Голос Вессема

Глава 13

Тенна появилась в нашей компании последней. Нам уже было лет по двенадцать.

С Эме я познакомилась в первый школьный день — она сказала, что моя прическа похожа на плесень, и мы подрались. Накануне мама решила подстричь нас с Коди, и его прическа явно удалась ей лучше — во всяком случае, он был обладателем волос куда более длинных, чем мои. А вот у меня на голове и впрямь была какая-то плесень.

Я разбила Эме нос, она поставила мне синяк под глазом, а потом в дело вмешался учитель, растащил нас и принялся сулить разнообразные кары. За его спиной нарисовался Коди и спросил: «Что случилось?»

Пользуясь тем, что учитель смотрел на Эме, я ответила.

Мы еще некоторое время переговаривались, а потом я заметила, что Эме, приоткрыв рот, уставилась на Коди.

Учитель наконец устал нас воспитывать и отошел. Эме повернулась ко мне.

— Это твой брат?

— Ага, — кивнула я и доброжелательно добавила: — Если ты к нему полезешь, я тебе руку сломаю.

Эме не полезла. На следующий день она сказала, что волосы у меня очень красивые. Тогда в ответ я высказала надежду, что ее нос скоро заживет. Обедали мы уже втроем.

Нико подошел ко мне сам неделю спустя. Я сидела в классе, наказанная за очередную драку, пока остальные бесновались в коридоре.

— Ты здорово дерешься, — сказал он.

Я уныло кивнула.

— Мой брат тоже здорово дерется, правда, в основном со мной, — вздохнул Нико и протянул мне яблоко. — Хочешь?

— Конечно, — сказала я.

В класс заглянул Аксель, увидел меня, увидел Нико, увидел яблоко и сделал выводы.

— Смотрите, — заорал он, — Нико влюбился!

Я вскочила, намереваясь догнать его заставить заткнуться. Нико остался сидеть.

— Ты чего? — спросила я. — Пойдем, вдвоем мы ему точно наваляем.

— Зачем?

— Ты что, не слышал, что он сказал?

— Слышал, ну и что? Во-первых, это неправда. Во-вторых, все взрослые влюбляются, это не обидно.

Он улыбнулся. Улыбка у него была очень добрая.

Мало мне было надо в детстве — улыбка и яблоко.

Так нас стало четверо. Мы с Коди постоянно дрались с Акселем, которого невозмутимость Нико порядком бесила. Он считал, что нашел идеальную жертву, и то, что у жертвы есть друзья, тоже приводило его в бешенство. А Эме — я догадывалась — запала на Коди и решила подружиться со мной только из-за него, хотя она никогда в этом и не признавалась. Наверное, если бы она могла общаться с ним без посредников, я бы ей не понадобилась. Впрочем, к тому моменту, как она наконец выучила язык жестов, мы уже были лучшими подругами, а ее внимание переключилось на другой объект.

Когда нам начали выдавать бесплатные фильтры для респираторов, Нико два дня напряженно о чем-то думал, а потом сказал, что надо пойти на свалку и найти там такие же фильтры, только использованные.

— На кой черт? — удивилась я.

— Фильтры нам меняют раз в неделю. Но это норма для взрослых, на самом деле детям их хватит недели на две. Они неправильно рассчитали. Если сдавать пустые фильтры, то у нас будут оставаться запасные.

«Нам каждую неделю выдают новые, — сказал Коди. — Зачем морочиться?»

Эме напряженно следила за его движениями и шевелила губами.

— Затем, — тут же ответил Нико, — что когда-нибудь их перестанут выдавать. А у нас будет запас.

Время показало, что он был прав. Когда мы перешли в пятый класс, благотворительность прикрыли, но у нас уже была куча полуиспользованных запасок. Мы их, конечно, экономили и носили респираторы только когда смог был особенно сильным.

А потом появилась Тенна.

Ее родители переехали из второго Гетто — с работой там в то время было еще хуже. Она только-только переболела Вентра и была тихая и бледная. На нее никто вообще не обратил бы внимания, если бы она не сидела в респираторе даже на уроках.

На третий день за школой ее уже поджидал Аксель со своими отморозками.

Мы заметили ее поздно — дыхалку у нее успели отобрать, и она сидела на земле, уже порядком грязная, и кашляла, одной рукой прикрывая лицо, а другой пытаясь стянуть на груди разорванную футболку. Мы с Коди помогли ей подняться, и она, задыхаясь, рассказала, что произошло. Нико наблюдал за ней, закусив губу, а потом протянул ей свой респиратор.

Наверное, после этого она в нем видела рыцаря в сверкающих доспехах. А я видела в ней угрозу — в том, как она улыбается, шутит, рассказывает свои истории, заправляет за ухо волосы — нормального цвета.

Пока не поняла наконец, что Нико ни одна из нас даром не сдалась.

Тогда мы с Тенной стали подругами. До поры до времени.

Я скоро умру.

Я катала эту мысль, как камушек, повторяла ее, пока слова не потеряли всякий смысл, превратившись в набор звуков. Тогда я смогла рассказать все Эме.

Вопреки ожиданиям, орать она не стала.

— Ты веришь, что он сможет тебя вылечить? — спросила она, помолчав.

Видеть Эме тихой и растерянной было почти так же страшно, как умирать.

— Я не знаю, — призналась я. — Он сказал, что попытается. Я же ему нужна. Пока я не найду в Вессеме то, что ему надо, он не даст мне умереть.

Она снова замолчала. Я надеялась, что она сменит тему. Потому что если она начнет меня утешать, я не выдержу и разревусь. И Эме не подкачала.

— Как думаешь, он не соврал про Тенну?

Сколько бы Эме ни говорила, что ей плевать на то, что Тень не хочет с нами — со мной — общаться, я знала: она скучает.

Я пожала плечами.

— Это хоть какой-то шанс. Если пересадка легких не поможет.

— Сколько лет его сын уже болеет?

— Года два, кажется. Но он сказал, что времени у него немного.

— Наверное, у него тяжелая форма. Тенна вон сколько продержалась.

Мы обе помолчали.

— Почему ты вообще хочешь ей помочь? — спросила вдруг Эме.

— В смысле? Мы дружили кучу лет.

— Кучу лет назад. И вы не дружили. Ты ее терпела.

— Вот и нет.

— Ты могла попросить у него денег или работу в Сити. А Тенна с нами уже почти два года не разговаривает.

— Это со мной она почти два года не разговаривает, — улыбнулась я через силу. — Не примазывайся.

— И еще двадцать лет не будет. Так с какой радости ты про нее вспомнила?

Не знаю, когда Тень поняла что-то про меня и Нико. Она со мной никогда об этом не говорила. Нико рванул вперед по школьной программе, перескакивая через классы, но мы впятером все так же жгли костры на пустыре за авторазборкой, лазали по крышам, списывали друг у друга домашку, напивались вместе, правдами и неправдами добывая алкоголь. Все было как обычно. Черт, Тенна мне действительно нравилась.

Если бы у Нико появилась девушка или, чем черт не шутит, парень, наверное, мы обе успокоились бы. А так мы продолжали держаться вместе и надеяться, что рано или поздно что-то изменится к лучшему. Но изменилось к худшему.

Когда стало понятно, что Нико с флойтом разлучит только смерть, причем уже довольно скоро, Тень обвинила меня. Если бы не я со своей дурацкой идеей о бионическом протезе, у Нико не было бы денег, не было бы первой инъекции флойта, и все бы было хорошо. Я сказала Тенне, что она идиотка и что виноват Стеш, а не я. Эме, которая любое чувство переплавляла в злость, сказала, что мы обе идиотки и виноват сам Нико — никто его не заставлял продолжать после первой дозы.

Мы помирились после похорон. Делить нам было нечего — кроме воспоминаний, и мы поддерживали друг друга до тех пор, пока я не рассказала всем о приложении.

— Не знаю, — сказала я Эме. — Наверное, я чувствую себя виноватой. Из-за Нико.

— Бред, — отрезала Эме. — Ты не виновата. Нико мог с тем же успехом сделать приложение для Тенны, а ты бы осталась обтекать. Черт, да он просто мог бы переспать с Тенной — думаешь, она бы отказалась? Ой, знаешь, Нико, я бы с радостью, но Рета так расстроится! — передразнила она.

— Это был бы выбор Нико.

— Так и это был выбор Нико! — заорала Эме. — Ради всего святого! Хватит уже мусолить эту историю!

— Не совсем, — тихо сказала я.

Когда я рассказала Коди про Нико, он не сразу поверил — только когда я продемонстрировала ему работу приложения. Он отобрал у меня комм, повертел в руках, словно пытался найти подвох, а потом осторожно сказал:

— Привет, Нико.

Ничего не произошло.

— Нико, здесь Коди. Ты же его помнишь, да? — внезапно испугалась я.

— Конечно, Рета.

— А ты… можешь с ним поговорить?

— Если ты хочешь.

— Хорошо. Так, — я откашлялась, не уверенная, что надо делать. — Нико, поговори, пожалуйста, с Коди.

— Привет, Коди, — тут же отозвался Нико. — Сто лет не виделись.

— Нико, что это за чертовщина вообще?

— Это приложение, которое я сделал, пока был жив, — охотно объяснил Нико.

Коди перевел взгляд на меня. Я пожала плечами.

«Бред какой-то», — сказал Коди.

— И что это… ты… вообще делаешь?

— Да что угодно, — улыбнулся нарисованный Нико. — Если Рета хорошо попросит. В основном просто болтаю.

Коди покачал головой. Я смотрела на свой комм и сияла — впервые с похорон Нико.

Через несколько дней я показала приложение Эме и Тенне.

Я задавала вопросы, Нико на экране отвечал, улыбался, поправлял очки и ерошил волосы. Эме длинно и заковыристо ругалась шепотом. Тень молчала и напряженно смотрела на комм.

— Привет, Нико, — сказала она взволнованно, когда в разговоре возникла пауза.

Я молчала. Нико тоже.

— Привет, Нико, — повторила она громче. — Это я, Тенна.

Ничего не произошло. Я поймала взгляд Коди — он явно ждал, что я попрошу Нико ответить, и удивлялся, почему я ничего не делаю. Но я отвернулась, и он ничего не сказал. В конце концов, я была его сестрой.

— Нико, — всхлипнула Тенна. — Ты меня помнишь?

На несколько секунд стало очень тихо, даже Эме прекратила ругаться.

— Он отвечает только мне, — сказала я, впившись ногтями в ладонь и очень стараясь, чтобы в моем голосе не слышалось злорадства. — Он его для меня написал.

Тенна посмотрела на меня очень долгим взглядом. А потом встала и вышла. С того дня она мне ни слова не сказала.

— Мда, — протянула Эме. — Это было, конечно, по-сучьи.

Я виновато молчала. Честно говоря, вся эта история периодически всплывала у меня в памяти и заставляла чувствовать себя… некомфортно. Я успокаивала себя тем, что, если бы Нико хотел разговаривать с Тенной, а не со мной, он бы установил приложение Тенне, а не мне. Но совесть все равно иногда о себе напоминала. Не слишком часто, конечно, — мне и без того обычно хватало о чем беспокоиться. Но сейчас, когда я выложила все это Эме, у меня было ощущение, что я вытащила давно мешавший камушек из ботинка.

— Нет, я тебя понимаю, конечно, — продолжила Эме и неожиданно добавила: — Я бы и сама так сделала.

— Что? — я вскинула голову.

— Не, ну а что. Если бы я столько лет… ладно. Короче, история так себе, но это было непонятно когда. Тенна, наверное, уже сто раз в кого-то другого влюбилась.

В этом я сомневалась. Второго Нико она там, в Промзоне, вряд ли встретила.

— Считаешь, я не виновата?

— Виновата, наверное, — Эме пожала плечами. — Но не настолько, чтобы теперь идти убиваться в Вессем.

— А ты на меня разве не злишься?

— Немного, — протянула Эме. — Нет, вообще-то, я сильно злюсь. Повезло тебе, что ты уже умираешь, иначе я бы сама тебя убила. Но, слушай, ты моя лучшая подруга. Я не хочу, чтобы ты шла в Вессем еще раз.

— Ты же только что сказала, что хочешь убить меня!

— Да, но я не хочу, чтобы это сделал кто-то другой!

Я положила голову Эме на плечо, и она обняла меня. Некоторое время мы сидели молча.

— Когда Кару объяснил, что со мной происходит, я сначала — ты даже не представляешь как — испугалась, — сказала я наконец. — Даже когда Нико умер, даже когда Коди… Мне все равно казалось, что смерть — это не про меня. А сейчас… ну, то есть, какой теперь вообще смысл? Я думала, что буду учиться, найду работу. У меня, может, впервые в жизни был план дальше, чем на ближайшие выходные. А потом мы ехали в машине, и я думала — я уже все равно что труп. Еще пара месяцев, и у меня кровь будет литься из всех дыр, а я даже не буду понимать, что происходит. На черта мне теперь учеба или работа?

Эме открыла рот, собираясь что-то возразить, но я жестом остановила ее.

— Так что мне теперь делать эти несколько месяцев? Что вообще я могу сделать, что имело бы значение? И я решила, что я должна попробовать… сделать так, чтобы это не произошло с другими. Вессем — это дерьмо для умных, понимаешь? Какой-нибудь тупой урод вроде Акселя его не найдет. Только самые классные. Такие, как Нико. Разве кто-то из нас заслужил это? — я указала на свою голову. — Не думаю. Я должна туда вернуться, Эм, — горячо заговорила я, пытаясь донести до нее идею, которую сама не очень хорошо понимала. — Не только из-за Тенны, хотя будет здорово, если ее получится вылечить. А еще из-за таких же идиотов, как мы, которые смогут найти карту и пойдут туда через десять или двадцать лет. У детей в Гетто и без Вессема полно способов паршиво сдохнуть. А мне уже все равно, я дойду до этой лаборатории и вынесу вообще все, что там есть, чтобы Кару понял, что это такое, и уничтожил это, чем бы это ни было. Тогда мне будет не жалко… ну, не очень жалко, что со мной это случилось.

Эме посмотрела на меня и вздохнула.

— Я помогу тебе избавиться от чипа, — только и сказала она.