Голубая планета

СВЯЗЬ С РАКЕТОЙ ОБОРВАЛАСЬ

Ночь была тихая, ясная и теплая. Над головой, точно серебряный, плыл Млечный путь. Его туманные дали навевали на людей какие-то неопределенные чувства. Там, далеко-далеко, мириады солнц и планет сливались в одно сияние — смутное и невероятное. Неужели и там есть земли с мыслящими существами, есть счастье и страдание, радость и грусть?

Из-за темной стены деревьев показалась Луна. Ее бледный свет залил двор обсерватории, и стали хорошо видны круглые павильоны со сферическими крышами и люди, молча сидевшие на скамейке у главного корпуса. Здесь были две женщины, юноша и двое детей — мальчик и девочка. К молодой женщине жалась девочка, видимо, ее дочка, возле старшей примостился мальчик, очень похожий на того юношу, что сидел на краю скамейки. И не удивительно, что они похожи: это сыновья Петра Петровича, начальника экспедиции, полетевшей на Венеру. Женщина постарше — их мать. Младшая — сестра другого космонавта, инженера Подгайного. Она пришла к обсерватории с дочерью.

— Пойди, может, что есть… — тихо сказала старшая женщина, не поворачивая головы.

Юноша молча встал и пошел к высоким дверям главного корпуса. Женщины сидели неподвижно. В глазах их отражалась тревога: у одной — за мужа, у другой — за брата.

Постоянная связь поддерживалась с ракетой до тех пор, пока не поднялась электромагнитная буря. Если на Земле вышли из строя многочисленные радио- и телефонные станции, телеграфные линии, то что же говорить о ракете, которая попала в самый вихрь электромагнитной бури. Сквозь шум и треск в приемниках вначале еще удавалось поймать отдельные фразы и слова. Подгайный сообщал о хромосферных вспышках на солнце, передал показания приборов. А потом… потом только шум и треск неслись из наушников и репродукторов.

Все эти дни пункт связи с ракетой, оборудованный в головном корпусе обсерватории, беспрерывно атаковали корреспонденты. Миллионы людей ждали известий о полете «Мечты», а родные, переживая за судьбу космонавтов, дни и ночи проводили здесь. Что с ракетой? Жив ли ее экипаж?

Медленно плыла в небе Луна, равнодушная к людским тревогам, неслышно передвигались по траве тени деревьев.

Вернулся юноша. Уже по тому, как он медленно шел, точно нехотя — видно было, что ничего утешительного он не принес. Но все же женщины не удержались, чтобы не спросить:

— Ну что? Не слышно?

— Ничего нет. Молчат.

Юноша вновь сел на краю скамейки, оперся локтями на колени и положил на ладони голову.

— Точно ничего? — переспросила мать.

— Ни звука, — отвечает юноша. — Звонил из Алма-Аты дедушка Надежды. Он звонит через каждые два часа. Ему тоже ответили: «Связь с ракетой оборвалась».

Надежда — это третий член экипажа, внучка старого астроботаника, который работал где-то в горной обсерватории возле Алма-Аты.

Из дверей главного корпуса обсерватории вышел высокий тонкий человек в очках. Женщины заволновались: может, есть вести?

Мужчина подошел, снял очки и начал старательно протирать их.

— Нет, нет, — поспешно сказал он, — никаких вестей нет. Но вы успокойтесь и поезжайте домой… Ничего ведь не случилось. Очевидно, вышел из строя передатчик. Они его наладят, и связь восстановится… Сразу же известим вас. Послушайте меня, езжайте домой, уже поздно, и дети измучились.

Разве мог он знать, какая судьба постигла ракету?

ЭЛЕКТРОМАГНИТНАЯ БУРЯ

Кровавый туман застилает глаза, страшно болит голова. Кажется, вот-вот она разорвется на куски. Еще одна попытка двинуть рукой — пальцы не шевелятся. Страшная сила ускорения расплющивает тело… Живы ли другие члены экипажа? И почему не работает рация? В голове Игоря Подгайного все смешалось, перепуталось, заплясало причудливым узором, какой-то мозаикой разноцветных пятен и линий. Среди этого хаоса сознание выделяло серебристый серпик, окруженный фиолетовым блеском, — Венеру. Серпик то уплывал за красный горизонт, то вдруг приближался к глазам. Игорь терял сознание, бредил… «Венера…. Венера…»

Так стальная ракета с поэтическим названием «Мечта» отправилась с Земли на Венеру.

Трое астронавтов лежали в специальных надувных костюмах и сначала довольно легко переносили ускорение. Когда двигатель был выключен, и ракета понеслась со скоростью 11,3 км/сек., они начали чувствовать себя совсем легко, можно сказать, даже бодро. Но когда наступила невесомость, это задало немало неприятностей Наде Смеречанской! Начальник экспедиции Петр Петрович и инженер Подгайный не раз уже летали на Луну. Она же в космической экспедиции впервые. «Полевой цветок» — окрестил ее Подгайный.

Не ощущая своей тяжести, девушка делала довольно странные движения. Это ее беспокоило и вместе с тем — веселило.

— Ничего, на Венере лучше буду ходить! — улыбалась Надя, — я обязательно там сделаю букет из местных роз.

В первые три недели полета все чувствовали себя хорошо, проводили научную работу, отдыхали; серьезные разговоры перемежались шутками, остротами. В иллюминаторы видны были разноцветные россыпи звезд, все больше удалялась Земля, а Луна, казалось, подходила к ней все ближе.

Надя ежедневно делала записи в бортовом журнале. Вот и сейчас она села в свое удобное кресло, из которого, если нужно, можно сделать кровать. Положив на колени журнал, девушка начала записывать события последнего дня.

Экспедиция на Венеру была рассчитана почти на год; два месяца — на дорогу в одну сторону, чтобы добраться до планеты, несколько месяцев — на ознакомление с нею и для того, чтобы выждать нужного положения Земли, да два месяца — на возвращение. Согласно этому расчету были сделаны и запасы продуктов, кислорода, воды.

Надежда задумалась, пытаясь представить себе будущее. Что их ждет там, на Венере?

Будущее. Незримо оно входит в сегодня, сливается с ним и уже проносится, делается прошлым. Вспомнила свое детство. Мать ее погибла во время авиационной катастрофы, и девочку еще маленькой забрал к себе дедушка — известный астроботаник. Жили они высоко в горах, где размещалась обсерватория. Дедушка научил ее любить природу, узнавать растения. В школе Надя мечтала об университете. Наконец поступила… Конечно, на биологический. Потом и это будущее стало прошлым — она получила диплом. Но в дали грядущего вновь вырастала ее новая мечта: полет в межпланетное пространство. Астроботаник был твердо убежден, что на Венере есть буйная растительность, хотя его оппоненты решительно это отвергали. И Надя добилась, чтобы ее взяли в экспедицию. Девушка тешила себя мыслью о том, как обрадуется ее дедушка, когда она привезет ему богатейший гербарий с Венеры. Надежда имела задание изучить оптические свойства растительности на Венере и установить их зависимость от атмосферного давления.

И вот она приближалась к своей мечте. Это уже было не будущее, а настоящее. Она летит со своими товарищами в космическом корабле. Как ей хочется, чтобы быстрее неслось время!

Инициатором этого полета был начальник экспедиции Петр Петрович, — коренастый человек с янтарными, коротко подстриженными усами и острым взглядом серых глаз. После того, как в Советском Союзе была создана космическая ракета, и наши ученые (среди них и Петр Петрович) побывали на Луне, сразу же началась подготовка экспедиции к ближайшим планетам. Марс привлекал внимание многих, но Петру Петровичу удалось все же добиться, чтобы ракету послали вначале к Венере.

Спектроскопические исследования этой планеты показали, что ее атмосфера имеет высокий процент углекислоты. Некоторые астрономы, не говоря уже об авторах научно-фантастических романов, начали говорить о «молодости» Венеры. Один фантаст написал длиннейшую повесть, в которой сочно рисовал огромных червей и пауков, пиявок, драконов, будто бы населяющих Венеру. Петр Петрович не разделял мыслей этих ученых. Почему они полагают, что Венера более молодая, чем Земля? Только потому, что там обнаружена углекислота в верхних слоях атмосферы? Но ведь ни одна теория, начиная с Канта-Лапласа и кончая гипотезами Шмидта и Фесенкова, не дает никаких оснований допускать, что Венера моложе всех своих сестер-планет.

В лице Игоря Подгайного Петр Петрович нашел себе не только союзника-энтузиаста космических полетов, а и друга, единомышленника. Взлохмачивая всей пятерней свою роскошную шевелюру, Подгайный увлеченно говорил: «Конечно, сперва нужно на Венеру!».

Петр Петрович предложил и фантасту лететь, но тот отказался. Старый, мол, да и по драконам не соскучился.

Одним словом, Петр Петрович был человеком науки и, чтобы послужить ей, не останавливался ни перед какой опасностью. Видный ученый, он вместе с тем был очень простым человеком, любил пошутить. Вот и сейчас, весело улыбаясь, он сказал:

— Не пора ли нам, друзья, подкрепиться?

— Я — за, — отозвался Подгайный.

На столике тотчас же появились овощные консервы, сушеные продукты и таблетки витаминов, положенные заботливыми руками Нади.

— Эх, если бы свежие овощи были, — сказала Надя. — Мы сделали бы салат из огурцов, лука, помидоров, капусты… Полили бы сметанкой!

Мужчины поддержали ее. Заговорили, перебивая друг друга, о черешне, землянике — такой сочной, в росе, — и других вкусных вещах. Вспомнили и о молодой картошечке.

Петр Петрович сказал:

— Видите, сколько доброго растет на Земле? А мы еще, бывает, и недовольны.

— Так на Земле идеальные условия для жизни, — философствовала Надежда. — Только далеко не все люди научились пользоваться ими… Хотя человек и покорил атом, хотя он и вырвался в межпланетный простор, но успехи эти не могут устранить общей отсталости. В самом деле, на всех континентах расширяются пустыни, уменьшаются площади лесов. В доисторическое время были зеленые горы, наверное, и в Сахаре. Но вследствие истребления лесов изменился климат огромных районов Месопотамии, Аравии, Малой Азии. Мелеют, совсем пересыхают реки, выветривается плодородный слой земли. За одно столетие почти четверть всех плодородных земель мира стала непригодной. Это равно территории Франции, Испании, Португалии, Италии и Швейцарии, вместе взятых. Кроме того, человечество раздирают противоречия, и если оно не одумается…

Неожиданно заплясали сигнальные огоньки пульта управления, и начатый разговор оборвался на полуслове. Петр Петрович и Подгайный переглянулись. Инженер кинулся к пульту, а начальник — к телескопу. Не отрываясь от матового окуляра, предназначенного для наблюдения за Солнцем, Петр Петрович сделал несколько снимков и вполголоса промолвил:

— На Солнце грандиозное извержение.

Наблюдали за Солнцем по очереди. На нем творилось что-то невиданное. Грандиозные вихри высотой в несколько миллионов километров бушевали на его поверхности. Огненные смерчи вздымались на сияющем диске с неимоверной быстротой, корона трепетала и росла, росла…

— Таких сильных хромосферных вспышек на Солнце еще не было, — говорил Петр Петрович, склонившись возле «фильтра» космических лучей. Прибор работал напряженно: интенсивность космических лучей усиливалась с каждой минутой. Она превысила норму в 1000 раз, а потом в 3000 и 9000! Обо всех этих явлениях Игорь Подгайный немедленно известил по радио Землю.

Межпланетная «погода» ухудшалась. Рация начала работать с перебоями и потом совсем смолкла. Игорь раздраженно кричал в микрофон, ковыряясь в передатчиках, но кроме шума и сухого треска, заполнившего его уши, ничего не слышал.

Электромагнитная буря все нарастала. Извержения быстрых частиц высоких энергий мощными волнами неслись от Солнца. На ракету налетел невидимый шторм. Перестали работать приборы. Быстродействующая электронная машина «взбунтовалась»: то вдруг без всякого задания выдавала бесконечные столбцы чисел, то замирала.

На нарушение режима ее работы оказала действие и поднявшаяся температура. Экипаж с тревогой следил за экраном осциллографа. Когда машина самопроизвольно, не подчиняясь воле людей, включила атомный реактор, у каждого замерло сердце. Реактор заработал на всю мощность, а с ним и силовая установка, двигавшая ракету. Отключить эту установку нельзя, ибо в таком случае ракета станет атомной бомбой: реактор перегреется и взорвется.

Ракетой уже нельзя было управлять. Ослепленная, оглушенная, она помчалась неведомо куда. Связь с Землей не восстанавливалась.

Трое людей чувствовали себя оглушенными. Им что-то давило на плечи, в глазах проступало равнодушие ко всему окружающему. Это не укрылось от внимания Петра Петровича.

— Только не ослаблять воли к борьбе! — сказал он. — Держаться!

Но только успел Петр Петрович снова сесть за телескоп и сделать несколько измерений микрометром, как лицо его вновь побледнело.

— Товарищи, мы сбились с курса и приближаемся к Солнцу!

Тревожная мысль жгла огнем. Их несет к Солнцу, и они бессильны что-либо сделать.

Вскоре они почувствовали, что ракета нагревается все сильнее.

Когда «Мечта» пролетела орбиту Венеры и расстояние до Солнца уменьшилось до ста, а потом до девяноста восьми миллионов километров, начала одолевать жара. Лица космонавтов покрылись потом, сердца их бились так, что в ушах шумело. Невзирая на это, Петр Петрович продолжал вести наблюдения с помощью телескопа, а Игорь Подгайный возился возле пульта управления, напрасно стараясь возобновить власть над реактором. Лишь Надя стояла возле стены и широко открытыми глазами смотрела то на начальника, то на взлохмаченную шевелюру инженера.

«Неужели мы так и погибнем?» — думала Смеречанская, и эта мысль жгла ее, точно раскаленное железо.

«Вот это буря, — сердился Подгайный. — Что б ее черти взяли! Хотя бы рычагами унять реактор. А то жмет, сумасшедший, прямо к Солнцу! Хочет распылить нас на атомы… Да мы, брат, так не дадимся!»

«Если нас вынесет на орбиту Меркурия, температура поднимется до четырехсот градусов, — соображал Петр Петрович, — охладительная установка не выдержит».

Тянулись долгие часы физических и моральных мучений. Трое смельчаков не спускали глаз с белой шкалы термометра, прикрепленного на коричневой кожаной обшивке. Вот он показывает 55 градусов, 58, 60…

Стрелка ползет и ползет вверх… 62… 63…

— Это ничего. Такая жара бывает в Сахаре, — успокаивал Петр Петрович. — До Солнца еще очень далеко. Я все-таки надеюсь, что буря уймется, и нам удастся наладить управление, — вытирая мокрый лоб, продолжал он. — А сейчас нужна выдержка, товарищи, выдержка!

— Но уже шестьдесят пять, — склонив голову, промолвила Надя, — шестьдесят семь… шестьдесят девять…

— Перестаньте, наконец! — резко оборвал Петр Петрович Смеречанскую.

Она вяло опустилась в кресло, молча закрыла усталые глаза. Петру Петровичу стало жаль девушку. Он хотел освежить ее водою, но передумал: от водяного пара будет еще тяжелее дышать.

Не только Надя, но и Подгайный тоже был, словно пьяный. Сбросил комбинезон, дышал тяжело. У Петра Петровича голова шла кругом, глаза застилал туман. Хотелось прилечь хоть на несколько минут, дать отдых рукам и ногам… «Неужели я раскис?» — подумал Петр Петрович. Потом, выкрутив мокрый платок, вновь вытер лицо, шею и напряжением воли заставил себя подойти к телескопу. Посмотрел. Солнца в нем не было. Посмотрел еще раз. Да, нет никакого сомнения: ракета больше не приближается к Солнцу!

— Мы спасены, товарищи! Слышите?

Надя и Подгайный облегченно вздохнули.

Термометр показывал 34°, Его стрелка уже не ползла вверх. Ракета, видимо, шла по своей новой орбите, огибая Солнце, ибо температура и не поднималась, и не падала. Но ускорение росло, так как тяжесть чувствовалась все сильнее.

Наконец, Петр Петрович всецело овладел собой. Не отрываясь от инструментов, он строго приказал приступить к работе.

В кабине мало-помалу восстановилась рабочая атмосфера. Игорь Подгайный с новой энергией накинулся на молчащую аппаратуру: проверял реле, фотоэлементы, полупроводниковые триоды. Он прилагал все силы, чтобы наладить управление реактором и возобновить связь с Землей. Надя делала записи в бортовом журнале и помогала инженеру.

ТАЙНА ПЕТРА ПЕТРОВИЧА

Работали молча, точно берегли силы. Но никто не мог отогнать невеселых мыслей, роившихся у каждого в голове. Если человеку невесело, то ему и говорить не хочется.

Шло время, а хромосферные вспышки на Солнце не прекращались. Двигатель продолжал работать, быстро глотая драгоценные запасы «горючего» — углерода. Автоматика никак не хотела покоряться Игорю.

Петр Петрович углубился в вычисления, чтобы установить координаты ракеты. Электронная вычислительная машина не действовала, и ему пришлось орудовать карандашом. Костлявые пальцы начальника экипажа крепко держали голубой карандаш, под которым листы бумаги покрывались формулами. Казалось, они просто стекают с тоненького грифеля карандаша. Петр Петрович шевелил густыми бровями и все решал сложные уравнения, сотни уравнений!

Усталость давила на плечи, свинцом наливала пальцы, но он заставлял себя работать: нужно было как можно быстрее определить орбиту ракеты.

И вот, сквозь кружева формул перед Петром Петровичем стала вырисовываться новая орбита «Мечты».

«Неужели гипербола?» — с ужасом подумал ученый. Это был еще не окончательный результат, лишь наметки. Но страшная правда больно ударила в глаза, развеяла последние надежды.

«Если „Мечта“ летит по гиперболе, — размышлял Петр Петрович, — то она уже никогда не вернется в Солнечную систему!». Когда под влиянием электромагнитной бури электронная машина включила реактор, он надеялся, что, во-первых, буря будет не вечно, а во-вторых, солнце будет удерживать ракету в пределах своей системы, как оно удерживает десятки тысяч маленьких планеток-астероидов. Тогда можно будет, надеялся ученый, наладить управление и все-таки добраться до Земли. Теперь страшная догадка развеяла эти надежды. «Если „Мечта“ мчится по гиперболе, она уже никогда, никогда не вернется в Солнечную систему!»

Нужно любыми силами остановить реактор. Электромагнитная буря не стихает, и напрасно надеяться, что электронная автоматика начнет действовать. К тому же, при такой интенсивной работе котла некоторые его части могут перегреться, защитная оболочка и сами урановые стержни расплавятся. И тогда это будет не авария, а катастрофа. Действовать нужно немедленно, ибо ускорение нарастает, и дальше медлить нельзя!

Бывает так в человеческой жизни — внутренне еще не принятое решение влечет к себе из дали, заставляет лихорадочно обдумывать, взвешивать все «за» и «против», но даже сквозь колебания и сомнения знаешь: ты совершишь его, чего бы это не стоило. И вот наступает миг, когда психологическая подготовка закончена — человек отвергает нерешительность, переходит Рубикон! Теперь уже прочь размышления — действовать, действовать!

Так случилось и с Петром Петровичем. Он наблюдал невероятные извержения на Солнце, разговаривал с Игорем и Надеждой, — где-то в глубине души нарастало, крепло, утверждалось решение: своими руками остановить реактор. Знал, что это опасно, что радиоактивное облучение, которому он себя подвергнет, — смертельное, но он никогда не согласился бы, чтобы это сделал кто-то другой, хотя бы и Игорь. Эта мысль возникла у него первого — значит, он и должен осуществить ее. Так велит ему совесть.

Он знал, что это небезопасно, что радиоактивное излучение — смертельно, но никогда бы не согласился, чтобы реактор остановил кто-то другой. Он предвидел, что Игорь и Надя решительно запротестуют, потому строго приказал:

— Ускорение нарастает, предлагаю занять свои места.

Подгайный вопросительно поглядел на Петра Петровича. Его, видимо, насторожил тон, каким были сказаны эти слова, выражение лица, на котором отражалась решительность.

— А… вы? — тревожно спросил Игорь.

— Я иду к реактору, — просто сказал Петр Петрович.

— Нет, нет, — Игорь прижал к себе согнутые в локтях руки и двинулся вперед. — Это сделаю я.

Что-то теплое и любовное промелькнуло в глазах Петра Петровича, но он тут же нахмурил брови, отвел взгляд.

— Что значит «нет», товарищ Подгайный? — подчеркнуто холодно промолвил он. — Начальник экспедиции — я. Приказываю немедленно занять свои места!

Пришлось подчиниться. Хмурясь, Игорь без пререканий полез в надувной лежак. Надя уже была на своем месте.

Надевая защитный костюм со свинцовыми прокладками, Петр Петрович старался припомнить план энергетического комплекса, чтобы наметить свои движения в нем. Движения должны быть быстрыми, точными. Ведь каждая лишняя минута пребывания в зоне радиации уменьшает и без того ничтожные шансы на спасение.

Петр Петрович хорошо знал конструкцию реактора, установленного на ракете. Количество энергии, которую производит его котел, регулируется тормозными стержнями из гафния. Когда эти гафниевые стержни поднимаются вверх, то есть удаляются из уранового «топлива», — реакция усиливается; когда они опускаются, преграждая путь нейтронам, реакция в котле стихает. Положение тормозных стержней регулируется автоматическим предохранительным механизмом. Электромагнитные тиски прочно удерживают стержни на том или ином уровне. Ток к тискам идет от генератора, который, в свою очередь, работает благодаря реактору. Получается замкнутый круг: действует реактор — работает генератор, сила тока сжимает электромагнитные тиски, которые удерживают тормозные стержни, и этим дают возможность работать реактору.

Итак, задание понятно: надо разрубить этот замкнутый круг, и реактор остановится, застынет. Разрубить… Но где? Вывести из строя генератор — это тяжелое повреждение. Лучше перерезать кабель высокого напряжения. А он так расположен, что достать его нелегко. И именно этот нерв и надо прервать. Он воспользуется портативным сварочным аппаратом. Таких приборов на ракете два — на случай неожиданных повреждений, в том числе и от метеоритов. Но на этот раз Петр Петрович не будет сваривать, а наоборот — будет рассекать. Резанет по кабелю — и готово.

Он оделся в защитный костюм. Затуманенным взглядом окинул кабину и, преодолевая страшную тяжесть, отодвинул толстый прозрачный люк, чтобы войти в энергетический отсек. Люк за ним закрылся.

Хотя он все продумал, рассчитал и был готов к наихудшему, однако не мог предвидеть, что возле реактора его свалит не радиоактивность стержней, а нестерпимая жара и ужасное ускорение. Не знал, что перережет кабель, напрягая последние силы, уже погибая. Он помнил лишь одно: это нужно сделать, во что бы то ни стало!

Если бы кто-нибудь заглянул в отсек, то увидел бы на лице Петра Петровича болезненно трагическое выражение, которое как бы говорило, что он узнал что-то очень тайное и очень важное…

Но никто из членов экипажа не мог сейчас подняться. Нарастающее ускорение с огромной силой прижало их к лежакам.

Надя мысленно разговаривала с дедом-астроботаником. «Не надо, дедушка, сокрушаться. Мы же не присыпаны землей, мы будем вечно летать среди звезд. Видишь, как они роятся вокруг…» А Игорю снилось, что он попал под реактор, и вся многотонная бетонная защита давит ему на грудь.

Перед глазами у него танцевал серебристый серпик на темно-коричневом фоне, сердце билось, точно птица в силках, и он шептал: «Венера… Венера…»

ПИСЬМА В ПРОШЛОЕ

Милый дедушка!

Может, хоть на бумаге вылью свою тоску о Петре Петровиче. Он погиб, останавливая реактор. Очевидно, сила ускорения прижала его к сердечнику двигателя, и под собственным весом раздавилось его сердце, произошли кровоизлияния… Это был настоящий человек! Кристально чистый, сердечный, золотой человек. Игорь плакал. Чтобы сдержаться, он кусал себе губы. Не уберегли… Потеряли… Какая жестокая и неумолимая смерть. Неужели человечество ее никогда не переборет?

Прошло больше года, как мы стартовали. Больше года в ракете! А сколько же прошло на Земле! Игорь утверждает, что много, очень много. Он прочитал мне целый курс по теории относительности, и я теперь хорошо знаю, что на телах, которые движутся в тысячи раз быстрее, чем Земля, время проходит совсем иначе — медленнее. Год нашего полета равен примерно 50–70 земным годам…

Это так, но все-таки оно не укладывается в моем сознании! Когда мы прощались, тебе было шестьдесят пять. Неужели ты, дедушка, уже не встречаешь розовых утренников и не слышишь журчание горного ручья! Игорь доказывает, что если бы мы попали на Землю, то увидели бы новое поколение…

Если бы ты знал, как мне хочется пройтись босыми ногами по земле, хочется почувствовать ветер, дождь, солнце. Помнишь, как я любила грозу! Сердце сжималось от страха и радости; казалось, на небе великаны дерутся, кидаются молниями и ездят в железных колесницах по железным крышам, а когда перевернут гигантскую цистерну, то вода заливает все вокруг. Или вдруг загромыхает так, что, кажется, рушатся горы, перекатываются камни, и от того облегченно вздыхает земля.

А тут в ракете тесно, царит полная тишина. Особенно за ее обшивкой. Тишина и вечный холод космического пространства. Ох, как они угнетают нас, дедушка, если бы ты знал! Но мы не сдаемся. Одному тут можно было бы сойти с ума, а вдвоем — это уже коллектив.

Игорь решил наладить управление ракетой и работает с таким рвением, что, я верю, добьется своего! Ведь он уже соединил разрезанный кабель. Теперь не отступает от электроники: то сидит над схемами, ероша пятерней свою лохматую шевелюру, то без конца проверяет сложную схему проводки или экспериментирует с полупроводниками. Если не разговаривает, то мурлычет «космические» песенки, которые сочиняет сам. Вот одна из них:

Наблюдение неба проводим по очереди. Однажды, дежуря у бортового телескопа, я обратила внимание на три яркие звездочки. Мне показалось, что раньше их не было. Особенно меня поразило то, что яркость их менялась. Разбудила Игоря, который тут же припал к окуляру. Какую-то минуту он смотрел, а потом бросился к торпедному аппарату — на нас мчались метеориты! Опасность была страшная и неожиданная. Пальцы у Игоря дрожали, и он никак не мог наладить аппарат. В телескоп уже было видно большие каменные глыбы, которые, медленно вращаясь, приближались к нам. Один камень был величиной с наш домик. Мне показалось, что на нем стоит какая-то ослепительно-белая статуя, но то, конечно, была игра света. Все ближе и ближе… Я закрыла глаза, ожидая удара. Но в этот момент металлическое тело ракеты сотряслось — это выстрелил аппарат, и Игорь успел распылить метеориты атомными «торпедами»!

Наша жизнь теперь идет размеренно, однообразно.

Оба мы сильно похудели, осунулись, потому что паек пришлось уменьшить в десять раз, больше уменьшать нельзя ни на грамм. На Земле, где значительную часть энергии человек вынужден отдавать на преодоление тяготения, мы бы на таком пайке не прожили и двух недель. А тут получается большая экономия энергии. У Игоря выросла изрядная борода, и над ней мы иногда прикалываемся. «Юный дедушка» — так прозвала я его. А он меня провозгласил хозяйкой звездных просторов.

Игорь человек замечательный — такой отзывчивый, умный, энергичный. Я знаю: на Земле у него осталась любимая. Ни одного слова не сказал он о ней, но она все время с ним — в его воображении, сердце. Я это чувствую и… немного завидую ей. Вот если бы и меня кто так верно любил!

Какое это большое счастье — быть человеком! Иногда думаю: какие-то атомы сгруппировались так, что вышел камень. А мои атомы соединились таким образом, что дали совершенно новое качество — живую, мыслящую материю. И вот я лечу среди звездных миров. И не они вмещают меня в себя, а это я охватываю их умом и ношу в голове!

Хоть мы невероятно далеко от Земли, от всей Солнечной системы, но чувствуем себя частью человечества. Мы — его глаза, его взгляд, брошенный в будущее. Разве мы имеем моральное право на пессимизм? Разве не должны работать?

Но тоска все-таки грызет сердце… Полжизни отдала бы за то, чтобы взглянуть на тебя, родной. Хотя бы издалека…

Дорогой Дедушка!

Прошли целые годы с тех пор, как мы покинули родную планету. Игорь уверяет, что на Земле уже прошли века. Если бы знать скорость нашей ракеты, то можно было бы вычислить… И приборы молчат… Века, или нет, но, наверное, очень много. Я знаю, что пишу эти письма в далекое прошлое. Это очень странно, и мне как-то самой не верится. Однако это — факт, вытекающий из теории относительности… и значит, ни меня, ни Игоря там уже никто не ждет.

А звезды играют всеми цветами спектра. Какое же это величественное зрелище! На темном бархате рассыпаны блестящие драгоценные камни: белые, желтые, голубые, синие, красные… Помню, как ты мне рассказывал древнегреческий миф о музыке небесных сфер. Иногда мне кажется, что я слышу эту нежно-тревожную, непостижимо-прекрасную музыку.

Целыми «днями», как зачарованная, любуюсь звездами, мечтаю в мыслях о потерянной Земле. И тогда становится легче на душе. Порой мне становится жаль саму себя. Молодость, любовь… Неужели этот огонь погаснет, даже не будучи разожжен? А как бы мне хотелось иметь семью, чтобы рядом бегал маленький сынок, такой шалун с веселыми глазами. И вот такого мужчину верного, как Игоря: его давно никто не ждет на Земле, а он любит… Кого? Свою давнюю мечту. Я уважаю его верность. Правда, иногда становится тоскливо от того, что Игорь не видит во мне девушки, но это лишь на мгновение. Мы стали братом и сестрой. Это чувство оттесняет все другие. А разве оно не прекрасно? Я не имела брата — и вот он рядом, навсегда.

Время от времени фотографируем небо. Все научные наблюдения я записываю в бортовой журнал. Игорь в шутку говорит, что я пишу «Войну и мир». А сам он сделался поэтом! Сколько написал стихов! Может, это потому, что здесь нет ярых критиков?

Мы не теряем оптимизма. Но что же будет с нами? Неужели так бесследно и погибнем? Ничто мне так не терзает, как мысль о том, что проживешь жизнь пустоцветом и не оставишь ничего хорошего, никакого следа.

Мы частенько философствуем с Игорем на эту тему. Да и не только на эту. Некоторые из своих размышлений срифмовал Игорь. Вот его стихотворение.

Когда же оно встретит-то? Когда загремит? О, дорогой дедушка! Трудно нам приходится!

Родной дедушка! Наконец-то Игорь наладил управление ракетой! Хоть мы этого добивались, этим жили, но когда желанный миг настал и электроника заработала — это была неожиданность. Сначала вспыхнули контрольные лампочки, заколебались, задрожали стрелки приборов, легкий хруст прошел по контактам, будто человек расправил руки и ноги после неудобного и долгого сидения. У Игоря даже дрожали руки, когда он заряжал первую перфорированную ленту.

Со страхом дал он машине задачу включить реактор на пять секунд. Глухо загудел двигатель и тут же замолчал. Выполнила, все в порядке. Теперь можем управлять полетом!

Какая-то далекая планетная система вынырнула с левого борта. Если мы не затормозим скорость ракеты, то нас снова занесет в глубины галактики. Необходимо искать пригодную для жизни планету, ибо иначе погибнем.

Игорь подготовил задачу машине: повернуть ракету кормой вперед и постепенно снижать скорость. Когда скорость ракеты уменьшится до 15 километров в секунду, — направим ее в некий «порт». Довольно уж блуждать в космических пространствах. Но хватит ли топлива — углерода? Контейнеры очень опустели…

Эх, если бы вот вернуться на Землю! Хоть и без гербария…

ИСКРЫ В ТЕМНОТЕ

Сколько она проспала, Надежда не знала. И когда Игорь разбудил ее — сразу встала, несмотря на слабость и усталость. Хоть и была ослаблена физически, похудела, но девушка чувствовала себя бодро. Огонь жизни не погас в ее груди, а глаза смотрели на мир с удивлением и восторгом. Во время долгого путешествия она освоила новую для себя отрасль астрономии, сделала много ценных наблюдений над скоплением звезд, особенно — над ядром нашей галактики. Все это, отраженное в многочисленных фотографиях, спектрограммах, давало ей материал для научной работы, которую Смеречанская вела очень усердно. Игорь всегда старался помогать, и сейчас ни за что не разбудил бы ее, если бы не загадочное явление…

— Сможешь дежурить? — участливо спросил он, пока Надежда поправляла себе волосы.

Девушка посмотрела на его длинное, исхудалое лицо, запавшие глаза и коротко сказала:

— Конечно.

Игорь вытер платком виски.

— У меня, видимо, глаза болят, — тихо заговорил, садясь к телескопу. — Вот роятся, танцуют какие-то звездочки, как искры… Как вот помнишь — вечером, в темноте, из дымохода…

— А ну, дай я…

Надежда села к инструменту. Что такое? И у нее перед глазами плясали искорки. Словно с невидимой паровозной трубы — золотыми капельками летели они на темном фоне. Протирала глаза, закрывала, но ничего не менялось. Казалось, эти искорки растут, приближаются, их все больше и больше…

— Ну что? — спросил Игорь. — Как твои глаза?

— Да понимаешь… Что-то тоже мигает.

— Вот видишь.

Они долго молчали. Затем Игорь отошел от телескопа, попросил:

— Но ты наблюдай. Пусть искры, пусть хоть что, а следить за небом надо. Может, глаза привыкнут…

Игорь уселся в своем кресле, собираясь заснуть. Ему долго не спалось, искорки всплывали перед глазами. Наконец, все-таки задремал.

Спал или не спал — Надежда разбудила его. Девушка была встревожена.

— Игорь, слышишь? Или у меня уже двоится в глазах, или мы попали в какую-то звездную систему. Уже не искры, а настоящие звезды. Ну, иди же, посмотри!

Игорь поднялся и молча подвинул к телескопу. Но то, что он увидел, быстро отогнало дремоту. Пальцы его крепко сжимали инструмент.

— Нет, нет, это не звезды, Наденька! — шептал он, не отрываясь от окуляра. — Это… маленькие планетки, астероиды… я замечаю, как меняется их блеск…

— Но ведь и у звезд…

— Что у звезд! Я вижу их… Да, это маленькие планетки… Одна продолговатая. А эта почти круглая… Да, мы попали в пояс астероидов.

— Так это же замечательно! Значит, мы прилетели в какую-то планетную систему.

— Прекрасно, но опасно.

Ситуация, в которую они попали, встревожила Игоря. Возможность столкновения с астероидом была очень реальной. Более того, Игорь был уверен, что этой опасности избежать не удастся. Конечно, десяток небольших метеоритов он успеет расстрелять из торпедного аппарата. Но ведь их здесь тысячи, десятки тысяч! И это же планеты: большинство их имеет большие массы. Ракета против них, это — камешек против горы. Если удариться о такую массу…

В то же время хотелось побывать на астероиде, и не просто из любопытства, — необходимо было поискать «горючего», углерода, потому что осталось его совсем мало.

Игорь вычислил диаметры трех астероидов, выделявшихся среди других. Потом сравнивал данные через каждый час — диаметры, хоть и медленно, но все-таки увеличивались. Следовательно, скорость астероидов не на много превышает скорость ракеты. Передняя планетка примчится к ним, как поезд к подвижной платформе, и, значит, можно будет «пришвартоваться» без аварии…

Надежда тоже не сидела, сложа руки. Она определяла альбедо астероидов.

— Ну, что? — спрашивал Игорь. — Уже?

— Сейчас, — ответила она, не отрываясь от прибора. — Мне кажется…

— Что тебе кажется? — горячился Игорь.

— Эти каменные астероиды! — уверенно сказала Надежда.

— Проверь еще раз, это очень важно.

Повторное исследование подтвердило предварительный вывод: астероиды были каменные!

Послав Надежду отдыхать, Игорь то садился на стульчик возле инструмента, то вскакивал, поглядывая на затихшую Наденьку. Его мозг назойливо сверлила мысль… А что, если они потратят топливо для посадки на астероид, а там не найдут ничего?

Опять приник к окуляру. Ослепительный свет резанул ему глаза. Но со временем глаз приспособился, и Подгайный смог разглядеть планетку, которая догоняла их. Ее блестящая поверхность уже не вмещалась в окуляре. Присмотревшись, Игорь заметил на ней резкие тени от шпилей и гор. Она быстро приближалась… Когда расстояние между ней и ракетой сократилось настолько, что можно было ждать столкновения, Игорь сел за пульт и включил двигатель. Искусно маневрируя, он «прилепил» ракету к небольшому выступу на астероиде так, что Смеречанская даже не проснулась.

АСТЕРОИД «НАДЕЖДА»

Перед глазами космонавтов открылся пустынный пейзаж: серая каменная поверхность изрезана трещинами, на которой то здесь, то там торчали небольшие скалы причудливой формы. Линия горизонта казалась совсем близкой — рукой подать.

Теперь, когда ракета пристала к астероиду, бросалось в глаза, что его поверхность освещена очень слабо. Да и не удивительно: среди звезд на темном фоне неба Игорь с трудом отыскал светило, вокруг которого путешествовала по своей орбите планетка. Далекая звезда сияла, словно драгоценный камень.

— Наконец, мы на твердой почве! — воскликнула Надежда. — И, к нашему счастью, планетка каменная. Здесь обязательно должен быть углерод, причем, в большем количестве, чем на железных астероидах.

— Я тоже надеюсь, — сказал Игорь, впервые за все путешествие надевая скафандр. — А знаешь что? Давай назовем эту планетку «Надежда». В твою честь… и чтобы оправдались наши надежды.

Смеречанская засмеялась:

— Ну, что ты!

— А чего же? Ведь немало астероидов, движущихся между орбитами Марса и Юпитера, имеют собственные названия: Церера, Паллада, Веста, Юнона, Эрот, Идальго, Гермес… Кстати, ты помнишь, какая сила тяжести на поверхности Цереры? Она равна 1/30 земной.

— А тут? — спросила Смеречанская.

— На астероиде «Надежда» притяжение, видимо, еще меньше, — улыбнулся Игорь. — Церера имеет диаметр 770 километров, а «Надежда»… гораздо меньше. Диаметр ее, очевидно, около сотни километров.

Игорь вспомнил, что знаменитый английский астроном Гершель считал, что у многих астероидов есть собственная атмосфера.

— Пусть бы он здесь посмотрел…

— Так это же здесь! — возразила Надежда.

— Это не имеет значения — здесь или там. Законы природы везде одинаковы.

— А как ты думаешь, неужели нигде во вселенной нет материи с совсем, совсем другими свойствами? — сверкнула глазами Надежда. — И неужели природа исчерпывается известными человечеству элементами?

Игорь ответил не сразу.

— Кто его знает… — наконец начал он рассуждать вслух. — Люди изучили, да и то далеко не полно, лишь пространство вокруг себя. Наша наука выработала взгляд на галактику, даже на систему галактик. А что происходит по метагалактическому «горизонту»? Вполне возможно, что материя имеет там другие, неизвестные нам качества и формы… Природа бесконечна в своем разнообразии.

— А как, по-твоему, — продолжала Надежда, — в системе этой звезды есть такие планеты, как Земля?

— Думаю, что есть, — уверенно сказал Игорь. — Не может такого быть, чтобы маленькие планетки существовали, а больших не было. В конце концов, мы это скоро узнаем. Мы сделаем так, как делало человечество в своем историческом развитии: сначала ознакомимся с тем, что у нас под ногами, а потом посмотрим и на небо.

— Лучше давай так: ты знакомься с астероидом, а я начну наблюдения неба. Сам же понимаешь, что отыскать планеты на таком расстоянии…

— Нелегко! — докончил ее мнение Игорь. — Что ж, хорошо. На своем астероиде ты можешь приказывать!

Игорь надел шлем, прицепил к поясу топорик и двинулся к выходу. Через шлюзовую камеру выбрался из ракеты, ступил на поверхность и пошел совсем легко — тело его весило здесь очень мало.

Прошел немного, оглянулся — ракета уже была за горизонтом, только нос ее, чуть задранный кверху, блестел на темном фоне неба. Вскоре и его не стало видно.

Подгайный остановился, оглядываясь. Вокруг был хаос каких-то твердых пород, слабо освещенных далекой звездой. Она уже клонилась к западу, и ее лучи оставляли впадины, скользили все выше и выше.

Вдруг высоко на горе что-то вспыхнуло — белое, голубое, розовое… Будто от большого мощного рефлектора бил сноп ярких разноцветных лучей. Может быть, кто-то, невидимый отсюда, салютовал, подавая ему сигналы: я, мол, живу!

Игорь кинулся на салют. Он забыл, что здесь нет атмосферы, не думал о том, что астероид мертв. Бежал, легко перепрыгивая через огромные глыбы остроребристых камней, через широкие трещины, которые черными молниями прорезали поверхность. Ему казалось, что он летит, как птица! Поднимая голову, видел то удивительное сияние и вовсю бежал, бежал…

Вдруг сияния не стало. Звезда, высекавшая тот странный дивный голубовато-розовый пучок, зашла за соседний шпиль. Сразу стемнело. Тени ложились под ноги так быстро, что Игорь не заметил, как стемнело совсем. Только колючие звезды блестели вверху. Он начал искать дорогу назад. Сначала бежал вслепую, но вовремя остановился: чуть не упал в глубокую пропасть. Так можно и комбинезон повредить…

Рассказал Надежде по рации о сверкающие россыпи. Пришли к согласию, что это алмазы, то есть чистейший углерод, нужный им, как воздух.

Ночь на астероиде была очень короткая. День настал внезапно, без рассвета, без этого волшебного перехода, когда свет разливается на Земле еще до появления Солнца, — трепетный, нежный, мягкий… Здесь нет атмосферы, чтобы рассеивать свет, ткать прозрачные тени. Далекая Звезда выкатилась из-за горизонта, бросила лучи на холодную поверхность планетки, — и день начался.

Снова вспыхнул «маяк» радужным светом, и показалось Игорю, что еще ярче!

«Бесспорно, это сияют драгоценные камни! — рассуждал Игорь. — Это алмазы играют всеми цветами радуги… А что такое алмазы? Углерод! Плотность его намного больше, чем у технического углерода, который используется для создания реактивной тяговой силы ракеты». Надо разведать это месторождение, что поднималось перед ним, как многоэтажный дом. Разбежавшись, Игорь прыгнул вверх. Ощущение полета захватило ему дух…

Когда опустился на шпиль, усеянный сияющими камнями, выпавшими из породы, — облегченно вздохнул. Теперь уже не было сомнения, что это настоящие алмазы. Сдерживая волнение, Игорь снял с пояса топорик и начал отбивать образцы. В ракете они сделают анализ, но и теперь ясно, что это выход на поверхность кимберлитовой жилы с огромным содержанием алмаза. Из-под топорика брызнули куски породы с вкрапленными в них кристаллами прекрасного минерала. Эти вкрапления сияли, искрили в лучах далекого Солнца… Нет, ни один банк не имел и части того богатства, которое лежало у Игоря под ногами. Но оно интересовало его как горючее. Под действием высокого давления и температуры в специальных камерах сломаются эти удивительные хрустальные решетки, атомы превратятся в ионы, и магнитное поле циклотрона с страшной быстротой погонит их огненные потоки в дюзы… И это будет новая красота — красота безудержного движения!

Когда Игорь ушел, Надежда долго смотрела ему вслед. Потом зарядила пленкой автоматический фотоаппарат, соединенный с телескопом, навела его на определенный участок неба и включила. Теперь надо только ждать. Аппарат будет делать снимки через равные промежутки времени, и планеты легко будет отыскать на фото — они изменят свое положение на фоне звезд.

Надежда удобно уселась в своем кресле-кровати, а когда стемнело — прилегла. Ощущение веса приятной негой разлилось по телу. Девушка потянулась, устало вздохнула. Затем положила руку под голову, веки ее сомкнулись, и она окунулась в легкий прозрачный сон.

Ей приснился дедушка. Седой-седой, как лунь. Сидит на черном камне во дворе обсерватории, кругом горбатятся горы, а он щурится против солнца и спрашивает:

— Что же ты, внучка, привезла мне из далеких миров? О чем там узнала? Какие удивительные растения видела?

Надежда хочет сказать дедушке что-то значительное, что-то важное, но никак не может произнести слов. Мысль бьется в ней, как ребенок, а звуков нет. Она испуганно оглядывается и замечает, что к ней действительно прижимается мальчик — улыбчивый, крошечный такой… Тогда сами собой родились слова:

— Удивительные цветы во Вселенной, дедушка, это дети… — Подтолкнула мальчика к старику, и тот радостно побежал, протягивая ручонки. — Ничего прекраснее детей я не видела во всей нашей звездной системе!

Дедушка прижимает мальчика к себе, щекочет его белой бородой, ласкает. На его ресницах дрожат слезы счастья.

— Да, да, Наденька, человек — это самая удивительный цветок в природе! Ты недаром облетела всю Галактику — ты привезла мне величайшую мудрость!

Вдруг дедушкино лицо и все вокруг — обсерваторские здания, суровые горы — ярко осветились. От этого чудесного сияния Надежда и проснулась. «Хороший сон, — подумала. — Давно мне не снились такие сны… О, да это же Игорь вернулся!»

— Надежды наши оправдались, Наденька! Вот видишь, — высыпал Игорь на пол сияющие камни. — Это богатство твоего астероида! Думаю, что горючим мы теперь обеспечены.

— Ну что ж, я рада, — сказала Надежда, взяв несколько камешков на ладонь и любуясь ими. — Хорошо, что мы не ювелиры, а то жалко было бы перемалывать их в порошок. Это же редкие алмазы! О, да какие большие!.. На Земле таких еще не находили… Сколько же нам нужно?

— Откроем карьер и будем брать, пока не наполним контейнеры. Вот только трудно — заложишь много взрывчатки — полетят камни в межпланетное пространство: притяжение же мизерное!

— А ты понемногу… Может, сделать углубление наподобие тоннеля и там уже рвать, чтобы не разлеталось?

— Верно!

…Вот что значит для человека хорошее настроение! Оно и бессильному силу дает. Надежда могла убедиться в этом, наблюдая за Игорем. Где у него столько энергии берется? Казалось, устал мужчина вконец, а вот открылась перед ним перспектива — и плечи расправил, улыбка заиграла… Правда, он и раньше не жаловался, но все же был печален, подавлен. Теперь будто расцвел. С какой упорной настойчивостью он будет добывать углерод!

— Вот нагрузим контейнеры и тогда… выбирай планету! — шутил он, посматривая на девушку веселым глазом.

Игорь нетерпеливыми руками схватил металлический ящик, из которого торчала длинная трубка. Она заканчивалась конусом, на конце которого темнело небольшое отверстие.

— Теперь поработаем! — похвастался. — Понимаешь, это — газовый электробур! Хорошо, что я вспомнил…

— Не очень я в этом разбираюсь, но раз ты говоришь, то…

— Это чудесная штука! Прикасаюсь к породе этим конусом. Включаю атомную батарею. В газовом потоке в этом отверстии — электрический разряд. Возникают высокая температура и давление — не большое, не страшное, а такое, что порода, в которой зацементированы алмазы, начнет распадаться!.. На кусочки…

— Ты там поосторожнее, Игорь, — попросила Надежда, когда он, надев скафандр, пошел к шлюзовому тамбуру.

Через час она увидела в иллюминаторе, как Игорь нес к ракете большой ящик с блестящими камнями. Контейнеры заряжались извне.

Наконец, заготовив «топливо» и сделав технический осмотр силовых систем ракеты, Игорь начал помогать Надежде.

В изучении планетной системы Смеречанская наталкивалась на все новые препятствия. Дело двигалось не так быстро, как можно было думать сначала. Сбивали с толку эти яркие искры, что прочерчивали весь черный небосвод, — маленькие астероиды и метеориты. На фотографиях надо было отличить их от больших планет, которые неспешно плыли по своим орбитам. Каждой новой планете, которую им удавалось отыскать, они радовались, словно дети.

— Так это же знакомая модель! — воскликнул Игорь, когда они нащупали седьмую планету. — Это, пожалуй, наша Солнечная система!

Но через некоторое время они отыскали восьмую, девятую, десятую…

— Ну что ж, не беда, — успокаивал Игорь, — если бы это была наша родная Солнечная система, то Земля — третья планета… Полетим на третью! Как ты думаешь, Надя?

Девушка не возражала. А когда вычислили расстояние третьей планеты от звезды, — намерения их еще сильнее окрепли. Ведь расстояние это было такое же, как и расстояние от Земли до Солнца!

Долго сидел Игорь у телескопа, наблюдая далекую планету, словно хотел заглянуть в неведомое. А она сияла среди тьмы мягким голубым светом и точно звала к себе.

— Голубая планета! Давай так ее назовем, Надя? Согласна?

— А почему бы нет? — отозвалась девушка, не отводя глаз от фотографий. — Это красивое название, но…

— Что «но»?

— Когда мы отправимся? И не умрем ли мы от голода, пока доберемся до этого голубого сияния?

Пока не вспоминали о голоде — как будто и не замечали его, а как только вспомнили, оба сразу почувствовали жгучую боль в желудках. То, что они до сих пор не погибли от истощения, было просто невероятным.

— У меня готовы почти все данные, — ответил Игорь. — Вот рассчитаю маршрут — и стартуем.

Для того, чтобы рассчитать маршрут, нужно было подготовить задание электронно-вычислительной машине, а именно это и отнимало больше всего времени. Игорь хорошо понимал, что чем тщательнее он подготовит задачу, тем точнее определит маршрут электронная машина. Поэтому он работал почти без отдыха, не жалея последних капель энергии. Поспит час — и снова садится к столику.

Наконец, Игорь закончил. Теперь очередь была за электронным мозгом машины. Она из тысяч вариантов должна выбрать лучший, которым и полетит «Мечта» к Голубой планете.

Игорь сел за перфоратор, выстукал задание. Приемная щель жадно глотала ленту…

Не успел Подгайный вытереть платком вспотевший лоб, как уже был готов ответ. Было полностью рассчитано расстояние в километрах, количество часов полета, количество нужного «топлива», время работы реактора и т. д. Больше всего интересовало Игоря время перелета.

— Угадай, Надя, за сколько долетим?

— Чем скорее, тем лучше.

— Нам лететь всего-навсего тысячу четыреста сорок три часа.

— Тысячу…

— Нет и полутора тысяч. Ну, чего ты недовольна?

— Да так… — Надежда замолчала.

Игорь махнул рукой:

— И всегда вы, женщины, чем-либо недовольны! Ну, не расстраивай меня перед торжественной минутой старта. По местам!

Эту команду «по местам» он воскликнул так, как будто здесь был многочисленный экипаж. Надежда не удержалась от улыбки: «Ну, и Игорь!». Быстро легла на свое место, настороженно ожидая того момента, когда заработает реактор.

Включив машину управления, Игорь тоже поспешил к своему лежаку.

Лежали тихо. Слушали. Ждали…

Загремело! Зарокотало! Словно некий могучий великан схватил их и понес, понес ввысь. Истома пронзила их тела, а сознание наполнилась надеждой: это же последний отрезок их долголетнего пути!

Оборвался грохот. Внезапно, сразу. Ракета мчалась с постоянной скоростью, ощущение веса исчезло.

Взглянув в иллюминатор, Игорь увидел, как удалялись искры астероидов.

НОВЫЙ МИР

Игорь долго лежал с закрытыми глазами, а когда открыл — почувствовал, как резануло ярко блестящее свет, что заливал всю кабину. Он с трудом встал, подошел к иллюминатора. Что это? Вокруг сияла голубизна. Глаза его засветились радостью.

— Надю! Голубая планета! Да, да, действительно! Наконец!

— Погоди, — обеспокоенно сказала Надежда. — Реактор молчит?

— За реактор не бойся. Машина сама включит его в нужный момент. Задание я дал еще на…

Будто утверждая его слова, взревели дюзы, тяжелое гудение наполнило кабину. Ракету сильно качнуло. Надежда и Игорь попадали. Держась за поручни, они добирались до своих кресел-лежаков. Теперь оставалось только ждать. Лежать и ждать, пока электронный глаз ракеты не выберет удобное место для посадки, а электронный мозг не посадит их на «берег будущего». Неожиданно они почувствовали толчки и сотрясения. Это голубая планета, превозмогая отталкивание реактивных двигателей, притягивала космический корабль с большой силой.

Бесконечные минуты. Рокот двигателей болезненно отзвучал в голове. Все это напоминало какой-то тяжелый сон, бред больного. Скорее бы уже стихло бушевание раскаленного газа в дюзах!

Надежда повернула голову, чтобы глянуть в иллюминатор, но кроме ослепительной голубизны, ничего не было видно. Девушке казалось, что она качается на качелях, как в детстве. Она закрыла глаза и представила себе тенистый сад, качели между деревьями…

— Сели! Мы уже сели! — крикнул Игорь.

Только теперь Надежда заметила, что двигатели стихли. Но ракета продолжала покачиваться. В чем же дело?

— Мы на воде, Надю! — снова закричал Игорь. — Представляешь? На воде! Значит, соединение кислорода и водорода распространено во Вселенной…

Зрелище было захватывающее. До самого горизонта, голубея, сверкал Океан. Долго смотрели наши путешественники на его колышущуюся поверхность, не отводя глаз. После темных и пустынных межпланетных пространств все это казалось каким-то невероятным чудом! Одна за другой набегали волны, накатывали на стальное тело ракеты, размыкались, чтобы за ней снова сомкнуться и так катиться без конца. Невольно приходила мысль, что вся загадочная планета полностью состоит из воды, и если бы они направили «Мечту» вглубь, то они всплыли бы на ее другой, противоположной стороне…

Что же делать? Продукты закончились, есть только вода…

Надежда и Игорь начали обдумывать свое новое положение, напоминавшее уравнение со многими неизвестными. Какой, например, состав воды? Нет ли в ней веществ, опасных для человеческого организма? Не ядовита ли атмосфера? Не смертельно ли для них излучение этой звезды, которая так щедро заливает своим светом Океан? Или — космические лучи? Задерживает ли их атмосфера?

Начали брать пробы.

Вдруг над волнами неизвестно откуда появилась целая стая больших птиц. Они летели так низко, что иногда касались воды своими крыльями. Их красивые головы с красными клювами поворачивались то влево, то вправо. Увидев перед собой тело ракеты, птицы не повернули, а только немного поднялись вверх, чтобы перелететь. Надежда заинтересованно глянула на них и не заметила ног. Только… увидела, что у каждой птицы из спины торчит какой-то веер красочных перьев.

— Это у них, видимо, парус, — пояснил Игорь. — Сядут на воду — не надо будет грести ногами — их ветер гонит. Видимо, планета все-таки водная, потому что эти птицы не приспособлены к суше. Сейчас выйду…

— Подожди анализа проб. Я уже заканчиваю.

— Да что там анализ — птицы же живут!

— О, отлично! — радостно воскликнула Надежда. — Кислорода здесь много — 22 процента…

Дальше Игорь уже не слушал. «Не может быть ядовитой атмосфера с большим содержанием кислорода», — рассуждал он, высунувшись из люка без скафандра. Осторожно набрал воздух в легкие — ничего! Тогда вздохнул полной грудью и вылез.

Легкий, нежный ветерок обвевал его тело и словно пьянил. Ужасно захотелось искупаться, поплавать. По скобам на корпусе ракеты он сошел вниз и, наклонившись, зачерпнул рукой немного воды. Немного холодновата, но купаться можно. Попробовал на вкус. Вода была горько-соленая, почти такая, как и в земных океанах. Когда-то, очень, очень давно, еще до космического рейса, Игорь был хорошим пловцом и не раз успешно выступал в соревнованиях за общество «Наука». Ему тогда было двадцать пять лет. А теперь сколько? Сорок? Пятьдесят? Он не знал и только чувствовал себя ужасно измотанным и обессиленным. Может, искупаться, чтобы стать бодрее?

Сбросил комбинезон, белье повесил на перила. Игорь как в первый раз увидел свое чрезвычайно исхудалое тело. Кожа и кости! Куда же делись его твердые, как камень, мышцы?

Игорю мучительно было смотреть на свои бледные, до синевы, руки и ноги, впалые ребристые бока и живот. Одна борода только была роскошной — достигала чуть ли не до пояса.

Осторожно спустился в воду и, оттолкнувшись от скобы, поплыл. Очень быстро задохнулся, хоть от ракеты отплыл лишь метров на пять. В иллюминаторе виднелось лицо Нади. Чтобы отдохнуть, лег на спину. Легкая волна покачивала Игоря, словно хотела его убаюкать.

Но нежиться было некогда. Ужасно хотелось есть, и голод снова давал о себе знать резкими болями в животе. «Океан, — думал Игорь, — колыбель жизни. Не может быть, чтобы в нем не было рыбы!». Вспомнил, что, отправляясь на Венеру, они взяли немало всякого снаряжения.

Сейчас же выбрался на ракету. Оделся. Быстро отыскал небольшую капроновую сетку, примостился на скобах и начал рыбачить. «Если будут пролетать птицы-парусники, — думал Игорь, — постараюсь подбить хоть одного из пистолета. Эх, это было бы замечательно, попробовать птичьего мяса! Да и рыба — разве не вкуснятина?»

Заходило солнце — большое и, как показалось Игорю, очень розовое. Вот уже только краешек его теплился над водой. Затем утонул и он. Океан быстро темнел.

Игорь то опускал, то поднимал сетку. Долго ничего не ловилось. Наконец, в нее попали несколько рыбин, но схватить ему удалось лишь одну. Остальные выскользнули в воду. Игорь обеими руками прижал рыбину к груди, словно самое дорогое сокровище, понес в кабину. Радостно улыбаясь, передал ее Надежде:

— Вари уху!

Через полчаса они уже смаковали горячий суп — получилось по стакану бульона. Бережно подносили ложки к губам, дули на них и удовлетворенно причмокивали. Разве есть что-либо вкуснее свежей ухи!

Затем Игорь снова забросил сетку. Надежда села на пороге люка. Воздух пьянил ее. Широко открытыми глазами девушка всматривалась в этот неизведанный мир, и сердце ее наполнялось то радостью, то тревогой.

— Посмотри, Игорь! — вдруг вскрикнула она, показывая на небо.

Он поднял голову. По небу плыла яркая звезда — большая, сияющая, она словно приветствовала усталых путешественников.

— Как быстро движется этот спутник! — воскликнул Игорь, вспоминая неторопливую Луну.

— Жаль, что здесь нет еще и кольца — такого, как на Сатурне, — пошутила Надежда.

Игорь молча смотрел на небо, но сетку-то потянуло, и он перевел взгляд на воду. Посмотрел — и от ужаса мурашки побежали у него по коже. К ракете приближались какие-то чудовища. Их большие головы светились в темной воде. Свет то вспыхивал, то гас. Вот они, все ближе и ближе… Из воды появились лапы, будто жестикулируя. Какие странные твари! А как они ловко плавают! Точно рыбы! Вот и население этой планеты: водяные.

— Ты видишь, Надя? — не своим голосом закричал Игорь. — Подождите, вот я вас угощу!

Надежда так замечталась, что чуть не упала в воду, когда Игорь закричал и выстрелил. Какие-то чудища набросились на него…

Раздался еще выстрел, и пистолет полетел в воду.

— Прячься! — заорал Игорь. — Включай реактор!

Но Надежда ничего не успела сделать.

В одно мгновение мягкие лапы легли ей на плечи, и девушка потеряла сознание…

Далее все происходило как будто во сне. Надежда, сидя в поднятом кресле, будто сквозь пелену тумана видела, как таинственные существа рыскали в кабине Их лоснящиеся и разноцветные тела так и мелькали. Игорь лежал, привязанный к своему месту. Его стерегли двое оранжевых чудовищ. Другие то заходили, то выходили.

Апатия и полное равнодушие охватили девушку. Все пропало. Эти загадочные существа, по-видимому, имеют достаточно развитый интеллект. Но что они хотят сделать с ней и Игорем?

Вскоре Надежде надели поверх волос небольшой обруч. Укололи руку ниже локтя. Она почувствовала, как постепенно что-то теплое-теплое разлилось по всему телу. А не сцеживают ли ее кровь? Открыла глаза. Нет, руку ей перевязали! Возле Игоря тоже возились. Надежда почувствовала, как к ней возвращается сила, бодрость! Неужели ей ввели какой-то экстракт энергии? Нет, эти существа добрые. Очевидно, они хотят спасти их, восстановить им здоровье.

Потом им обоим надели резиновые костюмы, вывели из ракеты и, легонько подталкивая, потащили в воду…

ПОДВОДНЫЙ ГОРОД

Водяные, держа своих пленников за руки, погружались все глубже и глубже. Сквозь очки в масках Игорь и Надежда с сожалением в сердце поглядывали в ту сторону, где осталось продолговатое тело ракеты, наполовину погруженное в воду.

Дорогая «Мечта»! Вот когда пришлось расстаться…

Спускаясь, делали короткие остановки. Видимо, чтобы привыкнуть к давлению. Прожекторы на шлемах водяных хорошо освещали путь. Игорь время от времени подавал какие-то знаки Надежде, но ей трудно было догадаться, что это значило. А он думал: «Я не стану подопытным кроликом для этих чудовищ! Только бы вернуться в ракету!..»

На одной из следующих передышек он дернулся, вырвался и, энергично гребя руками, поплыл вверх. Но пробить большую толщу зеленоватой воды было нелегко. Видно, мешали металлические сандалии. Через какой-то десяток метров его догнали водяные, которые плавали, как рыбы. Игорь отбивался руками и ногами, но они быстро угомонили его.

Далее спуск продолжался без происшествий. Вдруг внизу что-то засветилось, и Надежда увидела огромные подводные леса, которые покрывали все холмы. Вскоре наши путешественники заметили среди зарослей зелени целую систему сооружений, напоминающих гигантские полусферы. Они соединялись прозрачными трубами-тоннелями, по которым туда-сюда сновали существа, очень похожие на людей.

Чем ниже спускались, тем выше, казалось, рос лес. Наконец, ноги почувствовали твердую почву. Не отпуская Игоря и Надежду от себя ни на шаг, водяные зашли вместе с ними в какую-то заполненную водой камеру. Как только они ступили на ее пол, сбоку выдвинулась переборка из прозрачного материала и плотно перекрыла камеру. В это же время из нее начала вытекать вода. Или ее вытягивали насосами, или сама она стекала сквозь решетки в углах — не видно было, но уровень воды в камере быстро понижался. Вот вынырнули из воды головы водяных, потом — Игоря, наконец, и Надежды. Далее — плечи, грудь, вот уже вода спала до колен… исчезла совсем. Под ногами — сухой решетчатый настил, словно здесь воды никогда и не было!

Теперь Игоря и Надежду никто уже не держал. Водяные начали раздеваться. Они сложили свои вычурные костюмы в шкаф, оставшись в нательной одежде, что прекрасно облегала их крепкие тела. Игорь и Надежда внимательно следили за ними. Нет, это не чудовища, а люди, да еще какие! Крепкие, здоровые, высокие! И как можно было не разглядеть, что они в специальной одежде? Конечно, если бы это было днем, то Игорь не впал бы в такую панику… Хорошо, что хоть они не растерялись…

Надежда и Игорь стояли удивленные, растерянные. Они переминались с ноги на ногу и не знали, что делать. Сквозь маску Игоря комично торчала борода, и когда подводные люди поглядывали на нее, в глазах у них появлялись едва заметные улыбки.

Наконец с них тоже сняли маски. Подводные люди тихо переговаривались между собой; видно, советовались, что делать дальше. Их речь была мягкой, мелодичной, удивительно знакомой.

— Здравствуйте, товарищи! — воскликнул Игорь, протягивая к ним руки. — Сначала я не рассмотрел… Было темно, да и неожиданно…

Улыбаясь, как будто ничего и не случилось, подводные люди пожимали им руки. Но что они говорили, понять было нельзя. Принесли костюмы, и когда Игорь и Надежда переоделись, повели их в свой подводный город.

Страх у наших путешественников сменился живым интересом. Жадными глазами смотрели они на разнообразное оборудование, жилища этих людей. А за прозрачными стенами зданий, в толще воды, стояли огромные водоросли. Иногда рыбьи морды натыкались на стены, очевидно, приманенные сюда светом. А откуда такой мягкий, ровный и приятный глазу свет? И почему здесь не холодно? Из какого материала сделаны эти сооружения?

Они вошли в большой зал, в котором стояло много каких-то приборов, а стены были завешаны большими экранами. За столом сидел пожилой человек. Седые волосы покрывали его голову, но усов и бороды не было. На вид ему было лет пятьдесят. Он жестом пригласил Надежду и Игоря садиться. Пристально посмотрел на их измученные лица, будто узнавая знакомых. Потом четко сказал:

— Вот и кончилось ваше путешествие, друзья! Правду говоря, никто уже на Земле не надеялся на ваше возвращение…

— На Земле? — прошептал Игорь. — Мы попали на родную Землю?

— Да. Сейчас вы на дне бывшего Северного Ледовитого океана, в одном из подводных хозяйств, на склоне горного хребта Ломоносова. Пока вы странствовали в космосе, человечество овладело глубинами мирового океана. В этом году руководить этим хозяйством поручено мне, а зовут меня Саджера. Я, видите ли, увлекаюсь не только историей и лингвистикой, но и гидробиологией. Как лингвист, я изучил древние источники языков. А по гидробиологии… Мы культивируем здесь, в океане, не только лекарственные растения, которых можно разводить на суше, но и растения съедобные, очень богатые белками и витаминами. Любая семья без исключения на всей планете питается продуктами, изготовленными из морских растений. А «морские луга»? Один гектар их дает, например, хлореллы более тридцати тонн! И это уже в высушенном виде. В этой водоросли 50 процентов белка, в то время как у пшеницы всего 12. Хлорелла — отличный корм для скота. А десятки, сотни других водорослей? Вы о них узнаете позже, если это вас заинтересует. Одно только скажу — океаны для нас не только идеальные пути сообщения, они и кормят, и лечат, и одевают людей… И все это вы увидите сами…

Саджера включил некий прибор, и на одном из экранов, бывших на стене, появилось изображение «Мечты». Она покачивалась на волнах, сверкая в лучах Луны!.. На дюзах сидела стайка парусников.

— Посмотри, Надю, наша ракета, — восторженно прошептал Игорь. — И Луна вышла! Такая же, как и тогда…

— Э, нет, не такая, — ласково возразил Саджера. — С того времени, как его посетили первые советские космонавты, — это была экспедиция Плугаря, — люди изменили ее природу. Теперь там есть глубинные и поверхностные города, добывается немало нужных для промышленности элементов.

— А с виду как будто ничего и не изменилось, — сказала Надежда.

— Это невооруженным глазом. В телескоп вы сразу заметили бы.

— А что это за странные птицы? — спросила она о парусниках.

— А, это селекционеры вывели. Чтобы жили на воде, не вытаптывая посевов.

Игоря интересовало другое:

— Значит, вы догадались, что приближается та самая ракета, которая когда-то…

— Как только передали сообщение о приближении неизвестной ракеты, я сразу вспомнил про вашу экспедицию, — быстро заговорил Саджера. — О ее загадочном исчезновении в свое время писали очень много, и я еще в юности, изучая историю великих путешествий, прочитал брошюру, в которой описывалась ваша экспедиция. В ней были приведены и ваши последние радиограммы. Между прочим, в дальнейшем при конструировании ракет была учтена горькая судьба вашей, металлической. Уже тогда ученые пришли к выводу, что на Венеру вы не попали. А впоследствии, когда астронавты посетили эту планету, предположение подтвердилось, потому что никаких следов экспедиции не нашли…

Игорь и Надежда были так поражены, что, кажется, потеряли способность говорить. Значит, они все-таки прилетели в будущее!

Сидели, словно загипнотизированные рассказом Саджеры.

— Вы отправились в космическое путешествие, когда коммунизм только развивался у нас, в Советском Союзе, в Китае, Польше и еще в нескольких странах. Уже прошло много сотен лет, как он утвердился на всей планете. И Земля обновилась!

— А язык… — робко вставила Надежда. — Вы, лингвист, знаете наш язык, а вот первых знакомых мы не понимали.

— Это были сербы и албанцы, — сказал Саджера, — они здесь проходят практику. — В глазах его появилась задумчивость. — Языки народов — это реки. Они хоть и меняют очертания своих берегов, но всегда отражают небо. Теперь наступила весна в жизни человечества. А где вы видели, чтобы весной пересыхали реки! Они становятся еще полноводнее, и несут к океану общечеловеческой культуры все больше и больше солнечных волн. — Немного помолчав, ученый продолжал: — Вы узнаете о многих интересных вещах, в том числе и о языковых богатствах. Ведь вы начинаете новую жизнь. Сейчас не буду вас утомлять, хотел бы только спросить: ваш экипаж, если мне не изменяет память, состоял из трех человек?

— Да. Начальник экспедиции погиб, спасая нас… — Игорь начал рассказывать о трагической смерти Петра Петровича, об их скитания в пустынных глубинах космоса.

Надежда слушала все это как во сне. Будто не с ними это случилось, а с кем-то другим…

— Петр Петрович был глубоко убежден, что Венера, с точки зрения космогонии, отнюдь не младше Земли и других планет, а как это на самом деле? — спросил Подгайный.

Саджера удивился:

— Неужели в то время кто-нибудь утверждал, что Венера «младше»?

— Были такие.

— Ну, они сейчас бы разочаровались. Геология неоспоримо доказала, что Венера имеет такой же возраст, как и Земля, — около шести миллиардов земных лет. Природные условия, конечно, другие… И вы, если захотите, побываете на этой планете. А сейчас расскажите мне о себе, о своих скитаниях…

После многих вопросов и ответов Саджера наконец повел пришельцев в столовую. Диетический врач посоветовал им специальное меню, состоявшее из скудных порций нескольких витаминизированных блюд, потому что сразу наедаться после долгого голодания было бы, по его мнению, очень опасно.

Разговор продолжался за столом. Ученый посоветовал им выступить с лекциями об эпохе, в которой они некогда жили.

— Ведь никто еще не сделал такого прыжка, как вы, — прыжка через горные гряды времени… — восторженно говорил Саджера. — Кто же лучше вас сможет рассказать о древней героической эпохе, в которой вы родились и выросли?

Разве можно было не согласиться? И они, не колеблясь, приняли это предложение.

— Перед тем, как рассказывать о далеком прошлом, когда еще только всходила Звезда коммунизма, может, хотите познакомиться с современной Землей? — спросил ученый. — Вижу, вижу, что не возражаете. Так вот, вскоре мы и отправимся в экскурсию. Вам, конечно, интересно будет увидеть свою родную планету!

— Конечно! — в один голос воскликнули Надежда и Игорь.

— Вы ее не узнаете… — продолжал Саджера. — Коммунизм снял оковы с духовных и материальных сил человечества, и Земля расцвела. Все народы — европейские и азиатские, африканские и американские живут, как одна дружная семья.

Сколько глубокой человечности и любви было в его тихом голосе, во взгляде прищуренных лучистых глаз!

Игорь вспомнил о теориях и прогнозах «ученых», которые предсказывали обнищание, вырождение человечества из-за перенаселенности Земли. Пусть бы теперь увидели «пророки», на что способен свободный человек, его всемогущий разум!

— Да, человечество претерпело немало опасностей, — сказал Саджера. — И самая большая из них — империализм, который социальные недуги «лечил» кровопусканием. В эпоху коммунизма население возрастает неустанно, но всем хватает места под солнцем. Конечно, у нас еще много нерешенных проблем, но социальная борьба не раздирает наше общество, как на Марсе…

— А что происходит на Марсе? — спросил Игорь.

— Там чрезвычайно напряженное положение. Империалистическая олигархия угрожает атомной войной конфедерации демократических республик. Ее реакционная правящая клика угрожает разрушить планету атомными бомбами, превратить ее в рой астероидов и метеоритов. Все это имеет одну цель: держать население планеты под страхом уничтожения. Война может там начаться каждую минуту.

— Знакомая ситуация! — воскликнул Игорь. — Но неужели история ничему их не научила?

— Как это в древности говорили… — Саджера приложил палец ко лбу, задумался. — Ага, вспомнил: горбатого могила исправит! Но мы отклонились от темы. Я рассказывал о Земле… Да что тут говорить, мы устроим для вас экскурсию — все увидите сами!

Трудно передать, с каким нетерпением Надежда и Игорь ждали этой экскурсии. Не терпелось увидеть родную планету, ее города и села… Ходили прозрачными тоннелями подводного города, размышляли об изменениях, которые произошли на планете. Узнают ли они свои места?

Игорь постриг свою густую, длинную бороду, побрился, и имел вид энергичного, удалого юноши. Надежда тоже успела приобрести здоровый румянец. Работники подводного хозяйства при встречах с ними дружески здоровались. Вообще Надежда и Игорь чувствовали себя среди этих людей будущего так, будто вернулись к родной семье. Люди вели себя здесь очень просто, но вместе с тем были вежливы, гуманны. К Надежде и Игорю они, конечно, проявляли особое любопытство, но не досаждали расспросами. Наоборот, сами много рассказывали о своей жизни, работе. Из этих разговоров Надежда и Игорь узнали о замечательных подводных плантациях съедобных растений, об атомной генетике, благодаря которой ботаники и агробиологи вывели совершенно новые виды растений.

Смеречанскую это особенно заинтересовало. Не без удивления наши путешественники узнали, что Саджере — выдающемуся ученому — давно уже перевалило за сто лет, и что человечество почти решило проблему долголетия, искоренив все болезни.

Наконец, настало время отправляться в путешествие! Наши путешественники надеялись, что, как и прежде, они в скафандрах выплывут на поверхность. В это время их пригласил в свой зал Саджера.

— Приготовление закончено. Можем отправляться, — сказал он, указывая на просторную кабину, стоявшую у прозрачной стены. — Занимайте места.

Ласковая отеческая улыбка пряталась в его глазах. Трудно было поверить, что этому человеку более ста лет.

Когда все трое уселись в кабине, в зале погас свет. Казалось, что вода хлынет в кабину. Надежда инстинктивно прижалась к Игорю. И вот вода отступила, и под кабиной раскинулась возмущенная поверхность океана.

— После того, как теплые течения, направленные сюда человеком, растопили вечный лед и подняли температуру воды, этот океан называют просто Северным, — заговорил ученый. Такие изменения положительно сказались на климате всего северного полушария. Исчезла тундра. До самых берегов океана приблизились зеленые полосы садов. Взгляните!

Вдали на горизонте темнела береговая полоса, которая летела им навстречу, словно гигантская птица с широко распростертыми крыльями. Вскоре белым цветом забелели сады. Надо было хорошо присматриваться, чтобы заметить среди этого молочного моря дом. Сверкнет стеклянной крышей, да и исчезнет.

Сады… Сады… Зеленые поля. Зеркала водоемов. Ленты путей. Бесконечные лесные угодья. В воздухе, словно пчелы, сновали какие-то беззвучные летательные аппараты.

— А где же города? — спросила Смеречанская.

— Соскучились по городам? Я вынужден буду немного разочаровать вас. Таких городов, в которых собирались сотни тысяч и даже миллионы людей, теперь нет. Старые крупные города мало-помалу расселились. В некоторых их архитектурных массивах размещены музеи, картинные галереи. А живем мы на берегах рек, широких каналов, крупных озер, новых морей и… старых океанов. Среди рощ и садов. Есть плавучие дома, есть подводные, но это все — специального назначения. Транспорт и другие экономические проблемы нас не связывают. Не обязательно теснить дом к дому. Теперь люди расселены равномерно по планете.

— А где же заводы? — отозвался Игорь. — Где шахты и домны? Сколько вот летим, и…

— И вы не видели дыма, правда? — подхватил Саджера.

— Ничего этого и не увидите. Ни одного дымохода на всей Земле. Только электричество. Ее у нас целый океан. Морские течения, реки — это же непересыхающие источники тока. А ветры! А фотоэлементы, непосредственно превращающие солнечную энергию в электрическую! А неисчерпаемый запас тепла в недрах земного шара! Его мы также превращаем в электричество.

— А то летишь было, — вспомнил Игорь, — а горизонт весь в зареве. Сколько бушевало огня!

— Вообще удивительно, как человечество тогда не сожгло всего атмосферного кислорода, — заметил Саджера.

— Но это тогда была необходимость.

— Конечно! — согласился он. — Дымовая фаза развития промышленности была неизбежной.

Внизу проплывали неоглядные просторы. Дома виднелись тут и там в садах и парках, как будто салютовали веселым блеском стекла.

Панорама была захватывающая. Жадными глазами всматривались в нее наши путешественники. Сердца их пели, и радость наполняла их грудь.

РАЗГОВОР С БЕЛОГОЛОВЫМ МАЛЬЧИКОМ

— Мы так быстро летим, что уже до Кавказа добрались, — произнесла Надежда. — Ведь это же Кавказские горы в снежных шапках?

— Да.

— А нельзя ли остановиться… Хоть ненадолго, чтобы увидеть какую-нибудь деталь этой грандиозной картины.

— Ладно, — согласился Саджера. — Давайте посмотрим, что делается вон у той рощицы…

Кабина начала снижаться так стремительно, что, казалось, вот-вот врежется в землю. Пассажиры почувствовали даже аромат травы, что росла, покачивая мелкими разноцветными цветочками.

Под ними вынырнула рощица, окутанная синей дымкой. В глубине ее что-то белело. Неужели палатки?

Кабина бесшумно плыла над травой. Казалось, под ногами расстелен большой ковер. А вот и цепочка озер. Вода в них прозрачная, хорошо видны седоватые спинки рыб, косяками плавающих в глубине. Рядом с пляжем — вышка для прыжков в воду. Но здесь никого не было. Когда приблизились к палаткам, Игорь и Надежда увидели много детей в белых панамках — загорелых, обветренных малышей с ясными глазками. Они сидели прямо на траве, перед ними расхаживала девушка в легком белом платье. В правой руке она держала какой-то темный предмет — не то сумочку, не то коробку.

— Летние занятия школьников, — пояснил Саджера, хотя Надежда и Игорь уже догадались, что это что-то вроде пионерских лагерей. — Ученики учатся целый год, с весны — на лоне природы. Ведь мозг человека, так же, как и мышцы, все время требует работы.

— Целый год? — удивилась Надежда! — А это не утомляет?

— Нет. Потому что программа построена… как бы вам сказать? В определенном ритме. Нагрузка равномерная, она чередуется с отдыхом, спортом… Чрезвычайно улучшает отдых музыка: придает бодрости, вызывает радостное настроение…

Разговаривая, они и не заметили, как оказались у учеников. Поздоровались с учительницей. Она подняла на уровень лица коробочку, и голос ее зазвучал сильнее… «Видимо, какой-то передатчик»… — подумал Игорь.

— Простите, — обратился к ней Саджера, — мы заглянули к вам на одну минуту. Люди прошлого желают увидеть, как теперь осуществляется обучение детей.

— Дети! — обратилась учительница к ученикам. — К нам пришли дорогие гости: выдающийся ученый Саджера и с ним люди из прошлого, прибывшие в нашу эпоху на своей чудесной «Мечте». О них вы уже слышали, а теперь вот поздравляем их.

— Здравствуйте, дорогие гости! — зашумели детские голоса, как будто зажужжал пчелиный рой. — Нам очень приятно познакомиться с вами!

Ученый, Надежда и Игорь ответили на приветствие.

Дети с наивной непосредственностью выкрикивали свои вопросы хором, желая поскорее получить ответы. Учительница призвала их к порядку. Смущаясь, она извинялась перед гостями, которым очень понравилась любознательность и энергичность детей.

— Давайте, друзья, по очереди, — сказала девушка, когда шум утих.

— Я хочу спросить, — поднялся белоголовый мальчик. — Как возник обычай рукопожатия?

— Дорогие дети! Обычай рукопожатия даже в наше время был давней историей, — начал Игорь, почему-то посмотрев на Саджеру. — Люди когда-то враждовали между собой, нападали друг на друга, чтобы ограбить и воспользоваться чужим добром. Были убийства, и даже большие войны, в которых уничтожались миллионы людей.

Ученики загоготали, как гуси, их лица погрустнели. А белоголовый спросил:

— Кто же их уничтожал? Разве было что-то сильнее и умнее человека?

— Люди сами и уничтожали друг друга, — продолжал Игорь. — Даже наука существовала, которая учила, как убивать людей. Поджигатели войны думали над тем, как бы изобрести средства, чтобы в один миг разрушить целую страну и убить и покалечить всех ее мужчин, женщин и детей…

— Может, они были больны, эти поджигатели, — сказал белоголовый мальчик. — Надо было в больницу их…

— Это были алчные хищники, империалисты. Народы, не желая братоубийства, сбрасывали своих кровожадных правителей. После одной мировой войны даже судили виновников и наказали смертью. Но снова нашлись новые поджигатели. Они наняли себе ученых слуг, и те сделали им атомную и водородную бомбы…

— Нам совсем непонятны слова: поджигатели, империалисты, слуги, бомба, — сказал белокурый мальчик. — Мы их не слышали.

— Изучая историю, вы услышите эти слова. Но это ваше счастье, дети, что вы не видели, как пылают города и как металл кромсает живое тело. Именно за такое будущее, за вашу безоблачную жизнь, за расцвет цивилизации боролись в нашу эпоху лучшие сыны человечества! — объяснил Игорь.

— А история рукопожатия? — тихо напомнил Саджера.

— Ах, так, рукопожатие! — спохватился Игорь. — Видите, я сказал, что были распри… Но тогда же зарождались и хорошие чувства. Люди сближались, сдруживались, становились братьями. И вот, когда человек шел к человеку с добрыми намерениями, он протягивал руки, показывая, что в них нет оружия…

— Что это такое оружие?

Вопросы сыпались, как зерна из мешка. Дети хотели знать все и сразу: что значит покупать, кто такие правители. Игорь увидел, что он и за целый день не смог бы им все рассказать. Он взглянул на Саджеру. Ученый понял его, поднялся и сказал, обращаясь к ребятам:

— Дорогие дети! Когда-то, очень давно, были на Земле государства, правители, армии, суды, тюрьмы, деньги. Были даже люди, которые не работали, а жили за счет других. Все это было, даже не верится. Обо всем этом вы узнаете из истории, если будете хорошо учиться.

— Будем учиться! — закричали десятки детских голосов.

Вскоре кабина понесла путешественников в просторы, залитые солнечным сиянием. Секунду еще видно было, как дети вскочили и замахали белыми панамками. Они напомнили Надежде голубей.

В это время Саджера повернул стрелочку радиоприемника к надписи: «Информация». Радиоцентр передавал сообщения: на Марсе началась война, спровоцированная империалистической олигархией.

ОГНИ ОЛИМПИАДЫ

Экскурсия продолжалась.

Вдали Надежда заметила какую-то серую стену, которая закрывала весь горизонт.

— Это агрономы заказали дождь, — пояснил ученый тоном, словно речь шла о обычном явлении.

— А… как это делается? — не удержалась, чтобы не спросить, Надежда.

— Метеорологи достигают этого разными методами: охлаждением верхних слоев облаков с помощью твердой углекислоты, высеванием микроскопических кристалликов йодистого серебра, а то и обрызгиванием облаков крупными каплями воды. Да ничего здесь необычного нет, — сказал ученый, увидев удивленные лица своих собеседников. — Главное — это образовать центры кристаллизации льдинок. Большие капли воды вырастают из мелких, пока восходящие потоки воздуха не могут удержать их в равновесии. Аналогичные опыты делались еще в вашу эпоху. Конечно, эти методы требуют дальнейшего совершенствования… А может, мои любезные спутники захотят теперь наведаться… в Сахару?

— А что интересного в пустыне? — спросила Надежда.

— Солнце уже заходит, — напомнил Игорь. — Успеем ли?

— Успеем, — уверенно ответил Саджера. — И, надеюсь, что вы там увидите немало интересного.

Удивительная кабина ловко обогнула фронт дождевых облаков. Но берега Африки вынырнули из-за горизонта, когда на волнах Средиземного моря уже гасли последние лучи солнца.

Вдруг континент засиял огнями: высоко вверху вспыхнули яркие звезды — «маленькие солнца», они на глазах разрастались в большие светлые туманности. Через некоторое время их трепетные крылья сомкнулись, и теперь уже все небо сияло мягким голубоватым светом. Было видно, как днем.

— Что это? — вопросительно прошептала Надежда. — Все небо…

— А, вы о небе, — сказал ученый. — Ничего особенного. Если я не ошибаюсь, еще в XX веке была известна эта химическая реакция. Вы, наверное, знаете, что молекулы кислорода или азота состоят из двух атомов. Под воздействием ультрафиолетовых лучей и бомбардировки космическими электронами в высоких слоях атмосферы эти молекулы расщепляются на отдельные атомы, которые затем снова соединяются. Этот процесс, сопровождающийся выделением энергии, и является источником свечения верхних слоев атмосферы.

— Какое величественное зрелище! — воскликнула Надежда, зачарованно глядя на сияющее небо.

— Ночь какая, Господи, лунная, звездная, видно все — хоть иголки собирай! — произнес Игорь, и тут же в шутку спросил: — А поют теперь песни?

— А как же! — отозвался ученый. — Теперь поют несравненно больше, чем прежде. И почему бы и не петь! Рабочий день не превышает двух-трех часов. А, кроме того, почти каждый наш современник — поэт и композитор. Особенно женщины!

— Такой короткий рабочий день? — всплеснула руками Надежда. — Неужели этого достаточно, чтобы обеспечить общество изобилием продуктов и вещей?

— Конечно, — ответил Саджера. — По сравнению с началом эпохи коммунизма техника теперь так далеко шагнула вперед, что производительность труда выросла в сотни раз, и поэтому вполне хватает двух-трех часов, в зависимости от специфики производства. Правда, ученые работают значительно больше, но это уже дело личное.

— Чем же люди занимаются в свободное время?

— Чем занимаются? — переспросил Саджера. — Да всего и не перечислить! Например, поэзией, живописью, скульптурой, музыкой. Миллионы энтузиастов разбивают сады, выводят новые плодовые и технические деревья, растения. Другие — ухаживают животных, ловят рыбу, охотятся на микробов, конструируют новые приборы и механизмы. Каждый имеет возможность полностью развить свои способности. Теперь общественно-полезный труд стал внутренней потребностью людей, и каждый отдает обществу столько, сколько может. Кто захочет сидеть сложа руки? Это значит, исключить себя из жизни. А мир полон тайн, которые нам очень хочется разгадать. Трудность заключается в том, чтобы найти себя, верно определить направление деятельности. Иногда человек освоит несколько специальностей, пока выберет что-то себе по душе. Но все мы увлекаемся спортом. Вряд ли найдется теперь химик, инженер, садовник, рыбак или композитор, который бы не любил спорта. Сегодня как раз начинается всепланетная олимпиада.

Внизу снова показались сады, пальмовые парки, реки и озера. В воздухе неслось множество разнообразных аппаратов: болельщики спешили на олимпиаду.

— Где же, наконец, Сахара? — спросил Игорь.

— Под нами. Эта цветущая местность действительно была когда-то пустыней.

— Я уже не удивляюсь, — обозвался Надежда. — Если справились с Ледовитым океаном, то с Сахарой и подавно.

— Верно. Это оказалось не такой сложной задачей для человечества… Гибралтарская гидростанция, а также полупроводниковые электростанции, которые непосредственно преобразовывают лучи Солнца в поток электронов, дали нам такую энергетическую базу, что нетрудно было провести в Сахару воды рек Центральной Африки, покрыть ее сеткой каналов. Специально выведенные тропические растения пошли в наступление на пески, и меньше чем за века пустыня ожила… А вот и олимпийский стадион!

Они увидели грандиозную овальную постройку высотой метров в двести, увенчанную прозрачным куполом, сверкавшую разноцветными огнями. Бросались в глаза великолепные архитектурные пропорции, простота, удобство. Но самое большое удивление вызвали люди: спортсмены и зрители — все крепкие, рослые, здоровые, бодрые. Они были в легкой белой одежде, красиво облегающей их загорелые, бронзовые, а то и совсем черные тела.

Посреди поля стадиона вспыхнул костер. «Видимо, давняя традиция», — подумал Игорь. Пламя горело яркое, совсем бездымное. Вокруг гремела торжественная песня. Быстроногие юноши, держа над головами факелы, пробежали перед трибунами и замерли в красивых позах, как будто бронзовые скульптуры. Оборвалась песня, и словно гром, раздался голос: «Олимпиаду всех коммун планеты начинаем!» Громко заиграла музыка. Стройные колонны спортсменов двинулись с места. После парада начались соревнования.

Надежда и Игорь не могли оторвать глаз от этого зрелища. А ученый, очевидно, забыл про все на свете.

— Простите, дорогие, — сказал он, — когда-то и я выступал на этой арене… — Старик увлеченно рассказывал о том, как спорт стал потребностью каждого человека.

— Спортивные праздники продлятся несколько недель, — сказал он, — и мы еще не раз заглянем на этот стадион. А не играете ли вы в шахматы?

— Шахматы? — возбужденно поднялся Игорь. — Я так давно не играл! А разве они не забыты?

— Нет, наоборот, шахматы только теперь стали действительно массовыми! Если не возражаете — заглянем в Антарктиду, ее шахматисты — одни из сильнейших в мире. Кстати, сегодня они соревнуются с гренландцами. Встреча должна быть очень интересной: команда Гренландии насчитывает более ста выдающихся шахматистов.

Рассказывая, ученый нажал на одну из кнопок пульта управления, и кабина поплыла вверх. Огни стадиона удалялись, человеческий шум стих.

Кабину окутала темнота ночи. К путешественникам начал подкрадываться сон. Первой задремала Надежда. Ее убаюкала беседа о шахматах. В это время включили радиоцентр, и они услышали слова: «…завершилась победой социалистических республик. Погибла не планета, а несправедливый социальный строй. В поисках убежища и базы для реванша марсианские магнаты бросились на Землю. Их ракеты с военным снаряжением опустились на вершины Гималайских гор, потому что плотная атмосфера равнин для марсиан губительна. В течение всего периода войны на Марсе мы придерживались нейтралитета. Сейчас он отменен. Спокойствие Земли нарушено. Большой Совет Коммун принимает меры по исправлению положения. Район высадки десанта блокирован лучевыми установками, снятыми с горных выработок».

— Вот так новость… — невесело сказал ученый.

Надежда и Игорь сидели молча, ошеломленные сообщением. Саджера нажал на кнопки, и перед ними снова выросла водная стена — как и в начале путешествия. Они сидели в кабине зала подводного хозяйства.

Заметив их удивление, ученый объяснил:

— А мы никуда и не вылетали. Мы осматривали планету, пользуясь системой экранов.

Надежда и Игорь были очень поражены таким чрезвычайно высоким развитием телевидения.

— Это безумцы, — сказал ученый, — они думают, что раз наше общество не милитаристическое… Да у нас такая мощь, что от них и следа их не останется! Неприятно только все это… Лучше бы они убрались подобру-поздорову…

ДРУЗЬЯ РАЗЛУЧАЮТСЯ

Жизнь в подводном городе шла по установленному распорядку. Режим был разработан так целесообразно и разумно, что его даже не замечали. Он не был одинаковым для всех, наши путешественники чувствовали себя свободными, проводили время, как кому хотелось. Надежда присоединилась к группе ботаников и подолгу бродила в зарослях подводных лесов. Плавали в специальных морских костюмах. Особое внимание проявлял к ней высокий, энергичный юноша Мариста. Он не отходил от Надежды ни на шаг, рассказывал ей о выведении новых видов морских водорослей, водил по дну океана в далекие экскурсии.

Однажды они увидели огромную рыбину, которая уткнулась головой в водоросли. Шутя, Надежда незаметно подкралась к ней и схватила ее за широкий хвостовой плавник. Рыба вырвалась и, как торпеда, быстро умчалась. Надежда растерялась, но на помощь поспешил Мариста. Он был взволнован, хоть опасность уже миновала. Быстро поплыли в санаторий.

Игоря не покидала мысль о том, что марсиане высадились на Гималаях. Он был убежден, что без серьезного боя не обойдется. Ему хотелось принять участие в этой битве. Он бы им показал!

Саджера собирался домой — повидаться с сыном, который вскоре должен был отправиться в далекое космическое путешествие. Ученый предложил своим новым друзьям поселиться у него в доме на берегу моря. Надежда и Игорь по-разному восприняли это приглашение. Игорь очень обрадовался — это же его родная сторона! Надежда слегка даже растерялась: неудобно как-то было отказываться от гостеприимства, но путешествия с Маристой все-таки интереснее…

— Вижу, вижу, что вам понравились водоросли, — весело сказал ученый. — Ну, что ж, оставайтесь на здоровье! Только не играйте с рыбами! А мы с Игорем махнем на поверхность, правда?

— Конечно! — улыбнулся Игорь.

И, когда прощалась с Игорем, — лицо девушки окутала грусть.

— Не горюй, Надя, — ласково сказал Игорь. — Скоро с тобой поедем на еще одну интересную экскурсию…

— Никаких экскурсий! Я хочу побывать в Средней Азии, там, где работал мой дедушка, где…

— …ты бегала девочкой босоногой, — закончил за нее Игорь. — Об этом я и хотел тебе сказать. Вот увижу родные места и айда вместе в Среднюю Азию.

— Согласна! — она пожала Игорю руку, повернулась и быстро вышла.

Саджера и Игорь трубчатым шлюзом прошли в каюту небольшого пассажирского катера. Ученый сел к пульту управления, опустил заслонку входного отверстия, отключил шлюз…

Постройки подводного города, похожие на купола, поплыли куда-то вниз и вбок. Быстро исчез из поля зрения и подводный мир — зеленый лес. Катер поднимался вверх стремительно, как воздушный пузырек. Еще минута, и он закачался на волнах океана.

— А где же «Мечта»? — обеспокоенно спросил Игорь, глядя в иллюминаторы.

— Ее немного снесло ветром, — сказал Саджера. — Сейчас приблизимся к ней.

Вскоре Игорь увидел свою родную, близкую «Мечту», которая связывала его с тем далеким миром, откуда он вылетел.

— Ваш космический корабль станет экспонатом Исторического музея, где его сохранят на долгие годы, — особо-торжественно сказал Саджера.

Но это известие не порадовало Игоря. Он мечтал о том, чтобы снова полететь в звездное небо!

Ученый с интересом стал осматривать ракету. Его сухие пальцы слегка прикасались к различному оборудованию. Особое впечатление произвела на него прабабушка электронно-счетных машин.

— Старушка, поработала для человечества, — похвалил он.

— Э, нет, тогда была еще девчонкой! А теперь, конечно, старушка, — шутливо возразил Игорь и зачем-то взял с собой некоторые вещи, комбинезон, как это делал когда-то.

Ракету отбуксировали в ближайший порт. Ее сигароподобное тело напоминало кита.

Кто-то из персонала порта предложил приковать ракету к бетонному пирсу крепкой тяжелой цепью.

— Что вы! Что вы! — замахал руками Игорь. — Вы так ее утопите. Никогда не набрасывайте цепей на «Мечту»!

«Человек прошлого относится к своему аппарату, как к живому существу» — такое известие через несколько минут облетело берег. Местные поэты написали не одно трогательное стихотворение об этом.

«Мечту» оставили пока у резервного пирса. С землей ее соединял тонкий, как струна, трос, на котором играл ветер.

— Прощай и ты, подруга! — нежно обратился к ракете Игорь.

Игорь сел в машину, и она тронулась. Никакого руля в ней не было, — руководила скрытая за щитком программная лента. Моторы питались от фотоэлементов и работали совершенно бесшумно.

Кто после долгой разлуки возвращался в родные места, тот может представить переживания Игоря, который ехал на свою родину через много веков.

Не узнавал ничего. Только леса напоминали ему знакомый пейзаж, хоть он хорошо знал, что это уже не его лес, а деревья — потомки тех деревьев.

Все это навевало мысли о текучести, мимолетности жизни, ее безвозвратности и вызывало щемящее чувство. И ничто не может задержать время, его безостановочного бега… Вдоль дороги проплывали ряды деревьев, коттеджи с садами. Возле одного архитектурного строения среди ковра ярких красных цветов он увидел мраморную статую девушки. В левой руке она сжимала букет каких-то цветов, а правую руку прижала ладонью ко лбу, словно кого-то выглядывала. Когда машина приблизилась, можно было разглядеть замечательные, словно живые, черты ее лица.

«Искусство! Вот что дает человеку власть над временем, — молнией пронеслось в голове Игоря. — Резец скульптора подарил этому образу целую вечность». Он вспомнил о своей возлюбленной, оставшейся за далеким горизонтом времени. «Было ли это в действительности, или, может, приснилось, привиделось ему?».

ГУМАНИЗМ УЧЕНОГО

Выехав на широкую дорогу, машина помчалась с бешеной скоростью. Казалось, вот-вот она оторвется от шоссе и полетит над коттеджами, садами… Под магистралью проходили путепроводы, и там тоже проносились машины, как птицы.

Железобетонное шоссе пело под шинами.

— Так что, может, попробуем? — сказал Саджера, кивнув на шахматную доску.

— А чего же, давайте, — согласился Игорь.

Старик повернул свое кресло спиной к переднему стеклу кабины, положил себе на колени доску, расставил фигуры…

Из приемника играла нежная, печальная мелодия, после которой послышался обеспокоенный голос:

— Слушайте последние известия, товарищи! Последние известия!

Наши спутники оставили игру и прислушались. Женщина-диктор говорила:

— Сегодня утром марсианские империалисты, обосновавшиеся в Гималаях, спустились вниз и обстреляли электрическими разрядами речное судно, которое шло с грузом продуктов. Дежурный матрос, который был на корабле, ранен. Груз разграблен. В связи с этим Большой Совет Коммун послала в Гималаи ноту такого содержания: «Всем незаконно прибывшим марсианам предлагается немедленно покинуть Землю».

Когда диктор закончила, Саджера проговорил обеспокоенно:

— Да, события нарастают… Ранили человека, ограбили судно. Это уже слишком.

— Надо выгнать их немедленно! — воскликнул Игорь, сжимая кулаки.

— Конечно, выгоним. Но лучше обойтись без кровопролития.

— На что они рассчитывают? Ведь их горстка, а нас миллиарды!

— О, у них далеко идущие планы. Как-то читал я книжку их идеолога, написанную еще до революции на Марсе. Он уже тогда предлагал напасть на Землю, захватить горные хребты и высокогорные плато, сжечь леса на континентах, чтобы уменьшить количество атмосферного кислорода, насильно превратить землян в рабов.

— Негодяи!

— Несмотря на эту враждебную пропаганду, мы поддерживали с марсианами добрососедские отношения. Когда там разгорелось восстание рабочих, которое аристократия презрительно назвала «бунтом крыс», мы не вмешивались в их внутренние дела, хотя, конечно, симпатизировали эксплуатируемым. Высадившись на Землю, они не учли главного — того, что коммунизм — это энергия масс, которая сметает все на своем пути. Бросить вызов коммунистическому миру! Какие безумцы!

Машина бесшумно неслась через города и поселки, мосты и виадуки.

— Какова же судьба остальных членов экипажа захваченного судна? — спросил Игорь.

— А там не было никаких остальных матросов. Большинство грузовых кораблей — автоматы, и ходят без экипажа. На этом же, очевидно, был дежурный матрос. Очень жаль парня. О, это будет ужасно, если дойдет до кровопролития!

— Мы их все равно уничтожим! — воинственно сказал Игорь, сделав решительный жест рукой.

— В этом нет сомнения, — согласился ученый. — Но возможны жертвы. Прольется кровь… Нет, нет, этого нельзя допустить!

— Вы думаете, они добровольно покинут горы?

— Если им объяснить… Ведь у них есть же головы на плечах.

— Нет, врагам не объяснить! — махнул рукой Игорь. — Это все равно, что толочь воду в ступе.

— Нет, почему же, — продолжал Саджера, — у них есть путь к спасению.

— Какой?

— Прекратить бессмысленную борьбу, подчиниться воле своего народа и стать работающими членами общества. В эпоху пролетарских революций на Земле многие представители прежде господствующего класса честно пошли работать. И всем им была сохранена жизнь. Это и есть единственный путь к спасению. И я должен объяснить им это, должен доказать!

— Вы?

— Да, я. Попрошу Большой Совет уполномочить меня на переговоры. Полечу на Гималаи… Не может быть, чтобы они не поняли безнадежности, бессмысленности своего положения…

— Ум, омраченный ненавистью, не есть ум!

— Это верно, друг. Но я попытаюсь развеять их злобу… Я изучал историю Марса с древнейших времен, знаю их язык и докажу им…

Они еще долго спорили. Игорь отрицал целесообразность миссии ученого на Гималаи, был против всякого братания с врагом. Но Саджера твердо стоял на своем. Гуманизм требует, говорил он, сделать все, чтобы пресечь любое кровопролитие.

Так они всю дорогу больше и не брались за шахматы.

Коттедж, в котором проживала семья Саджеры, издалека напоминал красиво инкрустированную шкатулку, сверкающую на высокой горе, в зелени сада, окруженного потомками бывших тополей. Дорога, ведущая туда, все время прихотливо извивалась, и дом то исчезал за деревьями и кустами, то вновь вырастал перед глазами.

Когда машина остановилась перед колоннадой парадного входа, по ступенькам сбежала девушка в красивом халате, проворно открыла дверцу и прижалась к ученому.

— Дедушка, наконец-то! Мы так ждали…

Старик поцеловал ее в щеку, нежно погладил пышные русые волосы.

— Я тоже очень соскучился. А знаешь, какого я гостя привез?

Девушка посмотрела туда, где сидел Игорь. Взгляды их встретились. В уголках ее губ, в ямках щек дрожал смех, а в глазах было что-то такое близкое, знакомое… Словно молния на мгновение осветила Игорю его далекое-далекое прошлое.

— Познакомься. Это — человек из прошлого.

Девушка подала руку и сдержанно произнесла:

— Амина.

— Моя внучка, — добавил Саджера.

Игорь держал нежную ладонь в своей руке, что-то хотел сказать, но не мог произнести и слова. Во рту будто пересохло, язык не слушался.

— Это инженер «Мечты», Игорь, — сказал старик. — Он не только человек прошлого, но и будущего.

— Дедушка уже рассказывал о возвращении «Мечты» по телевидению. Все люди планеты с интересом рассматривали вас на экранах… Да что с вами?

— Я… я, — наконец вырвалось у Игоря, — потом расскажу.

Амина была поразительно похожа на ту девушку, которую он не забывал никогда. Те же глаза, тот же взгляд, тот же нежный смех и даже звуки голоса… Эта его любовь прошла сквозь века, через ряд поколений… «Вот над чем не властно время — над любовью».

Водопады мыслей и чувств шумели в сознании Игоря.

— А где же ваша спутница? — спросила Амина.

— Она осталась изучать водоросли, — пояснил Саджера. — Но ты не забывай, что мы с дороги.

— О, извиняюсь! — спохватилась девушка. — Пройдемте в дом.

Жена Саджеры — бодрая, энергичная женщина, искренне была рада видеть гостя. Пока прибывшие с дороги умывались, они с Аминой уже успели накрыть стол. Меню было довольно разнообразное. Радовали глаз и щекотали обоняние ароматные блюда, наполнявшие красивую посуду. Посредине стола стояла бутылка вина.

Заметив, что Игорь смотрит на бутылку, Саджера удовлетворенно сказал:

— Экстракт солнечной энергии, рожденный виноградной лозой. Приятный, полезный напиток, улучшает аппетит…

— Напомните, дедушка, еще о положительном влиянии вина на сердечно-сосудистую систему, — брызнула смехом Амина — и будет полная характеристика.

— В детали не вдаюсь, — снисходительно сказал ученый, — я хотел объяснить нашему гостю, что вредных напитков люди давно не употребляют.

Когда зашел разговор о марсианах, Игорь надеялся, что жена и внучка не одобрят намерений старика отправиться в Гималаи. Но как только Саджера рассказал про свой план, жена, по древней традиции, наполнила бокалы лучезарным вином и провозгласила тост:

— За успех! Пусть любовь и гуманизм управляют всеми делами.

Старик поблагодарил и добавил:

— Если наш семейный совет поддерживает, то я сегодня же еду в Большой Совет. Надеюсь, что и там одобрят.

После короткого отдыха Саджера уехал.

Вскоре прибыли с работы сын ученого — Феличе, высокий мужчина лет пятидесяти, и его жена Фидина — стройная, еще молодая на вид женщина. Это были родители Амины.

Девушка познакомила их с гостем, которому они были очень рады.

— Куда собираетесь? — поинтересовался Игорь, когда они вдвоем с Феличе вышли в сад.

— О, это очень важная экспедиция! — сказал тот. — Вы слышали последнее сообщение Астрономического центра?

— Нет, — ответил Игорь. — Какое сообщение?

— Ну, я вам расскажу. — Феличе взял его за локоть, и они пошли по дорожке, посыпанной желтым песком.

Феличе рассказал вот что.

Изучая подробно направление движения Солнца в Галактике, астрономы недавно обнаружили, что оно вместе с планетами догоняет большую пыльную туманность. Лет через двадцать солнечная система достигнет пространства, занимаемого ею. В нашей Галактике есть много облаков, состоящих из космической материи. Звезды по сравнению с ними — пылинки. Через одно из них пролегает путь нашего Солнца. Свойства этого пылевого скопления еще точно не установлены, но предполагают, что оно может поглотить около семидесяти процентов солнечного излучения. А Солнце будет вести свою планетную семью сквозь это облако не одно десятилетие. Холод тогда скует Землю. Дневная температура упадет до минус 60–70 градусов. Такая резкая смена климата создаст смертельную угрозу для всего живого на Земле. Вот об этом и сообщил Астрономический центр.

— Так что, выходит, наступит конец света? — стараясь казаться спокойным, спросил Игорь.

— Если бы человечество не объединилось в коммунистическое общество, то, бесспорно, катастрофа была бы неизбежной, — также спокойно ответил Феличе.

— А что же нужно делать?

— Сейчас в прессе дискутируют по этому поводу. А потом созовут расширенное совещание в Академии, — оно даст свои рекомендации Большому Совету Коммун, который примет окончательное решение. Сотрудники института «Атом», в котором я работаю, предлагают обогревать Землю с помощью мощных атомных установок и искусственных солнц, чтобы поддерживать необходимую температуру в океанах и на континентах. Также эту проблему изучают ученые институтов «Молекула» и «Живая клетка».

Слушая этот рассказ, Игорь поражался достижениям человечества.

— Так или иначе, мы решим эту задачу, — продолжал Феличе. — Но нам надо поближе познакомиться с этим облаком. Необходимо определить его гравитационное поле, электрический заряд, направление магнитного поля, объем, массу, плотность, химический состав и прочее, чтобы дать инженерам и конструкторам данные для технических расчетов. Это и должна сделать наша экспедиция.

— Вы полетите к пылевому облаку? — спросил Игорь, с удивлением поглядывая на спокойно-сосредоточенное лицо своего собеседника. — Сколько продлится путешествие?

— Примерно лет пять. Расстояние, конечно, огромное, но ведь мы полетим на мезонной ракете.

— На мезонной? — переспросил Игорь, будто что-то припоминая.

— Да. Эту ракету можно разогнать почти до скорости света.

— Значит, изобрели! — воскликнул Игорь. — В наше время на мезонных ракетах путешествовали только герои фантастических рассказов. Это была красивая выдумка. А теперь, значит, выдумка стала реальностью! На каком же принципе построена эта ракета?

— Принцип обычный — реактивная тяга. Мезонная ракета оснащена современной установкой, которая превращает ядерное топливо в поток мезонов. Отражаясь от сферического рефлектора, этот поток создает реактивную тягу. Половину расстояния мы преодолеем с ускорением 10 метров в секунду, а дальше это ускорение направим в противоположную сторону. Таким образом мы постепенно затормозим ракету. Ядерный двигатель будет работать все время. Ускорение в 10 метров в секунду (неважно, в какую сторону) дает ощущение почти такого же веса, как и на Земле.

— А… насколько большая эта ракета? — не утерпел Игорь. — Человек десять берет?

— Да нет, чуть больше, — шутливо ответил Феличе. — Кроме технического персонала, на борту будет человек 100–120 ученых. Это целый исследовательский институт! Мезонная ракета сегодня является обычным средством передвижения в пространстве, как когда-то были, например, самолеты. В этой экспедиции я буду проводить исследования над микроатомами.

— Микроатомами? Как это понимать? — повернулся Игорь к молодому ученому.

— В ядре атома найдены частицы, в сотни тысяч раз более малые. Открыто много новых свойств «элементарных» частиц микроатомов, взаимодействия их полей. Это совершенно новая страница в истории развития науки…

— Выходит, человечество и здесь продвинулось дальше в своем познании?

От физики они перешли к философии. Говорили, пока Феличе не вспомнил, что ему надо возвращаться в институт.

— О, простите! — сказал он, взглянув на часы. — Я спешу.

Феличе направился в гараж и через минуту уехал.

Заложив руки за спину, Игорь пошел в сад, рассуждая об услышанном. Микроатомы в глубинах атомного ядра… Это разбудило его воображение, и ему захотелось учиться, учиться! Умница Надежда! Она уже овладевает новыми достижениями гидроботаники.

Игорь вернулся в дом как раз тогда, когда Амина настроила экран на прием информационной передачи заседания Большого Совета. Выступал Саджера. Его проницательная речь была полна настоящего гуманизма. Большой Совет коммун поручил старому ученому вести переговоры о немедленной мирной эвакуации марсиан с Гималаев.

Речь ученого взволновала Игоря. Сколько человечности и любви, сколько благородства в людях коммунистического мира! Но что касалось возможности уговорить марсиан, то он, Игорь, не одобрял замысла Саджера… Что-то в этом было наивно-доверчивое, детское, что ли… Игорь опасался, что это лишь поможет захватчикам выиграть время и укрепить свои позиции. Ему была знакома подлость, коварство врагов.

Солнце заходило, когда Игорь снова вышел в сад. С горы открывался чудесный вид на море, что пенилось и играло разными красками — от синей до розовой. Любуясь видом, Игорь вдруг почувствовал, как отчего-то ему стало печально. Может, близость моря навеяла грусть? Игорь сидел и мечтал, любуясь морем, как это бывает с влюбленными.

Чьи-то шаги нарушили его покой. Это шла Амина. С розовым полотенцем через плечо она приблизилась к Игорю.

— Пойдемте к морю! — крикнула. — Что вы загрустили?

— Это вам так показалось. — Игорь, откинув грусть, легко подошел к девушке. — Хорошо здесь у вас!

Крутым склоном они направились к морю.

ОСНОВА ЖИЗНИ

В прозрачной синеве морской воды хорошо видны ловкие движения Амины в розовом купальнике. Она ритмично разводит руками, легко и плавно отталкивается ногами. «Плавает, как рыба!» — восхищенно подумал Игорь, не спуская глаз с девушки. Одновременно с ней он бросился в воду, попытался догнать Амину, но не доплыл — не хватило силы. Она сама поплыла ему навстречу.

— Замечательная сегодня вода! — воскликнула девушка. — Не хочется вылезать, но уже пора идти на работу. Если хотите, я и вас научу так плавать!

— Может, перейдем на «ты»? — предложил Игорь.

— Когда вы…

— Не «вы», а «ты».

— Ну, ладно! Согласна!

Амина зачерпнула ладонью зеленоватой воды и, смеясь, плеснула ему в лицо…

Резвясь, как дети, побежали к дому. Через несколько минут они уже завтракали.

— Слушай, Амина, — сказал Игорь, допивая кофе, — может, и меня возьмешь на работу?

— А почему бы и нет? Пойдем. Посмотришь, как мы работаем, — может, и самому захочется. Ты уже отдохнул после долгого путешествия?

— Да! И знаешь, надоело бездельничать. Руки чешутся поработать!

— Это ведь очень хорошо, Игорь! Ведь труд — основа жизни.

— Уже в мою эпоху человек-паразит вызвал отвращение.

— А разве были и такие?

— Случалось.

— Здоровые, нормальные люди?

— Да.

— Неужели они не чувствовали красоты труда? — Слово «красота» девушка выделила интонацией.

Игорь засмеялся:

— Красоту такие людишки видели в другом… А сколько было таких, что подпадали под власть вещей! Приходилось вести неустанную борьбу…

Амина удивленно посмотрела на него, и он стал рассказывать ей о тех трудностях, о бедах, о том, тяжелом наследии, что приходилось преодолевать людям в старые времена: о невежестве, войнах, болезнях, неурожаях, голоде…

Их беседу прервала бабушка.

— Амина, опоздаешь на фабрику! — крикнула она в дверь.

Амина и Игорь поспешили в гараж, откуда через минуту выехала машина.

Навстречу им быстро поплыли красивые дома, сады, высокие тополя вдоль пути. Игорь любовался чудесными видами.

Машина была без крыши, и ветер порывисто бил в грудь, в лицо. Чем быстрее они мчались, тем веселее становилось Игорю. Бешеное движение, что сбивало дыхание и слепило глаза, вызвало у него бурю чувств. Хотелось петь и кричать, чтобы пересилить шум воздушной волны! Они мчались по автостраде через леса и орошаемые поля. Плодородные поля! Какие же вы вечно прекрасные! А когда-то вас люди поливали своим потом и кровью. Может, поэтому так пышно и расцвели?

Вдруг машина свернула с автострады, и они въехали в просторный туннель, свод которого сиял ярким светом.

— Много наших фабрик построены под землей, — сказала Амина в ответ на вопросительный взгляд Игоря.

На площадке стояла легковая машина, возле которой Амина остановила свой автомобиль.

— Приехали!

Они вошли через широкие двери в просторный зал, залитый мягким светом. Вокруг стояла разная аппаратура, и Игорю показалось, будто он попал в какой-то торжественный храм. У большого овального экрана сидел за столиком мужчина, который приветливо поздоровался с ними.

Это был дежурный диспетчер Имаджо, которого Амина должна была сменить. Он немного растерянно взглянул на нее и почти инстинктивно почувствовал, что теперь Амина для него стала еще недоступнее.

— Хотите осмотреть фабрику? — сдержанно спросил он. — Тогда я останусь и покажу вам все секции, чтобы не отрывать Амину от работы.

— Буду вам очень благодарен, — сказал Игорь.

…Огромные залы, заставленные станками, к которым лифты, эскалаторы, краны подносили своими металлическими руками различные грузы, — все это поразило Игоря до глубины души, хотя он и был привычен к механизмам. Техника была удивительная. Но самой большой новостью для Игоря стало безлюдье. Сколько они не ходили по секциям с Имаджо — не встретили ни одного человека! Машины сами подавали сырье, изготавливали из него нужную вещь, упаковывали ее и складывали на вагонетки… Хоть Игорь и имел представление об автоматизации, но думал, что на фабрике должны быть рабочие. Ведь здесь производилась самая разнообразная одежда для женщин и детей.

Наблюдая за слаженной работой узлов и агрегатов, Игорь не обращал внимания на своего экскурсовода, который пребывал в возбужденном состоянии и почти непрерывно говорил. Он рассказал Игорю, что фабрика за один день производит одежды для ста тысяч человек.

— Неужели сейчас Амина одна руководит всем производственным процессом? — недоверчиво спросил Игорь.

— Да, одна. Потом ее сменит другой диспетчер.

— И больше здесь никого нет?

— Никого, кроме нас с вами.

— Но ведь бывают аварии или, в конце концов, естественная поломка деталей?

— Не только детали, но и целые агрегаты заменяются службой профилактики после того, как они отработают определенный срок.

— Ага, значит, есть служба профилактики! — обрадовался Игорь.

— Да, это сложная система механизмов…

— Механизмов? — снова удивился Игорь.

— Конечно.

Больше он не стал спрашивать, чтобы не показаться смешным. В мыслях завидовал этому худощавому Имаджо, который чувствовал себя совершенно свободно среди этой техники, подавлявшей Игоря. Он хотел стать своим среди этих людей. Имаджо заметил его растерянность.

— Ничего, привыкнете! — сказал он. — Проблему производства продуктов, вещей, оборудования, словом, всего необходимого для жизни, человечество решило уже давно, — вслух рассуждал Имаджо. — Теперь перед нашим обществом стоят еще более грандиозные задачи. Вот хотя бы космическое пылевое облако…

— Мне уже рассказывали об этом. А насчет марсиан…

— Марсиане — это для нас не проблема — сказал Имаджо, — так, просто малозначимый эпизод. Если они не примут предложений Саджеры…

— Эй, друзья! Не пора ли закончить экскурсию, я уже сдаю дежурство! — раздалось над самим ухом Игоря.

Игорь увидел родное лицо Амины и побежал к ней, даже не дослушав, что ему хотел сказать вежливый проводник.

КОВАРСТВО ВРАГОВ

Игорь еще больше сдружился с Аминой. Они часто вместе ходили в лес, катались на лодке, ездили на стадион своей коммуны. Игорь рассказывал о том, далеком мире, откуда он пришел. Эти рассказы очень интересовали Амину. Она внимательно слушала и восторженно повторяла: «Какое это было героическое время…» …Игорь вспомнил рабочий поселок, откуда ушел в солдаты… Теперь нет и следа тех троп, которыми он бегал к морю. Даже линию гор над берегом трудно узнать — все стало иначе. Только ветер так же выдувал пузырем рубашку, как в детстве, и тогда Игорю начинало казаться, что он снова вернулся в прошлое.

— Где-то здесь была скала, похожая на медведицу, — сказал Игорь Амине. — Давай поплаваем на лодке.

Покачиваясь на волнах, лодка поплыл вдоль берега. Игорь внимательно присматривался к ломаной линии утесов. Наконец причалили.

— Это Медведица, — задыхаясь, прошептал Игорь. — В воде под ней было несколько округлых камней. Мы их звали медвежатами… Набежит волна, и они будто ныряют…

Когда подошла Амина, Игорь сильным движением схватил ее, поднял на руках и крепко поцеловал.

— Любимая, — шептал ей на ухо. — Желанная!

Душа Амины трепетала и смеялась от счастья. Наконец, девушка вырвалась из объятий Игоря.

С того момента они почувствовали, что уже не могут жить друг без друга. Игорь и Амина думали, что никто еще никогда так не любил. Занятые собой, они забывали о мире.

И однажды, вернувшись с прогулки, они застали бабушку в слезах. Она сказала, что случилось непредвиденное: марсиане захватили Саджеру и держат его в заложниках…

— Что они могут ему сделать? — спрашивала Амина, нервно ходя по комнате.

— От них можно всего ждать, — с отчаянием проговорила бабушка. — Угрожают убить, если Совет Коммун применит против них силу…

— Ничтожные подонки! — сжал кулаки Игорь. — Человек им желал добра, а они…

— Как это все случилось? — спросила Амина.

— Через несколько минут будет передача — экран включен… Будет говорить пилот, который его сопровождал.

Амина нетерпеливо поглядывала на часы. Игорю так захотелось курить, что он нашел свой старый комбинезон, наскреб в кармане махорки и, скрутив небольшую сигарету, закурил!

Женщины испуганно смотрели, как он глотал дым, а потом выдыхал его ртом и носом.

— Теперь и я вижу, что вы прилетели из прошлого, — сказала жена Саджеры. — Я читала, что когда-то люди глотали дым…

— А мне можно попробовать? — попросила Амина.

— Это что, — пустил сизые кольца Игорь, — вот бы пачечку «Дюбека»… У нас когда-то под табак отводились лучшие земли! Существовали крупные сигаретные фабрики…

Амина от дыма сильно раскашлялась.

— Это яд! Брось, Игорь!

Игорь сделал еще две жадные затяжки и бросил окурок за окно. Голова слегка затуманилась. Но нервы немного успокоились.

В это время на экране телевизора появился пилот — юноша, среднего роста, в белом спортивном костюме. Лицо его было сосредоточенное, даже суровое.

Он пытался говорить спокойно, но это давалось ему нелегко. Иногда пилот замолкал, не находя нужных слов. Судьба ученого тревожила, волновала его.

Затаив дыхание, Игорь слушал рассказ пилота.

«…Вот самолет наш уже над Гималаями. Вокруг нависли облака, белеет снег. Саджера, глядя вниз, сказал: „Посмотри, дружище, сколько их здесь…“. Мы смотрим и видим, что все удобные площадки межгорья и в радиусе двух-трех десятков километров заселили марсиане. Повсюду виднеются их палатки и ангары. На одной из площадок замигали синие посадочные огни. Я повел самолет на посадку».

Как только машина приземлилась, к ней подбежало трое марсиан в черной, мешковатой одежде. Они попросили Саджеру подняться с ними выше в горы. Надев кислородный прибор, тот пошел. Пилот долго ждал, но ученый не возвращался. Тогда пилот двинулся в том направлении, куда марсиане повели старика. Между скалами он заметил несколько установок для стрельбы электрическими разрядами. Его удивило, что пришельцам удалось вывезти с Марса столько снаряжения. «А может, эта база тайно существует здесь давно? Вон уже и ступени успели вырубить в горах…» Пилот приблизился к палатке, что примыкала к одной из вершин, и прислушался. Оттуда слышался голос Саджеры. Ученый говорил:

— Допустим, что вы не согласны с моим предложением. Но зачем вам задерживать меня? Не понимаю.

— Мы вас очень уважаем, уважаемый Саджера, и знаем, что на Земле вас ценят не меньше, — сказал марсианин. — Поэтому ваш Совет Коммун не осмелится напасть на нашу базу, пока вашей жизни угрожает опасность.

— Да как вы смеете! — возмутился Саджера. — Разве это возможно в отношениях между мыслящими существами?

— Не заблуждайтесь, уважаемый, — проговорил марсианин, — политика не признает чувств.

— А ум, ум признает ваша политика? Неужели вы не понимаете, что мир — это сотрудничество и дружба мыслящих существ между собой? Ну что ж, хорошо, я передам через пилота — пусть разрушат ваше осиное гнездо. Лучше погибну я, чем на нашей планете будет такая мерзость! — разгневался старик.

— Успокойтесь, уважаемый Саджера, — послышался снова ровный глуховатый голос. — Ничего вы не передадите… Поработаете с нашими лингвистами. А Совету Коммун мы сами передадим вашу волю, конечно, в нашей интерпретации. Запомните, что политика — это игра, в которой каждый участник может делать любые ходы, чтобы обеспечить успех. — И он дал распоряжение, чтобы привели пилота.

Пилот, который все это слышал, сломя голову бросился к своему аппарату. Только вскочил в кабину, как его окликнул посланный за ним:

— Вас тоже просят подняться наверх.

В его руке блестела какая-то металлическая трубка.

— Возьму только кислородный прибор и сейчас же иду, — ответил пилот.

А сам быстро закрыл кабину и включил двигатели.

Вокруг самолета взрывались большие огненные шары, похожие на круглые молнии, но ни один из них, к счастью, не попал… Вылетев из зоны обстрела, пилот вернулся на свою базу.

…Игорь впал в глубокую задумчивость. Ему было больно чувствовать собственное бессилие. «Вот мне хотя бы один реактивный штурмовичок! Дал бы я им прикурить! Что же делать? Как спасти Саджеру?» Эти мысли ни на минуту не покидали Игоря.

Утром он не пришел завтракать. Амина стала звать его, но никто не отзывался. Девушка заглянула в комнату, но там никого не было. На столе лежал конверт. Дрожащими руками Амина взяла его и вынула коротенькую записку.

«Дорогая моя! Подлость врагов возмутила меня до глубины души, — писал Игорь. — Я должен спасти нашего дедушку. Прощай, не грусти. Я быстро вернусь».

Амина несколько раз перечитала записку. Тревога охватила ее душу.

«ЗДРАВСТВУЙ, „МЕЧТА“!»

В то время, когда Амина читала письмо, Игорь был уже далеко.

Рано утром, выйдя на магистраль, он начал «голосовать». Промчалось несколько машин, но ни одна не остановилась. «Что за чертовщина», — выругался Игорь и стал посреди дороги. На него с огромной скоростью мчалась машина. Страшно было стоять, и он уже хотел броситься на обочину, но заметил, что машина пытается объехать его. Тогда он еще шире расставил руки. Автомобиль остановился. Игорь увидел, что пассажир спал и хотел открыть дверцу, чтобы попросить его… И только он сделал один шаг в сторону от машины, как та тронулась и исчезла вдали. «Ох, и дурак же я! — сказал сам себе Игорь. — Электронный глаз машины увидел, что путь свободен, и дал команду на продолжение движения. Не подумал, прозевал! А еще инженер ракеты!»

Вторая машина со спящим пассажиром уже не обманула его. Стоя перед ней, Игорь заорал: «Алло! Товарищ!»

Пассажир — это был пожилой мужчина с седыми усами — проснулся и выключил управление. Игорь попросил «подбросить» его хотя бы до ближайшего перекрестка.

— А, человек Прошлого, — сказал мужчина, с интересом рассматривая Игоря. — Я очень рад вам помочь. Садитесь, садитесь, прошу вас!

Доехав до места своей работы, спутник показал Игорю, как включать кибернетического водителя, и отдал ему автомобиль. Игорь помчался, не теряя ни минуты. На следующий день он увидел берега Северного океана, где в порту качалась на волнах его родная «Мечта», и быстро побежал по набережной.

— Куда это вы так спешите? — послышался знакомый голос.

Перед ним стояла Амина.

— А ты как тут оказалась?

— По воздуху обогнала!

— Извини! Я не хотел тебя беспокоить…

Они пошли по набережной к причалу, где стояла пришвартованная на тонком тросе ракета.

— Здравствуй, «Мечта»! — радостно воскликнул Игорь.

Амина восторженно смотрела на него.

В порту сновало много морских «лимузинов». Большие краны разгружали океанские корабли. Людей было мало. С громкими криками в воздухе носились белые чайки.

Игорь сказал девушке:

— Я твердо решил… Если ты собираешься отговаривать меня, то можешь и не начинать…

Амина внимательно взглянула на него.

— Решительный ты… Я хочу полететь с тобой!

Игорь сжал ее в своих объятиях, поцеловал в ямочки на щеках. Девушка отступила на шаг, критически осмотрела его и покачала головой:

— И ты хочешь вот так лететь на Гималаи?

— А что? — растерянно смотрел на себя Игорь.

— Надо же одеться, взять снаряжение. Гималаи — это суровый уголок на Земле!

— Верно, верно, Амина! Я, как всегда, тороплюсь…

Условились, что Игорь будет готовить ракету к полету, а Амина тем временем поедет на склад и возьмет все необходимое для себя и для него.

— Только поторопись! — сказал Игорь, направляясь к ракете.

— Я быстро, это же здесь, совсем рядом! Вон там, — Амина указала на просторное здание порта.

Подплыв к ракете, Игорь по металлическим скобам ловко влез через отверстие в кабину. Не успел проверить энергосистему ракеты, как Амина вернулась. Она привезла одежду, обувь, мотки тонкого шнура и некоторое другое снаряжение.

Игорь пощупал добротный спортивный костюм и спросил:

— Шерсть искусственная, конечно?

— Нет, натуральная.

— Да что ты? — искренне удивился Игорь. — А я думал, что теперь абсолютно все искусственное!

— Зачем же… Мы используем и природные возможности. Это вот для тебя, — сказала Амина.

Девушка заинтересовалась ракетой — расспрашивала Игоря, а тот хвалил старую технику. Амина с большим интересом рассматривала пульт управления, хрупкими пальцами прикасаясь ко всему.

Игорь нашел оружие.

— Вот эта штука, может, и примитивная, — сказал он, подав ей пистолет, — но ты должна научиться ею владеть.

Через открытый люк Игорь выстрелил в стаю «парусников», что пролетала поблизости. Девушка чуть не заплакала, увидев, как одна из птиц, кувыркаясь, упала в воду. Игорь не разделил ее переживаний и заметил, что с такими качествами ничего и лететь к воинственно настроенным марсианам. Амина пообещала быть более мужественной. Она быстро усвоила все, необходимое для стрельбы.

— Кроме пистолетов, у нас есть еще карабин и гранаты, которые я когда-то взял с собой в дорогу, — сказал Игорь. — Думаю, что можно лететь.

Он включил радиоприемник. Передавали текст ультиматума марсиан:

«Мы задержали уважаемого Саджеру на основе межпланетного права. Желая решать все проблемы путем переговоров, без применения силы, мы открыто и твердо заявляем, что имеем оружие, способное уничтожить Землю. Но не собираемся никому угрожать. Запомните, что наши базы есть наши базы… Свято придерживаясь принципа невмешательства во внутренние дела других народов, мы не можем допустить того, чтобы соседи отказывались от выгодного обмена товарами, как это было в случае с речным судном. Матрос, который сопровождал судно, отказался иметь с нашим представителем деловые связи. Следовательно, ответственность за этот инцидент целиком и полностью лежит на Совете Коммун. Вы не имеете вооруженных сил, а мы их имеем, поэтому мы великодушно берем на себя миссию оберегать вашу мирную жизнь от агрессии, от угрозы порабощения. Вот чем руководствовались мы, не жалея усилий и средств на создание гималайской базы. А земляне должны поддерживать нашу базу, поставлять ее гарнизону все необходимое. Вместо этого нам предлагают эвакуироваться, пренебрегая принципами равенства, справедливости и уважения суверенитета. Надеемся, что Совет Коммун пересмотрит свою политику».

Когда диктор закончил, Амина обеспокоенно спросила Игоря:

— Что ты скажешь на это?

— Комментарии, как у нас когда-то говорили, здесь излишни. Негодяи!

Снова заговорило радио, которое передало ответ Большого Совета Коммун: «Самовольно прибывшим марсианам предлагается: первое — отпустить ученого, который приехал на Гималаи с миссией доброй воли; второе — немедленно покинуть Землю. Большой Совет Коммун гарантирует, что при выполнении этих условий она воздержится от применения санкций».

— А теперь полетели! — сказал Игорь.

— Подождем, не будет ли это нарушением воли Большого Совета Коммун?

— Думаю, что нет. Наша цель — вызволить дедушку. Если они не нападут на нас, мы не сделаем ни одного выстрела. Ведь так?

— Верно, дорогой! Ты у меня, как когда-то говорили… вот, — настоящий дипломат!

— Сядь сюда, накинь эти ремни… А я дам задачу вычислительной машине.

Затем он сел за пульт. Включил двигатели. Словно горы рушились, — так загремело. Корпус ракеты задрожал, и невидимая сила прижала Амину к спинке кресла. Она смотрела на Игоря, склонившегося у пульта. Выглянула в иллюминатор: далеко внизу виднелась среднеазиатская степь. Прошло совсем немного времени, а под ними был уже Китай… «Неужели так быстро? — подумала. — Да, эта ракета — достойная предшественница современных аппаратов!..»

НЕПОДАЛЕКУ ОТ ЭВЕРЕСТА

Амине казалось, что ракета висит на одном месте, а планета вращается под ней. Вскоре показались горы, суровая, неприступная «Крыша Мира», страна вечных снегов. Но как найти в грандиозном хаосе хребтов и шпилей место, о котором рассказывал пилот?

— Эверест! — крикнул Игорь.

Амина увидела мощную вершину, державшую на своих заснеженных плечах своды неба.

Посадить ракету в горах было нелегко. Она то «зависала» на одном месте, то стремглав летела вниз, чтобы потом снова подскочить на газовом столбе вверх. От одной мысли об аварии Игоря бросало в жар: ведь он рисковал не только собой и ракетой, но и подвергал опасности Амину. Наконец Игорь выбрал место на леднике и пошел на посадку.

Садясь на ледник, Игорь знал, что могучий поток раскаленного газа пробьет в толще льда «гнездо» для ракеты, и она встанет там, как патрон в обойму.

Все ближе белый язык ледника… Толчок, еще толчок, и двигатели умолкли. Ракета стояла, окутанная клубами пара, будто попала в белое облако.

Вытерев пот со лба, Игорь взял карабин и приказал Амине:

— Обороняй ракету, а я пойду за дедом. Держи их на расстоянии, чтобы не подорвали амортизаторы. Патронов хватит. Стреляй, кидай гранаты так, как я показывал! — потом крепко поцеловал ее в губы и переступил через порог.

К месту посадки ракеты уже бежали марсиане. Их черные фигуры выросли на краю ледника, где легла тень ракеты. Игорь незаметно присел за скалой и притаился. Короткий ствол его карабина был направлен на врагов. Он вспомнил фронт, безумные атаки…

Марсиан был душ десять — двенадцать. Они гоготали, как гуси, жестикулируя. Затем один марсианин, щелкнув чем-то металлическим, похожим на коробку для киноленты, начал прицеливаться. «Ах ты же, гадина!» — выругался Игорь и нажал на спусковой крючок. Игорь и марсианин выстрелили одновременно… Амина успела задраить люк. Огненное яблоко электрического разряда разбилось о его броню, рассыпалось на тысячи искр. А марсианин, как сноп, повалился со своим оружием и громко застонал. Остальные марсиане подбежали к нему. В этот момент Амина приоткрыла люк и бросила в них гранату. Сильный взрыв сотряс воздуха… Игорь осторожно выглянул из-за скалы и увидел, что ни один из нападавших не уцелел! Некоторые лежали лицом вверх, другие корчились на снегу, а многих совсем разметало.

— Так и круши их! — подбодрил Игорь, а сам направился в сторону вершины.

Амина взглядом провожала его, пока он пробирался по обрывам и скалам. «Настоящий боец, — подумала девушка про Игоря, и гордость за него наполняла ей грудь. — Вот так тогда, в древности, бесстрашные солдаты, не жалея своей жизни, воевали с нападающими».

Тем временем, Игорь был уже далеко. Заметив ступени, о которых рассказывал пилот, он обошел их и полез в гору. Еще метров двадцать пять — и он доберется до большой палатки, что чернеет под серой скалой. Метр за метром подтягивался выше. Иногда ноги соскальзывали, и он, тяжело дыша, повисал на руках. Если бы не прошел школу альпинизма, ни за что не преодолел бы такого подъема. Вот когда пригодился ему любимый вид спорта — спорта отважных!

Еще одно усилие, и он ухватился за верхний карниз, подтянулся на руках, вылез.

Лежал, не поднимаясь, и оглядывался вокруг. Оттуда, где была ракета, слышны были приглушенные выстрелы. «Там Амина. Скорее, скорее», — стучало ему в голове.

Когда подполз к палатке, увидел возле нее вооруженного марсианина. Игорь не стал стрелять, чтобы не поднимать шума. Подползал поближе. Марсианин заметил Игоря и, словно пантера, бросился на него, пытаясь ухватить за шею. «Ах ты, гад! — процедил сквозь зубы Игорь, вырываясь из его объятий. — Мало еще ты каши марсианской ел!». Но справиться с разъяренным врагом было нелегко. Они оба упали и чуть не скатились с утеса. Наконец, Игорь изо всей силы ударил марсианина о скалу головой. Тот охнул и замертво повалился на камень.

Тяжело дыша, Игорь прислушался. В палатке отчетливо слышались два голоса, которые разговаривали на незнакомом, очевидно, марсианском языке. В одном из них он узнал знакомый голос Саджеры.

Игорь украдкой зашел в палатку. Собеседники так были увлечены лингвистикой, что даже внимания не обратили на него…

— Я прибыл за вами! — тихо сказал Игорь, обращаясь к Саджере.

Но ученый даже не шелохнулся. Дискуссия так увлекла его, что он ничего не замечал.

— Ладно, ладно, — пробормотал он и продолжал говорить что-то по-марсиански.

Тогда Игорь подошел и встряхнул его, словно сонного.

— Что? А? Это ты, Игорь? — схватился Саджера. — Каким образом? А мы тут с коллегой рассматриваем исторический генезис одного чрезвычайно интересного слова. Понимаешь…

— Уходим поскорее! — перебил Игорь. — Потом, потом расскажете…

— Так мы же не закончили с коллегой…

— Пусть и коллега идет! Места хватит.

— Отлично! Пойдем, коллега, продолжим.

Марсианин взял несколько книг под мышку, и все трое вышли. Уходя, лингвисты продолжали бубнить непонятные для Игоря фразы, а он шел следом за ними, держа в правой руке пистолет.

Спустились по лестнице.

Солнце уже скрылось за зубчатую стену дальних хребтов, когда они подошли к ракете. В сумерках ученые, увлеченные дискуссией, не обратили никакого внимания на трупы, что лежали вокруг. «Неужели захватили ракету? — мелькнула тревожная мысль у Игоря. — Или, может, засада?»

Затаив дыхание, он поднялся по скобам. Люк был закрыт не совсем плотно. «Амина!» — позвал через щель. Но ответа не было.

…У Игоря, кажется, замерло сердце… Пробует отжать люк, но не может. В то же время он видит, как невдалеке, по направлению к ракете плывет много каких-то огоньков. Длинным ручьем стекают они к леднику. Вот уже ближе и ближе… Слышатся приглушенные крики, стук и скрежет металла. «Подходите, подходите, вот я вас угощу…» — Игорь прицеливается в переднего и нажимает курок…

Отдельные огоньки покружили на месте и поплыли обратно…

Выстрелы услышала Амина, которая лежала в кабине, немного контуженая от взрывов марсианских молний. Невероятным усилием она нажала кнопку. Открылся люк, и все трое — Саджера, марсианин, а за ними и Игорь влезли в кабину. Сначала бросились к Амине. Но Игорь сразу вспомнил об опасности. «Лететь, немедленно лететь!» — решил он.

Тронув Саджеру за локоть, Игорь кивнул в сторону марсианина: «Попался, мол!» Но Саджера категорически запротестовал:

— Выпустите коллегу! Мы не можем применять коварных методов. Это — во-первых. А во-вторых, без специального устройства для дыхания он же погибнет на дне воздушного океана.

Игорь неохотно открыл люк и жестом показал марсианскому ученому, чтобы тот убирался прочь. Марсианин быстро забормотал, обратившись к Саджере:

— Прошу вас взять меня с собой. Не у вас, а тут я задохнусь…

Саджера сжал руку своего коллеги и сказал:

— Так скорее же летим, Игорь!

Через несколько минут «Мечта» была уже очень далеко от Гималаев.

Марсианин возбужденно говорил:

— Наша общественная организация ужасна… Мыслящие существа превращены в придаток машины. Олигархия использует кибернетический центр в своих эгоистических интересах. Электронный мозг контролирует все действия отдельных людей и даже определенных групп. Каждый человек рассматривается как потенциальный враг олигархии. Недоверие и строгая регламентация сопровождают ее на каждом шагу. Я все время мечтал вырваться… Они и сюда, на Гималаи, взяли эту проклятую машину. Я благодарен вам, друзья, вы спасли меня от моральной гибели…

НА ПОРОГЕ СЧАСТЬЯ

На следующий день пришла радостная весть. Сообщалось, что империалистические агрессоры, которые не выполнили ультиматума Большого Совета Коммун и пренебрегли миссией доброй воли старого ученого, были обезврежены («продезинфицированы») ультразвуковыми установками. Базы нападавших уничтожены. Части марсиан — преимущественно интеллигенции, — удалось сбежать на свою планету.

Хотя это сообщение Игоря и обрадовало, но он чувствовал себя слишком взволнованным. Главной причиной этого было то, что его любимая Амина выздоравливала после контузии не очень быстро.

После обеда Игорь и Амина ходили на прогулку. Купались в море или продирались через лесные чащи. Веселые, неунывающие, они разговаривали обо всем — о цели жизни и о многом другом.

— А когда мы пойдем в ЗАГС? — вдруг спросил Игорь.

— В какой загс? — удивилась девушка.

Игорь рассказал, что такое загс, как когда-то праздновали свадьбу.

— Получается, что любовь двух людей гарантировало государство?

— Получается, да.

— Так вот, в наше время Коммуна тоже празднует день создания новой семьи. Дети преподносят букеты полевых цветов… Песни, музыка, фестиваль… Так красиво, красиво!

— А когда же нам… преподнесут цветы?

Амина зарделась:

— Куда ты так спешишь?

— Я тебя ждал целые века…

— И я ждала. Ну, хорошо, сегодня поговорю с папой и мамой…

Домой летели, словно на крыльях. Игорь так устал, что зашел в свою комнату, чтобы передохнуть на диване. Но ему становилось все хуже и хуже. Кружилась голова, дышать было трудно, словно кто-то давил за шею.

С сияющим лицом вошла Амина.

— Я уже поговорила с родителями! — радостно сказала она еще с порога.

Но Игорь лежал молча, закрыв глаза.

— Что с тобой?! — вскрикнула Амина. — На тебе лица нет!

— Плохо мне, дорогая…

Амина немедленно вызвала врача. Это был высокий, уже немолодой мужчина. Осматривая больного, он увидел опухоль на шее Игоря.

— Наверное, это его марсианин чем-то уколол… — стала объяснять Амина.

Врач распорядился срочно доставить больного в клинику.

— Похоже на отравление марсианским ядом. Надо спешить — этот яд способен необратимо разрушить центральную нервную систему…

В СОЛНЕЧНОЙ ПАЛАТЕ

Игорь открыл глаза и увидел высокий белый потолок, верхние части окон со светло-желтыми шелковыми шторами. Окна были открыты, и шторы слегка колыхались.

Здоровье возвращалось к нему. Подложив под бок подушку, он долго смотрел в окно. За окном виднелись крупные розовые плоды, похожие на яблоки. А вон там растет березка. Тонкие ее ветви были опущены вниз и слегка покачивались. Летнее тепло наполняло палату.

Вошел врач.

— О, значит все в порядке! У вас уже появилась чувствительность, и восстанавливаются связи с внешним миром.

Он еще раз обследовал Игоря, присоединяя по очереди к рукам, груди и голове различные аппараты, стрелки которых вычерчивали на бумажных лентах запутанные линии.

— Видите ли, — говорил тем временем врач, — трудность была в том, что яд глубоко проник в нейроны и поразил жизненно-важные центры нервной системы. Но ваш организм победил болезнь, и теперь вам надо только окрепнуть. Чувствительность нервной системы некоторое время будет еще повышенной, но постепенно вернется в норму.

— А когда же… домой?

— Через несколько дней. И теперь вам и здесь не будет одиноко. Вас будут навещать.

В это время в палату зашла Амина. Она обняла Игоря, прижала к себе, помолчала, а потом спросила:

— Как твое здоровье?

— Спасибо, моя дорогая, уже лучше.

Начался нежный разговор влюбленных, разговор, в котором все мелочи кажутся такими важными…

Прощаясь, Амина сказала:

— О, чуть не забыла! Через две недели в космическую экспедицию улетает мой отец. Нам разрешено сопровождать его до спутника.

— До спутника? — спросил Игорь. — Это очень интересно!

— Да, мезонные ракеты базируются не на Земле, а на искусственных спутниках.

Амина попрощалась с Игорем, а он еще долго смотрел ей вслед.

Через несколько дней Игоря выписали из больницы.

СЕКРЕТ ИГОРЯ

…Всю дорогу до ракетодрома Игорь сидел в раздумьях. Все, кто были в машине, шутили, смеялись, а он прислонился плечом к дверце и молча смотрел на поля. Вокруг, куда достигал взор, зрели хлеба, зеленели леса.

Среди пассажиров были Надежда и Мариста. Они о чем-то расспрашивали Феличе, а тот им охотно отвечал. Амина разговаривала с дедушкой. Один Игорь не участвовал в разговорах… Какие-то невнятные чувства наполнили его душу. Он не унывал, но чувствовал, что куда-то его тянет, манит. Куда? Сейчас он и сам не знал, да и не старался особо задумываться над этим. Убегали вдаль поля. Уходили за горизонт леса. Широкое шоссе сверкало впереди длинной лентой, иногда скрывавшейся в лесных посадках.

Но вот проскочили небольшой дубовый лесок, и перед ними открылась прекрасная, голубая ширь моря! Игорь даже подскочил — такое море было замечательное.

Игорь знал, что ракетодром, откуда они должны были лететь на спутник, расположен на берегу моря. Но где же ракеты? Ни одно «веретено» не нацелилось в небо. И только тогда, когда подъехали совсем близко, — увидел, что ракеты покачиваются на воде.

— Да это же не ракетодром, а ракетоплав! — воскликнул Игорь.

— Верно, — поддержал его Феличе. — Наши ракеты садятся на воду и стартуют с воды. Удобнее!

Игорь с волнением вошел в ракету, присматривался к ее оборудованию.

Все здесь радовало глаз — и отделка, и удобные места для пассажиров. Игорь заглянул даже в кабину пилота.

— Заходите, заходите, пожалуйста! — пригласил его черноволосый юноша в комбинезоне, узнав в госте человека из прошлого.

Он сидел напротив небольшого щитка, на котором не было никаких приборов.

— А где же приборы управления? — удивился Игорь. — Как вы следите за работой двигателя?

— Если хотите увидеть, садитесь вот здесь, — сказал юноша, указывая на кресло рядом с собой. — Поведем ракету вдвоем!

«Поведем ракету!..» Сколько волнения вызвали эти слова у Игоря. С какой охотой он сел бы за пульт, чтобы его руки привели в движение сердце ракеты.

Настал момент старта. Юноша слегка нажал пусковую кнопку, и ракета медленно отчалила от бетонного пирса. Через мгновение она уже была в воздухе.

Нарастающая тяжесть прижала Игоря к упругому сиденью, но он не сводил глаз с щитка, на котором дрожали линии — сигналы. «Это освоить нетрудно, — подумал, — а вот мезонную… Изучу и мезонную. Обязательно». Игорь вдруг почувствовал, что именно космонавтика и является его призванием.

Когда стихли двигатели, и ракета полетела по инерции с постоянной скоростью, Игорь, держась за поручни, перешел в пассажирский салон.

Здесь говорили об экспедиции к Холодной туче — так назвала пресса облако, скопление космической пыли, которое двигалось вокруг галактического центра и пересекало путь, по которому Солнце должно было проходить со своими планетами.

Игорь наблюдал за сосредоточенным, спокойным лицом Феличе, и думал: «Вот выдержка у человека! Только знания и вера в свои силы могут дать такую уверенность».

Мезонная ракета поразила Игоря. То, что он увидел, превосходило самые смелые фантазии не только грандиозностью, но и красотой. В солнечном свете сверкала мезонная ракета, издалека похожая на музыкальную трубу духового оркестра, очень расширенную с одного конца.

К Игорю подошла Надежда, и они вместе припали к иллюминатору. Амина, ее мать — Фидина, Феличе, дедушка и Мариста сидели, изредка перебрасываясь короткими фразами.

Когда до мезонной ракеты оставалось метров сто, Надежда воскликнула:

— «Луч»! Видишь, Игорь, надпись? Правда, поэтично?

— Да!

Подали команду надеть скафандры и прикрепить шлемы. Теперь разговаривали уже по рации.

Феличе велел Амине показать своим друзьям «Луч», потому что он будет очень занят.

Игорь чувствовал себя в скафандре легко и удобно, как в обычном костюме. Шлемы изготавливались из прозрачного материала, сквозь который хорошо было видно все вокруг.

На спутнике Игорь почувствовал, что подошвы скафандра словно магнитом притягиваются к полу — поверхность спутника была действительно намагничена, чтобы предотвратить случайное падение в космическое пространство.

Феличе, его жена и Саджера спустились через открытый люк внутрь спутника, а Надежда, Мариста, Амина и Игорь встали на краю спутника, чтобы посмотреть оттуда на Землю, которая голубела вдали, вызывая непередаваемо-волнующее чувство.

Прощание с космонавтами, которые отправлялись на «Луче» в далекое путешествие, вышло очень трогательным, но недолгим. Крепкие рукопожатия, объятия, напутственные слова…

Игорь смотрел на удаляющийся «Луч» и мечтал о новом, далеком, очень далеком путешествии в будущее, которое он совершит вместе с Аминой на мезонной ракете. На тысячи лет они помчатся за невидимые горизонты времени, чтобы увидеть дальнейший расцвет науки и культуры «на островах жизни»! Вот секрет, который он расскажет Амине, как только они вернутся на свою родную голубую планету.