Гонка за мечтой

Ринка Кейт Гонка за мечтой

Ах, Италия! — страна великой Империи, сердце Католической церкви и мать знаменитых гениев искусства и стиля. Италия… страна таких вкусностей, как сыр, вино, кофе и пицца; страна темпераментных мужчин и приветливых женщин; страна Альпийских гор и морских побережий, где на пляже часами можно заниматься любовью при лунном свете и под шелест ласковых волн; — это страна поцелуев, любви и романтики.

Элена любила свою родную Италия. Любила ее эмоциональных жителей, праздничные карнавалы и тихие улочки, которые дышали стилем Готики. Готика жила и в ее душе, навевая печаль и чувство ленивого вдохновения.

Италия так отличалась от России, частью которой она была благодаря своей матери, русской "бизнес-леди". Мать и отец уже давно не жили вместе, но при этом не были в разводе. Просто каждый из них выбрал свой путь. Элена несколько раз в год навещала свою любимую маму приезжая в Москву, в этот холодный серый город с его холодными разноцветными огнями. Нет, ничего не могло сравниться с ее Флоренцией, рядом с которой она выросла. Ведь Флоренция — это город эпохи Возрождения, где улицы, площади, дворцы и храмы украшены творениями великих итальянских мастеров. Ведь Флоренция — это город вдохновения. Здесь можно часами бродить по улицам, стаптывая подошвы ботинок, и наслаждаться атмосферой изящества и красоты. И всю эту красоту ей подарил отец, коренной итальянец — Умберто Тассони.

Вместе с ним и своей родной сестрой, Джиной, Элена жила в местечке под названием — Санто-Пучинни, в большом отцовском особняки к северу от города. Это было поистине великолепное место: трехэтажное здание из белого кирпича было выполнено в современном стиле смешанным с элементами искусства эпохи Возрождения — весь дом окружали небольшие колонны соединенные арками, а на стенах вылеплены причудливые пилястры; вокруг дома зеленел роскошный сад, с цветущими клумбами и античными статуями древних Богов. Здесь можно было посидеть на лавочке, полюбоваться фонтанами и насладиться свежестью природы, вдыхая запахи самых разнообразных цветов.

Но это место отец выбрал не только из-за его красоты. Умберто Тассони был владельцем одной из крупнейших компаний в Италии по производству мототехники, которая называлась в честь его семьи — "Тассон", и находилась рядом с Флоренцией. Эту компанию основал еще его прадед, и на своем веку она пережила как процветание, так и упадок. Взяв управление мало популярной компанией в свои руки, Умберто поднял ее на новый уровень, и теперь компания начала наступать на пятки такому известному итальянскому производителю как "Дукати". Разница была в том, что "Дукати" учувствовали в мировых гонках МотоГП (*МотоГП — самая престижная мировая мотогонка, которая проходит в нескольких странах, от Японии до Турции, с весны по осень, по две в месяц в среднем. Так же, еще ее называют — королевской гонкой, как и королевской называют Формулу1 среди тачек), а "Тассон" только собирался покорить эту новую для себя вершину.

Именно благодаря отцу Элена с малолетства влюбилась в эти двухколесные машины, со всеми вытекающими из этого прелестями. Больше всего на свете она любила чувствовать ветер и ускользающую дорогу под колесами своего любимого TR-34G, которого она звала просто Монти. Хотя отец не одобрял этого увлечения дочери, считая его совсем не женским занятием, но все же потакал капризам, хоть и нехотя, и очень не любил об этом распространяться. Ведь женщина создана для любви, и она должна радоваться жизни, находя в ней каждый день повод для праздника, как делают все Итальянцы, в не гонять по дорогам, словно сумасшедшая.

А вот Джина было совсем другой. Они отличались, как небо и земля: сестра была ветреной и взбалмошной кокеткой, а Элена — тихой и скромной бунтаркой. Отец считал, что она вся пошла в мать — "сдержанную северную женщину", и с самого детства Элену называли странной девчонкой, потому что она росла замкнутой, неразговорчивой, будто живущей в своем мире. А ведь так оно и было — весь мир Элены был построен на мечтаниях и увлечениях. И в то время, как Джина бегала по магазинам и свиданиям, Элена проводила время в отцовской компании, где любила наблюдать, как создаются, тестируются и совершенствуются новые изобретения инженерных гениев мото-мира. На ее глазах создавался и Монти, который был облегчен и изменен специально под нее. И как Умберто не противился увлечению своей дочери, а прекрасно осознавал, что она была не единственной женщиной на планете, которая любила ездить на этих железных машинах. В Италии даже проходил Женский Чемпионат по мотогонкам, куда съезжались команды из разных стран. Но, тем не менее, женский мотоспорт был намного меньше развит, чем мужской.

Участие в гонках Элену совершенно не интересовало. Она предпочитала свободную езду, а смотреть гораздо интереснее было на мужчин. А Элена очень любила смотреть мужские гонки, такие, как мировую серию МотоГП, и самый престижный Чемпионат Италии по Супебайку — ЧИС (*ЧИС — Чемпионат Италии по Супербайку как есть, проходит в самой Италии в шесть этапов, и примерно в общих чертах я все об этом описываю, как сама понимаю). И как у любого фаната этого вида спорта, у нее были свои любимчики. Это безусловно был многократный чемпион "королевских гонок", итальянец — Валентино Росси (*Валентино Росси — (16 февраля 1979) — итальянский мотогонщик. Он один из самых успешных мотогонщиков всех времен и по мнению большинства критиков является лучшим мотопилотом современности, являясь официальным лицом MotoGP во всем мире и выиграв 8 чемпионских титулов в разных классах MotoGP), и молодой и перспективный Рафаэль Верди, который лидировал во всех зачетах ЧИС, стремясь попасть в серию МотоГП и потягаться с Росси — очень смело с его стороны, но Элена верила, что у этого парня непременно все должно получиться.

И надо же было случиться такой очевидной вещи: ее отец, потянувшись на спортивный рынок, подписал контракт с Эмилио Верди, отцом и главным менеджером Рафаэля Верди. И теперь Рафаэль будет ездить на мотоциклах ее отца. И все бы ничего, если бы Элена не воспринимала этого обаятельного, дерзкого и талантливого гонщика, как объект своих желаний, и этот объект сейчас находился в ее доме по случаю подписанного контракта и началу деловых и дружеских отношений.

Эмилио Верди, вместе с женой, Паолой Верди, и сыном были приглашены к ним на ужин. А кроме них еще около двух десятков человек, кто имел к этому непосредственное отношение — главный инженер, конструктор, и технический директор "Тассона", ассистенты Эмилио, и некоторые другие важнее люди.

Элене уже нужно было спускаться вниз, но она никак не могла унять волнения, расхаживая по комнате и боясь встречи со своим кумиром. Платье — самый нелюбимый предмет одежды — было "как никогда" неудобным: узкая юбка душила бедра, лямки раздражали кожу на плечах и шее, а оборка квадратного декольте слишком стягивала пухлую грудь, мешая нормально дышать. Элена не любила неудобства в одежде, но этикет и обстоятельства иногда требовали, чтобы она соответствовала роли примерной дочери своего отца — богатого и преуспевающего бизнесмена. Сегодня к ним были приглашены даже парочка репортеров из дружеских журналов, чтобы освятить это важное событие всей спортивной части Италии.

Элена была настолько взволнованна, что вздрогнула, когда кто-то постучал в ее дверь.

— Войдите! — крикнула она, пытаясь успокоить непослушный пульс.

На пороге появилась Роза — женщина средних лет, работающая у них горничной.

— Сеньорита Элена, синьор Умберто просил передать, чтобы вы спускались.

— Спасибо, Роза. Я уже иду.

И сделав пару глубоких вдохов, Элена вышла из комнаты.

Этим вечером в их доме было оживленно, хотя, сейчас здесь находилось самое минимальное количество людей, которых Элена видела у них по случаю какого-то мероприятия. Отец часто устраивал вечера, банкеты и презентации.

Спустившись вниз, Элена поняла, что почти не опоздала. За стол еще никто не садился, а в главном зале велись шумные разговоры и давались интервью. Отец стоял в стороне и о чем-то беседовал со своим главным инженером. В элегантном костюме он выглядел просто великолепно. Элена даже порой удивлялась, как только мать могла оставить этого прекрасного мужчину и променять его на свою карьеру. Им с сестрой от него достались темные волосы, смуглая кожа и итальянский темперамент, который в сестрах проявлялся по-разному. Если у Джины он сочился во все стороны, то у Элены был скрыт под завесой безразличия и холодного спокойствия, которое в первую очередь отражалось в ее голубых глазах, доставшихся ей от матери. И такая необычная внешность только убеждало всех в ее странности — она уже с виду была не такая, как все.

Элена подошла к фуршетному столику и взяла бокал белого игристого вина, чтобы хоть чем-то занять руки. Мужчины приветствовали ее, одаривая приветливыми улыбками. Жан Мишель, главный конструктор, поприветствовал ее объятьями и дружеским поцелуем в щечку, как это принято делать с хорошими знакомыми. Работая в компании отца, Элена хорошо знала тут добрую половину мужчин. Наконец, она решилась внимательнее осмотреть присутствующих, и сразу же увидела Рафаэля. Не заметить его было просто невозможно. Он выделялся бы даже в огромной толпе итальянцев. И когда Элена видела этого парня, для нее все вокруг переставало существовать. Правда в основном она могла его лицезреть либо по телевизору, либо на самих гонках издалека. Она следила за его карьерой, так удачно стартовавшей два года назад, и переживала за все его неудачи и радовалась за все победы, пусть еще не такие большие, как было бы в "королевских гонках" куда он стремился попасть. Эмилио Верди и ее отец собирались создать достойную команду и выдвинуть ее на участие в серии МотоГП. Это было их основной целью, и если такое случится — это будет уже их первой победой.

Рафаэль стоял возле Эмилио Верди, который давал интервью репортеру. Он улыбнулся на какую-то фразу отца, и на щеке проступила соблазнительная ямочка — Ох, от этой улыбки замирает сердце! К тому же, он всегда выглядел стильно и невероятно сексуально. Темные, слегка вьющиеся волосы была аккуратно зачесаны назад, опускаясь чуть ниже шеи. На твердой груди сидела дорогая белая рубашка, заправленная в не менее дорогие синие джинсы от "Армани" — уж она-то знала, какую марку предпочитает носить этот парень. Воротник рубашки был приподнят, а рукава закатаны до локтей, открывая взору причудливые узоры татуировок на обеих руках, уходящие под ткань. И было невероятным зрелищем наблюдать, как эти сильные, натренированные руки с красивыми узорами на коже управляют двухколесной машиной, выделывая на ней всякие фокусы.

Ведь что делает гонщик, когда он не соревнуется в гонках? — он тренируется и отдыхает, и опять же, отдыхает, сидя верхом на своем байке. И кроме того, чтобы ездить на нем по прямой, мотоцикл можно крутить-вертеть, поднимать на задние или передние колеса и выделывать всякие интересные трюки на радость публике. А Рафаэль это превосходно умел…

— Слушай, дорогая моя, ты сейчас его сожрешь глазами. — Рядом с ней неожиданно появилась Джина, как всегда неотразимая: на ней был приемлемый минимум ткани в виде короткого серо-голубого платья без всяких лямок. Она устремила на Рафаэля свой горящий взгляд и хитро прищурилась: — Хотя, я с тобой согласна — этот парень ужасно хорош собой.

— Тебе виднее, — буркнула Элена, отпивая вино из бокала и прячась за маской безразличия, хоть у самой защемило сердце — если Джина положит глаз на Рафаэля, то парень непременно попадет в ее сети, а ей придется на все это смотреть. От одной такой мысли Элене даже резко поплохело. А тут еще Рафаэль обратил к ним взор своих темно-карих глаз, с интересом разглядывая их. От такого откровенного внимания Элена оторопела, а находчивая Джина кокетливо улыбнулась и мило помахала ему ручкой. Он ответил ей такой же улыбкой. Отлично! Джина уже пошла в наступление. А чтобы сестре стало совсем скверно, Джина повернулась к ней и тихо сказала:

— Кстати, это платье тебе не идет. Не одевай его больше. — И в этом была вся Джина, ее родная сестра. А развернувшись, она направилась прямиком к Рафаэлю: — Пойду знакомиться.

От обиды и злости Элена сжала в руке свой бокал, и не выдержав такого давления, хрупкое стекло треснуло, впиваясь осколками в ладонь и обжигая болью. Натренированным рукам, которые привыкли управлять сто пятидесяти килограммовым мотоциклом, это труда не составило.

— Ох, Элена, — заметив кровь на ее руке, Жан подошел к ней, — как же ты так?

— Сама не знаю, — попыталась она улыбнуться.

Он осторожно взял ее руку и стал помогать вытаскивать осколки.

— А с виду такие хрупкие ручки.

Жан всегда делал ей комплименты при любом удобном случае. Этому талантливому конструктору было всего за тридцать с небольшим, и он совершенно не скрывал своей симпатии к ней. Только Элена каждый раз давала понять, что кроме дружбы она от него ничего не возьмет.

К ним подошла Роза, и прежде чем начать убирать осколки, сначала поохала и поахала"…ая-яй-яй…как же так сеньорита порезалась…" На них стали обращать внимание все больше гостей, и подошел взволнованный отец.

— Эля? — ласково назвал он ее. — Что случилось?

— Ничего страшного. Просто бокал треснул.

Он схватил ее руку, окинул хмурым взором и, взяв салфетку со стола, осторожно зажал в ладони, чтобы приостановить кровотечение.

— Нам уже нужно за стол садиться, — покачал он головой. — Дорогая моя, но прежде я же должен кое с кем тебя познакомит. Давай подойдем к одному человеку, а потом ты обработаешь рану и сразу же к нам присоединишься. Хорошо?

Элена посмотрела на Рафаэля, который вдохновенно о чем-то разговаривал с Джиной. И был прекрасно виден интерес в глазах обоих — они друг другу понравились, и оказалось, что Элене было это ужасно неприятно. Ну почему именно он? И почему именно она? Элена украдкой завидовала девушкам, которых иногда замечала с Рафаэлем. Но в ней не было такой ревности, которая вспыхнула сейчас, потому что вместо девушки могла появиться ее сестра, которая всегда старалась все делать ей назло.

— Идите. Я скоро подойду, а то рука сильно болит.

Отец настаивать не стал, и Элена отправилась на кухню, где у них была небольшая аптечка.

***

Сидя за столом, Рафаэль ловил жаркие взгляды Джины, старшей дочери директора его новой команды. Эта девица, впрочем, как и ее сестра отличались от привычных ему симпатичных итальянок. Как ему рассказал отец, в них наполовину текла русская кровь, а насколько он знал, русские девушки были очень красивы. И две прекрасные "сеньориты", сидевшие перед ним за столом, это только подтверждали. Правда, хоть они и похожи, как сестры, но при этом были поразительно разные: Элена отличалась экзотической красота, учитывая темные волосы и голубые глаза; она привлекала, но ее красота была непривычной, к тому же, Элена вела себя скромно и молчаливо; а вот Джина была жгучей брюнеткой, и даже не стеснялась выказывать ему свое влечение к нему, что он, безусловно, оценил.

Рафаэль всегда интересовался только мотоциклами и гонками, ну иногда и женщинами. И хоть у него была орда поклонниц, он никогда не злоупотреблял их вниманием и отвечал только тем девушкам, которые смогли его по-настоящему взволновать, и если он находил на них время. Гонки и тренировки всегда были на первом месте, и не каждая с этим соглашалась. У него была мечта — учувствовать в самой главной кольцевой гонке МотоГП, в "королевской гонке", и стать ее чемпионом. Об этом мечтал каждый молодой гонщик, и у Рафаэля были на это все шансы. Ведь ЧИС был последней стартовой площадкой в престижный мировой спорт, где команды обкатывали своих детищ и искали новые таланты. Показывая хорошие результаты, в Италии Рафаэль считался одним из лидеров, которого все были готовы поддержать. А разработанный специально для гонок новый мотик "Тассон TS-34" был великолепен по всем параметрам. Рафаэль влюбился в это чудо техники, как только сел на него. И он был уверен, что сотрудничество с Умберто Тассони будет весьма выгодным и обязательно принесет свои плоды. А если еще взять в расчет его прекрасную старшую дочь, то можно было смело судить, что это сотрудничество может стать к тому же очень приятным.

Новый сезон Чемпионата начинался уже через две недели. Одиннадцать команд, семнадцать гонщиков и шесть этапов, по одному в месяц, начиная с апреля. Первая гонка должна проходить около города Римини, на автодроме Мизано, и Рафаэль уже рвался в бой. Ему натерпелось сесть за руль нового "Тассона" и ощутить уже знакомый ему вкус победы.

(Пояснения:

Гонка обычно проходит в несколько этапов, основными из которых являются тесты, квалификация и собственно сама гонка (обычно она занимает количество в 27 кругов в среднем). Тесты в основном проходят по пятницам, по субботам квалификация и в воскресенье гонка. На тестах команды готовятся, проверяют все ли в порядке с машиной, меняют настройки в ней под трассу (трассы же все разные и ехать по ним надо по-разному), выбирают шины и тд. Квалификация, как зрелищное действие, тоже собирает зрителей и на ней определяются места на старте в гонке, кто с какого места будет стартовать. Обычно это происходит так — гонщики выезжают на трек и ездят по нему какое-то определенное время, засекается время проезда каждого их круга (в среднем это минута с небольшим и считается до долей? как например — 1:41:901), кто проедет хоть один круг быстрее всех — стартует первым и далее места расставляются по возрастающей.)

Все опасения Элены подтвердились — Рафаэль сошелся с Джиной и теперь они встречались…

Элене так и не удалось нормально познакомиться с ним. Она не могла заставить себя подойти к своему любимому, во всех смыслах, кумиру или заговорить о чем-то большем, кроме как пару стандартных фраз "привет-пока". А все потому, что она боялась не сдержаться и унизить себя, выдав свои чувства, будь то симпатия или ревность. Рафаэль стал приезжать к ним, иногда на машине, когда собирался куда-то везти Джину, а иногда на мотоцикле — безумно красивый и недоступный — превращая жизнь Элены в сущий кошмар. А Джина всячески ему помогала. Мало того, что Элена иногда замечала, как они целуются и обнимаются, так сестра старалась ее совсем добить рассказами о том, как они занимаются любовью, и какой он превосходный любовник… Однажды не выдержав, Элена залепила сестре пощечину, но та стала только донимать еще сильнее.

Первый этап гонки прошел для Рафаэля удачно — он стартовал с первого места, выиграв квалификацию за день до гонки, и пришел первым. Джина ездила с ним в Римини, и в эфир даже попал кадр, где она целует своего победителя… после этого Элене пришлось менять телевизор, потому что старый оказался разбит собственным же пультом.

Единственно радостью Элены был Монти. Он никогда ее не обижал, и всегда только радовал, даря полное ощущение жизни и свободы. Монти был серебристым мотоциклом с очень норовистым характером в 170 лошадиных сил. И когда у Элены было скверно на душе, она одевала экипировочный костюм из серебристо-черной кожи, перчатки, шлем, и отправлялась с ним в небольшое путешествие по дорогам Италии. Это была ее страсть, ее жизнь и единственная разделенная любовь.

***

— Сколько? — спросил Рафаэль у своего старшего инженера, притормозив возле него на красном "Тассоне" и приподняв стекло своего шлема.

— Минуту сорок пять и три десятых, — ответил ему Гаспар, глядя на секундомер, и покачал головой. — Раф, ты можешь лучше.

— Засекай.

Опустив обратно стекло, Рафаэль решительно дернул ручку газа и сорвался с места. Трассу в Монце он знал как свои пять пальцев, и она всегда покорялась ему. Правда, бессонная ночь проведенная с Джиной давала о себе знать — целый день он летал в облаках и был совсем не внимателен. Хорошо хоть сегодня всего лишь были тесты, завтра квалификация, а послезавтра сама гонка, вторая в сезоне. С момента прошлой гонки прошел месяц, и каждое свободное время, которого было не так уж и много, он проводил с Джиной. Она была потрясающей любовницей, правда ее характер и женские капризы иногда выводили его из себя. Но ради потрясающего секса с ней он был готов закрывать на это глаза…

На следующий день Рафаэль отлично справился с квалификацией, обогнав всех соперников, а вот гонка прошла неудачно — дождь всем спутал планы и, налетев на осколки свежеразбитого байка, Рафаэль потерял управление своей машиной и слетел с трассы, к счастью, без ущерба для здоровья, вовремя и удачно спрыгнув с мотоцикла. А вот его байк пришлось заменить на новый.

Но на этом его беды не закончились: на следующий день после провальной гонки Джина сообщила ему, что они расстаются. Рафаэль еще никогда так не переживал расставание, хотя возможно, этому способствовала его неудача в гонке. Он не мог понять, в чем дело, и почему Джина так резко изменила к нему свое отношение. Совсем недавно она была ласковой и нежной, и вдруг, стала холодной и неприступной. Он хотел вернуть ее, а Джина ничего не желала слушать и всячески избегала его. Рафаэль и сам не понимал, почему так переживает и зачем бьется головой о глухую стену. Просто, ему хотелось ее вернуть.

Элена жила как на иголках, постоянно ожидая чего-то вновь малоприятного. Работая в компании отца, она возглавляла отдел по связи с общественностью, хотя могла бы заниматься намного большим, вплоть до тестирования мотоциклов. Но отец решил, что нынешняя работа для нее подходит больше всего. Закончив все дела, или просто переложив их на своих подчиненных, Элена садилась на Монти и разъезжала по окрестностям. Иногда она ездила во Флоренцию и гуляла по улочкам и площадям, или по берегу реки Арно, которая протекала через весь город. Только здесь ей было уютно, и казалось, что ее успокаивают и разговаривают с ней сами великие скульпторы и архитекторы, чья душа жила в неповторимых произведениях искусства.

Но стоило ей вернуться домой, как сестра одним уже своим присутствием напоминала, отчего же ей было так тоскливо. Правда, перед второй гонкой Рафаэля, когда он был на тестах, Элена заметила, что к Джине стал наведываться совершенно другой парень. Хорошо зная сестру, она не была удивлена и почти спокойно вздохнула.

— Если хочешь, можешь забирать своего красавчика, — сказала ей тогда сестра, после очередного свидания с новым кавалером. — Я себе нашла другого.

Цинизм Джины вызывал у Элены отвращение. Она не понимала, как можно было так относиться к людям, начина со своей родной сестры. Джина ведь прекрасно знала, как Рафаэль ей нравился, и сделала все, чтобы вдоволь намучить ее, найдя чуть ли не единственное слабое место. Джина всегда завидовала ей, считая, что сестре доставалось больше, чем ей: больше внимания, больше любви, больше поблажек, больше свободных решений, и даже размер груди у той был больше. Сейчас Элена понимала, что Джина лишь играла с Рафаэлем, чтобы насолить ей, не забывая и пор собственные удовольствия. Но что она могла поделать со своей родной сестрой, кроме как терпеть ее.

Вторя гонка Рафаэля закончилась неудачей — он не заработал ни одного очка. Элена искренне переживала за Рафаэля, непременно веря в его победу. Пусть ему сейчас не повезло, но дальше он обязательно наверстать упущенное.

Через пару дней после гонки отец устроил в их доме грандиозную презентацию нового двигателя. И один из таких экземпляров блестел в главном зале под вспышками фотокамер. Гостей в этот вечер было очень много, начиная от прессы и заканчивая известными людьми мотостроения. Нанятые официанты едва успевали разливать вина.

Добрую половину вечера Элена старалась вести себя соответственно выбранному образу — дочь своего отца, умница и помощница, с приветливой улыбкой на губах. К ее удивлению, среди гостей она не заметила Рафаэля, а Джина веселилась со всеми подряд. Но за Рафаэля переживала не одна она.

— Дорогая моя, — обратился к ней отец, в перерыве между гостями, — ты случайно не знаешь, что у Джины происходит с Рафаэлем?

— Нет, а в чем дело?

— Я не знаю, — пожал плечами отец. — Просто Эмилио говорит, что они повздорили, и Рафаэль очень переживает. Только ему это сейчас совсем не пойдет на пользу. — Он покачал головой и тяжело вздохнул. — Ладно, попробую поговорить с Джиной.

Отец был сильно взволнован. Еще бы, именно Рафаэль вел его кампанию за собой в мир мотоспорта, и именно от него зависел их успех на этом поприще. А взволнованный гонщик может совершать ошибки: кто-то больше, кто-то меньше. Правда, темпераментный Рафаэль всегда отличался холодным спокойствием в гонке. Стиль его вождения был ровен и четок. Так что отцу не стоило так переживать, но разве словами его успокоишь?

Устав улыбаться и терпеть мучения на высоких каблуках, Элена извинилась перед отцом и пошла к себе в комнату. Но, подходя к двери в темном коридоре, услышала какие-то шорохи. В глубине коридора можно было разглядеть лишь мужской силуэт — он обернулся и замер, заметив ее.

— Кто вы? И что вы здесь делаете? — твердым голосом спросила Элена.

— Ох, сеньорита, простите, я заблудился. У вас такой большой дом.

Мужчина стал подходить к ней, а в его руках она смогла разглядеть какой-то большой причудливый предмет — ах, да — это была фотокамера.

— Как вы сюда попали? — удивилась Элена, зная, что проход в эту часть дома должен охраняться.

— Я просто шел по коридорам…

— Тогда возвращайтесь в зал, здесь вам делать нечего.

— Да, конечно, простите. — В полутьме она даже смогла разглядеть, как он виновато улыбнулся. — Только не подскажите, куда мне нужно идти.

— Пойдемте.

Элена проводила плутливого репортера до лестницы, проследив, чтобы он спустился вниз, и только потом вернулась в комнату. И не включая свет, она прошла на балкон. В ночи разносились звуки живой музыки — в основном пела скрипка, поддаваясь виртуозным рукам музыканта. Окна Элены выходили на боковую часть двора, так что она почти не видела и не слышала гостей, и могла спокойно насладиться своим одиночеством, за которым уже успела соскучатся спустя пару часов непрерывного внимания.

Но неожиданно в ее комнате стало шумно — распахнув дверь, к ней забежала хохочущая Джина. Она подскочила к Элене и затащила ее в комнату, начиная что-то быстро говорить:

— Отвлеки его, пожалуйста. Что хочешь с ним делай, только пусть он от меня отстанет…

— Кто? — спросила Элена, ничего не понимая в словах сестры.

Но тут в коридоре послышались тяжелые шаги…

— Джина! — проревел следом знакомый голос Рафаэля.

Элена оцепенела, а Джина быстро юркнула в ванную комнату, как раз успев закрыть дверь перед тем, как на пороге появился сам обладатель голоса. Спотыкаясь, он ввалился в комнату, и Элена сразу поняла, что Рафаэль был чертовски пьян. Чего-чего, а такого она от него не ожидала, зная, что он редко пьет, да и то мало.

— И сколько я должен за тобой гоняться? — нетвердой речью, прохрипел он, смотря на нее.

Элена была так ошеломлена и удивлена, что растеряла все слова. Рафаэль подумал, что она — это Джина, хотя, в полутьме с пьяных глаз ошибиться было не сложно.

Захлопнув за собой дверь, он стал приближаться к ней. И без лишних слов, Рафаэль обнял ее, запуская пальцы в волосы и впиваясь поцелуем в губы. По телу Элены пробежала дрожь, а следом окатила волна возбуждения, отзываясь теплом внизу живота. Сколько она мечтала о его поцелуе, а к такому напору оказалась совершенно не готова. Это было слишком… слишком приятно, чтобы быть правдой.

— Я хочу тебя, любовь моя. Почему ты бегаешь от меня?

Крепко прижимая ее к своему телу, Рафаэль стал осыпать поцелуями шею, пока Элены задыхалась от острых чувств, не умещающихся у нее в груди. Краем глаза она заметила какое-то движение — Джина потихоньку вышла из ванной и на цыпочках пробиралась к выходу, прикрывая рот рукой, чтобы сдержать приступ смеха.

Ну и что же мне делать? — спрашивала себя Элены, прокручивая эти слова как зажеванную пленку и все меньше понимая их смысл. Сейчас она могла только чувствовать — его мягкие губы, его крепкие руки, его желанное тело…

Джина тихо и незаметно вышла из комнаты, оставив ее наедине с потрясающем парнем, который даже не понимал, кого целует.

— Я так соскучился по тебе, — продолжал он шептать, пока его руки сминали ткань платья, пытаясь стащить его с нее или найти признаки хоть каких-то застежек.

Только это платье снималось через голову, и без ее помощи его было не снять — так думала Элена, пока Рафаэль резко не дернул его за лямки с двух сторон, и тонкая ткань стремительно не разошлась по переднему шву в разные стороны. И не дав ей опомнится, он снова накрыл ее губы в головокружительном поцелуе, принявшись стаскивать нижнее белье. И уже через минуту на Элене осталось только порванное платье, собравшееся на талии.

Все ее мысли и сомнения разом пропали, оставив только голод. Рафаэль не оставил ей ни малейшего повода для протеста. И ощутив вкус своей маленькой мечты, Элена прильнула к Рафаэлю, помогая ему снимать рубашку и расстегивать ремень на джинсах. И справившись с одеждой, Рафаэль подхватил Элену и бросил спиной на кровать, неуклюже заваливаясь сверху всей своей тяжестью. Упиваясь ощущением этой тяжести крепкого тела, Элена обняла Рафаэля, исследуя ладонями широкую спину. Нос щекотал приятный мужской парфюм и завитки непослушных волос. А уткнувшись в чувствительную кожу шеи, Элена стала нежно целовать ее, оставляя влажный след и срывая с его губ первые стоны неподдельного наслаждения.

— Ох, дорогая, я знал, что ты меня все еще любишь.

Элене уже казалось, что эти слова он говорит именно ей — конечно, она любила его, любила всей мечтательной душой. И приподнявшись, без лишних прелюдий, Рафаэль скользнул в ее лоно…

Элена сразу забыла, как дышать. Она уже и не помнила, когда последний раз занималась любовью, но ничего не могло сравниться с теми ощущениями, которые Элена испытывала сейчас, рядом с Рафаэлем, любимым и таким желанным. Ей даже казалось, что она не выдержит, сгорит, погибнет, от переизбытка чувств. Своими жадными и напористыми движениями, он распалил в ней настоящий пожар, от которого растаяла вся ее сдержанность. Она не просто отдавала ему себя, она с такой же жадностью брала все то, что отдавал он: каждое движение, каждое касание, каждый поцелуй. И ей было совершенно наплевать, что он не знает, кому именно все это отдает. Он был с ней, и только это имело значение…

***

Еще толком не проснувшись, Рафаэль ощущал ужасные приступы головной боли. Именно она выдернула его из сна, заставив открыть глаза. Сначала он не понимал, почему у него так сильно болит голова, но постепенно все вставало на свои места: кажется, он вчера перебрал со спиртным, а ему это было сделать совсем не сложно, учитывая как мало он пил. Но вчера он чувствовал такое одиночество и пустоту, что по глупости переборщил с желанием от них избавиться.

Рафаэль оглядел комнату, и до его сознания стало медленно доходить, что он ничего здесь не узнает, а к телу сбоку кто-то прижимается. Увидев длинные темные волос, Рафаэль не удержался от улыбки — Джина все-таки вернулась к нему. Но когда он аккуратно убрал с лица несколько прядей, то испытал настоящее потрясение — рядом с ним лежала совсем не Джина, а ее младшая сестра… Он громко выругался, отчего девушка зашевелилась рядом с ним, потеревшись голой грудью о его тело.

— О, нет… — простонал он, осознавая нечто невероятное — неужели он занимался с ней любовью? Он не помнил и половины от прошедшего вечера. В голове мелькали только нечеткие образы и смутные ощущения, которые, тем не менее, оставили приятный осадок. Но сейчас это уже не казалось таким приятным. Он переспал с сестрой своей девушки! Пусть Джина упиралась и кричала о расставании, но он верил, что сможет вернуть ее. Но что она скажет на это? Кажется, он точно может о ней забыть… И эта мысль ему совсем не понравилась.

Осторожно встав с кровати, и не только затем, чтобы не разбудить девушку, но еще и потому, что каждое резкое движение отдавалось в голове жуткой болью, Рафаэль поднял с пола свою одежду и зашел в ванную. Единственное, что он сейчас безумно хотел — это залезть под душ и смыть все остатки похмелья и ошибочной ночи. И так как стесняться уже было нечего, он включил воду в душевой кабинки и встал по прохладные капли, которые приятно холодили и бодрили тело.

Как же так получилась, что он занимался любовью с сестрой Джины? У него никак не укладывалось такое в голове. Эта девушка, Элена, была, конечно, привлекательной и необычной, но уж очень странной, будто с другой планеты. Сколько он бывал у них, она ни разу не заговорила с ним, и будто избегала, но пару раз он замечал на себе томный взгляд ее голубых глаз. Но, не смотря на все это, он никак не мог вот так просто лечь к ней в постель. Или мог? Он так редко пил, что даже не знал, что ему стоит от себя ожидать в таком состоянии. А может, она его соблазнила? Он ведь ничего не знал об этой девушке.

Хоть под душем ему стало легче, но думать все равно было тяжело, а что-то вспоминать — тем более. Ему бы для полного счастья сейчас не помешала какая-нибудь полезная таблетка. А впереди еще была возможная встреча с Джиной, в доме которой он находился… От нелепости ситуации Рафаэль не смог сдержать нервный смешок. За свою жизни он еще ни разу не попадал с такой просак. Расскажи кому — или не поверит, или засмеет.

Освежившись, он вышел из душа и сразу попал под взгляд голубых глаз — Элена стояла в проходе, держа на груди тонкое покрывало, которое укутывало ее толе. Рафаэль подумал, что даже не помнит, что именно скрыто под этим покрывалом. Это ж надо было так напиться!

Девушка ничего не говорила, а только молча смотрела на него, прислонившись лбом к косяку. "Ну очень странная особа" — в который раз подумал Рафаэль. Он повернулся к ней спиной, вытерся каким-то полотенцем и оделся. А когда развернулся, столкнулся с ней нос к носу. На ее лице читалось волнение и что-то еще, что он не смог разобрать. Она подалась к нему и потерлась носом о подбородок, положив руку на грудь. Но Рафаэль дернул головой, отодвигаясь на шаг назад и убирая руку со своей груди, зажав ее в ладони.

— Так, подожди, — произнес он. — Мне кажется, вчера произошло небольшое недоразумение. Или я не прав?

Она опустила глаза, медленно вытащила свою руку из его и, развернувшись, пошла обратно в комнату. Рафаэль не понял такого поведения…

— Ты мне не ответила: что вчера произошло?

Застыв в проходе, на мгновение она повернула к нему хмурое лицо — а в глазах блестели слезы.

— Ты прав.

Рафаэль перестал вообще что-то понимать — и чего она плачет? Может, он взял ее вчера силой? Да нет, такого быть не может. Не выдержав это дурацкое состояние неизвестности, он догнал ее уже в комнате, развернул к себе и схватил за плечи:

— Послушай, я ничего не помню из вчерашнего. Не могла бы ты мне помочь восполнить этот пробел. Я очень тебя прошу… пожалуйста.

— А по тому: как, где и с кем ты проснулся — это не очевидно?

— Тогда скажи мне, как это вышло? Почему я оказался в твоей постели?

— Потому что ты перепутал меня с моей сестрой.

Теперь и Рафаэль нахмурился, изучая ее лицо и ища там какие-то видимые признаки сумасшествия.

— Что это значит?

— Только то, что я сказала.

— Но как я мог ее перепутать с тобой?

— Это уже не у меня спрашивай.

Прищурив глаза, Рафаэль спросил:

— А почему же ты меня не остановила?

Смотря прямо в его глаза, Элена ответила:

— Потому что не смогла.

— Проклятье… — оттолкнув ее от себя, Рафаэль вылетел из комнаты. Эта девушка просто вывела его из себя своей неадекватностью.

Спустившись в низ, Рафаэль заметил горничную.

— Простите, — обратился он к ней. — Не подскажите, сеньорита Джина дома?

Увидев Рафаэля, горничная вздрогнула, видимо, не ожидая его здесь увидеть, но потом поспешило ответить:

— Она в саду, синьор.

Рафаэль стремительно вышел в сад и нашел Джину на лавочке — она сидела и разговаривала с кем-то по сотовому телефону. Когда он подошел, она лишь бросила на него взгляд, хитро улыбнулась и сказала кому-то в трубку:

— Да милый, конечно, до вечера… Целую.

Милый? Целую?… Уже второй раз за короткое утро Рафаэль испытал потрясение. Не прошло и недели, как Джина заявила о расставании, и вот уже с кем-то флиртует! Какой же он идиот — ему казалось, что это он что-то сделал не так, может, уделял мало времени… но оказалась, все намного проще — она просто нашла другого. Она попользовалась им и выкинула, как надоевшую игрушку! Внутри Рафаэля закипела злость. Ему казалось, что эти две сестры, две куртизанки, решили свести его с ума.

— Привет дорогой, — посмела она ему пропеть. — Как там Элена? Она тебе понравилась?

— Вижу, ты тоже не скучаешь… — процедил он.

— Я никогда не скучаю.

— Значит, все, что было между нами сплошной фальш?

Она встала, подошла к нему и положила ладонь на щеку:

— Ну дорогой, у нас просто с тобой ничего не получилось. Что поделать?

— Теперь я этому только рад. — Грубо отбросив ее руку, он развернулся и направился в дом, полыхая ненавистью, изнывая от головной боли, и желая скорее найти телефон и вызвать такси, чтобы уехать подальше от этого дурдома.

***

Элена стояла на балконе, наблюдая, как Рафаэль садится в такси. Сердце щемило от боли, а тело стонало, скучая по его ласкам. Сегодня ночью, после такого пожара страсти, он выжег внутри нее клеймо, которое вряд ли когда-либо заживет. Все чувства, которые она к нему испытывала, после этой ночи поглотили ее целиком, не оставив просвета для спасения. Ей было очень больно.

Она догадывалась, что как только Рафаэль проснется, он не будет уже с ней таким, каким был ночью. Элена ничего от него не ждала, но очень хотела. И она не смогла выдержать его холодность. Сегодня утром это было выше ее сил, когда тело еще помнило нежность его рук и губ…

Прислонившись спиной стене, Элена сползла вниз, отпуская рвущиеся слезы. Этот парень подарил ей кусочек счастья, а следом оставил только пустоту. Он никогда не будет больше принадлежать ей. Эта мысль душила и зажимала сердце в тиски. Стоила ли одна райская ночь всех ее последующих мучений? Нет, Элена предпочла бы и дальше жить, не зная, что такое рай. Она бы просто смотрела на Рафаэля со стороны, переживала и болела за него, и прятала бы свои чувства глубоко внутри. Но сейчас их уже было не спрятать, их было слишком много. И эта слабость убивала.

Разозлившись на саму себя за эту ничтожную слабость, Элена решительно вытерла слезы кусочком тонкого покрывало, как назло ощутив на нем запах любимого мужчины… Ох, это невозможно терпеть! Но ей нужно успокоится, ей нужно взять себя в руки, ей нужен Монти…

Поднявшись на ноги, Элена заметила подъезжающую к дому машину отца. Это было странно — обычно в это время он должен быть в компании, даже после большой вечеринки. Но, не придав этому особого значения, она зашла в комнату, услышав за спиной его громкий возглас:

— Элена!!!

Она замерла — отец редко себе позволял орать на весь двор. Обычно он просил кого-то из домработниц, чтобы те позвали Элену или Джину к нему, если он хотел их видеть. Похоже, что-то случилось. Она снова вышла на балкон и посмотрела на отца.

— Элена, зайди ко мне в кабинет, — строго сказал отец.

Элена серьезно разволновалось. Что же могло такое случиться, что отец так строго с ней разговаривает? В чем и когда она уже успела провиниться? Быстро надев халат, Элена поспешила к отцу и зашла в кабинет как раз следом за ним.

— Присядь, — сказал он ей, занимая свое почетное место за письменный столом в широком кресле. И выглядел он очень сурово.

Элена села напротив. В его руках она заметила свернутую газету, которую он крепко сжимал.

— Роза мне сейчас сказала, что Рафаэль уехал от нас пятнадцать минут назад.

— Да. А что такое? — подтвердила она, не понимая, к чему клонит отец. Видимо, он уже что-то знает, и это что-то его разозлило.

— Я знаю, что Рафаэль провел ночь у нас в доме, и полчаса назад, я даже узнал, что именно он тут делал. А знаешь, откуда я это узнал?

Элена вспыхнула от таких откровенных и резких слов отца. Он развернул газету и бросил перед ней на стол — а вот теперь она похолодела — в спортивной местной газете красовалась черно-белая фотография, на которой была заснята она с Рафаэлем в весьма интимной позе… О нет! Зажав рот дрожащей рукой, Элена смотрела на ужасно откровенное фото: она лежала на спине с собравшимся на талии платьем, а Рафаэль нависал над ней, тесно прижимаясь, и если не считать татуировок на руках и спине, он был абсолютно обнажен, хотя самые интимные места на фото были намеренно размазаны. Но как же Элена не заметила, что к ней в комнату кто-то пробрался в тот момент? Правда, по фото было заметно, что снимали со стороны двери, но она даже не видела никакой вспышки. Хотя сейчас существовала такая техника, что можно обойтись и без нее. И ни Элене, ни Рафалю было не до того, чтобы смотреть по сторонам. А над этой ужасной фотографией красовалась надпись — "Разврат в мире спорта: Молодой гонщик изменяет своей подруге с ее же сестрой".

Это позор!

— Ты понимаешь, что это такое? — Элена только бросила взгляд на отца, который каждое слово сопровождал жестикуляцией рук, но она пока не готова была что-то произнести в ответ. — Элена, это скандал. И это не просто скандал, это может разрушить все наши планы, к которым мы так долго стремились. Это может разрушить всю карьеру Рафаэля, и нашу в том числе… — Отец вскинул руками. — А какого мне на это смотреть!? Ты моя дочь, и теперь эти позорящие меня и всю нашу семью, нашу компанию, фотография скоро окажется во всех газетах, во всех журналах. Что я должен на это отвечать людям?

— Отец, почему ты так обвиняешь меня? Или ты думаешь, что я сама все это подстроила? — наконец выговорила Элена, задыхаясь от возмущения.

— Что ты вообще делала вместе с Рафаэлем? Он ведь встречается с Джиной и все вокруг это знаю, благодаря, опять же, этой поганой прессе и телевидению.

— Вынуждена тебе сообщить, но у Джины уже неделю как новый кавалер.

— И что? Теперь ТЫ вместе с Рафаэлем? Как мне это понимать?

— Я не знаю, — откинув от себя "грязную" газету, ответила она.

— Элена, дорогая моя, или ты мне сейчас рассказываешь все, что у вас происходит… или я не знаю, что сделаю…

***

— Жениться!? — с ужасом спросил Рафаэль у своего отца, угрожающе стоя перед ним и опираясь ладонями о рабочий стол, где лежала сегодняшняя спортивная газета, освещающая его сегодняшнее ночное приключение. — Почему я должен на ней жениться?

— Рафаэль, ты скомпрометировал всех: себя, нас и эту девушку. И я считаю, что этот скандал нужно пресечь на корню, а сделать это может только ваша свадьба. И как раз она скомпрометирует прессу, и уже не их делом будет то, чем именно занимается молодая пара в свое свободное время. Банальность некому не интересна.

Рафаэль не верил своим ушам. Женится? На этой странной особе?

— Отец, на дворе двадцать первый век. Почему я должен жениться на ней без любви? Ты же сам знаешь, как важно в жизни выбрать подходящую жену.

— Я понимаю, сын. Но еще я понимаю, что этот скандал может навредить твоей карьере и закрыть все дороги в "королевский спорт". Ты согласен с этим смериться? Пожалей хотя бы мать, она и так за тебя переживает по каждому поводу.

От досады Рафаэль заскрипел зубами. У него было такое чувство, что его загнали в угол, и у него не было выхода, кроме как согласиться на этот безумный шаг.

— В дальнейшем, ты с ней просто разведешься, когда все уляжется, — продолжил спокойно говорить отец. — Но сейчас свадьба необходима. Ты натравил на себя репортеров, и они как акулы теперь будут следовать за тобой по пятам, выискивая новые сюжеты для нового скандала. Или раздувая старый. А кому ты нужен будешь в МотоГП со всем этим скандальным хвостом? Сомневаюсь, что ФИМ закроет на это глаза. (*ФИМ (FIM) — (фр. Federation Internationale de Motocyclisme) — Международная мотоциклетная федерация — некоммерческая организация, отвечающая за организацию мотоциклетных соревнований, таких как шоссейно-кольцевые мотогонки, трековые гонки (спидвей), мотокросс. Именно она устанавливает все правила и состав команд в гонках на байках по всему миру. Грубо говоря — эта организация раздает "билеты" в мотоспорт всем командам и гонщикам). А свадьба быстро замнет это дело, и писать прессе уже будет не о чем.

— Хорошо! — Сгоряча он ударил рукой по столу, понимая, что у него нет другого выхода. — Только в Церкви мы венчаться не будем.

— Я думаю, в данном случае этого делать и не нужно.

— И я не буду к ней относиться, как к своей жене.

— А это уже твое право, главное не давай репортерам повода для очередного скандала. Договорились?

— Договорились, — выплюнул он, ощущая, как его заполняет ненависть к холодным голубым глазам своей будущей жены.

(Пояснения:

Свадьба (и чтобы лучше можно было понять поведение Рафаэля) Итальянцы очень серьезно относятся к браку, это событие, к которому готовятся долго, тщательно взвешивая все за и против. Согласно одной из теорий, это связано с большой ролью католической церкви в обществе и сложившимися стереотипами, согласно другой теории — с очень сложной процедурой разводов, ведь многие предпочитают венчаться в Церкви. Однако говорят, что скорее всего итальянцы просто морально не готовы связать себя узами брака лет так до 35, а до этого ведут активные поиски. В Италии существуют два типа бракосочетания: церковное и гражданское, оба типа равноправны, церковный брак признается государством. После заключения брака в муниципалитете по желанию супругов (которые для церкви не являются супругами) можно провести церемонию в церкви (причем желание может возникнуть и через 10 лет)).

***

Отец был в бешенстве от всего, и в первую очередь от того, как это фотографу удалось сделать такой снимок, в его собственном доме! Кто его пустил в ту часть, которая охранялась? Первым делом отец начал перебирать список всех приглашенных в этот вечер фотографов, и кто из них был связан с газетой, которая сегодня повергла его в шок. Еще одним вопросом было то, пустил ли его кто-то из охранников дальше, чем было положено гостям, или этот плут сам нашел лазейку. Элена смогла лишь помочь тем, что вспомнила, как накануне видела заблудившегося человека возле своей комнаты.

В результате, по списку удалось найти двоих независимых фотографов, но местная газета отрицала с ними всякую связь, и вообще не была настроена что-то рассказывать о себе. Но отец пообещал, что так просто это дело не оставит.

И только улеглась вся эта суматоха, как отец ей сообщил, что она должна будет выйти замуж за Рафаэля. С этого момента Элена не находила себе места. И даже Монти ей сейчас ничем не мог помочь. Она была безумно взволнованна, а страх и радость смешались в одно странное и необъяснимое чувство. После ее разговора с отцом, к ним приехал Эмилио Верди, и мужчины долго разговаривали в кабинете отца, а потом он рассказал ей об их совместное решение.

— А как к этому относится Рафаэль? — спросила она у отца.

— Эмилио говорит, что он не очень доволен. Но надо было раньше думать.

Но она не выдержит жить с человеком, который не по своей воле женится на ней и ненавидит за это, а тем более, если она любит этого человека. Пусть и не настоящая свадьба, но от осознания всего этого на душе становилось лишь тяжелее.

— Отец, я не могу выйти за него, — с ужасом воспротивилась она.

Умберто подошел к ней, нежно обнял и погладил по волосам:

— Милая моя, если ты откажешься, то это может загубить всю карьеру Рафаэлю, а мы снова будем топтаться на месте, не имея больше возможности попасть на рынок спорта. Ты же знаешь, как это для нас сейчас важно. Разве стал бы я просить тебя о таком поступке, если бы это не имело такого большого значения? И это важно не только для Рафаэля и меня, это важно для очень многих людей. Мы же одна большая компания, один коллектив, одна семья. Понимаешь?

— Да, — обреченно ответила она.

— И я не хочу, чтобы скандал раздувался и пятнал твою честь. Кто же тебя после этого возьмет замуж?

— Мне и одной хорошо. Вместе с Монти.

— А про Монти пока забудь. — От этих слов Элена рассердилась, подняв на отца глаза. — Побудь немного обычно девушкой, достойной женой. Пожалуйста, ради меня. Я не хочу, чтобы ты сейчас привлекала к себе внимание и своим увлечением.

— Отец, ну чем плохо, что дочь одного из крупных производителей мотоциклов в Италии сама ездит на его же творениях?

— Ты девушка и ты моя дочь. Ты сама знаешь, как я о тебе беспокоюсь, когда ты летаешь по дорогам на своем Монти. И я не переживу, если "мое творение" окажется причиной какой-нибудь беды. И потом, в нашей семье никто из женщин не вмешивался в дела мужчин. Дай мне хоть какой-то повод гордиться тобой.

Как не горько ей было осознавать свое будущее, но Элена понимала, что не может отказать. Самая главная причина была в Рафаэле и, конечно же, в отце. Она не переживет, если из-за нее у этих двоих любимых ею людей сорвутся все мечты и стремления. К тому же, она понимала, что, как само супружество, так и разлука с Монти ненадолго. Супружество — всего лишь вынужденное решение для отвода глаз, так сказать — тактический ход, и ничего больше. А разлука с Монти — как бы отец ее не просил, а долго без него она не сможет, тем более что на носу лето.

Сестра же, узнав о женитьбе Элены, долго смеялась над всей ситуацией. Но Элене было уже не до нее. Нужно было готовиться к свадьбе, пусть даже и не настоящей, тем более было решено, что свадьба будет совсем не скромной, предполагая кучу гостей.

И придя немного в себя, Элена первым делом позвонила матери.

— О, привет моя куколка, — по-итальянски пропела ей мама, как только подняла трубку. — Как там у тебя дела?

— Мам, я выхожу заму.

— Как? Уже? Ты же мне недавно звонила и даже не намекнула на то, что у тебя кто-то есть.

— У нас не совсем нормальная свадьба будет, у нас вынужденная.

— Ты беременна?!

— О, нет. — Элена не сдержала улыбки от такой мысли матери. — Это не так просто объяснить. Но ты приедешь?

— Дорогая моя, конечно же я приеду. Только сейчас соберись с мыслями и расскажи мне все.

***

Пока мать хлопотала по поводу свадьбы, Рафаэль весь ушел в тренировки и доработки нового мотоцикла. Он ничего не хотел делать для своей же собственной свадьбы, чувствуя, что на одно это слово у него уже возникает аллергия. Отец убеждал его, что в этом нет ничего страшного, и в скором времени, как только все уляжется, и он укрепит свои позиции в МотоГП, всегда можно будет устроить развод. Но Рафаэля нервировала сама мысль, что он должен жениться на девушке, которую он совершенно не знает, и к тому же, нелюбимой девушке и весьма странной. Женитьба для всех имела огромное значение, к чему готовятся долго и тщательно, начиная от выбора невесты, а он должен переступить через все и жениться. Он считал это полным бредом, но как не прискорбно — необходимым бредом. Желающих попасть в ряды "королевских гонок", как команд, так и гонщиков, у ФИМ вполне хватало, и что им стоило отклонить заявку гонщика с малоприятной репутацией вместе с его новоиспеченной командой. Члены ФИМ, достаточно почтенные европейские мужчины, любили достойных людей. В их окружении все должно соответствовать их "королевскому" статусу. Они не любили собирать вокруг себя всякого рода грязь.

Сейчас тренировки и езда на новом "Тассоне" были его единственной радостью. Он все чаще стал разъезжать на нем по окрестностям. Иногда ему составлял компанию его товарищем по команде и давний друг Марио. С детства они часто соперничали друг с другом, начиная с гонок на картах, потом на мини-байках, и теперь на серьезных мотоциклах. Такой этап проходил почти каждый гонщик, и в результате все оказывались знакомы, встречаясь каждый год на одних и тех же треках за одно почетное место на подиуме.

Изначально Рафаэль занялся гонками шагая по стопам отца — известного гонщика. Но сейчас он не представлял свою жизнь без гонок, да хоть даже без любимого ощущения свободы, верхом на этом двухколесном аппарате со скоростью 200 км/ч.

И вот однажды, остановившись на заправке, Рафаэлю представилась забавная картина: на ту же заправку заехал серебристый "Тассон". Первым делом каждый любитель мототехники всегда смотрит на байк, а уж потом на его "наездника". Изящный мотоцикл сразу вызвал у него изумление, но когда он заметил, что его хозяином была девушка, то изумился еще больше. У него всегда вызывали восхищение девушки, умеющие ездить на мотоциклах, а уж каким это было возбуждающим зрелищем…

К сожалению, девушка была в шлеме, и он не увидел ее лица, но зато хорошо разглядел стройную фигуру с пышной грудью, затянутую в экипировочный серебристо-черный костюм. Она остановилась на заправке и повернув голову какое-то время просто смотрела на него, урча двигателем мотоцикла. А потом быстро сорвалась с места, даже не заправив свое серебристое чудо. Рафаэль поспешил за ней, желая узнать, кто же эта загадочная незнакомка. Но девушка словно испарилась или съехала на какую-нибудь плутающую дорогу. Увы, он так и не нашел ее, но мысли о ней все чаще стали возникать у него в голове. А ведь он скоро женится! Хотя, ему было на это наплевать — этот брак его ни к чему не обязывал. И он обязательно найдет эту девушку.

***

Первым делом отец Элены устроил в их доме вечер по случаю ее помолвки с Рафаэлем. Молодой жених до этого ни разу не позвонил ей и не пожелал встречи, заставляя Элену все больше сожалеть о своем согласии. И вечер помолвки для нее оказался настоящим кошмаром.

Последний раз она видела Рафаэля в ту злопамятную и в то же время райскую ночь. И сегодня он появился во всей своей красе — в элегантном сером костюме и белой рубашке с поднятым воротником и соблазнительно расстегнутым воротом. От первого взгляда на него у Элены закружилась голова — этот прекрасный мужчина вскоре станет ее мужем, пусть даже внутренний голос надрывался от криков не строить иллюзий и не на что не рассчитывать.

А этот голос был абсолютно прав. Когда Рафаэль перевел на нее свои темные глаза, она не увидела там ничего, кроме ненависти и недовольства. От этого взгляда ей захотелось спрятаться, сбежать и больше никогда его не видеть. И вот, стоя в окружении людей и глядя в темно-карие глаза опоздавшего на свою же помолвку жениха, Элена развернулась и быстро поспешила в другую сторону.

Выбежав в вечерний сад, она попыталась успокоиться и унять дрожь, думая о причинах своего необходимого замужества. Длинное кремовое платье подметало узкие каменные дорожки при каждом ее шаге. И снова ей было жутко некомфортно в этой "прелестной", на взгляд каждого, тряпке. Она присела на лавочку и обхватила голову руками, стараясь думать о вдохе и выдохе и дышать полной грудью. Но жуткое платье сжимало грудь, как тугой корсет. Больше она ни за что не наденет нечто подобное! Сев прямо и выгнув спину, она постаралась еще раз глубоко вздохнуть, но ей помешали — выйдя из дома, к ней приближался Рафаэль. Все ее старания пошли коту под хвост — сердце в груди ускорило ритм.

— Что-то болит? — холодно спросил он, встав над ней, и, видимо, заметив, что ее рука лежит на солнечном сплетении.

— Нет, все в порядке.

— Нас там ждут.

— Я сейчас подойду.

Рафаэль присел возле нее на лавочку, опустил руки на колени, и сказал, смотря куда-то перед собой.

— Элена, я понимаю, что наша свадьба не настоящая. Но раз мы оба согласились на это, то должны и выглядеть соответственно жениху и невесте. Иначе нам никто не поверит.

— Это ты мне говоришь? После того, как взглянешь на меня, посмотрись в зеркало и увидишь, что я вижу в твоих глазах, как видят и другие.

— Извини, мне сложно держать в руках свои чувства, но я очень постараюсь, хотя бы на людях.

Ох, как больно резали слух эти слова, забираясь прямо в душу. Элена быстро встала с лавочки, и бросила с горяча:

— Ну уж нет, свадьбы не будет.

Подскочив вслед за ней, Рафаэль обжог руку своим прикосновением, крепко схватив ее.

— Что значит не будет?

— Я согласилась выйти за тебя замуж в искреннем желании помочь, а ты делаешь из меня главную виновницу, которая не достойна хоть крохи уважения.

— Извини, я же сказал, что я постараюсь.

Элена не успела ответить, заметив, как к ним приближается фотограф, к счастью знакомый, из приличного журнала.

— Простите, молодые, — обратился он к ним с радостной улыбкой. — Можно вас попросить немного попозировать мне. Вы так великолепно смотритесь вдвоем, в этом чудесном саду. Пожалуйста.

— Конечно, — улыбнулся Рафаэль, только Элена заметила, что до глаз эта улыбка не дошла.

И неожиданно он притянул ее к себе поближе, обхватив рукой талию и смотря в нацеленный объектив. Споткнувшись на неустойчивых каблуках, Элена прильнула к нему, положив руку на твердую грудь, и ткнувшись носом в подбородок. От такой волнующей близости она охнула — Рафаэль перевел на нее взгляд. И в эту секунду их озарила яркая вспышка.

— Превосходный кадр, — радовался фотограф, продолжая нажимать на кнопку и слепить глаза своей вспышкой. — Рафаэль, ну поцелуйте же невесту.

— Я думаю, этого вполне хватит. Нас уже заждались в зале. Там вы еще успеете сделать пару хороших кадров.

— Ловлю вас на слове, — ухмыляясь, ответил ему мужчина.

Отодвинув от себя Элену, Рафаэль потащил ее за руку в дом, где гости встретили их аплодисментами, и начался "дивный" вечер. Рафаэль старался выполнять свое обещание, находясь почти все время рядом с ней. Он улыбался всем гостям и репортерам, которые подходили к ним, позировал на фото, иногда обнимая ее, а один раз даже поцеловал в щеку. Но при этом он почти с ней не разговаривал, впрочем, как и Элена с ним.

Они объявили о дате свадьбы, которая должна будет состояться через неделю после третьего этапа гонок Рафаэля, причем в муниципалитете.

— А почему вы так быстро решили пожениться? — спросил как-то один из репортеров.

— Я не вижу причин ждать дольше, — ответил Рафаэль.

— Будете ли вы венчаться в Церкви? — последовал следующий вопрос.

— В будущем собираемся, — с улыбкой соврал жених.

Элена лишь стояла рядом и просто из последних сил улыбалась, даже, когда один из репортеров бестактно спросил:

— А чем обусловлен ваш выбор, Рафаэль? Вы встречались с одной сестрой, а тут резко решили жениться на другой. Не ждете ли вы пополнения?

Прижимаясь к Рафаэлю, Элена почувствовала, как он напрягся от таких вопросов, но больше никак этого не показал.

— У любви свои законы. А пополнения мы еще пока не ждем, но не сомневаюсь, что когда это случится, вы узнаете первыми.

Репортер засмеялся, посчитав это забавной шуткой, и Рафаэль поддержал его смех, на что Элена решила, что это уже нервное.

Одним же из главных моментов вечера было то, как Рафаэль дарил ей кольцо с голубым топазом. Именно тогда он ее и поцеловал в щеку. Но, смотря на это кольцо, и стоя рядом со своим женихом, Элена чувствовала только холод, исходящий, как от него самого, так и от его подарка. И хоть размер был выбран правильно, но красиво украшение только мешалось на руке.

Но, самым неприятным для Элены оказалось поведение Джины. Она весь вечер флиртовала со своим новым кавалером, будто специально дразня Рафаэля, который от первого взгляда на это зрелище, не заметил, насколько сильно сжал руку Элены, заставив ее заныть от боли. Но, тем не менее, остальную часть вечера он стойко выдержал все неприятные уловки ее сестры. Даже когда та подошла к ним и, демонстративно поправив на нем ворот рубашки, сказала:

— Ох, Рафаэль, тебе так идет серый цвет. Моей сестре безумно повезло, иметь такого прекрасного любовника в своей постели на законных основаниях. Надеюсь, она окажется для тебя не менее прекрасной любовницей, чем была я.

Элена едва сдержалась, чтобы не ударить сестру перед всеми гостями. В последнее время, Джину было не узнать. Она часто играла на нервах Элены, но раньше не была настолько жестокой, хотя, скорее всего, сейчас Джина просто давила на самое больное место в ее душе.

После своих "прекрасных слов" сестра потянулась поцеловать Рафаэля, но он ее резко остановил, схватив за руку, но, замечая вокруг любопытные взгляды и вспышки камеры, преобнял и улыбаясь, процедил сквозь зубы:

— Спасибо, дорогая, я в этом не сомневаюсь.

По лицу Джины можно было прочесть, что такой ответ ей не понравился. Выдернув свою руку из хватки Рафаэля, она гордо вернулась в объятья своего друга.

Но, на вечере оказались и приятные люди, среди которых была мать Рафаэля, Паола Верди — милая и приветливая женщина, которая с восхищением смотрела на Элену, все время называя красавицей. А познакомившись поближе, стала нашептывать им, что очень надеется, что их брак перерастет в нечто настоящее и прекрасное.

Еще Рафаэль познакомил ее со своим другом Марио, который вместе с ним выступал на гонках. Он недавно перебрался в окрестности Флоренции из Бергамо, чтобы быть ближе к своей команде "Тассон". Элене сразу понравился этот молодой человек, будучи очень милым и простым, и с которым она сразу нашла общий язык. Он единственный за весь вечер заставил ее засмеяться и забыть на миг обо всех неприятностях сегодняшнего вечера, под конец которого ей уж было невыносимо стоять на каблуках в удушающем длинном платье и в центре всеобщего внимания. А Рафаэль, казалось, начинал нервничать все сильнее и сильнее.

***

Переступив, наконец, порог своего дома, Рафаэль сразу направился к бару, который располагался в нижнем зале дома.

— Проклятая свадьба… — ругался он на ходу, сжимая от злости кулаки.

Позади него послышался смех Марио.

— По-моему, ты не правильно все воспринимаешь. У тебя прекрасная невеста, и этому стоило бы только радоваться, вкушая все прелести предстоящего события и совместного с ней проживания.

— Только ты еще не издевайся надо мной, ладно? — недовольно буркнул Рафаэль, наливая себе в бокал крепленое красное вино.

Ему просто необходимо было расслабиться. Он едва выдержал вечер помолвки и уже с содроганием думал о свадьбе. Было очень тяжело притворяться, лгать, и весь вечер строить из себя счастливого жениха. Это испытание точно не для него.

— Ты прекрасно знаешь, что я женюсь не по любви, а по необходимости.

— А что тебе мешает превратить эту необходимость в приятное времяпровождение?

— То, что меня все раздражает, включая невесту, — ответил он, отпивая залпом пол бокала вина.

— И чем же она тебе так не угодила?

— Начиная с того, что отчасти из-за нее я оказался в такой ситуации, и заканчивая тем, что она очень странная особа.

— Она не странная, а просто необычная — не такая, как все.

Рафаэль внимательно посмотрел на своего друга, который вальяжно расселся в кресле.

— Тебе понравилась моя невеста?

Друг ухмыльнулся:

— Ты угадал. Но я бы промолчал, если бы у вас все было серьезно.

— Ох, не утруждай себя оправданиями. Меня это не задевает.

— Так значит, я могу уделить ей немного внимания? Ведь, как я понимаю, развод тоже намечается.

— Можешь делать, что хочешь, только подальше от глаз проклятой прессы.

— Ох, спасибо, безумно рад это слышать.

Рафаэль еще раз оглядел своего друга, теряясь в догадках, чем же того так заинтересовала Элена. Он, конечно, не мог не согласиться, что она привлекательна, и действительно необычна, да и фигура у нее была "что надо", которую Рафаэлю даже удалось увидеть и почувствовать во всех подробностях… только вот, он совершенно ничего из этого не помнил. Иногда в голове проскальзывали кусочки волнительных образов, но все было настолько смутно, что он не особо верил своим чувствам. И для него Элена все равно оставалась странной, хотя бы даже потому, как она строила из себя великую мученицу. Он почти весь вечер простоял рядом с ней, и от него не утаилось то, насколько и Элене это все давалось с трудом. Она старалась улыбаться, а в голубых глазах порой отчетливо виднелась гнетущая грусть. Хотя, может у нее и правда что-то болело, учитывая, что она часто держала руку под пухлой грудью… Да, жаль, что он не помнил отчетливо всех ее прелестей.

Хотя, какая ему разница. Как бы Элена не была красива, а все чаще он думал о загадочной девушке на серебристом "Тассоне". Он даже подумывал попробовать что-нибудь узнать о мотоциклах из этой серии у самого Умберто Тассони, и может ему бы удалось проследить, кто именно купил этот байк. Только он еще не придумал причину, по которой бы его могло все это интересовать и не задеть отца своей будущей жены. Правда, Рафаэль толком не понимал, почему так сильно заинтересовался этой девушкой. Ведь она может оказать страшненькой, а может и глупой, как пробка выдержанного вина. Но его все равно тянуло узнать о ней хоть что-то. И какая бы она не оказалась, ему нравилась сама мысль, что у них наверняка окажется много общего, потому что с девушкой, которая ездит на таком мотоцикле, по-другому просто быть не могло. Да к тому же, под обтягивающем экипировочном костюмом угадывалось что-то стройное и волнующе округлое в нужных местах. А если она окажется еще и настоящей красавицей, то он уже начинал чувствовать, как влюбляется в девушку своей мечты.

Рассчитывая на удачу, он стал частенько кружить по окрестностям, пока у него было время до следующей гонки, которая должна проходить между Флоренцией и Болонией, на треке Мугелло. И один раз удача ему улыбнулась — на узкой дороге за городом ему опять встретился серебристый "Тассон". Догнав и поравнявшись с ним, Рафаэль подал знак девушке притормозить, но она проигнорировала этот жест и увеличила скорость. Рафаэль погнался за ней, возбужденный таким дерзким вызовом. Он уже давно не испытывал такого восторга от соперничества, потому что его соперником, причем весьма достойным, в этот раз оказалась девушка. И на обычной трассе они устроили настоящую гонку с препятствиями в виде другого транспорта — и ничто так не повышало адреналин, как эта заманчивая и безрассудная езда. Но вскоре девушка увела его в город, где им пришлось сбавить скорость, и где он умудрился потерять ее из вида в узких улочках. Она его перехитрила, и снова испарилась, оставив томиться с еще большим желанием познакомиться с ней.

***

Заехав в гараж, Элена поставила Монти на подножку и, наконец, смогла расслабиться и спокойно вздохнуть. Она еще никогда не устраивала таких гонок по дорогам Флоренции, к тому же, с претендентом на кубок ЧИС, и со своим, кстати, будущим мужем. И чего он к ней так привязался? Вряд ли Рафаэль догадывался, что на этом серебристом мотоцикле сидела именно она, его будущая жена. И Элену очень задевало, что он, в преддверии своей свадьбы так настойчиво гоняется за "другой" девушкой. Пусть даже у них ненастоящая свадьба, но он мог бы хотя бы относиться к ней с уважением.

Вообще то, что ее жених до сих пор не узнал о ее увлечении, уже говорило о том, как пренебрежительно он к ней относиться, что даже не желает что-то узнать о своей невесте. А из окружения Элены все старались не распространяться об этом по просьбе Умберто, хоть никто и не скрыл бы, спроси его об этом. Но даже гараж с ее любимым Монти стоял на их территории виллы обособленно, почти у самой дороги, чтобы Элена могла сразу выезжать на нее, не попадаясь на глаза ни любопытным заблудившимся репортерам, ни гостям отца. Вот до чего даже доходило дело в ее многолетней борьбе с отцом за право свободы и независимости.

Рафаэль уехал в Мугелло на третий этап гонок, даже не позвонив ей. На счет всех приготовлений к свадьбе она разговаривала только с его матерью, которая искренне старалась поддержать и подбодрить, и уговаривая поверить, что ее сын не такой уж холодный, как старается выглядеть. Ему просто надо время, чтобы перебеситься, и тогда у них все уляжется, а может даже и совсем наладится. Элена только кивала и улыбалась, но ни во что не верила. Своими поступками Рафаэль уже убедил ее в обратном.

Третью гонку Рафаэль провел превосходно, заработав вторую победу. Все поздравляли его, как с ней, так и с намечающимся событием, шутя, что эту гонку он наверняка посвящает своей невесте, которая томиться в его ожидании… Все вокруг легко и просто поверили в их искренние чувства, радуясь и считая, что им обоим крупно повезло. Элена только и слышала "как хорошо смотрится вместе эта прелестная пара", а фото, где они стоят в саду, тесно прижимаясь друг к другу и весьма чувственно смотрят в глаза, была самой популярной из тех, которая сопутствовала с новыми о них новостями. Все это быстро умяло уже начинающий набирать обороты скандал, вытесняя их откровенную фотографию, за которую, кстати, местная газета официально извинилась и даже опубликовала свое извинение в очередном номере.

Если бы не Паола Верди, Элена не знала, как бы справилась с подготовкой к свадьбе, пусть даже основную ее часть выполняли специально нанятые люди. Отец был занят своими делами и проблемами, ведь намечалось такое важное событие, как дальнейшее продвижение на рынке спорта, мать была слишком далеко и, опять же, слишком занята, обещая приехать лишь на саму свадьбу, а сестра уже и не знала, что бы придумать, чтобы окончательно добить Элену своим острым языком, с которого так и слетали неприятные подробности о ее с Рафаэлем тесном общении, давая советы, как и что он любит.

Когда встал вопрос о выборе свидетельницы, все начали уговаривать Элену взять Джину, как самый естественный и прекрасный вариант, но она с ужасом думая об этом, настойчиво отказалась, попросив быть свидетельницей одну из девушек с работы, секретаршу отца — Эстер. Отец тоже удивился выбору, но возражать не стал, прекрасно зная характер своей второй дочери.

И вот, настал день свадьбы.

С самого утра вокруг Элены суетились и одевали как куклу, оставляя ей возможность спокойно нервничать. А когда затягивали на спине корсет белого свадебного платья, по ее спине побежали первый холодок серьезного страха — она не выдержит целый день в этом платье. Элена настолько рассеянно готовилась к свадьбе, что с самого начала не придала этому значения, да и не так туго, кажется, его затягивали, когда она только примеряла. Тогда ей вообще было все равно, какое у нее будет платье, и она выбрала то, которое больше понравилось матери Рафаэля.

Вскоре приехала и ее мать, отчего Элене стало поспокойнее — родное и любимое лицо очень помогало взять себя в руки, тем более мама старалась успокоить ее своей нежностью и сопереживанием, на которые способны только любящие матеря. Правда с отцом она разговаривала по-другому, устроив ему серьезный выговор по поводу такой безрассудной свадьбы своей дочери, которая непременно кончится разводом. Да как он, отец, мог такое допустить? Как вообще можно так эгоистично впутывать ребенка в свои планы? И смотря на них, Элена поняла еще одну причину, по которой ее родители не жили вместе — они любили друг друга, но были слишком разные и независимые, и просто не смогли ужиться.

***

Собираясь за невестой, Рафаэль срывался по каждому поводу, и все было не так — его белый костюм был слишком белый, настроение у всех слишком приподнятое, а у машины было слишком много колес; мать слишком много суетилась, свидетель Марио был слишком улыбчив, а отец слишком спокоен…

Когда Рафаэль приехал за невестой, то его почетно встретили и сразу же проводили к ней. Увидев Элену, он подумал, что перед ним стоит не просто невеста, а кукла-невеста, слишком красивая, чтобы казаться настоящей — белое платье стягивало тонкую талию, приподнимая и без того аппетитную грудь, а юбка пушилась вокруг нее, скрывая ноги до самых ступней. Темные волосы уложены в замысловатую прическу с белыми живыми цветами, а в голубых глазах, обращенных на него, стояло дикое волнение. Поцеловав ее в щеку перед вспышками камер, он повел свою невесту к машине.

В муниципалитете все прошло быстро и гладко — их посадили на стулья перед мэром с трехцветной ленточкой на груди (в цвета итальянского флага), тот прочитал речь, они поставили подписи на бумагах, обменялись кольцами, надев их друг другу на пальцы левой руки, и быстро поцеловались.

Дальше шли поздравления, осыпания "конфетти" у дверей мэрии и снова погрузка по машинам. Он, Элена и двое свидетелей ехали в коротком лимузине, возглавляя кортеж. И все снова было не так. Нервы у Рафаэля находились на пределе, и стоило только Марио сказать ему, чтобы он успокоился, как Рафаэль заорал на него:

— Я спокоен! И нечего ко мне придираться!

Ощутив, что все вокруг него напряглись и затихли, Рафаэль почувствовал, как по идиотски себя ведет. Бедная "жена" и так еле дышала. Но успокоиться он никак не мог, желая оказаться сейчас в любом другом месте. И все только подначивали его на новый срыв.

— Раф, — прищурившись, обратился к нему Марио, пока они ехали. — Ты заметил, какая у тебя красивая жена?

— Если хочешь ей сделать комплимент, то так и говори, не надо для этого у меня что-то спрашивать.

— Я это ей уже говорил и еще скажу не один раз. Я просто хотел попытаться открыть тебе глаза.

— Я не слепой, — бросил Рафаэль.

— Что-то незаметно, — недовольно буркнул Марио, посмотрев на Элену, которая сидела рядом с Рафаэлем, повернув голову к окну.

Свидетельница рядом с Марио засуетилась в своей сумке, достав оттуда бумажную салфетку, и потянулась к Элене.

— Я в порядке, — недовольно сказала та, отбросив ее руки от своего лица и вырвав салфетку. — Извини, Эстер. Дай, пожалуйста, зеркало.

И тут Рафаэль заметил, что по щекам Элены катятся молчаливые слезы. Только этого еще не хватало!

— Элена, перестань, — спокойно попросил он.

— Я сказала, что я в порядке, — грубо ответила она, даже не взглянув на него.

Если она хотела заставить его почувствовать себя виноватым, то у нее это получилось. Тяжело вздохнув, Рафаэль выругался про себя, а вслух сказал:

— Элена, прости. Я постараюсь взять себя в руки. — Она ничего не ответила, и его это не устроило: — Элена, я извинился и сказал, что постараюсь. Что еще ты от меня хочешь?

Аккуратно стерев слезы, она повернула к нему голубые глаза.

— С чего ты взял, что я от тебя что-то хочу?

Сам не поминая почему, Рафаэль долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

— Перестань плакать… пожалуйста.

— Раф, обычно девушку не так успокаивают, а тем более жену, — рискнул заметить Марио.

Рафаэль перевел на него сердитый взгляд:

— Я не сомневаюсь, что ты знаток в этом деле, но не мог бы ты сейчас помолчать и не вмешиваться.

— Как скажешь, чемпион.

"Спокойно!" — уговаривал себя Рафаэль. — "Ты можешь успокоиться". Но что за идиотская ситуация? Почему он не может относиться к ней с большим спокойствием. Да, это все неправильно, не по католически, и просто неприятно и раздражительно, но разве его мечта не стоит этого? И разве так уж сильно виновата Элена? И чего она снова разревелась? Вообще, она не была похожа на девушку, которая готова истерить и плакать по любому поводу. Хотя, Рафаэль толком не мог понять, какая она. С одной стороны в ней чувствовался сильный характер, и она достойно могла на что-то ответить. Но эти слезы его сбивали с толку вместе с ее остальными странностями. Например то, как грубо она с ним разговаривала, но при этом он порой замечал некоторые мелочи, хотя бы такие, как она порой смотрела на него и как робела, когда он ее прижимал к себе, когда их фотографировали. И в отличие от него, она-то помнила весь их случайный секс. Ответы можно было поискать, если хорошо подумать, но Рафаэль не особо хотел забивать себе этим голову.

Сейчас его головной болью были веселые гости и жадная пресса. Праздничный банкет проходил в доме Элена, благо большая вилла это позволяла. Людей было очень много, как много было и их внимания. Первым делом они с Эленой раздали гостям маленькие сувениры, бомбаньерки (*Бомбаньерки (bomboniere) — от фр. bon-bon — "конфета" маленькие кулечки, наполненные confetti (это маленькие конфеты, которые представляют собой миндаль в сахаре, и в случае свадьбы обязательно должны быть белыми.) и украшенные бантом или цветами), оставляя каждому что-то на память об их свадьбе. Рафаэль скрипел зубами, но традиции соблюдал. Хотя прекраснее всего было бы их соблюдать, женись он по собственной инициативе и на любимой девушке. И хоть через силу, а Рафаэль достойно держался, по крайне мере он так считал, стараясь выглядеть радостным женихом и уделять внимание жене.

Было у них на свадьбе много артистов, которые пели и танцевали. В основном играла живая музыка, чаще пела скрипка и гитара, а вино лилось рекой. Молодым часто кричали "Ура молодоженам!" и "Поцелуй невесты!" И тут Рафаэль согласился сам с собой, что эти моменты были самыми приятными в этот кошмарный вечер, потому что поцелуи Элены оказались очень сладкими, и он даже не стеснялся это делать по-настоящему и получать удовольствие, чувствуя при этом, как Элена тает в его руках, все ему позволяя. И это была неподдельная и единственная нежность с ее стороны, которая на какое-то время его действительно успокаивала, заставляя забыть, где он находится.

Но, под конец вечера, когда танцы были в самом разгаре, а торт еще не выносили, Рафаэль окончательно сорвался. Ему все так надоело, что он психанул и, тактично покинув зал, собрался все бросить и поехать домой.

— Рафаэль, да подожди ты, — окрикивал его Марио, шагая вслед за ним в сторону гаража. Но Рафаэль даже не обернулся. — Тебе не стыдно вот так бросать свою жену? Что скажут люди? И я молчу о том, что может написать об этом пресса.

Рафаэль остановился, мысленно соглашаясь с другом, и повернулся к нему:

— Приведи, пожалуйста, Элену. Мы поедем домой вместе.

— Раф, может, потерпишь еще немного? Вам осталось торт разрезать да попрощаться.

— Нет, мы уезжаем, сейчас. — У него уже никаких сил не осталось на этот цирк.

***

Элена сидела в зале, полном гостей, но ей уже было наплевать на все, потому что сейчас ее заботило только собственное дыхание, которое давалось с трудом. От узкого корсета не только было тяжело дышать, но уже и болели все ребра. Она с нетерпением ждала, когда же кончатся все ее мучения. К ней часто подходила мать, интересуясь, как у нее дела, но Элена даже ей не стала говорить, как ужасно себя чувствует. Она просто стойко ждала конца вечера, улыбаясь и наслаждаясь короткими моментами поцелуев, которыми Рафаэль просто издевался над ней. Она знала и чувствовала, насколько он был рассержен. И хоть Рафаэль старался относиться к ней нежно и заботливо на глазах у всех, но холод от него так и веял. Только стоило гостям попросить поцелуй, как Рафаэль ее удивлял своим рвением, что даже казалось, будто он делает это с большим удовольствием.

А в остальном, все было ужасно. Джина, словно в знак протеста надела на ее свадьбу черное короткое платье и ни разу за весь вечер не подошла к ней даже поздравить, бросая издалека недовольные взгляды. Отец то и дело суетился вокруг своих почетных гостей. А Рафаэль и вовсе куда-то запропастился, даже ничего не сказав. Да и опять же, он не изъявлял особого желания разговаривать с ней, предпочитая полностью отдаваться своему недовольству по поводу всей этой нелепицы, в которую, тем не менее, поверили все, включая прессу.

И когда Элена пыталась сосредоточиться на вдохе, к ней подошел Марио и наклонился к самому уху:

— Элена, Рафаэль уже рвется домой. Он ждет тебя в гараже.

От этих слов внутри Элены затрепетала радость, что дело подходит к концу, и она скоро вздохнет полной грудью. Но обстоятельства требовали, хотя бы, закончить все достойно. Они ведь целый день старались и что? Теперь должно просто все бросить и исчезнуть, никому ничего не сказав? И в первую очередь это было бы не вежливо.

— Как домой? Мы даже не попрощались. А еще нужно разрезать этот несчастный торт.

— Я не знаю, что с ним делать. У него, кажется, совсем кончилось терпение.

— И что из этого? — она резко встала на ноги и направилась в сторону гаража, изнывая от боли при каждом шаге, и не только в груди, но и, кажется, уже во всем уставшем теле. Она бы с удовольствием предпочла свадьбе гонку на выносливость. — Долго он еще будет вести себя, как ребенок? Будто ему одному тяжело. Он что, не может еще немного потерпеть?

— Как я понял, что нет, — грустно улыбнулся Марио.

К счастью, им удалось выйти из зала, почти не замеченными — все уже расслаблялись и были заняты танцами и весельем. Перед самой дверью гаража, Элена умудрилась оступиться, но Марио подхватил ее и, найдя в нем единственную опору, Элена вцепилась в его руки, почувствовав жгучую боль в лодыжке — проклятые каблуки! проклятое платье! проклятая свадьба!

— Все хорошо? — тихо спросил Марио, почти прижимая ее к себе.

— Да, наверное. Просто ногу немного потянула.

А держась за крепкие руки, Элена смотрела на пуговицы белой рубашки, ощущая, как все уже плывет перед глазами от усталости и боли.

— Могу я посмотреть? — осторожно спросил свидетель.

— Нет, не надо. Сейчас пройдет.

— Думаю, вам и правда уже нужно уезжать. Представляю, как ты устала за целый день.

Подняв голову, Элена увидела в глазах Марио сочувствие и переживание. Он так хорошо относился к ней, был таким добрым и внимательным, весь вечер суетясь вокруг нее, пытаясь приободрить, успокоить и поднять настроение, и спрашивая, что подать, принести или сделать. Вот бы Рафаэль так относился к ней. Закусив губу, Элена быстро прогнала эти глупые мечтания.

Отстранившись от Марио, она вошла в гараж. Короткий лимузин уже потихоньку урчал, водитель сидел на своем месте и ждал отъезда, а Рафаэль недовольно вышагивал вокруг них.

— Неужели вы дошли сюда, — произнес он, открывая для нее заднюю дверь.

— Рафаэль, мы не можем сейчас уехать не попрощавшись, — строго сказала она, подойдя к нему.

— Мы можем уехать, и мы это сейчас сделаем.

— Ты понимаешь, что начнется, если мы вот так просто всех бросим? Это не вежливо.

— Я был вежливым целый проклятый день. Извини, дорогая, но на этом моя вежливость иссякла.

— Может ты перестанешь хныкать, как ребенок, возьмешь себя в руки, мы попрощаемся с гостями и уедем? Ты столько старался и хочешь испортить все в самый последний момент? Подумай, что об этом могут написать репортеры. Или тебе уже наплевать на то, что подумает о тебе ФИМ, прочитав пару некрасивых статей?

Похоже, ее слова дошли до его сознания, и Рафаэль молча смотрел на нее, видимо, обдумывая и принимая эти слова.

— Раф, по-моему, Элена права.

— Я могу уехать и без тебя, — только тихо сказал он ей. — Но туда я больше не вернусь. На сегодня с меня хватит.

— Отлично, — бросила она, развернувшись к нему спиной и направившись к выходу.

— Элена, иди сюда, — услышала она за спиной рассерженный голос своего мужа.

Пусть орет сколько ему хочется, но она не станет потакать его прихотям. Хочет уехать, пусть уезжает. Ей вообще на все наплевать… лишь бы поскорее снять платье.

Поднимаясь по лестнице к себе в комнату, Элена заметила, что за ней бежит Марио.

— Элена, подожди. Ух… — Он догнал ее уже наверху. — Как же с вами обоими нелегко.

— Я не знаю, кто и как дальше будет выкручиваться из этой ситуации, но одна я туда не вернусь.

Элена зашла в комнату, пропуская следом Марио. Хоть и не прилично было ей пускать к себе постороннего мужчину, но сейчас ее это совершенно не заботило. Оперевшись о высокий комод, Элена постаралась сделать глубокий вдох.

— Тебе не хорошо? — спросил рядом Марио.

— Я больше не могу в этом платье. Оно меня сейчас убьет.

Он подошел ближе и сочувственно спросил:

— Могу я чем-то помочь?

— Думаю, можешь… Развяжи, пожалуйста, этот гадский корсет.

Немного погодя, без лишних слов, Марио принялся расшнуровывать это убийственный предмет одежды. Элена удивлялась, как только в старые времена девушки его носили, ведь раньше они были еще более неудобны. И с каждом новым вдохом ей становилось легче, а когда Марио освободил последние петли, ей стало совсем хорошо. Элене казалась, что она только что научилась заново дышать. Но неожиданно она почувствовала на раскрытой спине горячую ладонь. Очень нежно она погладила кожу, и Элена замерла, прижимая впереди к себе ткань свободно висящего на ней корсета.

— Какой же Рафаэль дурак, — прошептал Марио, совсем рядом от ее уха. — Он не понимает, какое сокровище ему досталось. Я бы многое отдал, что бы оказаться на его месте.

Смутившись такой откровенности, Элена ответила:

— Мне кажется, ты и так на его месте — это он должен был бы снимать сейчас с меня это платье.

— Я могу продолжить заменять его, если ты только попросишь…

Рука напористее скользнула под ткань, настаивая на предлагающих ласках. Испугавшись такого поворота событий, Элена быстро развернулась к Марио и тут же оказалась прижата им к комоду, ручки которого вдавились в тело. И не успела она ахнуть, как рот накрыли горячие губы, дерзко и вызывающе. Она не нашла ничего лучше, кроме как ответить, даже не думая, почему это делает, она просто отдалась заботливым и таким необходимым сейчас ласкам.

Но неожиданно, открылась дверь в ее комнату. Встрепенувшись, они оба повернулись к ней, увидев на пороге изумленного Рафаэля:

— О, как вы быстро и тесно подружились. Я тут хотел спросить, не желает ли синьора Верди попрощаться с гостями и удалиться на покой, но как вижу, она уже нашла, чем заняться. Извините, не буду вас отвлекать. — И он вышел в коридор, громко хлопнув дверью.

У Элены упало сердце — какая бы свадьба у них не была, а Рафаэль только что застукал ее со своим же другом, подчеркнув при этом ее статус и новую фамилию. И что вообще он теперь о ней подумает? Он наверняка считает, что она с легкостью легла с ним в постель тем вечером, а тут еще целует всех подряд. Знал бы только Рафаэль, как сильно она хочет, что бы это он целовал ее, и чтобы его руки гладили ее кожу. Но мало того, что он не горит желанием давать ей все это, так еще и не сильно против, если это будет делать кто-то другой. Хоть Рафаэль и психанул, но ему было все равно с кем и что будет делать его жена, пусть и не настоящая. А значит и он себе вряд ли будет в чем-то отказывать. От таких выводов Элене снова поплохело.

— Не принимай близко к сердцу, — попытался успокоить Марио, стоя рядом с ней и приятно поглаживая волосы. — Рафаэль просто очень вспыльчивый.

— Да. Я это уже поняла, — грустно ответила Элена. — Марио, спасибо тебе большое за помощь, но не мог бы ты оставить меня одну.

— Конечно, отдыхай и ни о чем не переживай, — он нежно прикоснулся губами к ее щеке и вышел из комнаты.

***

Вернувшись домой, Рафаэль сразу залез в ванную, утонув в белой пене. После сегодняшнего дня его даже подтрясывало, и он никак не мог прийти в себя. День выдался неимоверно тяжелый для его нервов, что он даже не смог его выдержать до конца. За это отец сделал ему короткий выговор по телефону, но, прекрасно понимая, обещал все уладить на месте его покинутой свадьбы. Сначала Рафаэль погорячился таким поступком, потом, после разговора с Эленой, стал чувствовать себя виноватым, а потом, когда увидел ее с Марио, наплевал на все. Хоть он и сказал другу, что тот может спокойно за ней ухаживать, но ему совсем не понравилось, когда он увидел их вместе. Возможно, в нем говорило чувство собственника, а возможно… ему слишком понравились ее поцелуи, чтобы делить их теперь с другим.

И немного расслабившись в теплой воде, Рафаэля все больше стало одолевать чувство вины перед Эленой. Он постоянно прокручивал в памяти ее поведение и слова, пытаясь лучше понять эту девушку. И пока он понял несколько вещей — внешне она казалась стойкой, с сильным характером, но под всем этим скрывалось что-то хрупкое. И вот чем можно было объяснить ее слезы — что-то хрупкое внутри нее было задето. Только что? Возможно, она не такая уж и странная, какой он посчитал ее изначально. И очень многим она нравилась, включая его мать и Марио. Просто Рафаэль слишком плохо знал Элену, и был слишком занят собой, чтобы потрудиться понять ее. Возможно, стоило бы познакомиться с ней поближе, ведь она будет какое-то время жить в их доме, пусть даже и в соседней комнате.

Но чтобы он не думал о своей "жене", это не могло затмить его интереса к загадочной девушке на серебристом "Тассоне". Она стала для него каким-то наваждением, от которого он никак не мог избавиться. Ему уже не столь важно было узнать, насколько она умна и красива, ему просто было жутко интересно — кто она, эта дерзкая девчонка, посмевшая бросить ему вызов. И он уже знал, чем будет теперь занят все свое свободное время.

***

К счастью, свидетелю и двум отцам удалось предотвратить скандал под конец свадьбы, когда молодые внезапно куда-то пропали. Первую "брачную ночь" Элена ночевала в своей кровати, хотя всем гостям говорили, что молодые уехали домой, потому что Элене резко стало нехорошо, а Рафаэль, как любящий муж не мог оставить ее одну…

Да, все сработали великолепно, что даже пресса начала фантазировать, будто Элена уже беременна или просто страстная молодая пара не смогла дождаться конца свадьбы, чтобы остаться наедине. Предположений было много и ни одного верного, а жаль — Элене понравилась, если бы хоть что-то из этого оказалось правдой. На следующий день, Рафаэль вернулся за брошенной женой. Он снова извинялся и даже преподнес ей букет роз, в знак примирения. Элене это польстило, но не закрыло глаза на его холодность — все равно он сдержанно вел себя, никогда ей не улыбался, как другим, и редко обращал внимание.

И как бы Элена не хотела, а ехать в его дом ей пришлось. Даже большинство ее вещей уже перевезли туда. Правда Монти пришлось оставить дома, и это было даже к лучшему — пока она не хотела, чтобы Рафаэль знал о ее маленьком увлечении. И проводив мать, Элена поехала в свое новое место жительства, которое не обещало приятной перспективы. Верди жили скромнее, чем ее семья, но двухэтажный дом был вполне красив, хоть и без особых изысков, и прилагал к себе небольшой сад и бассейн.

Тем не менее, Паола Верди очень старалась, чтобы красавице-невестке было уютно — заботливо суетилась вокруг нее и часто старалась составить компанию, когда Элена скучала одна дома. Хотя, иногда к ней приезжал Марио, и они болтали и смеялись часами. Этот парень не скрывал своего к ней интереса, хотя старался вести себя прилично и не позволял себе таких вещей, как тогда на свадьбе. Элена с удовольствием проводила с ним время, забывая на миг о холодном Рафаэле, хоть и сердце больше тянулось к нему.

Каждый день начинался с совместного завтрака всей семьи, после чего Рафаэль часто подвозил ее на работу. Разговоры у них особо не клеились, хотя он пару раз предпринял попытки что-то узнать о ней, сильно этим удивляя. Но Элена списывал это на праздное любопытство или скуку.

Живя с Рафаэлям в одном доме, она не так часто его видела. Он либо пропадал на тренировках, либо просто где-то катался в свободное время, вызывая у Элены жгучую зависть. Правда все чаще после этих своих поездок он возвращался раздраженным, отчего Элена задавалась вопросом — куда это он все время ездит? Если бы к другой девушке, то вряд ли он приезжал после нее в таком ужасном настроении.

Однажды вечером он предложил ей сходить в какой-нибудь ресторанчик. Она согласилась. В уютном ресторане "Ла Сотто", в центре Флоренции, прекрасную атмосферу в бордовых тонах сопровождало пение скрипки, а напротив нее сидел настоящий принц. Темные волосы Рафаэля свободными волнами опускались на воротник бледно-красной рубашки. Элена знала, что он любит этот цвет. Он даже ездил на красном "Тассоне" в костюме красно-черных тонов.

Но как бы все вокруг не выглядело прекрасным, она не ждала от этого вечера ничего особенного. Возможно, Рафаэль просто решил, наконец, проявить вежливость, а возможно хотел, чтобы о нем лишний раз пресса написала что-нибудь хорошее.

— Как вино? — спросил он, после того, как она сделала очередной глоток рубинового напитка.

— Хорошее.

— Кьянти 1997 года.

— О, Кьянти прекрасное вино, я его очень люблю.

— Что еще ты любишь?

Элена посмотрела на Рафаэля, ища подвох. Но он смотрел на нее спокойными глазами, в которых стояло лишь обычное любопытство.

— С чего тебе вдруг это стало интересно?

— А почему нет? Я тут понял, что почти ничего о тебе не знаю, а ношу на пальце твое кольцо. Это немножко неправильно.

— Если я не ошибаюсь, ты с самого начала все считал жутко неправильным.

— Я успокоился… или скорее смерился.

Выдержав театральную паузу, Элена ответила:

— Я люблю черный шоколад. — Губы Рафаэля тронула легкая улыбка, от которой на щеке появилась ямочка. Элену так и тянуло каждый раз поцеловать ее или лизнуть языком. — Люблю мечтать в одиночестве, гулять по Флоренции…

— И… — намекнул Рафаэль, услышав в ее фразе недосказанность.

— И много еще чего другого, — ответила Элена, решив промолчать о том, что так рвалось с языка.

— А как относишься к мотоциклам?

Теперь улыбка появилась на ее губах:

— А как я могу относиться, если выросла рядом с ними.

— То есть хорошо?

— Да, вполне.

— А мать их терпеть не может, считая, что эти гонки меня когда-нибудь угробят.

— Ее опасения вполне можно понять.

— Может, ты попытаешься ее немножко успокоить? Я заметил, что вы подружились.

— Да, она у тебя замечательная.

— А Марио? — спросил вдруг Рафаэль. — Каким ты его считаешь?

Элене пришлось подумать, прежде чем ответить, чтобы выбрать наиболее подходящие слова:

— Он тоже замечательный.

— Боюсь, что о себе я такое не услышу из твоих уст, — усмехнулся он. — Поэтому, даже не буду спрашивать.

Элена промолчала, решив не давать лишних объяснений.

— Я тут хотел спросить кое-что, — сказал Рафаэль чуть более серьезным тоном. — Ты ведь работаешь на фирме отца, и вам наверняка приходят данные обо всех, кто приобретает ваши мотоциклы.

— Да, ты прав.

— Не могла бы ты узнать, кому принадлежит один мотоцикл?

Элена насторожилась:

— Какой?

— Серебристый "Тассон", облегченный, женский. И как я понял, он может быть один такой в окрестностях, поэтому не думаю, что тебе его будет сложно вычислить.

Элене вдруг показалась, что именно для этого вопроса он пригласил ее сюда. Выдавив из себя улыбку, она непринужденно спросила:

— А зачем это тебе?

— Учитывая, что наш брак не настоящий, наверное, я честно могу тебе признаться — думаю, у нас с хозяйкой этого мотоцикла может быть много общего.

Элена покрепче сжала бокал, не зная даже, как относится к его словам. Знал бы только он, насколько у них много общего. И что бы он ответил на то, скажи она ему правду? А она то, дурочка, начала верить в его искренность, что он хочет получше познакомиться с ней, а на самом деле, ему просто кое-что надо от нее узнать. И какая разница в том маленьком обстоятельстве, что она и есть та самая девушка?

— Я постараюсь что-нибудь узнать, — ответила она, вставая из-за стола. — Думаю, нам пора возвращаться домой. Я подожду тебя на улице.

И она направилась к выходу, с полной неразберихой чувств. Должно ли ей льстить, что Рафаэль заинтересовался ею, как девушкой на байке? Должно ли ее это радовать? Через какую призму он вообще смотрит на женщин? И на нее в частности? Неужели только через лобовое стекло своего байка?

***

Расплачиваясь в ресторане, Рафаэль все думал о странном поведении Элены. Почему оно у нее так резко изменилось? Неужели от его вопроса? Но что в этом такого? Он ведь ничего не говорит ей, когда к ним приходит Марио и часами веселит ее. Хоть они и женаты, но в их случае это не заставляет соблюдать обед верности. Но все же, она ему сказала, что попробует что-то узнать, что и было хорошо — значит, появилась небольшая надежда. А то в последнее время Рафаэль уже отчаялся — сколько он наездил по дорогам вокруг города, а больше не встречался ему серебристый "Тассон". И это заставило его пойти на крайние меры.

Когда они вернулись домой, Элена поднялась к себе в комнату. Не зная, чем заняться, раз они так рано вернулись, Рафаэль решил поплавать в бассейне, который находился у них за домом под открытым небом. Он не спеша переоделся и спустился вниз, но когда подошел к бассейну, то увидел там Элену — она медленно заходила в воду по ступенькам. На ее стройном теле, которое он впервые ясно увидел, было всего два кусочка синей ткани, и Рафаэлю они сейчас показались совершенно лишними.

Заметив чье-то присутствие, она подняла на него глаза и замерла.

— Не помешаю? — спросил он, подходя к пластиковому стулу возле бассейна и бросая на него полотенце.

— Это твой дом. Не тебе это спрашивать.

— Мне ты точно не помешаешь.

Сняв одежду, Рафаэль рыбкой прыгнув в воду с края бортика, а выныривая, заметил, как Элена выходит из бассейна, не успев даже намочить купальник.

— Я же сказал, что ты мне не помешаешь.

— Я поняла, спасибо. Просто решила поплавать в другой раз.

Взяв свою одежду, она гордо пошла вдоль бортика, соблазнительно виляя бедрами. Рафаэль подплыл к ней:

— Я не кусаюсь.

Она лишь бросила на него молчаливый взгляд, не сбавляя ход. Оперевшись руками о бортик, Рафаэль подтянулся и залез наверх, преградив ей дорогу своим мокрым телом, с которого ручьями стекала вода. Элена отскочила назад, крепче прижав к себе одежду и с опаской посмотрев на него.

— Сама залезешь в воду или мне помочь? — спросил он с улыбкой, забавляясь ее реакцией.

— Спасибо, но я уже не хочу плавать.

— И чем же я тебя спугнул?

Она так забавно смотрела на него, как затравленная лань, с промелькающей строгостью в голубых глазах. Да что это с ним? Неужели она начинает ему по-настоящему нравиться? Или это все гормоны от длительного воздержания?

Он сделал к ней осторожный шаг, а она от него.

— Не трогай меня, — угрожающе сказала Элена, на что Рафаэль лишь сильнее заулыбался.

Она стала осторожно отходить в сторону дома, но он дернулся к ней и поймал за руку.

— Отстань… — Пытаясь вырваться, она развернулась так, что он смог прижаться к ее спине, зажав Элену в крепком кольце своих рук. Вся одежда полетела вниз.

— О-о-ох… — вырвалось у нее. — Рафаэль, отпусти меня… — услышал он ее голос с придыханием, — … пожалуйста.

Прижимаясь к телу Элены и чувствуя все его изящные изгибы, Рафаэль заглянул в ее лицо, на котором отражалась мука, правда он сначала не понял чего именно — может, он просто сделал ей больно? Аппетитная грудь, с безумно соблазнительной ложбинкой из его ракурса, резко опускалась и поднималась, выдавая неровное дыхание. И по всем признаком стало заметно, что Элена была сильно возбуждена. Неужели это он вызвал у нее такую реакцию? Но он ведь даже ничего не делал. Желая это проверить, Рафаэль крепче обхватил ее одной рукой, а второй нежно скользнул по коже, следя за реакцией девушки. Рука прошлась по округлости бедра, легла на живот, опустившись чуть ниже и прижав ее теснее к себе. Элена задрожала и зажмурилась.

— Рафаэль, отпусти…

От такой реакции подскочил пульс и у него. Зарывшись носом в волосы у самого уха Элены, он прошептал:

— Скажи, тебе понравилось то, что у нас было той ночью? Я достойно себя вел с тобой?

— Ты что же, совсем ничего не помнишь?

— К сожалению нет.

— Извини, но я не очень хочу говорить об этом, и отпусти меня, пожалуйста.

— Мне кажется, или твое тело просит меня о другом?

— Тебе кажется.

Резко развернув ее к себе лицом, он заглянул в глаза, запустив пальцы в волосы.

— А еще мне кажется, что твои губы не соврут.

Элена томно застонала, пытаясь оттолкнуть его и уйти от приближающихся губ. Но когда он почувствовал боль от ее ударов и увидел в глазах настоящую панику, то предпочел все-таки отпустить. Но не сразу это заметив, или специально, Элена с силой толкнула его в грудь, отскакивая назад, и не устояв, Рафаэль полетел спиной в бассейн, погружаясь с головой в теплую воду. Когда он вынырнул, убирая с лица надоедливые мокрые кудри, заметил быстро удаляющуюся женскую фигурку, которая заставила его сегодня взглянуть на нее по-новому, а самое интересное — воспламенеть страстью, неожиданно и весьма волнительно.

Элена так торопливо поднималась по лестнице, будто за ней гнался сам дьявол. Она даже оставила свою одежду где-то возле бассейна, точно не помня, как выронила ее. Но все мысли были заняты ругательствами в свой адрес — как она только могла так глупо выдать свои чувства этому холодному эгоисту? Но стоило Рафаэля коснуться ее, как телу захотелось намного большего. Но ни за что она ему не признается в своих чувствах и не простит за все пренебрежительное отношение, за всю обиду, которую она пережила по его вине.

Сколько времени он отворачивался и не замечал ее, а теперь вдруг решил распустить руки. А что же будет на утро? Опять как в прошлый раз? Или еще больнее? Нет, второй раз она такое не выдержит. И тут самое обидное было то, что он даже не помнит, как они занимались любовью! Когда она помнила даже мелочи, которые с жадностью ловила, пытаясь ничего не упустить. И от каждого воспоминания тех мгновений, у нее учащался пульс, и начинало ныть тело, требуя повторения.

И то, что Рафаэль сейчас себе позволил, она выдержала с большим трудом, и только обида помогла ей с этим справиться. Ведь как можно ей было устоять перед этим темноглазым, страстным мужчиной, с подтянутым, превосходно сложенным телом, которое так и манило прикоснуться, чтобы ощутить мягкую кожу и твердость мышц под ней… Увидев его сегодня перед собой, всего мокрого и такого соблазнительного, ей жутко захотелось слизать блестящие капельки воды с его твердой груди и прорисовать пальцами все узоры татуировок, которые начинались с рук и сходились на лопатках спины.

Но тут, ее сладкие мечтания прервал стук в дверь, которую она открыла только с третьего удара и увидела у порога Рафаэля с ее одеждой в руках. Стараясь не смотреть на него самого, Элена выхватила вещи и быстро закрыла дверь, не дав ему возможности сказать то, что он уже собрался, только успев открыть рот. И щелкнув замком, она ясно дала понять, как не желает его сейчас видеть.

Видимо поняв намек, Рафаэль не стал настаивать на ее внимании, и со следующего дня все вернулось к прежним отношениям. Рафаэль пропадал на треке да в компании ее отца и все так же продолжал где-то разъезжать, периодически спрашивая у нее, удалось ли ей что-нибудь выяснить на счет его просьбы. Такой нездоровы интерес Элену уже начинал выводить из себя, и она радостно отвечала, что пока для него ничего нет.

Паола часто составляла ей компанию во время чаепития, а по вечерам иногда к ней приезжал Марио, который все настойчивее стал предлагать прокатить ее на мотоцикле, описывая, какое это невероятное ощущение… Будто она и сама не знает… Бедный Монти там без нее уже, наверное, заржавел от скуки. Но о своей любви к мотоциклам и всему прочему она не говорила даже ему, нервно улыбаясь на все его соблазнительные разговоры о них. А перед самой гонкой Марио предложил ей поехать вместе с ними. И уж от такого Элена отказаться не смогла, даже не спросив мнение Рафаэля, который, как ей показалось, остался этим недоволен.

Четвертый этап гонок Итальянского Чемпионата проходили на трассе Валлелунга, недалеко от Рима. Элена так давно не была в Риме, что просто не могла упустить шанс снова пройтись по столице, еще раз взглянуть на античные архитектурные постройки, которые хранили в себе величие былой Империи. Чего только стоит один Колизей*, Пантеон* или Римский Форум*. А фонтаны? Они были так великолепны! Фонтан Треви* (*см. илюстрации) в стиле барокко просто приводил Элену в восхищение — он примыкает к фасаду здания (Палаццо Поли) и из центральной его ниши на прекрасной колеснице выезжает Нептун, сидящий на морской раковине, которую тянут тритоны и морские коньки. Ох, это непременно нужно еще раз увидеть!

Как только они приехали в Рим, и мужчины занялись предгоночными тестами, Элена отправилась на прогулку по городу. Здесь все дышало историей, которой так вдохновенно восхищались многочисленные туристы. И прохаживаясь вокруг древних руин и построек, Элена испытывала гордость от того, что является частью всего этого великолепия. Это все создали ее предки, это ее история, ее наследие.

В Рим они остановились в отеле "Цицерон", взяв двуспальный номер, где из окон открывался прекрасный вид на замок "Сант-Анжело". Правда, двуспальный номер был на троих: на нее, Марио и Рафаэля, и на этом настояла сама Элена. Она бы не смогла спокойно жить в номере с одним Рафаэлем, хоть во избежание лишних подозрений со стороны прозорливых репортеров им пришлось взять номер всего с двумя спальнями. Но с Марио было уже спокойнее и веселее.

Не придумав ничего лучше, в первую ночь Элена легла спать только после того, как уснули мужчины, причем на широком диване в небольшой гостиной их номера. Но когда она открыла глаза, то встретилась с темными взглядом Рафаэля. Он сидел в кресле напротив и пил ароматное кофе, смотря при этом на нее.

— Доброе утро, — сказал он. — Как спалось?

— Хорошо.

— Могла бы предупредить заранее, что тебе не хочется делить со мной постель.

Что она слышит? Неужели в его голосе проскальзывает обида?

— И что бы изменилось?

— Я бы мог тебе уступить свое место.

— Мне тут было очень удобно, а вам с Марио нужен сейчас хороший отдых.

Рафаэль поднес чашку к губам, отпивая черный напиток и смотря поверх чашки. И почему он так на нее смотрит? Рафаэль даже сидел боком к включенному телевизору, будто смотреть на нее ему было намного интереснее. Смутившись этого взгляда, Элена отвела глаза и взглянула на часы — солнечное утро только начиналось. Сегодня последний день перед гонкой и сегодня будет квалификация.

— Когда вы поедите на трек?

— Через минут двадцать, как только Марио выйдет из ванной и оденется.

— Я могу с вами поехать?

— Если хочешь. Собственно, по-моему ты сюда за этим и приехала — поддерживать Марио в гонке. Верно?

И снова в голосе проскользнула обида… или это ревность? Какое ему вообще дело, зачем она сюда приехала?

— Вообще-то, я не только за этим сюда приехала.

— А зачем же еще?

— Хотела погулять по Риму.

— М-да, приехать в Рим и не пройтись по его улицам — непростительный грех.

Элена ничего не стала отвечать на такое правильное замечание, только встала и пошла в ванную, которая была внутри спальни Рафаэля. Она почти не заставила ждать ее, и вскоре они уже были в Валлелунге. Гоночный трек здесь был достаточно сложный, и требовал максимум внимания даже от опытных гонщиков. Несмотря на то, что он был относительно короткий, в него умудрились включить практически все типы существующих углов, а также средние изгибы, подъемы, спады, и напряженнейшую "шпильку" (*"шпилька" — так называют самый сложный поворот в 180 градусов напоминающий по виду женскую шпильку для волос). Кроме того, Валлелунгу отличало необычное сочетание быстрых прямых и внезапно очень медленных участков. И благодаря всему этому наблюдать за гонкой здесь было настоящим зрелищем. Но сегодня была не гонка, а пока только квалификация, на которой будут распределены места гонщиков на старте самой гонки. Этот момент был очень важен, потому что, чем ближе гонщик будет стоять к первому месту, тем больше у него шансов удачно стартовать и вырваться вперед, заняв самую выгодную позицию, начиная с первой.

Как почетную синьору Верди, Элену проводили в падок (*паддок команды — место внутри трека, где сидят все главные лица команды и следят за ходом гонки, за всеми параметрами машины и не только, по многочисленным мониторам и компам, а еще помогают гонщику, и шпионят за другими командами подслушивая и подглядывая их тактику: D тд.) самой команды "Тассон", от которой ездили Рафаэли и Марио. И отсюда она смогла наблюдать за всем происходящим по многочисленным мониторам и быть в курсе всего, что происходило с ее гонщиками из первых уст. Как и сама гонка, квалификация собирала зрителей, которые болели за своих любимчиков, наблюдая за временем каждого проезженного ими круга. Ведь кто быстрее проедет хоть один круг, тот и будет первый. И, конечно же, никого не удивило, когда первым оказался Рафаэль. Его красный "Тассон" прекрасно ехал по треку, почти без ошибок проезжая все сложные повороты. Марио же повезло чуть меньше — он занял третью позицию, пропустив французского пилота на "Ямахе". Но и он не отчаивался, радуясь, как мальчишка вместе с Рафаэлем. Элену просто умилило смотреть, как эмоционально эти двое радовались перед камерами и вспышками, под радостные крики и возгласы болельщиков и их команды, как только узнали результаты.

После квалификации была небольшая пресс-конференция, где гонщики давали короткие интервью любопытным репортерам. Потом был большой обед, чуть ли не всей команды "Тассон" во главе самого Умберто Тассони. Отец, как директор команды, присутствовал на всех гонках, и ему было очень приятно, что Элена в этот раз была вместе с ним. Он вообще светился от счастья и был всем доволен, предвкушая победу и перспективное будущее. И так же был очень доволен Эленой, которая так ему помогала. "Моя гордость" — часто говорил он, представляя Элену.

И после целого дня суеты, к вечеру они втроем наконец-то вернулись в номер. Мужчинам нужно было хорошо отдохнуть перед гонкой, и первым делом они расслаблялись в ванной, пока Элена смотрела телевизор. А потом, без задней мысли, она зашла в спальню Марио просто затем, чтобы поболтать с ним и получить новую порцию хорошего настроения. Ведь с ним ей было легко и непринужденно, и смотрела она на Марио, как на друга, а не как на самый возбуждающий мужской объект. И он не распускал руки, как некоторые. А тот поцелуй, что был у них в ее комнате в день свадьбы, она не брала в счет, списывая на соответствующую обстановку и всеобщую усталость. К тому же, обычно любовь занимает почти все сердце, не оставляя место в нем для других. А ее сердце уже было занято, причем как раз этим самым возбуждающим мужским объектом, который находился в соседней спальне.

***

Стоя под душем, Рафаэль наслаждался прохладной водой, омывающей уставшее тело. Сегодня был тяжелый день, а завтра предстоял еще тяжелее. Но как он был собой доволен! Первое место в квалификации на треке Валлелунга — это уже почти победа в гонке.

И все было отлично, кроме присутствия Элены. Он совершенно не понимал поведение этой девушки. Некоторые моменты наводили его на мысль, что он заставляет ее сердце биться чаще, но в остальном она была холодна с ним. И даже не скрывала, что сюда приехала ради Марио, но никак не ради него. Похоже, Марио стал его соперником не только на треке. Он уже начал завидовать своему другу, замечая, как мило они общаются, да хоть просто что-то обсуждают или спорят, и как она ему улыбается.

А ведь не так давно Рафаэль понял, что Элена ему нравиться и очень волнует как женщина. Ее странность перестала отталкивать, вызывая теперь лишь любопытство. У него словно открылись на нее глаза, которые он упрямо держал закрытыми, поглощенный своими переживаниями по поводу неудачной гонкой, разрывом с Джиной и ложной свадьбой. И сейчас он стал думать о том, чтобы попытаться наладить с ней отношения, правда, не знал с чего начать. Да еще ему мешал Марио, который переводил все внимание Элены на себя. Конечно, он мог бы пойти уже проверенным путем — через поцелуи и ласки, которые не оставляли Элену равнодушной. Она ведь даже легла с ним в постель, и как он понял, и немного помнил, не без удовольствия. Но она так яростно его отталкивала сейчас, что он не решался повторить такой шаг.

Выйдя из ванной, Рафаэль надел спортивные штаны и вышел в гостиную. Ни Элены, ни Марио нигде не было видно. Зато из спальни его друга он услышал заводной женский смех. Он нахмурился, ощущая, как внутри просыпается непривычная ревность — с ним она ни разу так не смеялась, хоть и не ее в этом была вина. Тут у Рафаэля хватило ума понять, что никогда и не стремился к тому, чтобы рассмешить ее да или просто вызвать улыбку. Слишком круглым дураком он был, чтобы подумать об этом.

Рафаэль присел на диван, слушая два мило воркующих голоса, только не разбирая отчетливо слова, чтобы понять, о чем они разговаривали. А в голове роились мысли, как бы ему себя повести: не обращать внимания и не мешать им, или все же помешать? А если помешать то как: невзначай присоединится к ним или ясно дать понять, как ему это все не нравится?

Но пока он думал, голоса затихли, и затянувшаяся тишина его насторожила — если они не разговаривают, то тогда чем там занимаются?!

Решительно встав с дивана, он подошел к спальне Марио, открыл дверь и увидел именно то, о чем подумал — эти двое целовались, лежа на широкой кровати. Тихая ревность перешла в стадию ярости, от которой в жилах мгновенно закипела кровь. Но необходимость оставаться в гонках хладнокровным, достаточно его выдрессировала, чтобы он сумел научиться иногда сдерживать свой вспыльчивый характер.

Заметив его присутствие, Марио и его "жена" отстранились друг от друга, и у них даже хватило совести смутиться.

— Вижу, вы не теряете время зря, — съехидничал он, криво усмехнувшись. Ответом же ему было лишь молчание. — Элена, ты не могла бы оторваться от Марио и оставить нас ненадолго вдвоем?

Молча встав, Элена вышла из комнаты, даже не удосужив его взглядом, когда проходила мимо. А на ее щеках он заметил легкий румянец, но было не понять от чего — от смущения или от жара, который в ней мог вызвать поцелуй Марио. И почему-то он думал, что скорее всего второе.

Закрыв за ней дверь, Рафаэль посмотрел на своего друга, который все так же возлежал на кровати, приподнявшись на локте. И выглядел он недовольным.

— В чем дело Раф? Я столько ждал, когда смогу остаться с ней наедине вне твоего дома, где твоя уважаемая матушка постоянно следит, чем мы с ней занимаемся, пока тебя нет рядом. Неужели разговор не может подождать?

— Нет, не может.

— И что же такое важное ты мне хочешь сказать?

Ну и как ему быть? Рафаэль не привык брать свои слова обратно, но похоже, по-другому никак не обойтись.

— Хочу попросить тебя оставить Элену.

Марио в удивлении приподнял брови:

— Не понял?

— Я прошу не трогать ее, что тут непонятного?

— Недавно ты сказал, что я могу делать с ней все, что мне захочется…

— А сейчас прошу оставить.

— И что изменило твое решение? — Но на этот вопрос Рафаэль не знал как ответить своему другу, растягивая паузу. — Раф, в чем дело?

— Не в чем, просто оставь ее. Я не хочу чтобы репортеры увидели что-нибудь такое, чего не следует.

— Не придумывай. Кроме вашего дома мы с ней нигде не встречаемся и на людях ведем себя вполне прилично. Так в чем же причина, Раф? Может ты просто ревнуешь?

Немного подумав, Рафаэль решил ответить как есть:

— Ревную.

— Да неужели? И давно это у тебя началось?

— Не очень.

— Почему-то я не удивлен. Скорее меня удивило то, что ты сразу не разглядел Элену. И она намного лучше, чем ее стервозная сестра.

— Пожалуй ты прав. Джина оказалась далеко не подарком.

— Так что ты теперь намерен делать?

— Познакомиться поближе со своей женой.

Марио рассмеялся на нелепость этой фразы.

— Раф, я понимаю, что она твоя жена по закону, но больше ничего вас не связывает. Тебе не кажется, что заявлять сейчас на нее свои права не очень то честно с твоей стороны?

С этим Рафаэль поспорить не мог. Он сам запутал себя, а теперь морочит голову Марио.

— А что я по-твоему тогда должен делать?

— Думаю, будет честно, если мы сможем иметь равные права на ее внимание. И пусть она сама выберет, с кем ей лучше.

— И ты считаешь, что твое предложение честно? Я уже сейчас могу за нее ответить, кого бы она выбрала по этому принципу.

Марио лишь хитро улыбнулся:

— Раф, прости, но сейчас я не отступлюсь, пока она сама меня об этом не попросит.

— Значит, ты бросаешь мне вызов? — ответил той же улыбкой Рафаэль.

— Соперничество для нас не в новинку.

— Хорошо, будь по-твоему, — ухмыльнулся Рафаэль и вышел из спальни Марио.

***

Покинув темпераментных мужчин, Элена залезла под душ в спальне Рафаэля. Но все ее мысли были заняты только ими. Поведение Рафаэля вызывало большое любопытство. Казалось, что он ревнует ее к Марио. Это можно было судить по его колким словам, по поведению, и даже по тому, как недовольно он смотрит на них, когда они вместе. Но то, что Рафаэль оставался холоден к ней, заставляло в этом усомниться. Какой тогда был смысл в ревности?

С Марио же было проще во всех отношениях. Она знала, что привлекает его. Он открыто это давал понять, только обычно это делал лишь комплиментами, а сегодня подтвердил нежным поцелуем. И хоть голова у нее не закружилась от этого, но было очень приятно. Элена с удовольствием отвечала на поцелуй, считая, что Марио его вполне заслуживает. Только она была в растерянности — не хотелось Марио давать лишние надежды, но он ей действительно нравился. И она очень ценила его поддержку.

Когда Элена вышла из ванной, в спальне уже был Рафаэль. Он стоял у окна, облокотившись плечом о стену и со сложенными на груди руками. Его обнаженный торс до того смущал и соблазнял, что ей так и хотелось попросить его одеть рубашку. Он смотрел на вечерний Рим, где на город уже ложились первые тени сумерек. Борясь с желанием подойти к нему и дотронутся, Элена закусила губу — пусть как угодно ее соблазняет, но она ни за что не позволит себе подобной слабости.

— Ты опять собираешься спать в гостиной?

— Да, — коротко ответила она.

Наконец, он посмотрел на нее, одарив блеском карих глаз.

— Ложись здесь, а я лягу в гостиной.

— Рафаэль, давай не будем спорить по такой глупости. И тебе уже давно пора отдыхать. У тебя завтра очень важный день. Ложись спать. Мне в гостиной вполне удобно.

Рафаэль молча подошел к комоду, достал оттуда плед и направился к двери. Догадавшись о его намерениях, Элена подбежала к ней первая, преградив ему дорогу.

— Слушай, мне не нужны одолжения, — сказала Элена, начиная злиться. — Лучше завтра на гонке строй из себя мужчину и принеси победу "Тассону".

— Что? — спросил Рафаэль, явно возмущенный ее словами. — Мне показалось, или ты сомневаешься в моей принадлежности к сильному полу?

Ухмыльнувшись, Элена игриво пожала плечами и демонстративно окинула Рафаэля взглядом.

— Не волнуйся, при всем желании я не смогла бы усомниться в такой очевидной вещи. Но не стоит это доказывать лишний раз, тем более мне.

Рафаэль сделал пару шагов к Элене, облокотившись рукой о дверь и зажав ее между ней и своим телом. От такой близости Элена совсем разволновалась, потеряв улыбку.

— Пожалуй, я не против был бы доказать это именно тебе.

Выронив плед, рука Рафаэля легла на ее талию, а голова стала осторожно наклоняться к губам. Перестав дышать, Элена постаралась вжаться в дверь, но увы — этого не получилось. А если она позволит ему себя поцеловать, то не сможет отказаться от большего, вслед за чем непременно придет новое разочарование. Неровно вздохнув, Элена отвернулась перед самым прикосновением теплых губ, подставив им щеку, и положив руки о рельефный торс, попыталась оттолкнуть Рафаэля. Но так было приятно прикасаться к нему!

Рафаэль настойчиво упирался, проведя носом по ее шее и позволяя мурашкам сорваться с цепи.

— Ты готова дарить свои поцелуи только Марио?

— Он их заслужил.

— И что же нужно для того, чтобы их заслужить?

— Нужно быть Марио.

Рафаэль замер и напрягся — видимо, не понравился ему ее ответ. Что-то буркнув, он быстро отошел от Элены, и прошелся по комнате, пытаясь успокоиться. Не искушая судьбу, Элена подняла с пола плед и выскользнула из спальни. В гостиной был вполне удобный и широкий диван, в главное — на нем не было искушений. Но только она улеглась, как в гостиную вышел Рафаэль, серьезный и злой. Не говоря ни слова, он подошел к Элене, сдернул с нее плед и взял на руки.

— Эй, ты что делаешь? — возмутилась она, совсем такого не ожидая и лишь схватившись за его шею.

Но ничего не ответив, он занес ее в спальню, грубо бросил на кровать и так же молча вышел, хлопнув дверью. Понимая, что "против танка не попрешь", Элена залезла под одеяло и вскоре уснула, думая о том, что могло бы случиться, не оттолкни она Рафаэля…

На следующий день, приехав на трек Валлелунга, Элена снова заняла свое почетное место в паддоке команды "Тассон", ожидая начала гонки. Еще в отеле перед выходом она пожелала удачи обоим мужчинам. Марио поцеловал ее в щеку в знак своей благодарности, а Рафаэль лишь холодно бросил свое "спасибо", окинув их обоих недовольным взглядом.

Старт гонки прошел гладко, без происшествий, и Рафаэль со своей первой позиции рванул вперед, доказывая свое лидерство. Остальные постепенно выстроились за ним в цепочку, начиная с Марио, который с третьего места вырвался на второе, обогнав соперника на "Сузуки". И с этого момента все внимание Элены было обращено на мониторы, показывающие Рафаэля и Марио. Первая половина гонки прошла относительно спокойно: двое гонщиков сошли с трассы из-за каких-то неисправностей, и один слетел, совершая неудачный обгон на повороте — на его счастье все обошлось, и он не пострадал. Марио сидел на хвосте у Рафаэля, сначала не предпринимая никаких действий. Они так синхронно проходили повороты, что этим можно было залюбоваться. Но во второй части гонки, Марио стал поджимать лидера, стараясь обогнать. Для зрителей началось самое интересное, а вот Элена серьезно заволновалась, к тому же Рафаэль вел себя более агрессивно, чем обычно. Он не уступал Марио даже кусочка трассы, блокируя все его попытки обгона, и в один момент эти двое чуть не "поцеловались" колесами. С ужасом наблюдая за своими подопечными, Умберто стал орать на них по радиосвязи, чтобы прекратили свои игры, пока не вылетели оба — слишком хорошие позиции они занимали, чтобы так рисковать.

В результате, спустя 26 кругов Рафаэль пришел первым. После финиша он проехал почетный круг, победно вскидывая рукой под радостные крики толпы, и остановился в боксах (*боксы — как и есть от слова box — коробка — это находится там же, где и паддоки. Боксы всех команд стоят в ряд и туда обычно заезжают гонщики по мере необходимости (в Формуле это происходит всегда (в количестве 2-х раза в основном) где доливают всегда бензин и меняют шины по 1 разу точно, а вот в мотогонках обычно гонщики не заезжают туда если уж совсем приспичит, как например, если пошел резко дождь и срочно надо сменить шины или еще чего случилось). Основная причина такой разницы в том, что в Формуле (на машинах) ездят по 50–60 кругов, а на мотобайках — 25 в среднем — на сколько как раз хватает бензина с одного залива.), принимая первые поздравления радостных членов своей команды. Элена смотрела на счастливых обнимающихся мужчин и сама не могла сдержать своей радости. Первых трех гонщиков ждала официальная поздравительная часть и небольшая пресс-конференция. Встретив взгляд карих глаз, Элена улыбнулась им — Рафаэль это сегодня заслужил. Но по мере того, как он приближался к ней, улыбка Элены тускнела — уж очень решительно он шел в ее сторону. И не сказав не слова, Рафаэль подошел к ней, притянул к себе за талию и впился поцелуем в губы. И это у всех на глазах! Сердце Элены запрыгало быстрее, и она обняла Рафаэля за шею, тая и отвечая на жадные и напористые ласки, и все вокруг, кроме него, перестало существовать. Были только скользкие, мягкие губы и головокружительно приятные ощущения от их прикосновений…

Наконец оторвавшись от нее, Рафаэль улыбнулся и прошептал в самое ухо:

— Я оказался прав — твои губы не врут.

И чмокнув Элену в щеку, он направился туда, где его уже ждали для официальных поздравлений, оставив ее в полной растерянности и со стайкой порхающих бабочек внизу живота.

***

Сегодня был его день! Сегодня состоялась одна из решающих гонок и победа уже была почти у Рафаэля в кармане. Он почти ощущал ее вкус так же реально, как и ощущал вкус губ Элены. Даже тут он почувствовал уверенность в "победе". Когда после финиша Рафаэль увидел Элену, и она ему улыбнулась, он поддался вспышке желания и на радостях от победы и этой улыбки не смог удержаться от поцелуя. И она ответила, искренно и страстно. Это было самое приятное из всех поощрений.

После гонки им с Марио дали время отдохнуть и привести себя в порядок. Друг искренне поздравил его с победой, заметив, что их соперничество становится жестче во всех отношениях. Ближе к вечеру, в ресторане "Ла Росетта" был организован ужин на 40 человек — некоторые члены команды и приглашенные гости. Умберто Тассони и Эмилио Верди занимали почетные места во главе стола, рядом с ними по одну сторону сидели главный инженер и конструктор, а по другую — Рафаэль, Элена и Марио, а там и все остальные. Под легкое пение скрипки и флейты звучали поздравления, тосты и обычные разговоры.

Чувствуя возле себя периодические перешептывания и смешки, настроение Рафаэля начало понижаться. Он и сам попытался увлечь Элену разговором, но она отвечала без особого желания продолжать их общение, вызывая тем самым хитрую улыбку на лице Марио. Решив напомнить Элене ее положение, Рафаэль наклонился к ней и прошептал:

— Тебе не кажется, что непосвященные в тайну нашего брака могут подумать, что Марио твой муж, или на крайний случай любовник.

Повернув голову, Элена окинула его взглядом, находясь на соблазнительно коротком расстоянии.

— Мы друзья.

— Даже я в это не верю.

— И что ты хочешь от меня? Чтобы я повисла у тебя на шее?

— Я был бы не против. А то ты не слишком похожа на счастливую жену победителя.

— Извини, но я не способна на такие нежности.

— Не правда, я уверен, что ты способна на гораздо большее.

Ему показалось или ей стало труднее дышать? И она постоянно бросала взгляд на его губы. Разве это ничего не значит?

Рафаэль поднял руку к ее лицу и прикоснулся большим пальцем к губам, провел по ним, чувствуя какие они мягкие и горячие. Элена не стала сопротивляться, даже когда он потянул ее к себе и накрыл эти губы нежным поцелуем. Он вложил в него тихую, затаившую страсть с намеком на то, что она есть и ждет, когда ее выпустят наружу. В его касаниях была лишь чувственная игра губ, дарящая томное наслаждение. И Элена с удовольствием играла в эту игру. Неужели он может найти к ней только такой подход? Хоть это и было чудесно, но безумно мало. Ему вдруг захотелось чаще видеть ее улыбку, предназначенную именно ему, как сегодня. Хотелось того общения, которого у них не было, но которое имел Марио. Ему безумно захотелось ее искренней нежности — чувствовать ее руки на своем лице просто потому, что ей этого захотелось. Но сейчас он может лишь напором выпросить крохи этой нежности, да и то ненадолго…

Разорвав поцелуй, Элена спрятала лицо, уткнувшись в волосы возле самого его уха, но лишь затем, чтобы перевести дыхание и прошептать:

— Пожалуй, я лучше вернусь в номер.

— Я могу тебя проводить?

— Нет, — поспешно ответила она. — Это твой вечер, наслаждайся.

Элена отстранилась, чтобы подняться, но Рафаэль задержал ее:

— Или ты останешься, или мы уходим вместе.

Элена окинула его сердитым взглядом:

— Терпеть не могу, когда мне ставят условия.

Буркнув себе под нос, Рафаэль сдался и отпустил ее. Поднявшись из-за стола, Элена подошла к отцу, что-то сказала ему, и он кивнул. А попрощавшись со всеми, Элена покинула ресторан.

— Что ты ей сказал? — просил недовольный Марио.

— Не думаю, что тебя это касается.

Друг лишь ухмыльнулся:

— Готов поспорить, что ты сказал то, что не стоило бы говорить.

Рафаэль натянул на лице улыбку, поближе подвинулся к Марио и с вызовом спросил:

— Когда ты ее целовал, ты чувствовал, что она тает в твоих руках? Или как у нее замирает дыхание, и цепляясь за твои плечи, будто чтобы не потерять сознание, она всем своим существом тянется к тебе, жадно ловя каждый кусочек твоей ласки?

Рафаэль и сам не знал, зачем так колко это говорит, но нужного эффекта добился — ухмылка слезла с лица Марио.

— А вот я сейчас пойду и проверю это.

Марио попытался подняться, но Рафаэль схватил его за руку:

— Оставь ее.

— Раф, по-моему мы это уже выясняли.

— Молодые люди! — обратился к ним Умберто Тассони, повысив голос. — Что у вас там случилось? Может мы сможем помочь это решить?

Рафаэль только успел отпустить Марио, как тот подскочил с места и сказал:

— Нет-нет, у нас все хорошо. Небольшие разногласия. Я как раз собирался сказать, что хотел бы уже вернуться в номер. — Рафаэль на секунду встретился со взглядом Марио. — Гонка в этот раз была не из легких, и уже хотелось бы отдохнуть.

— Конечно, Марио, — ответил ему Умберто. — Иди, отдыхай. Ты славно сегодня потрудился.

Рафаэль поднялся вслед за Марио.

— Я тоже, пожалуй, пойду.

Эмилио улыбнулся ему и кивнул. Попрощавшись с мужчинами и выслушав очередные похвалы, Рафаэль и Марио отправились к Элене.

***

Даже оказавшись в номере, Элена никак не могла успокоиться. Рафаэль пользовался любой возможностью, чтобы заставить ее обнажить перед ним свою слабость и свое желание. Он все прекрасно чувствует и знает, как действует на нее. И самое страшное то, что у Элены не было сил сопротивляться ему. Один его взгляд, одно касание — и она превращается в желе, не способное трезво мыслить. А то, что она знала на какие нежности, и на какую страсть он способен, все увереннее уничтожало последние преграды, которые она выстроила, чтобы защитить свое уязвимое перед ним сердце.

Ведь Рафаэль лишь играл с ней, пользовался ситуацией — в этом у нее не было сомнений, хоть и немного пооттаяла его холодность. Теперь, смотря в его глаза, она с ужасом замечала, что видит в них интерес, голодный мужской интерес. И при каждом удобном случае, он испытывал ее, будто для того, чтобы доказать ей самой и без того очевидную вещь — он нужен ей. И сопротивляться, как ему, так и себе было настоящим испытанием.

Но почему бы не уступить и не отпустить свои желания на волю? Стоит ей только намекнуть, и Рафаэль снова окажется в ее постели — в этом она не сомневалась. Но разве сможет она потом пережить новое разочарование? Это настолько ее пугало, что она была готова забыть обо всем, что так безумно хотелось. Ведь всех ее желаний Рафаэль не исполнит. Он не полюбит ее, а коснуться кусочка счастья, и просто смотреть на него со стороны было не для нее. Она предпочитала либо иметь все, либо не иметь ничего, включая болезненные воспоминания. Лишь неведенье и незнание было ее спасением, а то, что она уже знала и помнила, достаточно растеребили душу, что даже ревность теперь стала намного агрессивней.

Решив отвлечься от своих тяжелых мыслей, Элена уселась на диван в гостиной и включила телевизор. Она успела прощелкать несколько каналов, как в номер заявились мужчины.

— А вот и мы! Успела соскучатся по кому-нибудь из нас? — спросил Марио, широко улыбаясь и присаживаясь рядом.

От Элены не ускользнула колкость вопроса в сторону Рафаэля, который сел по другую сторону от нее, намного теснее, чем следовало бы, и закинул руку за ее спиной, как бы невзначай, но почти обнимая. А серьезный взгляд был устремлен на Марио. Да что это с ними?

— У вас что-то случилось? — спросила Элена.

— Немножко, — заметил Рафаэль.

— Могу я узнать?

— Дорогая, не переживай, это наши маленькие мужские дела, — улыбнулся Рафаэль, бросив на Элену короткий взгляд.

Встав с дивана, Марио протянул ей руку:

— Эля, можно тебя на несколько минут?

Элена уже протянула руку, как почувствовала хватку широкой ладони Рафаэля на своем плече — он крепко обнял ее, грозно посмотрев на Марио:

— И вам обязательно нужно уединяться?

— Обязательно, Раф, — ухмыльнулся Марио.

— И что же такое ты хочешь ей сказать или сделать? Наедине…

— Не думаю, что тебя это касается, — ответил его же словами Марио.

— Так! Что происходит? — возмутилась Элена, выдернув свою руку из ладони Марио, и попытавшись сбросить руку Рафаэля. — Что за ребячество?

Мужчины молчали, испепеляя друг друга взглядом. Поднявшись, Элена резко сказала:

— Можете сколько угодно смотреть тут друг на друга, а я пойду посплю. И я даже не буду спорить, Рафаэль, кто-где будет спать, — и с этими словами, она скрылась в спальне Рафаэля.

***

Рафаэль сидел на диване в гостиной рядом с Марио, и хоть смотрел в телевизор, а мысли его сейчас были далеко. Ему уже стало казаться, что на "личном фронте" он потерпел поражение. Взять хотя бы то, как Марио называет Элену — он назвал ее Эля! Это был уже верх наглости. Рафаэль не может нормально поговорить со своей женой, или хотя бы так, чтобы их короткие разговоры не закончились перепалкой. А Марио постоянно трещит с ней, и называет — Эля! Такое обращение к ней больше всего остального подчеркивает, насколько они били близки. Когда Рафаэль только и мог урвать пару поцелуев.

Ну что ему нужно сделать, чтобы она изменила к нему свое отношение? Может, стоит проявить чуть большую настойчивость? Или уделить побольше внимания? Элена была похожа на ершистую кошку — стоило ему подойти к ней, и она вставала на дыбы. А любая кошка любил ласку и нежность. Но чтобы ее приручить нужно терпение. Способен ли он на это?

Марио рядом с ним зевнул. Было заметно, как ему хотелась спать, но друг стойко сидел, разлепляя глаза, и Рафаэль догадывался почему — друг боялся, что если он уйдет, то Рафаэль пойдет к Элене. И он не ошибался в своих опасения.

— Может, пойдешь уже спать? — "как бы просто так" спросил его Рафаэль.

— Да нет, я еще посижу немного, спасибо, — смотря в телевизор, ответил тот и еще раз зевнул.

Неожиданно щелкнул замок в двери спальни, где сейчас была Элена, и они оба, как по команде, посмотрели на дверь.

— Ладно, — сразу вставая, сказал Марио. — Пойду ка я спать.

Вот хитрец! Элена закрылась в комнате, и теперь Марио спокойно отправлялся спать, зная, что Рафаэль ее не потревожит. Но что за глупость. Ведь завтра они вернутся домой, и Элен будет жить с Рафаэлем в одном доме, где Марио был лишь гостем.

А что оставалось теперь делать ему? Ложится спать, не чувствуя сна? Прекрасное начало дня перешло в победное настроение и закончилось это все пустотой. А он так соскучился по женской теплоте и ласке, по женскому телу. Ему сегодня аплодировали десятки, а сейчас он сидит в гостиной отеля в полном одиночестве. Может, это угнетало бы меньше, если бы он не ощущал ужасную необходимость попасть в свою спальню, прижаться к нежному телу и попробовать его на вкус. Элена все больше и больше притягивала к себе, и это уже невозможно было остановить или противится. Рафаэль и раньше обращал внимание на ее необычную внешность, то сейчас он не мог оторвать глаз — так сильно она стала его завораживать. Стоит ей повернуть к нему голову и окинуть голубыми льдинками глаз, как внутри него начинало нарастать волнение. А какие эти глаза, когда их обладательница пылает в огне страсти? Ему очень хотелось бы это узнать. И мысли об этом не давали ему покоя.

Понимая, что вряд ли сможет сейчас уснуть, Рафаэль вышел из номера и отправился гулять по ночному Риму. Он ведь сам сказал Элене — "…приехать в Рим и не пройтись по его улицам — непростительный грех". Только вот было жаль, что ее сейчас нет рядом…

***

На следующий день Рафаэль заставил всех ждать себя, из-за чего на полчаса отложилась поездка домой во Флоренцию. Рафаэль выглядел невыспавшимся и пьяным, впрочем, таким он и был. Марио с трудом поднял его с дивана, потому что Рафаэль ни в какую не хотел вставать, бубня при этом, что только что лег. А все потому — как Рафаэль позже признался — он полночи провел в каком-то баре, в который случайно забрел, гуляя по городу.

Элене оставалось только удивляться — когда это Рафаэль успел полюбить употреблять спиртные напитки в больших количествах?

По приезду, весь остаток дня Рафаэль проспал, а Элена делилась впечатлениями с Паолой, которой было интересно все, что касалось ее сына. А на следующий день отец решил устроить "семейный" обед на свежем воздухе в уютной большой беседке за домом. И повод все-таки был — очередная победа "Тоссона" и еще один шаг в желаемое будущее.

Джина встретила их радостной, но фальшивой улыбкой, и сразу же кинулась на Рафаэля:

— О, Рафаэль, как я за тебя рада. Ты такой молодец. Я смотрела всю гонку и так переживала.

Сестра повисла на Рафаэле, обняв за шею и принявшись целовать в щеки, а в глазах стоял хитрый и довольный собой блеск — она снова пошла в наступление! Уж это Элена точно знала, отчего в груди что-то кольнуло и напряглось в ожидании чего-то очень неприятного. Тем более, что Рафаэль повел себя с ней, хоть и сдержанно, но приветливо, только почему-то украдкой косясь все время в ее сторону.

На обед собралась большая семья Тассони, включая семью брата и сестры отца с их детьми и внуками, а еще бабушка Элены и семья Верди. Джина села рядом с Рафаэлем, напротив которого сидела Элена, сжимая зубы от ревности. Ей пришлось смотреть, как сестра ухаживает за Рафаэлем, подовая блюда, и втихаря от всех кокетничает с ним. И, видимо, заметив ее раздражение, Рафаэль только ухмылялся, стоило ей встретить его взгляд. Он все видит! И мало того, он с удовольствием общается с Джиной, смеется с ней, будто специально для того, чтобы еще больше помучить ее. Или он решил возобновить былые отношения?

Элена старалась поменьше обращать внимание на них, пытаясь слушать рассказ двоюродной сестры о своем пятилетнем сыне, или отвечая на вопросы любимой бабушки. Но последняя капля Элены закончилась, когда она краем уха расслышала тихий шепот, как Джина начала напоминать Рафаэлю об их бурно проведенном времени…

— А помнишь нашу ночь в Монце? Все было так великолепно, что мы не могли оторваться друг от друга…

— Хватит! — рявкнула Элена, подорвавшись со стула.

Сейчас она была готова придушить сестру, испепеляя ее своим гневов и жалея, что взгляды не способны причинять людям боль. Все за столом затихли, прервав свои разговоры, и удивленно смотрели на Элену, ожидая каких-то объяснений ее поведения. Рафаэль молча смотрел на нее, но уже не улыбался.

— Эля, дорогая, что случилось? — спросил отец.

— Ничего, — бросила она и поспешила покинуть застолье.

— Элена! — окрикнул ее отец.

— Извините, мне нужно отойти.

Зайдя в дом, Элена поднялась к себе. От переизбытка неприятных чувств руки тряслись мелкой дрожью. И за что ее сестра так ненавидит? Ей вдруг очень захотелось увидеть Марио — он бы сейчас отвлек ее от дурных мыслей, от Рафаэля. И почему Элену так волнует с кем он и чем занимается? Он ведь не ее мужчина и никогда им не будет, пусть даже они и связаны узами брака. Да и то, это лишь временная необходимость. Но как сложно иметь то, что безумно желаешь, и не иметь возможности этим наслаждаться.

Обычно, от ужасного настроения ее спасал лишь Монти. Но сейчас она не могла взять его и отправиться в небольшое путешествие — отец будет недоволен. Хотя, можно начать с того, что он вообще не доволен увлечением своей младшей дочерти и сейчас нашел лишь очередной предлог уговорить ее отказаться от него, хотя бы на какое-то время.

Заглянув в шкаф, Элена достала свой серебристо-черный экипировочный костюм. Она провела рукой по ткани — так сильно хотелось его одеть… Вспомнив о просьбе Рафаэля, Элена улыбнулась. Он ведь просил ее узнать, кто та девушка, разъезжающая на серебристом "Тассоне. А что с ним будет, когда он узнает, что это именно она та самая девушка? Скорее всего, Рафаэля ждет разочарование, почему-то именно так думала Элена. И ее бунтарской душе вдруг захотелось сделать маленькую пакость. Она это заслужила. И хитро улыбнувшись, Элена сняла с вешалки свой экипировочный костюм.

***

Сидя рядом с Джиной, Рафаэль уже был готов убиться, или на худой конец "убить" саму Джину. Хотя с самого начала все было забавно — заметив ревнивый блеск в глазах Элены, он решил подыграть ее сестре, чтобы убедится в своих раздумьях и немножко отыграться. Но, кажется, он переборщил, а Джину так понесло, что Рафаэль и сам был не рад своей глупой затеи. И вот результат — похоже, он добился того, что довел Элену до срыва. И о чем это говорит? О, это говорит о том, что она ревнует, действительно ревнует. А о чем говорит ревность? О том, что он ей не безразличен. А уже это было приятным открытием.

Задумавшись, Рафаэль стал постепенно осознавать, что слышит рев мотора, и не просто мотора, а мотоциклетного мотора, и он доносился откуда-то совсем близко.

— Ну что за девчонка! — возмутился Умберто Тассони, стукнув ладонью по столу. Мужчина выглядел взволнованным, и повернувшись за его взглядом Рафаэль увидел подъезжающий к ним по дорожке… серебристый байк… а на нем Элену… Ну ничего себе! Рафаэль испытал настоящий шок и совершенно отказывался верить своим глазам…

Остановившись недалеко от них на узкой дорожке, она ловко поставила мотоцикл на подножку, пристально глядя в его глаза — в этом взгляде был немой вызов, мол "а что ты скажешь на это?" и этот взгляд был явно уверен, что ему нечего таки сказать. И сейчас ему действительно нечего было сказать…

— Элена, — Умберто поднялся и подошел к дочери. — Что ты себе позволяешь? Куда ты собралась? У нас гости, и я же просил тебя.

— Отец, прости, но я не могу без Монти. Я его забираю.

— Элена, давай обсудим это в моем кабинете. Поставь его в гараж и поднимайся.

— Элечка, деточка, — всплеснула руками бабушка. — Да брось ты эти мопеды. Как же ты только на них катаешься?

— Бабуль, не переживай. Ты же меня знаешь.

— Ну… будь хотя бы аккуратнее. Милая…

— Буду, бабуль, обещаю.

Как же она была хороша! Рафаэль смотрел на Элену и не мог наглядеться. Ей очень шел этот образ "мотоциклетной наездницы" и очень шел экипировочный костюм, облегающий все соблазнительные формы. Рафаэль почувствовал, как в паху становится тесно.

— Вот ненормальная, — буркнула рядом Джина. — Только и делает, что где-то ездит на этих мотоциклах.

Рафаэль лишь улыбнулся на такие слова и поднялся со стула, медленно направившись к Элене.

— Отец, поговорим завтра, хорошо? Прошу меня извинить за такую дерзость, — обратилась она к остальным. — Желаю всем доброго вечера!

— Элена, подожди… — поспешил к ней Рафаэль.

Но Элена лишь бросила на него короткий взгляд и сорвалась с места, даже не надев шлем, который висел у нее на руке.

— Шлем одень! — крикнул вслед Умбетро и повернулся к Рафаэлю.

— Ничего не могу с ней поделать.

Ну вот он и узнал, кто же эта дерзкая незнакомка. Рафаэль запустил пальцы в волосы, почесав затылок — да, вот такого он никак не ожидал. Его серебристой наездницей оказалась Элена, его собственная жена, соблазнительная и дерзкая… его девушка-мечта. От этой мысли Рафаэля переполняла вдохновенная радость. В ней было все, что притягивая Рафаэля в девушках, но как же он раньше этого не разглядел? Он самый настоящий дурак из всех дураков.

— Мне вот интересно, — обратился он к Умберто. — Почему я не знаю, что моя жена ездит на мотоцикле?

— Рафаэль, я почти всю ее жизнь борюсь с ней, чтобы она бросила это занятие. Я не люблю об этом всем рассказывать, и не люблю, когда ее поощряют другие, понимаешь?

Нет, Рафаэль не совсем все понимал.

— Но вы же один из самых известных в Италии, да и не только в Италии, производителей мотоциклетной техники и ваша дочь ездит на вашем мотоцикле… по-моему здесь есть чем гордиться.

— Если с ней что-нибудь случится, мне уже не кем будет гордиться, Рафаэль. Ты еще молод и безрассуден, как и Элена. Но она девочка, моя родная девочка. В нашей семье было не принято, чтобы женщины вмешивались в дела мужчин. И вы оба лучше поймете меня, когда у самих появятся дети.

Рафаэль понимал Умберто, но сейчас это не имело значения. Когда ты молод, то кажется, что весь мир у твоих ног и все позволено. Только стоит протянуть руку, и дотронешься до желаемого, а порой и до самой мечты.

***

Все хорошо! Вот теперь было все хорошо. Монти нес Элену по извилистым дорогам навстречу ветру и спокойствию. Как же она соскучилась по всем ощущениям, от которых захватывало дух. Сейчас в ней не было ни страхов, ни переживаний, была только она, и ускользающая дорога под колесами ее серебристого друга. Только в такие моменты она чувствовала, что живет, летая мотыльком по острому лезвию ножа. Адреналин в крови окрылял, поднимая до неизведанных высот ощущений.

Но стоило Элене подъехать к воротам дома Рафаэля, как вернулось волнение. Там ли он или нет? И как он себя поведет, узнав ее маленькую тайну? А если вместо разочарования у него загорится еще больший интерес к ней? Она ведь явно замечала это в его глазах и раньше. А когда он просил ее узнать о девушке на "Тассоне", то сказал, будто считает, что у них может быть много общего. Может, оно так и есть, но это все не закроет ей глаза на его первоначальное отношение. Только сейчас Элена почувствовала подползающий страх, потому что она не была уверена, что сможет ему сопротивляться. Но это были лишь мысли, глупые мысли, пока ничем не подтвержденные.

Заехав в гараж, Элена увидела среди домашних машин авто Эмилио, на которой они ездили к ее отцу. Значит, семейство Верди уже вернулось. И оставив Монти, она зашла в дом, столкнувшись лицом к лицу с Рафаэлем, на лице которого стала медленно расползаться хищная улыбка. Сделав вид, что ничего не произошло, Элена поспешила в свою комнату.

— Надеюсь, никто не будет возражать против еще одного мотоцикла в вашем гараже, — бросила она скорее как утверждение, уверенно проходя мимо Рафаэля.

Он попытался схватить Элену за руку, но она убрала ее раньше, чем Рафаэль успел поймать. Только отступаться он не собирался и со второй попытки настойчиво повернул ее к себе лицом:

— Дорога, нам нужно поговорить.

— Не сейчас, — грубо бросила она, недобро посмотрев на его руку, обхватившую ее предплечье.

— Нет, сейчас. Почему ты мне не сказала, что ездишь на мотоцикле?

— Ты не спрашивал.

— Но я просил тебя узнать о девушке на серебристом "Тассоне". Ты не могла тогда сказать, что это ты и есть?

— Нет, не могла. Хотела сделать сюрприз.

— О, он у тебя удачно получился.

— Я рада, и надеюсь, ты разочарован?

— С чего ты взяла, что я буду разочарован?

— Мне показалась, что ты меня терпеть не можешь с самого начала нашего знакомства, но тебя заинтересовала девушка на байке и, какой кошмар, но этой девушкой оказалась именно та, которая тебе противна.

— По-моему ты что-то путаешь. Если бы ты была мне противна, я бы не старался поцеловать тебя при каждом удобном случае.

Это было вполне очевидно, но Элена не могла себе позволить думать, что на самом деле привлекает его. Хотя она все равно так думала, только гораздо проще и спокойнее было полагать, что это лишь обычный мужской инстинкт, и ничего больше. Да, так оно и было. Совсем как в ту ночь.

— Тогда жаль, что я тебя не разочаровала, но а остальное мне не интересно. Отпусти меня, Рафаэль.

— Почему бы нам не начать все сначала? — неожиданно сказал он.

Но Элена даже не хотела осознавать смысл сказанных слов.

— Поздно.

— Почему же?

— Потому что я уже успела понять твое отношение ко мне.

— Разве ты не заметила, что в последнее время оно изменилось? Да, я оказался несносен первое время, но я просил прощение. А в последнее время я только и стараюсь, что наладить отношения, но ты упорно не желаешь идти мне навстречу.

— Потому что не вижу в этом смысла. И я не люблю, когда люди меняют свое отношение ко мне из-за каких-то своих предпочтений. После совместно-проведенной ночи ты отвернулся от меня, а потом упорно игнорировал. И ты этим все сказал.

Разозлившись на него и на себя за то, что сказала слишком много, открыв ему кусочек своих переживаний, Элена выдернула руку и поспешила к лестнице.

— Элена, подожди… — настойчивый Рафаэль упорно шел за ней.

— Отстань от меня, — бросила она, прыгая вверх по ступенькам.

— Элена, дай мне еще один шанс. Тогда я злился, но больше всего не на тебя, а на сами обстоятельства. Позволь…

Зайдя внутрь своей комнаты, Элена закрыв дверь перед самым носом Рафаэля, и повернула защелку прежде, чем он успел дернуть за ручку.

— Элена! Позволь мне все объяснить!

Прислонившись лбом к двери, Элена попыталась успокоиться. Не надо ей его слушать. Что толку от пустых разговоров и объяснений. Чтобы добиться своего, мужчины готовы соврать что угодно. Он говорит, что его отношение к ней изменилось — в это действительно можно было поверить. Но какой в этом смысл? Что ей толку от того, что он перестал ее ненавидеть и игнорировать. От этого становится только хуже, потому что впереди она видела только развод и одиночество, заполненное мучительными воспоминаниями. И она знала, что чем меньше этих воспоминаний, тем проще ей будет это пережить. Грубость и обида были ее защитой, и они не должны ослабеть. Только Рафаэль упорно старается все испортить, пытаясь стать хорошим, внимательным, нежным… Но стоит ей уступить, и это может сломать ее. Ей и так сложно любить и стараться ненавидеть, придумывая на то причины, уговаривая себя, лишь бы не отдаться чувствам, у которых нет опоры, нет уверенности на продолжение. Иметь все, либо не иметь ничего — ведь посередине были только боль и разочарование.

Оторвавшись от двери, Элена отправилась в ванную, стянула костюм и зашла в душевую кабинку из матового стекла. Теплая вода согревала тело, но не душу, в которой скреблись недовольные кошки. Элена была в растерянности, не зная, что делать дальше. Как ей отбиваться от Рафаэля, если он будет настаивать? Самой себе врать намного тяжелее, чем другим, но стоит ей согласиться с собой, как об этом станет известно и Рафаэлю.

Выключив воду, Элена открыла дверь и машинально шагнула из душевой, налетев на твердое тело. Сердце замерло, пропустив пару ударов, и понеслось в бешеном ритме. Руки Рафаэля тут же обожгли талию, что-то выронив на пол, и по звяканью похожее на связку ключей. А в карих глазах застыл такой голод желания, что Элене стало страшно от того, что же может случиться, выпусти он его на волю. И, похоже, Рафаэль собирался сделать как раз именно это.

Не дав ей время опомниться, он накрыл губы Элены жадным поцелуем, наступая до тех пор, пока не прижал ее к стене душевой кабинки, заводя обратно внутрь. Поддавшись искушению, Элена отвечала, понимая, что ничего другого сделать не может… просто не хочет. Она уже сдалась. Губы Рафаэля настойчиво скользили по губам, а руки по коже, добравшись до груди. Элена запустила руки в волнистые волосы — как же ей давно хотелось это сделать! Свободно, ничего не стесняясь. И сминая в руках ноющую грудь, он вытянул из ее тела первый стон, словно эхом отозвавшись в ответ.

Скользнув губами по шее, Рафаэль принялся раздеваться, суетливыми, нетерпеливыми движениями, будто ему поскорее хотелось прижаться к ней всем телом, и Элена с трудом сама могла этого дождаться. Первой на пол полетела рубашка с несколькими уже оторванными пуговицами, а следом и все остальное. И не было сейчас ничего важнее, чем его прикосновения, чем его разгоряченное тело, льнувшее к ней. А подхватив Элену на руки, Рафаэль прижал ее спиной к стене и медленно протиснулся в нее, подогревая головокружительные ощущения настойчивым поцелуем, приправленный тихими стонами обоих. Но не только губам он уделял такое внимание. И не сбавляя темп, Рафаэль немного приподнял ее и накрыл ртом чувствительные точки груди, дразня их горячим, влажным языком. Элене оставалось лишь держаться за его плечи, крепко обвивая ногами талию, и упиваться блаженством таких щедрых ласк любимого мужчины.

Она и не заметила, как они оказались на мягком ковре в ванной комнате, где Рафаэль продолжил искусно томить ее тело, горящее в диком пламене. Но это было гораздо больше, чем могло вынести ее уязвимое сердце, боящееся последствий. И следом за экстазом нахлынули пустота и обида, которые затаенно поджидали своего выхода.

И лежа под неподвижным телом Рафаэля, который лишь щекотал шею неровным дыханием, по лицу Элены покатились первые слезинки. После такого прекрасного секса у нее осталось чувство, что ее использовали, потому что между ними не было ничего, кроме сухого удовлетворения желаний. Рафаэль оставил в душе еще одни воспоминания, о которых потом больно будет думать.

Наконец, он приподнялся и тут же нахмурился, заметив ее тихие слезы.

— Что случилось?

Она молчала, и когда Рафаэль попытался придвинуться ближе, уперлась руками ему в грудь.

— Ни в чем.

— У любых слез есть объяснения.

— Рафаэль, отстань от меня. Ты получил то, что хотел, а теперь уходи.

— Что? Что за перемена настроения? Каких-то пять минут назад ты обнимала меня и со стонами шептала мое имя, а теперь вот так грубо выгоняешь?

— Кому нужны пустые нежности.

— Пустые?

— Да, пустые. Мы можем поцеловаться, сказать друг другу как все было прекрасно, ну а что потом?

Тихие слезы уже рвались перерасти в рыдания. В такие моменты нервы совсем не к черту. Прикрыв глаза рукой, Элена закусила губу и попыталась успокоить себя — нет причин превращаться в тряпку.

— Элена, — тихо позвал Рафаэль наклонившись к ее губам, — милая, я совсем не могу тебя понять. Расскажи мне, что с тобой происходит?

— Я же сказала, что ни в чем! Ты можешь просто уйти.

Оттолкнув от себя Рафаэля, Элена выползла из-под него и закрылась в душевой кабинке, включив воду, чтобы были не так слышны ее рыдания. Иногда поплакать бывает просто необходимо.

Почему Рафаэль изменил свое отношение к ней? Зачем он с ней так играет? Уж лучше бы он и дальше ее игнорировал. Ей ведь совсем не нужны мимолетные удовольствия. Это слишком больно. Слишком больно потом вспоминать, слишком больно будет видеть его с другой. И эти мысли все настойчивее въедались в сознание, заставляя внутри все переворачиваться.

Элена пыталась заставить себя успокоиться и не думать о Рафаэле. Но тело еще помнило недавние ласки, отчего у нее создавалось такое впечатление, будто коже чего-то не хватает… ужасно не хватает. И всегда теперь будет не хватать.

***

Собрав одежду, Рафаэль пошел в свою комнату. Он уже и не помнил, когда последний раз был так зол… и так растерян. Да что такое творится с этой девушкой? Ее вообще невозможно понять. Обычно она ведет себя с ним как холодный лед, дерзко отвечая и никогда ничего не объясняя. Но сегодня… сегодня он узнал, в какой огонь способен превратиться этот лед. Да, сегодня в ее голубых глазах он увидел синее пламя. Он совсем не ожидал от нее подобной страсти, что его приятно удивило и вызвало ответную реакцию. И он не думал, что она может быть такой нежной, такой смелой и так чувственно отдаваться мужчине. В ней все завораживало, каждое движение, каждый взгляд, каждый жест. Сколько у него было женщин, но он еще не встречал девушку, которая бы так "красиво" умела заниматься любовью.

Но стоило всему закончиться, как огонь Элены снова превратился в лед. Такой реакции после секса он тоже еще не встречал. Это настолько его шокировало, что он и не знал, как ему поступить? И что ему делать, чтобы Элена перестала его прогонять от себя?

Со следующего дня все стало еще хуже, чем было — Элена его откровенно избегала. Она не спускалась на завтрак и ужин, и если была дома, то постоянно сидела в комнате, а на работу ездила только на байке, долго катаясь еще на нем после работы. А его отец ему рассказал о недавнем с Эленой разговоре — она спрашивала, когда они с Рафаэлем уже смогут развестись.

Марио все так же приезжал к ним по вечерам. Ревнуя, Рафаэль старался не оставлять их одних, но стоило ему к ним присоединиться, как Элена уходила к себе.

— Что ты с ней сделал? — спросил его как-то Марио, когда они сидели в малой гостиной на первом этаже его дома.

— Хотел бы я и сам это знать.

— Вы что не разговариваете?

— Нет. Она меня избегает. Сам видишь, — ответил Рафаэль, тяжело вздохнув.

Он так хотел поговорить с ней, но боялся даже подойти, не имея представления, как она вообще может отреагировать на его слова или действия. Все это время он размышлял, думал, как можно поступить, и просто любовался ею при каждой короткой встрече. Он чувствовал, как его тело скучает по ней, и как оно реагирует на нее, заставляя мучиться от желания.

А один раз Рафаэлю удалось насладиться зрелищем, как Элена катается на своем серебристом мотоцикле. Она каждый день приезжала на нем на работу и однажды заехала на тренировочный трек "Тассона" где тестируются все новые модели. Рафаэль случайно заметил ее, выглянув в окно. Это было потрясающе. Элена прекрасно входила в повороты, ловко управляя своим байком. Она смотрелась с ним как одно целое, и это лишь показывало ее мастерство. Элена вполне могла бы выступать на серьезных соревнования. К тому же, Рафаэль хорошо помнил их небольшую гонку по окрестностям Флоренции.

Именно тогда, стоя у окна и смотря на четко плывущий по извилистой дороге серебристый мотоцикл, он впервые осознал, что за чувство поселилось у него в душе — он влюбился, и хотел, чтобы эта девушка принадлежала ему всецело и позволила себя любить. И эта влюбленность обещала перерасти в нечто большое и постоянное. Только, как ему сказать об этом ей, чтобы окончательно не оттолкнуть от себя? Но чтобы это решить, ему сначала надо узнать, что с ней происходит. А настаивать на ответах или давить на нее он опасался. Только чувствовал, что его терпению приходит конец и в любую минуту он может сорваться, либо вынудив на серьезный разговор, либо… снова накинуться на нее, как тогда в ванной комнате. Рафаэль часто вспоминал те сладкие моменты, и скучал по ним. Он был почти уверен, что стоит ему в очередной раз проявить настойчивость, и она не оттолкнет его. Но лишь сначала, а потом снова польются слезы. Он еще ни разу не понял их причины. Но Элена была не из тех, кто плачет просто так. Что же тогда не дает ей покоя? Эти мысли прочно засели у него в голове, самому не давая покоя.

Когда Марио узнал, что Элена водит мотоциклы и делает это прекрасно, то был в таком неописуемом восторге, что Рафаэля стало тошно. Да еще началось то, что его совсем расстраивало — Марио стал частенько кататься с Эленой. А ведь когда он сам ей это предложил, она отказала…

Элена отхватила половину его сознания, именно ту, которая была не занята гонками и мотоциклами, да и здесь все сводилось к мыслям о ней. И стоило ей пропасть на своем байке вместе с Марио, как Рафаэль не находил себе места от переживаний. А когда она возвращалась, он каждый раз пытался удержаться от разговора с ней, прекрасно понимая, что только все усугубит своими срывами ревности. Он лишь нетерпеливо ждал ее приезда, гадая, было ли у них с Марио что-то большее, чем просто обычная езда, и сам себе удивлялся, как только не сошел с ума от этих мыслей. А потом просто смотрел, как она вышагивает из гаража в свою комнату, соблазнительно качая бедрами, обтянутыми экипировочным костюмом… В такие моменты ему было безумно тяжело удержаться от соблазна подойти и стянуть с нее этот чертов костюм. И если она его замечала, то всегда бросала лишь строгий короткий взгляд, впрочем, как и всегда, не удосужив его чем-то большем, в отличие от того же Марио. Марио доставалась все ее внимание, все улыбки, все слова и нежность, а может и гораздо большее. Ревность постепенно переросла в ненависть к другу, но ненависть трезвую — он понимал, что не стоит давать волю этому чувству, хоть и не мог избавиться от него.

Вскоре, накануне пятого этапа гонок Итальянского Чемпионата Умберто Тассони снова устроил в своем доме званный вечер. На этот раз поводом был подписанный контракта с новым производителем шин. И Рафаэль с предвкушением ждал этого вечера, зная, что Элена хоть на пару часов будет принадлежать ему. А возможно, им даже удастся поговорить, потому что в кругу важных лиц и репортеров ей просто некуда будет от него деваться.

В этот вечер она была прекраснее всех — бледно-синее длинное платье повторяло все изгибы стройного тела, закрывая даже туфли, спина была открыта, широкие лямки завязывались на шее бантом, а треугольный вырез декольте так и притягивал взгляд, с учетом того, что было прекрасно заметно, что под платьем не было никакого белья. Рафаэль даже и не знал, как сможет выстоять весь вечер рядом с этой соблазнительной "русалкой", черноволосой и с аквамариновыми глазами. И как же ему так повезло быть ее мужем?

Вечер почти ничем не отличался от остальных — куча гостей, ведущих громкие беседы между "дегустацией" вин, живая музыка, небольшое представление танцовщиц и кого-то еще, вспышки камер и глупые вопросы репортеров. Их с Эленой снова фотографировали со всех сторон, пока Марио, стоя в сторонке, бросал ревностные взгляды. Но сегодня был вечер Рафаэля.

И чем больше проходило времени, тем сильнее он хотел Элену, и тем сильнее она нервничала. Когда он пригласил ее потанцевать, она отказала, но стоило подойти Марио и сделать такое же предложение, как Элена сразу сделала шаг тому навстречу. Разозлившись, Рафаэль притянул ее обратно к себе.

— Марио, моя жена не танцует. Она сама мне об этом недавно сказала.

Окинув Рафаэля рассерженным взглядом, Марио просто молча отошел от них. Элена повернулась к Рафаэлю:

— Зачем ты так с ним? Это же твой друг. Вы в одной команде.

Притянув ее к себе вплотную, он тихо сказал:

— Это не значит, что у нас должна быть еще и одна девушка на двоих.

В его руках Элена вдруг задрожала — видимо почувствовала, в каком возбужденном состоянии он сейчас находился — в джинсах было до неприличного тесно.

— Рафаэль, нам не обязательно так обниматься на людях, чтобы создавать впечатление счастливой пары.

— Но только на людях я могу это сделать, не побоявшись, что ты снова попытаешься меня оттолкнуть.

Рафаэль прикоснулся губами к нежной щеке, ткнулся носом в висок, зарываясь в распущенные, длинные волосы, и у самого по телу пробежала дрожь — как же она сладко пахла…

— Рафаэль, перестань, — попросила она, слегка упираясь руками в грудь.

Но разве мог он отказаться от этой чарующей близости?

— Я соскучился по тебе… — прошептал он на ушко. — Почему ты не хочешь начать наше общение с нового листа? Позволь мне доказать, что я способен и на другое отношение, чем ты увидела изначально…

— Перестань, — сквозь зубы процедила она в ответ. — Я не хочу нашего общения.

Последние слова больно кольнули, и словно окатили Рафаэля холодной водой, но это была ложь — он точно это знал.

— Не верю.

— А придется поверить. И отпусти меня, я хочу подышать свежим воздухом и побыть немного одна.

Элена продолжала упираться в него руками, желая оттолкнуть, и он не стал настаивать на своем. Она отошла, взяла со стола бокал белого вина, заметно дрожащими руками, и вышла в сад. Смотря ей вслед, Рафаэль тяжело вздохнул — что же ему с ней делать? Она уже казалась ему не кошкой, а колючим ежом. И стоило Элене выйти в сад, как за ней пошел Марио, бросив на Рафаэля хитрый взгляд. Рафаэля уже начинало все выводить из себя, а в особенности слишком навязчивое внимание Марио к его жене. И он не собирался больше это терпеть.

Выйдя из дома в сад, Рафаэль увидел этих двоих, стоящих возле самой большой клумбы этого дивного сада. Они о чем-то напряженно разговаривали, но как только он подошел, оба затихли.

— Мне показалось, что ты хотела побыть одна, — обратился он к Элене.

— Марио мне не мешает.

— Значит, я мешаю?

Элена встретила его взгляд:

— Мешаешь.

От одного этого слова разлетелось все его терпения, уж слишком болезненно оно звучало из ее уст. И угрожающе двинувшись на Элену, Рафаэль схватил ее за предплечья, грубо притянул к себе и прошипел, глядя в округлившиеся голубые глаза:

— Что-то я не заметил, что чем-то мешал тебе, когда ты стонала подо мной…

— Замолчи! — гневно вскрикнула она.

— Рафаэль, отпусти ее. — Марио сжал рукой плечо Рафаэля.

— Не лезь! — бросил тот, с силой толкнув Марио в грудь, который попятился назад.

Но Марио и не думал сдаваться — он снова подошел к Рафаэлю и тоже толкнул его двумя руками, заставив отпустить Элену.

— Я же сказал, не лезь! — взревел Рафаэль и кинулся на Марио.

Элена рядом вскрикнула, отскакивая в сторону от сцепившихся мужчин, у которых зашкалил темперамент. Сначала они толкались, потом вцепились руками в ворот друг друга, осыпая угрозами. В этот момент Элена осмелилась подойти к ним, и положить руки каждому на плечо:

— Перестаньте. Ведете себя, как малые дети. И вы не одни здесь. Еще не хватало, что налетели репортеры и поползли слухи о вашем разладе. — Но мужчины крепко держали друг друга, гневно смотря в глаза. — Рафаэль. Марио. Отпустите друг друга.

Рафаэль со злостью оттолкнул от себя своего друга, разжав руки и заставляя того сделать то же самое. Потом он обхватил запястье рядом стоящей Элены и ткнул пальцем в Марио:

— Оставь ее. Я последний раз тебе это говорю. Понятно?

Марио молчал, зато Элена возмутилась, пытаясь выдернуть руку:

— Эй! Что ты себе позволяешь? Отпусти меня.

Но Рафаэль лишь потянул ее за собой в дом:

— Нам надо поговорить.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — недовольно прошипела она, заходя вслед за ним в дом, полном гостей.

Не слушая ее протесты, Рафаэль затащил Элену на второй этаж, подальше от посторонних глаз.

— Где мы можем поговорить? — спросил он, остановившись в коридоре.

— Я же сказала, что не хочу с тобой разговаривать.

Рафаэль окинул взглядом двери и открыл одну из них — было похоже на кабинет. Подтолкнув Элену внутрь, он повернул замок, прислонился в самой двери и сложил руки на груди.

— Думаю — так, нам никто не помешает.

Элена стояла в центре комнаты, смотря на него с ненавистью в газах, и как же неприятен был ему такой взгляд. Только в этом он сам был виноват.

— Что тебе от меня нужно, Рафаэль.

— Честность. Я хочу, чтобы ты мне сказала, что с тобой происходит. Почему ты так холодно ко мне относишься? И мы не выйдем отсюда, пока ты мне все не скажешь.

— То, что ты мой муж, не дает тебе права что-то требовать от меня.

— А я думаю, что как раз наоборот — это мне дает очень много прав.

— И с чего это вдруг ты стал так думать? Ты ведь и жениться то не хотел, даже временно.

— Я понял, что ты мне нравишься.

— И что? Я теперь должна выполнять все твои капризы?

— Для начала я бы хотел узнать, что с тобой происходит.

— Не лезь ко мне в душу, Рафаэль. Я не собираюсь тебе ничего объяснять.

Рафаэль оторвался от двери и медленно стал подходить к Элене.

— Никак не пойму — откуда берется твоя ненависть. Тебе же так же тянет ко мне, как и меня к тебе.

— Ты ошибаешься, — резко ответила она, отходя от Рафаэля и прячась за письменный стол, который стоял в комнате.

— Я могу тебе это даже доказать.

Пройдя один круг вдоль прямоугольного массивного стола, Элена и Рафаэль оказались в противоположных его сторонах. Она упорно не давала ему подойти к ней, и что Рафаэля только забавляло и заводило еще больше. В попытке ее поймать, он резко дернулся в одну сторону, Элена — в другую. И после нескольких путающих рывков, Рафаэль добрался таки до нее, придавив лицом к стене. Элена вскрикнула, стараясь оттолкнуть его, но все оказалось бесполезным. Рафаэль навалился на нее, сцепив руками талию и зарывшись лицом в волосы. Его злость моментом схлынула, выпуская поджидающее желание обладать этой девушкой, снова касаться ее кожи своей, целовать, заполнить собой и оставаться там до тех пор, пока она во всем ему не признается.

— Рафаэль, отпусти меня, пожалуйста, — попросил неровный голос с нотками страха.

Но чего она так боится? Нет, Рафаэль уже не в состоянии сейчас был думать. Он обязательно подумает об этом, но позднее.

Он потянул хвост банта на ее шее — ткань поддалась, развязывая узел. И отбросив голубые ленты в стороны, он провел рукой по нежной коже спины, ощущая ее дрожь под пальцами. А сдвинув мешающие волосы, Рафаэль провел губами вдоль хрупкого плеча. От этого прикосновения Элена дернулась:

— Рафаэль…

Но он лишь сильнее прижал Элену к стене, вдавливая себя в ее мягкую часть тела. И продолжая покрывать доступные ему участки кожи, он стал медленно стаскивать вниз голубую ткань.

— Так я тебя слушаю, можешь попытаться отвлечь меня объяснениями или я сначала попробую тебе кое-что доказать.

Элена схватила на груди сползающую ткань, стараясь помешать ему раздеть ее.

— Рафаэль, перестань…

Он резко и грубо дернул платье вниз, вырывая ткань из ее рук и обнажая полную грудь, к которой его тянуло прикоснуться весь вечер, и отчасти благодаря коварному декольте. Ему понравилось ощущать приятную тяжесть этих прелестных округлостей. И снова наслаждаясь тем, как они идеально заполняют чашечки его рук, он услышал неровный тихий стон — первое подтверждение его правоты.

Быстро развернув к себе Элену, Рафаэль снова прижался к ней, ловя приоткрытые губы. И как очередное подтверждение, руки Элены с нежностью легли ему на лицо, а рот со всем напором стал отвечать на ласки его губ и языка. Он прав! Конечно же он прав — Элену тянет к нему. И осознавать это ему было неимоверно приятно.

Она уже не сопротивлялась, когда он полностью стащил с нее платье, и с нетерпением помогала раздеться самому. И снова она его удивила, забыв обо всех своих резких словах и принявшись осыпать его тело поцелуями. Рафаэль думал, что не выдержит этих нежных касаний мягких губ на своей шее, груди, животу, но когда ее губы обхватили его плоть, это было последней каплей — ему уже были не нужны никакие доказательства. И посадив ее на стол, Рафаэль очутился в Рай, которое дарило ему красивое, жаркое тело Элены. Она тесно сцепила свои ножки за его спиной, подталкивая при каждом движении, и не давала отдохнуть губам, постоянно требуя нового поцелуя, пока ее руки блуждали по его телу, иногда до боли впиваясь ногтями в кожу. И все-таки она была кошкой, которую он обязательно сумеет приручить. Хотя бы один способ, как это сделать, он уже знал.

Но когда они оба долетели до звезд, Рафаэль начал опасаться очередного приступа слезливости. Он оторвал ее голову от своего плеча и заглянул в глаза — и снова от них веяло стужей.

— Теперь ты доволен? — спросила она.

— Нет. Ты мне еще ничего не ответила на мои вопросы.

— Ответов не будет.

Пройдясь рукой по волосам, Рафаэль притянул ее к себе за подбородок, и прежде чем поцеловать тихо прошептал:

— Все равно ты будешь моей.

— Что?

— Я не дам тебе развод. А Марио может ни на что не рассчитывать.

— Рафаэль, я не игрушка.

— А с чего ты взяла, что я с тобой играю?

— Я тебе не верю. Если тебе понравилось заниматься со мной сексом, это еще не повод говорить мне такие вещи. Или ты думаешь, я поверю первому твоему слову, сказанное только по этой причине, и стану заглядывать тебе в рот и ждать, когда ты снова что-то передумаешь и изменишь свое ко мне отношение? А я не удивлюсь, если ты снова начнешь меня игнорировать.

— Что за глупые мысли? Почему я должен менять свое отношение?

— Тебе виднее — почему. И я не живу одним днем, Рафаэль. А что ты можешь мне предложить, кроме секса?

— Все, что захочешь.

Но на эти слова Элена лишь грустно улыбнулась.

— Не верю.

"Боже, дай мне силы!" — подумал Рафаэль, подняв глаза к потолку. Эта девушка упрямее сотни ослиц.

— Если ты попробуешь вспомнить, то я просил тебя дать мне шанс все исправить.

Кажется, эти слова заставили Элену задуматься, отчего она даже нахмурилась, а Рафаэль сгорал от любопытства узнать, что же происходит сейчас в этой прекрасной головке.

— Зачем тебе это?

— Потому что я хочу, чтобы ты была рядом… всегда.

Она так смотрела на него, будто искала на лице подтверждение этой фразы или признаки лжи. Ничего не ответив, Элена отодвинула его от себя, встала на пол и потянулась за соей одеждой. Рафаэль взял ее за руку, снова привлекая к себе внимание.

— Не уверена, что могу дать тебе этот шанс, — грустно сказала она, смотря куда-то вниз.

— Почему? Что в этом для тебя такого сложного?

— Я, кажется, попросила не лезть ко мне в душу.

— Хорошо, извини. Но от своего я не отступлюсь.

Элена лишь бросила на него недоверчивый взгляд и принялась одеваться.

Да, ему придется нелегко убедить упрямую Элену в своей искренности. Но то, что на этот раз обошлось все без слез, было уже хорошим признаком.

***

После бурной сцены с Рафаэлем в кабинете отца Элена так и не смогла себя заставить вернуться к гостям. Она не была уверена, что сможет сейчас себя контролировать. А вдруг еще Джина чего-нибудь выдумает — уж от нее можно ожидать чего угодно. К тому же ей нужно было подумать. И оставив Рафаэля, она пошла в свою родную комнату.

Странно, но сейчас ей плакать не хотелось, как в прошлый раз, зато на душе было сквернее скверного. Элена уже смерилась с тем, что придется жить с любовью, которой не будет рядом, и которая будет постоянно больно колоться. Но сегодня Рафаэль почему-то заговорил о том, что не даст ей развод. Что это значит? Нет, если подумать хорошо, то это может навести на самые желанные мысли. Только у ее страха были слишком большие глаза. Элена боялась в это поверить, боялась довериться. Она боялась, что даст Рафаэлю шанс, как он просит, и она растает, но если что-то пойдет не так или он снова изменит свое отношение, то как она соберет себя заново? Слишком сильны ее чувства, и слишком одиноки — не было у нее другой любви и вряд ли будет. Ее мать была однолюбкой, она всю жизнь любила только отца и может именно поэтому они еще не в разводе. Даже ее бабушка рассказывала ей, что всю жизнь любила только одного человека. Хотя, у Элены был еще Марио, замечательный, добрый и внимательный. Только она не чувствовала к нему хоть капли того, что чувствовала к Рафаэлю. И эти чувства невозможно было объяснить. Марио был не больше чем друг, хороший друг.

Элена не знала, будет ли Рафаэль пытаться ей что-то доказать. Но после вечера в доме отца он оставил ее в покое. Она просила это всем своим видом, и он не настаивал. А вскоре Рафаэль снова уехал в Римини на пятый этап гонок по треку Мизано. Элена осталась дома и вместе с Паолой смотрела все по телевизору. Из-за какой-то технической неполадке Рафаэль в квалификации занял лишь третье место — но это было еще не так плохо. И стартовав с этой позиции, он сразу вырвался на второе место, обогнав русского гонщика, и пристроившись за Марио. А дальше снова началось ребячество — двое гонщиков сошлись не на жизнь, а на смерть в прямом смысле слова. Два красных "Тассона" ехали слишком агрессивно. Рафаэль пытался обогнать, а Марио не пустить, создавая опасные моменты друг для друга. Переживая и держа охающую Паолу за руку, Элена даже позвонила отцу, что редко делала в такие моменты. Но Умберто даже с ней разговаривал в состоянии нервного срыва, ругая своих подопечных на чем свет стоит, и обещая выгнать их в шею, пусть только попробуют не доехать оба до финиша. На одном из поворотов Марио ошибся, и Рафаэль ловко прошел его по внутреннему радиусу, и именно в таком порядке они финишировали к великому для всех облегчению.

После небольшой церемонии поздравлений, показали кусочек пресс-конференции, где трое финалистов давали интервью репортерам. Первому, конечно же, задавали вопросы Рафаэлю, но вместо ответа он сначала сказал другое:

— Прежде всего, хочу сказать, что эту победу я посвящаю своей жене. И, думаю, она меня сейчас смотрит по телевизору, и я хочу ей сказать, что люблю ее…

Не ожидая такое услышать, Элена аж выпрямилась, сидя на диване, а Паола расплылась в довольной улыбке, и на радостях сжала ее руку:

— Я же говорила, что у вас все наладится. Рафаэль просто растерялся первое время, но наконец-то понял, какое ты сокровище для него.

А Элена только и думала — зачем он это сказал? Что он хотел этим добиться? Она ни за что не поверит пустым словам и обещаниям.

По результатам гонок Рафаэль был уже предварительным победителем — им было выиграно четыре из шести гонок. И даже если он не доедет до финиша на шестом этапе, он все равно будет победителем. Но важна была не сама эта победа, а результаты — "Тассон" в этом сезоне оказался сильнее других, а это значило, что их шансы на следующий сезон пробиться в "королевские гонки" был очень велик. К тому же, репутация Рафаэля была исправлена, а газеты и журналы писали о "молодом перспективном и уже женатом гонщике" только хорошее, а все потому, что не к чему было придраться.

По приезду всей команды "Тассон" теперь уже Эмилио Верди устроил семейный ужин. Были приглашены многие из семьи Тассони, включая саму Джину. Но здесь сестра вела себя более сдержанно, хотя может от того, что Рафаэль на этот раз сидел за столом напротив нее. Но и так сестра нашлась, как можно домогаться к мужчине. Элена сидела рядом с Рафаэлем, который в один момент неожиданно резко дернулся на стуле. Сначала, Элена не поняла в чем дело, только ее сестра кокетливо улыбалась Рафаэлю, вертя в руке бокал с красным вином, а Рафаэль лишь серьезно смотрел на нее. Но когда он полез рукой под стол, Элена заметила под скатертью намоникюренную ногу Джины, пальцами мнущую его пах, и которую Рафаэль пытался сбросить. Элена отвернулась в другую сторону и попыталась сделать вид, что ничего не происходит и ее ничего не трогает, только все равно стало противно сидеть с этими двумя за одним столом — Элена вообще старалась не пускать в голову ни одной мысли по поводу того, что они когда-то встречались, что Рафаэль когда-то целовал Джину, и не только целовал, и не только в губы… нет, эти мысли могут просто свести ее с ума.

На следующий день Рафаэль подарил ей огромный букет цветов, и пригласил покататься на байках. Думая отказать, язык Элены сам сорвался на согласие. И вот они вдвоем выехали на дорогу, превратив обычную езду в своеобразный танец. Серебристый и красный "Тассоны" искусно лавировали среди другого транспорта, то равняясь, то по очереди скользя перед носом друг друга. И Элена искренне наслаждалась этой гонкой, этим танцем, и присутствием Рафаэля рядом с ней так, как она и не мечтала. И сейчас ей было хорошо и спокойно, не было никаких мыслей, были только они вдвоем, сумасшедшие и свободные.

А потом они заехали в город и сели на улице в уютной кафешке, пили кофе и ели пиццу. И впервые Элена немного разговорилась с Рафаэлем, хоть тоска и грусть все равно бушевали у нее в душе. Позволять себе радоваться вниманию Рафаэля было не так просто, потому что Элена никак не могла отбросить в сторону неприятные мысли, успокоиться и просто этим наслаждаться. Такое она себе позволяла только во время секса, да сегодня на дороге. И мысль о том, что за это придется платить, маячила красным сигналом опасности.

В кафе Рафаэль немного рассказал о себе — как начинал только ездить с детства на велосипедах, потом на картах.

— Сколько переживаний я тогда доставил матери за свои сбитые коленки, локти, и сломанные кости. Ужас. Она даже сейчас вздрагивает при виде двухколесной техники, но все терпит.

— Ее терпению можно только восхищаться и благодарить за него.

— Она у нас сильная женщина и я действительно ею восхищаюсь, — улыбнулся Рафаэль. — А как ты начинала? Твой отец дал мне понять, что против, чтобы ты каталась на мотоциклах.

— Да, мне было нелегко. Пришлось бороться против всех, и против отца в первую очередь, чтобы добиться своей мечты. Но я упрямо шла к тому, к чему тянулась душа.

Рафаэль ухмыльнулся на эти слова:

— Видимо, именно тогда выработалось твое совершенное упрямство.

— Очень может быть, — поскромничала она.

— Я вот еще хотел спросить — когда я тебя увидел впервые на байке, мне показалось или ты назвала его "Монти"?

— Да, так зовут мой мотоцикл. А что такого?

— Да нет, ничего, просто как-то странно такле слышать.

— А ты разве никак не называешь свой "Тассон" или другие байки?

— Ну, обычно я называю просто… "дружище" или что-то в этом духе.

Элена только рассмеялась на такое признание. Да, с Рафаэлем оказалось совсем неплохо общаться, даже чересчур неплохо.

После такой дивной поездки Рафаэль стал вести себя по-другому, или просто она все-таки позволила ему это, сама не понимая, как же так вышло. Вроде бы она была против такого близкого общения, но все получалось как-то само собой. Иногда они просто оставались вдвоем после ужина и проводили время в разговорах, развалившись на диванах в гостиной и с бокалами вина. И не было с его стороны никаких натисков на секс, что засело загадкой в голове Элены. В этом плане Рафаэль вел себя очень сдержанно, и что она по-настоящему оценила и была за это благодарна, хоть и безумно скучала по его ласкам. Но он даже не прикасался к ней, хоть порой его взгляд выдавал желание, которое на несколько мгновений томными вспышками появлялось в глазах, и снова пряталось где-то в глубине карего омута.

Марио стал реже приходить к ним, заметив перемену в их отношениях и сначала жутко разозлившись из-за этого.

— Теперь я чувствую себя с вами лишним, — заметил он однажды.

А Элена и не знала что ответить. Марио, как друг, стал ей очень дорог, и она совсем не хотела терять его дружбу. В результате у них вышел серьезный разговор, где пропали все улыбки, шутки и смех.

— Кто я для тебя? — спросил он тогда.

От его поникшего вида и этого вопроса ей стало так жаль Марио, но врать она не собиралась, даже ради этой жалости.

— Друг. Хороший, родной и дорогой мне друг.

Кажется впервые она увидела на его лице печальную улыбку.

— Понимаю.

— Марио, я…

— Нет, не говори ничего. Пусть все у нас останется так, как было и не будем портить нашу дружбу лишними объяснениями.

— Значит, ты не против продолжить наше общение? — с надеждой спросила она.

— Нет, наша дружба никуда не денется, не переживай. — Он нежно провел пальцами по ее лицу. — Простой дай мне немного времени… "перестроиться" на нее. Ладно?

После этого разговора с Марио Элене стало совсем грустно. Она спрашивала себя — что же она делает? Неужели она начинает доверять Рафаэлю, или уже доверилась, просто еще не приняла этого? С чем она осталось сейчас? Внутри царили одни сомнения. А то, что у нее было, казалось чересчур призрачным, готовым рассеяться в любую минуту.

Слишком идеально вел себя Рафаэль, слишком старался. Он даже как-то не воспользовался удачным моментом, когда ночью они оба встретились в гостиной, мучаясь от бессонницы. Правда, Рафаэль пришел первым и успел выпить пару бокалов, прежде чем задремать. И когда Элена увидела его полуобнаженного на диване, то не смогла удержаться от соблазна посидеть рядом и просто полюбоваться им. Она осторожно опустилась на пол возле Рафаэля, и стала разглядывать его безмятежное красивое лицо, твердое тело, и извилистые узоры на руках. И осмелев, Элена осторожно провела пальцами по линии татуировки, разбудив этим прикосновением Рафаэля. Он открыл глаза и просто какое-то время молча смотрел на нее, а потом потянулся к ней за поцелуем, нежным, томящим, предлагающим нечто большее. Но когда она отстранилась и резко встала, что даже закружилась от перевозбуждения голова, Рафаэль не стал настаивать. Он лишь печально улыбнулся, поднялся и сказал:

— Не сидеть тут долго, хорошо? И не забудь закрыть дверь в свою комнату, когда будешь ложиться спать, иначе я вернусь и уже не буду таким хорошим и благородным, как сейчас.

А потом он ушел к себе. Элена вдруг почувствовало странную обиду за то, что он не стал настаивать, ведь она так соскучилась по нему. Женщина саму себя понять не может, что уже тут говорить о мужчинах. Она даже думала на самом деле остаться и подождать, когда он придет и исполнит свое обещание. Но всего за пару минут размышлений, Элена почувствовала себя такой дурочкой, что решила не глупить больше, чем уже наглупила.

Незадолго до шестого этапа гонок отец снова устроил грандиозный вечер по очень важному событию — у него был День рождение. И снова дом наполнился мужчинами в костюмах и женщинами в вечерних нарядах, музыкой и смехом. Отовсюду на отца сыпались поздравления, пожелания и подарки. Элена смотрела на него и не могла нарадоваться — как же он был счастлив! Счастлив от того, что его окружают близкие и дорогие ему люди, и часть его команды, вместе с которой он стремительно шел к своей мечте — возродить их компанию и поднять на новый уровень. Этого хотел еще его отец, но тому так и не удалось достичь таких результатов, которых достиг сын, Умберто Тассони. И конечно же, не самой его последней радостью было присутствие очень важных партнеров и коллег.

Но рядом с ней был еще один мужчина, который светился от счастья — это Рафаэль. Весь вечер он старался не оставлять ее, держа за руку или полуобнимая, утыкаясь носом в висок, нежно целуя в щеку или в шею, и заставляя мурашки без конца носиться по телу. И Элена уже не в состоянии была оттолкнуть его — радость от такого внимания Рафаэля, от такого отношения, рвалась наружу, сметая все сомнения. И она уже старалась ни о чем не думать, а просто наслаждаться, подавляя настойчивый страх.

Устав от количества лиц и внимания, они вышли в сад, и Элена повела Рафаэля к месту, где проводила в детстве много времени, предаваясь мечтая. В глубине сада была спрятана небольшая белая беседка, практически только для двоих. Крыша и стены были оплетены красным виноградом с лопушистыми листьями, и который уже вот-вот был готов созреть. Музыка доносилась откуда-то со стороны дома, лунный свет проникал внутрь через ветки и листья, дополняя романтическую обстановку. И можно было облокотиться или сесть на перила и смотреть на яркие звезды.

— В детстве я иногда сидела тут по вечерам и пристально смотрела на небо, чтобы не упустить ни одной падающей звезды, а потом едва успевала загадать желание, каждый раз открывая рот от такого зрелища.

Рафаэль улыбнулся ей. Он стоял рядом и смотрел совсем не на небо, а смотрел на нее, так же пристально, как и она на звезды.

— И твои желания сбывались? — тихо спросил он.

— Не всегда.

— Если хочешь, можешь загадать желание у меня, и я попробую его исполнить.

Он осторожно придвинулся к Элене и прижал бедра к перилам беседки, а руки легли на лицо, отводя назад волосы.

— Ты уверен, что сможешь выполнить любое мое желание? — с трудом дыша, спросила она.

— Уверен.

И губы легким касанием прикоснулись к ее губам. Внутри у Элены все трепетало от живущих там чувств, от трепетного предвкушения. Все было так прекрасно: тихие звуки музыки, вокруг природа, и она с Рафаэлем под лунный светом. Казалось бы, что еще можно желать? Сейчас у нее есть все, о чем она мечтала.

— По-моему для полной романтики нам не хватает вина и фруктов.

— Я могу принести, только скажи.

Элена закусила губу, сдерживая улыбку радости от такого быстрого отклика.

— Ты хоть помнишь, как мы сюда шли? Ночью тут можно и заблудиться, — пошутила она.

— Думаю, что найду тебя даже по запаху.

— Интересно было бы на это посмотреть. Но лучше проверим это как-нибудь в другой раз. А сейчас я лучше сама схожу.

— Хорошо, только быстро.

— Обещаю, — дразнящее прошептала она в губы и направилась в сторону дома.

Ох, сердце так и пело, а ноги рвались в пляс.

Зайдя прямиком на кухню, где крутились специально приглашенные повара и официанты, Элена не спрашивая, взяла открытую бутылку вина, два бокала, тарелку с нарезанными фруктами, и поспешила обратно к Рафаэлю. И все это время на губах играла легкая улыбка. Неужели все, что с ней происходит — правда? В такое счастье, невозможно было поверить. Рафаэль был с ней, и не просто рядом, а, казалось, всем сердцем и душой. И в это так хотелось верить, что не находилось уже ни оной причины на обратное.

И с улыбкой она потихоньку подошла к беседке, бесшумно ступая по примятой земле. Но стоило ей разглядеть в полутьме то, что происходило внутри ее любимого места, как она замерла, выпуская все из рук, и что посыпалось на землю с глухим ударом, и звоном бьющегося друг об друга стекла… Рафаэль в испуге оторвался от губ Джины, которую до этого страстно целовал, обнимая за талию. Он бросил изумленный взгляд на Элену, и сразу на сестру… Это последнее, что видела Элена, прежде чем сорваться с места обратно к дому, зажимая рукой рот от нахлынувших рыданий и ужаса.

— Элена… — слышала она за спиной невыносимый теперь голос Рафаэля. — Элена, подожди…

Нет, она не будет ничего больше ждать, она должна бежать, быстрее, и подальше отсюда, подальше от тех гадких чувств, которые в одно мгновение горечью разъели все хорошее, заполняя собой образовавшуюся на этом месте пустоту. Забежав в дом, она выбежала на улицу со стороны парадного входа, сама не зная, куда бежит, и что делать дальше. Во дворе она налетела на машину, в которую садилась ее бабушка, собираясь ехать домой. Не раздумывая, Элена залетела вслед за ней, прыгая на заднее сиденье, и жутко при этом напугав свою охающую бабулю.

— Закройте двери! — крикнула она водителю.

С перепугу тот быстро сделал так, как его попросили, нажав для этого всего одну кнопку возле себя.

— Элечка, Бог ты мой, что случилось? — закудахтала бабушка.

С ее стороны на стекло налетел Рафаэль, безуспешно дергая ручку двери:

— Элена! Подожди! Поговори со мной, прошу…

— Бабушка, не возражаешь, если я поеду с тобой?

— Конечно нет, милочка. Но что такое у вас стряслось? У тебя даже тушь потекла, дорогая моя.

— Не важно, — отмахнулась она и крикнула удивленно-глазеющему на нее водителю: — Поехали! И прошу вас, можно только побыстрее.

Тот понимающе кивнул, повернулся к рулю, и машина дернулась с места.

— Элена! Да подожди! Дай мне все объяснить… пожалуйста… — продолжал молить Рафаэль, стуча по стеклу отъезжающей машины.

Но Элена только заткнула уши, изнемогая в ожидании — когда же они уже уедут отсюда? Бабушка ласково привлекла ее к себе, положив голову на плечо и нежно погладив:

— Ничего, дорогая моя. Все пройдет.

— Ох, бабушка, хотела бы я, чтобы именно так и случилось.

Наконец, они поехали быстрее, выезжая за ворота и оставляя позади Рафаэля и ее недолгое счастье.

***

Стоя на дороге и смотря вслед уезжающей машине с Элной, Рафаэль не знал, как ему себя обозвать. Все его старания, все надежды разлетелись в один миг. Но как он мог так… опростоволоситься? Он уже второй раз перепутал сестер, но в этот раз у него даже не было оправдания — он был трезв.

Когда Элена пошла за вином, он облокотился о перила беседки и задумался над тем, как ему повезло. Элена была фантастической девушкой, и от одного взгляда на нее у него стало каждый раз замирать сердце, и эта девушка уже была его женой…

И вот она вернулась к нему в беседку, подойдя бесшумно со спины и закрыв ему глаза своими ладонями. Рафаэль был готов подыгрывать ей во всем, что бы она ни сделала, что бы ни попросила. Он лишь улыбнулся, держа глаза закрытыми и предвкушая какой-то сюрприз. А она, ничего не говоря, развернула его к себе, продолжая держать одну руку на лице, и дерзко поцеловала. И Рафаэль ответил, упиваясь этим поцелуем, но сразу начиная осознавать, что что-то не так. Только он не успел это вовремя понять, услышав возле них звон стекла, и к своему ужасу замечая Элену именно там, откуда доносились эти звуки, а не рядом с собой. Он даже не сразу сообразил, что произошло — это был настоящий "сюрприз", только этот сюрприз оказался с черным юмором.

Ему понадобилось немало времени, чтобы взглянуть на Элену ничем не затуманенным взором и разглядеть в ней девушку своей мечты. А потом еще долго добиваться ее расположения, хоть капли ее доверия, которое он так пренебрежительно растоптал с самого начала. И всего один миг понадобился на то, чтобы это все разрушить.

Ни этим днем, ни следующим, Элена не вернулась домой. Но Рафаэль ожидал нечто подобное. Элена даже не вернулась к себе домой, и Умберто вскоре сообщил, что она поживет какое-то время у своей бабушки, и что она очень чем-то расстроена. Директор его команды не стал сильно настаивать на объяснениях, но попросил не делать больше глупостей. И хоть он и был готов помочь в чем-то по отношению к Элене, но где именно она сейчас находилась, не говорил. Рафаэль только знал, что Элена была где-то во Флоренции. И он обязательно ее найдет и вернет, чего бы это ему не стоило. Сейчас для него Элена была важнее всего на свете. И он не может так глупо потерять девушку, которую по-настоящему полюбил. Даже гонки уже не казались таким важным делом. Зачем ему теперь все это, если ее не будет рядом, ни на дороге, ни в жизни. И все это он понял всего за несколько последних дней, который они провели вместе. Это были одни из самых счастливых моментов в его жизни. Она наконец-то ему улыбнулась, она даже смеялась и делилась чем-то личным, сокровенным. И боясь спугнуть ее доверие, он стал вести себя намного сдержаннее, не желая сводить все снова к сексу. Хотя это далось ему нелегко. Постоянно находится рядом с Эленой и думать о том, как хочется прикоснуться к ней, поцеловать, утонуть в ней и снова увидеть в глазах синий огонь… это было едва выносимым.

Но он успешно выдерживал все испытания, потихоньку прокладывая дорожку к сердцу Элены. И что теперь? Все рухнуло, и Рафаэль не знал, сможет ли заново это построить. А во всем оказалась виновата Джина, от которой его уже начинало трясти — сколько же она доставила ему неприятностей, и не только ему, но и своей родной сестре. Неужели можно так скверно относиться к людям, живя с ненавистью в сердце ко всем вокруг, и наслаждаясь лишь их неудачами и болью. Хотя, тут Рафаэль тоже был хорош — на радостях не заметил подмены. Это даже не укладывалось в голове…

Но самое неприятно Рафаэля еще ждало впереди. Готовясь к последнему этапу гонок, он старался не отвлекаться, дав Элене время немного поостыть. А после гонки собирался узнать, где она, и с новыми силами настаивать на прощении. Но накануне этой гонки отец сообщил, что ему звонила Элена и снова спрашивала, когда они с Рафаэлем смогут развестись. Эмилио не мог ей дать точного ответа, но пообещал решить это как можно скорее. Рафаэлю же Элена просила передать, что не вернется до самого развода, а ее вещи на днях заберет отец. Просила извинить ее, но "пусть они сами теперь выкручиваются, как хотят, но она не железная, и нет у нее больше сил играть в их жестокие игры". Эта новость его окончательно расстроила, лишив всякой надежды. Он ведь не понаслышке знал, какой упрямой может быть Элена, настаивая на своем. А биться об эту стену было совсем нелегко.

Шестой и последний этап гонок проходил недалеко от Флоренции, на треке Мугелло, так что Рафаэлю даже не приходилось покидать дом. Квалификация прошла великолепно, где он заработал старт с первой позиции. Марио же занял вторую, снова обещая наступать на пятки. Друг перестал злиться и ревновать, приняв все так, как решила Элена. И их отношения вернулись к прежним. И вроде все было хорошо, но мысли о любимой жене не давали вдоволь наслаждаться радостью. Рафаэлю все сильнее хотелось найти ее, попросить прощения и все объяснить. Эта невысказанность прожигала душу насквозь, мешая нормально жить.

Наконец наступил день гонки. Рано встав, Рафаэль завелся как ненормальный, желая немедленно увидеть Элену. Он стал допытывать у Умберто, чтобы тот сказал ему, где она, пригрозив даже не появиться сегодня на треке. А это грозило Рафаэлю штрафом, вплоть до отчисления от чемпионского звания в этом году, если ему не придумают достоверную причину, по которой он не появился в гонке. Понимая, что именно Рафаэль был его билетом в "королевский спорт", Умберто дал ему адрес своей матери, прося лишь ехать к ней после гонки. Но Рафаэль не мог так долго ждать, и сев на свой красный "Тассон", он помчался во Флоренцию.

***

После Дня рождения отца, Элена уехала к бабушке и осталась у нее жить. Она даже не могла себя заставить вернуться за вещами, да хотя бы за Монти, понимая, что ее там может ждать болезненная встреча с Рафаэлем.

Случилось все, чего она так боялась — ее заставили открыть душу и жестоко плюнули в нее. Образ двоих целующихся так и стоял перед глазами. Но она ничего не могла понять. Почему Рафаэль так поступил с ней? Зачем ему понадобилось виться вокруг нее, о чем-то просить, и умудриться так глупо себя выдать? Здесь явно отсутствовала логика. Но Элена верила своим глазам — Рафаэль целовал Джину, со страстью, ничего не стесняясь. Все ее сомнения приняли одну сторону, в голове все улеглось, но лучше от этого не стало. Впрочем, она знала, что так и будет. И все воспоминания о Рафаэля отзывались болью в сердце.

Бабушка, любимая бабуля синьора Тассони, всячески пыталась ее утешить и подбодрить.

— Он любит тебя, дорогая моя, поверь своей бабушке. Я видела, как он на тебя смотрит, и в этих глазах стоит не только похоть.

Элена лишь грустно улыбалась на эти слова.

Бабуля жила в небольшом многоэтажном доме на втором этаже, в трехкомнатной просторной квартире. Отец часто предлагал своей матери переехать к ним в большой дом, соблазняя прекрасным садом, но та не могла оставить любимую Флоренцию. Она тут родилась, здесь прошла вся ее жизнь и тут она хотела остаться до конца своих дней.

Вместе они часто смотрели телевизор, пересматривая старые добрые фильмы, а иногда выходили гулять по городу, останавливаясь в кафе, чтобы выпить чай или кофе. Бабуля очень любила рассказывать о своей юности, о жизни, и делится опытом, а Элена любила ее слушать.

Но каждый день проходил в тоске. Забрав вещи, отец не спешил привозить ей Монти, а без него тоска оказалась неизлечимой и гнетущей. Элена даже не смогла заставить себя посмотреть квалификацию последней в этом сезоне гонки, удовлетворившись лишь просмотром результатов в самом конце эфира. Рафаэль стартует первым. Кто бы в этом сомневался?

Вот только потом случилось нечто странное… Вечером ей позвонил отец:

— Привет, дорогая. Как там у тебя дела?

— Хорошо. Мы с бабулей чай пьем.

— Поцелуй ее от меня. А эфир смотрела?

— Я… конец только успела посмотреть. Поздравляю, твои ребята молодцы.

— Да, молодцы, но я не за этим позвонил. Просто есть у меня к тебе один вопрос… — Элена выслушала паузу, прежде чем отец продолжил. — Ты не думай, что я не замечаю, что у вас происходит. Я хоть и поглощен своей работой, да только за семьей тоже стараюсь приглядывать в оба глаза. — Элена улыбнулась — приятно было это знать. Отец всегда старался для семьи, даже уходя с головой в работу, он старался для них. — Так вот скажи мне — ты любишь Рафаэля?

— Отец, зачем ты меня об этом спрашиваешь? — неожиданно для себя возмутилась Элена таким личным вопросом.

— Просто ответь мне, и я отвечу тебе.

Элене хоть и трудно было в этом кому-то признаваться, даже отцу, но врать она тоже не собиралась, и тем более ему.

— Да, люблю.

— Уверен, что он чувствует тоже самое. Только в связи с тем, что мне стала непонятна причина вашей ссоры, я попытался все выяснить. И у меня тут есть один человек, который хочет с тобой поговорить.

— Отец, я не хочу разговаривать с Рафаэлем… — выпалила она в трубку, но он не услышал, потому что уже передавал телефон…

— Привет сестренка, — услышала Элена голос Джины.

— Привет.

— Слушай, я тут хотела извиниться. Да, я зараза, и ты это прекрасно знаешь. Так что, извини за всякие неприятности. В последнее время я сама не понимаю, что со мной происходит. Просто… не бери в голову, ладно? А по поводу Рафаэля… это я его тогда в беседке поцеловала. Не знаю, что он подумал, но вряд ли понимал, что меня целует. Я постаралась сделать сюрприз, просто потому… потому, что мне так захотелось. Но он уже давно меня игнорирует. Так что тебе нечего волноваться. А в знак своих раскаяний, обещаю, что больше не буду к нему лезть. Так что, ты прощаешь свою сестренку?

Выслушав слова Джины, Элена даже не знала, что и сказать. Сестра часто подобным манером просила у нее прощения после того, как что-то натворит. Но сейчас была совершенно другая ситуация. И казалось, что Джина еще и хочет помочь, пусть даже и не со своей инициативы, но это не было на нее похоже.

— Почему ты вдруг решила мне все это сказать?

— Ну… могу я хоть ради разнообразия сделать что-нибудь хорошее для своей сестры? У тебя всегда было все самое лучшее, так пусть будет еще и самый лучший мужчина. И честно скажу — ты его заслужила. Я считала, что имела право немного побеситься, но раз дело настолько серьезно, то пора бы мне притормозить. Сама понимаю, что слишком много лишнего себе позволила в последнее время в отношении тебя. Но ты же моя сестра, ты всегда терпишь меня, и я не хочу быть виноватой в чем-то для тебя таком важном. В мелочах — да, но не больше.

— Спасибо Джина. Я понимаю, что для тебя значит сказать мне все это.

— Да ладно, ты отцу за это спасибо скажи. Он постарался заставить меня почувствовать себя настоящим стервозным предателем всей семьи Тассони. Так что, забыли это?

— Забыли.

Именно поэтому Элена до сих пор терпела и прощала свою сестру. Джина всегда просила прощения и признавала, где была не права, и старалась не делать именно того, о чем обещала, а это прибавляло ей несколько плюсов.

Только вот, что теперь Элене делать с ее словами? Она и так порой думала, что Рафаэль не виноват в этом странном недоразумении с поцелуем. Он признавался ей в любви, был нежен, почтителен и внимателен. Он был… ее идеалом, ее любимым мужчиной. И этот любимый мужчина просил ее о взаимности. Разве не может она его простить? Кажется, чувство страха уже перегибало палку. И на ум Элене пришло одно далекая мудрость: "Страх отнимает пол жизни". Может, пора уже это прекратить и довериться тому, что предлагает ее чувствам опору, видимую и ощутимую.

На душе у Элены вдруг стало легко и радостно. Она больше ничего не будет бояться. Все страхи и сомнения остались где-то позади, уступив место радостному волнению и предвкушению. Ей срочно захотелось позвонить Рафаэлю. Только что она сейчас скажет? Был уже вечер, и она могла его разбудить, а ему ведь нужно хорошо отдохнуть перед важной гонкой. "Да, лучше перенести все на завтра" — наконец-то приняла Элена окончательное и твердое решение…

Проснувшись на следующий день, она долго лежала в кровати, думая о том, как же ей дальше поступить. Еще вчера хотелось сорваться и примчаться к Рафаэлю. Но разве можно себе такое позволять? Нет, провинившийся мужчина должен первым сделать шаг. И так просто она не сдастся и не откроет нараспашку свое сердце. Она готова это сделать, да только не за просто так. И хорошо подумав, Элена решила подождать. Если она и правда нужна Рафаэлю, то он найдет и добьется ее, а если нет — то стоит попридержать свои чувства, пока они окончательно не вырвались наружу. А то, возможно, и нет смысла их выпускать.

И когда Элена сладко потягивалась в кровати, до ее слуха неожиданно донеслись звуки живой музыки — кто-то заиграл на улице. Какую-то красивую и нежную мелодию. А потом кто-то запел… серенаду, и Элена оцепенела, узнав голос этого горе-певца. Резко сев, она прислушивалась к словам:

Я скучаю, безумно скучаю

По твоим светло-синим глазам,

Их томяще — бездонному раю,

Их непознанным мной чудесам.

Я безумно скучаю по свету,

Наполнявшему их изнутри,

Оживившему эту планету,

Отражавшему пламя внутри.

И не думал я прежде, что можно

Так безумно, так сильно любить,

И не знал я, что в жизни нет смысла

Без моей светло-синей мечты.

Не веря своим ушам, Элена подошла к раскрытому окну — внизу стояло трое музыкантов — скрипка, гитара и флейта, а рядом с ними был Рафаэль вместе со своим мотоциклом, и он пел… Рафаэль пел ей серенаду! Если бы сама не увидела, то не поверила. Внутри разлилось приятно тепло — он нашел ее… Но как ему это удалось? А как же гонка!? Вспомнив про нее, Элена бросила взгляд на настенные часы, висящие в спальне — старт уже совсем скоро!

Разволновавшись из-за его отсутствия на треке, Элена высунулась в окно и гневно крикнула:

— Ты с ума сошел? У тебя через два часа гонка! Что ты тут делаешь?

Рафаэль перестал петь, но музыка не стихала.

— Я приехал за тобой.

— Разве я этого просила?

— Элена, любовь моя, прежде чем так злиться, не могла бы ты хотя бы выслушать меня?

— Не вижу смысла, — решила она продолжить свою старую роль.

— Он есть, поверь мне, пожалуйста, — Рафаэль положил руку на сердце, тем самым намекая, откуда идут его слова.

Элена отошла от окна, принявшись ходить из угла в угол. Внутри всю колотило от растревоженных чувств, а довольная улыбка не сходила с лица. Он нашел ее и приехал за ней! Он пел ей серенаду! Она нужна ему!

Еще раз выглянув в окно, она увидела там только одних играющих музыкантов и по квартире тут же раздался звон колокольчиков, предвещающих гостей. Хотелось крикнуть бабушке пока не открывать дверь, потому что Элену встревожило, что он сейчас войти, а на ней одна тонкая ночнушка. Схватив со стула халат, Элена крепко обмоталась тканью, нервно завязывая шелковый пояс на несколько узлов. Из коридора уже послышались приветственные речи — бабушка всегда была рада гостям. А потом она появилась и в ее комнате:

— Элена, дорога, к тебе пришли. — И не дожидаясь особого приглашения, Рафаэль зашел вслед за бабушкой, которая подмигнула ей и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Рафаэль сделал в ее сторону пару резких шагов, отчего Элена отскочила назад, налетев на комод, который пошатнулся и сбросил с себя неустойчивые мелочи на пол. И туда же бросился Рафаэля, встав перед ней на колени, крепко обняв за талию и уткнувшись носом в живот. Элена перестала дышать.

— Элена, прости меня. Я люблю тебя, очень люблю и безумно скучаю. Прости, я был таким дураком.

На мгновение растерявшись, она даже не знала, как ей быть. Рафаэль терся лицом о ее живот, заставляя трепетать. Элена опустила руки на его голову и погладила темные кудри, любимые, любимого мужчины.

— Рафаэль, встань.

Он так тяжело вздохнул, что дыхание даже добралось до кожи через пару слоев ткани, опалив ее своим теплом.

— Ты мне не веришь, верно?

— Верю, — ответила она недрогнувшим голосом.

Видимо как раз не поверив ей и решив все окончательно разъяснить, Рафаэль продолжил:

— Тогда, в беседке, я думал, что целую тебя, а не Джину. — Элена не сдержала смешок, заставив Рафаэля отстраниться от нее. Он поднял на нее глаза: — Ты находишь это смешным?

— Ты уже один раз нас перепутал и, похоже, это у тебя входит в привычку. Но не так уж мы и похожи, вернее, совсем не похожи.

— Я не заметил, как она подошла и закрыла мне рукой глаза. Я не видел, кто подошел ко мне и кто поцеловал меня, но все это время я думал, что это была ты. Зачем мне вообще по-твоему ее целовать, когда у меня есть любимая жена? Скажи мне хоть одну причину, почему я могу хотя бы повестись на нее?

— У вас столько всего было…

— Что было? Ложь и предательство? Сомневаюсь, что ты не знаешь, как все обстояло на самом деле и чем все закончилось.

— Я все знаю, — улыбнулась она. — Это закончилось нашей свадьбой.

— Чему я только безумно рад. И ты ошибаешься, если думаешь, будто я дам тебе развод.

— Рафаэль, у тебя через два часа гонка. Какие могут быть сейчас разговоры?

— Без тебя я не поеду.

— Что значит не поедешь? Ты хочешь провалить все, к чему так упорно шла целая команда людей.

— Тогда тебе стоит поторопиться. Я привез с собой твой экипировочный костюм, и если мы сейчас выедем, то можем успеть.

— Ты надумал меня еще и шантажировать? — наигранно возмутилась Элена такой наглостью.

— Я больше не буду "хорошим и благородным", пока не добьюсь твоего прощения.

— Ты просто невыносимый и ужасно испорченный ребенок, — ответила Элена, чувствуя, что снова сдается, окончательно и бесповоротно. — Неси мой костюм.

— Это значит, что я прощен?

— Нет, это значит, что я не дам тебе сделать самую большую глупость в своей жизни, из-за которой ты меня потом возненавидишь. И еще это значит… что я люблю тебя, — нежно сказала она, поглаживая непослушные темные локоны.

От этих слов у Рафаэля загорелись глаза, как у маленького ребенка, получившего самый большой и вкусный подарок. Он молча смотрел на нее, будто не веря в услышанное, или боясь поверить, пока его руки взволнованно мяли ткань халата на ее бедрах.

— Мне кажется, только что я выиграл самый главный приз в свое жизни… — произнес Рафаэль, и резко встав на ноги с довольной улыбкой на губах, быстро и настойчиво накрыли рот Элены своим, и она с удовольствием отдалась этому поцелую, потому что не смогла и не хотела иначе.

Всем своим поведением Рафаэль пытался показать, что не даст Элене так просто уйти от него, что у нее просто нет другого выбора. Это было самоуверенно, дерзко и даже эгоистично, но Элене это нравилось, потому что ничего другого она и не хотела.

Спортивный комментатор гонок серии МотоГП с трассы Мотеги, Гран-При Японии:

"Да, дорогие мои телезрители! Это невероятно! В это сложно поверить, но это действительно так: молодой гонщик, дебютировавший сегодня в своей первой гонке в самой престижнейшей серии, надрал таки, простите, одно место нашему многократному чемпиону. В первой же гонке! Вы можете в это поверить? Я бы не смог, если бы не увидел сегодня все это своими глазами.

Вот, посмотрите, мы видим его на экране. Он заканчивает свой почетный круг победителя и заезжает в боксы, где его уже встречает радостная команда. О, а вот и его жена, красавица-Элена, причем она дочь главного директора его команды. Вот ведь как бывает… Ох, и повезло же этому парню…

Говорят, что его отличительной чертой, которая есть у каждого гонщика, стало то, что каждый раз, когда он выигрывает гонку — первым делом целует свою жены. Да-да, посмотрите, а вот и доказательства моих слухов!… Какая же они красивая пара…

А еще поговаривают, что и она неплохо водит мотоциклы, практически наравне с мужем. Интересно было бы на это посмотреть…

Ну ладно, вернемся к главному и подведем итоги этой восхитительной гонки: Рафаэль Верди, итальянец, из новой команды "Тассон", победитель прошлогоднего Итальянского Чемпионата, стартовал сегодня с третьей позиции и пришел первым. Очень неплохое начало, а главное обещает нам много интересного в этом сезоне. Поэтому смотрите нас уже через неделю, где мы встретимся с вами на треке Херес-де-ла-Фронтера, во втором этап гонок МотоГП, Гран-При Испании.

На этом у нас все, дорогие мои. Всего вам доброго и до скорой встречи…"