Голос войны

3.

Злоба охватила Мухмета: какие-то чужие люди перехитрили его, обманули, украли у него счастье... Напрасно, значит, он остался ночью в этом страшном мертвом городе, рискуя каждую минуту попасть в руки русских. Усталый, голодный, промокший, стоял он под деревом, вглядываясь в нижний сук: не осталась ли веревка, и вдруг, споткнувшись о мешок, упал.

Резкий визг у самого уха оглушил его страхом. Что-то шарахнулось в сторону и скрылось. Сердце его забилось; он стал подниматься и сразу понял, что мешок, о который он споткнулся, и было тело его несчастного приятеля, -- собака, возившаяся у свежего трупа, убежала, испуганная тем, что ей помешали.

Значит, жандармы, уезжая, сняли труп с дерева. Но оставили ли они веревку? Мухмет, стоя на коленях перед трупом своего приятеля, принялся его ощупывать. Вот ноги, грудь, шея... Мухмет радостно вздохнул: он нашел мокрую веревку. Благодарение Богу: веревку оставили! Она шла вокруг шеи, туго стянув ее. Мухмет трясущимися от страха и радости руками принялся развязывать ее. Он нечаянно дотронулся до щеки умершего, и она показалась ему очень холодной, холоднее мокрой земли, на которой он стоял.

-- Боже, спаси меня! -- прошептал он в страхе.

От дождя веревка распухла, и трудно было развязать узел. Он дернул раз и другой, но веревка не поддавалась. Тогда он просунул левую руку снизу между шеей и веревкой и опять дернул. Узел сразу ослабел, и в ту же секунду Мухмет почувствовал, как острые клещи с невероятной силой схватили пальцы его левой руки и сжались.

Он не закричал: кто-то другой закричал в нем отчаянным голосом человека, которого топят. И в ту же секунду близко в кустах, точно эхо, завыла собака, которую он прежде отогнал от трупа.

Железные клещи не разжимались. Мухмет понял, что это укусил его сын торговца, невинно повешенный. Страшная боль и ужас от мысли, что мертвый кусается, разом отравила его мозг. Сознание его потускнело.

Ему представилось, что мертвец только притворялся мертвым и ждал его, Мухмета, чтобы тот пришел красть веревку с его шеи. И он отомстил ему за то, что Мухмет сказал, будто не знает его...

-- Отпусти меня, -- попросил тихо Мухмет, наклонясь к земле, и, так как мертвец не слушался и не отпускал, то крикнул на помощь воронов и собак:

-- Отпусти-и-и!

И собаки пришли на его зов. Они вылезли из подвалов, из помойных ям и нор, и одна за другой медленно подходили ближе и ближе с взъерошенной, мокрой шерстью. Дикий вой, которого они никогда прежде не слышали, привлекал их с неодолимой силой. Они приползали на брюхе с поджатыми хвостами, с раскрытой голодной пастью, точно загипнотизированные дьявольским призывом... По всему брошенному городу, из конца в конец, разносили этот сумасшедший вой, которому издали вторили гулкие разрывы стальных пушек. И слабый розовый отсвет, точно тень Войны, падал на черное дерево, на старые стены, на силуэты крадущихся собак и на бледные лица двух людей, искаженных смертью и страхом.

...Рано утром к покинутому городу подъехал передовой отряд русских. Кавалеристы были очень изумлены странным воем, который разносился по городу. Они остановили лошадей и, приготовив ружья, прислушались. Выла и ревела целая стая собак. Сначала лаяла одна собака особенным образом, точно давала сигнал, точно запевала -- и сейчас же диким хором отзывалась вся стая. Подъехали ближе, к стенам казармы, и увидели странную картину.

Человек стоял на коленях перед раздувшимся трупом и кричал собачьим голосом. Пальцы его были зажаты мертвыми зубами повешенного. В расстоянии десяти шагов, высунув языки, уселись в круг два десятка собак и выли, подняв морды.

-- Отпусти-и-и! -- лаял человек.

-- У-у-и-и! -- тотчас же отзывались эхом собаки.

Казалось, что это странное сборище собак с человеком посередине пело приветственную песнь Войне.

Кавалеристы прогнали собак и сошли с лошадей. Когда им удалось освободить руку Мухмета от смертного укуса мертвеца, крестьянин ничего не понимал. Он сошел с ума и уж не поправлялся.

-----------------------------------------------------------------

Источник текста: газета "Биржевые ведомости". 1916. 17 апреля.