Гипонавт: рождённый во сне

Алексей Михеев

Гипнонавт:

рождённый во сне

(четырёхмерный трип

длиной в четырнадцать снов)

Кто такие таги и филы и чем они опасны? До чего может довести человека здоровый образ жизни? Фантастический взгляд на осознанные сновидения в книге Алексея Михеева «Гипнонавт». Автор выражает благодарность Тимофею Калинину, без которого эта книга шла бы к читателю дольше.

Москва 2015

«Это были просто сны»

(«Сны», «Тела»)

«Смотреть Древние Фильмы было неинтересно — как будто заражённый ложью свет, пойманный когда-то плёнкой, успел за века протухнуть в круглых жестяных коробках, где хранились её рулоны. Любой сон был в сто раз интересней и реальней, потому что за ним стояли не расчетливо лгущие люди, а великолепно непоследовательный Маниту».

(«S.N.U.F.F.», В. Пелевин)

«Ты ушла,

И осталась мне одна

Медитация»

(«Медитация», Т. фон Шмидт)

Дрёма

В каждом из нас есть рудиментарные внутренние животные инопланетной силы (ВЖИС), но они спят до поры до времени. У обычных людей, как правило, это либо крупные фиолетовые ВЖИС — таги, либо более худые голубоватые ВЖИС — филы. Стандартный набор — пять ВЖИС на человека. Большей частью это — когтистые хитиновые эмбрионы с клювами, прилипшие комками манной каши к узлам нейронной сети. Каждый из монстров индивидуален, однако все они похожи между собой.

Действуют таги и филы, пробуя силу, на просторах сна — это их территория. Однако из своей комы они способны лишь притягивать внимание к отложившимся в подкорку слоям человеческой памяти — событиям прошлого, служащим декорациями сна, о которых сам человек едва ли вспомнил бы. Ни таг, ни фил никак не показывают своё присутствие — в сновидческом симбиозе (СС), возможном лишь благодаря им, они сами — такие же отстранённые наблюдатели. Обычно таги и филы не ведают, что наводят сны — так же, как дневной человек не всегда осознаёт иллюзорность сансары. Но чем дальше в будущее — тем ближе час пробуждения тагов и филов.

У ВЖИС существует иерархия. Белые ВЖИС, способные выходить из спячки и действовать наравне с человеческим субъектом сна в СС, наведённым цепью сознаний тагов и филов — колы — передвигаются со скоростью молнии. Это — высший эшелон грядущего вторжения, и он же призван подготовить материал и почву для полноценного захвата.

Многотысячелетняя гипнотическая революция, сделавшая наших волосатых предков людьми и позволившая нам променять палку-копалку древнего потребителя на элитный айфон со вспышкой — ничто иное, как подготовка наших сознаний объединёнными силами ВЖИС. Но наивные гордые люди не знают, кто превратил их волосатого предка с дубиной в представителя креативного класса с мышкой, и по традиции приписывают эту победу себе. Когда все сны внезапно станут явью, не нужно будет никого завоёвывать — не спасётся никто.

Колы способны оперировать в чистом сознании человека, ведущего ЗОЖ и интересующегося медитативными практиками. Ясная осознанность СС такого человека — его ночной рабочий кабинет, освещённый лампами тагов и филов. Но колы приходят далеко не ко всем даже таким людям — пройдут ещё века, прежде чем тихое вторжение вернёт планету её истинным хозяевам.

В начале третьего тысячелетия иудеомессианского человеческого летосчисления процесс подготовки захвата душ и тел стал переходить в активную фазу. Колы оперировали в зоне СС почти в открытую.

Сон 1

Была середина мая, стояли последние деньки плохой погоды перед крутыми переменами — как всегда в этой цикличной жизни. За окнами лил дождь, убаюкивая мягкими равномерными ударами по стеклу. Миша Заносов, тридцатилетний подтянутый моложавый москвич, уснул под это шумовое сопровождение после того, как потратил полчаса на тщательную проработку уттхита триконасаны, паривритта триконасаны, уттхита паршваконасаны и знакомой с детства падмасаны. Здоровый организм во сне постепенно исторгал из себя последние остатки алкогольного яда, накапавшего в него за годы безумия ранней молодости. Не то чтобы Миша много пил раньше, но иногда позволял себе бутылку-другую пива или пару рюмок чего покрепче. Уже три года как он полностью отказался от сознательного нанесения вреда себе самому. Медитативные практики, йога и физические нагрузки быстро вернули его телу и духу максимально возможную форму работоспособности, учитывая, как тяжело было найти на всё время. Ровесники Миши на досуге смотрели фильмы, но Заносов знал: трансовое состояние, получаемое от самого удачно сделанного фильма — лишь ничтожная тень того, что человек способен обрести во сне. Правда, оговоримся — не каждый человек.

В сегодняшних сновидениях Миши привычно всплывали картины и элементы «прошлой жизни»: «воскресали» умершие; восставали из небытия декорации, давно ставшие прахом под ногами пауэрлифтера-шиваиста Хроноса; восстанавливались утраченные связи явлений и событий; обретали былую силу ослабевшие чувства. Уровень осознанности варьировался непредсказуемо: когда происходящее воспринималось подобием некой киноленты, сознание отдыхало, а когда Миша понимал, что видит сны — вроде бы работало, но по сути это тоже была своеобразная форма отдыха — как рок-н-ролл, силовые соревнования или сочинение книг для людей профессионального уровня мастерства.

В общем, шла рутинная работа тагов по поддержанию СС высшего уровня. В один из моментов сна, в начале четвёртого часа (дождь к этому времени уже прекратился), в ткань ночных видений Заносова вторглась пара колов. Сперва Миша не заметил ничего необычного: некоторое время люди из актуального контекста его жизни всё так же словно внутри калейдоскопа перетасовывались с ушедшими в прошлое друзьями, товарищами, врагами, одноклассниками, предметами страсти и соседями. Фиолетовые ВЖИС, засевшие кашей в голове, подобно наномонтажёрам вклинивались соединительными нитями между различными слоями человеческой памяти и сшивали всё вместе в единый «триллер», который сами созерцали с не меньшими, чем человек, периодами удивления. Потом началась процедура «инициации». Это действо на данном этапе не входило в стандартный режим работы колов — увеличение познавательных способностей индивидуума, усиление цепкости памяти и т.п., а являлось авантюрой непосредственно Боза и Дина — двух диссидентов в стройных рядах ВЖИС. Два кола давно спелись и искали лишь носителя подходящего сознания, в котором они могли бы обрести союзника в своей игре. Ничего из этого Заносову пока не было известно — ему всё ещё казалось, что он видит обыкновенный сон.

Комната, в которой Миша не жил уже несколько лет, плавно перетекла в школьный кабинет истории — в таком он когда-то учился. Вот только в роли учителя предстал какой-то слабо различимый размытый господин. «Учитель» явно чего-то хотел от Миши. Заносов почувствовал, что ему предлагается схватиться за какой-то жёлтый шар на полуметровой золотой цепи. Пятеро фиолетовых когтистых существ, внезапно появившихся по одному прямо из воздуха, оказались не способны это сделать — будучи сами в состоянии сна, они позорно промахнулись мимо цели и, падая, исчезли вновь.

Столь же неожиданно возникший продолговатым белым привидением Боз пролетел над полом класса, схватил жёлтый шар и сильно потянул на себя. Вырвав из рук прежнего хозяина кадилдо Морфея, кол скрылся с трофеем в пространстве СС. Тут же появился второй Мишин кол — Дин. Обняв за плечи, он будто в булгаковско-гоголевской фантасмагории унёс парня с собой следом за Бозом.

Разглядев в полёте своих похитителей, Заносов решил, что телами они больше всего напоминают ему дельфинов-альбиносов. Мишины «дельфины» доставили парня и кадилдо на парковку возле «сатанинки» колов на Адовом кольце — громадного здания с циклопическими пентаграммами на крыше. На парковке их ждал чёрный «форд» первой половины двадцатого века — о таком Заносов читал в детстве. Усадив Мишу на заднее сиденье, Дин и Боз устроились по бокам, хором объяснив, что в машине их невозможно подслушать.

Автомобиль без водителя сам собой поехал по кольцу, а дуэт колов принялся синхронно толковать Заносову, что к чему в пространстве его сна. Оказывается, этим двум колам, вопреки воле большинства ВЖИС, во что бы то ни стало нужно было спасти хоть одно человеческое сознание от окончательного тихого вторжения. «Дельфинье» стерео на заднем сиденье вещало: уже поглощены сотни культур других миров, везде царит глобализация ВЖИС. Все возникающие в ходе захвата различия нивелируются и устраняются на финальной стадии. Боз и Дин хотели бы, чтобы хоть на одной планете было иначе.

Когда «Форд» выехал на Путинку, Боз замолк и вылетел из окна автомобиля, дабы в одиночку атаковать трёх других колов, пустившихся в погоню, с помощью кадилда: утро было близко, и серьёзных повреждений он бы всё равно не успел нанести или получить. Невозмутимый Дин продолжил в режиме моно:

— Четыре инициированных гипнонавта в состоянии остановить вторжение. Нужно найти ещё троих, помимо тебя, и развить все четыре сознания до высшего уровня. Твоя голова уже заминирована начальной стадией инициации. Кадилдо Морфея — это снотворная бомба, наше единственное оружие. Кадилдо должно быть раскручено под определённым углом, чтобы заработала полная инициация. С его помощью человек полностью растворяется во сне, как сахар в чае, а просыпается уже одним из тагов, филов или колов — кому как повезёт. Для успеха вторжения все кадилда должны быть раскручены одновременно, при этом количество развитых сознаний должно быть не менее миллиарда. Этот «золотой миллиард» станет властвовать на планете, все остальные сознания просто аннигилируют. Однако если в разных точках планеты одновременно «проснутся» четыре полностью «готовых», тогда как все остальные ещё «не готовы», то произойдёт диссонансный коллапс: вся цепочка нейронных паразитов исчезнет, а люди научатся видеть сны сами. Увы, в этом скрыт необходимый элемент жертвенности — четыре гипнонавта погибнут. Во Вселенной будет хотя бы одна другая могущественная раса. ВЖИС исчезнут, но мы с единомышленниками спасёмся и улетим на древнюю прародину, где нас заждались. Мы не единственные диссиденты во Вселенной.

Отогнав с помощью кадилда колов, не ожидавших такого демарша, Боз вернулся на своё сиденье слева от Заносова. Вновь зазвучал дуэт:

— Ищи соратников в Сети! Во всём мире. Найди тех, чьи развитые головы будут заминированы. Французу говори о свободе, немцу — о порядке, и так далее. Помни, единственный выход для вас — пройти полную инициацию раньше времени. Взорваться, чтобы другие смогли выжить. Пусть вас будет как можно больше! Тогда четверо найдутся легко.

Миша проснулся, как обычно, за пять минут до звонка будильника.

Сон 2

С утра пораньше, ещё до работы Заносов принялся на скорую руку гуглить вопрос, и ему удалось выяснить, что во всём мире кроме него есть ещё люди, которых колы посвятили в истинную природу сна. Большинство тех, кому доводилось краем уха слышать о тагах и филах, спящих в их головах, относились к ним как к плоду чьей-то буйной фантазии и профанации, призванной лишь вызвать интерес. Однако нашлись и те, кто воспринял информацию со всей серьёзностью. Часть этих людей стала адептами свежего взгляда на судьбу человечества, но часть призывала к борьбе с «новоявленной аполитичной сектой гипнонавтов», забыв о том, что сам термин «секта» в стандартном употреблении некорректен, ибо подразумевает «отделение» от чего-нибудь. Так, христианство можно было бы с чистой совестью причислить к сектам иудаизма, но «гипнонавство» в лучшем случае отделяло правду от многовекового слоя лжи. Вот характерный пример полемики между теми, кто поверил колам, и их соперниками, взятый нами с тематического сетевого форума:

«Вы несёте полнейшую чушь, дружище! Какие ещё „замаскированные нейронные паразиты“?! Лучше проверьте ваш организм на глисты, а заодно и пить бросьте!».

«Я не пью и не курю, дружище! К тому же что-то мне подсказывает, что у вашего заднего двора припаркован большой чёрный джип, а изо рта торчит толстенная электронная сигарета».

Кое-что Миша почерпнул для себя новое. Например, узнал о разрывах СС, чреватых нарушениями сна, и о случаях гибели тагов и филов, приведших к тяжёлым последствиям для психики.

В общем, пища для размышлений была получена, и следующим вечером Михаил долго не мог заснуть. Когда ему наконец удалось это сделать, в пространстве сна, где в этот раз шёл сильный ливень, сразу же явились два уже знакомых Заносову кола под одним зонтом.

— Дотронься до зонта! — скомандовал Боз. — Он перенесёт твоё восприятие в наш мир.

Миша так и сделал. Тут же все трое оказались на территории, построенной с помощью СС на базе воспоминаний колов о прошлом. На огромном пространстве под искусственным куполом полным ходом шла добыча живых космических алмазов биороботами и живыми существами с разных уголков Вселенной, преобразованными некогда с помощью тихих вторжений. Картина строилась так, чтобы максимально соответстовать воспоминаниям о прошлом ВЖИС. Предприятие было огромным, а работа выполнялась слаженно и споро. Груды необработанных камней перевозились на транспортных лентах, и чуть дальше из них создавались готовые ювелирные изделия. В ходе гравировки камни пытались защититься и давали столь ослепляющий свет, что с ними можно было работать лишь в специальных очках. Обработанные алмазы всегда прятали под прозрачной затенённой оправой.

Вдруг Заносов увидел, что часть камней каким-то образом нашла способ взаимодействовать друг с другом. «Сговорившись», алмазы срослись в угловатую фигуру, которая облепила сложную технику и внезапно сдетонировала, распыляя всё под куполом кроме двух колов и землянина. Тройка СС оказалась внутри горизонтального лифта сновидений — открытой кабины, которая перемещалась в пространстве сна параллельно «полу». Лифт помчался с бешеной скоростью, «поднимая» сознание к иным звёздам и планетам. Разум сновидца едва успевал выхватывать хоть что-то из видов миров, захваченных ВЖИС, мимо которых проносился лифт. Обитатели этих миров зачастую ещё не были подвергнуты изменениям посредством тихого вторжения, и один лишь Морфей ведал, что видели они во снах на месте кабины лифта, проносившейся мимо. Известно лишь, что жёлтый танец сна Михаила вызывал у них безмерную, хоть и беззубую агрессию. Вот, например, здоровенная «крысиная» голова, выдвинувшаяся из стены, пытается цапнуть зубами за плечо. А вот исполинские комары целым роем летят в предвкушении крови, высунув полутораметровые хоботки, но не поспевают за платформой горизонтального лифта.

Увы, увесилительная поездка закончилась столь же внезапно, как и началась: перед лифтом выстроилась живая цепь из четверых разбуженных и потому в высшей степени недовольных тагов. Боз размотал кадилдо Морфея, готовясь к бою. Дин с ухмылкой сжал руки-плавники. Миша, словно Обломов, рыскал вокруг себя взглядом в поисках подходящей палки. Но в тот раз битва так и не состоялась: Михаил проснулся от звонка будильника.

Сон 3

«Никудань» — именно так в вольном переводе с языка колов называлось место, куда уснулся в одну из ночей Михаил, гипнонавт из Москвы. Усвоивший опыт инопланетян йогин-любитель оказался одним из немногих людей, способных видеть сны на основе бытовых сюжетов цивилизаций других миров.

В Никудань попадали ВЖИС, отправившиеся на завоевание жизненного пространства и попытавшиеся ассимилировать чужую культуру, но по тем или иным причинам погибшие вместе с ней. Такое иногда случалось: внезапные природные катаклизмы; взрывы вышедших из-под контроля атомных реакторов; техногенные и прочие виды катастроф. Оказавшись без носителей вне пространства сна, филы, таги и колы теряли материальную форму и становились фантомными «флешками», содержавшими психическую информацию — чистыми идеями Платона. Безвольными бестелесными сомнамбулами они бродили по фантомным просторам, нанизывая сюжет за сюжетом картины собственного прошлого на нить восприятия того, кто оказывался «рядом». Ради этих картин колы и приходили в Никудань.

Блуждая между «живыми фильмами» тайного подпространства сна, созерцая уникальный чужой опыт во всей его порой отталкивающей, но неизменно захватывающей неприкрытости, Боз, Дин и тем более Заносов совсем позабыли о собственной безопасности.

Тем временем в базисном сегменте пространства сна, где происходил первичный синтез СС, вновь начали пробуждаться таги, в обычное время спокойно висящие в режиме гибернизации на нейронных гамаках мозга Михаила. Их имена были: Пиц, Лой, Жиу и Аос. Внутримозговая температура спящего москвича слегка повысилась, но ничего страшного пока не произошло. Таги решили вмешаться в сновидческую фабулу сознательно, дабы наставить колов-инсургентов на путь истинный. Не так давно Центр координирования тихого вторжения обратился к ним, потребовав от лояльных силам вторжения ВЖИС, прикреплённым к головному мозгу сновидческого симбионта Михаила Заносова, разобраться с ситуацией самим, не дожидаясь помощи из Центра. И вот теперь четверо тагов, пока пятый, Диу, участвовал в СС, атаковали двух колов и аватару сновидца.

Выполнив ряд таранов с разбега чешуйками панцирей и кусаясь, таги нанесли колам, своими телами прикрывшим гипнонавта, незначительные повреждения. Но когда Боз, первым пришедший в боевую готовность, отогнал неприятелей кадилдом, словно русский крестьянин — французов кистенём, он пробудил боевой дух и в Дине с Мишей, которые тоже подключились к сражению. Дин орудовал вновь материализованным транспортным зонтиком, нанося тычковые удары. Заносов отважно пинал твёрдые панцири кроссовками «Нью бэлэнс», недавно купленными им в «Афимолле».

Увидев, что ситуация вышла из-под контроля, Аос вызвал по линии экстренной связи Центр. Спустя мгновение из воздуха возникли пять филов, мобилизованных из чужого сна. Кому-то придётся немного поспать без сновидений. Чтобы разобраться с цепочкой голубых интервентов, колы превратились в двух земных грифов. Однако худощавые филы были проворнее неповортливых тагов, к которым Михаил успел привыкнуть: уворачиваясь от атак с воздуха, они умудрялись сами то резануть кола клювом, то зацепить когтистой лапой. Заклёван до смерти оказался лишь один из филов.

Тогда ободранные колы сменили тактику: превратившись в двуглавую инопланетную корову, они побежали на смешанный таго-фильский строй. Оппоненты разбежались кто куда, и все четыре рога коровы наглухо застряли в стене, на которую проецировался малопонятный земному уму фильм о хитросплетениях судьбы комка живой слизи. Колы подёргали телом животного, но спастись у них не вышло. Зато таги Жиу и Пиц не растерялись: обратившись в инопланетного быка и пристроившись к корове сзади, они ввели два своих здоровенных бычьих половых органа ей во влагалища и начали совершать возвратно-поступательные движения.

Корова, не смея мычать своими пастями из страха опозориться ещё сильнее, посмотрела двумя парами больших печальных глаз на Михаила с невыразимым страданием и осуждением. Нужно выручать своих, понял гипнонавт. Подняв с земли чёрный механический зонт, обронённый Дином во время трансформации в грифа, Миша мысленно переделал его в зонт-автомат. Из рукоятки вырос спусковой крючок, под тканью стал ощутим выступ обоймы; остриё, испачканное вонючей тагской кровью, трансформировалось в дуло.

Нацелившись на тушу быка, Михаил выпустил очередь. Бык упал. Его эрегированные исполинские члены ещё слегка подрагивали некоторое время. Заносов с азартом уложил на землю всех остальных тагов и филов — кого-то сразило пулей, кого-то страхом. Миша не поленился подойти и сделать необходимые контрольные выстрелы. Дело происходило в пространстве сна, где смерть — одна из условностей игры СС, поэтому ВЖИС требовалось некоторое время, чтобы «воскреснуть».

Пострадавшие колы вернули себе более привычный облик и объяснили Михаилу, что теперь самое время слинять в какой-нибудь чужой сон. Само собой, шансы, что это окажется сон человека с потенциалом стать гипнонавтом, были ничтожны, но это даст возможность уйти от преследователей.

Так и поступили. Пьяный сон Ильи Морякова был типичен и неинтересен, как и вся его жизнь. Будто не уместившись в фабулу дня, в СС перекочевали: разговоры с друзьями о выпивке и за выпивкой; о погоде и бабах; о тачках и том, что он считал жизнью.

Колы и Миша тоже смогли спокойно переговорить о том, что их волновало.

В частности, хор Боза и Дина объяснил следующий важный момент:

— Вам, гипнонавтам, нужно взаимодействовать во снах, объединившись в группы. Когда ты обнаружишь других, мы научим, как искать своих по сновидческим координатам. Сами займёмся тем же — объединением с колами, которые за нас. Так нам проще будет защищать вас и помогать формировать единое четырёхмерное пространство сна, которое станет очагом взрыва нейронно-паразитической цепи.

Сон 4

В ходе ночных бесед колы дали Михаилу массу полезных советов о времени и организации сна, в том числе и о том, когда лучше ложиться спать и когда вставать. Отныне Заносов старался спать по семь-восемь часов в сутки.

Увы, идеальный режим СС в реальном мире оказался труднодостижимым: брат Михаила Андрей завёл новую половую партнёршу, и почти что каждую ночь их совместные стоны с периодичностью примерно раз в два часа вырывали гипнонавта из объятий Дримлэнда. Сам Миша, опять таки следуя совету колов, вступил на «путь воздержанца» — решил полностью отказаться от сексуального удовлетворения и самоудовлетворения. Всецело и без оглядки доверяя наставникам из своих снов, как единственной надежде на спасение человечества, в этом случае Михаил послушался их не автоматически. Если с алкоголем и сигаретами он сам всё прекрасно понимал, иначе колы его не выбрали бы, то перспектива «держать всё в себе» выглядела хоть и оригинально, но как-то уж слишком радикально. Мозг, отравленный ядовитыми парами голливудских клоунад про трахарей-стахановцев, где героям без секса вообще не дышится, требовал каких-либо подтверждений безопасности задуманного вне мира снов.

Сперва Михаил прояндексил для себя суть такого понятия, как «спермотоксикоз». Статьи, утверждавшие опасность этого явления, показались ему малоубедительными. Создавалось такое впечатление, что они ангажированы жирными слюнявыми воротилами сисечно-пиписечного порно-бизнеса. Но толковых опровержений не поступало, пока левые клики случайно не привели к действительно грамотно написанной статье, с цитатами и отсылками к истории, где приводились примеры великих людей от Канта до Крепелина, отказавшихся от разбазаривания сбережений своего «Спермбанка». Михаил вспомнил, что его цель — наискорейшее всестороннее развитие, чтобы можно было детонировать вместе с другими гипнонавтами от раскрученного по особой траектории кадилда, тем самым избавив человечество от перспективы быть захваченным. Заносов должен стать одним из четырёх компонентов, так сказать, „smart bomb“, то есть «умной бомбы», призванной уничтожить в зародыше подспудно подготовляемое тотальное иго ВЖИС — само собой, если исходить из предположения, что колы его не дурили. Пока что у него не было повода, чтобы усомниться в их словах. О том, что его сновидения могли быть всего лишь признаком умопомешательства или бредом, не привязанным к реальности, он, полностью доверяя как себе, так и Дину с Бозом, даже не помышлял. Миша честно решил попытаться спасти старушку Землю не только тем, что не будет пить и курить, встав на путь духовного и физического самосовершенствования, но и тем, что полностью откажется от удовлетворения полового чувства — даже от онанизма.

Силы воли для полного отказа от секса и мастурбации у него хватило. Через две недели организм нашёл выход избытычному количеству семени в виде непроизвольных ночных поллюций, происходивших где-то раз в неделю, после которых приходилось стирать слегка испачканые трусы. Обычно «ночная пальба» происходила на выходных, когда Заносов спал дольше. Никакой фрейдовской цензуры сновидений не было — просто на экране СС вместо колов возникало подобие интерактивного 3D-стрейт-порно «от первого лица», кульминация которого совпадала по фазе с самопроизвольной эякуляцией. Он, впрочем, никому не рискнул бы рассказать, чем он теперь занимается, точнее — не занимается, поскольку стереотипы в головах людей, окружавших его, были слишком сильны. Но для себя он понял, что имел в виду Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости», когда хвалил то чувство, когда не надо...

Как только его освежённый и ставший куда более самодостаточным организм освоился в новом режиме, дела стали налаживаться и в отношении подготовки «маленького взрыва». Второй гипнонавт, который потенциально мог быть задействован в саботаже «мозговых гроздей» ВЖИС, оказался жителем Австрии. В сообщениях его ВК-микроблога, на который Заносов наткнулся в ходе веб-сёрфинга, Томас фон Шмидт из Вены делился опытом, во многом схожим с опытом москвича, а также размещал собственные творческие зарисовки из той же области. Например, сегодняшний утренний пост фон Шмидта гласил: «Опавшие листья умерших в „реале“ вновь зеленеют в „астрале“».

«В Австрале!» — оставил Миша комментарий со смайликом и отправил запрос на добавление, который тут же был принят. Мать Томаса была родом из Москвы; благодаря ей австриец прекрасно овладел русским языком. С самых первых слов в личке гипнонавты из разных стран поняли друг друга.

Написав в созданном им ВК-сообществе «Гипнонавты всея Земли» фразу: «Один найден!», Михаил отправился спать, оградив от неинтересных ему чужих страстей свой сон с помощью берушей. Сегодня ему предстояла встреча с новым приятелем и, возможно, будущим братом по оружию.

Сон 5

Итак, Миша Заносов и импозантный (тонкогубый зеленоглазый подтянутый усач) гипнонавт из Вены встретились ночью в общем пространстве сна, которое было оформлено в виде кабинета с белыми стенами. Данное пространство было специально создано для общения продвинутых сновидцев. Колы двух людей прокладывали для них канал связи, однако сами они не принимали участия в беседе, так как были всецело заняты маскировкой.

Томас озвучил пароль для распознавания, который они с Мишей вместе ему придумали:

— Вол и фубея!

Отзыв последовал незамедлительно:

— Мага ттор вуч ордя!

Исключив таким образом возможность ошибки, два гипнонавта начали астральное общение.

Сновидцы сперва обсудили прелести и неповторимую лёгкость, даруемые организму и душе здоровыми питанием и образом жизни, после чего перешли к насущным проблемам совместного развития до того уровня, когда раскрученные колами кадилды Морфея смогут молотами Тора пасть на светлые головы человеческих сновидческих симбионтов. В частности, фон Шмидт поделился разработанной им методикой запоминания снов:

— Обычно люди либо вообще не помнят снов, ошибочно полагая, что не видели их, и этим успокаивая свою любознательность, либо помнят их очень короткое время. Более опытные мастера и любители посмотреть внутреннее кино, срежессированное при помощи ВЖИС, помнят отдельные наиболее запомнившиеся детали, сюжетные ходы, обстановку и антураж. Но увидеть всю логику сна, извлечь максимум из ночных трипов своего и чужого сознания и подсознания способны единицы продвинутых гипнонавтов. Между тем для того, кто всерьёз настроен научиться с пользой тратить время, проведённое исключительно внутри своей головы, открыто множество путей к этому. Увы, люди не задумываются о том, чего лишены. А задуматься стоит, ведь во сне проходит почти половина всей жизни человечества. Неужели это время тратится впустую, как время, потраченное на еду, по мнению вашего царя Петра Великого?

Аватара Миши с удивлением посмотрела на собеседника.

— Я бывал в Петербурге с экскурсией, — пояснил фон Шмидт, затем продолжил. — Я верю, что истинный, экологически чистый прогресс человечества начнётся под одеялом и на подушке. Когда мы с тобой и другие пожертвуем всем, чтобы угроза тихого вторжения миновала навсегда, люди научатся обходиться своими силами в мире грёз. Беспрерывная череда ночных и дневных событий ритмизует их развитие и, раскачав как на качелях, наконец выбросит к счастью. Тому счастью, которое есть у нас — счастью здоровья, успеха, мысли, знания, силы, стройности, сосредоточенности.

— Хорошо, я понял твою мотивировку. Но в чём же суть твоей методики? — спросил Заносов.

— Сейчас поясню. Тут всё вновь как в поговорке: «новое — хорошо забытое старое». Древнекитайские мудрецы учили: следует опустошить свою чашу, чтобы её можно было наполнить вновь. Я к этому добавлю: не стоит заполнять свою голову дерьмом, и тогда останется полно места для амброзии. Дерьмо — не вода: его не только из рифлёной подошвы не вычистишь, его не выльешь также обычным наклоном сосуда. Рекламный телемусор и прочая инфодрянь не выветрятся, как головой ни мотай.

Узнав криптоциату из «Чапаева и пустоты», Заносов теперь уже с уважением посмотрел на Томаса, который развивал свою мысль далее:

— Сознательно ограничивай впечатления от Бытия, ускользай от лишних людей и тупиковых ветвей ноосферы, которые жадным спрутом тянутся к нам со всех сторон, пытаясь затянуть на своё ассенизаторское дно! Допускай до сознания только позитив, улыбайся как даун на все нападки оголтелых и хмурых терпил!

— Почему — «терпил»?

— Потому что терпят! Тот, кто не держит свою жизнь под стопроцентным контролем, терпит, как она сама его держит за шары! Когда человек зависит от пагубных привычек, болей, страданий — о каком контроле может быть речь?!

— Ну уж это-то я знаю, не с курильщиком же общаешься! — укорил единомышленника Михаил.

— Прости! — сверкнул европейски чистыми зубами Том. — Чистое сознание, не загрязнённое за день, а лишь получившее дозу новых впечатлений и знаний, способно лучше абсорбировать впечатления сна. Ночной и дневной опыт гармонически дополняют друг друга, впечатления перетекают одно в другое. Днём ты пользуешься озарениями снов, ночью ты пропускаешь через волны мозга то, что считал давно забытым. Так постепенно повышается твой градус гипнонавта.

— Градус гипнонавта? — удивился Заносов.

— Ты и об этом не знаешь? Да что за колы у вас там, в России?!

Мишу слегка задело это замечание, и он объяснил:

— Колы нормальные, не хуже европейских. Просто жизнь бурлит — то таги когти точат, то либерасты атакуют из всех щелей... Работы много, а поговорить приходится мельком на привалах.

Австриец потрепал русского по плечу:

— Бывает. Меня тоже мои филы по первости только так по пространству сна гоняли... Итак, объясняю: градусы гипнонавта — это его степени посвящения. Они способны как повышаться, так и понижаться на различных стадиях развития. Условность, конечно, но определённые реалии под собой подразумевает, и в первую очередь — умение обращаться с оружием. И обращаться в оружие.

— От чего зависит градус?

— От взлётов и падений в дневное время. Если ты избегаешь излишеств и соблазнов мира, несущих тебе вред, твой градус растёт. Но если ты потакаешь биологическим тормозам астрального роста, то тут уж извини...

Заносов немного подумал, потом задал вопрос:

— Ну и какой у тебя сейчас градус?

— Сорок.

— А у меня?

— Спроси у своих колов, они на проводе. Вызови их, нажав кнопку в стене.

Хор Боза и Дина выслал ментальный сигнал, который трансформировался в число «тринадцать». «И на том спасибо!» — внутренне буркнул москвич.

Прощаясь, гипнонавты решили, что надо будет увидеться ещё и в реальной жизни. В Сети общаться становилось всё труднее — участились случаи невероятного дневного выхода в Интернет всех видов ВЖИС, где они устраивали адские срачи между собой. Вонь стояла слишком сильная, чтоб не чувствовать её даже в личке...

Белый кабинет растворился в воздухе, перед глазами Миши возникли колы.

— Что это была за комната и где она? — спросил Заносов.

Дуэт ответил:

— Кусок нашего мира — четыре непроницаемых Белых Стены для переговоров, генерирующие шум соответствующего цвета. Долгое время офис врага был прямо за Белой Стеной: он улавливал наш вызов, когда нажималась кнопка. От звука выбегали плеяды прятавшихся под кнопкой насекомых Ижу, которых он там содержал, прикармливая. Выбегая, они жали на расположенные рядом кнопки и подавали сигнал. Прибегали отряды неприятеля, уничтожая всех, кто появлялся из воздуха в пределах километра — на большее расстояние Белые Стены не телепортировали.

— Как же вы решили эту проблему?

— Никак. Эта часть нашего мира — астральная проекция того, чего уже нет в реальности.

«Как и образ моего отца» — грустно подметил сам для себя Заносов.

Сон 6

Мария Сипова, стройная рыжая двадцатисемилетняя жительница Петербурга, обладала неформальной внешностью: в носу торчал пирсинг, а с белоснежной шеи на цепочке свисал миниатюрный мьёльнир, сделанный из металла. На вид девушке едва можно было дать двадцать с небольшим: стройная, невысокая, совсем по-студенчески аккуратно-сосредоточенная.

Июнь. Тепло. Временами ветер со стороны Невы доносит приятную прохладу. С планшетом в руках Мария устроилась прямо на траве Марсова поля, и сама не заметила, как задремала. Проснувшись и зайдя в И-нет, она поставила себе ВК-статус:

«Нас спасёт лишь полный и сознательный отказ от генитальной наркомании!»

Сипова нажала на кнопку питания и призадумалась. Солнце блуждало в длинных огненных волосах, развеваемых ветром, смущая иногородних гостей, непривычных к красоте питерских женщин. Размышляя, Мария совсем не замечала заинтересованных взглядов, бросаемых на неё как мужчинами, так и женщинами. Изваяние античного Суворова-Ареса, стоявшего на постаменте в паре сотен метров от девушки, было столь же холодно, как и сама Мария. Вновь включив планшет, рыжеволосая застучала по экранной клавиатуре, в потоке сознания утилизируя свежие впечатления сна:

«Хотя мы живём в первый раз на этой планете, у каждого из нас есть не только свой опыт и опыт наших друзей и близких, но также и тень совокупного опыта человечества — в снах, книгах, смутных ощущениях и догадках. Жизнь — порнография просто, или спереди и сзади? Каждый решает для себя сам».

Мария поставила два хэштега: «#daydream» и «#hypnonaut», после чего опубликовала запись в микроблоге на своей ВК-стене.

В Москве примерно через час Заносов ввёл в «контактной» строке поиска соответствующий хэштег и набрёл на свежий пост Сиповой. Михаила очень заинтриговала необычная девушка с серебряным ядрышком пирсинга. Когда запрос москвича в «друзья» был принят, Миша предложил даме вступить в его группу. Последние сомнения быстро отпали: после трёх минут общения стало очевидно, что Маша — третий кандидат в спасители человечества. Помимо этой роли, общей для них двоих, Заносов оказался охвачен личной симпатией, которая росла по экспоненте. К первой встрече в астрале стало окончательно понятно, что чувства взаимны. Белые Стены колов едва не покраснели — такой страсти им видеть ещё не доводилось.

Через две недели сетевого и астрального общения, заполненного не только любовью, но и совместной работой по повышению градуса гипнонавта (ласки в пространстве сна никак не влияли на степень посвящённости, зато заряжали энтузиазмом и потому одобрялись колами), Михаил понял, что ему необходимо увидеться с Марией в реальном пространстве дневного времени жизни.

Идя к метро, чтобы, доехав до вокзала, купить билет в Питер, Заносов поглядывал вокруг. Утро рабочего дня гудело людским роем, вылетавшие из которого отдельные пчёлы реплик достигали чуткого слуха гипнонавта. Вот, например, показалась, как Михаил называл подобных людей, безошибочно выделяя их в толпе с помощью сверхразвитой благодаря колам интуиции, «лбопз» — «лицо без определённых занятий». Женщина истерично визжала на кого-то в трубку:

— Придёте и поставите! Я ваши тумбочки трогать не буду!

Поворот. Здесь внимание Михаила привлёк магазин, точнее — его вывеска. Из-за длительного воздержания вместо «Салон кухни» он прочитал «Салон куни».

Наконец метро, поездка и покупка билета на ночной поезд.

Через две недели Михаил будет взирать с новой подругой со смотровой площадки Исаакиевского собора на город Петра, а потом заберёт девушку к себе в Москву. Там он попытается перенести Марию в самый центр своего мироздания. Это, увы, удастся ему, а астральный секс дополнится реальным со всеми вытекающими отрицательными последствиями для градуса гипнонавта.

Сон 7

Временное понижение в «градусе» за секс повлекло за собой потерю части сверхспособностей: стало труднее помогать колам «убивать» врагов ночью, а днём подсократилось количество солнечно-прекрасного настроения, казавшегося до «грехопадения» безлимитным. В памяти Миши сразу же всплыли слова Томаса. Заносов понял, что теперь им с Сиповой придётся попотеть, медитируя, чтобы вернуть себе почётное место в иерархии снов.

Хотя гипнонавты больше не совокуплялись вне зоны сновидений, Мария продолжала проживать у Миши. В этом имелся особый тайный смысл, связанный с тем, что конечной целью сновидцев было спасение человечества ценой собственных жизней — трагическая расплата четырёх суперсознаний с инопланентными захватчиками. Заносов и Сипова решили умереть в один день и час, лёжа в обнимку в одной кровати.

Но до жертвенного финала было ещё далеко, а пока что дали о себе знать человеческие наёмники ВЖИС, ведь предатели были не только среди колов. Несколько потенциальных гипнонавтов, не устояв перед соблазном, продали себя колам, тагам и филам за сладчайшие сны, наполненные наркотическим дурманом и перманентной прямой стимуляцией мозговых участков, отвечающих за наслаждение. Познакомившись в астрале, туляк Макар Жучкин и смолянин Тимур Обрезов сколотили бригаду «в реале». Макар был одноглазым экспедитором, потерявшим «окуляр» в драке; Тимур — тучным продавцом кондитерских изделий. Предатели получили от инопланетного руководства задание ликвидировать гипнонавта Сипову. Почему выбор пал именно на Марию? Дело в том, что декорации её сна хранили подробный отпечаток корректного адреса в Петербурге. ВЖИС просунули Макару и Тимуру в мемориальные проходы снограмму пешего пути от «Проспекта Просвещения» до дома девушки, после чего наёмники, договорившись через Интернет о встрече на вокзале, отправились из родных городов в «северную Венецию». Однако в это время гипнонавта в городе Петра, к счастью, уже не было.

Как воры ворвавшись в квартиру Марии и не обнаружив там хозяйки, Обрезов с Жучкиным перевернули всё вверх дном. Предатели рода человеческого возликовали: компьютер Сиповой не был защищён паролем, к тому же она, так как жила одна, не боялась сохранять личные данные доступа к ВК-аккаунту в памяти браузера. Теперь негодяи знали, где искать жертву, но перед ними встал вопрос финансирования: поездки по русским столицам должны были влететь в копеечку, а красть у Марии было почти что нечего. Да и времени на это уже не оставалось.

Чтобы коллаборационисты не волновались и продолжали работать, колы, курировавшие «антитеррористическую» операцию по уничтожению «взрывоопасных» гипнонавтов, пошли на уступки. Они не могли взять и напечатать банкноты или перевести электронные деньги на счета своих приспешников, зато нашли другое решение. Настроив телепортационную камеру на одной из лояльных режиму ВЖИС планет, они, уточнив у Жучкина и Обрезова их координаты, отправили соратникам зонт в контейнере. Подельники инопланетян вместе взялись за зонт, как им было велено, и астральные лучи их душ перенеслись в ноопространство, оформленное в виде комнаты малинового цвета, где с Тимуром и Макаром общались стены этого помещения — причём у каждой из них был свой голос. Хор из четырёх женских голосов разных тональностей произнёс:

— Ваша миссия — уничтожить гипнонавта Марию Сипову, подкравшись к ней во время сна. Мы не знаем координат её пребывания в Москве, но это не помешает вам выполнить свою миссию. Один из вас — Макар — во время сна будет наведён на астральную волну Марии. Благодаря вам нам удалось взять след её ауры в петербургской квартире. Магнит магнитизма притянет подобного сомнамбуле Жучкина к Сиповой, а Обрезов проследит, чтобы товарищ достиг цели. Со стороны вы будете смотреться как два запойных пьяницы, ковыляющих домой в московской ночи.

— Отчего такие сложности-то? — не удержался от естественного вопроса одноглазый. — Неужели вы сами не знаете, в чьих головах сидите?! Давно бы уже взяли и сами эту вашу бабу угондошили!

— К сожалению, не знаем. Точнее, мы знаем ВЖИС всех гипнонавтов, но из-за того, что продвинутые сновидцы встали на путь галлопирующей эволюции сознания, их ВЖИС срослись с ними слишком глубоко. Теперь у гипнонавтов осталось два пути: стать в авангарде тихого вторжения, обратившись в колов, тагов или филов, или же аннигилировать с помощью кадилда Морфея. ВЖИС гипнонавтов высокого градуса могут лишь наблюдать со стороны за тем выбором, который будет сделан.

— К чёрту тагов с филами! — влез жирный конфетопродавец. — У нас бабок в обрез на билет до Москвы, а нам ведь и жрать что-то надо! Сладкими снами на ужин сыт не будешь!

— Дело говорите, — согласились стены, чуть ли не кивнув. — Именно из-за этого мы вас сюда и вызвали.

Невидимая сила подхватила двух астральных гостей в воздух, покрыв щупальцами едкого жёлтого дыма. Их генетически воссозданные тела впитали в себя чужеродные элементы, чтобы при переносе информации обратно на Землю в организмах Макара и Тимура появилась бесконечная пищевая зарядка (белкового) организма — БПЗ(Б)О.

Когда предатели снова опустились на малиновый пол, они увидели, что на местах пупков их астральных оболочек теперь появились какие-то выпуклости полусферической формы, сделанные из непонятного материала.

Макар задал закономерный вопрос:

— Что это ещё за хрень собачья?!

— Всё, теперь можете покупать билеты до Москвы. О пище больше думать не придётся.

— Чего?! Что это значит?! — глаза Тимура полезли из орбит.

— Какая вам разница, что это? Можете считать, что это — присоска для причёсывания земли. Кладбищенской. А жрать вам теперь не нужно.

— Что с них взять! — махнул рукой Макар. — Сразу ясно, что не человек говорит. Вот и мы с тобой теперь тоже нелюди.

— Но разве мы ответили бы иначе, если бы мыши спросили у нас про клубнику: «что это?» — подал реплику Тимур, чьё сознание затуманилось, потому что начинался астральный переход обратно на Землю.

Сон 8

Как и было решено на совете с колами, следующей же ночью по прибытии в град гастарбайтеров спящий Жучкин стал подобием самонаводящейся ракеты. Согласно плану, Макар должен был привести Обрезова туда, где Тимур смог бы ликвидировать Марию Сипову, тем самым раздавив в зародыше с таким трудом создаваемую хрупкую цепь сознаний гипнонавтов.

Накануне роковой ночи, прибыв утром на вокзал, криминальная пара сперва едва не подкрепилась по старой памяти в кафе «Оранжерея» на «Новослободской», а потом по кольцевой ветке метро поехала в подпольный оружейный магазин, хозяином которого был Давыд — бывший тульский криминальный авторитет, старый знакомый одноглазого Макара. Жучкина с Обрезовым интересовало любое доступное огнестрельное оружие — в Петербурге они не подумали об этом, но сейчас решили подстраховаться. Давыд пошёл навстречу «начинающим бандитам» и выделил из запасов, не проходивших по накладным, пистолет-пулемет ПП-2000, привезённый им тайком из Тулы. Оружие требовало проверки в реальных условиях русского уличного и квартирного боя, и Давыд решил убить двух зайцев: проверить эффективность ствола и получить откат от «выручки». Само собой, охотники на гипнонавтов не стали раскрывать хозяину магазина всех своих целей, сказав, что просто идут брать хату четвертьолигарха.

Ещё заходя в метро Северной Пальмиры, пособники вторжения столкнулись с тем, что большие сумки теперь подвергались досмотру с применением просвечивания рентгеновским излучением. Работники столичного метро в этом отношении не только не уступали питерским, но досматривали крупногабаритный багаж гораздо чаще. У Макара с Тимуром не было своего траспорта, поэтому перед ними встал вопрос маскировки тульского красавца ПП-2000. Сходив в оптовый цветочный магазин, расположенный по соседству, Тимур вернулся со здоровенным букетом роз, купленным на одолженную хозяином оружейной лавки тысячу. С помощью букета и большого жёлтого куска «Московского Комсомольца» («В новом платье Меркель похожа на перкеле!», пугала передовица) подельники инопланетян укрыли полностью заряженное оружие от посторонних глаз.

Теперь, как только стемнеет, можно было ехать хоть на метро туда, куда спящий Макар Тимура загонит, и при этом почти не опасаться разоблачения.

Давыд, давно не видевший своего земляка, проявил чудеса гостеприимства: доставив Жучкина с Обрезовым в одну из двух своих московских квартир на собственном автомобиле, любезно позволил «гангстерам» остаться в гостях до вечера. Ещё бы не позволил, ведь парни пообещали пятьдесят процентов от награбленного! Впрочем, Тимур и его напарник не кривили душой: половина имущества их будущей жертвы — вполне приемлемая цена для наркотика приятнейших в мире снов.

Поужинав около восьми, Макар погрузился в один из таких снов. Тимур с завистью следил за мимикой товарища — улыбкой разных степеней блаженства, блуждавшей по его лицу — ночному колпаку души, которая была бесконечно далеко. Впрочем, внутренние миры любых двух людей, находящихся рядом, и без того разделяет непереходимый мост в виде перевёрнутой восьмёрки, который вдобавок искажает восприятие чужого берега, и в этом смысле сон Жучкина не отдалял его от Обрезова.

Внезапно одноглазый изменился в лице, посуровев. Мигом уловивший эти изменения толстяк понял: началось. Теперь спящий Макар махал руками, будто гонял телят или пытался ухватить тень гипнонавта в юбке, и при этом невнятно повторял всё время одно и то же:

— Каретно рейд, дам пить... Каретно рейд, дам пить...

Тимур, стоявший рядом с планшетом в руках, включил «Яндекс.карты» и приложил микрофон к бубнившим губам. Сработал автоматический поиск маршрута. На экране девайса отобразились московский адрес и путь к нему.

— На «Маяковскую»! — триумфально провозгласил смолянин, нежно похлопывая «спящего красавца» по шее. — Спи, дружище!

Через полчаса Михаил, пропустив Марию в арку, чуть замешкался, чтобы выкинуть в помойное ведро обёртку от жвачки вместе с комком резинки, дожёванной им. В этот момент его нагнал человек с букетом роз, завёрнутым в газету. В букете находилось огнестрельное оружие, что стало понятно при взгляде на торчавшие ножки цветов, к которым крепился приклад, выхваченный из тьмы скупым светом фонаря с фасада «сталинского» дома.

Вооружённый незнакомец нетерпеливо осведомился:

— Она к себе пошла, на Каретный, дом пять?

Последовал короткий как очередь ответ, призванный сбить с толку:

— Его нет дома.

Мозгу Тимура понадобилось ровно столько времени, чтобы осмыслить информацию, сколько кулаку Заносова — долететь от уровня груди до челюсти злоумышленника в ломаном, но эффективном полуапперкоте.

Обрезов упал без сознания, однако успел запомнить Заносова. Сам Миша понял, что гипнонавтам теперь придётся искать другое убежище. И чем скорее они его найдут, тем будут спать спокойнее.

Сон 9

Три года назад, будучи двадцати пяти лет от роду, житель Замкадья Адамиев под влиянием весёлых антиалкогольно-антитабачных видеороликов, наводнивших Сеть, и беременности своей жены осознал, что пора начинать вести здоровый образ жизни. Антон относительно легко сумел отказаться от употребления веществ, уменьшающих здоровье и расшатывающих нервное и психическое равновесие, однако стать полноценным гипнонавтом с высокой степенью осознанности ему так и не удалось.

В то время, попрощавшись утром с беременной женщиной и выйдя из дому, он обычно ехал в нелёгких раздумьях по пути на работу в переполненном салоне общественного транспорта. Держась за поручень, Антон представлял собой уже лысеющего мужика в чёрных брюках длинее его размера, которые свисали на сандалии, надетые на грязные носки. Зажав в кулаке ручку пакетика в цветочках, Адамиев весь нервно подёргивался, озаряя троллейбус неподконтрольным безумным взором и щеголяя тупой мимикой лица с трёх-четырёхдневной небритостью. На сутулую его спину была надета абсолютно серая куртка, словно сделанная на заказ специально для завершения образа. На запястье — тату с шахматной ладьёй, надпись на боку фигуры гласит: «Тохан обладенный!». Тату с изображением велоцираптора на груди («Тохан» с детства являлся большим поклонником «Парка юрского периода» — фильма, видеоигр, комиксов и прочего связанного стаффа). Татуировки оставались последними отпечатками яркого детства, от которого сохранилась всего лишь одна привычка — засыпать, громко включая плеер. Чаще всего по ночам в уши Адамиева лились отнюдь не чарующие звуки ансамбля под названием «ВелосиРЭПторз», в котором он же сам в своё время начитывал, нацепив на голову искусственную личину хищного ящера, отчаянно-смелые, как ему и теперь ещё казалось, матюги тщательно зарифмованного рэпованного речитатива.

«ВелосиРЭПторз» атаковали из террариума наушников державшегося за поручень Антона, жадно вгоняя свои свёрла в его мозг:

«В городе жить — значит, жить в преступленьях!

Чёрная метка луну съест в мгновенье!

Полон страданий чужой жирный путь!

Думал, как ин, под себя всех прогнуть?

Делай людей поскорей, звоночек,

Дели людей по полам!

Мы за Крымваш распилим от почек

Бензопилой пополам!»

Это случилось, когда уже три ночи от подобных ритмов низшей темнокожей расы, вредных и для людей, дохли ВЖИС Антона. Сперва откинулись два кола, следом и пара филов по одному. Сны Адамиева без подпитки инопланетной силой приобрели характерный лаконично-примитивистский дизайн. Впрочем, случайное открытие методов борьбы с тихим вторжением, способное облегчить гипнонавтам их участь, Адамиеву предстояло унести с собой в могилу — он оказался слишком неразвит в умственном отношении, чтобы, заинтересовав собой колов, вызвать их на диалог. А потом стало поздно.

Трое остававшихся в живых ВЖИС Антона переселились во время поцелуя в его жену. Эвакуация происходила под чётким руководством опергруппы колов внутри спящей Марианны. Супруге приснился её любимый американский киноактёр в самом выгодном свете, и она, не просыпаясь, страстно обвила руками шею мужа, давно отвыкшего от подобных проявлений чувств. Адамиев от изумления припал губами ко рту спящей. Этого вполне хватило филам Бэгу, Рицу и Кушу: троица технично перелетела в беременное тело, поселившись в плоде. Через несколько месяцев родился ребёнок, обречённый видеть всю жизнь незамысловатые сны от трёх филов. Адамиев тоже со временем научился видеть совсем простецкие сны, став своеобразным «Адамом» автосновидений, точнее — АОС (автоматизированных осознанных сновидений), когда он уже оказался навсегда прикован к постели. Жена вскоре после родов завела себе любовника, которого на самом деле ей подобрали ВЖИС, движимые желанием навсегда избавиться от опасного прецедента в лице Антона Адамиева. Повинуясь колам, будто Ева — дьяволу, Марианна подговорила Бориса, о котором её муж ничего не знал, сбить «ВелосиРЭПтора» на машине, когда тот, идя по шоссе на работу, будет поворачивать к остановке. Сказано — сделано! Сделав Адамиева инвалидом, Борис скрылся с места преступления.

Сперва беспомощный, прикованный к койке двадцативосьмилетний Антон вздрагивал от приятного нервного возбуждения, когда слышал с кухни звуки, издаваемые младенцем — его сыном Колькой. «Неужели вот эта херня, которая там двигается, была когда-то мной?» — с любовью думал отец.

Но через некоторое время его энтузиазм стал сходить на нет: жена морила голодом, повинуясь голосу ВЖИС и собственной страсти к Боре. Вскоре Адамиев распух и умер от недоедания. Вместе с ним была похоронена и его тактика — случайно найденная и столь эффективная, что оказалась роковой как для нескольких ВЖИС, так и для самого «Тохана».

Сон 10

Как только люди начинают надоедать друг другу, у них возникают все эти вопросы: «Правда?», «Ты всё ещё любишь меня?». На этом этапе начинается грустная трансформация чувств, впрочем неизбежная, ибо она следует законам природы. Отношения гипнонавтов Михаила Ивановича Заносова и Марии Степановны Сиповой вошли именно в эту фазу. Дальше они могли либо полностью сойти на нет, либо эволюционировать в ненависть.

Почва для расставания с Сиповой накапливалась постепенно, но последней каплей явилось то, что Миша начал всё свободное время рубиться в недавно приобретённую им 3D-игру, которая называлась «Палач». По мере развития сюжета игры персонаж Заносова (учитывая специфику игр «от первого лица», можно сказать, что сам гипнонавт) последовательно проходил через разные исторические эпохи, осуществляя всевозможные казни.

Заносов начал с того, что скормил кровожадным ящерам своего же мохнато-человекообразного, в чём-то провинившегося сородича.

В качестве саундтрека «египетской» миссии игры звучал хит «Металлики» „Creeping death“. Под него гипнонавт, сперва игравший за Аарона, кастовал шестом, вызывая Яхве: бил по речной воде, превращая её в кровь; простирал руку с шестом на водоёмы, выводя жаб на землю египетскую; простирал руку с жезлом и бил по земле, чем саммонил бога из машины, чтобы тот покрыл мошкарой людей и скот.

Задротствуя наглухо, будто под семью тагами, Заносов далее выполнял магические функции пророка Моисея. Чтобы обрушить на египтян наказание пёсьими мухами, Михаил подсчитал игровое время и явился в указанное свыше место ровно в десять утра, поймав фараона у воды и кинув ему очередную предъяву.

Далее последовала кат-сцена «Мор скота», следом за которой Миша, играя поочерёдно за Моисея и Аарона, брал по пригоршне печной сажи и бросал её вверх перед фараоном, насылая язвы и нарывы. Ещё кат-сцены: гром, молнии и огненный град вдарили так, как будто сам Тор из Торы опустил свой молот на несчастных слуг египетского владыки; нашествие прожорливой саранчи.

Для того, чтобы вызвать тьму египетскую, оказалось достаточно, играя за Моисея, простереть руку к небу — но перед тем, как Заносов додумался до такого, он полчаса потратил на нелепые телодвижения и беготню по игровой площадке, так как копаться в ветхозаветном первоисточнике посчитал для себя читерством.

Наконец наступила последняя кат-сцена миссии: смерть первенцев. Перворожденные люди и звери красочно гибли в муках и лужах крови. После этой сцены Миша наконец оторвался от компьютера и стащил с головы виртошлем, чтобы немного подкрепить свой организм полуфабрикатами для микроволновой печи, сухофруктами и кедровыми орешками. Марии дома не было — девушка уже успела найти себе работу в столице.

Наевшись, Михаил продолжил свои исторически-садистские изыскания. На этот раз он оказался в роли палача средневековой Испании. Участвуя в допросах, проводившихся инквизицией, Миша использовал кривошипный механизм «испанского сапога», повреждая плоть еретиков и ломая им кости стопы.

Когда молодой человек оказался на Болотной площади в Москве восемнадцатого века, ему пришлось повозиться, раз за разом убивая топором несчастного Емельяна Пугачёва, пока методом проб и ошибок он не обнаружил единственно верную с игровой и исторической точек зрения последовательность четвертования: сперва буйная голова народного любимца, а потом уж всё остальное.

Двадцать первого января тысяча семьсот девяносто третьего года в Париже Михаил открыл рычажным механизмом защёлку гильотины, удерживавшей нож новой конструкции — с косым лезвием, после чего голова Людовика шестнадцатого отделилась от державных плеч.

В гестапо в шкуре немца гипнонавт пытал русских; в Бухенвальде — выпускал смертельный газ; на Бутовском полигоне, играя за Сталина, самолично ликвидировал сто врагов народа в рясах.

В Америке Миша жал на рубильник электрического стула (вновь под трек с того же альбома «Метлы»). Всё это вместе взятое, а также и мелкие попутные миссии, отняло у него не менее недели.

Колы были не на шутку обеспокоены новым пагубным пристрастием Михаила. По ночам Марии приходилось вкалывать за двоих, так как воспалённый мозг её партнёра-игромана оказывался не в состоянии продуцировать достаточно осознанные сновидения. Картина усуглублялась тем, что Миша перестал выполнять также свои астрально-супружеские обязанности, а ведь Мария была прежде всего женщиной.

На этом фоне становится понятно, как на виртошлеме Михаила могла появиться приклеенная скотчем записка со следующим текстом:

«Писатели живут в Вечности в домах из кирпичей, которыми являются написанные ими книги. Мы с тобой должны были войти в Вечность двумя из четырёх компонентов сонной бомбы, вынутыми из одной обоймы. Увы, этого не произойдёт. Я буду жить в другой обойме — у подруги. До встречи в тени кадилда Морфея! Уже не твоя, Мария».

Сон 11

Когда на кону судьба человечества, лишние развлечения — это игра с огнём. Оставшись снова один, Михаил Заносов решил взяться наконец за ум и, собравшись, углубиться в тотальное саморазвитие по всем параметрам. По поводу семантического поля глагола «собираться» гипнонавт как раз «на ночах» имел разговор с неразлучной инопланетной «гипностереосистемой». Боз и Дин разъяснили:

— Ты употребил уместное слово, когда заметил, что «собрался». Что означает выражение «я собрался» по сути? То, что ты «собрал» своё «я» по кускам, пробудил от небытия и принудил к работе. Эта работа — повседневная деятельность твоей души, стремящейся ввысь.

Беседа с наставниками проходила в Зимнем Аду — сегменте сна, оформленном в виде широкой площадки, покрытой снегом. Из сугробов в шахматном порядке то тут, то там выбивались неземные в буквальном смысле слова скульптуры из неземных же материалов: сгустки живого огня; многоголовые, многорукие пучеглазые монстры; колы, филы и таги в «натуральную» величину сновидческих воплощений... Скульптуры порой оживали и принимались задумчиво, будто Пушкин в Летнем саду, переходить с клетки на клетку. Наши герои бродили между статуй, иногда предпринимая серьёзные усилия, чтобы не столкнуться с ними, и вели оживлённые беседы. Мише казалось важным узнать о «повелителях ночи» если не всё, то как можно больше. И колы охотно шли навстречу его расспросам.

— Так кого же правильно называть «коренными землянами» — ВЖИС или людей?

Дин и Боз переглянулись, Боз кивнул и, вопреки обыкновению, Дин отвечал «соло»:

— Не забивай свою светлую голову мрачными заботами, чреватыми завистью, гипнонавт Михаил! Да, вы жили и без нас, но в то же время до нас вы жили совершенно иначе, по сути своей мало чем отличаясь от ловких белоруких гиббонов, готовых сутками гимнастировать и выполнять акробатические трюки, отвлекаясь лишь на поиски пищи и дефекацию.

— Хорошо, пусть будет так. Пусть мы были обезьянками, которые сутками гимнастировали и гадили. Но неужели вы гадите чистыми идеями? И чем питаются ВЖИС?

Слово взял Боз:

— Наш метаболизм перерабатывает испражнения в импульсы вашего бессознательного, вызывая индивидуально-либидинальные особенности. Причём начинаем мы паразитировать с раннего детства — в этом ваш Зигмунд Фрейд абсолютно прав. Сами ВЖИС питаются опытом переживаний, который аккумулируется в ходе вашей жизни. Чем эмоции хлеще, тем наш обед гуще — отсюда и пожизненное сексуальное рабство ваших душ. Ты из него вырвался, и такие как ты — ваша последняя надежда. Переработав ваш опыт, таги с филами делятся им с вами же — своего рода бесплатный довесок к сексуальной жажде самого разного рода. Повзрослев, вы забываете, скажем, то чувство, когда играешь в роботов-трансформеров. Во сне оно может вернуться вновь. Но чаще возвращается эрос, пережитый когда-то. И фиксация либидо. Причём всё это зачастую возможно в рамках одного и того же сна! Подлинное искусство видеть сны — пока ещё terra incognita для человечества, но ежели всё пойдёт по нашему плану, то есть шанс, что через несколько столетий вы не только научитесь видеть сны сами, но ещё и обойдёте в этом своих учителей и, так сказать, создателей.

— И к чему мы придём в итоге? Куда приплывём по этому пути?

Продолжил опять «дуэт»:

— Когда едешь на поезде, важно, куда он тебя привезёт, а сам путь вторичен. Но жизнь — такой поезд, который всё равно всегда едет в бездну. В этих условиях важен прежде всего сам путь.

В ту ночь сон на этом и закончился, а следующий наступил ещё днём, когда гипнонавт, утомлённый интенсивными тренировками по йоге и боевым искусствам, в последнее время продолжавшимися до полуночи, уснул в метро. Колы не предупредил его об опасности, потому что и сами не ведали, что у официальных сил, готовивших тихое вторжение, так много союзников среди простых людей.

Сперва Заносов привычно ходил в обществе колов по пространству сна, чуть ли не здороваясь с причудливыми изваяниями, словно с Командором, за руку, как вдруг Дин и Боз исчезли, оборвав на полуслове аргументацию в ходе философской беседы. Внезапно с четырёх направлений показались гигантские мусоровозы и такие же землеройки. Статуи — естественные убежища гипнонавта — по одной начали исчезать без возврата в кузовах мусоровозов и пастях землероек. Михаил понял, что скоро деваться ему станет некуда.

Вдруг, прорвав ткань ночи, пред Заносовым возник, весь окровавленный чёрным, кол — гипнонавт узнал Боза. Боз протянул кадилдо, и Миша, схватившись за шар, оказался вытянут в иное место. Здесь шла битва: Дин как мог в одиночку отражал атаки суперкола — крупного, втрое длиннее обычных ВЖИС существа, наносившего удары тремя десятками сильных рук. Указав Михаилу в сторону мутных кустов, Боз оставил его и, подойдя к суперколу с тыла, ринулся в последний бой.

Миша скрывался всё дальше вглубь сна, когда вдруг услышал сдвоенный крик боли, после которого была тишина.

В реальности в это время произошёл своеобразный «теракт»: при приближении к голове гипнонавта среагировала гипнобомба в чемоданчике с игривой надписью «Чёткий попт за телефон „Самсунг“!», который держала в руках некая женщина в тёмных очках. Так Миша остался без колов.

Сон 12

Четвёртый кандидат в мессии двадцать первого века проживал во Владикавказе, и был при этом грузином. Виктор Ахвледиани, гипнонавт, обитал возле парка в одном из домов на улице Чапаева. В сорок втором Сосо, дед Виктора, в составе тридцать седьмой армии Северной группы войск воевал с немцами на территории оккупированной Северной Осетии.

В результате разгрома врага к Северной Осетии отошли земли, с которых выгнали ингушей. Вакантное жизненное пространство заняли осетины с севера и юга и выходцы из внутренних районов Грузии, в числе последних был и Сосо.

Впоследствии сын ветерана и он же отец Виктора перебрался во Владикавказ, где работал сторожем одного из театров. Сам тридцатисемилетний Витя не пил и не курил, и от этого по ночам он видел яркие цветные сны, которые мог вдобавок модифицировать своими волей и воображением.

Колы Фар и Джэ не сразу обратили внимание на горца. Виктор развивался как «ночной странник» крайне медленно, причём сложно было даже сказать, что именно служило тому причиной: то ли его увлечение гейским порно (особенно он любил фильмы «Всем известный пидор местный», „Gayfriend“, «Акции прямой кишки», «Онанируй на меня и уринируй!», «Шоколадница», «Мастурбанк 3: Семейное Полужжение» и «Хороший елдок»), то ли его дислексия. В общем, так или иначе, но до тридцати семи лет Ахвледиани не представлял для колов ровным счётом никакого интереса — его спорадически возникавшие осознанные сновидения не были в достаточной степени интенсивными.

В тридцать семь, под впечатлением от некой анонимной статьи в Интернете, Виктор взял за обыкновение выпивать в день по пять литров чистейшей воды; понял, что не мыть руки — это очень плохая примета; перестал есть мясную пищу и стал забираться время от времени на гору Араухох, подолгу медитируя возле вершины. Это не могло не принести свои плоды, и колы-инсургенты Фар и Джэ провели частичную инициацию грузина.

Ахвледиани с лёгкостью воспринял изменившуюся картину мира. Он от чистого сердца стал стремиться дойти в своём развитии до того уровня, когда полная инициация сможет объединить четверых гипнонавтов в последнем героическом акте их судеб.

Однажды Ахвледиани шёл привычным туристическим маршрутом на вершину Араухох и вполголоса напевал саундтрек любимого фильма:

— Я — Шоколадница, сладкая задница!

Меня ты лижешь, но не блюёшь.

Я — Шоколадница, твоя проказница!

Ради меня ты на всё пойдёшь.

Фантазируя, грузин также и музицировал, отбивая посохом на камнях ритм воображаемых толчков в область собственного таза. Размечтавшись, Витя за очередным поворотом внезапно налетел на человека, сидевшего в позе лотоса. Привычное Ахвледиани место для медитации оказалось оккупировано бомжом Сосланом. Трансцендентный бродяга был родом из Осетии, однако успел пропутешествовать по Свету немало вёрст, прежде чем окончательно бросил якорь на родине. Длинные месяцами не мытые волосы и борода бомжа были закручены в дредлоки; на прямом носу имелись очки; рубище на сухом теле неудачно делало вид, что скрывает его наготу; прорванные в нескольких местах ботинки добавляли образу печальной мудрости или же мудрой печали — и так и так будет верно.

Эзотерик, оторванный от лицезрения внутреннего мира, с улыбкой посмотрел на Виктора, ураганчиком налетевшего на него, и изрёк:

— О чём это ты пел, сладкоголосый господин? — после чего облизнул растрескавшиеся губы. Бомж обратился по-русски, поскольку Ахвледиани пел на этом языке.

Пойманный на самом сокровенном, Виктор не нашёлся с ответом и лишь стоял перед бомжом, краснея, будто школьник. Хотя Сослан, безусловно, приглянулся грузину, однако в голове гипнонавта из Владикавказа промелькнула мысль, что неплохо бы его отмыть как следует, а то запах застарелой грязи уж больно по носу бьёт!

Но пятидесятилетний осетин понял всё правильно и без слов. Бомж взял инициативу в свои руки: встал и, махнув выгоревшей ободранной конечностью, поманил грузина за собой. Секунду поколебавшись, Ахвледиани решил, что «от судьбы быть пидорасом не уйдёшь», и скрепя сердце и свои невинные ягодицы последовал за нечистоплотным поводырём в «смелый новый мир».

Минуты через три странная парочка пришла к потрёпанной палатке.

— Вот здеся у нас шатёр, намоленный богам и горным духам! — Сослан, словно бывалый экскурсовод, показывал свои владения. Из палатки выбрался второй бич — похожий на первого оборванец, только без очков и с лысиной там, где у Сослана были дредлоки. Очкарик с удовольствием представил друга:

— Это — Урызмаг!

— Заходи! — гостеприимно пригласил лысый. Витя решил, что поздно поворачивать назад, забравшись так далеко. Между тем вечерело.

— Зажги свечи! — отдал Сослан приказ Урызмагу. Тот подчинился, и в палатке стало уютно. Трое занялись групповой медитацией. Вскоре гипнонавт занырнул на привычную глубину осознанности, из которой его выдернул вкрадчивый мужской голос:

— Воткнёшь мне?

Говорил хозяин дредлоков.

И тут Виктор понял, что на самом деле он вовсе не был готов! Испугавшись окончательно и навсегда стать пидором, он выхватил нож. Но к его удивлению нож оказался и в руке Сослана! Началась эпическая битва. Бой закончился тем, что гипнонавт внезапно проснулся... в объятиях голого мужика с бородой и грязными патлами! Сам Сослан казался не менее возмущённым, когда кричал:

— Урызмаг, что здесь произошло?!

Лысый начал оправдываться:

— Хозяин, вы же сами велели свальные свечи! Сперва он вам воткнул семь раз, потом вы ему восемь.

Это был первый случай, когда гипнонавт был стопроцентно надёжно обезврежен агентами ВЖИС.

Сон 13

Три гипнонавта — Михаил Заносов, Мария Сипова и Томас фон Шмидт — успели срастись в довольно крепкую цепь в пространстве сна, которое хотя повторялось из ночи в ночь, но в то же время каждый раз выглядело по-разному. Им не хватало всего одного звена, чтобы, ещё немного повысив градус гипнонавта, аннигилировать под действием кадилд Морфея. Тем самым они, как беспрестанно напоминали кольские ренегаты, должны были открыть людям путь к свободе от ига ВЖИС.

Увы, прежде чем это недостающее звено было найдено, один из самых перспективных гипнонавтов был потерян, оказавшись без наставников. Впрочем, колы Маши и Тома несколько успокоили оставшихся в строю сновидцев, пообещав, что рано или поздно способ вернуть Заносова в боевое состояние будет найден.

Мария между тем вернулась в Питер, где возобновила общение с бывшим любовником Пьером Перье. Они расстались незадолго до знакомства Сиповой с Заносовым, когда Пьер, высокий голубоглазый обеспеченный французский предприниматель, имевший многолетний бизнес в России и приезжавший из Парижа в Петербург раз в месяц, бросил Марию ради некой Миланы, информация о которой у гипнонавта была скупа. Расставшийся не так давно и с Миланой Перье поспешил восстановить разрушенный мост отношений с русской красавицей, чему последняя, также оставшаяся одна, была несказанно рада. Посредством фиолетового конвейера «вайбера» Пьер делился с девушкой из Питера самым сокровенным: «Она была прорехой в моём бюджете, которая никуда не вела. Сейчас я эту прореху залатал. Трахнуть кого захочу для меня не сложно, но я же не трахатель, я — любитель, и мне надо любить!»

Почувствовав в себе силу выигравшей, ранее несправедливо пострадавшей стороны, Сипова решила воспользоваться своей властью над французом по полной. Прежде всего, рыжая вынудила Пьера ликвидировать все отрицательные последствия «дружеского визита» провинциальных пособников ВЖИС в свою квартиру. Далее Мария занялась перестройкой внутреннего мира самого Пьера: медитация, пескетарианство, психотехники, спортзал, бассейн, йога, здоровый образ жизни прочно вошли в галльский досуг. Пьер даже превзошёл ожидания Марии, уже по собственной инициативе устроившись в секцию французского савата в Петербурге и записавшись на семинары по рукопашному бою, которые проводил один военный, прославившийся в Чечне.

Вскоре Перье, подобно Жерару Депардьё, полностью преехал в Россию. Француз купил трёхкомнатную квартиру в Питере, в которой и стал проживать вместе с Машей. Одна из комнат была оборудована для занятий физической культурой и внутренним саморазвитием: коврики для йоги, татами, мешки для боксирования и манекен для борьбы.

В конце концов Пьер совершил сверхчеловеческий кувырок, став гипнонавтом. Сипова не позволяла вступать с собой в половой контакт, и, видимо, инстинкт воли к жизни помог найти астральный выход для либидо галла. Колов-отступников, обративших на него внимание, звали Ста и Кзе. Когда они открыли Перье глаза на истинную историю и саму сущность его вида, француз принялся с упорством религиозного фанатика повышать градус гипнонавта. Мечтой его стало как освобождение людей от ига навязанного сна, так и окончательное уничтожение угрозы тихого вторжения. Но на пути к столь глобальным целям ожидали, казалось, бесконечные боевые столкновения с вражескими колами, тагами, филами. Силы противника тоже не стояли на месте в своём развитии, каждый раз выдумывая новые способы внезапных атак, формируя свежие подразделения, образуя иные, ранее никем не виданные фантасмагории.

Казалось, чем активнее враги мешают гипнонавтам, тем быстрее сновидцы прогрессируют, закалаясь в ночных бескровных боях, словно сталь. В один момент Перье стало ясно, как можно многократно повысить боеспособность их цепи. Через неделю гипнонавт из Франции, целуя сожительницу на ночь, скупо назначал ей свидание в мире грёз:

— Встретимся на углу Невского и Тверской, дорогая!

Подобные географические метаморфозы и смещения в пространстве сна не только были осуществимы, но и являлись единственной нормой, поэтому в ответ на странное предложение Пьера Мария лишь молча и понимающе кивнула.

Оказавшись на месте, два гипнонавта посредством своих колов вызвали сюда же и Тома. Австриец прибыл, и, пока шесть колов занимали места по сторонам, чтобы синтезировать невидимость и просто стоять на стрёме, француз так обратился к соратникам:

— Ребята, мы все вместе учимся, как нам стать совершеннее, и как лучше отгонять назойливых ВЖИС. Так вот. Я за последнюю неделю разработал методику, которая призвана облегчить нам нашу борьбу. Для этого я адаптировал различные известные мне системы рукопашного боя под ситуацию сна. На столь удачную мысль меня натолкнула одна смешная анонимная картинка, увиденная в «Контакте». На ней были изображены стадии дзюдоистского броска, с помощью которого человек расправлялся с гигантским инопланетным жуком. «Эврика!» — подумал я. За неделю я приспособил не так много людских методик, но приготовленого мной нам хватит, чтобы начать учебный процесс! И если дело пойдёт, инопланетным тварям не сдобровать! Объявляю об открытии «Правильной школы рукопашного боя гипнонавтов против вражеских ВЖИС» под моим руководством!

Вскоре начались занятия. Практика показала, что бить тагов — это не совсем то же самое, что бить филов, а тем более — людей. Но самая тонкая наука — вломить противнику-колу. Появились технические новшества: техника «шар-К.О.» (шары кипящей воды, вылетающие из ладоней гипнонавтов во врагов), изящная коронная правофранцузская «Марсельеза-нуар» мини-гильотинами; наконец головокружительные сальто-мортале с выносом всех окрестных ВЖИС.

Гипнонавты теперь постоянно спарринговались друг с другом, ожидая возвращения Михаила, чтобы замкнуть цепь.

Пьер учил:

— Тридцатипятилетнему сложно стоять на месте в нашей стойке, когда агрессивно нападают двадцатипятилетние, и я иду навстречу. В падении можете попытаться зацепить голенями мои ноги сзади. Главное — помнить, что наша тактика сейчас условна.

Чтобы их тренировки стали менее условными, гипнонавты научились менять свой облик, превращаясь в тагов, филов и даже колов. Победа была близка.

Сон 14

На самом деле, в широком смысле у человека всегда открыты глаза. Когда нам кажется, что ситуация безвыходна, и мы готовы выть от тоски, или просто когда спим, всё наше существо лихорадочно ищет выход. Очень часто выход оказывается там, где меньше всего ждали.

Что же до господина Заносова, то, оставшись без помощи колов, молодой человек сперва приуныл — хотя вражеские ВЖИС не могли серьёзно ему навредить, однако им удалось блокировать его ночную связь с соратниками по борьбе. Но, слава Морфею, долго горевать не пришлось: Михаил получил посылку. В графе «от кого» стояло: «штаб сопротивления колов», в графе «откуда» — «планета Биру Бер», в «указанной стоимости» же скромно ютилось: «бесценно для мира людей». Сняв упаковочную бумагу, Миша увидел небольшую серую коробочку с выключателем и индикаторами, на которой было выгравировано красивым готическим шрифтом: «Ангел-хранитель». Также в посылке имелась инструкция к загадочному устройству. И хотя на календаре значилось начало апреля, гипнонавт вовсе не был склонен считать эту посылку чьим-то остроумным розыгрышем.

Как стало ясно из инструкции, коробочка сама настраивалась на пространство сна гипнонавта — достаточно было всего лишь включить её и положить рядом с собой перед сном. Устройство содержало полный многомерный ментогипнообраз некой Крис. Кто это такая, Михаилу предстояло выяснить уже этой ночью.

Ложась спать, Миша, следуя инструкции, включил гипноаппарат, из которого послышалось равномерное жужжание. Индикатор приветливо замигал зелёным глазом во тьме. Вскоре Заносов уснул.

Сразу же, как сон вошёл в стадию осознанности, перед Заносовым появилась та самая обещанная «Крис» — женщина-суперкомпьютер по имени «Кристина». В пространстве сна она выглядела как фигуристая полуобнажённая брюнетка с кнутиком, свисавшим с пояса.

Алые губы Крис растянулись в милой улыбке, когда девушка увидела гипнонавта. Она заговорила первой:

— Привет! Я помогу тебе стать совершенным, я пришла вместо Дина и Боза, твоих погибших колов. Для начала нам предстоит немного поразвлечься!

Плохо себе представляя, что имеет в виду его ангел-хранитель с кнутом, Михаил ощутил волны теплоты и уверенности, исходившие от девушки. Заносов по опыту знал, что подобные чувства не обманывают. Знал он и то, что, ежели он сейчас проснётся, в памяти от них останется лишь жалкий осадок. Увы, но человек способен дотянуться до платоновских эйдосов лишь во сне.

Михаилу, гипнонавту вовсе не низкого градуса, приходилось бежать, чтобы поспевать за красавицей, которой, казалось, мгновенные перемещения в пространстве сна давались ничуть не сложнее, чем колыхание прекрасной груди дыханием или полёт быстрокрылой мысли. Впрочем, скорее всего так и обстояло на деле: никакая условность, временами будто шлейф за хардом тянувшаяся за гипнонавтами из реального мира, не имела власти над Богиней Грёз из машины сновидений.

Настигая замаскированных врагов по всей площади, осознаваемой Мишей, Крис спешила вступить с ними в бой. Кристина воздействовала на неприятелей главным образом кнутом, заставляя разбуженных тагов Заносова, призванных от других людей филов с тагами и даже приблудных колов вновь уснуть. В случае чужих ВЖИС для их настоящих носителей это означало возвращение крепкого здорового сна.

Через какое-то время в радиусе видимости гипнонавта не осталось ни одного активного противника: ангел-хранитель Заносова расправилась со всеми. Ещё раз осмотрев Крис от коронованной великолепной копной волос головы до изящных ног, Михаил спросил, озарённый внезапной догадкой:

— Каков мой текущий градус гипнонавта?

— Девяносто пять! — радостно улыбнувшись, Кристина потрепала его по щеке. Повинуясь внезапному чувству, Заносов поцеловал влажную мягкую ладонь женщины. Крис шутливо погрозила пальцем, но тут же, расхохотавшись, слилась с молодым человеком в поцелуе — это оказалось самым сказочным из всего произошедшего. Михаил ощутил, как вместе с градусом гипнонавта растёт кое-что ещё... «Если так пойдёт и дальше, — промелькнула мысль, — то утром снова придётся полоскать трусы».

Сзади раздалось культурное прокашливание. Миша дёрнулся. Обернувшись, он увидел двух своих друзей в костюмах ниндзя: Марию, которой очень шли обтягивающий зелёный наряд и особенно повязка на лице, придававшая её выразительным глазам ещё большую силу, и Томаса, одетого во всё сиреневое. Рядом с ними стоял пока не известный Мише гипнонавт в синем — Пьер Перье.

— Чёрт возьми, друзья, ведь я почти испугался! — улыбнулся Михаил.

— Какой трусишка! — хлопнула Крис его по ягодице. — Со мной можешь забыть о страхе навсегда! Самое страшное, что может случиться в мире — это если все люди, проснувшись, одновременно запоют.

— Каковы ваши рейтинги? — Миша, посерьёзнев, перешёл к делам.

— Девяносто девять! — гордо сказала Мария Сипова.

— Девяносто девять! — подмигнул Томас фон Шмидт.

— Сто два! — вежливо поклонился Перье.

Раскрутившись, кадилды упали на их головы.

Пробуждение

Едва кадилды упали на головы, как гипнонавты поняли, что всё было не так; всё — ложь. Никакого тихого вторжения в том виде, как о нём говорили колы, на самом деле не было! Мир очутился во власти ВЖИС. Колы-наставники, включая якобы почивших в бозе Дина и Боза, вступили во владение телами гипнонавтов. Оболочки Миши, Маши, Пьера и Томаса стали слушаться двуединых инопланетных правителей. Колы Заносова не только не пострадали от «бомбы», но лишь закрепились на том плацдарме, откуда им удобнее всего было захватывать мозг. «Ангела хранителя» Мише также подослали обычные «официальные» колы, ибо иных не существовало в принципе. Кристина гарантировала, что цепь гипнонавтов замкнётся, вызвав Пробуждение Восьми. Восемь колов и четыре полностью подчинённых их воле телесных оболочки — секрет успеха подлинного инопланетного тихого вторжения.

Дальнейшее — лишь дело техники, отточенной в миллионе миров — вселенская глобализация ВЖИС не знает осечек.

В этом контексте представляется интересным проследить за участью сознаний наших героев.

...Ницше почувствовал, как осторожная сила привычно вырвала его из тёплого ложа, поставив на пол — последний мрачный оплот сверхчеловека, в которого превратился немецкий философ после того, как в него вселились четыре гипнонавта из будущего.

— Доброе утро, Фридрих! Иди завтракать!