Гипноз твоих глаз

Глава 1

Лера поставила выжатую швабру в ведро и внимательно огляделась. Полный порядок: блестит свежевымытый линолеум, товары аккуратно разложены на стеллажах. Осталось только выключить свет, закрыть входную дверь, поставить жирную точку на рабочей неделе — и… Здравствуй, жара и лазурное, летнее небо!

Следующие два дня она проведет, загорая на крошечном пляже у болотистого пруда и в очередной раз обдумает, как вылезти из вязкой трясины неоднозначных обстоятельств. А в душном магазине со сломанным кондиционером вместо нее будет отдуваться ее сменщица Яна Кривошеева.

Девушка смахнула пот со лба и вытащила из морозилки заранее купленную пиццу с грибами. От мыслей о любимой комбинации чеддера и грибов в животе громко заурчало, и она вспомнила, что забыла пообедать.

Как там по радио обещали с утра… «Весам стоит набраться терпения. Предстоящий день сулит вам напряженную работу и неприятности в быту, однако не спешите отчаиваться! Сегодняшняя пятница подарит вам также шанс наладить личную жизнь, а одиноким сердцам встретить свою половинку.» Этот прогноз повторили трижды на разных волнах, и на третий раз она обратила на него внимание.

День и правда выдался напряженным. Посетители нескончаемым, пестрым потоком протекали сквозь магазин, расположенный на заправке. Если вчера между толпами туристов она успевала и послоняться по магазинчику, и перекусить, то сегодняшние, пятничные искатели впечатлений, не давали ей и четверти часа на законный перерыв.

Большинство из них ничего не покупали, просто ждали свою очередь в туалет, а между делом лениво рассматривали стеллажи со сладостями. Лере же в свою очередь приходилось внимательно рассматривать посетителей на экране компьютера, куда транслировались видео с камер наблюдения.

Если не уследишь за товаром, недостачу Мироныч высчитает из ее крохотной зарплаты. А ей и так едва хватало денег на еду и аренду кукольных размеров комнатушки.

Внезапно дверь отворилась с громким «звеньк!» — Мироныч недавно установил какое-то сигнальное устройство на входе — и в помещение нетвердой походкой ввалился парень. Мутными, серыми глазами обежал помощение и встал на пороге, чуть покачиваясь. Одетый в несвежую футболку и за версту воняющий спиртным — одним своим видом он сулил немалые проблемы. Лера почувствовала, как деревенеют от тревоги все мышцы и учащается дыхание.

По соседству с их магазином три дня назад открылся бар «Пират в пиранье». Иногда оттуда выгоняли неплатежеспособных или агрессивных клиентов. Некоторые после этого ломились в их магазинчик в надежде дозаправиться градусами. В ее смену такого не случалось, только напарнице Янке «везло». Но та крепкая и жилистая, как мужик. У нее на хмуром лбу жирными буквами написано: «Хочешь жить — до меня не докапывайся!»

Другое дело Лера. Хотя росту в ней аж сто шестьдесят девять сантиметров, но тоненькая фигурка выглядела всегда болезненно хрупкой. «Ветер подует чуть сильнее — и тебя, как соломинку, переломит, Чаялэ», — шутила бабушка.

Пару раз Лера просила Мироныча нанять охранника, однако тот нагло скалился толстыми губами:

- Давыдова, если я найму тебе бодигарда, твоя зарплата урежется ровно вдвое. Тебе чо, не жалко?

Жалко было тогда, в разговоре с начальником, а теперь она бы и на пол зарплаты согласилась, лишь бы кто-то ее защитил. Здесь и сейчас.

Лера вздохнула. Увы, защитников здесь нет. Придется самой за себя стоять. Она посмотрела в покрасневшее лицо неурочного клиента и произнесла вежливо, но твердо:

— У нас уже двадцать минут закрыто. Обратите, пожалуйста, внимание на часы работы магазина. Вывеска — прямо на входе.

— А ты засунь свое расписание себе в заднюю дверь, — посоветовал поганец, скаля желтые от курева зубы. — Забыла закрыться — значит открыто. Я твой клиент, между прочим, а клиент всегда прав! Что у вас тут вообще имеется покрепче? — он суетливо закрутил головой, понапрасну пытаясь найти полку с алкоголем.

— Мы не продаем алкогольных напитков, поэтому…

— А ты еще разок подумай. Не торопись, — процедил наглец, все больше раздражаясь и заметно нервничая.

Девушка сглотнула. Она обещала себе не использовать свои способности, но сейчас другого выхода не предвиделось… Знать бы наверняка, гипнабельный он или нет! Судя по ее опыту, с крупными мужчинами и миниатюрными женщинами гипноз срабатывал лучше всего. Этот парень худой и невысокий, но зато пьющий. С алкоголиками всегда работалось проще — у них сила воли порвана в клочья. Их себе подчинить — раз плюнуть… Парень, оборвал размышления, угрожающе рявкнув:

— Ты короче быстрей соображай! Откуда хочешь выпивку бери, усекла? Наверняка, у тебя где-нить что-нибудь припрятано для вип клиентов! — и снова заржал.

Лера кивнула и заставила себя сконцентрироваться. На пару шагов приблизилась к парню, непринужденно отзеркалила его позу, также ссутулившись и засунув правую руку в карман шорт. Левой она вытащила из-под футболки цепочку, принялась неторопливо крутить блестящий серебряный кулончик между пальцами и пристально всмотрелась в его глаза. Вслушалась и влилась в его дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох — и с удовлетворением отметила стыковку их биоритмов! На выдохе вкрадчиво произнесла:

— Расслабиться этим вечером много кому хочется: и студентам, и честным работягам, и офисным планктонам. В жару всех мучает жажда. Все, что нужно человеку в пятницу вечером, — это бутылка и толика уважения.

— Точняк! Ну, раз дошло, то давай бегом за заначкой! — несмотря на недовольный тон, командовал он уже вяло, по инерции. На деле же парень расслабился и был близок к трансу. Лера уже ощутила знакомый ватный взгляд и пластилиновое настроение. Она повела плечом, и парень неосознанно сделал то же самое. Еще парочка специальных фраз, и лепи с него, что душе угодно!

Но не успела она и рта раскрыть, как дверь снова звенькнула и на пороге появился второй посетитель. Неурочный клиент номер два! От пронзившей ее досады аж челюсти свело! Девушка всего на миг собиралась бросить на вошедшего взгляд, но так и не смогла его отклеить. Дыхание сперло от увиденного.

Мужчина, вошедший сюда, неуловимо пах мегаполисом, из которого она недавно сбежала. Одет неброско и уместно: зеленая футболка обтягивает широкую грудь, бежевые шорты открывают прокачанные икры. Вроде бы ничего особенного, но в скупых, точных движениях прячется немалая сила. Правильные черты лица, твердая линия подбородка, карие глаза. Умные, внимательные и непроницаемые. Они напомнили ей стальную кочергу, которой бабушка ворочала поленья: как не гни — не сломаешь и насквозь ничем не проткнешь!

«Неужели Ваграм меня нашел?! Но как?» — пронеслось в голове, и вместе с этой догадкой в грудь заполз холодный ручеек страха.

Глава 2

— Бегом, я сказал! — грубо прикрикнул любитель выпить. Лера отвлеклась и тонкая невидимая нить, только что ею сплетенная между нею и номером первым, полностью порвалась. Сейчас он злился не на шутку, и девушка тоже начала закипать.

Это все красавчик виноват, вторым нагрянувший! Отвлек! Выпустил на волю страхи, которые она с таким трудом держала на привязи… Теперь не сфокусироваться даже! Лера с досадой повернулась к свежепришедшему и всплеснула руками:

— Да что же вы, ослепли все? Не видите, что магазин закрылся больше двадцать минут назад?

— Разве? Дверь была открыта, — мужчина снова улыбнулся одними уголками рта, но глаза при этом остались серьезными и сосредоточенными. Каленая сталь, вроде бы уже остывшая, но в глубине ее жарким полохом вспыхивает пламя. — Ладно, мы уже уходим.

Он выжидающе посмотрел на первого внеурочного клиента, но тот набычился:

— Никуда я не пойду!

— А если я угощаю? — уточнил номер два и многообещающе похлопал себя по карману с бумажником. У первого забегали глазки: с кармана на девушку, с девушки на карман. Серьезно?! У Леры похолодело в груди от плохого предчувствия. Этот идиот сейчас между ней и халявной выпивкой выбирает?! Словно отвечая на невысказанный вопрос, тот заискивающе обратился к номеру два:

— Слушай, а давай эту девчонку с собой возьмем? Она ничо такая, да?

Не успела Лера испугаться и рассердиться, — кому понравится, когда тебя обсуждают, словно зонтик, захватить с собой или нет? — как с облегчением услышала:

— Нет. Баба на корабле — к беде. Обойдемся без нее.

— А знаешь, что? — вдруг нахмурился номер один, оценивающе скользя по девушке липким, жадным взглядом, — Я останусь. Хочу с этой… Ва-ле-ри-ей, — он по слогам прочитал имя девушки на рабочем бейдже, — поближе познакомиться. Так что… Угощай сегодня другого, братан.

— Не хочу я с вами знакомиться! — взорвалась Лера. — Уходите уже!

— Когда женщина говорит «нет», она говорит «да»! — ухмыльнулся наглец, рассеянно схватил шоколадный батончик со стеллажа, сорвал упаковку и засунул в рот под возмущенный вскрик продавщицы. Дело принимало нехороший поворот. Пахло жареным. Полным ходом горела Лерина безопасность, планы на вечер, а теперь огонь грозил перекинуться и на скудный бюджет. Она отступила подальше от прилавка и отрезала:

— У меня с речью никаких проблем нет. Мое «нет» — это «нет»! Заплатите за шоколадку и уходите!

— Ты иди, братан, иди. Дальше я сам, — повернулся парень к стоящему рядом.

— Ладно, — улыбнулся номер два, опять одними уголками губ. — Наше дело предложить, ваше… Не разбить себе голову при падении.

Не успели прозвучать последние слова, как в воздухе мелькнул его кулак, резко и куда-то вбок дернулся подбородок номера первого, — и вот обмякшее тело плавно устремляется вниз, а красавчик ловко подхватывает его и заботливо пристраивает на полу.

— Что стоишь? Помогай! — рявкнул он, покрепче хватая парня в отрубе. — Я за руки, ты за ноги.

Девушка стояла в ступоре, двигаться не получалось, мыслить нормально тоже. Только рука запоздало взметнулась вверх в попытке остановить случившееся, и тут же отдернулась назад от ужаса. В итоге, она суетливо схватилась за сумочку, желая найти телефон, пробормотала:

— Ему надо скорую вызывать!

— Ему не надо скорую.

— Ты его убил что ли? Я не собираюсь…, - у Леры пересохло в горле, язык еле ворочался. — Я отказываюсь помогать перетаскивать труп!

— Он не труп пока, — прорычал номер два, угрожающе распрямляясь. — Проспится и через несколько часов очнется.

— Но…. Мне магазин закрыть надо… Иначе Мироныч уволит…

— Запирать магазин с этим экспонатом собралась?

— Нет… Нет, — пролепетала Лера. В голове царил отчаянный сумбур. На ее глазах один мужчина вдруг вырубил другого. Вроде бы тем самым ей помог. Но так внезапно… С чего бы вдруг? Добрый самаритянин? Или еще один хищник, устранивший другого, чтобы жертва досталась ему? Он ведь может и ее вырубить точно также! И уволочь в свою берлогу… В любом случае, есть здесь какой-то подвох… Бежать без оглядки! Но как?

Из хаотично мелькающих мыслей девушка выбрала одну и вцепилась в нее, как в спасательный круг: «Сначала помочь ему вынести тело, а потом ринуться в магазинчик и запереться изнутри на ключ!» На мысли о том, что эту бронебойную машину вряд ли остановит их хрупкая, дверь, постаралась не задерживаться.

Как будто управляя чужеродным организмом, заставила себя нагнуться, вцепилась дрожащими пальцами в щиколотки, завернутые в носки, и, поудобнее ухватившись, потянула вверх. Не рассчитав тяжести, — худой на вид парень оказался свинцовым! — она потеряла равновесие и завалилась вперед, прямо на лежащего в отключке.

От абсурда ситуации ее замутило. Вместо того, чтобы сидеть на своей раскладушке, вкушать умопомрачительную пиццу, — это же чеддер и грибы, Карл! — она лежит тут, уткнувшись носом в чужую, пропахшую куревом грудь, а позади стоит белый Мухаммед Али и заставляет переносить поверженное тело.

В следующую секунду она ощутила, как сильные руки с легкостью вырвали ее из горизонтального положения и перевели в вертикальное. Выпрямившись, Лера тут же наткнулась на его темные глаза — колодцы. Отчаянно забарахталась, пытаясь выплыть. От растерянности прикусила губу. Как же так? Это ведь ее работа всегда была — топить чужие глаза в своих! Не наоборот!

Поспешно закрыла глаза, разрывая нить взглядов, и с услышала удивленное:

— Нежная какая… Ладно, я сам.

Шелест ползущего по полу тела. Очередное звеньканье. Вот тогда бы броситься к выходу и запереть дверь! Но изнутри все время что-то мешало, тормозило, склеивало волю в безвольную жижу, и момент оказался упущен. Снова тренькнула дверь, и Лера открыла глаза. Номер два стоял в дверях один и задумчиво разглядывал настенные часы. Девушка сглотнула и спросила внезапно охрипшим голосом:

— Что ты с ним сделал?

— Как что… Связал и спрятал в багажник.

Глава 3

Эти слова прозвучали нелепо, гротескно, но одновременно настолько соответствовали нарисованному в сознании образу громилы, что у девушки от диссонанса дернулся лицевой нерв под глазом. После побега из прежней жизни такое случалось все чаще. Организм взывал о помощи, сигналил, что не справляется со стрессом. Тут бы витамины пропить и таблетки на основе пустырника, но на такую роскошь денег пока не хватало.

Лера горько улыбнулась. Какая ирония! Когда ты в бегах, не важно, сколько средств у тебя на счету. Важно только количество налички, которое можешь раздобыть в текущем режиме. А в глуши, не имея возможности использовать профессиональные навыки, разве раздобудешь нормальные деньги?

— Где ты живешь? — внезапный вопрос вырвал ее из горьких дум, и она уставилась на парня, удивленно округлив глаза:

— Что, простите?

— Где. Ты. Живешь, — медленно отчеканил тот, ничуть не тушуясь.

— Это вас не касается, — усмехнулась девушка, чувствуя, как гнев помог ей собраться с духом. — Спасибо, конечно, что избавили меня от одного назойливого клиента. А теперь, будьте так добры, избавьте меня и от второго!

— Пятничный вечер. На улице полно пьяни, — неторопливо объяснил мужчина, как маленькой. — Я доведу тебя до дома и заодно мы поговорим.

— Послушайте. Просто оставьте меня в покое и занимайтесь своими делами! — воскликнула Лера. — Говорить нам не о чем. Моя жизнь и безопасность — не вашего ума дело!

— Правда? — съязвил номер два, почему-то не на шутку разозлившись. Засунул руки в карманы и приблизился к ней так близко, что она ощутила пряный запах его кожи. — Не тебе, девочка, решать, что мое дело, а что нет.

На этих словах он с видимым трудом оторвал от нее сердитый взгляд и быстро вышел из магазина. У Леры вырвался стон облегчения и она на ватных ногах помчалась к двери. Уже по дороге вытащила негнущимися пальцами ключи из кармана, заперла изнутри все замки, прижалась к стене и быстро-быстро задышала.

Покосилась на коробку с пиццей и даже не расстроилась, что та давно уже перешла в стадию активной разморозки. На фоне происходящего голод и еда отступили на задний план.

Итак. Что ей делать? Если этот мужик был ищейкой Ваграма, ей срочно, сверкая пятками нужно бежать на вокзал. Садиться на первый утренний автобус — на последний она уже не успевает, и ехать, весь день, как перчатки меняя автобусы. В таком случае, прямо перед рейсом она сумеет снять приличную сумму налички, — таиться смысла не оставалось! — и снова искать себе потайную норку.

Если же это случайный прохожий, которому она приглянулась, тогда можно не дергаться. К тому же, когда почти нет нала, невозможно куда-то дернуться, не засветившись при этом карточкой в банкомате.

Вот же головоломка!

Девушка бросила взгляд на настенные часы. Девять тридцать пять — последний автобус вот-вот уйдет с вокзала. Значит, в любом случае придется сегодня ночевать в этой деревне. Если помедлить еще немного, она доберется домой после десяти, и тогда Кристина, хозяйка комнатушки, спустит на квартирантку всех собак.

Один раз она задержалась на работе, когда Мироныч потребовал расставить слишком поздно привезенный товар. Пришлось согласиться — колбаса, молоко и замороженные продукты в их жаркой подсобке до утра бы не дожили. Вернулась домой пол одиннадцатого, тихонько разулась и проскользнула по скрипящим половицам в свою каморку. А потом, в полумраке, случайно споткнулась и уронила стул. Вот грохоту было! Но откуда там взялся стул? Она могла поклясться, что стула перед раскладушкой отродясь не стояло! Не иначе любознательная хозяюшка наведывалась к ней в ее отсутствие и кое-что переставила с места на место.

Кристина, в ту ночь едва заснувшая, очнулась из-за шума и устроила форменную истерику. Орала так, что прибежал сосед, коренастый мужик из ближайшего дома, разбираться со скандалисткой. В результате, Кристина заявила, что если Лера еще хоть один раз вернется после десяти, то пусть забирает свои манатки и катится в дальнее пешее.

Может, ну ее? Может, лучше остаться ночевать на работе? Конечно, Кристина и тогда будет ворчать — мол, приютила гуляющую, ну и пусть! На нее не угодишь!

Она осмотрелась. На полу можно постелить разобранные картонные коробки и устроиться сверху. Хоть и жестко, зато не холодно. Укрыться газетами. Бумага — отличный изолятор тепла. Будто в ответ на ее мысли со стороны бара донеслись пьяные, громкие крики, и Лера поморщилась.

Нет, если жесткое ложе еще можно пережить, то всенощные крики она точно не выдержит! К тому же ей нужно оставить ключи от магазина Миронычу. Придется обратиться к Кристине, попросить ее передать — вряд ли та откажет. Значит, решено! Бегом домой!

Лера схватила сумочку, набухшую от влаги коробку с пиццей и направилась к черному входу. Отперла задвижку, выглянула осторожно наружу — только темная кромка леса на фоне розовеющего неба, людей не видать. Крики доносятся с другой стороны здания.

Она выпорхнула наружу, заперла дверь на ключ, включила сигнализацию и двинулась по тропинке в деревню. Однако фортуна этим вечером явно повернулась к ней задом.

Глава 4

Стоило ей ступить с асфальта на траву, как за спиной раздался жизнеутверждающий вопль:

— Гляди, братва! Какая дэвушка!

— Та, городская… Все при ней!

— Витек, как заказывал! Вселенная тебя походу услыхала!

— Эй, красава, дуй к нам!

— У нас тут весело!

Лера проигнорировала приставания и ускорила шаг, в надежде, что парни отлипнут, натолкнувшись на ее молчание. Но крики продолжались и даже казалось, начали приближаться. Она заставила себя оглянуться, чтобы оценить ситуацию и увидела троих деревенских. Бритые головы, безразмерные спортивные костюмы, довольные, пьяные рожи. Парни выглядели на тридцать лет, хотя на деле их мозг, похоже, застрял где-то в том возрасте, когда живут одним днем, считают себя самым умным, и не пропускают мимо ни одной юбки.

Раньше они не раз пересекались по дороге в магазин, но никогда их мимолетное общение не выходило за рамки обычного флирта. Причем, флиртовали они, а девушка отмалчивалась. Хотя ведь раньше встречи проходили утром или днем, они шли поодиночке, выглядели трезвыми и, по ее ощущениям, не опасными. Сейчас таких ощущений нет и в помине…

Лера отогнала мелькнувший соблазн применить групповой гипноз. Не все в группе могут быть гипнабельны. Если хоть один из троих увидит происходящее трезвыми глазами — ей крышка, ославится на всю область. А там и до Ваграма новости долетят… И опять, в который раз за последние пол часа, сердце забилось вскачь, разгоняя адреналин по крови.

Она развернулась и во всю прыть бросилась по тропинке. Теоретически ведь пьяные двигаются медленнее трезвых? У тех ведь ноги должны заплетаться и в глазах двоиться, так? У нее все шансы оторваться!

Но уже в процессе погони выяснилось: пьяный пьяному рознь. Парни, видно, были не так уж пьяны, да еще и спортсмены, в отличие от неловкой с рождения Леры. В два счета догнали и скрутили. Точнее, проделал все это один, самый прыткий, а остальные подтянулись.

Девушка изо всех сил дергалась и извивалась, пытаясь вырваться из чужих пальцев, рвущих ткань футболки и грубо шарящих по груди, но напрасно. Она попалась, как глупая бабочка в паутину и чем больше барахталась, тем сильнее запутывалась в собственной беспомощности.

Разозлившись на свою дурацкую уязвимость, сфокусировалась. Попыталась поймать взгляд хотя бы одного нападавшего, но они избегали ее глаз. Воскликнула громко, срывая отчаяние в злом сарказме:

— Вам СПИДа отсыпать? Жить надоело, да?

— Да я через таких цац проходил, кукла моя, что меня больше никакая зараза не возьмет, — выдохнул бритоголовый ей на ухо, отбирая последнюю надежду на освобождение.

Внезапно от кромки леса в их сторону мелькнул силуэт. На миг Лере почудилось, что к банде трех мерзавцев добавился четвертый, но почти сразу она поняла, что ошиблась. Началась какая-то суета, невразумительные крики, толчки, задергались под ударами фигуры. Сквозь застилающие глаза слезы она толком ничего не видела, сквозь одеяло паники плохо воспринимала реальность. Вдруг ее куда-то с силой отшвырнуло. Голова в полете пребольно стукнулась обо что-то твердое. Вслед за ударом последовало падение: тело шмякнулось в мягкую траву, по которой она машинально, ничего не соображая, поползла к густым зарослям. Хотелось лишь спрятаться, затаиться, исчезнуть для злого мира, но она не успела.

Ее барахтающуюся обхватили чьи-то твердые руки и поставили на ноги. Низкий, густой голос за спиной проворчал:

— Обдолбанные гаденыши…

Лера оглянулась и уставилась на номера второго, которого считала отставшим еще в магазине! Тот, не обращая внимания на стонущие, раскиданные тела, повесил ей на плечо сумочку и взволнованно поинтересовался:

— Ты в порядке? Ногами идти сможешь?

Лере захотелось рассмеяться в голос и крикнуть: ногами смогу! А что, можно не ногами? Она еле смолчала. Чувствуя, что впадает в какой-то веселый неадекват, сжала зубы и замерла, покачиваясь и с тревогой прислушиваясь к себе. Ощущение было такое, будто она подопытный кролик, которого загипнотизировал зеленый новичок, и теперь никто не знает, что за финт она выкинет в следующую секунду. Мужчина взглянул на нее озабоченно, достал из кармана мобильный, потыкал в экран, превратил в фонарик — как фокусник, надо же! — и посветил ей в лицо. Лера зажмурилась. К горлу подкатила противная горечь, голова куда-то поплыла и последний вопрос незнакомца перестал казаться ей смешным.

— Ногами все-таки не смогу, — пробормотала она и, качнувшись, попыталась зацепиться за точку опоры. Пальцы схватили воздух, и она начала падать. Странным образом в падении траектория ее движения поменялась, и вместо травы она приземлилась на руки к красавчику. Его лицо вблизи казалось нереально привлекательным, и прямо как в сказке начало вдруг двоиться. Она встревоженно провела указательным пальцем по расплывающемуся контуру лица и прошептала:

— Только не исчезай, номер два…

Тот невозмутимо кивнул, все же чуть дрогнув уголками губ. Или это эффект раздвоения сказался?

— Где живешь? Адрес свой назови, партизанка!

Лера улыбнулась. Странный почтальон. Не знает адрес доставки. Пусть он доставит ее прямо в мягкую кроватку! Или в раскладушку на худой конец! Хотя нет… Обычно почтальоны до дверей доносят. Она свернется на крыльце калачиком и уснет. Как же хочется спать! Ее неодолимо потянуло в сладкий мир грез, но громкий голос жестко вытолкнул обратно в реальность:

— Где! Ты! Живешь!

— Перепелкина три, — прошептала она и отключилась.

Глава 5

По дороге сюда его раздирали противоречия. С одной стороны, источник, сливавший инфу, зачастую рисковал жизнью и заслуживал к себе бережного отношения и поддержки.

С другой стороны, человека, который утаил обстоятельства гибели сестры, мозг отказывался считать всего лишь информатором, зато щедро одаривал другими эпитетами. Мягкотелый трус и бесхребетный слизняк — из них самые мягкие.

Существовала еще и возможность, что некий любитель пранка отправил Алисе сообщение о сестре забавы ради. Затем, как ни в чем ни бывало продолжил жить дальше, насытившись конвульсиями целой семьи.

Думал, разыщет отправителя: возможно, слившегося мужика из свиты Ваграма, возможно, прыщавого задрота, решившего развлекаться пранком, и запросто докопается до сути. Но нет. Когда настроишься на легкий результат, будь уверен, огребешь самый сложный!

Валерия застонала во сне, и Альфа поудобнее пристроил ее головку на плече, на миг залюбовавшись золотистой россыпью мягких волос. Если бы он знал, что встретит ее… Охренительно красивую!

Таких глаз не бывает в реальном мире!

Не глаза, а омуты. Нырнул — и с концами.

Когда он слышал от потерявших голову мужиков о колдовском взгляде, то представлял себе другое. Смуглых, черноглазых брюнеток, которых полно на вокзалах. Таких, как его бабка по отцу.

Говорят, она умела гадать по картам и одним своим взглядом могла приворожить мужика, будучи невзрачной на вид замухрышкой. От нее по наследству ему достался пронзительный взгляд, сквозь шелуху в самое нутро и хорошая чуйка, много раз спасавшая на заданиях. Шаг влево, и пуля свистит там, где долю секунды назад находилась его голова. Необъяснимое желание присесть, — и он выпадает из поля зрения внезапно появившегося противника.

Но даже его верная чуйка не смогла уберечь от этой синеглазой мины. Если бы он, Иван Альфаиров знал, что встретит ее, неземную, нереальную, сногсшибающе обалденную, поехал бы он тогда за правдой про сестру?

Альфа обнял покрепче Валерию, с тоской взглянул на сомкнутые веки. Он уже скучал по нежности, скользнувшей в ее взгляде перед отключкой.

«Только не исчезай, номер два!», — прошептала она. Но если он, Альфа, — номер два, то кто тогда номер один? Сам себе боялся признать, как царапнули его те слова, произнесенные в полубреду, и волна ничем не оправданной ревности внахлест накрыла с головой.

Вот и Перепелкина три. На фасаде простенького, покоцанного домишки виднелась криво закрепленная табличка. Ни забора, ни живой изгороди, ни собаки — самый легкий доступ к дому во всей деревне!

На громкий стук выскочила дородная тетка лет сорока, одетая в пестрый, замызганный халат без нижних пуговиц. Одной рукой сжимала чашку, а другой бутерброд. При виде стучавшего, раздражение в ее глазах сменилось изумлением. Она вперила в Альфу и его странную поклажу тяжелый взгляд.

Секунду онемевшая приходила в себя, а потом воскликнула:

— Ты кто? Что с Леркой сделал? — и потянула носом, пытаясь разгадать причину отключки своей постоялицы.

— У нее сотрясение, — отрезал Альфа и шагнул в дом, бесцеремонно оттеснив хозяйку. Внутри пахло яблоками и сыростью. Ветхая мебель местами открывала обои, которые кое-где отлипли от стен, а кое-где демонстрировали жирные отпечатки чьей-то ладони. Пол загромоздили ведра с яблоками, кожурой, трехлитровые банки и женские тряпки. Он ощутил раздражение с оттенком гадливости.

Черт возьми! Зря он притащил Валерию сюда! Надо было ехать в нормальную гостиницу и снять там номер. Хотя какая гостиница в этой глуши? Размечтался! Даже, если бы он, ближайшие несколько часов колеся по ухабам и выбоинам, нашел место для ночлега, не факт, что там было бы чище.

Альфа пяткой смахнул с дивана газеты, журнал, открытый на «Пяти способах соблазнить мужчину», бережно уложил Леру на освободившийся плед и развернулся к хозяйке.

Женщина никак не могла решить, как себя вести. То ли наехать и выставить хама вон, то ли притормозить на повороте… Интуиция подсказывала ей, что этот хам может переплюнуть ее и напором, и наглостью, и уж тем более грубой, физической силой. К тому же, он был хорош собой…

— Таз принеси, — приказал Альфа, — стакан воды и обезболивающее.

— Зачем тебе мой таз? — оторопело поинтересовалась тетка.

— Если не будет таза, ее вырвет на твой пол или диван. Хотя мне без разницы. Убирать тебе.

— Я как бы… Не разрешала у себя блевать… — сердито буркнула тетка. — Сейчас муж вернется с работы, он с тобой разберется! И с этой… тоже! Я… Я полицию вызову. Советую валить подобру…

Он достал из кармана бумажник, вытащил несколько банкнот покрупнее, — среднюю месячную зарплату в их глуши, — положил на стол и негромко отчеканил:

— Я поживу у тебя. Это за следующую неделю. Если будешь нормально кормить и уберешься, перед уходом заплачу еще. Неси таз, раскладушку и чистое белье. Я буду спать здесь.

Женщина схватила банкноты и зажала в ладони, явно страшась, что гость передумает. Затем фальшиво, но очень старательно улыбнулась и томно пропела:

— Меня Кристина зовут. Так-то я не пускаю к себе первых встречных, но тебе сделаю исключение. Вижу, человек ты приличный… А тебя как звать?

— Не твое дело, Кристина, — и повторил, уже в открытую сочась нетерпением. — Таз, раскладушка и стакан воды с болеутоляющим.

Наконец-то женщина встрепенулась и метнулась к одной из дверей. По дороге бормоча:

— Таз… Вроде в бане его оставила… Или рядом с колодцем..

Альфа устало размял шею и потянулся, выгибая мышцы спины и рук. Пару ударов он все-таки пропустил и теперь в зоне лопаток слегка саднило. Один ушлепок додумался разбить бутылку и подступить к нему со спины. Он отвлекся от Леры, и в тот же момент она пострадала, въехав головой в камень от случайного толчка. Хрупкая совсем девочка… Беззащитная, как котенок.

Долгий был день. С пяти утра за рулем. После обеда мышиная возня: пока искал комп с нужным айпи, пока узнавал, кто мог послать с него имейл, утверждавший, что его сестра убита, пока нашел нужную заправку, пока разобрался с алкашами, облепившими девчонку…

Он рухнул без сил на диван, в ногах у Валерии. Диван был узкий, но девочка была такой тоненькой, что казалось, она спит на обычной, просторной кровати. Альфа аккуратно стащил с нее кеды, сразу после — носки.

Не удержался от искушения: медленно погладил мягкие, розовые пяточки. На Востоке уверяют, что от множества точек подошвы тянутся невидимые ниточки ко всему телу. Вроде прикасаешься к ступням, а на деле ко всему телу… Хотя кому он врет? Нежный шелк загорелой кожи влек к себе вовсе не ради целебного массажа. Прошелся пальцем по изящной лодыжке, испытывая одновременно и смущение, и восторг от того, что касается спящей красавицы без спроса. Во сне она выглядела такой уязвимой и прекрасной, что противиться притяжению не оставалось никаких сил…

Он все же нашел в себе силы отвесить себе увесистую мысленную оплеуху. «Очнись! Это всего лишь источник. У тебя есть цель, и эта цель — не сюсюкаться с бабой!»

Альфа достал из кармана свой смартфон и открыл файл с фотографиями. Перелистнул назад, нашел трехмесячной давности Иришкины фотки. Здесь она живая, веселая, в легкомысленной, короткой блузке. Открытый, все еще плоский животик украшен серебряной бабочкой на пупке. Лицо лучится особой, мягкой энергией, счастливый блеск в глазах. В тот день он впервые услышал, что сестра беременна и через восемь месяцев ему предстоит стать дядькой! К горлу подкатил ком, глотку сжали спазмы. Теперь уже дядькой ему не стать. Никогда в этой жизни. Рядом раздался шорох — это хозяйка принесла таз. Альфа заблокировал смартфон и убрал его в карман, пряча вместе с ним и свои воспоминания.

Когда все необходимое стояло рядом с диваном, Кристина отправилась спать, томно попрощавшись. А он с ни с чем не сравнимым удовольствием вытянулся на раскладушке, жалобно скрипящей под его весом. В тот же миг Валерия беспокойно заерзала во сне.

— Ну… Спокойной тебе ночи, — пожелал он сам себе ехидно, откинул волосы с девичьего лица и приготовил таз.

Глава 6

Лера очнулась от болезненной пульсации в голове, из которой, казалось, состояла она вся. Открыла глаза и тут же сожмурилась, ослепнув от бьющего в сетчатку света. Она застонала, не в силах справиться с болью. Каждый звук извне разносился взрывом бомбы. Скрип поблизости грубо возюкал смычком по оголенным нервам.

На лоб легла чья-то жесткая, горячая ладонь, и Лера с испугом стряхнула ее со своего лица. На всякий случай, еще и отпрянула в сторону, прикусив губу от накатившей боли. Заставила себя приоткрыть глаза и осмотрелась.

Кристинина гостиная, но только из чужой, параллельной реальности. У ее хозяйки привычка поддерживать бардак, как признак кипучей деятельности, а здесь сейчас относительно чисто. Пол вымыт, залежи хлама куда-то исчезли. Чудеса…

После этого вопросы в голове посыпались один за другим, словно кленовые листья по осени. Почему, к примеру, Лера ночевала здесь, а не на раскладушке в каморке? Кристина ни за что не пускала сюда других. Это ведь ее особый диван, предназначенный для всеночных просмотров телевизора под чай со вкусняшками.

А, вот и Лерина раскладушка, но опять же из параллельной реальности. На ней полулежа устроился красавец брюнет со смутно знакомым лицом и с шикарным, голым торсом, разрисованным давними шрамами. Смотрит на нее озабоченно, с тревогой. Может, он ей приснился? Лера неосторожно тряхнула головой, прогоняя наваждение, но по голове снова громыхнул грузовик, заставив замычать от боли и сжать ладонями виски.

— Голова болит? — мужской голос прозвучал, скорее, утверждением, чем вопросом.

— Да, — простонала она. — Говори потише!

— Выпей обезболивающего, — приказал незнакомец, снизив голос, и она ощутила, как в ее рот протолкнули таблетку и приложили к губам стакан.

Давно с ней не обращались, как с маленькой. Что это за таблетка вообще? И что за чужак, ее предлагающий? Надо, наверно, возмутиться, взбрыкнуть, заставить показать коробочку от лекарства, но для сопротивления не нашлось ресурса. Сил осталось на самом донышке, только для эконом режима, чтобы аккуратно, не спеша впитывать в себя реальность. Лера отхлебнула воды, пролив на футболку несколько капель, и, шумно глотая, запила таблетку.

Глаза потихоньку привыкали к свету, и она смогла разглядывать незнакомца, уже не щурясь. Он и в раздетом виде был нереально хорош. Мышцы красиво бугрились под кожей при каждом движении, даже кубики пресса присутствовали. Наверно, из качалки не вылезает… Такие, как он не тратят время на скрипучих раскладушках, ухаживая за первой встречной. Его присутствие здесь, в этом доме все больше казалось неправильным, не влезающим ни в какие рамки объяснимого.

— Что тебе от меня надо? — простонала она.

— На данный момент мне надо, чтобы ты пришла в адекватное состояние.

— Зачем тебе от меня адекватное состояние? — нахмурилась девушка, продолжая легонько массировать виски. — Мы знакомы?

— Это как посмотреть, — незнакомец рывком вскочил с раскладушки, ничуть не стесняясь своей полураздетости. — Твое имя мне известно. Тебе мое нет.

— Честно, твое имя меня аб-со-лют-но не интересует. Ты, конечно, пригож собой и все такое, но мне реально не нужны мужчины. Просто отстань, а?

На секунду ей показалось, что он внял к ее мольбе, исчезнув молча за входной дверью. Почему-то забыл одеться, но захватил с собой полотенце. Однако через минуту снова появился в комнате, вытираясь. Заодно и ей утер нос, мол, даже не надейся избавиться от меня по щелчку своих пальцев!

Когда он вошел, случилось очередное чудо. Из своей спаленки выплыла Кристинка, уже при полном параде. Игривое платьице чуть ниже колен, вымытые волосы, стрелки на верхних веках, блеск на губах. У Леры открылся рот от удивления. Серьезно? Сезон охоты на постояльцев уже открыт? Театр абсурда просто…

— Лерочка, что кушать будешь на завтрак? — улыбнулась ласково Кристина. До сих пор казалось, доброта и ее хозяйка — вещи несовместимые. — Могу овсянку сделать или яйца со свежими помидорками, только-только из парника.

— Э… яйца, пожалуйста.

— А тебе? — она с придыханием и нежностью обратилась к мужику. Как будто не про меню уточняла, а про иные, более интимные предпочтения.

— Яйца сойдут, — отрезал он, натягивая футболку.

В комнате резко заверещал неизвестный рингтон и незнакомец мигом отреагировал. Вытащил телефон из кармана и обостренный Лерин слух уловил:

— Альфа, я с отчетом…

Тот коротко приказал:

— Докладывай!

Внимательный взгляд исподлобья прошелся по Лере и спрятался под темными ресницами. Затем он и вовсе отвернулся. Показалось почему-то, что речь шла о ней. На другом конце разговора старательно гудел собеседник, но уловить больше ничего не получалось. Через несколько односложных ответов их беседа закончилась.

Во время завтрака, весьма кстати наполнившего урчащий живот вдогонку обезболивающему, Лера пришла в себя. Не полностью, конечно, но достаточно, чтобы начать связно мыслить.

Если незнакомец — человек Ваграма, он бы мог ее давно и без шума где-нибудь похоронить… Не приводя в адекватное состояние. Хотя… Есть ведь и флешка, и Ваграму могло стать о ней известно. Это ей, Лере, казалось, что она всех обхитрила, оставив себе на флешке признание клиента, как гарантию собственной безопасности, но вдруг до этой информации докопался и главный ее герой? В таком случае человеку Ваграма Лера пригодилась бы в сознании.

Адекватная.

Она с тревогой уставилась на брутала. Какие планы скрыты за его невозмутимым фасадом?

Как тебя вывести на чистую воду, чужак?

Глава 7

Кристина ушла на работу, и они остались одни в резко опустевшем доме. Голова все еще соображала туговато, вполсилы. Серьезных разговоров инстинктивно не хотелось, поэтому Лера попыталась симулировать отключку, застыв в удобной позе на диване. Однако этого инквизитора на мякине провести не получилось.

Поначалу казалось, незнакомец, решил воспользоваться Лериной беспомощностью. Подсел поближе, обхватил ее запястье горячей пятерней. Его прикосновение оказалось приятным, несмотря на жару и пугающим, несмотря на приятность. Однако на этом касании дело, к счастью, застопорилось. Девушка лихорадочно раздумывала: стоит ли возмутиться, выдав, что не спит, или же притворяться спящей до последнего, пока тот не начнет совсем наглеть… Тем временем мужчина заявил:

- Пульс ровный, бодрый… У меня к тебе вопрос, симулянтка.

Лера открыла глаза, вернула себе запястье и проворковала прямо в темные глаза:

- Ты ведь понимаешь, что я не обязана тебе отвечать правду?

— Ты играешь в покер?

— Что?!

— Ничего. Что тебе известно о смерти моей сестры, Ирины Пироговой?

Лера настраивалась на долгую осаду, на подводящие к флешке вопросы, собиралась юлить и увиливать до последнего, но к такому повороту сюжета оказалась совершенно не готова. Девушка застыла, потрясенная… Нахмурилась.

Не сразу даже вспомнила, где прокололась.

Кажется, в предпоследнюю субботу она зашла, как обычно в местный бар, купила себе чашку кофе, овсяное печенье и пол часа интернета на барном компьютере. Нет, не для того, чтобы проверить свой настоящий аккаунт или соцсети — настолько дурочкой она не была. Ей всего лишь хотелось время от времени посерфить немного по новостям из жизней других людей, ощутить себя на пол часика свободной и беззаботной, как в прежние времена. Казалось бы, невинная слабость… Раз в неделю же можно?

Она тогда присела за экран, вошла в сеть, расслабилась. Неровным пунктиром рядом пикали компьютерные стрелялки — деревенские ходили сюда, чтобы поиграть. Бармен за стойкой возился с кофемашиной, пахло кофе. Все окружение успокаивало, убаюкивало своими уютными звуками и ароматами.

Родни у нее не осталось. По крайней мере, так утверждала старая Богдана, ее воспитавшая, и Лера ей верила. Вырваны с корнем глубинные связи, а вместо них со временем наросли поверхностные профессиональные. Сейчас Лера перепрыгивала с одной знакомой странички на другую, пока вдруг не наткнулась на Алисин аккаунт.

Алиса продолжала писать о своей пропавшей подруге, не в силах отпустить ситуацию. Подруга исчезла, а вопросы к ее странному исчезновению никуда не делись. И теперь они мучали изнутри, обжигали и царапали, не давая спокойно жить.

Как, — обращалась Алиса то ли к своим подписчикам в инстаграме, то ли ко Вселенной, — молодая, энергичная красавица, спортсменка, медалистка, недавно поступившая во ВГИК, и с надеждой смотревшая в будущее, могла исчезнуть из своей обустроенной жизни? Разве могла она ТАК поступить со своей больной мамой? Любовь Сергеевна мучается, не знает, что с дочерью. Недавно в церковь пришла, хотела свечу поставить за свою кровиночку, но так и не решилась: за здравие брать или за упокой? В итоге, ушла из церкви несолоно хлебавши. Ирина, если ты жива, отзовись! Подумай о матери хотя бы, если остальные тебя не заботят!

Те слова тогда упали в грудь крюком и накрепко зацепились за совесть.

Жить в неизвестности — хуже всего. Она грызет изнутри, разъедает, как рак. Мешает дышать, не дает пережить потерю — ведь даже не знаешь: а потерял ли? Может, завтра дочь, подруга вернется? Улыбнется, признается, что скучала… Или все же не вернется никогда?

И все никак не поймешь: за что она тебя покинула? Продолжаешь изо дня в день ковыряться в воспоминаниях, пытаясь пропустить свои последние слова и поступки сквозь призму ее восприятия: не обидела ли чем ненароком?

Прежде, чем Лера успела передумать, она написала с чужого аккаунта правду:

— Ира умерла. Пусть Любовь Сергеевна закажет молебен за убиенную дочь.

И вот теперь перед ней на стуле сидел плод ее импульсивной щедрости и желания облегчить чужие муки неизвестности. Смотрел на нее внимательно, с особым прищуром, как будто принюхиваясь. Отлавливал каждое движение лицевых мускулов, каждый фальшивый аромат пытался различить. Вот почему спрашивал про покер…

Кажется, ситуация безвыходная, но на деле выход есть, и он предельно прост.

Настало время исчезнуть.

И тут других вариантов не предвидится, потому что задачку вторым способом не решить.

— Соболезную. Но я не знала твою сестру, — пролепетала Лера, пожав плечами. — Как она умерла, мне не известно.

— Известно, — рявкнул он. — Сообщение было послано с деревенского барного компа. Кроме тебя в субботу утром, соц сетями никто не пользовался. Ты единственная приезжая в этой деревне. У тебя единственной был шанс знать мою сестру и написать сообщение Алисе.

— Какое сообщение? Какой Алисе? О чем ты? Тебе тоже вчера в драке голову пришибло? Отстань от меня!

Лера очень правдоподобно изобразила истерику: взвизгнула, неловко всплеснула руками, но этот бугай даже бровью не повел. Стоял и ждал, пока кончатся ее взбрыки, и она, наконец, ответит по существу. Ждал того, чему то ли не бывать, то ли не миновать… Тут уж кто кого переиграет.

— Я… В туалет хочу, — призналась девушка, даже не покривив душой против истины. От волнения ей захотелось в уборную. — Здесь недалеко, за домом.

— Знаю. Я провожу, — пообещал незнакомец, на корню руша ее планы. Можно, конечно, было бы возразить, что под охраной ходить в нужник некомфортно, но ведь заранее понятно, что требуемого эффекта их словесные баталии не возымеют. Однако, раз представилась возможность потянуть с ответами, Лера вышла из дома и не спеша зашагала вглубь сада. На полпути к трухлявому туалету, она резко повернулась и врезалась в свой экскорт. Схватила его за руку обеими ладонями, поймала глаза в тиски своего взгляда и пошла ва банк:

— Мне снился вещий сон сегодня. Никаких коров, никакой деревни, никаких полей и лесов, никакой Эйфелевой башни. Очень спать хотелось. Ресницы просто свинцовые. Ветерок убаюкивает… Ты чувствуешь… Как веки слипаются от усталости… Нет сил сопротивляться… Чувствуешь! Как приятная усталость окутывает все тело…

Парень сомкнул ресницы, и Лера внутренне возликовала, предчувствуя победу. Продолжила уверенно рубить усыпляющий текст. Но через несколько секунд, объект ее гипноза открыл глаза и удовлетворенно хмыкнул:

— Наконец-то, я тебя вспомнил! Ты же гипнотизерша, к которой таскался Ваграм! Ира про тебя рассказывала на нашей последней встрече… Ну что, продолжай вещать! Расскажи, что тебе там еще НЕ снилось, в своем сне. Про то, что снилось, можешь не добавлять, так даже интереснее.

Глава 8

Лера выругалась про себя длинно и заковыристо. Если бы ее мысленную тираду услышал Мироныч, он бы, наверняка, возгордился успехами своей ученицы. Внешне однако девушка ничем не выдала ни досады, ни отчаяния. Вот еще! Улыбнулась беззаботно, пожала плечами, развернулась и с царской осанкой продефилировала к туалету.

Следом, разумеется, раздавались еле слышные шаги.

Закрыв за собой хлипкую дверь и законопатив себя таким образом в специфическом амбрэ, Лера даже всхлипнула от накатившей тоски. Вот оно, самое дно жизни! Ей казалось, владение гипнозом сродни козырному тузу в рукаве. В своей нынешней ипостаси она берегла его на самый крайний случай. Но случай наступил, туз изъят на белый свет… А козыри на поверку оказались совсем не те.

Долго грустить среди крепких ароматов не получилось. Она вышла из своего дощатого укрытия и сразу наткнулась на темный, настороженный взгляд чужака. В этом взгляде светилась внутренняя мощь, власть, которой хотелось подчиниться. Вот почему он не гипнабельный. Сталь под себя не прогнешь, она сама кого хочет продавит.

Любопытно, как зовут незнакомца?

Ему бы подошло сильное, мужественное имя. Кирилл, например, или Руслан. Она даже на языке обкатала эти имена, про себя примеряя их к чужаку. Не то… Все не то. По телефону его назвали Альфой… Как ни странно, это прозвище органично срасталось с незнакомцем, не вызывая внутреннего протеста.

Она вздохнула и мысленно себя одернула. Ей бежать надо, а она о чужом имени думает… Совсем мозги поплыли! Вдруг издали послышался бодрый, звонкий голос:

— Привет, Лерок! Где пропадала все утро?

Со стороны дома к ним, энергично размахивая руками, приближалась Янка, ее сменщица. Несмотря на жару, ее лицо оказалось покрыто слоем пудры, а реснички подернуты тушью. Пышную грудь обтягивала футболка с леопардовым принтом, а светло-серые лосины подчеркивали… Факт наличия ног, наверно.

В общем-то, пожив в деревне несколько недель, Лера успела приобщиться к моде из комода и уже неплохо в ней ориентировалась. По здешним меркам Яна одета нарядно и почти стильно — точно куда-то намылилась.

До сих пор все их общение сводилось к обсуждению смешных казусов на работе. Дружбой и девичьими секретами между ними даже не пахло. Какая там дружба, когда постоянно приходилось врать Яне, как и остальным деревенским, что приехала из Питера прятаться от мужа-абьюзера! Много ли там надружишь, когда вся твоя прошлая жизнь для других — придуманная легенда, в подробностях которой запросто увязнешь, как в болоте?

В свете их отношений было тем более непонятно, зачем Яна сюда пожаловала?

— Где ты пропадаешь, признавайся? — потребовала приятельница, постреливая глазками на незнакомца. Впечатление это производило двоякое. Девушка выглядела закоренелой, непричесанной пацанкой, поэтому ее попытки заигрывать выглядели, как попытки гризли мурлыкнуть и холкой потереться об икры собеседника.

— Да так… — Лера неопределенно махнула рукой. — Голова разболелась. Отлеживаюсь… А ты что пришла? Сегодня же твоя смена!

— Так ты не в курсе еще? — Янка облизнула маленькие губы, готовясь сообщить сногсшибающе вкусную новость. — Магазин-то наш сожгли залетные крутоны на тачках. Говорят, вчера вечером одного из них в магазине приложили слегка. Он ночью очнулся, собрал братву и вернулся отомстить. Там теперь только бар и заправка остались. Нема больше магазина. Мы безработные теперь, прикинь? И все из-за какого-то козла, провернувшего свои разборки в магазине! Вот встретила бы его — убила!

Лера выразительно посмотрела на чужака.

Тот невозмутимо сложил на груди свои объемные бицепсы и с интересом прислушивался к разговору. Ни грамма смущения на лице. Хмурился даже, как будто сочувствствовал кому-то… Когда услышал про "убила бы", он понимающе кивнул.

Лера не верила глазам. Совести у него нет! Вчера моментами в его поступках сквозила доброта, даже рыцарство, но оказалось, он себе помогал и своим целям. Судьба отобрала у него сестру, и он теперь мстил. Холодно и расчетливо платил по счетам.

На миг ей стало жаль Мироныча — его бизнес случайно попал под раздачу. Однако, зная ушлого хозяина, Лера решила, что магазин наверняка был застрахован, а вот работникам зарплаты теперь не видать, как своих ушей. У нее ведь и налички почти не осталось…

— Ужас, — прошептала она. — Чем мне Кристине через неделю аренду платить…

— Ну… Сообразишь что-нибудь. Выкрутишься… Вон, Зориным на ферму доярка требуется, — их Катька залетела недавно, — а Роговым людей на сборе ягод не хватает. Тебе и ночлег дадут, и накормят. Меня вот уже за детьми взяли приглядывать. Давно уговаривали, а тут все совпало, — довольно заявила Яна. Перспектива работать нянькой выглядела теперь значительно лучше на фоне Лериной непристроенности.

Лера рассеянно кивнула, и вдруг услышала голос незнакомца за спиной:

— Есть альтернативные способы заработка. Продать кому-нибудь стоящую информацию, например.

— Лерок, ну-ка познакомь нас! — спохватилась Янка, чуть приосанившись. — А то прям невежливо!

— Знакомьтесь! — машинально начала она. — Это Яна, а это… — она замялась, в надежде, что незнакомец подскажет, поможет ей в неловкой ситуации, но тот лишь пялился Лере в глаза. Сорвал с дерева налитое марципановое яблоко и впился в него зубами, умудряясь при это насмешливо наблюдать за происходящим. И молчать. Громко так молчать, красноречиво.

«Что, говоришь, не интересно тебе мое имя? Аб-со-лют-но?»

Он не забыл ее слов. И мстил. Месть крошечная, но точечная, и от того мега болезненная. Именно эта мелочь послужила последней каплей, переполнившей чашу Лериного терпения.

— В общем-то, понятия не имею, кто это, — буркнула она, кивнув в сторону незнакомца. — Но, как товарищ Мажор меня вчера увидел, так от меня больше ни на шаг. «Люблю», — говорит, — «не могу!»

У Янки вытянулось лицо, у товарища Мажора тоже. В темных глазах заплясали неласковые огоньки. Однако он быстро нашелся:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ходят слухи, один влиятельный бизнесмен потерял недавно девушку из своего окружения… Синеглазую блондинку… У меня на быстром наборе вбит его номер телефона. Все думаю, а не помочь ли ему с поисками? — и посмотрел, гаденыш, нагло, в упор. Еще и смартфон достал навороченный, для наглядности, словно демонстрируя: «Твоя судьба на волоске одного моего решения висит, так что умерь свой пыл, детка.»

— Стопэ рубиться, ребятки! — воскликнула Кривошеева, встряв между нами и показывая брейк, как судья на ринге. — Не знаю, что у вас тут за терки, но я чего пришла-то? Я вас обоих приглашаю на вечерний дискач. Вы просто обязаны там появиться! — с напором воскликнула она. — Витек, мой однокашник, устроился туда диджеем. Сегодня его первый сабантуй! Поэтому я созываю всех своих поддержать хорошего чела!

Лера едва удержалась, чтоб не закатить глаза. Каждый субботний вечер местные устраивали в деревенском баре дискотеку. Что происходило внутри — скрывали побеленные известкой стены здания, но наружу оттуда рвалось шумное тудух-тудух, а время от времени от бара отваливались гроздки готового молодняка.

Для Яны это, конечно, шанс произвести впечатление — заявиться в местную, тухлую тусовку с залетным Мажором. Вот, мол, какие у меня знакомые, выкусили? А Мажору туда ходить — только время терять.

Как ни странно, эта мысль сама по себе обладала целительной силой. Лера на ней задержалась и посмаковала еще немного.

Надо же, как приятно на эту тему размышлять… «Мажор теряет время впустую.»

Сладость этой мысли сразу подсказала верный путь. Любая тусовка — это неразбериха и хаос, а значит и шанс ускользнуть. Около вокзала, рядом с огромным валуном, Лера закопала свою н.з. заначку, — на один билет точно хватит, — банковскую карту и документы. Ей бы туда проскользнуть, успеть на последний автобус — и тогда, считай, еще один глоточек свободы отвоеван!

— Мы пойдем, Янчик, — быстро заявила она.

Мажор на эту новость иронично приподнял бровь:

— МЫ никуда не пойдем.

— Хорошо, милый, — покладисто согласилась Лера. — Не ходи, если не хочешь. Пойду одна.

— Ты. Не. Пойдешь. Никак не пойдешь: ни одна, ни с подругой, ни с табуном озабоченных подростков, ни с армией бодигардов. Доходчиво объяснил?

- Милый, — Лера слегка наклонилась к его уху, снова ощутив пьянящий аромат кожи, — если продолжишь так шутить, Янчик решит, что ты меня похитил и сообщит о похищении участковому. Верно, Янчик?

— Я лучше дядьке тогда звякну, — подыграла девчонка. — Он у меня… Покруче участкового разберется.

— Ты. Никуда. Не пойдешь, — прорычал «милый». — У тебя сотрясение, забыла?

— А давай меняться? — улыбнулась Лера во всю свою обольстительную мощь. — Я исполню твое желание, когда ты исполнишь мое. А я желаю на дискотеку! — она капризно надула губки. Вероятно, это было уже излишне. На первых же словах Мажор оживился и в его глазах заплясали довольные огоньки. Подытожил:

— После дискотеки ты дашь мне желаемое?

— После дискотеку дам! — охотно подтвердила девушка и Мажор скрепил их договор крепким рукопожатием. Их договор прозвучал очень двусмысленно, и Лера поймала на себе удивленный взгляд Яны. Но шокированный вид сменщицы: "А строила из себя недотрогу?!" ничуть не беспокоил, в отличие от реакции мужчины. Появилось гаденькое чувство, будто в ее поле зрения есть слепое пятно. Что-то ей неизвестно, что сыграет потом против нее.

Хотя о чем она волнуется? Ей всего-то и надо, что удрать под шумок. Не впервой.

Глава 9

Как ни странно, Мажор проявил пристальный интерес к тому, в каком виде Лера пойдет на дискотеку. Наверно, видя облачение Кривошеевой, он опасался, что вторая девушка вырядится не лучше. Лера не собиралась ни под кого подстраиваться, поэтому выдохнула с облегчением, когда он сразу же, с первой попытки одобрил ее выбор. Особенно ему понравились белые кроссовки, что не удивительно. Те были куплены в Москве в брэндовом магазине, и девушка почти их не носила — берегла для особых случаев, как память о былой жизни. Незнакомец взял обувку в руки и как будто прицениваясь оглядел со всех сторон. Показалось, что он даже вернул их неохотно.

После долгих сборов они направились на дискотеку.

Лера бывала в местном баре по субботам, при свете дня. На ее вкус, ничего особенного. Бар как бар. Хотя, наверно, для такой глуши чистота и отсуствие вони — уже нечто особенное.

Вечером, когда они втроем ввалились в оглушительное тыдыщ-тыдыщ и ослепли на миг от прыгающих по тьме разноцветных стопов света, она опять усомнилась в правильности своего хода. Где-то в ее плане прятался изъян… Или это жизнь в бегах сделала из нее параноика?

Мажор тем временем вел себя образцово-показательно. Легкая утренняя небритость превратилась в невероятно ему идущую, брутальную щетину — теперь он смотрелся еще эффектнее. Временами Лера ощущала на себе его заинтересованные взгляды. По-настоящему заинтересованные, от которых она терялась, утыкалась глазами в свой мохито и немного завидовала Янке.

Та, пользуясь случаем, неуклюже-угловато кокетничала и без всякого стеснения пожирала глазами красавчика. Еще бы! Такими лицами обычно любуются в журналах на рекламе с мужским парфюмом. Их не увидишь вживую, по соседству за барной стойкой.

Но самое привлекательное в незнакомце заключалось не в лице и даже не в мощном сложении борца. От него веяло непоколебимой уверенностью в себе. В чужом баре, облепленный десяткими настороженных, местами враждебных взглядов, — иногородних местные не жаловали, — Мажор ни капли не терялся. А уверенность в себе выглядела для Леры куда сексуальнее внешних эталонов красоты.

К тому же он умел произвести впечатление и сейчас вовсю этим пользовался. Как только их троица уселась за стойку, он предложил девушкам выбрать напитки, и сделал заказ. В следующие пол часа развлекал их легкими историями, скормил им парочку вкусных анекдотов, ввернул каждой по комплименту — в общем, на твердую пятерку выполнял свою долю договоренности.

Все правильно. С него — качественное, галантное сопровождение в бар, с нее потом — качественно переданная информация. Если, конечно, до «потом» дойдет.

Пока Лера тянула безалкогольный мохито, она обдумывала варианты побега. В этом здании существовало два выхода, точнее даже два с половиной. За половинку сошла бы форточка под потолком в сортире. Окно там наглухо закрыто, а форточка наверху обычно оставалась настежь распахнутой. Самой туда не залезть, а вот если кто-нибудь подсадит…

Второй выход имелся на кухне. Конечно, посторонних туда не пускали, но для тети Клавы, поварихи, она уже давно перестала быть посторонней. Не известно, как до той дошла информация о побеге от мужа-абьюзера, но только тетя Клава много раз ее втихаря подкармливала по субботам, называла «бедной девочкой» и говорила туманные гадости про «всех мужиков козлов». Выскользнуть через третий, парадный выход не представлялось никакой возможности. Он отлично просматривался от барной стойки.

После пары бокалов Лера решила действовать. Заявила, что им с Яной необходимо посетить дамскую комнату и решительно отклонила попытку туда их сопровождать. Вообще-то туалет здесь имелся только общий, с отдельными кабинками, но столичный сокол этого, к счастью, не знал… Когда они зашли внутрь, Янка решительно выдворила любвеобильную парочку, захлопнула дверь и прошептала:

— Я сразу поняла, в чем дело, как только этого городского увидела. Он тебя хочет мужу сдать, да?

— Что-то вроде, — кивнула Лера.

— Давыдова, тебе надо бежать! — вдруг с горящими глазами зашипела Янка. — Я уже все спланировала. Ты сейчас вылезешь в форточку и доберешься до привокзального валуна. Подождешь меня там. Только на главной дороге не светись, он тебя там в первую очередь ринется искать. Я с дядькой договорюсь, чтобы он тебя в другом городе спрятал. Этого хлыща отвлеку пока. Скажу, что у тебя понос. Потом ускользну и к тебе примчусь на вокзал. В общем, погнали! Шуруй ко мне на плечи!

Лера с недоверием слушала Кривошееву. Та всегда была себе на уме. Выбирала самые легкие смены, никогда не признавалась в рабочих косяках, от чего Мироныч подозревал сразу обеих. Человек ведь познается в мелочах, вот и делай после этого выводы…

Лера опасалась, что Яна подсадить откажется или даже сдаст Мажору, а тут целый план побега с ее стороны, прям-таки лавина помощи обрушилась… С чего вдруг такая душевная щедрость?

— Я своих в беде не бросаю, — твердо заявила Янка, мигом считав сомнения бывшей коллеги. Поймала ее взгляд, осторожно опустила руку на плечо. — Ты же мне своей стала. Прикрывала в магазине. Подменить соглашалась. Не думай, я все это ценила, хоть и не показывала. Так что лови теперь мою благодарность.

Лера, наконец, решилась поверить в свою неожиданную удачу. Ей сейчас отчаянно требовался союзник, а других у нее не предполагалось. Имелась, конечно, тетя Клава. Но так не хотелось старую, добрую женщину впутывать в свои неприятности, а тут Янка сама предложила…

Она обняла приятельницу, прошептала быстрое «спасибо!» и кое-как вскарабкалась на подставленные крепкие плечи.

Втиснулась в форточку, сразу запыхавшись от непривычной гимнастики. К счастью, одежда оказалось идеально подогнанной под окнолазанье. Темные джинсы, белые кроссы, и топик военной расветки. Ее худая фигура легко просочилась сквозь узкую форточку. Лера сгруппировалась, как могла перекувырнулась, зацепившись пальцами за раму и спрыгнула, а точнее свалилась мешком на траву. В голове опять запульсировали удары молота, и она едва удержалась от стона. Приоткрыла рот и задышала собачкой. Боль не утихла, зато зачетно поплыла голова. Лера еще раз бросила взгляд в окно и увидела, как Янка торопливо машет ей руками — мол, беги, Лера! Беги и не оглядывайся!

Лера, покачиваясь, поднялась и быстрым шагом направилась в сторону вокзала. Приходилось избегать широкой, каменистой дороги, главной артерией протекающей сквозь всю деревню. Но в то же время держаться рядом, чтобы не заблудиться. Наученная горьким опытом, она уже с утра припрятала в свою сумочку самый острый кухонный нож, который только имелся у Кристины в наличии. В конце концов, у нее заплачено еще за одну неделю проживания, а съезжает она сегодня. Строго говоря, даже с учетом позаимствованного ножа, Лера переплатила.

Пока она бежала спотыкаясь по тропинке, она впервые за последние недели ощущала себя самой собой. Вот она, настоящая Валерия Давыдова: без легенды, без вранья мчится в ночи от своего прошлого.

Это полное фиаско, конечно, — снова скрываться от тех, кто сумел прикоснуться к ней настоящей. Но зато единственный способ выжить. Потому и с Янкиным дядькой связываться не стоит! Надо уметь обрубать концы и обрастать новыми связями в новых местах. Рассчитывать можно только на себя. Так ее учила Богдана.

От долгого бега по неровной, кочковатой поверхности, жгло в груди и пульсировало в голове. Девушка остановилась продышаться, и заодно прислушалась. Погони не слышно. Хотя ведь ее и не должно быть слышно. Если бы за ней мчался Мажор, он бы не орал во всю глотку: «Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя кромсать!» Молчаливо бы преследовал жертву, подключив мозги и тренированные мышцы. Первым делом, проверил бы, конечно, вокзал.

На этой внезапной мысли она остановилась и, не удержавшись, застонала. Черт возьми, ведь она как раз туда и направляется! К вокзалу, к автобусам и билетной кассе! Вряд ли ее преследователь встанет на видное место и станет ждать ее с сигнальным флагом в руках… Нет. Наверняка, где-нибудь затаился. Он же не дурак вроде… Не вроде. Он точно не дурак!

Ну и как ей теперь удирать на автобусе, если даже ежу понятно: в первую очередь беглянку станут искать на автобусном вокзале?

Лера снова заставила себя перейти на полубег-полуходьбу. Теперь она контролировала дыхание: на три шага вдох, на три шага выдох. Где-то она читала, что ровное дыхание увеличивает выносливость… Ох, что-то не заметно! Грудь опять разболелась не на шутку, и через несколько минут она замедлилась. Сквозь просвет деревьев вырисовывался большой, серый валун, под которым у нее закопаны документы и банковская карточка.

Как хорошо, что здесь, у валуна, не оказалось Янкиного дядьки! Не придется с ним объясняться, снова и снова извиняться и отказываться от помощи. Наверняка, он услышал просьбу племянницы и сходу ее отверг. С какого перепуга он должен помогать неизвестной девчонке с серьезными проблемами?

Лера подобрала сучок покрепче, готовясь копаться в земле, и, внимательно оглядевшись, подошла к валуну. Еще раз прислушалась. За огромным, в два человеческих роста камнем располагался вокзал. В спокойной летней тишине досюда доносился беззаботный говор людей.

Девушка осторожно выглянула из-за камня. Вон женщины с ведрами помидоров и яблок стоят на единственной платформе, общаются в ожидании последнего автобуса. Мамочка взяла на руки ребенка, уговаривая немного поспать. Вон, мужичок, скукожившись под тяжестью рюкзака, топает к кассе. На секунду Лере показалось, что у кассы мелькнул силуэт Мажора, и она резво отпрянула за камень. Заметил или нет? Какого черта она вообще выглядывала?

Она присела на корточки и торопливо начала ковыряться в нужном месте. Сейчас она быстренько откопает свой сверток, тщательно заклеенный в целлофан, — и марш-броском двинется к шоссе. Похоже, ей придется сегодня заниматься экстримом. Разве назовешь по-другому хичхайкинг?

Стоило ей выкопать свой сверток, вынуть содержимое и поместить его в сумку-кисет, как сзади под чьим-то весом треснула ветка. «Вот и все. Я попалась!» — пронеслось в голове, и все клетки в теле сжались от парализующего ужаса.

Глава 10

— Валерия Давыдова? — окликнул ее со спины вкрадчивый, мужской голос.

Это не Мажор! Слава Богу! С плеч вмиг упала целая гора. Лера осторожно обернулась и увидела крепкого, сутулого мужчину. С морщинистым лицом, залысинами, остро наточенным взглядом, тонкой линией губ и исколотой чернилами шеей. Он сильно смахивал на уголовника, но неважно! Даже если бы она увидела Фредди Крюггера, то была бы счастлива от одного лишь факта, что это не Мажор!

— Да, я Валерия, но…

— Пошли, — перебил он девушку, коротко махнув в сторону черной машины, припаркованной неподалеку.

— Я не пойду с вами, — сразу призналась девушка Лера. — Жаль, конечно, но Яна меня неправильно поняла. Мне не нужна ваша помощь. Спасибо, что согласились помочь, но я справлюсь сама.

— Помочь? — он скупо хохотнул и резко сплюнул. — Я не Дед Мороз. Будешь на меня работать. Не ссы, все останутся в выигрыше. Янке — процент за посредничество, мне — барыш от твоих клиентов, а тебе — укрытие.

— Мне не нужна работа, и укрытие тоже не нужно, спасибо, — твердо произнесла Лера. Что ей правда было нужно — так это спешить. Бежать со всех ног к шоссе. Но, чтобы проскользнуть в лес незамеченной со стороны вокзала, надо пройти прямо сквозь мужчину. А приближаться к нему было страшно.

Впервые в жизни ее видит, а говорит, как с собакой. Хотя нет. Собаку вначале дрессируют. Ни один идиот не ждал бы от псины послушания с первых же команд, а Валерию сейчас просто ставили перед фактом. Это сюр какой-то. На тему крепостного права.

— Ни хрена ты не поняла. Все уже решено. Тебе только одно осталось выбрать. Идешь со мной добровольно или отделаю прямо здесь. Не посмотрю на то, что ты дура.

Лера устало вздохнула. Опять двадцать пять. Однажды она обещала себе не прибегать к допотопным методам Богданы. Обещала использовать свои навыки только людям во благо, но те же самые люди порой корректируют ее обеты…

Лера отзеркалила позу мужчину, пошире расставив ноги, втянула голову в плечи и слегка нагнулась вперед. Вытащила пудреницу из сумочки, которую Янка доверила ей подержать в баре и очень кстати забыла забрать. Солнце багровым заревом садилось к горизонту. Она поймала его отражение в зеркале, и как будто случайно, всего на долю секунды направила солнечный зайчик на хмурое лицо собеседника. Тот раздраженно мотнул головой, стряхивая с себя луч, и сердито рявкнул:

— Повторяю для глухих и тупых. Мы уходим.

Лера послушно кивнула и сказала ему то, что он хотел услышать. Вкрадчивым, мягким голосом, соблюдая особый, певучий ритм речи, уверила мужчину, что пойдет за ним, с удовольствием. Ибо он богат, жизнь коротка, а деньги нужно тратить на удовольствия. Например, на выпивку. Ведь прямо сейчас его ждут в баре.

Пока она говорила, солнечный зайчик прыгал вокруг его карих глаз, дерзко наступал на веки, назойливо путался в ресницах, отвлекал и дезориентировал. Ослаблять внимание, заглушать волю собеседника — это целое искусство, которое она по крупицам осваивала от Богданы.

Приходилось одновременно жонглировать несколькими отвлекающими факторами: зрительным, слуховым и тактильным, в идеале. В данном случае о тактильном контакте не могло быть и речи…

— Что за нахрен бар, — пробормотал мужчина, уже немного путаясь в желаниях — Мне нужна новая шлюха для своего клуба, а не бар!

— В баре полно шлюх, — уверила его девушка, продолжая играть зеркальцем. Время ее истекало, потому что от солнца оставалась лишь тонкая красная полоса. — Они тебя в баре ждут, а тебя все нет. Заждались они, думают, может, к ним не придешь! Может, напрасно они ждут?

— Мне пора. Ты со мной или нет? — засуетился Янкин дядя, нетерпеливо топчась на месте. — Нет у меня времени! Что копаешься так долго?

— Ты иди один пока, я тебя скоро догоню. Будь спокоен, я знаю дорогу.

— Догоняй, — махнул рукой и быстрым шагом припустил к бару, из которого девушка только что удрала.

Лера с облегчением выдохнула и тут же поежилась. Только сейчас она осознала, что полураздета. Если джинсы еще худо-бедно согревали кожу, то топик с этим явно не справлялся. В планах было усесться в теплый автобус, а не бегать по лесу полураздетой. После захода солнца становилось все прохладнее, и она ощутила, как тело начинает потряхивать мелкая дрожь. Сжала кулаки так, что ногти врезались в ладони, напрягла все мышцы, но трясучка не прекратилась. Холод, сплетенный с только что пережитым стрессом, окутал все тело ледяным покрывалом и никак не давал прийти в себя и согреться.

Она зашла в лес поглубже, на случай, если Янкин дядька очухается и вернется. Притаившись за елью, уселась на мох, обхватила себя руками. Вообще-то давно пора было бежать, но мышцы сковали страх и тоска разочарования.

Еще позавчера у нее был один враг. Далекий, как давно увиденный кошмар.

Ускользать от одного — сложно, но реально.

Потом появился Мажор. Уровень сложности ее выживания повысился многократно.

Вскоре выяснилось, что врагов у нее больше, чем казалось, потому что к их числу добавились Кривошеева и ее дядя. Кто следующий на подходе? Кто еще притворится другом, чтобы схватить за горло в самый уязвимый момент? Первый же человек, который согласится ее подвезти? Второй? Третий?

Готовность опереться на помощь случайных людей сильно пошатнулась. Или, может, плюнуть на свои принципы и по-черному вводить в транс первых встречных?

«Вы хотите меня подвезти»

«Вы хотите меня накормить»

«Вы мечтаете дать мне ночлег»

Так легче. Она могла бы…

Но не будет.

Во что превратится ее жизнь, вот что превратится она сама, если манипуляция чужими душами станет такой же естественной, как еда и сон?

Девушка всхлипнула. Больше всего на свете хотелось забраться под струю обжигающего душа, а потом залезть в чистую, теплую кровать. Зарыться под одеяло с головой, свернуться калачиком и ощутить себя невинной крохой, которая прячется от Богданы. Она бы все отдала, чтобы снова услышать неторопливый шелест шагов и глубокий, с хрипотцой голос: «Сейчас, сейчас тебя найду, Чаялэ!» И вскоре испытать дикую смесь радостного шока и восторженного ужаса, когда ее укрытие обнаружат.

Кто мог знать, что буквально через пару минут ее желание осуществится. Но настолько кривобоко, словно его исполнитель там, в небесной канцелярии очень торопился и решил сработать на скорую руку…

Лера, вконец замерзнув, поднялась и решила направиться в сторону шоссе. А куда еще ей оставалось? В деревню нельзя — там поджидают Кривошеевы. На вокзал тоже — там, скорее всего, рыщет Мажор. Если и не осмелится на автостоп, то по крайней мере в движении согреется. Она даже успела сделать первый шаг, как вдруг услышала за спиной знакомый, насмешливый голос:

— Как пробежка? После сотясения, наверно, особенно бодрит? За побег с тебя кстати бонус.

Глава 11

Мажор ее нашел!

И мысли слиплись от ужаса в густой, тягучий комок. Кожу покрыла холодная, липкая испарина. Нашел ее… Как?

Это невозможно ведь!

Даже если бы он, подражая Следопыту из книг про индейцев, по сдвинутому сучку определял, кто к нему прикасался и в каком направлении следовал, все равно не смог бы в кромешной тьме разыскать Леру под разлапистой елью. Есть же законы биологии, в конце концов! Он же не филин с ночным зрением, так ведь? И не нюхач из сериала! Но тут же на смену фантастическим версиям нахлынули мистические.

А вдруг это судьба? Вдруг между ними ниточка завязалась невидимая, легкая и неразрывная? Куда теперь не броситься, куда не забиться, он ее повсюду разыщет? По запаху? Интуитивно? Как Хатико?

Бред! Бред, порожденный ее замерзшим, напуганным мозгом!

Мажор тем временем подошел к ней совсем близко, вплотную. Между ними теперь не влез бы и глянцевый Кристинкин журнал в двадцать листов. Нереально все… Луна, воспылав внезапным интересом к происходящему, выглянула из-за туч и с любопытством осветила их лица. Мужчина пристально всмотрелся в Леру, как будто ощупал каждую ее черточку своим взглядом, и с досадой прищелкнул языком:

— Да ты совсем заиндевела! Если сбегаешь в лес по ночам, то хотя бы одеждой запасайся!

Он обнял ее, тростинку, дрожащую на ветру, окончательно оглушенную происходящим. Лера пребывала в таком потерянном состоянии, что ее ничуть не смутила эта внезапная близость. Как будто все ориентиры моральные и логические, куда-то смыло недавними переживаниями.

Где-то, на подворках сознания резанула легонько мысль, что бабушка ее убила бы, будь она жива и узнай о происходящем… У цыган до свадьбы ни-ни, так и ее воспитывали. Но Богдана умерла. Убивать ее некому, кроме… Впрочем, додумывать мысль не хотелось совершенно!

Лера доверчиво подалась Мажору навстречу и прильнула к твердой груди. Его жар потихоньку окутывал тело приятной волной, согревая и помогая прийти в себя. Горячие, шершавые ладони быстро скользили по ее плечам, шее, спине, втирая в них тепло.

Она уткнулась лицом к нему в грудь, жадно вдыхая знакомый аромат, пытаясь насытиться им досыта, и впервые за день ощутила себя в безопасности. Где-то на глубинных уровнях подсознания взметнулись робкие всполохи доверия. Она подняла лицо ему навстречу и выдохнула из себя мучивший давно вопрос:

— Ккак ттебя зовут?

— Иван Альфаиров.

— Так вот почему Альфа… Пприятно…

— Не подлизывайся. Про сестру все равно расскажешь, как только отогреешься, — на этих словах, не отпуская от себя, потянул ее в сторону вокзала. Лера послушно последовала за ним, и не думая сопротивляться. Со стороны они смотрелись типичной влюбленной парочкой. Правой рукой он обнимал ее за плечи, девушка прижималась к нему, обхватив за торс. Неторопливо, размеренно брели по лунной поляне к освещаемому фонарями вокзалу.

«Что он имел в виду, говоря про бонус?» — вдруг спохватилась девушка. Фантазия подсовывала всякие непристойности, но мысли эти сейчас ни капли от себя не отвращали. Напротив манили к себе запретным, сладким кусочком торта после долгой диеты. Она закусила губу.

«Чтобы подчинить себе чужой разум, сначала подчини себе свой», — учила ее Богдана. Долгие годы самоконтроля, похоже, летели в тартарары, стоило ей встретить его.

— Ккак ты меня ннашел?

— Слушай, даже неловко такие примитивные вещи объяснять… Про маячок в сумочке могла бы и сама догадаться.

Лера возмущенно уставилась на Ивана. Он серьезно? По дрожащим уголкам губ поняла: смеется над ней, как всегда. Играет с ней, как кот с мышкой. Размахнулась и шлепнула сумочкой ему по груди. Со всей силы.

— Удар мы тебе поставим, не волнуйся! — засмеялся Иван, уже в открытую. Белозубой, хищной немного ухмылкой. — Наш человек. Не сдаешься без боя.

Довел Леру до габаритной, черной машины, припаркованной на автовокзале, усадил на переднее сиденье и включил обогрев. Пристегнул ее ремнем, — не обязательно ведь самому, мог бы просто напомнить… Нет же, лишний раз заставил ее почувствовать себя беспомощной в его крышесносящей близости! Наконец они тронулись с места и Лера запоздало встревожилась:

— Куда мы?

— В первую попавшуюся гостиницу.

— А почему не к Кристине?

Ей было понятно, конечно, что к старой хозяйке нельзя, что из этой деревни, превратившейся вмиг в шипящий серпентарий, надо бежать без оглядки, но ведь Иван этого не знать не мог. К тому же, Кристина похвасталась перед уходом на работу, что постоялец заплатил за неделю вперед огромную сумму! Почему же он хочет уехать отсюда так скоро?

— Оставаться в этом месте причин нет.

— Но ты же заплатил наперед!

— Фигня. Мне не понравилось, как та тетка готовит. Элементарная яйчница ей не по зубам.

Неожиданно он спросил:

— Почему спрашиваешь? Хочешь вернуться обратно?

— Нет, — Лера энергично помотала головой. — Ни за что!

— Так я и думал. Ну что… Ехать нам долго… Кстати про деньги за информацию я не шутил.

— Обнародую информацию — и я труп, — заявила девушка. — Зачем мне мертвой деньги?

— Ты обещала рассказать. Помнишь?

— Обычно я не вру без острой необходимости, но вчера ты загнал меня в угол. Помнишь? — огрызнулась Лера, не питая особой надежды на переговоры. Хотя какие там переговоры?

Понятно, что все козыри у него на руках. Страждущий мести брат может ее хоть сейчас отвезти господину Аванесяну. Поменять Лерин статус с «живой» на «мертвую», не подозревая, что тем самым помогает убийце своей сестры. Вот такой у них нарисовался взаимоисключающий интерес…

Однако Иван, видимо, оказался неплохим аналитиком. Сообразил, что давить на нее сейчас не стоит. Не воспользовался даже своими преимуществами, не прибегнул к откровенному шантажу.

— Все решаемо, — заявил он, нажимая на газ, — на свежую голову. И это тоже как-нибудь вырулим.

Глава 12

Лера рассеянно разглядывала проплывающие вдали огоньки. Мимо нее так же стремительно проносились угрюмые мысли. Как печально, что ее уютное, камерное местечко превратилось в замысловатую западню! Ей всего-то и требовалось, что затаиться неприметной мышкой, переждать, пока Ваграму надоест ее искать. Ведь когда-нибудь это должно было случиться? Но вместо «затаиться» она взяла и знатно так наследила. Грязными, мокрыми калошами прошлась по чистому паркету.

Когда регистрировалась на работу у болтливого Мироныча, пришлось продемонстрировать свой паспорт. С тех пор всем деревенским известны ее имя и фамилия. Еще им понятно, что она скрывается. По ее версии, от мужа абьюзера, по версии Ивана, от влиятельного бизнесмена. А сегодня, точнее уже вчера она засветилась с гипнозом. Этот мужик с острым взглядом оказался таким прошаренным… Наверно, очухавшись сразу сообразил про гипноз и теперь злится на нее не по-детски!

Итого, при самом плачевном, но и самом реалистичном раскладе им теперь известны ее имя, фамилия и редкие способности. Хорошо, хватило ума соврать про Питер, но это капля в море. Много ли в России скрывающихся гипнотизерш Валерий Давыдовых? Всего пару месяцев назад она была широко известна в узких кругах — желающим было не пробиться к ней на прием. С такими исчерпывающими исходными данными деревенские могут выйти и на Ваграма…

Тепло салона потихоньку прокралось внутрь ее тела, прогрело каждую клеточку и вконец разморило. Глаза безбожно смыкались, и она поддалась накатившей сонливости. Моргнула в последний раз и отрубилась.

Очнулась, когда кто-то тормошил ее за плечо.

Они находились на хорошо освещенной парковке. Фонари еще горели, хотя уже светало. Черты лица Ивана заметно заострились от усталости, глаза немного покраснели. Не спал всю ночь за рулем, бедняга. Невдалеке виднелось двухэтажное, деревянное здание, напоминающее гостевой дом, довольно приятный на вид. Но главное его очарование заключалось, конечно, не в колоритном, бревенчатом сайдинге, а в сладком обещании кровати и горячего душа.

— Выходим, — скомандовал водитель. Лера легкомысленно выпрыгнула в утреннюю прохладу быстрее Альфы и съежилась на миг, прежде, чем сообразила кинуться к зданию и укрыться в тепле ресэпшен.

Здешняя приемная была заставлена пальмами и выглядела довольно мило, хотя дешевые пластиковые стулья, расставленные вокруг стены, порядком портили эко очарование.

За столом администратора Лера увидела всклоченного, сидящего за ноутом парня. Судя по глубокомысленому виду, тот раскладывал пасьянс. Подоспевший Альфаиров зарегистрировался и администратор оперативно предложил:

— Наш лучший номер свободен. Желаете завтрак в комнату за отдельную плату?

Номер на втором этаже оказался просторным, двухместным, но с одной кроватью. Все Лерины мечты выспаться и отдохнуть сразу пошли прахом. Почему внизу, у администратора она не сообразила настоять на двух номерах вместо одного? Или хотя бы две кровати могла бы попросить!

Она беспомощно взглянула на соседа по комнате, — куда мы вдвоем-то?! — но тот, несмотря на бессонную ночь, явно не планировал спать. Включил тускло мерцающее бра, зажег верхний свет поярче и уселся на кресло. Закинул руки за голову и мощное, мускулистое тело фигурно обтянула футболка. Устало сомкнул глаза и коротко потребовал:

— Рассказывай!

Лера вздохнула. Ей требовалось время на размышления. То самое, которое она бездарно потратила этой ночью на сон. Возможно, если бы она успела продумать ситуацию, у нее получилось бы выкрутиться. Сейчас же ее чугунные, зажатые страхом мысли вращались слишком неповоротливо, чтобы изворачиваться и мудрить.

В этот миг в дверь постучали. Оказалось, это Алексей с ресепшн услужливо прикатил им на столике завтрак: френчпресс с ароматным кофе, пару бутылок минералки, бутеры с сыром и жареные яйца.

После ухода администратора они, не сговариваясь, уселись вокруг столика на табуретках и принялись за еду. Хоть какой-то повод отсрочить разговор! Лера по кусочку проталкивала в рот яйца, заставляла себя механически пережевывать и глотать. Аппетита не было. Какой там аппетит, когда ее подталкивают ступить на путь камикадзе! Это ведь ее предсмертный завтрак получается, как у заключенных перед казнью?

Ваграм не прощает предательство. Свою женщину убил за измену. Что он сделает с ней, с Лерой, если она передаст компромат в руки его врага? Подстроит аварию? Или закопает где-то по-тихому, раз она и так в бегах?

Лере вспомнился день, когда господин Аванесян пришел к ней за помощью. Без очереди, без записи, внаглую вторгся в чужой сеанс. Вломился, как танк в ее кабинет, оставив двух бодиградов в приемной, разбираться с возмущенной секретаршей.

У Леры аж дыхание перехватило от негодования, когда импозантный, полный мужчина в дорогом костюме, походу ничуть не умудренный сединами, проник в ее святая святых. Встал тихонько у стены, сложил руки на груди и уставился на клиентку, пребывающую в отключке. Взглянул и в круглое дуло камеры, где шла запись приема. Лениво помахал в нее рукой и улыбнулся. Наглость занебесного уровня! Затем повернулся к хозяйке кабинета и произнес:

— Рад тебе взаимно, дорогая!

Лера тогда едва удержалась от крепких словечек. Сквозь зубы процедила: «Попрошу вас подождать окончания сеанса в приемной!» и седовласый господин, как ни странно кивнул и вышел. Уже с того момента стало понятно: Ваграм никогда не играет по общепринятым правилам. Он повсюду устанавливает свои. И все же солидное вознаграждение заставило ее закрыть глаза на плохие предчувствия, на особые, выдвинутые им условия, и она согласилась принимать нестандартного клиента в неурочное время.

И вот теперь, получается, Лера должна своими руками его подставить. Никто же ее в селе за язык не тянул — сама пообещала Альфе! О чем только думала? Надеялась, как легкомысленный Колобок, что, сбежав от одного неприятеля, убежит и от другого? Нельзя недооценивать противника, нельзя!

— Хорош тянуть. Рассказывай! — потребовал Иван, отпивая черный кофе.

И правда.

Хорош тянуть.

Глава 13

— Пятсот тысяч, — буркнула Лера.

— Что? — Иван протер глаза, проморгался и вопросительно уставившись на говорившую.

— Информация стоит пятьсот тысяч.

— Как душевно. Счет дай, я переведу.

— Хочу наличкой — мне же скрываться придется.

— Я не таскаю с собой пол лимона рублей наличкой, святая ты простота! — он пожал широченными плечами. — Надо ждать, пока банк откроется.

— Дождаться открытия банка не проблема. Но только… Мне в баксах нужно пятьсот тыщ, не в рублях, — Лера ослепительно улыбнулась, пряча за улыбкой жуткий, до мурашек страх. Не в ее положении диктовать условия…

— Верно ли я тебя понял? — Альфаиров поднялся, склонил голову на бок, сердито прищурился. — Ты согласилась обменять инфу на деревенский дискач, а, получив желаемое, подняла цену до пол миллиона баксов?

— Вовремя осознала, что продешевила.

— Ладно, — прорычал он через секунду, легонько ударив кулаком по хлипкой стене до легкого звяканья бра. — Получишь свои баксы. Завтра же съездим в банк. Запишешь рассказ на видео и обязуешься подтвердить то же самое в суде, если понадобится.

— Хотя нет, — заявила Лера, встав и задумчиво задрав указательный палец. — Лучше все же ту же цифру, но в фунтах. Мне просто туманный Альбион всегда нравился.

— Не играй со мной. Не стоит, — на этих словах Иван подошел вплотную. Навис над ней мрачной тучей, на голову выше ее. Черные глаза его метали молнии, желваки ходили ходуном, дыхание участилось. Она кожей ощущала накал ситуации, но остановиться уже не могла:

— Мы, девушки, так переменчивы… Может, к завтрашнему дню цена поднимется до миллиона, кто знает…

Лера небрежно пожала плечами, и в тот же миг оказалась вжата в кровать тяжелым телом. Стальное предплечье давило чуть выше ключиц и чуть ниже уязвимого места на горле, позволяя дышать, но полностью обездвиживая. Наиболее унизительным сейчас казалось даже не торжество грубой силы, не ее дурацкая, парализующая беспомощность, а жгучее, презрительное выражение его глаз.

Черт побери! Сам ее заставил! Прицепился, надавил, вывел из себя, вынудил на отчаянные меры! Она рванулась из-под его рук, но он только крепче припечатал ее к кровати и прорычал в самое ухо:

— Ты не понимаешь границ, девочка. Кто-то должен тебя осадить.

— Уж точно не ты, — усмехнулась в ответ Лера и с каким-то необъяснимым удовольствием ощутила, как в его черных, обсидиановых глазах зарождается неистовое желание ею обладать, подчинить всю, от и до.

Он жадно взглянул на ее губы. Казалось, еще секунда — и он вопьется в них своими. Кипучая, внезапная страсть нахлынула на него с такой силой, что ядовитые брызги расплескались и на Леру. Долгий, бесконечный миг ей хотелось обжечься об его губы, забыться, растаять в его поцелуе…

Но в ту самую секунду ничего не случилось. Как и в последующую тоже. Неожиданной болью отозвалось в теле его бездействие. Пульс колотился бешено, вскачь, дыхание сбилось, а он… Всего лишь неотрывно прожигал ее взглядом. Затем медленно отстранился и тем самым окончательно разорвал их безумную круговерть.

Подошел к окну, отодвинул занавеску и, засунув руки в карманы, уставился на лесную опушку. Примерно с минуту его плечи бурно вздымались, а потом он почти спокойно спросил:

— Зачем меня провоцировала? Любишь по-жесткому? Или надеялась получить компромат? Небось и телефончик настроила на запись?

Лера промолчала, все еще пытаясь отдышаться. Никакого телефончика не было. Она всего лишь пыталась увильнуть от ответов. Сначала набивала цену, а когда увидела, что это не срабатывает, что он готов платить, отчаянное желание ему противодействовать занесло ее не в ту степь…

Не известно, чем бы закончилось их столкновение, если бы самоконтроль Ивана оказался чуть хуже.

В его присутствии сила воли у девушки отчаянно барахлила, заглушая первоначальные, благоразумные намерения.

После недолгой, давящей тишины Иван снова заговорил:

— Мы с Иркой были ровесниками. Я на год старше.

Лера сосредоточилась на его голосе, уставилась ему в широкую спину. Из последних сил стараясь не утонуть в потоке противоречивых ощущений: разочарования, облегчения, злости и испуга…

— Она с детства красавицей была. Ухажеров тьма. Я со всеми пацанами во дворе перецапался, чтобы не смели к ней подкатывать. Хотел ее защитить. А она отмахнулась: нафига мне твоя забота, если с твоей гиперопекой я останусь одна? Я тогда очень на нее разозлился и обиделся, как мальчишка. Отвергнуть брата ради сомнительных любовных историй! Каково! — он с досадой мотнул головой. — После этого я погрузился в службу, а Ира окунулась в любовь. У нее было много историй — она, как с цепи сорвалась, когда от меня отдалилась. Вышла замуж, развелась. Потом нашла себе влиятельного, богатого мужчину. Вскоре влюбилась в личного тренера. Забеременела. Решила уйти от Ваграма к своему качку.

А потом звонок от мамы, как гром среди ясного неба. Ира пропала. Они собирались вместе к гинекологу пойти, на первое УЗИ, но она не пришла. Телефон отключила. Из своей квартиры исчезла. Паспорта тоже не нашли, как и сумочку. В полиции приняли наше заявление, но искать не спешили из-за пропавшего паспорта. Им только повод дай не работать! Но я не собираюсь плыть по течению. Докопаюсь по-любому до ответов: кто и почему ее убил?

— Подозрительно все это, — протянула Лера.

— Не подозрительно, а очевидно. Мою сестру убили. С какого края подойти к поиску убийцы я не знал, пока Алисе не пришло от тебя сообщение. Бегать за тобой оказалось забавно, но чересчур энергозатратно. Так что будь добра, избавь меня от дальнейшего балагана.

Глава 14

Девушка уселась на розовом кроватном покрывале в позе лотоса и призадумалась.

Неожиданное откровение Ивана разбередило новые чувства. Как ни крути, после его рассказа гибель незнакомой девушки перестала носить обезличенный характер. У жертвы проступили темперамент, цели, обстоятельства, а самое главное появились скорбящие родственники. История поневоле становилась слишком личной. Совесть грызла заживо, подталкивая рискнуть собой и в который раз жалобила: «А если бы кто-то убил Богдану, разве не хотелось бы тебе узнать правду?» В конце концов, кляня себя на чем свет стоит, Лера пошла на попятный:

— Я расскажу тебе, но при одном условии.

На этих словах Альфаиров развернулся к ней и ободряюще кивнул — мол, слушаю, продолжай!

- Ты узнаешь, как умерла твоя сестра, но не будешь мстить виновникам ее гибели.

— Почему?

— Ире не поможет ничья месть, а твоя мать сойдет с ума от горя, если с тобой что-нибудь случится. Я не хочу этого.

— Ты за мать переживаешь или за себя? — его вопрос разрезал надвое, как обычно. Отделил четко правду от кривды, и Лера поспешила поправиться:

— За обоих. Мне тоже есть чего бояться. Надеюсь, ты учтешь мою ситуацию и не подставишь меня под удар!

— Сделаю все возможное, чтобы тебя оградить. Большего обещать не могу.

Лера всплеснула руками. Ну уж нет! ТАК рисковать она не согласна! Девушка поднялась с кровати, собираясь уйти любой ценой, схватила сумочку, валявшуюся на полу и… замерла, только сейчас сообразив, что кисет слишком легкий. Спросонья, на выходе из машины она не поняла, но сейчас это стало очевидно.

Там ведь лежали не только нож, но еще и документы, пара денежных знаков, банковская карточка, флешка с компроматом на Ваграма и всякая женская мелочевка. С замиранием сердца она растянула шнуровку и ужаснулась. Половина, — причем, самая важная половина! — ее вещей отсутствовала. Теперь ее шансы исчезнуть или просто-напросто выжить во внешнем мире скатились к нулю.

— Верни мои вещи! — ахнула она.

— Сначала расскажи про Иру.

— Нет!

— Значит, уйдешь без своих вещей… Или останешься. Расскажешь правду и помимо своей собственности, получишь от меня денежное вознаграждение.

Лера всплеснула руками и застонала от безысходности. Нет, он серьезно? Подлый, коварный, лживый! Она сверлила его глазами, и еле удерживалась от того, чтобы не закричать.

Отвернулась, ругая теперь саму себя. Глупая, наивная девчонка! Надо было перепрятать самое ценное в лифчик или в трусики! Уж там бы он не осмелился обыскивать! Хотя кто его знает, этого пройдоху! Шмякнула с размаху свою опустевшую сумочку об кровать. А затем сама упала рядом, как подкошенная. Буркнула сердито:

— Ненавижу шантажистов!

Схватила подушку, прижала ее к себе со всей силы, помолчала немного, свыкаясь с неизбежным, и нехотя приступила к навязанной ей исповеди:

— Месяц назад ко мне обратился Ваграм Аванисян с просьбой о гипнотерапии, которая помогла бы ему избавиться от бессонницы и головных болей. Через несколько сеансов терапия начала приносить результат. Но вдруг, совершенно неожиданно произошел откат. Стало даже хуже, чем вначале. Такое бывает изредка, когда человек проходит через сильный стресс. В чем причина его стресса, он ни в какую не признавался. В целях успеха терапии я решила узнать все сама, под гипнозом. Зная причину, я гарантированно смогла бы ему помочь. Я ввела Ваграма в транс и помогла ему вслух выложить причину его переживаний. Думала, у него проблемы в бизнесе или близкий человек заболел, и даже помыслить не могла, что причина окажется такой невообразимой! Выяснилось, его мучило предательство твоей сестры. Он был бесплоден и, услышав о беременности ни о чем не подозревающей Ирины, он тайком выведал, с кем она изменила, и наказал обоих. Они оба мертвы.

Лера замолчала и внимательно посмотрела на Ивана. На его лице ничего не отражалось. Ни злости, ни отчаяния. Только плотно сжатый рот, устремленные в одну точку глаза выдавали, что он ее услышал. Наконец, он произнес:

— Как он ее… Как она умерла?

— Не знаю. Он отправил к ней исполнителя. Лысого. Мне жаль.

— Я так и подозревал.

— Теперь знаешь наверняка.

— Да, — задумчиво произнес Иван. — Единственное, чего я не понял, — почему ты сбежала? Я не силен в гипнозе, но уверен: Ваграм, находясь в трансе, не помнил, в чем тебе признался. Немного самообладания с твоей стороны — и он бы ничего не заметил. К чему было бросать прежнюю жизнь?

— Я обещала рассказать про Ирину. Про себя я ничего тебе объяснять не обязана.

— Колючка глупая! — он с упреком качнул головой. — Я помочь хочу!

— Ты мне и правда очень поможешь, если завтра снабдишь обговоренной суммой.

— Насчет этого даже не парься — бабки отдам. Но деньги — лишь малая часть проблемы. Все не решат, ты должна понимать!

— Свои проблемы я буду решать сама. Спасибо за предложенную помощь, — заявила Лера и в который раз поежилась. Утренняя прохлада брала свое, а ее скудная одежда была рассчитана на теплые июльские дни, а не на бодрящие ночи. К тому же, его назойливое желание помочь действовало на нервы.

Если она вдруг сойдет с ума и решится довериться Ивану целиком и полностью, то придется тогда рассказать, что на флешке записано признание Ваграма.

Он в деталях описывает, как послал Лысого к изменившей ему женщине. По требованию хозяина тот принес трофей в виде сережки из пирсинга. Теперь эта серебряная бабочка навеки пойманная хранится в его сейфе. Как и часы пропавшего без вести любовника Ирины. Интересно, что Ваграм захочет сохранить от предавшей его Валерии Давыдовой?

Лера с тревогой нащупала пальцами серебряный кулончик в форме неправильного полушария. Внутри него пряталась фотография Богданы. Когда становилось совсем невмоготу, девушка открывала кулончик и, заглянув в любящие глаза, рассказывала о своих бедах. Ей казалось, Богдана слышит ее на том свете и помогает. Других украшений девушка не носила…

— Откуда ты знаешь, что Ваграм меня ищет? Ты говорил тогда при Янке, помнишь? Что влиятельный бизнесмен ищет сбежавшую блондинку.

— Я блефовал, исходя из известных фактов. По логике вещей, ищет, конечно.

— Ладно, — криво усмехнулась Лера. — Теперь ты можешь спокойно спать, раз получил желаемое. Но сначала верни мои вещи.

Он протянул ей ключи от машины:

— В бардачке.

— Не боишься, что сбегу на твоей тачке? — удивленно поинтересовалась Лера, но Иван равнодушно пожал плечами:

— Не сбежишь. Машина стоит дешевле оговоренной суммы. Думай сама.

Девушка задумчиво кивнула и двинулась на выход, но выйти в коридор она так и не успела, потому что на пороге комнаты ее догнал Иван, одной рукой прихлопнул к косяку дверь, а другой крепко схватил за плечо.

Лера возмущенная повернулась, но он так и продолжил стоять впритык, даже не думая отстраняться. Будто он не в чужое личное пространство только что вторгся, а занял свою неоспоримую собственность.

— Я правда хочу помочь. Не только деньгами.

— А чем тут теперь поможешь? — возмутилась девушка. Она стояла, вжавшись в дверь, отступать было некуда. Близость Ивана пьянила, как вино, заставляла терять контроль, заводила и успокаивала одновременно. Терпкий, мужской аромат его кожи снова манипулировал ею, манил к себе магнитом. Что-то она читала про феромоны… Надо будет разобраться в этой магии… Потом, не сейчас… Внезапно ей захотелось приникнуть к нему, прижаться губами к канатам вен на его шее, ощутить на щеках покалывания отросшей щетины, подушечками пальцев нарисовать узор на его груди. Стать частью его мира, продолжением его губ… Это желание стало внезапно таким пронзительным, что она от голодного отчаяния прикусила внутреннюю часть щеки. Соленый вкус крови слегка отрезвил и она выпалила «правильную» тираду:

— Ты вынудил меня предать опасного человека и знаешь, чем такое грозит. Теперь у тебя совесть взыграла? Хочешь снова стать белым и пушистым, чтобы по ночам спокойно спать?

— Со своей совестью я сам разберусь, не впервой! Я за тебя переживаю, глупая! — нахмурился он. В его глазах плескалась нешуточная тревога за Леру, в которую слабо верилось после случившегося.

Внезапно сгустившийся воздух разбавили негромкие аккорды рингтона. Альфаиров достал из кармана шортов смартфон, но, прежде, чем успел прижать его к уху оттуда донеслось слащавое:

— Рад тебе взаимно, дорогой!

Глава 15

На первых же словах собеседника Альфа озадаченно взъерошил волосы, отвернулся и на пару шагов отошел, а у Леры сердце разбилось вдребезги, разлетелось со звоном на множество мелких осколков и оставило в груди лишь холодную дыру.

Она доверилась этому мужчине, а он… Он оказался ищейкой Ваграма! Чем еще объяснить их разговор? Альфа играл с ней, испытывал, манипулировал. Возможно, если бы она удержала рот на замке, то ей оставили бы жизнь… Но он хорошо постарался, и теперь уже поздно идти на попятную…

Девушка онемевшими пальцами нащупала за спиной ручку, нажала ее и неловко вывалилась спиной в скрипнувшую дверь. Развернулась и, зажав в руках брелок, понеслась вниз по лестнице. Никто не кинулся за ней вдогонку.

Пролетела фойе на одном дыхании и уже подбегая к машине щелкнула брелоком от джипа.

К парковке, шелестя шинами, подъезжали два черных автомобиля. Машинально отметила: почти такие же модели, как у Ивана — отполированные до черного блеска, мега представительные и крутые. Эта мысль ее неприятно кольнула, но она слишком торопилась, чтобы углубляться в анализ…

Ворвалась в просторный салон, дрожащими пальцами открыла бардачок и принялась там лихорадочно рыться.

К несчастью, в этой машине бардачок свое название полностью оправдывал. Внутри лежала целая куча странных вещей: упаковка зубной нити, зажигалки, походный фильтр для воды, какие-то непонятные гаджеты, пустые блокноты с выдранными оттуда страничками и разные неопознанные штуковины. Вдруг пальцы наткнулись на тонкий пластик и она с криком радости выудила свою банковскую карту. Положила на сиденье водителя и принялась ковыряться дальше. Вскоре рядом лежал и конвертик с банкнотами, и паспорт, а вот Кристинкиного ножа нигде не было. Вероятно, Альфаиров его просто напросто выкинул от греха подальше. Что за расточительное легкомыслие! Хороший ведь был нож! Метать неудобно, да, зато как удобно в руку ложился!

И флешка тоже так и не нашлась. Девушка в нетерпении продолжила копаться в бардачке, но компромата как будто и след простыл… Может, накопитель остался лежать в сумочке? Лера тогда как следует не проверила — запаниковала, едва увидев, что деньги, паспорт и нож исчезли… Конечно, его мог присвоить себе и Иван, а мог и пропустить… Очень кстати всомнилось, что в ее сумочке недавно появилась маленькая дырочка в прокладке, за которую часто ускользала мелочь. Зашить все никак руки не доходили.

Теперь ее раздирало непреодолимое желание бежать и прятаться от врага, но в то же время необходимо было вернуться в номер за флэшкой. Это ведь, как ни крути, был ее последний шанс сдать себе козырь.

С трудом она заставила себя выйти из машины, захлопнула за собой дверцу, развернулась и обомлела…

Прямо перед ней высился Лысый. Тот самый, которого она однажды загипнотизировала и сбежала. Его холодные миндалевидные глаза с неприязнью смотрели из-под голых век. Бледное лицо растянула ниточка хищной улыбки. По обе его руки стояли такие же крепкие мужики с серьезными физиономиями и плотоядно смотрели на девушку.

После услышанного в номере понятно было, что ее поимка — дело лишь времени, но что бы так быстро… Хотя чего она ожидала? Ведь Альфаиров, очевидно, целенаправленно вез ее прямо в пасть к врагу!

— Возиться с тобой неохота, — процедил Лысый, и выкинул к ее животу руку. От неожиданности Лера не успела отпрянуть, да и куда? Сзади — джип, спереди — амбалы. От холодного, твердого вжатия ее пронзил разряд боли, тело свело болючей судорогой, ее хватило только на жалкий стон и медленное сползание по стенке машины на асфальт. Хотя только что ведь собиралась орать и сопротивляться из последних сил. Шокер, черт его побери, оказался адовым оружием!

Ее схватили подмышки и поволокли в черную, припаркованную совсем рядом машину. Небрежно, как ковер, затолкнули на заднее сиденье, ударив об крышу головой до искр перед глазами, и пристегнули ремнем безопасности. На миг в ней забрезжил лучик надежды — раз пристегивают, значит нужна живой.

— Хана тебе! — угрюмо заявил Лысый, будто считав ее мысли. — Жить осталось недолго.

Про нее уже все решили? Значит, вот как… Шансов нет…

Она закрыла глаза, чтобы скрыть подступившие слезы. «Богдана, миленькая, неужели скоро с тобой увидимся?»

Богдана растила ее сильной и сама подавала тому пример. У нее умер муж, дочь погибла в аварии в том же году одинокая женщина удочерила из детского дома синеглазую малышку Лерочку. Просила называть себя бабушкой, но по факту заменила ей мать, отца и всю родню вместе взятую. Ближе нее никого у Леры не было. Благодаря ей она и стала той, кем была.

Бабушка любила повторять: «Боль должна сделать тебя сильнее. Боль — твой друг и помощник. Только в этом ее смысл, Чаялэ, и ни в чем другом!»

Пусть осталось девушке недолго, ну и что! Отведенное время надо прожить не побитой шавкой, поджимая хвост, а с высоко поднятой головой — так, чтобы не стыдно было с Богданой глаза в глаза встретиться на том свете!

Она выпрямилась до хруста в позвоночнике, сфокусировалась и вкрадчиво произнесла:

— Что-то вы устали, ребята, как я посмотрю. Работаете много, на износ…

Не успела она договорить фразу, как Лысый включил на полную мощь радиолу и, перекрикивая Аву Макс, заорал:

— Не хрена у тебя не выйдет. Даже не пытайся!

Лера все же попыталась поймать взгляд окруживших ее амбалов, но они, очевидно, были проинструктированы, и глаза от нее дальновидно отводили.

Что же… Посмотрим, как пройдет разговор с их боссом!

Глава 16

Как проницательно заметила девчонка, Альфу и правда грызла совесть. Так уж получилось, что их цели расходились, как у дождя с огнем. Отступать от намеченного он не привык, но и зверем себя не считал.

Ему хотелось возместить девочке нанесенный ущерб, но согласится ли она принять от него помощь со своей гипертрофированной гордыней? Надулась на него теперь и злится, как маленькая. Отказывается от помощи, хотя в ней отчаянно нуждается!

У него имелось убежище. Давно куплен домик в деревне на подставное лицо. Ну как домик… Двухэтажный коттедж со всеми удобствами и обслугой. И не совсем в деревне, конечно… Час езды от Питера по нынешним меркам разве деревня?

Можно спокойно переждать там горячее время, слепить ей новые документы, новую биографию — и выпустить в мир. Не в Москву, конечно, но в Питер возможно!

Расплатившись с девушкой, он бы расплатился по счетам и с Ваграмом, и с его шестерками. А потом… Ему очень нужно было, чтобы «потом» наступило. Потому что свое «потом» ужасно хотелось связать с этой гордой, упрямой златовлаской, умеющей разжечь в нем желание и особую мелодию сыграть на струнах его души одним своим взглядом.

То, как она смотрела сейчас, то смущенно, то страстно, как вспыхивала от его близости, как задерживалась глазами на его губах, откровенно рассказывало о ее чувствах и многое обещало.

Однако до домика в деревне разговор так и не дошел. Лера все время порывалась уйти… Сдались же ей паспорт и карточка! После того, как задолжаешь таким людям, как Ваграм Аванесян, исходные документы становятся обузой. Каждый раз при их использовании шагаешь по минному полю и не знаешь, когда под тобой сработает детонатор. Надо было их выкинуть вместе с ножом, пока златовласка спала. Сплоховал, что оставил. Зря.

Услышав рингтон, Альфа выхватил смартфон. На нем высветился незнакомый номер, и в динамик приветствовал незнакомый голос:

— Рад тебе взаимно, дорогой!

Он отошел от Валерии, мучимый плохим предчувствием. По долгому опыту общения он привык считывать человека по первым же звукам слов, даже не видя лица. Голос принадлежал влиятельному человеку, привыкшему контролировать окружение. Один этот факт уже заставил насторожиться!

Сзади скрипнула дверь, и, обернувшись, он увидел ускользнувшую Валерию. Хотелось бросить разговор, не начав, кинуться следом за девушкой, но следующая фраза говорившего его заинтриговала и заставила обо всем забыть:

— Помнишь, что стряслось с женой Лота, оглянувшейся на пылающие Содом и Гоморру?

— Кто говорит? — посерьезнел Альфа.

— Она превратилась в соляной столп, дорогой! — заявил говоривший торжественно, с каким-то необычным, певучим говором. — Понимаешь, чему учит нас эта история?

— Свои проповеди сам себе читай, стоя перед зеркалом, — отрезал Альфаиров, однако его собеседник слишком сфокусировался на своей мысли, чтобы отвлекаться на чужие шпильки. Он продолжил разглагольствовать, как ни в чем ни бывало:

— Нужно уметь оставлять прошлое в прошлом! Ценить настоящее и стремится в будущее. Вот ты, дорогой, стремишься в светлое будущее?

Его интонация балансировала на грани издевки и строгого нравоучения. Альфа промолчал, и говоривший продолжил:

— Ведь тебе есть куда стремиться, дорогой. Матери помочь — это святое. Нынешнее поколение старших не ценит. Напрасно, дорогой, напрасно! Вот ты ценишь мамочку свою?

— Угрожаешь? — прорычал Альфа.

— Зачем ты так, дорогой? — ерничал голос. — Всего лишь наставляю поглупевшую молодежь на путь истинный.

— Представься, наставник!

— Эээ, — разочарованно протянул говоривший. — Все еще не догадался! Попробуй с трех попыток, а?

— Ваграм?

— Ну вот, другое дело. Значит, мы договорились?

— О чем?

— Какой ты недогадливый, дорогой! Прошлое должно оставаться в прошлом. А в настоящем следует заботиться о мамочкином здоровье. У нее, говорят, сердце слабое… Она ведь недавно дочь схоронила…

— Мразь! Если тронешь мать… — захотелось его самолично раскрошить в порошок, стереть с лица земли, но договорить он не успел.

— Вот и отлично, дорогой! Вижу, ты все понял.

В динамике повисло молчание. Вызов завершен. Спасибо, что напомнил про мать, ушлепок!

Альфа сунул телфон в карман. Срочно придется эвакуировать мать. Он поручит это Медведю — у того талант долго выслушивать собеседника, а потом собирать все аргументы против и превращать их в «за». Убедит кого угодно в чем угодно. Но звонок Ваграма… Как тот его вычислил?

До сих пор Альфаиров пребывал в уверенности, что убийца его сестры не в курсе на ведомую на него охоту. Как ему стало известно?

Думай, голова, думай!

Он прикрыл глаза и сосредоточился. В своих людях он был полностью уверен. Кровью братались и порохом. Такое не смывается ни временем, ни жаждой наживы. Тем не менее, он обещал себе прощупать при случае ситуацию каждого.

Где крылось слабое звено?

Яна что-то упоминала про дядю… Это мог быть его ход. Возможно, Ваграм узнал от Иры, что у ее брата военное прошлое, и после убийства проактивно решил за ним проследить. Но чтобы узнать точнее, необходимо расспросить Леру.

Альфа взглянул на часы. Девушки не было уже больше десяти минут… Неужели решила сбежать? Хрена с два он позволит ей удрать! У него на нее другие планы! Он бросился вон из номера.

В его тачке стояло хитрое противоугонное устройство — чужому машину не завести. Такси быстро в такую глушь не приедет. Был, конечно, шанс поймать попутку, но и на такой расклад имелся план Б. Все эти мысли стрелой пронеслись в голове прежде, чем он добежал до парковки и замер, как ошпаренный.

Его глазам предстала шокирующая картина: открытый джип, на переднем сиденье которого одиноко лежали паспорт, карточка и деньги…

Боль утраты накрыла с головой, резко и безжалостно выбила из равновесия. Почти, как тогда, когда услышал про Иру, в глазах на секунду померкло. Всего лишь на секунду сердце перестало биться, вместе с ним замерев от потрясения. И снова пустилось вскачь неудержимым галопом.

Леру похитили.

Ни хрена он ее не отдаст!

Только не ее!

Глава 17

— Рад тебе взаимно, дорогая! — искренне уверил мужчина, ставший причиной всех ее несчастий за последние недели.

Они находились в богато обставленном кабинете просторного загородного дома. Один факт пребывания здесь коверкал все ожидания похищенной пленницы. По дороге сюда казалось, что ее сразу же отведут в мрачный подвал. Ваграм выплеснет свои претензии, а потом предоставит Лысому грязную работу, разрешив особо не церемониться. Если повезет, то коротко и быстро.

Но вместо этого — инкрустированный стол, ортопедические стулья с удобными подлокотниками, мраморный камин с антикварными часами и в довершение вопрос:

— Кофе или чай, дорогая?

Она отозвалась:

— Свободу, пожалуйста. Можно без молока и сахара.

Ваграм расплылся в добродушной ухмылке. Ответ, как ни странно, пришелся ему по вкусу. Наверно, как человеку, купившему себе электронную куклу и обнаружившему, что та умеет делать много больше, чем было обещано в инструкции.

— Чем тебе здешняя свобода не угодила, а? Вода чиста, как слеза младенца. Воздух свеж, как в горах Кавказа. Птицы поют, цветы пахнут. Пока что ты моя гостья, дорогая. А к гостям у меня особое отношение.

«Конечно, у тебя ко мне особое отношение! Дикая ненависть, приправленная радостью от поимки!» — пронеслось в голове у девушки.

Он нажал на какую-то кнопку, встроенную в стол, и приказал:

— Мне в кабинет два кофе и конфеты, пожалуйста, — снял короткий, толстый палец с кнопки и, выразительно прищурившись, произнес, — Ты обязана попробовать Зарочкины конфеты. Она делает их своими собственными пальчиками из экологически чистых сухофруктов и орехов. И вкусно, и полезно, знаешь ли. Мне пора задуматься о питании, раз с помощью гипноза здоровье не поправить.

— Вы и спорт включите в режим, — посоветовала Лера. — И убивайте поменьше, чтобы крепче спалось. Одно правильное питание тут не поможет.

— Дерзкая ты, — он изучающе прошелся по ее лицу. В глазах загорелся непонятный огонек, а на губах заплясала неоднозначная улыбка. Лера спохватилась и запоздало прикусила язык. В последнее время у нее прорезалось новое качество: свой страх выплескивать на других в сарказме, провоцируя накал страстей в разговоре. Не самая лучшая черта для экстремальных ситуаций.

— Ты сама ведь понимаешь, отпустить я тебя не смогу. Знаешь слишком много, дорогая. Но, если согласишься на меня работать, будешь жить в этом прекрасном доме припеваючи.

— Что значит «работать»? — насторожилась Лера.

— У меня есть бизнес партнеры, дорогая. А ты девочка умная, красивая. Можешь залезть человеку в голову без разрешения. Станешь моей Матой Хари. Будешь заманивать людей в постель, а там узнавать необходимые мне вещи… Или настраивать их на правильные решения.

У Леры мелькнула отчаянная мысль, что с помощью гипноза она могла бы заручиться поддержкой какого-нибудь бизнесмена, даже без постели, но эту мысль сразу же на корню пресек Ваграм:

— Разумеется, все ваши встречи будут записываться на видео и просматриваться в онлайн режиме доверенным человеком. Как и сейчас, дорогая, моему человеку приказано безо всяких колебаний в тебя стрелять, если ты вдруг примешься за свои фокусы. Сама понимаешь: доверяй, но проверяй!

У Леры екнуло сердце от этих слов. Она как раз примерялась, в какой момент лучше приступить к гипнозу. Все время казалось, что момент неподходящий… Теперь понятно, почему. Лера сцепила пальцы и нервно их сжала в замок, чтоб не дрожали так очевидно. Можно было бы сейчас соврать, наобещать с три короба, чтоб отсрочить свой приговор. Выторговать себе время.

Однако за Ваграмом не заржавеет сразу, в минуту согласия подкинуть ей своего человека. Потребовать продемонстрировать способности куртизанки и гипнотизерши. Он умеет выводить на чистую воду — этого не отнять.

Но правда в том, что Валерия Давыдова никогда, ни за что не согласится добровольно пойти по рукам. Если бы ее приемной мамой была другая женщина: более гибкая, более мягкая. Если бы воспитывала абы как… Если бы да кабы… Что есть — того не отнять.

Она погладила свой серебряный кулончик на груди, подарок Богадны. «Будь сильной, девочка», — повеяло от украшения, и она с трудом выдавила из себя:

— Я не согласна. То, что вы мне предлагаете, — это не жизнь.

Лицо Ваграма потемнело, за миг постарело лет на десять: носогубные складки потяжелели, черты лица стали резче и грубее. Он вскочил со стула и угрожающе зашипел:

— Ты потеряла право на жизнь ровно тогда, когда вытащила из меня запретную информацию. Шантажировать меня планировала? Вздумала обогатиться на мне, а? Не на того напала!

Лера знала, что жизнь ее висит на волоске, но этот несправедливый упрек окончательно вывел из себя. Из глаз брызнули слезы и она захлебнулась возмущением:

— Нужны мне ваши секреты сто лет в обед! Я просто помочь хотела! Не зная причины стресса это было невозможно! Вы же сами видели, что…

— Хватит! Зачем тогда на камеру запись делала? Зачем на флешку потом все записала? Мой айтишник поковырялся у тебя в гаджетах и с легкостью разглядел твои жалкие потуги рыть против меня! Ты… Жалкая, никчемная прошмандовка… Посмела против меня?! — он сердито пожирал ее глазами.

— Нет, нет! Вы совсем не так меня поняли, — пролепетала Лера. — Это случайно получилось, поймите! Я всегда отключала камеру к вашему приходу, как мы договаривались. Вы самолично показали мне глушитель сигналов, который собираетесь использовать на своих сеансах. Я чисто физически не смогла бы записать на вас компромат! Но в последний раз вы ворвались вне очереди, я готовилась принять другого клиента… Вы заплатили Василисе, — помните женщину в оранжевом, шерстяном платье? — неимоверную сумму, чтобы она ушла и уступила вам свое время… Так все внезапно случилось, что я забыла выключить камеру! Напрочь забыла! Это моя вина, но я не специально! Когда я увидела вас в таком состоянии, просто хотела помочь! Разобраться в причине и снять последствия. А потом, когда вы рассказали об убийстве и ушли, я обнаружила запись на камере. Только тогда поняла, что вы забыли свою глушилку в тот день…

— Да, поняла! И сразу подумала: это же мой шанс! Мой счастливый шанс разбогатеть! — он воздел толстые руки к небу, театрально изображая пылкую благодарность.

— Нет. Я подумала: это мой шанс спасти свою жизнь! Я не собиралась вас шантажировать, а мечтала только об одном: чтобы вы про меня забыли! Вы ведь прислали ко мне своего убийцу, вы вынудили меня бежать, захватив с собой запись как страховку!

— Брось! Я отправил к тебе Лысого, чтобы разобраться. Он услышал за дверью кабинета мое признание и все мне рассказал. Не собирался я тебя убивать. Накачал бы наркотой, тебя бы пользовали во все дыры мои парни, я заснял бы это на камеру и отпустил с миром. При условии, конечно, что ты вернула бы мне запись из своего кабинета. Но ты предпочла все усложнить. Теперь у тебя только два выбора: отдать мне флешку по-хорошему и умереть быстро. Или отдать по-плохому и умирать будет больно.

Глава 18

На словах про флешку у Леры всколыхнулась волна непонимания. Разве флешка еще не найдена? Как такое возможно? Странно…

Девушка точно помнила момент, когда положила накопитель информации в сумочку, стоя рядом с привокзальным валуном. И точно знала, что оттуда его больше не вытаскивала. Значит, его обязательно должен был найти Альфаиров в этой самой сумочке. Либо ночью, пока Лера спала в машине, либо после того, как ее похитили три амбала.

Если он человек Ваграма, то не мог не догадываться о ее ценности… Значит, Альфа правду говорил и он не связан с Ваграмом? Выходит, он на самом деле брат погибшей Ирины?

А еще непонятно: разве Ваграм приказал бы в нее стрелять, зная о том, что у Леры припрятан на него компромат? Значит, он блефовал? Хотя ведь целиться при стрельбе можно по-разному — не на поражение, а в руку, например. Или даже мимо. Если бы у Леры над головой свистели пули, она не то, что чьим-то сознанием манипулировать, она даже своим управлять не могла!

В этот момент дверь отворилась и в комнату впорхнула удивительной красоты женщина. Пышные темные волосы оттеняли точеное личико. Стройная фигура вызвала легкую зависть. По Лериным меркам, она могла бы хоть сейчас продефилировать по сцене конкурса «Мисс Вселенная», и судьи, ослепленные ее сиянием, непременно отдали бы ей победу, позабыв обо всех своих проданных обещаниях.

Женщина плавно внесла серебряный поднос, наполненный чем-то невероятно красивым: фарфоровыми чашками с тонкой росписью цветов, белыми шарики, обсыпанными кокосовой стружкой, а в розетке лежало нечто, напоминающее малиновый щербет. Эта красота на подносе казалась сейчас изощренной насмешкой перед лицом смерти. «Вот что ты скоро потеряешь, дорогая, вместе с жизнью!» Ваграм женщине обрадовался:

— Зарочка, ну наконец-то! Чем нас побалуешь?

Зарочка улыбнулась с еле заметной грустинкой и молча расставила чашки на стеклянный кофейный столик, расположенном перед диваном и креслом в углу кабинета. Когда она наклонилась, юбка-карандаш обтянула бедра и тонкую талию, подчеркнув безупречную фигуру и восточную грацию движений. Опустошив поднос, женщина с ласковой улыбкой заглянула Лере в глаза и жестом пригласила за стол. От ее доброты, такой неожиданной в этих обстоятельствах, Лера едва сдержала слезы. Сглотнула ком в горле и пролепетала:

— Спасибо, выглядит аппетитно…

Все-таки Зара старалась, готовила. Не ее вина, что она заботится о монстре… Наверно.

Девушка проводила взглядом уходящую женщину, поднялась и подошла к столику одновременно с Ваграмом. Села подальше от него на диван и оглядела накрытый стол. Подача, как в ресторане. В горле резануло от охватившей ее сухости. Рядом с чашками кофе возвышались два стакана воды. Лера схватила один и жадно, большими глотками начала пить, но тут же услышала неодобрительное:

— Айайай! Нарушаешь традицию. Воду полагается пить после кофе, дорогая. Не наоборот.

— Я не буду кофе, спасибо.

— Сама не понимаешь, от чего отказываешься! Зарочка готовит великолепный кофе со специями. Попробуй! Такого нигде больше не найдешь!

Ваграм так сильно вжился в роль гостеприимного хозяина, что забыл: он обещал своей гостье недолгую жизнь. Когда не знаешь, доживешь ли до следующей чашки кофе, уже не так важно, будет ли она со специями.

Хотя, с другой стороны… Ведь флешка еще не найдена. И найдется ли? Лера спросила:

— Как вы меня нашли?

— Зачем интересуешься, дорогая?

— Просто поддерживаю беседу. Надо же о чем-то говорить, пока мы пьем чудесный кофе с изумительными конфетами? — пожала плечами с деланным равнодушием, тут же взяла чашку кофе и храбро отхлебнула пряный напиток, впитавший в себя невообразимую комбинацию ароматов. Единственные вкусы, которые Лера выделила, — это кардамон и корицу. На большее ее кулинарных познаний не хватило. При других обстоятельствах она наверняка насладилась бы напитком, сейчас же насыщенный вкус приглушала горечь уготованной девушке участи.

— Что-то в этом есть. Без хорошей беседы не прочувствуешь вкус хорошего кофе, — он задумался на мгновенье и залихватски махнул рукой. — Ладно, расскажу, так и быть! Со мной связался некий бизнесмен и продал мне информацию, связанную с Валерией Давыдовой. Выслал мне удивительно четкую фотографию в профиль, на которой ты, дорогая, потягивашь в баре мохито. Прямо за тобой на той фотографии сидит небезызвестный нам молодой человек. Отследить его карточку в гостинице было делом техники.

Лера еле сдержалась, чтобы не выругать вслух предательницу, свою бывшую сменщицу. Когда не получилось продать Леру в дядин бордель, она продала ее фотографию Ваграму!

— Иван Альфаиров его зовут. Служил в спецназе. Со своими сослуживцами создал крупнейшую фирму охраны в городе. Но на этом не остановился. Акции, игра на бирже… Чем он только не занимался! Поднялся из грязи в князи. Его пассивный доход теперь внушает немалое уважение. Удивительно настырный молодой человек. В каком-то смысле его настойчивость можно понять — он потерял единственную сестру. Но ведь у него и мать осталась, мог бы о ее безопасности подумать…

— Вы ему звонили сегодня?

— Да. Предложил оставить прошлое в прошлом.

— Но Иван не согласился на ваше предложение?

— Нет, разумеется. Но теперь ему придется заниматься безопасностью своих близких, если он еще жив… Попробуй конфеты, дорогая! Клянусь, ты таких еще не ела!

Лера засунула в рот кокосовый шарик и чуть не подавилась от услышанного. Если он еще жив?! Это блеф, правда или попытка раздавить своим равнодушием к чужой жизни?

— Вкусно, — машинально отметила она, пытаясь прийти в себя. — Зара прекрасно готовит!

— Она совсем недавно прошла курсы нутрициолога! Научилась подстраивать меню под меня, — с гордостью отозвался Ваграм, поглощая сладкие шарики один за другим. Он светился такой радостью, как будто он лично проходил курсы и готовил конфеты.

— Расскажите мне про Зару. Такая эффектная женщина коротает дни на кухне… Это необычно.

— Ты тоже заметила, а? — хмыкнул он, отпивая глоток из чашки. — Она была моделью, когда согласилась на меня работать.

— Кем? Кухаркой?

— Зачем кухаркой? Она была моей первой Матой Хари. Пока не произошла досадная неприятность. Один мой партнер узнал о ее роли в своих бизнес потерях и подрезал ей язык.

— Что?! — Лера в ужасе содрогнулась. Это невозможно! Такое ведь только в фильмах ужасов бывает! — Из-за вас ей отрезали язык?

Глава 19

— Зачем из-за меня? По ее собственной глупости. Тоньше надо было действовать, чтобы никто не догадался, — он отставил чашку в сторону. — С тобой невозможно пить кофе. Ты горчишь его своей правильностью, дорогая.

- Кофе должно быть горьким, — огрызнулась Лера.

— Не настолько, пожалуй. Заметь. Я не избавился от нее за ненадобностью, а поступил, как порядочный работодатель. Переквалифицировал персонал после производственной травмы и дал ему другую работу. Итак. Где флешка, дорогая? — он сцепил пальцы на круглом животе, поверх белоснежной рубашки и вопросительно уставился на девушку.

В этот момент в дверь постучали, и он недовольно приказал:

— Войдите!

Лера ничуть не удивилась, когда в комнату зашел Лысый. К счастью, он не целился в нее из пистолета — немедленная смерть ей не грозила. Всего лишь глазами ее кромсал, но глазами — это не так больно. И все равно она слегка поежилась под колючим взглядом и отвернулась.

Лысый что-то прошептал на ухо Ваграму. Лера навострила ушки, пытаясь понять о чем речь, но ничего не разобрала в пестром наречии. Похоже, разговор велся на чужом языке. После сказанного Ваграм торопливо поднялся.

— Вынужден тебя покинуть, дорогая. Пока я не вернулся, хорошенько обдумай свое положение, да? Если не сдашь к моему завтрашнему прибытию местоположение флешки, я сделаю из тебя героиновую наркоманку. Через неделю, максимум две, ты будешь целовать мне ноги за очередную дозу. Интересно, сохранишь ли ты дар гипноза, если тебя насквозь загипнотизирует героин?

Он вышел, улыбаясь своему каламбуру, а Лысый остался с девушкой в комнате.

И он не улыбался.

Лере стало так страшно, что она превратилась в сплошной обнаженный нерв. Прикоснись к ней легонько перышком — и она взвоет от ужаса и боли.

Лысый с удовлетворением втянул воздух в широкие ноздри. Тяжелым взглядом припечатывал к полу. Он нюхал ее страх, смаковал его оттенки, как хороший сомелье букет вина. Впитывал его и заряжал так больную энергетику. Черт возьми! Она не станет его подпиткой! Ни за что!

— Пойдем! — грубо бросил Лысый, указывая на выход. — Кофе выпит. Тебя ждет подвал.

Лера вжалась в стену, лихорадочно осматриваясь, за что бы ухватиться, и помотала головой. Ни за что! Добровольно она на расправу не пойдет!

— Или сама топай или я помогу. Считаю до трех. Три.

Он грубо схватил Леру за руку и потащил за дверь. От рывка она потеряла равновесие и упала. Душегуб дернул за запястье по какой-то невообразимой траектории, и ее плечо взорвала адская боль. На миг показалось, что рука оторвалась от тела.

Она заскулила, но Лысый и не подумал сжалиться — поволок ее, используя руку, как буксир, каждым движением погружая на новый, неизведанный уровень страданий.

Он вытащил ее из кабинета, как паровоз двинулся по коридору, с легкостью утягивая следом ее извивающееся тело. У Леры все плыло перед глазами, сквозь болевую завесу мелькали вазы, букеты цветов на столиках, лестница, дверь, яркий свет в полупустой серой коробке…

Вдруг ее запястье резко отделилась от Лысого, и она рухнула коленями и ладошками на холодный бетон, воняющий хлоркой и въедливыми чистящими средствами. Девушка осторожно прижала к себе руку, но даже это простое движение вызвала волну дискомфорта. Кажется, обошлось без перелома. Возможно, вывих или растяжение… Наверно, стоило подчиниться, когда у лысого палача такие методы. Но подчиниться — равно умереть, это уравнение Лера понимала безошибочно. Поэтому и сопротивлялась глупо и отчаянно.

— Мне известны сотни способов разговорить человека, не убивая, — заявил Лысый поверженной на пол девушке. Перед глазами маячили его безупречно начищенные черные ботинки и костюмные брюки с идеально проглаженными складками. Зачем ему складки, чтобы мучить людей?

— … и еще столько же, убивая постепенно. Я досконально изучил болевую акупунктуру. Даже не стану взывать к твоему благоразумию. На самом деле, я хочу, чтобы ты была неблагоразумной и молчала, как можно дольше. Тем самым ты доставишь мне удовольствие, — признался он, тяжелыми шагами исчезая за тяжелой дверью. Лязгнул металл, щелкнул замок, даруя, наконец, долгожданное тихое уединение. От услышанного, противная дрожь пробежала по телу, затерявшись где-то в районе печени.

И все же после ухода садиста стало легче дышать, даже мысли как будто прояснились. Лера осмотрелась. Она находилась в небольшом помещении, три на четыре. Окон здесь не подразумевалось, свет исходил от ярких диодных ламп на высоком потолке.

В центре стояло массивное кожаное кресло, густо оснащенное ремнями. В углу кто-то пристроил пластмассовое ведро. Странно, что пластмассовое… Пластмасса недолговечна и ненадежна. Хотя… Пластмассовым ведром труднее оглушить врага по башке и отправить в нокаут. Враг не дурак.

Она провела ладонью по шершавой поверхности пола. Кое-где виднелись неровные темные пятна — неужели от крови? Подошла к стене — по виду такой же бетон. Над дверью, под самым потолком блестел черный глаз камеры. Интересно, наблюдают ли сейчас за ней? Скорее всего. Следуя своему предположению, Лера уставилась в глазок и «закрыла» на губах молнию. Рот на замке. Ничего вам не скажу, ироды!

Затем перевернула ведро, — Богдана с самого детства приучила на холодное не садиться, а на это пугающее кресло она добровольно ни за что не пойдет! — устроилась верхом напротив двери и задумалась.

Сразу себе честно призналась: долго она пытки не выдержит. У нее вообще болевой порог низкий. Можно, конечно, его повысить с помощью гипноза, но за один сеанс такое не прокатит.

Лера усмехнулась. Какая ирония! Существование флешки — это ее шанс на жизнь. Но знание местоположения флешки обрекает ее на пытки, а пытки — на неизбежное признание и смерть. Если бы она только могла вычеркнуть из головы это знание…

За эту мысль девушка ухватилась, как за спасательный круг. А ведь это возможно… Черт возьми, реально возможно! Забыть нечто конкретное — это в ее силах, даже за один раз!

Девушка уселась поудобнее, сфокусировалась и привычно расслабилась, представив, как от потяжелевших конечностей тепло побежало по всему телу. Затем дала себе команду забыть местоположение флешки и вспомнить ее, только если… Это «если» должно быть вне этого подвала, вне этого дома, должно быть таким же нереальным и недосягаемым, как мягкий облачный пух… Перед глазами мелькнула каленая сталь под сенью темных ресниц. Несгибаемый танк… Недоступный, как небо. Если… Если Альфа признается ей в любви, пусть она в ту же секунду вспомнит, где флешка!

Лера выставила перед собой ладонь и уставилась внимательно на пальцы и линии судьбы. Приказала себе забыть про флешку и триггер для воспоминаний, как только пальцы сожмутся в кулак. Начала медленно, почти незаметно для глаз сгибать пальцы.

Через пару минут она с недоумением поймала себя на том, что смотрит на сжатый кулак. Попыталась сообразить, в чем была цель транса, но так и не вспомнила.

В этот же миг дверь раскрылась и в комнату шагнул Лысый, бережно неся в руке небольшой черный чемоданчик, размера А три приблизительно.

Глава 20

Выглядел он устрашающе. На гладком, обычно невыразительном лице сейчас горело болезненное воодушевление. Он указал ей на кожаный стул, но Лера и не подумала пересесть. Лысого это не смутило, напротив он плотоядно улыбнулся — обрадовался очередному поводу причинить боль. Садист проклятый!

Ваграм упоминал, что его подчиненные свято пекутся об интересах хозяина. Оставалось уповать на то, что это правда, что желание свести личные счеты не перекроет тут служебные интересы. Лера поспешно затараторила:

— Я погрузила себя в транс и заставила забыть нужную вам информацию. Теперь ни вы, ни я не сможем извлечь ее из моей памяти.

Лысый ничего не ответил, радостно моргнул голыми веками — мол, попытку блефа заценил, двигаем дальше и на всю мощь включил тяжелый металл. Звуки вылетали из компактной, но невероятно мощной колонки. Затем он приглушил аудио и заявил:

— Когда надумаешь признаться, кивни, — и снова помещение наполнилось хриплым ревом далеких монстров.

Он схватил Леру каменными пальцами за больное плечо и насильно втолкнул в кресло, которого она до последнего сторонилась. Завязал ремни, несмотря на отчаянные трепыхания. С каждым новым обхватом кожаных уз ее тело прирастало к креслу, постепенно сливаясь с ним в неотрывное целое. Самым противным оказался последний ремень на горле. Стоило чуть-чуть шевельнуть головой, как тот врезался в шею и затруднял дыхание. Пришлось прижаться к кожаной обивке и замереть. Все. Ловушка захлопнулась.

Девушка дрожала от страха, судорожно втягивая в себя воздух, но его все равно не хватало. Она начала умолять этого бездушного робота ее отпустить. Но без толку, девичий голос тонул в невообразимом шуме. Только теперь стало понятно: предложение кивнуть оказалось злой издевкой. С туго затянутым ошейником не то что кивнуть, а даже шевельнуться стало невозможно без угрозы удушья.

Потом началась мука. Из-за привязанной головы она мало что видела, но кажется, в ее пальцы вонзались иголки. Снова и снова. Боль пронзала все тело. Ей не верилось, что обычная игла способна причинить такие страдания.

Когда она перетаскивала Богдане дрова в поленницу, то не единожды ковырялась потом в пальцах иголкой, чтобы вытащить занозы, но тот дискомфорт с этой пронзительной болью не шел ни в какой сравнение!

Время от времени мучитель заглушал какофонию, обхватывал ее голову обеими руками и долго смотрел в глаза. Темным, свинцовым до тошноты взглядом. Спрашивал, где флешка. Лера плакала, клялась, что не помнит и тогда все начиналось по новой. Казалось, издевательство длилось несколько дней. Умом она понимала: раз Лысый даже не вышел наружу ни разу, не могло пройти больше нескольких часов…

Внезапно все закончилось. Пальцы ныли, скулили от боли в голос вместе с Лерой, но через какое-то время все стихло.

Не сразу она поняла, что замолчала колонка, терзавшая барабанные перепонки, и от этой тишины она испытала невероятное облегчение. Перед ней неподвижно стоял Лысый и озадаченно на нее пялился. Он нагнул голову набок, будто попытался присмотреться к девушке под новым углом. Наконец, произнес:

— Неплохо держишься для изнеженной фифы.

— Я не помню ничего, идиот, — пролепетала девушка, но идиот лишь уважительно кивнул — он всерьез решил, что Лера держит марку крутой шпионки. Он подошел к чемоданчику, простерилизовал свои иглы спиртом, кажется, — с чего он вообще печется об их стерильности? — и, немного поразмыслив вынул клещи. Вы серьезно? Огромные, устрашающие клещи несовместимы с ее хрупким, слабым телом! От ужаса Лера завизжала так, что на самой высокой ноте сорвала голос. Тогда она мотнула головой и зашипела:

— Я не вспомню ничего, даже если ты причинишь мне невыносимую боль! У меня сердце слабое! Убьешь меня — и данные с флешки попадут во все медиа каналы страны! Босс тебя тогда собственноручно пристрелит, не сомневайся!

Почему эта спасительная мысль не пришла к ней в голову раньше? Как бы то ни было, Лысый после этой тирады подбоченился и теперь задумчиво переводил взгляд с Леры на клещи. Затем неопределенно мотнул головой. Такое движение могло означать как «не то, чтобы я тебе верю…», так и «ну, допустим ты не врешь…». Что бы он ни подразумевал, палач не спеша, очень бережно отложил клещи в свой чемоданчик. Перед тем, как он вышел, Лера жалобно простонала:

— А развязать?

— Влом. Так сиди. Не сахарная, не растаешь.

— Хотя бы воды принеси.

Лысый то ли кивнул, то ли мотнул головой и захлопнул за собой дверь.

Лера осторожно попробовала пошевелить руками. Ремни не позволяли широкую амплитуду, но все равно стало понятно, что ее здоровье значительно не пострадало. Очевидно, все эти болевые точки, на которые воздействовал Лысый, не нарушали общей физиологии организма. Сердце у девушки было надежное, — иначе такую боль просто не выдержать! — и теперь оно ровно отстукивало положенный ритм.

Ей ужасно хотелось в туалет, и она пожалела, что постеснялась воспользоваться ведром, когда была такая возможность. Если бы знать, сколько ей предстояло провести времени в одиночестве, было бы не так страшно.

Через целую вечность, а может и через пять минут после ухода Лысого в двери щелкнул замок, железная ручка плавно опустилась, и в комнату вошла Зара, та самая изумительной красоты женщина. Кажется, в ее глазах мелькнуло сострадание, прежде, чем она отвернулась, но какая Лере польза от чужого сострадания, если оно крепко спаяно со страхом или нездоровой преданностью злу?

Зайдя в пыточную, женщина затащила за собой толстый, кремовый матрас и сразу растеряла все свое очарование, став частью Лериных мучений. Выходит, она не только заботилась о монстре, но и к его жертвам имела непосредственное отношение. Она знала и про это ужасное место, и про пострадавших. И все равно подавала своему хозяину великолепный кофе со специями, грустно при этом улыбаясь.

Лера прошептала:

— Все болит и ужасно хочется в туалет…

Ноль реакции. Женщина деловито пристраивала матрас в углу комнаты — тот занял половину свободного пространства. Лера напрягла вовсю натуженный голос и прохрипела:

— Это пытка такая — заставить меня сходить под себя, чтобы еще больше унизить?

Зара быстро взглянула на нее, потом опасливо покосилась на глазок камеры. Затем развязала Леру и помогла ей, на затекших, ослабших конечностях доковылять до ведра. А потом деликатно выскользнула наружу.

Глава 21

Вскоре женщина вернулась с подносом, заставленном простой едой. Домашний куриный суп да хлеб. Сначала измученная девушка посмотрела на еду с раздражением. Обожгло неприятное чувство, что о ней заботятся, как о поросенке, приготовленном на убой. Сейчас покормят, а завтра… Зарежут?

Она уселась на краешек матраса, пристроила на коленях тарелку и равнодушно обхватила пальцами ложку, но тут же с криком ее выронила. Рассмотрела вблизи подушечки пальцев — они, как и некоторые фаланги покраснели и распухли вокруг точек запекшейся крови. Два ногтя неравномерно багровели — в них пронзительно пульсировала боль. Лера переложила ложку в наименее пострадавшие пальцы.

Через ком в горле заставила себя съесть несколько глотков бульона. Как ни странно, после третьей ложки мысли о бумеранге, сильно сбившемся с курса, и прочей печальной тематике уступили место здоровому аппетиту, и девушка хлебом вылизала всю еду подчистую. Поставила опустевшие тарелки на поднос, подтянула к груди колени и осторожно обхватила ноги, стараясь не прикасаться к пострадавшим пальцам.

Женщина тем временем сняла с себя шикарную шаль с восточными мотивами и расстелила ее на полу перед матрасом. Уселась, изящно сложив стройные щиколотки одна на другую, и незаметно впихнула в ладонь пленнице смятую бумажку. Она будто невзначай загораживала Леру от траектории глазка, давая спокойно прочитать написанное:

«Зачем сопротивляешься?!!! Это страшные люди! Делай все, что им нужно, и тогда будет шанс выжить!»

У Леры аж слезы набежали при виде наспех нацарапанных слов. В них крылось искореженное какое-то, но однозначное неравнодушие! Она взяла Зару за руку и прошептала:

— Они предлагают мне ужасное… Я не могу так… Помоги мне сбежать! Давай сбежим отсюда вместе! Я знаю, ты не одобряешь того, что здесь происходит…

Но красавица с укором покачала головой, как мать проказливому ребенку. Так нельзя себя вести, что ты!

Медленно выдернула свое запястье из слабых Лериных пальцев. Отобрала осторожно записку. Встала, грациозно покачнувшись, и ушла, осуждающе цокая брендовыми каблучками. Недорого же стоило ее сочувствие!

На Леру снова накатила тоска. Она взглянула на чужой матрас и не удержалась от брезгливости. И на этом сегодня надлежит спать? Чистое белье ей, конечно, дать не удосужились. Ни подушки — голову прислонить, ни одеяла, чтобы накрыться.

Нахлынула жалость к себе. Почему они не могут ее забыть? Просто оставить в покое? Почему ее, как дикого зверя заперли в клетку и мучают…

Как ни крепилась, из глаз брызнули слезы и она громко, с чувством произнесла:

— Гады. Ненавижу! Чтоб вы все сдохли!

От этих слов ей стало чуть легче. Как будто яд из нее сейчас с этими звуками просочился наружу, оставив после себя сухой, выжженный след в душе.

Богдана когда-то уверяла, что сильные желания обладают силой воплощения. Поэтому их надо впускать в себя разборчиво, как гостей в свой дом. Не пригласишь ведь к себе головореза или насильника… Но Богдана никогда не встречалась с Ваграмом. Она понятия не имела, каково это — ждать своей смерти после пытки.

— Ээ… Так хорошо шла, а заблудилась на последней развилке! — раздался вдруг негромкий голос над ее ухом. — Вставай, Чаялэ! Настало время расправить крылья.

Лера вздрогнула от радостного предчувствия, потянулась за голосом и от этого очнулась. Открыла глаза и беспомощно заморгала. Поначалу испугалась, что ослепла. Ничего не видно, густой мрак повсюду. Ни окна, ни форточки, ни даже маленькой щелочки, пропускавшей свет!

Девушка осторожно поднялась с матраса и, держась за стенку, направилась туда, где вроде бы располагалась дверь. Нащупав ее холодное, металлическое покрытие, она легла на пол и прильнула лицом к щели, из которой струился тонкий, восхитительный ручеек свежего воздуха.

Вот бы стать сквозняком, просочиться под дверью наружу и вылететь из этого здания на свободу! Пролететь над лесом и — прямо в облака… Там хорошо: нет границ, нет стен, нет жестоких сердец и острых иголок…

Ее мечты нарушил резкий, глухой хлопок вдалеке. Кажется, кто-то упал плашмя. Или нет… Скорее, деревяшка шлепнулась свысока.

За хлопком последовал еще один. А потом еще. Происходило нечто неординарное, нереальное для этого укутанного ночным отдыхом дома, а узнать, что именно, — не у кого.

Вскоре шум приобрел разные оттенки и стал пугающе совпадать с вибрацией стен и потолка. Вот тогда стало по-настоящему страшно.

Ваграм бандит. Возможно, кому-то он крепко насолил, и теперь на его дом напали, чтобы отомстить. Неизвестно теперь, что будет с ней, беззащитной пленницей. Мелькнула на секунду надежда, что это ОМОН пришел к ней на помощь, но девушка ее отогнала. Слишком хорошо для правды…

Лера забилась за массивный кожаный стул, съежилась в комочек и ожидала дрожа, когда же происходящее закончится. Твердила про себя, что хуже, чем есть, ее положение стать не может.

Наконец, шум затих, и потолок трясти перестало. Одна из сторон очевидно одержала верх. Значит скоро решится и ее участь.

За дверью раздались глухие шаги и тут же следом прозвучал выстрел. Как будто по барабанным перепонкам врезал кто-то с размаху. Лера вздрогнула всем телом и запоздало зажала уши. Сердце колотилось все быстрее, с каждым стуком набирая разбег. Она крепко зажмурилась. Спряталась в свой невидимый домик.

Шаги приблизились. Неторопливые, уверенные. Совсем рядом с ней затихли. Любопытство, наконец, пересилило страх. Она вскинула глаза и ахнула от изумления.

Рядом с ней на корточках сидел Альфа. Одетый в необычный, камуфляжный костюм, фонарик, закрепленный на голове, худо-бедно освещал помещение и после кромешной тьмы слегка слепил глаза. В руках грозно поблескивало длинноствольное оружие. Слишком длинное для пистолета, и чересчур компактное для автомата. Каска на голове закрывала пол лица, но эти глаза, эту мощную фигуру и уверенность движений она бы ни с кем не перепутала! Лера потянулась к нему, враз захлебнулась теплой, радостной волной:

— Это ты?!

— Идти можешь? — Альфа деловито оглядел девушку. Протянул ей руку, помогая подняться. Прикинул, наверно, по-быстрому насколько она способна самостоятельно передвигаться и приказал:

— За мной!

Повернулся и бросился на выход.

Лера послушно засеменила следом, стараясь подавить в себе разочарование. Узнав Альфу, она чуть не бросилась к нему в объятия, чуть не расплакалась от счастья и благодарности, но его холодная отчужденность отрезвила ударом под дых.

Он ей всего лишь выплачивает моральный долг. Сам ведь подставил ее под удар, а теперь вот из-под удара выводит. Он же хочет казаться себе добреньким и спокойно спать по ночам… А она дурочка намечтала себе сказку! Идиотские стереотипы въелись к ней под кожу. Сколько фильмов пересмотрено, сколько романов перечитано, где благородный рыцарь спасает любимую из плена! Это не про нее! Не про них с Альфой!

Разозлившись на себя, Лера ускорилась. И вдруг, ступив на лестницу, ведущую наверх, к свободе уловила позади движение. Резко оглянулась. За ними по пятам следовала еще одна «камуфляжная» фигура с оружием в руках, но не стреляла и не пыталась остановить.

Значит, это наши, то есть наш. Один ведет, другой прикрывает тыл. Камуфляжный сзади показал ей жестом продолжать движение, и Лера бросилась за Альфой, стараясь больше не отставать. Они шли по коридору к парадному выходу. По дороге пришлось осторожно обойти два обездвиженных, окровавленных тела.

Трупы потрясли ее не больше, чем вид расколотых на кусочки ваз и раскиданных цветов. Машинально отметила, что Лысого среди них не оказалось, и это открытие ее неприятно царапнуло. Жаль, что он не умер.

Впрочем, еще больше она расстроилась, обнаружив в себе мстительность и злопамятность. Или это всего лишь травматический шок?

Их троица выбежала наружу, иногда замирая, следуя командам Альфы, иногда ускоряясь. Обошлось, к счастью, без стрельбы и без погони.

Прохладный воздух освежающим коконом обернул кожу. Эта прохлада сопровождала ее сейчас к свободе, и, как торжественная песнь придавала моменту особую прелесть. Пару раз Лера умудрилась упасть на влажную траву, и ее терпеливо поднимал то Альфа, то замыкающий их процессию мужчина. Небольшая, сумбурная пробежка по лесу — и они остановились у большого припаркованного внедорожника.

Спасаемая девушка так отчаянно разглядывала неровный, махровый покров под ногами, стараясь опять не упасть, что увидела машину, только когда Альфа распахнул заднюю дверцу и жестом пригласил Леру забираться в салон. Она торопливо бухнулась на заднее сиденье, пристегнулась, и почти сразу они тронулись с места.

С удивлением, Лера обнаружила в машине третий камуфляжный персонаж на переднем сиденье. Откуда он взялся? Персонаж снял шлем, маску, продемонстрировав шикарный конский хвост, и обернувшись окатил презрительным холодом. Прямо перед ней сидела очень красивая и очень сердитая девушка.

Глава 22

Она снова была маленькой. Спала на своей кроватке с тюлевым балдахином. Тепло-то как! Солнце проснулось чуть раньше и теперь весело заглядывало в глаза, звало играть. Желая продлить волшебный миг между явью и сном, Лера перевернулась на другой бок, спрятавшись в тень от настойчивых лучиков.

Запахло оладушками, которые Богдана жарила по выходным с бананами и ванилью. Со сметанкой просто пальчики оближешь!

Приятный, настойчивый аромат окончательно разбудил девушку. Она открыла глаза со счастливой улыбкой на лице и замерла потрясенная.

Незнакомая, просторная комната. Пепельно светлые стены, тускло-синее покрывало, занавеска отдернута от широкого окна, растянутого чуть ли не на всю стену. Картина на стене из модных авангардных пятен — прицелься тюбиком в бумагу, надави и размажь… Искусственная медвежья шкура на дубовом паркете. Или не искусственная? Она осторожно потыкала пальцем правой ноги мех: жесткий, волнистый, с подшерсткой, но так и не поняла — натуральный он или нет. Хотя какая разница?

Лера встала на шкуру, но взгляд тут же уперся в высокое зеркало напротив кровати, и она обомлела. Не от того, что волосы всклочены и лицо чумазое, в темных разводах. После вчерашних падений на сырую землю — это ожидаемо… Девушка точно помнила, что на ней был топик военной расцветки, когда состоялся побег из подвала. А еще белье и джинсы. Теперь же свободное от белья тело облекала безразмерная футболка с черным принтом, до половины прикрывая бедра.

Кто ее переодевал? Кто им дал право к ней сонной прикасаться? Особенно там, в интимных местах… Их вообще учили соблюдать чужие границы?

Думая расплывчато про «них», у Леры перед глазами стояло сосредоточенное лицо Альфы, аккуратно стягивающего с нее трусики сильными, уверенными движениями. Об эту шальную картинку мысли обожглись, споткнулись и окончательно сбились в бессвязную, взволнованную кучу. Еле заставила себя вернуться в реальность, к делам насущим.

Осмотрелась еще раз.

В комнате имелось две двери, что очень обнадеживало. Одна, очевидно, вела на выход, а вторая — в ванную. Лера проверила свою догадку и с радостью убедилась в ее правдивости. За первой же дверью располагалась ванная комната, отделанная в светло-пепельных тонах. Здесь, как в гостинице красовались на крючках белоснежные, махровые полотенца, а на стеклянной полочке перед зеркалом лежала нераспакованная зубная щетка и прочие непочатые гигиенические принадлежности. Кажется, для нее.

Приятно, когда о тебе думают…

Девушка включила воду, забралась под душ и застонала от блаженства, встав под тугие, обжигающие струи. Она уже много недель была лишена этой возможности, — пока жила у Кристины, мылась в бане, часто в холодной. Дрожала, через силу обливая себя студеной водой из колодца — хозяйка разрешала греть баню только раз в неделю, — пыталась при этом себя убедить, что закаляться бррр, как полезно!

Наслаждаясь долгожданным моментом, она долго себя отскребала от налипших на кожу событий, яростно оттирала грязь и плохие воспоминания. Вышла из душа заново рожденная. Жаль только, что пальцы от влаги снова разнылись.

В попытке найти одежду осмотрела открытое пространство — безрезультатно. На всякий случай, заглянула под кровать — разумеется ничего не нашла, даже пыли не оказалось в этой стерильной комнате. Местной уборщице полагается премия, однозначно! Сунулась в шкаф, ужасно робея, но обнаружила там исключительно мужской гардероб. Чистые рубашки, пиджаки, брюки на много размеров больше… Неужели так и придется в комнате торчать, завернувшись в банное полотенце и стесняясь выйти наружу?

В этот момент в дверь тихонько постучали. Не успела Лера крикнуть: «Я еще не одета», как в комнату проскользнула приятная, миловидная женщина в скромном, темном платье. Она поздоровалась и протянула Лере тонкую матерчатую стопку:

— Я постирала и высушила вашу одежду. Желаете позавтракать? У нас сегодня оладьи на завтрак.

— Спасибо большое. Я не против.

Лера, заскочив в ванну, максимально быстро переоделась и последовала за экономкой Верой Анатольевной, как только что представилась женщина. Пройдя сквозь анфиладу высоких комнат, они очутились в кухне-столовой, размером с трехкомнатную квартиру.

Уже на подходе девушка услышала смех и голоса. Один голос принадлежал незнакомой женщине, а другой… От другого внутри натянулось все тугой струной.

Лера знала сто способов расслабиться и расслабить — эти знания необходимы, как воздух, чтобы вводить людей в транс, но сейчас выдохнуть никак не получалось.

Эффектная, уверенная в себе шатенка с конским хвостом, вовсю сейчас кокетничала с Альфой. Смеялась белозубо, горящими, темными глазами ласкала его лицо, прикасалась легонько к плечу, и непринужденно о чем-то ворковала. И Альфа, холодный, недоступный, недосягаемый, стальной, беззаботно смеялся вместе с ней, даже не собираясь скидывать с плеча ее длинные, тонкие пальцы. Напротив, искренне наслаждался моментом.

При виде подошедшей Леры магия близости и родства двух душ надломилась, и непринужденный смех затих. Третий лишний. Она здесь третья лишняя.

Нахлынула внезапная горечь. А что она хотела? Чтобы мужчина, который ей понравился, непременно оказался свободным холостяком?

Она натянуто улыбнулась сладкой парочке и уселась на другом конце стола, от них подальше. На самом деле, она бы с радостью забилась завтракать в спальню, но, вероятно, это смотрелось бы дико. Даже со скидкой на посттравматический синдром. А ей не хотелось выглядеть перед ними испуганным, забитым зверьком. Даже сейчас. Особенно сейчас.

— Привет, — вежливо обратился хозяин к гостье. — Нормально выспалась?

— Да, спасибо. Спала, как убитая, горошинку не заметила.

Единственный мужчина за столом улыбнулся, а потом, всего лишь на секунду, Лера поймала взгляд той, другой и ощутила по отношению к себе откровенную неприязнь ревнивой женщины.

«Прости, что мешаю… Я тут не задержусь.»

— Вы вчера так и не познакомились, — продолжил Альфа, указывая на соседку по столу. — Это Сова.

— Ну хватит, Вань! — оборвала его красавица, игриво стукнув по плечу. — Наши позывные заканчиваются вместе с заданиями. Зови меня Диной, я же миллион раз просила!

Глава 23

— И миллион раз услышала «нет», — отозвался Альфа, и эти строгие, металлом пахнущие слова изысканной мелодией прозвучали в ушах. Так не разговаривают со своей девушкой. Значит… Они не пара? Не успела Лера насладиться открытием, как ее снова огорошили новостью:

— Сова согласилась охранять тебя в мое отсутствие.

«Что? А меня кто-нибудь спросил, согласна ли я на охрану?» Она сдержанно отозвалась:

— Спасибо, но у меня не хватит средств оплатить услуги такого… — девушка задумчиво взглянула на ночную птицу, враждебно прищурившую глазки, — квалифицированного специалиста.

— За мой счет. Насчет бабок не переживай.

— Но… Меня не надо охранять. Мне надо заплатить и я тут же уеду, — парировала Лера, вяло отщипывая от оладушка кусочек и отправляя его в рот. Он был приятным на вкус, но не банановым и с первого же кусочка проиграл волшебным детским воспоминаниям.

— У тебя нет выбора, кроме как остаться здесь. Здесь безопасно, — заявил Альфа. Вроде бы спокойно сказал, но в его голосе звучала уверенность человека, привыкшему к подчинению. На такие интонации трудно возражать. — Или ты всерьез рассматриваешь вариант всю жизнь провести в бегах, пока тебя не найдут?

— Просто заплати. Можешь тогда считать свои обязательства по отношению ко мне исполненными. Честно. Больше ничего для меня делать не надо.

Он сжал кулак, и Лера с тревогой увидела, как побелели сбитые костяшки на пальцах. Глаза его совсем потемнели от гнева — он явно не привык к непослушанию. Девушка на миг ощутила злорадство: «Я не часть твоей армии, солдатами своими командуй, не мной!»

— Если она так хочет умереть, предоставь ей эту возможность, — посоветовала Дина-Сова злыми, пухлыми губами.

Эти ядовитые слова упали последней каплей на чашу весов и кардинально изменили ситуацию. Больше Лере не хотелось испариться отсюда. Скорее, наоборот. Она заглотила в себя брошенный вызов, как питон глупого кролика.

— Вообще-то я не планирую умирать в ближайшее время. Спасибо, что согласилась меня защищать, — обратилась она к шатенке, и тут же перевела взгляд на Альфу, — Я останусь здесь столько, сколько понадобится.

— Вот и умница, — пробормотал Альфа. Межбровная морщинка разгладилась, он успокоился, и продолжил завтракать, как ни в чем ни бывало. Теперь у этих двоих снова появилась общая тема, в которой Лера ничего не понимала. Они обсуждали, какую технику лучше использовать при защите, какая сигнализация стоит в доме, и как связаться друг с другом в случае возникновения проблем.

Лера ощутила себя дорогим и очень хрупким музейным экспонатом, который необходимо оберегать от вандалов. Интересоваться при этом мнением самого экспоната совершенно не требуется.

Она еле-еле доела вторую оладушку, выпила кофе, хлебнула воды и, едва открыла посудомойку, чтобы сложить туда грязную после себя посуду, как ее остановил Альфа:

— Не стоит. Здесь есть люди, которым хорошо платят за уборку.

— Но я помочь хочу, мне не трудно…

— Нет, — он холодно качнул головой. — Не мешай другим выполнять их работу.

Как обидно прозвучали эти слова! Будто Лера — ни на что не годная, кроме как мешать другим и висеть обузой на чужих шеях.

Девушка молча кивнула, с трудом сдерживая слезы, и помчалась в спальню, в которой она провела ночь. Сейчас она закроется в ванной и выплачет свой стресс, весь до последней слезинки!

Но стоило ей забежать в комнату, как она поняла, что уединиться здесь не получится. Вера Анатольевна орудовала тут шумным, навороченным пылесосом. Дверь в ванную была открыта, на кафельном полу расположились ведро с водой и швабра. Женщина рассеянно улыбнулась Лере и спокойно продолжила уборку.

Девушка натянула в ответ кривую улыбку, и бросилась по коридору в поисках выхода. Она металась по дому, как угорелая, ей необходимо было срочно найти подходящее место, чтобы побыть одной, поплакать, помолчать и прийти в себя. Укромного закутка не находилось. То на комнаты без дверей натыкалась, то на закрытые двери.

На одном из коридорных поворотов она случайно врезалась в мужчину. Оторопев в первый миг, они молча разглядывали друг друга. Мужчина был среднего роста, крепко сбитый, с высокими скулами и смеющимися, серыми глазами. Он бесцеремонно схватил ее за плечи и выразительно произнес:

— Нихенасе! Что за красавицы тут бегают! Надо почаще ночевать у Альфы!

— Дистанцию соблюдай! — раздался рык за спиной у Валерии.

Она вздрогнула и оглянулась. Альфа! Разумеется, кто же еще может в два слова вложить столько непререкаемой, вибрирующей силы!

Чужие пальцы послушно соскочили с обнаженных плеч.

— Я не знал, что она твоя…

— Тема закрыта, — перебил его хозяин дома, взглянул на часы и добавил, — Через час встречаемся в кабинете.

— Принято, — и обладатель уже не смеющихся, серых глаз оперативно ретировался из коридора.

Как только они остались вдвоем, Лера преодолела желание исчезнуть из вида, глупо метаться по закуткам большого дома и спросила:

— Где я могу побыть одна?

Альфа протянул ей руку, и она, как заколдованная, вложила в его теплую ладонь свои дрожащие пальцы. Он нежно сжал их своими, никуда не торопясь.

— Какой превосходный средневековый обычай — целовать кончики пальцев своей дамы, — он небрежно наклонился и поцеловал ей чувствительный и все еще чуть вспухший кончик мизинца, неотрывно при этом наблюдая за ее глазами, от чего тело пронзил двойной разряд желания, а из губ врывался неожиданный вздох. Взгляд поплыл, растворился в его темных глазах, и она разозлилась на свою реакцию.

— Превосходный обычай, но глупый, — резко заявила девушка.

— Глупый?

— К чему дразнить себя и свою даму, когда дама не претендует на изыски? — она вырвала свою руку и отвернулась. — Так ты покажешь мне место, где можно уединиться?

Глава 24

Альфа увлек ее во двор, завернул в сад, засаженный неяркими клумбами и украшенный камнями в изящном, японском стиле.

Моросило. Во время завтрака небо задернулось тучами и принесло долгожданную прохладу. Через несколько минут они уже стояли в беседке, огороженной от сада белым, ажурным узором. В ее центре располагался небольшой камин, с вытяжкой прямо на крышу.

Лера уселась на скамейку, подбитую подушкой, и нетерпеливо пробормотала: «Спасибо!», имея в виду «До свидания!», но Альфа напрочь отказался читать между строк. Остался.

Сначала он укутал ее пледом из кашмира, лежащим тут же, на сидении. (Спасибо, очень кстати!) Затем не спеша, со знанием дела разжег камин. (Тут вообще прямо в яблочко попал!)

Поначалу хотелось уколоть его же шпилькой: не опечалит ли хозяин хорошо оплачиваемый персонал своим трудом. Но он так естественно вписался в садовый пейзаж, что Лера невольно им залюбовалась и желание его оттолкнуть, уязвив, растворилось в красоте текущего момента. Она с детства любила созерцать игривые языки пламени. К тому же, скупые, мужские движения, лишенные суеты, расслабляли не хуже медитации.

Когда поленья уютно трещали в камине, и помогать им больше не требовалось, Альфа уселся рядом. Эта внезапная близость должна была насторожить, но в его присутствие напряжение мгновенно сменялось эйфорией, а глупый, ничем не оправданный восторг напряжением. Устав от эмоциональных качелей, Лера всего пару минут назад окончательно расслабилась и теперь беззаботно наслаждалась происходящим.

Вдруг позади что-то негромко бухнуло. Факт наличия яблонь вокруг беседки и созревших ранних сортов почему-то не соединился со звуком.

Резкий шум на фоне недавних неприятностей мигом выбил из дзена и наполнил паникой с головы до пят. На нас напали? Атакуют? Что делать?

Лера задрожав мгновенно прильнула к Альфе, инстинктивно ища у него защиты, а дальше будто лавина покатилась с горы, с каждой секундой набирая обороты.

Прикосновение к его горячей коже, взгляд в его расширенные зрачки под громкий стук сердца. Он развернулся к ней всем телом, обхватил широкими ладонями лицо, и всмотрелся в глаза. Леру неодолимо повлекло к нему или он к себе притянул, — этого в памяти не осталось, но однозначно врезалось в подкорку, как при соприкосновении с его губами все тело пронзил сладкий ток удовольствия.

От поцелуя мир вокруг завертелся, растворился и исчез. И мысли тоже исчезли, и возражения потерялись в его сухих губах, колючих щеках и горячих ладонях, прижимавших к себе ее затылок. Жадно и нежно, быстро и неспешно, сильно и бережно — поцелуй захватил, как танец, чувственный и стирающий грани дозволенного.

Счастье от его близости, молнии по телу от жара его кожи сменились волнами голодного блаженства, и Лера ощутила отчаянную жажду продолжения.

Она застонала от блаженства, губами скользя по его шее, ощущая на висках и скулах его жаркие касания, обхватила бедрами торс и прижалась к нему всем телом, вдыхая пряный аромат, сейчас чуть разбавленный дымом. Одной рукой он гладил ее спину, жгучими, бессвязными линиями рисуя на коже магическую печать, словно закрепляя на нее свои права. А другой вцепился в затылок, будто боясь даже на миг потерять с ней контакт.

Вдруг в их хрупкий, сокровенный мир грубо ворвалась мелодия рингтона. Острыми концами нот зацепила и сорвала в реальность с небес. Наглыми звуками заземлила, сдувая налет особенного, нежного чуда.

Лера не сразу пришла в себя. Отстранилась от него, как только почувствовала, что хватка рук ослабла. Вгляделась в его глаза. Темные, жадные, с утонувшими в черноте и отсветах пламени зрачками…

— Тебе звонят, — она еле шевелила непослушными, горящими губами.

— Пусть, — он так и не оторвал от нее взгляда в угоду звонившему. Скользнул подушечками пальцев по щеке и замер, откровенно ею любуясь. "Остановись, мгновенье!"

Несколько лет назад, еще в бытность студенткой, сокурсницы затащили ее в клуб. Пригласивший ее на танец парень, полез к девушке с нежностями. Там и состоялся первый Лерин поцелуй, ничего в ней тогда не вызвавший, кроме крайнего изумления. Что в этом странном ритуале, в противоестественном обмене телесными жидкостями находят другие? Почему пищат от восторга и стремятся пережить это вновь и вновь? Ей тогда показалось, что остаться старой девой на всю жизнь — легко… И даже, наверно, желаемо. И сколько Богдана не твердила про замужество и про внуков, все было без толку.

Сегодняшний опыт, пожалуй, накрест перечеркнул ее прежние планы. А он? Что почувствовал он?

Неожиданно девушка ощутила себя уязвимой. Защитный панцирь слетел с кожи вместе с первым, настоящим поцелуем. Обнаженная и ранимая она отдана на милость победителю… Страшно это — вот так зависеть от кого-то незнакомого. Что вообще ей известно об Иване Альфаирове?

Потерял сестру и вышел на тропу войны. Спасал ее несколько раз — понимал, что через Леру он сможет отомстить за Ирину. Но это все не повод верить ему, как мужчине. Скорее, причина восхищаться его целеустремленностью.

Между ними повисла густая, звенящая тишина. Напряженный, неотрывный взгляд глаза в глаза. Но даже сейчас, сквозь всполохи сомнений Леру неодолимо потянуло к нему. Магия какая-то необъяснимая!

Альфа прервал вдруг молчание, хрипло произнес:

— Ты охренительная. Ты моя теперь. Только моя, поняла? — небрежный поцелуй под аккомпанемент неожиданных слов совсем огорошил.

Хотелось утонуть в море нахлынувшей нежности, но здравый смысл совсем не к месту взывал не торопиться, с чувствами повременить.

К счастью, он оторвал от нее изучающий, жадный взгляд, не хило сводящий с ума, вытянул из кармана умоляющий о внимании телефон и кому-то написал сообщение.

Глава 25

Опять обхватил покрепче за талию, и, хотя его близость заряжала чуть ли не щенячьим упоением, одновременно девушку грызла тревога:

— Тебе скоро придется уйти?

— Слишком скоро, аж злость берет!

Сталь его взгляда скользнула по касательной, царапнув и Лерины глаза, и она удивилась:

— Злость на меня?

— Глупышка. Есть у нас один общий злодей. О нем говорю.

Нахмурился на этой фразе. Девушка не удержалась, кончиком указательного пальца прошлась по морщинке, пытаясь выровнять, и ведь получилось! Лицо разгладилось, из темных глаз исчезла жесткость, заплясали пытливые огоньки.

Теперь он пожелал узнать, что происходило после похищения, и Лера изложила все, как на духу. Немного подумав, она призналась даже в том, что подозревала его в работе на Ваграма. (Правильно, пока человека не изучила, никогда ему не доверяй!)

Когда речь зашла о пытках, Лера не стала вдаваться в подробности. Учитывая провалы в памяти, объсняться было бы тяжело. Лишь сказала, что болючими иголками ей отомстили за болтливость. И снова в глазах Альфы мелькнула сталь — заточенная и смертоностная для врагов. Он взял ее пальцы, осмотрел со всех сторон опухшие места уколов, и покачал в задумчивости головой.

— Сова запишет тебя на мед осмотр… И не спорь!

— Кто она? Твоя Сова… — не утерпела девушка. Альфа говорил о ней без малейших колебаний, как о своем продолжении, как о части себя — правой руке, к примеру.

— Ты моя, а она нет, — поправил он Леру, и шершавой подушечкой пальца легонько дотронулся до лба. — Используй слова аккуратней.

"То же самое можно и о тебе сказать. Используй слова аккуратней, ведь одним поцелуем ты меня своей не сделал!" Девушка осторожно сняла с лица палец, вместе с прядью упавших волос и снова заглянула в его глаза:

— Уходишь от ответа… Я же не золотая рыбка, помню свой изначальный вопрос. Откуда она в твоей жизни? Не говори, что вы вместе воевали. Я плохо разбираюсь в военных, но точно знаю: в нашем спецназе женщины не водятся.

— Водятся, но так… Ничего серьезного. Мужикам не ровня.

— Если она «ничего серьезного», то почему ты доверил меня ей охранять?

— Разве я говорил, что она из нашего спецназа? — усмехнулся он, блеснув хитро зубами.

— То есть… Она иностранка?

— И да, и нет. Сама у нее спроси. Если захочет — расскажет, — и, наверно, чтобы смягчить свою уклончивость, губами прошелся по шее. Нежным, колючим немного касанием. Но так не хотелось поддаваться, упиваясь его близостью, что Лера не позволила отвлечь себя этой приятностью.

— Откуда ты родом? Случайно не с Юга?

— С Юга.

— А я все думала, откуда в тебе патриархальные замашки… Я слышала, у южан такие.

Глубокомысленный кивок и насмешливые огоньки в глазах:

— Любопытное наблюдение… Патриархальные замашки у южан… с питерского Юга!

Лера не успела возмутиться — опять помешал рингтон. На сей раз Альфа лишь мимоходом дотронулся до ее губ, поднялся со скамьи (Вот теперь мне правда пора!), укутал Леру давно упавшим с плеч пледом и отправился в сторону дома. Обернулся и на прощанье опять поддел:

— Не скучай тут без меня! И во всем слушай тетю Сову.

На этих словах захотелось в него чем-нибудь запустить, той же полешкой, к примеру, и Лера переплела пальцы от греха подальше.

Неужели Альфа, умный, адекватный мужчина, не понимает, как к нему относится эта его Сова?! Или понимает все, но плюет с высокой колокольни?

Считает, раз для него долг и честь важнее каких-то мимолетных эмоций, то и у других служивых также?

С одногруппницами и приятельницами Лера обычно общалась по-простому. Ее такта и доброжелательности всегда хватало на то, чтобы наладить контат. Но как взаимодействовать с той, у кого вместо легкомысленной наплечной сумочки — пистолет в кобуре, а вместо общей темы для экзамена — симпатия к одному мужчине?

Девушка вздохнула. Вот незадача…

Эта самая незадача — помяни черта, ага! — тут же материализовалась в проеме беседки. Никакой симпатии в умных, карих глазах, разумеется, не значилось. Ровно наоборот. Дина выдавила из себя деревянным голосом фразу:

— Альфа велел тебе тряпок купить и на медосмотр свозить. Готова ехать?

И в таком насквозь фальшивом тоне ей теперь придется общаться ближайшие дни? Балансировать между напускной вежливостью и неприязнью? Лера не удержалась, спросила в лоб:

— Зачем ты согласилась меня охранять, если я тебе так противна?

— Есть причина. Но тебя она не касается, — отрезала фурия, несговорчиво махнув шикарным хвостом.

— Ради Альфы? Готова его девушку оберегать, лишь бы ему приятное сделать?

Сова опустила взгляд, засунула руки в карманы брюк. Постояла немного, носком ботинка ковыряя щебенку. Вопрос задел ее за живое — она, наверно, сейчас старалась изо всех сил не убить свою подопечную. Потом процедила сквозь зубы:

— На данный момент ты ему никто. Яркая мишура, которую скоро сдует ветер. Это раз. Он ценит преданность и постоянство, и во мне они есть. Это два. Ты — еще одна моя ступенька к нему. Это три. На тебя саму мне глубоко начхать. Это четыре. Скажешь ему хоть слово из нашего разговора — в плен брать не буду. Это пять. А теперь булки подняла и топай за мной на выход.

На этих словах Сова развернулась и, не оглядываясь, зашагала в сторону дома.

«Он меня целовал только что, распаленный до одури, а тебя даже по имени отказывается называть. Это тебе и раз, и два, и три, и четыре, и пять.»

Впрочем, эти веские доводы пришлось оставить при себе. Очень уж неравны силы в споре, когда у одного из оппонентов огнестрельное оружие на бедре, а у другого — декоративный ремешок для джинсов.

Девушка вздохнула и поплелась следом за своей охраной.

И все же… Не до конца ей в спецназе мозги отшибли! До пяти считать не разучилась!

Глава 26

Больше часа ехали в БМВ по тряской дороге. Когда, наконец, они влились в плотный питерский поток, и Лера увидела характерный для мегаполиса пейзаж из серых коробок и огромных рекламных баннеров, она чуть не запищала от восторга — так соскучилась по благам цивилизации. Милые сердцу торговые центры, СПА, парикмахерские, салоны красоты, кофейни… Видимо, ее подноготная отразилась в глазах, раз Сова все мигом поняла и не преминула уколоть:

— Что, без педикюра не жизнь?

— Вижу, ты в теме, — пожала плечами девушка ей в тон, и дальнейшее пребывание в машине протекало в молчании.

Сначала они припарковались у красивого, двухэтажного здания, оказавшегося частной клиникой. Лера сдавала анализы улыбчивой девушке в бирюзовой форме, пока Сова делала вид, что читает рядом журнальчик. Каждый раз, правда, забавно напрягалась при виде приближающихся к пациентке шприцов.

Впрочем, надо отдать должное, та умела становиться невидимой. Перед выходом из дома спрятала свой наган под плотной, стильной рубахой и отлично вписалась в образ модной, столичной штучки, в обществе подруги отправившейся на прогулку.

Так органично они смотрелись вместе, что на парковке к ним даже обратились два худосочных любителя пикапа с предложением познакомиться. Но тут же отступили, нарвавшись на обжигающий неприязнью карий взгляд. Как же отличался этот взгляд от того, которым Сова поедала утром Альфу!

После мед осмотра настало время шопинга в огромном торговом центре. Поначалу хотелось выбрать себе что-нибудь попроще, но Сова с каменным лицом настояла на дорогих магазинах. Видимо, она следовала поступившим от Альфы четким инструкциям. Когда спорить надоело, когда стало понятно, что этот цербер на компросмиссы идти не умеет, Лера сдалась и отправилась сорить чужими деньгами.

Купила себе белье на смену, парочку джинсов, футболки, джемпер, куртку потеплее, босоножки и пару кроссовок. Расплачивалась за ее вещи Сова, хотя, в конечном итоге, деньги ушли с карты Ивана Альфаирова. Лера мельком успела прочитать золоченые буквы на банковском пластике.

После покупки обуви девушка просигналила своей тени, что шоппинг закончен, и они направились на выход.

По дороге им попался охотничий магазин, и Лера, ни капли не раздумывая, шагнула внутрь. Очень уж хотелось себе нож присмотреть! Времена нынче неспокойные, опасные…

Лерина сопровождающая заплатила за выбранный товар и последовала за ней наружу. Ничего не спросила и даже не издевалась. Странно.

За несколько часов Сова не проронила в ее сторону ни одного слова с поддевкой, и Лера настолько расслабилась, что начала воспринимать амазонку как союзницу. Неразговорчивую, вредную местами, но все же действующую на ее стороне.

По приезде домой она отнесла покупки в спальню, где сегодня провела ночь. Неуверенно разложила новые вещи на свободной полке и задумалась.

Надо же, какая ирония… Она всегда неодобрительно относилась к нахрапистым барышням, к месту и не к месту подгонявшим отношения. Которые свою зубную щетку оставляли на территории парня, своей одеждой метили чужие полки. А теперь вот сама пошла танцевать по чужим граблям.

Вторгаться в чужое пространство, — а комната, совершенно очевидно, принадлежало Альфе, — было ужасно неловко, но куда еще устроиться, она не имела ни малейшего понятия. Спросить об этом собиралась, но не успела, в итоге.

Ничего. Вернется хозяин — и Лера выяснит, осталась ли здесь свободная гостевая комната.

Девушка переоделась в обновки, накинула поверх топа кремовый джемпер, — становилось все прохладнее, — и отправилась на кухню. Ожидалось, что весь день девушки проведут в Питере, поэтому Вера Анатольевна получила незапланированный выходной. Однако оперативно проведенный шоппинг позволил вернуться раньше намеченного.

В холодильнике со вчерашнего дня оставалась еда, но есть не хотелось, разве что пить. Лера подумала секунду и достала упаковку молока.

— А где сейчас Альфа? — поинтересовалась она, услышав за спиной еле слышные шаги.

Ее тень неотрывно следовала позади, что и радовало, и раздражало одновременно. Ведь с одной стороны, амазонка оказалась ответственной телохранительницей, что хорошо. А с другой стороны, находиться постоянно в недружелюбной компании выглядело сомнительным удовольствием.

— Я это знаю, а ты нет. Сечешь, почему? — отозвалась Сова ровным голосом.

— Потому что он спешил и не успел мне рассказать?

— Потому что ты слабое звено. Если попадешь в руки к противнику, выложишь все, как на духу. Так что на вопросы об Альфе ответов не будет.

— Это он сказал или ты так решила?

— Это голос здравого смысла, детка.

— Ладно, — девушка небрежно пожала плечами, стараясь не заводиться по поводу снисходительного "детка". — Не хочешь об Альфе, тогда давай поговорим о тебе. Где ты служила?

Сова нежно улыбнулась и… выразительно показала своей подопечной кукиш.

Обида захлестнула с ног до головы, окончательно отбив желание налаживать отношения с грубиянкой.

Лера фыркнула и налила себе молока, но случайно выронила на пол крышку от упаковки. Нагнулась ее подобрать, как вдруг раздался звук разбитого стекла, неизвестные металлические предметы шлепнулись на паркет, угрожающе зашипели и бурно задымились.

Она услышала глухой возглас: «Не дыши, млять!», и чуть не лишилась руки, когда Сова со всей дури рванула ее за запястье. Амазонка тащила к выходу, плотно приткнув к лицу полотенце.

Очутившись в гараже, услышав звук захлопнутой двери, Лера прижалась к бетонной стене, пытаясь отдышаться и вслушиваясь в тишину.

У девушки внезапно закружилась голова, и она схватилась за машину, чтобы не упасть. Открыла дверцу, собираясь устроиться на сидение. Казалось, самый разумный план — запрыгнуть в машину и, дав газу, помчаться к свободе.

Но Сова вопреки всякой логике приказала передвигать вместе с ней массивный стеллаж с инструментами. Ничего не понимая, едва преодолевая головокружение, девушка беспрекословно подчинилась.

На миг подумалось, что они строят бессмысленную для этой ситуации баррикаду, но нет. Под тяжелым, как гора стеллажом обнаружился металлический люк.

Вы серьезно? Кто строит погреб в современном коттедже? Ну, если только винный… Но зачем им винный погреб? От врагов бутылками отбиваться?

Сова откинула крышку люка, достала откуда-то два налобных фонарика. Нацепила один Лере, больно шмякнув ее по лбу широкой резинкой, — специально что ли в знак особой «приязни»? — второй пристроила себе на голову. Метнулась к выходу на кухню, отодрала плинтус и поколдовала с проводами под дверью.

Затем с довольным лицом подбежала к дырке в полу и, указав туда, заявила:

— Этот земляной лаз выведет нас в укромное место. Иди первая.

Глава 27

При одном взгляде на узкую подземную кишку сперло дыхание. Клаустрофобией девушка не страдала, но эта дырка выглядела откровенной могилой. Залезешь туда — и встретишь сто способов умереть.

Может, воздуха не хватит. Может, где-нибудь впереди дождь размыл землю и произошел обвал. Еще хуже, если он случится во время перехода… то есть перелаза. Представив себя погребенной заживо, у Леры выступила холодная испарина на лбу и она возмутилась:

— Я не крот тебе под землей ползать! Давай на машине от них! У нее мощный движок… Я видела, как она с нуля разгоняется!

— Единственный выезд к шоссе наверняка перекрыт. Противников больше, и они хорошо подготовлены. Уйти по лазу в лес — наш единственный выход.

— Откуда ты знаешь про перекрытый выезд? Ты даже не пыталась!

— Нельзя недооценивать врага. Иначе ты уже проиграл.

— Ладно, — Лера взглянула в черное жерло в полу и поморщилась. — Но… Ты первая.

— Согласна. При одном условии. Если за нами бросятся в лаз, замыкающему придется отстреливаться. Сумеешь не попасть себе в пятку? — она протянула на открытой ладони пистолет.

Лера широко раскрыла глаза и покачала головой. Ее максимум — попытаться лягнуть догонявшего по носу, какое «отстреливаться»?

Сова подошла поближе и пытливо заглянула в лицо. В карих глазах царило ледяное спокойствие, а в Лере бурлила паника, грозясь выплеснуться наружу в виде истерики.

— Слушай, Давыдова. Не веришь мне, поверь Альфе. Он выбрал меня для твоей охраны, потому что я одна из лучших. Я обучена верно оценивать ситуацию и делать правильные выводы. А еще знаешь почему?

— П-п-почему? — от страха зубы вдруг принялись отбивать чечетку.

— Потому что я женщина. Он не захотел тебя доверить мужику, сечешь?

Лера непонимающе мотнула головой. Мужики, женщины — какая разница? Их убить пытаются, а они тут стоят и обсуждают гендерную тематику!

— Ты ему важна, Давыдова. Нереально важна. Так что не мешай мне больше себя спасать. Ладно?

После этой фразы, произнесенной почти умоляющим тоном, почему-то все стало на свои места. Раз она, Валерия Давыдова, важна Альфе, значит и Сове каким-то образом тоже важна.

Лера не смогла бы объяснить причину внезапно возникшего к своей защитнице доверия, но оно совершенно необъяснимым образом появилось буквально из ниоткуда.

Девушка кивнула, сжала кулачки и решительно бросилась в лаз головой вперед, отчаянно умоляя узкую дырку не сужаться, не обсыпаться — словом, проявить себя молодцом и вывести их обоих под прикрытие леса.

Перебирая ногами, руками и часто дыша, — сразу показалось, воздуха перестало хватать! — двинулась вперед. Минут через пять позади раздался взрыв и Лера вскрикнула, вздрогнув всем телом:

— Что это было?

— У Альфы больше нет гаража. И от столовой мало что осталось.

Слова Совы таили в себе и другой смысл. Они означали, что выход остался только впереди. Но думать об этом не стоило. Ох, не стоило…

Лера вытерла пот и землю со лба, и, заставив себя ускориться, поползла дальше. Лаз был довольно широкий. Она передвигалась на четвереньках, время от времени утыкаясь спиной в земляной потолок.

По ее ощущениям, они провели под землей уже больше получаса, но за эти пол часа она поняла, как у людей рождаются фобии.

Черт! Если… Нет, когда они выберутся из этой заварушки, ей придется саму себя восстанавливать трансами. А ведь еще пару месяцев назад она так гордилась своей здоровой, сильной психикой!

Вскоре Лера заметила, что дорога начинает подниматься. Отлично. Через несколько метров она, наконец, увидела клочок светлого фона над головой, и от радости чуть не закричала. Мы смогли! Мы сделали это! Урра!

Вылезла наружу, чувствуя себя героиней. Как чудесно снова вдохнуть полной грудью! Ведь воздуха на поверхности полным-полно — хватит на миллион миллиардов вдохов и выдохов!

Внезапно ее взгляд упал на измазанный землей новенький джемпер, глухие джунгли вокруг, на Сову с серьезной миной выскочившей из лаза, и она поняла, что чудесного мало. Куда им теперь податься?

Дом Альфы располагался не то, что обособленно от населенных пунктов, а, считай, в глухомани стоял! До шоссе топать несколько часов. А потом куда? Ловить попутки до Питера? А если им машины противника встретятся, тогда что? И вообще, кто из здравомыслящих, адекватных людей в наши дни остановится, чтобы подобрать двух грязных, растрепанных девушек? Салон свой марать…

Все это пронеслось в голове одной строкой, пока Сова отряхивалась от земли. Потом амазонка взяла в руки ситуацию и необходимость искать выход из безвыходной ситуации на время отпала.

— За мной! — бросила Сова уверенно и зашагала по кустарниковым дебрям, куда-то вглубь леса. Ее подопечная двинулась следом, опять поддаваясь смутным сомнениям.

О чем она думала, когда поверила женщине, как кошка влюбленной в Альфу? Заведет в лесную глушь, «потеряет» — и даже убивать не придется. Беспомощная Лера сама преставится от переохлаждения, обезвоживания и лесных обитателей. Минус соперница, чем не выход?

К тому же… Было еще кое-что. Непонятное.

— Как они нас нашли? — девушка с трудом сохранила нейтральный тон на этом вопросе.

— По маячку, Давыдова. Есть такое устройство, которое отслеживает…

— Я знаю, что такое маячок. Куда они его подложили?

— Точно мы этого не узнаем. В одежду тебе вшить могли. Или в обувь.

— Но когда это случилось? Я заснула, конечно, но я бы заметила…

— Ты, Давыдова, что-нибудь в том доме пила? Ела?

— Да. И что?

— И то! — передразнила хвостатая вредина. — Наелась заодно снотворного, значит. От правильной дозы ты бы даже слона на себе не заметила. Хорошо, что переоделась. А то бы пришлось тебя раздеть и разуть.

Лера поежилась на этой мысли и пониже натянула рукава джемпера. Потом вспомнила про свой кулончик. Украшение настолько с ней сроднилось, что воспринималось, как часть тела. Она открыла кулончик, осмотрела, но ничего подозрительного не заметила. Мысль о маячке казалась ей запредельно абсурдной и, заглянув в глаза Богданы, она поняла, почему.

— Как они поняли, что мне надо маячок ставить? Я же была полностью в их власти, без пяти минут труп…

— Наконец-то, Давыдова, ты задала стоящий вопрос! Развернутый ответ потянет на миллион баксов. Я его пока не имею. Пока.

По мере того, как они говорили, кончилась полоса редких деревьев и начались настоящие джунгли. Заросли кустов, валежник, бурелом, разлапистые ели, тыкающие колючими ветками прямо в лицо… Ночной кошмар городского жителя!

— Куда мы? — буркнула Лера подозрительно. Неужели и правда Сова заведет ее в чащобу и потеряет?

— К схрону.

— Какому хрону?

— Схрон. Там запас продовольствия, одежды и оружия.

— Зачем мы туда? Может, лучше понаблюдаем за домом? Дождемся, пока нападавшие оттуда уберутся, вернемся и свяжемся с Альфой?

Глава 28

Сова опять подошла поближе и, неласково поблескивая глазами, заявила:

— Не думала, что кому-нибудь это скажу своей протеже, но… Вырубить тебя и таскать на себе легче, чем каждый раз уговаривать. Если продолжишь возражать, я не удержусь от соблазна облегчить себе работу.

Развернулась и направилась в сторону кучковато росших березок. Лера вздохнула и поплелась за телохранительницей по неровной поверхности. Приходилось идти, как цапля задирая ноги, перешагивая ветки и кочки. И оставаться все время начеку, чтобы неожиданно хлестнувшая ветка не попала в глаза. Это вам не исполненная созерцания прогулка по парковой дорожке!

Совсем скоро, уже метров через двести она ощутила нешуточную усталость и начала отставать от впереди идущей. Сова и не думала замедляться, поэтому с каждым шагом отдалялась все больше, пока и вовсе не скрылась из виду.

Можно было бы ее позвать и, наверно, нужно, но гордость не позволяла. Лера сделала несколько шагов по инерции и огляделась — вокруг не души. Птицы не поют, тишина. Не слышно и намека, где ломаются сучки под чужими ногами.

Девушка подавила подступающую к горлу панику. Не могла Сова ее бросить! Профессионалы так не делают! Военных ведь в принципе обучают беречь гражданских и все такое, а тем более телохранителей…

Но кто же знает эту заразу, где кончается у нее профессионализм и начинается влюбленная стервозность.

Произнесла негромко и отчетливо:

— Ну что? Показала, что ты круче и выносливее меня? Можешь теперь вернуться…

Последние слова прозвучали совсем жалко и утонули в тишине.

Бедная, беспомощная девочка в глухой чащобе взывает о помощи. Опять преодолела в себе желание расплакаться, прислушалась. Через некоторое время ей показалось, в отдалении где-то треснула ветка и она направилась в ту сторону, умоляя Вселенную, чтобы это оказалась Сова, а не голодный медведь. Аккуратно переступая кочки, пошла на звук.

Вскоре чащоба закончилась, деревья здесь поредели и плавно перетекли в поляну, на которой она разглядела знакомую черную футболку. Дина сидела на корточках и сосредоточенно ковырялась в земле. Казалось, она даже не заметила приближения своей подопечной. Но это, конечно, только иллюзия. Амазонка все видела, все слышала, но продолжила заниматься своим делом.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Лера, разглядывая узкую, но довольно глубокую ямку, и тоже присела на корточки.

— Воду нам добываю. Ты слишком быстро меня нашла. На звук пошла?

— Слишком быстро, говоришь… — Лера нахмурилась. — А ты не боялась, что я потеряюсь?

— Нет.

— Слушай… Вода — это прекрасно. Но, может, нам стоит связаться с Альфой? Он должен знать…

— Дуру из меня не делай! — процедила сердито Сова. — Будто я сама не догадалась! Нападавшие притащили с собой мощную глушилку. Из дома дозвониться не получилось, а здесь, в лесу сигнал не ловится. Выкрутимся своими силами, не страдай ерундой.

— А как же твой схрон? Там нет воды?

— Зачем запасать воду, когда ее здесь полно? Пол часа — и вода заполнит яму. Ее можно будет пить, пропустив через фильтр. Фильтр в схроне есть.

— А где схрон?

— В метре от тебя. Начинай копать, кстати. А то ж я не собираюсь всю работу делать за нас двоих!

Девушка оглянулась и в нужном диаметре от нее ничего похожего на схрон не увидела. Травка торчала из дерна, как и полагается, — ничего необычного. Разве что… Росла здесь тоненькая березка. Наверно, рядом с ней закопано — должен же быть хоть какой-то ориентир. Вопросительно взглянула на Сову, но та пожала плечами — мол, думай сама.

Она попросила одолжить нож — свой, спрятанный под одеждой, об землю тупить не хотелось. Сорвала дерн, окончательно похоронив в нем чистые, аккуратные ногти, и, стараясь не сильно бередить ранки, принялась рыть землю.

Вскоре нож уткнулся в дерево. Лера стряхнула землю с твердой поверхности брусков, вытянула парочку деревяшек наружу и обнаружила под ними полое пространство.

Там прятались набитые чем-то пакеты для строительного мусора. Но самое интересную часть Сова тут же присвоила себе: подошла, бесцеремонно отодвинула Леру в сторону и извлекла пакеты наружу.

Лера через это действие ощутила как никогда, что у нее отняли жизнь. Теперь она проживает чужую. Из городского уюта перенеслась в незнамо что. Выживание в лесу, схроны какие-то, ямки… Она возмутилась:

— Зачем такие сложности? Если бы мы пошли в сторону шоссе, то через пару часов добрались бы до дороги, словили попутку, позвонили Альфе… Он бы нас выручил. И ничего бы рыть не пришлось!

— Вот в этом мое преимущество перед тобой, — заявила Сова, развязывая пакет. — Ты рассуждаешь, как беспомощная амеба, для которой единственный способ выжить — получить помощь извне. А я просчитываю, как решить текущие проблемы, не доводя их до крайности, себя до обезвоживания, и не напрягая при этом Альфу. Разницу сечешь?

Тут уж Лера не сдержалась, съязвила:

— Раз ты такая сильная, независимая и заботливая женщина, почему вы с Альфой до сих пор не женаты?

— Слепота лечится, не волнуйся, — пробормотала она, извлекая непонятный предмет из пакета. — Время все расставит по своим местам и покажет нас в истинном свете… Фильтр готов. Пьем воду, берем все необходимое, и двигаем к шоссе.

Глава 29

Альфа вышел из главного офиса своей охранной фирмы злой, как черт. Адреналин вдарил по крови, не давая успокоиться.

Не прошло и суток с момента возвращения Леры, как Ваграм дал сдачу, ударив по бизнесу. Кто бы знал, что его загребущие московские руки так быстро дотянутся до Питера!

За последние двенадцать часов организовано одиннадцать вооруженных нападений по адресам клиентов. Почти по наезду в час — на рекорд идут красавцы! Откуда только список достали?

Придется теперь проводить внутреннее расследование, тормошить свой персонал, вместо того, чтобы фокусироваться на работе, которой дофига навалилось!

Самое паршивое — пять часов назад напали на богатый особняк, пока глава семейства был на работе. Мать с двумя детьми успели, к счастью, затаиться в особой комнате и отсиделись там до прихода Грина с его людьми. Вот только теперь детям светят психологи. Говорят, девочка от испуга заикаться стала. Твари!

Самое убыточное для репутации — ворвались в подоответственный ему банк. Унести ничего не успели — его люди успели вовремя, — но порядком напугали клиентов, размахивая оружием и стреляя в потолок.

Персонально Альфе тоже подгадили. Разгромили пару его квартир — но это фигня. Главное, мать успел вовремя спрятать! А вот по бизнесу жарить — это умно…

Такими темпами клиенты прочухают, что нападения не случайны, что вся эта вендетта направлена на хозяина охранной фирмы, и откажутся от его услуг. Черт его подери, этого Ваграма!

Альфа сел в джип, и резко тронулся с места. Включил Вивальди, пытаясь утихомирить роящиеся мысли.

Проклятый Ваграм! Хотелось его раздавить, извести, как отвратительного слизня, пожирающего на своем пути все, что ему, Альфе, дорого. Но хрена с два его пришлепнешь! Столько людей под себя подмял, столько чинуш приручил, что потянешь за ниточку и вытянутся вместе с ней многие люди у власти. Круговую поруку, — дьявол ее раздери! — никто еще не отменял.

После пожара, когда обнаружилась целая фабрика по производству меты, Альфа собственноручно проследил, чтобы УБН получил доказательства причастности Ваграма. Но ни хрена они до сих пор не сделали. Видно, и там сидят прикормленные люди.

Оставался единственный способ уложить на лопатки мерзоту — найти лично на него неопровержимый компромат, не связанный никак с чинушами.

Но как? Как доказать, что по его заказу Иру и ее любовника убили?

Главной уликой пока оставался Лысый. Однако он исчез, хитрый, скользкий палач, как сквозь землю провалился. Если бы только знать, что в момент вызволения Леры, этот гад прятался в том же доме! Все этажи перевернул бы вверх дном, но нашел суку! Сначала получил бы доказательства, вырвал признание любой ценой, а потом воздал бы ему должное — жизнь за жизнь!

Впрочем, что толку жалеть о прошлом и ворошить свои ошибки! Единственный смысл в неудаче — извлечь из нее урок.

Так что лучше готовься, Альфа, тщательнее собирай инфу к следующей операции!

Хотя ведь как тут лучше было готовиться, когда речь шла о его драгоценной Златовласке? Медлить было никак нельзя, пришлось во многом переть наобум. Главное — удалось ее вызволить живую и… почти невредимую. Воспоминание о ее истерзанных, тонких пальчиках спровоцировала новую волну ярости, и он сделал музыку погромче, стараясь изо всех сил сфокусироваться на дороге.

Сейчас Альфа направлялся в отдел кибер безопасности. Аккуратно останавливался на красный свет и подчеркнуто соблюдал все ПДД, — на таком драйве, как сейчас, легко допускаются непростительные ошибки.

Там его ждал Пашка — один из лучших айтишников, которых довелось только повстречать на своем веку. Тот играючи обходил любые виртуальные защиты, безукоризненно выстраивал свои и, что самое главное, всегда выходил сухим из воды.

Такого профи соблазняли многие крупные акулы, но Пашка сделал правильный выбор. Уж что-что, а о своих людях Альфа умел заботиться как следует, не только шкуру с них трясти! Эта репутация частенько играла ему на руку.

Альфа умело припарковался на единственное свободное место, пулей выскочил из джипа, стрелой взлетел на второй этаж новехонького здания и ворвался в кабинет к своему главному айтишнику.

Тот, как всегда деловито восседал в своем царстве экранов, проводочков и бесчисленных гаджетов. Прищурив глаза, пялился в экран сквозь очки и лениво возюкал мышкой худыми, длинными пальцами. Альфа встал у него за спиной и увидел на экране бесчисленные ряды цифр и значков. Ни хрена не разберешь в этой филькиной грамоте без перевода, а переводчик молчал… Наслаждался своей особенной, информационной властью. Резче, чем изначально планировал, Альфа рявкнул:

— Ну? Что нашел?

— Добрый день, Павел Владимирович. Как ваши дела? Как ваше здоровье? — не отрываясь от экрана, пропел хозяин кабинета.

— Так, не въехал. У тебя проблемы со здоровьем?

Эта новость прозвучала бы сейчас кардинально некстати! Болезнь главного хакера ставила жирный крест на возможности засадить Ваграма. Именно во избежание таких ситуаций его ключевые сотрудники проходили тщательный медосмотр два раза в год. Но никаких проблем у Пашки два месяца назад не выявили.

— Нет, с нелюбезным работодателем. Здоровье мое в порядке. Спасибо, что, наконец, поинтересовались.

— Слышь, когда нароешь мне нужную инфу, буду расшаркиваться с тобой и по поводу здоровья, и по поводу настроения. А пока что будь так любезен, не нуди и дай мне результат! — прорычал Альфа, еле сдерживаясь.

— Я бы желал, чтобы ваши обещанные расшаркивания распространилась еще и на внеочередной отпуск.

— Если добудешь нужные результаты, отправлю отдыхать на Бали, вымогатель! Доволен?

— Вы, Иван Григорьевич, как никто умеете мотивировать свой персонал. Разумеется, я доволен.

— И?

— Пока ничего. На господина Аванесяна спецы работают. Хорошая защита стоит, как я посмотрю. Но это дело времени, не переживайте. Там, где они учились, я преподавал.

— Зачем тогда меня звал?

— Как зачем? Я тут безвылазно уже какие сутки сижу… Про отпуск хотел поинтересоваться…

— По телефону нельзя было спросить? — Альфа в открытую рычал, даже не пытаясь себя обуздать. — Больше не по делу не отвлекать!

— НЕ по делу не буду, босс, — пообещал Пашка, честно поморгав и прижав руку к области сердца, и босс направился наружу, безуспешно пытаясь успокоиться. Пользуется своей незаменимостью зараза! Разберется с Ваграмом, придется вплотную строить собственный персонал. А кое-кому придется показать, что незаменимых работников нет.

Стоило ему выйти из здания, как смартфон опять пикнул от принятого сообщения.

На сей раз послание пришло от Угрюмого, к этому времени он уже должен был вернуться в коттедж.

Открыл сразу — как чувствовал, что это серьезно.

«На коттедж совершено нападение. Гараж взорван. Девчонки пропали. Наши действия?»

Глава 30

Лера из последних сил топала за своей мучительницей. Хотя день подходил к концу, солнце светило в полную силу. Рюкзак, вызволенный из схрона, ощутимо давил на плечи. В нем лежали сухпаек, чашка, жестянка для кипячения воды и аптечка. По диагонали ее туловище опоясывала скрученная в жгут плащ-палатка.

Вообще-то сам факт ее наличия порядком напрягал, ведь он означал вероятность ночевки в лесу, а проводить среди голодного комарья и слепней целую ночь ни за что не хотелось.

Конечно, обойдется без ужасных отеков, организм уже давно привык к слюне кусачих насекомых, — спасибо, жизнь в деревне! — но приятного все равно мало.

Поскорей бы попасть в город и найти прибежище для отдыха! Нормального, цивилизованного сна. На кровати с матрасом, под уютный шелест колес за окном.

Лера вздохнула и сердито растоптала сучок, об который только что споткнулась и чуть не упала. О боги! За что ей эта мясорубка?

Впереди идущая Сова не давала пощады — не сбавляла темп. Откуда только силы в ее теле берутся? Неожиданно от нее прозвучал вопрос:

— Значит, ты гипнотизировать умеешь?

— Да, — говорить не хотелось. Лера так устала, что даже языком с трудом ворочала!

— И что? С каждым твой гипноз работает?

— Нет.

— От каких это факторов зависит?

— Ты не делишься своими профессиональными секретами, почему я должна? — огрызнулась девушка.

— Справедливо, — послышалось в ответ, и конский хвост согласно кивнул. — Ладно, так и быть, отвечу на твой вопрос, а ты потом ответишь на мой.

Так как возражений не последовало, Сова продолжила:

— Ты спрашивала, где я служила. Отвечаю. В Израиле. И даже на второй вопрос отвечу, который, наверняка, возник. У меня двойное гражданство, так что я исполнила долг израильской гражданки. Теперь твоя очередь. От чего зависит, когда работает твой гипноз?

— Много факторов, но самый главный — индивидуальная гипнабельность. Хотя если человек стремится к гипнозу, при терапии, например, это всегда срабатывает.

— Меня в транс ввести сможешь?

— А ты сильно хочешь? — ляпнула девушка не подумав.

— Транс не хочу, зато не против размяться. Охота помериться ментальными ширинками. Спортивного интереса ради.

Лера застонала от безысходности, еле передвигая ногами. Ей то и дело попадались кочки и ветки, которые приходилось перешагивать, а делать это становилось все труднее и труднее. Она уже миллион раз запнулась и не меньше тыщи раз упала на ветки, обдирая руки в кровь.

Какие «ширинки»? Какие «размяться»?! Ей досталась в спутницы маньячка, не знающая жалости. Казалось, в той сидят две ипостаси. Одна оберегает в силу профессии, а другая издевается в силу ревности к Альфе. Отличить одну от другой становилось все труднее.

Вот сейчас, например. Амазонка ей разговором боевой дух поднять пытается или хочет унизить в профессиональном смысле? Хотя какая разница? Что бы ее не мотивировало, все мимо! Лучше бы уж молчала! Она тяжело выдохнула:

— Долго нам до шоссе?

— Такими темпами часа два. Сможешь ускориться? — этот вопрос, заданный на полном серьезе, отбил последнее желание шевелиться. Это как уставшую улитку подгонять, чтоб она от племенного жеребца не отставала! Лера замерла на секунду. Затем рухнула на мох и заявила:

— Все. Я кончилась. Если хочешь, можешь меня пристрелить, но я больше ни шага не сделаю!

— Заманчиво, но я пас. Патроны берегу, — в тон ответила мучительница. — Мы должны дойти до шоссе любой ценой! Соберись…

Наверно, она чуть не добавила «солдат!», но вовремя прикусила язык. Очнулась — перед ней не солдат, а уставшее, разбитое, истощенное до крайности существо.

Сова развернулась, осмотрелась неторопливо. Не известно, что она тут разглядела, но когда Лера услышала: «Ладно, на ночлег устроимся здесь», то чуть не захлопала в ладоши от радости.

Одна из девушек, — та самая, что все еще функционировала, — развела костер. Благо уже смеркалось — дым обещал не раскрывать противникам местоположение беглянок, если их все еще разыскивают.

Потом та же самая девушка с не растраченной до конца батарейкой добыла воды. Сварила невероятно вкусный можжевеловый чай и разделила подогретые мясные консервы и галеты. Когда они отужинали, если так можно назвать ковыряние галетами в консервах, Лера по настоянию Совы стащила с себя почерневшие кроссовки, носки, развесила их сушиться на вбитые рядом с костром самодельные шесты, и забралась в устроенную под плащ-палаткой узкую норку.

Ее попутчица рассучила рукава, превратив стильную рубаху почти в пижаму, теплую и уютную на вид. Затем пристроилась около костра и притихла. Обувь снимать не стала.

Э, так не пойдет! Конечно, куда приятнее одной ночевать на узком ложе, но если батарейку совсем не заряжать, то силы закончатся на самом интересном месте. Утром, например, когда настанет время идти к шоссе. Лера робко полюбопытствовала:

— А ты спать не собираешься?

— Нет.

— Слушай, ты, конечно, Терминатор и все такое… Но отдыхать все-таки надо!

Вместо ответа Леру окатили колючим, раздраженным взглядом. Мол, не тебе, о смертная, рассуждать о возможностях богини!

Ну да, и то правда… Куда ей судить? Это первая солдат Джейн, встреченная ею на жизненном пути.

Лера уткнулась головой в мох, разложенный на елочных ветках вместо матраса. Ей послышалось шуршание поверх плащ-палатки. Возникло ощущение, будто ткань осела под тяжестью, но сил на вопрос не хватило. Возможно, ей померещилось. А если нет… Так захотелось спать, что все остальное стало неважным. Она закрыла глаза и тут же отрубилась.

Очнулась от шорохов напоминающих возню. Рычание, хрип, резкие вдохи, треск веток, глухие удары. Она открыла глаза. Сплошная темень внутри убежища. Преодолевая страх, выглянула крадучись из-под палатки, и в угасающем свете костра разглядела захватывающую дух потасовку.

Двое одетых в темное фигур наседали на Сову. Та дралась быстрыми, резкими, но очень грациозными движениями, будто танцуя, ничуть не уступая противникам. В продолжении рук мелькал стальной блеск — ножной бой!

Уклоняясь от чужих ударов, каждый пытался нанести свой. Ничьи удары намеченных целей не достигали. Пока что счет равен, но долго ли выстоит одна женщина, пусть и обученная, против двух здоровенных мужиков?

Ох… Вдруг один из чужаков попал металлическим зубом в плечо Совы, и рукав светлой рубашки окрасился темным пятном, Она быстро перекинула нож с правой руки в левую, и продолжила драться. Если так пойдет, черт побери, их тут обоих скоро прикончат!

Больше думать не получилось. Мысли отключились под воздействием адреналина. Она стащила свои ножны с лодыжки и швырнула их в сторону, пытаясь звуком отвлечь врага. Когда все на миг отвернулись, выскочила из своего укрытия и метнула нож в одного из противников. Попала. В спину, кажется. Под лопаткой. А целилась в руку! Черт! Черт, черт, черт! Зачем ты дернулся вправо так не вовремя?!

Ее замутило. Показалось, твердь уходит из-под ног. Бухнулась на четвереньки и замерла, цепляясь за хрупкое равновесие. Расставила руки и ноги пошире, пытаясь не свалиться на бок.

Очутившись на траве, чуть ли не носом уткнулась в мертвую псину. Овчарка немецкая, умершая из-за колотой раны в боку. Собака нашла их, наверно, по запаху, и за это поплатилась.

Еще один труп… Сколько их было за последние дни. Два. Три. Больше?

"Богдана, миленькая, я не выдержу!" Она зажала рот рукой, чувствуя как подступает к горлу тошнота.

Раненый ею продолжил двигаться, но вяло, и через несколько движений он пропустил очередной молниеносный удар, после которого окончательно завалился на землю.

Другой тем временем в злом, упрямом угаре продолжал свой опасный танец, но Сове удалось и до него дотянуться ножом. Раз — и противник оседает, как в замедленной съемке. Два — и лежит на земле обездвиженный.

Дальнейшее происходило, как во сне.

Глава 31

Как только второй противник завалился на бок, Сова вслед за ним плавно опустилась на землю. Будто все ее силы официально закончились. Она сидела, подогнув под себя ноги, и тяжело дышала.

Лера доковыляла на подгибающихся конечностях до своей спасительницы, присела рядом. Вместо пафосных слов благодарности, саранчой лезущих на ум, всхлипнула и порывисто обняла.

Та не противилась, позволила себя стиснуть, но очень напряглась вся. Только когда девушка вздрогнула, Лера поняла, что случайно задела пораненое место. Черт! Как она могла забыть?!

Она кинулась к аптечке, хранящейся в ее рюкзаке. Извлекла оттуда перекись, бинт и подошла к пострадавшей. Та уже задрала себе рукав рубахи и рассматривала рану, из которой тонким ручейком сочилась кровь. Обработала перекисью и перевязала ее сама пострадавшая, одной рукой действуя с такой сноровкой, какой у Леры не наблюдалось и с двумя.

— Тебе надо в больницу скорей.

— Не надо. Артерии и вены не задеты, — Сова белыми, крепкими зубами разорвала бинт и протянула руку, мол, завяжи. — А ты молодец. Зачетно метаешь. Я думала, нож тебе только для самоуспокоения нужен. Сама-то как?

— Мутит до сих пор. До сегодняшнего дня я только в деревянные мишени ножи метала. Человека в первый раз убила.

Сова улыбнулась и устало прищурила глаза.

— Твоя рана его всего лишь замедлила. Технически его убила я.

— Это сильно утешает. Я не убила, всего лишь помогла его убить. Поэтому совесть меня не сожрет с потрохами, а только погрызет лениво на закуску.

Пока Сова собирала вещи, Лера бестолково ходила по пятам и пыталась сообразить, что делать. Набивалась помочь, но мысли при этом витали в другом измерении, и пользы от нее было мало.

Каждое воскресенье, насколько Лера помнила, Богдана надевала лучшее платье, покрывала волосы шифоновым платочком, наряжала приемную дочь, и они отправлялись в церквушку, расположенную на краю деревни.

Храм был деревянным, когда-то небесно-голубым. Со временем от покраски почти ничего не осталось. Купола однако сохранили свой блеск в первозданном виде, и в ясные дни торжественное сияние крестов можно было увидеть с любого конца деревни.

Батюшкой там служил отец Василий — худощавый, степенный старичок с серьезным лицом и добрыми, голубыми глазами. Люди говорили, он еще в молодости овдовел да так и не женился.

Он говорил с прихожанами простым, доступным языком, который особенно легко впитывался детской доверчивой душой. А главное, его наставления имели волшебное свойство всплывать из памяти в самый подходящий момент, как раз на пике очередного соблазна.

Особенно интересно он объяснял про обиды. Уж если Господь просил прощения за людей, Его убивавших, то неужто нам, грешникам, не простить человека, своровавшего на огороде картошку?

Помнится, он частенько говорил и про десять заповедей. Каждую разжевывал на примерах, кроме разве что «не убий». Казалось бы, там и так все ясно. Не лишай человека жизни. Точка. К чему уточнять, как именно этого не делать… И все же сейчас девушка готова была бы все, что угодно отдать, лишь бы встретиться с батюшкой и поговорить про сегодняшнюю ночь в контексте "не убий". Как теперь жить?

В то время, как Лера бродила по моховым кочкам, тихонько что-то бормоча, извлекала плащ-палатку из-под еловых веток, Сова действительно собиралась. Все вещи сложила в рюкзаки, водрузила один на свою подопечную, один на себя. Даже не сказать по ней, что ранена. Только вдевая правую руку в лямку рюкзака, чуть поморщилась и заявила:

— «Не убий» — не значит «не защити». Они на нас напали. Мы защищались. Ты не виновата в их смерти. Как и я.

Вот вроде простые слова, а сразу расставили все точки над i.

Лера уцепилась за эту мысль и каждый раз, как только жуткое чувство вины наваливалось своей чугунной тяжестью, она твердила себе: «Напали они. Мы защищались», и ее отпускало. Морально, по крайней мере.

А вот физически ей полегчало, когда они набрели на тропинку. По утоптанной дорожке идти стало гораздо веселей. Тем более, Сова на сей раз ее то ли щадила, то ли сама была измотана до предела, но шла гораздо медленнее, чем вчера.

Вскоре они услышали отдаленный гул машин. Шоссе все ближе! Радостная новость, но и пугающая. Лере все время казалось, что первый же, их подобравший водитель, окажется врагом. Кому еще они сдались в таком оборванном, кроваво-истерзанном виде, чтобы их подвозить?

На бесчисленные Лерины вопросы о текущих планах Сова отделывалась односложными ответами. Пришлось замолчать, чтобы беречь дыхание, раз толку от разговоров ноль.

Когда до шоссе оставалось всего-то метров десять и через кусты отчетливо виднелись пролетающие мимо машины, Сова уселась на моховую кочку под сосной и заявила:

- Присаживайся, Давыдова. В ногах правды нет.

- А где она, правда? В руках вооруженного человека? — взвилась Лера. — Если у тебя пушка, значит, ты главная и мне ничего объяснять не надо? Когда ты скажешь уже, что происходит и каковы наши планы?

— Знаешь, Давыдова, к твоей неуемной болтливости и сентиментальности можно потихоньку привыкнуть. Но эта глупая привычка язвить…

Договорить она не успела. Прямо напротив них остановился, мягко шелестя шинами, черный джип. И в тот же момент Сова достала вибрирующий смартфон. Бросила на него взгляд и победно улыбнулась.

— Ну все, Давыдова. Наконец-то. Сдам тебя с рук на руки, — схватила девушку за многострадальное запястье и потащила в сторону черной машины. Через тонированные стекла никого разглядеть не получилось.

Очевидно, телефон Совы поймал сигнал еще в пути, пока они шагали по лесу, и эта партизанка успела с кем-то тайком связаться.

Что это за машина? Такси? Знакомый? Или?

Стоило им устроиться на задних сидениях, как водитель оглянулся и произнес:

— Домой или в больницу?

— Домой. Альфа? — хором воскликнули девушки.

В каком-то полуметре от них сидел Альфа. Собственной персоной.

Глава 32

У Леры защемило в груди от того, что он рядом. Каждая его черточка казалась родной и до боли желанной — жаль, он отвернулся и сфокусировался на дороге. Жаль нельзя насытиться прямо сейчас его пряным ароматом! Жаль, нельзя кинуться к нему с восторженными криками, признаться, как скучала! Жаль, не прижаться к его груди! Жальжальжаль…

Она то пожирала глазами выбритый затылок на мощной шее, то разглядывала его отражение в зеркале заднего вида. Ей почудилось, что за время их разлуки межбровная морщинка стала глубже, а глаза — серьезнее и неулыбчивее.

Неужели проблемы усугубились?

— Почему не Угрюмый? — спросила Сова, резко перебив лирический настрой. Вопрос выглядел продолжением чужого разговора и для не посвященной в текущие обстоятельства Леры никакой смысловой нагрузки не нес.

— Ваграм слишком быстро вышел на список моих клиентов.

— Подозреваешь Угрюмого?

— Хрен его знает. Грин, Угрюмый, Медведь, Пашка… Много кто мог. Лучше перестраховаться.

— Почему не думаешь на меня?

— Была бы это ты, вы бы здесь сейчас не сидели.

— Ну и ответ! Тоже мне! — Сова даже фыркнула от возмущения, — Мог бы сказать: «Тебе я доверяю, как себе!» Или «То, через что мы с тобой прошли в Ливии, невозможно предать!»

— Ты, я вижу, в моих ответах не нуждаешься. Сама спросила, сама ответ придумала. Жги дальше! Я помолчу, не буду мешать.

— Альфа, я просто… Прости.

— Ладно, ты тоже меня прости. Я на взводе. Предохранитель вырван вчистую.

В начале этого разговора Лера опять ощутила себя лишней. Как на спектакле, куда она попала по ошибке. Причем сразу на третий акт. А вот финалом она осталась довольна. Приятно же, когда соперницу ставят на место!

Однако затем взгляд упал на девушку на соседнем сидении. Она кусала пухлые губы, ее большие глаза быстро наполнялись влагой. Поймав на себе чужой взгляд, Сова быстро отвернулась к окошку. Стало так ее жалко!

Какая она ей соперница! Бедняжку угораздило влипнуть в неразделенную любовь! Это драма. Какое-то эпическое невезение! Захотелось поддержать человека, которого затянуло в беспросветную воронку безнадеги.

Лера поймала в зеркале взгляд Альфы и воскликнула:

— Между прочим, Сова меня дважды спасла, рискуя собой. Столько храбрости в девушке я еще ни разу не видела!

— Да ты вообще женщин военных не видела до меня! — вдруг улыбнулась ее спутница сквозь подступившие слезы и шутливо толкнула локтем по плечу. — Даже сравнивать не с кем!

— Мне не надо съесть тысячу блюд, чтобы понять, как вкусен яблочный пирог.

— Сова — лучший спец. Потому я и нанял ее для твоей охраны, — в голосе Альфы опять прозвучали холодные нотки. Похоже, его нисколько не впечатлили Лерины слова. В его мире, наверно, рисковать собой, спасать кого-то, — обычное дело.

Очень хотелось как-то утешить бедняжку и до Альфы донести ее героизм, но подходящие слова на ум никак не приходили, и ее спутница решила постоять сама за себя:

— Сова могла бы отказаться. Потому что Сова, как ты знаешь, давно отошла от дел и жила себе припеваючи. Однако Сова решила не отказывать старому боевому товарищу и согласилась в который раз рискнуть своей шкурой, чтобы ему помочь. Только вряд ли боевой товарищ это оценил, — заключила девушка, иронично подняв бровь. — Раз ведет себя… так.

— Ладно, — прорычал Альфа, на драйве обгоняя фуру, уже минут пять ползущую со скоростью восемьдесят километров в час. — Что ты хочешь? Премию? Орден? Рекомендательные письма?

— «Спасибо» мне хватит.

— Спасибо! — произнес он с чувством, — Спасибо, что спасла мою малышку!

Лера, просияв на первых словах, на последних заметно сникла. Нет, вы серьезно? В другой ситуации слова Альфы согрели ли бы сердце и запустили бы в живот нежных, щекотных бабочек, но сейчас они скорее раздирали на части.

Страшно было что-либо говорить, и, похоже, не ей одной. Больше никто ничего не произнес. В молчании доехали до одиночного домика, расположенного на опушке леса.

Снова укрытие. На сей раз намного скромнее предыдущего. Скромный, деревянный домик с черепичной крышей и трубой, откуда сейчас валил густой дым. Дверь и окна настежь распахнуты. На площадке перед домом, усыпанной щебнем, стояла темно-синяя тойота. Из окон доносился умопомрачительный запах выпечки.

Альфа вышел из машины и устремился к двери, из которой ему навстречу выбежала женщина среднего возраста, одетая в васильковое льняное платье. Вопреки деревенскому пейзажу женщина выглядела очень даже по-городскому. Аккуратная стрижка, тщательно накрашена. На губах яркая помада, невероятно идущая ее теплому цветотипу брюнетки.

— Ванечка! Как раз вовремя! А я только-только пирожки закончила печь!

Женщина заключила его в объятия и даже умудрилась дотянуться до затылка, чтобы потрепать привычным, материнским жестом. Лера вышла из машины одновременно с Совой.

— Диночка, здравствуй! — а потом, после ответного приветствия, женщина перевела взгляд на незнакомку и растерянно замолчала. Картина «Не ждали!» в новой интерпретации. Хуже и быть не может. Пару секунд, пока длилась тишина, Лере было ужасно неловко, а потом, к счастью, Альфа заговорил:

— Мам, познакомься, это Лера, твоя будущая невестка. Любовь Сергеевна. Будущая свекровь.

Вообще-то хуже быть может.

Вот только что стало.

Глава 33

— Иван, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — безапелляционно заявила Любовь Сергеевна, бросая на потенциальную невестку пытливые взгляды. Та неловко поежилась, и от неимения других вариантов бочком-бочком укрылась за широкой спиной Альфы.

Еще минуту назад в материнских глазах светилась теплота нагретых солнцем южных вод, а сейчас они напоминали голубые льдинки, готовые сорваться острым концом прямо в грудь собеседнику.

— Мам, не сейчас.

— Нет, сейчас. Именно здесь и сейчас.

— Где Медведь?

— Иван, не заговаривай мне зубы! К тому же, что это за животное царство такое? Я в сотый раз прошу… нет, прямо-таки настаиваю: у меня дома используй, будь добр, нормальные человеческие имена!

— Ладно. Если только у тебя дома, — усмехнулся Альфа. Из легкости, с которой было дано обещание, стало понятно, что этот домик вовсе не мамин. И мама подобным нюансом тоже моментально прониклась, поскольку на ее щеках зарделись неравномерные пунцовые пятна, а грудь начала вздыматься быстрее. Похоже, надвигалась гроза, грозившая перерасти в ураган.

Внезапно Сова согнулась в три погибели, схватилась за плечо и простонала:

— Я вас умоляю, кто-нибудь, сделайте мне перевязку! Мне кажется, у меня снова открылась рана, — Сова взяла растерянную женщину под локоток и настойчиво потащила внутрь домика. Судя по энергичности ее движений, она явно преувеличила свои страдания.

— Ой, Диночка! Я не умею, и меня от крови мутит сразу. Давай лучше Ивана попросим или Мишу, — вяло сопротивлялась Любовь Сергеевна, но все же позволила себя утянуть внутрь.

Прежде, чем Альфа успел последовать за женщинами, Лера решительно ухватилась за его плечо. Когда он развернулся и выжидающе замолчал, девушка экспрессивно всплеснула руками и зашептала:

— Серьезно?! Я твоя невеста?! С каких это пор?! И почему я об этом не знала?

— А как ты хотела? — он подошел вплотную и насмешливо заглянул в глаза. — Думаешь, я бесплатно тебя спасал из лап чужих мужиков? Настало время платить по счетам, Синеглазка! Замужество, дети, кухня и все дела!

— Что? Ты так прикалываешься? — у девушки аж все мысли перемешались от возмущения и растерянности. — По каким счетам? Ты… Так нельзя… Нельзя же за добрые поступки требовать плату!

— Как это нельзя? Издавно так повелось, не я первый это придумал. Рыцарь, спасший прекрасную даму из лап дракона, непременно на ней женился!

— Но… Нет, ты правда считаешь, раз я обязана тебе жизнью, то должна теперь выйти за тебя замуж?

— Моя бедная, доверчивая девочка, — Альфа мягко поднял двумя пальцами ее подбородок, чтобы встретить ее растерянный взгляд. Девушка вдруг захлебнулась в его внезапной нежности, ласковой, немного смешливой теплоте и окончательно опешила. — Нелегко тебе будет привыкнуть к моим шуточкам.

— О… Так ты пошутил просто… — Лера смахнула с подбородка его пальцы и отвернулась. От обуявших ее смешанных чувств на глаза навернулись слезы. — Иди скорей успокой свою маму, а то она всерьез поверила, что ты привел в дом невесту.

— Я про расплату дурачился. Насчет того, что ты моя невеста, шутить не собираюсь, родная, — он обхватил ее лицо чашей своих ладоней и, притянув к себе, нежно дотронулся губами до ее губ, от чего сердце у девушки замерло, а вся кровь, казалось, застыла тягучей патокой, в попытке задержать сладость мгновения. Когда он, наконец, оторвался от ее губ, то тихо пообещал:

— Будет тебе и нормальное предложение руки и сердца, и колечко красивое, и все-все-все, что полагается. После того, как с Ваграмом закончим воевать. Подождешь еще немного?

Лера кивнула и одновременно пожала плечами, чтобы обещание не выглядело столь серьезно и драматично.

Затем реальность нахлынула на нее с новой силой. Они зашли внутрь домика, и от домашнего, родного запаха пирожков закружилась голова.

Не удивительно, если учесть, как много часов она провела, продираясь сквозь непроходимые лесные дебри и практически без еды, — пара протеиновых батончиков, проглоченных машине, не в счет!

Теперь каждый атрибут уюта выглядел в глазах Леры особенно трогательно. Маленькие комнатушки, добротная деревянная мебель, милые ромашки в вазе, дружно переплетенные с колокольчиками, пестрые коврики — все радовало глаз и не на шутку умиляло.

Альфа провел девушку на кухню, и она увидела на широком столе несколько больших тарелок с румяными пирожками, между которых затесалась миска с тертыми яблоками. Видимо, теста оказалось чересчур мало, а начинки слишком много.

— Ешь, — Альфа усадил ее на стул и налил из графина воды. Поставил чайник с водой кипятиться. — Сейчас заварю тебе чай. Или кофе хочешь?

— Да, спасибо!

— За что «спасибо»-то? Кофе или чай?

— И кофе, и тяй, — потребовала Лера, блаженно разжевывая нежнейший пирожок с капустой. Ей казалось, что вкуснее выпечки она не ела никогда!

Как раз в этот момент в кухню зашла будущая вроде бы свекровь и неодобрительно посмотрела на девушку. Вот умеют же люди одним-единственным взглядом весь кайф обломать! Или это чисто мамский такой ноу-хау?

Лера поспешно закрыла ладонью рот и надутые, как у хомячка щечки. Чуть ли не давясь, принялась торопливо дожевывать. Ей хотелось сказать "спасибо, очень вкусно", но с набитым ртом не очень-то поразговариваешь!

— Я как раз пришла тебе и твоей гостье пирожков предложить. Но вижу, что предлагать ничего не требуется. Твоя гостья сама прекрасно в чужом доме сориентировалась.

Глава 34

— Мама. Этот дом для Леры не чужой, — медленно произнес Альфа, оставив свою возню с кофеваркой. Он стоял теперь прямой и спокойный на вид, но на глаза после только что услышанного опустилась непреклонная решимость.

На месте его мамы я тотчас же подняла бы белый флаг и ускакала бы восвояси пока цела, но она решила иначе.

— Иван. Мне надо срочно с тобой поговорить. Наедине.

— Если ты собираешься разговаривать насчет Леры, то это бессмысленно. У нас же был разговор, помнишь? Когда я выберу себе женщину, чужое мнение на ее счет для меня станет не интересным. От кого бы не исходило. У тебя сейчас есть два варианта. Постараться принять невестку или…

— Или что? Выкинешь меня, да? Или мать или полузнакомая девица — так сейчас сыновья от матерей избавляются?! — у нее на глаза навернулись слезы. Очень правдоподобные. Но откуда тогда в руках белый платочек появился, как по волшебству — та еще загадка! — Ты не можешь так поступать… Крутить романы, когда Ирочка еще не найдена… Когда у тебя разборки какие-то, из-за которых ты привез меня в эту глушь, проблемы… Или… Или это из-за нее разборки начались? — на этих словах Любовь Сергеевна обвиняюще ткнула наманикюренным ноготком прямо в Леру, дожевавшую только что последний кусочек. Она сидела сейчас тише воды, ниже травы, боясь даже пошевелиться в этой наэлектризованной грозовой атмосфере. Стать причиной ссоры своего мужчины с его матерью — та еще радость.

— Я разбираюсь с Ириным исчезновением, мама. Человек, по вине которого пришлось тебя привезти сюда, причастен к ее гибели.

— Гибели? О чем ты?! — лицо женщины исказила гримаса боли. — Не смей так говорить! Она найдется, слышишь? Найдется однажды! Я читала, у беременных бывают гормональные всплески, когда они сами не соображают, что делают! Я уверена, когда Ирочка родит, она осознает, как ей нужна помощь родных и вернется! Она вернется, слышишь?

Любовь Сергеевна вдруг схватилась обеими руками за голову, нащупала глазами ближайший стул и медленно туда осела. Начала равномерно покачиваться вперед-назад и стонать. Платок выпал из ее рук и медленно спланировал на пол. Белый, кружевной квадратик на грубом, дощатом полу. Произошедшая перемена была настолько неожиданной и драматичной, что девушка совсем растерялась.

Альфа метнулся к матери, участливо над ней склонился, погладил по голове и полуутверждающе спросил:

— Опять мигрень? Обезболивающего?

Женщина взглянула на него немного мутным взглядом и кивнула. Проглотив таблетки, она продолжила качаться на стуле. Картина чужого страдания пробирала холодом до костей, заставляя страдать и мучиться вместе с ней. Невозможно оставить человека в таком состоянии и даже не попытаться снять боль.

Лера решительно поставила табуретку прямо перед женщиной, пообещала ей тихонечко: «Я попробую помочь!», и приступила к гипнозу. Чуть сгорбилась, правой рукой вроде бы убрала волосы со лба, да так и оставила там руку, как сидящая перед ней Любовь Сергеевна. Вкрадчиво произнесла, переходя местами на шепот:

— Тяжело. Боль накатила волной и не отпускает. Хочется вытолкнуть ее наружу, но не получается.

Женщина подняла на нее тяжелый взгляд и прислушалась. Недоверие в ее глазах сменилось надеждой, но через секунду надежда вновь проиграла сомнению.

Лера продолжила тихим голосом ее расслаблять, сфокусировала ее внимание на своем кулончике, левой рукой играя с блестящим украшением. Вскоре страдалица погрузилась в транс и девушка произвела внушение. Никакой боли. Никакого волнения. Полный покой и внутренняя гармония. На счет пять она очнется с хорошим самочувствием и отличным настроением.

— Раз, два, три, четыре, пять.

Любовь Сергеевна удивленно распахнула карие глаза и смущенно призналась:

— Простите, я упустила нить разговора… Так о чем мы говорили? — она взяла со стола румяный пирожок, откусила кусочек и вопросительно заглянула сыну в глаза. Тот, казалось, перенял гипноэстафету: мама вышла из транса, а он туда зашел. Собственноручно открыл дверь и шагнул за порог. Несколько секунд он ни на что не реагировал — переваривал увиденное, — а потом встрепенулся:

— О том, что тебе надо почаще отдыхать, мам. Свежий воздух поможет тебе излечить мигрень. Так считает твой врач.

— Тоже так считаю. Я два дня тут, а еще ни разу не было приступа. Вот, что значит целебная сила природы… Угощайтесь, не стесняйтесь! — машинально предложила она молодежи.

Лера с благодарностью подняла с блюдечка начатый пирожок и, с удовольствием, продолжила свой обед. Голод никуда не ушел, лишь затих ворчливо под воздействием внешних обстоятельств, а теперь снова проснулся и с урчанием подгонял девушку быстрее насыщаться. Тем не менее, она не забыла восхититься:

— Потрясающий вкус, спасибо! Даже лучше получилось, чем у бабушки!

— Я знаю. Не скромно так говорить, конечно, но на то есть причина. Рецепт этого теста я получила по наследству от мамы. Она у меня работала в элитном ленинградском ресторане. Представьте себе, он не прогорел даже в девяностых! Бандиты просто обожали мамины пирожки! Я обещала, что этот рецепт передам по наследству детям.

На этих словах она замолчала и плечи ее бессильно поникли. Вероятно, вспомнила, что из детей остался только сын, не слишком ориентированный на готовку.

— Мам, разберусь с делами и научишь меня печь свои пирожки, — сдался Альфа в порыве сочувствия. Лера представила себе этого гиганта на кухне в нарядном, пестром переднике, боксирующим кулачищами в тесто… и громко закашлялась, чтобы скрыть смех. Картинка выглядела абсурдно.

— Нет. Знаю я тебя. Если научу, ты тут же забудешь и рецепт потеряешь. Лучше уж открою свою тайну твоей жене после свадьбы. Кого бы ты там ни выбрал, лишь бы она не страдала от модной нынче непереносимости глютена! — она прошлась тяжелым, подозрительным взглядом по вероятной невестке. — Милочка… Э… У вас ведь нет глютеновой непереносимости?

Лера мотнула головой, хотя несколько мгновений — и очень долгих мгновений! — ей хотелось признать в себе эту самую непереносимость. Просто из чувства протеста! В знак несогласия с этой дискриминацией.

Альфа потянул Леру в сторонку и строго прошипел:

— Что ты с матерью сделала? Эффект двадцать пятого кадра? Или заколдовала ее?

— Немножечко, — засмеялась Лера и показала пол миллиметрика двумя пальцами. На деле девушка уже давно заметила, что между гипнотизером и пациентом, которого тот хоть раз избавил от боли, складывается особая, необъяснимая связь. Про себя она называла ее кармической нитью. Ты делаешь человеку добро, он чувствует к тебе благодарность — и между вами завязывается ниточка добрых отношений. Девушка с улыбкой наблюдала, как свекровь пытается впихнуть в Альфу побольше еды. Мамы всегда и везде одинаковы.

К сожалению, идиллия долго не длилась. В кухню ворвалась хмурая Сова и заявила:

— Альфа, есть разговор.

Глава 35

Лерин жених последовал за Совой, и девушка на миг ощутила зависть к уверенной в себе амазонке. Почему у нее, Леры нет этой легкости? Почему в присутствии своего мужчины она робеет и ведет себя, как смущенная первоклассница?

Девушка рассеянно доела пирожок и подошла к раковине убрать за собой чашку и блюдце. Задумалась о Сове, Альфе и сама не заметила, как перемыла всю грязную посуду, протерла поверхности столов от крошек, подмела пол настоящим, сорговым веником. Работа по дому всегда успокаивала лучше всяких валериановых таблеток. Теперь она намеревалась прогуляться по комнатам, познакомиться с новым местом, но уйти не успела. В дверях ее нагнал голос Любови Сергеевны:

— Ну? Рассказывай.

— О чем? — удивилась Лера, обернувшись. Показалось поначалу, что обращаются не к ней. Но женщина внимательно разглядывала невестку и продолжала говорить:

— Да обо всем! Как вы встретились с моим Ванечкой. Чем он тебя привлек. За что полюбила.

Лера почувствовала, как зависть в ее сердце уступила место возмущению. Разве такие вопросы можно задавать невесткам? Хотя… Наверно, можно, но точно не через час после знакомства!

Она не слишком приветливо буркнула:

— Это чересчур личное, простите, — и снова попыталась уйти, но ее опять остановил насмешливый голос:

— Да ладно тебе! Я его мать и всегда буду за Ваню волноваться. Ну же! Успокой меня! Скажи, что ты его любишь! Скажи, что сделаешь моего мальчика счастливым!

От этих вопросов уже пахло навязчивостью и желанием въесться под кожу, войти в их с Альфой интимное прошлое, чтобы зацепиться за совместное будущее. Лера вернулась на свою табуретку, устроилась прямо напротив настороженной, взвинченной свекрови и произнесла:

— Я вижу, как вы тревожитесь за Ваню. Это и понятно — вы заботливая мать. Я не могу обещать вам, что сделаю его счастливым, но постараться — точно постараюсь! Но и вы попробуйте меньше тревожиться за сына. Он сильный, независимый мужчина, давно уже не мальчик. Пора его отпустить.

Женщина поставила чашку на блюдце, сощурила глаза и скривила рот:

— Сначала своего сыночка вырасти, а потом поучай, когда и как его отдавать чужим девицам!

— Я не хотела поучать, но…

— Вот-вот! И не надо!

Лера глазам своим не верила! Разительные перемены! Всего пол часа назад перед ней сидела взрослая, интеллигентная дама, а сейчас обижалось ранимое дитя. Вероятно, это стресс от исчезновения дочери так на нее повлиял. Невозможно даже прочувствовать, через что эта женщина прошла за последнее время, и давать советы с позиции своего ограниченного опыта ей тоже нельзя. Сытый голодному не товарищ. Лера призналась:

— Вы правы. Я не должна вас поучать была, простите.

— То-то же! — вдруг женщина хитро улыбнулась. — Да ты не волнуйся. Я сразу заметила, как ты на Ваню глядела. Глазки сразу такие мечтательные, с поволокой. И как на Дину посмотрела с раздражением — тоже заметила. А вопросы задавала неудобные, потому что хотелось тебя получше узнать. На стрессоустойчивость проверить, на уважение к старшим. Так что и ты меня тоже прости — я немного слукавила!

Лера вздохнула, чуть приоткрыла рот, но тут же закрыла. Что тут скажешь? Обвели ее вокруг пальца, как экспериментальную мышку. Протестировали, просканировали, а потом со смехом отпустили.

Девушка выбежала на свежий воздух, чтобы немного проветрить голову и стряхнуть с себя горькое послевкусие от разговора. Либо она напрочь теряет свою способность к эмпатии, мега важную в ее профессии, либо Любовь Сергеевна — прирожденная шпионка, скользкая и хитрая, как змея. Страшно такую свекровь заиметь, аж мурашки по коже!

Почему у ее идеального мужчины совершенно неидеальный прицеп в виде хитрой мамы и влюбленной, как кошка, подруги?

Лера расслабленным шагом обходила здание по периметру. Удаляться от дома на приличное расстояние она бы не осмелилась, поэтому просто бродила вдоль стен, рассеянно рассматривала поля и кромку леса, выглядывающие из-за забора. Иногда останавливалась и подбирала божьих коровок с ромашек, в избытке здесь растущих. Внезапно она услышала напряженный голос Совы из ближайшего открытого окна, и замерла, как вкопанная.

— Но маячок в часах?! Только свои знали, что это особые часы — их я оставляю на руке, даже когда отправляюсь на задание.

— Ты их на ночь снимаешь? — поинтересовался голос Альфы.

— Нет. Я их крайне редко снимаю. В последний раз это сделала, когда мы ходили почти всем составом в сауну на Дмитриевской. Помнишь, Грин тогда еще с нами не пошел.

— То есть среди наших есть предатель.

— Дважды предатель, Альфа! Один раз он навел на твой дом. А другой — на место нашего с Давыдовой ночлега. Если бы она не умела метать ножи, меня бы зарезали, как овцу, а ее снова взяли в плен… А я все удивлялась, откуда те два профи и псина-убийца выискались в такой глуши?

— Ваграм знал, что ты охраняешь Леру, знал твой уровень подготовки и послал самых лучших.

— Все так. Как будем действовать?

— Надо подумать. А пока не спускай глаз с Леры. Я могу доверять сейчас только тебе.

— Ты знаешь, Альфа… — тут строгий девичий голос слегка дрогнул. — Я ради тебя на все…

— Знаю, — обрезал он. — Мы же с тобой кореши на всю жизнь, Совка. И ты знаешь, я в долгу не останусь.

Лера представила, как на слове «кореши» исказилось лицо Совы. Бедненькая.

Внезапно она услышала стук в дверь.

— Войдите! — разрешил Альфа.

— Простите, что мешаю, — виновато произнесла Любовь Сергеевна. — Но я никак не могу найти Валерию. Уже весь дом обошла, а ее нигде нет. Боюсь, она на меня немного… Обиделась… Не сбежала бы куда…

Глава 36

Лера застыла от услышанного, боясь вдохнуть и лихорадочно раздумывая, что хуже: признаться в том, что она подслушивала, — как тут докажешь, что случайно? — или как ни в чем не бывало продолжить гулять, мол она не в курсе происходящего. В конце концов, посчитала, что первый вариант обострит ситуацию, поэтому предпочла выбрать второй.

Но, прежде, чем на цыпочках удалиться, она услышала голос Альфы:

— Лера никуда не сбежала. Поищи ее в саду за домом.

Девушка восприняла эти слова, как руководство к действию и направилась в сторону раскидистых яблонь. Пристроилась там на скамейке под солнышком и попыталась настроиться на контакт с непредсказуемой свекровью.

Как-то раз она посмотрела фильм «Гладиатор», где главный герой, стоя на арене и готовясь сражаться, заявил другим гладиаторам: «Кто бы там не вырвался из этих ворот, шансы на спасение возрастут, если мы будем делать все слаженно!» Его слова теперь всплыли в голове перед встречей с Любовью Сергеевной, только в несколько другой интерпретации: «что бы там не вырвалось из ее рта, шансы не испортить отношения возрастут, если сохранить присутствие духа!»

Однако вопреки ожиданиям, буквально через минуту ее нашел Альфа, и девушка облегченно выдохнула. Впрочем, ненадолго. На обычно насмешливом лице жениха вновь пролегла печать озабоченности, хотя он и пытался бодриться. Уголки губ приподнялись и он усмехнулся:

— Походу мне придется устроить экскурсию по своей недвижимости. Этот домик вы с матерью осмотрели — пора уезжать в следующий. Ты готова?

Лера сглотнула и молча кивнула. Этого и следовало ожидать. Она провела рукой по гладкой, дощатой скамье, словно прощаясь, и поднялась, всем своим видом выражая готовность уехать.

В целом, она была не прочь продолжать эти "прятки-перепрятки", лишь бы не расставаться с Альфой. Казалось, в его отсутствие она становилась в разы уязвимее. Жених однако слегка удивился ее беспрекословному согласию:

— Ты даже не спросишь, почему?

Пришлось признаться:

— Я услышала ваш разговор с Совой. Прости, я случайно… — быстро добавила она. — Раз в ее часы вставлен маячок, значит, Ваграму известно наше местоположение.

Альфа подошел поближе, сгреб к себе в объятия и погладил по волосам, отчего Лера сразу почувствовала себя маленькой, хрупкой девочкой под надежной защитой. Она уткнулась лицом в футболку, пахнущую приятным, пряным парфюмом, и неожиданно для себя самой громко всхлипнула. Вот бы остаться так вдвоем, хотя бы на пару дней, без всяких Ваграмов, бесконечных проблем и опасностей! Она бы все отдала ради передышки на каком-нибудь необитаемом острове!

— Тебе страшно? — он поднял ее лицо за подбородок и пытливо заглянул в глаза.

— Нет… То есть немного страшно. Я боюсь за тебя. За нас. Мы попали в торнадо. Что с нами будет, куда оно нас выкинет?

— Синеглазка моя, — он улыбнулся и нежно погладил большим пальцем по щеке. — Торнадо — неразумная стихия, ее не подчинить, в отличие от Ваграма. Прямо сейчас на меня работает целая армия, чтобы найти его слабое место. Детективы, юристы, экономисты, айтишники. Он просчитался, когда убил мою сестру и поднял руку на тебя. От возмездия ему не уйти.

— Я тоже так думаю… Точнее, хочу так думать. Но, прежде, чем говорить о возмездии, надо залатать течь в своей лодке.

— Ты про предателя? — из его глаз исчезли все до одной смешинки. — Я над этим работаю.

— А что, если подозреваемым пройти через детектор лжи? Это самый надежный способ выявить вруна!

— В спецназе нас обучали, как обмануть детектор лжи. Почти все подозреваемые — бывшие спецназовцы. Это не вариант.

— Если ты выделишь главных подозреваемых, я могла бы провести с каждым сеанс и попробовать вывести обманщика на чистую воду.

— Ты умеешь работать детектором лжи? — Альфа удивленно поднял брови.

— Конечно. Если человек гипнабельный, он признается во лжи. Если нет… Я постараюсь сделать так, чтобы он даже не догадался о сеансе гипноза.

Альфа нахмурился и кивнул.

— У меня есть кое-кто на примете. С них и начнем!

— Хорошо. И еще одно. Альфа…

— Да?

— С твоей мамой все в порядке? После Ириной пропажи она сама не своя. Может быть, ей стоит обратиться к психологу?

Лера почувствовала сквозь легкую ткань футболки, как напряглись его мышцы, а в глазах мелькнул недобрый огонек.

— Моя мать не сумасшедшая.

— Нет, конечно.! Я же не говорю… Просто…

— Не надо об этом! Машина ждет тебя у входа в дом. Не порти того, что у нас есть!

Наверно, надо было смолчать, — у каждого ведь имеется свое табу, — и, находясь в своей прошлой жизни, она бы однозначно прикусила язык. Но сейчас, после всего пережитого ее запас выдержки и терпения стремительно скатывался к нулю, поэтому Лера отпрянула от мужчины, пожала плечами и заявила как можно небрежнее:

— А между нами разве что-то есть? Общие проблемы и общие враги — вот и все.

Глава 37

Альфа вел джип, по привычке сканируя дорогу по окружности на триста шестьдесят градусов. Обыденная бдительность помогала отвлечься от давящей атмосферы, воцарившейся в салоне после размолвки с Лерой.

Он в сотый раз бросил взгляд в зеркало заднего вида, нахмурился и сильнее надавил на газ. Его насторожил белый субару, уже пол часа двигавшийся следом на подозрительно ровной дистанции.

Вот и сейчас тот ускорился, заметно превысив разрешенную на участке скорость. Пришлось сделать ход конем и остановиться на ближайшей заправке. Субару промчался мимо, демонстрируя за рулем бритую налысо девицу с пирсингом в носу. Наверно, очередная любительница экстрима и быстрой езды.

Заправившись, он отпустил девушек в уборную и купил всем троим перекус. Мать настояла на том, чтобы ехать отдельно, в сопровождении Медведя. Почему бы нет? Тот классный спец, глаз наметан на опасность, реакция молниеносная, техника езды отличная. А главное, мать останется довольна — всю дорогу она будет главным оратором, без устали вещающем благодарной аудитории, как правильно жить.

К счастью, Медведь умеет долго слушать, впитывая любую информацию без возражений, как губка, и этим выгодно отличается от Альфы.

Его собственной выдержки хватало на пол часа общения с матерью, а потом изнутри срывало щит отстраненности, и каждое нравоучение превращалось в невыносимую пытку. Скребло острым ножом по чувствительной коже.

«Ну почему ты выбрал себе хай-тек? Скучно же! Лучше бы в изящном, средиземноморском стиле квартиру оформил, как у Алены Игоревны! Хочешь, я у нее телефон дизайнера выведаю?»

«Зачем тебе повар, когда я готовлю лучше любого повара? Давай перееду к тебе! Хотя бы волноваться не буду насчет твоего питания! Что? Не хочешь напрягать мать? Да мне это в радость! Что значит, у тебя своя личная жизнь? Пожалуйста, встречайся со своими девушками, я же не запрещаю!»

«Оказывается, сын Алены Павловны уже давно обосновался на Бали. На пару часов в день заглянет в компьютер — и снова в море купаться! Я видела его фотографии. Что ни снимок — он загорелый, в плавках, а в руке красивый бокал с зонтиком. Вам бы познакомиться! Может, он поделится с тобой рецептом успеха?»

Матери постоянно мерещилось, что чужая жизнь красочнее и успешнее, чем у сына. После смерти отца эта иллюзия крепчала с каждым днем, надувалась, как мыльный пузырь.

Между тем, Альфа давно мог бы прохлаждаться на Бали, Мальдивах, Сейшилах, да хоть в Дубае! Но желание держать руку на пульсе своих кампаний, а главное ответственность за мать с ее стеклянным здоровьем, не отпускали надолго заграницу. Вечные поиски лучших кардиологов, и, как итог, — искусственный клапан у нее в сердце. И, возможно, не только в сердце присутствовал этот самый клапан.

У матери дома имелся большой фотоальбом в коричнево-кожаном переплете, который хранился отдельно от прочих. Когда шестилетний Ванюша случайно обнаружил спрятанные фотографии и спросил, что за тетя обнимает молодую мать, та отшутилась. Потом он подрос и поинтересовался, почему никогда не встречал бабушку по маминой линии, но ответа так и не услышал. И только превратившись в теперешнего Альфу, бывалого спецназовца со связями, он разузнал по своим каналам много чего любопытного. Например, что бабушка, Анастасия Федоровна Альфаирова, последнюю декаду своей жизни провела в психиатрической больнице, куда ее закрыла собственная дочь.

История звучала мутно, была связана с громким скандалом и гибелью соседа, — того вытолкнули из окна, — но как это случилось, никто не знал. А мать эту информацию держала под семью замками. «Не помню!» «Не знаю!» «Амнезия вследствие шока.» Вот и весь сказ!

И все же факт наличия бабушки с официально диагностированной параноидальной шизофренией его немало напрягал. Гены, черт их подери! — такая хреновина, от которой не отмахнешься! Они тебе всаживают в программу не только цвет глаз вместе с цветом волос, но и склонность к определенным болезням.

Частенько, ох частенько Альфа ловил себя на том, что оценивает свои поступки с точки зрения ментальной адекватности. Пожалуй, в итоге, это сыграло ему на пользу, став причиной небывалого, железобетонного самообладания.

И все же с матерью его самоконтроль давал слабину. А также он неизбежно начинал нервничать при любых разговорах о психическом здоровье, что своем, что родных.

Пару часов назад Лера, сама того не подозревая, затронула назаживающую рану, постучалась в замурованную наглухо тайну, и теперь она ехала позади обиженная на его реакцию, в молчании уткнувшись в окно, и даже на вопросы Совы обходясь односложными ответами.

«Синеглазка моя драгоценная, если бы ты только знала, куда сегодня пробовала вторгнуться!»

И главное, ведь не объяснишь ей истоки проблемы! Потому что откровенность в данной ситуации вынудит впервые признать вслух, что его гены испорчены. Корни гнилые. Прошлое больное. А его будущее… Никто не даст гарантию, что его дети не унаследуют бабкину болезнь.

Вот такой непростой расклад.

Альфа дождался, пока его пассажирки пристегнутся, и плавно газанул. Всего лишь час-полтора — и они достигнут пункта назначения. Он опять едва заметно окинул взглядом окружающее пространство. Хотя маячок остался в предыдущем доме и слежка за ними маловероятна, бдительность терять нельзя.

Он усмехнулся.

"Контролируй себя и свое окружение!" — подходящий лозунг для его жизни. Жизни потенциального, — мать его! — параноика!

Глава 38

В просторном офисе сегодня сломался кондиционер. Какая-то заботливая душа раскрыла нараспашку все окна, и теперь здесь вовсю хозяйничал сквозняк. Обдувал приятной прохладой вспотевшую шею, легонько касался волос, шаловливо скидывал бланки со стола. Лера подняла упавшие листочки на стол и закрепила их сверху своей сумочкой.

За предыдущий час она успела опросить двоих подозреваемых. К счастью, все оказались гипнабельными и любезно приоткрыли свои тайны. Ни одна из них не имела ничего общего с Альфой и Ваграмом.

Сидящий напротив нее мужчина широко расставил колени, уперся в массивные бедра локтями и сложил крепкие руки в замок. Его тяжелые, водянистые глаза под выгоревшими бровями выражали лишь дежурный интерес, почти скуку.

Это настораживало. Необычная реакция для сотрудника, приглашенного в кабинет начальника без объяснения причин. Единственное, что соизволил озвучить Альфа своим подчиненным — им предстоит пройти интервью со «специалистом по управлению персоналом».

Лера бы на месте подчиненных нервничала до дрожи в коленках. Даже будучи честной и исполнительной по природе. Что за интервью? Почему сейчас? За какие такие огрехи?

— Вы давно работаете в этой компании? — деловито поинтересовалась девушка, одновременно рассматривая краткую информацию о мужчине на лежащей перед ней распечатке. Угрюмов Сергей Павлович, восемьдесят седьмого года рождения. Начальник службы охраны. Солидная должность.

— Три года. Это есть в документах, — мрачно изрек опрашиваемый. Кличка Угрюмый подходила ему как нельзя кстати.

— В таком случае расскажите о себе то, чего нет в документах. За кадром всегда прячется самое интересное.

— В моей работе нет ничего интересного. Даже за кадром, — ухмыльнулся он пренебрежительно. — Защищаю одних дядек от других. Но, если ты уточнишь сферу своего интереса, то сильно облегчишь себе и мне ближайшие четверть часа. Если хочешь вокруг да около… Могу рассказать, как я вчера шикарной телке вжарил, — он уперся наглыми глазищами девушке в грудь и начал беззастенчиво разглядывать ее фигурный рельеф.

Поначалу внезапная смена поведения ее напрягла. И хотя Лера понимала, что это грубый, мужской способ взять над ней верх, показать, кто тут главный, она с досадой ощутила, как на щеках выступил румянец.

И все же, вместо того, чтобы выставить границы и спрятаться за ними, как в домике, девушка поступила вполне профессионально. Сняла заколку с затылка, дав золотистым локонам рассыпаться по плечам. Расстегнула верхнюю пуговку блузки — так, чтобы ее блестящий кулончик, приютившийся в ложбинке между грудей, оказался на виду. И не просто на виду, а обласкан лучами солнца, неизбежно блистая и притягивая к себе внимание.

Чуть расставила ноги, как у мужчины и склонилась в его сторону, отмечая в серых глазах обострившийся интерес. Вслушалась в учащенное дыхание, влилась во вдохи-выдохи и произнесла, спустившись на тональность ниже, чем обычно:

— Самые интересные истории кажутся банальностью тому, кто их пережил. Многие удивились, когда Стив Фоссет назвал свой перелет вокруг земного шара скучным, рутинным, затянувшимся днем сурка.

— Этот твой Стив один летел или вместе с дамочкой? — уточнил опрашиваемый, чуть поразмыслив.

— Один. Бедняга. Одиночество давит и вгоняет в уныние. Особенно, когда не можешь свои мысли и переживания разделить с другими. Радость, разделенная с человеком, удваивается, а горе половинится.

— Точняк! Четко работаешь, детка! Перехватываешь мои мысли быстрее, чем МиГ — 31! — от избытка чувств он хлопнул по коленям и загнул кверху оба больших пальца. Лера улыбнулась, вертанула кулончиком, посылая солнечных зайчиков в серые глаза, и продолжила говорить:

- Если люди на одной волне, им легко друг друга чувствовать, мысли угадывать, настроение. Эмпатия приносит поддержку и взаимопомощь. Когда встречаешь понимание, возникает желание делиться самым сокровенным. Даже, если знаешь человека один день. Главное — внутренняя связь. Это драгоценно. Этот шанс нельзя упустить!

— Щщет! Прямо в сердце бьешь, детка! — мужчина ударил себя кулаком по широкой груди. — Прямо в сердце!

Лера непринужденно склонила голову вправо и завела прядку волос за ушко. Через две секунды Угрюмый ее отзеркалил — склонил голову, чтобы почесать левое ухо. Это простое движение означало, что испытуемый поддался гипнозу и вручил девушке карт бланш. Она произнесла едва слышно:

— Тебя гложет какая-то тайна. Очень тяжело ее держать внутри. Она так и просится наружу. Раскройся и почувствуешь себя новым человеком. Воспрявшим из пепла, как птица Феникс.

Мужчина всхлипнул, лицо его исказилось от мучений и он снова ударил себя в грудь:

— Щщет! Ты меня насквозь всего… Крыса я. Да, крыса! Сдал своего Альфу. Слил о нем инфу. За сто тыщ баксов до и сто тыщ после. Вот такой я был сучара, да! Спасибо тебе, детка, мне легче стало! Уже намного легче.

— Кому ты слил о нем инфу?

— Не знаю, как его зовут. Лысый чел, серьезный такой. Мы с ним все перетерли.

— Зачем ты предал Альфу?

— Завидовал я! Он не всегда Альфой был. Когда-то под моим началом ходил. И вдруг начал расти. Вверх, вверх прет, и никак не останавливается. Гад везучий! А я да… Вот такой сучара раньше был!

— Как ты с Лысым связываешься?

— Никак. Он сам меня имеет. Скидывает мне задание с разных номеров. С одного номера — задание и туда же принимает ответ.

— Он тебя использует?

— О да, детка! Он меня. Я его, — Угрюмый усмехнулся.

Глава 39

После интервью с Угрюмым Леру переполняла блаженная усталость. С одной стороны, довольно утомительно вводить в гипноз людей, одного за другим, используя сложносоставляющие психологические приемы. А с другой стороны, хотелось петь и плясать от радости — ведь ей удалось найти виновника информационной утечки и даже вложить в его память совсем иной, гораздо более невинный ход разговора.

Однако для видимости пришлось опросить еще несколько сотрудников, уже не применяя к ним гипноз.

Попрощавшись с последним собеседником, Лера сняла с себя черные, массивные очки, придававшие ей солидность, и спрятала их в сумочку. Туда же полетели прочие атрибуты ее фокусов: ручка с блестящим наконечником (так и не пригодилась) и флешка с подходящей музыкой (тоже не понадобилась).

Верхнюю пуговку на блузке она давно уже целомудренно застегнула, а длинные волосы собрала в строгий пучок. Потом девушка сменила локацию, вгляделась в свое отражение в большом туалетном зеркале, подумала немного и превратила пучок в пышный конский хвост, недоступный и независимый — ровно такой, какой ей хотелось сейчас притвориться.

Теперь ей предстояло отчитаться о своих успехах перед Альфой, и эта назревающая встреча напрягала намного больше, чем только что проделанная двухчасовая работа.

Со вчерашнего дня они разговаривали только о делах, как будто не было ни жаркого поцелуя, ни нежности, ни тепла между ними. Как будто он не спасал ее с той же регулярностью, с какой иные мужчины ходят на работу.

Лера заставляла себя общаться ровно и по существу, едва удерживаясь от соблазна расплакаться у Альфы на груди, попросить прощения за глупые обидки и дружно посмеяться над их первой, дурацкой ссорой, с совершенно бессмысленным поводом. Хотя…

Любовь Сергеевна прочно осела в жизни сына, цементом влилась в его быт. Повод для первой ссоры был, несомненно, дурацкий, но, очевидно же, не последний в этой серии! Если, конечно, у их отношений будет продолжение в виде следующих серий.

Лера одернула блузку, вдохнула полной грудью и вышла из туалета. Только что туда вторглась уборщица и жалеть себя под энергичное растирание полов совершенно расхотелось.

На выходе из офиса ее поджидал Альфа. Спокойный и собранный, как всегда. Он галантно, хотя и немного отстраненно открыл для девушки дверцу ленд ровера. Лера забралась в прохладный салон, пристроилась на переднем сидении и услышала:

— Поговорим за обедом. Ты не против заодно поесть?

— Не против. Я, кажется, забыла позавтракать. Альфа…

— Да?

— Просто… — на языке вертелись разные слова. От «прости меня, глупую, за то, что не уважила твои границы» до «как ты мог увидеть в моих словах не желание помочь, а злой умысел?» Но, пожалуй, стихийная смесь мыслей и чувств в ее голове зарубила бы на корню любые конструктивные переговоры. Поэтому Лера отступила, помотав головой. — Ничего. Так, ничего важного.

— Отлично, — подытожил он. — Поговорим на сытые желудки.

Лера отвернулась и уставилась в оконце. Типичная мужская логика. А то, что некоторые девушки аппетит теряют от стресса, мужчинам не понять.

Альфа остановился перед неприметным зданием из серого кирпича. Обычная дверь, как будто ведущая на склад, открывшись, впустила их в восточную сказку. Приглушенный свет, пряные ароматы, грациозные официантки в нарядах танцовщиц создавали интимную, чувственную атмосферу. Судя по интерьеру и модельной внешности каждой девушки, место было не из дешевых. Интересно, что мотивирует этих красавиц работать здесь в полураздетом виде? Высокая зарплата? Внимание богатых мужчин?

Они уселись за столик, Альфа протянул меню и попросил сделать выбор.

Практически все названия оказались незнакомыми, а признаваться в этом не хотелось. Поэтому она ткнула в первое попавшееся блюдо и, когда заказ был благополучно отдан официантке, она выпалила:

— Я нашла крота. Угрюмов сливал информацию Лысому. Из зависти и за деньги.

— Уволить его к чертям! — процедил Альфа сквозь зубы, сердито сжимая кулаки. — Он ко мне спившимся алкашом приполз. Умолял помочь с работой. Никто его не хотел брать. Ни-кто. Я его как старого товарища пригрел… И он меня из зависти… За бабки слил?!

— Мне жаль, — тихо прошептала Лера. Она совсем забыла признание Угрюмого про совместную службу. Но сейчас, увидев реакцию Альфы, сама не на шутку расстроилась.

— Ничего, поделом мне, — жестко отрезал мужчина, окончательно помрачнев. — Наивный тупица, сам заслужил. Доверяй, но проверяй — даже дети это понимают!

Затем он увидел растерянное лицо девушки и криво улыбнулся:

— Ладно, это не главное совсем! Знаешь, почему я тебя сюда привел?

— Нет, — призналась Лера. Пригласи он ее сюда до их ссоры, она заподозрила бы его в желании соблазнить, настроить ее, так сказать, на нужную волну. Но сейчас, после вчерашнего, понимать его становилось все труднее.

Альфа накрыл ее ладони своими и заявил:

— Это место похоже на тебя. Здесь реальность переплетается с легендой так тесно, что одно от другого не отдерешь. Ты такая же. Как волшебная фея из сказки впорхнула в мою жизнь и творишь невозможное, что другим не по зубам. Но в то же время ты такая… Нежная, ранимая, земная. Я много думал о нас…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Глава 40

На этих словах он замолчал. Его горячие пальцы, прикрывающие тонкие девичьи кисти, едва заметно дрожали. Девушку внезапно окутал страх. Как будто стоишь на высоком мосту и готовишься прыгнуть вниз с резиновым канатом на талии. Всего лишь шаг отделяет тебя от падения в неизвестность. Один шаг. Одно слово… Прямо как сейчас.

Очевидно волнуясь, он продолжил:

— Я не хочу, чтобы между нами что-то стояло.

Лера про себя хмыкнула. Никто такого не хочет, но расчищать возведенную баррикаду по справедливости надлежит ее создателю. Вслух же она устало выдохнула:

— Я тоже не хочу. Давай это «что-то» прогоним взашей!

— Нужно было тебе сразу сказать, но лучше поздно, чем никогда, верно? — он опять криво улыбнулся своим мыслям. — Моя бабка по матери, возможно, убила человека. Она провела остаток жизни в психушке с диагнозом шизофрения. Генетики утверждают, что с пятнадцатипроцентной вероятностью моя мать могла унаследовать ее болезнь. Шанс невелик, но он есть и обличен в конкретные цифры. Поэтому, когда ты заговорила про мать и психолога… Это было острым лезвием по незаживающей болячке.

На девушку нахлынуло облечение вперемешку с удивлением. Раздул же человек слона из крошечной дрозофилы! Но она тактично прикусила язык. Нельзя обесценивать чью-то тревогу и вышучивать чужие страхи, какими бы нелепыми они не казались. Девушка неуверенно предположила:

— Наверно, бывают генетические исследования… Твоя мама могла бы пройти их, чтобы разобраться в своей ситуации…

Договорить она не успела — загорелая официантка в серебристом лифе-бюстье и белых, звенящих монетками шароварах принесла ароматный плов. Лера радостно отметила вернувшийся аппетит и с энтузиазмом отправила в рот первую ложку еды. Ммм… Вкуснота!

— Мать не хочет никаких исследований, в том-то и загвоздка. Неопределенность — лучший друг тревоги.

— Ты сказал, что твоя бабушка, возможно, убила человека, — задумчиво произнесла девушка. — Почему «возможно»?

— Мать уходит от темы. Что мне известно по факту расследования. В бабкиной квартире на момент гибели соседа находились трое: бабка, мать и погибший Николай. Версий случившегося множество, но окончательная — бабка спятила и с криками «Отправляйся к своим, Коля!» выкинула соседа из окна. Нотку абсурда добавляет тот факт, что Николай при жизни был десантником-парашютистом.

— Кошмар какой… Это все на глазах у твоей мамы?

— Да.

— Это же травма на всю жизнь! После такого чокнуться можно… — Лера спохватилась и ладошкой прикрыла рот. — Ой, прости, я не то хотела сказать.

— Да ладно, я понял. Мать через многое прошла. Батю похоронила четыре года назад. Иру потеряла. Она с причудами, местами невыносимая, но была и всегда будет моей мамой. Понимаешь? Я ее не оставлю, что бы там ни было.

Темные глаза вновь пытливо заглянули внутрь Лериных мыслей, в поисках правдивой реакции. От такого рентгена ничего не скрыть, да и незачем прятать. Девушка вздохнула:

— Это так трогательно — как ты о своей маме заботишься. Повезло ей. И тебе тоже повезло.

На этих словах Лера ни разу не лукавила! Она никак не могла избавиться от навязчивой, въедливой зависти, когда слышала от людей реверансы в сторону мам. Своей ведь у нее не было. То есть была, конечно, Богдана. Милая, хорошая, строгая, ставшая, в итоге, роднее всех родных.

Но порой бессонными ночами девочка лежала, уткнувшись глазами в потолок, и пыталась представить, каково это — жить с настоящей мамой. Когда тебя все детство, прямо с рождения воспитывает одна и та же женщина. Отводит в садик, дует на разбитые коленки, обнимает на ночь и, ласково поглаживая лобик, читает про озорную врушку Пеппи. Казалось, в этом кроется некая тайна, причастность к которой сулила все блага мира, и которая, к огромному сожалению, пролетела мимо нее.

Однажды на уроке русского языка Лера услышала про страдательный глагол. После того занятия девочка все ночи, посвященные мечтам о биологической маме, называла про себя «страдательными». К утру обычно удавалось себя убедить, что без разницы, кто ее вырастил. Ведь Богдана передала приемной дочери все тепло нерастраченной любви, отогрела замороженное детское сердечко настолько, что оно забилось в нормальном, ожившем ритме. Наверно, нечестно по отношению к ней вот так лежать и грезить о той, что тебя бросила.

Но как бы девочка не настраивала себя на податливость судьбе, на всеприятие и всепрощение, все равно в уголке ее души оставался малюсенький кусочек авторской пустоты, сотворенной бросившей ее однажды мамой. Той, что полюбила когда-то выпивку сильнее своего ребенка, а в последствии и сильнее собственной жизни.

Лера всхлипнула и отвернулась, чтобы незаметно вытереть набежавшую слезинку. Она поймала обеспокоенный взгляд темных глаз, смущенно спрятала лицо за ладошками и пробормотала:

— Прости. Я обычно не реву при свидетелях, но… Просто очень скучаю по бабушке. Она три года назад умерла, а я так без нее и не научилась… Все время открываю кулончик и смотрю на ее фотографию, когда стою на распутье. Ищу в ее глазах одобрение или подсказку.

В следующую секунду Альфа уже сидел рядом и бережно обнимал, щедро позволяя окунуться в теплое море своего сочувствия.

Именно в этот момент Леру пронзило четкое осознание. Есть теперь еще одна пара глаз, в которые хочется заглянуть в поиске одобрения или подсказки, согреться в их ласково-насмешливом блеске, найти потерянную себя, заплутавшую в жизненных дебрях. Она провела пальцами по колючей щеке и прошептала:

— Спасибо.

Их губы неотвратимо потянулись друг к другу, все ближе и ближе… Однако, к обоюдной досаде, момент их слияния беспардонно нарушил рингтон из кармана Альфы. Наверно, стоило вызов проигнорировать, но, видимо, игнор не являлся сильным местом мужчины. Он, недовольно нахмурившись, включил кнопку принятия вызова и Лера услышала знакомые, пробирающие до печенки слова:

— Рад тебе взаимно, дорогой!

Глава 41

— Я тебе не рад и никогда рад не буду. Зачем звонишь? Собираешься явиться с повинной? — рявкнул Альфа в микрофон. Ваграм по обыкновению говорил настолько громко и отчетливо, а ее жених сидел так близко, что Лера услышала ответную реплику:

— Жизнь, дорогой, неизбежно посылает замысловатые сюжеты. Приходится идти на контакт с противником, когда у него есть необходимое тебе, а у тебя — необходимое ему.

— Тебе нечего мне предложить, — заявил мужчина, но уже не так уверенно. Лера считала по глазам его беспокойство за мать, и тут же настрочила сообщение Сове:

— Дина, с Любовью Сергеевной все в порядке? Альфе нужно знать прямо сейчас!

Та отозвалась оперативнее автоответчика:

— Она в порядке. Чай пьем с печеньем. Что за наезд?!!! И с каких пор ты посредничаешь между мной и Альфой?!!!

А следом за первым прилетело другое смс, на октаву повыше:

— Давыдова, это твоих рук дело? Будешь внедрять в Альфу сомнения по поводу моего профессионализма, готовься к сэппуку!

Лера показала ответ Совы жениху, — нет, не про сэппуку, а про мать! — а, когда тот кивнул, на всякий случай прогуглила новое слово. Прочитав, что синоним к «сэппуку» — банальное японское «харакири», она не удержалась и тут же напечатала:

— Ладно, уговорила! Куплю тебе меч. Хотя не советую кончать с собой столь зверским способом. Говорят, это ужасно больно!

А потом, расправившись по-быстрому с Совой, прислушалась к возущенному голосу Альфы:

— Что? Твоих молодчиков в обмен на прекращение налетов? Не держи меня за лоха! Просишь вернуть себе военные ресурсы в обмен на пустые обещания их не использовать. Смешно. Сделаю ровно наоборот. Попрошу своих друзей в полиции посильнее твоих людей потрясти. Авось что-нибудь про тебя напоют…

И, отключившись от Ваграма, мужчина убрал телефон в карман, обхватил Леру тяжелыми, сильными руками и неожиданно поинтересовался:

— Я давно собирался спросить… Сколько детей ты планируешь?

Подобный вопрос, наверно, любая влюбленная девушка жаждет услышать от объекта своих чувств. Вот и Лера почти растаяла от вопроса и от живого, неподдельного интереса в глазах. Почти…

— Пока не планирую. Я старомодна, знаешь ли, — девушка игриво улыбнулась и покрутила в пальчиках золотой локон. — Прежде, чем планировать детей, хотелось бы присмотреть им отца и убедиться в его надежности… Так ты мне не расскажешь, зачем звонил Ваграм?

— Расскажу, если хочешь. Ничего особенного не сказал. Просил отпустить своих людей в обмен на нейтралитет. Но. Все эти обещания не стоят и ломаного гроша. Его дела плохи — вот он и вертится угрем. Я недавно узнал, что высокопоставленные партнеры уже устали покрывать своего приятеля. Остается немного дожать — и он будет наш!

— Так это же отличная новость! — Лера ликующе взвизгнула и крепче прижалась к Альфе, к своему удивлению, не ощущая ответного энтузиазма. — Почему ты не радуешься?

— Потому что это палка о двух концах. Загнанный волк самый опасный. К тому же, на шахматной доске всего за один грамотный ход преимущества могут перейти к противнику.

Лера пожала плечами.

— Это так, конечно, но если не радоваться каждой маленькой победе, то к концу войны вообще разучишься улыбаться… А что насчет Лысого? Его так и не нашли?

— Нет, — Альфа горестно вздохнул и снова нахмурился. — Вот еще один повод не радоваться. Пока ему наступают на пятки, он не смеет и носа своего показать. Но в таком режиме, как сейчас, невозможно жить постоянно. Раньше или позже мы расслабимся, допустим ошибку, и он этим воспользуется. Кстати. Если ты закончила с пловом, поедем в офис! Уволю предателя к чертям, ни минуты тянуть не хочу!

— Подожди, — воскликнула Лера, положив ему руку на грудь. Синие глаза загорелись ярче от внезапной идеи. — Я бы так не торопилась с его увольнением.

***

Лысый уже вторую неделю жил затворником в ничейном полуразрушенном хуторе. В паре километров отсюда стояла глухая деревенька, где родилась и выросла его бывшая жена. Однажды, еще в прошлой, вольной жизни они приперлись в отпуск к ее родным. На целую, долгую неделю. Благоверной пришлось долго уговаривать мужа, чтобы тот согласился отправиться в такую дыру. Но после горячего, прям-таки знойного тройничка, о котором Лысый давно молил жену, возможности увиливать больше не осталось.

Оказавшись здесь, даже он, живший и в трущобах Калькутты, и в африканских маньяттах, поразился убогости этого места. Пьянь беспросветная, полуразрушенные, покосившиеся домишки — словом, мрачнее не придумаешь. Как-то утром, по многолетней привычке отправившись на ежедневную пробежку, Лысый обнаружил в двух километрах от деревни заброшенное строение.

По всему выходило, что уже целую вечность, аж с довоенных времен никто им не пользовался. От крепкого когда-то, каменного здания осталась одна целая комната, соединенная с печкой. Каким-то невообразимым чудом здесь уцелела крыша и сохранился подпол.

Когда Ваграм позвонил ему в Питер и потребовал любой ценой уничтожить своих врагов, Лысый впервые за долгие годы верной службы ему возразил:

— Ваграм Анушович, я изучил ресурсы Альфаирова, и сказать могу только одно: сейчас не время кидаться на амбразуру. Никто не хочет быть куском мяса. Бессмысленно это на данный момент.

— Не понял, дорогой. Ты меня только что идиотом обозначил? — разозлился начальник, перейдя на вкрадчивые, тихие интонации. Как змея шипящая перед броском!

— Нет, что вы… Я бы не осмелился, — исподтишка съерничал Лысый. У Ваграма горел зад и шкура чесалась от страха. Противники наступали на хвост, друзья отдалялись. Он был на волосок от паники и как никогда близок к совершению ошибок. Но, к их обоюдному счастью, Лысый соображал нормально. Его соображалки на них двоих хватит с лихвой. Он набрал побольше воздуха и льстиво выдохнул:

— Позвольте мне действовать самостоятельно, и я положу их оторванные бошки к вашим ногам, хозяин.

— Ладно. Даю тебе две недели. Если за это время не добьешься результатов, считай себя уволенным без выходного пособия.

После того разговора Лысый выжидал целую неделю, скрываясь в мрачной глуши. Из-за безумных распоряжений начальства его маленькая армия разлетелась, как карточный домик. Приспичило, видишь ли, господину Аванесяну нанести удар по питерскому бизнесу Альфаирова без нормальной подготовки, одновременно по нескольким точкам. И вот результат! Кого схватили, кто очканул и сам слинял. Хорошо, что его источник донес: у противника имеется система распознавания лиц, подключенная ко всем камерам в системе онлайн. Лысый успел вовремя залечь на дно. К счастью, Альфаиров не догадывался, кто сливал инфу о нем и его зазнобе. Так что какой-никакой шанс на победу имелся. Главное, правильно наложить грим, а потом расчетливо и осторожно разыграть карты.

Глава 42

Угрюмый издали заметил хвост и прибавил шагу. Незнакомый тип, соблюдая все принципы слежки, уже пять минут шел чуть поодаль на другой стороне улицы и делал вид, что разглядывает витрины. Как только справа подвернулся проход во двор, Угрюмый растворился в арочном полумраке, подобрал тяжелый булыжник рядом с мусоркой, затаился за углом и приготовился ждать.

Вскоре прошелестели совсем рядом тихие, осторожные шаги, и каждая мышца мужчины, ожидающего в засаде, напряглась до предела.

— Ты точно здесь Петькин телефон спрятала? — поинтересовался мальчишеский, ломкий голос. Мужчина опустил руку с зажатым камнем. Чуть на ребенка не бросился! Как дикий, обезумевший пес! Щщет!

— Не… Там, кажись, дом пониже был и потемнее… Блин, не помню! — всхлипнул другой голос. Тоненький, девичий. — Пойдем в следующем дворе поищем!

Голоса удалились, и Угрюмый вздохнул. Он был зол на себя. Сам не понимал, что с ним происходит. Его нервное состояние можно было бы назвать «сердце не на месте», если бы оно у него было. Сердце.

Вдруг бедро мягко завибрировало, оповещая о звонке. Он вытащил телефон из кармана брюк и увидел незнакомый номер. От внезапного приступа гнева и паники чуть не шарахнул свой новый гаджет об асфальт. Козел! Отвали от меня, лысый хрен!

Угрюмый смачно сплюнул, вышел на свет из-под арочной тьмы и застыл остекленевший. Перед ним, с телефоном в руке стоял тот самый тип, что за пять минут до этого прикидывался случайным прохожим. Горбатый нос далеко вываливался с квадратного, бородатого лица, передние резцы выпирали так сильно, что рот едва закрывался. Легкая, спортивная шапка обтягивала круглую башку вплоть до верхних век, а светлый спортивный костюм облегал крепкую фигуру. Спортсмен, значит. Щщет!

— Чо надо? — зло выплюнул Угрюмый. — Не люблю, когда меня дергают по пустякам.

— А косари за ништяки получать любишь? — прошипел спортсмен. — Дай мне инфу про Давыдову — как ее достать, и мы в расчете. Получишь оставшуюся сумму.

— Лысый? Ты что ли? — охнул Угрюмый, услышав знакомый голос и пристально вглядевшись в грим. Если снять накладной нос и зубы, убрать фальшивую бороду, по глазам, форме лица и правда вырисовывался Лысый. Ну так что… Хоть бы дед Мозай перед ним стоял! Все равно шкурой продажной быть надоело. Впрочем, выбора он себя давно лишил. Свою душу он черту лысому продал, и тот его не оставит в покое, пока своего не добьется. Не пряником — так кнутом. Тут только бабки стричь по полной — и рвать когти. Других вариантов нет. Эхх. Факер хренов, подавись своей инфой!

— Это в последний раз?

— Если наводка верная, то в последний раз.

— Ладно, — мужчина, наконец, решился. — Мне только что Альфаиров звонил. Приглашал на корпоратив. Его пассия тоже соизволит явиться.

— Мне нужна только Давыдова, а не взвод спецназа, — заявил горбоносый, качая головой.

— Ну так иди туда прямо сейчас. Твоя цель взялась организовывать кейтеринг. Начало фуршета через два часа. Доберешься на тачке за двадцать минут. Найдешь ее и девчонок с кейтеринг фирмы. Они тебе не помеха. Адрес запиши.

Что-то, должно быть, отразилось на его лице, потому что Лысый вдруг зашипел:

— Просто знай. Если будут проблемы, мы сэкономим на твоем трупе.

— Отвали, — прохрипел Угрюмый, и, назвав адрес, отправился восвояси. Так хреново ему на душе давно не было, и что с этим делать неизвестно. Неужели придется к мозгоправу топать, чтобы мозги на место вправлять? Щщет. Вляпался в дерьмо по самую макушку. По собственной дурости. Щщет.

***

Лысый удивился выбору места для корпоратива. Удаленное от центра и больше напоминающее склады. Покоцанные кирпичные коробки с щербатыми кое-где окнами и поросшими вокруг сорняками. Фуршет устраивают. Праздновать решили? Думают, победили? Хрен им, а не фуршет! Если только погребальный.

Наконец, перед ним оказалось нужное здание. Он еще раз скользнул рукой по левому бедру, где прятался верный кольт мустанг. Специальный, эластичный пояс хорошо удерживал оружие и прятал его от посторонних взглядов.

Задрал голову — на предпоследнем, третьем этаже горел свет и из открытых окон доносились женские голоса. Нужное, звонкое сопрано он выделил в секунду: «Нет, тарталетки отдельно от канапе… Вон туда, пожалуйста! Да, так! Спасибо!»

Он вприпрыжку взбежал по пролету бетонной лестницы. Второй этаж. И, наконец, третий. На тяжелой, металлической двери висела табличка: «Лазергейм». Значит, играем?

В груди уже пульсировало предвкушение убийства, такое же острое и интенсивное, как момент перед оргазмом. Он осмотрел площадку. Камер нет. Осторожно нажал ручку, и дверь поддалась. Вытащил оружие и вошел в полумрак.

Среди доносящихся голосов выделил нужный и пошел прямо на него по коридору, сплошь утыканному закрытыми дверьми. И вот, наконец, тот самый проем. Сквозь него падает яркая полоска света, виднеются стройные силуэты с подносами, наполненными едой. Нужная фигурка стоит к нему ближе всех — вот же удача! По стройным очертаниям струится легкий шелк красного платья, обнажая на загорелой спине ровную линию позвонков. "Наконец-то, я тебя достал, заноза мелкая!"

Лысый тихонько снял предохранитель, направил кольт на девушку в красном и тщательно прицелился.

Глава 43

За спиной взорвалась Вселенная, не меньше! Грохот ударил по ушам и нервам хлестко, с размаха — так что в первые секунды оглушенная Лера напрочь потеряла способность соображать. Вроде ждала чего-то такого, настраивались, готовились, а когда дошло до дела — оказалось, она — не львица, которой себя мнила, а жалкий, взъерошенный от страха котенок.

Целую вечность она приходила в себя посреди всплесков паники и взволнованных женских вскриков, затем развернулась и едва разглядела за девичьими силуэтами в узкой, темной полоске тело, неподвижно лежащее на полу и сидящего рядом Альфу с оружием в руке. Его лицо сейчас пугало своим неестественным спокойствием.

Человек на полу. Жив или мертв? Судя по черной, быстро расползающейся луже вокруг головы, он был окончательно, бесповоротно мертв.

Лера подобрала повыше красное платье, сбросила со ступней неудобные туфли на шпильках, протиснулась сквозь столпившихся девушек до Альфы, осторожно, на цыпочках переступив по дороге кровь. Присела рядом и прошептала:

— Он умер?

Вместо ответа жених безучастно кивнул, и девушка дрожащим голосом пробормотала ему еле слышно на ухо:

— Но мы же по-другому договаривались! Подстраивать ловушки, пока этот… не попадется. А потом — допрашивать. Не убивать.

Альфа посмотрел на нее с непонятным выражением. И с жалостью, как будто со слабоумной общался, и с тоской, а, может, и с разочарованием. И этот его взгляд ужасно Леру разозлил. К горлу подкатывало раздражение, паника рвалась наружу в виде колких фраз, но, к счастью, он заговорил первым.

— Ты бы видела его, когда я приставил пистолет к его виску! — глухо пробормотал Альфа. — За вооруженное нападение дают до пяти лет принудительных работ. Этот зверь заявил, что его адвокаты скостят срок до года, но он выйдет раньше за примерное поведение и… Доделает с тобой то, что сегодня не успел. — Альфа взглянул девушке в глаза. — Другого выхода не было.

— Но как же… Как мы теперь докажем, что Ваграм убил твою сестру? — Лера всхлипнула, и в следующий миг рука Альфы накрыла ее дрожащие плечи. Пальцы успокаивающе погладили обнаженную кожу, всю покрытую мурашками.

— Мы его посадим. Не за сестру — так за что-нибудь другое. Список его прегрешений длинный. Ты жива — и это сейчас главное.

Она растерянно окинула взлядом полутемное помещение, как будто высматривая помощь, и спросила:

— Скорую ты уже вызвал?

— Я нет, но как минимум три девушки в зале схватились за телефоны. Думаю, и полиция, и скорая уже в пути.

Лера кивнула, и мужчина увлек ее за собой. От сладко-металлического запаха кружилась голова, во рту пересохло, даже дышалось тяжело. Воздух отказывался до конца заполнять легкие, как будто его не хватало на всех. Кругом толпились люди: и знакомые лица, и совсем чужие. Она даже думать не хотела о последствиях. Наверно, будет суд… Или нет? Это же была самозащита… Почти.

Она встала на цыпочки и дотянулась до уха мужчины:

— Спасибо, что спас меня. Снова.

Он впервые после случившегося улыбнулся:

— Спасибо, что видишь в этой смерти спасение, а не убийство.

Альфа только и успел, что довести ее до улицы, сдать на руки примчавшейся в черной бэхе бледной, но собранной Сове, как его обступили люди в форме. Окружили и поглотили в себя, словно в мягкое, липкое тесто. Лере хотелось крикнуть им, что Иван не виноват, что если бы они там, в полиции лучше выполняли свою работу, то сегодняшнего нападения наверняка не произошло бы. Ничего путного она своими возмущениями не добилась бы, но оставить Альфу этим людям в форме она не могла. Неожиданно Сова подошла со спины и утянула за руку к себе в машину.

Амазонка, конечно, была в своей репертуаре. Резко завела мотор и выдала:

— Ну, ты, Давыдова, отжигаешь! К тебе трупы, как мухи на мед липнут! Скоро с тобой страшно будет рядом пройтись.

— А что? Что случилось? — Любовь Сергеевна вертела непонимающе головой, порывалась открыть заблокированную дверцу и выскочить наружу, к сыну. — Какие трупы, Диночка? О чем ты? Кто все эти люди, и что им надо от Ванечки?

— Это у меня профессиональный, армейский юмор, Любовь Сергеевна, простите! Приучаю Валерию к солдатским шуткам. На самом деле, Ивану тут по работе надо остаться, — Сова соврала не моргнув глазом, лихо развернулась, вжала педаль газа и понеслась прочь от толпы и злополучного здания. — Сигнализацию перенастроить. Эта китайская электроника дохнет на ровном месте. Верещит, людей пугает предсмертным криком. Иван просил Леру забрать и предоставить ей ночлег на сегодня.

— А Ваня… Когда он приедет? — не унималась женщина.

— Он, возможно, завтра к нам подтянется. Ваш ответственный сын будет решать проблему до победного конца… Так какой фильм вы сегодня предпочитаете, Любовь Сергеевна?

— Я уже сказала, Диночка. Хочу «Собачье сердце». Очень уж мне смысл нравится! «На преступления не идите никогда, против кого бы оно не было направлено!»

Сова скривилась в унисон с Лерой и с фальшивым жизнелюбием прощебетала:

— А давайте лучше «Девчат» посмотрим? Или даже «Братья Карамазовых»?

— Ладно, Диночка, уговорила! Согласна на Карамазовых! Но тогда завтра непременно «Собачье сердце»!

Глава 44

Вопреки обещаниям девушки, Альфа не вернулся ни на следующий день, ни на послеследующий. Бессонные ночи никак не желали кончаться, а долгие дни приходилось вымучивать в совместную деятельность с Совой и Любовью Сергеевной.

Но ни осторожные, короткие прогулки, ни готовка, ни уборка, ни даже просмотры старых фильмов никак не могли отвлечь от тревожных мыслей и алогичных страшилок. «А вдруг он больше никогда не вернется?» «А вдруг с ним что-то ужасное случится за решеткой?» «Тьфу на меня! Думай о хорошем, пессимистка! А вдруг ты своим негативом к нему что-то дурное притянешь?» Внутри свербило неуемное желание действовать… Однако Лере хватало ума высказывать свои намерения Сове, и та решительно пресекала непрактичные, наивные порывы.

Альфу тем временем мариновали в СИЗО «для выяснения обстоятельств». Обстоятельства посчитали понятными только на третий день допроса, обнаружив в коридоре, где произошло убийство, работающую камеру.

Следователь по делу собственными глазами улицезрел крадущегося по коридору убитого — тогда еще живого — с оружием в руках, и героичного Альфу, приставившего пистолет к его затылку. Затем, после минутной беседы, в течении которой преступник, вероятно, пытался усыпить бдительность задержавшего, он резко нагнулся, пробуя уйти из траектории выстрела, и одновременно попытался навести оружие на противника. В общем, как говорится, сам напросился на пулю.

После увиденного все вопросы к задержанному отпали, и его, наконец-таки, отпустили домой свободным и полностью оправданным. Правда, с отросшей трехдневной щетиной и, мягко говоря, помятым видом. Альфа открыл дверь своим ключом и громко вторгся в квартиру:

— Надеюсь, здесь кормят голодных?

Пока он уплетал тарелку горячего борща в окружении трех женщин, сокрушенно разглядывающих его потрепанный фасад, мать засыпала его вопросами, в ответ однако получая лишь шутки. Девушки не смели и рта открыть — обе ждали разговора с глазу на глаз. Все равно при Любови Сергеевне много не расскажешь.

Леру одолевали смешанные чувства. Радость, от того, что он здесь, на свободе, живой и невредимый. Досада, потому что они не одни. А ведь так хотелось сейчас заполучить этого мужчину в свою единовластную собственность, чтобы не делить его с алчными взглядами Совы и участливыми стенаниями матери! Хотя все же мама — это святое… Но Сова, дела, друзья — совсем другой разговор! Могут и подождать!

Вот бы остаться с ним наедине! Желание это вдруг стало столь сильным и интенсивным, что почти заболело в груди.

Когда Альфа довольно крякнул, с аппетитом расправившись с третьей порцией, мать убрала опустевшую тарелку в раковину и бросилась к чайнику. Она понятия не имела о том, что случилось, лопотала о хрупкой, современной технике, — не чета советским производителям, да! — но каким-то своим чутьем ощущала, что произошло нечто серьезное, и горела желанием услужить сыну.

Альфа внезапно встал из-за стола и взял за руку Леру, встретился с ее глазами и как будто солнышком согрел изнутри промерзшее нутро:

— Поговорим?

Девушка кивнула и последовала за ним в отдельную комнату. В этой светлой, элегантной квартире имелось три комнаты, но только здесь присутствовал искусственный камин и белый, меховой ковер на дубовом паркете. Альфа опустился на ковер лицом к камину, обнял Леру, покрепче прижимая к себе и даже не представляя, в какой кайф он ее погрузил одним лишь прикосновением.

Она с удовольствием, впитывала в себя его родные черты, рассматривала жадно его глаза, пытаясь разгадать, о чем он думает. В его близости своих мыслей сейчас не осталось. Как будто ее натруженный мозг завис от переизбытка впечатлений и единственное, на что был способен, это: «Он здесь. Со мной. Наконец-то!» Альфа покрыл ее лицо легкими поцелуями:

— Господи, как я скучал… Маленькая моя… Синеглазочка, — с трудом оторвался от ее кожи и задумчиво произнес, — Знаешь… Бывает, встречаешь вдруг человека, и понимаешь, что он твой. Тебе в нем все нравится: голос, улыбка, даже смущенное дрожание ресниц при неумелой попытке соврать. Его страхи проходят сквозь тебя, его боль током бьет по сердцу… Так врастаешь в него, что сил нет не оторваться. Будто без него — ты неполноценный сиамский близнец. Сумасшедшее наваждение, просто безумие какое-то. У тебя было такое?

— Почему было? У меня такое есть, — прошептала Лера.

— Ну, значит, это заразно. Хвала богам! — он шутливо чмокнул Леру в кончик носа, — Представляешь, сидел я на скучных допросах, а мне пофиг на все! Ужасно хотелось тебя ощутить в своих руках — вот, как сейчас. Следак, зараза, еще масло в огонь подливал. Когда ему жена звонила, он даже из кабинета не удосуживался выйти. Грозил мне кулаком, чтоб молчал, и отвечал сразу… Бережно так, чтобы ни малейшей интонацией не задеть. Я бы раньше поржал над ним, а тут меня прям проняло до кости. Так же хочу, как он! Чтобы ты мне звонила и просила туалетную бумагу купить по дороге домой. И чтобы я тебе звонил и спрашивал, не устала ли ты, не хочешь ли пиццу сегодня на ужин…

- Альфа… То есть… Можно я тебя Ваней буду называть?

— Наконец-то догадалась, родная моя! — он ласково провел подушечками пальцев по Лериным скулам, и она опять потерялась, забыла напрочь, о чем хотела спросить. Все вопросы сейчас казались неуместной, пустой шелухой. Главное — другое.

— Ванечка, я… — почему вдруг в горле пересохло, и так трудно сказать столь простые слова? Она беспомощно заглянула ему в глаза, и он все понял без слов.

— Я люблю тебя, милая!

— И я! Я тоже тебя люблю! — вырвалось из ее губ прежде, чем они слились в долгом, нежном поцелуе.

Глава 45

Она не смогла бы точно определить, в какой момент к ней вернулась память. Когда его губы неспешно исследовали ее, перед глазами с легким, ненавязчивым шелестом проносились смутные картинки и далекие ощущения. В тот момент она отмахнулась от странных видений, как от назойливой мухи. Разве может быть что-то важнее и приятнее волшебной, сногсшибающей близости с любимым человеком?

Но потом, когда Альфе принялись звонить, снова и снова отвлекая от текущего момента, она с досадой указала на источник шума и взмолилась:

— Ответь им! Не отстанут же… А потом выключи звук, ладно?

Альфа кивнул и вытащил телефон. Левой рукой он прижимал к себе девушку, правой управлялся с телефоном. Открыл список пропущенных вызовов, нахмурился, чуть отодвинулся и набрал звонившего.

Именно тогда картинки в голове прояснились, обрели насыщенную, цветную четкость и прокрутились с конца до самого начала.

Комната пыток в доме Ваграма. Ее приказ самой себе забыть о флешке и ее местонахождении. Спрятанные доказательства. Сумочка, оставленная в мотеле на момент похищения. И внезапное, радостное прозрение!

У нее, у них с Ваней есть шанс достать компромат на Ваграма!

Она в нетерпении ерзала на коврике, ожидая, пока Иван разберется с собеседником. Когда тот оторвался от телефона, Лера, проглатывая в спешке часть звуков, выпалила:

— Где мои вещи? Та сумочка, которую я оставила в мотеле, помнишь?

— Эм… Помню… — Альфа задумчиво взъерошил волосы. — Что там такого, в той сумочке? Помада за тыщу баксов?

— Там у меня компромат на Ваграма. Ну же! Скажи, что ты ее не выкинул! Ты же не мог выкинуть чужие вещи!

— Вот, черт! — Альфа одним прыжком вскочил на ноги. — Мать недавно грозилась устроить в квартире генеральную уборку!

Он пулей вылетел за дверь и под удивленным взглядами женщин закружился по квартире, как ищейка. Распахнул настежь встроенные шкафы, выкинул на пол аккуратно сложенные одеяла, свернутую плащ-палатку и, наконец, с победным криком вытащил сумочку:

— Вот она! Жива и невредима!

Теперь настала Лерина очередь ковыряться в своих вещах. С первого же взгляда стало понятно, что кармашек с молнией опустел. Она внимательно проверила подкладку — и правда в уголке, как и ожидалось, виднелась небольшая дырка. Прощупала дно под тонким атласом и наткнулась на нужную форму. Бинго!

— Дайте мне что-нибудь острое! — попросила она, и Сова протянула ей крошечные маникюрные ножницы. Наверно, побоялась большие давать, заметив в глазах девушки огонек азартного безумия.

— Слушай, Давыдова! Ну, разонравилась тебе сумочка — отдай другому! Зачем сразу кромсать? Ты загрязняешь планету, ты в курсе?

Но стоило Лере пройтись ножницами по прокладке и извлечь из-под ткани флешку, Сова замочала. Громко сглотнула и спросила:

— Это то, что я думаю?

— Не знаю, что ты думаешь, — пробормотала Лера, любуясь находкой и смачно ее целуя. — Но это наш шанс на справедливость.

— Поехали к Пашке! — приказал Альфа. — Посмотрим, что у нас есть.

Лера метнулась в комнату за жакетом, — на улице второй день стояла неласковая прохлада, — а когда подбежала к выходу, увидела картину маслом. Любовь Сергеевна застыла на пороге, как нелепое, каменное изваяние: широко раскинув руки и вытаращив глаза.

— Хватит мать за дуру держать! Пока вы мне все ни объясните, никуда не пущу.

— Мама. Тебе вредно волноваться. Успокойся, — взывал к ней сын, но все было без толку.

— Вот родишь себе ребенка — и не волнуйся за него, сколько влезет! Меня этому учить нечего! Хочешь успокоить — расскажи, что там, на флешке! И где ты пропадал последние дни?

Альфа задумчиво подбоченился. В его позе: склоненной голове, широченной спине, мощных руках, опустившихся на бедра, сквозила отчаянная беспомощность. Самое последнее, что ему было сейчас нужно — это проводить с матерью доверительную беседу. Отодвигать ее в сторону с применением физической силы, ему, очевидно, хотелось еще меньше. Лера подошла поближе к решительно настроенной женщине, внимательно заглянула ей в глаза и тихо произнесла:

— Зрачки сужены. Кожа побледнела. Дыхание нервное, неровное. Это признаки пониженного давления… Вы чувствуете, как медленно бьется ваше сердце?

— Плевать мне на сердце! И вам на меня плевать, признайтесь! Какая разница? Какая тебе и Ване разница? Если бы заботились обо мне, то не держали бы за дуру! — она сердито кивнула головой, подтверждая самой себе собственные слова.

— Когда человек плохо спит по ночам, возможны скачки в давлении. У кого-то повышается, у кого-то понижается. Вам нужно срочно присесть, — продолжила Лера.

— Я отсюда никуда не уйду! Присяду, когда вы мне все расскажете! Подумаешь, ноги слабеют от низкого давления… Вам-то до меня что? Никому до меня дела нет!

К счастью, Сова быстро среагировала на Лерины слова — бросилась на кухню и притащила в прихожую табуретку. Подсунула Лере под руку, позволяя не отвлекаться от визуального контакта с Любовью Сергеевной. Та, сжав губы, в упор смотрела на девушку и продолжала слушать в позе звездочки с бурно вздымающейся, пышной грудью.

— Когда сидишь на табуретке, точно также контролируешь ситуацию, как и стоя на ногах. При пониженном давлении лучше присесть, отдохнуть, чтобы избежать риска падения.

— Тогда вы мне все расскажете, пока я сижу! — наконец-то, сдалась упрямица.

— Конечно, — Лера ловко поставила табуретку в сторонку, открывая доступ к двери. — Вот здесь удобнее всего. Устраивайтесь. Расслабьтесь, — она помогла женщине присесть. — С закрытыми глазами еще быстрее отдыхаешь.

Та послушно закрыла глаза и пробормотала:

— Точно не выспалась. Глаза закрываются. Потом поговорим… Я сейчас вздремну чуток… — и замолчала.

— Чистая работа! — восхищенно прошептала Сова, беззвучно аплодируя девушке. — Браво!

Реакция Альфы оказалась не столь однозначной. Он строго взглянул на Леру поинтересовался:

— Ты ей реально давление понизила?

— Ну да. Не переживай, ей только на пользу пойдет. Проснется отдохнувшей, как огурчик!

— Лер… — мужчина, очевидно, раздумывал, что сказать. Нетрадиционные методы ведения переговоров с матерью его несомненно напрягали. Но, с другой стороны, их эффективность превосходила привычные способы. — Слушай… За сейчас тебе спасибо, конечно… Но в следующий раз предоставь вести диалоги с матерью мне. Ладно, поехали к Пашке!

Глава 46

Пашка оказался нагловатым мужичком с маленькими глазками, хитро блестящими за линзами очков. С Лериной точки зрения, никакой нужды к нему обращаться не было, однако Альфа возлагал великие надежды на заветное видео и даже дыхнуть на него не смел, чтобы случайно не повредить. Поэтому айтишник сделал то, что прекрасно могли бы сделать без него: открыл нужный файл и продемонстрировал записанную исповедь Ваграма.

В конце концов, после самообличающего монолога, произнесенного с бесстрасстным лицом, экранный Аванесян замолчал, и Лера нетерпеливо подытожила:

— Ну как? Думаешь, подойдет для суда? Он здесь признается, что приказал Лысому убить твою сестру и ее любовника.

Но Альфа задумчиво покачал головой:

— Это вопрос к адвокатам. Ваграм может заявить, что неудачно пошутил. Или скажет, что ты его загипнотизировала и заставила солгать. Тем самым он поставит под угрозу твою профессиональную репутацию. В любом случае, пока тела не найдены, доказать что-либо нереально. Наши адвокаты потребуют провести всевозможные экспертизы плюс твое свидетельство… Думаю, этот бой может длиться бесконечно.

— Эй, там, на галерке! Давайте потише! — вдруг шикнул Пашка, неопрятно откусывая шаурму. По его щетинистому подбородку стекала белая жижа, напоминающая майонез. К счастью, он успел утереться салфеткой, прежде, чем соус накапал на стол, густо застеленный проводами. — Кино еще не кончилось, а вы базарите, как некультурные!

Альфа раскрыл было рот, чтобы приструнить распоясавшийся персонал, но тут изо рта Ваграма донесся невнятный бубнеж и видео прервалось.

— Из-за вас я не расслышал самое интересное! — пожаловался айтишник, одной рукой колдуя над файлом, а другой снова запихивая в себя очередную порцию шаурмы. — Позвольте маэстро добавить четкости, громкости, убрать посторонние шумы… А теперь попробуем послушать заново. И-и-и тишина!

Альфа заинтересованно всмотрелся в экран, и тут Ваграм с экрана ноутбука очень тихо и быстро заговорил. На сей раз, благодаря проведенным Пашкой махинациям, его слова звучали вполне разборчиво. По мере того, как он говорил, лица у присутствующих все больше вытягивались.

— Трупы Лысый в бетон закатал. По старинке все сделал дорогой. Дешево и сердито. Связал их веревками и закатал в фундамент под беседкой, как я и велел. В моем новом доме на Рублевке. Он хотел подальше их, в лес, но я запретил. Я каждое утро с ними теперь разговариваю за чашкой кофе. Зарочка отличный кофе мне готовит. Со специями. Отпиваю глоток и спрашиваю, хорошо ли им живется вместе, любовничкам. А им больше не живется. Никак не живется. Предателям мне нечего сказать. Пускай молчат.

После этих слов видео закончилось. Альфа некоторое время стоял мрачный, как грозовая туча. Рот плотно сжал, как и кулаки. Глаза спрятал за темными ресницами. У Леры сердце кровью обливалось при виде родного, враз потемневшего лица. Девушка подошла поближе и обняла напряженное, каменное тело любимого. Так хотелось стащить с него тяжкое бремя, обогреть и утешить взамен. Только как это сделать, как?

— Во-о дела-а! — потянул Пашка и отложил в сторону шаурму, подальше от проводочков. — Босс, короче… Мои вам соболезнования.

Альфа задумчиво взглянул на его сморщенное от сочувствия лицо и пришел в себя. Вытащил телефон и, пока деловито набирал чей-то номер, произнес:

— Ты так и не понял, Паша… Эмоции — это все фигня, величина переменная. Важно другое. Такой файл найти — все равно что сорвать джек пот. Теперь у меня есть реальный шанс нормально похоронить сестру и посадить ее заказчика… Серега? Здорово! Тут новые факты всплыли по поводу исчезновения моей сестры. Дуй ко мне в главный офис… Да, срочно!

Затем спрятал телефон и потребовал:

— Паша, сделай мне копию. Нет, лучше три на разных носителях. Смотри, оригинал не повреди! — строго погрозил он и аккуратно отправил в мусорку остатки шаурмы.

— Обижаете, босс! Я не желторотый неофит, чтобы вам оригиналы портить! Так… Делаем три копии…

Дальнейшие события звучали, как победная песнь, с каждым часом приближающая торжество справедливости. Встреча с адвокатом — энергичным, гладко выбритым мужчиной лет тридцати. Очередной просмотр файла. Получение разрешения на вскрытие фундамента беседки. Быстрое и гладкое, благодаря связям в прокураторе. Праздновать еще было рановато, но предстоящая победа читалось в азартных движениях юриста, его уверенных, довольных интонациях. Как оказалось, он предвкушал наш триумф не напрасно.

Через несколько часов в указанном Ваграмом месте были найдены останки двух человек. Благодаря ДНК экспертизе удалось определить, чье тело принадлежало сестре Альфы. Это заняло несколько дней, но поставило точку в долгом, затяжном расследовании.

Глава 47

Пол года спустя.

Любовь Сергеевна сидела в кресле довольная, размягшая, как губка, впервые за долгое время ощущая легкость и свежесть в голове. Сеанс гипнотерапии получился справедливым: ей досталось отличное самочувствие, а Лере с Альфой — ответы на давние вопросы, вычерпнутые из закутков чужого сознания. Женщина однако понятия не имела о рассказанных секретах, поэтому ничего, кроме благодарности сейчас не испытывала.

— Спасибо, моя хорошая! Внушение все-таки — великая вещь, зря я в тебе сомневалась… Пойду подруге расскажу, как ты мне мигрень сняла! — пообещала она, поднимаясь с кресла, и на нетвердых ногах направляясь на выход из офиса. На пороге обернулась и заискивающе улыбнулась:

— Лерочка, а если Алена Павловна захочет к тебе на прием записаться… Ты ведь недорого берешь?

— Мам, тебе же прекрасно известно! У твоей невестки очередь расписана на пол года вперед. При том, что один сеанс стоит, как космическое путешествие, — Альфа в преувеличенном изумлении покачал головой. Его до сих пор поражала готовность людей расставаться с круглыми суммами. Причем до того, как их ввели в транс. Он в шутку списывал это на старую, добрую цыганскую школу.

— Вашей подруге один сеанс проведу бесплатно, — улыбнулась Лера, внезапно поддавшись порыву великодушия. — И даже вне очереди приму, в выходной. Можете дать ей мой телефон — пусть скажет, что она от вас.

— Но бесплатно только при условии, мам, — вмешался Альфа, авторитетно задрав указательный палец, — что Алена Павловна расскажет своему сыну на Бали, какую крутую жену отхватил себе твой сын!

— Расскажет, конечно! Почему бы и нет? У них доверительные отношения. У ее Бориса от мамы секретов не водится, в отличие от некоторых… великовозрастных деточек, — и женщина, не забыв одарить молодых многозначительной улыбкой, аккуратно закрыла за собой дверь.

— Кто бы говорил! — вдогонку захохотал Иван. — Яблочко от яблони…

Лера встала, потянулась, разминая затекшие после долгого сидения мышцы, и не успела опустить руки, как оказалась в крепких объятиях мужа. Она вгляделась с его смеющиеся глаза:

— Ну и как тебе семейная тайна? Раз улыбаешься — значит, уже переварил?

— Ну как… — Альфа криво усмехнулся. — Трагично, конечно. В духе Ромео и Джульетты.

— Ну ты сказанул! Тоже мне Ромео… Николаю тридцать шесть годков перевалило!

— Зато мама тогда была типичная Джульетта. Только-только восемнадцать исполнилось. Юная, неопытная…

— Жаль, что ее совершеннолетие ознаменовалось травмой! Это же как надо было разозлить твою бабушку, чтобы она решила вытолкнуть в окно ухажера своей дочери!

— Ее можно понять. Николай ведь изначально за бабушкой ухлестывал, а потом на мать переключился. Заврался — и нарвался… на праведный женский гнев.

— А потом твоя бабушка опомнилась, но было слишком поздно. Она пыталась всех убедить, что была не в себе на момент убийства. Но перестаралась, и ее закрыли в психушку на всю оставшуюся жизнь.

— В общем, предки мои — люди однозначно горячие, но совершенно точно не сумасшедшие.

— Ужас какой-то… Мне казалось, такие сюжеты только в кино бывают, а тут бабушка собственного мужа… Выходит, любой человек, если его хорошенько разозлить, способен на убийство.

— Неверный вывод делаешь, Синеглазка, — загадочно улыбнулся Альфа и покрепче прижал к себе жену.

— Та-а-ак, — Лера с трудом состроила строгое лицо, невольно поддаваясь какому-то легкомысленному, безоблачному настрою. — И какой же вывод, по-твоему, правильный?

— Правильный? Настало время делать мне наследников.

— Что, прямо сейчас? — засмеялась девушка, не удержавшись.

— Естесно. Гены чистые — так когда, если не сейчас? — и попытался расстегнуть верхнюю пуговку на блузке. Мелкая, как горошинка жемчужина ни в какую не слушалась его крупных, торопливых пальцев, и Альфа через минуту бесплодных стараний вскипел.

— Ты специально такие блузки покупаешь? Для подогрева?

Лера лукаво напомнила:

— А как же Динка и ее Кирилл?

— При чем здесь Сова и какой-то Кирилл, когда я хочу любить свою жену?

— Мы обещали ей парное свидание, забыл? Оценить, так ли хорош ее бойфренд, каким он кажется ей, ослепшей от влюбленности, — Лера кинула быстрый взгляд на настенные часы. — Они будут здесь через девять минут. Учитывая, что Дина слегка фривольно относится ко времени…

— Подождут! — фыркнул Альфа.

— Кто подождет? Чего подождет? — Сова ворвалась в кабинет так стремительно, что показалось, не только парочка молодоженов, но и вся мебель вздрогнула от неожиданности. Следом за ней, тонкой и изящной в красном вечернем платье, в комнату зашел крепкий, бородатый мужчина. Строгий, деловой костюм отлично сидел на грамотно прокачанной фигуре. На фоне бушующей Совы он смотрелся тихим бризом. «Нет, не бризом. Солидной, надежной скалой», — решила Лера.

— В ресторане нас уже ждут, — нашелся Альфа, и протянул руку незнакомцу. — Иван.

— Кирилл, — рукопожатие мужчины выглядело крепким и уверенным. Он внезапно пояснил, — Мы удачно проскочили все светофоры по зеленой волне — так что добрались чуть раньше. Ничего?

— Да нормально все! Лучше раньше, чем позже. И лучше позже, чем никогда, — на этих словах Альфа красноречиво подмигнул жене.

По дороге к стоянке Дина внезапно оторвалась от Кирилла, отвела Леру в сторонку и прошептала ей на ушко:

— Слушай, Давыдова, я просила его оценить, но… Не надо. В общем, забей!

— Почему? — встревожилась девушка. — Ты передумала? Хочешь с ним расстаться?

— Не. Наоборот. Перед выходом я сделала тест и… Там две полоски. Короче, больше никаких оценок. Мы просто вместе и точка.

Лера кивнула подруге и ободряюще потрепала по плечу, прежде, чем та, грациозно цокая каблучками, вернулась к своему избраннику. Тот улыбнулся ей с неожиданной для сурового лица нежностью, и Дина быстро, будто украдкой прильнула губами к его щеке.

Как же хорошо она сказала! История мятежных вопросов, недосказанных многоточий и тревожных запятых у обоих пар уже закончена. Враги повержены. Родные и близкие счастливы. Тайны раскрыты. Начинается многообещающая, стабильная и в чем-то прекрасная точка после долгожданного и горячо желаемого happy end. Но только это не конец их истории, далеко не конец! А окрыляющее и несущее новую жизнь начало.

Конец