Голос Вессема

Глава 9

Илену нашли через пару часов. Кару удаленно отключил, а потом заново включил чипы всем подросткам Сити, и Илена обнаружилась на самой границе пустошей. Анне повезло что-то удачно соврать полиции про одиночный поход, и Илене не снизили индекс. Я узнала это утром, когда в полубессознательном состоянии брела домой. Мне удалось уснуть на пару часов, и, когда я проснулась от того, что дико хотела пить, компании из Сити уже не было. Я растолкала Ди, попрощалась и пошла к Эме, надеясь, что ее парень, кто бы он ни был, уже ушел домой.

Пока я пыталась не уснуть на ходу, мне позвонил по очереди Теодор, который и рассказал эту невнятную историю спасения Илены, и Борген Кару, сказавший, что нам надо поговорить. Но, посмотрев на мое лицо, он сам предложил отложить разговор до вечера. Я заверила его, что не буду отключать комм и не сбегу в пустоши. В груди зашевелилось неприятное ощущение, что я только что продалась в рабство.

Едва я открыла дверь, на меня налетела Эме.

— Этой жабе не жить! — заявила она вместо приветствия. — Фу, ну от тебя и воняет.

Я молча ушла в душевой отсек и скинула одежду. Эме через дверь принялась излагать мне подробности конфликта между ней, Эдом (наконец-то я узнала, как его зовут) и его девушкой. Вылив на себя два ковша воды и решив, что я уже достаточно чистая, я влила еще один ковш в пересохшее горло и надела свежее белье и вчерашние грязные штаны и футболку. И тут поняла, что Анне смылась в моей куртке. Вернее, в куртке Коди. Я вчера дала ей куртку Коди — наверное, я совсем выжила из ума. А она в ней уехала.

Я села на пол, пытаясь не заплакать.

Зачем я вообще стала ей помогать? Какая мне разница, даже если бы ее изнасиловала половина Гетто, а ее сестра сдохла в пустошах в луже собственной блевотины? Кого-то из них волновало, что умер Коди?

— Плесень, мать твою, ты там спишь или что? — вернул меня к реальности голос Эме. — Я тебе говорю, я ее найду и закопаю! Ты в деле?

— Конечно, — согласилась я. — Только давай после работы.

Я поднялась с пола и вышла из ванной. Ладно, спокойно. Если с курткой Коди что-то случится — я найду способ убить Анне. Или ее сестру. Эме мне поможет, если я помогу ей с подружкой ее парня. В крайнем случае, можно попросить Акселя.

Закинув в рюкзак воду и упаковку питательного концентрата, я двинулась к выходу.

— Ладно, тогда до вечера, — повеселела Эме.

Остановка автобуса, идущего в Промзону, была совсем рядом. Ди уже стоял там и радостно махал мне рукой. Вид у него был довольно помятый. Заметив автобус, я напрягла остатки сил, пробежала несколько метров и запрыгнула в закрывающуюся дверь.

— Как ты? — спросил Ди.

— Отвратительно, — ответила я, усаживаясь рядом с ним.

Я приложила комм к терминалу в подлокотнике сидения, оплачивая проезд, и откинулась назад.

— Это была паршивая идея — напиться вчера.

Без куртки я чувствовала себя голой. Нет, хуже. Я чувствовала себя с содранной кожей.

Я мельком глянула на экран комма и поняла, что денег осталось совсем мало. На проезд обратно хватит, но и только.

— Разбуди меня, когда приедем.

Я прикрыла глаза. Полчаса сна — лучше, чем ничего.

Но заснуть не получилось. Я впала в странное дремотное состояние, слышала, как объявляют остановки, как люди заходят и выходят, мне мерещилось, что это Коди, иногда я почти проваливалась в сон, и тогда мне казалось, что он со мной разговаривает, но я тут же забывала, о чем. Наконец Ди потормошил меня за плечо.

— Приехали, — сказал он, — выходим, быстрее. Я сам отключился, чуть не проехали остановку. Давай сюда, тут можно перебраться через забор, срежем угол.

Утренняя смена начиналась в семь. Сумерки уже сменились тусклым рассветом. Мы со всех ног припустили мимо шлакоотвала, однообразного серого забора и торчащих над ним сливных труб. Местами дорогу перегораживали камни и куски бетона. Ди свернул вправо, перебрался через кучу шлака и пртянул мне руку. Вместе мы снова перелезли через забор и наконец оказались рядом с провалом. Дома, стоящие поблизости, тоже немного перекосило, теперь я это видела. Длинное, словно гусеница, здание склада просело с одного конца и странно закручивалось спиралью. Того и гляди сползет следом.

Я озиралась по сторонам, прикидывая, что еще тут может обрушиться, и, когда Ди внезапно остановился, с разбегу налетела на него.

— А где все? — удивленно спросил Ди.

Я посмотрела в направлении его взгляда и нахмурилась. Рабочая зона была пуста. Несколько человек в комбинезонах с рациями на поясе, военные на транспортной платформе, несколько мужчин в гражданской одежде, техника у края провала — но ни заключенных, ни рабочих из Гетто.

— Мы пришли слишком рано? — предложила я единственное возможное объяснение.

— Тогда где ночная смена? — спросил Ди.

— Ладно, идем.

Мы двинулись вперед, но стоило нам поравняться с группой мужчин в военной форме, как двое из них кинулись нам наперерез.

— Эй, а ну стоять. Это закрытая зона, — сказал один из них. — Вы что, не видели предупреждение?

— У нас рабочий контракт на разбор завалов, — возразил Ди. — Мы и вчера тут…

— Все рабочие контракты аннулированы, — оборвал его второй. — Вам должно было прийти оповещение.

Мы с Ди синхронно полезли за коммами. Положив руку на шокер, один из военных сделал шаг вперед, и я попятилась, на ходу пролистывая сообщения, которые сыпались мне вчера вечером и сегодня утром. Ну да, вот оно — оповещение от службы занятости. Пришло в час ночи, когда я уже была невменяема от джина и усталости. Наверное, если бы я не отключилась в автобусе, то увидела бы его по дороге. Черт, только зря потратила деньги на проезд.

— Простите, офицер, — смиренно сказал Ди. — Кажется, мы пропустили сообщение. Мы уже уходим.

Он схватил меня за руку и потащил прочь. Я обернулась — военные с подозрением смотрели нам вслед. Дорога и в самом деле была перегорожена, и, если бы мы так не опаздывали и пошли вчерашним путем от остановки, нас развернули бы еще на подходе.

— Какого черта тут творится? — спросила я шепотом, едва мы отошли подальше.

— Понятия не имею, но все работы, похоже, отменили.

— Они что, будут разбирать это все силами армии?

— Похоже, что так, — Ди пожал плечами. — Видимо, что-то там секретное или, я не знаю, опасное.

— Завалы всегда опасные. Потому мы там и работаем.

Военные наконец убедились, что мы уходим, и отвернулись. Мы тоже остановились и, не сговариваясь, обошли забор, снова перелезли через террикон и уселись на бетонную плиту — кусок, отвалившийся от ограждения. Торопиться было некуда, а посмотреть хотелось.

Теперь к краю провала подводили какие-то шланги. Сейчас, отойдя на порядочное расстояние, мы видели картину целиком. Вчерашних кранов след простыл, зато все свободное пространство было занято грузовыми платформами, на которых стояли закрытые контейнеры без маркировки. Вдоль края провала выстроились прожектора, освещавшие площадку ровным бело-голубым светом. Высоко над провалом кружил дрон. Повинуясь неслышным для нас командам, военные перемещали свое оборудование. Я нахмурилась. Что происходит? Как они собираются разбирать обломки с таким количеством человек? Они же провозятся черт знает сколько, если там все же кто-то есть, он успеет умереть от старости.

— Что же они… Рета, что они делают?! — вдруг прошептал Ди.

Я повернулась к нему. На лице его было странное выражение — я приняла бы его за страх, только не могла понять, чего он испугался.

И в этот момент из труб прямо в яму хлынула серая масса. Оказываясь на воздухе, она вспенивалась и почти тут же твердела. Большая часть ее проваливалась словно вникуда, но тут и там над обломками дома возникали фантастические скульптуры, будто слепленные из мыльных пузырей.

Я вскочила, не веря своим глазам. Они заливают все бетоником? Даже… даже не попытавшись убедиться, что внизу никого нет?!

— Валим отсюда, — скомандовал Ди, и мы развернулись и кинулись бежать.

Мы миновали остановку автобуса и, даже не притормозив, быстрым шагом пошли дальше. Обсуждать увиденное не хотелось, на душе было гадко. Остановились мы, когда Ди заметил кофейный автомат.

— Подожди меня тут, — сказал, направляясь к коричнево-красной будке.

Я осталась его ждать, стараясь отдышаться, но из-за плотного смога в воздухе получалось плохо. В голове и так-то с утра была каша, а сейчас мысли перескакивали с одного на другое. Я уже не была уверена в том, что мы видели. Может, это часть спасательной операции? Может, так и надо?

Вернулся Ди и протянул мне стаканчик. Я сделала глоток, обожглась, зашипела и только потом сообразила, что кофе вообще-то не бесплатный.

— Спасибо, — кивнула я ему, от души надеясь, что денег мне хватит. — Сколько с меня?

Он только махнул рукой. Мы прошли еще несколько шагов и сели на ступеньки у какого-то закрытого магазинчика. Я уставилась на свои ботинки. Ветер перекатывал мелкий мусор, смог сгустился, люди спешили по своим делам. Становилось все светлее.

— Я не понимаю, — сказал Ди наконец.

— Может, так и надо? — с надеждой озвучила я мысль, в которую успела вцепиться мертвой хваткой. — Сначала они, например, заливают часть ямы, а потом уже…

Ди покачал головой.

— Я видел такие установки на стройке. Тем количеством бетоника, что туда подвезли, можно залить фундамент для района размером с Промзону. Они не собираются ничего откапывать.

— Но это бессмысленно, — начала я. — Ну да, там подземные пустоты, соседние дома могли рухнуть, но ведь не прямо сейчас.

— Подземные пустоты? — переспросил Ди. — Да, ты права. Они хотят залить то, что там внизу. А все остальное — это просто… сопутствующие расходы.

— Сопутствующие чему?

Ди пожал плечами и посмотрел на меня.

— Да что там такого может быть под этим домом? — спросил он медленно.

Когда я ввалилась домой, Эме, сидя на полу с сигаретой, зажатой в зубах, сосредоточенно набивала татуировку на левое предплечье. Каждый раз, подцепив нового парня, она украшала себя новым рисунком. Переплетающиеся лианы, прорастающие сквозь плечо, шипы, протыкающие кожу, деформированные цветы. Не руки, а ботанический фильм ужасов.

— Ты просто дохрена рано, — сказала она, не выпуская сигарету.

Не раздеваясь, я упала на свой матрас.

— Мой контракт аннулировали. В смысле, не только мой, вообще все. Там теперь военные.

— Вот дерьмо, — посочувствовала Эме.

Выключив машинку, она заклеила руку пластырем (я успела мельком увидеть рисунок — листья, будто разъеденные кислотой) и вышла в облаке дыма. На полу остался валяться эскиз, краски — черная и белая — и куча грязных салфеток.

— Эме, мне надо тебе кое-что рассказать, — крикнула я.

— Это срочно? Меня Георге вызвал! — отозвалась она.

— Не срочно. До вечера ждет.

Я была даже рада, что разговор откладывается. Представив, как будет орать Эме, узнав про ночную спасательную операцию с участием Боргена Кару, я заранее втягивала голову в плечи. Но скрыть это от нее я не могла. Во-первых, она самый близкий человек, который у меня есть, все равно что семья. Во-вторых, она и так узнает.

Эме вышла из ванной в своей рабочей одежде и с мокрыми волосами.

— Через час включат воду, — сказала она. — Набери там, сколько сможешь. До вечера.

Хлопнула дверь.

Я подтянула колени к груди и закрыла глаза. Сон все не шел, но я продолжала упорно лежать, не двигаясь. Я ведь устала и почти не спала, так? Значит, сейчас отключусь.

Через некоторое время из ванной донесся звук льющейся воды, и я поняла, что валяюсь тут в позе гусеницы уже час. Вздохнув, я поднялась. Раз уснуть не выходит, займусь другими делами. Например, вымоюсь наконец. Поем. Схожу в социалку, отмечусь. И позвоню Боргену Кару. Пора отдавать долги.