Гордыня

Перевод: Анастасия Михайлова

Редактирование: Анастасия Михайлова

Вычитка: Анастасия М.

Русификация обложки: Александра Мандруева

Пролог

Мэйсон

Семнадцать лет…

— Это крутое дерьмо. Твоя девочка с ума сойдет, брат. На твоем месте я бы заставил ее сосать член целый месяц. И заглатывать тоже.

Я вышел на улицу в палящую луизианскую жару, мой лучший друг Мика следовал за мной по пятам. Обшарпанная дверь тату-салона хлопнула позади него, и я натянул на глаза темные очки, прикрывая налитые кровью глаза от недавно выкуренного косяка.

— Черт, лучше бы ей так и сделать. Я не просто так терпел, — я рассмеялся, снова прикурив и пустив на него дым.

Но наши с Далией отношения были много большим. Она — мой мир, моя скала и убежище. Далия — та, к кому я обращался, когда жизнь становилась отстойнее обычного, и мне требовалось хоть что-то хорошее, чтобы жить дальше, пробившись через дерьмо.

Мы познакомились, когда я еще жил у Келлеров — моей прошлой приемной семье — в Ковингтоне. Мы с Далией только перешли в старшую школу. Эта девчонка оказалась умной, веселой и держала меня подальше от неприятностей, заставив понять, что она — единственный нужный мне наркотик. На следующий год наша жизнь перевернулась. Мне и моей сестре сообщили, что нас больше не желают видеть в доме, в котором мы прожили последние семь лет. Как раз когда мы обрадовались, что нас больше безостановочно не швыряли по системе опеки, нас выплюнули обратно. Келлеры, приютившие нас, ждали собственного ребенка и решили освободить место для родной растущей семьи. Пространства и денег правительства для них оказалось недостаточно.

Я плохо воспринял эту новость и слетел с катушек. Разбил кучу дерьма в их доме, потом напился до чертиков и врезался на их машине в дерево. Назначенный нам консультант по социальным вопросам сказал, что мне повезло, ведь Келлеры оказались так заботливы и позволили уйти, не предъявив обвинений. Но где тут удача? Нас вышвырнули уже из пятой семьи с тех пор, как умерли наши родители, и мы снова остались напуганными и неуверенными в нашем будущем. Мне было плевать на неприятности, но Эвелин, моей сестре, нет. Она плакала, боясь, что нас разлучат. Потому я взял себя в руки и дал себе слово: следующая семья увидит двух хорошо воспитанных детей и примет нас обоих.

Когда нас с корнем вырвали из того дома, меня разлучили и с Далией. Я больше не видел ее каждодневных улыбок, дававших мне повод быть кем-то другим, а не проблемным подростком в системе. Я поклялся, что сделаю все, чтобы мы были вместе. Что буду видеть ее каждый день, даже если придется каждый раз проходить разделившие нас сорок семь миль.

Я прижал руку к повязке поверх сердца, под которой были свежие чернила. Краски красного цветка георгина намертво врезались в кожу. Не нужно было волноваться, что он завянет. Я хотел, чтобы Далия знала — моя любовь глубока и постоянна. Я всегда буду любить ее.

Мы добрались до машины Мики, и он бросил мне свои ключи.

— Веди. У меня жутко болит спина.

Когда в прошлом году нас поместили в новый дом и школу, Мика оказался первым — и единственным, черт возьми — парнем, предложившим мне дружбу. Он родился в до смешного богатой семье, но имел и диковатую сторону, при любом удобном случае выводя из себя родителей. Отсюда и огромный, мать вашу, череп на его спине.

Мы поменялись местами, и я скользнул на водительское кресло, заводя двигатель. «Порше» заурчал, возвращаясь к жизни, и я выехал на дорогу, помчавшись среди машин.

— Ты узнал, что такое творится с Эви? — спросил Мика.

При упоминании младшей сестры я крепко сжал итальянский кожаные руль. Последние пару месяцев она вела себя странно, и я никак не мог понять почему. Эви стала тихой. Отстраненной. С ней что-то происходило. Просто я понятия не имел что именно.

— Нет, она не говорит. Но что-то не так. Хочу надавить на нее после выходных у Далии. И плевать, что она будет злиться на меня.

Я всегда был терпелив с Эви. Она через многое прошла после смерти наших родителей. Ни один оставшийся в живых родственник не захотел нас брать, и нас отправили в приемную семью. А потом другую. Они снова и снова подводили, когда дело касалось заботы о нас и нашем благополучии. Я изо всех сил старался защитить Эви от тягот этого мира, но у меня не всегда выходило быть рядом. Например, как сейчас, когда выходные я должен провести у Далии.

— Ага, не хочу иметь с этим дерьмом ничего общего. Веселись сам, — отозвался Мика, вдыхая косяк.

Эти двое никак не могли найти общий язык, что уже начало раздражать меня. Иногда казалось, что я родитель, разводивший по разные стороны двух детей, дерущихся из-за игрушки.

— В любом случае до воскресенья я ничего не смогу с этим сделать. Ты все еще не передумал подбросить меня до Ковингтона?

— Для тебя что угодно, бро. Но я ведь сказал. Бери «Порше» в любое время. Отец даже не заметит пропажи.

«Нет».

— Если не хочешь, я просто поеду на автобусе…

— Переступи через свою проклятую гордость и просто возьми машину, черт возьми. Обычная услуга лучшему другу. Ни больше, ни меньше.

Мы с Микой так чертовски похожи, что это иногда становилось странным. Но в одном мы сильно отличались: деньги. У него их было несчетное количество, а у меня гроши, собранные на свалках временных домов. Я рос ни с чем. Мы оба могли носить рваные джинсы и футболки с принтами, но это не меняло нашей сути.

— Если не надумаешь забрать меня в воскресенье, то ничего, я все равно как-нибудь доберусь, — Мика просто пожал плечами, не желая это больше обсуждать. — Мне нужно заскочить домой. Возьму кое-какие вещи и дам Эви знать, что уезжаю.

Он не перечил. Мика знал, когда нужно отпустить ситуацию. Оставшуюся часть дороги до дома я молчал, думая о Далии. Я надеялся, что ей понравится татуировка. К тому же, завтра наша двухлетняя годовщина, потому мне хотелось показать, как много Далия для меня значила. Я знал, что большинство чертовых парней дарили своим девушкам цветы и обеды в дорогих ресторанах. Я же не мог тратить кучу денег на это тупое дерьмо. Нет, это не про меня. Даже в семнадцать я понимал, как действительно стоило показывать кому-либо свою любовь. Ни к чему дарить что-то, что вскоре придется выбросить.

Я свернул на подъездную дорогу Гриффинов, и сердце пропустило удар при виде полицейских машин.

— Дерьмо, что ты наделал?

— Отвали, ничего я не делал, — отшутился я, но мое беспокойство усилилось. Первая мысль — что-то случилось с моей сестрой.

— Черт, тогда что эти пушистики делают в твоей кроватке?

Я не ответил. Припарковавшись, выскочил из машины и понесся к входной двери, косяк которой уже подпирал офицер.

— Прости, сынок…

— Где моя сестра? — рыкнул я, протискиваясь мимо него и входя в дом. Я увидел сестру на белом кожаном диване и замер. Возле нее находились еще один полицейский и Валери, наш социальный консультант. — Что такое? Ты поранилась?

Эви покачала головой, по ее лицу струились слезы, а глаза, полные муки, опровергали ответ. Я развернулся к Лилиан, нашей нынешней опекунше.

— Что случилось? Что с моей сестрой, черт возьми?

Лилиан угрожающе шагнула ко мне, и офицер тут же оказался между нами в качестве буфера.

— Твоя сестра — шлюха! — заорала Лилиан, указывая на Эви наманикюренным ногтем. Рыдания сестры стали еще громче. — Правильно, сука, плач, когда тебя поймали! — она посмотрела на Валери. — Я хочу, чтобы она немедленно ушла из моего дома. И он тоже. Им здесь больше не рады.

— О чем ты говоришь, черт возьми? — прорычал я.

— О, будто ты не знаешь. Твоя шлюха-сестра пыталась соблазнить моего мужа! Сегодня вечером я поймала ее, когда она заманила его к себе в комнату, — мои глаза расширились от шока. — Да, именно так. Она шлюха!

Я отвел взгляд от Лилиан и в замешательстве посмотрел на сестру.

— Мэйсон, я этого не делала. Это не… он…

Я вскинул руку, молча приказав ей не заканчивать фразу. Моя сестра была милой и доброй. У нее никогда бы даже мысли не возникло сотворить нечто подобное тому, в чем ее обвиняла Лилиан. Но это также означало…

«Вот ублюдок!»

Меня захлестнула волна гнева, а в голове загудело.

— Где он?

— Кто?

— Тот ублюдок! Где он, мать вашу? Я убью…

— Мэйсон, пожалуйста, нет! — воскликнула сестра. Она хотела подойти ко мне, но офицер ее остановил.

— Она никогда бы так не поступила, — снова повернулся я к Лилиан.

Лилиан фыркнула и откинула за изящные плечи свои гладкие черные волосы.

— Очевидно, что поступила. Мы просто хотели подарить дом двум бедным детям, а вы воспользовались нами. Не говорю уже об украденных ею деньгах.

Я шагнул к ней, врываясь в ее личное пространство.

— Она ни черта не брала у тебя, — прорычал я.

Мы с ней прекрасно знали, что это я взял деньги. Она же сама видела, как я достал их из ее кошелька и промолчала. Однако сейчас Лилиан смотрела на меня так, словно ждала, что я брошу ей вызов. Если бы нас не окружали люди, я бы схватил ее за волосы и ударил о стеклянный кофейный столик.

— Мэйсон, сынок, мне очень жаль, но после таких обвинений я обязан вывести вас из дома.

Я стал глубоко дышать, мне нужно было успокоиться ради Эви. Взять себя в руки и убраться отсюда к чертовой матери. Как только окажемся в безопасном месте, то придумаем, как выдвинуть обвинения. Сделаем Эви тест на изнасилование…

«Черт, он правда ей понадобится?»

— Да пошли вы. Эта чертова сука — сумасшедшая, а ее муж-извращенец. Эви, пойдем, — сестра снова попыталась встать, но Валери ее остановила.

— Мэйсон, сегодня мы разместим вас в разных домах.

— Что? Черт, нет. Мы останемся вдвоем.

Я направился к сестре, но мне дорогу преградили два офицера, поднимая Эви с дивана. Сестра кричала и брыкалась, пока они оттащили ее подальше от меня. Я рычал, пинался и боролся, пытаясь добраться до сестры, но безуспешно. А потом встретился взглядом с воплощением дьяволицы. От легкой улыбки на ее губах мне стало нехорошо.

— Ты сука! — взревел я, пытаясь вырваться из хватки полицейского.

— Пожалуйста, уберите их из моего дома до возвращения моей падчерицы. Не хочу расстраивать ее этим. Мы сами отправим им вещи, чтобы не рисковать, что они украдут еще что-нибудь, собирая свои минимальные пожитки.

Я сопротивлялся, как обезумевшее животное, пока офицер не ударил мне по ногам дубинкой. Я взвыл, потеряв равновесие, и повалился вперед, чем тут же воспользовались, надев на меня наручники. Меня подняли, дубинка еще дважды угодила мне в живот. Боковым зрением я увидел, как кричавшего что-то Мику тоже задержал полицейский. Я смутно слышал имена сестры и собственное, когда меня сажали на заднее сидение полицейской машины.

Мой мир трещал по швам. Реальность происходящего с трудом, но все же пробралась в сознание, когда я увидел сверкнувшие глаза Лилиан и ее злобную усмешку. Она нас подставила. Неужели из-за тех денег, что я взял? Правда ли то, что она сказала о своем муже в комнате моей сестры? Глаза защипало от слез, и я зажмурился. Этого не могло быть. Не могло. Я услышал громкие рыдания Эвелин, которую выводили из дома Гриффинов. Я бросился на дверь машины, пытаясь выбить ее плечом. Голос сорвался, когда я что было мочи прокричал имя сестры. Мне хотелось лишь вырваться из этой машины, очнуться от кошмара и добраться до Эвелин. Наручники на запястьях впивались в кожу, на ладони закапала теплая кровь, а мои крики сменились отчаянными рыданиями.

Никто не придет нам на помощь.

На мои хриплые мольбы не обратили ни малейшего внимания. Они усадили Эвелин в другую машину и уехали, а когда исчезли из виду, я уставился на Лилиан диким взглядом. Перед тем, как вернуться в свой дом, она послала мне воздушный поцелуй, и меня затошнило от отвращения.

Две недели спустя…

Колония для несовершеннолетних, штат Новый Орлеан

Двадцать один. Двадцать два. Двадцать три…

Мышцы горели, угрожая сдаться, но я не останавливался. Я продолжал поднимать штангу несмотря на онемение пальцев.

Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать…

— Блэквелл, к тебе посетитель.

Услышав свое имя, я вернул тяжелую штангу на держатель и сел, вытирая пот со лба. Бицепсы ныли, когда я взглянул на охранника исправительной колонии.

— Уверены, что ко мне? — спросил я.

У меня не было ни единого посетителя с тех пор, как две недели назад меня привезли в эту адскую дыру. Мне позволили сделать один звонок после того, как я всю ночь провел в грязной камере без воды и туалета. Большую часть времени я кричал и звал кого-нибудь, чтобы они связались с моим консультантом, прислали адвоката. Любого, кто мог сказать мне, где сейчас моя сестра. Добравшись до телефона, я позвонил Мике. Но как только успел набрать последние цифры, голос на другом конце провода сообщил, что его телефон отключен.

— Если бы не был, то не потащился бы сюда за тобой. Пойдем, — сказал охранник, покачивая связку ключей.

Он придержал для меня дверь, когда я поднялся и схватил одноразовое полотенце. Вытерев пот со лба, отшвырнул его в мусорное ведро, а потом последовал за охранником по длинному тускло освещенному коридору. Это место походило на смертный приговор. Его могли назвать колонией для несовершеннолетних, но оно ничем не отличалось от простой тюрьмы. Ограничения, заключение, коррупция — все также. Когда мы добрались до зоны посещений, я стал оглядываться, пытаясь понять, кто мог ко мне прийти. Сердце бешено колотилось в надежде увидеть Эвелин, но я нигде ее не замечал.

— А кто хотел меня видеть? — спросил я, словно мужчина сделал бы мне одолжение и сообщил. Он уже дважды на этой неделе со всему размаху вогнал мне кулак в живот просто за то, что я неодобрением посмотрел на него.

— Черт, откуда мне знать, парень. Твоя мама?

— У меня нет матери, придурок.

Охранник шел мимо рядов с другими сошедшими с катушек подростками, которых навещали их родственники, выглядевшие столь же счастливыми от посещения этого места, как и те, кого здесь держали. Когда мы добрались до последнего ряда, я увидел ее.

Лилиан.

На ней было накрахмаленное темно-синее платье, гладкие темные волосы в идеальной укладке, а на губах как всегда ярко-красная помада. Первой моей реакцией была ярость. Мне захотелось сжать пальцами ее хрупкое горло и задушить. Руки задрожали от сдерживаемого желания, когда я опустился на стул напротив нее. Горло сдавило, когда я увидел на ее лице улыбку, достойную садиста.

— Где моя сестра, мать твою?

— Ну-ну, разве так можно разговаривать со своим консультантом?

Я низко зарычал и склонился вперед.

— Ты не мой консультант, сука. Отвечай, где моя сестра, черт тебя задери, — мои грубые слова ее ничуть не смутили. Злобная улыбка на лице Лилиан стала только шире.

— Видишь ли, сегодня твой счастливый день. Твоим консультантом стала я. Будучи высокопоставленным консультантом по социальным вопросам в одном из лучших университетов Нового Орлеана, я потянула за ниточки и заполучила тебя. Нужно было всего лишь попросить об одолжении.

Нет, она лгала. Система не могла быть настолько жестока.

— Я уже совершеннолетний. Ты не имеешь надо мной никакой власти.

Мне исполнилось восемнадцать, пока я сидел в этой тюрьме.

Ее сардоническая усмешка меня нервировала.

— Вот тут ты ошибаешься. К счастью, я обратила внимание на твой день рождения. Незадолго до твоего совершеннолетия я подписала бумаги, взяв на себя твое законное опекунство.

— Ты не могла этого сделать.

— О, смогла. И сделала. Сказала, что все же питаю слабость к бедному мальчику, обокравшему мою семью и даже пытавшемуся поднять на меня руку, потому простила тебя и готова помочь исправиться. Мое имя значится единственным контактом в твоем досье, а значит, твоя свобода в моих руках.

Я так сжал кулаки, что пальцы побелели.

«Нет, Лилиан никогда не будет владеть мною».

— Удачи тебе с этим. Один звонок в центр попечительства, и я выйду отсюда.

Она рассмеялась, и у меня свело внутренности.

— О, правда? А позволь мне спросить тебя, Мэйсон, сколько звонков тебе разрешили сделать с тех пор, как ты попал сюда?

«Один».

Всего один.

— Вот именно, — продолжила Лилиан. — У меня есть нечто, что тебя заинтересует. А у тебя кое-что, так желанное мне.

— Да пошла ты. Мне от тебя ни черта не нужно, — выплюнул я, стукнув кулаками по столу.

Я уже собирался встать, когда она поманила единственным, что могло завести меня в ловушку.

— Эвелин.

Я увидел, как победно сверкнули ее глаза. Сердце забилось быстрее, легким стало не хватать воздуха. Я снова сел.

— О, славно. Вижу, я привлекла твое внимание. Я хочу, чтобы ты знал, Мэйсон, все это… достанется тебе не даром.

— Черт, где она?

— Этот твой рот. Такая страсть и решимость. Если все получится, ты сможешь делать для нас с тобой удивительные вещи, — от ее самодовольного взгляда мне снова стало не по себе. Она облизнула губы, и у меня внутри все перевернулось. — Я хочу заполучить тебя, Мэйсон. Создать из тебя нечто великое. Но это возможно только в том случае, если ты полностью передашь мне себя.

— Ты совсем больная, мать твою?

— Нет, милый. Просто дальновидная. Целеустремленная, если хочешь. И ты нужен мне, чтобы преподать всем самый важный урок.

Лилиан была сумасшедшей. И я мог обойтись без нее.

«Я выйду отсюда и найду свою сестру. Мы убежим, а потом я буду оберегать ее, пока со всем не разберусь».

— Ну, что скажешь?

— Я не собираюсь тебе ни с чем помогать, черт подери. Где моя сестра? — я четко выговаривал каждое слово, а потом вновь ударил по столу, привлекая внимание нескольких посетителей и заключенных.

Лилиан даже бровью не повела. Лишь стряхнула с руки несуществующую пылинку.

— Знаешь, бедняжке Эвелин, должно быть, тяжело сейчас. Ведь ты застрял здесь. А она все прыгает от одной неблагополучной приемной семьи к другой. Сейчас Эвелин в особенно жутком месте. А мне бы так не хотелось, чтобы с ней что-то случилось.

Я вскочил на ноги и перегнулся через стол, обхватив руками ее прохладную плоть. Однако меня слишком быстро от нее оторвали, не дав убить Лилиан прямо сейчас. Схватившись за шею, она перевела дыхание.

— Ты проклятая сука! Я убью тебя, если с ней что-нибудь случится! — меня едва удерживали двое массивных охранников.

Лилиан поднялась и схватила сумочку.

— Жаль, что мы не смогли прийти сегодня к соглашению, Мэйсон. Может, несколько месяцев в новом учреждении заставят тебя взглянуть на все по-другому. Ты подумай о моем предложении, — после этих слов она развернулась и ушла.

Я был так взбешен, что попытался вырваться, лишь бы побежать за ней. Готов был выколоть ей глаза пальцами, если она не скажет, где сейчас Эвелин. Однако в следующее мгновение мою спину прошиб заряд тока, пробежав по всем нервным окончаниям в теле, и я упал на пол.

— Не смей делать ей больно, мать твою! — провыл я, в голосе уже не было той силы, что секунду назад.

Я увидел, как черные туфли Лилиан исчезли в дверях, а потом на их месте появились так хорошо знакомые мне ботинки. Мой любимый охранник.

— Соберите его документы. Государство должно научить этого парня следить за своим языком, — в следующий миг он со всего размаху ударил меня ногой, отправляя в черноту забвения.

Шесть месяцев спустя…

Тюрьма, штат Луизиана

— Шевелись, парень, — охранник толкнул меня плечом, и я споткнулся, но успел восстановить равновесие прежде, чем мое лицо встретилось с холодным бетоном.

Даже тусклое освещение в коридоре причиняло боль глазам после пребывания в камере последние шесть месяцев. Я шел по затемненному коридору прочь от одиночки, а мое сердце бешено колотилось от надежды на освобождение. «Может, ко мне пришла Эвелин. Пожалуйста, пусть это будет моя сестра». Я ускорил шаг, узел в животе сжимался все сильнее по мере приближения к комнате для свиданий.

После того злополучного визита Лилиан, она составила какие-то бумаги, уверяя, что я опасен для окружающих и самого себя. Она зашла даже дальше, сфальсифицировав заявления о якобы нападениях. После этого меня перевели из исправительной колонии в тюрьму штата Луизиана. По сути, из одного ада в другой, еще более темный. Они продержали меня в одиночке шесть месяцев. Согласно рекомендациям моего консультанта. Может, и дольше. Я уже потерял счет дням.

Такое заключение оставило меня наедине со своими мыслями.

Я целыми днями думал об Эвелин. С ней все в порядке? Она знала, что я отчаянно хотел вернуться к ней? Эви боролась? Осталась ли она спустя все эти месяцы той же младшей сестренкой, какой я ее запомнил? Я никогда не молился, но теперь то и дело ловил себя на том, что умолял кого-нибудь наверху сберечь Эви от опасностей.

А ночами я думал о Далии. Как ее изумрудные глаза сияли смехом и любовью. Представлял, как она запускала свои нежные пальцы мне в волосы и рассказывала о жизни в нашей старой школе. Разные истории о друзьях. Мне приходили видения нашего будущего. Я мечтал о возможности показать ей свою татуировку. Представлял ее восторженную реакцию и слова о том, что она любит меня и этот цветок. Знала ли Далия, что произошло? И почему, черт возьми, ни разу не приехала навестить? Но она ждала меня. Мы с Далией так любили друг друга. Она должна меня дождаться.

Время тянулось, а мозг все пытался осмыслить происходящее. Я стал ловить себя на том, что разговаривал с сестрой, хоть и знал, что ее не было рядом. Я видел перед собой Далию и просил ее держаться и ждать меня. Разум шутил со мной, путая, где реальность, а где вымысел, но я так сильно нуждался в человеческой компании… Мне не хватало заразительного смеха Эвелин. Наших разговоров. Тепла ее объятий, которые она дарила мне просто так, лишь бы показать свою любовь. Я скучал по интимным прикосновениям Далии. Ее близости, запаху кожи на моей после секса. Тосковал по занятиям любовью. Я держался на плаву, на грани между иллюзией и мечтами, только благодаря силе воли. Но я часто терпел неудачу, на меня накатывала слабость, а из глаз текли слезы.

Где-то очень глубоко внутри нездоровая часть моего разума даже молила о встрече с Лилиан. Мне просто хотелось услышать, что с моей сестрой все в порядке. Что все будет хорошо.

Но ни одна из моих фантазий не становилась реальной.

Поэтому я продолжал бороться.

Чтобы отвлечься я уделял внимание своему телу. Тренировал мышцы, чтобы окрепнуть физически, даже если слабел внутри. Меня буквально парализовали месяцы пыток одиночеством и темнотой.

И вот Лилиан вернулась.

— Ух, только посмотри на себя, ты явно был занят, — улыбнулась она, садясь напротив меня. А Лилиан не изменилась. Черное облегающее платье, волосы собраны в тугой пучок. — Как ты проводишь тут время, Мэйсон? Помимо тренировок, которые, должна признаться, более чем пошли тебе на пользу.

Я поднял руки и переплел пальцы, а потом положил сцепленные ладони на стол.

— Благодаря тебе никак.

— Ну, иногда нужно учиться на собственном горьком опыте. Все твои действия имеют последствия. Я вернулась подарить еще один шанс. Тебе здесь не место. Ты можешь сегодня же уехать со мной отсюда. Просто отдай мне полную власть над тобой, и я позволю тебе заполучить то, чего ты так отчаянно желаешь: расскажу, где твоя сестра.

— Я уже сказал, что не принадлежу тебе. Ты какая-то гребаная извращенка, получающая удовольствие от подростков? Или таков лишь твой муж? — на ее лбу, в который наверняка вводили ботокс, не дрогнул ни единый мускул, но от меня не укрылось, как дернулась ее верхняя губа. Лилиан прищурилась, больше походя на змею, воплощением которой и являлась.

— На твоем месте я бы следила за словами. У меня в руках все карты. И я бы не назвала тебя подростком. Ты теперь взрослый мужчина. Через полгода тебе исполнится девятнадцать, — Лилиан изучала меня, скользя взглядом по моему телу, отчего у меня словно скрутили живот.

— Зачем ты это делаешь? У меня нет ничего, чего бы ты хотела.

— Вот тут ты ошибаешься. Неблагополучный подросток, которому нечего терять. Никаких стремлений в жизни. Просто проблемный парень, который находится на пути к тому, чтобы провести остаток своей жизни в подобном этому месте. Видишь ли, я хочу стать твоим спасителем. В некотором роде твоим Богом. Я предлагаю тебе жизнь, которой у тебя иначе никогда бы не было. Что ты скажешь о стипендии в одном из самых престижных университетов Нового Орлеана? А о будущем после? Я лишь прошу, чтобы ты принадлежал мне.

— Ради чего?

— Вот тут начинается самое заманчивое, Мэйсон. Ты не можешь открыть коробку, не решив сперва, хочешь получить подарок или нет. Знала ли Ева о последствиях до того, как вкусила яблоко?

Лилиан определенно походила на змею со своими глазами-бусинками. Ее язык выскользнул изо рта, касаясь ярко-красных губ.

— Ты сумасшедшая. Совершенно больная на голову.

— Да-да, возможно, но на кону сейчас не мое будущее. А твое. О, и не будем забывать о твоей бедной сестре. Я уже рассказывала, сколько раз мы ее переводили, пытаясь найти безопасный дом? Ты же знаешь приемные семьи в наши дни. На все готовы ради денег. Системе действительно стоит тщательнее проверять кандидатов, вдруг они окажутся насильниками или наркоманами.

Я вскочил со стула, но, прежде чем успел схватить Лилиан за горло, двое охранников заломили мне руки и надели наручники.

— Сука! Клянусь, ты не сможешь удержать меня здесь. Я найду способ выбраться.

— Удачи с этим. Но мне следует напомнить, что это твоей несчастной хрупкой сестре нужно выбираться. Как думаешь, сколько она продержится в тех жалких условиях? Знаешь, как велик сейчас процент передозировки наркотиков у подростков? Так грустно, должна признаться.

Я дернул руками, разрывая кожу. Но ничто не могло справиться с болью, разрывающей мое сердце при мысли о чистой коже сестры, протыкаемой иглой. Голова закружилась, а к горлу подступила желчь.

— Зачем ты это делаешь?

— Потому что могу. Наиболее честный ответ, так? У тебя нет никаких полномочий. Никаких прав. Если захочу, то смогу держать тебя здесь вечно. Привилегия быть назначенным тебе консультантом. Если я решу, что ты не пригоден к социальной жизни, то сгною тебя здесь.

— Но почему? Что мы с сестрой тебе сделали?

Ее улыбка стала шире, но за ней крылась ненависть.

— Твоя сестра такая же, как и все остальные. Охотно и приветливо принимающая женатых мужчин в своей постели. За это ей следует преподать урок. Ты же… в тебе я увидела потенциал.

Перед глазами все заволокло красной дымкой. Руки за спиной задрожали, а гул в груди рвался выбраться на волю.

— Моя сестра не пускала твоего мужа в свою комнату. Она бы никогда добровольно не сделала ничего подобного, если бы ее не принудили.

Лилиан небрежно пожала плечами.

— Мне плевать на нее. Мне нужен лишь ты. И то, что ты для меня сделаешь.

— И что же это за дерьмо такое? — рявкнул я.

— Я хочу, что ты вступил для меня в секретный клуб. Стал его лидером, связующим звеном с элитной организацией.

— Ты издеваешься на мной?

— Нисколько. Я бы никогда не стала тратить столько времени и сил на неудачника вроде тебя, если бы не чувствовала в тебе потенциал стать моим идеальным питомцем.

«Я убью ее, черт бы все побрал. Если мне придется потом провести остаток жизни за решеткой, то так тому и быть. Но я найду выход. Стану искать совета. Бунтовать, пока меня не услышат. У них нет права держать меня здесь. А как только выберусь отсюда, то найду Эвелин и Далию, и мы начнем новую жизнь».

— О, сладенький, ты ведь не придумываешь сейчас «План Б», а? Его не существует.

— Трахни себя.

— Мм, думаю, если решишь меня трахнуть сам, это будет забавно. Здесь ты превратился в настоящего мужчину. Но… к слову о сексе: у меня есть для тебя подарок, — она склонилась и достала из сумочки телефон. Несколько раз проведя пальцем по экрану, Лилиан развернула его ко мне.

Она запустила какое-то видео, на которое я смотрел с ужасом и неверием. Двое трахались за трибунами. Какой-то парень брал девушку сзади, пока через динамики доносились ее нежные стоны. Парень вытащил член, и девушка обернулась, опускаясь на колени. Я увидел Далию, заглатывавшую головку. А потом не сводил взгляда с экрана, наблюдая, как она двигала головой вверх-вниз по длине члена, принимая его глубоко в горло, как настоящая шлюха. Ее стоны становились все громче, а потом с ее подбородка закапали слюни вперемешку со спермой.

— Видишь, моя маленькая зверушка. Я — все, что у тебя есть. В конце концов, не ты рыцарь на белом коне. А я. Мне под силу спасти твою сестру. Но насчет твоей подружки-шлюхи ничего такого говорить не стану.

Сердце застыло, покрываясь льдом.

— Иди в жопу, сука, — обжигающий холод буквально сочился из моих слов, когда я склонился вперед и плюнул ей в лицо.

Увидев, как слюна скатилась по ее щеке, я испытал удовлетворение. С отвращением, доставившим мне немало удовольствия, Лилиан достала из сумочки платок и вытерлась.

— Ты об этом пожалеешь, Мэйсон, — она поднялась и бросила шелковый лоскут в мусорное ведро. — Обидно, что мы не смогли прийти к соглашению. Может, мне следует исполнить свой гражданский долг и удочерить еще и твою сестру. Она все еще несовершеннолетняя. Эвелин сможет вернуться и жить с нами. Мы о ней позаботимся. Уверена, мужу очень понравится эта затея.

Больше меня не смогли сдерживать ни наручники, ни охранники. Я прыгнул через стол и врезался в Лилиан плечом, сбив ее с ног, а потом разбил ей нос своим лбом. Крики Лилиан привели меня в еще большее бешенство, поскольку в голове проносились лишь отчаянные мольбы сестры, когда я подумал обо всех тех незнакомцах, причинявших ей боль. Не говоря уже о том больном ублюдке.

— Уберите от меня это животное! — визжала Лилиан, захлебываясь кровью, лившейся с носа.

Я совершенно обезумел от ненависти и жажды мести. Я оскалился, решив вцепиться зубами в ее горло и разорвать вены, чтобы посмотреть, как она истечет кровью. Но, похоже, это был ее счастливый день. Я ощутил удары дубинки на спине снова и снова. Услышал треск дерева, а потом удар током сразу от двух электрошокеров, парализующих мое тело. Лилиан выкарабкалась из-под меня и унеслась прочь, а я так и остался лежать на полу, избитый до полусмерти и не способный пошевелиться.

Шесть месяцев спустя…

— Ты достал?

— А у тебя есть лишняя булочка? — спросил Джинкс, он же Джимми Хэнсон, искоса поглядывая на мою руку, спрятанную в кармане комбинезона.

— Ты же знаешь, брат, — отозвался я тихо и вытащил булочку, оставшуюся с ужина, а еще пачку сигарет, засунув все это под стол.

Когда Лилиан ушла полгода назад, то забрала с собой все, что у меня оставалось. Эта сука обставила меня. Убедилась, чтобы я знал, кем она мне приходилась: кукловодом, дергающим за веревочки. Если Лилиан хотела оставить меня без еды, так и случалось. Если же мечтала, чтобы я неделями лежал, восстанавливаясь от побоев, то в тюрьме вспыхивала драка, после которой меня отправляли в карцер. Мне отказывали в любых привилегиях, доступных простым заключенным.

И это лишь начало. Телефон, интернет, даже возможные посетители — во всем этом мне было отказано. Я не верил, что Лилиан могла так серьезно контролировать меня, не говоря уже о целом тюремном учреждении. Я сильно ошибался. Более высокопоставленные и менее, охранники и надзиратели — все они закрывали глаза на то, что меня держали тут незаконно и без причины. Я действовал отчаянно, но добился лишь дополнительного времени в карцере. Это было шесть месяцев ада. Ни слова о сестре. Ни намека от Лилиан. Когда больше не мог выносить ни дня в темной холодной камере, то придумал план. Более хитроумный. И когда меня снова вернули к остальным заключенным, я начал заводить союзников. Других заключенных-пожизненников, как они себя называли, которым было плевать на нарушение протокола. Ничто уже не изменило бы их приговор. Так в обмен на разное дерьмо, попадавшее мне в руке, они выполняли мои просьбы.

Еда, сигареты, чистое белье. Таков был обмен. Они получали то, чего хотели, и потом рылись в компьютерах ради меня, не задавая лишних вопросов. Тайные общества. Подпольные клубы. Я не поверил Лилиан, когда она сказала о тайной элитной группе, но мне стоило, наконец, признать, какой властью она обладала. Я менял своих людей через день. Чтобы начальник не догадался, что я контрабандой выуживал информацию у него под носом. Без сомнений он глубоко увяз в паутине, подвластной Лилиан.

Я договаривался с заключенными, чтобы они искали информацию о секретных элитных клубах. Существовали ли они? Я не верил, что все это дерьмо реально, но судя по всемирной паутине, все остальные не сомневались. Элитные университеты, тайные общества, процветавшие заговоры. Все это существовало лишь по слухам, поскольку никто не мог доказать их материальность. Однако слухи не рождались просто так. Разные перешептывания и щедрые рассказы о том, что на самом деле происходило за закрытыми дверями в этих клубах лиги плюща, были зловещими. Их создавали, чтобы возвеличивать посвященных над остальными. Чтобы проложить путь к запретной и злой стороне медали: дедовщине, нарушению законов, причудливым традициям, корни которых уходили в века беспорядков и разрушений. Такие клубы не подходили невинным, добросовестным и мягкосердечным. Нет, в них набирались только воины. И если вы искали обычное братство, то могли тут же разворачиваться, подобное не для вас.

Еще я собирал информацию о Лилиан. Она по-прежнему оставалась ведущим консультантом и выдающимся деятелем университета Сент-Августин. В одном высококлассном заведении прямо здесь, в Луизиане. Потому тайные университетские общества могли быть реальны. И шоу там вела Лилиан. Не говоря о том, что ее муж был деканом. Но какого хрена ей понадобился я? В таких клубах тусовались богатеи. Места в них передавались из поколения в поколение. Кому-то вроде меня там не было места. Что еще раз доказывало: у Лилиан были другие планы, и традиции она соблюдать не собиралась. К сожалению, я оказался в центре всего этого.

Джинкс схватил сигареты с булочкой и засунул к себе в штаны.

— Ладно. Выкладывай, — сказал я, оглянувшись на охранников.

— Да-да. Ничего нового об Эвелин Блэквелл.

Я напрягся, как и всегда, когда они возвращались без крупицы информации о моей сестре.

— Ты пробовал разные вариации имени на фейсбуке? А другие социальные сети?

— Ага. Ничего. К тому же тут такие медленные компьютеры. Вышло только распечатать…

— Просто дай мне, черт возьми, — я выхватил у него из рук туго сложенный лист бумаги, а потом Джинкс встал и вышел из столовой.

Я тоже поднялся, наплевав на нетронутую еду, и пошел к своей камере, сжимая в кулаке листок буквально полыхавшей бумаги. Я напрягся и ускорил темп, зная, что за мной наблюдали. Всегда. Я завернул за угол и встал как вкопанный возле своей камеры.

— Спешишь, Блэквелл? — спросил мудак Берринджер, дневной охранник, проведя дубинкой по решетке моей камеры.

— Ага, нужно еще успеть подрочить перед ежедневной молитвой.

Его дубинка врезалась в решетку всего в нескольких дюймах от моего лица. Я даже не дрогнул, что еще больше его разозлило.

— А я думал, ты уже выучил урок. Кругом, — он выпрямился и ждал, пока я подчинюсь.

— Очень жаль, но я же сказал, что занят. Если, конечно, ты не хочешь помочь мне. Выглядишь, как парень, который станет наслаждаться большим толстым членом во рту…

Удар причинил боль, но в этом не было ничего нового. Его дубинка врезалась мне в челюсть, потом он завел ее назад и ударил по коленным чашечкам. Ноги подкосились, и я упал на колени, чувствуя вкус крови во рту.

— Прости, наверное, я не так тебя понял, — поднес я ладонь к губе. — Я-то не люблю член в заднице, но если это твое…

Он снова замахнулся, ударив меня по шее, и я растянулся на полу, потеряв равновесие. Кулаки заскользили по бетону, в кровь стирая костяшки пальцев. Черт. А вот это было больно.

— Вставай.

— Заставь меня, приду… Черт, — выругался я, когда охранник врезал мне ногой по все еще заживавшим ребрам.

— Парень, ты научишься проявлять уважение. Вставай.

Мне хотелось продолжить. Это не первое мое родео с внезапно решившим избить меня охранником. Однако на глаза попался по-прежнему сжатый кулак, и я вспомнил. Охранник не должен увидеть, что у меня в руке. По крайней мере, не до того, как я успею прочесть написанное. Подчинившись, я оторвал свое нывшее тело от пола. Медленно, чтобы охранник не решил, будто я взбунтовался и собирался напасть на него. Обернувшись к стене, я прижал к ней раскрытые ладони, умудрившись спрятать листок за пальцами.

— Вот так. Чертов сопляк. И где сейчас твой рот, а? — вернув записку в кулак, я снова повернулся к охраннику, посмотрев на него пустым взглядом, хотя все мое тело горело. — А теперь отдай мне то, что у тебя в руке.

«Нет».

Я сжал кулаки еще сильнее, ногти впились в ладони.

— Ты что, совсем онемел, пацан? Я сказал, отдай мне тот клочок бумаги, иначе попрощайся со своей функционирующей рукой, — каждый мускул в теле напрягся, готовясь к бою. Он не получит эту бумагу. Я угрожающе шагнул к нему. С моим ростом и телосложением я бы мог причинить ему много боли. Возможно, ему придется пристрелить меня, чтобы остановить. — Назад, парень! — закричал охранник.

— Тогда лучше приготовься пристрелить меня, — я сделал еще один шаг, хоть и не до конца понимал, что делал. Это просто не могло закончиться ничем хорошим.

— Парень, я пристрелю тебя, и никто о тебе потом не позаботится. Ты находишься в списке «Не оказывать медицинскую помощь». Потому истечешь кровью прямо на полу, — я не был бы удивлен, скажи он правду. Ноги сами собой остановились. — Верно. А теперь отдай бумагу, как хороший маленький заключенный, иначе я прострелю тебе запястье и вырву ее сам.

Черт. Поражение раздирало меня изнутри. Охранник достал пистолет, и я понял, что проиграл.

— На колени, мать твою.

Я упал коленями на бетон и сложил руки за головой. Листок выпал из моих пальцев, и охранник поднял его с победоносной улыбкой, тут же развернув.

— А… умный маленький засранец. Заставляешь других выполнять твои указания. По крайней мере, миссис Гриффин останется довольна объектом твоего любопытства, — он развернулся ко второму подошедшему охраннику. — Отведи его обратно в карцер. Похоже, мистер Блэквелл не усвоил урок.

Шесть месяцев спустя…

Из динамиков раздался свисток, оповещавший, что пришло время выйти на свежий воздух. Он напомнил мне о том времени, когда я был ребенком и нетерпеливо ерзал на школьном стуле, ожидая звонка, чтобы выскочить на улицу. Меня охватывало предвкушение, что скоро я смогу поиграть в четыре квадрата, побежать на гигантскую игровую площадку или к любым другим глупым играм, которые так нравились мне в детстве. На мгновение я снова почти ощутил себя маленьким и беззаботным.

Однако здесь не было ничего подобного.

Больше походило на «Голодные игры». Заключенные стояли группами. Панки, наркоманы, гангстеры — называйте, как хотите. Если в кино и показывали что-то правильное, так это то, что здесь заводили друзей, только если это было им выгодно. Одно существо тянулось к другому, чтобы остаться в живых.

Мне больше никто не помогал. Как только я вернулся из карцера, мне пришлось действовать еще более осторожно. Некоторым пожизненникам, может, и было плевать, но обнаружились те, кто все же надеялся на досрочное освобождение, потому последние отступили, не желая попадать в список непослушных у начальника. Казалось, пока я сидел в карцере, по тюрьме распространился слух. Что если кто-то надумает мне помогать, то столкнется с неизбежными последствиями. После трех месяцев абсолютного заключения потребовалось еще три, чтобы найти хоть кого-то, кто решится мне помочь.

Я шел по коридору второго этажа к лестнице, чтобы выбраться наружу. Вчера Рики виделся с сестрой. В своем недавнем письме он попросил ее узнать в городе о моей Эвелин. В данный момент я волновался только о ней. Мне просто нужно было знать, что она в безопасности. Скоро ей исполнится восемнадцать, и я успокоюсь, поскольку Эвелин станет свободна.

Протиснувшись через стальные двери, я выбрался на открытое пространство, пестрившее оранжевыми комбинезонами. Прищурившись, стал искать Рики и нашел его в углу у колючей проволоки. Я подошел к нему и ударил ботинком бетон.

— Что у тебе есть? — спросил я, не теряя времени.

— У тебя сегодня счастливый день, — он завозился, доставая из рукава маленький листок бумаги. Я потянулся, чтобы схватить его, но Рики дернул его обратно. — Не так быстро. У тебя есть для меня что-нибудь?

Порывшись в кармане, я вытащил две пачки сигарет, которые стащил из прачечной. Посмотрев на пачки, Рики протянул мне бумагу. Я знал, что вел себя не слишком умно, но развернул клочок немедленно.

«Есть информация, что Л.П. Гриффин подала документы на удочерение Э. Блэквелл».

«Нет».

«Нет».

— Нет! — рыкнул я, топнув ногой.

Рики шагнул ко мне, застав врасплох. Яркое солнце отразилось на ржавом острие в его руке, и я успел лишь поймать взгляд Рики, когда клинок вошел в грудную клетку. Меня пронзила боль, лишая дыхания. Рики отвел руку, вытащив нож, а потом снова вогнал мне под кожу. Я вскинул руки, попытавшись бороться, но боль оказалась слишком сильной. Приблизив рот к моему уху, Рики зашептал:

— Извини, брат. Но ты ведь знаешь, как бывает. Каждый тут сам за себя. Мне поручено передать тебе сообщение. Пришло время сделать выбор. Ты же знаешь, что тебя не станут лечить. Истекай тут кровью или сдавайся, — он вытащил нож и бросил его рядом со мной.

Из открытых ран быстро сочилась густая кровь. Я схватил его за комбинезон и отвел руку, чтобы ударить Рики, но силы стремительно меня покидали. Сжатый кулак опустился, колени подогнулись, и я упал на землю. Мысли вернулись к сестре. Я испытывал лишь сожаление и стыд, что не смог ее защитить.

Грудь сдавило, дышать стало больно, каждый вдох давался с трудом. Мое тело свалилось на теплый бетон. В руках уже не было силы. Ладонь раскрылась, и с пальцев соскользнул маленький листок бумаги.

Я не мог оставить сестру.

Только не в руках чудовища.

— Скажи ей, что она победила, — забормотал я, едва выдавливая слова.

Я попытался упереться руками о землю, но они подогнулись, и я упал обратно. От вспыхнувшей новой волны боли я взвыл, перед глазами образовалась пелена.

— Что здесь такое? — я увидел серые ботинки начальника тюрьмы.

Я низко зарычал, внезапно ощутив прилив сил. Вытянув вперед руку, я сильно дернул его. Потеряв равновесие, он охнул и свалился на бетон, а я стал подтягивать себя, фактически полз по его телу, пока начальник пытался выбраться из-под меня.

— Отвали! — рычал он, стараясь перевернуться, а я, тем временем, схватил упавший нож.

— Я сказал: передай ей, что она победила, ублюдок, — проскрежетал я, я потом вонзил ему нож между ребер.

Лилиан действительно победила.

Это было последней мыслью, прежде чем темнота, наконец, окутала мой разум.

Я то терял сознание, то снова выплывал из забытья.

Я помнил, как кричал, когда меня зашивали. Конечно, эти ублюдки и не подумали использовать обезболивающие.

Помнил лазарет. Белую палату. Звуки работающих приборов.

И еще помнил ее.

— Ты сделал верный выбор, Мэйсон. А теперь отдыхай. Твое выздоровление выбьет нас из графика, но мы переживем это. Я искренне восхищаюсь твоей любовью к сестре. Тем, на что ты готов ради семьи. Выздоравливай побыстрее, мой песик.

Помнил холод ее губ на моем лбу, прежде чем Лилиан оставила меня одного в послеоперационной палате. Оставила, чтобы позже освободить из тюрьмы Луизианы, распахнув для меня врата нового ада.

Глава 1

Две недели спустя…

Когда я переступил порог тюрьмы, солнце в небе обжигало, опаляя всю Луизиану изнуряющим жаром. Я прикрыл глаза, чувствуя, как припекало кожу. Пот скатывался по спине. Перед тем, как выпустить, мне вручили запечатанный пакет с разным дерьмом — вещи, которые были тогда были при мне. Одежду, из которой я давно вырос. Порванный бумажник с двумя долларами, фотографию Далии и несколько квитанций. Бросив пакет в мусорное ведро, я прошел мимо охранника и позволил себе вдохнуть полной грудью, лишь когда ворота остались позади. Два гребаных года. Наконец-то я вышел из тюрьмы.

Воздух действительно пах иначе, когда ты на свободе. Я втянул влажный воздух через нос и выдохнул.

— Свободный воздух чертовски великолепен, — усмехнулся я, а потом повернулся, пойдя по улице длиной в милю или около того, чтобы взять такси и уехать отсюда подальше. Я не знал, куда именно, черт возьми, но у меня была целая миля впереди, чтобы придумать. Когда я стал спускаться по усыпанному гравием тротуару, рядом затормозил черный седан. Я замедлил шаг, увидев, что он совсем остановился, и из него вышел мужчина в костюме, распахивая передо мной заднюю дверь.

— Залезай.

Не было нужды наклоняться, чтобы узнать этот злой голос и ощутить отвратительный аромат ее духов, просачивающийся через дверь и душащий меня, перемешиваясь с жарой и влажностью. Ощущение легкости, которое я почувствовал, выбравшись из этой адской дыры, сменилось страхом, быстро напомнившим, почему я заключил сделку с дьяволом.

Лилиан скользнула на сидение рядом, освободив мне место и похлопала по нему.

— Не заставляй меня повторять. Сейчас же.

Мои глаза блеснули огнем, который всегда горел ярко и сердито, когда речь заходила о Лилиан. В груди зародилось рычание, когда я все же сел на заднее сидение.

— Этот рык… Знаешь, женщины в наши дни очень любят таких грубых плохих парней. Ты должен использовать эти свои качества с осторожностью. У кого-то может сложиться неправильное впечатление, — она провела рукой по сидению, а потом опустила пальцы мне на бедро.

Я немедленно поднял ее запястье и отшвырнул от себя.

— Где моя сестра? — потребовал я холодным тоном.

Лилиан протянула мне папку, но отодвинула, как только я потянулся за ней.

— Не так быстро, малыш. Сперва мы должны обсудить некоторые правила.

— Я ни черта не собираюсь делать, пока не увижу Эвелин, — рявкнул я.

— Похоже, ты забыл, кто здесь устанавливает правила. Тут я командую. Не ты. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

У меня задрожали руки. Держать их по швам, а не тянуть к горлу Лилиан было почти невозможно. Но мне нужно было увидеть сестру.

— Прекрасно. Какие правила?

— Хороший мальчик, — Лилиан протянула мне другую папку. — Вот твои документы, как я и обещала. Поздравляю, теперь ты официально студент университета Сент-Августин.

Я просмотрел документы. Заявление на зачисление, результаты экзаменов. Конечно, все это чушь собачья.

— И как мне провернуть это дерьмо? Благодаря тебе я даже не окончил старшую школу.

Лилиан махнула рукой.

— У тебя есть аттестат и результаты экзаменов, а я займусь всем остальным, просто посещай занятия. Никто не посмеет даже косо посмотреть на моего бесправного ручного песика.

Да пошла она. К черту все. Это какое-то безумие, однако я продолжил изучать бумаги.

— Здесь написано, что мне восемнадцать, — я посмотрел на Лилиан.

— Так отныне и будет. Ты должен благодарить меня, что я посвятила тебе так много времени. Но теперь, когда твои лучшие юные годы позади, нам придется поработать над этим.

— Как это?

— Все просто. Теперь тебе снова восемнадцать. И ты первокурсник. Тебе предоставлена стипендия из фонда поддержки неблагополучных семей.

— Не понимаю. Я ведь не могу просто…

— А тебе и не нужно ничего понимать, просто слушай, что я говорю. Посещай занятия и сиди тихо, пока я не позову тебя, — Лилиан потянулась к моей щеке, но я ударил ее по руке.

— Где моя сестра?

— Ах, да. Что ж, во-первых, я должна получить доказательства твоей преданности. Мне нужно знать, что ты не сбежишь, едва получив то, что так отчаянно хочешь. И даже после я бы не советовала переходить мне дорогу.

— Где она, черт тебя….?

— О, тише. Вся эта твоя агрессия. Знаешь, Эвелин тоже за это время многому научилась, как и ты.

Перед глазами встала пелена ярости. «Что они сделали с Эви?»

Смех Лилиан едва не вывел меня из себя.

— Спокойно, мальчик. Она тоже зачислена в университет Сент-Августина. Обеспечена жильем и приятным расписанием занятий. Слышала, она хочет стать писательницей.

Писательница. Моя сестра хотела стать писательницей? Узнав, что у нее появились цели в жизни, я ощутил гордость. Эви еще стремилась стать кем-то значимым. Не выросла таким бесполезным куском дерьма, как я.

— Предупреждаю: сделаешь какую-нибудь глупость, и я перекрою тебе весь кислород. То же случится, если расскажешь о нашей договоренности своей сестре. Ты будешь мне подчиняться. Сделаешь все, о чем я попрошу. Обещаю, что каждый твой шаг отразится на твоей сестре. Я ясно выражаюсь?

Ох, предельно ясно.

— Все это дерьмо с повиновением… Я даже не знаю, чего именно ты от меня ждешь. Откуда мне знать, если я нарушу какие-то правила?

Ее улыбка будет сниться мне в кошмарах. За этой напускной нежностью крылась ненависть и жажда разрушения.

— Скоро узнаешь. А теперь информация о твоем жилье, телефон, ключи и немного наличных, чтобы привести себя в порядок. Нужно ли мне говорить, чтобы ты оделся прилично?

Я взял протянутые ей вещи и открыл дверь.

— Это все? — спросил я.

— Пока да.

Я выпрямился, с прищуром посмотрев на Лилиан.

— Выходи, Мэйсон. И пошевеливайся, у меня сегодня много дел.

Я так сжал новообретенные вещи, что что-то хрустнуло. Выставив на тротуар ногу, я быстро вылез из машины. Ее подручный захлопнул дверь, вернулся в машину, а в следующий миг завел двигатель и уехал прочь по гравию. Я же стоял на том же самом месте, растерянный, потрясенный и куда более злой, чем раньше. Позвякивая связкой ключей в руке, я заметил брелок. Нажав на подтертую кнопку, я услышал гудок с противоположной стороны улицы, где стояли припаркованные машины. Снова нажав на кнопку, я увидел загоревшиеся задние фары.

— Как мило. Они пригнали мне машину.

Глава 2

Университет Сент-Августин, Новый Орлеан

Три недели спустя…

Мэйсон

— Продолжать?

— Не спрашивай больше. Заканчивай.

Кроу, татуировщик, хрипло рассмеялся, что было неудивительно, учитывая выкуриваемые им три пачки сигарет в день.

— Ты просто чертов засранец. Но ладно. Ты заполучишь еще одну тату через четыре часа.

Я кивнул. Кожа ныла, но я приветствовал боль. Последние две недели я часто сидел в кресле Кроу, пока он покрывал мои руки чернилами. Все, начертанное на моем теле, имело смысл. Полная символизация. Начиная с шипов, душащих цветок у меня над сердцем. Последние две недели были адом, но сидение в кресле под жужжание иглы, безостановочно буравившей мою кожу, позволяло чувствовать хоть что-то, кроме вины. Сожаления. Беспокойства. Лилиан пока не вызывала меня к себе. И все еще не устроила встречу с сестрой. Я начинал думать, что она лгала. Только отчаянно хватаясь за последнюю надежду, заставлял себя выполнять ее требования. И прямо сейчас следовало вести себя хорошо, ожидая сигнала.

Пока я справлялся. Посещал свои дерьмовые занятия и залег на дно. Как Лилиан и обещала, мне дали стипендию, оплатив все расходы. Никто и внимания не обратил на мой аттестат и низкий средний балл. Ни один человек не спросил о моем двухлетнем заключении или о его причинах. Почему Лилиан решила, что я справлюсь с полным расписанием, осталось загадкой. Она ведь знала, что мне тут не место. Похоже, еще один пункт ее списка насмешек. У меня не было и никогда не будет мозгов для учебы в университете. Я ей так и сказал, но Лилиан плевать. Ее инструкции были просты. Просто приходить в аудиторию, а она позаботится об оценках.

Жилье было еще одной насмешкой. Квартира находилась в одном из самых красивых районов вокруг кампуса, но не стоило обманываться. Это всего лишь уловка. Способ поиграть со мной. Внутри роскошной квартиры стояла грязная подержанная мебель. Обивка на кушетке была изорвана, и от нее несло рвотой. Кровать в том же состоянии. У меня было больше шансов спастись от клопов, если спать на полу. Лилиан не хотела, чтобы я забывал свое место. Также дела обстояли и с машиной. Поломанный кусок дерьма. Я бы предпочел спать на улице, но пока правила устанавливала Лилиан. И я останусь здесь, иначе…

«Нет, я буду высоко держать подбородок, хватаясь за свою гордость, поскольку, в конце концов, все это ради Эвелин».

Солнце, начавшее проглядывать через грязные ставни, оповестило, что я провел в салоне всю ночь. Посмотрев на часы, я увидел, что уже шесть утра. Кроу как раз заканчивал последние штрихи вокруг моего бицепса, когда в заднем кармане потертых джинсов завибрировал телефон. Только у одного человека был этот номер.

Значит, меня, наконец, вызывали.

Лилиан все это время держала меня на краешке стула в ожидании своей участи. Теперь я, наконец, узнаю, что мне предрешено. Согласившись выполнять ее условия, я подписал себе смертный приговор. Я знал, что с того момента, как решу выполнить волю Лилиан, перестану себе принадлежать.

Кроу закончил, и я отправился в кампус. Я уверен, что мои глаза сейчас были налиты кровью, но таковыми они выглядели уже несколько недель. Впрочем, сон давно стал для меня роскошью.

Я зашел в приемную психолога-консультанта и увидел блестящую табличку с ее именем.

«Лилиан Гриффин, доктор медицинских наук. Главный консультант»

Прислонившись к стене, подумал о том, как все в этом мире запутано, если такая сумасшедшая, как Лилиан, имела столько власти в столь престижном университете…

— Мэйсон? — я сосредоточился на окликнувшем меня голосе. — Боже мой, Мэйсон, это ты?

Честити Гриффин. Дочь Лилиан и Джорджа Гриффин. Я не видел ее уже несколько лет. Два года, если быть точным.

— Что с вами тогда произошло? Я вернулась домой из лагеря для чирлидеров, а тебя и Эвелин уже не было. Лилиан сказала, что у вас теперь другой дом.

Уверен, она так и сделала. Забыв упомянуть, что она сука с садистскими наклонностями, а ее муж — больной ублюдок, соблазнявший юных девушек. Увидев Честити сейчас, задался вопросом, так ли она была невинна, а еще: не заходил ли отец когда-либо и в ее комнату.

— Ага, шутка чертовой системы опеки, — солгал я, решив сберечь ее от правды.

Честити выглядела такой наивной. Очевидно, она не подозревала, с каким монстром жила под одной крышей. В ее чистых глазах мелькнуло любопытство, и я понял, что мне нужно закончить разговор прежде, чем она начнет задавать вопросы, на которые мне нельзя ответить…

— Странно, что Лилиан не упоминала о тебе. Ты уже на втором курсе? Или на третьем?

Черт. Честити знала, сколько мне в действительности лет.

«Думай…»

«Думай…»

— Нет, только на первом. Брал перерыв.

«По правде, твоя сука-мачеха держала меня в тюрьме, пока я не согласился исполнять роль ее марионетки, чтобы разрушать чьи-то жизни».

— О, тоже отлично. Эй, я вспомнила. Я же недавно и Эви тут видела!

По коже побежали мурашки.

— Где? — спросил я резко, заставив Честити вздрогнуть.

— А?

— Где ты ее видела? — выплюнул я.

Лилиан утверждала, что Эвелин здесь, но я пока не нашел ее. Я ходил в приемную и спрашивал о сестре, но те придурки отказались делиться со мной хоть какой-то информацией. Студенческая политика конфиденциальности, черт возьми.

— Мне показалось, что я заметила ее выходящей из студенческого центра. Она такая хорошенькая! — Честити смущенно приподняла брови. — Передавай ей привет. И может, мы смогли бы выпить как-нибудь кофе вместе?

У меня возникло желание немедленно убраться отсюда и засесть возле студенческого центра, чтобы караулить Эви. Встряхнуть Честити и засыпать новыми вопросами. Во что Эви была одета? Что значило «хорошенькая»? Было ли видно, что последние два года она провела в аду? Однако я сдержал свои эмоции и кивнул, заставив себя чуть улыбнуться.

— Конечно.

На ее лицо вернулась привычная улыбка.

— Что ж, отлично! Ну, то есть, как же это невероятно, что в итоге мы втроем оказались в одном университете? Ты пришел к Лилиан? — спросила она, не понимая, как я вообще здесь оказался.

— Да, она мой консультант, — и дьявол в маске.

Единственный человек, которому мне хотелось перерезать горло и смотреть, как она медленно умирала. Та, кто ясно дала понять: у нее в руках все карты и нити для управления моей жизнью.

— Отлично. Я так рада снова тебя видеть. Надеюсь, мы успеем наверстать упущенное в кампусе! — Честити обняла меня, отчего мне стало не по себе, а потом исчезла в кабинете Лилиан.

Через пару мгновений она и какой-то студент вышли, оставляя дверь открытой. Я увидел ожидавшую меня Лилиан.

«Черт».

Сейчас или никогда.

— Ну, разве не прекрасный из тебя вышел студент колледжа, — промурлыкала она, закрывая позади меня дверь и проходя в кабинет. Ее одежда как всегда была облегающей, а волосы собраны в тугой хвост. Лилиан обернулась, окинув меня взглядом, и мне стало не по себе. Преодолев разделявшее нас расстояние, она подняла руки, потрогав футболку и проведя ладонями по моей груди. — Продолжаешь тренироваться, как вижу. И мне нравятся дополнения образа, — произнесла Лилиан, изучая мои руки. Я схватил ее за запястья и откинул их от себя, даже не побеспокоившись о том, что мог сделать ей больно. — Ты всегда такой дерзкий. Тебе нужно научиться наслаждаться этим. Нами. Ведь если мне что-то от тебя понадобится, даже столь тривиальное, как твой член, я это заполучу, Мэйсон, ты понимаешь меня? — Лилиан не стала дожидаться ответа. Толкнув меня в грудь, она направилась к своему столу, села и стала рыться в ящике. — О, не нужно пыхтеть. Ты вот-вот получишь шанс утвердиться в своей жизни. Садись.

Выполнив ее просьбу, я тяжело опустился в кресло напротив Лилиан.

— Я хочу видеть сестру, — потребовал я.

— Увидишь. Сперва дело, удовольствие потом, — наконец, найдя что-то в ящике, Лилиан достала конверт из плотной бумаги. — Вот и оно. Мэйсон, ты знаком с семью смертными грехами?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем она говорила.

— В церковном смысле? Зло, омрачающее добро?

— Такой умный, мой милый песик, — рассмеялась она, и по моей коже побежали мурашки от отвращения. — Семь смертных грехов. Похоть, чревоугодие, алчность, леность, гнев, зависть и гордыня. Грехи, живущие во всех нас. Чрезмерное желание получить больше. Желанное зло, отравляюще нас. Каждый человек ежеминутно борется с желаниями, которые Бог считал грехами. Лжет, ворует, разрушает. Будь у любого возможность посрамить другого, чтобы подняться выше, он бы пошел на это. Лишил бы кого-то присущей ему невинности. Навредил только затем, чтобы похвастаться своей силой.

— Куда ты клонишь, черт возьми? — Лилиан сбивала меня с толку.

— Терпение. Задолго до твоего и моего появления было создано одно элитное общество. «Элитная семерка». Его создали, чтобы взращивать лидеров, способных руководить, тех, кто продолжит приносить нашей стране процветание. Людей, способных создать из нее нечто великолепное. Каждые четыре года в «Элиту» принимаются семь новых членов. Но их не просто отбирают. Им дают задания, чтобы они доказали, что олицетворяют свой грех. Как только испытание пройдено, их посвящают в «Элиту» на всю жизнь. Больше они ни в чем не нуждаются. Им не нужно страдать. Они становятся воплощением своего греха, а грехи плотно переплетаются с их жизнью.

— И какое это имеет ко мне отношение? — спросил я, неуверенный, что хотел знать ответ.

— Ты станешь частью «Элиты», конечно. Лидером. Альфой в своей семерке.

— Что ж, ладно, но я не желаю иметь ничего общего с разрушением чьих-то жизней.

— О, но это уже не тебе решать, верно? Ты потерял право голоса в тот же миг, когда согласился на мои условия. Ты сделаешь так, как я скажу, иначе пострадает твоя сестра.

Ее власть надо мной убивала.

Она бросила мне лист бумаги, и я поймал его. Смутно пробежавшись по остальным именам, я сосредоточился на своем.

— Гордыня?

— Конечно. Считаешь, тебе не подходит? Тебе должно быть плевать на остальных. Заботься лишь о том, что поведешь свою армию. Шестерых, если быть точной, и сам поручишь каждому грешнику задание. Ты будешь закрывать глаза на людей, которым они причиняют боль, ущерб, страдания. Следить, чтобы они выполнили свои задания, иначе каждый из них может быть изгнан из общества. Их жизни для тебя ничего не должны значить.

— Но будут. Я ведь не какой-то монстр.

— Разве? Не ты согласился преклониться перед самим дьяволом и выполнять его приказы? Кем это тебя делает, Мэйсон?

«Отцом всех грехов».

Лилиан улыбнулась, когда на моем лице отразилось понимание.

— Дошло. Некоторые называют его Антихристом. Согласен ты со мной или нет, но ты избран, поскольку у тебя самая извращенная система ценностей. Как и я, ты невосприимчив к порокам других. Ты должен видеть в этом лишь плюсы. У тебя не было ничего, а теперь будет все, — Лилиан пожала плечами. — Высокомерие. Вероятно, тщеславие. Тебе не нравится стоять над остальными, но это и делает тебя Гордыней. Смирись.

Все это уже слишком. Руководить клубом? Разрушать жизни? Снова взяв листок с именами, я положил его на стол Лилиан и поднялся. Она проигнорировала мой вызов. Лишь встала следом и обошла стол, вторгаясь в мое личное пространство. Лилиан потянула мою футболку вверх и забралась ладонями под ткань. Когда ее пальцы уцепились за пуговицу моих джинсов, а потом расстегнули их, я напрягся.

— Тебе было бы не так тошно, если бы ты позволил себе расслабиться. Ты и я… мы можем немного повеселиться, — мне хотелось сломать каждый ее палец, избавившись от прикосновений, но я сдерживался, думая об Эвелин. — Хороший мальчик. Видишь? Если мы немного поиграем, то нам обоим будет приятно, — расстегнув молнию, Лилиан потянулась к моим трусам, обхватывая мягкий член.

Меня спас внезапный стук в дверь и голос Честити, от звука которого Лилиан тут же отступила. Я едва успел застегнуть молнию, когда дверь распахнулась, и внутрь заглянула Честити.

— Привет. Простите, я забыла тут свой телефон.

Обернувшись, Лилиан заметила блестящий розовый смартфон на столе и протянула его Честити.

— Тебе лучше поторопиться, скоро начнутся занятия, — прощебетала она. Схватив с пола рюкзак, я направился к двери. — Эй, Мэйсон? — окликнула меня Лилиан, и я заставил себя обернуться. — Не забудь прочесть свое домашнее задание, ладно?

— Да, конечно, — ответил я, прежде чем убраться от нее подальше.

«На что я подписался, черт возьми?»

Глава 3

Преподаватель биологии поднял свои бифокальные очки, держа в руках стопку бумаг.

— Я составил для вас простой тест, чтобы проверить, что вы помните со старшей школы. Считайте, это ваше резюме, — он прошел по рядам, разбрасывая маленькие стопки листов, и студенты стали передавать их друг другу.

Я тоже взял себе лист и осмотрелся, пытаясь понять, боялся ли кто-нибудь еще этого дерьма, но все стали что-то писать, едва получив задание. Глубоко вздохнув, я размял затекшую шею. Крепко сжав карандаш между пальцами, стал читать первый вопрос. Потом второй. Дойдя до конца страницы, я понял, что не знал ни единого ответа.

Тишину, повисшую в аудитории, нарушил какой-то звук, и несколько однокурсников повернули ко мне головы. Сам того не сознавая, я пополам разломал карандаш. Количество уставившихся на меня глаз стало давить на психику, вызывая тревожность, и я встал. Бросив пустой тест на стол профессора, я выскочил из аудитории. Гнев, бурлящий во мне, оказался диким коктейлем ненависти и обиды. Она сделала это со мной нарочно. Лилиан. Она составила расписание, прекрасно понимая, что все это дерьмо станет для меня непосильным. Я не был сильным учеником, даже когда учился в старшей школе, а Лилиан к тому же лишила меня двух лет образования.

Я спустился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и вышел из дверей научного корпуса, когда в кармане завибрировал телефон. Я протянул руку и вытащил мобильный, проведя по экрану, чтобы прочесть сообщение. Когда осознал, что заполучил, у меня перехватило дыхание.

Гадина Гриффин: Общежитие Бэйлера. Комната 313. Считай это подарком. Веди себя хорошо, иначе заберу твои игрушки.

Я сменил маршрут, даже не закончив читать сообщение, и понесся к общежитию кампуса, натыкаясь на людей во дворе. К тому времени, как я добрался до здания общежития, то уже задыхался. Подняв руку, потянул ручку, но тут оказалось заперто. Я сжал кулак и забарабанил в дверь. Мне повезло: спустя несколько секунд из здания вышел студент. Я проскользнул в образовавшийся проход и пошел к лестнице, стараясь не попадаться на глаза никому с проходной. Поднявшись на третий этаж, я постучал в дверь. Мне открыла девушка, принявшаяся заинтересованно рассматривать меня вместо того, чтобы просто дать пройти на этаж.

— Привет, — промурлыкала она. — Слушай, если я тебя впущу, у меня могут быть большие неприятности, но ты такой милый, так что…

— Эвелин Блэквелл. Мне нужно увидеть ее, — выдохнул я.

Лицо девушки вытянулось, когда она пришла к явно ошибочному заключению насчет наших отношений.

— Ох… дальше по коридору, — не теряя больше времени, я зашел на этаж и почти побежал, проверяя номера комнат. — Я живу в комнате 303, если тебе когда-нибудь станет скучно, — крикнула мне вслед девушка, когда я остановился напротив двери с номером 313.

Подняв руку, я дважды постучал, а потом повернул ручку, не дожидаясь ответа. Сердце бешено колотилось в груди, а к горлу подступала тошнота. Я ждал этого момента с той самой ночи, как Лилиан нас разлучила. Распахнув дверь, я заметил стоявшую у окна спиной ко мне фигуру.

— Эви? — я всегда обещал себе быть сильным ради нее, но эмоции вышли из-под контроля после столь долгой разлуки. Ее имя сорвалось с губ рваным шепотом.

Эви обернулась с надеждой, осветившей ее лицо. У меня перехватило дыхание, когда я заметил, какой взрослой она стала. Ее волосы цвета виски заканчивались чуть ниже плеч, а в серых глазах застыла та же печаль, что и в моих. Эви стала такой худенькой. Футболка с принтом свисала с ее плеч, обнажая косточки ключицы. Когда наши с сестрой взгляды встретились, нам потребовалась лишь мимолетное мгновение на узнавание.

— Мэйсон? — прошептала она недоверчиво. — Боже мой, Мэйсон? — на ее лице сразу отразилось множество эмоций, на глаза навернулись слезы, и Эви бросилась ко мне. Я подхватил ее и крепко прижал к груди, борясь с собственными слезами.

— Это я, сестренка, — пробормотал я, и слезы все же намочили щеки.

Меня так переполняли эмоции, что я не знал, что еще сказать. Я мечтал о об этом дне, когда воссоединюсь с сестрой и скажу, как чертовски сожалею. Расскажу, как хотел ее найти. Но сейчас ничто, казалось, не могло оправдать меня. Никакие слова не способны заставить Эвелин понять, как я был подавлен с той самой ночи. — Я здесь, — шептал я ей в волосы, вдыхая сладкий аромат цветов и мыла. Совсем как в детстве. Сердце рвалось по швам, и я, наконец, перестал сдерживаться, зарыдав в голос и еще крепче прижав Эви к себе. Хреновый из меня брат, раз не смог сражаться лучше и усерднее. — Пожалуйста, прости меня, Эви, — выдохнул я.

Она обвила руками мою шею, и я ощутил влагу ее собственных слез на своей коже.

— Я люблю тебя, Мэйсон.

Эти слова только глубже вонзили нож сердце. Как она могла по-прежнему любить меня? Я же подвел ее. Всегда обещал, что стану беречь, и вот что случилось. Я не знал, что пережила Эвелин, но по тем крупицам информации, что давала мне Лилиан, догадывался о худшем. Мне нужно было знать точно, но я не находил в себе сил спросить.

— Где ты был? Я пыталась… Я искала… — она даже не смогла закончить предложение.

Эви сдавленно зарыдала, и мы сильнее прижались друг к другу. Боль той ночи снова показалась свежей. Я ощутил ту же муку, как в тот миг, когда они забрали от меня Эви. Ее отчаянные мольбы. И моя неудачная попытка спасти ее. Спасти нас.

Я не знал, что ей сказать. Мне хотелось поведать обо всем, но слова Лилиан звучали в голове четко и ясно.

— Сразу после того, как нас разделили, я попал в неприятности. С тех пор сидел в тюрьме.

Она вырвалась из моих объятий, ее опухшие от слез глаза сейчас шокировано расширились.

— В тюрьме? Но почему… что ты сделал?

Ничего из того, что я хотел бы ей поведать. Я не собирался давать Лилиан повод разлучить нас вновь так скоро.

— Я ввязался в одну очень серьезную драку, — это не совсем ложь. Нападение на Лилиан, когда она была так близка к смерти, явно можно было назвать серьезным. — Я пытался найти тебя, но меня там сильно ограничивали. Ко мне не пускали посетителей. Ну… кроме одного.

Заметив вспыхнувший в ее глазах страх, я понял, что Эви поняла, о ком я говорил.

Черт.

— Лилиан Гриффин, — только и произнесла она. Мне снова захотелось заплакать. Что Лилиан сотворила с моей сестрой? — Она знала, где ты, не так ли? — я кивнул и убрал руки с ее плеч, создавая между нами небольшое расстояние. Эви отвернулась и обхватила руками свою тонкую талию. — Мэйсон, ты должен знать, что она солгала. Я никогда…

— Даже не заканчивай эту фразу, — рыкнул я, снова шагнув к ней ближе. — Я ни на секунду не поверил, что ты могла сделать что-то не так, — Эви с надеждой в глазах повернулась ко мне, и я продолжил: — Лилиан лживая сука, она тебя подставила. Подставила нас обоих, — нижняя губа Эви начала дрожать, и я пересек разделявшее нас расстояние, чтобы снова заключить сестру в свои объятия. — Я не знаю, с чего начать. Как донести насколько сильно мне жаль. Не знаю, через что тебе пришлось пройти, и как попросить тебя рассказать мне. Но теперь мы вместе. Все будет хорошо.

Эви глубоко вздохнула, ее грудь высоко поднялась и опустилась.

— Почему мы, Мэйсон? Что мы ей сделали?

— Я не знаю. Но выясню, — я отстранился и тут же заглянул в такие же серые, как и у меня глаза. — Мне нужно, чтобы ты держалась от нее подальше, хорошо?

Эви попыталась отойти, вырвавшись из моих объятий, но я схватил ее за руку.

— Я серьезно, Эвелин. Она — чертов дьявол.

Она резко вскинула подбородок.

— Думаешь, я не знаю? — от ее слов меня пронзило чувство вины. — Я пыталась сбежать от нее. Но она каждый раз находила меня. И вот теперь я здесь. Она — мой консультант, Мэйсон. Лилиан полностью контролирует мое обучение. Она постоянно говорила мне, что это к лучшему, что я такая послушная маленькая шлюха, потому что однажды… — Эви замолчала, и взгляд ее глаз буквально убил меня. Сестра будто потерялась в воспоминаниях, но через несколько мгновений все же вернулась ко мне. — Теперь я понимаю, что она говорила о тебе. Я была хорошей. Послушной. Поскольку думала… просто надеялась, что это может произойти… — у Эви вновь перехватило дыхание, и я снова обнял ее.

Колени подогнулись, и я сел на пол. Тело Эви сотрясалось от громких и душераздирающих рыданий. Сердце разбивалось на миллион осколков, и я молил лишь об одном: повернуть время вспять. Если бы я знал, чем все обернется, то нашел бы способ убраться из дома Гриффинов.

— Если бы я смог вернуться назад, то сделал бы это. Черт, сделал. Я так виноват перед тобой, — прерывисто бормотал я ей в волосы сквозь слезы, мягкие локоны стали влажными. — Я никогда не переставал думать о тебе. Если бы я мог хоть что-то сотворить, то сделал бы это. Но я застрял там. У меня не было выхода…

Эви отстранилась, обхватив руками мои щеки.

— О, Мэйсон, я понимаю. Все это время я медленно умирала внутри, не зная, где ты и что с тобой. Если Лилиан вцепилась когтями и в тебя… Даже предположить не могу, что с тобой творили. Тебе было очень плохо? Они причиняли тебе боль?

Тело снова начало пульсировать.

Ужасающую боль.

В голове вспыхнули воспоминания о серых ботинках, ломающих ребра, кулаках, треске металлических прутьев. Я вспомнил, как перед глазами была лишь темная пелена, когда я ничего не мог видеть из-за опухших век. Как мне не давали еду по несколько дней. Долгие месяцы одиночества.

Я зажмурился, пытаясь прогнать образы.

— Эй, теперь все хорошо. Мы вместе.

Я открыл глаза и посмотрел на Эви, спасшую меня от воспоминаний. Все же за завесой боли крылась та же невинность и доброта.

— Я… мне нужно спросить, где ты была.

Слишком рано. Я облажался, поскольку Эви моментально закрылась от меня. В ее глазах застыла печаль. Освободившись из моих объятий, она снова подошла к окну.

— Мне не… я не могу говорить об этом.

Сердце пропустило удар. Больше всего я боялся, что Лилиан говорила правду. И сильнее всего надеялся, что с Эви ничего не произойдет.

— Эвелин… — поднялся я.

Она обернулась.

— Мэйсон, пожалуйста. Однажды, но не сейчас, ладно?

«Не сейчас, черт возьми?»

Нет, мне нужно было знать.

«Сегодня Лилиан умрет. Так Эвелин сможет прожить остаток жизни спокойно, а я проведу его за решеткой, зная, что моей младшей сестре ничто не угрожает».

Однако я только что вновь обрел ее. И добавлять ей стресса — последнее, чего бы мне хотелось. Потому я кивнул.

— Ладно, но мне нужно, чтобы ты держалась от Лилиан подальше.

— Ну, я бы согласилась, но это невозможно. Она потребовала приходить к ней дважды в неделю. Для консультаций.

— Зачем?

— Откуда мне знать. Похоже, чтобы мучить меня. Трахать мне мозги. Она ясно дала понять, что если я когда-нибудь пропущу хоть одну встречу, то горько пожалею об этом. Сказала, что никому не нравится, когда у них отбирают игрушки. И что я быстро научусь послушанию.

Чертова сука.

Мы для нее просто марионетки.

Я почувствовал вибрацию телефона, тут же поняв, кто это.

Гадина Гриффин: Надеюсь, ты получил удовольствие. Но время вышло. Проверь свою почту.

— Кто это? — спросила Эвелин, от которой не ускользнул тихий рык, зародившийся в моей груди.

— Никто, — я засунул телефон обратно в карман. — Слушай, я знаю, что только пришел, но мне нужно кое-что сделать. Я вернусь сразу, как только закончу, ладно?

На лице Эвелин отразился страх.

— Нет, Мэйсон, не покидай меня. Просто останься со мной. Прости. Я расскажу тебе все, что ты хочешь. Только не уходи!

Эви снова крепко обняла меня, и я прижал ее к себе.

— Я не хочу уходить, но должен. Просто поверь: я уйду только для того, чтобы иметь возможность видеться с тобой.

— Это она? Чем она тебя держит? — воскликнула Эви.

Я посмотрел на нее, не в силах скрыть правду. «Тобой». Просто и правдиво.

— Лилиан скрывала тебя от меня. И я не хочу ставить под угрозу то, что ты, наконец, в моих руках. Я не могу объяснить все, но просто знай: в конце концов, мы от нее освободимся, ладно?

— Мэйсон, пожалуйста. Не делай ничего, что сможет вернуть тебя в тюрьму. Я больше не смогу без тебя. Прошу.

Некоторое время мы стояли обнявшись, пока дверь позади нас не раскрылась, и в комнату не вошла какая-то девушка. Поцеловав Эви в макушку, я отстранился.

— Я вернусь, как только смогу. Держи мой номер, звони, если что-то понадобится, — Эви кивнула, когда я набрал номер у нее на телефоне. Больше мы не произнесли ни слова, и я вышел из комнаты.

Мозг безостановочно работал, создавая все новые тревожные сценарии. Мне стоило сегодня же убить Лилиан, не терять больше ни секунды. Эти годы моей сестре пришлось нелегко. Ей не было нужды признаваться в ужасах прошлого, чтобы я понял главное: Эвелин страдала. Я видел это по ее глазам. Лилиан должна была умереть.

Я выскочил из общежития, по пути столкнувшись плечом с каким-то мудаком из братства. Он остановился, бросив на меня угрожающий взгляд, но в ответ я одарил его поистине убийственным, и парень отступил. Спеша в офис Лилиан, проверил почту, которую она сама же мне и создала. Тема письма гласила «Элитная семерка». Сегодня мы встречались в заброшенном монастыре на окраине города. Согласно инструкции, там я буду должен встретиться с шестью другими кандидатами. Чьи души я должен помочь уничтожить. Моей совести придется дать отставку. Скоро я почти собственноручно лишу их добродетели, даря за это законное место в «Элите».

Я уже презирал того человека, в которого Лилиан собиралась меня превратить. Но отчасти я был с ней согласен. Гордыня не сможет помешать мне выполнить будущее задание. Для меня не было никого важнее сестры. Никого. Замедлив шаг, понял, что нуждался в новом плане. Я не мог допустить, чтобы с Эвелин что-либо случилось. А что если тут замешана не только Лилиан? Вдруг удалив ее с доски, я закончу лишь часть игры? Я действительно начал сомневаться, что она проворачивает все это сама. Мне стоило выждать время и придумать куда более хитрый план.

Тот, что позволит нам жить дальше без «Элиты» и Лилиан Гриффин.

Я приехал первым, припарковав свою старенькую «Импалу» на подъездной дороге к заброшенному монастырю. Ветер сегодня разыгрался, потому пришлось бороться с порывами, швыряющими в лицо листья, и каплями дождя, прежде чем я попал внутрь. В здании оказалось темно, густой запах мускуса и смерти заставил меня закашляться. Пройдя дальше, щелкнул несколькими выключателями, но безрезультатно. Тогда я заметил несколько свечей на каминной полке, а также небольшие их скопления по всему главному залу. Я поднес к каждому фитилю зажигалку, и в комнате заплясали тусклые огоньки света. Когда добрался до свечей на каминной полке, то заметил свиток, как и было сказано в письме Лилиан.

«Там найдешь свиток. Прочти его. Пусть знают, кем им предстоит стать. Упивайся их завистливыми взглядами. Твоя гордыня вознесет тебя над всеми ними. Наслаждайся своим новым братством. И не ворчи. Вас ждет сюрприз. Не все грехи так уж плохи.

Л.Г.»

Сняв пергамент с полки, я услышал приближавшиеся шаги. Я ожидал их появления молча. Наконец, в зал вошли двое парней, один из которых тут же бросил на меня взгляд сверху-вниз, явно оценивая. Он еще не знал, что какое бы превосходство у него надо мной ни было, для меня это ничего не значило. В этой игре я был альфой.

— Так мы будем ждать здесь или…? — выскользнул откуда-то из тени еще один парень.

Я не слышал его шагов, и когда встретился с ним взглядом, мне стало не по себе.

— Я осмотрел все здание. Это единственная освещенная комната. И еще я нашел это, — я поднял свиток. — Лежало там, — кивнул я головой.

— Что там написано? — спросил высокомерный ублюдок, мигнув фонариком на телефоне, чтобы осмотреть помещение.

— Там сказано подождать, пока нас станет семеро, — наступившая тишина нарушалась лишь потрескиванием свечей и завыванием ветра снаружи. Спустя несколько минут все, наконец, собрались. Подойдя к ним ближе и встав в своеобразный круг, я начал зачитывать: — Если вы стоите в этой комнате, значит, являетесь семью кандидатами. Элитной семеркой, — я осмотрел их, прежде чем продолжить. — Гордыня. Гнев. Похоть. Леность. Чревоугодие. Алчность. Зависть.

— А мы можем выбрать себе грех сами? Поскольку я уверен, что горжусь собой, — высокомерный придурок повернулся к своему другу и подмигнул.

Мне пришлось сдавить между пальцами бумагу, чтобы сохранить спокойствие.

— В «Элиту» входят лучшие представители нашего колледжа, и вам выпала честь доказать, что вы ее достойны. Ваша клятва нашему обществу будет дана посредством выполнения задания, призванного показать «Элите» ваше послушание и преданность. Взамен вы будете приняты в общество, богатство которого исчисляется не только деньгами, но статусом, влиянием и возможностями. Вы были избраны в качестве crème le de crème[1] университета Сент-Августина и вступите в ряды самых могущественных и влиятельных членов общества, — я вдохнул, на моей челюсти заходили желваки. — Прежде всего, мы хотели сказать, что гордимся кандидатами, чья судьба процветать еще долгие годы после окончания университета. «Элита» — это на всю жизнь. Она станет частью вас. Сохранение общества в тайне имеет первостепенную важность. Любая оплошность будет наказуема всей мощью «Элиты». Ваше посвящение начинается с объединения семерки. Мужчины в этой комнате — ваши братья. Братство семи несгибаемо. Вы больше не отдельный человек, вас семеро, — я поднял взгляд, осматривая своих слушателей. Их почти полностью окутывала тьма, на лицах лишь поигрывал свет от зажженных свеч. Казалось, все внимательно меня слушали. Никто не испытывал растерянность и готовность сбежать. Глубоко вздохнув, я продолжил. — Быть избранным в «Элиту» — высочайшая честь и по этой причине Гордыня всегда выбирается проводником между нашим обществом и его членами при инициации.

— Я, — шепнул богатый придурок, вскинув подбородок и выглядя сейчас еще более высокомерно и могущественно.

Я проигнорировал желание схватить его за лацканы дорогой рубашки и ударить кулаком по лицу. Мне просто нужно было дочитать и убраться отсюда к чертовой матери.

— Гордыня будет вести всех семерых. Докажите, что вы достойны полного посвящения, и вас примут в лучшее общество, которое только может предложить мир. Дарованный вам грех отражает ваши качества и личность в обычной жизни, таким он и будет среди «Элиты».

— Мэйсон Блэквелл, Гордыня, — посмотрев на группу, я хлопнул себя по груди. — Это я. Сэмюэль Ганнер, Гнев. Рэтт Мастерс… Похоть. Раш Дэмпси, Леность. Мика…

Я споткнулся на его имени и поднял взгляд, выискивая его в темном кругу. Мика Диксон, мой старый лучший друг. Что за черт? Как…? Я мысленно встряхнулся.

«Просто закончи это и подумай обо всем позже».

— Мика Диксон, Алчность. Себастьян Уэстбрук, Зависть. Бакстер Сэмюэль Богграт Пятый, Чревоугодие. Удачи вам, и будьте достойны своих грехов.

Некоторые парни выглядели взбудораженными, от Чревоугодия исходила энергия ярости, а на лицах некоторых появились беззаботные улыбки. Кто-то успел посмотреть в сторону выхода, когда я произнес:

— Еще тут карточка, — я поднял ее вверх.

Чревоугодие шагнул ко мне и вырвал ее из рук, тут же раскрыв.

— Чтобы скрепить ваше братство, вы отправитесь предаваться грехам тела, похоти, — он пошевелил бровями, осматривая группу.

Раздраженный его дерзостью, я забрал у него карточку и перевернул, увидев адрес.

— Здесь есть адрес. Пойдемте.

Все восприняли это как сигнал к отступлению, но мы с Микой не шевельнулись. Я услышал, как за кем-то скрипнула дверь, прежде чем друг шагнул вперед.

— Черт возьми, это и правда ты? — Мика подошел ко мне и обнял. Его руки, также покрытые чернилами, обернулись вокруг меня, когда он похлопал меня по груди. — Чувак! Я думал… — он отстранился, на его лице появилась знакомая непринужденная улыбка. — Я не знал, что с тобой случилось. Мать твою, даже решил, что ты умер черт знает где.

В сознании вспыхнули нежелательные воспоминания. Та ночь, когда я завез Мику к себе домой, а потом наблюдал, как Эвелин обвинили в ужасных вещах и отобрали от единственной семьи, которую она знала. А еще тот единственный звонок, который мне разрешили в колонии.

— Могу сказать про тебя то же самое, — я отступил, позвонив гневу вскинуть свою голову в ответ на предательство.

— И что это должно означать? — выражение его лица стало жестким. — Ты, блин, исчез, чувак.

Я подошел к нему вплотную, и мы встали нос к носу.

— Я ли? Я звонил тебе через несколько часов после того, как меня избили и увезли, но твой телефон был выключен.

В его глазах отразилось замешательство, а через несколько мгновений и понимание.

— Черт, мой отец, — начал Мика, качнув головой, — после всего того дерьма я вернулся домой. Хотел попросить его разобраться. Но он лишь забрал у меня телефон. Сказал, что меня взломали или что-то вроде, и тут же вручил новый. Я даже не…

— А твой отец уже все знал.

— Но как?

Чертова Лилиан. Гриффины посещали ту же церковь, что и Диксоны. В газетах часто их имена всплывали одновременно при посещении разных гала-концертов и благотворительных мероприятий.

— Думаешь, отец имеет какое-то отношение к…?

— Лилиан Гриффин — чертова лгунья. Моя сестра не делала ничего плохого. Ее обвинили из-за чертовой ревности Лилиан к мужу, хотя дело стоило заводить из-за совращения молодых девушек.

Лицо Мики застыло.

— Он что-то сделал с Эви?

— Я не уверен. Мы только что нашли друг друга, и она почти ничего не рассказала.

На его лице снова отразилось смятение.

— Подожди, вас с ней разлучили? А где ты вообще был, мужик? И куда отправили Эви? Она в порядке?

Мне не хотелось признавать, что я побывал в аду, разлученный с сестрой. Не имея ни сил, ни возможности помочь ей. Если бы Мика знал, на какую жизнь я ее обрек, не сумев к ней вернуться, то уже бы меня ненавидел. Как я самого себя.

— Я был в тюрьме штата. Вляпался в кое-какое дерьмо.

— Боже мой. Прости, что спрашиваю, но как ты смог оказаться здесь, чтобы управлять этим дерьмом?

«Продал свою душу в обмен на спасение другой».

— Долгая история, черт возьми, — сильный порыв ветра швырнул массивную дверь церкви в стену, напугав нас обоих. Момент оказался упущен. — Давай убираться отсюда. Нас ждут остальные, — произнес я, отвлекая его от дальнейших расспросов.

Мика помедлил, но все же кивнул.

— Ладно, но как только выпьем, ты обязательно мне все расскажешь. Чувствую, у тебя появилось много секретов.

Он даже понятия не имел сколько.

Мы последовали указаниям «Элиты» и направились по указанному адресу. Как только прибыли на место, то вышли из машин и поднялись по ступенькам роскошного двухэтажного особняка с колоннами под большим балконом, опоясывавшим весь этаж.

— Готовьтесь продать свою душу ради «Элиты», — пробормотал я, постучав кулаком по массивной деревянной двери.

Как только нам открыли, мы погрузились в атмосферу греха и наслаждения. Внутри играла мелодичная музыка, а по залу первого этажа ходили женщины в одних масках и стрингах.

Как только мы переступили порог и вошли в дом, к нам подошла женщина в павлиньей маске с подносом, полным напитков.

— Добро пожаловать, джентльмены. Возьмите по одной, — сказала она, предлагая нам напитки, и мы последовали ее совету. — За этими дверьми нет места морали. Этим вечером вы должны принять свой истинный грех. Преступление этой ночи будет заключаться в написании собственного божественного закона. Наслаждайтесь.

И это версия «Элиты» о братстве?

Женщина ушла, не сказав больше ни слова, а мы чокнулись бокалами и залпом осушили их содержимое. Почувствовав вкус алкоголя, я усмехнулся. Что там было, черт возьми?

— Вы слышали ее, ребята, оставьте мораль за дверью, — произнес Себастьян, он же Зависть, облизнув губы и исчезая в море плоти.

Все остальные последовали его примеру. Чревоугодие задел меня плечом, проходя мимо, и я потянулся к нему, чтобы обхватить его гребаную шею, однако меня остановил Похоть.

— Не стоит, чувак. Есть причины, по которым он — Чревоугодие. Чрезмерное желание всегда быть на вершине, — я повернулся к Похоти. Мне было плевать, как он получил свой грех. Брат или нет, но безнаказанным долго не останется, если будет считать себя выше меня. — Рэтт, кстати, — Похоть протянул мне руку.

— Мэйсон.

— Все эти элитные штучки довольно крутые, правда? На что ты готов, чтобы вступить в их ряды?

«Отказаться от всего».

— Что бы ни встало на пути, — отозвался я.

Казалось, это подходящий ответ. Я ведь Гордыня и все такое. Мы оба посмотрели в одном направлении, увидев Зависть, вставшего между двумя женщинами и уже готового погрузить в одну из них член.

— Ух, похоже, я сегодня вляпаюсь в неприятности. Удачи, бро, — Рэтт похлопал меня по спине и ушел, почти тут же обняв девушку с подносом белого порошка.

Я попытался осмотреться, но перед глазами все стало расплываться.

— Черт, — проворчал я, потерев лицо рукой.

В тех бокалах явно что-то было. Чем дальше я проходил вглубь дома, тем громче становились звуки секса и наслаждения. Комнаты были заполнены стоящими на коленях женщинами и трахавшими их мужчинами, одновременно вдыхавшими кокаин с изогнутых спин, груди или кисок. Я обнаружил своих парней в комнате, где по кругу стояли стулья. Возле них сновали женщины, покачиваясь на коленях и посасывая члены.

— Мэйсон, иди сюда, мать твою. Ее сестричка-близнец уже ждет тебя, — я увидел Мику, возле которого крутилась блондинка, даря ему приватный танец.

Комната перед глазами закружилась. Готов был поклясться, что земля задрожала, потому я ухватился за проходившую мимо девушку.

— Привет, красавчик. Могу я доставить тебе удовольствие?

Я посмотрел на нее, а потом на горку кокаина у нее на подносе. Смех Мики снова привлек мое внимание. Глядя на меня, он опускал голову цыпочки себе между ног.

«Черт».

Не понимая, что на меня нашло, я нагнулся и уткнулся носом в кучу порошка.

Глава 4

Я нашел дерьмовый бар вдалеке от кампуса и еще дальше от того места, где только что оставил своих новых братьев. Я был пьян и надышался кокаина, не говоря уже о том, что подлили в тот первый бокал. Видимо, принадлежность к «Элите» позволяла получить ко всему быстрый доступ. Для начала к ошеломляющего масштаба разрядке. Лилиан приказала мне остаться до конца вечеринки, написав смс, но мне нужно было убраться оттуда к чертовой матери. Весь этот секс, наркотики… Мое новое братство. Все это сказалось на моем разуме, заставив мчаться прочь, ища освобождение от окружившего меня хаоса.

Мне следовало вернуться к Эвелин, но я не хотел показываться ей в таком состоянии.

Я не принимал наркотики уже много лет. Не считая нескольких косяков, выкуренных вместе с Микой в старшей школе. После освобождения из тюрьмы я продолжал держаться. Мне нужно было оставаться начеку и иметь ясную голову, когда дело касалось Лилиан и того, что она для меня готовила. Однако сегодня я сдался, заливал тело алкоголем и наркотиками, лишь бы заглушить реальность, которую Лилиан на меня обрушила.

Я сел на свободный стул у барной стойки и осмотрелся. Тут было полно таких, как я. Отбросов. Головорезов. В углу сидела группа байкеров, пристававших к какой-то женщине, безуспешно просившей их отстать.

— Что будете? — спросил сурового вида бармен, перекинув через плечо полотенце.

— Пять рюмок текилы, — произнес я, кидая на стойку стодолларовую купюру. Последнюю из отданных мне Лилиан денег.

Стипендия, жилье, статус — все это уловка. Часть фальшивого образа, который она требовала поддерживать. Те, кто не присматривался, видели лишь престиж, власть. Альфу. И я не разубеждал их. Поскольку мой грех, гордыня, не позволял раскрыть перед ними настоящего человека, скрывавшегося под маской, которую меня заставляли носить.

«Элитная семерка».

Тайное общество, управляемое гребаной психопаткой. Но могла ли Лилиан действительно стоять во главе? Или же она была еще одной пешкой в «Элите»? И что на самом деле известно моей новой группе братьев? Казалось, они все рады стать частью «Элиты», а значит, понятия не имели о маскараде. Будучи их альфой, я не мог позволить им обманываться. Они должны знать правду, и я обязательно им ее раскрою.

Я поклялся себе в этом.

Но пока мне нужно было вести себя хорошо и делать то, что должен. Ради безопасности моей сестры.

«Я буду разрушать жизни».

Голова закружилась, и я уперся локтями о стойку, запустив пальцы в волосы.

«А как там оказался Мика? Какого хрена он вляпался в это дерьмо?»

Мне нужно сказать ему немедленно убираться к чертовой матери. Он понятия не имел, что его ожидало.

Передо мной появилось пять шотов, и я по очереди планомерно опрокинул их в себя, приветствуя обжигающую жидкость в горле.

— Ты в порядке, мужик? — спросил бармен.

Я кивнул и постучал пальцем по стойке, требуя добавки. Встреча с Микой всколыхнула много нежелательных воспоминаний. Дерьмовое прошлое, которое хотелось забыть. Далия. Я сдавил пальцами рюмку, вспомнив о видео. Я иногда вспоминал его по ночам, предаваясь слабости. Однако ярость глушила любое желание сдаться. Я до боли нагружал мускулы. Строил планы мести, позволяя этому чувству полностью захватывать разум. Строил заговоры. Что однажды я выйду на волю и отомщу Лилиан, Далии и всем, кто посмел обидеть мою сестру.

— Халк крушит.

Нежный женский голос справа от меня словно обласкал барабанную перепонку. Я почувствовал сладкий аромат вишни и ванили и обернулся, посмотрев на цыпочку, занявшую место рядом со мной. Мой взгляд остановился на ее груди, полной и округлой под тканью обтягивающего черного платья на бретельках. Потом скользнул выше, проследив линию плеч и поднявшись по тонкой шее к пухлым красным губам. Когда наши с женщиной взгляды встретились, мой член шевельнулся.

«Черт».

— Повторишь? — спокойно протянул я, никак не выдавая, что мои штаны будто пронзил электрический разряд.

— Я сказала: «Халк крушит». Выглядишь так, будто готов раздавить эту рюмку в руке.

Я опустил взгляд на побелевшие костяшки пальцев и вздувшиеся из-за циркулирующего по крови кокаина вены. Тут же опустил рюмку и оттолкнул ее от себя, уставившись на стену с полками, ломившимися от ликера. Я не знал, почему возбудил любопытство этой милашки, но мне это неинтересно. Последнее, что сейчас нужно — добавлять к коктейлю сложной жизненной ситуации какую-то цыпочку. Если бы я хотел киску, то побаловал бы себя ею на вечеринке. Однако внезапно оживший и пульсирующий член со мной не согласился. В отличие от всех тех женщин в доме, эта пробудила моего парня к жизни.

Я повернулся к девушке, заметив ее ореховые глаза с макияжем «смоки айс». Пухлые губы на лице в форме сердца растянулись в улыбке, подчеркивая скулы. И эта улыбка внезапно согрела ту часть сердца, которая давно заледенела и казалась отстраненной. Мысли снова вернулись к парням. Какими довольными они казались. Счастливыми. Словно уходили от реальности. Черт, может, какая-нибудь случайная киска — идеальный способ убежать от проблем хоть на время.

Но эта мысль тут же напомнила мне о том, почему я избегал всего этого. Далия. Лживая шлюха, разбившая мне сердце. Я отвел взгляд, снова уставившись на стену.

— Неинтересно, — проворчал я, потянувшись за новой рюмкой текилы, поставленной передо мной барменом.

Однако, прежде чем я успел схватить ее, меня опередили тонкие пальчики. Я хмуро проследил за отдалявшейся текилой, шокировано замерев, когда девушка залпом осушила рюмку. И даже не поморщилась. Кто она такая, мать вашу? Заметив мои раздувавшиеся ноздри и хмурый взгляд, большинство даже взрослых мужчин давно бы обмочились, но эту девушку ни капельки не пугали ни мои размеры, ни убийственный взгляд.

Она лишь тихо рассмеялась, промокнув губы салфеткой.

— Женщина-Халк, крепкая, как текила.

Девичий смех заполнил пространство и что-то сотворил со мной. Мне захотелось, чтобы она почаще смеялась. Снова улыбнулась.

«Черт. Мне нужна еще одна доза».

Осматривая толпу, я пытался найти того, кто походил на наркомана, чтобы разделить его кокаин и нюхать снова и снова, пока полностью не онемею.

— Слушай, Бетти Росс, я ведь сказал, что мне неинтересно. А теперь беги, пока Халк тебя не раздавил, — я холодно пожал плечами, махнув рукой бармену сделать еще шот.

— Ааах, ты знаешь комиксы. Хотя вынуждена сообщить, что Бетти Росс была любовным увлечением Халка, а позже стала женой. Я же сказала: «Женщина-Халк». Технически, я бы была твоей дочерью, — она снова рассмеялась.

Пять рюмок текилы у меня в животе начали действовать, жар, распространившийся по телу, ослабил напряжение в плечах. Я повернул к ней свой стул, и наши ноги переплелись. Внутри что-то шевельнулось, когда ее миниатюрные колени оказались между моими мускулистыми бедрами. Это девушка меня заинтриговала, черт возьми.

— Хочешь, чтобы я стал твоим папочкой? — моя улыбка стала шире. — Тебе нравится такое запретное дерьмо, Лира? — сказал я, используя оригинальное имя из комиксов «Marvel».

Выражение ее лица стало серьезным, и девушка склонилась вперед, отчего ее хорошенькая и аккуратная грудь едва не выпрыгнула из обтягивающего лифа. Она подвинулась к краю стула, а короткое платье задралось на кремовых бедрах, позволив ей потереться едва прикрытой киской о мое колено.

— Мне много чего нравится, все зависит от того, насколько игривой я себя ощущаю, и восприимчив ли мой партнер по играм.

Она сделала еще один смелый шаг, протянув руку и положив мне ее на бедро. Может, ее рука и выглядела миниатюрной, но нельзя было отрицать крывшуюся в ней силу. Девушка провела большим пальцем по внутренней стороне моего бедра. Она спокойно проскользила вверх, едва не задев член. Веселое выражение, засиявшее на ее лице, без сомнения означало, что она поняла, насколько я тверд.

— Похоже, кто-то хочет поиграть, — девушка снова рассмеялась, и мне стало тяжелее сдерживать зверя в штанах. — Знаешь, что к способностям Лиры, кроме всего прочего, относят выносливость и стойкость? — она склонилась еще ближе, практически сев мне на колени, и обхватила мой гребаный член, прошептав на ухо: — Может, я и маленькая, но как же приятно вкладывать большие вещи в маленькую упаковку. Твой огромный член окажется в раю в моей узкой киске, — она сжала руку, и я едва не закатил глаза от удовольствия. — И поверь мне, когда я возьму тебя в рот, а потом во влагалище, пройдут часы, прежде чем мы закончим играть.

«Иисусе».

«Кто эта цыпочка, черт возьми?»

Моему разъяренному члену было плевать. Прошло несколько лет с тех пор, как он видел хоть какую-то киску или хоть что-то, кроме моего кулака. Последней была Далия. На поверхность выплыла скрытая ярость, и я сжал запястье девушки чуть сильнее, чем следовало. Но она не испугалась. Казалось, еще сильнее завелась.

— Дерзкий. Именно то, что мне нужно. Итак, что мы будет с этим делать, красавчик? — она облизнула губы, и мой член дернулся в джинсах. Я никогда не был с кем-то вроде нее. У этой цыпочки грязный рот. Ее губы идеально обхватят мой член, а потом она глубоко заглотнет меня, и я кончу ей в глотку. — Я вижу желание в твоих глазах. Не отказывай себе. Это будет лишь ночь безобидного веселья, невероятно греховная.

«Грех».

«Грех».

«Грех».

Эти слова стали последней каплей, и я рванул девушку со стула к себе на колени. От упоминания о грехе кровь забурлила. Она понятия не имела об истинном значении этого слова. Ей просто хотелось повести со мной время, не задумываясь о последствиях, к которым может привести грех. Я склонил голову, скользя губами по ее шее. Вишневый аромат подавлял рассудок, пока я покусывал мочку уха цыпочки.

— Ты играешь с огнем, — прорычал я и с наслаждением ощутил, как она задрожала.

Незнакомка откинулась назад, и наши взгляды встретились.

— Я уже горю изнутри, потому нам лучше убраться отсюда.

Я захлопнул дверь паршивого мотеля, и бросил девушку на кровать. Она рассмеялась, отчего член стал еще толще. Если бы не был так решительно настроен трахать ее, пока не почувствую, что член вот-вот отвалится, я бы просто полежал рядом с ней, заставляя смеяться. До тех пор, пока не погружусь в спокойный сон. Однако вместо этого я стал подкрадываться к ней. Она сбросила свои черные туфли на каблуках, в процессе чего я получил отличный вид на это обтягивающее мини-платье. Никакого чертова нижнего белья.

До этого момента я не сознавал, насколько изголодался по прикосновениям, вкусу и траху настоящей женщины. Я не желал ждать больше ни секунды, чтобы прикоснуться языком к ее клитору и вырвать у нее первый из множества оргазмов. Обхватив девушку за ноги, я подтащил ее к краю кровати. От милого визга, сорвавшегося с нежных губ, я улыбнулся шире, предвкушая остальные мурлыкающие сексуальные звуки, которые она начнет издавать, когда я приступлю к делу. Я задрал ее платье выше на бедра, едва не потеряв себя от ощущения ее гладкой кожи. Тут же приказал себя притормозить. Как бы я ни был голоден, но не хотел кончить еще до того, как начну.

Опустившись коленями на пол, склонил голову, оказавшись у нее между бедер. Она одобрительно выдохнула, и я шире раздвинул ее бедра. От мимолетного движения языка девушка задрожала. Ощутив ее вкус, я напрягся. Прошло слишком много времени. Мне нужно больше. Но я знал, что нужно притормозить. Усилить контроль. Я снова вытянул язык и стал медленно вылизывать ее, посасывая половые губы и пробуя абсолютный рай.

— Эй, Казанова, не нужно так любезничать.

Черт бы побрал эту цыпочку. Но все же я пока не планировал переходить к следующему этапу. Прикусив клитор, просунул язык в ее киску, воздух наполнился звуками сексуального наслаждения. Я входил и выходил, трахая ее языком и чувствуя опьянение. От выпитой текилы или же ее вкуса и ощущений, не уверен, от чего именно. Член стал твердым как камень, яйца напряжены, желая как можно скорее выплеснуть копившуюся годами сексуальную агрессию.

— О боже, да. Твой язык восхитителен, — простонала она, все быстрее покачивая бедрами. — Но разве это все, что у тебя есть? Я надеялась на парня без манер… ох, черт!

Девчонка понятия не имела, с кем связалась. Она бросала мне вызов. Искушала. С Далией я никогда не испытывал ни подобного любопытства, ни жажды приключений. Мы были молоды и учились друг у друга. Но прямо сейчас сознание выпустило на волю все фантазии, за которые я цеплялся в заточении. Темные грязные мысли. Я ускорил темп языка и просунул в нее два пальца. Она тихо засмеялась над моими действиями, что вывело меня из себя. Я вытащил пальцы, а потом стал вгонять их обратно изо всех сил, пока костяшки не покрылись ее соками. Стоны удовольствия мне понравились, но я желал большего. Много большего. Вытащив один палец, блестевший от влаги, я поднес его к анальному отверстию. Размазывая соки между ее ягодиц, я ждал попыток отказа или того, что она начнет вырываться, но ничего подобного не произошло. Грязная девчонка только и ждала этого. С головки закапало предсемя при одной мысли, что мой палец или даже член окажется в ее тугой заднице.

Она стала покачиваться, поощряя меня, и я вогнал палец ей в анус.

— Черт, — она прикусила губу, а я тихо хмыкнул от собственного возбуждения.

Я продолжил вбиваться в нее языком, одновременно работая пальцем в ее заднице. Прошло совсем немного времени, прежде чем она начала извиваться подо мной и кончила.

Но я не остановился. Вероятно, потребовалась бы целая армия, чтобы сейчас оторвать мой язык от ее припухшей киски. Я мог бы наслаждаться ее вкусом всю оставшуюся жизнь. Начисто слизывая соки оргазма, я хотел, чтобы она снова возбудилась. Я все лизал и лизал. Однако маленькая проказница меня прервала. Сев, она высвободились из моей хватки и спрыгнула с кровати. Ее руки оказались на пряжке моего ремня, а потом она спустила джинсы и обхватила мой член губами прежде, чем я успел это осознать.

— Ты еще больше, чем я думала. Мой счастливый день, — промурлыкала она, облизывая головку.

В следующий миг девчонка приняла меня так глубоко в рот, что я готов был поклясться, что коснулся ее глотки. Ничего похожего с мастурбацией. Словно попал в рай и ад одновременно. И я оказался прав. Ее рот вокруг моего члена выглядел просто идеально. Она сосала, как чемпион, а ее губы были влажными и манящими. Схватив за затылок, я стал направлять ее вперед-назад, любуясь видом прекрасной покачивавшейся головы.

«Ох, это чертово безумие».

Кайф от кокаина прошел, но новая волна удовольствия, подаренного ею, была даже лучше. В разум просочились темные мысли. Может, она и маленькая, но меня это не остановит. Я планировал трахать ее всю ночь, жестко и безжалостно.

Когда она обхватила мои яйца, с ее подбородка стала капать слюна. Я понимал, что, наконец, проиграл битву с выдержкой и дернул цыпочку за волосы, давая понять, что вот-вот кончу. Однако она не придала моему предупреждению никакого значения, лишь начала качаться быстрее, принимая меня еще глубже.

— О, черт. Я сейчас кончу, — в последний раз предостерег я, но девушка лишь начала что-то мурлыкать, что стало последней каплей, прежде чем сперма выстрелила, наполняя ее рот.

Она не остановилась, пока не высосала все. Выпустив затем мой член с хлюпающим звуком, цыпочка поднялась.

— Ну… это было весело, — она вытерла нижнюю губу, проведя по ней большим пальцем. Я медленно стал надевать штаны, убирая член в джинсы, когда девушка повернулась и схватила сумочку.

«Что за…?»

— И это все? — спросил я разочарованно.

Видимо, получить куни — единственное, чего она хотела. Однако цыпочка склонилась и стала рыться в сумочке, пока не вытащила…

— Дерьмо, ты захватила секс-игрушки? — удивленно спросил я.

— О, ты про это? — в ее руках болтались наручники и еще какие-то зажимы. — Это мне нравится называть ледоколами.

Иисусе, я не знал, следовало ли мне бежать от нее или влюбиться.

Она, тем временем, направилась ко мне, медленно и соблазнительно. Наручники с каждым шагом позвякивали, обостряя мои чувства. Черт, образы, всплывавшие в голове, отнюдь не были невинными.

— И что ты собираешься с ними делать? — мне хотелось, чтобы она прикормила мою фантазию.

— Тебе решать. Я люблю дарить, а твои глаза потемнели. Думаю, у тебя есть идеи.

Лишь плохие. Мне хотелось взять эти наручники и подчинить ее себе. Заставить умолять. Опустить тяжелую ладонь ей на задницу. Трахать, пока она не станет снова и снова выкрикивать мое имя.

— Я вся твоя. Во что ты хочешь поиграть?

Шагнув вперед, схватил ее за запястье. Пальцы так впились в плоть, что она едва не выронила наручники.

— Думаю, ты безрассудная малышка, которой не стоит дразнить незнакомцев, — я рывком притянул ее к себе, с удовольствием ощутив, как округлая грудь прижалась к моей.

Обычно я не вел себя так, но это то, чего она ждала от меня. Чтобы я покарал ее. Вспыхнувшее в глазах девушки желание сказало мне, что ей нравилось такое обращение.

Развернув ее, я схватил цыпочку за бедра и прижался к ней сзади каменно-твердым членом. С ее губ слетел стон. Непослушная девчонка.

— Хочешь заковать меня в наручники и отшлепать? — поддразнила она меня, потеревшись об меня округлыми ягодицами.

Я не ответил, но занес ладонь и ударил ее по заднице. Она подпрыгнула и хрипло застонала. Удовольствие, прострелившее позвоночник и устремившееся к члену, оказалось для меня чем-то новым. Прежде я не поднимал руку ни на одну девушку, и даже не думал, что испытаю при этом такую эйфорию. Я снова надавил на нее членом, а потом вновь ударил. На этот раз она захныкала от удовольствия. Ей это нравилось. И мне тоже.

— Залезай на чертову кровать, — приказал я, и она подчинилась.

Короткое платье задралось, обнажая сливочные бедра и даря прекрасный вид на ее сочную киску. Она прекрасно об этом знала, а когда добралась до изголовья, то опустила голову и приподняла задницу. Я поборол желание обхватить рукой член и кончить ей на ягодицы.

У меня голова шла кругом.

Эта девчонка лишила меня рассудка.

— Мне не нужен спаситель, — пробормотала она, повернув ко мне голову. — Скорее каратель. Надень мне наручники и жестко трахни.

Иисусе, член дернулся, ударив по бедру. Зрение затуманилось. Я даже не был уверен, что смогу выполнить ее просьбу. Пока я медлил, она бросила наручники на кровать, опустила руку между ног и начала играть с собой. Ее пальцы круговыми движениями стали скользить по влажным половым губам, а потом одним она толкнулась внутрь. Я все же обхватил свой член.

— Хочу, чтобы это был твой палец. Трахни меня. Языком, а потом, надеюсь, членом. Хочу, чтобы зажимы больно впивались в кожу. Чтобы ты подчинил меня, разрушил…

Из груди вырвалось какое-то неестественное для меня рычание. Запрыгнув на кровать, я схватил ее за бедра и вырвал палец из киски, заломив ей руку за спину. Цыпочка застонала от боли, но я словно оцепенел, способный лишь склониться и всосать ее палец в рот, собирая каждую каплю сока.

— Ты этого хочешь? Чтобы тебя оттрахал незнакомец? Обидел тебя? Никак не могу избавиться от желания снова засунуть член тебе в рот. Или в задницу. Ты же хочешь этого, Лира? — я чуть не кончил, лишь назвав ее этим именем.

— Да, — выдохнула она, и я перестал сдерживаться.

Схватив наручники, я приковал ее к столбику кровати. Девчонка хотела грубости, и я подарю ее ей. Проведя руками по ее телу, стал рвать платье. Тонкая ткань легко поддалась, обнажая гладкую светлую кожу и идеальную грудь. Представив эти крошечные соски между зажимами, облизнулся, почувствовав ее вкус на губах. В другой жизни я бы нежно занялся с ней любовью, даря наслаждение нам обоим, но не сегодня. И никогда. Пришло время выпустить агрессию. Этой ночью я планировал пересечь черту и знал, что мне это понравится.

— Скажешь еще хоть одно слово, и я заткну тебе рот членом, — предупредил я, и девушка обернулась, явно желая ослушаться. Проказница. Я ее уничтожу.

Спрыгнув с кровати, полностью разделся. Напряженный член покачивался, когда я схватил презерватив из кучи, лежавшей рядом с зажимами. Натянув один, несколько раз скользнул рукой вверх-вниз по длине, а потом взял зажимы и вернулся к кровати, перевернув девчонку на спину. Ее руки перекрутились, но не настолько, чтобы причинить боль. Она лишь выжидающе посмотрела на меня.

— У тебя красивые сиськи, — похвалил я, открывая зажим и закрепляя его вокруг левого бутона. Когда я обхватил правую, девушка тяжело задышала. — Чуть позже я трахну и их.

— Надеюсь.

Черт, она словно воплощенная мечта. Я так сдавил ее грудь, что она стала темно-бордовой.

— Я просил не болтать. Я не только трахну твой рот, но и заткну тебе его своей спермой.

Нормальная девушка содрогнулась бы от одной мысли об этом. От непристойности и унижения. Но только не она. Ее глаза заблестели. И я готов был дать ей то, чего она хотела. Я покачал головой, не веря в удачу, свалившуюся мне на колени в виде этой девушки, а потом усмехнулся и перевернул ее обратно.

Я не хотел больше ждать ни секунды. Руки жаждали впиться пальцами в ее ягодицы. Я так и сделал, а потом без предупреждения толкнулся внутрь нее, из-за чего девчонка качнулась вперед на несколько дюймов.

— Ох, ты такая узкая. Правда ли, что ты такая непослушная, как утверждаешь? Или же невинная, которая захотела стать плохой? — поддразнил я ее, врезаясь в нее снова и снова.

Я стал грубым, даже безжалостным, приходя в ярость каждый раз, когда приходилось выходить из нее. В ней было так приятно. Ее внутренности крепко обхватывали мой член, в еще внутри было горячо и скользко. Звуки, срывавшиеся с ее губ, были музыкой для моих ушей, сообщая об удовольствии, которое я доставлял ей. Я вонзался в нее раз за разом, а потом склонился ниже, потянув за зажим. Она прогнулась подо мной, и я стал объезжать ее еще быстрее. Почувствовав, как стали сокращаться ее внутренние мышцы, я вышел из нее прежде, чем она достигла оргазма, оправдывая ожидания насчет плохого парня.

— О боже, почему ты…?

Я так сильно ударил ее по заднице, что она едва не спрыгнула с кровати.

— Заткнись, мать твою, — рыкнул я, а потом приподнял ее за бедра так, что задница оказалась высоко в воздухе. Перевернувшись на спину, я пополз под ней, пока не смог обернуть губы вокруг ее соска. — Не могу перестать думать об этом, — я убрал один зажим, и она захныкала, когда я снова обхватил его ртом, обводя языком набухшую вершину.

— Еще. Черт, еще, — взмолилась она, и я сорвал второй зажим, впиваясь во вторую грудь.

Я предупредил ее, чтобы она не болтала, но мольбы — другое дело. Член пульсировал, желая вернуться внутрь, а у девчонки подкосились ноги, и киска коснулась моего живота. Когда она стала тереться об меня, я потерял самообладание.

Обхватив ее миниатюрное тело, я приподнял его над собой, а потом усадил на член. Еще раз и еще, пока у меня не стали закатывать глаза. Девчонка мурлыкала, как маленькая кошечка, и эти звуки наслаждения перекинули меня на вершину. Мои яйца поджались, и я стал толкаться мощнее и быстрее, пока девушка громко не закричала, достигнув своего оргазма и зажав меня словно тисками.

Я пытался отдышаться. Но из-за выпивки, кокаина и бешеного траха, который она мне устроила, едва не заработал сердечный приступ, когда девчонка упала сверху.

Я не знал, что сказать. Или сделать. Поблагодарить ее за лучший секс в моей гребаной жизни? Встать и уйти? Проблема в том, что я далеко не закончил. Я лишь откусил небольшой кусочек и теперь умирал с голоду. Я перевернул ее обратно на матрас, стараясь не сломать все еще прикованные запястья.

На ее лице сияла беззаботная улыбка.

— И что это за взгляд? — я неуверенно поднялся на ноги.

Она посчитала, что я недостаточно хорош? Хотела ли цыпочка большего?

— Так, ничего. Просто радовалась, что ты прошел первый раунд. У меня в сумке еще полно разных вкусностей. Если готов, предлагаю двигаться дальше.

«Прекрасно».

Похоже, я влюбился.

Глава 5

Неделя спустя…

Дождь никак не прекращался, но я все равно подъехал к байкерскому бару, уже второй раз за неделю. Лилиан только что вручила мне задание Рэтта, или Похоти. Когда вернулся домой после дерьмового дня полного занятий, Лилиан уже ждала меня в квартире. Она протянула мне карточку и заставила прочесть ее, улыбаясь своей фирменной улыбкой. Я не хотел знать, о чем его просила «Элита», но Лилиан все равно потребовала зачитать. Меня захлестнула волна отвращения, когда заметил на карточке имя ее собственной падчерицы. Она хотела, чтобы я знал, на что люди готовы ради власти. Ее слова все еще звенели в ушах.

«Люди стремятся примкнуть к тайным обществам, Мэйсон. Им нужно знать, что они лучше всех вокруг. И пусть никто не признается, но каждый готов продать частичку себя, лишь бы оказаться на вершине».

Я сказал ей, что она ошибалась. Лучше быть бедным и ничего не иметь, чем обманывать и предавать, лишь бы добиться успеха. После чего Лилиан напомнила, что я сам такой же. Что я раздам все эти задания независимо от того, чьи жизни в итоге пострадают. Моя гордыня не оставит мне выбора. И в какой-то степени она была права. Эти парни, во всяком случае некоторые из них, были готовы на все, чтобы присоединиться к «Элите». Однако вряд ли им известно, какие разрушения это за собой понесет.

Я уже собирался выйти из машины, когда зазвонил телефон. Кто бы это ни был, он подождет. Прямо сейчас мне нужно было выпить и забыться. Дождь вдруг усилился, забив по окну, и я помедлил, все же мельком глянув на экран, на случай если это Эвелин. Она так беспокоилась обо мне, едва справляясь с эмоциями на следующий день после моей первой встречи с «Элитой». Я сказал ей, что вернусь тем же вечером, но не смог. Мой разум был слишком затуманен кокаином, а потом я трахался. Живот снова скрутило. Я только вернул свою сестру и уже подвел ее. А ведь клялся, что подобного больше никогда не повторится. Однако на экране высветилось имя Лилиан.

Гадина Гриффин: Не так быстро. Тебе дали задание, мой маленький песик. Будь хорошим мальчиком и делай, что тебе говорят.

Я ударил по рулю кулаками. Откуда она знала, черт возьми?..

Телефон снова зажужжал.

Гадина Гриффин: Манчестер авеню, 14. Квартира 45. Приступай.

Черт бы ее побрал.

Я шел по кампусу на свое первое занятие. Утреннее солнце будто выжигало глазницы. Я чертовски сильно устал. Вчерашний адрес, написанный Лилиан, оказался жилищем Чревоугодия, или Бога, как его называли. Там уже собрались все братья, включая Рэтта. Она послала меня туда по какой-то причине, но я пока не хотел отдавать Рэтту карточку. Вместо этого я напился до такой степени, что разум отключился, и единственное, до чего мне было дело — вечеринка с моими новообретенными братьями. Ночь прошла как в тумане, но я вынужден был признать одну вещь. Мне начинали нравиться эти парни. И я уже не мог сказать, что мне совершенно плевать на их судьбу. Воссоединение с Микой и вовсе казалось нереальным. Он явно прошел через какое-то дерьмо после нашего расставания. То же относилось к Лености, Гневу и Зависти. Они все сражались с собственными демонами.

А еще был Рэтт. Он производил впечатление хорошего парня. Который не станет делать то, что ему поручат. Чем больше я узнавал его, тем глубже засовывал карточку в задний карман. Казалось, он очень хотел присоединиться к «Элите», но рискнет ли Рэтт причинить кому-то боль? Может, дело было в выпивке, но вчера я решил, что он этого не сделает. И когда я найду в себе мужество передать ему, наконец, задание, меня не удивит, если он обналичит монету. Монета — наш выход из тюрьмы, если решим, что не способны выполнить задание, предназначенное для «Элиты». Но если кто-то обналичит ее сразу, то от второго задания отказаться уже не сможет. И в случае, когда и то окажется не по силам, его исключат из кандидатов.

Я как раз проходил мимо студенческого центра, когда в кармане зазвонил телефон. Я достал его, заметив высветившееся имя Лилиан на экране. Я уже собрался переключить звонок на голосовую почту, но в ушах зазвенело ее зловещее предупреждение о последствиях, если не буду бежать сразу, когда она подзывала.

— Да, королевская сука? — может, она и держала меня за яйца, но я отказывался ей кланяться.

— О, звучит извращенно. Мне нравится. Может, ты сможешь звать меня так при нашей следующей встрече. Ты же знаешь, я могу доставить удовольствие. Тебе понравится. Или все еще гордость мешает? — Лилиан рассмеялась, и по телу пробежали мурашки ненависти и отвращения.

— Чего ты хочешь, Лилиан? Я занят тем, что исполняю твои приказы, — мне и правда пора было встретить Рэтта и покончить с этим.

— Да-да. И для тебя готов новый приказ. Время заняться свои собственным заданием, — отозвалась она, даже не скрывая сочившегося со слов яда. — В мой офис. Сейчас же, — после этих слов она завершила звонок.

Я ненавидел ее всем своим существом. Я не был уверен, что мне дадут персональное задание. Думал, выполнять всю грязную работу — и есть моя епитимья. Вернув телефон в карман, сменил направление. Погода словно отражала мое настроение, на небо набежали тучи, скрывая солнце. Теперь оно выглядело свирепым и зловещим.

Я ворвался в кабинет Лилиан без стука. Она выглядела потрясенной, когда я распахнул дверь. Ее глаза показались мне дикими. Ярость ли это? Шок? Но явно нечто, отличающееся от ее обычной садистской улыбки. Иногда я задавался вопросом, носителем какого греха она могла быть. Если бы мне представили возможность угадать, я бы сказал, что ее пожирала зависть.

— Ты опоздал, — огрызнулась она, бросая на стол папку.

— А ты видела погоду снаружи? Там настоящий муссон.

— А мне плевать. Сядь, — приказала Лилиан, обходя стол. Сев на свое место, она отперла нижний ящик и достала конверт из манильской бумаги. Тот самый, из которого выдавала мне все задания.

— Ты сегодня стервознее обычного. Муж не удовлетворяет? — я сел, скрестив руки на груди.

— У тебя, похоже, такой проблемы нет, — она толкнула ко мне папку. Из нее посыпались фотографии, часть так и осталась на столе, некоторые упали на пол к моим ногам. Прежде чем поднять их, я уже понял, что это за фото.

— Ты следишь за мной? — прорычал я, смотря на фотографии с прошлой недели в баре. С ней. Женщиной-Халком.

На следующий день я проснулся в дерьмовом мотеле один. Должно быть, я отключился после долгих часов лучшего секса в моей жизни. А на утро девчонка ушла. Ни записки, ни благодарности за то, что мной попользовалась. О, и еще как попользовала, грязная девчонка. Ее игрушки… Я никогда прежде не был таким твердым. Мы трахались и играли. Игрушки, роли. Я не испытывал прежде ничего подобного. Лучше всего ее можно было описать так: удивительная, мать вашу. И цыпочка, как и я, не искала серьезных отношений, что было к лучшему. Мне не нужна дополнительная головная боль. И плевать на встававший член при любой мысли о той ночи.

— Думаешь, я не держу своих питомцев на коротком поводке? Ты должен был остаться на вечеринке. Вместо этого ты уходишь и с кем-то трахаешься, — выплюнула она. — Лучше не играй со мной, песик, — она поднялась и обошла вокруг стола, нарушая мое личное пространство. Раздвинув мне ноги, она встала у меня между бедер. — Если тебе нравится что-то запретное, то я готова показать тебе прием или два. Или та маленькая шлюха была достаточно хорошим учителем, и ты покажешь что-нибудь мне?

Я впился пальцами в кресло, сдерживаясь, чтобы не ударить ее кулаком по лицу. Может, та случайная девушка ничего для меня не значила, но, когда Лилиан стала унижать ее, я ощутил приступ гнева. Увидев фотографии, я вспомнил, как чертовски красива была моя Лира.

— Что это за разговор такой? Да, мне отсосали член. Тебе-то какое дело?

— О, не прикидывайся скромником. Уверена, ты получил больше, чем рассчитывал, — Лилиан села мне на колено, игнорируя мой злобный взгляд и дрожь отвращения. — Мы можем все так упростить для нас обоих, — она схватила меня за промежность. В отличие от реакции, которая вспыхнула у меня на ту девушку, на этот раз член даже не шевельнулся. — Что ж, ты меня разочаровал, — с обидой произнесла Лилиан, отдергивая руку. — Похоже, тебе нужен кляп и хлыст, — склонившись, она впилась ногтями мне в щеки и быстро прижалась к моим губам своими, а через мгновение оттолкнула и поднялась, возвращаясь на свое место. — Всем следует преподать урок. Даже тебе, Мэйсон. И похоже, твое задание станет для тебя идеальным. Нужно быть очень гордым, чтобы ставить себя выше других, — Лилиан достала золотую карточку, в точности такую, какие я видел раньше. — И я отлично повеселюсь, проучив тебя.

— А чем ты, по-твоему, сейчас занимаешься? — рыкнул я. — Давай ближе к сути, Лилиан. У меня занятия.

От ее зловещего смеха у меня кровь застыла в жилах.

— Ох, да ладно тебе. Ты действительно притворяешься студентом колледжа? — смех стал громче. — Ты забыл, что даже не окончил старшую школу? Твой тюремный аттестат не позволит тебе попасть даже в низкопробный колледж, не говоря об одном из лучших в Новом Орлеане. Ты здесь только потому, что я тебя сюда притащила. Не трать энергию на то, чтобы притворяться умненьким. Как и говорила, я исправлю твои оценки. Просто выполняй мои приказы.

Я держался на волоске от того, чтобы вскочить с кресла и обвить руки вокруг ее шеи. Я бы с наслаждением наблюдал, как ее кожа стала бы синеть, пока Лилиан умирала.

— Ты чертовски мерзкая сука.

— Спасибо за комплимент, — она поднялась и поправила юбку. — Что ж, было весело, но мне нужно повидаться и с другими студентами. Думаю, сможешь прочесть сам, — она бросила мне золотую карточку, и я едва успел поймать ее, когда раздался стук в дверь, и какая-то студентка заглянула внутрь.

Я поднялся, больше не глядя на Лилиан. Выйдя во двор, я встал за зданием и раскрыл карточку.

ГОРДЫНЯ

Твоя задача — грех порока.

Меган Бенедикт.

Новый преподаватель теологии в университете Сент-Августин.

Отсутствие тщеславия далеко от смирения.

Для грешника, считающего себя выше других. Разоблачить и погубить ее безо всяких сожалений. Преподать урок: ее секреты не такие уж забавные… Они могут погубить.

Прочитав последнее слово, я ощутил, как к горлу подступила желчь. Мне нужно было раскрыть тайну этой женщины? В чем бы ни был ее секрет. Неужели он настолько страшен, что я должен губить ее за это? Я достал зажигалку, чтобы сжечь карточку, но вдруг остановился. По правилам их стоило уничтожать сразу после прочтения. Но у меня возникло ощущение, что карточка еще может пригодиться для обеспечения гарантий. Затушив пламя, я убрал листок в рюкзак, когда телефон снова завибрировал. Я достал его и увидел сообщение от Лилиан.

Гадина Гриффин: Изменение в расписании. Ты записан на уроки теологии. Английский корпус. Аудитория 201. Занятия начинаются через семь минут. Поживее.

Глава 6

Добравшись до английского корпуса, я промок до костей. Рюкзак тяжело висел на плечах, а футболка прилипла к груди. Я еще не был в этом здании, потому пробирался наугад по южному коридору к лестнице. К счастью, поднявшись, я оказался прямо напротив нужной аудитории, но, посмотрев на часы, понял, что опаздывал уже на пятнадцать минут. Здорово. Не теряя больше времени, я распахнул дверь.

Меган Бенедикт.

Профессор теологии для первокурсников.

Меня поместили в ее класс, чтобы сблизить. Я тут же задвинул на задний план чувство вины от осознания своих намерений. Мне нужно сделать это ради Эвелин. Я раскрою любой секрет этой Меган, и дело с концом. Не стану думать о последствиях или том, как это повлияет на нее. Потому что мне нет дела до незнакомцев. Есть только я и Эвелин. Такие неправильные, но отчасти правдивые слова Лилиан сжигали выстроенные мной стены морали. Теперь ничто, особенно моя гордыня, меня не остановит.

Когда залетел в класс, дверь впечаталась в стену. Глаза студентов тут же сосредоточились на мне. Профессор Бенедикт, напротив, даже не потрудилась обернуться, дописывая что-то на доске, когда ко мне обратилась.

— Платон утверждал, что во всяком деле самое главное — это начало. Если говорить проще: опоздания не приведут к успеху, — проговорила она, заканчивая чертить на доске какую-то диаграмму.

— Да, простите. Расписание поменялось в последнюю минуту, — буркнул я, ища место.

Черт, все уже оказалось занято, кроме одного на первом ряду. Я поспешил сесть, желая, чтобы студенты перестали на меня пялиться. Мне было не по себе от их взглядов. Богатые придурки. Пусть некоторые действительно хотели здесь находиться, но другие, подобно Богу, получили место благодаря папочкиным деньгам. Таким как мне тут нечего было делать.

Бросив сумку, я сел, натягивая на коже промокшую футболку, а потом посмотрел на профессора, которая продолжала строчить на доске какую-то чушь. Трудно было не заметить милую аккуратную задницу в обтягивающей серой юбке. Ясно, почему ее класс переполнен. Я бы тоже мог приходить каждый день, просто посмотреть. Стройные ноги были выставлены на всеобщее обозрение, а высокие каблуки явно добавляли рост.

Закончив, она положила мел и отряхнула руки. С ее губ слетел удовлетворенный вздох, а я замер, увидев лицо, дополнявшее такое прекрасное тело, когда профессор повернулась к аудитории.

— Мать твою, да ты издеваешься надо мной, — громко рыкнул я, не веря своим глазам.

Моя вспышка привлекла ее внимание. Глаза самого дразнящего цвета ореха расширились, как блюдца. Узнавание выбило ее из равновесия.

— Ох, черт, — взвизгнула она, а потом пронеслась к своему столу.

В аудитории послышались смешки, но мне было отнюдь не весело. Не хватало красных губ и черного платья, призывающего «трахни меня», сегодня на ней была серая юбка-карандаш и белая блузка.

Меган.

Ее звали Меган. Отчаянная маленькая пошлячка, с которой я провел всю ночь, изучая каждый изгиб и нюанс ее тела, познавая девчонку прикосновениями. Меган Бенедикт, мой профессор и та, кого я должен уничтожить и преподать урок. Наверное, это какая-то шутка.

Что Лилиан творила, черт побери?

— Эм… хмм… простите, — Меган качнула головой, пытаясь прийти в себя. — Итак, класс… — начала она, пытаясь сориентироваться, а я медленно расслабился, откинувшись на спинку стула, с затаенным удовольствием наблюдая, как Меган боролась за каждое слово. — Эм… простите… я… мм… — она снова повернулась к доске, встав к аудитории спиной, а потом глубоко вздохнула, судя по тому, как поднялись и опустились ее плечи. — На чем я остановилась?

Да, она чертовски милая.

Следующие сорок пять минут прошли как в тумане. Я не мог перестать сравнивать образы. Как день и ночь. Не было ни намека на моего сексуального котенка с двусмысленными взглядами и запретными вкусами. На ее месте сейчас стоял очаровательный преподаватель колледжа с аккуратно собранными в хвост волосами и идеальными нейлоновыми чулками. На ее лице почти не было косметики, а на губах красовалась неяркая помада. Видимо, волнуясь, она несколько раз за занятие их подкрашивала. Черт, даже такое простое прикосновение к ее губам делало меня чертовски твердым. Меган едва смогла закончить лекцию, извиняясь еще несколько раз в процессе. Однако она ни разу больше не встретилась со мной взглядом, что, готов был признаться, меня разочаровало. Зная, какие прекрасные у нее миндалевидные глаза, я жаждал ее внимания.

Мысли предательски возвращались к ночи в мотеле. К тому, каким гибким было миниатюрное подтянутое тело. Как киска Меган жадно вбирала меня в себя, когда я жестко брал ее сзади. Дважды. Царапины на спине снова начали жечь при воспоминании о таких мощных оргазмах, что я готов был поклясться: мы на мгновение теряли сознание.

Как, черт возьми, она попала на радар «Элиты»? Неужели ее пристрастия к запретным темам и были тем самым грязным секретом? Я уж точно на них не жаловался.

К концу занятий член стоял по стойке смирно, и я сомневался, что смогу подняться так, чтобы никто не заметил натянутую палатку у меня в джинсах. Студенты стали собирать книги и выходить из аудитории, я же не пошевелил ни единым мускулом. Выжидал и наблюдал, уже чувствуя витавшее в воздухе напряжение и беспокойство. Меган по-прежнему не смотрела на меня, без сомнения сейчас молясь богу, чтобы я встал, ушел и больше никогда не возвращался.

Но я не мог этого сделать.

Когда последний студент покинул класс, я подкрался к доске, у которой себя пыталась занять Меган, уже несколько раз вытиравшая одно и то же место.

— А разве здесь нет уборщиков? — поддразнил я ее.

Меган подпрыгнула, услышав мой голос. Она резко развернулась ко мне, а поскольку я подошел к ней вплотную, ее теплое тело столкнулось с моим. Щеки Меган вспыхнули от нашего соприкосновения, а мой член едва не прорвал джинсы, чтобы добраться до нее.

— Эм… мистер… Блэквелл, верно? Эм… как мне…?

— Мэйсон.

— Да, конечно. Мэйсон. Пожалуйста, попытайтесь в следующий раз приходить на занятия вовремя… — Меган замолчала, поняв, что игра в скромницу не стоила затраченных усилий. Она шумно выдохнула и вскинула руки в капитулирующем жесте. — Боже мой, к черту все это. Я в полном дерьме. Я не… ты… Я же потеряю работу! Я не знала… ты студент? — она буквально молила об ответе. — Я так далеко отъехала от кампуса, и никто из этого университета под страхом смерти не зашел бы в тот бар. Боже, ты первокурсник? Пожалуйста, скажи, что ты ждал четыре-пять лет, чтобы пойти в колледж, и тебе не…

— Восемнадцать? — спросил я.

Меган закрыла лицо руками и застонала.

— О мой бог.

Я хотел бы рассказать ей правду о своем возрасте, но не смог сдержать смех.

— Не переживай, я никому не скажу, что ты совращаешь малолеток.

Ее руки скользнули ниже по лицу, и я увидел широко распахнутые глаза Меган.

— Я не совращала малолеток! Откуда мне было знать, что ты так молод? Ты был в баре! И выглядел, как… как…

— Достаточно взрослый и сильный, чтобы быть Халком?

На ее лице отразилось смущение и поражение. Интересно, Меган вспоминала, как я приковал ее к кровати, а потом сосал и пожирал киску? Не в силах сдержаться, я снова рассмеялся.

— Господи, что ты обо мне думаешь! Это не так… я не… Пожалуйста. Прошу, не говори никому. Мне нужна эта работа. Я очень старалась получить ее. Я… я… я была далеко от кампуса и не думала, что студентам даже взбредет в голову так отдаляться от колледжа. Пожалуйста….

Я проигнорировал укол в животе от осознания, что собирался сделать именно это. Мое задание — разоблачить ее, а не сдержать секрет.

— Расслабься, я ни хрена никому не скажу, — солгал я.

Меган, наконец, оторвала взгляд от моей груди и посмотрела мне в глаза. Впервые после той секунды в начале занятия, и мой член шевельнулся. Черт, какая же она красивая. Крошечная по сравнению с моим массивным телом, но высокие каблуки дарили ей пару дюймов.

— Мэйсон…

— Я же сказал. Расслабься. Я тоже думал, что ты намного моложе. Не привык соблазнять профессоров, знаешь ли.

— Моложе? — она приоткрыла рот. — Мне только двадцать три. Хотя слишком много для тебя…

Не тогда, когда мне, по правде, двадцать. Но я не мог признаться в этом.

Не в силах справиться с собой, я шагнул вперед, а Меган отскочила, ударившись спиной о доску.

— Не думал, что ты смотрела на возраст в прошлые выходные, — съязвил я, и ее щеки вспыхнули. От моего низкого смеха Меган лишь сильнее вжалась в стену. — Шучу. Слушай, я не сразу записался на твои лекции. Может, в обмен на мое молчание ты поможешь мне наверстать упущенное? Мне нужна эта оценка.

Меган смотрела на меня, явно размышляя, говорил ли я правду или же разыгрывал насчет своего молчания. Я собирался предать ее, но позже. Сперва мне нужно было получить кое-какие ответы.

Прошло несколько секунд, прежде чем ее плечи стали не такими напряженными.

— Думаю, это мне под силу. Но! Прошлой недели никогда не было, ладно? Это была ошибка. То есть, нет… мы отлично провели время, но тут я на работе. Мы должны вести себя профессионально, ладно?

Профессионально? Я скорее мечтал подмять обнаженную Меган под себя. Ощутить сексуальную дрожь, пробегавшую по телу, когда она всхлипывала от моих прикосновений. Попробовать языком ее вкус.

«Не за тем ты здесь, придурок, — напомнил я себе, мысленно окуная лицо в ведро ледяной воды. — Я тут не ради удовольствия».

Не ради того, чтобы развлекаться со своим профессором, независимо от того, насколько живым она заставляла меня себя чувствовать. Мне нужно выполнить работу и двигаться дальше. Покончить с заданием, «Элитой», забрать сестру и уехать.

— Ладно. Конечно. Я смогу. Похоже на честную сделку. Если ты сдержишь слово, — она подняла бровь, в ее взгляде надежда смешивалась с волнением. Меган стояла как на иголках, ожидая моего ответа.

— Слово скаута, — сказал я, приподняв два пальца.

Мы оба молча смотрели друг на друга, пока, наконец, Меган не вздохнула. Этот чудесный звук словно обласкал мою кожу.

— Что ж, у меня есть сейчас немного времени. Может, мы пройдемся по тому, что ты пропустил и начнем прорабатывать.

«Бинго».

«Я в деле».

Затуманенные глаза Меган подтверждали, что несмотря на сложившуюся ситуацию, она все еще хотела меня. Довольный, я кинул сумку на пол и отступил, давая Меган немного пространства.

— Да, конечно, — отозвался я и сел.

Выудив из сумки листок бумаги, Меган опустилась рядом со мной.

— Ладно, так… эм, во-первых, вот программа занятий. Ты, вероятно, захочешь на нее взглянуть и наверстать пропущенные главы.

Я пытался сфокусироваться на ее словах, но не смог, ощутив легкий аромат вишни и ванили. Подняв взгляд от листа, уставился на ее рот, страстно желая провести пальцем по нижней губе Меган.

— Насколько ты знаком с теологией и религией?

— А?

— Теология. Мой предмет, — посмотрела она, ожидая ответа.

— Ох, нет, — честно ответил я.

В тюрьме не видели смысла рассказывать об этом, черт возьми. Меган одарила меня доброй улыбкой. Если она и была разочарована отсутствием у меня знаний, то ничем это не показала.

— О! Ладно. Не проблема. Можем начать с самого начала. Посмотрим, может, что-то будет тебе знакомо, — Меган стала выделять кучу дерьма в программе. — Итак, первые три недели мы изучали определения, учения из религиозных писаний и то, как все это перекликается с древней философией и культом.

Я не имел понятия, о чем она. И по правде, мне было плевать. Я следил за пальцами Меган, которыми она водила по строчкам, а сам пытался скрыть хмурое выражение лица, поскольку думал о другом. Как Меган попала под прицел Лилиан? Какой секрет мог заслужить такое наказание?

Карточка.

Грех порока.

Лилиан хотела, чтобы я наказал ее за игры в постели? Я сжал кулаки под столом, боясь сейчас превратиться в Халка по-настоящему.

— Ты еще здесь?

— Что?

— Извини, я слишком спешу. Просто, когда рассказываю, иногда могу потерять себя в этом… — она пытливо вглядывалась в мои глаза. — Боже, это слишком трудно, да?

— Нет, все нормально. Продолжай.

«Просто говори дальше, и пусть твой музыкальный голос заглушил все ужасающее дерьмо в моей голове».

— Хм, может, я дам тебе домашнее задание. Сможешь проработать его между занятиями. Например, немного почитать?

Я изучал ее, ища признаки внутреннего уродства. Причины, по которым я мог оказаться здесь. Но ничего не видел за ее милой и красивой улыбкой. — Значит, не пойдет, да?

«Пойдет. Должно».

Я постарался отрешиться от сомнений и моральной борьбы в голове.

— Все нормально. Просто в прошлый раз наедине мы были близки и занимались порочным дерьмом, а не обсуждали планы уроков. Кстати, не объяснишь, почему ты исчезла?

Ее щеки окрасились румянцем.

— Думаю… я спасала нас обоих от неловкой светской беседы утром, — отозвалась она, теребя пальцы.

— Возможно, мы смогли бы обсудить теологию, тогда я бы не так отстал.

Она приоткрыла рот, и я с удовольствием посмотрел на ее полные губы.

— Мэйсон, я… я… та ночь была…

— Не продолжай. Мы с тобой прекрасно понимаем, что это было ошибкой. Не станем принижать того, что между нами было, но я все понимаю. Я и ты… это не сработает. Студент и профессор. Вот и все. Верно?

Последнее точно было ложью. Буквально искрившееся между нами напряжение ясно говорило, что ничего не кончено. Однако Меган кивнула, поверив в мою чушь или, по крайней мере, решив закрыть тему, а потом стала говорить про оставшуюся часть программы. Я слушал, откинувшись на стул. Лицо Меган буквально светилось от увлеченности. Похоже, мы потеряли счет времени и очнулись, лишь когда к нам заглянул уборщик.

— Ух, как же неловко. Почему ты позволил мне болтать весь последний час?

— Ты обожаешь свой предмет.

Она отмахнулась от моего комплимента. Мы поднялись, и Меган собрала свои записи, вручая их мне.

— Или обожаю до смерти надоедать людям. Большинство моих студентов используют мой урок, чтобы поспать или наверстать пропущенную серию по «Netflix», — схватив сумку, она натянула пиджак.

— Они все придурки, — ответил я ей, испытав желание свернуть шею любому, кто проявит к ней неуважение.

— Ах, ну… это же колледж, — сказала Меган.

Я поднял свою сумку, и мы вместе вышли из аудитории. Когда мы оказались на улице, я понял, что солнце уже давно зашло.

— Значит, теология, да?

— Она для ботаников, имеешь в виду? — Меган посмеялась над собой, но продолжила. — Я практически выросла в кабинете отца. У него была огромная библиотека с тоннами книг. Пока большинство моих одноклассников тусовались на вечеринках, поднимая свою репутацию и уровень крутости, я сидела дома, уткнувшись носом в учебники истории. Потом я два года провела в университете за границей, изучала религию, греческую теологию, ну, знаешь, Платона. Я чуть было не осталась преподавать в Европе, но мама расплакалась и устроила самое масштабное шоу в истории, чтобы я почувствовала себя виноватой, так что пришлось вернуться домой. Я усердно трудилась и получила эту работу самостоятельно, несмотря на связи моей семьи с университетом.

— Так ты из Нового Орлеана?

Меган улыбнулась и кивнула.

— Ага. Родилась и выросла. Моя семья тоже здесь. На самом деле, абсолютно вся. У нас так никто и не уехал от города на достаточное расстояние. А что у тебя за история? Должно быть, ты очень умен, раз попал в такой замечательный университет, — по спине пробежала рябь скованности, я будто окаменел, замедлив шаг, что не укрылось от Меган. — Прости, это не мое дело. Я сую нос…

— Стипендия, — проговорил я безучастным тоном.

— О, так это же отлично. Университет в этом плане большой филантроп.

Скорее, исчадие сатаны.

— Ага, можно и так сказать, — мы продолжили шагать прочь от здания. — Значит, Сент-Августин — семейное дело? У тебя есть братья или сестры, работающие тут? Ты что-то сказала про семейные связи.

— О, нет! Но семья — да! Декан Гриффин — мой дядя, — она улыбнулась, когда я сбился с шага, едва успев поймать себя, прежде чем пропустил ступеньку. — Ты в порядке? — спросила Меган, не подозревая, что для меня значила эта информация.

— Да. Джордж Гриффин — твой дядя? — спросил я, слова отдавались кислым привкусом на языке.

— Да! Ты уже имел удовольствие с ним познакомиться? Он очень умный человек. И еще здесь работает моя тетя Лилиан. Папина сестра. Она заведует консультационным отделом. Очень милая и всегда готова помочь. Если тебе что-то понадобится, я смогу вас познакомить. Она всем помогает.

У меня закружилась голова.

Мне стало нехорошо.

Накатила волна ярости.

Ее племянница, черт возьми?

— Уверен, что все хорошо? Ты неважно выглядишь.

Мне далеко не хорошо.

— Да… эм… Мне нужно идти. Спасибо за помощь. Увидимся на занятиях, — я повернулся и зашагал в противоположную сторону, не сказав больше ни слова.

Глава 7

В кампусе было темно. Лишь уличные фонари тускло освещали путь. Ветер был сильнее обычного и яростными порывами раскидывал листья со стоянки. Почти пустой, за исключением одной машины. Я прятался за кипарисом и выжидал. Она чересчур задержалась на работе, но для меня так было даже лучше. Темно, безлюдно. Никто не услышит ее криков.

Двери приемного корпуса распахнулись, и я увидел стройную фигуру, тут же начавшую бороться с разлетающимися в разные стороны волосами. Она побежала к своей машине, роясь в карманах и ища ключи. Я крался за ней, оставаясь в тени, пока она приближалась к своему модному «мерседесу». Когда Лилиан вставила ключ в замок, я подошел сзади, обхватил за шею своей большой ладонью и толкнул ее на машину. Крик оказался громким и пронизанным страхом.

— Возьмите мой бумажник, у меня там много денег, — ее голос дрожал, и я с удовольствием услышал в нем ужас. Правильно, ей стоило бояться.

Я отступил и развернул Лилиан к себе, тут же возвращая руку на тонкое горло, а потом со всей силы приложил Лилиан об машину, выбивая из нее дух.

— Во что ты меня втянула, мать твою? — тихо прорычал я ей на ухо.

Она подняла руки и толкнула меня в грудь.

— Черт бы тебя побрал, Мэйсон, ты напугал меня. Отпусти, — Лилиан попыталась освободиться, но я только сжал ее крепче.

— Она — твоя чертова племянница? Сперва падчерица, потом племянница. Да ты совсем больная и без тормозов? — я сдавил шею сильнее, прекрасно понимая, что еще немного и задушу ее.

Лилиан пыталась убрать мою руку, но я даже не сдвинулся, полностью потерявшись в своей ненависти. Она стала задыхаться и терять силы в бесполезной борьбе.

— Эвелин, — выдохнула Лилиан из последних сил.

Я отпустил ее, и она практически упала на землю, хватаясь за шею.

— Что за игру ты затеяла? Я не стану разрушать жизнь Меган.

— Игру, где правила устанавливаю я, а не ты, — прохрипела она и закашлялась, держась за пострадавшую шею. — Ты только что совершил огромную ошибку. Думаешь у тебя есть право голоса?

Я наклонился к ней, мое дыхание коснулось ее бледной щеки.

— Я не стану этого делать, — толкнув Лилиан, я пошел прочь.

— Сделаешь. Потому что от этого зависит безопасность твоей сестры, — я сбился с шага и прикрыл глаза, услышав ее слова, а потом обернулся.

— Тогда я обналичиваю монету, — я готов был согласиться на любое другое задание, лишь бы оно не касалось Меган.

Лилиан подняла лицо к небу и громко зловеще расхохоталась.

— Монету? Глупый мальчишка, ты не получишь монету. Ты — альфа. Гордыня. Я выбрала тебя не за тем, чтобы давать возможность выходить из игры, песик. А для того, чтобы ты довел дело до конца, невзирая на последствия.

Торнадо обрушившейся ярости испугало меня самого. Я шагнул к Лилиан, желая закончить все здесь и сейчас, но перед глазами появилось лицо Эвелин. Только поэтому я сдержался. Шумно вздохнув, я отвернулся от Лилиан и пошел прочь к машине. Но эта гадина не могла отпустить меня без предупреждения.

— Мэйсон! Знаешь, что в Древней Греции осуждали всех грешников? Наказание было ужасающим. А тебе известно, как наказывали за гордыню? Они привязывали людей к колесу и смотрели, как растягивались их руки и ноги, пока не трескались кости и не рвались конечности.

Я не обернулся, ее угроза не внушила мне трепета. Однако Лилиан победила. Она держала меня в тисках обещания причинить боль моей сестре, если я не подчинюсь. Ускорив шаг, я убедился, что исчез из поля зрения Лилиан, а потом стал молотить кулаками ближайшее дерево. Я бил его снова и снова, пока кожа не содралась, а с костяшек не закапала кровь. Я все еще никак не мог отдышаться, когда услышал, как в кармане запиликал телефон. Адреналин итак зашкаливал в крови, но его стало еще больше, когда я взмолился, чтобы это была не Эвелин. К счастью, я увидел сообщение от Бога.

Чревоугодие: К дому Похоти. Как можно скорее.

Я: Уже еду.

Отправив сообщение, быстро добрался до машины и запрыгнул на сидение. Сегодня мы собирались встретиться у Рэтта в девять, но прямо сейчас — еще лучше. Мне нужно было как-то сбросить напряжение.

Подъехав к дому Мастерса, я несколько раз постучался. Так и не получив ответа, вошел и разочарованно огляделся, поскольку ожидал какой-то безумной вечеринки, но не заметил ничего похожего. Я прошел в прихожую и заметил Чревоугодие, Леность и Похоть.

— Что происходит? — спросил я, разглядывая каждого из них.

Что-то здесь было не так.

Дверь распахнулась, и я кивнул остальным братьям.

— О, черт, — воскликнул Леность, войдя в гостиную, и все посмотрели в его направлении.

Сдерживаемая ярость мгновенно рассеялась, когда я заметил на полу тело, вокруг головы которого образовалась целая лужа крови, добравшись до ковра. Бросив беглый взгляд на фоторамки вдоль стен, я понял, что человек на полу — отец Рэтта.

— Ладно, — произнес Бог, кивнув головой и переводя странный взгляд с тела на Рэтта.

Черт. Это нехорошо. Я посмотрел на дрожащего Рэтта. Его подбородок выглядел так, словно его недавно здорово ударили.

— Его работа? — спросил я, кивнув на неподвижное тело.

— Это плохо, — пробормотал Леность.

— Он ударил меня. А я просто сбил его с ног. Я не… я не…

— Дыши, — вмешался Мика, кивнув. — Ты здесь не один.

— Мы избавимся от тела, — пожал плечами Зависть, словно речь шла о том, чтобы передвинуть чертов диван. — В болото. Об остальном позаботятся аллигаторы.

— Это не «тело». Это чертов человек. Господи, — выдавил Гнев, проведя рукой по волосам.

«Думай…»

«Думай…»

Будучи альфой, я должен был что-то предпринять. Рэтт не заслуживал того, чтобы попасть в тюрьму, защищаясь от кого-то, кто распускал руки. Мне не нужна была причина, я итак знал, что бить своего ребенка неправильно. Слишком много раз я сжимал кулаки в приемных семьях, желая дать отпор. Сделать то же, что и Рэтт.

— Нет, Зависть прав. Мы должны защитить нашего брата. Избавимся от улик, — произнес я, и брови некоторых поползли вверх.

Некоторое время в комнате стояла тишина, а потом мы начали действовать, занявшись делом.

Мертвое тело.

Болото.

Братство.

Мать вашу, не так я себе представлял эту ночь.

Глава 8

Меган

Восемнадцать…

Восемнадцать…

Восемнадцать…

Я занималась сексом с моим восемнадцатилетним студентом!

И не просто сексом. Грязным, извращенным, умопомрачительным сексом с восемнадцатилетним студентом!

— Ааах! — выдохнула я, бросаясь лицом на кровать и застонав от боли после проведенного на ногах целого дня.

Как же мне не пришло в голову спросить? И что я должна была сказать, черт побери? «О, привет, скажи подходящего ли ты возраста, и не мой ли студент случайно, а то мне лучше знать об этом, прежде чем испробую на тебе свои фантазии». Я начала бить кровать руками и ногами, впадая в истерику, присущую пятилеткам. Я ведь знала, что не стоило идти на это. Всему виной эти чертовы любовные романы! Они и ничто больше. Я много лет мечтала попробовать что-то спонтанное. Утолить жажду. Мне нужно было просто попробовать. Извращения, ролевые игры. Игрушки. Я с самого детства читала милые любовные романы, но в последнее время мои вкусы изменились. Я открыла для себя запретные книги, о которых не принято было говорить. Табу, БДСМ. Господи, кровь согревалась от одного упоминания. Они пробуждали во мне ту сторону, с которой я ранее не была знакома. У меня появились более темные мысли. Нет, я и до этого не была девственницей, но мой опыт ограничивался простой миссионерской позой. Конечно, приятно. Но никогда я не испытывала настоящего жара. Обычный секс удовлетворял меня не полностью. Однажды с одним парнем я попыталась пойти дальше привычного ванильного маршрута. Зашла в интернет и приобрела несколько лосьонов и даже анальную пробку. После подарила все ему на нашу шестимесячную годовщину, надев сексуальное красное белье. Моим подарком должно было стать мое тело и возможность фантазировать. Я надеялась, что парень подхватит брошенную перчатку, но он лишь собрал свои минимальные пожитки в моей квартире и бросил меня.

Я решила, что сделала глупость и вернула купленные вещи. Убрала запретные книги подальше и попыталась изменить пристрастия в чтении на более легкие и милые романы. Но мой голод никуда не делся. Я сидела в аудитории и представляла, как меня шлепали. Грезила наяву, как на циновке меня связывал незнакомец и трахал во все отверстия. Боже, как-то раз я едва не получила оргазм, просто покупая продукты, поскольку представила, как стою на коленях и давлюсь большим членом. Что со мной не так? И вот недавно я решила, что если этот зуд не исчезал, то я должна почесать его и двигаться дальше.

Так я накупила кучу игрушек.

Начала с малого вроде наручников, кляпа и анальных пробок. Купив платье в интернет-магазине, я дождалась выходных и отыскала самый злачный бар в городе. Я не только была преподавателем, но и дочерью известного магната, занимавшегося недвижимостью. Несколько членов моей семьи работали в университете. Мало того, что тетя у меня была уважаемым консультантом, так еще и дядя — декан! Если бы меня поймали, то пострадала бы не только моя репутация, но и их. А что было бы с моим отцом?

Потому я поступила умно. Но недостаточно. Кто бы мог подумать, что впервые выйдя на улицу ради исполнения затаенных озорных желаний, я закончу сексом со студентом? Откуда мне было знать, что ему всего восемнадцать? На вид Мэйсону не меньше двадцати пяти. Он был накаченным и высоким. Никто бы не усомнился, что Мэйсон — взрослый мужчина.

— О Господи, — простонала я, сильнее уткнувшись лицом в одеяло.

Какой Мэйсон мужчина? Он ведь мальчик. С членом больше, чем у любого парня, побывавшего внутри меня. Не говоря о том, что он прекрасно знал, как его использовать. Воскресным утром я выскользнула из номера мотеля, радуясь, что впереди выходной. Мэйсон устроил мне такую дикую скачку, что вряд ли я смогла бы простоять весь день на ногах и учить теологии.

Еще раз прокрутив в голове ту ночь, я не смогла припомнить ничего, что хотя бы намекнуло о его молодости. В нем было полно яростного огня. Крепкое тело, накаченные мускулы, не говоря уже о приятном бонусе: сексуальных татуировках, покрывавших его руки. Если мой разум и рисовал чей-то портрет, когда я воображала дикую ночь похабного секса, то это был Мэйсон. И я была уверена, что сделала правильный выбор. Его выносливость поражала. Он действовал со мной в тандеме, трахал, пожирал всеми возможными способами, о каких я только могла мечтать.

— Уфф, — выдохнула я, сворачиваясь в позу эмбриона.

Киска стала пульсировать от одного воспоминания. Я погладила себя между ног в надежде притупить боль, но она только усилилась. Задрав юбку и потирая клитор, я представляла себе крупные пальцы Мэйсона. Его язык внутри, слизывающий соки моего возбуждения. Сдвинув трусики, представила его член. Меня словно вновь обволакивал глубокий голос Мэйсона, требовавший, чтобы я смотрела, как его головка погружалась внутрь меня.

— Иисусе, — застонала я, погружаясь пальцем во влагалище и плотно закрыв глаза.

Я стала мастурбировать, держа в голове его суровый образ. Вспоминая, как он смотрел на меня сверху-вниз, его член внутри, а еще запах. Мэйсона, текилы и всего мужского, летающего в воздухе.

— Да… да… — подбодрила я себя, двигаясь все быстрее, пока внутренние стенки не сомкнулись, зажав палец, внизу живота все сжалось. Я достигла оргазма, смочив палец своими соками.

Медленно убрав руку, перекатилась на спину.

— Что я делаю, черт возьми? — спросила я себя, все еще плавая на волнах удовольствия после фантастического оргазма.

Я мастурбировала, думая о моем сексуальном студенте. Студенте, о котором просто нельзя думать в такой момент.

— Черт, я вляпалась, — простонала я, скатываясь с кровати, чтобы принять душ.

Проблема в том, что как только я разделась и вошла в кабинку, то стала мечтать о том, как мы с Мэйсоном вернулись бы в мотель, он завел бы меня в душ и стал тщательно трахать, прижав к стойке, а потом подставил бы меня под теплые струи, чтобы вылизать дочиста.

Как только вода коснулась тела, я снова опустила руку к ноющим складкам.

— Черт, у меня никакой силы воли, — простонала я, вновь оправляясь в сольный полет.

Глава 9

Мэйсон

Живой.

Он оказался живым, мать вашу.

Мы были в нескольких секундах от того, чтобы сбросить отца Рэтта в болото к аллигаторам, уверенные, что он мертв. Я до сих пор злился на то, как мы были беспечны. Однако в ту самую ночь, помимо всего этого дерьма, произошло кое-что еще. Мы сблизились. Стали настоящими братьями. Может, нас и свела вместе вся эта элитная чушь, но наблюдая, как каждый из них встает на защиту другого, я испытывал чувство гордости — как бы это ни было забавно — что все они прикрывали мне спину.

Я выкинул из головы остаток ночи и ту явную угрозу, которую озвучил отцу Рэтта, и мысленно вернулся к своей основной задаче.

Меган Бенедикт.

Я строчил заметки в тетради, стараясь не отстать от ее быстрого темпа. Страсть в голосе Меган была чертовски горячей. Я терял ход мыслей каждый раз, когда в сознании всплывали образы нашей ночи, но вид ее аккуратной милой задницы в этой юбке, как ни странно, возвращал меня к реальности.

Меган подозвала меня перед занятиями и, обратившись ко мне как к мистеру Блэквеллу — что меня возбудило и заставило вспыхнуть ее щеки — спросила останусь ли я после лекции. Надо было быть сумасшедшим, чтобы не согласиться. Хотя ее милое официальное обращение казалось излишним. Я же побывал глубоко внутри нее. Ни к чему разговаривать со мной на «вы».

Узнав о ее семейных связях с Лилиан, я провел исследование. Гуглил и пытался найти хоть какие-то пересечения Меган с «Элитой». И ничего. Вся информация, связанная с ее именем, была положительной. Идеальные оценки, идеальное поведение. Никаких указаний на то, что Меган Бенедикт могла быть кем-то другим, скрывая какие-то грязные тайны. Она казалась невинной. Потому мне стоило выяснить историю отношений Меган и Лилиан. Почему эта гадина решила подставить свою собственную семью? Мне нужно было отыскать ответы. И быстро. Лишь вопрос времени, когда Лилиан подзовет меня и потребует завершить миссию.

Меган отвернулась от доски, подошла ко мне и наклонилась посмотреть, чего я добился.

— Знаешь, я не понимаю, почему ты решил, что тебе не справиться без моей помощи. Кажется, ты довольно быстро все схватываешь, — она убрала с лица выбившуюся прядь, и я ощутил аромат ее цветочного шампуня.

— Ты говоришь это, заглянув в мои корявые записи? — я просмотрел строчки, написанные за последний час. Мой почерк был ужасным. Я не понимал и половины того, что она писала.

— Конечно. Это ведь значит, что ты усердно занимаешься, чтобы все понять. Иногда заметки от руки очень помогают. Когда я училась в колледже, бывало, по три раза переписывала лекции, чтобы их усвоить, — я выгнул брови от одной мысли, что придется переписывать это дерьмо трижды. — Халк не любит делать заметки? — пошутила Меган, но ее смех быстро затих, стоило ей осознать, как именно она меня назвала. — Ох, я… Черт, я не имела в виду…

— Все в порядке. И нет, Халк не любит делать записи, — я одарил ее игривой улыбкой, когда она села на стул рядом со мной.

Трудно не пошутить над ней из-за прозвища. Я не переставал думать о втором раунде с того момента, как вошел в ее аудиторию, и судя по поблескивавшим глазам Меган, она думала о том же.

— В любом случае… — она отстранилась, увеличивая между нами дистанцию, и я тут же заскучал по ее близости, — думаю, ты все понял. Просто больше не пропускай занятия, и окажешься на пути к познанию всех тонкостей древнегреческой теологии.

Сейчас мне было плевать на греков. Я не мог оторвать взгляда от ее полных губ и ореховых глаз. Почувствовав, что мой взгляд стал доставлять ей неудобства, я попытался унять свое напряжение.

— Да, конечно. Легко, — я закрыл тетрадь, ощущая на языке горький привкус лжи.

Я никогда не осилю этот курс самостоятельно. Половина того дерьма, о котором она говорила, была мне незнакома. Как и говорила Лилиан, будучи уличной шпаной с аттестатом из тюрьмы, я никак не мог учиться ни в одном колледже. Мне здесь было не место. Но я не хотел говорить об этом Меган.

С осознанием жестокой и правдивой реальности я поднялся и засунул тетрадь в портфель.

— О, уже уходишь? — ее улыбка дрогнула.

— Спасибо за помощь. Увидимся завтра, профессор, — я игриво ей улыбнулся.

Это сделало свое дело, поскольку ее глаза расширились. Мы оба поднялись и молча смотрели друг на друга, пока у меня не зазвонил телефон, разрушая момент. Вытащив его, я увидел сообщение от Мики.

Мика: 9-1-1. Мне нужен мой брат. Приходи один.

«Черт».

Мика вел себя странно с самого момента нашего воссоединения. Он что-то скрывал, только я не мог понять, что именно. Я и без рассказов Мики мог сказать, что последние два года прошли для него нелегко.

— Мне пора, — я вернул телефон в карман, сознавая, что наш момент упущен.

Кивнув, я вышел из аудитории, сожалея, что вообще приходится уходить, и написал Мике.

Я: Скоро получишь брата. Еду.

Глава 10

Мэйсон

Я едва стоял на ногах.

Голова трещала после бессонной ночи, когда шагал под холодным ветром в аудиторию. Я потер пальцами уставшие глаза и заметил оставшуюся грязь под ногтями. К горлу подступила желчь, и я отодвинул прочь воспоминания. От моей кожи все еще разило смертью и землей.

Кровь.

Кровь.

Кровь.

Я перепрыгивал через две ступеньки, направляясь на занятие по биологии. Хотя единственная лекция, на которой мне сейчас хотелось присутствовать, это та, что вела Меган, однако она стояла в расписании лишь завтра. Странно было признавать, но я скучал по Меган. По ее смеху. По такому очаровательному волнению относительно древнегреческого дерьма. По тому, как она украдкой смотрела на меня во время занятий. Я хотел ее увидеть. Она нужна мне после прошлой ночи и того, что мне пришлось сделать. Что мы вынуждены были совершить.

«Мика, какого хрена ты наделал?»

Я никак не мог найти слов, увидев открывшуюся передо мной картину. Он мне тогда не ответил. Мика задыхался, как дикий зверь, загнанный собственной яростью.

«Черт. МАТЬ ВАШУ»!

Я поднялся еще на две ступеньки и остановился. Мимо меня бежали люди, спеша зайти внутрь. Но мне нужно было увидеть Меган. Нужно, чтобы она избавила меня от всего этого темного дерьма в моей голове. Спустя мгновение я сменил курс, побежав навстречу ледяному ветру, пока не добрался до нужного здания. Но когда я распахнул дверь аудитории Меган, то увидел какого-то старика.

— Заходите, — сказал он, протягивая тест.

— Эм, нет, я ошибся кабинетом, — сказал я и пошел прочь.

«Черт».

Желание увидеть Меган только усилилось, но меня грызло разочарование, поскольку я никак не мог ее найти. Именно в этот миг я решился на иррациональный шаг и написал Лилиан.

Я: Чтобы поработать над заданием, мне нужно знать, где она сейчас.

Я принялся ждать ответа, уже пожалев, что нажал «отправить», но Лилиан ответила почти сразу.

Гадина Гриффин: Библиотека.

Я знал, что она справится. Мог держать пари, что у нее под каблуком была целая шайка следопытов, преследующих всех нас. Отбросив все размышления, я кинулся в библиотеку. Надвигался шторм, и хотелось бы попасть под крышу раньше, чем меня снесет. Когда я ворвался внутрь, на меня тут же бросили несколько хмурых от нежелательного шума взглядов. Я стал осматриваться, игнорируя пристальные взгляды. Давно я не бывал в библиотеках. За помощью направился к стойке, заметив там пожилую женщину. Она оглядела меня сконфуженно и даже с отвращением, прекрасно понимая, что я не походил на заносчивых богатеев, посещавших этот колледж.

— Могу я вам помочь, сэр? — спросила она, положив руку на телефон.

Ради забавы я положил руку в толстовку, притворившись, что у меня там пистолет. Просто захотелось напугать ее осуждавшую задницу.

— Да, я хочу, чтобы вы…

— Мэйсон?

Я резко повернулся вправо. Меган стояла не более чем в трех футах от меня, одетая в темно-сливовое вязаное платье, ее волосы по обыкновению были собраны в милый неряшливый пучок. На макушке у нее покоились очки для чтения, а в руках высилась стопка книг. Меган с любопытством посмотрела на суку за стойкой, а потом снова на меня.

— Привет. Что ты… делаешь?

— О, я как раз спрашивал эту милую леди, где можно найти какие-нибудь книги по греческой литературе, — я повернулся к старой ведьме, которая, похоже, готова была нажать на тревожную кнопку, и наградил ее убийственной улыбкой. Она ответила мне хмурым взглядом, а я снова обернулся к Меган. — Она как раз собиралась мне помочь.

Меган одарила меня сияющей улыбкой, и я ощутил, как ужас прошлой ночи стал отступать. Она шагнула ко мне и запнулась. Книги накренились. Я тут же бросился к ней, поддержал и схватил стопку.

— Осторожнее, — прошептал я, возвращая ей книги, но словно нарочно забыл выпустить ее руку.

— Эм… ну, я могла бы показать тебе, где нужные книги… если хочешь, — произнесла она, избавляя ведьму от ее обязанностей.

Я заставил себя отступить и кивнул идти вперед. Меган покраснела и потупила взор, пытаясь скрыть, как рада, что я принял ее предложение.

Мы молча шли по библиотеке. Какая-то группа придурков уставилась на Меган и тихо просвистела ей в след. Я сжал кулаки. Богатые ублюдки думали, что им можно с неуважением относиться к привлекательной женщине только потому, что у них были деньги. Меган лишь вежливо улыбнулась и продолжила путь, не обратив на них никакого внимания. Я задался вопросом, часто ли с ней случалось подобное? Когда со столика рядом присвистнул какой-то парень, я остановился, но Меган схватила меня за руку.

— Мы почти на месте, — проговорила она, таща меня дальше по проходу между стеллажами.

Если бы я не испытывал такого удовольствия от прикосновения ее руки, то вырвался бы и все же врезал тому придурку.

Мы прошли дальше, несколько раз повернули, а потом Меган, наконец, остановилась. Я намеренно налетел на нее, поскольку был эгоистичным ублюдком и нуждался хоть в таком небольшом контакте. Меган чуть покраснела и потянулась за книгой, лежавшей выше нее ростом. Она приподнялась на цыпочки и вытянула руку, отчего платье приподнялось, обнажая кремовые бедра.

— Давай помогу, — отозвался я, прежде чем она завалилась на стеллаж. Протянув руку, я легко достал книгу.

Глаза Меган блеснули, когда я передал ей книгу, и она тут же начала листать ее.

— Итак, если нужна книга по греческой литературе, то начни с этой. Это своего рода греческие учения для чайников, — Меган посмотрела на меня и улыбнулась, но я не смог ответить ей тем же. — О боже, нет, я не имела в виду, что ты болван. Это лишь стартовая книжка. Так их называют. Господи, это было очень грубо с моей стороны…

Я прижал палец к ее мягким губам, прерывая извинения.

— Я понял тебя, — произнес я, наслаждаясь теплом ее дыхания на своем пальце.

Она не стала отталкивать меня, что оказалось неожиданным. Мы ведь в общественном месте, и любой мог нас увидеть. Я шагнул ближе. Мне не терпелось прижаться губами к ее губам. Все это элитное дерьмо начинало давить на плечи. Я никак не мог найти компромат на Лилиан или Меган, хотя время поджимало. А теперь еще и то дерьмо с Микой. Мне хотелось лишь на мгновение забыть, во что я ввязался, раствориться в ее сладких губах.

«Позволит ли мне это Меган? Неужели нас поймают?»

Однако я мог думать лишь о том, чтобы эгоистично попробовать ее прямо сейчас. Я склонился к Меган, с наслаждением услышав прерывистый вздох. Она была шокирована моим смелым шагом, но, похоже, не собиралась останавливать. Мне хотелось зайти намного дальше, поэтому я убрал палец и заменил его своими губами. Теплая и мягкая вишня. Снова вкусив ее губы, я стал думать о слишком греховных вещах. Может, целовать ее все-таки не стоило, поскольку это оказалось лишь началом того, что мне хотелось с ней сотворить. Я знал, что меня не должно быть здесь. Что мне нельзя целовать Меган. Но это единственное, отчего я ощущал свободу, будто поднимался выше всего того дерьма, в которое сам позволил себя завернуть. Я сильнее прижался к Меган, раздвигая языком ее губы. Слабый стон воспринял приглашением открыть рот Меган шире, начать пробовать его на вкус, медленно поглаживая ее язык своим.

Я знал, что играл с огнем, но никак не мог остановиться. Обвив рукой тонкую талию, прижал Меган к себе. Мой член уже был твердым, как камень, и я вдавил его в ее живот.

— Мэйсон, мы не можем… — простонала Меган, поднимая руку к моей груди.

Очевидно, она хотела оттолкнуть меня, но не стала, не способная — как и я — сопротивляться нашему влечению. Меган хотела этого также сильно, как и я. Подхватив ее за задницу, я усадил Меган на книжную полку и буквально набросился на нее, углубляя поцелуй. От сильного желания забраться к ней под платье и проверить, насколько сильно она возбуждена, у меня задрожали руки. Я готов был держать пари, что Меган насквозь промокла и жаждала мой палец, а еще лучше язык. Я снова вжался в нее членом, проглотив хриплый стон, и только с большим голодом набросился на ее губы. Прекратив сдерживаться, запустил руку под платье Меган. Провел рукой по обнаженному бедру, и меня едва не убили ощущения от касания шелковистой кожи. Я склонился ниже и всосал в рот маленький кусочек кожи на ее шее. Внезапно в соседнем проходе кто-то уронил книгу, прерывая нас, и Меган застыла в моих объятиях. Мы оба не произнесли ни звука, пока не услышали удалявшиеся шаги.

— Черт, это было близко, — пробормотал я ей в шею.

Меган изо всех сил цеплялась за меня пальцами. Осознав, как чертовски мило она пыталась спрятаться в моих объятиях, я хохотнул.

— Господи, почему ты смеешься? А если нас кто-нибудь увидел? — запаниковала Меган, а потом вдруг поняла, как в меня вцепилась и вырвалась из моих объятий.

Я заставил себя отпустить ее.

— Что ж, а теперь, — произнес я, проводя рукой по волосам и готовясь к дикой боли в явно посиневших яйцах, — Халк хочет трахнуть тебя у этого стеллажа, — я отступил, положив руку на мой бедный член, пока Меган поправляла платье.

Подняв оброненную книгу, Меган качнула головой.

— Мэйсон, мы не можем этого сделать.

— Почему нет, черт возьми?

— Потому что! Это неправильно. Тот раз был…

— Горячим? — закончил я за нее.

Меган громко вздохнула.

— Я хотела сказать, что мы повели себя безответственно.

— Нет, мой вариант больше подходит.

— Неправда. И мы не можем делать это здесь.

— Но сможем где-то в другом месте?

— Нет!

— Ты сбиваешь меня с толку, — я едва боролся с нарастающим смехом.

— Это ты меня сбиваешь! — она снова громко втянула воздух. — Мэйсон, я не могу… Мы не можем. Это же моя работа. А ты студент. Это плохо.

Черт побери все это.

Но она во всем права. Кроме того, что касалось меня. Меган была тут на своем месте. А я лжец и лишь изображал приманку.

— Не смотри на меня так, — произнесла Меган.

— Как «так»? — поинтересовался я.

— Словно ты очень расстроен. Все это… то, что мы делаем… добром не кончится. Отношения преподаватель/студент… это никогда не срабатывает.

Меган не могла быть более правой, поскольку понятия не имела, насколько ужасно все закончится.

— Ты совершенно права, — озвучил я очевидное.

Она кивнула, но от меня не ускользнула вспышка разочарования. Несколько секунд мы стояли в тишине, пока шуршание книг и шаги студентов, проходящих вперед-назад по следующему ряду, не напомнили нам, где мы находились.

— Ну, думаю, мне пора, — я протянул руку к книге, которую Меган прижимала к груди.

— А, да… вот, — она передала мне книгу, ее щеки все еще пылали.

Мне бы следовало сейчас развернуться и уйти, но ноги не двигались.

— А не слишком неправильно будет студенту проводить своего профессора до машины? Вероятно, уже стемнело, и я хотел бы убедиться, что ты благополучно доберешься.

Меган становилась так чертовские красива, когда улыбалась. В глубине души я ожидал отказа. Но когда ее губы изогнулись в этой сексуальной и сладкой улыбке, я понял, что победил.

— Такой простой и добрый жест со стороны студента? Не вижу в этом ничего плохого.

Я не мог сдержать улыбку, пока мы шли к выходу. Нам снова пришлось пройти мимо группы придурков, но на этот раз они даже не пикнули. Ни один не посмел взглянуть в нашу сторону. Я вдруг уловил тень в углу и узнал Леность. Какого черта он здесь делал? Тем временем, Леность небрежно кивнул мне, посасывая зубочистку. Я в замешательстве кивнул в ответ и продолжил путь.

— Прошу прощения, сэр! Вы не можете просто вынести эту книгу! Это воровство! — я резко развернулся к леди за стойкой. — Я вызываю охрану!

— За что, мать вашу? — рыкнул я.

Да пошла она к черту вместе со своим предубеждением, что парни вроде меня вынуждены воровать книги. Я угрожающе шагнул к ней, и ведьма побледнела. Меган положила ладонь на мое предплечье, пытаясь оттащить меня подальше, но у нее вышло обхватить его меньше, чем на половину.

— Мэйсон, нужно просто пробить книгу по штрих-коду, — она обернулась к пожилой леди. — Простите, миссис Уиллард, это моя вина.

К черту все это. Меган не должна брать мою вину на себя только потому, что эта ведьма за стойкой решила, что я какой-то вор-головорез или кто-то вроде. Попытка женщины унизить меня еще больше вывела меня из себя. Я снова попытался подойти к ней ближе, но Меган впилась ногтями мне в кожу.

— Слушай, это не проблема. Хочешь, давай запишу ее на себя? Просто верни вовремя, ладно?

— Мисс Бенедикт, вы не можете этого сделать, — выплюнула женщина, осуждая Меган за попытку помочь мне.

— Думаю, что могу. Мы хотели бы ознакомиться с этой книгой. К тому же мне бы очень не хотелось обсуждать этот инцидент за семейным ужином. Не горю желанием сообщать родным, как мне было неприятно видеть столь враждебное отношение одного из ветеранов Сент-Августин к студенту.

Ее лицо побледнело, теряя весь оставшийся цвет. Леди нерешительно взяла учебник и пробила по штрих-коду, бормоча что-то о штрафах за не вовремя возвращенные книги. С яркой и сладкой, как пирог, улыбкой Меган подхватила книгу и пожелала старушке хорошего вечера.

— Спасибо, но тебе не стоило этого делать, — сказал я, испытывая смущение, что даже не знал, как нужно брать книги в библиотеке.

— Знаю. Но ты можешь отблагодарить меня тем, что прочтешь ее и дашь мне краткую справку о том, что узнал.

Господи, мне так хотелось обхватить ладонями ее лицо и целовать, пока у Меган не подогнутся колени, наплевав на всех вокруг, а потом отвезти в свою квартиру и трахнуть ее…

— Ну и ну, кого же я тут вижу.

Услышав этот голос, я тут же замер, бежавшая по венам разгоряченная кровь застыла в жилах. Я напрягся и посмотрел на дьяволицу собственной персоной.

— Тетя Лилиан, вот так сюрприз! — воскликнула Меган, шагнула вперед и тепло обняла Лилиан, а через несколько мгновений отступила, на ее губах сияла широкая улыбка. — Как ты? Прости, что не смогла вырваться на ланч в кампусе, но мы же обязательно увидимся за обедом у папы в воскресенье?

Кто-то столь милый, как Меган, не обратил бы внимания на едва уловимое передергивание Лилиан при упоминании брата. Гадина притворно улыбнулась, а ее глаза засветились нежностью, но я уже хорошо знал Лилиан. Дьяволица носила много шляп, и для своей племянницы приберегала ту, которая предполагала обман. Лилиан ненавидела своего брата так же сильно, как и племянницу. И это чертовски сильно возбудило мое любопытство.

— Посмотрим, милая. У Честити будет кое-какой конкурс, который вполне может нас задержать.

Но это ложь. На одной из недавних вечеринок у Бога Рэтт упомянул, что у него с Честити планы на воскресенье. Старая добрая Лилиан избегала семейных встреч. Интересно.

— О, как жаль. Папа по тебе соскучился.

И снова. Передергивание. Никакое количество ботокса не сможет скрыть напряжение в ее глазах.

— Я тоже, сладкая, — желая сменить тему, Лилиан бросила на меня полный ненависти взгляд. — Мистер Блэквелл, приятно снова вас видеть. Как продвигаются занятия новым предметом? Уже достигли успеха? — скрытый смысл был предельно ясен.

— Ты знаешь мистера Блэквелла? — воскликнула Меган, с гордостью посмотрев на меня.

Лучше бы она не проявляла столько эмоций во взгляде, поскольку, едва заметив это, Лилиан самодовольно усмехнулась, даже злобно.

— Конечно. Он один из многих, кого я консультирую. Очень многообещающий студент.

Мне стало не по себе от ее слов. А то, как она буквально пожирала меня глазами, выглядело отвратительно. Меган же ничего не замечала. Она была слепа к окружающему ее злу.

— Не могу не согласиться, — отозвалась Меган. — Кстати красивый шарф.

Лилиан бросила на меня быстрый взгляд.

— Да… для них идеальное время года.

Дерьмо. Я знал, что она скрывала синяки, оставленные мной. Ей следовало вести себя аккуратнее, учитывая игры, в которые она играла.

— Мне пора бежать. Скоро встреча со студентом, будем обсуждать его будущее. Мэйсон, я с нетерпением жду рассказа о твоих успехах. Зайди утром, и мы все обсудим, — она ушла, не дожидаясь ответа. Лишь быстро поцеловала племянницу в щеку, тень отвращения мелькнула в ее глазах.

Меган что-то рассказывала, пока мы шли к машине, но мои мысли были заняты другим. Убийство, новая личность, чертова «Элита». Как мне оставаться в здравом уме, жонглируя всем этим? Как продолжать шараду с прекрасной девушкой, зная, что появился в ее жизни лишь для того, чтобы обратить все в руины?

— Ну, вот и моя машина, — произнесла Меган, возвращая меня в реальность. Мы остановились возле простой Toyota Corolla. — Спасибо тебе еще раз. И надеюсь, тебе понравится книга. Она идеальна для начала изучения, — Меган улыбнулась, но мне было слишком сложно ответить тем же. Должен ли я сказать ей сейчас? Признаться, что ей лучше держаться подальше от этого колледжа? Подальше от Лилиан? Как предупредить, что скоро ее жизнь будет разрушена? Я размышлял, смотря на Меган сверху-вниз, когда в заднем кармане завибрировал телефон.

— Ну… ладно, мне пора домой. Нужно еще проверить тесты студентов, — произнесла она, внезапно ощутив неловкость.

— Да, конечно. Значит, увидимся на занятиях, мисс Бенедикт, — произнес я низким тоном.

Ее щеки вспыхнули. Я знал, что вызову такую реакцию. Как бы она ни стремилась доказать, что мы делали что-то неправильно, но желала этого Меган так же сильно, как и я. Она стала рыться в сумочке в поисках ключей, а я, поддавшись порыву, выхватил ее телефон и стал набирать свой номер.

— Мэйсон, что ты делаешь?

— А на что это похоже? Забиваю тебе свой телефон.

— Мэйсон, — предупреждающим тоном осадила Меган, — не думаю, что это хорошая идея.

— А ты не волнуйся о своих мыслях. Важно лишь то, что, если он когда-нибудь тебе понадобится, ты сможешь его использовать.

— Знаешь, я уже большая девочка, — ответила Меган.

— Да, знаю. Большая девочка с огромной жаждой удовольствия. Просто позвони, если я буду нужен, — с этими словами я ушел, оставив Меган с приоткрытым ртом.

Достав свой телефон, я проверил сообщение, и сердце сжалось.

Гадина Гриффин: Ты давно проверял свою сестру?

Рука задрожала, и я едва не выронил телефон, а в следующий миг сорвался с места и побежал на другую сторону кампуса. Влетев в дверь общежития, наткнулся на девушку с коробкой пиццы, но проигнорировал ее ругательства, поднимаясь по лестнице и перепрыгивая по две ступени. В этот раз мне повезло попасть на этаж Эвелин благодаря девушке, поджидавшей парней. Я с благодарностью протиснулся в проем и побежал к комнате 313, тут же распахивая дверь.

Моя сестра стояла посреди комнаты и взвизгнула от внезапного вторжения. Не было смысла скрывать, что она плакала.

— Ты как? Что произошло? — я ворвался в комнату и обнял ее, осматривая на предмет ушибов, порезов… черт, я не знал, чего именно.

— Иисусе, да что с тобой? С чего бы со мной должно было что-то произойти? — произнесла она, вытирая глаза.

— Не знаю. Я… получил сообщение.

— От кого? — я метнул взгляд в сторону ее кровати и заметил сидевшего там Мику.

Я несколько секунд оценивающе смотрел на него.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — растерянно произнес я. Насколько я помнил, они с Эви не ладили. Я посмотрел на сестру, избегавшую со мной зрительного контакта, а потом снова на Мику. — Кто-нибудь объяснит мне, какого черта тут происходит?

— Ей нужно было с кем-то поговорить. Я оказался рядом. Просто решил, что мы могли бы наверстать упущенное.

Как же, мать вашу. Что-то здесь было не так.

— Бро, я знаю этот взгляд. Это не то, что ты думаешь. Я просто хотел помочь твоей сестре. Ты и я — все, что у нее есть.

— О, с каких это пор у нее есть ты? — «Что за черт?» Я полностью повернулся к Мике. — Что ты имеешь в виду, мать твою?

Мика поднялся, и мы оказались нос к носу. Независимо от того, через что мы прошли вместе, я без колебаний отстраню его, если он даже подумает ошиваться вокруг моей сестры. После вчерашней ночи я отказывался втягивать Эви в то дерьмо, в котором он замешан.

— Мы ведь здесь все вместе, мужик. Я никогда не причиню боль твоей сестре. Или тебе. Думал, ты знаешь меня лучше.

— Я несколько лет не видел твою задницу, откуда мне хорошо тебя знать? — рявкнул я, возводя перед собой защитные стены.

— Верно. Не видел. Ты бросил меня точно так же, как и я тебя. Мы никак не могли повлиять на ситуацию. И теперь вместе оказались посреди гребаного шторма. Но вместе, Мэйсон. И придумаем, как из него выбраться.

Я посмотрел на Эвелин.

— Какого хрена ты ему рассказала? — ее виноватый взгляд сказал мне больше всяких слов. — Черт возьми, Эвелин.

— Он может помочь. Мэйсон, мне страшно от того, что ты можешь совершить. Я боюсь снова потерять тебя, — ее глаза наполнились слезами, и я снова переключил свое внимание на нее.

— Ты даже не представляешь, во что ввязался, — произнес я, когда снова посмотрел на Мику.

— Представляю.

— Уверен, бро? А знаешь, что мне скоро придется выдать тебе задание, которое станет для тебя кошмаром? Оно изменит тебя. Как меняет и всех нас.

— Просто воспользуюсь монетой. Она станет моей проходной картой из тюрьмы, пока я не смогу выпутаться из этого дерьма.

Мой смех оказался громким и циничным.

— С монетой будет только хуже. Поверь мне. То, что ты отвергнешь, покажется тебе детской игрой по сравнению с тем, что дадут взамен.

— О чем вы говорите? Что за монета? — Эвелин шагнула к нам, ее голос задрожал от страха.

— Ничего. Это не важн…

— Скрывать это дерьмо не поможет, чувак.

Меня захлестнула волна гнева.

— Да, а знаешь, что пугать ее подробностями, о которых ей знать не обязательно, тоже ничем не поможет?

Воздух словно загустел от напряжения, в ход вот-вот должны были пойти кулаки.

— Пожалуйста, прекратите оба, — Эвелин вклинилась между нами. От меня не укрылось, что Эви задержала ладонь на груди Мики чуть дольше необходимого, и что он тут же успокоился от ее прикосновения. Что, черт побери, между ними происходило? — Мэйсон, пожалуйста. Не Мика наш враг. А она.

Мика поднял руку, и я напрягся, ожидая удара, но он лишь положил ладонь мне на плечо.

— Я на твоей стороне. И всегда был. Если бы я знал… если бы понял, что на самом деле с тобой произошло, то боролся бы за тебя, черт возьми. Ты всегда был мне братом.

Меня захлестнули эмоции. Жизнь превратилась в какой-то бушующий вихрь с тех пор, как я приехал в кампус. Моя сестра, Лилиан, Элита, воссоединение с Микой, а теперь еще Меган… Я пораженно опустил голову. Я не так силен, каким казался. И они оба правы. Мне не под силу выдержать такое в одиночку. Мы нужны друг другу.

— Спасибо, — прошептал я.

Эвелин тихо вскрикнула, когда Мика прямо через нее обнял меня за шею и встряхнул.

— На этот раз мы победим, слышите? Лилиан, мой отец… никто не встанет у нас на пути.

Мне хотелось ему верить. Но Мика не знал всей истории. И Эвелин тоже. Ему известно лишь то, что она ему рассказала.

— Мэйсон, — позвала меня сестра, и я отступил от Мики.

— Что такое? — я увидел у нее в руках свой телефон.

Должно быть, он выпал у меня, когда я забежал в комнату, как сумасшедший. Я прочел сообщение на экране.

Гадина Гриффин: Время встреч прошло. Но не волнуйся, песик. Игры только начинаются. Пора тебе взять в руки жизнь еще одного брата. Один философ однажды сказал: «Потребности всегда можно удовлетворить, но Алчность никогда». Наслаждайся.

Я поднял взгляд и посмотрел на Мику.

— Твое задание.

Он кивнул, не выдав ни единой эмоции.

— Давай сделаем это.

Глава 11

Неделю спустя…

Прошла неделя с тех пор, как я вручил Мике задание. То, которое потрясло меня до глубины души. Он не выказал никаких эмоций, что еще сильнее сбило меня с толку. Потом все было довольно странным. Даже нормальным. По какой-то гребаной милости божьей все было тихо и без Лилиан. Она шокировала меня, отменив нашу обязательную встречу в последний момент безо всяких объяснений, и даже не потрудилась перенести ее. Я предположил, что она занята своим очередным питомцем, и это вполне меня устраивало. Чем дольше она меня не трогала, тем больше времени я мог проводить с Эвелин, наверстывая время, что пришлось провести порознь.

Удивительно, но я также проводил много времени и с братьями. Особенно с Рэттом. Может, мы и двигались с разных путей, но наши истории были схожими. Отсутствующие родители. Потери. Он рассказал о вечере, когда произошел тот инцидент с отцом и о том, что к нему привело. Ему и не нужно было мне ничего объяснять, черт возьми. Никто не ждет удара от своих родителей. Я сказал Рэтту, что без промедления повторил бы все, что мы делали той ночью. Может, на этот раз даже скормил бы задницу его отца аллигаторам. Еще Рэтт упоминал смерть брата. Говорил о Честити. Его время истекало, и я видел, как он боролся с собой, чтобы сделать выбор.

Кроме того, я преследовал Меган.

Мой маленький сексуальный профессор теологии изо всех сил цеплялась за ложь, уверяя себя, что между нами ничего не происходило. Хотя мы прекрасно понимали, черт побери, что это еще не конец, а я не из тех, кто сдавался.

Я зашел в аудиторию на несколько минут позже, чтобы она никак не смогла пропустить мой приход, и сел на обычное место на первом ряду. Мне нравилось наблюдать, как ее плечи напрягались, а руки начинали дрожать в моем присутствии. Я знал, что выбивал Меган из колеи, потому лекции проходили очень даже забавно. Однако не один я вел игру. Пока я сидел, изображая прилежного студента, мой соблазнительный профессор стояла впереди и что-то вещала, стараясь не смотреть на меня. Я наблюдал за ее борьбой, пока Меган старательно отводила взгляд. Терла ладони, взмокшие от сексуального напряжения. Я понимал, что Меган не могла не думать о том, как хорошо нам было вместе. Мы всегда сами повинны в своем падении, потому было лишь вопросом времени, когда она заглянет в мои глаза и увидит в них жар. Желание. Голод. И когда Меган, наконец, посмотрела на меня, я решил сразить ее наповал.

Я сунул в рот ручку и стал посасывать. Иисусе, не было ничего более сексуального, чем взгляд ее поблескивавших глаз, следивший за тем, как я втягивал и вынимал колпачок. Огонь в глазах Меган мог сжечь все здание. Если бы мы были одни, она бы позволила мне… Нет, Меган умоляла бы подарить ей то, чего она так отчаянно жаждала. Член набух в штанах, и мне следовало бы немедленно обуздать свои желания.

Но я не стал.

Я улыбнулся, предвкушающе и коварно, а потом вытащил ручку изо рта, вырывая Меган из объятий тумана. Не в силах сдержать смех, поднялся и вышел из аудитории, не сказав ни слова.

Я вел эту игру в кошки-мышки еще два занятия. Каждый раз выжидал, когда Меган перестанет сопротивляться и посмотрит на меня. Я готов был задействовать любые известные мне способы, лишь бы увидеть, как она теряла контроль. Конечно же, Меган это скрывала. Но не от меня. За наше короткое знакомство я успел изучить признаки ее возбуждения. Румянец на щеках. Движение губ. Или как она проводила языком по нижней губе. Я соблазнял ее до тех пор, пока не видел, что Меган готова броситься на меня прямо перед студентами, а затем вставал и уходил. Я наслаждался каждой чертовой секундой своей игры.

Сегодня пятница, и я сидел на своем обычном месте, довольствуясь видом Меган в узкой юбке-карандаше и светло-голубой блузке с воротником. Гадая, надела ли она трусики, подождал, пока она пройдет рядом с моим столом, и уронил ручку. Меган напряглась, когда та подкатилась прямо к ее ногам. С хищной улыбкой я склонился, чтобы поднять ручку и без зазрения совести коснулся пальцами хрупкой щиколотки. Никто шокировано не охнул, поскольку все были заняты, отвечая на вопросы теста. Откинувшись на спинку стула, посмотрел Меган в глаза, с удовольствием наблюдая, как они загорались. Как же сильно я хотел ее, мать вашу. И маленькая мисс профессор не могла скрыть собственного желания.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я наклонился, чтобы взять рюкзак…

— Ладно, студенты! Сегодня мы расходимся раньше из-за инспекции здания. Наслаждайтесь выходными. Мистер Блэквелл, могу я задержать вас на пару слов, прежде чем вы уйдете?

Ребята стали собираться и расходиться, а мы провожали их взглядами.

«Умный ход, профессор».

Меган постукивала каблуками, ожидая, пока уйдет последний студент и позади него захлопнется дверь, оставляя нас наедине.

— Что ты творишь? Ты не можешь делать все это в моей аудитории. Что если люди заподозрят…

Я резко поднялся, и она замолчала. Меган застыла, словно каменная, пока я крался в ее направлении. При виде пылающих щек ощутил, как дернулся член. Через мгновение Меган отступила, стараясь прийти в себя.

— Я серьезно, Мэйсон. Это нужно прекратить. Ты не можешь…

— Смотреть на тебя так, будто хочу трахнуть прямо на этом столе? Развернуть и так глубоко загнать в тебя член сзади, что от рывка твоя идеальная грудь смахнет все конспекты занятий? Скажите, мисс Бенедикт, этого мне нельзя делать?

Я лишил ее дара речи. Розовые губы открывались и закрывались, пока Меган пыталась найти слова, чтобы сказать мне, как я не прав. Как она злилась за яркую визуализацию в своей голове.

— Мэйсон, ты мой студент.

— Очень-очень плохой студент. Который хочет сотворить с тобой нечто ужасающее.

У нее перехватило дыхание, а мой член стал еще тверже. Я все продолжал наступать на нее, пока Меган не прижалась спиной к доске, а между нами не осталось никакого расстояния. Больше не говоря ни слова, я поднял руку и намотал ее волосы в хвосте на кулак. Глаза Меган заблестели от возбуждения, а мой член яростно дернулся, когда я склонился к ней, утыкаясь в ее нос своим.

— Я трахну тебя на этом столе. В этой аудитории. И ты мне позволишь. Потому что из-за твоих возбужденных взглядов я всю неделю проходил со стояком. Ты должна поплатиться за это. Все ясно, мисс Бенедикт?

От тепла моего дыхания ее щеки стали еще более розовыми. Меган больше не сопротивлялась. Она напрочь забыла, что мы в ее аудитории, куда мог зайти кто угодно и увидеть нас. Или же Меган сознавала? От этой мысли я лишь сильнее возбудился. Поскольку она не остановила меня, я наклонил голову, прижался открытым ртом к ее шее, а потом засосал кожу. Со всей силы. И мне было плевать, оставлю ли я след. Меган не вырывалась, а ее тихое постанывание еще сильнее меня раззадорило.

— Вот это моя девочка, — похвалил я, словно проваливаясь в кроличью нору из-за ее аромата и ощущений от касания кожи. — Скажи, что не хочешь, чтобы я положил тебя на стол и шлепал, пока твоя задница не станет красной и опухшей. Или мне следует дать тебе то, чего ты жаждешь куда сильнее? Трахнуть быстро и жестко?

— Мэйсон, — простонала Меган, и я торжествующе улыбнулся.

Прикусив кожу на ее шее, я вжался в нее всем телом и сильнее намотал волосы, но моя шаловливая малышка даже не попросила отпустить ее. Меган скулила, как какая-то уличная кошка в период течки. Проведя свободной рукой по ее ребрам, я опустил руку и задрал серую юбку, пока не нащупал трусики. Уже промокшие насквозь.

— Какая непослушная девчонка, — рыкнул я и вогнал в нее палец так глубоко, как только мог.

— Мэйсон… — Меган снова застонала, а я изо всех сил старался держать себя в руках.

Я ввел в нее еще один палец, все так же безо всякой нежности. Член был тверд, как скала, и если я немедленно не вернул бы контроль над своим телом, то готов был прорваться в ее киску, размазав Меган по стене. С ее губ вновь сорвалось мое имя. Я ощутил себя в гребаном раю и стал быстрее толкать в нее пальцы, так глубоко, как только позволяли костяшки.

— Мне нравится мое имя на твоих губах, малышка, — сказал я, продолжая входить и выходить из нее.

Это должна была быть только моя игра, но я понял, что начал проигрывать. Этот ее голос, запах возбуждения. Мой член вполне готов был трахнуть ее жестко и грязно. Закрыв глаза, продолжил работать рукой. Меган практически оседлала мою руку, желая получить обещанное наказание. Господи, как же я ее хотел. Внутренние мышцы стали сжиматься, и она кончила прямо на мои пальцы. Подождав пару мгновений, я вытащил пальцы из ее сочившегося соками влагалища и позволил ей соскользнуть вниз по доске. Меган не удержалась на ногах и едва не упала, потому мне пришлось ее поддержать. Посмотрев в остекленевшие ореховые глаза, я улыбнулся.

— Идеально, — произнес я и вышел из аудитории прежде, чем она пришла в себя и смогла сказать какую-нибудь чушь относительно того, что наши отношения — плохая идея.

Неделя спустя…

Я помешался.

Все мои действия вращались вокруг Меган. Я преследовал ее. Вожделел к ней.

Никак не мог остановиться.

Так прошла еще неделя. Наша маленькая игра в кошки-мышки продолжалась до пятницы. На этот раз я шагнул дальше и трахнул ее на столе. Я засунул Меган в рот ее милый шелковый шарф и взял сзади. После каждого шлепка ладони на ее гладких кремовых ягодицах оставался след. Боже, я никогда ни с кем не чувствовал такого наслаждения. Даже Далия не доводила меня до такого уровня эйфории. Сперва Меган начала привычную песню о том, что все это неправильно, мы совершили ошибку. Но я пошел до конца, как и на прошлой неделе, проигнорировав ее слабые мольбы, и вместо этого вогнал в нее член так, что она едва не перевернула старый деревянный стол.

Меган была чертовски милым преподавателем с тягой пошалить. И мне с каждым днем все больше хотелось ей помогать в этом. Я даже стал посещать ее занятия в другие дни, лишь бы почаще видеть. Я никак не мог насытиться Меган. Она стала моей зависимостью. И мне хотелось большего. Много большего.

Я начал свою игру только затем, чтобы доказать Меган, что между нами нечто большее, чем простая интрижка. Не обычная катастрофическая связь студент/преподаватель. И теперь лишь убедился, что Меган должна стать моей. Ей нужно лишь принять это и перестать бороться. «Элита» не выходила на связь. Никаких сообщений, электронных писем или звонков. Это позволило мне полностью сосредоточиться на Меган и осознании, кем — как я хотел — она могла для меня стать. В свободное время, когда не был рядом с Меган или Эвелин, я искал информацию о том, почему Лилиан хотела разоблачить свою племянницу и испортить ей жизнь. Однако интернет мне в этом ни капельки не помогал.

Я стал одержим желанием получить ответы.

Одержим Меган.

Я следовал за ней до дома. Смотрел на нее в парке во время пробежек. Сидел в машине возле ее маленького домика на окраине города и часами любовался, как она читала в гостиной. Я убеждал себя, что не стал подонком или сталкером. Просто мне нужно было понять. Может — только может — я смог бы поймать Меган на чем-то, что действительно заслуживало осуждения. Но я ничего не замечал. Абсолютно ничего. Я был близок к тому, чтобы сойти с ума. Я мысленно умолял ее красть вещи, пока наблюдал за ней в продуктовых магазинах. Лгать, когда ее спрашивали о цене одежды при покупке. Я даже стал надеяться застать ее с другим парнем. Последняя мысль приводила меня в неописуемую ярость, едва я представлял, как Меган разделяла свои стоны и оргазмы с кем-то другим, кроме меня.

Однако я все равно ничего не нашел.

Меган была совершенной во всех отношениях.

Сегодня вечером я снова сидел возле ее дома и наблюдал за ней, представляя себя внутри. Если бы я мог стать лучше. Как, мать вашу, мне справиться с заданием, если я никак не мог найти компромат ни на Меган, ни на Лилиан. Скоро мне придется действовать. Если я так ничего и не найду, то столкнусь с неизбежностью выбора, который мне совсем не хотелось делать. Но от этого зависела жизнь моей сестры.

У меня завибрировал телефон, и я отвел взгляд от Меган в тот момент, когда она перевернула страницу. Похоже, дьяволица вернулась на работу. Я прочел сообщение. Пришло время Зависти.

Под громыхание какой-то танцевальной музыки прикончил свое пятое пиво. Как только я передал задание Зависти, мы встретили Рэтта и отправились к остальным братьям на возмутительно роскошную вечеринку в шикарной квартире Бога. Чем дольше я находился с этим парнем — впрочем, не так уж и много времени — тем отчетливее понимал, почему он Чревоугодие. Его вечное желание получить все в избытке казалось просто нелепым. Осмотрев квартиру, заметил, как в углу спорили Зависть и Гнев. Я понятия не имел, в чем дело, и размышлял стоило ли вмешаться. Будучи альфой, я должен был держать своих братьев в узде. Однако через минуту заметил подходившего к ним Бога, он скрипел зубами и выглядел нервным. Бог оттащил Зависть и повел с собой в спальню, из которой недавно выскочил. Меня так и подмывало последовать за ними. Что бы у них там ни произошло, мне бы не помешала небольшая встряска.

— Как жизнь, брат?

Ко мне подошел Рэтт, потягивая собственную банку пива.

— Нормально, — отозвался я, смотря на толпу напившихся и пристававших друг к другу студентов. — У тебя с твоей девушкой все в порядке?

Рэтт отказался от своего задания и вернул монету. Я видел сиявшее в его глазах облегчение. Жаль, что я не испытывал того же. Я хотел сказать ему, что монета — зло. Но Рэтт был ослеплен эмоциями. И я просто принял ее, прекрасно понимая его, поскольку и сам сейчас был в той же лодке. Но когда Лилиан пронюхала, что я что-то затевал, то дала понять, что припрятала в рукаве нечто разрушительное.

— Да, все хорошо, — отозвался Рэтт, пожирая глазами свою девушку на танцполе, сейчас прыгавшую там с подругами.

— Просто будь осторожен, брат. Ты даже не представляешь, что у них может быть в рукаве…

К нам подбежала Честити, прерывая мое предупреждение и зазывая Рэтта с собой. Он кивнул мне и вернулся на танцпол. Я наблюдал, как Рэтт крепко обнимал Честити и смотрел на нее так, словно владел каждой ее частичкой. Я начинал испытывать к Меган схожие чувства. Мне хотелось, чтобы она была здесь и заглушила все это дерьмо в моей голове.

— Похоже, тебе не помешает немного развлечься, — я перевел взгляд с Рэтта и Честити на цыпочку передо мной. — У тебя такой сердитый вид. Знаешь, мы могли бы отыскать свободную комнату и стереть эту хмурость с твоего лица, — она потянула вниз и без того тесную футболку, едва не обнажив соски.

Я залпом допил пиво, желая как можно скорее напиться. Мне хотелось добиться оцепенения, но выпивка пока не помогала. Ничего не помогало. Мой мозг отказывался отключаться. Я не разговаривал с Микой с той ночи, когда он получил задание. Совершил ли он то, о чем его просили? Задание Зависти я и слушать не стал. Что бы ни ждало его, я не мог нести это бремя. Но одно можно было сказать наверняка. Судя по блеску его глаз, он решил пройти через это.

Я никак не мог перестать думать о том, кто же станет следующим? Какие ужасные вещи придется делать еще одному брату?

Мне просто хотелось уйти и найти Меган. Отыскать весомую причину, почему я собирался сотворить с ней все это. Она очень мне нравилась. Черт, может, даже слишком. И я никак не мог представить, как сделаю те ужасные вещи, о которых просила Лилиан. Какого хрена она так ненавидела Меган? Может, она ее ревновала? Ради бога, она же дочь ее брата. Или Лилиан испытывала отвращение к тайному фетишу относительно запретных тем? Но мне казалось, что быть садистской сукой много хуже темных пристрастий в сексе. Да и кому какое дело? Меган нельзя было оценивать только по ним. Она потрясающая и умная. Усердный работник и отличный учитель. Меган стремилась помогать людям. На последней лекции она призывала людей записаться в новоорлеанскую благотворительную организацию, чтобы помогать бездомным и менее удачливым. Как столь бескорыстный человек мог заслужить наказание и осквернение?

Я не собирался этого делать. Не мог. Но каждый раз, когда говорил себе, что не пойду на это, перед глазами вставало лицо моей сестры. Как бы ни поступил, я окажусь в полной заднице. Кто-то должен был пострадать. И чем больше проходило времени, тем сильнее накапливались вопросы. Как долго существовало это культовое общество? Как давно людям сходили с рук столь отвратительные поступки? Может, я искал не те ответы. Смогу ли я добраться до корней «Элиты» и разоблачить всех ее членов? Убрать их с пути? Погубить саму Лилиан? Если мне удастся сделать это, может, не придется губить то единственное светлое, что вошло в мою жизнь.

— Ты ни черта не сможешь поделать с этим видом, так что можешь проходить мимо, — ответил я девушке, зная, что никто не удовлетворит меня так, как Меган.

Я оттолкнулся от стены, но девушка заблокировала мне проход.

— О, да ладно тебе. Мы могли бы что-нибудь выпить и, может, принять горячую ванну. Тут куча отдельных комнат. Мы можем познакомиться поближе, — она протянула ко мне руку, но, прежде чем успела коснуться моей груди, я обхватил ее запястье. От грубой хватки девушка поморщилась, а я впился в нее жестким взглядом.

— Что именно ты хочешь получить? Как насчет того, чтобы я связал тебя, а потом трахнул в задницу? Поиграем в игру «Кто закричит громче»? А потом мы могли бы зайти дальше и посмотреть, как тебе это понравится.

На ее лице отразилось отвращение. Она вырвала у меня свою руку и наградила увесистой пощечиной.

— Больной придурок, — выплюнула девушка и ушла.

Я невозмутимо забрал пиво у проходившего мимо парня и выпил. Он осмелился повернуться ко мне, но угроза в моих глазах заставила его быстро унести ноги. Было уже поздно, и я знал, что в кампусе никого не было. Сейчас самое время нанести визит в офис Лилиан и посмотреть, что она прятала в своем столе. Я прошел мимо Лености, и тот кивнул мне, словно прочитав мысли.

Выйдя за дверь, я направился к своей машине и вдруг заметил облако дыма в тени, когда, наконец, достал ключи. Я посмотрел в том направлении и увидел, как из темноты появился Леность.

— Как, черт возьми, ты…?

— На твоем месте я бы этого не делал, — произнес он, делая огромную затяжку.

— Что именно? Как ты оказался здесь раньше меня?

Леность шагнул вперед под тусклый свет уличного фонаря.

— Для устранения требуется упорство. И для каждой борьбы нужна стратегия.

Этому парню пора было бросать травку.

— Знаешь, у меня нет времени на гребаные загадки, так что, если хочешь что-то сказать, говори прямо. У меня дела.

Он снова сделал затяжку, а потом бросил наполовину выкуренный косяк на тротуар. Неторопливо подходя ко мне, Леность прикурил сигарету.

— Лучше работается, когда никто не смотрит. Проблема в том, что за нами всегда кто-то наблюдает, — он повернулся и посмотрел на улицу. Я проследил за его взглядом, но не заметил ничего, кроме тихого переулка. Леность, тем временем, снова посмотрел на меня. — Увидимся, альфа. Скорее раньше, чем позже, — с этими словами он исчез в ночной тьме подобно призраку.

Я запрыгнул в машину, ошарашенный этой встречей. Что, мать вашу, он имел в виду? Это было предупреждением, никаких сомнений. Но откуда Леность так много знал? Я завел машину и отъехал, не представляя, куда направлялся. Мой план ввалиться в кабинет Лилиан, похоже, отвергли.

К черту «Элиту». Я мог думать лишь о том, чтобы трахать Меган до тех пор, пока все плавающее в голове дерьмо не рассеется. Я направился к ее дому, когда вдруг зазвенел телефон, и я зарычал, подумав о том, как это не вовремя. Однако все же поднял сотовый и прочитал сообщение.

Гадина Гриффин: Время экскурсии. Отправляйся во Французский квартал на Миллер-стрит и понаслаждайся там пейзажем.

Я хлопнул ладонями по рулю. Мне хотелось написать ей в ответ, чтобы она катилась в ад. Проигнорировать ее требование, выключить телефон и всю ночь провести с Меган. Но кроме того, чтобы жестко оттрахать, остановившись лишь когда член начнет отваливаться, мне хотелось получше узнать ее. Симпатии и антипатии Меган. Что она ела на завтрак. Каким шампунем мылась. Я бы даже просто сидел и слушал ее разговоры о политике, лишь бы слышать голос.

Я провел руками по волосам и попытался побороть накатывавшую головную боль, пробиравшуюся в череп.

«Просто выполни это и проваливай оттуда», — сказал я себе, а потом сделал крюк через город, оказавшись в самом центре Бурбон-стрит.

Независимо от того, какой был день или время, французский квартал всегда наполнен музыкой. Уличные артисты перекрывали часть улицы, а остальные люди разбредались по тротуарам, танцевали и смеялись, выпивая и выставляя себя напоказ, словно каждый день был Марди-Гра.

Когда подъехал к светофору, улицу переходили какие-то студенты, держа в руках выпивку и расплескивая ее на асфальт. Когда мне засветился зеленый, на дорогу выбежала еще одна пара. Испытывая раздражение, я уже поднял кулак, чтобы ударить по клаксону, когда узнал шагавшую передо мной девушку. И застыл с поднятой рукой, когда увидел бежавшую под руку с каким-то парнем Меган. Оказавшись на тротуаре, мудак повернулся и махнул мне, благодаря, что я не переехал его задницу.

Я следил за ними взглядом, пока они шли дальше по улице. Парень обнял Меган за талию, разместив ладонь довольно низко на спине. Один вид его руки на Меган привел меня в бешенство. Мне захотелось выскочить на тротуар и переехать его, лишь бы оторвать от Меган. Сзади просигналила машина, и мне пришлось проехать дальше, но я заметил, как парочка впорхнула в ближайший ресторан. Развернув машину, поехал направо и припарковался через несколько домов. Накинув на голову капюшон от толстовки, вернулся к тому ресторану. Я понятия не имел, что делал, когда остановился у окна недалеко от столика, который заняла Меган и незнакомец. С отвращением наблюдал, как он отодвинул для нее стул, а Меган ему улыбнулась. Такой же чертовой улыбкой она одаривала и меня. Они заказали напитки у официантки, а потом парень стал что-то рассказывать, из-за чего Меган часто смеялась. Я скрипел зубами каждый раз, когда он протягивал руку и гладил Меган по коже. Во мне поднялось сильное и раздражающее меня желание узнать, о чем они говорили. Я хотел ворваться в ресторан и избить этого придурковатого типа. Но мог ли я? Неужели он был еще одним мной? Кем-то, кого она пыталась убедить пойти с ней домой и втянуть в темные извращенные игры, чтобы кончить? Неужели это то самое доказательство, которое я искал? То, что должно было показать мне темную сторону Меган.

«Черт!»

Осознание причинило боль. Как же глупо было с моей стороны решить, что между нами завязалось нечто серьезное, более глубокое. Может, она была со мной милой только затем, чтобы я сохранил ее тайну. Маленький грязный секрет. Я увидел, как Меган подняла руку, подзывая официантку, а потом произнесла то, что я смог прочесть по губам. «Счет, пожалуйста». Как же быстро она уговорила его. Впрочем, со мной у нее вышло быстрее.

Я отошел от окна, не в силах больше смотреть на Меган. Телефон снова тренькнул, и я вытащил его из заднего кармана.

Гадина Гриффин: Раз теперь твой больной щенячий период гона подошел к концу, можешь вернуться к своему заданию. Хохо

Глубоко в груди пульсировала ярость. Эта сука специально послала меня сюда, чтобы я их увидел. Мой гнев требовал высвобождения. Мне нужно было убраться отсюда, прежде чем ворвусь внутрь и оторву тому ублюдку голову. Я повернулся, чтобы унестись прочь, но врезался в какого-то парня.

— Эй, смотри, куда прешь, придурок.

Он открыл рот, чтобы наговорить еще больше дерьма, но я заставил его замолчать, подняв кулак и ударив по лицу. Брызнула кровь, я явно повредил ему нос. Отведя руку назад, я стал бить его снова и снова, пока меня не вернули к реальности крики какой-то девушки, вызывающей копов. Когда туман, наконец, рассеялся, я с трудом смог рассмотреть открывшуюся картину и поморщился, заметив лежавшего у моих ног окровавленного парня. Он был без сознания. Вокруг уже собралась небольшая толпа. Даже некоторые люди в ресторане с любопытством приникли к окнам. Выпрямившись, набросил съехавший капюшон и побежал прочь по улице. Даже пронесся мимо своей машины, чтобы никто не увидел, на чем я приехал. Не хотелось рисковать тем, что те девушки запишут номера, если и правда вызвали полицию. Я пробежал уже почти милю, когда заметил вдалеке мигающие огни и нырнул в нишу у двери какого-то бара.

Глава 12

Меган

— Да, мам… Я знаю… Да! Передай папе, что я его люблю… Нет, мам. Увидимся в воскресенье. Я тоже вас люблю!

Я откинула телефон и снова взяла книгу в руки. Развернув ее на странице, где лежала моя любимая потертая закладка, я откинулась на спинку стула и закутала ноги в большое кашемировое одеяло, которое мама купила мне на Рождество в прошлом году. Я уже глазами нашла то место, где остановилась, когда буквально подлетела с места, услышав яростный стук в дверь. Книга упала на пол, и страницы перевернулись. Я явно потеряла нужное место.

Тук. Тук. Тук.

— Господи, да что такое… — я выпрямилась и подобралась к окну.

Было слишком поздно, чтобы кто-то мог зайти в гости. И это точно не мои родители, поскольку я только что разговаривала с мамой. Не в силах разглядеть ничего на улице, я начала нервничать. Это безопасный район, но все же Новый Орлеан таил в себе опасность. Снова раздался оглушительный стук, и волосы на руках встали дыбом. Тяжело дыша, я схватилась за биту, лежавшую в большой вазе с зонтиками.

— Кто там? — крикнула я, осторожно отодвигая битой занавеску на двери. И шокировано замерла, увидев Мэйсона.

— Открывай, — прокричал он через дверь.

Отбросив биту, я стала открывать замки. Как только добралась до последнего, провернула ручку и распахнула дверь, Мэйсон едва не перелетел через порог.

— Мэйсон… что ты… ты пьян? — он снова споткнулся, чуть не опрокинув нас на пол, а потом ногой захлопнул дверь. — Ты не можешь просто заявиться ко мне…

— Зачем ты это сделала? — Мэйсон уперся о столик в конце коридора, чтобы удержать равновесие.

Я мельком глянула на его руки. Костяшки пальцев были сбиты и сочились кровью.

— Что сделала? И что случилось с твоими руками?

Он проигнорировал мой вопрос. Его волосы были растрепанными, а взгляд диким.

— В ту ночь, когда мы встретились, ты затащила меня в мотель, и мы трахались, как животные.

Я шумно вздохнула от этих грубых слов.

— Да, помнишь, я вылизывал твою киску, пока ты не закричала. А ты вонзала ногти мне в спину, пока я не связал тебя.

Я ощутила жар от нахлынувших воспоминаний. Как Мэйсон пах в тот вечер. Я испытала трепет от его сурового взгляда еще до того, как даже заговорила с ним. Мэйсон выглядел таким разбитым… Я поняла, что возможность забыться нужна нам обоим.

— Почему ты выбрала меня?

— Мне показалось, что тебе бы это не помешало…

— Не играй со мной в игры. Почему? Я бы мог оказаться серийным убийцей. Насильником.

— Ты выглядел потерянным, а не страшным, — озвучила я истину.

Если бы я ощутила от Мэйсона хоть какую-то опасность, то никогда бы не подошла к нему.

— Как много парней ты приводила домой таким же образом и трахала?

— Это не твое…

— Скольким парням ты позволила пихать пальцы в твою тугую задницу, а члены в пизд…?

Я со всего размаху ударила его ладонью по лицу. Запястье тут же свело от боли, прострелив руку. А в следующий миг Мэйсон напал на меня, выбивая воздух из легких. Он обхватил меня своими огромными руками и увлек дальше в дом.

— Зачем ты подвергаешь себя такой опасности? Я ведь мог причинить тебе боль. И я могу.

Я подняла руки, обхватив его шею, а потом провела по красной царапине у него на щеке.

— Но ты этого не сделаешь. Никогда я не чувствовала от тебя опасности или дискомфорта.

— А должна была, — рыкнул Мэйсон, впиваясь ногтями мне в задницу. — Теперь я знаю твой секрет. Знаю, что ты очень-очень плохая девочка, — после этих слов он прижался ко мне губами.

Мэйсон действовал грубо и дико, сминая и заставляя раскрыться ему навстречу, просовывая мне в рот язык. Его вспышка ярости сбила меня с толку, но и начала заводить. Я не знала, что произошло. Это состояние было далеко от того флирта, которым он изводил меня последние недели. Мне нужно было спросить его, что произошло, но разум затуманился, выпуская на поверхность мою порочною сторону, только и ожидавшую новой возможности поиграть.

— Я пошла на риск. Пьянела от осознания, что веду в мотель незнакомца, чтобы немного поиграть. Надеялась, что ты окажешься выигрышным вариантом. Порочным. Дарующим… ааах, — я застонала, когда он обеими руками обхватил мои ягодицы и раздвинул их.

Он еще сильнее прижался ко мне и надавил на живот твердым членом. От его размеров ощутила волну мурашек, прошедшую по всем нервным окончаниям. Я не могла противиться желанию льнуть к Мэйсону. Когда потерлась об него, он зарычал мне в рот и углубил поцелуй.

У меня в голове крутилось слишком много сценариев. «Заставь его остановиться». Как Мэйсон мог бы трахнуть меня на столе. «Он слишком молод». Я могла бы отвести его в спальню и поиграть. «Мэйсон — мой студент. Я должна остановить его и заставить уйти». Но, может, мне позволено хоть немного вкусить его. «Я стану послушной». Порочной. «Только прелюдия». Нет, все, все, все! Мне нужно затолкать его в мою спальню, чтобы он связал меня, выпорол и оттрахал так, как я не могла перестать фантазировать.

По шокированному выражение лица Мэйсона, когда я достала тогда в мотели игрушки, я решила, что он впервые попробует нечто столь смелое. Но теперь все обрело смысл. Мэйсон еще так молод. Я снова вспомнила о разных вещах в своей спальне. Тех, что поклялась выбросить после единственной ночи греха. Но у меня так и не хватило решимости с ними расстаться.

«Не смей об этом думать, Меган. Это неправильно».

Мэйсон отстранился от моих губ, припав к шее, и я склонила голову, чтобы обеспечить ему лучший доступ.

— Ты вытрахала мне мозги, — пробормотал он возле моей кожи.

— Ты бы предпочел, чтобы я трахала что-то другое? Например, твой член?

«Боже, мой вульгарный рот! Прекрати его подначивать, Меган. Будь взрослой. Или нет».

Я ощутила дрожь предвкушения при мысли, что он сотворит со мной что-либо. Мне должно было быть стыдно за количество фантазий, в которых присутствовал Мейсон. Я представляла, как он окажется глубоко внутри меня. Я крепко зажмурилась, чувствуя, какая дерьмовая у меня сила воли, из-за чего позволяла Мэйсону делать со мной безумные вещи — в аудитории… да везде. Мне следовало бы ругать себя за безрассудство. Мэйсон мог стоить мне работы и репутации, если нас поймают. Но какой-то голос внутри нашептывал, что дикость наших отношений того стоит.

«Очнись, Меган!»

Черт, это все так неправильно. Я крепко зажмурилась, заставляя себя оттолкнуть его. Попросить Мэйсона уйти. И самое главное: укротить внутри себя темного зверя, который мог разрушить все, над чем я так усердно трудилась. Я глубоко вдохнула, стараясь очистить свой разум, но Мэйсон не желал упрощать мне задачу. Он просунул руку под мои пижамные штаны и задел пальцем колечко ануса. Черт. У меня подогнулись колени, и я схватилась за Мэйсона просто чтобы удержаться на ногах.

— Мэйсон…

— Чертова грязная девчонка, — он провел рукой по моим половым губам, и они тут же увлажнились от моего возбуждения. Мэйсон зашел дальше, просунув внутрь меня палец, а потом вытащил и размазал мои соки между ягодиц. — Скольким парням ты позволяла это делать?

Я стала извиваться в его объятиях, пытаясь вырваться, но Мэйсон лишь сжал меня крепче и протолкнул внутрь меня уже два пальца.

— А что? Хочешь, чтобы я позвала кого-нибудь к нам присоединиться? Не представляю тебя с кем-то, делящего женщину…

Он укусил меня за шею, и я захныкала.

— Я выпотрошу любого, кто встанет между нами, мать твою, — Мэйсон стал яростнее вводить в меня пальцы.

Его злобная ревность разожгла и без того пульсирующее во мне возбуждение.

— Значит, только игры на двоих? Только твой член? Или нам все же нужно… ааах, черт, да… — я застонала, когда он проткнул большим пальцем мой анус.

Мэйсон все ускорял ритм, а я теряла всякую способность сдерживаться. Наконец, меня накрыла волна оргазма, заливая соками его пальцы. Но Мэйсон не остановился, продолжив толкаться в меня. Сейчас я была очень чувствительна и едва могла держаться на ногах. Через несколько мгновений Мэйсон все же вытащил пальцы, и я смогла спуститься с вершины на землю, пытаясь сориентироваться.

Мэйсон не сводил с меня глаз, в его взгляде чувствовалось напряжение.

— Кто был тот сегодняшний парень?

— А? — отозвалась я, все еще плохо соображая.

— Я видел тебя. Он — еще одно завоевание? Я для тебя тоже просто завоевание?

Сперва он сбил меня с толку, но потом на ум пришло то ужасное вынужденное свидание за ужином.

— Подожди, ты видел меня?

Из его горла вырвалось глубокое рычание, от которого, казалось, задрожал даже пол.

— Отвечай, — потребовал Мэйсон.

Мне следовало разозлиться на подобный тон, на то, что он задавал вопросы, которые его не касались, но напряжение в голосе как-то подействовало на меня.

— Нет, он не завоевание. Даже не близко. Это было ужасное свидание, к которому меня принудила тетя Лилиан. Она мне солгала. Я думала, что цель встречи: оговорить детали новой благотворительной программы «Вера и лидерство». Как только мы добрались до ресторана, и я поняла, что он не хотел обсуждать ничего подобного, то сказала: «Мне это не интересно» и ушла. И нет, если хочешь знать, ты тоже не завоевание. Ты для меня значишь много больше.

Будь мы в мультфильме, ангел над моим плечом наверняка как следует врезал бы мне своей волшебной палочкой. Мое признание было плохой, даже очень плохой идеей. Но чертенок на другом плече колол бы вилами и подбадривал. Похвалил бы меня и сказал, что это прекрасные слова.

Когда Мэйсон набросился на меня с поцелуями, я мысленно скинула с плеча ангела и дала пять чертенку, а потом схватила его за толстовку и потащила в спальню. Когда мы переступили порог комнаты, в поле зрения появилась моя огромная кровать с кучей белых подушек и несколькими мягкими одеялами сверху. Ничего похожего на те извращенные секс-подземелья, которые Мэйсон наверняка представлял. Но правда была в том, он стал первым и единственным, с кем я поделилась своими тайными желаниями.

Я годами хотела попробовать нечто запретное, но не решалась. До той ночи. То, какие ощущения пробудил во мне Мэйсон, не походили ни на какие из тех, что я испытывала прежде. Я чувствовала себя живой. Испытала столько мощных оргазмов, как никогда ни с одним мужчиной или игрушкой. Уходя тем утром, я очень хотела разбудить его и снова оседлать твердый член. Скакать на нем, пока не увижу звезды, а затем повторить нашу ночь. Я была готова никогда больше не выходить из мотеля. Но несмотря на искушение, я ушла, сказав себе, что более чем почесала свой зуд, а теперь пришло время вернуться к нормальной ванильной жизни и двигаться дальше. Я не хотела испытывать судьбу и потерять все. Попасться не тому парню только из-за изнуряющего желания поиграть в игры.

Чего я никак не ожидала, так это его появления в моей аудитории в качестве студента. Когда наши взгляды встретились, воспоминания о нашей ночи буквально сбили меня, как товарный поезд, лишая дыхания. Ноги ослабели, а перед глазами замигали черные точки. Он стал моим маленьким грязным секретом. Мэйсон не должен был пересекаться с моим чистым и невинным миром.

Но чем чаще я его видела, тем сильнее разгоралось мое желание. Я вспоминала его каждую ночь. Чувствовала на вкус ложь, просачивающуюся в мои мысли, даже когда думала о Мэйсоне. Я так и не смогла выбросить наши игрушки. А еще платье, по-прежнему пахнущее им. Я не знала, что творила. Это было безумием. Мэйсон был пьян, и мне следовало прогнать его, как и свои желания.

«Студент. Студент. Студент», — повторяла я себе в надежде вырваться из тумана, но чем ближе подводила Мэйсона к кровати, тем сильнее возбуждалась.

Я едва дышала от его нескромных прикосновений. Потянув его за руку, развернула Мэйсона спиной к кровати. Внутри вспыхнуло предвкушение, и я толкнула его на матрас, наблюдая, как он растянулся поверх него.

— Теперь ты будешь паинькой, а я стану все контролировать. Ни звука, понял?

Глава 13

Мэйсон

Во рту пересохло, а мышцы ныли. Странно, но я чувствовал прохладный ветерок на заднице. Я осторожно приоткрыл глаза, но сетчатку тут же прожгло ярким светом.

— Черт, — я поднял голову и осмотрелся. — Ох, мать твою, — я вспомнил, что прошлым вечером после бара заявился к Меган.

Скосив взгляд на задницу, я понял, чем был вызван легкий бриз. Моя голая задница лежала поверх белых простыней, чуть прикрывавших меня до бедер. Перевернувшись на бок, осознал, что Меган рядом не было. В голове крутились вспышки воспоминаний с прошлой ночи. Как я появился у ее двери. Обвинения. Меган завела меня в свою комнату. И, ох, черт, это ее дикое и удивительное воображение. Член стал твердым, утыкаясь в матрас. Простонав в ее мягкую подушку, я спустил ноги с кровати и встал. Комната закружилась перед глазами, но мне удалось отыскать смежную ванную и отлить. Внутри все было аккуратно расставлено и выполнено в успокаивающих бело-лавандовых тонах. Вымыв руки, стал искать свою одежду. Трусы оказались практически под кроватью, а джинсы в углу на стуле.

Больше ничего не обнаружив, я пошел на поиски Меган, что оказалось совсем не трудно, поскольку она в этот момент что-то восклицала. Я обнаружил ее сидящей перед телевизором со скрещенными ногами и миской хлопьев в руках. Глядя на экран, Меган возмущенно тараторила.

— О, ну давай, Джуди, это плохой ход, девочка! — она взмахнула рукой в сторону телевизора, а потом поднесла к губам ложку с хлопьями.

— «Судья Джуди» [2], да?

Меган резко повернула голову в мою сторону, по ее щекам стал расползаться румянец.

— О, тоже видел это шоу? — она дождалась моего кивка, а потом пихнула в рот еще одну ложку, полную хлопьев. Мой дикий, жаждущий секса котенок с прошлой ночи пропал, на его место вернулся невинный профессор в смехотворно ярких пижамных штанах, поедающий хлопья «Lucky Charms» и смотревший безвкусное реалити-шоу о мнимой справедливости. — Только не говори, что оно тебе не нравится, — глаза Меган расширились от одной мысли, что кому-то могло не нравиться шоу «Судья Джуди».

— Не то чтобы… я посматривал его иногда, будучи в… — я тут же замолчал, останавливая себя. — Она хорошая, — закончил я.

Меган смотрела на меня с любопытством, но я не стал ничего объяснять, и через мгновение она снова переключила внимание на хлопья.

— Джуди дает самые лучшие советы, — пробормотала Меган, пережевывая хлопья.

Я засунул руки в карманы джинсов и смотрел на нее, восхищаясь тем, как мило она выглядела. Капля молока стекла по ложке и скатилась по подбородку. От меня не ускользнуло, что Меган недолго смотрела мне в глаза, быстро опустив взгляд на мою грудь.

— Прости, не смог найти футболку.

Меган подавилась, поняв, что ее поймали, и вытерла подбородок.

— О… да… эм, футболка была грязной, поэтому я засунула ее в машинку. Она почти достирала.

Меган все еще смотрела на меня, а я не знал, что делать дальше. Не был уверен, стоило ли мне сейчас уйти — с футболкой или без нее — и притворится, что этого никогда не было. Я даже представить не мог, что Меган теперь обо мне думала после всего того дерьма, что я устроил вчера, заявившись к ее двери.

Меган смущенно похлопала по пустому месту на полу рядом с собой.

— Я насыпала тебе хлопьев. Не знала, какой вид ты предпочитаешь, потому положила сразу три разновидности, — я посмотрел на миску рядом с ней и узнал там «Lucky Charms», «Капитан Кранч» и, похоже, даже шоколадные шарики. — А еще я не знала, насколько ты будешь голоден, потому оставила пачки здесь, — Меган бросила на меня виноватый взгляд. — В итоге сама ем уже третью миску.

Черт, она невероятно милая.

— Ох-ох, что такое? Ты не любишь хлопья? — она посмотрела на меня еще более расстроенно, чем когда посчитала, что мне не нравилось шоу «Судья Джуди».

Мне хотелось помолчать подольше, просто чтобы любоваться этой очаровательно округлившейся губой, но желудок заурчал, выдавая, мое отношения к хлопьям.

— Я обожаю хлопья, — сказал я, пристраивая рядом с ней свой большой зад, и был награжден широкой улыбкой Меган, она явно испытала облегчение.

Меган протянула мне молоко с другой стороны столика, и я принялся за лучший завтрак, что у меня был за последние годы.

— Итак, я должен спросить…

— Ты у меня первый, — выпалила она прежде, чем я успел сказать хоть что-то.

Меган делала вид, что погружена в шоу, потихоньку доедая свои хлопья и не смотря на меня.

— Тебе придется объяснить подробнее, — сказал я, чтобы подтолкнуть ее.

— Тот вечер в баре. Я никогда прежде так не делала. Ты был моей первой… и, наверное, единственной жертвой, — она положила в рот еще ложку и прожевала. — А прошлой ночью… Думаю, ты точно стал жертвой, — Меган смотрела прямо перед собой, потому я не был уверен, видела ли она расползающуюся по моему лицу улыбку.

— Думаешь, ночью ты меня использовала? — рассмеялся я.

Меган тут же посмотрела на меня.

— О боже, ты тоже так думаешь? Дерьмо. Ты был пьян. Мне не следовало. Черт, мне нужно было довести тебя до твоего дома. Господи! — у нее началась паника, и капли молока разбрызгались, упав на девчачьи штаны.

Я подхватил миску, чтобы она не пролила все на себя, и поставил на пол.

— Ты никак не могла меня использовать. Я просто шучу. Уверен, черт возьми, что жаждал всего того, что случилось. Мне понравилась каждая чертова секунда.

Мне нравилось смотреть, как оживали ее глаза. Меган была страстной натурой, как в работе, так и в играх. И прошлой ночью лишь оставалась собой. Меган пылала от желания. И я жаждал ее удовлетворить. Налив себе еще молока, я посмотрел на экран.

— Итак, что у нас сегодня?

Меган мгновенно расслабилась при смене темы.

— Тут про девушку. Она изменила своему парню, представляешь? А потом попыталась выгнать его, чтобы перевести к себе жить нового. Но! Они с уже бывшим парнем вместе платили за аренду, а теперь она притащила его к судье Джуди, потому что считала, что по договору он и дальше обязан платить за ее квартиру!

Как я и сказал, Меган была страстной. Я ухмыльнулся, запихивая в рот ложку со смесью хлопьев, и едва сдержал стон, так они оказались восхитительны на вкус. Прошла целая вечность с тех пор, как я так завтракал. Я съел всю миску и допил остатки молока даже прежде, чем осознал это. Меган с любопытством уставилась на меня.

— Ух ты.

— Что такое? — спросил я.

— Кажется, я впервые встретила человека, любящего хлопья больше, чем я, — улыбнулась она, и я заметил, что ее миска тоже опустела.

Мы посмотрели друг на друга, разделяя этот момент близости, а потом расхохотались. Я мог смотреть на Меган часами. Она была так красива, что я даже не мог описать словами. Ее глаза всегда светились любопытством и жаждой приключений. А из-за ее доброты мне хотелось стать кем-то лучшим, чтобы Меган смотрела на меня с гордостью.

Я наблюдал, как она высунула язык, чтобы облизать губы. А потом сглотнула. Я знал, что внутри нее бушевала такая же буря эмоций, как и во мне. Вопли с телевизора прервали наш момент, и мы повернулись к экрану как раз в тот момент, когда оглашался приговор. Судья Джуди стукнула молотком, а потом началась реклама. Я знал, что мне следовало сейчас подняться и уйти, но мысль выйти за дверь казалась невозможной.

— Что ж… — начала Меган, и я понял, что мое время закончилось. Мне вообще не следовало здесь появляться. Нужно уходить как можно скорее.

— Я, пожалуй, пой…

— Если у тебя нет планов на сегодня, то есть один тур по гаитянскому вуду… — начала Меган, обрывая меня. — Говорят, там показывают место захоронения королевы вуду Нового Орлеана и… Не знаю, наверное, тебе будет неинтересно, но…

— Я пойду, — произнес я.

— Правда? — она изумленно посмотрела на меня. — Но ты даже не дослушал, что там еще будет.

— Я пойду, — повторил я.

— Ты уверен? Вероятно, это и правда не…

— Я же сказал, что пойду.

Мне было плевать, куда мы отправимся, хоть тестировать оборудование для пыток, я готов был на все, лишь бы провести с ней больше времени. Вдыхать аромат вишни и ванили. У меня буквально чесались руки от желания обнять Меган, член затвердел, требуя продолжение ночи, но самое важное: я просто хотел быть с ней рядом. Слышать ее голос, когда она рассказывала истории из жизни. В которых мне не посчастливилось участвовать. Я цеплялся за каждое слово Меган и представлял, что принадлежу ее миру, живу той жизнью, мирной и прекрасной.

— Ладно, — кивнула Меган и ослепительно мне улыбнулась, грозя погубить, а потом поднялась и схватила наши миски. — Это свидание, — ее щеки тут же вспыхнули, приобретая малиновый оттенок. — То есть, не свидание. Просто… мы не можем…

Я тоже поднялся и подхватил миски, задрожавшие в ее руках.

— Не свидание. Просто двое людей, наслаждающихся религиозным синкретизмом [3]. Просто подурачимся на кладбище, полном мертвых людей.

Она удивленно подняла брови.

— Ты читал книгу, — довольно отозвалась Меган.

— Конечно. Когда твой любимый преподаватель рекомендует книгу, то ты просто обязан ее прочесть.

Я тут же понял, что мне следовало оставить при себе замечание насчет преподавателя. Черт, я только что разрушил планы Меган относительно нас.

— Просто двое людей… — вдруг повторила она мои слова.

— Это свободная страна, мисс Бенедикт. Нет ничего плохого в том, что два человека окажутся одновременно в одном и том же месте, — мои слова ее убедили, ослабляя беспокойство насчет того, что подумают люди, увидев нас вместе.

— Да, ты прав. Просто двое людей встретятся на экскурсии, — усмехнулась Меган.

Мы молча улыбнулись друг другу, и несколько мгновений провели в тишине.

— Что ж… — начала Меган.

— Да, нам, наверное, следует…

— Подготовиться. Нам следует подготовиться, — она начала нервно потирать руки, а я усмехнулся, снова отметив, как мило она смотрелась в этих нелепых пижамных штанах. Мне захотелось поддразнить ее, чтобы снова увидеть в глазах игривый блеск.

— Наверное, тебе стоит сменить эти сверхсексуальные пижамные штаны. Не хочу, чтобы тебя украли прямо у меня из-под носа. Только не в мою смену, — ухмыльнулся я, а Меган приоткрыла рот, опустила взгляд на штаны, а потом снова посмотрела на меня. От ее улыбки я и сам улыбнулся шире.

— Да? Ну, а тебе, вероятно, стоит все же надеть рубашку. Нельзя допустить, что ты пробудил там мертвецов своими мышцами. То есть… технически ты бы убил ими кого-нибудь… Я хотела сказать, что твои грудные мышцы… Нет, не это…

Я разразился громким смехом. Не в силах удержаться я стал поигрывать мышцами, и Меган прикрыла руками глаза.

— Господи, что ты делаешь?!

— Желаю тебе доброго субботнего утра. А теперь, если ты насытилась мышечным шоу, давай соберемся и пойдем смотреть на мертвецов.

— Конечно, я именно об этом сейчас и думала.

Боже мой, она невероятно милая.

Меган

Мы поднимались по лестнице к моей входной двери после долгого, но фантастического дня. Все было прекрасно. И как самая настоящая маленькая фантазерка, вопреки всему я приравнивала этот день к идеальному свиданию. Я не помнила, когда в последний раз получала столько удовольствия, как сегодня с Мэйсоном. Но теперь, когда село солнце, уступая время позднему вечеру, пришло время пожелать спокойной ночи.

Я вставила ключ в замочную скважину и приоткрыла дверь, образовывая щелку, а потом повернулась попрощаться, но не ожидала, что Мэйсон остановился так близко. Мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Когда увидела его глаза, сердце сделало кульбит, как в девчачьих романах. Мэйсон будто проникал в меня взглядом, смотрел сквозь, словно в самую глубину души.

Я хотела пригласить его войти. Умолять сделать то, о чем он молчаливо просил меня взглядом. Но мне не следовало. Я не могла. Я итак заигралась. Нужно было остановить то, что происходило между нами, пока все не зашло слишком далеко. Еще ведь не зашло, верно? Проклятье. Как заставить сердце биться не так быстро?

«Не делай этого».

Меня окружила аура Мэйсона, согревая кожу.

«Это неправильно».

Его суровая поза, эти обжигающие глаза. Любой принял бы его за парня постарше. Может, я смогла бы хоть еще на одну ночь забыть, что он — мой студент.

«Пожелай ему спокойной ночи, Меган».

Спокойной ночи. Да. Я должна была это сделать. Два простых слова, после которых нужно повернуться, войти в дом и заесть свое гигантское желание мороженым, включить реалити-шоу и достать коллекцию вибрировавших игрушек.

Спокойной.

Ночи.

«Ну же, Мег…»

— А ты не хотел бы вой..

Опустив голову, Мэйсон заглушил конец приглашения поцелуем. Его полные губы все еще хранили вкус совместно съеденного фанел-кейка [4]. Не в силах устоять, я прильнула к нему, пока он медленно, но жадно ласкал меня. Этот поцелуй не походил на другие. Не дикий или голодный. Нет, Мэйсон действовал нежнее, мягче. Он целовал меня так, словно хотел запомнить каждую мою частичку. Мне следовало отстраниться. Отправить его домой, а самой спуститься на землю. Избавиться от мыслей, порывов, неправильных чувств, которые начинала испытывать к Мэйсону. Но почему сердце так сильно билось?

«Потому что ты хочешь этого».

Черт! Я и правда хотела. Я захотела сблизиться с Мэйсоном, едва увидев его в том баре. И запретная потребность быть с ним никуда не делась.

Схватив Мэйсона за футболку, затащила его в дом и углубила поцелуй, пока вела назад в свою спальню, по ходу движения к которой мы срывали друг с друга одежду.

— Что вы собираетесь делать сегодня, мистер Блэквелл? — я отстранилась, заглянув в его пылающие глаза, и прикусила нижнюю губу, чтобы не наброситься на него немедленно, а потом потянулась к тумбочке. Однако Мэйсон меня остановил.

— Нет, не сегодня, — мое настроение резко упало от его отказа.

Должно быть, я зашла слишком далеко. Надо было послушать моего проклятого ангела и отправить Мэйсона восвояси. А теперь он решил, что я какая-то фетишистка. Стыд накрыл меня с головой, накатив волну расстройства, и я отступила.

— И что произошло? — спросил Мэйсон.

Я была слишком смущена, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ничего. Просто… мне не следовало быть такой… ты, наверное, думаешь, что я…

— Красивая? — он снова поцеловал меня. Так чертовски нежно и сладко, что мне захотелось плакать. Не отрывая от меня своих губ, Мэйсон подхватил меня, а затем аккуратно опустил на кровать, накрывая своим большим телом. — Сегодня я хочу лишь тебя. Хочу насладиться именно тобой. Каждым дюймом твоего тела. Мне придется использовать всю свою выдержку, чтобы двигаться медленно, но так нужно. Я должен показать тебе, как ты прекрасна, — он опустил голову, прикоснувшись губами к моей шее, а потом стал прокладывать дорожку ниже, пока не обхватил ртом грудь. — Ты подарок, Меган. И я хочу показать тебе, как сильно я хочу дорожить тобой.

Мэйсон не стал покусывать меня, как делал раньше. На этот раз он лениво обводил языком мой сосок, медленно доводя до исступления.

— Мэйсон…

Его слова, прикосновения… Он решил предложить мне безопасность. Я выгнулась, когда Мэйсон, наконец, обхватил сосок зубами.

— Значит, теперь обращаешься по имени? — он засмеялся, посылая по всему моему телу вибрации, от которых я едва не взлетела над матрасом и всхлипнула.

Я запустила дрожащие пальцы в его густые волосы.

— Мэйсон, пожалуйста…

Я даже не знала, о чем просила. Он зарождал во мне такое сильное желание, что это пугало. Мэйсон погружал меня в обжигающее море похоти, моля утонуть в ощущениях. Но чем глубже погружалась в бездну запретного влечения, тем отчетливее становились чувства, и я понимала, что между нами уже не просто физическая связь.

— Настоящее совершенство. Ты ведь знаешь об этом, да? — шепнул Мэйсон возле моей кожи, опускаясь ниже, а потом коснулся языком моего пупка. — У тебя такая нежная кожа. Касаться ее подобно прикосновению к раю, — тепло его дыхания и комплименты окончательно меня поработили. Я прикрыла глаза, когда он стал прикусывать кожу на бедре. — Боже, я чувствую мурашки, только касаясь тебя, — раздвинув мне ноги, Мэйсон прижался носом к моей киске, а потом раздвинул половые губы и принялся лизать. — Я хочу жестко оттрахать тебя и услышать мольбы о пощаде, но, кроме того, мне нужно попробовать двигаться медленно. Позаботиться о тебе. Ты позволишь? — он поднял голову, и наши взгляды встретились.

Напряжение, светившееся в его глазах, казалось, обожгло мою душу. Я даже не смогла вымолвить и слова, потому просто кивнула. Ответная улыбка Мэйсона не походила на хищную. Она была благодарной. Он словно говорил спасибо за то, что отдалась ему. Снова опустив голову, Мэйсон поцеловал внутреннюю сторону моего бедра, а потом неторопливо стал водить языком вдоль половых губ, не торопясь проникать внутрь.

Я не была уверена, что мне по силу справиться с этой новой его стороной. Интенсивность эмоций почти зашкаливала.

— Мэйсон, — шепнула я, когда он, наконец, проник в меня языком.

Его удары были размеренными, но глубокими. Мэйсон все продолжал проникать в меня, пока у меня не задрожали ноги. Он понимал, что я полностью в его власти, но все же продолжил наслаждаться медленным приближением моего оргазма. Мэйсон не касался меня ничем, кроме языка, и все равно я была так взволнована, как и в моменты, когда он брал меня самым темным способом. — Мэйсон, я сейчас… — предупредила я его.

Эта нежная атака почему-то ощущалась еще более интенсивно, чем все, что мы разделили в прошлом. Я вцепилась пальцами в его волосы и стала хватать ртом воздух, когда волна эйфории, наконец, унесла меня в совершенно фантастическое, но незнакомое место.

Мэйсон продолжал свою атаку, пока я не ослабила мертвую хватку на его волосах. Он поднял голову, а я начала садиться.

— Куда это ты собралась? — спросил Мэйсон, продвигаясь выше по моему телу и прослеживая свой путь губами, отчего кожа буквально пылала.

— Твоя очередь, — отозвалась я и снова попыталась сесть, но Мэйсон вновь толкнул меня на матрас.

— Я же говорил. Этой ночью все только для тебя.

— Да, но…

— Наши отношения могут никогда не перерасти в нечто большее, чем мы имеем сейчас. Ты можешь проснуться утром и пожалеть о содеянном. Или убедишь себя, наконец, что мы не подходим друг другу. Так что этим вечером я должен показать тебе… нет, доказать, какой важной ты для меня стала, — он опустил голову и накрыл мои губы своими, целуя меня неторопливо, но чувственно.

Мэйсон даже не стал раскрывать мой рот, лишь ждал приглашения. Он хотел, чтобы я признала наши отношения… что мы вместе. Подстегивал меня отказаться от сомнений и позволить ему проникнуть в меня не только физически, но и, возможно, эмоционально.

Черт-черт-черт, что я делала? Это так неправильно по многим причинам, но никогда еще мне не было так хорошо. С Мэйсоном я ощущала себя такой… желанной. Я могла бы рискнуть всем, лишь бы находиться с ним рядом. Всем, ради чего я так упорно работала. А что если это всего лишь фаза? Для него и меня? Но рискнуть все равно придется, даже если позже, но уже с тем, кто не будет делать меня такой счастливой, удовлетворенной, с которым не буду чувствовать себя столь необходимой и желанной. Так что?

А что если я отпущу Мэйсона? Смогу ли жить с осознанием, что позволила чему-то столь посредственному, как возраст и статус, встать на пути своего будущего с тем, с кем, наконец, ощущала себя… совершенной?

Нет, не смогу.

Я не могла и представить, что отказалась бы от Мэйсона и той радости, которую он дарил. Может, риск в итоге даст мне еще больше? Осознание этого обрушилось на меня, словно тонна кирпичей, и я все же раскрыла губы. Я дала Мэйсону ответ, обняв его за шею и притянув ближе к себе. На этот раз он ответил со свирепостью, которой я жаждала.

— Господи, как же я хочу тебя. Не только твое сексуальное тело, но и твой чертов разум. Хочу владеть твоей гребаной душой, — Мэйсон стал целовать еще отчаяннее, доминируя над моим языком, а я прижалась к нему бедрами, отчаянно нуждаясь в связи.

— Мэйсон, трахни меня, пожалуйста. Ты нужен мне, — взмолилась я.

Он приподнялся надо мной, взглянув горящим взглядом.

— Я хочу трахнуть тебя безо всяких преград. Я здоров, уже давно ни с кем не был.

В его просьбе было слишком много небрежности, и мне следовало отказать, но от мысли, что Мэйсон войдет в меня без презерватива, я ощутила жар внизу живота.

— Ладно. Хорошо.

Его глаза потемнели, и на мгновение я испугалась, что он передумал. Однако Мэйсон лишь протянул руку и погладил меня по щеке.

— Ты совершенна, черт побери. Я не знаю, как еще описать свои чувства. Ты нечто большее. Во всех отношениях, — он устроился у меня между ног, и я ощутила его головку возле входа. Поскольку я уже давно истекала соками от желания, Мэйсон легко скользнул внутрь. Я даже не смогла бы описать, как хорошо он ощущался без преград, заполняя каждую мою частичку. — Боже, ты прекрасна, — с тихим стоном он вышел из меня и толкнулся вновь, вена на его лбу опасно пульсировала. Свирепо набросившись на мой рот, Мэйсон поймал мой стон удовольствия, когда стал набирать ритм.

— О, Мэйсон, — я едва не плакала от невероятной потребности.

Я обвила ногами его бедра, моля двигаться быстрее и жестче. Его медленная пытка убивала меня. Внезапно Мэйсон просунул ладонь под мою задницу и перевернул нас.

— Оседлай меня. Хочу любоваться твоим лицом, когда ты станешь скакать.

У меня словно внутренности скрутило от его просьбы. Мэйсон был прекрасным мужчиной с выставленными на обозрение выпиравшими мускулами, твердыми, как камень. Обхватив мои бедра, он стал раскачивать меня вверх-вниз на своем члене. Я оперлась ладонями о его грудь, принявшись ласкать татуировку в виде цветка. В глазах Мэйсона мелькнуло что-то темное. Он тут же убрал мою ладонь и сел, впиваясь зубами в мое плечо, а пальцами в ягодицы, продолжая проникать внутрь меня.

Комнату заполнили звуки секса и стоны, наша кожа практически накалилась, соприкасаясь друг с другом. Я взмокла и потеряла уверенность, что выберусь из объятий Мэйсона живой. Я снова запустила руки в его волосы, крепко хватаясь за него от ощущений того, как глубоко был Мэйсон. Мне хотелось скакать на нем быстрее, более дико, но он лишь сильнее впивался в кожу, каждый раз заставляя замедлиться.

— Мне следует всегда трахать тебя медленно.

— Мэйсон, я не могу, это слишком, — простонала я.

— Позволь мне быть твоим. Я позабочусь о тебе.

— Мы не можем, — я яростно затрясла головой.

Он лишь усилил хватку и с силой врезался в меня.

— Мы можем. Ничто нас не остановит.

— Но это не так. Моя работа. Твой возраст. Мы не можем… ааах, — простонала я, когда Мэйсон укусил меня в плечо.

— К черту все это. Ты моя. И ты этого хочешь. Я не смогу тебя сейчас отпустить. Позволь мне быть рядом. Мы что-нибудь придумаем.

— Мэйсон, — выдохнула я, снова опускаясь на его член, мысли в голове кружились.

— Вот так. Произноси мое имя. Имя мужчины, который будет владеть тобой. Трахать тебя, черт побери, — он безжалостно сминал мою задницу, подталкивая на член и вонзаясь так глубоко, что я больше не могла связно мыслить. Я прижалась к нему теснее, обхватила ладонями щеки и поцеловала его. Яростно и дико. — И что это означает, детка?

— Да, — выдохнула я, и Мэйсон перестал сдерживаться.

Он снова перевернул нас, и я оказалась спиной на матрасе, а потом Мэйсон стал яростно вбиваться в меня, рукой потирая клитор. Перед глазами начало темнеть. Когда ощущение вибрации достигло пальцев ног, я прикусила язык, переживая потрясающий оргазм, пославший меня за черту эйфории. Где-то словно вдалеке я услышала низкое рычание Мэйсона, а потом ощутила, как он излился внутри меня.

— Господи Иисусе, — пробормотал он, падая на спину и притягивая меня к своей груди. — Я заставил тебя согласиться, что мы сможем быть вместе, а в отместку ты чуть не убила меня.

Я рассмеялась и хлопнула его груди.

— Шантаж перед оргазмом века формально не может считаться согласием.

Мэйсон поцеловал меня в макушку.

— Ты уже не можешь забрать слова обратно. К тому же я еще много чего могу предложить.

Я положила голову ему на грудь и стала прислушиваться к биению сердца Мэйсона, пока он зарывался пальцами в мои волосы. Однако, когда скользнула пальцами по татуировке в виде цветка, он снова напрягся.

— Какая за этим кроется история? — спросила я. Цветок был потрясающим, но вокруг него вились острые и ужасающие шипы. Красиво, но от татуировки словно исходил гнев. Мэйсон во второй раз обхватил мою руку, убирая от цветка, и я подняла голову. — Прости. Я не хотела…

— Не извиняйся. Просто мне тут нечего сказать.

Я кивнула и снова положила голову ему на грудь.

— Ладно. Может, расскажешь мне что-нибудь о себе? Где ты рос? Чем занимался? Теперь ты знаешь, каким я была ботаником, а про тебя мне известно совсем мало.

Он вновь поцеловал меня в макушку.

— Ты уже знаешь, что мой член тебя обожает, — на этот раз я шлепнула его сильнее. — Ауч, ладно. Отлично, ты победила, — рассмеялся Мэйсон. — Но, к сожалению, у меня нет таких красивых историй, как у тебя. Я много переезжал. В итоге остановился здесь.

— Так держать, Казанова, — пошутила я. — Но я хочу больше информации. Почему ты выбрал именно Сент-Августин? Ты из Нового Орлеана? Когда у тебя день рождения?

Мэйсон стал куда напряженнее.

— Это что, допрос или еще какое-то дерьмо? — спросил он, я услышала в его тоне какую-то уязвимость и подняла на него взгляд.

— Конечно, нет. Я просто хотела получше узнать тебя. Если мы собираемся… ну, знаешь, не бери в голову…

— Черт, прости меня. Просто я не люблю говорить о своем прошлом, вот и все.

Его слова сочились грустью, и я нахмурилась. Ему не было нужды озвучивать это, чтобы я понимала: у Мэйсона было тяжелое детство. Он одевался совсем не как остальные чертовски богатые студенты колледжа, но мне было плевать. Его плутоватый стиль плохого парня был чертовски горяч. Я почувствовала себя полной дурой за то, что хвасталась своим фантастическим воспитанием, любящими родителями и разными приключениями, когда, очевидно, Мэйсон был лишен всего этого.

— Нет, это ты прости меня, пожалуйста. Мне не следовало так давить.

Он обнял меня и перевернул так, чтобы мы лежали на боку.

— Я всю жизнь прожил в Луизиане. Мы много переезжали, потому не могу назвать своим какой-то определенный город. Наши родители погибли, когда мне было одиннадцать, а сестре девять. Она сейчас здесь, потому я последовал за ней, чтобы быть ближе, — Мэйсон прижался ко мне губами и сладко поцеловал. — А татуировку я сделал, чтобы произвести впечатление на девушку, но она не стала ждать достаточно долго, чтобы ее увидеть.

Мы просто смотрели друг на друга, а потом я перевернула его на спину и забралась сверху.

— Мне очень грустно слышать о твоих родителях, — начала я, а потом прижалась к его губам своими. — И очень жаль, что ты часто переезжал и не можешь назвать своим домом определенное место, — я повторила свои действия, и Мэйсон мне это позволил. — А еще жаль, что та девушка разбила тебе сердце, — на этот раз, когда я прижалась к его губам, он запустил руку мне в волосы и не отпускал, а потом перехватил инициативу, вторгаясь в мой рот языком.

Когда Мэйсон провел по моей ягодице, я хрипло застонала и чуть подпрыгнула от неожиданности. Прикусив мою нижнюю губу, Мэйсон обеими руками ухватил меня за задницу.

— Никогда не выказывай сожаления по поводу этого дерьма, — он стал проникать внутрь меня твердеющим членом. — Ты не должна извиняться за мои ошибки, — еще один толчок, и член стал влажным от моих соков нараставшего возбуждения.

— Просто я подумала…

— Мне не нужна твоя жалость. Мне нужна ты сама. Пойми это, — он вновь толкнулся, и я выгнулась так, чтобы Мэйсон мог легко скользить внутрь. Принявшись раскачиваться, я быстро потерялась в ощущениях того, как здорово он меня заполнял.

— Я понимаю, — простонала я, двигаясь вверх-вниз, а затем снова и снова повторяя движения. Отстранившись, я выпрямилась, чтобы наблюдать, как темнели глаза Мэйсона, пока объезжала его.

— Черт, ты такая красивая верхом на моем члене.

Мэйсон даже не представлял, как от него перехватывало дыхание. Как это невероятно: наблюдать за ним, когда наши тела соединялись, я полностью вбирала его в себя. У меня не было слов, чтобы описать каким безумным, сумасшедшим и прекрасным был этот миг. Я громко застонала, когда Мэйсон ущипнул меня за сосок, а потом тихо замурлыкала, стоило ему начать круговыми движениями потирать мой клитор.

Насколько это неправильно?

Или скорее чудесно?

— Это сумасшествие. Мы безумны, — выдохнула я, ускоряя темп.

— Я схожу с ума рядом с тобой, — он поднял бедра, проникая глубже.

Я содрогнулась от ощущения от того, каким он был большим и длинным, а его рука на ягодице так сильно сжимала плоть, что на коже наверняка останутся следы. Однако любые проявления боли мое тело принимало с удовольствием.

— Это ничем хорошим не кончится. Нас поймают.

— Мы со всем справимся. Но я отказываюсь терять тебя из-за каких-то дурацких правил, — Мэйсон передвинул руки и обхватил руками мои бедра, стал направлять мои движения. — Ты согласилась. И значит, мы теперь вместе, — снова вверх и вниз, быстрее и жестче. — Ты моя. Эта красивая чертова киска и твой разум… все теперь мое.

Меня это вполне устраивало, поскольку в следующий миг я ощутила волну мощнейшего оргазма, от которой внутренние мышцы сжались, практически душа член. Я вцепилась ногтями в мышцы Мэйсона, изо всех сил борясь с уплывающим сознанием, чтобы не свалиться в обморок. Однако ему была чужда жалость, он перевернул нас и принялся безостановочно врезаться в меня, пока я не ощутила, как его член набух внутри и не взорвался собственным освобождением.

Как только нам удалось немного отдышаться, Мэйсон приподнялся и поцеловал меня в ключицу, а я удовлетворенно вдохнула. Сил двигаться не было, даже мои глаза оказались полуприкрыты.

— Я никогда не смогу убедить себя, что нам не стоит встречаться, если ты будешь доводить меня до таких высот.

Мэйсон опустился рядом со мной, пристроив голову к изгибу моей шеи.

— Тогда перестать бороться с этим. Прекрати составлять для нас какой-то свод правил. Пусть будем только мы.

— Я хочу. Просто мне страшно.

Он прижался к моей шее губами.

— Поблизости всегда будут плохие люди. Кто живет затем, чтобы разрушать. Но я не допущу их к нам. Халк сокрушит любого, кто встанет у нас на пути.

Я не смогла сдержать смех. Чертовски глупая кличка из бара. Но я верила Мэйсону. Перекатившись на бок, я поймала взгляд его прекрасных сияющих глаз.

— Да… Что ж, может, как только ты передохнешь, снова вставишь в меня свой красивый член.

В его глазах мелькнула огненная искра, отчего мне тут же стало теплее.

— Ты только что назвала мой член красивым? — спросил он, приподняв брови и озорно улыбнувшись.

— Угу. Впрочем, надеюсь, он сперва попадет ко мне в рот, — я взвизгнула, когда Мэйсон вскочил и бросился ко мне, мгновенно оседлав мою грудь. Он погладил себя и ударил головкой снова твердевшего члена по моей нижней губе.

— Тогда открывай рот, детка. Халк тебя накормит.

И у нас есть победитель.

Глава 14

Мэйсон

Я услышал будильник Меган и застонал, прижав к себе теплое миниатюрное тело.

— Скажи, что заболела, — пробормотал я ей в волосы.

Ее дыхание на моей груди пробудило член к жизни, и я прижал Меган ближе.

— Мммм… не могу.

— Конечно, можешь. Преподаватели все время пропускают лекции. Позвони начальству и скажи, что не придешь. А я о тебе позабочусь. Вылечу каждую часть твоего тела, — пробормотал я, а потом отстранился и обхватил губами ее сосок. Меган запустила пальцы мне в волосы и притянула ближе. Я стал посасывать сосок, чем вскоре заработал хриплый стон. — Вот так, детка, — прошептал я, зная, что она сдастся.

— Мэйсон, — предостерегающе произнесла Меган, но голос ее оказался слабым. Похоже, не потребуется много усилий, чтобы заставить мою девочку притвориться больной.

— Доктор Мэйсон. И мне нужно позаботиться о моей больной пациентке, — поддразнил я ее, проводя ладонью по животу Меган и ниже, чтобы погрузиться в нежные складки. Моя девочка уже была влажной и принялась тереться о мою руку. — Да, вот так. Именно это лекарство нужно моей малышке.

Я просунул внутрь Меган палец, и через мгновение у меня зазвонил телефон. Эту мелодию я ставил на Эвелин.

— Черт, — я продолжил медленно проникать в нее. Она мягко замурлыкала, стирая желание остановиться и ответить на звонок. Музыка вдруг прекратилась, а затем снова заиграла. — О, я должен ответить, — я стал увеличивать темп, пытаясь заставить Меган кончить, но в этот миг повторно зазвонил будильник Меган, убивая момент.

Она рассмеялась, уткнувшись мне в грудь.

— В следующий раз? — спросила она, и я с тяжелым взглядом вытащил палец из гостеприимного тепла.

Спустив ноги с кровати, я схватил телефон.

— Что случилось, Эвелин?

— Мэйсон.

От того, как она произнесла мое имя, я напрягся.

— Что произошло? — рыкнул я, пытаясь найти футболку. — Тебе больно?

— Нет. Но мне нужно поговорить с тобой. Не по телефону.

Я уже надевал футболку через голову и осматривался, ища джинсы.

— Буду минут через двадцать. Сиди тихо, — я сбросил вызов и повернулся к сонной Меган.

— Все нормально? — спросила Меган, поднимаясь с постели и набрасывая на голое тело халат.

— Да. Это моя сестра. Мне нужно идти, — склонившись, я грубо впился поцелуем в итак распухшие губы Меган. — Увидимся на лекции? — пробормотал я и тут же ощутил ее улыбку.

— Не опаздывай, иначе мне придется оставить тебя после занятий.

Черт возьми, из-за ее непослушной стороны мне захотелось позаботится о растущей в штанах выпуклости, пусть даже заставив сестру немного подождать. Я обнял Меган, притянув к себе вплотную, и с ее пухлых губ, обладать которыми я так жаждал, сорвался стон, подобный райскому наслаждению.

— Тебе лучше смириться, что я в любом случае останусь после лекции. И начисто вытру доску твоей грудью, пока буду трахать тебя сзади, профессор, — я отпустил ее, поймав на себе полный желания взгляд перед уходом.

Мои мысли никак не могли успокоиться, пока я шел к общежитию сестры. Я должен был признаться Меган. Она должна знать. Каждый раз, когда Меган смущалась из-за нашей разницы в возрасте, я боролся с собой, чтобы не рассказывать правду. Если бы она знала, сколько мне на самом деле, то уже не видела бы в этом таких проблем. Но для этого нужно признаться и во всем остальном. Рассказать о моей прошлом. И как я сюда попал. Об «Элите». Ее чертовой тете-психопатке. Но как Меган это воспримет? Поверит ли мне? Я не хотел рисковать тем, что у нас с ней появилось.

Спешно поднявшись на этаж Эви, я распахнул ее дверь. Сестра резко обернулась от окна, и я тут же отметил ее измученный вид. Волосы Эви показались мне растрепанными. И если бы я был азартным человеком, то поспорил бы, что она совсем не спала.

— Что такое? — выдохнул я, осматривая ее сверху донизу на предмет травм, синяков… чего угодно.

— Ничего. Ну… не совсем, но со мной все в порядке.

— Ага, но я все еще волнуюсь. Ты недавно назвала меня безумным. Так вот: на то есть причины, — произнес я, захлопывая дверь и осматривая комнату, чтобы убедиться, что мы с Эви одни.

— Я кое-что слышала.

— И что именно ты откопала?

— Ну… не откопала, но правда слышала. Сегодня рано утром, когда возвращалась в общежитие.

Это замечание задело меня за живое.

— Что это вообще значит? Какого черта ты возвращалась домой утром?

Эвелин захлестнуло чувство вины, а мозг усиленно заработал, пока она старалась быстро придумать ложь. Но я прекрасно знал сестру.

— Эви?

— Я возвращалась домой от одного парня, но, Мэйсон, пожалуйста, давай сейчас не будем об этом. Это неважно.

— Ошибаешься, мать твою. Сейчас не время бегать по кампусу с чуваками, которых ты совсем не знаешь…

— Я его знаю! — воскликнула Эви.

— И кто это такой, черт возьми?

Она замерла.

— Эви…

— Не твое дело. Я же не требую от тебя объяснений, почему ты бегаешь за профессором теологии.

Это замечание застало меня врасплох.

— Как ты…?

— Мэйсон, говорю же, это сейчас неважно. Пожалуйста, просто выслушай меня. Когда я возвращалась, то срезала путь, проходя мимо здания приемной комиссии. Было еще темно, но завернув за угол, я увидела две тени и услышала голоса. Один из них принадлежал Лилиан, — я мгновенно насторожился. — Она спорила с каким-то мужчиной. Я не смогла толком разглядеть его, увидела лишь, что он крепко сложен, но не думаю, что видела когда-либо прежде.

— Они тебя заметили?

— Нет, я тут же вернулась за угол и постаралась прислушаться. О чем бы они ни спорили, это как-то связано с «Элитой». Я уверена. Они упоминали какую-то книгу. Был сильный ветер, что совершенно не помогало, потому вскоре их голоса затихли вдали, но спор показался мне жарким. Я слышала слова «члены общества» и о том, что никто не должен заполучить книгу.

— Какая еще книга, черт побери?

— Понятия не имею, но, очевидно, она для них очень важна. И из обрывков фраз я сделала заключение, что не Лилиан возглавляет «Элиту». Мэйсон, похоже, она просто очередная фигура на доске. Этот клуб нечто большее, чем семейное дело Гриффинов. Я теперь в этом уверена. И если мы найдем книгу, то у нас появятся доказательства.

Эви права. Нам нужна эта книга. Я понимал, что Лилиан работала не одна. Но с кем? И что за книга такая, черт бы ее подрал?

— После еще парочки сердитых фраз, Лилиан скрылась в здании. Не знаю, с собой ли у нее была та книга, но если так, то…

— Теперь она в ее кабинете.

Эвелин кивнула.

— Мы должны забрать книгу. Она может стать нашим спасением. Если мы разоблачим их, то станем, наконец, свободными… Все мы.

Я снова пристально посмотрел на сестру.

— Что значит «все мы»?

Эви снова нацепила на лицо маску. Она явно что-то недоговаривала.

— Эвелин, — предупреждающе произнес я.

Не время было хранить секреты. Особенно друг от друга. Мы должны доверять хотя бы самим себе.

— Я говорила о нас, о других, кого втянули в Элиту. О Мике, Меган Бенедикт.

Черт, Эви права. Если бы мы разрушили это элитное общество, то спасли бы Меган от унижения. Я не собирался ее разоблачать. Теперь уже совершенно точно. Я стремительно и сильно влюблялся в нее и не собирался подвергать опасности. Лучше уничтожить всю эту гребаную организацию, чем причинить хоть малейший вред Меган.

— Мэйсон, я знаю этот взгляд.

— И что это значит? — я снова сосредоточился на Эви.

— Ты влюбился. Я уверена, ведь уже видела такой взгляд прежде. Однажды. Когда ты встретил…

— Не произноси ее имя, — остановил я сестру.

Меган ничем не походила на Далию. Не была чертовой лгуньей. Она умна, добра и бескорыстна. Когда сквозь мысли прорвался гнев, рожденный воспоминаниями, я сжал кулаки. Эвелин тут же обхватила мою руку своей маленькой ладонью.

— Она другая. Но если любишь ее, то должен быть с ней честен, я думаю. Меган знает, сколько тебе на самом деле лет?

— Нет, — и это убивало меня каждый раз, когда она пыталась выстроить между нами барьер из-за разницы в возрасте. Но как ей объяснить мое появление в ее аудитории? Что тетя Лилиан — дрянь, мечтающая разрушить ее жизнь, а я — лишь орудие? — Все не так просто.

— Но почему? Она должна понять. Если Меган разделяет твои чувства, то выслушает. Когда мы добудем книгу, у нас появятся доказательства. Может, Меган даже знает что-то, способное нам помочь.

— Она ни хрена не знает. Меган практически боготворит Лилиан. Даже не догадывается, что ее любящая тетя из-за какой-то ненависти и ревности желает забрать у нее все, ради чего она так упорно трудилась.

— Но почему Лилиан так ненавидит ее?

— Понятия не имею, но пытаюсь выяснить…

Меня прервало жужжание телефона в кармане. Разблокировав экран, увидел сообщение от неизвестного номера. И как только раскрыл его, то мое сердце упало.

— Нет, — с болью пробормотал я себе под нос. — Что он наделал, черт возьми?

«Но почему? Я думал…»

— Что? Что такое? — спросила Эви, пытаясь украдкой посмотреть в мой телефон.

Я ощущал растерянность и злость. На экране снова и снова проигрывалось короткое видео Рэтта и Честити в какой-то подсобке. Но Рэтт не собирался этого делать. Он хотел уйти. Кто-то его заставил.

— Черт! — воскликнул я, уже понимая, кто на такое способен. Сам бы он ни за что не пошел на это.

— Мэйсон, ты меня пугаешь. Что происходит?

Я не мог рассказать Эвелин правду. Не сейчас.

— Слушай, мне нужно разобраться с кое-каким дерьмом, а ты пока заляг на дно. Сможешь остаться сегодня у своего парня? — ее лицо вытянулось. — Что, он не твой парень? Тогда какого черта ты с ним спишь, если он не хочет брать на себя ответственность?

— Все не совсем так. И конечно. Я укроюсь.

Я хотел вытянуть из нее больше, но время тикало. Мне нужно было покончить с этим дерьмом уже сегодня. Обняв сестру, я вышел и направился к библиотеке, чтобы кое-что разузнать.

По дороге я отправил сообщение Мике.

Я: Эй, мне нужна помощь. Присмотри за моей сестрой. У нее появился какой-то парень. Ты окажешь мне огромную услугу, если выяснишь, кто этот ублюдок. И еще не спускай с нее глаз сегодня вечером. Я пойду обналичивать свои долговые расписки.

Я ждал Рэтта, прислонившись к машине Мики. Как только он припарковался рядом со мной, я забрался к нему, сев на пассажирское сиденье.

— Привет, — осторожно произнес он.

— Знаю, что это, должно быть, стало для тебя очень сложным выбором, но этого достаточно. Ты в деле, — произнес я разочарованно и даже с обидой. Я был о нем лучшего мнения. И не думал, что Рэтт поставит «Элиту» выше своих чувств к Честити. Достав из кармана его монету, я отдал ее Рэтту. — Я проинформировал остальных о твоем статусе, — он посмотрел на меня немного сердито, но более всего растерянно. Черт, не Рэтт посылал мне то сообщение? — Ну, видео? — спросил я, нуждаясь в подтверждении.

Он просто молча смотрел на меня, пока я доставал телефон. Похоже, дьяволица была на шаг впереди нас всех. Переслав ему видео, я услышал, как непристойные стоны стали раздаваться с его телефона.

— Это не ты послал? — спросил я, впрочем, уже зная ответ.

— Что? Черт, нет, конечно. Откуда это взялось?

— Номер не высветился. Я решил, что ты послал его с телефона, на котором записывал. Значит, вы не знали, что вас снимают?

— Нет, — проскрежетал он, его явно пожирала ярость, как и меня.

— Что ж… дерьмово.

— Ты это пересылал еще кому-нибудь?

Я должен был признаться. Рассказать правду об «Элите» и Лилиан. Но каким чудовищем он меня посчитает? Потому я решил соврать, как чертовски ужасный друг и брат-самозванец.

— Я переслал это «Элите», Рэтт. Прости, брат. Я решил, что ты передумал.

— Черт. Черт. Черт, — прорычал он, хлопнув руками по рулю.

— Может, есть какой-то способ вычислить отправителя? — предложил я, хоть и точно знал, откуда взялось это видео.

— Это уже не имеет значения, черт побери. Видео в сети, — сказал он, прикрывая глаза.

— Мне очень жаль, Рэтт, — и я говорил чистую правду.

Не сказав больше ни слова, я вышел из машины и пошел прочь, однако вытащил телефон и написал сообщение Богу. Рэтту сейчас очень нужен брат. Пробежавшись по кампусу, ворвался в здание библиотеки и не удержался, проведя пальцем по шее, лишь бы понервировать старуху-администраторшу. Когда она побледнела, я, посмеиваясь, пошел по проходам к компьютерам.

Я бросил рюкзак на стул рядом с собой и тут же приступил к работе. Все это время я искал не то. «Элита», Сент-Августин, тайные общества. Конечно, я ничего не находил. Это было бы слишком просто. Но после разговора с Эви меня осенило. Нужно читать между строк. Искать не открытое, а скрытое. Я не знал точных дат основания «Элиты», но Лилиан упоминала, что общество процветает с 1942 года. Я начал искать нераскрытые дела о смертях с тех лет. Нераскрытые преступления и разные резкие повороты в жизни политиков, а также чиновников правоохранительных органов. Я даже собрал информацию о заброшенном женском монастыре, где мы с братьями встречались.

К тому времени, как я закончил, у меня кружилась голова. Ничто в найденных заголовках не связывало их с «Элитой», но я чувствовал, что на верном пути. Даже монастырь оказался связан с огромным количеством смертей, неразгаданных тайн и культовых событий. Не говоря уже о том количестве громких нераскрытых преступлений и издевательств, когда убийцы оставались на свободе без единого судебного иска. Последняя найденная мной статья касалась младшего брата Рэтта.

Как, черт возьми, им все это сошло с рук? После прочтения статей о семейном горе Мастерсов меня затошнило, потому я схватил рюкзак и ушел. «Элиту» — кто бы в нее ни входил — нужно остановить. А значит, вечером я просто обязан пробраться в офис Лилиан. Нужно проследить, чтобы она ушла из кабинета, а потом проникнуть внутрь.

Я вышел из тени, когда уже перевалило за полночь, наблюдая, как последний охранник делал обход. Как и говорил Зависть, мужчина сел в машину и покинул свой пост, чтобы выпить кофе. Это прекрасная возможность. Мне как раз должно хватить времени войти и выйти. Попасть в здание мне помог ключ уборщика, который я украл у него ранее, подбежав к нему и сказав, что произошла утечка, и всем нужно эвакуироваться из здания. Я даже потратил время на поиски датчиков движения. Впрочем, сейчас они бы все равно ничего не засекли. Я попросил Зависть — гения хакерства — об одолжении, и сказал ему испортить систему безопасности. Теперь они показывали одни и те же данные по кругу, не в силах уловить мои движения внутри здания. Простой человек удивился бы уровню охраны здания приемной комиссии, но я начинал понимать, в чем дело. Здесь находилось нечто важное, сохранность чего была в приоритете.

Несмотря на заверения Зависти, что я буду невидимкой, я все же пробирался по коридору, прислонившись к стене. Я снова использовал ключ, чтобы войти в приемную Лилиан, а затем быстро пересек холл и просунул другой ключ в замочную скважину.

— Бинго.

Замок щелкнул, и я распахнул дверь. Зависть предупредил, что у меня было ровно семнадцать минут до возвращения охранника из кафе, потому я сразу же бросился к столу Лилиан, не теряя времени, и присел на колени, чтобы раскрыть нижний ящик. Конечно же, он оказался заперт. Достав небольшой набор инструментов, я принялся работать над замком, пока не услышал щелчок.

— Хороший замок, — похвалил я, включив на телефоне фонарик и принявшись рыться в ящике. Внутри обнаружились целые горы папок с именами. — Черт, сколько людей у нее под каблуком? — открыв несколько файлов, я сделал пару фотографий и продолжил рыться, но не находил ничего похожего на книгу. — Мать вашу, да где же она? — я прокопал уже все до самого дна. Ничего. — Черт побери! — чертыхнулся я, посмотрев на время и отметив, что у меня осталось только девять минут до того момента, когда мне нужно будет убраться отсюда к чертовой матери.

Оставив в покое нижний ящик, я потрогал верхний. Он был открыт, из чего я сделал вывод, что книги там нет, потому я стал проверять другие. Мне попадались лишь незапертые. Внутри стала подниматься досада, я буквально ощущал, как ко мне подкрадывалась неудача. Я открыл один из средних ящиков. Снова ничего.

— Черт! — прошипел я и ударил ладонью по столу.

В следующий миг на пол свалились бумаги, очевидно, которые были приклеены скотчем под столом. Я стал подносить их к свету и фотографировать как можно больше документов. На последней странице мой взгляд задержался на заголовке.

«Заключение о сексуальном…»

Я даже не успел дочитать, когда сзади по затылку меня ударили чем-то металлическим. От удара я выронил телефон и упал, ударившись головой об пол. Я попытался подняться, чтобы вступить в бой, но новый удар пришелся мне на спину, снова сбивая с ног. Желая сбить нападавшего, дернул ногами, но неизвестный со всей силы врезал мне по коленным чашечкам. Взвыв от боли, я схватился за раненное колено, а потом две сильные руки рванули меня вверх. Я попытался вырваться, но голова слишком кружилась после удара, а потом меня стали буквально молотить кулаками по лицу.

Когда меня снова отбросили на пол, я изо всех сил сражался с собой, чтобы не потерять сознание. Выдохнув, я услышал взведенный курок. К виску прижался холодный металл, раздался чей-то смешок, нарушая тишину, а затем и выстрел.

Глава 15

Мэйсон

Бам. Бам. Бам.

Вдали послышался глухой звук, больше похожий на отдаленное — не меньше чем на пару миль — эхо.

Бам. Бам. Бам.

И снова. Казалось, это походило на стук, но я не был уверен. Сев, ощутил взрыв боли в затылке. Какого хрена? Откинувшись назад, попытался открыть глаза, но, похоже, один совсем распух. Однако судя по тому, что удалось увидеть, я лежал посреди гостиной в своей комнате. Одежда вся пропиталась кровью. Я снова осмотрелся. Как я здесь оказался, черт возьми? Помнил, что был в кабинете Лилиан. И нашел файлы. Скрытые документы. Я попытался нащупать телефон, но в карманах его не оказалось.

Снова раздался стук, но он показался мне таким далеким. Я поднес руку к уху, а потом отдернул ее, заметив кровь на кончиках пальцев. Выстрел. Кем бы ни был тот ублюдок, он, похоже, повредил мне барабанную перепонку. Я попытался встать, но застонал от боли в колене. Наконец, все же пересилил себя и поднялся, и через мгновение у меня выбили входную дверь. Внутрь ворвались копы, что-то крича и направляя на меня оружие. Их голоса были слишком приглушенными, но я все же понял, что они просили меня не двигаться.

— Я ничего не сделал, — ответил я, и даже собственный голос показался далеким. Только меня не послушали, заломив руки за спину и надев наручники. — Какого хрена? — я попытался вырваться из хватки офицера, но снова застонал от жуткой боли в голове и колене.

— Мэйсон Блэквелл, вы арестованы за нападение за Лилиан Гриффин. Вы имеете право хранить молчание… — офицер принялся зачитывать мои права, а я стал вырываться с удвоенной силой.

— Это какой-то розыгрыш? Я не трогал эту суку! Она лжет, мать вашу! — я ощутил удар дубинкой по спине, от которого на меня нахлынули воспоминания двухлетней давности. Мне будто снова было семнадцать, и я рвался к сестре. Прочь от Лилиан.

Когда меня вывели из квартиры, я вдруг заметил Леность.

— Не волнуйся, вытащу тебя через час. Держи рот на замке. Только час, — произнес он, пока меня заталкивали в полицейскую машину.

— Мистер Блэквелл, что вы делали в кабинете миссис Гриффин?

Я промолчал.

— Вы знали, что она задержится на работе допоздна?

Я так и не ответил.

— Мистер Блэквелл, система безопасности засекла ваши передвижения и то, как вы вошли в ее кабинет. Нам без надобности ваше признание, мы просто хотим узнать мотивы.

— Эта сука врет. Я ее не трогал, — рявкнул я, натягивая цепи наручников и склонившись над столом. Мой жесткий взгляд не тронул офицера, но мне было плевать.

— Ну, синяки говорят об обратном. Вы можете рассказать, почему там оказались? Зачем напали на миссис Гриффин? Она сказала, что вы преследовали ее с начала семестра. Делали ей непристойные предложения, хотя миссис Гриффин просто старалась вам помочь. Вы вожделели вашего консультанта, мистер Блэквелл?

Ощутив прилив ярости, я попытался перепрыгнуть через стол, но наручники меня остановили.

— Единственное, чего я вожделел, так это ее крови, разбрызганной по всему кампусу.

В этот миг распахнулась дверь, и в комнату вошел Леность.

— Мне казалось, я попросил тебя молчать? — он закатил глаза, выглядя так, будто вышел прогуляться и по пути решил забрать меня с какого-то гребаного кружка, а не ворвался в комнату для допросов, где меня держали из-за чертового вранья Лилиан.

— Офицер Кэмпбелл, мы выпускаем Мэйсона, — подал голос полицейский, зашедший следом за Леностью.

Кэмпбелл поджал губы и ударил кулаком по столу, на его лбу бугрилась вена.

— Мы не закончили, мистер Блэквелл. Лучше вам никуда не уезжать из города. После таких угроз мы обязаны за вами приглядывать.

Мне захотелось плюнуть ему в лицо. Тем временем, вошедший коп освободил меня от наручников, и я поднялся, зашагав прочь из участка вслед за Леностью.

— Что за бред?! Я не трогал Лилиан.

— Я и не утверждал обратного, брат, — он спустился по лестнице и подошел к своей машине. — Садись. Нам нужно кое-что уладить.

К черту.

— Нет, мне нужно найти эту суку и сделать то, что и требовалось с самого начала.

— Поиски Лилиан не станут ключом к разгадке этого дерьма, брат. К тому же она умна. Лилиан понимает, что ты придешь за ней.

— Отлично, потому что как только я найду эту тварь, ей конец.

— Она будет на шаг впереди тебя, чувак, — произнес Леность странно спокойным тоном, а потом закурил и завел машину, чтобы отъехать.

Я был так ослеплен ненавистью, что мне было плевать.

— Напиши Рэтту. Его подружка должна знать, где прячется Лилиан, — я стал массировать ушибленное запястье и склонился к боковому зеркалу, чтобы оценить внешний вид. Поморщился. Правый глаз заплыл, а лицо и рубашка были покрыты засохшей кровью.

— Я знаю, где сейчас Похоть, — отозвался Леность.

— Поехали.

Я выбил парадную дверь, видя перед собой единственную цель. Сейчас я больше походил на зверя, готового перегрызть горло своей жертве. Когда в прихожую вышел Рэтт, я остановился.

— Ого! Что с тобой приключилось? Почему ты весь в крови?

— Где она, черт подери?! — зарычал я.

— Кто?

— Лилиан, — рявкнул я, а потом схватил первую попавшуюся вещь и швырнул ее в стену. Заметив появившуюся Честити, рванул к ней. — Где Лилиан? — потребовал я.

Рэтт шагнул к испуганной Честити и поднял руки.

— Где Лилиан, мать вашу? — взревел я, наплевав на то, что выглядел сейчас не лучше маньяка. Рэтт решил защитить свою девушку и передвинул ее себе за спину, словно я мог наброситься на нее, однако Честити отодвинула его.

— Малыш, все в порядке. Он меня не тронет. Лилиан у моего дяди, а что?

— Скажи, что происходит, черт возьми, — потребовал Рэтт. — Чья это кровь?

Я не стал отвечать, буквально вылетев из дома, оставив Леность позади. Прежде чем он успел вернуться к машине, я запрыгнул на водительское кресло и рванул с места. Мне нужно было сделать это в одиночку. Я не мог допустить, чтобы из-за меня пошел ко дну и новообретенный брат.

Я мчался по улицам, явно превышая скорость, пока, наконец, не добрался до особняка Бенедиктов. Ворота оказались закрыты, потому я нажал на домофон, ожидая, что кто-нибудь откроет, но этого не произошло. Вернувшись в машину, я дал задний ход, а потом надавил на газ и врезался в ворота. Металлические прутья погнулись, но все еще не давали проехать. Я снова отъехал и вдавил педаль газа. Потребовалось еще два подхода, прежде чем ворота распахнулись.

Я ускорился на длинной подъездной дорожке, а как только подъехал к дому, то выскочил из машины и побежал к двери. В этот же миг ее кто-то распахнул. Я уже собирался наброситься на Лилиан, когда заметил, что ко мне вышла вовсе не она, а Меган.

Я резко остановился, едва не врезавшись в нее. Глаза Меган опухли и покраснели. Она плакала.

«Черт».

— Меган…

— Как ты мог?

— Меган, послушай меня…

Она сильно ударила меня по и без того разбитому лицу.

— Ты больной, знаешь об этом? Моя тетя мне все рассказала. Я видела синяки. Как я могла быть такой слепой? — Меган снова начала плакать. Я попытался дотянуться до нее, но она откинула мою руку, словно одно мое прикосновение вызывало у нее отвращение. — Не смей ко мне прикасаться. Ты никогда больше ко мне не прикоснешься! Я знаю твой план! Я теперь все знаю! — воскликнула она хриплым от рыданий голосом.

— Меган, ты ничего не знаешь. Лилиан лжет тебе, черт возьми.

— Да как ты смеешь. Думаешь, я поверю твоим речам, а не собственной тете? Преступнику со списком нарушений в милю длиной. Наркотики, воровство, насилие? Тебе даже не восемнадцать. Все это время…

— Меня осудили пару лет назад, когда я еще был чертовым подростком. А обвинение в насилии настряпала сама Лилиан. Я ни черта не делал! Это был лишь ее способ впиться в меня своими когтями…

— Хватит врать! Я все знаю, больной ты ублюдок. Как ты одержим ею. Как преследовал ее. Лилиан сказала, что ты даже не являешься студентом Сент-Августин. И я просмотрела документы. Ни единого упоминания о зачислении Мэйсона Блэквелла.

«Что за черт?»

— Послушай, это все она.

— Убирайся, или я вызову полицию.

— Детка…

— УБИРАЙСЯ! Я хочу, чтобы ты ушел. Я думала, что у нас… думала, мы… — она начала рыдать еще громче. Я шагнул к ней, но Меган выставила перед собой руку, чтобы остановить меня. — Я была так глупа. Даже не подозревала, что ты использовал меня, только чтобы шантажировать мою тетю.

— О чем ты говоришь? Нет! То, что было между нами…

— Я видела фотографии. С той ночи в мотеле. Те самые, которыми ты шантажировал тетю, сказав, что разоблачишь меня, если она не даст тебе то, чего ты хочешь.

«Чертова сука».

Бам.

Бам.

Бам.

Сердце гулко и бешено колотилось в груди.

Грудь сдавило, меня начала охватывать паника. Я терял Меган. Может, уже совсем потерял.

— Милая, нет. Пожалуйста, ты должна меня выслушать.

— Я сказала «убирайся».

— Нет, она лжет. ЛИЛИАН! — выкрикнул я ее имя. — ЛИЛИАН! — Меган преградила мне путь.

— Все, я вызываю полицию!

Я уже готов был сойти с ума, когда ощутил две руки, потянувшие меня назад.

— Нам нужно уходить, — услышал я голос Лености. — СЕЙЧАС.

— Нет, подожди. Меган, пожалуйста! Ты должна мне поверить! — однако дверь уже захлопнулась у меня перед носом, а Леность потащил меня к машине.

Глава 16

Мэйсон

Два дня спустя…

— Мэйсон? — я услышал голос сестры в темной комнате.

Последние два дня я отсиживался в квартире Мики, пытаясь исцелиться как умственно, так и физически. К сожалению, на поправку шло лишь мое тело. Лилиан официально победила. Растоптала меня. Я попытался ей перечить, а она выполнила свое обещание: уничтожила меня.

Зависть взломал университетскую базу данных и не нашел ни единой записи о том, что я посещал Сент-Августин. Лилиан меня подставила. Или же просто удалила записи, прежде чем начать свою гребаную историю с нападением. Зависть клялся, что камеры слежения отключены и не засекут мои перемещения по зданию, но каким-то образом Лилиан узнала, что я буду там. И подставила меня. Она вышла из своего кабинета с синяками на шее и щеке, но полученными явно не от меня. Если бы меня спросили, я бы с уверенностью заявил, что Лилиан сама их себе поставила. Однако даже по университетским новостям объявили, что некий студент-самозванец напал в кампусе на известного консультанта. Лилиан лишь утаила мое имя от прессы, отчего я чертовски сильно насторожился. Это могло означать лишь то, что она не закончила со мной. Меган по-прежнему не желала разговаривать. Она была очень низкого обо мне мнения, но зная, что я собирался с ней сделать, понимал: ее ненависть заслуженна.

— Мэйсон, можно войти?

— Не самое удачное время, Эви, — отозвался я, перекатившись на бок, спиной к сестре. Я не выходил из гостевой комнаты Мики — кроме как за любой выпивкой, какую только найду — и даже не утруждал себя тем, чтобы включать чертов свет.

Я почувствовал, как матрас прогнулся у меня за спиной.

— Помнишь то время, когда мы были детьми? До Гриффинов?

— Эви, не надо…

— Нет, послушай. Помнишь, как я все время боялась и хотела, чтобы ты спал со мной, но нам заявили, что это неуместно, поскольку ты старше. А ты построил в моей спальне настоящий форт и целый месяц спал на полу, пока я не перестала бояться?

— Да, помню. В конце концов, ты выгнала меня, когда раздражение из-за моего храпа пересилило твой страх темноты.

— А помнишь, когда мы жили с Келлерами, они заставляли меня есть морковь? Я умоляла их не давать мне ее из-за аллергии. Но они клали двойную порцию и заставляли есть, решив, что я лгу.

Даже сейчас я ощутил укол печали.

— Да.

Какие приемные родители заставляли есть десятилетнюю девочку пищу, от которой она вся покрывалась сыпью и даже дышать не могла из-за распухшего горла?

— А помнишь, как забирал у меня всю морковь из тарелки, когда миссис Келлер уходила, чтобы попить пива?

— Думал, что сам стану морковкой, столько я ее ел, — рассмеялся я.

Рука Эви опустилась мне на плечо.

— Я хотела сказать, что ты всегда обо мне заботился. И я просто хочу поблагодарить тебя за это.

После этих слов я перевернулся и провел по ее щеке все еще покрытой струпьями рукой.

— Эвелин, я не сумел уберечь тебя. Я должен был как-то спасти тебя от того ада, через который ты прошла, пока меня не было рядом.

— Знаешь, он не прикасался ко мне. Мистер Гриффин. Ни разу не тронул меня и пальцем. Он, бывало, приходил ко мне пьяный и просто разговаривал. Словно меня и не было в комнате. Мистер Гриффин будто исповедовался, признаваясь во всех своих прегрешения, — я сел и сжал ее руку, давая Эви силы продолжить. — Он просто больной человек. Как-то мистер Гриффин даже сказал, что не собирается ко мне прикасаться, потому что я не похожа на нее. Ту, кого он любит больше всего. И что все плохие поступки он совершал не по своей вине, а потому что те девушки походили на нее. Якобы они сами в этом виноваты.

— Походили на кого? — спросил я.

— Я предполагала, что на Честити. И в ту ночь мистер Гриффин в этом признался, когда зашла Лилиан. Она начала кричать, обвиняя его во всем на свете. Но затем внутри нее что-то словно переключилось, и дальше она действовала со спокойной уверенностью. Не успела я опомниться, как приехала полиция, мистер Гриффин куда исчез, а нас с тобой разлучили.

— Эвелин, мне так жаль. Я должен был быть рядом.

— Мэйсон, ты ничего не смог бы поделать. Я рассказала это не затем, чтобы ты почувствовал себя еще дерьмовее или взвалил вину на свои плечи. А лишь потому, что хотела подчеркнуть свою точку зрения.

— И какую же?

— Теперь моя очередь о тебе заботиться.

— Эви…

— Нет, Мэйсон. Ты оберегал меня всю мою жизнь. Настала моя очередь. И я очень нужна тебе сейчас. Я не позволю тебе сидеть сложа руки и отдать Лилиан победу. А если ничего не предпринять, она действительно победит.

— И что я, по-твоему, должен делать, Эви? Она отняла у меня все. У меня ничего не осталось, — я заметил, как Эви вздрогнула. — Черт, прости меня. Ты, у меня есть ты. И это все, что мне нужно.

— Да, у тебя есть я. А еще твои братья. И я верю, что если Меган узнает правду, то снова будет с тобой.

Упомянутое Эви имя вскрыло самую глубокую рану. Из-за потери Меган я сильнее всего истекал кровью.

— Все кончено, Эвелин. Значит, так оно и должно быть.

— Правда так считаешь? С каких пор ты превратился в парня, который бежит от проблем и позволяет собой командовать кому-то вроде Лилиан Гриффин?

— С тех пор, как у меня закончились варианты.

— Нет. Не сдавайся. Вспомни ту ночь. У тебя была возможность осмотреться. Ты не находил ничего странного в ее кабинете? Хоть что-то, что могло бы помочь…

— Подожди… — я не слишком много думал о той ночи, за исключением избиения и того, что потом меня подставили. Но когда Эвелин спросила, я вспомнил… — Мой телефон, — в следующий миг я припомнил и звук разбитого стекла. — А хотя нет, ничего. Я сделал несколько фотографий каких-то странных документов, но мой телефон был разбит практически одновременно с моим лицом, когда какой-то мудак напал на меня, — я посмотрел на сестру, готовясь увидеть в ее глазах разочарование, но она словно застыла. — Эвелин, я знаю, что подвел тебя…

Она вскочила с кровати, а спустя несколько мгновений в комнате вспыхнул свет, отчего я прикрыл глаза.

— Что? Что такое?

— О, братишка, пока ничего, — Эви улыбнулась, что совершенно сбило меня с толку. — Это ведь Лилиан дала тебе тот телефон, верно?

— Да, — кивнул я, — а что?

— А еще ты говорил, что она постоянно выслеживала тебя, так?

— К чему ты клонишь?

— Все дело было в твоем телефоне. А раз она отслеживала его, то и должна была подключить его к какому-нибудь облаку. Если я права, то у нас хорошие шансы достать документы из того облака. Нам не нужно возвращать твой телефон. Достаточно найти кого-то, кто разбирается в технике.

Я наблюдал, как загорались ее глаза, хоть до меня и не доходило, о чем Эви говорила.

— Если найдем кого-то, кто сможет взломать iOS систему и вытащить фотографии из облака, то снова окажемся в деле. Мы получим то, что может нам помочь! — она буквально засияла, но в следующий миг улыбка Эви померкла. — Только я не знаю, как найти такого человека, не привлекая внимания Лилиан.

— Я знаю нужного парня, — произнес я, садясь и спуская ноги с кровати.

— Не выходит? — я постукивал пальцами по косяку двери в спальне Зависти.

— Подожди, чувак, — отозвался он, не отрывая взгляда от экрана компьютера. Чем бы Зависть там ни занимался, прошло уже очень много времени.

— Откуда он вообще знает, как это делать? — я обернулся к подавшей голос сестре, сосредоточенно смотревшей на экран.

Вновь переключив внимание на компьютер, я продолжил смотреть на строчки букв, цифр и разных символов, полностью заполнявших экран.

— Понятия не имею. Лучше не задавай вопросов.

— Думаешь, у него получится? А если ничего не выйдет…?

— Выйдет.

— Но что, если…?

— Вошел.

Наше внимание привлек голос Зависти, и мы уставились на него, заметив широкую ухмылку на его лице. Я протиснулся в дверной проем, и Эви последовала за мной. Зависть же снова повернулся к компьютеру и продолжил стучать по клавишам.

— Что это за черт? Какая-то абракадабра.

— Это черный ход ее аккаунта.

— Ага, но я в этом ни черта не понимаю, — раздраженно ответил я.

Лучше бы это не было пустой тратой нашего времени.

— Это твой счастливый день, потому что я понимаю.

На этот раз вмешала Эви:

— Но как? Каким образом ты вообще получил навыки взлома?

Зависть обернулся к моей сестре с игривой улыбкой на лице.

— А почему ты просишь взломать личное облачное хранилище нашего главного консультанта? Ммм? — он улыбнулся еще шире, когда Эви не смогла быстро ответить. — Вот именно. Давай лучше оставим наши секреты при себе, — Зависть снова повернулся к экрану, а Эвелин отступила, бросив на меня смущенный взгляд.

Я кивнул, дав понять, чтобы она отпустила ситуацию, и снова посмотрел на экран. Зависть продолжал набирать символы, за чем я наблюдал в замешательстве.

— Похоже, ты счастливчик. Наш шаловливый главный консультант за тобой следила. Видишь эти коды? — указал он. — Это ты. А эти координаты — твое местоположение. Она моментально узнавала даже то, когда ты ходил справлять нужду.

Я подошел ближе к экрану, пытаясь понять, на что Зависть смотрел.

— А есть возможность получить доступ к фотографиям с телефона?

— Ага, — он снова взялся за дело, пока на экране не появилось множество миниатюр.

Я пристально всмотрелся в них и, конечно, заметил сделанные мной фото.

— Слушай, мы можем тут полазать минуту? — спросил я.

Зависть тут же поднялся со стула.

— Располагайтесь. Впрочем, не шарьте по вкладкам. Иногда не стоит узнавать больше, чем изначально планировал, затевая эту аферу, — он посмотрел на мою сестру и подмигнул, а потом вышел.

— Что…?

— Забудь. Давай посмотрим, — я сел и кликнул по первому изображению.

Фотография увеличилась, и я стал читать содержимое документа. Глаза тут же расширились, когда я заметил заголовок. Протокол. Сексуальное насилие над несовершеннолетней. Результат теста: положительный.

— Боже мой, думаешь, это правда?

Я открыл следующий документ. Рапорты, сопровождавшие крупные пожертвования в департамент полиции. Я просмотрел еще одну фотографию. И еще. Все они указывали на разного рода прикрытия и замалчивания.

— В этом причина? Вот почему…?

— Теперь все обрело смысл. Послушай… — я начал отправлять все эти фотографии на печать. — Мне нужно, чтобы ты залегла на дно. Пока я покончу со всем раз и навсегда.

— Нет, Мэйсон! Ты обещал мне.

— Я обещал, что все исправлю. И выполню обещание, — я отправил на принтер последнее фото и поднялся. В глазах Эви виднелась паника. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сохранила, — я протянул ей карточку с золотой отделкой.

Сестра неохотно приняла ее.

— Что это? — Эви перевернула ее, прочитав текст на обороте. — Нет, Мэйсон, нет.

— Если со мной что-то случится, передай это Мике, он знает, что с этим делать.

— Нет! Ты же обещал! — Эви начала плакать. — Мы найдем другой способ! Нам нужно пойти со всем этим в полицию! Они нам помогут! — я обошел ее, но Эви прыгнула мне навстречу, преграждая путь и пихнув руками в грудь. — Ты обещал мне, мать твою. И так не сдержишь обещание. Ты бросаешь меня… снова, — слезы продолжали катиться по ее лицу. Я почувствовал, как в груди заныло сердце. Я снова причинял Эви боль, но просто обязан был завершить это дело. Я должен остановить Лилиан раз и навсегда.

— Эвелин, успокойся.

— Нет! Я пойду с тобой. Ты не должен проходить все в одиночку.

— Должен. И сделаю это.

— Нет, не должен. Перестань храбриться, прикрывая всех вокруг. Ты помнишь, что произошло, когда ты в прошлый раз пошел один? Тебя чуть не убили!

А им все же следовало меня прикончить. Теперь я не намерен давать Лилиан дергать меня за ниточки, потакая ее игре. Пришло время поменяться ролями, схватить нити и придушить ими Лилиан. Обняв Эвелин, я крепко прижал ее к груди и поцеловал в макушку.

— Я должен это сделать, ладно? Ничего со мной не случится. Обещаю. Но я не остановлюсь, пока ты не будешь в безопасности.

— Я в безопасности рядом с тобой. Пожалуйста.

— Пока Лилиан рядом, я всегда буду мишенью, а значит, стану подвергать тебя риску. Прошу, не заставляй меня сейчас волноваться еще и о тебе. Затаись. Иди к своему парню. Я найду тебя, как только со всем покончу.

Эви отстранилась от моей груди. Я увидел ее мокрые от слез щеки и опухшие глаза. Мне было чертовски тяжело видеть сестру такой.

— Верь мне, Эвелин.

— Я верю тебе, но не им. Мэйсон, это «Элита». Если им под силу скрывать самые ужасающие вещи, то что они сделают, если ты перейдешь им дорогу?

Похоже, я собирался это выяснить.

Я снова крепко обнял Эвелин, а потом отступил.

— Сделай, что сказал. Я вернусь сразу, как только смогу. Держи при себе телефон.

Больше Эви не произнесла ни слова, а я вышел из комнаты Зависти, а потом перекинувшись с ним парой слов, ушел.

Глава 17

Меган

Дымовая сигнализация зазвенела второй раз за день, и я открыла дверцу духовки, получив в лицо порцию дыма.

— Черт! — я рукавицей схватила очередной противень с подгоревшим печеньем. — Серьезно, сегодня просто не мой день! — воскликнула я, борясь с дрожью в нижней губе. Почему просто разрезать, уложить и выпечь стало такой сложной задачей? Все прошло бы без осложнений, не будь я столь растеряна. Я глубоко вздохнула, борясь со слезами.

«Я смогу это сделать».

«Нет, не сможешь. Ты уже загубила две порции печенья».

Я осмотрела кухню, пребывавшую в полном беспорядке, и приготовилась к третьему раунду. Просто отказывалась сдаваться. Слишком отчаянно старалась отвлечь свои мысли, чтобы не думать о Мэйсоне.

Я наполнила следующий противень, поместила в духовку и села на диван, успев на окончания программы судьи Джуди. Она пыталась добиться супружеских алиментов от девушки, на которой женился один подонок, напившись до чертиков две недели назад. Однако мой разум отказывался сосредотачиваться, и я вспомнила безумный разговор с Лилиан, когда она появилась на моем пороге в истерике и синяках.

— Тетя…

Тетя Лилиан буквально ввалилась в открытую дверь, потому мне пришлось подхватить ее.

— Мне пришлось ехать прямо сюда. Ты в опасности, дорогая, — я уставилась на нее, разинув рот и осматривая синяки на шее и разодранную щеку. — Ты должна знать, что Мэйсон Блэквелл опасен, — произнесла Лилиан, тяжело дыша.

— О чем ты? Кто сотворил это с тобой? — шокировано выдохнула я. Похоже, на нее напали.

— Меган, ты должна меня выслушать, — начала она, принявшись трясти меня. — Я знаю, что происходит между тобой и Мэйсоном.

— Что?

— Он опасен. Мэйсон напал на меня. Угрожал. Что если я не позволю ему… сделать со мной отвратительные вещи, то он сотворит с тобой что-то ужасное.

Я удивленно распахнула глаза, испытывая скорее смущение, чем что-либо еще.

— Тетя Лилиан, ты говоришь какую-то бессмыслицу, — откуда она вообще знала о Мэйсоне? Да и зачем ему говорить такое? Он никогда бы не причинил мне вреда.

— Меган, он совсем не тот, за кого ты его принимаешь…

Рев дымовой сигнализации выдернул меня из воспоминаний, и я буквально подскочила на три фута с дивана. Побежав на кухню, я стала размахивать руками, чтобы хоть как-то пройти сквозь завесу темного дыма к сожженному печенью. Снова. С глаз закапали слезы, с шипением падая на раскаленный противень, пока я соскребала обуглившееся печенье в мусорку.

— Возьми себя в руки, — воскликнула я. — Если и есть что-то, на что ты сейчас способна, так это приготовить простое сахарное печенье.

Глубоко вздохнув, я уложила на противень еще одну партию и засунула в духовку, а потом открыла окно, чтобы хоть как-то избавиться от облака дыма. На этот раз я выставила таймер на телефоне и пошла в душ. Он должен помочь мне успокоиться и смыть два дня, на протяжении которых я словно купалась в грязи. Сердце болело от лжи и предательства, но когда я встала под струи, то голову заполонили воспоминания о Мэйсоне.

— Держись за стену, — приказал он, и я выполнила просьбу. Внутри все ныло, но я все равно хотела большего. Уперев руки в мокрую плитку мотеля, я постаралась удержать равновесие, когда Мэйсон склонился и закинул мою ногу себе на плечо. Моя кожа казалась бледной на фоне его татуировок. Он принялся работать языком, проникая внутрь и вылизывая меня, одновременно с тем всасывая в рот складки. Я уперлась головой о стену душевой, чувствуя, что руки стали соскальзывать.

— Держись крепче, иначе я тебя покусаю.

У меня скрутило живот, и я специально опустила руку ниже на дюйм по стене. Мэйсон схватил меня, сильно впившись пальцами в бедра.

— Господи Иисусе, — простонала я.

— Черт, на вкус ты слаще рая, — убрав язык, он прикусил меня за внутреннюю сторону бедра. — Не уверен, что когда-нибудь смогу тобой насытиться.

Я знала, что это лишь дань нашей фантазии, но его слова отозвались внутри волной удовольствия.

— У Халка зверский аппетит? — пошутила я, после чего мне пришлось проглотить стон, когда Мэйсон поднялся, переворачивая меня и прижимая мои твердые соски к холодной плитке, а потом стал вдавливать свой толстый член мне в задницу.

— До тебя и не догадывался насколько зверский.

Из глаз снова полились слезы, смешиваясь с водой, и я стала судорожно хватать ртом воздух, чтобы хоть как-то отдыхаться под горячими струями. Принявшись смывать пену с волос, я услышала, как заорала дымовая сигнализация, и поскользнулась, чудом успев ухватиться за занавеску, чтобы не убиться в ванной. Высунув из-под душа голову, я посмотрела на телефон, где устанавливала таймер, и поняла, что он разрядился. Полностью обнаженная, с густой пеной в волосах, с которой шампунь стекала прямо в глаза, я побежала на место преступления, чтобы вытащить очередную испорченную партию печенья.

— Да что же это такое, черт возьми?! Глупое печенье! — воскликнула я, бросая прихватку через всю кухню. Она врезалась цветок и сбила горшок, который свалился на пол и разбился. Земля рассыпалась по всему полу. Происходящее идеально вписывалось в метафору, описывающую мою жизнь с тех пор, как в нее вошел Мэйсон Блэквелл.

Шантажист. Обманщик. Преступник.

Я вспомнила, как боролась с тошнотой в родительском доме, пока тетя Лилиан давала показания. Что Мэйсону не восемнадцать. Он никогда не был студентом университета. Лишь одержимым моей тетей, и использовал меня, чтобы до нее добраться. Мэйсон угрожал раскрыть мой темный секрет университету и моей семье, если Лилиан не поддастся его болезненной потребности. Выходило, что Мэйсон даже никогда не хотел меня. Он желал мою тетю.

— Мэйсон много раз повторял, что следил за мной с тех пор, как их забрали из нашего дома. Я просто пыталась помочь ему. Мы с мужем хотели лучшего для этих детей.

Я прикрыла рот рукой, боясь расстаться с небольшим количеством еды, что еще осталась в животе. Этого просто не могло быть. Я не могла оказаться такой глупой и слепой.

— Меган, — окликнул меня отец, даже не скрывая гнев. Я подняла взгляд, уверенная, что сейчас была чрезвычайно бледной. — Ты это слышала? Чтобы больше никогда с ним не виделась. Тебе повезло, что у меня достаточно средств, чтобы замять этот позорный скандал. Как ты вообще могла? Ты помнишь свою фамилию? А наследие? Неужели у тебя нет никакого уважения ни к себе, ни к своей карьере? Ты так ненавидишь свою семью?

Пытаясь отдышаться, я вытерла мокрые щеки. Все наши отношения были уловкой. Мэйсон лгал мне. Дурачил. А может, я настолько была поглощена фантазией о нас, что просто не замечала ни единого знака. Но все казалось таким реальным. Подлинным. Я все сильнее раскрывала перед ним сердце с каждым его новым обещанием. Однако все было фарсом. Он лишь пытался подобраться ко мне ближе, чтобы добыть побольше материалов для шантажа.

— Черт бы тебя побрал, — я схватила другую прихватку и счистила испорченное печенье. — Вот тебе и советы Марты Стюарт, у тебя никак не выходит наполнить дом ароматом сладкого сахарного печенья, — я грустно посмеялась над собой и выбросила печенье.

Я переживала не только из-за предательства Мэйсона. Еще мне было стыдно увидеть разочарование в глазах матери. Гнев отца. Узнав о моем секрете, он даже не захотел смотреть на меня. Я всю жизнь старалась заставить родителей мной гордиться, и в одно мгновение все разрушила. Из-за глупых желаний и одного парня, с которым, наконец, захотелось быть самой собой.

— Да, только этого парня на самом деле не существует, — я положила прихватку и достала из холодильника замороженную пиццу.

Я уже привела в порядок волосы и мыла руки, когда раздался звонок в дверь. Во мне поднялось любопытство, поскольку я не знала, кто мог ко мне сегодня прийти. Найдя взглядом дедушкины часы в прихожей, убедилась, что моя семья все еще должна быть в церкви. Я вытерла руки и накинула халат, осторожно продвигаясь к входной двери. Подсмотрев через занавеску, я увидела девушку. Не нужно было быть гением, чтобы уловить сходство. Может, ее волосы и чуть светлее, а рост меньше, но стальные глаза не спрячешь. Эвелин.

Отперев три замка, я открыла дверь.

— Привет, Меган, я…

— Сестра Мэйсона.

— О… эм, да. Что ж, я хотела узнать, не могли бы мы…

— Мне не о чем говорить как с тобой, так и твоим братом. А теперь прошу меня извинить, — я начала закрывать дверь, когда Эвелин надавила на нее, помешав мне. — Отпусти!

— Думаю, это ты захочешь услышать. Дело не только в Мэйсоне. Речь пойдет и о тебе.

Какое-то время мы буравили друг друга взглядами. У Эвелин и правда оказались точно такие же глаза. Вздохнув, я распахнула дверь.

— Только говори быстро, — я повернулась к ней спиной и прошла в гостиную.

Услышала, как хлопнула входная дверь, а потом стук обуви по кафелю, прежде чем сестра Мэйсона села рядом со мной.

— Прости, я не хотела показаться грубой, — начала она.

— Лучше бы тебе действительно было что сказать. А то у меня много дел.

Эвелин бросила взгляд мне за спину и поморщилась.

— Каких, например? Пытаешься сжечь дом?

— Я пытаюсь испечь печенье, — огрызнулась я.

Ее ноздри раздулись, и она выгнула брови, когда ей снова пришлось вздохнуть воздух. Да, здесь действительно воняло.

— Ладно, раз так…

— Да, приступай.

Она потянулась к своей сумочке и стала рыться в ней, пока не вытащила потертую фотографию. Эвелин протянула ее мне, и после некоторого колебания я приняла фото, принявшись разглядывать изображение. Моя тетя, дядя и кузина гордо сидели рядом с молодым Мэйсоном и его сестрой. Я итак знала, что Гриффины брали детей на передержку. Я всегда считала это очень милым с их стороны, но сама я никогда с ними не сталкивалась, а Честити о них почти не говорила.

— Это не новость. Тетя Лилиан рассказала мне вашу историю, — я вернула ей фото, вспоминая слезы Лилиан, когда она говорила о том, как нашла дядю в комнате Эвелин Блэквелл. «Мерзость».

— Но ты не знаешь настоящей истории.

— Ох, и о какой истории ты говоришь? Скажешь, что не заманивала моего дядю, чтобы он занялся с тобой сексом? Вы с братом не воровали у них деньги, когда вам просто хотели помочь? А как насчет того, что Мэйсон напал на мою тетю…?

— Это ложь, — выплюнула она.

— А я просто должна тебе поверить? И зачем? Хочешь, чтобы я тебя пожалела? Я знаю, как ты сюда попала. Вся в брата. Применила шантаж, — я вскочила с дивана. — По правде, я хочу, чтобы ты ушла.

Эвелин поднялась вслед за мной.

— А я не уйду, пока ты не услышишь правду. Если и потом будешь уверена, что твоя семья невиновна, то я умываю руки. Я почти уверена, что мой брат влюбился в тебя, и сейчас ему очень больно, а у меня сердце разрывается от одного взгляда на него. Я бы лучше надрала тебе задницу за то, что ты выгнала его, но сперва все же должна рассказать правду. Потом все будет зависеть только от тебя. А теперь сядь обратно, мать твою.

От ярости в ее тоне я шокировано выгнула брови. Она заступалась за брата. Сказала, что он полюбил меня. У меня вдруг пересохло во рту. Я попыталась облизать губы, но ничего не вышло. В горле будто встал комок. Медленно кивнув, я опустилась на диван, уступив ее требованиям. Эвелин снова села рядом.

— Фотография сделана три года назад, когда нас впервые поселили в дом Гриффинов. На первый взгляд кажется, что все мы счастливы, но это фальшивые улыбки, — она снова вручила мне фотографию, и я присмотрелась.

Мэйсон казался гораздо стройнее, а на руках еще не было татуировок. Выражение его лица показалось обеспокоенным, хоть и не так сильно, каким бывало теперь. Еще не было глубоких шрамов в душе, которые теперь крылись за его прекрасными серыми глазами.

— Все там было не тем, чем казалось. Лилиан была далека от милой заботливой опекунши, которая решила помогать тем, кому не повезло. Она вела себя, как дьявол в маске, в ней скрывается столько ненависти, что впору задохнуться.

Ее описание Лилиан никак не укладывалось у меня в голове. Так они были далеки от знакомого мне образа доброй тети, с которой я выросла. От той Лилиан, которая вечерами заплетала мне косы и помогала с домашним заданием, навещая отца. Мне хотелось потребовать немедленно прекратить чернить имя любимого мне человека, но внутри поселилось какое-то щемящее чувство, нашептывающее, что я должна хотя бы выслушать Эвелин.

— Мы жили у Гриффинов целый год. Наша предыдущая семья… ну, мы думали, что останемся с ними до совершеннолетия, но наша опекунша забеременела и… Что ж, когда у тебя, наконец, появляются собственные дети, то временные перестают быть нужными. Впрочем, у мистера Гриффина все было иначе. Он навещал меня по ночам, пьяный до беспамятства, — я сжала пальцы в страхе перед тем, что могло сорваться с ее губ. — Твой дядя никогда меня не касался. Но другим девочкам, попадавшим к ним в дом, везло меньше.

— Нет… — мне не хватало воздуха, словно меня только что пнули в живот.

— Да. От выпивки поздно ночью у него развязывался язык, и он признавался во всем, что совершал.

«Это невозможно. Дядя Джордж не… не мог».

— Я тебе не верю. Почему он, по-твоему, делал столь ужасные вещи, но тебя никогда не трогал?

— Потому что я совсем не похожа на его дочь.

Я судорожно вздохнула, покачнувшись.

— Боже. Честити? Неужели он…?

— Нет, он говорил, что никогда не прикасался к ней. Иногда мистер Гриффин плакал, признаваясь, что его одолевает такое сильное желание, что он боится однажды не сдержаться. Но на тот момент, когда мы жили у них, ничего такого не происходило.

«О, моя бедная кузина. Одна мысль…»

Я покачала головой.

— В ту ночь, когда нас вывезли из дома Гриффинов, Лилиан застала Джорджа в моей комнате. Он не так давно вернулся домой после деловой встречи. Был пьян и зол из-за чего-то. Тогда я многого не понимала, но постепенно все обрело смысл, — я подняла руку и накрыла пальцы Эвелин. С уголка ее глаза скатилась слеза, но я промолчала, дав ей время прийти в себя. — Он исповедовался в грехах «Элиты». Если бы я тогда понимала, что нужно кому-то рассказать… может… может, я могла что-то сделать…

— Милая, о чем ты говоришь? — я потеряла ее мысль. Мой дядя состоял во многих клубах. Он был широко известным общественником. — Дядя мог говорить о чем угодно. Может, он метафорично рассказывал о своем гольф-клубе? Или о церковном…

— Он говорил об «Элите». Тайном университетском обществе. Думаю, мистер Гриффин состоит в нем. Твоя тетя тоже в это впутана. И это еще не все. Мне нужно столько тебе рассказать.

Я покачала головой. Похоже, она совсем запуталась. Это… секретное общество? Чепуха какая-то.

— Эвелин, послушай. Тебе, видимо, через многое пришлось пройти, но…

Она остановила меня, взмахнув рукой, и снова полезла в сумку, вытащив позолоченную карточку. Она была плотной, как картон, а угол опален огнем.

— Что это?

— Доказательство.

Следующие двадцать минут мой мозг буквально кипел, пытаясь уложить в голове все, о чем говорила Эвелин. О годах разлуки с братом. Ужасных вещах, через которые она прошла. О Мэйсоне. Моем бедном Мэйсоне. Про истинную власть Лилиан. «Элиту». Под конец разговора с моего лица сошли все краски. Если Эвелин говорила правду, то Мэйсон действительно испытывал ко мне чувства. А Лилиан… Она и правда больше походила на дьявола в маске.

Глава 18

Мэйсон

Мой план уже пришел в действие.

Единственный способ остаться с безоружной Лилиан наедине — застать ее врасплох. Если моя теория верна, то не одна она представляла «Элиту». Может, Лилиан вдохновленно дергала меня за ниточки, но кто-то выше явно дергал и ее. Зависть, не задавая лишних вопросов, сперва взломал аккаунт Лилиан, а потом отослал ей текст с неопределяемого номера. В послании было приглашение в заброшенный монастырь для обсуждения вопросов, касавшихся «Invidia». Латинское наименование зависти. Если Лилиан состояла в клубе, то я был почти уверен, что таков ее грех. Однако в случае неверной ставки ничего не выйдет, и я загублю многих людей.

Подъехав к монастырю, увидел припаркованную машину, и мое сердце забилось чаще. Я выскользнул из автомобиля Мики и пошел к главному входу, мимо меня со свистом проносился ветер. Я завел руку за спину и нащупал пистолет, засунутый за пояс. Этим вечером не было никаких гарантий, но я готов ко всему. Если Лилиан догадывалась, что это подстава, то пришла не одна. В этом случае меня убьют.

Перед уходом я оставил Мике четкие инструкции. Попросил его вмешаться и приглядеть за моей сестрой, если со мной что-нибудь случится. Я знал, что если кто-то и выполнит просьбу, то это он.

В монастыре меня встретил привычный полумрак, если не считать зажженных Лилиан свечей. Переступив порог, я заметил, что она стояла у камина спиной ко мне. Лилиан развернулась, и я увидел, как самодовольное выражение моментально слетело с ее лица.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она, взгляд Лилиан метнулся мне за спину. Она явно ждала еще кого-то.

— Не волнуйся. Больше никто не придет.

Ей не удалось скрыть внезапно охватившую ее нервозность.

— Что? Чего ты хочешь? — запахнув плащ, она попыталась обойти меня, но я поднял руку, схватил ее за предплечье и толкнул назад. Каблук Лилиан зацепился за расшатанную доску, она споткнулась, но устояла. — Да как ты смеешь? — прошипела Лилиан.

— Нет, сука, это как ты смеешь, — я шагнул вперед, упиваясь тем, как Лилиан покидало ощущение собственной власти. — Знаешь, это даже забавно. Когда садятся в лужу люди, подобные тебе. Злоупотребляющие своей властью. Наживающиеся на невинных и беспомощных детях.

В ответ Лилиан зарычала и снова попыталась обойти меня.

— Это абсурд. Я не собираюсь это выслушивать.

Я снова оттолкнул ее, и на этот раз, потеряв равновесие, она приземлилась прямо на задницу.

— Дело было явно не в государственных деньгах. Так зачем ты это делала? Почему взяла нас? Просто получала удовольствие от наших мучений…?

— О, сдались вы мне. Это все он. Муж хотел, чтобы к нему попадали непослушные дети, — она поднялась с земли, отряхивая поцарапанные руки. — Думаешь, я хотела селить в своем доме хулиганов? Видеть повсюду вашу грязь? Это все Джозеф. Всегда он. И его болезненная одержимость, — прошипела она, в ее глазах светилась ненависть.

— Поэтому ты так ненавидела мою сестру? Стригла ей волосы, пока она спала? Отправляла в школу с испорченной едой? Черт, ты даже заставляла ее носить грязную одежду, запрещая ей стирать! — в этом Эвелин призналась лишь сейчас. Тогда я даже не догадывался. Думал, что защищал Эви, а сам пропустил все признаки жестокого обращения, поскольку был слишком занят своей жизнью.

— Она была маленьким снобом, которого нужно было проучить. Думаешь, она чем-то отличалась от остальных, выставляя себя напоказ перед моим мужем?

— Твой муж — сумасшедший ублюдок, насилующий маленьких девочек. И ты ему это позволяешь.

Она побледнела от моего обвинения.

— Неправда. Это только его выбор.

— А ты даже не потрудилась его остановить! — рявкнул я, склонившись над ней. — Ты впустила в кровать тех беспомощных девушек монстра. А они ведь доверяли тебе, искали твоей защиты, ведь ты была их опекуном! — я так распалился, что изо рта на Лилиан упали капли слюны, а вены у меня на лбу вздулись. — Я должен положить конец твоему существованию. Подарить спокойный сон всем твоим жертвам. А потом всадить пулю в голову твоего гребаного мужа.

Лилиан побледнела.

— Мэй… Мэйсон, это все недоразумение. Послушай, я не знала, что он творил.

— Лжешь! Ты все знала, мать твою! И позволяла ему продолжать. Почему? Это твой способ отомстить?

— Что? С какой стати?

— Ты хотела, чтобы и у других судьба стала похожа на твою? — я выпрямился, наблюдая, как на ее лице отражалось замешательство. — Вероятно, в этом и состоял твой план. Испортить жизнь всем тем маленьким девочкам.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

В этот момент я вытащил спрятанные в кармане куртки документы. Когда я бросил их ей в лицо, она вздрогнула и закрылась руками.

— О, не волнуйся. Я пока не готов убить тебя. У нас впереди еще много веселья. Смотри, — потребовал я.

Нахмурившись, Лилиан подняла листы и начала их просматривать. Потребовалась пара секунд, прежде чем до нее дошло, что оказалось в ее руках.

— Откуда у тебя это? — прошипела она, листая документы, с ее лица сошли все оставшиеся краски, словно она лицом к лицу столкнулась с призраком прошлого.

— Теперь все обрело смысл. Ненависть к дочери своего брата. Ты хочешь отомстить за то, что он с тобой сделал. Как долго брат издевался над тобой, прежде чем мама с папой пронюхали? А сколько времени им потребовалось, чтобы все скрыть?

— Заткнись, — прошипела она.

— Довольно хреново, что твой собственный брат решил измываться над младшей сестрой.

— Хватит.

— Медицинские справки говорят довольно ужасающие вещи. Понятно, почему твои родители не хотели, чтобы вскрылась правда…

— ЗАМОЛЧИ! Просто закрой свой рот! — закричала Лилиан и попыталась уйти, но я оттолкнул ее обратно.

— Я еще не закончил, черт возьми. Ты была беременна. Беременна от собственного брата. Так вышло, да? На простом приеме у врача родители вдруг выяснили, что их собственный сын был больным ублюдком. И ты просто позволила ему.

— Это не так! Я пыталась сказать им. Рассказать, что он сделал. Я сказала маме. Но знаешь, что она ответила? Обвинила меня в том, что я вела себя, как шлюха. Одиннадцатилетняя шлюха, соблазнявшая семнадцатилетнего брата. Она рассказала все отцу. Знаешь, что случилось потом? Он даже не обнял меня и не стал заверять, что все будет хорошо. Неееет, — прошипела она, откинув с лица пряди волос. — Отец заставил все исчезнуть. Он и его секретное братство. Медицинские отчеты, заявления, написанные мной в полицию. Даже меня. Он все словно растворил.

— А-а-а, это объясняет шикарный пансион. Господи, а что делал в твое отсутствие бедный братик? Наверное, очень расстраивался, что можно вожделеть сестру только на расстоянии…

— Да пошел ты! — Лилиан напрыгнула на меня, принявшись царапать лицо ногтями.

Я позволил ей секундную вспышку, а потом поднял руку и обхватил Лилиан за горло, прижав ее к дымовой трубе. Я чувствовал внутри необходимую силу и гнев, чтобы свернуть ей шею.

— Нет, сука, это ты пойдешь к черту. Пойдешь за все те годы, которые я провел взаперти, забитый до полусмерти. За те ночи, когда я умирал от голода. Моя кожа трескалась, потому что организм был обезвожен, мать твою. Ты творила это со мной. Отняла у меня два года жизни, решив поиграть. Два года жизни с моей сестрой. И ради чего? Чтобы я стал твоей маленькой игрушкой в чертовой игре мести?

— И посмотри, что вышло. Разочарование. Всего лишь слабый мальчишка, который…

Я сильнее сдавил ее шею, прерывая поток слов. Лилиан буквально выпучила глаза, а лицо приобрело темно-фиолетовый оттенок. Меньше чем через минуту она умрет в моих руках. Почувствовав силу тысячи мужчин, я швырнул Лилиан через всю комнату. Ударившись о каминную полку, она упала на пол. От стен эхом отразились ее болезненные стоны, но Лилиан быстро поднялась и попятилась в угол.

— Ты чертова психопатка. Готова погубить собственную падчерицу. Ради чего? Из-за мести? Но почему Меган? — мне нужно было знать.

— Что «почему Меган»? — спросила она, прижимая к себе безвольно повисшее запястье.

— Почему она? Что такого сделало столь прекрасное и бескорыстное создание, как твоя племянница, чтобы заслужить твою ненависть? Ты готова была разрушить все, ради чего она так упорно трудилась. И все потому, что…

— Потому что она — его дочь. У него появился ребенок. У меня он отнял эту привилегию. Знаешь, что происходит с телом, когда его насилуют и оплодотворяют в таком юном возрасте? Знаешь? Я чуть не истекла кровью, когда из меня выскребали растущего внутри монстра. Того, которого туда вложил мой брат. Когда я очнулась, мне сообщили, что я больше никогда не смогу иметь детей. Вот так мои родители справились с ситуацией. Ничего не сделали со своим сыном и его поганой болезнью! Они лишь позаботились, чтобы я снова не забеременела! Он разрушил мою жизнь. Уничтожил мою возможность иметь детей. Потому я решила погубить его дитя.

— Из-за него, а не…

— Потому что он считает, что у него есть все! Идеальная жизнь. Идеальная семья. Ему нужно было увидеть, каково это, когда страдает тот, кого он любит.

— Она ничего тебе не сделала, Лилиан. Единственное, что она дарила тебе — это любовь.

— Она всего лишь избалованная девчонка, получившая по заслугам.

Я пересек разделявшее нас расстояние, мои ботинки яростно стучали по старому деревянному полу, пока приближался к ней. Затем я завел руку за спину, пальцы сжали холодный титан. В следующее мгновение я уже направлял пистолет в лоб Лилиан.

— Я немедленно разбрызгаю твою мозги по всей этой комнате, если ты еще хоть слово скажешь о Меган, поняла? Ты только что подписала себе смертный приговор, — я начал давить на спусковой крючок.

— Мэйсон, не надо.

Я резко обернулся, услышав нежный голос Эвелин.

— Что ты здесь делаешь, мать твою? Уходи сейчас же.

— Мэйсон, нет. Пожалуйста.

Я снова повернулся к Лилиан, рука задрожала.

— Ее нужно убрать. Она словно вирус для всех нас. И тебе нужно освободиться от нее. Как и всем нам.

— Не таким способом, Мэйсон.

— Нет, таким! — рявкнул я, снова направляя пистолет на лоб Лилиан. — Ты покойница, черт возьми.

— Мэйсон, она права.

Я покачнулся, когда из тени вышла Меган.

— Меган, — произнес я хриплым шепотом. Боже, как же я соскучился по ней. По тому миру, который она принесла в мою жизнь. Ее красоте, украшавшей мои дни яркими красками. — Ты не должна здесь находиться.

— И ты тоже, — она медленно подошла ко мне и подняла руку, погладив мою щеку тыльной стороной ладони. — Это не выход, — я прикрыл глаза от интимности ее прикосновения. — Отдай мне пистолет, Мэйсон, — я крепко зажмурился.

Нет, это выход. Именно так можно было вырваться из-под чар и когтей «Элиты» и двигаться дальше.

— Да, спасибо, Меган. Послушай мою племянницу, Мэйсон.

Меган так быстро вырвала у меня пистолет, что я едва заметил ее движения, а потом встала передо мной и направила ствол Лилиан между глаз.

— А теперь послушай меня, ты, больное и отвратительное создание, зря поглощающее кислород. Во-первых, не смей больше называть меня своей племянницей. Ты теперь ничто для меня. Мне жаль, что отец сотворил это с тобой, но это не оправдывает всю твою ненависть и издевательства над другими людьми. Ты — не судья, не присяжные и уж точно не палач. Ты не имела права играть в Бога с чьей-либо жизнью.

— Оооо, смотрите-ка, кто решил меня учить. Какая-то мелкая шлюха…

Я рванул вперед, чтобы свернуть ей шею, и покончить со всем этим, но Меган меня остановила.

— Я разберусь, — произнесла она, а потом снова переключила внимание на Лилиан. — Ох, тетушка, грязный рот тебе не идет. И убийство меня не устраивает, но, видишь ли, я не могу тебе позволить просто уйти. Ты должна исчезнуть. Тайное общество? Твоя месть невинным людям? Со всем этим должно быть покончено.

Злобный смех Лилиан поднял во мне волну ярости.

— О, малышка, дело тут не только во мне. Можете угрожать, избавиться от меня, но я — наименьшая из ваших забот.

— Тогда мы выясним, кто главный, и с ним тоже разберемся.

Лилиан снова разразилась смехом, и Меган шагнула вперед, ударив ее по носу.

— Маленькая сучка! — воскликнула Лилиан, зажимая нос, сквозь пальцы стала просачиваться кровь. Меган сжала руку от боли. — Ты ничего не знаешь. Ты такая же дура, как и я, если думаешь, что тебе под силу с ними справиться. «Элиту» нельзя уничтожить. Отрубишь часть, и они разрастутся и расцветут еще ярче прежнего.

— Возможно. Но надо хотя бы начать отсеивать плохие семена, — после этого усмехнулись уже мы с Эвелин. Господи, Меган была невероятно милой. — Итак, вот что случится. Для начала, здесь твоя жизнь окончена. В университете, в твоем тайном клубе. Я хочу, чтобы ты немедленно уволилась. В противном случае эти документы выплывут на свет.

— Если ты это сделаешь, твое имя смешают с грязью точно так же, как мое и брата.

— Пускай. По крайней мере, я буду знать, что все это ради высшего блага. Но если не будешь сопротивляться, считай это моей последней тебе услугой. Я не стану сливать никакую информацию ни о тебе, ни об «Элите». Все же я бы хотела оградить от всего этого маму. Кроме того, до своего отъезда ты должна восстановить Мэйсона в университете. Все записи о его занятиях, жилье и полную стипендию. Я хочу, чтобы все было задокументировано и внесено в журналы учета. Все это касается и Эвелин. Нельзя ведь доверять словам такой змеи, как ты, понимаешь?

Моя девочка оказалась невероятно свирепой. Мне хотелось обнять ее и поцеловать эти фантастические губы. Шептать ей слова похвалы, ведь она держалась, даже узнав правду о своем отце.

— Тебе это с рук не сойдет.

— Уже сошло. Мы стояли в тени достаточно долго, потому благодаря современным технологиям у меня уже есть твое признание. Разговоры об «Элите». Твоем изнасиловании. Муже с болезненными наклонностями. По совместительству декане университета. Я верю, что все это нанесет значимый удар, даже если придется пожертвовать оскверненной фамилией и работой. Я смогу двигаться дальше. Но сможешь ли ты?

Лилиан внимательно слушала, явно о чем-то яростно размышляя. Спустя пару мгновений выражение ее лица стало нам ответом. Она не смогла бы.

— Я не могу просто взять и исчезнуть. Люди будут задавать вопросы.

— Пускай. Возьми спонтанный отпуск, а когда придет время возвращаться, просто не сможешь. Назови хоть кризисом среднего возраста. Просто ты не должна возвращаться. Поняла меня? — Меган стала давить на курок. Черт, прямо сейчас даже я ее немного боялся. Она, тем временем, склонилась вперед. — Я не слышу, — произнесла Меган.

Лилиан, находившаяся сейчас предельно далеко от своего собранного амплуа, кивнула.

— Ладно. Я сделаю, как ты хочешь.

Меган кивнула.

— Так-то лучше. А теперь убирайся отсюда, пока я не решила, что убийства — мое новое хобби, и не пустила тебе пулю прямо между бровей с этим ужасным ботоксом.

Лилиан выпрямилась и пронеслась мимо нас. Она даже не оглянулась. Мы услышали, как хлопнула входная дверь, а потом визг сорвавшейся с места машины вдали.

Мы неподвижно стояли еще пару мгновений, а потом Эвелин бросилась ко мне в объятия.

— Ах, Мэйсон, все закончилось. Все и правда закончилось, — я крепко прижал ее к себе, чувствуя, как с плеч сваливается груз всей моей жизни. — Я люблю тебя, брат.

Я поцеловал ее в макушку.

— И я тебя, Эви, — я украдкой бросил взгляд на Меган поверх головы сестры. Она молча наблюдала за нашими объятиями.

«Спасибо», — произнес я одними губами.

«Обращайся», — также ответила она с улыбкой.

Наконец, Эвелин отстранилась и перевела взгляд с меня на Меган.

— Ладно, позволю вам двоим поговорить. Эм, Мэйсон, я пока подожду вас в машине Мики, — она приподнялась на цыпочки и вышла, оставив нас с Меган наедине.

— Послушай, я…

— Твоя сестра сказала, что ты влюблен в меня.

Ее слова застали меня врасплох. Черт бы побрал мою сестрицу. Я засунул руки в карманы.

— Я боюсь дать неправильный ответ, поскольку ты все еще держишь пистолет в руках.

Забыв, что все еще держала его, Меган разжала ладонь, и пистолет упал.

— Дерьмо, я даже не знаю, что на меня нашло.

Я рассмеялся и шагнул к ней, сокращая расстояние.

— Из тебя вышла крутая девчонка.

— Да?

— Не уступающая по крутости судье Джуди.

Широкая улыбка Меган буквально осветила комнату.

— Ты так думаешь? — она приосанилась.

Запрокинув голову, я расхохотался.

— Благодарю за комплимент, но ты не ответил на вопрос, — я снова посмотрел на Меган. — Это правда? Ты влюбился?

Я заглянул в ее прекрасные ореховые глаза и задумался, как ей ответить.

Признание не входило в мои ближайшие планы. Внутри меня текла жажда мести и столь сильная ненависть, что ничему другому не оставалось места. Я едва ли не видел перед глазами жестокое возмездие, которое намеревался осуществить.

Но потом появилась она.

Мое сердце было практически мертвым внутри, бившись лишь ради любви и выживания моей сестры. А потом меня коснулась эта прекрасная искорка жизни. Когда Меган заговорила со мной впервые, и я услышал ее музыкальный голос, сердце гулко забилось в груди. Затем я впервые коснулся ее обнаженной кожи. Черт, а этот смех… Я находил желаемое утешение в красоте и уме Меган. Ее невинности.

Однажды ночью я зашел в бар, чтобы заткнуть собственных демонов, а мне там подарили темного ангела, который только и ждал, чтобы заглушить мою боль. Мои страхи. И Меган не только навела порядок в моей голове, но изменила даже ход мыслей.

Я должен был причинять боль, обманывать и убивать. Ничто не должно было встать у меня на пути. Моя гордыня должна была помочь уничтожить любого, стоявшего ниже меня, лишь бы я смог обрести потерянное. Так было до нее. Скромность Меган сломила меня во всех отношениях. Разбила твердую скорлупу, не позволявшую мне видеть дальше моего отвращения. Моей погибели. Меган показала мне мои достоинства. И это вовсе не гордость, скорее сдержанность. Она придала мне смелости сдержать ненависть и превратить ее в нечто более достойное. Меган дала необходимые силы, чтобы простить себя.

А теперь я смотрел на нее, размышляя, как именно стоило высказать все это дерьмо, не преклоняя перед ней колени. Как объяснить, что ее красота подарила мне луч света, когда я погряз в темноте? Что сердце разрывалось от боли, когда я даже допускал мысль, что она могла не дать мне второго шанса?

Терпение Меган быстро сходило на нет. Она уже начала пожевывать нижнюю губу, а мне захотелось перекинуть свою девочку через плечо, отвезти домой и трахать до тех пор, пока Меган не поймет, как много для меня значит. Что ж, я решил поскорее избавить ее от страданий.

— Я люблю тебя, — произнес я.

Три простых слова, которые даже близко не отражали бушующий во мне вихрь эмоций.

Я увидел, как ее грудь медленно опустилась, и понял, что Меган задерживала дыхание.

— Фуф! Ну… хорошо. Я надеялась на этот ответ. Теперь, когда я знаю, что не развращала малолетнего, мне бы хотелось прояснить несколько вещей. Во-первых, ты больше не можешь быть моим студентом. Отныне мы не должны нарушать правила относительно студента/профессора, поскольку технически я по-прежнему люблю свою работу и хотела бы ее сохранить. Думаю, «бойфренд, не являющийся моим студентом» — звучит куда лучше, — она замолчала, ожидая моего ответа.

— Хочешь, чтобы я стал твоим бойфрендом? — спросил я, игриво улыбнувшись.

— Да. А еще моим доктором и еще много кем, пока мы будем воплощать наши ролевые фантазии.

Я подошел к ней вплотную и приподнял ее подбородок.

— Думаю, я справлюсь, — склонившись, я накрыл губы Меган своими.

Поцелуй вышел медленным, но страстным. Я буквально ощущал охватившее меня облегчение. Поняв, что пора все же остановиться, я отстранился. Глаза Меган остекленели, потому я дал ей время прийти в себя.

— Я не собирался выполнять это задание. Я бы никогда…

— Я тебе верю.

От ее слов мне стало легче на душе.

— Спасибо, — отозвался я, поскольку мне было необходимо это услышать. Я должен был донести до Меган, что не предал бы ее, даже если мы бы расстались. Это было слишком для меня. — Я не хотел, чтобы ты выслушивала это дерьмо о своем отце, — от напоминания о полученной сегодня информации, Меган поморщилась, а я снова поцеловал ее, чтобы избавить хотя бы от части испытываемой ею боли.

— Я пока не знаю, как с этим справиться. Я бы никогда не подумала, что мой отец может совершить нечто настолько сумасшедшее и ужасное. И что мои бабушка и дедушка такое скрывали, — она замолчала, чтобы перевести дыхание. Меган боролась со слезами, что меня буквально убивало. — Но ты тут ни при чем.

— Но я вижу твою боль. И мне жаль.

На этот раз уже она меня поцеловала.

— Я и представить не могу, что тебе пришлось пережить. Мне бы хотелось отменить все те ужасные вещи, которые с тобой и Эвелин творила моя тетя. Жаль, что я не замечала раньше признаков ее злобы и не сделала ничего, чтобы остановить Лилиан.

Обняв Меган, я прижал ее к своей груди, а она положила голову поверх моего дико бьющегося сердца.

— Думаешь, она уедет? Воспримет мою угрозу всерьез? — спросила Меган.

— Не знаю. Но Лилиан очень дорожит своей репутацией. Думаю, все же сейчас она отступит. По крайней мере, пока. А насчет «Элиты» понятия не имею. Как сказала Лилиан… дело не только в ней, там кроется много большее. Даже помыслить не могу, насколько велико это общество. Кто же еще там состоит? И насколько мы вообще можем быть в безопасности?

Меган вздохнула, и теплый воздух коснулся моей груди. Отчасти я чувствовал вкус свободы. Избавиться от когтей Лилиан все равно, что увидеть жизнь в совершенно новом свете. Больше не было нужды оглядываться через плечо. Постоянно чувствовать страх за Эвелин. Если Лилиан выполнит требования, мы освободимся. Но если нет, то мы только что начали новую войну, в успешном исходе которой я не был уверен.

Сейчас нужно было продолжить играть свою роль. Если Лилиан уедет, то ее место, без сомнения, займет другой член «Элиты». И пока не придумаю, как ото всех них избавиться, буду делать вид, что я все еще послушный.

— Нам остается лишь надеяться, — Меган освободилась из моих объятий. — Думаю, нам нужно сосредоточиться на настоящем и наверстать упущенное время, — я увидел, как сверкнули ее глаза, и Элита с Лилиан отошли на задний план.

— И что же ты задумала, профессор?

Она засмеялась, но в ее глазах сияло лукавство.

— Даже не знаю. Я подумывала о том, что ты мог бы сыграть моего несовершеннолетнего ученика и попросить меня о разных незаконных вещах, как купить тебе пива, например, или еще что-то такое.

Мой громкий смех эхом отразился от осыпающихся стен.

— Неужели то, что я почти могу и сам покупать себе алкоголь, отнимает у тебя все удовольствие? — пошутил я, с удовлетворением наблюдая, как ее улыбка становилась шире.

— Просто мне нравятся интересные запретные темы. Но я готова разыграть ту, где одна скромная девушка поставит гордого мужчину на колени и покажет ему, насколько он ее достоин. И как только благодаря мне он осознает все свое величие, которым обладает, я позволю ему отблагодарить меня руками, языком и огромным членом.

«Черт, милая моя девочка».

— Тогда… думаю, лучше нам поскорее отвезти тебя домой. Я не из тех, кто отказывает такой красавице.

Эпилог

Меган

Две недели спустя…

— О боже, остановись! — я не могла перестать смеяться.

Мэйсон знал: я не хотела, чтобы он заканчивал. И чем сильнее я стану молить о пощаде, тем с большей отдачей Мэйсон будет меня покусывать. Я завозилась под ним, изображая попавшую в беду девицу, желавшую освободится от своего большого злого волка.

— Кто-нибудь, спасите меня! — воскликнула я, но из-за сорвавшегося с губ стона просьба выглядела неубедительной.

— Думаю, моя малышка жаждет, чтобы я попробовал каждую ее частичку. Я предупреждал, что голоден, и ты сама предложила мне полакомиться тобой на завтрак. Впредь знай, что с голодный мужчиной лучше не связываться, — пробормотал он возле моего бедра, а потом снова принялся за свое.

Я вновь стала извиваться под ним, пока язык Мэйсона дразнил меня и творил истинное волшебство с моей кожей. Он еще даже не добрался до сокровенного местечка, а я уже была на грани оргазма.

— Считаю, мне следует, наконец, приступить к непосредственной трапезе, иначе мы опоздаем, — больше не теряя ни секунды, он ворвался языком в мое влагалище и начал там хозяйничать. Я изо всех сил сжала простыни и выгнула спину.

— Иисус Христос Всемогущий, — вскрикнула я, когда Мэйсон просунул внутрь меня еще и палец.

— А я-то был уверен, что ты называешь меня большим плохим волком, а тут такие высшие силы, — он издал смешок, который я почувствовала у себя между ног и завелась еще сильнее.

Язык Мэйсона действовал грубо и стремительно, и через несколько секунд я ощутила мощный оргазм. Сдавив голову Мэйсона, я почувствовала, как импульс удовольствия достиг самых кончиков пальцев ног. Когда Мэйсон поднял голову, его подбородок блестел от моих соков. Скользнув языком по губам, он одарил меня сексуальной, даже диковатой улыбкой. По моей коже пробежали мурашки, и я стала размышлять, по какой причине могла бы прикинуться больной и остаться в постели со своим мускулистым свирепым волком.

— Я знаю этот взгляд. Никаких пропусков, профессор.

— Ух ты, уже начал мной командовать? — поддразнила я его.

— Верно, черт возьми, — он дернул меня за бедра и шлепнул по ягодице.

— Ммм… звучит очень неприлично. Может, тебе стоит меня заставить, — ох, черт, снова эта его улыбка. И неистовый огонь в глазах, говорящий, что Мэйсон способен не только принудить меня к чему-либо, но и довести до коматозного состояния.

Потянувшись к его затылку, я решила, что сегодня точно не пойду на работу.

Утро незаметно сменил полдень. Когда я снова открыла глаза и посмотрела на Мэйсона, мне открылся просто потрясающий вид. Губы сами собой растянулись в глупой улыбке. Даже во сне от него исходила энергия доминирования. Он лежал, подложив под голову руки, а обнаженная грудь была выставлена на всеобщее обозрение. Я облизнулась, ощутив желание разбудить его, но знала, что как бы восхитительно Мэйсон ни выглядел, моему телу требовался перерыв. Особенно после сегодняшнего утра. К тому же я должна была дать ему поспать. Он выглядел таким умиротворенным. От осознания, что руку к этому приложила я, меня охватило удовлетворение. Кое-что в словах Мэйсона натолкнуло меня на мысль, что до меня он нечасто пребывал в подобном состоянии.

Я поуютнее устроилась на подушке и умиротворенно вздохнула, когда раздался звонок в дверь. Мэйсон пошевелился и открыл глаза.

— Кого-то ждешь? — спросил он, обнимая меня и притягивая к себе.

Стоило ему коснуться губами моей макушки, в дверь снова позвонили.

— Нет, только если полиция не обходит дома прогульщиц, — пошутила я, после чего мы отстранились друг от друга и поднялись с постели.

Я накинула халат, а Мэйсон раздвинул шторы на окне моей спальни.

— Какого…? — вернув штору на место, он принялся искать свою одежду.

— В чем дело? Кто там? — спросила я, стараясь не отставать от Мэйсона, когда он зашагал к входной двери.

Стремительно отперев три засова, Мэйсон распахнул дверь, и я увидела на пороге одного из его «элитных» братьев, Раша, он же Леность. После произошедшего в заброшенном монастыре, Мэйсон отвез меня домой и все рассказал. Об «Элите». Участии моей семьи. Я даже помыслить не могла о масштабах скандала и обмана. Однако я приняла решение. Поклялась, что буду стоять рядом с ним и бороться с этим Подземным миром, полным зла, пока его не лишат лицензии и не распустят.

— Черт, что ты здесь делаешь? — спросил Мэйсон, явно не обрадовавшись его появлению.

— Не хотел мешать, брат, но у меня плохие новости. И это совсем нехорошо.

Мэйсон напрягся.

— Объясни, — процедил он сквозь зубы. Раш окинул меня странным взглядом, после чего снова посмотрел на Мэйсона. — Ты можешь сказать все при ней, бро, — кивнул он, и я почувствовала, как кожа буквально загудела от беспокойства.

Мы поняли в чем дело даже прежде, чем слова успели слететь с его губ.

— Лилиан вернулась.

Слова дошли до сознания довольно быстро, но лишь услышав, как на пол что-то с грохотом свалилось, а потом в стену врезался кулак, я в полной мере почувствовала, чем нам грозила эта ситуация. Взглянув на Мэйсона, я увидела, как он доставал руку из пробитой гипсокартонной стены. Шагнув вперед, я сжала его плечо, желая показать свою поддержку. Как бы мы ни старались игнорировать замершего в комнате слона, это не могло длиться вечность. Вопрос был не в том, вернется ли Лилиан, а когда она это сделает. Мы все понимали, что тетя уехала не навсегда. Нам оставалось лишь зализывать раны, воспользовавшись ее отсутствием. Теперь придется вновь надевать доспехи.

— Зачем? — рявкнул Мэйсон, его грудь тяжело вздымалась.

— Не уверен, но что бы ни было припрятано у нее в рукаве, в эпицентре оказался Гнев.

— Где он сейчас? — бросил Мэйсон, поворачиваясь, чтобы схватить футболку с дивана, после чего натянул ее через голову. К тому времени, как Раш решил ответить, Мэйсон уже зашнуровывал кроссовки.

— В кампусе. У нас не так много времени. Нужно добраться до него до того, как начнется все это дерьмо.

Мэйсон подошел ко мне и наградил глубоким, но коротким поцелуем.

— Не смей, мать твою, уходить отсюда. Я должен знать, что ты в безопасности. Позвони моей сестре. Скажи ей тоже сидеть тихо.

После этих слов он ушел.

Мэйсон

Разослав всем братьям сообщение с коротким текстом «9-1-1» я направился к кампусу. Когда мы с Рашем въехали на переполненную парковку, я буквально выпрыгнул из машины и полез вглубь бесновавшей толпы, но группа полицейских не пустила меня дальше. Оглянувшись, я нашел взглядом Рэтта, а когда услышал дикий визг шин, понял, что прибыл «эсколейд» Бога. Чревоугодие выпрыгнул из машины секунду спустя и пошел в мою сторону. Я стал искать остальных, силясь рассмотреть их в толпе полицейских и случайных прохожих.

— Где Мика? — спросил я Бога, когда тот подошел и остановился возле меня.

— Без понятия. Я не нанимался ему в няньки.

Достав телефон, стал проверять не было ли у меня пропущенных сообщений.

Что-то было не так.

Буквально из ниоткуда рядом появился Зависть. Когда повернулся к нему и окинул его взглядом, мне стало не по себе.

— Где ты был, черт возьми? — рыкнул я, но он и не подумал ответить. — Только не говори, что это то, о чем я подумал, чувак, — ему, черт побери, лучше бы начать разубеждать меня.

Зависть так и не проронил ни слова. Он выглядел потерянным, уставившись куда-то вдаль, в толпу. Проследив за его взглядом, я заметил ее.

Лилиан.

Она стояла за старым кипарисом, а через мгновение перевела взгляд блестевших от слез глаз с машины скорой помощи на меня. Мне стало дурно, к горлу подступила тошнота, когда губы Лилиан скривились в злой ухмылке.

Только тогда я понял, что произошло.

Единственное, чего мы так боялись. Началась война.

Я снова повернулся к Зависти.

— Себастьян, ответь мне. Что она заставила тебя сделать? — однако он был так погружен в себя, что даже не посмотрел в мою сторону.

И лишь спустя некоторое время выдавил три слова, которые, как кислота, буквально прожгли мой мозг. — Гнев меня убьет.