Парапланы над Арктикой

Над островом Хейса уже появились белые полярные чайки, верные спутницы белых медведей, и кургузые стервятники-бургомистры. Они кормятся на помойках, а в солнечный день, сбившись в стаю, дремлют, поджав лапы, под берегом на льду. В здешних краях это первые вестники приближающейся весны, но здесь еще лишь весна света.

В своих огромных, не по ноге, валенках едва поспеваю за Юрой и Карстеном, в сопровождении лохматых псов-медвежатников, спускающихся с горки к берегу. За спиной Карстена пропеллер, на плечах Юры — параплан, в руках — штатив с видеокамерой. Удастся ли, гадаю про себя, увидеть сегодня взлет параплана?

Карстен Петер — вольный журналист. Родом из Мюнхена. Увлекается фотографией, делает видеофильмы, публикует снимки в известных европейских журналах, много путешествует, потому что там, на Западе, это просто. Где только не успел он побывать, несмотря на молодость! Промчался на мотоцикле через пески Сахары, кружил на параплане над девственными лесами Амазонки, с альпинистами не раз ходил в горы, а в небе Франции установил рекорд, поднявшись на моторном параплане на высоту 3970 метров. Ведь параплан, если попроще объяснить, — это усовершенствованный парашют. Как говорят профессиональные пилоты, «кусок хорошей тряпки», и вот на этой «тряпке» Карстен не просто летает, а делает с ее помощью необычные снимки. И в этом его жизнь! На острова Земли Франца-Иосифа он стремился, чтобы снимать моржей и белых медведей. Но, увы, никогда и нигде не подводивший его мотор вот уже который день напрочь отказывался заводиться.

Чтобы сделать хоть какие-то снимки с воздуха, он полетел с вертолетчиками на Землю Александры. Там пограничники угостили его нехитрым — из гороха и макарон с тушенкой — солдатским обедом, подарили ему ребро и позвонок кита и показали место, где во время войны стояла тайная немецкая метеостанция. О ее существовании наши летчики узнали только после окончания войны. Не так давно пограничникам прислали письмо из Германии, в котором старый солдат-немец, зимовавший когда-то на этой станции, нарисовал план установки минных заграждений тех лет. Пограничники проверили, прокатали подозрительные места трактором, но мин не обнаружили, нашли лишь ржавые банки из-под консервов.

На обратном пути, благо что погода установилась тихая, вертолетчики подвезли Карстена к острову с довольно отвесными стенами. И Юра, переводчик, потом рассказывал, как тот решил полететь на параплане без мотора. Спрыгнул со скалы и, уловив восходящий поток, стал парить. Огромной стаей поднялись со скал птицы, закружились рядом с Карстовом. Вертолет в это время поднялся, Юра. начал снимать видеокамерой, уверенный, что делает потрясающие кадры, а Потом выяснилось, что у камеры подсели аккумуляторы, снять полет почти не удалось. Карстен переживал, просил вертолетчиков, чтобы взяли его еще раз в полет. И те согласились, восхищенные увиденным: «Ладно, камикадзе, полетели еще». Но на этот раз вмешалась непогода. У острова вертолет встретился с сильным встречным ветром, а затем непогода пришла и на остров Хейса. Карстен ходил грустный, спрашивал, нельзя ли достать где-либо чистого бензина. Тут и объявился Валентин, авиатехник, ходивший, как все представители этой профессии, в несколько подзасаленной шубе, иногда довольно чумазый. Он осмотрел моторчик с винтом, даже огладил его руками, а потом негромко попросил Юру перевести, что все бензиновые двигатели при низких температурах надо хорошенько прогревать.

— Пусть завтра приходит, когда вертолет отправим, — резюмировал Валентин, — мы подогреем мотор горячим воздухом из печки. Полетит. За остальное не отвечаю...

Побывать на островах Земли Франца-Иосифа меня, как и Карстена, и еще шестьдесят с лишним человек, пригласил Владимир Чуков, руководитель автономной полюсной лыжной экспедиции «Арктика». Он и его товарищи дважды достигали Северного полюса!

Хотя эта географическая точка стада местом довольно часто посещаемы, но ореола особой притягательности она, как и высочайшие пики горных вершин, все же не потеряет никогда. Потому что путь к ней всегда будет трудным — тропу в постоянно меняющихся ледяных полях проложить невозможно. Каждому предстоит этот путь преодолевать заново, порой на пределе человеческих возможностей. Группе Чукова достижение полюса далось особенно тяжело (О походах Чукова к Северному полюсу наш журнал рассказывал в № 1/90, № 3/87.).

На острова Земли Франца-Иосифа вместе с «Арктикой» прилетела группа лыжников из Томска во главе с Борисом Малышевым. Выяснилось, что много лет назад эти группы встретились на полуострове Таймыр. Как же затем разошлись их пути! Томичи где только не побывали. Ходили в горы, поднимались на пики Памира, пересекали пески Каракумов, сплавлялись по рекам на лодках, совершали путешествия по Якутии, Чукотке. А Владимир Чуков, пройдя плато Путорана, затем горы Бырранга, «заболел» Севером навсегда. И вместе со своими товарищами год от года подбирался ближе к полюсу. Сначала был пройден полуостров Ямал, затем побережье Таймырского полуострова и проливы Северной Земли. Самым сложным переходом обернулась попытка пройти по льдам от Северной Земли к Земле Франца-Иосифа.

Официально до полюса в автономном режиме группа «Арктика» дошла с третьей попытки, достигнув его в мае прошлого года. Именно в тот год, когда заплутал Федор Конюхов, шедший в одиночку, когда повернули обратно спортсмены из Англии. На сложный переход было затрачено 67 дней вместо запланированных 64.

Кончились продукты, а тут еще сдали аккумуляторы рации. Самолет отыскал их не с первой попытки. Вылетевшие на следующий день — «аннушки» повернули обратно из-за сильного обледенения. У измученных переходом людей уже иссякла надежда на благополучное завершение экспедиции, когда самолеты нашли их.

Итак, поставленная цель с невероятными усилиями и потерями была достигнута. Что дальше? Отдыхать, писать мемуары? Нет. Совместно с Ассоциацией путешественников СССР и Ассоциацией советских полярников была организована тренировка лыжников группы «Арктика» на островах архипелага ЗФИ перед походом теперь уж к Южному полюсу. Спонсорами стали Пинский завод «Камертон», Белорусское оптико-механическое объединение «Белома» и Сибирский химический комбинат (Томск).

В суровых климатических условиях, характерных для архипелага, предполагалось проверить снаряжение, радиообеспечение, выбрать кандидатов для будущего похода. Возможно, другие путешественники предпочли бы для этого уединение, но Чуков и его экспедиционный штурман Валерий Лощиц решили провести сборы по-своему, рассчитывая при этом заодно добыть часть средств для поездки в Антарктиду.

Помимо лыжников из Томска, получили возможность опробовать силы опытные спортсмены из Эстонии, молодежь из Вологды, туристы из Чехословакии, Германии. Чехословацкие спортсмены везли с собой итальянские велосипеды, намереваясь использовать их в дальнейшем для похода, конечно, к Северному полюсу. Немцы привезли новые образцы саней, спальных мешков, палаток, одежды, продовольствия, а главное, что очень заинтересовало Чукова, — небольшие парапланы, которые можно было бы использовать как парус для быстрого и легкого передвижения во льдах. Трое американских радиолюбителей-коротковолновиков из Калифорнии и двое школьников из Минска получили редчайшую возможность во время сборов поработать на острове Хейса с радиолюбителями всего мира. Но, пожалуй, самыми необычными участниками оказались два экстрасенса из Ростова.

Ныне из всей разноязыкой экспедиции на острове Хейса остались в ожидании полета Карстена на параплане лишь четверо. Остальные либо ушли на лыжах, либо улетели на вертолете на остров Греэм-Белл, куда должен прилететь самолет, чтобы переправить всех на Большую землю. Самыми неудачливыми оказались чехословацкие туристы. Конечно, с первого же дня было ясно, что даже итальянские велосипеды абсолютно непригодны для передвижения по дрейфующим льдам в окрестностях острова, а уж тем более для дальнего и долгого путешествия. Разочарованные велосипедисты встали на лыжи, намереваясь пройти недалекий маршрут, но через сутки возвратились. Одна девушка обморозила пальцы и щеку, у ее товарища лопнул от мороза ботинок. С тех порой залег в полутемном спортзале в спальный мешок и почти все дни пролежал на полу, читая «Науку и жизнь».

Не совсем повезло эстонцам — трое из их группы за это время переболели гриппом. Американцев тоже ждал сюрприз. Шустрые наши школьники едва ли не в первый же день сожгли один из их дорогостоящих трансиверов — компактное приемопередающее устройство. Но задачу свою американцы все же выполнили, проведя около десяти тысяч сеансов радиосвязи.

Самым молодым лыжникам из Вологды удалось благополучно совершить 26-дневный поход.

План экстрасенсов состоял в том, чтобы опробовать идею одиночного перехода через Ледовитый океан. Главный, по их мнению, ресурс в таком путешествии — энергетический контакт с экстрасенсами в России и Канаде. Они будут посылать путешественнику биоэнергию, достаточную для успешного прохождения маршрута.

В качестве репетиции решено было за три дня одному из них пройти от острова Хейса до острова Греэм-Белл и обратно. Триста километров! А если пурга дней на пять, да такая, когда не видно ни зги, приставал я к экстрасенсам, как будете удерживать направление, где укрываться?

Мы жили с экстрасенсами в одной комнате. Хорошие парни, вежливые, они не скрывали, что никогда не бывали в Арктике и не видели даже с самолета гигантские разводья, не проходимые гряды торосов. А если белый медведь, продолжал я, он ведь может просто вас сожрать. И случаи такие были!

Выручило то, что Чуков, отправляясь в маршрут, строго-настрого наказал, им до его прихода с острова не отлучаться. Но тут и представился случай подтвердить рискованность похода.

За лыжниками вели наблюдения медики из Института космической медицины. Они исследовали возможности человеческого организма в условиях Арктики при тяжелых нагрузках. Обследовав всех спортсменов и проводив их в поход, медики решили провести эксперимент на себе. В двенадцати километрах от острова, оклеив себя всевозможными датчиками, они собрали из снежных кирпичей подобие эскимосской хижины — иглу, решив в ней провести ночь, а наутро пешком добраться до острова. Так примерно должен был бы вести себя в Арктике экипаж самолета, потерпевшего аварию. И поначалу все пошло удачно. К полуночи была сложена из снежных кирпичиков иглу, часа через три в ней установилась терпимая для жизни температура — минус 6 градусов, хотя «за бортом» в это время мороз доходил до 27. Выйдя ненадолго проветриться перед сном, они обратили внимание на белых чаек, с криками вдруг принявшихся кружить над ними. Однако медиков это не насторожило, вскоре все улеглись спать. Через пару часов возле убежища медиков заскрипел снег, послышались шаги. «Кто там?» — спросил спросонья руководитель группы. В ответ раздался грозный звериный рык, а через секунду стена рухнула, и над лежащими людьми возникла пасть огромного белого медведя с внушительными клыками — это отметили все. Из пасти текли слюни.

У медиков имелись карабин и ракетница. Один из медиков выстрелил из ракетницы, крикнув старшему, держащему карабин: «Только не в медведя. Вели ранишь, он нас всех раздавит». Выстрелили вверх, оглушив зверя, — он отскочил на несколько шагов. А у стрелявшего заело один патрон, второй. Выстрелив еще раз в воздух, гуськом отошли к балку, стоявшему неподалеку. Там, в жуткой тесноте, провели двое суток, так и не решившись продолжить намеченный эксперимент.

Началась пурга. Обеспокоенные полярники на третий день выехали за медиками на вездеходе, на котором и привезли всех обратно. А если бы этот медведь повстречал экстрасенса-одиночку, добром бы это не кончилось...

Чуков, возвратившийся через несколько дней из похода со своей группой, предложил экстрасенсам пройти эти триста километров в несколько приемов по небольшому отрезку между островами Хейса и Винера, где имелась изба, в которой на несколько дней остановилась группа полярников, а ради безопасности за одиночкой на небольшом расстоянии пойдут два вооруженных лыжника, чтобы отогнать при случае медведя. Так и сделали.

Один из экстрасенсов, соорудив в комнате пирамиду из планочек, уселся в центре ее на стульчик, а второй на лыжах двинулся в путь. Поклявшись, что ни разу не вставал на лыжи, он благополучно прошел первые восемнадцать километров. В избушке с полчаса отдохнул, выпил чаю и пошел обратно. Сопровождавшие его бывалые ходоки из группы томичей рассказывали потом, что где-то на тридцатом километре он вдруг сел и возмутился, что его коллега «сачкует», перестал посылать ему энергию. Потом выяснили, что его товарищ в это время и в самом деле вылез из пирамидки, ушел на кухню за чаем да там заговорился с одним из полярников.

Пройдя первые тридцать шесть километров, экстрасенс как следует подкрепился и на два часа улегся в теплой комнате отдыхать. А уж затем снова двинулся в путь. Но к этому времени разыгралась пурга, и Чуков предложил ему идти по другому маршруту — вдоль острова Хейса. За ночь вместе с сопровождающими он одолел еще сорок километров. На этом эксперимент прервался. Чукову надо было улетать, а для дальнейшего сопровождения охотников больше не нашлось. Однако экстрасенсы остались довольны. Семьдесят восемь километров за шестнадцать часов! Неплохо, говорили они. Но спортсмены-лыжники только усмехнулись: «Каждый сможет если идти один день». Да, если бы не отдыхать через четыре часа в тепле да не пить горячий чай, может, и я тогда бы в эту экстрасенсорику поверил. Впрочем, вероятно, я все-таки чего-то недопонимаю, и через год мы узнаем имя сенситива, который в одиночку пересечет этот океан, побив все существовавшие рекорды...

— Готово, — отнимая широкий раструб от печи, используемой для обогрева авиационных моторов, бурчит авиатехник Валентин и обращается к переводчику Юрию. — Скажи своему «Карлсону» пусть летит, и пожелай ему «ни пуха».

Карстен в полной готовности: мотор за плечами, на груди видеокамера, фотоаппарат, на голове шлем, во рту зажим управления газом. Переливающийся яркими красками синтетический параплан расстелен на снегу. Аэролог, добровольный помощник, расставив ноги, дергает за шнур. Моторчик с ревом выпускает сизый дым, и параплан вспухает. Карстен делает несколько шагов, но купол неожиданно валится на бок, и движок останавливается. Нет, мотор, ни при чем, неправильно разложили купол. Вот он вновь расправлен, взревывает моторчик, и Карстен как-то неожиданно для нас всех с легкостью уходит вверх.

Невиданное здесь доселе летательное средство кружит с рокотом над домиками обсерватории имени Кренкеля, заставляя выскакивать из домов его обитателей. Карстен снижается над островом, в несколько минут перемахивает широченный пролив и оказывается где-то у острова Винера. Потом возвращается. Я бегу к айсбергам, застывшим в полукилометре от берега. Наверное, Карстен, как фотограф, меня сейчас понимает. Там можно сделать очень эффектные снимки!

Он снижается, словно на санках с горки — едва не касается ногами снега, и легкой птицей снова взмывает вверх. Разворачивается, пролетает над вершиной айсберга, потом вдоль его стены обходит сбоку...

Мотор внезапно смолкает, и Карстен, как на парашюте, валится едва ли не к моим ногам. Лежит на снегу и не встает. «Сними так, — объясняет он через переводчика. — Вроде меня сбил воздушный поток, и я упал». Мы смеемся: мол, западной публике нужен не просто снимок летящего немецкого параплана над айсбергами в проливе ЗФИ, а еще какая-то сенсация. Оказалось, что Карстен срочно приземлился, потому что отморозил кончики пальцев.

...Потом мы летели с Чуковы м на вертолете и смотрели через иллюминатор на проплывавшие внизу ледяные поля. Попалось поле, все до горизонта покрытое, как шерстяным ворсом, грядами торосов.

— Ну как, скажи, — пытал я Чукова, — идти на лыжах вот по такому льду? И не только идти, но и тащить за собой санки?

— А так, — отвечал он, как-то обреченно усмехнувшись. — Сожмешь зубы и идешь...

В.Орлов, наш спец. корр. / Фото автора Земля Франца-Иосифа

Загрузка...