Глаза Моря

Глава 2. Взрослые развлечения

1.

Уле снился кошмар.

За нею громадной толпой гнались голые мужчины с возбуждёнными орудиями наперевес. Орудия были великанские, красно-фиолетовые, перевитые вздутыми венами, истекающие белой субстанцией. Все мужчины выглядели на одно лицо, острое, хищное, холодное. Ула почему-то была твёрдо уверена в этом, хотя как раз лиц-то разглядеть и не могла. Они напоминали ей того водителя, в аэромобиль к которому она однажды доверчиво села там, далеко отсюда, на Земле.

Мужчины сосредоточенно пыхтели, постепенно и неотвратимо настигая Улу. У одного в руках качался аркан, настоящий, жёсткий, волосяной аркан, какими до сих пор пользуются на некоторых аграрных планетах. Другой держал наготове болас — это тоже верёвка, но с тяжёлыми шарами на концах. Шары щетинились стальными шипами. Третий махал большим сачком, словно бабочек ловить собрался, гигантских бабочек, в рост человека. У четвёртого в сильных и ловких руках зловеще лязгалагромадная старинная мышеловка.

Ула судорожно хватала воздух широко раскрытым ртом.

Она увёртывалась от жадных рук, с огромным трудом избегала всяких ловчих приспособлений и бежала, бежала, бежала. Почему-то бежала по прямой линии, по самой середине широкой, пустой улицы. Помочь было некому, спрятаться негде. Отчаяние рвалось из груди безумным, раздирающим горло криком. Но она молчала, на крик тратить силы нельзя, надо бежать. Руки болтались по бокам пудовыми гирями, ноги заплетались, девушка спотыкалась и вот-вот могла с размаху полететь наземь, обдирая о жёсткий пенобетон лицо и плечи.

И вдруг всё исчезло.

Не было больше за спиной ни одного преследователя, Ула осталась одна.

Она неторопливо шла по влажному песку пляжа. Под босые ноги набегали тихие волны, они гладились об измученные ступни, словно ласковые котята. Лица деликатно касался свежий, солёный ветер, над головой нависали суровые скалы, заслоняющие девушку собой от всего мира, словно надёжные защитники.

Скалы выстроились дугой, обнимая небольшую полукруглую бухту с полоской пляжа. Ула посмотрела на них, затем обратила взор на море. Ровное бирюзовое пространство до самого горизонта рябило солнечными бликами, на берег катились пологие валы, стихали у ног бесприютной странницы, и слабый прибой только тихонько облизывал песок возле босых ступней. Девушке было здесь так легко и спокойно! И неимоверно одиноко, словно она осталась последней и единственной обитательницей целого мира.

Она глубоко вздохнула, щурясь на солнечный свет.

И проснулась.

2.

На кухне тихонько играла музыка, деликатно звякала ложечка в чашке, шелестела бумага — Ванда уже встала.

В окно прицельно лучами било солнце, но не могло пробраться сквозь жалюзи. Ула неторопливо потянулась в тёплом, уютном сумраке, выбралась из постели, надела комбинезон. И вышла из комнаты.

Зазвенели ракушки, нанизанные на длинные, до пола, шнуры — Ула раздвинула портьеру и шагнула в тесную кухоньку с распахнутым окном.

Ванда, сидя за столом, живо развернулась всем телом, солнечно улыбнулась и поспешно стала сдвигать в сторону книги, планшет, тетради и фотографию в рамке — на гребне волны рядом скользят серфер и два дельфина. Ула энергично замахала на неё руками.

— Сиди-сиди, мне места хватит!

— Ясно, разберёмся — не подерёмся. Доброе утро! Вот холодильник, залезай в него и бери, что приглянется. Всё оплачено, продукты регулярно доставляют.

Ванда откусывала от бутерброда, беззвучно прихлёбывала из чашки, смотрела то в планшет, то в книгу и временами оглядывалась на соседку.

— Что ты делаешь? — Ула с любопытством заглянула через плечо брюнетки.

— Штудирую.

— В отпуске?!

— На каникулах. Я поступила на бюджетное безо всякой протекции. Мне надо налегать на учёбу во все лопатки, чтобы не вылететь. Вуз престижный, специальность того более — космическое право. Вон даже путёвку на курортную планету от кафедры дали — нам двум, как идущим на красный диплом. Но моя сокурсница не приедет, у неё срочные разборки с парнем.

— А бумажные книги — зачем? Книг же в сети полно.

— Это учебники. Какие-то есть электронные из сети или с кафедры, а некоторые редкие, старые, их можно отыскать только в бумаге. Да мы даже пишем руками, а не только печатаем и диктуем. Мало ли, в каких условиях понадобится работать…

Ула тоже сделала себе бутерброды, заварила чаю, поставила тарелку и чашку на подоконник, сама присела туда же.

— Хочешь, поделюсь с тобой топиком и шортами? Ты же днём сваришься тут заживо в своём комбинезоне!

— Не сварюсь, это «умная» ткань, — ответила Ула и с нежностью погладила длинный рукав, словно предплечье возлюбленного.

— А ты что делаешь? Какими путями сюда попала?

— Случайно. Летаю вот, смотрю на разные миры.

— Такая богатая?

— Не-а. Я подрабатываю обслугой на очередном борту, это почти автостоп.

— Молодец, путешествуешь без денег.

— Это не я молодец, это ты молодец. И поступила на бюджетное, и на красный диплом идёшь, и путёвку заполучила бесплатную. Ванда, а кто живёт или отдыхает на этом острове?

— Молодёжь, в основном студенты. Как правило, дети богатых родителей, а вообще, очень разные.

Ула посмотрела наружу, сквозь окно от пола до потолка, и радостно улыбнулась. Ей понравились и домик, и новая знакомая. Может, вовсе не так плохо провести недельку на курорте, на тусовочном острове?

Веранду, примыкавшую к маленькой кухне, можно было бы счесть балконом, если бы она не опиралась дном на землю.

И тут Ула вздрогнула.

Перекинув ноги через перила, на веранду запрыгнул белобрысый парень.

— Действительно, мы тут очень разные, и это супер! Всем пламенный привет! Ванда, я вижу, у тебя соседка появилась? Со вчерашней каравеллы? Ух, какой строгий взгляд! — это он посмотрел на Улу. А затем весело прищурился и подмигнул. — Моё имя Кирилл. А как зовут прекрасную незнакомку?

Ула промолчала. Она не хотела разговаривать, ей не нравились вот такие парни, как этот, слишком нахальные. Кирилл шагнул к девушке, расставив руки, явно намереваясь как бы в шутку облапить.

— Кир, не приставай к моей подруге! Мы тебя сюда не звали, ты нам разговаривать мешаешь!

— Меня не звали, а я пришёл, — не смутился Кирилл. — Налейте мне чаю, выпьем за знакомство! Да и от бутерброда не откажусь.

— А то так есть хочется, что переночевать негде, — мрачно выдала Ула бородатую шутку.

— Чаи гонять, как и ночевать, будешь у себя в коттедже. Сказано же, не приставай, значит, изволь слушать, что девушки тебе говорят.

Все трое обернулись. На веранде, точно так же перепрыгнув через перила, появился ещё один гость. Этот выглядел, как зрелый мужчина, рослый, сильный, суровый, с обветренным лицом.

Кирилл дурашливо вскинул руки вверх.

— Понял-понял, к новенькой тоже нельзя приставать, как и к нашей Ванде. Уже ухожу.

Он, в самом деле, быстро ушёл — тем же путём, как и появился. А мужчина остался. Он посмотрел на Ванду, кивнул ей. И обратил взгляд на Улу.

Она вдруг испугалась. Что такое секретное может быть на этом острове, что тут спец-агент присутствует?

— Будем знакомы, — без улыбки, спокойно сказал мужчина. — Меня зовут Василий, я местный инструктор по дайвингу и спасатель. Положено так на всех пляжах, а пляжи тут есть.

— Скромничаешь, — заметила Ванда. — Спасателем ты подрабатываешь, а вообще — космач и вузовский препод.

Почему космач? Он же бритый!

Василий правильно истолковал недоумевающий взгляд новенькой островитянки.

— Космач, — подтвердил он кивком. — То есть, спейсер. Космодесантник, бывший, правда.

Он смотрел на неё. Взгляд пристальный, серьёзный, но вроде не тяжёлый. Не понравилась она ему или понравилась? Как человек или, всё же, как женщина?

Ула взирала на мужчину снизу вверх, исподлобья, столь же сосредоточенно, как он. И в великом сомнении.

Наконец, он усмехнулся, легонько-легонько, едва заметно, беззлобно. Она невольно выдохнула, и он усмехнулся снова, более откровенно, весело.

Ванда с насторожённой улыбкой быстро переводила взгляд с одного на другую и обратно.

— Понятно. Мне придётся охранять уже двух, — с лёгкой улыбкой заметил он.

Ванда порозовела.

Красивой быть сложно, сочувственно подумала Ула. Особенно, если у тебя в голове не случайный секс с первым встречным, а что-то посерьёзней.

Василий снова повернулся к Уле.

— Ты не стесняйся, ходи, где захочешь. В случае чего, мне с вышки всё видно, и у меня есть пояс-антиграв.

Ула покивала со вздохом облегчения. Посмотрев на Кирилла, она уже вознамерилась не покидать коттедж и не отходить от Ванды. А погулять по острову-то хочется, тем более, тут есть пляжи.

Василий легонько помахал девушкам правительственным жестом, загорелой кистью возле плеча, выбрался из коттеджа через веранду и зашагал, прихрамывая, по тропинке вглубь острова.

Ванда посмотрела ему вслед, потом развернулась к Уле.

— Космач мой, глаз на него не клади, — очень серьёзно сказала она. — Флиртуй с кем угодно, а этого не трожь.

— Не претендую, — сухо сказала Ула. — Мне вообще никто не нужен, ни мужчины, ни женщины. Отдохну тут недельку да полечу дальше.

Ванда посмотрела на неё очень внимательно и заулыбалась.

— Раз так, то хорошо. Разберёмся — не подерёмся.

— Это он, да? — Ула кивнула на фотографию на столе.

— Да. Только теперь у него подобные занятия в прошлом, здоровье уже не то.

Ула кивнула, сочувственно вздохнула, подумала о своём. Для неё тоже некоторые занятия, скорей всего, остались в прошлом.

И она отправилась гулять по острову.

3.

Сейчас тут царил неторопливый ритм жизни. Как море колышется, спокойное, без бурь. Как дышит спящий человек, размеренно и тихо. Но спящий может проснуться…

Остров походил на атолл, только вместо песчаного кольца лагуну окружал скальный барьер. Озерцо занимало не всё пространство внутри зубчатого круга. Тут оставалось место для ровной площадки, поросшей травой, а кое-где — кустами и деревьями. Коттеджи прижимались к скалам, лепились по склонам, утопали в цветах и зелени. Посередине, возле лагуны, торчала решётчатая наблюдательная вышка.

Вокруг озерца тусовалась молодёжь. Купались, загорали, играли в мяч, кое-кто включил гаджет и завис в галанете, слышались звуки гитары, возгласы, смех. Недалеко Ула заметила летний театр.

Девушка не хотела приближаться к людям, и поэтому не пошла на причал. Она искала проход между скалами к уединённым внешним пляжам, выбрав подветренную сторону острова. Там наверняка прибой тихий, удобно искупаться или просто побыть в одиночестве.

На глаза попалась тропинка, ведущая наверх. Пожалуй, лучше осмотреться с высоты, благо ботинки на особой подошве позволяют спокойно взобраться. На скальном гребне тоже была тропинка, она так и манила идти вперёд, между камней, через островки почвы с пучками травы, над которой едва возвышались деревца, согнутые ветром.

Ула, наконец, остановилась, посмотрела на ту сторону гряды. И замерла.

У подножия скал короткий пляж изогнулся, как молодой месяц. Оторопев, девушка безмолвно смотрела вниз. Там была та самая бухта, из её сна. На тёмный, влажный песок набегали тихие волны, каменные клыки хищно щерились, защищая глубокую чашу с чистейшей, прозрачной водой.

Что это? Ула внезапно получила способность к предвидению? Иначе как понимать, что она сначала узрела бухту во сне, а затем — наяву, да ещё точь-в-точь такую же?

На дне сквозь хрустальную толщу видны камешки, ракушки, водоросли, пологие песчаные холмики. Они кажутся близкими, но вода обманчива. Кто знает, удастся ли нырнуть и достать до дна безо всякого снаряжения?

Очень хотелось сойти на пляж. Ула всё смотрела вниз и колебалась. К воде вели удобные уступы, почти ступени. Но тут никого нет, и спасательской вышки явно снизу не видно. Если девушка вздумает поплавать, разденется… В случае чего, на обрыв быстро не взберёшься, особенно с мокрыми ногами. И убежать на изолированном пляже некуда.

Она вспомнила Кирилла. Если даже в дом запросто вламываются, то уж тут-то одинокую девушку можно заловить в два счёта. Волна солёного ветра ударила в грудь. Ула поёжилась и полезла обратно.

Возвращаясь в коттедж, она обходила остров с другой стороны.

В тени под навесом, на сцене летнего театра сидели девушки, заглядывали друг другу через плечо в экраны гаджетов, разговаривали.

— Поделюсь Туманами. Странница, Пыль звёздных дорог, Легенда океана, Меланхолия, Островитянка.

— Да-а, Странница — топчик! Но это было у тебя вчера. А на сегодня что?

— Сновидица, Верная союзница, Тайная бухта, Встревоженная сумерками, Хрустальные слезинки.

Улу заинтриговал этот разговор, она приостановилась. Что такое странное девушки обсуждают? Ула хмыкнула и отвернулась, чтобы её усмешки не заметили. «Тайная бухта», совпадение, однако.

— Ванда! — раздался звонкий оклик в спину. — Привет! Ну, наконец, ты надела что-то яркое, хоть и такого же глухого покроя!

Ула снова хмыкнула, на сей раз мысленно. Ага, и патлы до пояса за сутки отрастила. Она очень постаралась не улыбаться, когда развернулась обратно.

— О, ты не Ванда! Новенькая? Привет, иди к нам! Как тебя зовут?

— Привет. Я — Ула, — она уже шла к ним и уже улыбалась. — Чем вы тут любуетесь?

Ей протянули инфор с голографическим объёмным экраном.

— Смотри, это чат — Талли-мания. В нём мы делимся нашими мейками и коллекциями. Фирму Талли-спейс создала Наталья Акимова, Талли. Она составляет цветовые гаммы, оформляет их фантастическими историями, нарисованными ею же открытками, особенной упаковкой.

Оказалось, девушки обсуждали косметику, а удивительные названия носили её оттенки.

На краю поля зрения замаячило что-то настолько яркое, что Ула невольно повернула голову. Мимо шла ещё одна девушка, её платье горело на солнце бледным золотом, а сверкающую, тонкую ткань украшали две цветочные гирлянды, одна спускалась с правого плеча, через грудь, на левый бок до талии, а вторая в том же направлении наискось пересекала юбку от талии справа до края подола слева. Цветы в гирляндах — лепестки вперемежку с нежными пёрышками — были густо-фиолетовые.

Ослепительно яркой выглядела и сама девушка. Этой брюнетке, в отличие от Ванды, вполне подходил эпитет «жгучая». Жгучим был и её взгляд, цепкий, холодный, потаённо презрительный.

— Зря вы так зафанатели. Я бы не стала брать косметику у инди, лучше — фирменную, от крупных, проверенных производителей.

— И тебе привет, Лариса, — проворчала одна из девушек, перестав улыбаться.

— Что такое «инди»? — с любопытством спросила Ула.

— Мастер-индивидуал, свободный художник, — ответила таллиманка.

— Кустарь, — уточнила блестящая Лариса. — Путает живопись и макияж.

— Да ну! Скажешь, не классно? Смотри, какие тюльпанчики! А росинки? Диляра два часа их рисовала, сначала на руке пробовала, затем веки украсила!

У девушки на фото кожу вокруг глаз покрывали крылатые цветы, тоже фиолетовые, как на платье Ларисы, но гораздо нежней. На острых лепестках объёмные росинки светились цветными бликами на дне светлых капель. Росинки были именно нарисованы, а не просто приклеены к векам реальные кристаллы.

Ула восхитилась, о чём тут же и сообщила.

Даже жаль, что это всего лишь макияж, а не живописная картина, ведь он проживёт недолго…

— Зачем каждый день краситься? Только кожу портить! — Лариса фыркнула и ушла.

— Как — зачем? Эстетика, хобби, отдых, вдохновение, цветотерапия. А сегодня вообще сами боги велели! Вечеринка!

— Вот да, сегодня же вечеринка! — Кирилл появился, как из-под земли. — Девушки, вы все помните про неё?

— Нашёл, кого приглашать! — издалека крикнула Лариса. — Она же, явно, заучка! Такая же, как Ванда! Не зря они так быстро поладили! Лучше бы меня пригласил!

— Ты и так придёшь, без приглашения! — крикнул Кирилл через плечо. — А вы? Все придёте?

Девушки дружно и нестройно согласились, Ула неопределённо повела плечами. Кирилл испарился, таллиманки остались на сцене говорить о своём, Ула вернулась в коттедж и сообщила Ванде о вечеринке.

— Я знаю, — без улыбки сказала Ванда. — И ходить не советую.

Ула пожала плечами.

4.

Странно среагировала Ванда.

Чего особенного в обычной студенческой вечеринке? Ула бывала на таких. Просто весёлое, молодёжное сборище. Танцы, игры — какие-нибудь настолки, словески либо компьютерные, если в помещении, и спортивные, если это пикник на свежем воздухе. Еда, бухло. Какая же молодёжная тусовка без бухла? А когда, подвыпив, парочки ищут уединения, то Улу это не касается, без взаимности никто никого в койку не тянет.

Девушка дождалась заката и пошла.

Собирались в летнем театре и вокруг него. Сцену вместо концертной аппаратуры уставили едой и напитками. Музыка тут тоже была, для неё и личного гаджета хватило.

Ула устроилась в сторонке, возле группы таллиманок. Ела салат, запивала газировкой, смотрела, как другие танцуют.

Кирилл порывался пойти и пригласить её, но на нём упорно висла блестящая Лариса. В конце концов, он от неё вырвался и принёс Уле коктейль.

— Смотрю, ты совсем не веселишься. Вот, выпей, чтобы раскрепоститься. Это вкусно — ром с фруктовым соком.

— Это крепко, — решительно возразила Ула. — Крепкое не пью.

Она демонстративно отодвинулась и от бокала, и от парня.

— Да ладно, разок-то можно. Расслабься, ты какая-то слишком зажатая.

— Я обычная, — Ула пожала плечами, отодвинулась ещё дальше. — Я всегда такая.

— Ты не обычная, ты интересная и красивая.

— С чего ты это взял? Мы даже не разговаривали.

— Вот и поговорим. Выпей, не стесняйся, тут все свои, все хорошие.

Пожалуй, да, уже хорошие, чересчур набрались. Пора уходить. Ула быстро огляделась. На них издалека гневно смотрела блестящая Лариса. Вот она точно уже хорошая, глаза сверкают, лицо раскраснелось.

Лариса откуда-то вытащила микрофон и полезла на возвышение. Кирилл отвлёкся на неё, Ула выскользнула из летнего театра через открытый задник сцены.

— Оргия! Объявляю оргию!

Вот что имела в виду Ванда, когда советовала не ходить на вечеринку. Оргия? Хм-м. Вот, значит, как развлекается золотая молодёжь. А ведь интересно. Оргию Ула ещё ни разу не видела.

Она не ушла далеко, спряталась в зарослях.

Собственно говоря, что такое оргия? Это когда сначала набухаются, а потом — все со всеми. Как это раньше называлось? Свальный грех, вот. И чего тут интересного? Ну, как это чего… Любопытно увидеть, кто как себя ведёт, будучи пьяным. Любопытно увидеть мужчин без одежды.

Ула сидела в кустах, сама себя грызла, сама себя оправдывала.

Лариса заметила исчезновение соперницы, широко заулыбалась, вновь повисла на Кирилле.

— Осторожней с моим платьем! Это паучий шёлк с Алитавы!

— Это подделка, — засмеялся Кирилл. — Настоящий лемурский паучий шёлк не так-то просто порвать.

Ула тихо фыркнула в гуще ветвей. Да какая по большому счёту разница? Всё равно платье эффектное, всё равно его жалко…

А голые ребята и девчонки выглядят красиво, все такие спортивные, стройные, загорелые. На фоне разноцветных лампочек и звёздного неба…

Девушка с хохотом убегает от парня, груди подпрыгивают, возбуждённое мужское орудие подпрыгивает, бубенчики тоже подпрыгивают. А девушка не столько убегает, сколько делает вид, топчется кругами на одном месте. Ула еле удержалась, чтобы не захихикать.

Одну таллиманку, во все дюзы пьяную и развесёлую, ласкают сразу четверо. У неё же столько отверстий нет! Девушку ласкают так искусно, нежно и страстно, сразу в восемь рук, сразу по всем эрогенным зонам, и рот, и грудь, и между ног… Она сладко стонет и нетерпеливо извивается. Ула тоже чуть не застонала. В животе у неё потяжелело, между ног запульсировало, она часто задышала.

Парня облепили сразу несколько девушек, он разлёгся на траве, охал, вскрикивал и резко двигал бёдрами. Ага, значит, вот так берут в рот… Ула сосредоточилась. Она даже шею вытянула, рискуя высунуться из кустов…

А какая растяжка у другой девушки! Балерины позавидуют, что уж говорить про Улу…

А вот там нечто вовсе неэстетичное, путаный клубок из нескольких разнополых тел. Туда смотреть незачем, ничего полезного, особенно потому, что ничего как следует не разглядеть…

Голая девушка блевала, икала и горько плакала. Голый парень бережно придерживал её за плечи.

— Прости! Я слишком много вылакала, испортила тебе всё удовольствие…

— Ничего-ничего, потом наверстаем.

Ула сочувственно выдохнула, глядя на девушку, и восхитилась парнем.

— Уйди, глиста отвратная! Я тебя не хочу! — пьяный вопль ударил по ушам, Ула вздрогнула и заткнула их пальцами. А потом сочувственно сморщилась. Наверное, парню не хватило денег на коррекцию внешности…

Голый Кирилл был красив, несмотря на то, что сильно пьяный. Большие глаза, яркие, хоть и светлые, а сейчас хмельные, полузакрытые. Скульптурные черты лица, чувственно припухшие губы. Широкие плечи, сильные руки, длинные ноги, всё тело в целом гармонично накачанное и развитое, а кожа гладкая, загорелая, мерцает капельками пота, как лепестки цветка росой поутру, так и тянет погладить… Нет-нет, не тянет, это Ула заразилась впечатлением, глядя на Ларису.

— Лариса — какое скучное имя! Другого нет?

Он смеётся над нею, что ли?

— Есть. Зови меня Дезирэ, страсть! Или короче — Дэзи.

Кирилл хохотнул и пьяно наморщил лоб.

— Нет, ты не Дэзи! Ты Китти! В этом имени что-то пьянящее! Я буду звать тебя так! Ты как бабочка в ржавой клетке!

Лариса кокетливо повела красивыми плечами, чувственно изогнулась всем своим статным, гладким, ухоженным телом, белозубо разулыбалась. Она не понимает? Он точно над нею смеётся, даже издевается! Видимо, Лариса не читала этот старинный фельетон, а вот Уле он как-то попался в библиотеке, оставшейся от дедов и прадедов.

Ула не сдержалась и затряслась от смеха, кусты тоже затряслись. Лариса насторожилась, расслышав шелест.

— Там кто-то есть!

Она ринулась вперёд, вломилась в заросли, даром что голая, схватила Улу и вытащила её наружу.

— Ух ты, смотри-ка, кто у нас тут, оказывается! Записная вуайеристка!

— Глаза Моря! Пришла всё-таки! Молодец!

Кирилл выхватил Улу из рук у Ларисы и обрадованно облапил.

— Пусти! Не хочу! — отчаянно заорала Ула.

— Да ладно строить из себя! Ты же точняк хочешь, иначе не пришла бы сюда! Конечно, хочешь, вон как покраснела! Прямо как помидор! — Лариса хохотнула и быстро огляделась. — Димон, Серый, подь сюда! Гляньте, вот девушка тут очень хочет, займитесь ею!

— Лар, ты что? По-моему, тут что-то не то творится. Не, мы в таком не участвуем, — двое парней подошли было вплотную, но затем попятились.

Ула посмотрела с ужасом на всех по очереди. А потом зажмурилась и завизжала изо всех сил. То, что она чуть не сорвала глотку, нимало не помогло. Кир не выпустил её из рук, понёс куда-то в кусты.

— Рыбаков, я кому говорил? Учись слушать девушку! — раздался жёсткий, низкий голос.

Василий ударил парня без замаха в скулу. Кир выпустил Улу, отлетел в сторону и шлёпнулся голым задом в лужу разлитого спиртного.

— Вась, ну, ты ч-чего? Не вм-м… не вме-е… не вмешивался бы ты лучше, мы сами тут разберёмся. У нас свои, взрослые развлечения, — Лариса героически загородила пышной грудью барахтающегося в луже Кирилла.

— Да ни хрена вы не разберётесь. Взрослые, говоришь? Скорее, чокнутый детский сад. Расходитесь уже, хватит, покуролесили. А девушку я сам провожу.

— Вася, да ты что, не видишь, что ли? Она же сама хочет! Вон, смотри, багровая вся от хотюна! В кустах тут пряталась.

Василий посмотрел на Улу. Она кашляла и не могла выговорить ни слова.

— Может, раньше она и хотела, а теперь не хочет.

Спасатель подхватил незадачливую авантюристку под локоть, и они пошли прочь. Он напоследок оглянулся, обвёл растерянных ребят суровым взглядом.

— В общем, вы тут как хотите, а мы домой.

5.

— Может, напоить её чем-нибудь? Хмельным или успокоительным?

— Не надо. Пусть там спит или обдумывает своё поведение на трезвую голову, а мы ей мешать не будем.

Ванда и космач сидели на кухне. Вначале они разговаривали громко, затем приглушили голоса.

Ула лежала на кровати в своей комнате. Она плакала по дороге к коттеджу, теперь слёзы закончились, но щёки всё ещё были мокрыми.

Как она завтра покажется всем на глаза, после произошедшего? В бухту хочется. К таллиманкам хочется, красивые у них фотки. А ещё она где-то тут качели видела…

Обидно-то как! И винить некого, только собственную глупость.

Поймать волну…

Ула, кажется, впервые почувствовала её, эту волну, тут, на Марине. Всё получалось, всё легко удавалось, пока не выяснилось, что сразу улететь с планеты нельзя. Хотя… кажется, это тоже была она, волна. Воображаемую доску для серфинга подхватило и держало так крепко, что никуда не свернёшь. А ступни будто прилипли к ней, и тело балансировало само по себе.

Современная техника разбаловала людей. Многие разучились делать вещи собственными руками. Фотоаппарат выставляет все параметры сам, остаётся только кнопочку нажать или даже скомандовать мысленно, чтобы сделать снимок. Мобиль едет либо летит сам, пассажиру достаточно назвать адрес автопилоту. Доска для серфинга держит тело и выбирает удачный приливный гребень вместо пловца…

Поймать волну…

И кто кого на самом деле поймал, Ула волну или волна Улу?

Как выразился русал, девушку подхватил мощный поток, он сам её нашёл и понёс к неизвестной цели. К радости или печали, пока не понять. Но сопротивляться невозможно.

Больше всего хочется сейчас пойти в бухту, сбежать от всех. Вот только ночью на скалах ни зги не видно и можно запросто свернуть себе шею.

Ула снова заплакала. А потом уснула.