!

Старх посмотрел на Малка. Пыхнул дымом. Юноша стоял, не опуская глаз, но взгляд его был стеклянным, он словно ничего не видел вокруг себя.

— То мухи, а то приёмные родители! — заметил судья. — Может, они его чем-то обидели, всё ж не родной сын.

— Были у него враги? — не обращая внимания на судью, у которого, наверняка была какая-то личная неприязнь к Малку, спросил Старх.

— Враги? У Малка? Скорее небо с землёй местами поменяются, чем у Малка появятся враги! — старик выпрямился и стукнул палкой о землю. — Он же помогал всем подряд, кто бы не попросил у него помощи!

— А что вы можете сказать по существу? Только правду говорите!

Старик исподлобья посмотрел на Старха. Не торопясь, вынул кисет, трубку, набил её дешёвым табаком. Раскурив её, он затянулся, пыхнув сизым дымом чуть ли не в лицо командиру кавалерийского взвода, как бы говоря: «мы тоже не пальцем деланы».

— Я вдвое старше тебя, улан! Я знаю, когда надо говорить правду, а когда полезно солгать. Меня там не было, я ничего не видел. Я только слышал, как закричал Граб, Малков приёмный отец, а потом вдруг — чавк — крик его прекратился!

Между тем, жемчужина на груди вдруг ожила, она потеплела и, кажется, стала слегка подрагивать. Неясно, что это означало. Если бы, например, рядом находился Жнец, то ощущение было бы куда сильней. Старх вспомнил своё мимолётное чувство при подходе к селению, тогда тоже показалось, что где-то рядом объявился Жнец. Ему подумалось, что это может каким-нибудь боком относиться к убийству, но углубляться в эту мысль не стал.

— Раны нанесены иллурским оружием, — заявил Старх, затянувшись крепким еланским табаком, и судья с недоверием, а старик с интересом посмотрели на него.

— Как вы это узнали? — спросил судья.

— Когда вытаскиваешь из тела короткий иллурский меч, он издаёт чавкающий звук. Это происходит оттого, что клинок его сделан с небольшими зазубринами — вырывает огромные клоки мяса и для того, чтобы его выдернуть, надо обладать немалой силой. А этот малец не очень-то силён. К тому же оружие дорогое, не каждый может себе его позволить. И уж тем более не мальчишка. И, насколько я могу это знать, подобным оружием пользуются люди, которые обожают причинять боль и страдания другим.

«Жнецы, например, — подумал Старх, — но когда я видел последнего Жнеца? Нас почти не осталось. Одного из последних я убил собственными руками».

Он докурил трубку и выбил из неё пепел. Мужчина за столом, судья, которого называли Семом, сказал:

— Во дворе мы нашли брошенный иллурский меч. Он был у'же обычного и намного короче, почти как простой нож. Лезвие в крови, на зазубринах кусочки мяса. Жуткое зрелище — куски человеческого мяса на волчьих зубах! — насчёт волчьих зубов Сем, конечно, загнул. — Думаю, что Малк с этим мечом справится, он короткий и лёгкий. А насчёт цены, кто знает, может, он его где-нибудь украл.

— Это не мой меч! Я их не убивал! — повторил Малк, и снова замолчал, отстранённо глядя в пустоту.

Интересно, подумал Старх, юнец вырезает свою семью иллурским мечом, который стоит целого состояния. У кого здесь можно украсть столь дорогое оружие? Владетель этой деревни наверняка не намного богаче своих подданных.

— У вас здесь много, э… богатых людей, которые способны купить подобное оружие? — спросил Старх.

— Я слышал, что этот меч стоит не дешевле всей нашей деревни, — заметил Сем. — Разве что господин Зет… Даже и не знаю, что сказать. Зачем ему этот меч? Он ведь не воин.

— Кто такой господин Зет?

— Это наш хозяин.

— Могу я его увидеть?

— Можете, но наверно, не сейчас. Мы искали его, чтобы сообщить страшную новость, но его нигде не было. Может, уехал в поле, на зайцев охотиться.

Старх заметил, как напряглось лицо Малка, при упоминании имени хозяина.

— Кто хочет сказать ещё что-нибудь? — спросил он, не сводя глаз с лица юноши.

Из толпы вышел огромный мужик с пудовыми кулачищами.

— Я не верю, что это мог сделать Малк, — заявил он. — Старый лис сказал правду, Малк и мухи не обидит. Он был моим учеником, из него может выйти хороший кузнец. Правда, силёнок пока маловато для этого дела. Так и запиши, — добавил он, посмотрев на судью.

— Это всё? — спросил его Старх.

— А что, ещё что-то надо? Я всё сказал, — кузнец повернулся к Старху спиной и снова слился с толпой.

— Мы вернулись с поля после того, как это случилось, — сказал землепашец в холщовых штанах и рубахе, заляпанных чернозёмом. — В деревне почти никого не было. Мы проходили по улице, и я заглянул во двор Хеггов. Я увидел там Малка, он стоял, прислонясь спиной к стене, и держал в руках окровавленный меч. Взгляд его был диким, безумным каким-то, я никогда его таким не видел.

— Никого больше в их дворе не было? — спросил Старх.

— Нет, только Малк. Ну, по крайней мере, я никого больше не видел.

— И что вы сделали, когда увидели его с мечом в руках?

— Разумеется, я не полез во двор, мало ли чего у него на уме? Я побежал и позвал на помощь соседей. Мы скрутили его и привели сюда.

— У кого ещё есть что сказать? — Старх оглядел присутствующих. — Нет? Ну, тогда ты, малыш, рассказывай.

— Я их не убивал! — Малк поднял взгляд и посмотрел на Старха.

Унтер-офицер ухмыльнулся. Он уже кое-что стал понимать.

— Ну, так расскажи, как именно ты их не убивал! Ведь господина Зета ты тоже не убивал?

Малк вздрогнул. Сем непонимающе посмотрел на Старха, но ничего не сказал.

— Развяжите мне руки! — пожалуй, это были первые слова, которые Малк сказал осознанно, до этого он был как во сне.

Старх кивнул, двое мужиков подошли к Малку и развязали ему руки. Он растёр затёкшие кисти, и начал рассказывать, уставившись в землю.

— Я вернулся домой немного раньше обычного — чинил сеялку. И застал во дворе господина Зета. Он часто к нам заходил. Он всех проведывал, обо всех заботился. Ведь мы принадлежим ему, а если вещь сломана, то какая от неё польза? Если кто-то болел, то он помогал лекарствами и даже выписал доктора из столицы. Он всегда говорил: когда вы болеете, я беднею. — Малк перевёл дыхание и продолжил. — На этот раз он был какой-то странный, бледный… Я… мне тяжело вспоминать… Он убил… это он убил их всех…

— Узнайте, точно ли ваш хозяин уехал на охоту? — обратился Старх к Сему. — А ты, Малк рассказывай.

Несколько человек ушли искать господина Зета. Малк продолжил рассказывать.

— «Здравствуй, Малк», сказал он, мне. В его руке был меч, тот самый, который вы назвали иллурским. Он выходил из дома, и я не сразу понял. Даже когда увидел кровь, стекающую с клинка, ещё ничего не понял. Я заметил красный след, ведущий в спальню, а когда вошёл, то взгляд упёрся в кровать моих родителей. У них были распороты животы и вырезаны сердца. В соседней комнате лежал мой младший сводный брат с перерезанным горлом.

Жемчужина на груди Старха чуть шевельнулась. Он внимательно прислушался к окружающей обстановке, но ничего странного не заметил.

— Я выбежал на улицу и увидел господина Зета, он стоял во дворе и вроде бы никуда не собирался уходить. — Голос Малка перестал дрожать и постепенно набирал силу. — Руки его расслабленно висели как плети, а в левом кулаке зажата рукоять меча. Я подошёл к нему, схватил за куртку и стал трясти. А он только улыбался. Он улыбался, понимаете? Он убил всю мою семью и улыбался. А потом… потом он оторвал мои руки от себя и сказал мне, ему очень жаль, что так случилось, что он этого не хотел, что его заставило что-то, чего он объяснить не может, что мне тоже придётся погибнуть. Он и меня хотел убить. Почему он не сделал это сразу, я не знаю. Похоже, что он был в ступоре после совершённого.

Жемчужина дрогнула. Старх ощутил это кожей, и ещё почувствовал, что она нагревается, будто рядом находится ещё один Жнец. Он осторожно осмотрелся. Никого, кто мог быть мало-мальски похожим на Жнеца.

— Он поднял меч и собрался ударить меня, — продолжал рассказывать Малк. — Но я увернулся и бросился внутрь двора, а он за мной. Я забежал в сарай, мне под руку попались вилы, я схватил их, ну, и проткнул его. Он помахал мечом, но достать меня не достал, так и помер на вилах. Повезло мне, что меч у него короткий. Кровь из господина Зета хлестала, как вино из твоей бочки!

В голове Старха заворочались тяжёлые мысли. «Жнец! Этот мальчишка — жнец! Либо мальчишка врёт, либо говорит правду. Если врёт, то он жнец и лично убил всех членов своей семьи. А если нет, то как же он смог управиться со взрослым мужчиной, вдобавок ко всему, вооружённым иллурским мечом. А ведь люди, возвращавшиеся с поля, говорили, что видели меч в его руках, и клинок его был в крови! А жаль, хороший парнишка, он мне понравился, я бы его взял в свой взвод, натаскал бы, стал бы он настоящим уланом, бабы на него слетались бы как комары на огонь, а разбойники, наоборот, боялись бы как огня!»

Жемчужина стала теплей, и Старх ощутил глухое желание всадить кому-нибудь в бок свой меч по самую рукоять. Именно из-за этого навязчивого желания и пошёл он в уланы, из-за этого он и стал солдатом. Жнец должен убивать, судьба у него такая. В определённое время года Старх начинал испытывать это желание. Таких как он на Земле немного, и наверняка все они нашли применение своей тяге. Кто-то стал солдатом, кто-то забойщиком скота, кто-то в палачи подался. И лишь некоторые, Старх называл их трусами, нападали по ночам на молоденьких беззащитных девчонок, на немощных стариков. Одного из таких он и убил десять лет назад, когда возвращался в казарму из кабака. Но неужто и этот мальчишка такой же?

— Ну хорошо, ты утверждаешь, что убил Зета. — Старх посмотрел на Малка. — Как ты смог убить человека, который сильнее тебя?

«Мальчишка убил своего отчима с мачехой, затем сводного брата и списал всё на своего хозяина, — подумал Старх. — и самого Зета грохнул. Чехарда какая-то!»

— Я уже всё рассказал вам.

Вернулись двое крестьян, которые искали господина Зета. Хозяин был в сарае Хеггов — насаженный на вилы, как курочка на шампур. Так и остался стоять, опершись на вилы. Всё, как и рассказывал Малк.

— Твоим рассказам грош цена! — выкрикнул судья, сидевший за столом. — Ты всё придумал от начала и до конца. Нет, какая наглость, утверждать, что убийца — Зет, а потом выясняется, что ты и его тоже убил! Своих родителей, а потом и благодетеля нашего, господина Зета!

Жемчужина нагрелась сильнее. Теперь не было сомнения, что этот юноша — жнец.

— Ну, малец, твоё последнее слово! — сказал Старх, понимая, что Малка сейчас разорвут на части.

— Можно закурить? — спросил Малк.

— Валяй! Перед смертью не накуришься! — Старх вынул кисет и протянул его мальчишке.

Малк принял кисет, достал из кармана трубку, набил её табаком.

— Огоньку? — спросил Старх, забирая кисет.

— Спасибо, у меня есть спички, — Малк полез в карман, долго там копался и наконец, вытащил замусоленную и помятую коробку.

Из кармана вдруг выпал маленький прозрачный шарик, переливаясь в лучах закатного солнца разными цветами. Старх, увидев жемчужину, аж подпрыгнул на месте.

— Откуда это у тебя? — спросил он, заворожено глядя на зёрнышко, лежавшее на деревянном полу подмостков.

— Это жемчужина господина Зета, я узнал ее! — воскликнул Сем, вскочив на ноги. — Так ты его ещё и ограбил, негодяй!

— Я его не грабил! — ответил Малк. — Когда Зет умер, на его шее порвалась цепь, и на землю выкатился вот этот камешек. Не знаю зачем, но я поднял его и забрал себе. Мне драгоценности уже ни к чему. Можете забрать себе! — Малк наклонился, подобрал жемчужину и протянул её Старху.

— Ты можешь держать её в руке? — настороженно спросил Старх. — Она не обжигает, не приносит тебе никаких неудобств? Ты хоть знаешь, что это? Душа Жнеца, она хранится в этой жемчужине. И взять её в руки может только тот, кто, выиграв честный поединок, убил Жнеца. Теперь я тебе верю. Ты доказал, что способен убить убийцу своих приёмных родителей.

— Я могу подарить вам этот камень, — сказал Малк. — Мне он не нужен.

— Нет, я не смогу даже дотронуться до души убитого тобой Жнеца, поскольку не я его убил! — Обведя взглядом толпу, Старх громко сказал: — Малк невиновен. Убийцей был господин Зет, ваш хозяин. Он оказался Жнецом, если вам это слово что-нибудь говорит.

В толпе прошелестело многократно повторяющееся, как эхо, слово — «Жнец, жнец, жнец». Произносили его с некоторым ужасом, узнав, кем был их хозяин.

— Я не убивал своих родителей! — повторил Малк. — Я убил только господина Зета.

Тут Старха вдруг пронзила новая мысль.

— Погоди-ка, малыш! Кто-нибудь скажет мне, раньше здесь нечто подобное происходило?

— Раньше? — переспросил его пахарь, выступивший из толпы. — Пятнадцать лет назад был похожий случай. Так же целую семью вырезали.

— Это были мои родные мать и отец, — сказал Малк.

— Вот значит что! — воскликнул Старх. — Получается, что вашего маньячка хватало на пятнадцать лет! Терпеливый! Пятнадцать лет! Уф, от жажды подохнуть можно за это время! Пятнадцать лет он живёт спокойно, пока его снова не начинает мучить острое желание убить человека! Поздравляю Малк! Ты наказал человека, который дважды лишил тебя семьи. Жемчужину оставь себе, она ещё пригодится. — подойдя к юноша Ставрх сказал тихим голосом: — Скажу по секрету, теперь и ты тоже Жнецом станешь. И вообще, юнец, что тебе здесь делать? Не хочешь стать уланом и рубить врагов? Оружие у тебя уже есть — иллурский меч, добытый в честном бою. А одежду справим. Пока без коня побудешь. Вот завтра-послезавтра Бондаря накроем, выберешь себя скакуна.

Жемчужина на груди Старха стала почти горячей, чувствуя рождение нового Жнеца.