Голос Вессема

Глава 12

Из сканера я выбралась на подгибающихся ногах. И сразу встретилась глазами с Боргеном Кару.

— Я умираю, да? — спросила я.

Он поморщился, словно я задала неудобный вопрос.

— Как… как это будет?

— Рита, я не уверен, что…

— Бросьте. Вы же там все видели. Расскажите мне, что со мной будет дальше. Как это было у… у других. У жителей Вессема, у военных. Вы говорили, это была паршивая смерть. Вот и скажите мне, что меня ждет.

— Я попробую вылечить… замедлить это. Насколько возможно.

— Но если не получится? Я хочу знать.

Он помолчал, все еще сомневаясь. Затем медленно начал говорить:

— Поражены самые глубокие слои мозга. Те, что отвечают за сон, за память. Потом, вероятно, процесс пойдет дальше и затронет другие области. Это называется «энцефалопатия». Постепенно пойдут разные… нарушения. Вы будете многое забывать, у вас будут случаться приступы страха, пострадает мелкая моторика — знаете, что это? Будет нарушено дыхание, пострадает речь. Будут кровоизлияния в различных… Рита, простите, я не…

Я пожала плечами.

— Общую мысль я уловила. Я умру запуганным, ничего не помнящим и не понимающим существом, истекая кровью и не способная даже позвать на помощь. Я поняла. Но, — я скривилась, стараясь не заплакать, — Борген, я не понимаю — почему? Почему сейчас?

— Расскажите, что случилось в Вессеме пять лет назад.

— Да. Конечно.

Соберись, тряпка. У него сын умирает, ему не до тебя. Ты пережила смерть Нико и Коди, ты теперь с чем угодно справишься. Просто делай, что от тебя требуется, и ни о чем не думай.

Я подошла к столу, на котором все еще стоял мой бокал, сделала пару глотков, остановив начинающуюся истерику, и принялась рассказывать.

— Нам было по тринадцать. Мне, Коди, нашим друзьям — Нико, Эме и Тенне. Нико был просто одержим Вессемом, искал в архивах информацию — косвенную, он так это называл. Думаю, он, на самом деле, не все нам рассказывал. Мы же и половины не понимали из того, что он говорил. В общем, он проложил маршрут. Мы дошли за ночь. Большую часть пути проехали в пустом товарном вагоне, спрыгнули, когда Нико сказал, и пошли через лес, потом вдоль русла реки. Нико сумел сбить геопозиционирование на своем комме — я не очень понимаю, как, но его местоположение по-прежнему определялось в Гетто. Иначе нас развернули бы еще на подходе к военным.

— Военным?

— Да, там есть какая-то база в лесу. Мы ее обошли. К утру были в Вессеме. Гуляли по городу. Заходили в дома. Это был просто город! Разрушающийся, но… обыкновенный.

— Вам было страшно?

— Да, немного. То есть… не так, как тогда, во второй раз.

— Не было приступов паники?

— Нет, говорю же.

— Значит, это действует не постоянно. Так-так. Продолжайте.

Теперь Кару расхаживал по кабинету из угла в угол.

— Да нечего продолжать. Мы переночевали там и вернулись. Ну, сперли кое-что. Получили, конечно, от родителей и от нашего инспектора. Соврали, что ходили на юг, в брошенные шахтерские поселки. Вот и все. И никто не заболел, — добавила я тихо.

— Этот Нико — он все еще в Гетто? Это же с ним вы говорили по дороге? Я могу с ним встретиться?

— Нико умер, — отрезала я. — Полтора года назад.

— Тогда кто был вашим штурманом?

— Я говорила не с человеком, а с программой. Приложение для комма. Нико написал его незадолго до того, как…

— Приложение-навигатор? С маршрутом до Вессема?

По лицу Боргена я поняла, что он подумал. Что у Нико крыша поехала на почве этой истории. Так что я решила за него заступиться.

— Не только. Это как виртуальный помощник. Только лучше, — я машинально потянулась к серебристой сумочке и достала комм. — Я с ним разговариваю. Он помнит… многое. То, что помнил Нико. С ним можно общаться, попросить о чем-то. Я попросила его найти вас в «вейсе», и он нашел. Попросила сделать так, чтобы мой комм не отслеживался. Проложить маршрут к Вессему. Пока мы шли — он мне подсказывал, как лучше идти. Он мне уже много раз помогал.

— Я могу посмотреть?

— Что посмотреть? — не поняла я.

— Это приложение.

Я помотала головой.

— Он все равно не будет с вами разговаривать. Он говорит только со мной.

— Он встроил распознавание лиц?

— Нет же. Я просто прошу его… что-то сделать. Или говорю с ним. Вот и все. Другим он никогда не отвечает. Даже Эме и… Тенне.

— В этом приложении могла остаться еще какая-то информация о Вессеме? Которой вы не знаете?

— Может быть.

— Тогда мне очень нужно его посмотреть. Дайте ненадолго комм. Я подключу его к своему компьютеру, извлеку информацию и верну вам.

Наверное, на моем лице отразилось все, что я об этом думаю, потому что Кару замолчал и спросил:

— Что?

— Я не собираюсь отдавать вам Нико для опытов! — выпалила я.

— Это просто приложение. С ним ничего не случится, обещаю.

— Это не просто приложение!

— Рита… вы что, всерьез считаете, что он смог перенести свою личность в комм? В этот комм? — он кивнул на то, что я сжимала в руках. — Мальчишка из Гетто?

— Он был очень умным, вообще-то! — взвилась я. — Он в тринадцать уже вычислил, где стоит Вессем, а вашему Теодору до сих пор слабо, кстати говоря, в пятнадцать школу закончил, продвинутую программу, он такие приложения писал — у вас бы глаза на лоб полезли!

— Ладно, я не буду с вами спорить. Да что вы так вцепились в этот кирпич, я же не собираюсь с вами драться! Хорошо. Задайте ему сами несколько вопросов. Это вы можете?

Я кивнула и включила комм.

— Привет, Нико, — сказала я в треснувший экран.

— Привет, Рета, — отозвался Нико. — Нужна помощь?

— Да. Расскажешь про Вессем?

— Тебе? Или тому парню, что стоит напротив?

— Как он узнал, что я здесь? — шепотом спросил Кару.

— Камера же, — пожала я плечами. — Нико, у меня… в общем, проблемы. Когда я ходила в Вессем, там что-то случилось. Помнишь, я рассказывала, как я побежала?

— Когда Коди сказал тебе бежать?

— Да. Там было что-то — какое-то вещество или излучение, я не знаю. И теперь у меня… разрушается мозг или вроде того. Вот этот человек так сказал.

— Это ведь, кажется, тот парень, которого мы искали в «вейсе»? Борген Кару?

У Кару вытянулось лицо.

— Да, это он. Он говорит, что может помочь мне, попробовать найти лекарство, но для этого ему нужно знать больше о Вессеме. Если есть что-то, чего ты мне раньше не рассказывал, пожалуйста, можешь рассказать сейчас?

— Конечно. Задавай вопросы.

— Лаборатория Вессема, — вклинился в разговор Кару.

Заглянув мне через плечо, он смотрел в глаза нарисованному Нико. Ничего не происходило.

— Лаборатория Вессема. Научный центр. Нико, расскажи про научный центр в Вессеме. Значит, не только распознавание лица, но и распознавание голоса, да? Хорошо. Рита, спросите вы.

— Ты что-нибудь знаешь про лабораторию или научный центр, который был в Вессеме?

— Да.

Кару закатил глаза, но уже в следующий момент перестал корчить рожи и застыл.

— Я его видел, — добавил Нико.

Наверное, мы задавали неправильные вопросы. Нико добросовестно отвечал, но мы будто в стеклянную стену бились.

— Вы же были друзьями, — заметил Кару.

Он вызвался отвезти меня к Анне, и теперь мы, пробравшись через зал с медузами (гости уже расходились, но я успела на бегу схватить и запихнуть в рот пирожное), ехали обратно той же дорогой. Он крутил руль одной рукой, рассеянно глядя на дорогу, но тут повернулся ко мне.

— И что? — вяло отозвалась я.

— Почему он раньше не говорил вам, что ходил туда снова?

— Мы тогда мало общались. Ему нужны были деньги на флойт. Я понятия не имела, где он их берет. И не спрашивала.

Иногда Нико приходил очень сильно избитым. Иногда денег у него оказывалось столько, сколько я даже представить не могла. Иногда я не видела его неделями. Иногда он с трудом мог вспомнить, кто я такая. Иногда я тоже не узнавала в нем парня, которого с детства… знала.

Что ж, теперь я поняла, где его носило.

Он ходил в Вессем еще несколько раз, приносил оттуда что-то и продавал. А потом, месяца за три до своей смерти, наткнулся на лабораторию.

(— Она наполовину в природных пещерах, — говорил Нико. — Когда поднимаешься — надо свернуть немного с дороги, обойти, там будут вроде как всякие бомбоубежища времен гражданской, наверное, и технические постройки. Я думал снять с них оборудование. А нашел вход.)

— Может, это вообще не тот научный центр, что вам нужен, — сказала я.

— Вряд ли в таком маленьком городишке было большое одного научного центра. Он сильно изменился после этих походов?

— А?

— Нико. Он ведь один раз попал под действие этого «фактора В».

(— Я прихватил кое-что, — говорил Нико. — Потом решил там заночевать, заодно покопаться в оборудовании. Но не успел толком ничего сделать, у меня случился приступ паники. Очнулся уже утром в лесу, в голове была каша.)

— Что скажете? Последние три месяца — сильно он изменился?

— Он был наркоманом! — я повысила голос. — Да, он сильно изменился, у него вместо мозгов было картофельное пюре, только с Вессемом это никак не связано! С ним невозможно было разговаривать, у него всех мыслей было — флойт, флойт, где взять денег на флойт или что он видел под флойтом, он постоянно врал, воровал все, что не приколочено, он… он был самым умным, кого я знала, и добрым, и…

Я скривилась и закусила губу так, что во рту стало солоно.

— И вы до сих пор его любите, — закончил Кару вместо меня.

— Это все вообще не ваше дело! — прокричала я шепотом.

Кару поколебался немного, потом протянул руку и сжал мою ладонь. Мы помолчали.

— А что насчет Стеша, его брата?

— А что с ним? — я пожала плечами. — Он жив, наркоманит потихоньку. Сейчас, наверное, уже совсем растение.

— А их родители?

— Работают на авторазборке, оба, — я снова пожала плечами.

— То есть им вопросы насчет всего этого задавать бесполезно… Как бы то ни было, это приложение — одна из самых странных штук, что я видел, — сказал Кару. — Я делаю нейроимпланты уже два десятка лет, но я не представляю, что нужно, чтобы записать свои воспоминания… на этот носитель. Сколько ему было лет?

— Семнадцать.

— Почему он не пошел учиться? Университет Сити его бы принял, я уверен.

— Потому что… Так получилось.

— Флойт? — понимающе спросил Кару.

— Это не то, что вы думаете. Это из-за Стеша, его брата. Нико после школы решил сначала поработать, чтобы помочь родителям. Стеш тогда крупно вляпался… ну, не важно. А потом случилась авария, и Нико потерял руку. У него были деньги… Не то что очень много, но хватило бы на бионический протез, какой-нибудь простой, а Нико бы его потом сам прокачал, такой был план. Но ему все время было очень больно — из-за руки. Стешан узнал. Он… в общем, предложил ему обезболивающее. А вы же знаете, какие люди под флойтом… Хотя откуда же вам знать… Короче, он сделал ему инъекцию. И себе тоже, на деньги Нико. Потом еще — Нико его сам попросил. Подсел он мгновенно. Стеш так и принимает время от времени, не слишком часто. А Нико очень быстро…

Я замолчала. Ничего удивительного, что Нико подсел. Однажды мы с Коди пробовали флойт, и я знала, как мир меняется, стоит тебе его принять. Краски становятся яркими, люди вокруг — прекрасными, мусор на улицах превращается в волшебные цветы, серые бетонные коробки кажутся фантастическими дворцами… Мы с Коди сидели в комнате нашего соседа, где под ногами хрустело битое стекло, а на столе месяцами плесневела посуда, и видели вокруг себя шикарный ресторан, из окон которого открывается вид на пляж и море с мерцающими в нем огоньками планктона. Не знаю, что мерещилось нашему соседу, но тоже что-то хорошее. Я никогда не видела, чтобы он так светло улыбался. Все дело в том, что ты видишь мир и не видишь его одновременно. Флойт вытаскивает из твоего мозга все самое приятное, что только может быть. Вот почему он так популярен в Гетто. Вот почему подсел Нико — ему-то, наверное, жить тут было совсем невыносимо. Жаль только, мозги от него превращаются в кашу за несколько месяцев.

— Когда он понял, что уже скоро конец, он взял мой комм, потом вернул — уже с приложением. Он правда ведет себя как Нико. Как нормальный Нико, до флойта. Я с ним… очень много разговаривала.

— Рита, я понимаю, вы относитесь к нему как другу, но это не Нико. Это голосовой помощник и, видимо, набор каких-то не совсем легальных программ.

— Вы говорите прямо как Эме, — пробормотала я.

Хотя Эме, конечно, обычно выражалась иначе.

— И я не хочу вас расстраивать… еще больше, но рано или поздно ваш комм все равно сломается.

— Да знаю я!

На самом деле, я удивлялась, что этого до сих пор не произошло. Все же мой комм не из шикарных и дорогих, да и лет ему было порядочно.

— Думаете, вы сможете перенести это приложение на новый?

Я покачала головой. Не то что бы я не пыталась. Мы с Коди хотели. Перенесли всю информацию… кроме Нико. А сам Нико нам в этом деле помогать отказался — сказал, что не может. С тех пор я стала обращаться с коммом осторожно. Очень-очень осторожно.

— Я мог бы попробовать, — предложил Кару.

Я помотала головой.

— Вы просто надеетесь вытянуть оттуда информацию, — сказала я. — Не делайте вид, что вам есть дело до меня и Нико.

— Это игра с ненулевой суммой, — улыбнулся он.

Я не хотела говорить, что ничего не поняла, но он, видимо, и сам догадался.

— Вы будете в выигрыше — с новым коммом, я тоже — с информацией. Оба выигрывают, понимаете?

— Это при условии, что вы все не сломаете.

— Я, наверное, не упоминал, что двадцать лет занимаюсь имплантами?

— Это не имплант. И вы сами сказали, что не понимаете, что это такое. И никто в вашем Сити не поймет.

— Тут я бы поспорил, — пробормотал Кару. — Моя жена — очень талантливый программист.

Вот только его жены тут и не хватает.

— Так или иначе, он явно сделал с вашим коммом что-то еще, кроме установки приложения.

— С чего это вы взяли? Что это значит — что-то еще?

— Рита, подумайте сами — сколько нужно свободного места, чтобы записать свои воспоминания?

— Ну… Много?

— Много… Хотел бы я видеть, как это «много» поместилось в ваш комм. И в каком виде там теперь хранится информация, — пробормотал Кару, явно разговаривая уже не со мной, а сам с собой. — Мне правда жаль, что этот парень погиб. И не только потому, что он, видимо, был неплохим человеком. Я бы взял его на проект «Эндокор», не думая ни секунды.

Его слова пробудили у меня смутные воспоминания.

— Эндокор… Это что-то, связанное с Анне, точно?

— Откуда вы знаете?

— Слышала, как они с Теодором о чем-то таком говорили, — я наконец вспомнила цифры, мерцающие на руке Анне, и во мне всколыхнулась волна любопытства. — Что это такое?

— Это совсем новый комплекс имплантов. Не забивайте голову.

Перед глазами вдруг во всех подробностях встала сцена, как Анне одним движением уложила Акселя, и я уставилась на Боргена Кару, приоткрыв рот.

— Это же незаконно, — прошептала я.

Не то что бы я была таким уж законопослушным гражданином. Но есть же разница — увести из магазина горсть протеиновых батончиков или сделать какое-то чудовище и отпустить его разгуливать среди людей.

Сколько бы пробелов ни было в моем образовании, это даже я знала: все эксперименты по радикальному усовершенствованию человеческого тела — не важно, генетические ли или с помощью имплантов — были запрещены вскоре после Гражданской, потому что Галаш успел наворотить со своими солдатами чего-то такого, от чего у наших волосы зашевелились на всех местах, только поддержка Северного союза и спасла. В моем расширенном курсе по истории целых три лекции посвятили сражению при Караге.

— Вовсе нет.

— Вовсе да! Я же видела, как она двигается, она одним ударом отправила отдыхать такого громилу, который должен был всю нашу компанию по стенке размазать! Не держите меня за полную дуру, это, — я изо всех сил напрягла память и с облегчением вспомнила нужное место из учебника, — пятнадцатый параграф Радостокского соглашения, «Манифест Феникса» или как его там.

— Рита, у Анне просто встроенный вертикализатор тела, — произнес Борген. — Она сломала позвоночник, оказалась парализована, у нее был выбор — провести всю жизнь в инвалидном кресле или пойти в экспериментальную программу и встроить в свое тело… в общем, много всего. Вертикализатор позволяет ей двигаться, ничего более. Она умела драться и до операции и неплохо этим зарабатывала. Даже работала телохранителем.

Я чуть не рассмеялась, вспомнив, как впервые увидела Анне. Я тогда подумала, что у нее должен быть телохранитель. А она, оказывается, сама может любому надрать задницу.

— Честно говоря, до аварии ее физическое состояние было куда лучше, чем сейчас, все-таки чудес не бывает, — продолжил Кару. — Так что никаких сверхчеловеческих способностей. Это законно… просто очень дорого.

В этом я не сомневалась.

— Она работает на батарейках, — сказала я, вспомнив разговор, которому была свидетелем.

— Чем, по вашему, я тут занимаюсь — подпольно конструирую биороботов? — спросил Кару уже с раздражением.

Я, вообще-то, об этом особенно не задумывалась.

— Ну, вы делаете импланты, — сказала я.

— Вот именно. Слуховые, искусственные конечности, искусственные глаза — не говорите, что вы этого никогда не видели. Специальные линзы для людей с лицевой агнозией. — Он вдруг оживился, видимо, любил эти линзы, что бы они из себя ни представляли, большой светлой любовью. — Линза связана с приложением для комма, анализирует и запоминает лица, потом подает владельцу сигнал, когда он встречает знакомого, и выводит информацию, кто это и где они встречались — здорово, скажите? — Не увидев моей реакции, Кару увял и вернулся к прежней теме. — Эндокор — одна из последних разработок, но она контролирует только тело. Голову никто не трогает. Максимум, что мы можем себе позволить, это импланты, которые корректируют некоторые нарушения психики.

— Ага! — сказала я. — Искусственно прокачивать интеллект — это тоже незаконно, я точно знаю.

— Хватит, Рита, — устало сказал Кару. — Они были разработаны еще до принятия закона. Для людей с эпилепсией и болезнью Паркинсона. Все! Если бы можно было сделать что-то еще, я бы уже вовсю конструировал искусственный дыхательный центр, чтобы спасти сына. А не с вами вел бессмысленные споры.

Я задумалась.

— Но ведь сделать эту штуку с дыхательным центром — это же, ну, не то же самое, что… э-э… — я зашевелила пальцами, пытаясь донести свою мысль. — Почему этого нельзя?

Борген пожал плечами.

— Считается, что это может привести к непрогнозируемым последствиям. А все, что может, даже в теории, нарушить закон о трансгуманизме, запрещено. Мы не ставим такие эксперименты на людях, Рита. Никогда.

С этим утверждением я бы могла поспорить — в конце концов, у нас в Гетто была больница, где вовсю шли испытания лекарств. Но, наверное, это не то же самое. Ведь лекарства сперва тестируют на животных. И, сколько бы у нас ни рассказывали страшилок про то, как один парень принял таблетку и ослеп, зато стал ориентироваться по ультразвуку и слышать мысли окружающих, на деле сверхчеловеком во время этих испытаний никто не стал.

— И много в Сити таких, как Анне?

— Она единственная, — грустно сказал Кару. — Мы пока дорабатываем проект. Возникли некоторые… сложности.

Я хотела полюбопытствовать, какие такие сложности, но мы как раз подъехали к дому Анне. Кару не стал останавливаться у главного входа, свернув к спуску на подземную парковку.

— Лифт вон там. Я позвоню Маноа, что вы поднимаетесь, — сказал он, останавливаясь. — Постарайтесь не задерживаться, я буду ждать вас здесь.

— Зачем это? — не поняла я.

— Отвезу вас домой, — ответил Кару удивленно.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Просто не хочу, чтобы вас снова втянули в какую-нибудь авантюру, — улыбнулся Кару.

— Потому что я ценный материал?

— Нет, потому что идеи у Теодора — одна другой хуже. Он думает, что он прав, что игра стоит свеч, но нельзя так рисковать другими людьми. А своих друзей он, к сожалению, умеет убеждать.

Мне не хотелось оправдывать Теодора, но я чувствовала, что должна. На него я была не так зла, как на Марко.

— Наверное, он просто не знал тогда, что это настолько опасно.

— Ну допустим, — Кару уже был сильно раздражен. Видимо, все не мог простить Теодору, что тот сунул жало в его исследования. — Но сейчас он точно знал, чем это грозит, и все равно попытался заставить вас снова влезть это.

— О чем это вы?

У меня снова появилось это неприятное чувство в животе.

— О том, что в то время, как вы звонили мне и просили найти поисковый дрон, Илена Маноа была дома.

Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.

— Дома, — медленно проговорила я, пытаясь осмыслить то, что услышала. — Почему вы не сказали раньше?

— Потому что в конечном счете мне это сыграло на руку. Простите, Рита. Но если бы я рассказал вам сразу — вы бы отказались сотрудничать.

— А теперь не боитесь? — спросила я, отвернувшись, чтобы он не видел моего лица.

— А теперь мне не хочется обманывать вас дальше.

Я вдруг вспомнила, как пряталась от пыльной бури на заброшенной станции и как Нико сказал, что они не денег мне предложить собирались. Все это было ради того, чтобы заставить меня вновь пойти в Вессем? Сначала вытащили меня в Сити, потом приехали в Гетто с этой идиотской историей про сестру — Эме была права, как всегда, — а что они собирались предпринять дальше? Что еще наврать, пообещать, чем угрожать? Что им там вообще настолько надо?!

— Вы в порядке, Рита? — спросил Кару.

— Да, — ответила я. — Просто задумалась.

Тошнота отступила, и на смену ей пришла злость. Я ведь поверила в это! Я действительно переживала за Илену и, если бы не полицейский чип, кинулась бы ее спасать. Что за идиотка! Сколько раз еще Теодору и Марко надо будет обмануть меня, чтобы я перестала быть такой наивной?

Сейчас, когда я знала, что Илена никуда не сбегала, история стала разваливаться, как башня из пустых бутылок. Стоило мне задать пару вопросов, и они бы прокололись. Но я была слишком пьяная, слишком уставшая, слишком… глупая.

Я снова повернулась к Кару. Он все знал и тоже врал, и мне хотелось вцепиться ему в лицо, в его пижонскую белую татуировку, но я сдержалась. Он нужен мне так же, как и я ему. Никто, кроме него, даже не возьмется лечить меня, никто, кроме меня, не проведет его в Вессем. Как он это назвал — игра с ненулевой суммой? Или это другой случай? Не важно.

— Может, отвезти вас домой прямо сейчас?

— На мне платье Анне, — покачала я головой.

Анне я тоже ненавидела. Наверное, это была не ее идея, но я слишком хорошо помнила, как она рыдала в баре у Георге, умоляя меня спасти Илену. Что Теодор пообещал ей, если она согласится убедительно сыграть убитую горем сестру?

— Уверен, Анне не обидится, если вы в нем уедете, — заметил Кару.

— Зато я обижусь.

Я вышла из машины и направилась к лифту.

Анне уже ждала меня у двери своей квартиры.

— Рита! — улыбнулась она. — Как все прошло?

— Отлично.

— Как сканирование? — поднимаясь с дивана, спросил Теодор.

— Все в порядке, — широко улыбнулась я. — Никаких отклонений. Мозг как у Эрика Канделя. А теперь давайте мне мое барахло.

Я скинула туфли так, что они разлетелись по комнате, и одним движением стащила лиловое платье. Теодор вздрогнул и отвернулся, у Анне улыбка сбежала с лица.

— Вот твоя одежда и рюкзак, — кивнула она. — Рита, что случилось?

— Да все супер, — пожала я плечами, натягивая штаны и футболку. — Как у Илены, наверное. Может, даже лучше. Как думаешь, кто из нас получил большую дозу облучения, а? Я на свалке или она в пустошах?

— Она знает, — пробормотал Теодор тихо, но я расслышала.

— Знает что, Теодор? А? Что я должна была узнать, но не узнала вовремя, мать твою?! — теперь я уже просто орала. — То, что ты — дерьмо собачье, вот что, и Марко, и эта твоя Анне, то, что вы все — полное дерьмо! Где моя куртка, мразь? — обернулась я к Анне.

Анне, наверное, могла бы уложить меня одним ударом, но она почему-то снова выглядела напуганной девочкой. Она метнулась куда-то — я надеялась, чтобы принести куртку, а не звонить в полицию. Я осталась наедине с Теодором.

Тяжело дыша, я смотрела ему в глаза.

— Рита, ты все не так поняла, — сказал он спокойно.

— Да неужели?

— Когда мы просили тебя найти Илену, мы в самом деле думали, что она ушла. Это Борген тебе сказал, что она была в Сити все это время, да? Мы это узнали, только когда он включил ее чип. Она в самом деле готовилась уйти. Отключила чип и комм, подготовила карту… Мы запаниковали, не проверили свои догадки, да, мы тебя обманули, но невольно, клянусь!

Я чувствовала, что погружаюсь в его речь, как в патоку.

— Потом чувствовали себя идиотами. Когда ты спросила, я… черт, мне было стыдно признаваться, что мы облажались, что все твои усилия были зря.

Он скривился.

— Я тебе соврал, чтобы ты не думала, что…

— Вот твоя куртка, — прозвучал голос Анне, и я очнулась.

Выхватив у нее куртку Коди, я направилась к выходу.

— Счастливо оставаться, — сказала я, не оборачиваясь. — Очень надеюсь никогда никого из вас больше не увидеть.

Кару ждал меня в машине. Я забралась к нему и обняла куртку.

— Можем ехать? — спросил он.

Я промолчала.

Не хотелось с ним разговаривать, я бы с удовольствием забилась сейчас на сидение в автобусе и закрыла глаза. Но автобус не скоро, я могу попасться патрулю, который спросит, что я делаю в этой части города, и мне было тошно от того, что надо принимать помощь Кару после его вранья. Ладно, по крайней мере, я знаю, зачем он все это делает — пытается спасти жизнь своего сына. А что нужно Теодору и его компании? Что это для них — развлечение?

— Что им там было нужно? — спросила я. — Теодор и Марко. Зачем их туда понесло?

— Думаю, просто захотели пощекотать себе нервы.

— Нет, — покачала я головой. — Не просто. Мне кажется, они там что-то искали.

— Где? В Вессеме?

— Да. Наверное, это что-то важное. Если Теодор так хочет снова туда попасть. — Я помолчала и добавила: — Я бы тоже хотела. Не смотрите так. Я бы вернулась, если бы не чип. Попыталась бы найти Коди. Теперь-то уже все равно. А вы случайно не умеете отключать полицейские трекеры?

— Нет, к сожалению. Или к счастью. Не ходите туда, по крайней мере, пока я не пойму, как все это лечить.

Я засмеялась.

— Я не должна туда ходить, пока вы не поймете, как лечить последствия, но вы не поймете, как их лечить, пока я не пойду туда и не найду лабораторию, да?

Кару улыбнулся.

— Слушайте, я же вам за этим нужна? Найти лабораторию и принести оттуда все, что нужно, чтобы вылечить вашего сына и, если повезет, то еще Марко и Теодора?

— Нет, совсем не… А, какого черта. Да, я собирался вас попросить об этом. Не бесплатно, конечно. У меня есть деньги… как вы понимаете.

Я покачала головой.

— С меня снимут следилку только через год. Я столько не проживу, вы сами сказали.

— Маттиас тоже.

Я не сразу поняла, что это его сын.

— Но если бы не чип… вы бы согласились?

— Какая разница? Чип же есть.

— Но если бы я смог его отключить?

— А, так вы все же можете?

— Нет. Тут я не врал. Но я буду искать способ.

— Если найдете — да, я пойду. Но с одним условием.

— Каким же?

Кару смотрел на меня очень серьезно, только глаза его улыбались. Я вдруг представила, как мы выглядим со стороны. Сидим на подземной парковке, обсуждаем незаконное предприятие, я тут вообще практически нелегально… Мне тоже захотелось смеяться.

— Условие такое. У меня есть подруга, Тенна Весник. У нее с легкими то же самое, что у вашего Маттиаса. Если вы найдете лекарство — помогите ей. Сразу, а не так, чтобы она стояла в очереди. Если вам это подходит — то я согласна.

— Подходит, — Кару торжественно протянул мне руку, и я ее пожала. — Теперь отвезти вас домой?