Голос Вессема

Глава 21

Доставая сканер, я уже знала, куда смотреть.

— Вот он, — я ткнула пальцем в экран.

Точка, подписанная «Теодор Ирди», стремительно приближалась к пятерым Измененным.

— Я убью этого придурка, — пообещал Ди.

Все еще держа меня за руку, он рванул к лаборатории, и мне пришлось бежать за ним. Свет его фонарика прыгал по стенам и полу, то и дело выхватывая уже знакомые мне предметы — тяжелопогрузчики, пульт охраны, осколки стекла, человеческий скелет.

— Нам сюда, — я повернула направо, к операционной, и уже через минуту мы увидели Теодора, который застыл перед рядом камер.

— Сдурел? — поинтересовалась я у него. — Ты чего сбежал? Мы же вроде договорились рвать отсюда на полной скорости!

— У меня научный интерес, — оскорбился Теодор. — Я должен был сам посмотреть. Вдруг ты что-нибудь пропустила.

— Что значит «вдруг»? — ответила я с нервным смешком. — Я отсюда бежала сверкая пятками.

— А сейчас мы побежим все вместе, — добавил Ди. — Кажется, кто-то упоминал, что этот тоннель — аэродинамическая труба.

Теодор упрямо помотал головой.

— Это Измененные, — сказал он. — У них решили проблему взаимодействия мозга с имплантами. Я не могу уйти. Вы… я вас догоню, в общем.

— А что конкретно ты, прости, собираешься делать? — прищурился Ди.

Теодор промолчал. Я вдруг заметила, что руки его непрерывно двигаются — он сжимал и разжимал кулаки, переплетал пальцы и делал еще кучу бессмысленных движений.

— Он собирается снимать с них железо, — сказала я, уверенная, что все правильно поняла. — Скорее всего, будет вскрывать голову и искать нейроимплант. Но, может, еще что-нибудь прихватит.

— Да не настолько же он охренел, — не поверил Ди.

— Вот увидишь.

— Рита права, — кивнул Теодор и повернулся к нам. — Мне нужен его нейроимплант. Я должен понять, как они это сделали — Измененного со стабильной психикой.

— Этот имплант сгорел вместе со всей лабораторией сто лет назад, — заметил Ди. — Вряд ли получится засунуть его в голову твоей подружки.

Теодор дернулся, словно от пощечины.

— Я же сказал — идите, я вас догоню, — проговорил он сквозь зубы.

— Да не, мы подождем. Ты начинай, не стесняйся, — с улыбкой сказал Ди и прислонился к стене, всем видом показывая, что с удовольствием понаблюдает за процессом.

Теодор нахмурился и перевел на меня вопросительный взгляд.

— Рита, — начал он.

— Даже не думай, — вскинула я руки. — Я туда не пойду.

— Ладно.

Сжав кулаки, Теодор глубоко вздохнул и поводил фонариком из стороны в сторону. Я заметила, что на каждой двери была табличка с номером, и один из них уже был мне знаком.

— Бери вот этого, — кивнула я на ближайшую ко мне.

— Что? — не понял Теодор.

— Сто тридцать первый. Вот, — я дернула плечом, сбрасывая рюкзак, и достала папку с таким же номером. — Подобрала возле тела Амелии Лукаш. Не знаю, что тут, но по-любому лучше, когда к технике есть инструкция.

Теодор снова вздохнул и протиснулся в приоткрытую дверь бокса. Что он там делал, я уже не видела, но звуки доносились неприятные. Ди заинтересовался и подошел поближе.

— Ну что там? — спросила я его.

— Потрошит Измененного, — ответил Ди. — Получается так себе.

— Это же Измененный. Было бы странно, если бы его можно было голыми руками на части разобрать, да?

— А у вас ножа нет? — донесся голос Теодора.

— Тебе не нож, тебе топор нужен, — насмешливо ответил Ди, но нож достал и передал в камеру.

— Почему тебе не противно на это смотреть? — спросила я.

— Я у Ворона и не такое видел, — пожал плечами Ди. — Ну, то есть, имплантов таких я не видел. А вот ожоги и ампутации…

— Ладно, я не хочу знать. А почему Теодору не противно?

— Может, он маньяк и постоянно расчленяет трупы? — предположил Ди. — Эй, медик, тебе почему не противно?

На этих словах в дверном проеме показался зеленый Теодор, секунду смотрел на нас, а потом согнулся, и его обстоятельно стошнило.

— Не, не маньяк, — заключил Ди.

— Теперь мы можем уйти? — спросила я нетерпеливо.

— Ни за что, — ответил Теодор, едва отдышавшись, и вернулся в камеру.

— Ну и характер! — восхитился Ди. — Ладно, медик, ты меня убедил. Я иду на помощь.

— Да вы оба сдурели, — пробормотала я.

Вместо ответа раздался хруст и сдавленный возглас Теодора.

Я сделала пару шагов в сторону выхода, остановилась, вернулась обратно. Потопталась на месте, приблизилась к камере, снова отошла. Вспомнила, что не выключила фонарик в комме, шепотом попросила Нико погасить свет.

— Чего вы там так долго? — крикнула я.

— А ты помоги, и будет быстрее, — раздраженно отозвался Теодор.

— Нет уж, не мой цирк — не мои обезьяны, — ответила я. — К тому же я сегодня уже обыскивала труп.

— Ну хоть фонарик подержи, — попросил Теодор.

— Остань от нее и ломай ему череп, — оборвал его Ди. — Я не собираюсь тут один вкалывать.

— Ладно, фонарик так фонарик, — ответила я Теодору.

Я подошла к комнате и заглянула внутрь.

Обстановка была не особенно шикарная — единственное кресло, прикрученное к полу здоровенными болтами, и все. Правда, кресло было монументальное — в несколько раз больше, чем любое другое, которое я когда-нибудь видела. Возле кресла стояли Теодор и Ди, уже порядком уставшие, но подробностей того, что они там делали, я со своего места рассмотреть не могла.

— Иди сюда, — махнул рукой Ди.

Я подошла, глядя в пол.

— Вот, возьми фонарик, держи вот так.

Машинально я подняла голову — и тут же наткнулась взглядом на Измененного. Дернувшись, я усилием воли заставила себя оставаться на месте. Если даже Теодор может на это смотреть, я тоже смогу. Нельзя, чтобы Ди посчитал меня слабой. Ни за что не убегу отсюда… еще раз.

Тело Измененного, полулежащего на кресле, удерживали широкие металлические полосы. Они охватывали его запястья, предплечья, шею, ноги в трех местах, и еще одна полоса пересекала живот прямо под тем местом, куда ему присобачили дополнительную пару конечностей — тонкие, с десятком, не меньше, суставов, они напоминали лапки насекомого. Перед смертью Измененный просунул их под металлическую скобу на правой ноге, и с одной стороны она уже была оторвана.

Нам говорили, Измененных было сложно убить — видимо, этот прожил достаточно долго и пытался освободиться, даже когда огонь бушевал в комнате и металл нагрелся так, что прожег искусственную сетчатую кожу и вплавился в его ноги.

Мой взгляд скользнул выше, по обгоревшему, покрытому какими-то струпьями телу, плечам с выступающими из них наростами, по шее, на которой виднелись разъемы для подключения чего-то, о чем я понятия не имела, и остановился на лице. В поисках того самого важного импланта Теодор и Ди уже изрядно раскурочили его череп, но я все равно могла рассмотреть опухоль, которая заменяла ему глаза — казалось, Измененный таращится на меня этими глянцевыми пузырями, которые, по словам Теодора, позволяли ему хорошо видеть на высокой скорости.

«Нечувствительность к боли им не сделали», — вспомнила я.

Только потрясающую силу, выносливость, скорость, устойчивость к ядам и токсинам, регенерацию… А значит, он не потерял сознание от дыма, он умирал в огне — очень мучительно и очень, очень долго.

— Так нормально? — спросила я охрипшим голосом, подходя к Ди и поднимая фонарик повыше.

— Да, отлично. Вот так и стой. Мы почти закончили.

И я стояла — сначала просто глядя в стену, потом перевела взгляд на Измененного.

Его вид уже перестал вызывать у меня тошноту, и я задумалась, кем он был при жизни. Солдатом, который выполнял приказ? Или фанатиком, который пошел на это добровольно? Или преступником, которому пообещали свободу, если он позволит сделать все это с собой? Может, он был военнопленным, мнения которого вообще никто не спрашивал? Сколько операций ему сделали? Каждый раз, когда он приходил в себя после наркоза — было ли ему больно?

— Вот он, — сказал Теодор, и я повернулась к нему. — Это его нейроимплант… наверное.

— Ну так забирай и пошли, — сказала я раздраженно.

Было ли ему страшно? Испытывал ли он тот панический ужас, который заставил жителей Вессема бежать из города?

— Тут сложно, — помявшись, сказал Теодор. — Контакты идут в позвоночник, в спинной мозг.

Думал ли он о смерти все эти месяцы в лаборатории? Хотел ли он умереть, чтобы это закончилось?

Хотел ли он умереть вот так?

— Там может быть дополнительная плата. Лучше бы достать целиком. Попробуем его вытащить с этого кресла.

Я почувствовала, что сейчас закричу.

Решительно сунув фонарик Ди, я выхватила у Теодора из рук нож, которым он вскрыл голову Измененного, будто консервную банку, и одним движением перерезала провода, уходящие в шею.

Теодор издал какой-то придушенный писк.

— Да мы бы его все равно с места не сдвинули, — сказал ему Ди. — Он же тонну весит со всем этим железом. И еще фиксаторы…

У меня в руках осталась серебристая, местами белая, местами бурая сетка, которая когда-то укрывала мозг. В центре ее была круглая шайба — даже я понимала, что это самая главная часть импланта. Не сломать бы.

Я положила сетку обратно на голову Измененного.

Что вообще в нем осталось от человека, которым он был до всех операций? Как он думал? О чем?

Кто он такой?

Я обошла его справа, примерилась и одним ударом вогнала нож в его руку — туда, где обычно не очень глубоко под кожей вшит медицинский чип.

Обожженная плоть расползлась под лезвием, как ветхие тряпки. Проступила металлическая сетка, нож застрял, и я сунула в рану пальцы, стараясь нащупать чип.

— Рета, что ты пытаешься сделать? — очень спокойно спросил Ди.

Я не ответила. Палец наткнулся на что-то плотное. Я принялась выцарапывать это ногтями.

— Пожалуйста, отдай мне нож, — сказал Ди. — Мы выйдем отсюда и пойдем в тоннель, хорошо?

Я сделала шаг назад, обернулась и протянула ему нож рукояткой вперед. В другой руке у меня был чип Измененного.

— Вот, — сказала я. — Всё. Теперь мы все, все уходим отсюда. — Я перевела взгляд на Теодора. — Хватит. У тебя есть его нейроимплант, медицинский чип, какая-то непонятная плата с его номером и записи Амелии Лукаш.

— Но если этого будет недостаточно?

— Значит, ты хреновый конструктор киборгов.

Я развернулась и вышла, Ди последовал за мной.

— Почему ты это сделала? — спросил он.

— Хотелось побыстрее убраться отсюда, — буркнула я.

— Нет, — покачал он головой. — Я видел, как ты смотрела на него. На этого Измененного.

Мы остановились. Достав из рюкзака воду, Ди полил мне на руки. Повязка тут же намокла.

— И как?

— Будто он твой знакомый.

Я забрала у него бутылку с водой.

— Ладно, — сказала я, помогая ему смыть грязь. — Просто это все было… Не знаю. В смысле, это же не только импланты. Он был человеком, ему было страшно и больно в этой комнате. Последние месяцы его жизни были полным дерьмом, потом он сгорел заживо… А потом еще и мы пришли.

— Извини, — сказал Ди, когда мы продолжили движение. — Ворон учил меня относиться к этому иначе. Когда зашиваешь рану или вынимаешь имплант — нужно забыть, что перед тобой человек. Иначе не сможешь работать.

— Да, Нико тоже говорил не думать о них как о людях, но у меня не получилось.

— Нико? — переспросил Ди.

— Забудь, — отмахнулась я.

Некстати вспомнилось, как в тоннеле Ди провел пальцами по моему лицу, и я почувствовала, как к щекам прилила кровь. Надеюсь, он не решит это повторить.

Когда в седьмом классе Аксель прислал мне в «таккере» сообщение: «Го встречаться», — это, пожалуй, в моей жизни было ближе всего к тому, что принято называть романтическими отношениями.

Это Эме всегда легко было подцепить парня, а у меня в голове основательно прописался образ, как мы с Нико воспитываем наших пятерых детей, и отвлекаться от него я не испытывала никакого желания. Но уже полтора года даже мне было ясно, что никаких отношений у Нико не будет не только со мной, а вообще ни с кем.

И мне нравился Ди. Не так, как Нико. В конце концов, Нико я любила с первого класса, и он был особенным.

Но — я должна была признать — меня тянуло к Ди. А его тянуло ко мне.

И именно поэтому я не должна была допустить, чтобы мы стали друг другу кем-то большим, чем просто приятели.

Я слишком хорошо знала, что это такое — когда близкий человек медленно умирает, его тело и личность разваливаются на части, а ты ничего не можешь с этим сделать. Пока мы с Ди друг другу никто — его не ранит то, что уже очень скоро начнет происходить со мной. Так что мы должны просто оставить все как есть.

Осталось придумать, как дать ему это понять. Едва ли тут подойдут слова «пошел в жопу», которыми я в свое время ответила Акселю

— Ты заметил, что двери были открыты? — сменила я тему. — Как будто кто-то пытался их выпустить.

— Может, какая-то аварийная система, — пожал плечами Ди.

— Аварийная бы наоборот заблокировала. Мне приятнее думать, что кому-то тут было не наплевать на них.

Мы дошли почти до самого выхода в тоннель, когда нас догнал Теодор.

— Я хороший… конструктор киборгов, — сказал он мне и улыбнулся. — Идем искать твоего брата.