Гибель богов

Максим Лучинин

ГИБЕЛЬ БОГОВ

повесть

– Гриш, телефон! Гриша!..

Гришка никак не мог выпрыгнуть из сна. Он всё еще куда-то бежал, там было что-то интересное, очень-очень важное. Но снаружи сбивали, кричали, шумела музыка, да вдобавок раздавалось дребезжание: вззз! взз! Гришка не хотел просыпаться: как же так! Ему надо было добежать, ведь там… Но он уже не помнил, что там. И он уже понимал, что всё пропало, что он никуда не бежит, и он дома, в кровати. Сон уходил вдаль, как поезд, исчезал, уменьшаясь. Гришка хотел догнать его, запрыгнуть в последний вагон, опять очутиться в том мире, где было столько интересного, где он… что? Что там было? Вроде бы он догонял кого-то, или это его догоняли? Нет, уже ничего не вспоминалось. Поезд исчез в туманной дали, а тут, в хаосе утреннего пробуждения, орал в телефоне Маклай: «Запреты! Запреты! Я расскажу о том, как было, песок и холод – кидай на мыло!..» – и сам телефон как живой зудел на тумбочке, постепенно перемещаясь к краю с явным намерением катапультироваться вниз. Кричала мама где-то за дверью: «Да возьми же ты его наконец!»

Очумевший, Гришка поймал на лету телефон, все-таки решивший покончить жизнь самоубийством.

– Да? – просипел он.

– Ты где? – раздался бодрый голос Спайдера – старого друга Гришки еще начиная с садика. – Ты идешь?

– Я? – Гришка пытался разлепить глаза, но они закатывались и никак не хотели смотреть. – Ты что? А? Сколько времени? – Он пытался понять, что происходит, но мысли были тяжелые, как мешки с мукой, и такие же бесформенные.

– Гриш, ты идешь сегодня в школу? – заглянула в комнату мама. – Ты будешь завтракать?

Гришка тупо посмотрел на нее. Мама махнула рукой и ушла.

– Ты идешь? – торопил тем временем Спайдер. – Ты где вообще?

– Я… – Гришка потер лицо. – Я сплю.

Спайдер захохотал.

– Что, время уже? – растерянно спросил Гришка. Он вдруг вспомнил, что сегодня факультатив.

– Я уж пять минут тебя жду! – смеялся Спайдер.

– Черт… – пробормотал Гришка. – Я сейчас…

– Да какой «сейчас»! – веселился Спайдер. – Что я тут, ждать буду, пока ты там соберешься: глазки протрешь, пописаешь, зубки почистишь…

– Ну ладно, ладно. – Гришка зевнул. – Бли-и-и-н! Ну воскресенье же!

– Договаривались же!

– Ну да… – согласился Гришка. – Ну и что… Фиг ли, так спится! – Прижимая телефон к уху, он упал лицом в подушку. Воскресенье! Спать! Единственный выходной!

– Ты что, опоздать хочешь? – не унимался Спайдер. – Тебя ж Дана распнет!

Гришка встрепенулся. Точно! Дана! Нет, к Дане лучше не опаздывать. И не потому, что будет плохо, – плохо-то скорее всего не будет, – а потому что Дану не честно обманывать. Понятно, что факультатив − это не урок. И тем более сегодня воскресенье! Ну какие могут быть опоздания в воскресенье! Но Дана предупреждала, чтобы опаздывать никто не смел: о времени договаривались все вместе. И вместе решили, что лучше собраться с утра, пораньше, а день оставить свободным. И зачем тогда договариваться, если потом отказываешься от своих слов? С Даной такие штуки не проходили.

Гришка вскочил.

– Ладно, Тём, – протараторил он Спайдеру, – меня не жди, я сейчас! Я быстро!

– Давай-давай! – подогнал его Спайдер. – Слушай, – добавил он, – Мы что, кататься когда идем сегодня? – спросил он.

Пользуясь последними теплыми деньками, Гришка вместе со Спайдером все свободное время проводил катаясь на скейтах. Чаще всего собирались у «Фила» – памятника «Фладимеру Ильечу Ленену» рядом с детским парком, или же на площадке у женского монастыря.

– Давай сразу после Даны, – сказал Гришка, секунду подумав. – Ну только пообедать сходим и айда!

– Ага, я тоже так думаю, – согласился Спайдер. – Сегодня погода – супер! Ну давай, беги!

– Я мухой! – крикнул Гришка. – Давай!

Он швырнул телефон на кровать и помчался в ванную.

– Ты завтракать будешь? – увидела его мама из кухни.

– Не! Не! – закричал Гришка. – Я опоздал! Я потом! Я обедать приду! – Он забежал в ванную и выдавил полтюбика на зубную щетку…

Сверкающее голубизной небо белело в недостижимой вышине, превращая самого Гришку и весь мир вокруг него в каллиграфически выписанную объемную картинку, наполненную светом и чистым воздухом. Желто-черные, коричневые листья грудами мятой бумаги покрывали аллею. Невидимые воробьи счастливо чирикали где-то слева в кустах, вспорохами перелетая с места на место. Осень в этом году царила просто эксклюзивная: теплая, сухая, солнечная.

Гришка решил пройтись по бульвару. Времени было в обрез, точнее – его совсем не было. Но Гришка не мог заставить себя идти коротким путем − дворами, наискосок. Как только он увидел уходящую вдаль аллею, брызжущую ярко-желтокрасной листвой, он понял, что не в силах сопротивляться. Тело тянуло вдаль, в очерченный деревьями портал. Ноги так и просились погрузиться в шуршание вороха листьев, − и он плюнул на возможность опоздать и пошел в обход, по бульвару.

Царила тишина, машин почти не было, людей не было совсем. Похоже, все еще спали, а может успели по утру уехать из города в сады или на природу. Вдыхая прохладный свежий воздух, Гришка наслаждался безмятежностью окружающего мира. Конечно, будь его воля, он пошел бы не на факультатив, а прямо сейчас отправился со Спайдером к «Филу»: там можно было хорошо покататься, пообщаться, повеселиться с девчонками, которые собирались там целыми стайками; посидеть на теплом граните, послушать музыку, похохотать. И туда приходила Аура − прикольная веселая девчонка, дочка школьного химика (правда неродная). Она училась в классе вместе с Гришкой и тоже ходила на факультатив. Гришка как-то обещался ей научить кататься на скейте. Но дело до этого никак не доходило, потому что за разговорами время пролетало мгновенно. Большей частью все собирались там потрепаться и отдохнуть. Хотя кое-кто всерьез тренировался. К примеру, Спайдер, который мечтал кататься лучше всех. Гришка знал, что большей частью это желание вызвано стремлением покрасоваться перед девчонками. Особенное удовольствие Гришка получал, наблюдая как Спайдер выделывается. Спайдер был высокий, красивый. Постоянно напряженный и внимательный, он выделялся в любой толпе. Выделялся, конечно, в первую очередь девчонками. Гришка видел, как Спайдер старательно пытается скрыть, что ему безумно нравится внимание со стороны противоположного пола. В минуты общения с какой-нибудь новой или даже старой знакомой лицо Спайдера становилось особенно бесстрастно, и даже высокомерно, но именно это и выдавало его перед Гришкой с потрохами. Наблюдая за другом, Гришка искренно веселился, а Спайдер никак не мог понять, что его забавляет, и недоуменно спрашивал его: «Ты что?»

Времени на скейт было катастрофически мало. Можно сказать, оно отсутствовало совсем. Уроки, уроки, занятия, уроки… Да еще дома запрягают, да по вторникам и пятницам секция баскетбола, по воскресеньям – факультативы. Впрочем, на секцию баскета жалоб не было – какие тут жалобы! Наоборот, баскетбола хотелось побольше. Да и против факультатива по литературе Гришка не возражал – в конце концов, дело абсолютно добровольное, Дана никого не принуждала (за исключением Децла), и все ходили исключительно по своему желанию.

Желания были разные: Гришка ходил за компанию, ему нравилась Дана. Она была не похожа на многих остальных взрослых. Гришка часто удивлялся: почему взрослые такие странные? Ведь казалось бы, все они уже большие, самостоятельные, сильные, но почему-то многие из них вели себя настолько глупо, что непонятно было, какого фига они считают себя главнее тех, кто младше их по возрасту. Словно количество прожитых лет давало им автоматическое право считать себя умнее. Но возраст – это только цифра в паспорте, она ничего не значила. А значили слова, действия. И как раз Дана четко воспринималась как взрослая, хотя и была еще совсем молодой. Ей было легко подчиниться, потому что в большинстве случаев ты считал правильным точно то же, что и она. Дана была очень симпатична Гришке. В ней не было понтов и притворства.

По схожей причине на факультатив ходила и неразлучная парочка: Белая-Черная − Светка и Мила, блондинка и брюнетка с одинаковыми прическами, они Дану вообще обожали. Их обожание вряд ли как-то объяснялось рассудком, это были просто эмоции. И Аура тоже ходила к Дане, по ее словам, просто так. Оценки по русскому-литературе у нее и без того были хорошие. Как и у Гришки, хотя никаких планов, связанных с литературой, он не строил. Вот Спайдер наоборот, ходил специально. Он хотел после школы закончить ВУЗ и стать профессиональным вольнонаемным переводчиком – разъезжать по миру. Литература была ему нужна с вполне конкретной целью. Сонька-суперсонька, толстушка из их класса, тоже ходила специально – готовилась в пединститут. И даже Тоха − здоровый качок, с тяжелым пронзительным взглядом, про которого ни за что не скажешь, что он любитель литературы, ходил на фак точно зная, зачем. Он упрямо стремился стать военным журналистом. Если со всем, что связано с армией и войной точно проблем не ожидалось, то вот с родным языком у Тохи сложности были. Дана не спеша, миллиметр за миллиметром, как она сама говорила, тянула за уши этого «милого носорога» из болота безграмотности на свет божий, надеясь успеть к нужному сроку.

Гришка немного завидовал всем им, определившимся в будущей карьере, но придумать себе будущий род деятельности у него пока не получалось.

Впрочем, о времени, потраченном на факультатив, не жалел никто: Дана была адекватная и не нервная, с ней было интересно. Вообще, идеальная жизнь представлялась Гришке исключительно легко: с утра баскет, днем что-то типа факультативов с Даной, а вечером – скейт! Эх, вот тогда бы мир был просто совершенство!

Вообразив себе такую райскую жизнь, Гришка невольно улыбнулся. Ему захотелось даже подпрыгнуть от радости, но он сдержался. Рюкзак устроился поудобней на плече, – и Гришка побежал, распинывая невесомые кучи листьев.

Было уже почти девять пятнадцать, когда он добежал до школы. В воскресный день в школьном дворе было непривычно: безлюдно, тихо, пустынно. Окна чернели пустыми кабинетами, на крыльце никто не толпился, вокруг никто не кричал, не бегал. Под треснувшей гипсовой чашей с гипсовым цветком-мутантом-гигантом грелась калачиком рыжая собака с обвислыми ушами. Морща лоб, ее большие блестящие глаза проследили за Гришкой, забежавшим по ступенькам. Толстая деревянная дверь в школу уже готовилась заскрипеть, но Гришка остановился и огляделся.

Березы перед школой тянулись вверх, распрямляясь, потягиваясь, сбрасывая с себя листву, как старые наряды, и впитывая черными пятнами последнее тепло солнечного света, играющего на сверкающих белых стволах. Легкий ветер шелестел в их тонких верхушках, – а за школой, из-за дальнего края здания, уже раздавались крики, – похоже никто не хотел терять славной погодки, и пацаны собрались с самого утра гонять в футбол на спортплощадке. Гришке захотелось сбегать посмотреть, кто там пришел играть, но глянув на часы, он только ругнулся и потянул на себя тяжелую дверь.

Но дверь открылась сама, – Гришка отступил назад. Это была Аура. Натолкнувшись на Гришку, глаза ее блеснули, и тут же она прищурилась от яркого солнца. Неуверенно и радостно улыбнулась, удивилась.

– Приветы! – поздоровалась она.

– Привет! – не громко ответил Гришка, тревожно глядя на нее.

– Что, – спросила Аура, – опоздал?

– А ты что? – тоже спросил Гришка. – Ты куда пошла?

– Тебя встречать, – быстро ответила Аура. Она уже отвернулась от Гришки и встала на край крыльца. Развернувшись, Гришка глядел на ее тоненькую фигурку.

– Вы начали? – спросил он.

– Сто лет уже начали, – ответила Аура, не оборачиваясь. Она подняла руки вверх, потянулась. – И-и-и-и!

Солнце вспыхнуло между ее сплетенных пальцев, холодный воздух забрался под короткую футболку. Гришка завороженно смотрел на изгиб ее спины.

– Беги давай! – промолвила Аура.

– А ты? – спросил Гришка.

– Беги, – повторила Аура, обернулась: – Там Дана тебя потеряла.

Гришка не двигался. Встретившись глазами с Аурой, он тупо не мог отвести взгляд. Она тоже не отводила – так и стояла, вполоборота, руки ее медленно, словно листья, опускались вниз. Гришка судорожно сглотнул. Дверь отлетела в сторону, – и он заскочил в здание.

Пулей взлетая по лестнице, Гришка отталкивался через две ступеньки: раз! раз! раз! Выскочив в коридор второго этажа он увидел, что зря торопился. Поклонники литературы и лично Даны Борисовны стояли толпой, сгрудившись возле окна, − кучка девчонок и кучка парней. Вся бригада была в сборе, но без Даны.

На фак они ходили только одним классом. Из «бэшек» посещать факультатив никто не желал, а у остальных классов литературу и русский вела завуч. Всего их было десять: пять на пять, девчонок и парней. Из парней еще ходили Децл и Каштан, а из девчонок – Лиза.

Децл − горбоносый пацан с копной черных волос, с отстраненным выражением лица (как-никак второе место по городу в сноуборде – это вам не просто так!) страдал из-за оценок, причем еще в большей степени, чем Тоха, – катастрофические и нескончаемые двойки по предмету закончились только с приходом в школу Даны. Двойки превратились в тройки, и обязательным условием Даны стало посещение Децлом факультатива. Децл факультатив презирал, но в присутствии Даны об этом даже не заикался.

Каштан – маленький и щуплый, приемный сын кулера и материнской платы, всегда бы надежно скрыт за сантиметровой толщины очками. Все его интересы в прошлом, будущем и настоящем были связаны исключительно с компьютерами. Предмет литературы занимал его только потому, что Каштан поддерживал книжный сайт и в будущем хотел создать самую крутую он-лайн библиотеку. Для этого, как он считал, необходимо разбираться в изящной словесности.

Лиза − будущая Мисс Вселенная, старательно посещала занятия, чтобы повысить свой культурный уровень и умение красиво выражать мысли. Ее высокомерность забавляла Гришку так же, как высокомерность Спайдера. Он сам не знал почему, но взгляд сверху-вниз из-под чуть опущенных век вызывал в нем приступ хохота. В отличии от Спайдера, который реакции Гришки просто не понимал, Лиза бесилась, однако это забавляло Гришку еще больше, поэтому он старался держаться от Лизы подальше, чтобы не вызывать волну нарастающего как цунами непонимания.

– О! А вот и Орбит! – заорали все хором, увидев Гришку.

– О! А вот и Аура! – заорали они тут же, засмеявшись. Гришка обернулся – оказывается, Аура шла за ним.

– Вы что здесь? – спросил Гришка. – Привет, привет всем! – Он хлопал по протянутым ладоням: Спайдеру, кивнувшего ему, Тохе – по его здоровой лапище, Децлу («Хай, май бразер!»), моргающему из-под линз очков Каштану. Девчонки тоже приветствовали его: Лиза бесстрастно и гламурно помахала рукой − и Гришка сразу ощутил себя будто на приеме у президента, Сонька и Черная-Белая поздоровались: приветик!

– Да кабинет наш заняли! – отвечая Гришке, пожаловалась толстая Сонька и как обычно сделала недовольное лицо. – Там какие-то дети будут лепить. Вообще офигели!

– Какие дети? – не понял Гришка. – Что лепить? Кого?

– Лепнину будут лепить, что еще? – тут же высокомерно отозвался Децл. – Вылепят лепоту лепненную. – Черная прыснула.

– Да ну тебя, Децл, ты всякую хреновину всегда говоришь, – резко и обескуражено оборвала его Аура. Тут же вдохновленно пояснила Гришке, радостно блеснула глазами, будто они и не виделись только что: – Кружок у них начался, как раз по воскресеньям. И попали в наш кабинет, где мы всегда сидели… Ты что опоздал?

– Да я… – начал было Гришка, замявшись от ее порывистости. Он оглянулся на остальных. Черная-Белая только фыркнули, услышав Ауру. Они переглянулись, и Черная покрутила пальцем у виска. Каштан вымученно улыбался, выпучив глаза и суетясь руками. Спайдер с Тохой не выразили никаких эмоций и наблюдали за происходящим: Спайдер внимательно, а Тоха безразлично.

– Сама хреновина! – отпарировал Децл Ауре, выкатив на нее черные круглые глаза. Он ждал ее ответа, готовый отстаивать свое попранное достоинство. Чувствуя его напряжение, Аура хотела было что-то ответить, но только махнула рукой – что с дураками разговаривать!

− Дети! – вступил Спайдер. – Не ссорьтесь, − наставительно, но спокойно сказал он. Сделал паузу и негромко добавил: − А с девушками, Децл, надо быть повежливее, повежливее…

Децл независимо пожал плечами, бесстрастное лицо его на мгновение дернулось. Он тряхнул копной своих волосищ, ничего не ответив. Каштан заулыбался еще шире, открыв большие десны и маленькие зубки. Волнуясь, он пояснил:

− Это для первоклашек сделали, художественный кружок. Там Карандаш будет вести занятия. У них тоже по воскресеньям…

− И так всем ясно, что Карандаш, − буркнул Тоха, скосив злой взгляд на Каштана. − Не физик же, и не директор!

Каштан часто-часто заморгал и бочком отошел к стенке, затершись между Гришкой и Децлом.

− А где Дана? − спросил Гришка, оглядываясь. − Я торопился, думал, что опоздал!.. Вы что здесь? – снова спросил он. Не дожидаясь ответа, поспешил поделиться распиравшими его чувствами: – На улице так классно, вы бы знали! Такая погодка!

– Да мы знаем! – тут же подхватила Белая. – Что ты, Орбит, рассказываешь! Я вообще хотела на дачу ехать! Такие деньки пропадают!

– Ну и что не поехала? – бросила Аура отрывисто.

– …И нас бы с собой взяла! – мгновенно перевел Спайдер. – Шашлычков бы поели, банька…

– Размечтался! – пробурчал Децл, не глядя на Спайдера.

– Что вы стормозили? – спросил Тоха. – Какого фига тут торчать! Надо было еще вчера договориться. Так бы хоть выходные не пропали. Вечно вы!..

Все промолчали, не зная, что ему ответить. Черная промолвила:

– Да что вчера… Вчера как-то и не думали об этом… И вообще, вчера…

Спайдер вдруг фыркнул, уселся на подоконник.

– Вот блин, дачники! – насмешливо протянул он. – Сами с Даной еще в четверг договорились. Типа прогулять решили? Ну-ну, посмотрел бы я на вас, как вы прогуляли!

Гришка почесал голову и засмеялся. Все поглядели на него непонимающе. Он встретился взглядом с Аурой. Ее глаза были полны детского ожидания.

– Дураки мы! – сказал Гришка. – Надо было и Дану на дачу позвать, – там бы и факультатив провели!

– Бли-и-и-и-н! Точно! – закричали все девчонки в голос как один, парни захохотали.

– А что, давайте следующий устроим на даче, а? – предложила Лиза. – Свет, ты как? – спросила она Белую. – Родики не возразят? Отдохнем, повеселимся! – тут же добавила она. – Все обзавидуются! Дана же согласится!

– О! Лизка – умница! – похвалил ее Спайдер.

– Да наверное уже не будет такой погоды, – сказала Сонька, надув толстые щеки. – Бабье лето, последние деньки… Не получится у нас никакой дачи.

Спайдер засмеялся.

– Бу-бу-бу! – передразнил он Соньку, улыбаясь. – Софья, не бурчи, может и обойдется!

– Да ладно, продержится еще погодка! – поддержал Гришка Спайдера. Он посмотрел в окно, где сияло солнце. – Смотрите, как классно! Повеселимся!

Гришке хотелось на улицу – дышать свежим воздухом, бегать, гонять мяч.

– Тём, кто там на площадке сейчас играет? − спросил он Спайдера. − Я шел, − там уже какие-то пацаны бегали…

− Да фиг, − ответил Спайдер, − какая разница, нам всё равно сейчас здесь сидеть.

− Да пойдем, глянем! – Гришка не мог успокоиться. − Это, наверное, наши кто-нибудь, может Димон из пятого… − Он выглянул в окно, но площадки отсюда было не увидеть.

− Орбит, да куда вы сейчас побежите? − встревожилась Аура. − Сейчас уже Дана вернется, она кабинет пошла искать. Стойте!

Гришка нетерпеливо перетаптывался на месте, не решаясь, сбегать или нет, и уже было рванулся, но тут в дальнем конце коридора показалась Дана.

− Ребята, я нашла! − радостно пропела она. В воздухе зазвенели ключи.

Все зашевелились, звякнули брелками рюкзаки и сумки.

− Ага, вот и Григорий пожаловал! − сказала Дана, подойдя ближе. − Ну, рассказывай, сколько снов посмотрел? − Смеясь глазами, она поглядывала на Гришку. Гришка смутился. Он сам не знал, но часто Дана сбивала его с толку, он терялся и с трудом находил слова, чтобы разговаривать с ней. Может быть всё дело было в молодости Даны, она никак не воспринималась как учительница. Часто Гришка ловил себя на том, что ему хочется сказать ей «ты», просто поболтать, но он понимал, что так нельзя. Формальное общение с ней тоже не получалось − и Гришка иногда жутко тормозил. От этого он злился.

− Три серии посмотрел, − ответил он грубо, тут же смутился этой грубости, но не отступил. − Четвертую не успел.

− Ого! − Брови Даны взлетели вверх и глаза вспыхнули еще большей радостью. − И что за сериал? Какой-нибудь «Убойный участок»? Или нет, подожди… «Тайны самых страшных преступлений», да?

− Пф! − фыркнул Гришка и независимо отвернулся. − Вот еще!

− Ну-ну! − подбодрила его Дана. − Что еще? – Она откровенно играла с Гришкой. Он чувствовал, что над ним хотят подшутить, и готов был защищаться, но в то же время в поведении Даны было столько непосредственности, что защищаться не хотелось, а хотелось подурачиться вместе с ней.

– Давай-давай! – продолжала подзадоривать его Дана. – Я жду от тебя слов, не бойся! Не смотря на приметы, словами ты меня не убьешь, я знаю рецепт их приготовления, так что кидай, что пожелаешь, сделаем из них запеканочку! Вкусненькую! Какие сны снятся очаровательному молодому человеку, что он даже умудряется опоздать на встречу со своей не менее очаровательной учительницей?

− Да ну вас! − Гришка отвел взгляд.

− Любишь запеканочки? − Дана словно играла с ним.

− Люблю! − выпалил Гришка.

− И я люблю! − подхватила Аура.

− И я! И я! − тут же закричали Черная-Белая.

− С вареньем!

− С черничным!

− Со сметанкой!

− И чтобы с корочкой!

− Фу-у-у! С коркой фигня!

− Дурак! Самое вкусное!

− И с изюмом!

− Да-а-а!

− А сны какие любишь? − поинтересовалась Дана. – А? Горькие? Страшные? Или сладкие? Или даже приторные, чтобы всё слиплось, а? Или как холодный сок? Ммм! Свеженькие! Прохладные!

− Изысканные! − ответил Гришка, чуть подумав.

− Ммм! – сладко протянула Дана. Карие ее глаза тоже стали сладкие-сладкие, будто она по-настоящему, прямо сейчас, отведала некое изысканное яство. И всё тело ее – небольшое, чуть полноватое, но удивительно гармоничное, – выражало удовольствие – удовольствие от слова «изысканные», удовольствие от этого разговора, от жизни. Чуть улыбнувшись, она вдруг слегка прищурилась. − Но ведь изысканность не может длиться четыре серии! – сказала она Гришке. – Это же штучный продукт!

− Может! – тут же отбрыкнулся Гришка. – Если делает мастер, то у него всё изысканное! Хоть сто серий!

− Ни фига! − не согласился Спайдер, до этого молчавший. − Так не бывает!

− Бывает! − заспорила и Сонька. − Только так всегда и бывает!

− У тебя же слипнется! – попытался урезонить ее Спайдер.

− Это у тебя слипнется! – не сдалась Сонька. – Ничего не слипнется!

− Тогда лопнешь! − вставил Децл.

− Если запора нет, то не лопнешь, − ляпнул Каштан.

Дана захохотала. Девчонки скривились.

− Каштан, фу! − Черная замахала на него руками.

− Бе-е! Каштан!

− Связь литературы и пищеварения − предлагаете исследовать? − высказалась Лиза.

− Думаю, не стоит, − ответила ей Дана, продолжая смеяться, − а то мы погрязнем в натуралистичной физиологии! Давайте, за мной! − позвала она всех. − Пойдемте в класс! – Народ зашевелился.

− Куда идем? − спросила Сонька.

− В кабинет химии! – ответила Дана. – За мной!

Спайдер затормозил, словно не расслышал.

− Куда? – переспросил он.

− В химию? − одновременно с ним пробормотала Аура.

− Давайте-давайте! Поживей! − Легкой походкой Дана пролетела мимо них и помахала папкой, приглашая за собой.

− А другие кабинеты? − спросил Спайдер.

− Мы же только вчера вечером там сидели! − простонала Черная. – У нас последний урок там был. Надоело!

− Надоело уже! − подхватила и Белая.

− Света, Мила! Не стонать! − не оглядываясь бросила Дана. Все потащились за ней.

В правом крыле школы, где на четвертом этаже рядом со спортзалом размещался кабинет химии, шел ремонт: стены были вымазаны белилами, белесые разводы пугали грязью. Пол тоже был залит мелом и только посередине лестницы и паркета шла протоптанная темная дорожка. Стараясь не задеть торчащие расщепистые доски деревянных подмостей, все гуськом шли вслед за Даной.

− Блин, дурацкий ремонт! − ворчала Сонька. − Сколько можно его делать!

− Ничего, − засмеялся Гришка, − думаю, к нашему выпускному они управятся!

− Орбит, ты что! − хихикнула Белая. − Это же еще только первая половина! Еще же вторая половина школы есть! Они закончат, когда у наших внуков выпускной будет!

− Ага! − Гришка кивнул. − Придем такие старенькие, бородатые и начнем детишкам рассказывать: а вот, я помню, − протянул он тонким, старушечьим голосом, − как начинался этот ремонт! И-и! Славное было дело!..

− Орбит! Смотри куда идешь! − крикнула Гришке Сонька, обернувшись. − Ты мне на ноги наступаешь! Глаза открой!

− Сонь, когда ты передо мной, ничего другого я не вижу!

Тоха заржал.

− Там некуда больше смотреть! − хохотнул он.

Все засмеялись. Сонька остановилась и развернулась к Гришке, раздувшись от гнева.

− Знаешь! − только и вымолвила она.

− Софья, Софья, он знает! − Спайдер высунулся из-за ее плеча. − Прости грешному его заблуждения.

Сонька пыхтела, не зная, что сказать. Спайдер подмигнул Гришке из-за ее плеча. Тронув Соньку за руку, он тихо протянул ей в ухо:

− Софья-а-а…

− Дурак! − выпалила наконец Сонька Гришке и пошла дальше.

Выпучив глаза, Гришка последовал за ней, разведя ладони, словно поддерживая ее попу. Однако, получив затрещину от идущей сзади Ауры, он опустил руки, − и вовремя, потому что подозрительная Сонька обернулась как раз в этот момент.

Добрались до кабинета химии. Толкнув дверь бедром, Дана хотела повернуть ключ, но дверь распахнулась сама.

− Ого! Да тут не заперто! − удивилась она. − Что это? Михаил Антоныч забыл закрыть вчера?

Они ввалились в класс. Лиза с Тохой пропихнули застрявшую в дверях Ауру:

− Ну что ты застряла!

В кабинете было солнечно и холодно. Сквозь стекла солнце закрашивало парты яркими неровными полосами, а в открытую створку окна ломилось всем последним осенним жаром, но уже не могло прогреть прохладного воздуха.

− Брр! Ну и холод! − поежилась Дана, оглядываясь по сторонам. – Что это тут?

− Дубак! – пробурчал Децл.

− Мы тут околеем! – запричитали Черная-Белая.

− Ничего, – подбодрила Дана, – сейчас прогреется! Сейчас окно закроем!

− Какого фига тут окна не закрыли! – злился Тоха.

− Децл, ты же вчера дежурный был! – крикнула Лиза.

− Что, оборзели?! − возмутился Децл, кидая рюкзак на парту. − Мне еще окна закрывать! Не фиг делать! Не я открывал, не я закрываю. И вообще, вчера всё закрыто было.

Гришка закрыл окно. Все расползлись по столам. Чем хороши были факультативы – так это тем, что можно было сидеть где пожелаешь и с кем пожелаешь, и пересаживаться можно было хоть сто раз.

− О! Классно! Так нагрелось! − Лиза положила ладони на солнечную парту. − Даже горячо!

− Точно! – тут же подтвердили остальные. – Здорово!

Аура приложила щеку к прогревшейся столешнице, прикрыла глаза.

− Классно! − промолвила она. – Так греет! Сверху холодно, а снизу жарко!

− Давайте греться! − предложила Белая, тоже положив голову на парту.

− Не на пляже! − буркнул Тоха. − Разлеглись!

− Да ну, Антон, не бурчи! − умиротворенно проговорила Аура. − Так здорово!

Тоха пробормотал что-то.

Дана не стала заходить за огромный учительский стол, который тут служил еще и ареной для разных химических опытов. Она просто села на первую парту у окна. Потерев ладони, оглядела присутствующих.

− Ну что, – сказала она, – прогреем этот холод работой мысли, а? И не только мысли, но и сердца! Не жалеете, что пришли? Ничего, мы быстро, а там гуляйте!

– Дана Борисовна, а у нас идея! – сказала Лиза.

– Да! Да! – закричали девчонки. – Мы хотим на дачу!

– Сейчас, что ли? – удивилась Дана.

– Да нет, на следующие выходные! И там факультатив!

– Ага! – хмыкнула Дана. – Только на даче и учится. Боюсь, вам там не того будет!

– До того! До того! Мы как вы скажете сделаем! Ну давайте на даче, так классно!

Дана, немного опешив, смотрела на ребят.

– Ну даже не знаю, – сказала она. – Думаю, можно, но…

– Ура! – заорали все.

– Только я вас там строить буду, учтите! – заметила Дана. – Шаг влево, шаг вправо – ни-ни!

– Ну стройте! Мы согласны!

Дана улыбнулась.

– Ладно, на неделе поговорим, – сказала она.

Гришка так и знал, что Дана будет не против, иначе и быть не могло.

– Ну что, Пушкины-Пелевины-Гомеры-Сорокины! − Дана задорно поглядела на развалившихся за партами ребят. – Со стихосложением мы с вами заканчиваем, как это не печально! Что могла, я вам втолковала, хотя будь у меня побольше времени, вы бы точно у меня по сборнику стихов выпустили. Каждый! – Она улыбнулась. – Но пока что хватит с вас и одного опуса. Ну, признавайтесь, кто не сделал домашнее развлечение?

− Я сделала, − тут же заявила Лиза.

− Угу! − кивнула Дана.

− Я тоже сделал! − сказал Каштан.

− И я! И мы! − подтвердили Черная-Белая.

− Угу! − Дана кивнула, поглядывая на всех.

− Да все сделали, − заявил Спайдер. − Не беспокойтесь, Дана Борисовна, всё в порядке.

− У, нет! − Дана неожиданно сморщилась. − Так скучно! Что это вы! Все сделали! Лучше чтобы кто-нибудь не сделал! Вы представьте только: кто-то один − раз! − и не сделал! Вот бы мы над ним сейчас поиздевались и поэкспериментировали! Вот это было бы здорово! Это был бы экспромтик!

− Но вы же сами говорите, − сказал Каштан, − что мы домашних заданий не делаем, мы делаем «домашние развлечения»! А кто же откажется развлечения делать!

− Вот ты бы и отказался, Каштан, − тут же среагировал Тоха. − Сейчас бы мы над тобой поиздевались!

− Ладно-ладно! − примирительно сказал Дана. − У нас и без того есть жертва!

− Ого! И кто это? − поинтересовалась Аура.

− Григорий, конечно! − радостно возвестила Дана. − Пусть и мелочь, но всё-таки опоздал!

Гришка только застонал.

− Давай-давай, не стони! − подбодрила его Дана. − Первым сопутствует удача!

− Давай, Орбит, зажигай! − крикнула Черная.

Гришка вышел в проход между партами и присел на стол соседний с Даной. Читать собственные стихи было страшно. В груди что-то сжималось и противно тянуло.

− Итак, сейчас посмотрим, − сказала Дана, − что вы сотворили за неделю. Вы, кстати, как? Все дочитали «На краю света»? Мила? Данил?

Черная с Децлом кивнули: «Дочитали!»

− И что скажете? − спросила Дана. − Поделитесь впечатлениями!

− Конец дурацкий! − тут же заявил Децл.

− Значит, вся остальная книга понравилась? − уточнила Дана.

− Ну-у-у… − неуверенно протянул Децл. − Так… − Он пытался что-то изобразить руками, махнув ими в воздухе.

− Так − это как? − поинтересовалась Дана. − И что это означает? − Она повторила жест Децла. − Что это? Разочарование? Злость? Недовольство? Страх? Или скажи прямо: фигня! − и не мучайся!

− Да фигня, конечно! − с радостью подхватил Децл. − Конец дебильный.

− Опять конец! − воскликнула Дана. − Тебе что, конец всю книгу испортил?

− Ну да, − подтвердил Децл. − Принц жил-жил, путешествовал, столько всего с ним случилось, классно! И вдруг он прозревает: решает остаться в своем замке и жить там до поседения. Зачем? Шел бы дальше, путешествовал…

− А сын? У него же сын теперь есть! − встряла Аура. − Он что, его бросить должен? Принцесса Аманда погибла, кто теперь за ним смотреть будет?

− Да кто-нибудь посмотрит, что там, прислуги мало? − не согласился Децл. − Что теперь, до смерти на этих костях сидеть, которые он под замком нашел?

− Так он же их похоронить хочет! Всех похоронит, всех предков, − и жизнь изменится!

Но Децл только поморщился.

− Господи, − возразил он, − ну дай задание слугам, пусть хоронят, хоть делом займутся! Принц он или не принц, в конце концов?

− Раз он принц, то он за слуг отвечает, − высказалась Лиза. − И должен не мотаться по странам, а налаживать жизнь подчиненных.

− Фу-у! − Децл скривился. − Фигня какая!

− Не быть тебе принцем, Децл! − сказал Спайдер. − Катайся лучше на сноуборде!

Децл даже не посмотрел на него, промолчал.

− Мне тоже не понятно, − сказала Белая, − зачем самому трудиться, если ты принц? Так же везде − ты правишь, а остальные всё делают. В чем же тогда смысл быть принцессой?

− Да! − согласилась и Черная.

− Думаю, однако, − задумчиво проговорила Дана, − свергнут вас! Вернетесь из путешествия − а трон-то уже занят!

− Зачем нас свергать? − удивилась Белая. − Мы же хорошие!

− Мы же принцессы − и значит людям нравимся, − поддержала подружку Черная. – Зачем против нас что-то делать?

− Да потому что вас можно свергнуть! − глухо сказал Тоха. − Какая разница, что вы все такие расфуфыренные? Вы слабые, и значит, нечего чужое место занимать, гуляйте! Можете в конкурсах красоты участвовать, по курортам разъезжать, а править − другие найдутся!

− Золотые слова! − кивнул Спайдер. − Не можешь удержать власть − уходи!

Черная-Белая надулись.

− И всё равно так не правильно! − заявила Черная.

− Так нечестно! − подтвердила Белая.

Тоха только хмыкнул.

− Давай, Гриш, читай, что у тебя получилось, − сказала Дана. − Сейчас увидим, кто каким видит мир. А заодно проверим, правильно ли вы все усвоили.

Гришка прикрыл на мгновение глаза, вспоминая строчки стихотворения. Целую неделю он писал его, перебрав сто вариантов. Слова с трудом складывались в единое целое, хотелось сказать еще точнее, красивее, но не получалось. Временами он словно ощущал под ногами дорогу, − она вела его, и строки укладывались одна за другой, но почти сразу же дорога исчезала, уходила из-под ног, налетал туман − и становилось непонятно, куда рулить, про что писать. В конце концов он все же привел стих в одно целое, и хотя, на его взгляд, во многих местах сияли дыры и заплатки, но всё-таки это было единое, законченное, готовое.

− Когда бездонная зима покрыла саваном поля, − начал Гришка, − когда уснули жизнь и смерть и затаилася земля, и черный замок утонул в сугробах снега и тоски, и мрачный холод тихо сжал прозрачным инеем виски…

Он читал строчку за строчкой, он помнил их все наизусть, потому что слишком долго мучил каждую из них, они были родные ему, пусть и несовершенные по своей сути. Он описывал тот удивительный мир, описанный в книге, так поразивший его: мир почти бесконечной зимы, где люди вынуждены, словно медведи, впадать в спячку на полгода, где затерялся среди бескрайних лесов одинокий замок, и где благородный принц, у которого во власти осталась всего-то маленькая деревенька, смотрит из окна башни, из окна старой библиотеки, на уходящий в бескрайнюю даль лес, и пытается понять, в чем же смысл этого мира…

– … И гибнут все, и друг и враг, и по пятам крадется мрак, – произнес Гришка последние строчки, – и стертый мир кричит: «Постой! Ты не уйдешь! Ты мой! Ты мой!» В последнем горестном рывке достигнув дом, где жил и пел, находит он лишь стон и боль и ледяные камни тел, и в страхе, загнанный как зверь, он постигает свой удел…

Немного обалдевший от собственного прочтения, Гришка перевел дух и посмотрел на ребят. Спайдер показал ему большой палец: классно!

– Черт, Гриш, здорово! – взволнованно сказала Дана. – Мне понравилось! Про ошибки, я думаю, ты лучше меня знаешь, не знаю, стоит ли и говорить. Я чувствую, что они вызваны только лишь отсутствием опыта… – она вдруг замолчала, словно не зная, что сказать, но тут же продолжила: – Но классно! – Она оглядела ребят. – Ну как вам? – Задержалась взглядом на Децле и улыбнулась: – Давай, Данил, выскажись!

Децл потер горбатый нос.

– Классный стих, – согласился он. – Но неправильный всё равно!

Все прыснули. Гришка был так взволнован, что слова Децла воспринял спокойно. Он сел обратно на место, дыхание, пробежавшее стометровку, начинало приходить в себя.

– В чем неправильный? – спросила Дана у Децла.

– Ну-у-у…– опять протянул Децл. Глаза его задумчиво зашагали из стороны в сторону, и, подумав, он ответил: – Та же самая бодяга: тяжелая жизнь, какие-то испытания, очень мрачно всё… Зачем грузиться-то? Не понимаю! Ну жизнь и жизнь, ну да, всякое случается, так что сейчас, ходить и плакать? Можно же найти себе занятие по душе и не маяться.

– Ага, там люди погибают, а ты на сноуборде будешь кататься! – возмутилась Лиза.

– Ты прям как мама моя говоришь, – обернулся к ней Децл. – Ну точь-в-точь!

– Ну значит, правильно твоя мама говорит! – убежденно ответила Лиза.

Аура прыснула:

– Прикольно! Вот видишь, Децл, не волнуйся, нормальная у тебя мама, – Лиза подтверждает!

– А что? – не поняла Лиза. – Да, всё правильно!

– Да не правильно это! – возразил недовольный тем, что с ним не соглашаются, Децл. – Всё равно не правильно! Мир у нас – это не отделение Красного Креста и не хостел. Да, в мире есть всякое, но не надо делить его на больных и на здоровых, которые должны этим больным помогать! Давайте уж тогда половине населения наденем белые халаты и превратим всю планету в госпиталь: одна половина будет другую лечить. Это же дурдом!

– Так и скажи, что тебе наплевать на всех, – сказала Аура.

– Ну так и иди в медсестры, – ответил ей Децл, – будешь судна выносить за больными, старушек купать. И, кстати, сотик свой продай и купи на эти деньги лекарства для бездомных…

– Подождите! – Дана подняла руку, прерывая спор. – Вы мне сейчас тут гражданскую войну устроите. Давайте, всё-таки, мир на половинки мы делить не будем, он слишком многообразный, чтобы вот так легко поделиться.

– Ну вот! – довольный сказал Децл. – Я же говорю, что это дурдом…

– Подожди, Данил! – оборвала его Дана. – Многообразие мира отнюдь не означает отсутствие гуманности и понятия долга, не говоря уже о таком свойстве, как человечность.

– Это что значит? – иронично поинтересовался Спайдер. – Мир во всем мире? Помогай ближнему своему?

– Бредятина, – пробурчал Тоха в парту. – Давайте не будем эту бодягу обсуждать, прямо тошно…

– Эк вас разбирает! – удивилась Дана. – Словно кто-то вас принуждает прямо сейчас рубашку с тела снять и отдать ближнему. У нас тут, слава богу, все здоровые, и прямо здесь и сейчас от вас благотворительности никто не ждет. Однако, Антон, – обратилась она к Тохе, – если врач зашьет тебе порезанную руку или наложит гипс, я думаю, ты не станешь тошнить на него за это, верно?

– И что? – насупился Тоха.

– Значит место помощи и поддержке всегда найдется в мире, – ответила Дана. – И в твоем личном мире тоже. Ты сам допускаешь это, как нормальную и естественную вещь. И я рада этому, потому что, если не дай бог ты окажешься в беде, то допустишь, чтобы другие помогли тебе, и не станешь пачкать их вчерашним супом…

– Бе-е! – засмеялась Аура. – Ну Дана Борисовна! Давайте не будем о таком!

Дана улыбнулась.

– Каждый человек уникален и индивидуален, – продолжила она. – Каждый по своему воспринимает мир. Но, видите ли, так случилось, что все мы люди. Все, каждый из нас. – Глаза ее чуть прищурились. Внимательно оглядывая всех, Дана автоматически запустила карандаш в свои густые, забранные, волосы. – Мы можем существовать вместе и общаться между собой благодаря неким общим для всех, для каждого из нас понятиям. Боль, радость, страх, забота, помощь ближнему и злость – они есть у каждого, но у каждого они свои. Зачастую они так не похожи, что начинаются споры и даже войны. Мне бы хотелось, чтобы вы прежде всего видели в чем вы похожи на другого, а уж потом выясняли в чем же между вами разница. Ведь может оказаться так, что сосредоточившись на поиске отличий, вы так и не сможете увидеть, что на самом-то деле в вас много общего.

Она помолчала. Выпавшая прядь очертила ее лицо полукругом. Поправляя волосы, Дана обратилась к Гришке:

– А ты, Гриш, что думаешь по этому поводу? У тебя в стихе такие густые краски, что действительно, некоторым может показаться, – она усмехнулась, – что не сегодня-завтра конец света!

Гришка пожал плечами.

– Даже не знаю, – начал он. – Мне сложно сформулировать. Я пытался передать в стихе ощущения от книжки – там такой потрясающий мир! Огромные леса, древний замок на скалах, люди – странные, не похожие на тех, которые сейчас живут. Очень все необычно! Ну… Это я и старался передать… Свои чувства. А добро и зло… Не знаю… Принц – он живой человек, не простой. У него много всего внутри, он поступал в соответствии со своей натурой. Почему-то получилось так, что многие вокруг него погибли. Не знаю, он ли причина… Но мне понравилась его цельность. Он – сам по себе. Он искал ответ сначала в себе, а потом в мире. Я бы сам хотел так поступать, но так не получается.

– Ничего, главное желание – остальное придет с опытом, – кивнула ему Дана.

– А может потому все и погибли, – сказала Белая, – что он поступал по-своему. Думал прежде всего о себе – вот и натворил дел.

– Что, Света, давай теперь твое стихотворение послушаем? – предложила ей Дана.

Белая с готовностью встала. Заветная тетрадка, где таился записанный стих, открылась на нужной странице.

– «Два сердца», – торжественно объявила Белая.

– Что два сердца? – не понял Децл.

– Название это! – шепнула ему Черная. – Стих так называется!

– А-а-а!

– Да тихо вы! – прошипела Лиза.

Белая не обратила на них внимания. Вдохнув как перед погружением на сто метров под воду, она всё так же торжественно начала читать:

– По камням бежал ручей, птицы пели, стройный юноша сидел на качели…

Все тут же засмеялись.

– Что вы ржете? – прервалась Белая обиженно.

– Давайте до конца послушаем, – сказала Дана.

– Там же не было качелей, – удивленно заметил Каштан.

– Ну так что! – возмутилась Белая. – Мы же пишем свои впечатления о книжке, а не то, что в ней было или не было!

– Я так и представила, – засмеялась Аура, – сидит такой стройный юноша на качелях – и раскачивается: раз-два! раз-два! Как даун!

Все заржали. Белая обиделась. Лицо ее приготовилось плакать.

– Ну Дана Борисовна! – пожаловалась она. – Ну скажите им! Что они издеваются!

– Всё-всё-всё! – успокоила ее Дана. – Читай дальше! Давайте дослушаем!.. Ребята, – вдруг прервалась она. – Вы чувствуете, чем-то пахнет? – Она повертела носом из стороны в сторону. – Я словно…

– Да тут давно уже воняет, – заявил Децл. – Каким-то йодом! С самого начала!

– Да не йодом, а хлоркой! – добавил Тоха. – Каким-то дерьмом, в общем…

Дана погрозила ему:

– Антон! Надеюсь, в стихах ты таких слов не используешь? Иначе не зачту, ты знаешь!

– А что я, вру что ли? – забурчал Тоха. – Гадостью воняет!

Все стали принюхиваться, завертели головами по сторонам.

– Мне читать или нет? – уже всерьез возмутилась Белая. – Что вы тут носами шевелите? – На нее не обратили внимания.

– Мы же вчера тут на уроке опыты делали, – предположила Лиза, – помните? Это, наверное, со вчера запах остался.

– Да вчера не воняло ни фига, – сказал Децл. – Там просто цвет менялся у жидкости. У нас у всех на партах колбы стояли, мы бы задохнулись просто.

– Может тут Михан после нас еще химичил? – предположил Тоха.

– Может он тут наркотики гонит? – тут же среагировала Черная.

– Мила! – осадила ее Дана.

Черная глянула на Ауру. Та сидела молча, уставившись в парту, кусала губу.

– А что, я ничего! – невинно проговорила Черная. – Подумаешь! – Она дернула головой, поправляя челку, и отвернулась.

Гришка тоже чувствовал что-то необычное в воздухе: чуть едкое, трудноуловимое. Запах был несильный, и его скорее всего никто и не ощутил бы, но его неестественность, необычность привлекала внимание. Только сейчас Гришка понял, что заметил его с самого начала, как только они начали занятие, но поначалу он решил, что это духи девчонок, частенько устраивавших между собой настоящие парфюмерные состязания. Однако теперь было ясно, что этот аромат отнюдь не духи. Это было что-то резкое, действительно химическое. Гришка потер пальцем столешницу – палец ничем не пах. Тогда Гришка нагнулся под стол – но там тоже ничего не вынюхал.

– Да ну вас! – Белая тем временем окончательно обиделась и села на место. Тетрадка со стихом шлепнулась о парту. Задрав подбородок, Белая демонстративно уставилась в потолок.

Дана пошла по кабинету, разглядывая парты и пол, принюхиваясь.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Словно разлили что…

– Михан тут наверное организовал тайную лабораторию, – наигранно весело сказал Спайдер. – Производит секретное химическое оружие!

– Называется крэкстази! – подхватил Каштан.

– Ого! Здорово! – засмеялся Децл. – Это тема! Слушайте, а может мы тут вчера на уроке как раз это и делали? Типа опыт делали – а сами наркоту гнали!

– Дурак, Децл! И не лечишься! – набросилась на него Сонька.

– Он просто уже ширанутый! – поддержал ее Спайдер. – Он же вчера дежурным остался после уроков. Они с Миханом растворчик, что мы делали, оприходовали. Как тебе, Децл, торкнуло?

– Иди ты, Спайдер! – обозлился Децл.

– А что ты злишься? – невинно удивился Спайдер. – Злишься – значит виновен!

– Да пошел ты! – огрызнулся Децл.

– Ты поосторожней, Децла, – чуть понизил голос Спайдер. – Тебе для сноуборда здоровье еще пригодится…

– Слушайте, это из лаборантской! – вдруг раздался голос Даны, которая всё это время ходила по классу и сейчас остановилась у лаборантской. – Оттуда запах!

Все обернулись к ней.

– Так, слушайте! – сказала она, потерла висок. – Надо узнать, что там. Подождите, я за ключами схожу, ждите… Может, что разлилось. Нужно будет Михаил Антонычу сообщить…

– Давайте я схожу! – вдруг вскочила с места Аура. – Я сейчас, я быстро!

Удивленная ее порывом, Дана не нашлась, что сказать, и только махнула рукой. Аура рванулась из класса. Гришку вдруг озарило.

– Аура, стой! Не бегай! – остановил он ее. – Кабинет-то не заперт был! Так, наверное, и лаборантская не заперта! – Аура застыла в дверях.

Гришка перемахнул через ряд парт. «Ну-ка!» – сказал он, берясь за ручку. Обернувшись, он увидел горящие любопытством глаза одноклассников. Ручка скрипнула – дверь тихо поплыла внутрь. В полной тишине медленно явилось сумрачное помещение лаборантской.

– Ой! – вырвалось у Белой.

– Открыто! – констатировал Тоха.

– Фу-у! – тут же скривилась Лиза. – Ну и запашок! – Она замахала у лица рукой.

– Так и есть, отсюда запах… – удовлетворенно проговорил Гришка, заходя в лаборантскую. – И тут… – начал он и застыл от удивления.

– Что тут?.. –Дана заглянула вслед за ним и тоже замерла.

Гришка обалдел. В лаборантской царил разгром и крушение. Шкафы сияли распахнутыми дверцами, на одном из столов валялась грязная мокрая половая тряпка, оба стола были заставлены кривыми кучами подносов и металлических тарелок. На полу, в отражениях мокрых пятен, пропадали колбы в осколках стекла, погнутые модели кристаллических решеток. Мокрой грудой валялись разбухшие плакаты. Тут же был брошен веник.

Из-за спины Даны показались любопытствующие головы. Спайдер присвистнул.

– Вот это разгромчик! – громко сказал он.

– Ни фига себе! – удивился Тоха.

– Ни фига себе! – протянула и Лиза.

– Сейчас Михан вообще всех повесит, – констатировал Децл.

– Не Михан, а Михаил Антонович, – машинально поправила его Дана.

Гришка в ожидании оглянулся на нее.

Она потерла щеку.

– Так, похоже у нас задачка, – проговорила она. – Ну-ка, давайте все отсюда! – Она стала выталкивать ребят обратно в кабинет. – Черт знает, что тут пролито, еще отравимся…

Все сгрудились у двери в лаборантскую.

– Да не, тут травиться нечем, – сказал Децл. – Тут все опасные вещества под замком, вон, видите, в том синем шкафу, он даже не открыт. Там Михан… то есть Михаил Антоныч… всё и держит.

– Да, я тоже знаю, – кивнула Сонька. – Я когда дежурной была, он туда всё ставил.

– А почему запах тогда такой? – спросила Дана.

– Так разлилось что-то, – сказал Гришка, – какой-нибудь тот же спирт… Или может это каким-нибудь порошком чистящим воняет…

Они постояли все молча.

– Так, – решила Дана, – ждите здесь, в лаборантскую не суйтесь! Надо вызванивать Михал Антоныча, сообщить. Я в учительскую… Сегодня никого нет… Ладно, разберемся! – Она оглядела молчащих ребят и покачала головой.

– Обормоты! – проговорила она.

– Дана Борисовна! – закричали все хором. – Это ж не мы! Что вы!

– Да я не про вас! – Дана махнула рукой. – Конечно, не вы! Но ведь какие-то оболтусы это сделали? И что теперь? Зачем? Ух!

Она развернулась и пошла к выходу. Как только за ней закрылась дверь, все взгляды повернулись к Ауре. Она сидела на месте, на развернутом в проход стуле. Похоже было, что ее нисколько не интересовал разгром в лаборантской. Только бледные щеки вспыхнули красным. Не в силах выдержать пристальные взгляды, Аура дернулась, глаза обозлились и сузились.

– Что уставились? – бросила она.

– Ты что ли? – бросил Децл.

– Что я? – спросила Аура.

– Ты замес устроила? – спросил он.

– Пошел ты! – Аура наклонилась вперед и оперлась локтями о парты.

– Сознайся, – сказала Лиза. – Кроме тебя некому.

– Ага! Мало у нас идиотов в школе! – огрызнулась Аура. – Вон, прямо сейчас, девятерых перед собой вижу!

Не двигаясь с места, не садясь, все смотрели на нее.

– Ты вчера с отцом прямо на уроке поцапалась! – сказала Черная. – Все свидетели!

– Он такой же мой отец, как и твой! – бросила Аура. – Можешь забрать его, отдаю даром!

– Что вы понимаете! – вдруг заступилась за Ауру Сонька. – Вы же сами видели, что он вчера делал! Разве так можно!

– А ты не защищай ее! – отрезала Белая.

– Да! – поддакнула Черная.

– Пусть признается! – сказала Лиза.

– Ты с Миханом поругалась, значит ты и разгромила всё, – уверенно заявила Белая.

– Стану я из-за этого козла себе жизнь портить, как же! – Аура откинулась назад. – Ты видела? Нет? Ну и заткнись!

– Сама заткнись, психопатка! – обозлилась Белая. – Оба придурошные, что дочка, что папочка! Такой концерт вчера на уроке устроили!..

– Никакой он мне не отец! Задолбали! Идите на хрен с ним!

– Ну отчим, какая разница! – заявила Черная. – Светка права: вы вчера поругались, а ты потом и разгромила всё! Отомстила! Дура! Только Дану расстроили! Фиг ли ей ваши с папочкой проблемы!

Лицо Ауры застыло в злой мертвой маске, налитые гневом глаза блестели, и было непонятно, то ли она сейчас заплачет, то ли заорет. Но она не сделала ни того, ни другого. Казалось, что усилием воли она перемолола травившие ее чувства. Гришка поразился: ему почудилось, будто она постарела. Он шагнул вперед, но застыл в нерешительности.

– Ну ладно, ладно, что вы накинулись! – неожиданно заговорил Спайдер. Он легким движением перепрыгнул через ряд парт и плюхнулся на парту рядом с Аурой. – Налетели как коршуны!

– Что ты ее защищаешь, Спайдер! – крикнула Черная.

– А ты-то что возмущаешься, Мила? – удивился Спайдер. – Что за суета такая? В чем проблема-то? Ну поссорилась Аура с Миханом – делов-то! Сама знаешь, что он придурок!

– Ну и что! – стояла на своем Черная. – Не фиг на других валить, если сама виновата!

– Аура ни на кого не валила. – Спайдер сделал недоуменное лицо. – Что за дела? Ты что ли сама это разгромила? Ты что прицепилась? Ну пошалил кто-то, нам-то что до этого? Наше дело стишки писать.

– Разбираться будут, – заметил тихо Каштан и швыркнул носом.

– Ну так… – Спайдер задумчиво поглядел на Каштана, помолчал. – Разберутся – найдут, – решил он, – не разберутся – еще лучше. Михан химик, пусть он и отвечает. Не фиг воду мутить.

– Ты что, предлагаешь Дане не говорить ничего про вчерашний урок? – спросила Спайдера Белая.

– Ну а зачем? – пожал плечами Спайдер, тонкие губы его скривились. – Меньше вони – меньше проблем.

– Это точно! – подтвердил Тоха. – Спайдер, тема! – Он протянул ладонь и Спайдер хлопнул по ней. – Я с тобой! Пусть копают, а мы не шахтеры.

Никто не нашелся, что ответить. Каштан что-то пробормотал, непонятно что, Белая вздохнула. В молчании все расползлись по партам. Гришка в тревоге посмотрел на Ауру. Сгорбившись, она уставилась слепым взглядом в пол.

– Я не поняла, – уточнила Лиза. – Мы что, все молчим о вчерашнем?

– Люди, а смысл? – вдруг выступил Децл. – Не только мы вчера были. Еще полкласса сидело! Мы промолчим, и что? Всё равно остальные потом расскажут, фиг ли!

– Ты, Децл, не мути родник! – прогудел Тоха. – Кто потом расскажет – другая история. Ты сейчас думай: ты с нами или по морде хочешь? – Тоха заржал.

– Да пошел ты! – огрызнулся Децл. – Говорите, что хотите!

– Ну вот, шикарно! – удовлетворенно сказал Спайдер, оглядел всех. – Остальные тоже за?

– Я за! – тут же сказала Сонька.

– Я тоже за! – кивнула Лиза.

– Черная-Белая? – спросил Спайдер.

– Ну мы как все. – Черная обменялась с Белой взглядами и обе кивнули.

– Каштан тоже «за», – сказал Тоха, и скользнул по Каштану кратким взглядом. Каштан обнажил в улыбке маленькие зубы и заморгал за очками.

– Гриш, ты как? – спросил Гришку Спайдер.

Гришка потер лоб в замешательстве. Встретился взглядом с Аурой. Ее взгляд был испуганный и несчастный.

– Уф-ф! – вздохнул Гришка. – Что же делать? – спросил он, обращаясь ко всем.

– Да что ты, Орбит! – воскликнула Белая.

– Гриш, не парься! – сказал Спайдер. – Всё образуется!

– Ладно, поглядим, – согласился Гришка.

– Во, Орбит, молодец! – похвалил его Тоха.

Все опять примолкли. Гришка сел на место. Неужели это Аура? Неужели? Это было очень плохо. Ясно, что Ауру вынудили, что всё сложилось против нее. Но за такой разгром никто по головке не погладит. Гришка не мог придумать, как помочь ей. Он глубоко вздохнул и стал колупать ручкой отскочившую от парты щепку.

В школе царила тишина. Никто не ходил, не кричал. Каштан принялся что-то рисовать в тетрадке. Лиза длинными красивыми ногтями стала отбивать дробь.

– Мой стих так и не дослушали, – не громко сказала Белая.

– Потом дочитаешь. – Отмахнулась Лиза.

– Что у тебя там дальше-то? – вяло поинтересовался Децл.

– Долго он у тебя на качелях качался, этот торчок? – спросил Тоха.

– Придурки! – обиделась Белая. – Не буду я больше вам ничего читать. Она показала всем язык и убрала тетрадку в сумку.

Гришка следил за Лизиными ногтями: цок-цок-цок! цок-цок-цок! Скосил взгляд на Ауру. Похоже, она уже успокоилась, склонила голову, задумавшись. «Красивая», – пронеслось в голове у Гришки. Он огляделся, но на него никто не смотрел.

Снаружи послышался шум. Все обернулись на дверь и замерли. Шаги приближались. «Не Дана» – успел подумать Гришка.

Дверь открылась, и вошел Олег Евгеньич. По классу прошелестел тихий вздох. Гришка только присвистнул. Завуч! Какого черта он в школе!

– Приехали! – прошептал Тоха.

– Гасите лампочки, тушите газ, – пробормотала Лиза.

Завуч быстро оглядел всех, сразу прошел к лаборантской. Его молчаливая спина, застывшая в проеме, гипнотизировала. Казалось, что слышно тиканье секундной стрелки чьих-то часов. «Славненько!» – проговорила спина и обернулась.

– Ну, рассказывайте, орлы! Что вы тут учудили? – бодро начал завуч.

Оглянувшись на дверь, Гришка надеялся увидеть там Дану, но ее не было.

– Давайте-давайте! – так же бодро продолжал Олег Евгеньич. – Как говорится, чистосердечное признание смягчает участь! – Он делано рассмеялся.

Смех умер в гробовой тишине.

Гришка ненавидел завуча. Его вообще никто не любил, но Гришку он просто бесил. Гришка сам не знал почему. Озвучивал просто: «Урод!» Насколько нормальной была Дана, настолько больным казался Гришке завуч. Одетый всегда в коричневый пиджак, с длинными волосами на лысине, завуч все время нервно теребил пальцами, и вообще был весь нервный, стараясь выглядеть при этом наигранно бодрым. Хорошо еще, что математику вел у них не он.

Пригладив пряди волос, Олег Евгеньич не спеша прошел вдоль стены, специально плавно, как-то округло переставляя ноги, встал за большой учительский стол.

– В молчанку можете не играть, – внятно проговорил он. – Чем быстрей расскажете, тем лучше.

Гришку так и подмывало сказать что-нибудь, но его опередила Сонька.

– Мы вообще ничего не знаем! – буркнула она.

Завуч улыбнулся, брови его запрыгали вверх-вниз.

– Ну как же! – сказал он мягко. – У вас у последних был вчера здесь урок. Сами понимаете: утаивать что-либо глупо и бессмысленно, всё выяснится так или иначе. Навлекать на себя проблемы совсем ни к чему…

– А мы и не навлекаем, – все-таки ляпнул Гришка, так ему хотелось что-нибудь сказать.

Олег Евгеньич сразу же воззрился на него, но тут заговорил Спайдер.

– Да собственно нам рассказывать-то нечего, – уверенно заявил он.

– Так-так-так! – заинтересовался завуч. – Ты, Артем, значит уже в курсе всего? Ну-ну, давай! Что тут у вас случилось?

Гришка увидел, как Спайдер внутренне подобрался и, вместе с тем, словно бы обрадовался чему. Глаза у Спайдера чуть сузились и он мило и невинно улыбнулся.

– Да обычное дело, Олег Евгеньич, – начал он: – нашкодил кто-то, а проблемы у всех! Всегда так бывает! У нас ведь, сами знаете, вчера последний урок тут был, как раз химия. После нас никого не было, вроде как… А впрочем, черт знает… – Спайдер неуверенно потер подбородок. – Может и после нас кто сидел, а? Тоже типа факультатива, а? Сами знаете, кабинетов не хватает, ищешь-ищешь… Может, вчера после нас кто занимался тут? Да и дверь не заперта была, как так? Кто последний был, тот, поди, и нашалил? Может, выяснить, чей класс вчера тут последним был? Хотя… – Спайдер опять озадаченно сделал паузу. – Ведь не всегда и уследишь, кто последний. Тут ведь кому ключ достанется, тот и попадет, а? Черт знает. Надо бы разобраться, Олег Евгеньич? Мы сидим тут, думаем, что да как…

В течение речи Спайдера улыбка постепенно сползала с лица завуча. Гришка видел, как он пристально смотрел на Артема, но когда тот закончил, сразу опустил глаза. Подумав, не спеша проговорил:

– Да ты не волнуйся, Артем, не волнуйся! Конечно разберемся! Нам что, нам не впервой… И кто последний был, и кто предпоследний, и кто предпред… Главное – аккуратно разобраться, чтобы невинный не пострадал. Я так думаю…

Гришку покоробило. Он словно залез пальцами во что-то гадкое и холодное. Он не мог понять, но разговор Спайдера с завучем будто душил его. Однако сам Спайдер, похоже, чувствовал себя как рыба в воде.

– Это обязательно, Олег Евгеньич! – горячо поддержал он завуча. – Это самое главное – найти, доказать и наказать виновного. Или виновных. Только так! Так будет честно!

Завуч открыл рот, но тут же захлопнул его. И тут же снова будто хотел что-то сказать – и снова остановил самого себя. Не спеша прошел к двери, позванивая в кармане брюк ключами. Все настороженно провожали его взглядами.

– Во сколько ты ушел вчера отсюда, а, Глуховский? – вдруг обернувшись спросил завуч Децла.

– А что я? – тут же взвился Децл. – Я вообще ничего не знаю.

– Ты был дежурный, – быстро сказал Олег Евгеньич. – Во сколько ты ушел?

– И что, что дежурный? – отбрыкнулся Децл. – Я всё со столов составил, да ушел. Ну протер еще. Не фиг мне тут больше делать…

– Во сколько? Ты не слышишь? Я спрашиваю: во сколько? Во сколько ты ушел отсюда?

– Минут через двадцать после урока, что мне тут сидеть. Химик остался еще… Да вы у него спросите, я-то тут причем?

– Да ты не волнуйся так, что ты? – не громко осадил его завуч. – А у Михаила Антоновича мы обязательно спросим, отчего же? Однако и у тебя язык есть, почему бы не рассказать? Значит, через двадцать минут? – уточнил он.

– Ну да, наверное, – неуверенно проговорил Децл. – Я ж на время не смотрел. И вообще я торопился…

– Куда?

Децл смешался. Гришка увидел, как верхняя тонкая губа его блестит от пота.

– Отдыхать, домой, гулять, – хрипло ответил Децл. – Из школы я торопился. Не куда, а откуда…

– Кто ж тебя подгонял-то так? – поинтересовался завуч. – Что ж ты так торопился, что даже на время не посмотрел?

– А меня что тут, блинами кто накормит? – взъерошился Децл. – Торопился… – повторил он. – Хватит, недельку отучился, вот и торопился, да еще сегодня учиться. Я тут, слава богу, не работаю, и денег мне тут никто не платит, чтобы я в школе сидел…

– У нас, Олег Евгеньич, очень напряженно с учебой, – резко прервал его Спайдер. – Шестидневка, да еще факультативы, то, сё, дома еще помогать надо, контрольные, – не жизнь, а Кембридж какой-то…

Было видно, что завуч злится, слушая Спайдера. Но он словно ничего не мог сделать: не мог возразить, не мог попросить замолчать. Гришка чувствовал: скажи что-нибудь он, то завуч легко с ним расправится. Но Спайдер говорил как-то так, что завуч был против него бессилен.

– Ну-ну, – только головой покивал завуч, – ясно! Кембридж!

Он опять направился к выходу. В дверях столкнулся с Даной. Увидев ее, Гришка облегченно вздохнул.

– Не могу дозвониться, Олег Евгеньич, – быстро сказала она. – Сотовый не отвечает. Может Ауру спросить? – Она зашла в класс. – Аура, ты не знаешь, где Михаил Антоныч?

– Не знаю, – тихо ответила Аура.

– Он дома? Он что-нибудь говорил, куда пойдет?

– Понятия не имею.

Дана беспомощно остановилась.

– Не волнуйтесь, Дана Борисовна, разберемся. – Олег Евгеньич постоял, подумал и добавил: – Пока домой не расходитесь. – Он вышел и закрыл дверь.

Гришка перевел дух. Он словно задыхался в присутствии завуча. Слава богу, в школе встречаться с ним приходилось не часто.

Дана в задумчивости присела на парту.

– Ну, что будем делать? – спросила она ребят.

– Давайте проветрим для начала, – предложил Гришка, – а то мы тут задохнемся! – Он поднялся и направился к окну.

– Орбит, открой дальнее, – попросила Сонька, – а то меня продует!

– Ладно!

Распахнув створку крайнего окна, Гришка высунулся далеко наружу. Свежий осенний воздух приятно охватил лицо, забрался в волосы. Гришка вдохнул полной грудью, зажмурил глаза. Солнце припекало, и если бы не холодный ветер, то можно было бы даже загорать. На улице было тихо. Больших улиц вокруг школы не было, а этой стороной она соприкасалась со складской территорией. В воскресный день в округе царила почти полная тишина, лишь слышались возгласы играющих в футбол, да где-то шоркала по асфальту метла дворника. Гришка посмотрел вниз – двор вокруг школы был припорошен листьями, какая-то мамаша в зеленом берете вела за руку малыша. Веяло миром и спокойствием…

– Вот такие пироги, – услышал Гришка доносящийся из кабинета голос Даны. – Набедокурили, теперь сладкого не увидите…

– Да ладно, Дана Борисовна, – ответила ей Белая, – не переживайте! Как-нибудь рассосется…

Раздался смех.

– Это как фильме в каком-то старом, – вспомнила Дана, – жена мужу говорит: я беременна! А он так разнервничался, берет ее под руку и пытается утешить: ты не волнуйся, может рассосется!

Гришка улыбнулся. Он вполз обратно, но остался сидеть на подоконнике, подставив лучам солнца спину в черной водолазке. Спина моментально нагрелась и даже чуть-чуть жгло лопатки.

– Дана Борисовна, – спросила Лиза, – а что Олег Евгеньич говорит?

– А что он скажет? – вздохнула Дана. – Сами понимаете. Кто виноват – придется отвечать, ничего не поделать. Посмотрим… Сначала разберемся, что произошло. По большому счету директор может и в милицию заявить, имеет полное право. Не знаю… Пока, я думаю, стоит самим выяснить, что случилось. Наказать и школа может, а уж милиция – крайняя мера.

– А что сделают этому человеку? – спросил Спайдер.

– Пфф… – Дана вздохнула. – Что сделают… По головке не погладят. Родителям ущерб оплачивать. Отчислить может и не отчислят… Не знаю, я не могу так просто говорить. Надо знать, кто и почему. Когда видишь живого человека, то многое становится понятнее, хотя и сложнее. Но всегда надо разбираться с реальным событием, а не судить по шаблону.

– А если человек не виноват? – спросила Сонька. – Тогда что?

– Кто не виноват? – не поняла Дана.

– Ну тот, кто сделал… – Сонька сбилась и нахмурилась. Остальные одарили ее не самыми ласковыми взглядами.

– Что ты, Сонь, ерунду говоришь, – тут же начал Спайдер. – Как это не виноват? Нельзя же было случайно там такое месиво устроить? Это тебе не чашку разбить по неосторожности.

– Ну да, – непонимающе кивнула Дана. – Как же еще? Такой погром…

– Ну я так, вообще. – Сонька замялась и замолчала.

Все примолкли. Дана задумалась и ушла в себя. Гришка видел, как поджались у нее губы. Похоже, она здорово переживала из-за этого случая, хотя по ней это было почти не заметно. Гришка понимал, что она старалась подбодрить их, а не заражать собственным унынием.

Он перевел взгляд на Ауру. Она сидела тихая и незаметная. Гришка исподволь залюбовался ей. Он всегда поражался ее эмоциональности, ее обостренным чувствам. Перепады ее настроения приводили его в замешательство: с одной стороны, ему нравилась эта открытость, способность без преград выразить себя в резком порыве, но с другой стороны кидания из одного состояния в другого пугали. Трудно было предсказать, как поведет себя Аура в следующий миг, что ждать от нее, какого всплеска. Однако вместе с чувством опасения в Гришке совсем рядышком жило и чувство жалости. Ему не нравилось это слово – жалость, – скорее он ощущал что-то вроде желания защищать и оберегать. Оберегать это зыбкое существо, настолько неустойчивое в самом себе, что казалось, она может погибнуть в любой момент. Как зачарованный, Гришка смотрел сейчас на профиль Ауры. Ее необычное имя очень подходило к ней. Гришка так и воспринимал ее – как сияние света, то мягкого, то резкого, иногда ослепительного, а иногда прерывистого и потухающего.

Почувствовав взгляд, Аура оглянулась на него. Гришка смутился и засуетился. Не зная, что сделать, он спрыгнул с подоконника и вернулся за парту.

− Ладно, что сидеть, − сказала Дана. − Можете домой идти, что выходному пропадать! В следующий раз продолжим наши изыскания. Заодно, кстати, разберем ваши творения в плане языка и рифмы. Ну а кто всё-таки не успел стих написать − как раз допишет. − Она подмигнула.

− Дана Борисовна, ведь Олег Евгеньич сказал пока не расходиться, − заметил Спайдер.

− Да ну, что вам здесь делать! – Дана поморщилась. – Вызвоним Михал Антоныча… Кстати, Аура, ты если его увидишь, скажи ему, что случилось, хорошо? − Аура промолчала, только глянула на Дану широко раскрытыми глазами, что Дана восприняла как согласие.

Гришка поднялся, сгреб всё с парты и закинул рюкзак на плечо.

− Что, идем? − обратился он к Спайдеру.

Спайдер не успел ответить, как раздались шаги и открылась дверь.

− Ты куда, Ивашов? − спросил Олег Евгеньевич.

− Домой, − ответил Гришка.

− Я отпустила их, Олег Евгеньич, − пояснила Дана. − Мы с вами разберемся здесь.

Завуч пожевал губами, помолчал, поправил рукава рубашки. Гришка с отвращением глядел на него.

− Пусть пока задержатся… − осторожно сказал он. − Я что-то не могу дозвониться до Михаила Антоновича. Директору я уже сообщил, он в курсе…

− Зачем ребятам оставаться? − не поняла Дана. − Какой от них толк? Сегодня воскресенье, пусть отдохнут.

− Дана Борисовна, − веско заметил Олег Евгеньич, сделал круглые глаза, − у нас тут все-таки не просто лампочка перегорела. Дело, можно сказать, почти уголовное… Преступление, так сказать… Лучше разобраться, и разобраться тщательно. Ребята все равно выделили себе время на факультатив, так что ничего страшного не случится, если задержаться еще немножко.

Он вытянул трубочкой губы, пригладил волосы.

− Новосельцева, − обратился он к Ауре, − ты не знаешь, где может быть Михаил Антоныч?

− Нет, − коротко бросила Аура. Лицо ее было жестко и бесстрастно.

− А почему у него телефон не отвечает? − спросил завуч.

− Не знаю.

− А где он сейчас, не знаешь?

− Нет.

Олег Евгеньич изобразил удивление, поднял брови.

− М-да, странно, − негромко сказал он. − Может быть… − Он помедлил. − Может быть тебе съездить домой? Ты бы передала отцу про случившееся.

− Нет, − резко бросила Аура.

− Что «нет»? − опешил завуч.

− Не поеду.

− Почему?

− Далеко. Не хочу. Потом возвращаться долго.

− Но ты можешь сюда не возвращаться, − сказал Олег Евгеньич. − Уедешь домой и сообщишь отцу. Если его нет дома, отзвонишься нам.

− Нет. У меня в этом районе дела. Не поеду.

− Ну надо же, какая занятость! − удивленно и несколько зло проговорил завуч. − Что ж, ладно, управимся и без твоей помощи. Однако, тогда тебе придется подождать здесь. Что поделать!

− Без проблем, − бросила Аура.

Олег Евгеньич поморщился и крикнул:

− Глуховский! Ко мне в кабинет!

− Зачем? − удивился Децл.

− Не «зачем», а немедленно! Шевелись! − Махнув рукой, завуч быстро вышел.

– Блин, уродство! – обозлено прошипел Децл. Он поднялся и нерешительно огляделся. – Блин!

– Что ты боишься? – не понял Спайдер. – Ну помусолит он твое вчерашнее дежурство, что да как, да по второму кругу: как да что… Отвечай, что было, – и всё! Ведь ты же ни при чем.

– Ай! – Децл только рукой махнул. – Дерьмо! – прошептал он и направился к выходу.

– Данил! – окликнула его Дана. – Не грузись! – Децл удрученно вздохнул. Дана продолжила: – Ты знаешь, в чем счастье этого мира, да? Тогда будь самим собой!

Децл задумчиво почесал шею, неожиданно улыбнулся – и вышел из класса.

– Сейчас его Евгеньич прижмет, – удовлетворенно сказал Тоха, – мало не покажется!

– А тебе бы только позлорадствовать! – возмутилась Белая. – Нет бы поддержать товарища!

– Какой он мне товарищ? – удивился Тоха. – Ты что, книг обчиталась? Все товарищи в прошлом остались, сейчас каждый за себя.

– Это ты за себя, – возразила Сонька, – комод несчастный! Ничего не понимаешь!

– Что? Кто комод?! – Тоха напрягся и наклонился вперед. – Сейчас ответишь за комода! Жиртрест!

– Даун!

– Эй! Эй! – закричала Дана. – Что это за серпентарий? В вас столько яда, что можно в поликлиники сдавать! Вы что? Пора бы ценить себя больше, зачем расписываться в собственной глупости?

– А что он обзывается? – возмущенно пожаловалась Сонька.

– Вот так его и спроси, – посоветовала Дана.

Сонька надулась.

– Я вообще с ним разговаривать не хочу, – пробурчала она.

– Ну слава богу! – огрызнулся Тоха. – Прямо бальзам не сердце!

Дана улыбнулась.

– Смешные вы! – сказала она. – Эх, мне даже в чем-то вам завидно! Всё-таки находить эмоциональную вовлеченность на пустом месте – не такая плохая способность. Только я предлагаю, чтобы эмоции были положительные, а не такие: гав-гав-гав!

Гришка тоже улыбнулся, глядя на Дану. Постоянно приподнятое настроение и делали ее такой привлекательной: всегда можно было надеяться на дружелюбное и веселое общение.

Тут у него зазвонил сотик. Он полез в карман – звонила мама.

– Гриш, сходи за батарейками после школы, – попросила она. – Часы на кухне остановились. Там знаешь, такие маленькие батарейки, я не разбираюсь…

– Ладно, хорошо! – Гришка поднялся и отошел в дальний угол класса. – Я знаю, какие там, хорошо…

– Я попробовала какие-то засунуть, но они не влазят, – продолжала мама. – В ящике нашла, но они какие-то совсем маленькие, даже не подходят…

– Мам, хорошо, я знаю, какие нужны, я куплю…

– Может побольше купить, чтоб надолго? А то потом опять сядут…

– Да ну, зачем! – нетерпеливо перебил Гришка. – Куда их! Они долго работают, потом купим, если понадобятся.

– Ты во сколько домой вернешься? – спросила мама. – Я обед к часу сделаю…

– Да мы… – Гришка замялся. – Мы тут пока побудем… Пока непонятно. – Он оглянулся на ребят и на Дану. – Пока еще не знаю, – сказал он неуверенно. – Но к обеду я приду…

– Ну давай, приходи, – сказала мама. – Сегодня курочка, я пожарила, суп есть. Еще огурчики, тетя Лена принесла, малосольные, – приходи…

– Ладно, ладно, хорошо! – ответил Гришка. – Ну ладно, давай, мы тут…

– Не задерживайся! – сказала мама и нажала отбой.

Гришка вздохнул. Вернулся назад.

– Дана Борисовна, – сказала Белая, – а можно я пока стих дочитаю? А то мне еще неделю ждать придется, я не выдержу!

– Ты же не хочешь нам больше стихи читать, – удивилась Сонька.

– Ну и что! – надулась Белая. – Я все равно хочу прочитать, что я, зря старалась?

– Да ну, какие сейчас стихи! – возразил Спайдер. – Такой замес! Даже сосредоточится трудно!

– Я тоже сейчас не могу о стихах думать, – поддержала его Лиза.

– Ну что, мы так и будем тогда сидеть? – спросила Дана. – Ерунда какая!..

– Я пока до туалета дойду. – Поднялся Спайдер. – Гриш, пойдем!

– Пойдем! – подхватил Гришка, вставая.

– Я тоже прогуляюсь, – сказала Аура.

– И я! И мы! – присоединились Белая-Черная.

– Ну! – удивилась Дана. – Разбежались все! Ладно! Только чур! – серьезно сказала она. – Из школы не убегать! Сейчас Олег Евгеньич разберется с Даней, я думаю, все пойдем. Договорились?

– Да! Да! – закричали все.

Белая-Черная, зачирикав, убежали. Гришка смотрел, как Аура выходит из класса. На пороге она остановилась и оглянулась.

– Тоха, ты что, не идешь? – громко спросила она.

– Нет, я посижу, – буркнул Тоха.

– Пойдем, прогуляемся! – не унималась Аура. – Что ты будешь сидеть?

Тоха продолжал неподвижно и грузно сидеть за партой.

– Тоха! – Голос Ауры неожиданно изменился – прорезался угрожающий и нервный тон.

Тоха пристально посмотрел на Ауру. Долгий немигающий взгляд маленьких глаз из-под густых белесых бровей неожиданно погас. Тоха нехотя поднялся и вразвалку вышел из класса.

А Спайдер уже тянул Гришку за рукав.

– Идем, покурим! – Они вышли. Спайдер направлялся ко входу в спортзал. В спортзале тоже шел ремонт; туда вела старая дощатая дверь, так же заляпанная побелкой, как и всё на этаже. Оглядываясь на Ауру, Гришка пошел за Спайдером. Краем глаза он еще увидел, как стоявшая к нему спиной Аура что-то сказала Тохе, и как они вдвоем повернули к лестнице.

Большое помещение спортзала было заставлено мебелью, которую временно стащили сюда из классов, стульями. Неровной горой высились в углу маты, грязным снегом их покрывала скомканная пленка. Возле брусьев теснились ободранные конь и козел, сдвинутые сюда вместе со скамейками. Солнце еще не дошло сюда, и вверху зала висел полусумрак, но стекла уже сияли отраженным желтым светом.

Спайдер прошелся по залу – пустому, гулкому, чутко реагирующему на звуки. Протерев ладонью козла, проверив, не грязно ли, он запрыгнул на него и достал сигареты. Гришка не курил, – он, подтянувшись, залез на брусья и уселся на одной из перекладин.

– Такой замес! – повторил Спайдер, прищуриваясь и раскуривая пульсирующий огонек сигареты. – Ты что думаешь? – спросил он Гришку.

Гришка пожал плечами.

– А что тут думать? – сказал он. – Какие-то придурки решили Михану отомстить. Даже не знаю, кто… Может это Кирюха из «г», а? Помнишь, ему Михан пару влепил за контрольную? Он так разорялся после этого!

– Не, вряд ли… – протянул Спайдер. – Это ж месяц назад было, ты что! Это уж и не помнит никто.

– Так-то да, – согласился Гришка. Он помолчал. – Михан псих какой-то… Что он нервный! Возьмет – заорет, как придурок, зачем? к чему? А сейчас же он вообще дергаться начнет, у него, наверное, судороги будут после такого …

– Это точно! – Сигарета в пальцах Спайдера подрагивала, каемка огня медленно ползла по тонкой бумаге. – Сейчас он… – Спайдер не закончил и затянулся. Он сидел вполоборота к Гришке, смотря в окно. – Знаешь, – сказал он вдохновленно, – но ведь Михан по заслугам получил, да? Согласись! Если бы он не был такой сволочью, всё бы нормально было!

– Конечно! – согласился Гришка и кивнул. – Вон, Дана – нормальная, с ней никто такого делать не станет.

– Ну да, Дана… – проговорил Спайдер. – Дана – лапушка, – пробормотал он. – Так что, – вдруг громче сказал он, – что ты думаешь, кто разгромил лабораторию?

– Да фиг знает! – ответил Гришка. – Как сейчас узнаешь? Если ментов вызовут – они может докопаются.

Спайдер задумался. Взял сигарету вертикально и чуть подул на дрожащий, трепещущий огнем кончик.

– Менты – это плохо, – проговорил он. – Зачем нам менты? Не, нам менты не нужны. – Он замолчал. Выждал паузу и спросил: – А Аура?..

Гришка поднял голову и стал разглядывать потолок. Ему не хотелось думать про Ауру, точнее про то, что у нее могут быть такие большие проблемы. Он знал, чувствовал, что Аура может быть к этому причастна, но как только начинал размышлять об этом, мысли ступорились, голова становилась деревянной.

– Аура… – вздохнул Гришка. – Что Аура… Ты думаешь, это она? – спросил он Спайдера.

Спайдер поглядел на него.

– Ну, – коротко бросил он. И быстро продолжил: – Ну что тут рассуждать? Ты сам видел, что у нее вчера с Миханом на уроке было! Они ненавидят друг друга! Ты видел Ауру? Ее же трясло! Она так обозлилась!..

Гришка помнил. Вчера химик вызвал Ауру к доске. Гришка всегда чувствовал в этом какую-то неправильность. Как же так? Собственный отец – твой учитель. И он вызывает тебя отвечать урок, отвечать перед всем классом. Как так? Он что, в этот момент должен забыть, что Аура его дочь? Если он не забудет об этом, то будет оценивать ее ответ пристрастно, не так как у остальных. Но остальные это почувствуют, – и ничего хорошего в этом не будет. Но если поступить по-честному и во время урока забыть, что среди учеников есть своя собственная дочь, – то это тоже не правильно, это как-то жестоко и неприятно. Гришка чувствовал, что из этого тупика должен был быть выход, что можно было так относиться к ситуации, чтобы сохранять достоинство и честность. Ему казалось, что если бы такой случай произошел у Даны, то она могла бы сделать так, чтобы никого не обидеть. Но Михан поступал просто: он считал, что Аура – такой же ученик, как все остальные, и спрос с нее такой же. Однако, поскольку он старался считать именно так, то выходило, что к Ауре он относится строже, чем к остальным. Аура это очень остро ощущала, и это было невыносимо для нее. И без того напряженные отношения с отчимом превращались в эти моменты в бомбу замедленного действия. Вчера, когда после ответа Ауры у доски Михан поставил ей тройку, Гришка сразу понял, что будет взрыв. Черт знает, была эта тройка заслуженной или нет. Это, наверное, было и не столь важно. Важна была та манера, тот тон, с каким химик сделал это. Это была словно не оценка, а укор или указание, или даже наказание. Гришка сразу увидел, как сначала побледнела, а потом покраснела Аура. Она проговорила тихо: «Почему тройка?» Михан всегда категорически не желал подчеркивать, что во время урока его связывает что-то еще с Аурой. Слова Ауры он моментально воспринял как намек на это, будто она обращалась к нему с претензией оценить ее иначе, чем остальных, и будто это сразу навлекало какие-то проблемы на него самого. Жесткое морщинистое лицо Михана покраснело, но ответил он спокойно: «На сколько ответила, то и заслужила». И когда Аура уже не сдерживаясь сказала: «Ты что делаешь?», Гришка понял, что это конец. Класс замер в тишине, а Михан тупо ответил Ауре: «Ты как ко мне обращаешься?» И это был самый тупой из всех тупых ответов, он не давал Ауре ни малейшего шанса на спасение. После этого разговор мог продолжаться только одним путем. «Как заслуживаешь, так и обращаюсь», – сказала она. «У тебя что, проблемы?» – продолжила она. – «Тебе что не нравится? Как я еще должна была ответить?» – «Сядь на место, хватит истерики!» – крикнул Михан, лицо его покрылось пятнами. – «Я не собираюсь обсуждать с тобой свои решения. Хватит. Получила тройку – села на место и затихла! Урок продолжается!..»

Урок больше не продолжился. Когда Аура в конце концов выбежала из класса, то до конца урока оставалось уже меньше пяти минут. Сейчас Гришка понимал, что Аура могла вернуться после того, как все ушли. И разгромить лаборантскую она могла.

– Думаешь, она вернулась вчера? – спросил он Спайдера.

– Ну а кто? – воскликнул Спайдер. – Кто еще? Ну да, она вернулась. Ты ее знаешь, она же такая! Это в ее стиле! Всё закончилось, но ее торкнуло, – и она вернулась, решила выяснить всё по новой.

Гришка знал, что Аура вполне могла так сделать.

– А ключи? – вдруг спохватился он. – Как же она пробралась в лаборантскую? И в кабинет? Она что, украла их из учительской? Но ведь это не возможно! И когда она вернулась? Ведь все уже должны были уйти из школы. Но ведь ее бы охранник видел, как она заходит. Зачем? Ведь это глупо. Она бы так не стала…

– Да ну! – отмахнулся Спайдер. – Ерунда! Она могла вообще из школы не выходить. Переждала где-нибудь. Может следила, – Децл ушел, и тогда она вошла. Надо, кстати, у Децла спросить, может он ее видел. Точно! Может она вернулась, когда еще химик был? Может она решила с ним продолжить? Поговорить один на один, когда никого нет? Да в принципе и ключ достать не проблема! Подловить момент – забежать, взять ключ и смыться. И класс сегодня не заперт был. Это точно она! Вечер уже был. Учительская еще не заперта, учителей мало. Вчера вообще никого не было, я когда уходил – почти вся школа пустая была… – Спайдер оборвался.

– Ты что, тоже вчера оставался что ли? – не понял Гришка. – Ты вчера здесь был?

Спайдер отмахнулся.

– Да что был! Ну был! Да в общем… – он усмехнулся. – Да я, собственно, тоже из-за Михана остался, вот уж приключение!.. – Он потер лоб, сморщился. Коротко оглянувшись на Гришку, затянулся. – Короче, я троек нахватал в начале месяца, блин, мне четверка за четверть нужна позарез! Я тебе говорил, мне родики поездку в Чехию на каникулах обещали? – Гришка кивнул. – Ну вот! – Спайдер оживился. – Понятно дело! Чтобы никаких троек в четверти! Иначе кранты. Ну, я с Миханом перетёр. Он говорит: ладно, говорит, будет четверка, если контрольные отпишу нормально и больше троек не получу, ну и я обещал ему два реферата сварганить. Короче, делаю два буклета: про великих химиков и про современную химию. Сделаю цветные, у матери на работе отпечатаю – конфетка будет! Михан согласился. Ну и вот… Я вчера решил посидеть у нас в инет-классе, покачать инфу к этому делу, да еще… – Спайдер замялся. – Блин, да я и говорить-то не хотел никому… Короче, мы с Лизкой вчера вместе остались, ну, она вместе со мной была…

– Ага! – улыбнулся Гришка.

– Ну что «ага»! – Спайдер тоже улыбнулся. – Я и говорить потому не хотел, что на фиг ее привязывать сюда. Мы посидели с ней сколько-то, а потом домой ушли. Но слушай, Гриш, не говори никому, на фиг, а?

– Ладно-ладно! – засмеялся Гришка. – Не скажу! А вообще… – Он сделал невинное лицо. – У вас там как?

– Нормально! – уверил его Спайдер. – Ну ты что, Лизку не представляешь? Шикарно!

– Да ты что! – поехидничал Гришка. – Ммм! Шикарно! – повторил он тянуче и захохотал.

– Иди ты! – улыбнулся Спайдер. – Ну, в общем, вот… Такие пироги… Мы вчера где-то часа два еще после урока оставались. Не знаю, видеть я никого не видел. Накачал на диск что надо, и мы ушли… Так что кроме Ауры некому. Это точно она!

Гришка растерялся.

– Что делать? – спросил он. – Ей же сейчас так попадет!

– Да ладно! – бросил Спайдер. – Ей-то как раз меньше всего попадет! Что Михан, дурак, чтобы собственную дочь гнобить? Да ему жена, мать Ауры, все кишки проест! Он ее вытащит. И даже лучше так! Лучше, чтобы Аура была! Если кто другой – то считай конец, пишите смс-ки! А ей сольётся, нормально!

– Подожди, подожди! – обеспокоился Гришка настроем Спайдера. – Ты что, сдать ее хочешь? Мы же договорились…

– Дурак! – поморщился Спайдер. – «Сдать»! Да какой сдать? Ну какой сдать? Да весь класс вчера видел, сами же говорили! Тут и сдавать-то нечего! Все знают, что Аура с Миханом поссорилась – а мы тут будем загадочность изображать! Да за это нас-то, скорее всего, и заподозрить могут. На фиг это! Да что тут сдавать! Децл, наверное, уже Евгеньичу сдался, тот его, наверное, прессанул дай боже!

Спайдер докурил и точным щелчком запустил окурок в покореженное ведро со шваброй.

– Идем! – Он поднялся. Гришка спрыгнул с брусьев.

– Я еще на улицу схожу, проветрюсь, – сказал Гришка. – Идешь?

– Не, не хочу, – ответил Спайдер. – Я в сортир… Давай!

Они разошлись. Гришка, перепрыгивая через ступеньки, слетел вниз, прошел по коридору. Из-за угла ему попался Тоха. Мрачный, как мамонт в грозу, он прошел мимо. Гришка хотел окликнуть его, но остановился на полуслове. Оглянувшись на его удаляющуюся спину, он пожал плечами.

На крыльце школы он наткнулся на Ауру. Она сидела у ступенек и гладила ту самую рыжую псину. Псина довольно жмурила глаза, задирала вверх лисью морду и подметала хвостом асфальт.

– Ого! Ты здесь! – удивился Гришка. Он притормозил и замер, не зная, что делать дальше. Аура не обратила на него особого внимания, продолжая ласкать собаку. Тогда Гришка присел рядом с ней и тоже стал гладить пса.

– Прикольная собачка! – сказал он. – Смотри, с самого утра здесь сидит. Хитрая мордочка!

– Ты что опоздал сегодня? – спросила Аура.

– Любовался природой! – ответил Гришка. – Решил пройтись по бульвару – красота обалденная! Нынче осень классная: без дождей, тепло. Здорово! Обожаю, когда тепло! Холод – бе-е! – Гришка вываливал слова одно за другим. Он не знал, что говорить, что правильно, а что нет. Он боялся, что возникнет пауза, и всё испортится.

Аура улыбнулась. Гришка поднялся и огляделся.

– Эх, скорее бы домой! – сказал он. – Так хочется на улицу! Погулять, поиграть!

Аура тоже поднялась.

– Вы на скейтах идете? – спросила она.

– Ну да, – кивнул Гришка. – Но не знаю… Блин, завтра уже опять в школу! Уже понедельник! Представляешь?

– Ага! – поддержала его Аура. – А мы всё сидим, сидим здесь! Пойдем домой, а? – предложила она.

– Пойдем! – с радостью согласился Гришка. – Смотаемся на фиг! Ну их! Сейчас что-нибудь придумаем: надо сумки забрать как-то… Ладно, сообразим!

Они побежали обратно в школу. Еще подходя к кабинету, услышали голос Децла.

– Данил, не переживай, – пыталась успокоить его Дана.

– А что он пристал? – кричал Децл. – Такая бодяга! Не отцепиться! Заладил одно и тоже: ты последний был, ты последний был… И что? Мне на фиг этот химик не сдался! На фиг мне нужен его кабинет и что-то там громить! У меня что, своих дел нет? Больно надо! А он опять: ты последний был!.. Дебил!

– Данил! – остановила его Дана.

– Это ты про кого? – спросил Гришка. – Про Евгеньича что ли? – Они с Аурой вошли в класс, остановились перед партами. Децл махнул рукой.

– Все дебилы! – глобально подытожил он. – Какой смысл в том, что я последний остался? Что из этого? Мне на фиг не нужны все эти проблемы! Буду я из-за взрослых, да еще неудачников, себе жизнь портить! Они сами себе жизнь испортили и еще дальше продолжают. Да еще хотят всех кого можно за собой утащить. Ненавижу их! Живут в вечном страхе, лишь бы не высунуться больше, чем надо. Просрали всё, что можно просрать, и еще им мало. Хоть не мешали бы тогда нормальным людям жить. Это как мать у меня: «Так нельзя! Так нельзя!» А как можно тогда? Как тогда можно? И что вообще можно? Сидеть, как идиот, дома? Ходить, как кретин, на тупую работу? И что? В чем смысл? Если он еще ко мне пристанет, я не знаю, что сделаю…

– Да ни фига ты не сделаешь! – жестко сказал Спайдер. – Если захотят – прижучат тебя по полной, не отвертишься! Что ты как маленький! Не знаешь, разве, как мир устроен? Решат, что ты виноват, – всё, можешь не рыпаться! Отправишься цепями греметь на галеры, и никто тебя не спросит. Кто сильнее, тот и правит, и не имеет никакой разницы, дурак он или нет, это даже не важно, потому что может он больше, чем ты! И сейчас Евгеньич вместе с твоей мамой в сто раз сильнее тебя, потому что ты на данный момент – никто!

– Я не согласна! – выступила Черная.

– Да! Ерунда это! – подтвердила Белая. – Все равно у них нет права делать, что захотят! И если Децл невиновен, то нельзя его обвинять!

– Да почему нельзя? – спросил Тоха. – Как раз можно! Если невиновен – докажи! А языком трепать каждый горазд.

– Точно! – кивнул Спайдер. – Ты, Децл, если остался последний, то и отвечай!

– Вы что, совсем больные? – удивился Децл. – Я вообще с вами разговаривать не хочу! На фиг мне надо! Если вы помешались, то это не означает, что все остальные согласны быть в вашем сумасшедшем доме! Общайтесь в свое удовольствие. Я же и знать вас не хочу!

Децл отвернулся.

– Никто у нас не сумасшедший, – сказала Дана. – И ничего страшного пока не случилось, нет причин кипятиться!

– А что они обвиняют невиновных? – возмущенно спросила Черная.

– Никто Данила не обвиняет, – сказала Дана. – Мы просто пытаемся разобраться, что случилось…

– Ага, – вставил Децл, – Евгеньич уже разобрался! Он как пиявка впился…

Тут дверь открылась и вошел завуч. Все вздрогнули. Было непонятно, слышал он последние слова Децла или нет. Виду он, по крайней мере, не подал. Не спеша он прошел через весь класс и подошел к Дане. Наклонившись к ней, он зачем-то зашептал, хотя в повисшей тишине всё было слышно:

– Никак не могу дозвониться до Михаила Антоныча. Ума не приложу, что делать…

– Олег Евгеньич, – вдруг громко сказала Черная, – а почему во всем обвиняют невиноватых?

Все испуганно посмотрели на нее, а Белая даже пихнула ее локтем: «Ты что?!»

Завуч выпрямился и мягко улыбнулся.

– Кто же обвиняет, Мила? – удивился он.

– Ну как… – смутилась Черная. – Из-за того, что Данька вчера дежурил, считают, будто это он там всё разбил. Почему так?

– Мила, никто никого не обвиняет, – дружелюбно пояснил Олег Евгеньич. – Я пытался в деталях выяснить у Данила, что вчера случилось. Все-таки он был последний, кто вышел из класса, и должен много знать…

– А если не последний? – заявила Черная.

В классе воцарилась тишина.

– А кто же последний? – не громко поинтересовался завуч.

– А если не последний? – повторила Черная. – Если еще кто-то был после него? Почему его обвиняют?

– Мила, так в чем же дело! – так же мягко проговорил завуч. – Если тебе известно, кто тут был после того, как ушел Глуховский, скажи нам.

Черная сидела напряженная, поджав губы. Все со страхом смотрели на нее. Даже Белая чуть отклонилась вбок от подруги.

– Ну? – подтолкнул Олег Евгеньич.

Черная огляделась по сторонам.

– Ну что вы как придурки сидите? – зло сказала она. – Все же знают, кто это сделал! Аура это сделала!

– Жаба! – тихо произнесла Сонька, но это было слышно всем.

– Да что вы ее защищаете?! – крикнула Черная. – Почему вы ее защищаете, а Децла не защищаете? В чем тогда смысл?

Олег Евгеньич несколько опешил от заявления Черной. Он пристально посмотрел на Ауру. Та сидела, опустив голову, ни на кого не смотря.

– Ты хочешь сказать, Мила, – сказал Олег Евгеньич, – что после того, как Глуховский ушел из кабинета, сюда еще приходила Аура? Очень интересно! Во сколько она сюда приходила?

– Да почем я знаю! – крикнула Черная.

– Но как же ты утверждаешь, что Аура здесь была? Ты что, видела, как она сюда входила?

– Ничего я не видела! – сказала Черная. – Да только и так ясно, что это она! Она вчера с отцом на уроке поругалась. И все это видели. Все!

Брови у завуча взлетели вверх.

– Вот как! – проговорил он. – Что же случилось? Расскажи нам.

– Да что там рассказывать! – Черная как-то затравленно посмотрела по сторонам. – Химик поставил ей тройку. Она на него заорала. Они оба стали орать, как полоумные. Орали-орали и химик вообще ей тройку на двойку переделал. Да еще обещал за четверть пару влепить. Аура тогда мелом в него швырнула и из класса убежала. Вот и всё. Ясно же, что она потом и разнесла лаборантскую… И нечего на других валить!

Гришка не понимал, почему так взвилась Черная. И похоже, что никто не понимал. Белая таращилась на подругу в недоумении, Сонька злобно испепеляла ее взглядом, Лиза пожала плечами. Парни тоже смотрели на Черную, но скорее настороженно.

Олег Евгеньич с минуту переваривал услышанное.

– Аура, это правда? – спросил он.

Аура ничего не ответила. Она продолжала сидеть, низко опустив голову.

– Боже мой! – прошептала Дана. Она вдруг подошла к парте, где сидела Аура и опустилась на стул рядом с ней. Наклонившись, она что-то тихо сказала ей и взяла за руку. Аура опустила голову еще ниже.

– Все знали об этом? – спросил Олег Евгеньич, обведя сидящих укоряющим взглядом.

Гришка вдруг понял, что Децл так ничего и не сказал завучу про Ауру. Он не понимал, зачем Черная вдруг накинулась на нее.

– Ну конечно мы знали, Олег Евгеньич, – прервал повисшую паузу Спайдер. – Ну как не знали! Но мы не могли сказать. Не хорошо это было бы. Не по-людски. Вот, решили молчать. Может это и глупо, но мы так решили и вот…

– Та-а-к… – протянул завуч. После слов Спайдера он, похоже, окончательно поверил, что Черная сказала правду. Выпятив губы, он размышлял.

– Я, конечно, знал, что Михаил Антонычу будет нелегко. Все-таки когда в классе присутствует собственная дочь, это накладывает определенную ответственность. Однако я не представлял, что дела идут именно таким образом. Тут, конечно, надо будет разобраться в случившемся. И я думаю, мы найдем решение, как откорректировать ситуацию… Однако, – вдруг изменил он тон, – однако я думаю, что мы не можем вот так однозначно заявлять, что именно Аура виновата в случившемся. – Он указал рукой на лаборантскую.

– Что? – не поверила своим ушам Черная.

Децл издал какой-то непонятный протяжный звук – нечто среднее между стоном и смехом.

– Что такое, Глуховский? – тут же поинтересовался у него завуч.

– Ничего, – буркнул Децл.

– Вот именно что «ничего»! – строго заметил завуч. – Мы знаем, что ты был здесь, а вот была ли здесь Аура – никому не известно…

– Боже мой! – воскликнула Черная. – Да почему же вы все защищаете ее? Что, разве быть учительской дочкой – это значит не быть ни в чем виновной? Или так нельзя? Или это плохо, что дочка учителя такая буйная? Вас что, накажут за это? Да неужели всем тут не ясно, что это она? Господи, почему так? Где же тогда справедливость?

– Мила, главное – это не справедливость, а чтобы было правильно! – заявил завуч. – Нужны факты.

– Олег Евгеньич! – вдруг раздался удивленный голос Даны. – Что вы такое говорите?

Завуч непонимающе воззрился на Дану, но сказать ничего не успел, так как его перебила Черная.

– Ах факты! – весело сказала она. – Вот славно! Тогда знайте, что Глуховский ничего не разбивал, ничего не разрушал. Он спокойно вышел из кабинета, и сам химик спокойно попрощался с ним. Вот вам факты! Ну и куда вы с ними теперь? Что теперь-то делать? Может слезы у Ауры вытереть?

– И откуда эти факты? – поинтересовался завуч.

– Знаю и всё! Спросите у Михаила Антоныча, он подтвердит!

– Откуда ты это знаешь? – вдруг подозрительно спросила у нее Белая.

– Мы спросим у Михаила Антоновича, обязательно спросим, – сказал завуч. – Однако не ясно, как об этом узнала ты. Что же, ты была там?

– Да я сама всё это видела! Я ждала Даньку у кабинета, когда он закончит. Он вышел и я слышала, как химик с ним прощался. Просто попрощался.

– Вот как! – удивился Олег Евгеньич и замолчал.

Все пялились на Черную.

– Так-так! – вдруг раздался громкий, нервно-протяжный голос. Это была Белая. Она пристально смотрела на Черную и покачивала головой.

– Тебя, значит, мама на работу срочно позвала? – сказала она так же протяжно. – Славненько!

– Что пристала! – огрызнулась Черная.

– Мама на работу позвала, гулять не получится, – продолжала петь Белая, – приходи, дочка, скорее, маме очень надо!.. Да-а-а… Вот это прикольчик! Кому рассказать – не поверят!

– Всё, Децл! – констатировал Тоха и хлопнул Децла по спине. – Кранты тебе! Разрушил ты святую и чистую женскую дружбу!

– А дочка, оказывается, на свиданье собралась! – не слышала никого Белая. – Блин! А я-то дура! Такой развод! Да уж… Ну что поделать! Лучшая подруга все-таки! Уж кому верить, если не ей! Блин! А я-то!..

Она вдруг заплакала.

– Да иди ты, Светка! – зло бросила Черная. – Никто тебя не обманывал! Что я должна теперь? Под поезд ради тебя бросаться? Подумаешь! Если ты подруга, то должна понимать…

– А я-то как дура… – без конца повторяла Белая. Она заплакала еще сильней и прижала кулачки к груди.

– Сама дура! – крикнула Черная. Она встала и перешла на другой ряд, сев подальше от Белой.

– Гадина! – прошептала Белая. – Гадина!

Гришка был в смятении. Он не знал, что сделать. Поглядел на Дану, но та тоже ничего не делала, лишь качала головой. А девчонки отреагировали спокойно, по ним не было заметно, что они волнуются или переживают. Гришка же чувствовал себя очень неуютно.

– Ну вот… – проговорил неуверенно Олег Евгеньич. – Что ж… Кажется, мы разобрались, что к чему. Аура! Мне кажется, ты могла бы рассказать нам, что же вчера произошло. Мы все-таки должны как-то отреагировать… Принять меры…

– Аура, – мягко сказала Дана. – Что вчера случилось? Ты вернулась?

– Да, – ответила Аура.

– Ты хотела поговорить с ним?

– Да, – кивнула Аура. – Я хотела… Почему он издевается надо мной? Какое он имеет право? Он ведь даже мне не отец!

– Отчим, отец – какая разница? – вступила Лиза. – Все равно вы в одной семье живете.

– Я его в семью не приглашала! – резко бросила Аура. – Если ты любого постороннего хочешь пускать к себе жить – на здоровье!

– Но почему посторонний? – не понимала Лиза. – Твоя мама вышла за него замуж. Всё. Она вправе решать за себя. Точно также ты сама вправе за кого угодно потом выйти замуж. Это же очень просто!

– Это тебе просто – жить с родным папочкой! Если бы ты пожила с чужим идиотом – посмотрим, как бы ты заговорила!

– Да ну тебя! – Лиза отмахнулась. – У тебя все идиоты!

– Значит, – прервал их Олег Евгеньич, – ты, Аура, вернулась в класс. Так, да? Глуховский уже ушел к тому времени?

– Ушел.

– А Михаил Антоныч еще был на месте?

– Да, он был в лаборатории.

– Что же произошло? – спросил завуч.

Аура нахмурилась. Гришка поразился, какое у нее сейчас было некрасивое, искаженное лицо.

– Мы поругались, – коротко сказала Аура.

– Мало тебе урока было! – вставила сидящая позади всех Черная.

Аура ей не ответила.

– Это ты разгромила лаборантскую? – спросил завуч.

– Да! – громко ответила Аура.

– Больная! – сказала Лиза.

– Сама ты больная! – вдруг вступилась Сонька. – Он же ударил ее!

– Что?! – спросили сразу несколько.

– А ты-то откуда знаешь? – удивился Спайдер. – Ты тоже там была, что ли? С ума сойти! Кто же вчера там не был?

Сонька надулась.

– Аура рассказала мне, – ответила она. – Она всё рассказала! Химик ее вчера ударил! Вот! И не надо его защищать!

– Ты с самого начала знала! – удивился Гришка. – Надо было рассказать!

– Я посмотрю, у вас не класс, а какой-то партизанский отряд! – сердито сказал завуч. – Может вы вообще все уже знаете? Что же вы нас за дураков держите!

– Никто не держит, – буркнула Сонька. – Аура рассказала только мне.

– Ну слава богу! – язвительно сказал Олег Евгеньич. – Тогда может быть, Софья, ты поведаешь нам, что вчера произошло?

– Да ради бога! – вдруг крикнула Аура. – Господи, как вы мне надоели! Уж если вам всем так интересно! Я вернулась вчера, да! Вы все же видели, что Михан поставил мне тройку не честно! Все же видели! Но всем по фиг... А потом этот идиот переправил ее на двойку! Это что? Это как называется, Олег Евгеньич? Типа, передумал, да? Ой, не правильно оценку поставил?..

– Так ты орала на него – он и переправил! – вставила Лиза.

– То что я орала – это наше личное дело, и к оценке оно не относится. Он же не меня оценивает, да? Он ведь мои знания должен оценивать? Или у нас в школе как? Оценки ставятся по личным симпатиям? Ведь ясно же, что он издевался! Он всегда издевается! Он же вообще гад! Он еще маме жалуется! Ой, ее дочка с ним не разговаривает! Сю-сю-сю! Ой, дочка вчера в магазин не сходила!.. Гад! Он не имел права мне тройку ставить. Я так ему и сказала! И он должен был исправить ее! А потом он говорит: можешь ко мне больше не обращаться, я тебя вообще в другую школу переведу. – Голос у Ауры дрогнул. – Как же так? Как же так можно? Что же теперь?.. Почему у меня вся жизнь должна быть испорчена из-за одного какого-то… – Она запнулась, не находя нужного слова. – Да, я разбила всю его хрень, все эти склянки дурацкие. Видели бы вы, как он взбесился! Он же псих! Как его вообще в школу взяли! Он просто больной! Визжал, как свинья! «Ты, истеричка!» – Аура скривила рот и писклявым голосом изобразила химика. – «Ты мне уже вот где со своими истериками! Я не нанимался с тобой нянчиться!..» И как влепит мне по лицу своей грязной потной лапой. – Ауру передернуло. – Свинья!.. – она скривилась и пыталась удержать слезы.

– Боже мой! – прошептала Дана и обняла Ауру за плечи.

Все замерли в молчании. Только Белая всхлипывала и швыркала носом.

– Вот такие у нас дела в школе, Дана Борисовна, – произнес завуч.

Гришка перевел дыхание. Все это производило очень тяжелое впечатление. Он чувствовал себя так, словно искупался в грязной воде. Почему взрослые такие? Непонимающие, злые… Зачем? Зачем они поступают так жестоко и так… по-дурацки? Почему они не могут быть нормальными, действительно взрослыми: сильными и понимающими? Что случается с ними, что их так перекашивает?.. Хотелось поскорее избавиться от этого, выбежать на улицу, выбросить из головы все мрачные мысли. И тут же, словно услышав его, сказал не громко Спайдер:

– Так что, Олег Евгеньич, может… – Он сделал паузу. – … По домам?

Завуч потер лоб.

– Так, хорошо… – пробормотал он. – Сейчас сообразим… Да… Я думаю… Где же все-таки Михаил Антоныч! – Он огляделся, но нигде Михаил Антоныча не увидел. – Надо бы до него дозвониться… Почему он не отвечает?.. Аура, он с утра ничего не говорил? Может, он куда собирался?

– Я его не видела.

– Так… Но как же? Вы все-таки вместе живете, может он кому звонил или…

– Я не ночевала дома, – сказала Аура.

– Она у меня ночевала! – тут же сказала Сонька.

– Ага! – опешил завуч. – Еще одна новость! Похоже, сегодня день очень удачный.

– А родители твои? – спросила Дана Соньку. – Что вы им сказали?

– Я так и сказала, – заявила Сонька, – что Аура поссорилась с отчимом, и что отчим дурак! И тем более мы только на одну ночь. У меня родители нормальные.

– Да запил, наверное, наш химик, – высказался Тоха, – после всего, что случилось.

– Точно! – кивнул Спайдер. – Его сейчас не найти, стопудово! Да он завтра сам объявится, завтра же уроки… Ну или не объявится, смотря как запил…

Олег Евгеньич нерешительно топтался на месте.

– Ладно, пусть будет так. Хорошо! Я думаю, вам и вправду можно идти…

Все сразу зашевелились.

– А Аура, думаю, – продолжил он, – все-таки съездит сейчас домой и узнает, что и как…

Аура промолчала и еле заметно кивнула.

– Ну а мы с Даной Борисовной останемся… Надо обсудить…

Все задвигали стульями, поднимаясь. Гришка облегченно вздохнул. Наконец-то они были свободны! Он оглядел остальных. Каштан поднялся и, моргая, ждал, что будут делать остальные. Тоха стоял, мрачно глядел на Ауру, которая потерянно осматривалась. Децл тоже был растерянный. Он стоял рядом с Черной, и та что-то говорила ему. Белая, с некрасивым от высохших слез лицом, поджав губы, демонстративно обошла их по другому ряду. Лиза смотрелась в зеркальце и поправляла прическу. Сонька подошла к Ауре и тронула ее за руку.

– Мы как? – спросил Спайдер Гришку. – Идем сегодня?

Гришка смотрел на Ауру. Та невнимательно слушала Соньку, слепым взглядом уставившись в стену.

– Пойдем! – кивнул Гришка. – Хоть развеемся от всего этого.

– Пойдем к «Филу», – предложил Спайдер. – Там сегодня Санча будет с парнями.

– О! Клево! – обрадовался Гришка.

Они двинулись к выходу.

– До свиданья, Дана Борисовна!

– До свиданья, Олег Евгеньич!

Завуч с Даной стояли у дверей лаборантской. Завуч что-то говорил, Дана кивала. Услышав Гришку со Спайдером, она махнула им рукой, ответила Олегу Евгеньичу:

– Ну да, так будет лучше…

С этими словами она заглянула в лаборантскую.

– Децл, идем! – крикнул Гришка, стоя в дверях.

– Сейчас!..

Вдруг Гришка услышал громкий вскрик. Резко обернувшись, он сразу понял, что кричала Дана, хотя не видел ее. Все в классе смотрели по направлению лаборантской.

– Гришка, пойдем! – сказал из коридора Спайдер. – Идем!

– Что?.. – вырвалось у Гришки.

– В чем дело, Дана Борисовна? – спросил завуч.

– Это что?.. – удивился крику Тоха.

– Что случилось? – спросил Гришка, продолжая стоять в дверях. Ему никто не ответил, все продолжали смотреть на дверь лаборантской.

– Что там? – спросила Лиза.

– Дана Борисовна! – позвал Каштан.

Гришка шагнул обратно в кабинет. В дверях лаборантской виднелось плечо завуча. Лиза, стоявшая ближе всех, сделала два шага и, поднявшись на цыпочки, вытянула шею.

– Что там? – прошептала она. – Ничего нет…

Завуч вдруг зашевелился.

– Ну-ка, все назад! – сказал он.

– Мама! – завизжала Лиза, увидев что-то.

– Что там? – закричали все и кинулись к лаборантской. Гришка тоже подбежал.

– Назад! – кричал Олег Евгеньич и пытался раскинуть руки, чтобы не пропустить, но его обступили со всех сторон и смяли.

– Что?

– Что?

Белая завизжала.

– Где?

– Мамочки! – закричала и Сонька.

– Ё-мое! – пробормотал Тоха.

– Ни хрена себе! – удивился Децл.

Выглядывая из-за плеча Тохи, Гришка заметил сначала Дану, которая стояла посреди лаборантской, закрыв рукой рот. Переводя взгляд по бедламу, царившему в комнате, судорожно пытаясь понять, что же там все увидели, он не сразу разглядел то, что должно было броситься в глаза сразу. Но теперь было видно только это. Одна из двух дверок стола, стоявшего как раз напротив входа, была открыта и оттуда торчала, выставляясь из стола несуразным отростком, рука человека. Она висела параллельно полу, ладонью вверх, почти касаясь костяшками полусогнутых пальцев грязного линолеума. Вызывая отвращение своей несуразностью, немыслимостью в этой ситуации, она вела к еще более дикому зрелищу. В полутьме внутренностей стола был виден человек, и даже не сам человек, потому что было непонятно, как он мог туда поместиться, в этот маленький объем, а был виден прежде и главнее всего белок глаза, сияющий на повернутой почти горизонтально голове. От его вида Гришку передернуло и он отшатнулся, наткнувшись на кого-то сзади. Зажмурив глаза и сглотнув, он оперся о парту, сморщившись от отвращения.

– Вот и химик, – пробормотал Тоха. – Нашелся…

– Какой ужас! – воскликнула Белая.

– Боже мой! Боже мой!

– Гадость!

– Что с ним?

– Он живой?

– Что делать?

– Надо скорую!

– Он умер?

– А как по сотику скорую набрать?..

– Тихо!! – заорал завуч. – Всем тихо!

Все замолчали, уставившись на него. Потирая одной рукой другую, Олег Евгеньич стоял у двери в лаборантскую. Глаза его суетливо бегали, то осматривая всех ребят, то возвращаясь к руке, торчащей из стола. Гришка сел за парту на среднем ряду и сделал несколько глубоких вдохов. Более гадостного зрелища он, наверное, не видел за всю свою жизнь. Оглядевшись, он поискал Спайдера. Тот стоял чуть в стороне от остальных, поймав взгляд Гришки как-то испуганно посмотрел на него. Гришка провел рукой по горлу и изобразил, будто его тошнит. Спайдер криво улыбнулся.

Из лаборантской вышла Дана.

– Он мертв, – сказала она быстро.

Все уставились на нее. Потом на завуча. Потом снова на Дану.

– Доигрались, – процедил Олег Евгеньич.

Вдруг все разом посмотрели на Ауру. Она все еще стояла, глядя в лаборантскую.

Сонька дотронулась до плеча подруги. Аура вздрогнула и отшатнулась. Она вдруг с каким-то скрежещущим звуком, чуть не с криком, втянула в себя воздух, резко развернулась. Гришка с ужасом увидел ее остекленевшие глаза, заметил закостеневшую, неестественно вывернутую кисть руки со скрюченными пальцами. Тут же к ней подлетела Дана и потащила к выходу из класса. Аура снова с криком втянула в себя воздух, словно не могла дышать. Дергаясь от прикосновений Даны, она на негнущихся ногах продвигалась к двери. Дана обняла ее, они вышли из класса и дверь захлопнулась.

– Офигеть! – произнесла в гробовой тишине Лиза.

– Она, что ли, его тюкнула? – вдруг сказал Каштан.

Сонька испепелила его взглядом.

– Это уже переходит всякие границы! – нервно сказал Олег Евгеньич. – Милиция с вами разберется! Я не желаю участвовать в этом! – Он одернул на себе пиджак и подпрыгивающим шагом направился из класса. Но прямо навстречу ему вдруг влетела Дана. В испуге отскочив, завуч пытался ее обойти, но Дана стояла прямо в дверях.

– Я срочно вызываю милицию! – сказал Олег Евгеньич, словно объясняясь.

– Я знаю, – спокойно сказала Дана.

Завуч суетился, не в силах обойти учительницу и не зная, что делать.

– Разрешите? – наконец выдавил он и даже дотронулся до руки Даны.

– Срочно вызываем милицию, – твердо и глядя прямо ему в глаза отчетливо произнесла Дана. – Нам нужно полчаса, чтобы девочка пришла в себя. Предстоит допрос. Всем оставаться здесь! Олег Евгеньич, присядьте, вы должны побыть с ребятами. Их нельзя оставлять с жертвой.

Произнеся это, Дана вышла и с силой закрыла дверь.

Несколько секунд завуч стоял не двигаясь, потом произнес:

– Что?

– Присядьте, Олег Евгеньич! – сказал Спайдер. – Сейчас Дана вернется.

Недоуменно поглядев на Спайдера, завуч сел за последнюю парту, положил ладонь на лоб. И про него все сразу забыли.

Гришка встал, в гробовой тишине прошел к лаборантской и закрыл туда дверь. Казалось, никто не мог оторвать оттуда взгляд. Сгрудившись, все стояли в крайнем проходе.

– Что будем делать? – спросил Спайдер.

– Вспоминай, где ты был и что делал вчера вечером! – буркнул Тоха.

Спайдер моргнул и тут же деланно засмеялся.

– Вы что тут все, с ума посходили, что ли? – закричала Сонька. – Там же труп, вы понимаете? Труп! И это Михаил Антонович! Он же еще вчера у нас урок вел! Вы что, не понимаете? Как же так можно! Что ты смеешься! – набросилась она на Спайдера.

– Всё-всё! Молчу! – подняв руки, Спайдер отошел от нее.

– Вам всем словно наплевать! – продолжала Сонька.

– Да ни фига нам не наплевать! – сказал Децл. – Я вообще первый раз мертвеца вижу. Бабушку еще видел, когда хоронили, но тут… Жуть!

– А глаз видели? – сказала Белая. – Мне сегодня не уснуть!

– Блин, сейчас же такой замес начнется! – простонал Децл. – Всё по новой! Да еще милиция! Такая каша будет! Всё, закончилась хорошая жизнь…

– А она и не начиналась, – бросил Тоха.

– Нет, а правда, – вступила Черная, – правда Аура его прикокнула, что ли?

– Ты что, совсем спятила? – крикнула Сонька. – Дура!

– Да ты что орешь-то всё?! – удивилась Черная. – Сама дура! Кто его тогда убил, если не Аура? Она сама призналась во всем!

– Лучше бы она сразу милиции призналась, – тоскливо протянула Лиза. – А то других будут расспрашивать всякую фигню.

– Вы что, ребят! – не выдержал Гришка. – Вы правду озверели? Как вы можете думать на Ауру? Вы видели, что с ней было? Это же отец ее! Пусть отчим! Они же вместе жили! А мать ее теперь как? Вы только представьте!