Горгона. Начало пути

Пролог

Две девушки, очень похожие, но одновременно разные, находились в замкнутом, имеющим форму круга, пространстве. Одна из них, блондинка, тяжело вздыхала и смотрела на зависший в невесомости «визор». Легким движением она листала картинки мира и недовольно хмурилась. Вторая, темноволосая, лежала на животе, и беззаботно болтала ногами, выбивая вмятины на большой кровати. Подперев ладошками подбородок, она следила за движениями сестры и сонно жмурилась.

— Тасуу твоя очередь. — Не выдержала блондинка и повернулась к сестре.

— Может быть поспим, — просительно сказала темноволосая, — мне кажется я Алорн уже лучше папы знаю, а он его создатель.

— Я тоже хочу спать, — топнула ногой блондинка, — но понимаю, что, если мы не найдем осколок Рани… отец будет недоволен. Мы не справимся с экзаменом и нам продлят обучение еще на неопределённое время. Тасуу ты хочешь еще несколько тысяч лет сидеть на наблюдательном пункте и смотреть за похождениями Рани.

— Нет Инсуу, — темноволосая тряхнула копной вьющихся волос, — я не хочу больше здесь сидеть и с брезгливостью осмотрела пункт наблюдения, откуда все создатели наблюдают за своими мирами.

В визоре мелькнула вспышка, сестры переглянулись и кинулись к экрану, чтобы лихорадочно начать перелистывать видимые земли. Потом Тассу не выдержала и щелкнула пальцами посылая в визор немного силы.

— Ну ты чего, — зашипела Инсуу, — сейчас опять нужно будет перезагружать артефакты.

— Зато сразу показал, где прокол прошел, смотри.

Девушки уставились в экран, в котором была видна проселочная дорога, там в брызгах молний и завихрениях ветра, появилась обнаженная фигура женщины.

— Ну Рани… — ругнулась Тасуу.

— Не люблю, когда ты ругаешься, — поморщилась Инсуу, но сейчас с тобой полностью согласна. Хотя главное сейчас, осколок найден, так что начинаем…

1 глава

Очнулась с ужасной головной болью. В горле пересохло, язык распух и еле ворочался. Тело сотрясала сильная дрожь. Открыла глаза и поняла, что оказалась не в своей теплой кроватке, а на сельской дороге, совершенно голая.

— Маньяк, — подумала сразу, — выкрал, попользовал и выкинул где-то в леску.

Села и охнув, схватилась за голову. В глазах потемнело, но зрение вернулось, и я с удивлением увидела рядом лошадь с телегой. Из телеги таращился мальчик, странно одетый. Не понятная объемная шапка похожая на картуз, куртка темно-вишневая подпоясана каким-то шарфом. Где-то рядом послышался стон. Встала, кое-как прикрываясь от мальца, метнулась к телеге, при этом в голове, словно бомба взорвалась. Мальчик спрятался в угол телеги. Он не кричал и не пугался. Пошарила по телеге глазами, надо же чем-то прикрыться. Совсем рядом лежала какая-то рваная мешковина. Я схватила тряпку, это был большой (слава богу) почти чистый мешок, резво порвала дно, и натянула по грудь грубую ткань. Рядом опять раздался стон. Чего это у нас тут? Обошла телегу. Рядом с задним колесом лежал мужчина. Так стоп, что на нем одето? Потрясла головой, ну ладно лошадь с телегой, они еще в селах существуют, ну ладно паренёк, словно из прошлого века, но мужик — это уже перебор. Штаны точно не джинсы, кожаные, с железными заклепками. Рубаха хоть и белая явно незаводского производства. Поверх рубахи опять же кожаная жилетка, с множеством карманов. На поясе потертые ножны, видно нож употребляли постоянно. Шапка валялась рядом. На ногах сапоги из неизвестного животного, серебристого цвета. Мужчина опять застонал.

— Чего это с ним? — Спросила мальчугана. Тот свесил голову через борт телеги и внимательно смотрел на меня. Наверно немой. Перевернула мужика на спину. На лице была кровь. Густая борода не давала рассмотреть рану. С трудом подтащила его к телеге и знаками показала мальчонке, что надо делать. Вдвоем, мы загрузили тяжеленого мужчину в телегу, и ребенок без слов схватил вожжи. Лошадь тронулась, и я с облегчением оперлась на высокий борт телеги. Голова болела, а тряска лишь добавляла боли, но сил идти пешком, не было.

Стараясь отвлечься от боли, решила обдумать ситуацию, в которой оказалась. Конечно, в голове была мысль о параллельном мире или другой вселенной. О попаданцах прочитала очень много книг, но во всех, герои были молодые сильные красивые, имеющие опыт в единоборствах или фехтованиях. Кому понадобилась сорокапятилетняя женщина, которая при росте сто пятьдесят семь сантиметров имела вес восемьдесят кило. Да-а мои любимые пироженки, мороженки сделали свое дело. Так, все это неважно. Главное, как я тут оказалась. Помню, что пришла с работы закачала новую книжку на ноут. Но перед тем, как начать читать, решила принять ванну. И в предвкушении погрузилась в расслабляющий покой воды. Так… после, я нечего не помню. Что же это, меня из ванны сюда перебросило. Вот поэтому и голая.

Я открыла глаза и увидела вдалеке какие-то строения. Лошадка бежала быстро, мальчик сильно лупил её вожжами по бокам. Впереди дорога раздваивалась, и мы свернули влево. Перед моим взором, предстал высокий бревенчатый двухэтажный ДОМ. Двор был обнесен частоколом, огромные ворота были открыты, нас явно ждали. Внутри двор имел форму квадрата. Везде сновала живность, бегали по своим делам люди. На высоком крыльце стояла бабулька и резво для своих лет отдавала указания. Ворота за нами быстро закрыли. Мальчишка спрыгнул с телеги и побежал к старушке. При этом он что-то голосил и показывал на меня пальцем. Если судить по взгляду, который кинула на меня старуха, это было что-то нелестное, поэтому решила отсидеться в телеге. Но бабуся была другого мнения. Она зычно (и откуда только силы берутся) крикнула что-то четырем молодчикам и те резво кинулись к моему укрытию. Сначала двое стащили меня с телеги, а потом осторожно сняли стонущего мужика. Никакого внимания на нас окружающие не обратили, я решила не вырываться, и пошла туда, куда вели. Мысли были не веселые. Чего ждать и что бояться я не знала. Язык, на котором говорили окружающие, был не знаком. А добренького волшебника рядом не наблюдалось. Вблизи дом оказался еще больше, мы долго топали вслед за женщиной. Я не смотрела по сторонам, опять стала болеть голова. Мы зашли в просторную комнату. С двух сторон в четыре ряда стояли длинные скамьи. На стене весел какой-то символ. Под ним стол, похожий на алтарь. Что-то мне все это не нравится. Меня подтащили к алтарю, на нем небольшая шкатулка. Старуха что-то забормотала себе под нос, потом открыла шкатулку. И тут уж я обратилась вся во внимание. На красной ткани лежал синий шар. Когда старуха сказала свои непонятные слова, шар приподнялся в воздухе и засветился голубым сиянием. Бабулька взяла мою руку и быстрым движением положила ее на шарик. Я не чувствовала нечего, но постепенно шар стал теплеть и над моей рукой появилось темное облачко. Старуха сразу убрала свою руку с моей, и впилась в облачко убийственным взглядом. Пареньки еще крепче ухватили меня за плечи. Женщина уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как вдруг, часовню осветила сильная вспышка голубого света. Я ослепла, но не от света, а от боли. Руку, которая лежала на шаре, жгло как огнем. Я хотела снять ее, но какая-то сила придавила мою руку к шару и не давала двигаться. Я стала кричать, а потом все потемнело.

Когда стала приходить в себя, первое что услышала, бормотание старухи. Она склонилась надо мной и дула на мою руку. Тут я вспомнила, почему потеряла сознание и быстро села. Двух провожатых не было. Женщина сидела на полу рядом и пытливо смотрела мне в глаза. В часовне стало светлее за счет факелов, которые висели в специальных железных петлях на стенах. Старуха дотронулась до своей груди:

— Фиона. — Сказала она и дотронулась до меня.

— Елена. — Ответила я. Проговорить мое имя для Фионы оказалось затруднительно, и она просто категорично заявила:

— Лиена!!!

Лиена, так Лиена. Не больно красиво звучит, с гиеной созвучно, но не мне сейчас, права качать. Обожженная рука дала о себе знать, и я с интересом уставилась на ладонь. На ней было выжжено клеймо. Хоть рука и опухла, но явственно был виден точно такой же рисунок как на стене. Я подула на бедную лапку. Фиона сразу что-то залепетала, но уяснив, что её не понимают, умолкла. Она поднялась и позвала меня за собой. Мы пришли к лестнице, которая вела наверх. Тут Фиона затолкала меня в комнатушку под лестницей. Там видно только навели порядок. Пол вымыт и посыпан пахучими травами. Окон не было. У стены стояла грубо сколоченная кровать, больше похожа на широкую лавку. Маленькая тумбочка без дверцы и обшарпанный кособокий стул. Фиона жестом указала на кровать и вышла, закрыв дверь. С тихим стоном я рухнула на постель и даже не поняла, как заснула.

Проснулась и не сразу сообразила, где нахожусь. Откуда-то сверху слышался топот ног и разговор людей. Маленький факел, который висел на противоположной стене, потух и свет поступал только из маленького отверстия в двери. Я села, голова болеть перестала, но рука дергала тупой болью. На стуле лежали вещи, а на тумбочке тарелка с какой-то кашей. Сначала решила поесть, желудок стонал и требовал жертвы. Каша оказалась не так плоха, как можно было подумать по ее внешнему виду. Я с интересом занялась одеждой. Она превосходила все мои ожидания, была добротной и не слишком грубой. Сначала натянула смешные шорты или рейтузы. Потом в дело пошла рубаха, почти до колен и завершал ансамбль длинный сарафан. На рукавах рубахи пуговиц не наблюдалось, а болтались короткие завязки. На груди сарафана даже были нашиты какие-то камешки. В углу комнаты я не сразу разглядела деревянный ушат и глиняный кувшин с водой. Я с удовольствием вымыла руки и лицо и за неимением полотенца вытерлась подолом, рубахи. Обуви я в пределах видимости тоже не обнаружила и решила выйти в люди босой. Тихонечко приоткрыла дверь, и нос к носу столкнулась с вчерашним мальчишкой. Тот с шумом втянул в себя воздух и заверещал от испуга. И чего так орать? На визг мальца сбежалось немало народу. А я решила не прятаться и целеустремленно потопала к выходу на улицу, это я так думала. На самом деле я вышла в большой зал, заставленный столами. За ними, конечно, сидели люди. Вот уж попала. Сидящие в основном мужчины, были шокированы моим видом. Послышались смешки и выкрики, я так думаю не лестного замечания. Хорошо, что вовремя подоспела Фиона и буквально вытащила меня вон. При этом она зло что-то шипела мне в ухо и даже треснула мне подзатыльник. Хотела возмутиться, но крепкие для такой старушки руки держали меня очень сильно, и скоро я уже сидела на своей кровати и дверь была закрыта на крепкую щеколду снаружи. Вот это да-а. Делать было нечего, улеглась на кровать подремать, быстрее время пройдет. Через пару часиков пришла Фиона принесла какой-то суп и, не задерживаясь ни на минуту, хлопнула дверью. Я решила не буянить и быть смирной. Все равно без знаний языка, местности, обычаев и других мелких нюансов уйти далеко у меня не получится. Да идти то некуда. Съела супчик, он оказался вкусным. Значит, морить голодом не будут. Так что мы имеем. Я очутилась в явно магическом мире. Если судить по вчерашнему происшествию, здесь меня нечего хорошего не ждет. С первого дня уже заклеймили и не понятно плохо это или очень плохо. Попыталась прислушаться к своим ощущениям. Никаких изменений не замечается. Значит, первое — выучить язык, второе — создать или попытаться уютное гнездышко, чтобы встретить не далекую старость, а для этого нужны деньги. Интересно у них какие деньги в ходу. Так-так что же я умею делать лучше всего. Н-да навряд ли знание ПК здесь нужно. Бухгалтер тоже сомнительно. А больше ничего в голову не приходит. Есть конечно во мне скрытые таланты. Могу шить, вязать, даже прясть, только вот заставить себя нужно.

Мои родители умерли рано. Уже в десять лет я была сирота, а так как родственников близких не было, меня взяла под опеку бабка Манька. Старушка была хитрая, как лиса и сумела прибрать к своим рукам все хозяйство моих родителей. Я ненавидела ее ужасно. Когда мои одноклассники катались на велосипедах, а зимой на санках с высоких горок, я сидела возле окна и прилежно познавала девичьи науки. Умела прясть пряжу, из нее вязать всевозможные вещи, как на спицах, так и крючком. Могла выкроить и сшить любую одежку, а потом ее и вышить. Я бунтовала и сбегала от бабки, меня ловили с милицией и возвращали назад. При этом считали трудным ребенком. Бабка Манька под конец совсем охамела и приторговывала моими работами в городе, чтобы местные не прознали. И тут мне повезло. После школы мне перепало наследство от какой-то троюродной тетушки, в виде однокомнатной квартиры. Как бесновалась бабка, она же думала, что некуда бедной сироте податься, не родни, не денег, а тут такой облом. Я даже вещи не собирала, побоялась, что бабка, как ни будь меня оставит у себя. В городе сразу нашла работу уборщицы на полставки. Поступила в училище на бухгалтера и очень скоро забыла о своем детстве, как о страшном сне. А вот рукодельничать с тех пор перестала. Даже порванную одежду выкидывала. А теперь вот оказывается, может, придется заниматься этим, ведь больше ничего не умею.

Фиона пришла вечером вместе с молоденькой девушкой. Та поставила поднос с едой забрала пустую посуду, рассмотрела меня ревнивым взглядом и вышла вон. Фиона села рядом со мной, в руках она держала узел с вещами. Я развязала узел и увидела странную деревянную обувь. Прям как у Буратино. Фиона достала два лоскута и обмотала мне ноги под вид портянок. Потом она показала на деревяшки. Я одела их на ноги и попыталась пройти, нечего ходить можно. Потом Фиона завязала мне на голову платок, достала еще один кусок ткани и показала, что им надо вытираться. Под конец старушка показала на еду и знаками сказала, чтоб после еды ложилась спать. Потом она вышла, погрозив на прощанье пальцем. Вот так и прошел мой первый день в новом мире.

2 глава

Наутро меня разбудили рано. Пришла вчерашняя девушка и жестами позвала за собой. Я лихо натянула на ноги деревяшки, повязала грубый платок и пошла за ней. Мы пришли в общую столовую, там уже во всю завтракали люди. Видимо еду придется добывать самой. Я подошла к плите и, понаблюдав за другими, стала повторять за ними. Сначала взяла чистую миску и кружку подошла к поварихе и подала ей. Та быстрым движением налила мне похлебку, а в кружку пенистый напиток. Я отошла от плиты и поискала пустой стол. Потом начала с аппетитом поглощать неприхотливую еду. Если так дальше питаться, то удастся похудеть. Когда уже почти доела свой завтрак ко мне подошла все та же девушка и жестами позвала идти за ней. Нехотя встала, кинула прощальный взгляд на остатки похлебки и пошла вслед за девушкой. Я подумала, что она ведет меня к Фионе, но последней нигде не было видно. Пыталась заговорить с девушкой знаками, называла свое имя, но та не обращала на меня никакого внимания. Вскоре мы пришли в длинную спальню. Там рядами стояло где-то около десяти кроватей. Девушка сунула мне в руки деревянное ведро с водой, тряпку, показала жестом, что надо помыть пол и с гордо поднятой головой удалилась. Главное не бьют, и кушать дают, решила я и принялась за дело.

Фиона не появилась и после обеда. Я выполнила работу и вышла в длинный коридор, который вел в общую столовую. С любопытством разглядывала деревянную утварь и резные окна. Дом, как я уже сказала, был двухэтажным. Нижний этаж был полностью занят приезжими и домашней прислугой. Наверху были господские комнаты и залы отдыха. Если бы дом был из камня, его смело можно было назвать замком, такой он был большой. Я еще не понимала, чем именно занята моя хозяйка и хозяйка ли она вообще. В общем потоке я пообедала и опять была отправлена на работы вредной девушкой. Наконец-то ее разглядела. Миловидное личико. Из — под платка, выглядывают темные волосы. Глаза карего цвета были холодны, а губы хоть и красивые искривлены надменной ухмылкой. Девушка не понравилась, но кроме нее на меня внимания никто не обращал. И я подумала, что отдана под ее начало. Так, надо учить язык!

На этот раз меня отправили в помощь садовнику. Хрупкий старичок был очень проворен и загонял меня до полусмерти, то воду принеси, то лопату подай, то траву к забору оттащи. Там сразу подбегают мелкие мальчишки и, мешая друг другу, несут травку для нужд скотника. А сколько кричал на меня этот старый идиот, пока не понял, что я его просто не понимаю. Потом я выучила несколько новых слов и к концу дня с гордостью, как попугай проговаривала их старику. Так тебе, тот выпучив глаза, поправлял неправильное произношение и пытался от моей назойливости отмахаться тяпкой. Будь он не ладен, чуть не угробил. Побоялась заблудиться в деревянном замке и как собачка ходила за стариком, пока тот не плюнул и отвел меня в общую столовую. Вот так, не зря говорят, что наглость второе счастье. С этого момента я повторяла любые слова, которые были в пределах слышимости. Люди поначалу от меня шарахались, но поняв, что я не сумасшедшая, а просто учусь, проявляли чудеса снисходительности и участия. К тому моменту, как мне нужно было идти спать, я знала целых пятнадцать слов, и без перерыва бубнила их под нос, чтоб не забыть. Заснула я как убитая, но только прокричали петухи (и тут они водятся) меня опять разбудила 'вредина' и после утренней похлебки отправила меня на скотный двор. Вот гадство, словно на прочность проверяет. Я не противилась и с остервенением скребла деревянный настил от навоза и таскала помои свиньям. Отдельно о животных. Все они: лошади, свиньи, кошки и даже куры имели очень оригинальную раскраску. Они были полосатыми. Цвет менялся в зависимости от вида и типа шкуры. У птицы, а здесь кроме кур были еще утки и индюки, полосатость проявлялась в виде попеременно меняющих цвет, полосок вдоль спины ну прям тигры какие-то. Самые смешные были лошади, из-за тигрового окраса они походили на зебр, только полосы разноцветные. Задний двор тоже был прямоугольной формы. Птица ходила свободно, а для других животных вдоль заборов были построены загоны. У скотника, которого звали Миррой, под началом находилось два подростка и четверо мальчишек поменьше. В первый день я даже имена их не запомнила. Госпожа 'вредина' как я стала называть свою провожатую, что-то долго втолковывала бедному Миррою, тот только чесал затылок и ошарашено смотрел на меня. Потом он жестами показал, какую работу мне сделать и принялся гонять мальцов. Но я, помня о том, что решила, во что бы то ни стало изучать язык, не давала покоя ни скотнику, ни помощникам. Я тыкала пальцем на предметы и нагло просила сказать названия. Очень долго до бедняг доходило, что надо мне полоумной. Но когда они поняли, не отказали в помощи. И стоически перечисляли все, на что указал мой палец. Так, во время ковыряния навоза я поняла, что солнце на небе Лирон, а само небо итирья. Язык был легкий, и я надеялась, что через пол годика его осилю. На обед мне пришлось немного опоздать, мылась в бане. Да если б я раньше знала о такой красоте! Миррой после работы пошел на обед, как я подумала. Я же побоялась заблудиться и поплелась за ним. Все тело болело. Не привыкла работать до седьмого пота. Но Миррой прошел мимо входа в дом, а свернул влево и я по инерции за ним. Потом долго соображала куда попала. В узкий коридор выходило две двери. Миррой прошел в одно из них. Я остановилась и решила подождать, слава богу. Из другой двери выскочила молоденькая девушка. Она была розовощекая и мокрая. Из дверей пахнуло баней, помню этот запах из детства. Я остановила девушку и стала где жестами, где приобретенными словами объяснять курносой, что у меня нет ни полотенца, ни сменной одежды. Запах шел от меня отменный, девушка прикрывала носик ладошкой. Она поманила меня за собой. Мы вышли на улицу. Девушка показала ждать, и я как солдат по стойке смирно прождала ее минут пять. Потом она появилась в сопровождении дородной женщины, и что-то показывая на меня, защебетала. Женщина хмыкнула, обошла меня вокруг, и они вместе с молоденькой удалились. Я прождала еще пять минут и была вознаграждена выбежавшей девушкой с увесистым баулом. Она отдала узел мне и показала на баню. Я зашла в женскую половину. В бане мылись еще две женщины. На меня они не обратили внимание. Вот что мне здесь нравилось и совершенно не вязалось с деревней, здесь ко всему относились спокойно. Я быстренько разделась. Мойка была устроена на подобие деревенской. На печи грелась большая емкость с водой, рядом стояла бочка с холодной. Я взяла свободный ушат, налила воды длинным ковшом и с наслаждением принялась мыться. Большой кусок мыла, пах травами, а мочалка представляла собой стебли какого-то растения. После баньки, захотелось, есть и я, немного поплутав, достигла конечного пути, столовой. На обед набралось немало народу, и свободных столов не было. Я увидела девушку, которая помогла мне с вещами и с полным подносом направилась к ней. За столом еще сидел мальчик, который привез меня и (как я ее сразу не заметила) госпожа 'вредина'. Она сердито посмотрела на меня и скривила тонкий носик. Зато моя спасительница улыбнулась, люблю таких людей, добрых и отзывчивых. Весь обед я мучила сидящих рядом людей новыми словами, и только малец проявил участие, помогая в освоении языка. Остальные отмахивались и ужасно злились. Правильно люди едят, а тут сумасшедшая бабёнка тыкает пальцем и повторяет, скажи да скажи. На обед был супчик с кусочком мяса, овощное рагу и компот из непонятных фруктов. После обеда госпожа вредина удалилась и не дала мне новой работы. Я пошла в свою комнатку, вещи, которые сняла с себя, постирала и теперь придумывала где повесить сушить. Меня тревожило, что не появлялась Фиона и что будет со мной не понятно. Так в комнате явно белье не просохнет, и я пошла на улицу. Вообще из дома на улицу вело четыре выхода. Это я сейчас поняла. Первый парадный с резным красивым крыльцом. Второй выход вел в огород. Третий на скотный двор. И четвертый я сейчас обследую. Так вот длинный коридор. Я открыла дверь, и угадала, здесь была прачечная. Небольшой прямоугольный дворик был весь, перетянут веревками. Нашла пустое место, повесила свои вещи. Да, мое хозяйство пополняется. Со спокойной душой я пошла в свою коморку и легла спать. Пошла эта госпожа вредина. Но спалось мне плохо, в голове проносились слова нового языка. Я пыталась во сне осмыслить их, мне хотелось свободно понимать их. Приснилась 'вредина' она что — то говорила. Но слова, вылетая из ее рта, застревали в воздухе, словно в сиропе. Я хватала их руками и ела. Вот жесть. Потом у меня во сне разболелась голова, я махнула 'вредине' рукой и погрузилась в спокойный, здоровый сон.

Проснулась я, оттого что кто-то сильно тряс меня за плечо.

— Просыпайся. — Говорил тихий голос. Я с неохотой открыла глаза. Рядом на кровати сидел знакомый мальчишка.

— Чего тебе. — Буркнула я. Почему-то раскалывалась голова, это от того, что легла спать днем. Мальчик молчал. Я села и повернулась к нему. Лицо надо сказать у него было смешное. Огромные выпученные глаза, открытый рот и поднятые чуть ли не к скальпу брови. Настроение после дневного сна у меня всегда отвратительное.

— Ну чего таращимся, у меня что, еще один нос вырос? — Потрогала свое лицо.

— Ты говоришь. — Прошептал ребенок.

— Ну не петь же. — Сказала я и… тоже открыла рот, и выпучила глаза. Несколько секунд была тишина, а потом я запищала и как молодушка спрыгнула с кровати, выплясывая джигу. Мальчик испуганный пытался задом выползти из комнаты, но не тут-то было, я подхватила его за руки и попросила, что-нибудь сказать.

- Тебя Диена зовет.

— Кто такая Диена? — Спросила я, смакуя каждое слово. В голове царил кавардак. Как? Почему?

— Она помощница бабушки. — Промямлил пацан.

- А кто у нас бабушка? — И на удивленный взгляд добавила, — у тебя?

— Моя бабушка, леди Фиона. — Уже спокойно сказал мальчик. — Диена ее помощница, а меня зовут Саес.

— Приятно познакомиться Саес меня зовут Елена или как сказала твоя бабушка Лиена. — Я ухватила по бокам сарафан и торжественно присела. Не знаю, почему так поступила, но мальчик воспринял мои чудачества спокойно и вежливо склонил русую голову.

- А где твоя бабушка Саес. — Спросила я.

— Она встречает обоз. — Сказал мальчик, и видимо сболтнув что-то лишнее, покраснел.

— Не бойся я не кому не скажу, а сейчас пошли, узнаем, что нужно высокочтимой Диене.

Мы вышли из комнаты. На улице темнело, и уже зажгли факелы, хорошо я поспала. Саес бежал за мной следом.

— Ты маг? — Спросил мальчик. От неожиданности я даже остановилась, а Саес врезался в мою спину. С удивлением уставилась на него:

— Почему ты спрашиваешь? Хотя конечно понятно почему, поверь, я сама не знаю, как получилось выучить язык так быстро. Надеюсь, что твоя бабушка, когда приедет, скажет мне и объяснит.

— Да бабушка много знает, она знахарка. Это почти как маг. — С гордостью сказал Саес.

Дорогу в столовую я уже знала хорошо. Недовольная Диена сидела за столом и ужинала. Видимо работать заставлять не будут. Рядом сидела вторая знакомая, девушка встречала меня улыбкой. Какая милая. Диена соизволила посмотреть на меня.

— И где пропадала это тварь хаоса? — Спросила она покрасневшего мальчишку. Тот пытался что-то сказать, но я перебила его.

— Тварь хаоса спать захотела, — спокойно сказала я, — так как новой работой меня не одарили, это единственное, что я смогла себе позволить.

Сначала девушка онемела от моей наглости, а потом ее прорвало. И с кем только не спала моя мама, чтоб меня на свет породить, и каким только способом на свет я не родилась, вообще лекция была познавательной. После того как она выдохлась, встала с гордо поднятой головой потопала к выходу.

— Вот это, да и совершенно не удивлена моим знанием языка. — Сокрушенно покачала я головой.

— Не обижайтесь на Диену, после того, как ее жених эти два дня пролежал без сознания она на вас вымещает свою злость, и я очень удивлена быстрым изучением нашего языка. Видимо вы маг?

Я пожала плечами. Саес уже нес ужин и по обилию тарелок, на меня тоже. Хороший мальчик.

— Я не знаю, могу ли называться магом только за то, что изучила язык. Меня зовут Лиена, а вас?

— Надара. — Сказала девушка.

— Надара, если конечно это не секрет, причем здесь жених Диены и ее ко мне отношение, вы позволите? — Я уселась за стол и принялась с аппетитом уплетать суп.

— О это не секрет. — Покачала головой девушка, ее рыжие волосы с милыми кудряшками весело подпрыгнули. — Жених Диены олар Висак, сын леди Фионы. И это в него попала молния, когда вы появились.

Я вспомнила про бородатого мужчину, которого мы с Саесом погрузили в телегу. Так-так, многое становилось на свои места. При моем перемещении били разряды молнии, они попадают в Висака, при этом лошадь останавливается, я прихожу в себя, вижу телегу и так далее. Я сосредоточенно работала ложкой, и не сразу заметила, что съела весь ужин. Обжора. Девушка уже собиралась вставать, когда я опять пристала с вопросами.

— Извините за настойчивость Надара, но не могли бы вы объяснить некоторые вещи, ведь я новенькая в этом доме и мне многое не понятно.

Девушка одуванчик превратилась в подозрительную особу.

— Я думаю, что все объяснит вам леди Фиона. Да если возникнут хозяйственные проблемы, прошу обращаться ко мне. Леди Фиона дала указания помогать вам, не отвлекаясь от прямых обязанностей. Девушка склонила голову и удалилась. Да уж не так проста, как кажется. Рыженькое кудрявое создание с зелеными озорными глазами, обманчивое впечатление. Саес молча, ел, и расспрашивать его мне не хотелось. Так как я уже выспалась и была полна сил, принялась в меру любопытничать и вынюхивать.

Первая на примете была повариха. Мне всегда удавалась быстро находить общий язык с людьми. И сейчас я похвалила ее стряпню и спросила, не помочь ли ей, ведь готовить на такую ораву, очень тяжело и стоять целый день на ногах даже для молодых трудно, а она такая стойкая и сильная. Видимо что-то из сказанного задело дородную розовощекую женщину и она, мило улыбаясь, согласилась на мою помощь. Я была запущена в кухню, где трудилось еще четыре женщины. О кухни, клоака сплетен и последних новостей. Женщины восприняли меня с одобрением. Под конец дня у всех просто сил нет, а у леди Фионы на все мольбы о дополнительной помощи, один ответ: нет людей. А ведь когда прибывают караваны, вообще не протолкнутся в усадьбе, пока распределят, куда да чего. Еды надо готовить, не меряно, а рук убирать и мыть только по две на каждую. В общем, когда я выбралась из кухни руки и ноги у меня отваливались, а мозги кипели от преизбытка не нужной информации. Я доползла до комнатушки, факел уже горел. У меня не было сил даже умыться, и с громким стуком бухнулась на кровать. Сон пришел моментально.

3 глава

Ночь провела спокойно. Слава богу, нечего не снилось. Утром чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. Сполоснула лицо в тазике и вылила воду в ночной горшок, который стоял под кроватью. Куда девалось содержимое этого сосуда, мне было все равно, главное, что девалось. Я пошла столовую. Решила просто слушать людей и анализировать сведения. Без дела находиться не любила и поэтому бегала по знакомцам и помогала, чем могла. Старый садовник, которого звали Ориен, любил много болтать о своих растениях. Он часами перечислял все их свойства и показывал, как обрабатывать и растить овощи и распознавать сорняки.

Он же мне и сказал, что этот мир называется Аллорн. Очень красивое название. Страна, в которой я находилась, называется Киприяс, а правит ею мудрый король Николарус Мелеон. Да уж то еще имечко. Оказывается, в мире Аллорна был мор. Почти пятьсот лет назад четыре материка и остров Богов охватила магическая буря и половина всех живых существ погибло. Страна Киприяс со всех сторон окольцована горными массивами, лишь проход через земли Некруса связывает ее с другими землями. Есть еще Запретный Лес эльфов, но когда Ориен сказал про него, то долго плевался и поминал остроухих, на чем свет. Оказывается, они, когда узнали про беду, закрылись в своем лесу, а ведь всем известно, что они самые лучшие лекари. И вот уже долгие века эльфов очень редко встречали в других странах. До мора Киприяс состоял из разрозненных племен людей. Во главе племени стояли стахи. Первый король прапрапрадедушка нынешнего владетеля был тоже стахом и когда после мора он собрал жалкие остатки большого и самого сильного племени на глазах его стояли слезы. Потерял жену, двух сыновей, четверых старших братьев, в одночасье стал владетелем, стахом. Но он обладал железной волей и сильным желанием мстить тем, кто виноват в смерти его близких. После бескровных побед над другими стахами его избрали королем. Возрождать новое королевство из руин было очень тяжело. Веками устоявшиеся законы были переделаны под новое время, время войны с хаосом.

Ориен замолчал и больше не захотел со мной разговаривать. Что-то недовольно бурча, он спрятался в своей комнате. Кругом одни тайны. Ворота, которые вели наружу, открывались редко, утром привозили продукты, а вечером возвращалась стража, которая патрулировала дорогу до заставы. По отрывкам разговоров я поняла, что Фиона на заставе встречает караван. Там есть раненые. Для лечения в землях Некруса не останавливаются, слишком многое зависит от скорости, с которой пересекаются эти гиблые места.

Обедала я в сильной задумчивости. Множество вопросов, на которые не находились ответы. Ждать Фиону просто не было сил. Любопытство было моим пороком. Диена надменно прошла возле меня, окидывая гневным взглядом. Я бы тоже злилась, если бы моего жениха какая-то тетка угробила, пусть и не намеренно. Саес не появлялся, да и Надара явно меня избегала. Ну, хорошо, работать не гоняют, а так, я к одиночеству привыкшая. Той информации, что почерпнула из разговоров людей, и Ориена было катастрофически мало, а кого еще расспрашивать, не натыкаясь на подозрительный взгляд, не представляла. Остаток дня провела на кухне, знакомясь ближе с веселыми женщинами. Две были не замужние хохотушки и к тому же сестры. Одну звали Сиена другую Мириена. В их семье было очень много детей и когда понадобились кухарки для усадьбы, их отец с облегчением сбагрил девчонок. В усадьбе они были уже четыре года и имели местных стражников в женихах. Их разговоры велись вокруг красивых платьев и постельной любви. Третью женщину звали Кирен молчаливая и скупая на слова женщина. На вид ей было около тридцати, но взгляд серых пронзительных глаз говорил, что больше. Всего раз я встретилась с ней взглядом и она, как-то резко дернув головой, больше меня к себе близко не подпускала. Странная. Четвертая женщина веселая и разговорчивая Риенья. Она была из соседней деревни и приезжала в усадьбу на три дня каждую десятину. Одежда у нее была совсем другая, чем на остальных. Вышитая рубаха, длинная темная юбка с каймой понизу и кожаный корсет одетый и зашнурованный поверх рубахи и юбки. На ногах у нее были мягкие кожаные сапожки серебристого цвета, а на голове убор в виде русского кокошника. Ее одежда была предметом обсуждения сестер, а также их, не сбывшимися надеждами иметь такую. Как оказалась, в Киприясе строго следили за кастовой принадлежностью, и обыкновенная служанка не могла надеть одежду для благородных. Отец Риеньи был оларом по — нашему рыцарем. Земли не заработал и стал старостой в деревне, но благородными останутся и его дети и даже их дети, хотя только по мужской линии. В дальнейшем разговоре с помощью моих тихих направляющих высказываний я узнала о государственной власти в Киприясе.

Главным был король, потом шли двенадцать стахов, по числу племен, создавших страну. У каждого стаха в подчинение находились хатары, в основном они были земледельцы, и чтобы не отвлекаться на войну с хаосом, создавали отряды оларов и отдавали в подчинение стахам. Существовала еще одна сила в королевстве, маги, но только разговор коснулся этой темы, сразу потух и женщины вдруг разом разбежались по углам, пряча глаза, друг от друга. Так закончился еще один день моей жизни в мире Аллорна.

Ночью мне приснился страшный сон. Я стою в ряду других людей. Женщины, мужчины, старики даже пару подростков. Мои глаза видят все четко и ясно. Нас сто человек. Что-то черное приближается к нам. Небо свинцового цвета, готово обрушить на нас свой гнев. В чем мы провинились… Спаси светлая богиня… Тишина… Я слышу, как стучат сердца моих товарищей. Скоро, очень скоро… Ветер поднимается с их приближением, и вот первые ряды скачущих тварей освятил яркий луч света. Богиня спасибо тебе, от идущих на смерть. Сердце бьется в унисон с другими… у нас одно сердце. Мы не смотрим, друг на друга, но одновременно поднимаем руки. Сила потоками выходит из кончиков пальцев, мощный напор сжигает руки, но боли нет. Потому что нет, меня. Тела людей взрываются пеплом, а твари разных мастей бьются об переливающийся щит.

Я с криком проснулась. Холодный пот струился по лбу. Дрожь сотрясало тело. Господи, что это было. Я надела деревяшки, как я называла обувь и пошла к кувшину. Тот был пуст. Пить хотелось до ужаса. Я быстро натянула сарафан и тихо насколько это возможно в деревянной обуви пошла в столовую. Там в углу стояла огромная бочка с питьевой водой. С жадностью поглощая воду, я поняла, что не одна. Резко обернулась, на меня смотрели измученные глаза Саеса.

— Что ты тут делаешь? — Спросила я. Мальчик видимо решил молча удалиться, но быстро перехватила его на пути к двери. Он был весь мокрый и холодный. Я интуитивно спросила:

— Тебе приснился плохой сон?

Но Саес тряхнул головой и стал вырываться.

— Я провожу тебя до комнаты. Почему ты бродишь ночью один? Кто за тобой вообще присматривает? Если тебя не переодеть ты заболеешь, и будешь лежать в постели. — Не знаю, что подействовало на ребенка мой спокойный голос или нежелание лежать в постели, но Саес стал показывать дорогу в свою комнату. Она естественно была наверху, куда мой любопытный нос еще не совался. На второй этаж вела широкая резная лестница, по всей длине на стенах висели факелы. Отдельно о них. Горели без дыма, не коптя стен, сами тухли утром и загорались вечером. Конечно магия. Да думаю и от пожаров усадьба тоже защищена. Лестница вывела в небольшой зал, в котором стояли мягкие диваны, столы, на полу красивые ковры, по стенам гобелены и картины. Факелы сменились железными подсвечниками. Обстановка полностью отличалась от интерьера нижнего этажа. В зал выходило несколько дверей. Мы вошли в одну и пошли по коридору, в который выходило еще две двери, и когда я почти отчаялась дойти до цели, мы вошли в комнату больших размеров. Она была поделена на несколько зон. Для сна; там стояла огромная для ребенка кровать с балдахином, для отдыха; большущий камин, перед ним два кресла, для учебы; возле окна стоял столик наподобие парты, рядом шкаф с книгами и письменными принадлежностями. Я удивленно воззрилась на Саеса, тот словно прочитав мои мысли сказал:

— Это комната моего отца. — Я не стала дальше расспрашивать ребенка. Быстро сняла длинную рубаху и в комоде, который стоял возле кровати, нашла сухие вещи.

— И все — таки молодой человек, что вы делали внизу в такое время? — Спросила я его, укрывая пушистым одеялом.

— Ты не кому не скажешь? — Спросил Саес.

— Честно пионерское. — Как в детстве сказала я. Мальчик не понял смысл клятвы, но успокоился и начал рассказывать.

— Мне приснился сон, страшный сон. Он всегда мне сниться в это время. Каждый год. Бабушка не успела приехать, а она обещала быть рядом. — Саес всхлипнул от обиды.

— Ты можешь рассказать мне об этом сне? — Попросила я ребенка. Тот отчаянно покачал головой.

— Бабушка запретила говорить об этом.

Так как же мне поступить, вытянуть из него что-то нереально. Мальчик запуган и боится. Но интересно, кого, бабку или что-то еще, что я еще не знаю. Я решила открыться, будь что будет, мне казалось, что это лучшее решение.

— Мне тоже приснился страшный сон, — тихим голосом сказала я, — и чтобы он не сбылся, тебе расскажу. Мне снились люди, которых я не знаю, они были маги и когда на них напали черные страшные твари, они принесли себя в жертву, создав мощный щит. — Я замолчала. Саес наморщив лоб, что-то усердно думал. На огромной кровати он смотрелся маленьким испуганным зверьком. Казалось малейший громкий звук, и его головка спрячется в просторах одеяла.

— Я тоже видел этот сон. Если у тебя такой же дар, как у меня, ты в опасности.

— Какой дар Саес? — Спросила я.

— Видеть прошлое и будущие. — Тихо прошептал мальчик, вжавшись в постель.

— Ты боишься своего дара? — Удивилась я.

— Я не боюсь своего дара, — сказал Саес, — я боюсь тех, кому он нужен.

— Ну, все, прекращаем разговоры, — сказала я, — тебе надо спать, да и я порядком измучилась. Если хочешь, мы поговорим обо всем завтра.

Я уже повернулась, чтобы уйти, когда Саес вдруг попросил:

— Покажи мне печать Инсуу, покажи печать светлой богини.

— Не поняла, что еще за печать? — Удивилась я.

— Я знаю, я подслушал, когда бабушка говорила с оларом Хораком.

Так- так, на мне печать какой-то богини, об этом знают уже немало людей, а я даже не знаю хорошо это или плохо. Потерла виски, но соображать от этого лучше не стала. Да пошло оно все, и как говорила одна сильная женщина: 'Подумаю об этом завтра'. Аккуратно разбинтовала руку, и поднесла к носу Саеса. Тот с любопытством рассматривал, а потом уже и поглаживал мою руку. Я уже на это произведение насмотрелась и сейчас любовалась сияющим лицом сразу повзрослевшего мальчишки. На моей ладони в круге из красивых цветов было запечатлено дерево с роскошной кроной, основание дерева, его ствол, упирался в землю. Над деревом полукругом, светило солнце, его лучи поглощались деревом и в свою очередь тоже отдавали свет во все стороны. Ну, это я так герб этот расшифровала, а что на самом деле все это значит, спрошу у маленькой старушенции. Пока я предавалась своим мыслям, с моей эмблемой стали происходить интересные вещи. Сначала я почувствовала тепло и тут же голубое свечение, наполнило все линии на печати. Вот те раз… Я попыталась забрать руку у Саеса, но тот вцепился клещом и зачарованно наблюдал за иллюминацией.

— Это правда, это настоящая печать. О богиня, спасибо тебе. — Я не на шутку испугалась за состояние мальчика, но он уже отпустил мою руку.

— Иди спать Лиена, я расскажу завтра тебе все, что ты захочешь знать.

- Ох, ты ё-мое прынц датский, а замашки, какие. Тебе сколько лет? — С усмешкой спросила я.

— Скоро четырнадцать. — Буркнул Саес поудобнее укладываясь спать. Я открыла рот и так вернулась в свою комнату. Вот ведь, а выглядит на десятилетнего. Так на сегодня потрясений достаточно, ложусь спать и больше ни каких снов, погрозила я невидимым богиням, кулаком.

4 глава

Иногда утро бывает не добрым. Голова болит и чешется, а мысли разбегаются как тараканы. Кое — как встала и потопала к кувшину, но там, как и ночью не было воды. И почему все время пить охота, тьфу напасть. Я натянула сарафан, может он и по — другому называется, не знаю. На голову завязала платок, и пошла кушать. Есть не хотелось, но организм нужно поддержать, не молоденькая чай, по полночи не спать. Завтрак я, оказывается, проспала, но по дружбе сестры хохотушки притащили мне полный поднос еды. С грустным видом я ковыряла вилкой, с двумя зубцами, яркий салатик, но он мне казался пресным. Да что со мной, когда это меня еда не воодушевляла. Я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. А мне все пофиг. Вот не буду поворачиваться и дико озираться. Кто-то сел рядом на скамью. Так если ты Саес, брысь. Я лениво подняла глаза от тарелки и скосила их на сидящего рядом. Вот это да, явилась, не запылилась. Рядом сидела Фиона. Она была очень уставшая и пыльная. Надо же даже не помылась. Я скривила рот улыбкой.

— Здрасте. — Кивнула головой.

— Здравствуй Лиена. Ты я вижу, освоилась и обучилась. — Тихо сказала женщина.

— В моем мире есть пословица: 'Хочешь жить умей вертеться'.

— Хорошая пословица. — Ухмыльнулась Фиона. — Сегодня я буду отдыхать, но завтра нам предстоит многое выяснить. — Она многозначительно посмотрела мне в глаза.

— Вся к вашим услугам. — Съехидничала я.

Фиона тяжело встала и медленно пошла на второй этаж. Настроение у меня не улучшилось. Головная боль била изнутри, давя на глаза. Мне даже казалось, что волосы на моей голове шевелятся. Целый час я выслушивала жалобы на леди Фиону, за то, что не разрешает взять помощниц на кухню, от главной поварихи Гаты. Не знаю, что там себе на придумывали кухарки, когда увидели Фиону в моем обществе, но лекцию по переделу кухни, я выслушала отменную. Тяжело переставляя ноги, я решила спрятаться от гудения в своей коморке, но там уже сидел Саес. Черт его подери. Я мило улыбнулась, мелкий подросток покраснел и, заикаясь, сказал:

— Приехала бабушка. Но я все равно готов ответить на твои вопросы.

Я смотрела на него тяжелым, злым взглядом. А вчера не мог на вопросы отвечать, вот уж как мне гадко, а ему хорошо, сидит тут, понимаешь, улыбается.

— Нет, думаю, что на все вопросы ответит твоя бабуля, но, если что, буду знать, к кому обратится. — Выдохнула я. — А сейчас я хочу поспать. — Мальчик испарился… вот так-то. Я легла на твердую лежанку, кроватью язык не поворачивается ее называть и вытянулась на ней как солдат. Да что сегодня с моей головой. Когда-то в детстве, будучи в пионерском лагере я попала под огромные качели в виде лодки. В ней помещалось около шестерых детей разом. Понизу она была оббита железом для большей прочности. Вот такая махина врезалась в меня, когда я не рассчитала расстояние и решила перебежать на другую сторону. Сам удар я не помню, свидетели говорили, что, прочертив в воздухе сальто, я упала в двух метрах от качелей. Потом, конечно, скорая, рану на голове зашивали. И целый год, меня мучили ужасные головные боли, как сейчас. Головой вроде не билась, водку не пила, только кошмар приснился. Может из-за него. Что у меня раньше кошмаров не было, были, но не было столько эмоций. И в свете того, что я в другом мире, этот сон обозначает, или будущее, или прошлое. Постепенно под монотонную головную боль и свои рассуждения, я заснула. Мне нечего не снилось, по крайней мере, не помню.

Когда проснулась, уже горел факел и весь дом равномерно гудел. Значит ужин, хорошо поспала, а ночью что буду делать. Я встала, потянулась, надо же, даже платок не сняла, хорошо бы в баньку… а потом поужинать. Не жизнь, а рай. Я сняла платок, чтобы перевязать, но застыла как каменная. Что это? Как это? Мои волосы заметно отросли с утра. Сюда я перенеслась с короткой стрижкой, крашенная в русый цвет. Сейчас мои волосы доходили до лопаток и были… я ухватила одну прядь и поднесла к глазам… они были серебряные… не седые, не белые, а серебряные!!! Волосы в моей руке зашевелились и обвились вьюнком вокруг ладони. Мне поплохело окончательно. Хотелось заорать, запищать и скидывать с себя это диво. Я вздохнула, чтобы успокоится, и опять посмотрела на свою руку. Локон прильнул как родной. Я мутант! А может чудовище… Так-так хвост случайно не вырос, я обернулась и посмотрела назад. Уф вроде больше нечего лишнего не видно. У меня всегда плохо росли волосы, а тут… прогресс на лицо или точнее на голову. Я опять вгляделась в свою шевелюру. Тонкие нити переливались в свете факела бело — серым цветом и казалось, что по ним течет энергия. Тьфу ты! И чего только от страха не померещиться. Но не могут волосы быть живыми. Я скинула с себя прядку, а она поднялась и опять обвилась вокруг запястья. Меня прошиб пот, а вдруг кто увидит!? Темные люди разбираться не будут. Обзовут тварью хаоса и в костер. Я собрала плавающие по воздуху волосы в хвост и закрутила узлом. Голову пробила боль, а волосы… гады… опять на свободе. Живот скрутило от боли, захотелось, есть. Голод проснулся сильный, казалось, если я не погрызу хоть корочку хлеба, загнусь. Господи, что же делать? Ждать пока все поедят, а потом прокрасться и тихонечко покушать. Я засмеялась, от того что представила. Так, еще раз вылезете, отрежу… и мысленно, медленно для тупых, проиграла действие в голове. Мои сияющие, как будто напряглись и скопом застыли за спиной. Я сумасшедшая! Говорю с волосами, бред! Опять, но уже аккуратней, собрала волосы в большую гульку на затылке. Так застыли. Я прокрутила все, что собиралась сделать вечером в голове, а под конец представила, как прихожу в комнатку и даю волосам волю. Волосы на голове, словно все поняли и плотнее прильнули к голове. А они нечего, если еще их мыть и чесать не надо, вообще золото. Или серебро? Да не важно! Натянула платок и потопала на кухню. Попробуй, не помоги кухаркам, обидятся, дружить не будут. А я еще не определенная, не знаю, куда судьба дальше пошлет. Народу было полно сесть некуда. Длинные ряды столов заняты, стражей и приезжими купцами. Стражники некоторые были уже мне не знакомы. Значит с заставы. Купцы пестрели разнообразными камзолами. Почти все бородатые и краснощекие. Я пошла вдоль рядов, к кухне. И вдруг кто-то смачно приложился по моему заду. Он у меня конечно великолепен… но чтоб так нагло… резко развернулась и столкнулась лицом к лицу с рыжебородым наглым пузаном. Тот весело заржал и его смех, подхватили рядом сидящие детины. Но тут же смех стих, а пузанчик откинулся на рядом сидящего. Да-а, рука у меня всегда была тяжелая. Я повернулась и с гордо поднятой головой, продолжила свой путь, но ножки у меня дрожали и не слушались. В горле застыл комок от страха надвигающейся расправы. Я слышала, как заорал купец, но даже не обернулась, если повернусь, струшу и побегу, а это позор. До кухни я добралась и юркнула за обширную Гату.

— Молодец баба, сказала она мне в спину, самого Анпия завалила. — Зато пот по моей спине тек ручьем. Ну почему я сначала делаю, а потом думаю? Волосы под платком зашевелились… тихо, еще вас тут не хватало. Я нервно стала мыть посуду и слушать, что там, в столовой происходит. Оказывается, за меня заступился некто олар Хорак. Так это имя я уже слышала, он здесь над всеми стражниками командует и знает одну мою тайну. А теперь у меня их две, и последнюю не знает никто. Я перестала нервничать и болтала с женщинами. Купцы приехали из земель Майора, тоже небольшое королевство славиться самыми вкусными винами, и бесстрашными искателями сокровищ, в проклятых землях. На переднем дворе есть казармы и конюшни для приезжих. Они ночуют ночь и утром увозят свои товары по своим заказам. За ночь святыня Инсуу, очищает приезжих от скверны и выявляет тёмных, которым запрещен въезд в королевство. Да, в этот вечер я узнала кое-что интересное.

После вкусного ужина уставшая, но довольная пошла в свою комнату. В баню попасть не судьба, из-за наплыва приезжих, они все заняты. И я взяла теплой воды в кувшин, чтоб обмыться в комнате. Жалко щеколды нет. Я налила воду. Сняла платок. Волосы светящимся каскадом рассыпались в воздухе. Как живые они, то — взмывали вверх, то — падали вниз. Страшно наверно со стороны смотрится. Я любовно погладила мягкие пряди и стала умываться. Когда я уже вытиралась, то услышала, что открылась дверь. Думая, что это Саес я решила его сразу выпроводить, ишь повадился, туда — сюда шастать. Но в дверях стоял не Саес, а тот самый купец, которого я опозорила при товарищах. Вот тебе и конец подумала я. Убить может, не убьет, а надругаться, пожалуйста. На губах детины заиграла улыбка:

— Ну, кто тут у нас такой сильный, — спросил он с небольшим акцентом. Меня прошиб пот, и где-то под ложечкой скрутило тугой ком. Так просто не дамся. И тут случилось такое…. Купец резко бросился на меня, и, повалив на кровать, стал рвать на мне рубаху, что и следовало ожидать. Я впилась ногтями в его лицо, и кровь брызнула из него во все стороны. Мужчина сполз с меня на пол. Я лежала, не двигаясь, пытаясь сообразить. Мои волосы медленно опускались на кровать, с них текла кровь, и слетали мелкие комки человеческой плоти. Я села, спустила ноги. Кругом кровь, вместо лица у насильника месиво. Дверь открылась, на меня смотрел незнакомый мужчина. Он тяжело дышал:

— Жива? — Хрипло спросил он, я кивнула головой и уставилась на обезображенный труп. Меня трясло, а волосы на голове резко взметнулись к вошедшему человеку. Я догадывалась, кто это был.

— Нет, — сказала я волосам, — он свой. В голове как набатом било я убийца и монстр. Хорак принес большой кусок материи и стал заворачивать то, что осталось от купца. Я нервно зажимала на груди порванную рубаху. Потом не выдержала и подскочила к ночному горшку, блевать при постороннем стыдно, но было очень плохо…

Что теперь будет? Повесят, утопят или как еще тут казнят. Ужас от предстоящего наказания опять отразился на волосах. Паря надо мной, они лязгали серебряными лезвиями. И как они, мягкие, пушистые, могут превращаться в сталь клинков. Взвалив труп на плечо, Хорак тихо сказал:

— Жди. — Я села на лежанку, не обращая внимание на кровь, ноги не держали. Скоро появился олар, с ним пришла Кирен. Она без боязни стала смывать кровь со стен, свернула в рулон постель, которую сразу же вынес Хорак. Тишина, которая стояла при этом, была нагнетающей, жуткой. Очень скоро в комнате был порядок. Лишь пустая кровать и сырые стены, напоминали о происшедшем. Хорак принес откуда-то плащ, мягкий с серым пухом понизу и накинул мне на плечи:

— Мыться и спать, — как будто нечего не произошло, сказал он, — Кирен тебе поможет, можешь ей доверять.

И ушел мягкой, неслышной походкой.

— Пошли. — Коротко сказала Кирен. Сначала я помылась в бане, в какой-то особой, потому-то она была на одного человека. А потом Кирен отвела меня спать на второй этаж. Как же так, я человека убила, я монстр, а тут такие почести. Большая, почти как у Саеса комната. Огромная постель, завешанная балдахином. Кирен ведет дальше, дверь в небольшую, но уютную комнату с высоким зарешеченным окном. Женщина помогла улечься на высокую кровать с мягкой периной, и меня сморил сон, тяжелый и беспокойный.

5 глава

Я проснулась, с трудом разлепила тяжелые веки и не поняла, где нахожусь. Когда все происшедшее калейдоскопом прокрутилось в голове, резко подскочила с мягкой постели и стала ощупывать свою голову. Увы, волосы даже стали длиннее и не куда не исчезли. Интересно, сколько еще расти будут, окаянные. Я решила осмотреть комнату. Раза в три больше предыдущей, большое окно выходило в сад, видны деревья и слышится щебет птиц. Шкаф заменял комод, а в ногах постели стоял огромный сундук. На полу теплый ковер с коротким ворсом. Я вернулась к кровати, поверх одеяла лежала одежда. Светлое платье доходило до пят. Внизу стояли мягкие сапожки темно — коричневого цвета.

— Уже встала? — Спросила входящая Фиона. Я резко обернулась. Фиона разглядывала меня цепким взглядом. — Одевайся и выходи в зал, будем завтракать и все вопросы потом. — Отмахнулась она от моего немого вопроса. Я живо натянула на себя платье, надела сапожки, которые приняли форму моих ног, наверно дорогие. На голову повязала похожий на полотенце платок и вышла из комнаты, прошла через большую спальню, по коридору на звук голосов. В большом зале стоял длинный стол, за которым сидели Саес, олар Хорак, Фиона, олар Висак с перебинтованной головой, и Диена, у которой при моем появлении вытянулась лицо и вылезли глаза из орбит, она вытянула руку в мою сторону и ткнула пальцем:

— Что она здесь делает? — Провизжала она. Все присутствующие повернулись в мою сторону. Я судорожно втянула голову в плечи и ждала, что будет дальше.

— Не кажется ли тебе Диена, что это не твое дело, но для всех присутствующих говорю лишь раз. Леди Лиена моя родственница из империи Коххаус и к ней надо относится, как к гостье.

Но… — Пыталась еще что-то промычать девушка, и захлебнулась, резко замолчав. Я посмотрела на Фиону, та пронзала взглядом красную девицу.

— Садись. — Показала Фиона свободный прибор на столе. Я, молча села и посмотрела на тарелку. Она была фарфоровая белая, приборы, лежавшие рядом, блестели серебром, и я опять удивилась различием между первым и вторым этажом. В животе заурчало, не зная, что меня ждет дальше, решила плотно покушать. За столом было тихо лишь сопел олар Висак, зло поглядывая на мать. После завтрака все разбежались по своим делам, а мы с Фионой пошли в ее комнату. Это была как раз та спальня, через которую можно было попасть в мою. Возле окна стоял большой письменный стол и три деревянных стула. На один села Фиона, другой был предложен мне. Женщина что-то пробормотала, и нас накрыл переливающийся полог. На мой удивленный взгляд пояснила:

— Никому нельзя верить, сейчас нас никто не услышит. — Она внимательно посмотрела на впопыхах натянутый платок, который был полотенцем вообще-то. — Нужно что-то придумать с покрывалом для волос. Можешь пока снять эту тряпку, сюда не войдут.

Я с радостью стянула с головы полотенце, и волосы рассыпались, переливаясь в воздухе серебром. Несколько прядей упали мне на грудь, изгибаясь там как змеи.

— Саккараш, — или прошептала или ругнулась Фиона, — не думала, что доведется увидеть это чудо.

Она чуть привстала и хотела дотронуться до них, но тут же серебряные лезвия засвистели перед ее носом. Я мысленно обругала самовольство моих, даже не знаю, как их назвать, и они опять тихо улеглись на грудь.

— Ты можешь их контролировать. — Удивилась Фиона

— Я им пригрозила, а это нормально с ними говорить. Чувствую себя сумасшедшей.

Фиона засмеялась. Потом успокоилась и с лукавым взглядом посмотрела на меня.

— Ты не сумасшедшая и с ними можно говорить, не вслух, но чем ты смогла их напугать?

— Как чем, — удивилась я, — тем, что отрежу по самые уши.

Фиона перестала улыбаться и смотрела на меня, как на полоумную. Что я опять не так сделала.

— Кто ты? — Задала она долгожданный вопрос. — Окуда ты?

— Я из другого мира, он называется Земля, простой человек. И вздохнув, стала ждать, что скажет Фиона. Она хмыкнула, потом встала и забегала кругами по комнате, благо места было много. Потом она остановилась напротив меня.

— Начнем с того, — тихо сказала она, — что ты не человек. — Я попыталась протестовать, но Фиона взмахнула рукой, требуя тишины.

— Ты не человек, — повторила она еще раз, — посмотри на свои волосы.

Я взглянула на грудь, где выкручивались мои гады.

— Только у одного вида в нашем мире есть такие волосы, это горгоны. Они живут на другом материке. Надо найти все, что у меня есть по горгонам, — уже себе под нос бурчала женщина, — еще могу сказать тебе, что на тебе личина, такая, что я не смогла это даже понять и если бы не твои волосы… Да ладно, у тебя есть несколько путей Лиена. — Я навострила уши, — ты можешь остаться здесь, я буду обучать тебя и за это потребую об одной услуге, не бойся не очень сложной, и второй путь, я заявляю о тебе гильдии магов, и так как ты принадлежишь, к тёмным тебя будут очень долго изучать, и ставить на тебе опыты. — Фиона замолчала и хитро посмотрела на меня

— С чего вы взяли, что я тёмная? — Удивилась я.

— Горгоны дети темной богини, вспомни, когда ты положила руку на святыню Инсуу, появилось темное облако, еще чуть — чуть и я убила бы тебя. Но светлая богиня спасла тебя, поставив свою печать, это еще один повод тебя распотрошить. Не каждый день богини наделяют милостью не своих детей.

— А без потрошения нельзя? — Вымученно спросила я.

— Наши маги недалеко ушли от своих предков, шаманов. На всю гильдию всего пару магов, которые что-то стоят. А остальные делают вид, что видят силы Аллорна. Ну как, тебе дать время, или…

- Да разве это выбор? — Ухмыльнулась я. — Конечно, учите и услугу я выполню, если под силу будет.

— Будет, не беспокойся, а теперь слушай. Ты моя дальняя родственница, по пути сюда, тебя ограбили, и ты потеряла память. Если кто-то будет интересоваться подробностями, просто молчи. Не говори не кому что ты моя ученица, еще раз говорю не кому. Для всех ты моя помощница. Как раз от Диены отделаюсь, пусть к свадьбе готовятся и в свои земли перебираются.

Фиона не секунду замолчала, задумчиво оглядела меня и продолжила:

— На счет купца не переживай, Хорак уже все уладил, и купцам все объяснили, как- никак на благородную напал. — Фиона хмыкнула.

Я молчала, Фиона подошла к большому шкафу, отворила дверцы:

— Идем, покажу твое место.

Я встала и с удивление потопала к ней, в шкафу сидеть не буду. Но внутри был проход в огромную комнату. Вот так и должна выглядеть комната алхимика. Кругом стоят столы со склянками и сушеными ингредиентами. Стеллажи заняты рулонами бумаги, а шкафы ломятся от книг. Я сглотнула. Мечта, рай, столько книг. Позабыв все на свете, я с открытым ртом, осматривала богатства Фионы.

— Сначала с истории начнем, а то ведь нечего о нашем мире не знаешь. Как языку научилась, расскажешь, я еще восемь языков знаю, если что помогу выучить. Если читать не умеешь, то этим сейчас и займемся у меня один час свободный.

Читать я, конечно, не умела, и целый час был потрачен на изучение букв, слогов. Потом Фиона ушла, оставив меня разбираться с алфавитом самой. После обеда я уже могла читать слоги. Вообще тем, кто уже умеет читать, легче научится читать на другом языке, а я тем более язык уже знала.

Вечером после обильного ужина и бани я сходила на кухню. Пообщалась с кухарками, и пообещала не забывать о них и при сильном завале на работе, помогать. Я прошмыгнула в свою комнату мимо Фионы, которая копалась в своем сундуке, но она зашла за мной следом и принесла мне вещи.

— Вот меряй. Некоторые вещи мои, есть от дочери, — Фиона тихо вздохнула, — сразу говорю ее нет, погибла.

Я принялась разбирать вещи, а Фиона ушла к себе. Одежда была всякая, и штаны и юбки с блузами и платья, даже пару ночных рубашек. Одну из них я и надела. Потом затолкала все вещи в сундук. Завтра все переберу и разложу.

В комнате было душно. Если судить по погоде, то сейчас лето. Здесь, как на Земле, двенадцать месяцев, но у некоторых народов счет идет декадами, а у других неделями с той лишь разницей, что у них в недели шесть дней. Солнце было одно, а вот лун две. Я подошла к окну и раскрыла створки. Вечером было прохладно, и сразу в комнате запахло свежестью и лесом. Я глубоко вздохнула, сияющие накрыли меня покрывалом. Мне почему-то стало жаль себя. Слезы выступили на глазах. Фиона сказала, что на мне личина — это значит, что я даже не знаю, как выгляжу. И почему я? Этот вопрос задают все попаданцы, но судя по моим волосам и личине, я не землянка. В моем представлении горгоны, монстры со змеями вместо волос и от взгляда горгоны превращаешься в камень. Интересно насколько это правда. Волосы у меня конечно, как живые и разумные, но волосы. Я выглянула в окно, тихий ветерок раскачивал деревья. Где-то вдалеке лаяли собаки, перекликалась стража, делавшая обход. Я посмотрела на звездное небо и тихо вздохнула. Пора спать завтра у меня много дел, а впереди надеюсь интересная жизнь с кучей загадок.

На другом материке ГАУЭРРА.

Огромный зал был пустынен, лишь две фигуры сидели перед горевшим камином. Отблески кровавыми сполохами играли по стенам, высвечивая каменные скульптуры. Большая люстра не могла осветить весь зал, темнота скрывалась по углам, но сидевшим у огня не нужен был свет. Они прекрасно видели в темноте. Один из даров тёмной богини своим детям. Было видно, что женщина чем-то взволнованна и светло-серые глаза наполненный слезами смотрят умоляюще на собеседника. Мужчина, одетый во все чёрное хмурил брови.

— Агата пойми, отправлять отряд лучших бойцов неизвестно куда, это глупость.

— Ты сомневаешься в моих словах Осирис. Я чувствую её, плохо, но это она. — Голос женщины дрогнул. — Она совсем одна среди людей. Я чувствую ее страх и надежду. Ты знаешь, что будет с нами, если она погибнет.

— Я знаю госпожа, но через столько лет… почти пятьсот… это невероятно.

— Старый дурак Перион был самым сильным магом, только богиня знает, что он сделал с моей внучкой. Но ты прав, боевая скилла будет вызывать много вопросов. Я точно знаю, что она где-то около земель Некруса. Чувствую запах хаоса. Ты знаешь Осирис кого можно послать за ней?

— Я думаю, мы не должны снаряжать горгон, это привлечет внимание ваших сыновей. Я говорил вам не давать много власти не наследной внучке, — мужчина с укоризной посмотрел на свою госпожу, но потом успокоился и продолжил — дроу, вот кто отлично справиться с проблемой и не вызовет подозрений.

— Решать тебе Осирис нашему заточению скоро придет конец, у нас появилось будущее, пусть ты не веришь мне старый друг, но вот увидишь, наследница вернулась

6 глава

Ночью мне приснилась красивая женщина. На ее голове, красовались такие же волосы, как у меня, а голос был нежен и ласков:

— Отага, меирасс, ригода лотрана. — Говорила она на незнакомом, но таком родном языке. Во сне я отвечала ей и смеялась от радости. Сон зарядил меня оптимизмом, и хорошим настроением.

Целый день я провела в лаборатории Фионы, училась читать и просматривала списки книг, которые нужно было прочитать первыми. Фиона была все время занята, ведь лето пора активной торговли. Зимой из-за снежных бурь и сильных морозов, мало кто отваживался снаряжать караваны. Да и охотников поживиться в землях Некруса тоже было много. Оказывается, в мертвых землях сохранились древние артефакты и так же другие ценности. Раньше там было расположено одно из богатейших королевств материка Ллироу, оно называлось Захарро. Королевство владело всем побережьем, через него проходили торговые пути, связывающие страны с остальными материками. Жемчужиной королевства являлся город порт Соромча. Самые богатые люди жили в этом городе. Являясь еще и культурной столицей, город имел театры и арену гладиаторов, где показать свое мастерство съезжались самые лучшие мастера клинков и магии. Так же имелась Академия Магии, по силе уступавшая лишь Школе Магии Острова Богов. Мор пронесся над Захаро ураганом и тех, кто выжил в нем, добили твари хаоса. Богатства королевства остались в проклятых землях, которые стали называть Землями Некруса. Многие охотники за сокровищами сложили головы, чтобы добраться до Соромча, как миражи сверкали призрачные горы золота и ценнейшие артефакты. Но лишь небольшой участок вглубь королевства был обследован за эти четыреста лет, и даже ближайший город был еще не вскрытым кладом. Кроме охотников за богатствами «охрамов» были еще ' живое мясо' так называли тех, кто задался целью убить всех тварей хаоса и нежить. Надо сказать, что тварей хаоса не было видно уже почти столетие, а вот нежить присутствовала в неисчислимом количестве. Все это поведал мне Саес, которого словно прорвало на информацию. Он ходил за мной хвостом и смотрел влюбленными глазами. Даже кухарки заметили это и, посмеиваясь, называли его моим ухажером. Кирен, которая знала обо мне почти все, была назначена Фионой моей помощницей. Я сначала протестовала, но потом решила, что помощь мне понадобиться и увидела, что Кирен с облегчением вздохнула, обрадовавшись моим согласием. Фиона поселила ее в мою бывшую комнату, а иметь свою комнату хоть и чуланчик было очень престижно и удобно. Поведав о том, что я потеряла память и не помню почти не чего, добросердечные женщины просвещали меня на любые темы, и к вечеру я буквально лопалась от кучи информации. Лежа в постели, я отделяла нужное от второстепенного, и заснула так, и не закончив переучет.

Теперь я каждый день занималась с Фионой по четыре часа, а остальное время читала историю мира Алорна, легенды и мифы. Про горгон написано было очень мало. Дети темной богини, долгое время были рабами или прислугой у дроу, темных эльфов. После долгого рабства богиня смилостивилась над горгонами и из камня амризит (серебристый камень с вкраплениями черного) создала королевский род Лоутар. И установила, что пока правит этот род, горгоны будут независимы, и никто не праве их называть рабами. Власть передавалась от дочери к матери, то есть, там был матриархат. Были еще обрывочные данные о последней наследнице, которая умерла во время родов. Потом начался Мор, нашествие тварей хаоса и полнейшая неразбериха на всех четырех материках. Представьте себе, что на Земле отключились все электростанции, а почти треть населения погибла. Полнейший хаос. Похожее произошло здесь. После мора магический фон над Аллорном был не устойчив, и прошло немало времени пока маги опять стали управлять энергией. За это время много знаний было утеряно.

Сейчас связь между материками восстановлена, но поднять на былой уровень торговлю и общение не удаётся. И до мора люди и нелюди постоянно воевали с друг другом и сейчас нередко воюют из-за территорий или мифических конфликтов.

Четыре материка существуют на Алорне: Ллироу, на котором я сейчас нахожусь, Гауэрра, Нитрроу, Симус. Есть еще Остров Богов, он стоит между материками, словно сердцевина огромного цветка. Да уж, Создатель повеселился.

Ллироу самый гористый из материков, являлся основным местом жительства подгорных народов: гномов, эриухов и цефов. Эриухи были отделившейся и мутирующей ветвью гномов. В книгах говорилось, что гномы эриухов не любили и при встрече обязательно убивали. Эриухи были каннибалы. Цефы были скрытным народом, селились почти в норах и были высказаны гипотезы, что они произошли от крыс. Все эти племена жили на материке и сейчас, активно участвовали в общей жизни. Про Нитрроу и Симус я вообще не нашла никаких записей, а Гауэрра был еще мало освоен.

Через пару декад Фиона решила начать учить меня магии. Вообще она сказала, что не видит моих энерго-каналов. Я словно в коконе, лишь волосы сияют мощным потоком. Оказываются мои сияющие, буду пока их так называть, являются проводником для сбора магической энергии, но что твориться дальше скрывает личина. Фиона сразу объяснила, что нужно увидеть потоки сил в окружающем мире. Истинное зрение называется, и на этом мое магическое учение закончилось. Ну, объясните, как смотреть вторым зрением? Я довела Фиону до белого каления, но увидеть мир энергии не могла. Под вечер измученная Фиона плюнула в сердцах, и я ее не видела больше недели.

За это время я посетила деревню Риеньи и побывала на празднике сбора малины. Люди в деревне веселые и по любому поводу праздники устраивают. И когда картошку копают и когда любое другое растение собирают. А ведь есть еще свадьбы, родины и любые другие приятные неожиданности. Водки конечно у них не было, но зато вина всяких сортов, Франция отдыхает. В первый день со мной все знакомились, во второй мы весело пели, а на третий день я пешочком удрала в усадьбу, чем всех обидела. Но все-таки отец Риеньи пригласил меня в гости еще раз. Очень уж понравились им мои веселые застольные песни, впопыхах переведенные на киприяский язык. Фиона смотрела на меня злыднем, но каждый день интересовалась научилась ли я видеть магию. Я, конечно, старалась изо всех сил, но сдвигов не наблюдалось. Тогда Фиона придумала мне новое развлечение. Она подговорила олара Хорака, и он меня с Саесом стал обучать правилам боя. Ну, это я, конечно, громко сказала, но он просил хотя бы его мечик поднять. Когда я кое-как подняла его железяку, Фиона наблюдавшая за мной опять плюнула и сказала, что скормит меня нежити все равно первый бой и я труп. И при первой возможности повезла меня на заставу. Постращать.

Ущелье шириной около ста метров перекрывал сияющий щит. Он немного отличался от щита из моего сна. Я почувствовала комок в горле, если он исчезнет… что защитит простых жителей от тварей хаоса. Пусть их давно не видно, но они же есть. Я поймала понимающий взгляд Фионы:

— Когда? — Тихо спросила я.

— Лет на пятьдесят его еще хватит, но потом я не могу даже себе представить.

Я передернулась, вспоминая тварей из моего сна. Вдалеке виднелись остовы деревьев. Темно-серая земля и низко нависшие черные небеса. Я чувствовала зло, древнее и могучее, но оно звало меня, уговаривая прийти. Ласковый шепот сулил блаженство и исполнение желаний. Я тряхнула головой, скидывая наваждение, и увидела напряженную Фиону. Она держала руку на гарде своего оружия. И как я его раньше не увидела? Испытующий взгляд буравил мне очи:

— Ты чего? — Удивилась я.

— Ты что- ни будь почувствовала? — Вопросом на вопрос спросила Фиона.

— Да, — сказала я, — там кто-то шепчет.

— Ты не хочешь идти к нему?

— Нет, совсем не хочется. — Покачала я головой.

— Ладно, — успокоилась Фиона, — пойдем на заставу, а то не ровен час кто пожалует, хорони тебя потом.

И только она это сказала, как совсем рядом земля поднялась, раскидывая в разные стороны вонючие комки и на нас пошел зомби, как в фильмах ужаса. Я застыла в шоке, а стражники, которых Фиона прихватила с собой, ринулись наперерез страшилищу. Он был ужасен, его зловонный запах проникал во все поры кожи, и уже казалось, что смрад плотным коконом обвил меня. Из его горла выходил захлебывающийся рык, и желто-зеленая жижа стекала из безгубого рта. На руках у него вместо пальцев были черные когти. Он отмахивался от стражников, нанося резкие удары. Разве зомби бывают такие резвые. Они должны еле-еле шевелить ногами, а не петлять, как хищный зверь. Фиона схватила меня за руку и потащила к заставе, оттуда бежало подкрепление. Но почему-то зомбику понравилась именно я или Фиона чем-то ему насолила. Он расшвырял мужчин, и даже не добивая их попер на нас Фионой. Мы побежали, а нам вслед раздавался уже рев зомби. Да вообще зомби ли это? Что я вообще знаю о нежити. От страха я бежала, как никогда не бегала. Задрала длинную юбку до пупка, все пофиг. Десять вымуштрованных стражников еле справились с порождением некроманта. Это все-таки был зомби, но очень древний и пожравший немало народа. Еще он был зловонный, и нам долго пришлось отмываться от его запаха. Это даже хорошо, что опасность обнаружили сегодня, а то пошел бы караван завтра и успел бы уродец кого-нибудь убить.

Застава была построена в виде высоченной стены, заговоренной светлыми молитвами. На стене постоянно несли караул двадцать стражников. Мы переночевали в гостевой комнате, а на следующий день, я одна поехала домой. У Фионы была дежурная неделя.

Усадеб, где встречали караваны, было три, и наша была самая старая. В каждой усадьбе был лекарь маг и каждую неделю они сменяли друг друга в лазарете заставы. В ту ночь у меня была беспокойная ночь. Я-то удирала от зомби, то плакалась незнакомке с сияющими волосами, то обещала голосу, который шептал лаковые слова, прийти к нему.

7 глава

Фиона добилась своего, я решила серьезней отнестись к учебе. Что-то не хочется оказаться в когтях нежити. Так как с истинным зрением не продвинулась, то решила хотя бы пару приемников самообороны выучить. Но олар Хорак как-то серьезно взялся за дело, и Кирен буквально волоком затаскивала меня на постель. При этом она бормотала проклятия на голову железного человека. Олар заставлял нас с Саесом бегать, ползать и прыгать. За месяц я скинула столько лишнего веса, сколько не удавалось даже при самой жесткой диете. Ночами я все также встречалась с незнакомкой, все больше убеждаясь, что она имеет ко мне какое-то отношение. Я рассказала про нее Фионе и та попросила рассказывать мне все о своих снах. Саес же сказал, что видел меня с какой-то женщиной в своих виденьях. Мы держались за руки и кружились в серебряном вихре. Саес не был магом, он был видящий. Видел будущее и прошлое. Он был лакомым кусочком для гильдии магов любого государства и о его даре знали только мы с Фионой. Сначала Фионе не понравилось то, что я узнала тайну мальчика, но Саес твердо сказал, что мне можно верить и на этом подозрения Фионы прекратились. Она была уверена в способностях внука.

Очень скоро деревянные мечи, которыми мы тренировались, сменились на железные, но тупые. Олар Хорак до изнеможения заставлял повторять одни и те же движения, выпад, защита, поворот опять защита. Даже во сне олар не оставлял меня в покое и его грубый отрывистый голос как немезида преследовал меня всю ночь. Хорошо хоть, мои мучения больше никто не видел. За садом Ориена, была потайная калитка на специальную тренировочную площадку, где раньше устраивала пробы своим заклинанием Фиона. Площадка была защищена магическим куполом. Фиона регулярно подпитывала его и ворчала, что ее сила нужна страждущим. К концу лета я худо — бедно махала, мечом и в плане магии не продвинулась ни на шаг.

После сбора урожая начиналась осенняя ярмарка. Кстати я еще не говорила, что наша усадьба называется Мэйнор, так вот ярмарка устраивалась в городке местного хатара Джаларуса. Я с интересом ждала поездки в местный город. Хотя Фиона утверждала, что появляться в городах мне опасно, но уговаривать я всегда умела. К тому времени Фиона смастерила мне платок, который тушил магию моих волос. Даже если и заметит, какой маг, не удостоит взглядом. Я завязывала платок в виде косынки, а потом, захватив третий уголок, завязывала узел и с ним. Получалось будто волосы в мешочке. Они у меня теперь уже до колен были.

Город меня не поразил, хотя, что я хочу от провинции. Дома были каменные, ближе к центру даже двухэтажные встречались. Мы оставили работников с телегами на большущем базаре, а сами поехали в городской дом Фионы. Дом был небольшой и находился рядом с резиденцией хатара. Постоянно в доме жили два человека, муж с женой. Они смотрели за порядком, и подготавливали дом к приезду хозяйки. Но кроме прислуги нас встречали еще, сын Фионы и его невеста Диена. Все это время они готовились к свадьбе, которая должна состояться через месяц. Помощницей у них была Надара, а я все думала, куда она пропала. Олар Висак с невестой были ужасно недовольны, моим появлением, а Надара встретила спокойно и дружелюбно, и совсем не удивилась, что я очень быстро из обыкновенной прислуги стала родственницей хозяйки. Вообще обе девушки попали к Фионе еще детьми. Они были сироты. Когда-то Фиона была знакома с их отцами, и в беде не покинула девочек. Предоставила им кров и еду. Когда они подросли стали помогать Фионе по хозяйству, а Диена даже захомутала младшего сына. Было видно, что Фиона не любит сына, как она говорила, он сильно напоминал ей мужа. Человека, которого Фиона почти ненавидела. Ее история похожа на многие другие. Выдали замуж за не любимого. Она родила ему трех сыновей. Один, из которых Рамус был отцом Саеса. Муж и оба старших сына погибли, а Саес считался наследником Фионы. Висаку это не нравилось, но усадьба принадлежала Фионе и она вправе сама выбирать наследника. Висаку принадлежал надел отца, который был от усадьбы в трех днях пути. Сын давно уже мог отделиться и жить своей семьей, но все надеялся переубедить мать. А когда Диена сказала, что ждет ребенка, ему пришлось сделать ей предложения, хотя жить отдельно, ох как не хотелось. Что же касается дочери Фионы, то это темная история и мне было сказано лишь, то, что отца девочки она очень любила.

Вечером должен состояться бал для местного дворянства. На него каждый год съезжалось около сотни человек. Фиона категорически отказалась меня туда брать, чем вызвала злорадство у некоторых 'вредин'. Я с восхищением рассматривала платья Надары и Фионы и давала дельные советы по украшательству.

— Можешь наблюдать за нами через балкон. — Сжалилась надо мной Надара.

— Нечего подобного, ложись спать. Завтра едем на базар, будем лошадь тебе покупать. — Строго сказала Фиона.

— И зачем этой убогой лошадь, — мерзко ухмыльнулась Диена, — если только для того чтобы навоз за ней убирала. — Она захихикала, ища поддержки у Надары, но та неодобрительно качнула головой, а Фиона ее резко оборвала:

— Не тебе об этом говорить Диена, через несколько месяцев вы переедете в свой дом, а там насколько я знаю, разбежались все крестьяне. И еще неизвестно кто за лошадьми там навоз чистить будет. — Я с сочувствием посмотрела на гордячку, которая выскочила вон вся в слезах.

Саес заснул рано, а я все маялась, было не до сна. Дом хатара стоял очень близко, слышалась музыка и смех. Мне ужасно хотелось послушать музыку и посмотреть на разодетых людей, и я послушала совета Надары и вышла на балкон. Точно такой же балкон был в доме хатара. Застекленные двери были распахнуты, и я увидела танцующие пары. Большие окна как назло были занавешены, а мне хотелось увидеть побольше. И тут я решилась, перелезу на соседний балкон, все рассмотрю, а если кто выйдет подышать, спрячусь в густых зарослях вьюна. На мне были кожаные штаны, которые я надевала последнее время. Благородные, особенно маги, здесь имели право носить любую одежду. Можно носить и штаны, но женские, которые отличались от мужских большим количеством украшений. Тренировки с Хораком сделали меня гибче и более ловкой, но я все равно запуталась в растениях и чуть не потеряла равновесие. Поминая всех богов, я кое-как выпуталась и подкралась к дверям. Зал был очень большим и освящен летающими голубыми шариками, магия. Кругом стояли маленькие диванчики, на которых восседали разодетые дворяне. Женщины в основном были в светлых платьях, а мужчины в темных камзолах, обшитых золотом или серебром. Приятно было видеть побритых мужчин, а то как-то бородачи приелись. Я вдыхала сладкие запахи духов, и махала головой в такт кипучей музыке. Тут я увидела, что к выходу идет парочка незнакомцев, и я заметалась по балкону. Между окнами были небольшие выемки, в которые ставились вазы с растениями. Я нашла такую за вьюном, и шмыгнула в спасительную щель. От перевозбуждения не сразу поняла, что место занято. Пятясь задом, чтобы спрятаться поглубже, наткнулась на что-то мягкое. От неожиданности замерла, а потом услышала разговор прохлаждающихся и… передумала визжать, рассудив, что это вызовет большой переполох. Стоящий за мной молчал, и я решила сделать то же. Парочка сначала мило беседовала, а потом мило целовать и обнималась. Вот уж гады. Я точно поняла, что за моей спиной мужчина… Просто он упирался рукой об стену, рука была крупная с длинными тонкими пальцами. На безымянном пальце огромный перстень с черным камнем. Он был высок, судя по его сопению где-то над моей головой. Наконец голубки удалились, и я с шумом вылетела из западни. Следом за мной, судя по звукам, вылез незнакомец. Я, не минуты не колеблясь, полезла на свой балкон, когда услышала мужской голос:

— Ну, вот, а все так интересно начиналось.

— Мне не интересно. — Отрезала я, даже не оглядываясь. Нужно по-быстрому сматываться мало ли что в голову взбредет этому человеку. Подумает, что я чего украсть хотела. Или убийца подосланная. Мужчина не пытался меня остановить, за спиной было тихо. Но я все равно спешила и поэтому не удержалась, и полетела вниз. Рефлекторно уцепилась за растения, которые по навязанным веревочкам росли вверх, и повисла на той руке, где была печать Инсуу. Чтобы не ходить все время с повязкой я обрезала пальцы у кожаной перчатки и на вопросы отвечала, что там страшный шрам. Вьюнки были колючие, и все попытки ухватится второй рукой, кончались порезами. Я тихо материлась, на русском конечно и пыталась тихонько сползти вниз, как вдруг взлетела и оказалась опять на балконе. Незнакомец поднял меня как пушинку, и по инерции я ткнулась носом в его грудь. Вот невезуха. Даже удрать, как следует, не могу. Сияющие зашевелились под платком. Они вообще плохо реагировали на мужчин, и мне постоянно приходилось их успокаивать. Я резко отпрянула от незнакомца:

— Спасибо за целые кости. — Сказала я и впервые посмотрела на его лицо. Он стоял немного боком к открытым дверям, и яркий свет охватывал всю фигуру. Красив, что еще сказать. Высокий лоб, длинные светлые волосы перехвачены в хвост, прямой хищный нос, большие глаза. Все как положено, молодому, богатому дворянину. Ухмылка с его губ медленно сползла. Не видя восхищенного взгляда и слюней от его умопомрачительной внешности, мужчина стал рассматривать в ответ меня. Да ради бога. Я ему тоже была хорошо видна. Очевидно, поняв, что вешаться ему на шею я не собираюсь, он весело улыбнулся:

— Марцел, всегда к вашим услугам. Вам так хотелось попасть на бал?

— Да не особенно, просто я в этой стране недавно и еще не видела здешних балов.

— Вас не пригласили? — Спросил Марцел.

— Даже не знаю, тетушка все равно не пустила бы. Я наказана. — Сочиняла на ходу.

— Если судить по сегодняшнему приключению, то есть за что. — Засмеялся красавчик. Как дала бы в глаз. Я вообще белая и пушистая. Видимо обида нарисовалась на моей физиономии и уже без смеха, мужчина сказал:

— Простите, я не хотел вас обидеть, просто эти балы такая скука. Не скажите свое имя?

— Лиена Мэйнор. — Сказала я. Фиона разрешила пользоваться названием усадьбы в качестве фамилии. Лицо мужчины приобрело заинтересованный вид, но наш разговор прервали очередные задохнувшиеся, и мы не сговариваясь ломанулись в сторону алькова. В этот раз стояли, друг к другу лицами, то есть я уткнулась носом в его грудь, а он дышал мне в макушку. Минут пять длилась это комедия и все это время я уговаривала мои волосы, что Марцел хороший и чикать его ножиками не надо. После того, как люди охладились и ушли плясать дальше, я решила не рисковать и перебраться на свой балкон. А то бал был в самом разгаре и подышать начнут выходить толпами. Марцел помог мне с этим тяжким делом, но когда я очутилась на своей половине, он продолжил разговор:

— Лиена вы случайно не из усадьбы Мэйнор?

Я не увидела в его вопросе угрозы и утвердительно кивнула головой. Глаза его загорелись, и он подошел ближе.

— Вы видели тварей хаоса? А нежить? — Срывающимся голосом спросил он. — Пригласите меня в гости Лиена.

Я опешила от его напора. И решительно мотнула головой.

— Я не могу пригласить вас. Я не хозяйка усадьбы. Нежить видела, а вот тварей хаоса уже давно не видно. Говорят, что они ушли в Саромча. — Спокойно как ребенку объяснила я мужчине. Неужели он один из тех, кого называют 'живым мясом'. Я прошептала слова прощания и потопала в свою комнату, когда закрывала дверь, Марцел стоял на том же месте и задумчиво смотрел на меня. Вот уж попадет мне от Фионы. Я помыла лицо и расцарапанные руки. Помазала ранки, заживляющей мазью, подарок Фионы и, переодевшись в ночную рубашку, легла в теплую постельку. Мне приснилась женщина с серебряными волосами она тихо шептала:

— Отага где ты, я жду тебя. — Глаза светились добротой, а длинные волосы паря вокруг нее шипели мне колыбельную песню.

8 глава

Утром я проснулась с хорошим настроением. Волосы перестали расти, и головные боли прекратились. Я прошла на кухню к Рите, служанке и помогла ей накрыть стол. Вообще Фиона очень одобряла, что я по — простому общаюсь с прислугой. Не выказываю высокомерия и не боюсь замарать руки тяжелой работой. Но для меня это было вполне нормально, ведь я росла в мире, где правит демократия. Ну… хотя бы на первый взгляд. Фиона с Надарой еще спали, а Саес уже успел позавтракать. Он надел парадную одежду и ждал встречи с новым конем, ему Фиона тоже обещала лошадь. Фиона почему-то была без настроения и сверлила меня взглядом.

— Вчера был интересный случай. — Начала рассказывать она. — На бал хатар пригласил своего будущего родственника, стаха Одарио с сыном Марцелом, который скоро жениться на дочери хатара, Мелинде. — Фиона задумалась, ковыряя ложкой наваристую похлебку.

— Что же здесь интересного? — Подала я голос. Фиона встрепенулась и продолжала:

— Нечего, если не считать, что Марцел не хочет жениться. Он спрятался во время бала, и никто не мог его отыскать, но потом он появился и, подойдя прямо ко мне, напросился в гости. Представь, в каком шоке от его поведения были все родные. Бедный стах покраснел, как помидор, а невеста юноши, решив быть поближе к жениху, выказала желание тоже осмотреть нашу усадьбу.

Я сделала большие глаза:

— И чего им дома не сидится? — С плохо скрываемой злостью сказала я. Надо же чертов идиот, так меня подставить. Ну, погоди Марцепан несчастный, я тебе устрою нежить и тварей хаоса. Я злобно поскребла ложкой дно миски. Фиона продолжала задумчиво на меня поглядывать:

— И еще Марцел со странной настойчивостью расспрашивал у меня о моих домочадцах. — Она замолчала, и уже не отрывая взгляда, смотрела на меня. Я быстренько выпила компотик и ломанулась в свою комнату.

— Лиена! — неслось мне в вдогонку, — дождись меня в моем кабинете. — Я, понурив гриву, пошла в кабинет… не пронесло. Через пять минут пришла Фиона, она забегала кругами по кабинету, это признак того, что сильно нервничает.

— Ты вообще понимаешь, что ты натворила? — Спросила она. Я тихо мотнула головой. — Он наследник короля.

Вот тут уж мне поплохело. Король был бездетен. И наследником признается самый близкий родственник мужского пола. Так как Марцел был сыном сестры короля, и единственный близкий родственник, то он и объявлялся наследником. И как я могла это забыть.

— И как ты могла это забыть. — Шипела Фиона. — Ты ставишь под удар не только себя, но и Саеса. Люди архимага будут неусыпно следить за всеми, с кем общается наследник. Они не выпустят власть из своих рук. И если они поймут, кто вы, будут проблемы. — Фиона тяжело упала на кресло:

— Я понимаю, что он очень красивый молодой человек, но ты не должна иметь с ним нечего общего.

Тут уж я не выдержала и засмеялась:

— Ты что Фиона, он совсем ребенок, а я уже взрослая женщина, чтоб слюни распускать.

— Дура ты, а не взрослая женщина, — устало сказала она, — горгоны живут до тысячи лет, если их раньше не убьют. А ты еще не совершеннолетняя, если бы жила с родными, то без провожатого из дома носа бы не высунула.

— Мне уже почти пятьдесят, — пыталась я что-то возразить, но Фиона махнула рукой, я онемела.

— Для совсем непонятливых, тебе сейчас где-то восемнадцать. В пятьдесят будет как у людей в двадцать. Пороть бы тебя да не моя ты дочь. — Фиона грустно посмотрела на меня, — хотя характер тот же. Вообще ребенок я кое-как от гостей отмахалась, слава богине, стах помог, запретил сыночку вообще к проклятым землям подходить.

Я молчала, поговоришь тут с замком на губах. Фиона частенько это на нас с Саесом практиковала. Наложит немоту, и ходишь полдня, как рыба рот разеваешь.

Вообще Фиона самоучка. Окончила школу знахарок в империи Коххаус, оттуда была родом ее мама и приехала назад к родителям, о чем потом всегда жалела. Ведь можно было остаться у родни работать, а там, скопив деньжат свою лавку зельную открыть. Но после смерти мужа Фиона решила повидать мир. Ей очень хотелось объять необъятное, увидеть неведанное. Она побывала во многих королевствах, но опять вернулась назад, чтобы родить дочь и осталась навсегда. Из своих странствий она привезла хаотичные знания о магии, но так как ее энергетический потенциал был небольшой, она многое просто физически не могла делать.

На осенней ярмарке было шумно и весело. Наши работники почти распродали весь излишек продуктов. И пересчитав деньги, Фиона повела нас на конюшни. Я лошадь не хотела, боялась их, но Фиона сказала, что в этом мире без лошади нельзя. Я рассказывала ей о нашем мире, о машинах, самолетах и поездах. Фиона все аккуратно записывала, но понять мой страх перед лошадьми не могла.

— Ты вообще-то не в гостях, а домой вернулась, будь добра по нашим законам жить. — Строго сказала она. Я понурилась и поплелась за вредной бабулькой. Саес в отличье от меня был на седьмом небе от счастья и крутился вокруг нас, как юла. Он сразу подошел к темно-красному молодому жеребцу. Мы, конечно, поняли, что он имел ввиду, ему было видение. Фиона без разговоров купила коня, и мы пошли выбирать транспорт для меня. Мне не понравилась не одна, я их просто не хотела. Одна была высокая, вторая низкая, а третья вообще на морду страшная. Фиона уже закипала от злости, когда меня буквально потащил зов. Я увидела, как округлились глаза женщины, и она быстро засеменила за мной. Я зашла в самую последнюю конюшню. Толстый мужчина услужливо улыбнулся:

— У меня лучший выбор лошадей прошу леди, выбирайте.

Мне не понравился продавец, что-то мерзкое было в его роже. Лицо кривилось от улыбки, а холодные глаза сверлили мою голову. Я прошла вдоль загонов, зов исходил из самого последнего строения.

— Нет, — громко сказала Фиона, — пойдем отсюда.

Она попыталась преградить мне путь, но я обошла ее и как лунатик потопала в загон. Торговец что-то заголосил, а Фиона вскрикнула. На меня неслась трехметровая ящерица. Черная шкура мелкими чешуйками играла на солнце. Я не видела, как толстяк оттолкнул Фиону и закрыл за мной дверь

— Ее не спасти. — Кричал он. Оказывается, тага привезли охотники для нужд алхимиков. Почти всё в этих пресмыкающихся шло на различные зелья. Его усыпили, чтобы убить не посредственно в городе. Это я узнала, потом, а сейчас монстр несся прямо на меня. Что самое интересное мне не было страшно. Какая-то мелодия звучала в моей голове, и я стала тихо напевать.

Я пела, а таг хлестал землю, длинным хвостом с шипами на конце, взбивая клубы пыли. Из его пасти вырывался раздвоенный ядовитый язык, но я знала, что для меня безвреден. Он слушал, и черные глаза с любовью оглядывали меня. Когда закончила петь, таг понюхал мою голову и мир огласил страшный раскатистый рев. Странно это, боюсь лошадей и совершенно не опасаюсь страшного хищника. Таг взял зубами мою руку и аккуратно куснул ее… за что? Я ему песни пою, а он… Мои волосы, как не странно вели себя тихо, зато Фиона за стеной заговоренного загона орала на торговца.

— Да я тебя по миру пущу тварь хаоса, открывай ворота гнилой зад зомби, чтоб тебе Некрус приснился. — Торговец что-то лопотал про охотников, что надо их дождаться, но Фиона была непреклонна и ворота со скрипом приоткрылись. Я посмотрела на укушенную руку, кровь свернулась, и рана медленно затягивалась. Зацепив мою юбку зубами, таг тянул меня на спину. Какой заботливый. Я стала чувствовать его, надежда и радость затопила мое сердце. Он знает меня. Это было так странно и в то же время так естественно. Фиона аккуратно просунула голову в образовавшуюся щель и ошеломленно вытаращила глаза. Я помахала ей рукой уже сидя на спине моего Танка и довольно улыбнулась.

— Я нашла свою лошадку Фиона. — Потрепала черную гладкую шею моего чудовища. — Его зовут Танк.

Фиона сглотнула и исчезла в воротах, в тоже время они распахнулись настежь. Торговец поскуливал, потирая щеку. Вот какая боевая старушка Фиона. Улыбка не сходила с моего лица. Я мысленно, как уже привыкла с волосами, указывала путь Танку. Он был молод, всего три года. Поэтому охотники смогли поймать его. Но он не жалел, потому что самый первый из тагов встретил хозяйку. Все эти мыслеобразы проносились в голове Танка, стало понятно, что он разумен.

— Ну конечно, зачем тебе обыкновенная лошадь, — ворчала Фиона, — сразу боевого тага ей подавай. В город с ним не поедешь. Ты, конечно, может и прошла слияние, но он не приучен к людям.

Фиона бурчала, но на лице у нее играла торжествующая улыбка. Я послушно кивнула.

— Я сейчас свяжусь с Хораком, он подготовит спец загоны. Иногда приезжают из столицы на боевых тагах, но твой, особенный, — она с интересом посмотрела на Танка, — дома расскажу.

Я согласно кивнула и повернула тага на дорогу к усадьбе, за спиной неслись крики Фионы, она торговалась.

9 глава

Зима наступила неожиданно. Вечером еще падали листья, устилая землю желто-красным ковром, а утром все завалило белым снегом. Воздух чистый морозный щипал нос. Красота. Захлопнула окно и побежала на улицу. Конечно сначала к Танку. Я положила в его миску большую кость и налила теплое варево. Таг был слава богиням всеяден и наряду с мясом жевал все, что клали в его миску. Стоять в загоне он не привык и поэтому каждый день два часа мы носились по округе, пугая местных крестьян. Фиона шипела и ругалась, не хотела, чтоб мы привлекали к себе лишнее внимание. Но остановить меня не могла, а потом махнула рукой.

Не передать словами, какой восторг вызывала у меня бешеная скачка. Таг имел длинное тело и короткие ноги, словно змея скользил он между деревьями, почти бесшумно для такого гиганта. Не знаю, какую скорость он развивал, но шум ветра в ушах говорил, что не маленькую. На его голове начали расти мелкие наросты, которые со временем превратятся в иглометатели. Сразу возле шеи имелось небольшое углубление в броне. Как сказала Фиона специально для седока. Вообще она очень много рассказала про тагов. Раньше они были только дикими, но еще до мора, маги нашли способ сделать из них домашних питомцев. Они имели только зеленый и красный цвет, и не имели ядовитого шипастого хвоста и иглометов на голове. Тагов использовали как вьючных животных и вместо скакунов, пока один сильный маг не создал черных тагов. Настоящий боевой монстр, был выше своих собратьев на метр и имел ядовитые железы. Но для своего седока, которого таги выбирали на всю жизнь, яд был безвреден. На Киприясе таги почти все вывелись, и иметь такую животину могли только богатые и то под жестким контролирующем заклинанием, а вот в других странах они были распространены.

Покормив своего малыша, пошла к Фионе. Я наконец-то смогла научиться истинному зрению. Все получилось как всегда через мягкое место. Я тренировалась с Хораком, когда нечаянно споткнулась и упала на спину. При этом моя голова с силой ударилась затылком о мелкий булыжник. Я стала видеть все через дымку, словно вуаль надела, но зато вокруг ослепительно засияли энергетические нити. Мир вокруг искрился разными красками. Я посмотрела на свои руки, просто темные пятна, зато склонившийся надо мной Хорак переливался синим и красным цветом. Он что-то покричал мне, но я не разобрала его слова. Словно через толщу воды доносились звуки. Ого, вот еще кто-то бежит. Два пятна. Одно точно такое же, как Хорак, но в области груди энергетического запаса больше, а второй вот это да… на груди темный сгусток. Он словно живой шевелиться внутри, но при этом присутствуют и синие и красные нити. Что это значит. Я отвлеклась от людей и тихо встала, боясь, что, зрение пропадет. А если все время придется головой биться. Постаралась схватить струящиеся потоки руками, получилось. Как красками можно рисовать. Я выхватила оранжевую нить и накрутила ее на палец. Потом выпустила нить и придала ей форму цветочка, красота-А-А. Пятна людей почему-то куда- то побежали. Чего это они от меня бегут. И тут раздался взрыв. Меня как отшвырнуло на пару метров. Вернулось нормальное зрение, и я увидела злую Фиону перепуганных Хорака с Кирен.

— Ты в своем уме!? — кричала Фиона, — первый раз в найт вошла и сразу за огонь взялась.

Фиона плюнула на землю и уже нормальным голосом продолжила:

— Что ты видела?

— Там так красиво, — восхищенно сказала я, — а без найта я смогу колдовать или магичить?

Фиона с Кирен переглянулись и рассмеялись:

— Конечно, можешь, — сказала Фиона, — истинное зрение больше для рунной и плетеной магии. Рун ты еще не знаешь, а бомбу соорудила. Что сделала? — Спросила она.

— Нуу, я оранжевой нитью цветок нарисовала. — Удивленно сказала я.

— Что? — Непонимающе спросила Фиона, а потом, о чем — то догадавшись, рассмеялась, Кирен подхватила ее смех, а Хорак все так же недоверчиво поглядывал на меня, не зная, что еще ожидать от сумасшедшей. Вот так начались мои уроки магии. Это оказалось не так легко, как хотелось бы. Фиона злилась от недостатка информации, а мне приходилось додумывать многое самой.

Расскажу историю сотворения мира Аллорна. Создатель, который сотворил его, был очень молод. Он создал моря, материки, растительный мир и как-то приуныл. Никак не мог придумать, что-нибудь этакое, как не у всех. Но муза куда-то убежала, и Создатель пошел по накатанному пути. Сначала он создал богов. Их было трое. Две богини и один божок. Тасуу, Инсуу и Ран. Наделил Создатель их полномочиями и стал им подданных лепить. Тасуу стала темной богиней. Ночь была ее стихия, а покланялись ей: дроу, гаргоны, гоблины, орки, были еще горные тролли, но их было мало. Инсуу назвалась светлой богиней и ее почитали: гномы, эльфы, ригнары, лоунары. Бедному Рану достались люди, так как были они и темными, и светлыми. Ран был под стать своим подопечным, вечно влезал в заварушки и пренебрегал своими обязанностями. Юный бог любил перевоплощаться в людей и бродил по миру, доставляя много проблем своим сестрам. Была у людей еще одна особенность. Одна раса, будь то светлая или темная не могла иметь потомство от другой расы, и лишь кровь людей делала это возможным. Люди же могли иметь детей от любой расы. Ран пользовался этой особенностью людей и плодил своих детей во всех расах. Говорят, что и в королевской крови горгон есть толика божественной, но людской крови. Создатель еще немного понаблюдал за развитием своего мира и решил, что боги справятся без него. Взял, как говориться отпуск после трудной работы. Решил он побродить по другим мирам, опыта набраться. Боги недолго наслаждались спокойствием. Ран, который по обыкновению в образе человека слонялся по миру, пропал. Сестры подняли тревогу и очень скоро нашли его живого, но лишенного своих божьих сил. Он решил провести эксперимент и создать портал в другой мир, тут ему не сиделось. Опыт закончился провалом. Бог остался без сил, и спал, а перегородка мирозданья истончилась, и стала пропускать в мир существ из другого мира. Их стали называть твари хаоса. Сестры не знали, что делать со своим не путевым братцем. Они забрали Скипетр Мирозданья, в котором находилась вся сила Рана и тело брата, в котором была заключена сущность бога и перенесли на Алтарь Богов. Это была высокая совершенно ровная отвесная скала на Острове Богов. Богини окружили остров неприступным горным массивом, и только самые проверенные существа могли проникнуть на остров. Сестры решили дождаться Создателя, ведь только он мог воскресить и вернуть к жизни брата. Все это случилось еще до мора. Никто не знает, что случилось на Острове Богов и почему именно оттуда, мор взял свое начало. Богини словно отвернулись от своих детей, не одаривали милостью своей, ни карали заслуженно. Может быть, что я первая за эти века получила благословение, хоть не своей, но богини.

Заниматься магией мне очень нравилось. Чувствовать силу было приятно, и грело душу, что даже Фиона пусть не настоящий маг, все время удивлялась новым возможностям. Она высказывала гипотезы, что во мне не только темная, но и светлая магия, хотя это было невозможно. Кирен, как оказалась, была темной магиней. Она была из благородных, но дар проснулся в ней очень поздно и тогда еще молоденькая девушка, она долго сумела его скрывать. Но даже родовитость не спасла ее из лап фанатиков, светлой богини. Ее пытались сжечь, и тогда она применила темный дар, наслав на толпу 'мрак', который ослепляет и парализует жертву. Кирен долго скиталась, пока ее не подобрала Фиона. Выросшая в другой стране она не одобряла гонения темных. И считала, что темный не значит зло, а светлый не всегда добро. Так как я все еще находилась под личиной и как считали Фиона, буду под ней до совершеннолетия, мы не видели, что за сила течет во мне.

Фиона знала мало рун, но плетение было ей знакомо, ведь при целительстве используется не только отвары и мази, но и лечащие плетения. Фиона даже рассказала, что сильные маги, могут таскать при себе несколько плетений и при надобности использовать их. Нужно было просто перекрыть нить, которая связывает тебя с плетением и запустить в нужную сторону или на человека, если это целительная плетенка. Я ужасно любила плести разные кружева и, напитывая то нитью одного цвета, то другого цвета и проверять для чего лучше ее использовать. Каждая энергетическая нить имела свой цвет. Голубая была воздух, синяя вода и так далее. Была еще и вербальная магия. Здесь главное было знать заклинание, правильно его произносить, да мыслеобраз с сильным посылом уметь делать. Даже если правильно слова проговорил и энергию рукой в нужное место направил, а мыслеобраз забыл, все, будет пустой пых. У Фионы в основном были бытовые заклинания. Ну, там пол подмести мебель приподнять, а может и перенести. Мне если честно больше хотелось чего-нибудь повзрывать, или смерчем покрутить, красота.

Вот так вся зима в учении и прошла. Еще конечно я в деревню любила похаживать, песни попеть, а иногда и сплясать. Люди меня не сторонились, а когда я стала помогать Фионе в лекарском деле, силой ее поддерживала, то и благодарили от души.

Караваны ходили редко, но Фиона все равно дежурила каждую неделю, и даже познакомила меня с другими лекарями. Им конечно до нашей «старушки» было далеко, слабенькие совсем. Нежить пребывала к заставе регулярно, так что мне довелось их по взрывать. Первый раз тряслись и руки, и ноги, от возбуждения, страха, драйва, основательно потряхивало, даже пришлось успокоительное, потом пить. Иногда на Танке наведывалась и давала бедному малышу размяться. Он очень подрос и теперь чтоб на него залезть, мне приходилось, карабкаться как мартышке. При этом я все время бурчала, что пора бы левитации научиться.

Конечно, были еще интересные события, например, стала леди мастер и теперь у меня трудились три девушки. Все началось с Надары.

Как-то застала ее всю в слезах, как раз уехали олар Висак с женой, и я с удивлением подумала, что девушка расстроилась из-за отъезда подруги.

— Что с тобой Надара? — Спросила я шмыгающую носом девушку.

— Нечего. — Хриплым голосом сказала она.

— Не надо так расстраиваться, Диена ведь не навсегда уехала, думаю, что очень скоро мы их опять увидим.

Надара покачала головой и высморкалась в белый платочек. И вдруг она прошептала:

— Я совсем не кому не нужна. — И зарыдала еще сильней. Я обняла и погладила ее по голове.

— Глупышка и с чего тебе такое в голову пришло?

— Леди Фиона, только тобой и занята, Саес тоже тебе в рот смотрит, а Диена и так меня не любила. — И от жалости к себе Надара уже взвыла. Мне как-то стало не уютно. Вот какая бяка, пришла все внимание на себя любимую перетянула. И тут я вспомнила, чем хотела заняться, пока не появились мои сияющие (вообще-то их название саккараш). Я предложила Надаре научить ее рукоделию. Конечно, здесь тоже умели и вышивать, и вязать, но не так, как я. А то, что привозили из соседних государств, было очень дорогим. Знакомому купцу я заказала ткани, нитки, а спицы и крючки у местного кузнеца. Он был не плохим мастером, и все это обошлось не дорого. Конечно, ворчала на меня Фиона очень долго, но за нас вступился Саес и через три недели мы уже начали первые уроки. Надаре очень понравилось. Она настояла на клятве ученицы, и я не смогла ей отказать. Клятва произноситься на крови, и заключается в том, что ученик клянется не рассказывать никому секретов мастерства. Через месяц я провела презентацию первой работы ученицы, теплые носки. И очень скоро деревенские кумушки стояли в очередях за новыми вещами и украшениями. Фиона рассказала секрет окраски шерсти и вещи выходили нарядные и добротные. Я не могла надолго отвлекаться от учебы и, показав что-то новенькое Надаре, исчезала или в лаборатории, или на полигоне. Очень скоро девушка взмолилась, что не справляется с наплывом заказчиков, а ведь еще новые разработки надо изучать. Так в моем полку прибыло еще на две рукодельницы. Одна из них была уже знакомая Риенья, а вторая ее сестра Маса. Я оставила девушек на попечение Надары и теперь только давала ценные указания. Для девушек Фиона выделила просторную комнату, ведь десять процентов с прибыли были ее.

Больше Надара не чувствовала себя не нужной, а меня не мучила совесть.

10 глава

В последнее время меня тревожит непонятное чувство. Вроде бы все хорошо, но как затишье перед бурей, растет внутри комок беспокойства. Не надо мне потрясений, не хочу перемен. Я как тот ежик из детского мультфильма 'я здесь спасся здесь и умру'. Дара предвидения у меня нет, Саес почему-то видит одно прошлое. Слишком юный видящий, дар не всегда контролирует. Он за эту зиму вытянулся и выглядит на свои четырнадцать. Только вот худой слишком. Пришлось ему про саккараш рассказать, хотя большого удивления он не выказал, уже видение было. Да уж сюрприз ему навряд ли приготовишь. Бедный парень.

С Танком у нас полная гармония. Мы с ним мысленно общаемся. Приходиться, конечно, много всего объяснять и учить. Очень уж ему хотелось человечков поесть, которые меня обижают. То Фиона мне подзатылок треснула, ну воспитывает она так, то Хорак меня мечом задел, когда я защиту ставить училась, так сама его попросила на всю мощь рубить, но моему Танку почему-то захотелось всем отомстить. Еле уговорила не делать этого. Хотя Фионе пришлось от него побегать, пока я не усмирила юного мстителя. Меня он слушал, но и свои мысли в голове бродили, хорошо хоть я их чувствую. Длина его уже достигла восьми метров, а высота двух. На лбу красовались три больших нароста с отверстиями, для метания ядовитых игл. Мне его яд был не страшен, а вот другим, очень. При отравлении присутствовала сильная боль и растворение всех внутренних органов. Фиона меня буквально умоляла нацедить (интересно как!) с тага хоть грамульку яда. Но я сразу отказалась и правильно сделала, таг не корова, чтоб его доить.

К концу весны решили мы в город съездить. Прикупить всего по надобности. Фиона почему-то все время мне про оружие да амулеты рассказывает. Эх, не к добру это. У меня теперь свои деньги есть. Конечно копейки, но приятно, что свои.

Вязально — вышивальный цех приносит стабильный, но небольшой доход. Вот уговорила я Фиону в городе это предприятие открыть, а то деревенские люди не богатые, все натурой норовят заплатить. Собрали мы все наше хозяйство, погрузили на телегу и вперед. Танка я с собой не взяла. Зачем нам лишние вопросы и подозрения. Всем известно, что черные таги, только темным подвластны. До города добрались без проблем. В Киприясе разбойники редко встречались и то только в центральной части. На границе слишком много стражи ходило, каждый лесок раз в десятину прочесывали. Вдруг где, какая нежить оживет. И такое бывало, ведь проклятые земли рядом.

Фиона побыв с нами два дня, уехала назад, нельзя ей надолго усадьбу оставлять. А я вместе с Надарой облазили весь городок в поисках рынка сбыта и закупа. Поговорив с несколькими торговцами, остановились на одном, он и проценты за торговлю меньше брал, да и ткани и нитки дешевле согласился продавать. Был, конечно, у нас свой купец, который нам из других государств все это привозил, но мало ли как дорога будет, а остановка работы потеря клиентов. Надара решила, что стоит еще девушек нанять, а я в процесс старалась не влезать, пусть сама разбирается. Я только учу и проценты снимаю. Пока Надара налаживала производство, я рисовала всевозможные узоры вязки. И чертила выкройки некоторых изделий. В чем в чем, а в вязании я была профи. Как вспомню сколько корпеть приходилось над каждым изделием в дрожь бросает. Не хотелось мне опять всем этим заниматься, покажу что знаю и умею, пусть потом без меня разбираются.

В последний вечер я решила побродить по городу. Городская площадь имела прямоугольную форму, посередине памятник основателю города, вокруг которого разбит цветник. Местная знать любит вечерами прогуливаться вдоль вкусно-пахнущего разноцветья. Тут же расположены всевозможные ремесленные лавки. Я заходила во все подряд, просто для интереса. Одна из них оказалась оружейная. Я вспомнила про Фиону и увесистый кошель денег, которыми она меня снабдила. Нужно прикупить себе какую- ни будь железяку. За прилавком стоял коренастый мужик с длинной бородой, которая была разделена на две стороны и заплетена в косы. Он вцепился в меня взглядом, и я на мгновение замерла, забыв, зачем зашла. Тут же мужчина улыбнулся и выпрыгнул из-за прилавка, он оказался со мной одним ростом, коротышка.

— Чем могу помочь молодая леди? — Спросил он. Надо сказать, что я и вправду помолодела. Уже никто не может сказать на меня тётка. Я замялась, а коротышка продолжил:

— Может вас, интересуют метательные ножи, или дамский кинжал? — Он пытливо заглянул мне в глаза. Терпеть не могу, когда у меня спрашивают, то чего сама не знаю. Я зло зыкнула на торговца и поперла вдоль прилавка. От блеска стали разбегались глаза, но почему-то нечего не нравилось. С Хораком я обычно тренировалось простеньким мечом, и первый удар научилась отбивать, но боец из меня, как из Танка зайчик. Прилавок закончился, и возле стены я увидела кучу хлама. Что-то там в этой куче меня заинтересовало. Я быстро взглянула внутренним зрением. От кучи явно исходили магические потоки. Сотворив на лице скучающий вид, я с легким зевком спросила хитрого гнома (что это был гном, я догадалась по внешнему виду):

— А там чего?

Гном с недовольным видом ответил:

— Да хлам всякий на переплавку закупаю, — и настойчиво продолжил, — может леди будут интересны последние разработки женских кинжалов?

Вот прицепился окаянный. Да не хочу я женский кинжал. И как же мне эту кучку перебрать, чтоб он с меня в три дорого за этот хлам не содрал.

— Да я больше старыми вещами интересуюсь, — сказала я — они ведь и дешевле стоят. — Хитро намекнула.

Гном был разочарован. Намек, что у меня мало денег сразу стер услужливую улыбку с его широкого лица. Он брезгливо махнул рукой в сторону кучки старого оружия:

— Можете там чего посмотреть.

Он повернулся и потопал к другому посетителю. Я довольная стала рыться в ржавых железках. Конечно, я долго не могла понять, что в этом мире нельзя без оружия. На Земле без него можно прожить, а вот здесь нет. Тебя везде может поджидать опасность. Фиона не смолкая мне это втолковывала вот уже год. Последнее время гонцы, которые регулярно приезжали из столицы, привозили тревожные новости, и Фиона к чему-то усиленно готовилась, не посвящая нас с Саесом в свои проблемы.

Ах, вот оно, я вытащила на свет божий небольшой изогнутый меч. Если я не ошибаюсь эльфийские заплечные клинки. Очень хороши в ближнем бою. А где второй интересно, а вот и он. Я осмотрела свою находку. Само лезвие было темного цвета. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг захотела купить именно их. Противный гном был уже рядом и с цоканьем расхваливал мне оружие:

— Хороший выбор леди, это эльфийские клинки их еще называют таилиры, что переводиться как кровавые.

Вот идиот не кровавые, а 'пускающие кровь'. Благодаря моей особенности я очень быстро изучила несколько языков, которые знала Фиона, одним из них был эльфийский. Я стала спокойно рассматривать клинки, не показывая своей заинтересованности. Они были очень древние. В некоторых местах сталь проржавела, а рукоять буквально сыпалась под руками. Интересно, а где их ножны. Я нехотя положила клинки на место, но гном решил, что не отпустит меня без покупки и стал расхваливать товар:

— Для них у меня есть даже заплечные ножны, — коротышка, живо перебирая ножками, побежал к прилавку и нырнул куда-то вглубь. Он долго возился, выкидывая вещи наружу, и что-то бормотал. Так интересно, сколько сдерет за оружие. Буду торговаться, может хоть немного, сэкономлю, хотя устоять против гнома очень тяжело. Тот довольно улыбаясь, уже топал ко мне. В руках держал темно-коричневый ремень с широкими лямками и обвитыми тонким железным узором ножнами. Без разговоров гном надел на меня заплечные ножны и сунул в них потрепанные клинки.

— Как будто для вас деланы — сказал умиротворенно гном. А к черту все:

— Сколько стоит? — Безнадежно спросила я.

— Два золотых, — безмятежно сказал гном, а потом добавил — будите брать с ножнами еще золотой. Я потеряла голос от такой наглости. Списанное оружие да по такой цене. Надо сказать, что у меня в кошеле было всего два золотых только серебряниками и медяками. Для меня это были огромные деньги. Один золотой был равен двадцати серебряникам. Один серебряник был равен ста медякам. Очень простая арифметика. Пару раз, вдохнув ртом, я разразилась матом, а как еще выразиться, чтоб не лопнуть от злости. Гном выслушал меня довольно внимательно и ни разу не покривился от моей изобретательности. Смешивание фольклора местной стражи и великого могучего дало великолепный результат. Надо сказать, что материться я не особо любила, но, когда была очень зла, так и лезли «волшебные словечки» из оборота деревенского алкаша Митьки. Когда я выдохлась коротышка задумчиво крутил одну из косиц бороды:

— Да леди, не ожидал услышать здесь такие вирши. Да сам Терек Длинный Язык вам в подметки не годиться.

Ну вот, отличилась, если бы чем путёвым, а то ругательством.

— Ну что ж леди у меня к вам есть предложение, я скидываю вам один золотой, а вы мне сейчас все подробненько запишите, чем, кем, и как.

Я недолго стояла ошарашенная, сразу вспомнила, что гномы ужас как любят ругаться и решила поторговаться:

— Один золотой за клинки, и я все напишу.

— Ну, это грабеж, — повеселел гном — два золотых десять серебряников и клинки ваши.

— Нечего подобного, — заголосила я, — один золотой и так, и быть пять серебряников. Мы еще долго торговались, почти до хрипоты срывая голоса. В конце концов, сошлись на одном золотом и десяти серебряников, плюс я должна прийти в харчевню' Пьяный бык' и помочь гному Дробу выиграть спор у Терека по поводу, кто лучше сквернословит. Как я поняла, меня гном принял за наемницу, и разрушать легенду я не собиралась, очень уж интересно мне было побывать в злачном месте городка Джаларуса. Узнав где мне найти сие заведение, я пошла домой предупредить Надару, что пойду в местный кабак. Та конечно не хотела меня пускать и, в конце концов, побежала жаловаться Хораку, которого Фиона оставила за мной присматривать. Наверно не зря. Хорак уже в принципе характер мой упрямый изучил и даже не стал меня отговаривать, лишь сказал, что пойдет со мной. Да ради бога только пусть переоденется. А то его все обходить стороной будут. Стражников из усадеб уважали и побаивались.

Я ненадолго зашла в свою комнату. Надо же обновку рассмотреть получше. Вынула оба клинка и принялась махать ими благо комната большая. Клинки свистят и ладно в руке сидят. Я вошла в найт. Найт это когда ты полностью погружаешься в мир энергии, все как в дымке и слышишь все плохо. Видишь потоки, которые простым взглядом не увидишь. Можешь их в нужные плетения направлять. Или руны ими писать. Я вошла в найт и посмотрела на свои клинки, как я и думала, на них красивой вязью были нанесены руны. Вот черт, такого точно еще не видела, да и откуда. Фиона всего три руны знает и все исцеление. Я осмотрела сначала один клинок потом другой. На обоих одинаковые руны, которые словно выкованы вместе с клинками. Не нарисованы и не выдолблены. Что они могут значить. Как же я еще мало знаю. Я провела рукой по холодной стали. Вот черт порезалась, вроде аккуратно на острие не лезла. В найте было интересно наблюдать, как капли моей светящейся крови без остатка впитались в рунную вязь. Сталь потеплела, стала переливаться зеленым светом. Интересненько. Я уже специально порезалась о второй клинок, тот также попил и засветился, чтобы это значило. Наверное, это привязка. Фиона мне рассказывала о некоторых магических вещах, которые после привязки могут служить только своему хозяину. Теперь я сама хозяйка. Выходить из найта легче, чем входить, но в этот раз мне стало очень плохо. Голова закружилась, а саккараш нетерпеливо зашевелились под платком. Надеюсь, мои клинки разумом не обладают, а то и так мысленным общением загружена. Я внимательно рассмотрела свое оружие. Да-а-а, надо же какая красота. Видел бы гном, что он мне за бесценок отдал, удавился бы бедолага. Сталь клинков блестела как новая, рукояти, сделанные из чьей-то кости, белели в вечернем сумраке. Нет следов ржавчины. Клинки будто подменили. Ух, кровососы, я опять дотронулась до лезвия, но не порезалась. Не поняла, тупое что ли. Я стукнула по стулу и, не встречая преграды, как по маслу сталь разрубила его надвое. Вот это да, теперь можно мускулы на руках не качать. Мои мечики сами за меня крушить все будут. Довольная я пошла, искать Хорака, чтобы отправиться в интересное местечко.

11 глава

Перед тем, как идти в кабак или харчевню даже не знаю, как точно называется это местечко, я основательно подготовилась. Несколько плетенок исцеления повесила на левую сторону, а мою любимую «бомбочку» и «земляной кулак» на правую сторону, мало ли что. 'Быть готовой ко всему' вот мой девиз. Хотя, как говориться, 'знать бы, где упадешь, соломки, подстелила бы'.

'Пьяный бык' располагался почти на краю города, что ужасно не понравилось моему провожатому. Хорак по отношению ко мне занял позицию вредного дядюшки и, хотя я объяснила ему, что мы почти одного возраста, отношения своего не менял. Огромный зал был набит под завязку, кого там только не было, и простые люди и местная знать, гномы, наемники, охотники за нежитью, в общем, полный набор. Я нашла глазами знакомого гнома. Дроб так его звали, сидел в окружении таких же бородачей и о чем-то спорил с другим гномом. Я кое- как протиснулась к веселой компании. Хорак, как тень следовал за мной. Дроб увидел меня и очень обрадовался:

— Леди я думал, что вы не придете. — Сказал он.

— Я же обещала, — почти кричала, — а обещания привыкла выполнять.

Гномы одобрительно закивали головами. Скоро к нам подошла еще одна компания коротышек. Во всеобщем гвалте было плохо слышно, и мы прошли во вторую комнату. Она предназначалась для высокородных, но хозяин на время спора предоставил ее гномам. Кроме нас пришли еще несколько наемников и охотников. Всех заинтересовало мое появление. Бедный Хорак, был красный от злости. Стоял возле меня как телохранитель, сканируя окна и дверь в случае отхода. Мне даже стало его жалко, ненадолго.

Гномы притащили с собой огромный бутыль с мутной жидкостью внутри. Хорак видно был знаком с градусами этого напитка и пытался меня предостеречь, но мне было очень весело, и чтобы не омрачать отказом добрых хозяев, я выпила за здоровье спорящих. О — ё - ё вот это сила. Точно самогон. Но я как говориться и не такое пивала и даже мускул на моем лице не дрогнул. Гномы одобрительно крякали и постукивали друг друга по плечам. Хорак с полными от слез глазами, хватал ртом воздух. Кроме меня были еще четыре женщины. Одна, как я поняла наемница. Работала телохранительницей у одной местной барышни. Три других были женщинами пришедших на спор охотников.

После пару тостов за здравие тех или других, начался спор. Мне было очень интересно, как можно спорить, кто лучше матом ругается. Я даже представить не могла, как это смешно, а может просто градусы играют…. И Дроб и Терек говорили друг другу гадости, и у кого первого закончился запас слов, проиграл. Странные они конечно гномы, хотя про любую расу можно, так сказать. Выиграл, конечно, Дроб. В заключение спора, он сказал благодарственную речь, всем болеющим и помогавшим. При этом он очень хитренько посмотрел на меня. Ну, дальше пошла, конечно, пьянка. Хорак уже был пьян и не мешал отрываться по полной. К нашей веселой компании подходило все больше собутыльников, и вскоре в комнате тоже было не протолкнуться. Кто-то орал песни, именно орал, а не пел. Кто-то пытался драться. А иные уже дрыхли под столом. Последнее что я помню красивую паутину заклинания, которой накрыло нашу пьяную компанию, и все.

…интересно, кто я? А может что я? Ой, как голова то болит. Так вспомнила, ура я все вспомнила! Где-то рядом раздался стон. Да я бы тоже по стонала, но не могу. Во рту что-то вонючее. Надеюсь не чей- то носок. Я разлепила бесстыжие очи, допилась, дорвалась до бесплатного. Даже плюнуть не могу. Лежала на чем-то теплом и мягком. Оно храпело. Да что же это твориться? Только не еще одно путешествие в другой мир, я не выдержу. Истерика прекратилась, не начавшись, на меня смотрел Хорак. И как смотрел. Руки и ноги его были связаны, во рту тоже кляп торчит. Так это какой-то крытый фургон. И лежим мы здесь как овощи. Друг на друге. Тот, кто лежал подомной хрюкнул и попытался перевернуться на другой бок. У него это не вышло и, бросив попытки, он захрапел дальше. Точно гном. Фургон трясло и качало. Ехали мы очень быстро. Попыталась вытолкнуть кляп. Ну и гадость, я фыркала отплевываясь. Саккараш зашевелились под платком. А где ж вы раньше были защитники. Ну да, Фиона постаралась платок мои волосы снять не могут. Вот так-то. Так заклинание не скажешь, руки связаны. Я посмотрела в найте, моих плетенок нет. Караул обокрали! Стены фургона тоже под заклятьем. Скорей всего от звуков. Да кому мы понадобились? В голову лезли невеселые мысли. Может гильдия магов про меня узнали. Так зачем всю компанию тащить. Вон девушки лежат, одна на Хораке, другая под ним. Бедняжка. Повезло мне, на самый верх положили. Если судить по тонким лучикам света проникающих в повозку сейчас день. Интересно куда нас везут. Я решила зря не нервничать и спокойно, на сколько это было возможно с великого бодуна и при сильной тряске, отдохнуть. Все равно сейчас нечего невозможно сделать, а там посмотрим. Я громко зевнула, чем вызвала у Хорака злющий взгляд и закрыла глаза. Как не странно, заснула и проспала до вечера. Конечности не чувствовала, затекли. Голова уже не болела, но ужасно хотелось пить и есть. Фургон стоял. Было очень темно и ужасно воняло всем: перегаром, потом, и другими отходами людской жизнедеятельности. Полог открылся, и благодатный свежий воздух заполнил повозку. Нас стали выгружать. Кто-то ухватил меня за ноги и как какой-то хлам стал вытаскивать наружу. Хоть бы оружие сняли, тот, кто был подо мной, глухо застонал. Досталось. И вот я встретилась глазами с нашими похитителями. Бог ты мой, ну и глазищи! Эльфы! Точно лопушастый. Он с каким-то удивлением посмотрел мне в глаза. Че смотришь гад, да глазенки у меня тоже зелененькие, недавно стали. Фиона очень удивилась, увидев в один прекрасный день, что мои серые глаза стали зеленые, как молодая листва. Потом пожала плечами и решила, что это личина с меня слазит. Надолго удивления эльфу не хватило и вот я уже лечу на землю. Там меня подхватывает уже человек и ставит на ноги. Ага, после такого дневного променада так я тебе и встала. Кулечком аккуратно падаю обратно. Мужик махнул рукой. Одним за другим появляются мои вчерашние собутыльники. Все помятые вонючие, но живые и невредимые. Я насчитала пять гномов, и пять человек, если со мной.

— Эй, — окликнул эльф человека, — давай оружие в кучу собери, и второй фургон разгружай.

Эльф брезгливо окинул нас взглядом и попер к высокой палатке. Я огляделась. Лес. Можно сказать, древний лес. Могучие деревья почти закрыли звездное небо. Большая поляна. Несколько огромных костров, которые горели без дыма и треска дров, явно магия. Две большие палатки. Эльфы, снующие туда- сюда. Что вообще происходит? Если это Запретный лес, то почему мы здесь? Из второго фургона выгрузили еще людей, все из нашей компании. Хорак аккуратно подполз ко мне.

— Это эльфы. — Сказал он.

— Я уже поняла. — Ответила я. Две женщины, что ехали в нашем фургоне жалобно выли. Из палатки вылезло несколько ушастиков, и направились к нам, а точнее ко мне.

— Это она. — Сказал эльф, который нас вытаскивал. — Магиня точно, мой сьер, на ней несколько плетенок висело.

Эльфы с интересом уставились на меня, да уж удивились. Вы мне платочек снимите и ручки развяжите, вот тогда точно удивитесь.

— Почему оружие до сих пор не сняли, смотри Лаирри, погубит тебя беспечность. — Сказал эльф в длинном балахоне.

— Вы преувеличиваете мой сьер, эти людишки, и пикнуть бояться. — Брезгливо вякнул третий ушастик, судя по одежде воин. Узкие кожаные штаны коричневого цвета, такого же цвета рубаха с зелеными вставками. За спиной, клинки похожие на мои. Широкий богато украшенный пояс. На нем метательные ножи, блестят изумрудными камнями. Длинные волосы схвачены на затылке тонким ремешком.

Тот, что по моложе, значит Лаирри, подошел ко мне грубо поставил на ноги и стал снимать с меня ремень. Подошли другие молоденькие эльфы, и стали разоружать других пленников складывая оружие в кучу. Эльф долго возился с ремнем, будь он не ладен. Саккараш буквально взбесились под платком. Хорошо хоть никто не обращал внимания, кроме Хорака. Он вытаращил глаза и старался отвлечь все внимание на себя, попытавшись сопротивляться эльфу. К тому подбежали на помощь и скрутили бедолагу в два счета, малость избив. Спасибо конечно Хорак, но это бесполезно. Эльфенок, наконец, стянул с меня ремень и ухватился за рукоять одного клинка. В то же время он с диким криком отлетел на пару метров. Запахло жареным мясом. Вот теперь эльфы по- настоящему удивились, а какие резвые паршивцы. Если бы не своевременный окрик их командира, была бы я подушка игольница.

— Не трогать ее, — крикнул эльф в балахоне, — она нужна мне живой.

Эльфы перестали целиться в меня из своих чудо луков, но тетивы не ослабили. Тот, что в балахоне подошел ко мне:

— Ты кто? — Спросил он. Ага, так я тебе все рассказала.

— Конь в пальто. — Смело сказала я. А что, наглость второе счастье, хоть умирать весело будет. Эльф улыбнулся, страшненькой такой улыбочкой. Я ему тоже так улыбнулась, а что мне терять то. Был он, конечно красив, как все эльфы. Впрочем, они мне все на одно лицо. Светловолосые зеленоглазые. По одежке только и различишь. Раненого эльфа уже лечили, заклиная на эльфийском. Так не надо показывать, что я знаю этот язык.

— Весело? Спросил тот, что воин.

— Ага. — Согласилась я. И в тоже время упала от сильного удара в лицо.

— Отвечай, когда тебя спрашивает сьер Ноярис тварь. — Прошипел, ощериваясь, как злобный пес, эльф.

— Я же просил Мариус без имен. — Демонстративно улыбаясь, сказал эльф в балахоне. Я лежала и не собиралась вставать, пошли все… Сразу убивайте. Лицо заливало теплой кровью. Руки, связанные за спиной ужасно, болели. Гномы и люди были согнаны в кучу и сейчас смотрели на это представление. Сьер Ноярис подошел ко мне, и я почувствовала, как приподнимаюсь над землей, маг чертов. Я сквозь кровавые слезы осмотрела его в найте. Козел, да на нем защиты, как на банковском сейфе, не пробьешь. Он плавно перевернул меня в стоячее положение.

— Откуда у вас эти клинки? — Тихо спросил он.

— Купила. — Правдиво ответила я. Смотри-ка, заклятье от лжи навел, а я и не вру.

— Эти клинки не может взять никто кроме хозяина, где он?

— Кто? — Уже удивилась я.

— Хозяин клинков. — Начал заводиться сьер.

— Я хозяйка и купила их в оружейной лавке за один золотой и десять серебряных.

Сьер подозвал молодого эльфа и что-то прошептал ему. Я расслышала лишь слово 'ожерелье'. Наверно пытать будут. Ожерельем оказался железный ошейник, на нем светились руны, что еще за гадость. Украшение защелкнули на моей шейке, и развязали руки.

— Я предостерегаю тебя, не колдуй, — сказал сьер — это Ожерелье Майры, лишает доступа к магической энергии. Я просто хочу проверить, твое ли это оружие.

Воин эльф подал мне т'аилирры, на его лице играла многообещающая улыбка. И за что ты меня так невзлюбил, ушастик. Вижу тебя в первый раз, а эмоции у тебя будто заклятого врага узрел. Я аккуратно вытянула один клинок, все вокруг буквально замерли, лишь только я услышала недовольное бурчание Дроба. Вот уж гном, смерть в лицо дышит, а он продешевил, видите ли. Током меня не ударило, да и сгорать я в синем пламени не собиралась. И пленники, и эльфы одновременно выдохнули. Обойдетесь без зрелища.

— Клинок в ножны, — прошипел Мариус, — и не шути.

Да не собиралась я шутить, убрала оружие и уставилась на сьера. Как я поняла, в этой шайке он был главным. От сильного перенапряжения у меня пот тек ручьем, смешиваясь с кровью. Саккараш все труднее было успокоить, ушел бы подальше что — ли. Мариус положил ножны на общую кучу и, заложив руки за спиной, стал внимательно разглядывать пленников. Сьер не спускал с меня глаз, что-то обдумывал. Он тихо приблизился ко мне и стал что-то напевать. Магичит гад ушастый. Боль скрутило все мое тело, я упала на колени и схватилась за голову. Платок упал на землю, а саккараш оказались на воле. Сквозь боль я старалась встать, но нечего не получалось. Мне казалось, что кости лезут сквозь кожу наружу. Сьер стоял очень близко ко мне, и саккараш вырвавшись на свободу, лязгали серебряными клинками по его защите. Эльф был в таком онемении, что даже не делал попытки отойти или просто был уверен, что его щит выдержит атаку. К нам бежали со всех сторон, люди и эльфы. Лучники стали осыпать меня стрелами. Саккараш укрыли меня защитным куполом. Боль не отпускала меня. Можно только догадываться, что, увидев мою личину, сьер решил ее снять. А это невозможно сделать, не убив меня. Последнее что я увидела, удивленные взгляды пленников и потерянный вид Хорака, а потом темнота и желанное забвение.

12 глава

Очнулась я в колодках. Еще пятеро: два гнома и три человека сидели рядом, но не связанные. Мы находились в деревянной клетке и, судя по тому, что нас охранял один эльф, заколдованной. Так, у меня начинается клаустрофобия. В груди кольнуло, я не чувствовала саккараш. Мои трепыхание заметили товарищи, по несчастью. Одним из гномов оказался Дроб, он жалостливо смотрел не меня.

— Очнулась? — Тихо спросил он, я кивнула головой и просипела в ответ:

— Где остальные?

— Увели вчера еще. Ты уже три дня так валяешься.

— Куда увели?

— Да откуда же я знаю. Они мне не докладывали. Собрали всех в длинную вереницу и погнали как скот. Подозреваю, что на продажу в Игнор повели. — Гном задумчиво почесал затылок — а ты вот темная оказалась, — невпопад сказал он. Я проигнорировала последние слова и опять спросила:

— Хорак, тот мужчина, что был со мной, его тоже увели?

— Ну да, — ответил гном и добавил — и Терека тоже увели. Эх, хороший был гном.

— Ты надеешься, что мы останемся живы. — Усмехнулась я, а Дроб пожал плечами. Я попыталась встать, но все тело отозвалось острой болью. Господи, что же это твориться. Я покрутила головой стараясь рассмотреть, что с волосами.

— Они у тебя сетью опутаны, — не выдержал гном и уже в восхищении, — вот уж не думал, что увижу такое чудо. Маг ихний еле от тебя ноги унёс, лучников, правда, сразу отозвал. Я видел такие сети. Это 'светлые силки' тебе точно не выбраться спеленали аки младенца. — Дроб покачал головой. Остальные пленники внимательно слушали наш разговор, но вступать в него явно не собирались. Мысли в голове буксовали, хотелось, есть и пить. Столько вопросов, задать не кому. Хорошо хоть перед отъездом мыслесвязь с Танком разорвала, а то даже не знаю, что с малышом было бы. Сюда нас привезли люди. Но зачем эльфам это нужно? Как выбираться? Как Хорака спасти?

— Эй, ушастый поесть дай, да и попить не помешает. — Крикнула я хриплым голосом. Вот уж ворона. Пленники с ужасом смотрели на подпрыгнувшего стража. Но тот бить меня не кинулся, а, засунув два пальца в рот, пронзительно свистнул. Блин уши заложило. Откуда — то вынырнул Мариус и быстрым шагом устремился ко мне. Не нравиться мне это. Белобрысик недовольно морщась видимо от пахучего аромата немытых тел, уставился мне в глаза. Я почувствовала, как что-то чужеродное пытается залезть ко мне в мозги. Эльфы тем и славятся, что почти поголовно все маги, одни сильные другие чуть послабее. Обломись красавчик, вход закрыт, я усмехнулась. Фиона не раз пыталась прочитать мои мысли, но пробить защиту она не смогла. Хотя конечно Фиона слабый маг, а остальное сейчас проверим. В найте я видела, как тонкие щупальца протягиваются к моей голове. Я тоже так могу. Особенно помогает подслушивать разговоры, не находясь рядом с беседующими. Я запустила свои ментальные щупальца. Сделала я это быстро и стремительно. Мариус даже не успел сообразить, а я уже у него в головушке самовольничаю. Ой, как много чего интересного. А — а-а больно же. Моя голова сильно ударяется о деревянные колья. В глазах потемнело уже от боли.

— Ты сошел с ума, — кричал кто-то рядом по-эльфийски, — а если бы я не пришел, она даже в Ожерелье Майры применяет силу. Мариус ты болван. Благодари Пресветлую, что ты мой родственник, а то разжаловал бы тебя до рядового. И объясняй потом Пресветлой, как ты оплошал.

Я с трудом разлепила глаза. Вот не везет, совсем мало информации урвала, но нечего будет и на моей улице праздник. Сьер Ноярис стоял совсем близко от клетки и внимательно разглядывал меня:

— Вы не перестаете меня удивлять. — Обволакивающим голосом сказал он. — Если бы не важность моего дела я с великим усердием разгадал бы вашу загадку гиера.

Я с удивлением посмотрела в зеленые глаза:

— Что значит гиера?

— А разве вы не знаете, как зовут горгон? — Вопросом на вопрос ответил он. Я молчала, быстро соображая, что ему ответить. Но он не стал ждать моего ответа и приказал проходящему мимо эльфу принести еду и питье, при этом он пробурчал себе под нос, что даже смертники должны есть. Поднос с едой кинули на пол клетки, и я прикованная, сама не смогла бы дотянуться. Спасибо Дробу он меня как маленькую покормил какой-то кашей, сильно сдобренной травами. После еды мне полегчало, и я засыпала вопросами гнома. Но он не знал языка проклятущих эльфов и только удрученно пожимал плечами. Ну что же, если судить по отрывкам из памяти Мариуса, мы нужны для жертвы какому-то чудищу. Я так и не поняла какому, но судя по страху, который сопутствовал при упоминании имени этого монстра, очень кровожадному. Я осмотрела оковы, которые висели на моих руках, обыкновенные деревянные колодки, на первый взгляд. На второй очень сильно напичканные светлыми силами браслеты, в форме квадратов со специальными отверстиями для рук. Я уже давно ощущаю, как сильно горит моя печать светлой богини. Кожаную перчатку с моей руки не сняли, хотя странно почему не чувствуют светлую силу, исходящую от нее. Да уж бедные эльфики просто очень чего-то боятся. Я опять погрузилась в найт. Пустила ментальные щупальца. Этот дар я обнаружила совершенно случайно, когда пыталась подслушать разговор одной вредной парочки. Как-то само собой из моей головы появились серые невидимые другим щупальца и попытались дотянуться к мирно беседующим людям. В тот раз я потеряла сознание, а потом долго отбивалась от разъяренной Фионы. Оказалось, что ментальное поле очень опасно использовать без практики и поддержки другого мага, а я как всегда захотела все и сразу. Очень медленно стараясь не привлекать внимание окружающих эльфов, я стала обследовать огромную поляну. Пока нечего интересного не почувствовала. Хотя один из эльфов сказал, что скоро прибудет седьмая жертва. Интересненько, кому это еще повезло, а вот нашла что-то. На самом краю поляны стоит сьер и шепчет заклинание. Если я правильно поняла, это не призыв, а наоборот приказ уйти. Силы эльф тратит много, но нечего не выходит. Большая руна, на земле выложенная синим камнем, начинает светиться. Сьер Ноярис без сил падает на руки подоспевшим лучникам. Вот бежит Мариус, он склоняется к сьеру и тот шепчет:

— Нечего не получилось Мариус. Он опять идет. Готовь пленников. И как там с седьмым привезли уже? Нужна обязательно королевская кровь, иначе ты знаешь, что нас ждет. — Сьер Ноярис захлебываясь стал пить воду.

— Все готово сьер пленник уже у наших людей самое большое через час, он будет здесь.

— Я надеюсь, Архимаг не обманет нас, и пленник королевской крови. Сначала подготовь людей и гномов, потом будет темная, а на десерт королевич. Действуй Мариус, мне нужно отдохнуть. Древняя магия отнимает много сил. Надеюсь, Прекрасноокая Энедеренья простит нас. — Эльф тяжело вздохнул и двое резвых эльфов быстро потащили его в большой шатер. Я аккуратно затянула щупальца назад, вот дела. Если я не ошибаюсь, то последним пленником будет кто-то из семьи Марцела. Если конечно не он сам. Почему я так решила? Ну, если подумать, то самое близкое королевство Киприяс. С другой стороны Запретного Леса находятся земли империи, а это значит там император. И почему собственно такое соотношение. Вопросов все больше, а желающих на них ответить, не находиться. Из задумчивости меня вывел Дроб он подошел к дальнему концу клетки и что-то с интересом разглядывал. Потом он отскочил в сторону, а в клетку залетели эльфы и стали по одному вытаскивать людей.

— Куда вы их? — Пытался влезть гном, но был отброшен сильным ударом под дых. Все три человека были мужчинами, женщин увели вместе с Хораком. Я все также сидела на полу клетки и никак не реагировала на движение вокруг. На ногах у меня тоже были колодки, но в отличие от ручных соединялись между собой цепью из темного железа.

— Они поят их какой-то отравой. — Прошептал гном, второй вышел из ступора и тоже подошел посмотреть на бедолаг.

— Нас это тоже ждет. — Все еще хрипло сказала я.

— Что это? — Не понял Дроб.

— Нас принесут в жертву, дурья твоя башка. — Прошептала я. Боль от печати усиливалась и уже доставляла беспокойство. Я поднесла колодки к лицу и внимательно осмотрела руку в найте. Перчатка почти не скрывала укутывающий голубой туман. Еще никогда печать Инсуу так себя не вела. Опять пришли эльфы только на этот раз они притащили бездыханное тело. Как я и предполагала, этим телом был Марцел. Ну, все, это уже перебор. Единственного королевича Киприяса сейчас в жертву какому-то монстру принесут. И как вообще можно было выкрасть столь ценное тельце? Или не ценное? Сьер говорил о каком-то архимаге. А если учесть, что в Киприясе он один, Фиона явно что-то знала. Так главное сейчас по-быстрому сбежать, а там я уж потрясу скрытную старушку. Киприяс государство маленькое и на отшибе, можно сказать. Все про всё знают. А тут королевича похитили, тьфу вот уж голову засорила. Сейчас главное монстрик. Как рука то болит, достало. Все через боль в этом мире. Я даже почти ее не замечаю, если конечно не зашкаливает. Марцел застонал и попытался сесть. Гномы подбежали к нему и помогли. Тут же недопитая мной вода оказался у губ бледного парня. Вообще я здесь страдаю, занял, понимаешь мое место. Я кое-как встала на четвереньки и, завяливаясь на правый бок, поползла к деревянной двери. Что-то интересное творилось на конце поляны, и я не хотела пропустить главного зрелища. Выбросив щупальца (хорошо быть магом) я с жадностью уставилась на странное зрелище.

Руна выложенная синим камнем, пульсировала словно сердце. От нее волнами как круги на воде растекалась древняя сила. Почему древняя? Да потому что непонятно было, к какому типу магии ее можно отнести. Просто сила; ни темная, ни светлая, ни цветная, ни ментальная. Стало очень страшно, по телу поползли мурашки. Было странно не слышать саккараш и печать богини буквально жгла ладонь.

Сьер стоял недалеко от странной руны, опять читал заклинания. Было видно, что спокойствие дается ему с трудом. Около двадцати лучников стояло за его спиной. Не капли эмоций на одинаковых лицах. Людей раздели догола, и они белыми пятнами лежали на темной зелени. Они спали.

Вдруг Ноярис запнулся, его глаза расширились от ужаса. Прямо по середины руны появился небольшой темный смерч. В его потоке мелькали зеленые частицы, которые словно взрываясь, соединялись между собой. Это было красиво. Я буквально как завороженная прижалась лицом к толстым кольям. Бедный сьер, отшатнулся, но продолжил читать. Его голос срывался и переходил на вой.

— Уйди обратно страж Амраахас, мы даруем тебе эти жизни и просим не покидать своего поста. — На эльфийском пищал сьер. Я только сейчас поняла, почему эльф кричит. Ужасный вой, и свист стоял над ночным лесом. Многовековые деревья стонали от сильного ветра кружившего их ветви. Я прошептала имя стража. Нет, точно не читала про такого. И чего этому стражу надо и кого или что он охраняет. И тут несколько эльфов подошли к пленникам и резкими движениями, перерезав им глотки стали кидать трепещущие тела в самое сердце урагана. Сьер опять принялся завывать свою молитву, а я в ступоре смотрела на исчезающие трупы бывших товарищей, по несчастью. Глубоко вздохнула, оказывается все это время, не дышала. Посмотрела на гномов. Те все еще хлопотали над Марцелом. Зачем? Конец будет у нас один. Я опять всмотрелась в жуткое действо. Смерч уже образовал стабильную воронку, и она с каждой минутой увеличивалась. К нашей клетке бежали лучники. Вот и все, а так все неплохо получалось. Пред моим взором пронеслись все месяцы, что я провела в этом мире. Интересно будут по мне скучать Фиона и Саес, вспомнят ли обо мне вообще. Я опять вздохнула. Дверь открылась. Нас сразу оплели плетенкой паралича. Я попыталась ее скинуть, но Ожерелье Майры хорошо сдерживала порывы поиграть со стихиями. Несколько не жалея нас буквально волокли по земле. И, правда, зачем с 'мясом' миндальничать. Вдруг раздался страшный жуткий вой, даже нет, рык. Если бы при параличе можно было кричать, я бы кричала, но я просто смотрела на уже ставшую большой около пятнадцати метров в высоту воронку. То, что выползало наружу из синей руны, было видно в темных сполохах кричащего смерча. Сьер уже почти стонал заклятья, да уж если не была жертвой, пожалела бы. Эльфы резво начали нас раздевать. Неужели чудище одеждой подавиться может. Мне уже в принципе было на все наплевать. Что воля, что не воля, все одно — погибать. То, что происходило, потом просто выходило за рамки моего человеческого восприятия. Первому перерезали глотку незнакомому гному. Я, конечно, пыталась отвернуться, но не могла. В это время эльфы уже почти раздели меня и стягивали перчатку с руки. Вот тянут следующую жертву Дроб. Перчатка снята и-и-и… все вокруг превратилось в белое марево. Ни звуков, ни цвета. Чей-то голос шепчет мне на эльфийском:

— Здравствуй моя госпожа. — Я крутила головой.

— Кто здесь? — Почти кричала я, но не слышала свой голос.

— Я долго ждал тебя госпожа, — продолжал спокойный голос, — у тебя уже есть пожелания, приказывай.

— Я хочу, чтобы все прекратилось. — Опять беззвучно крикнула я, это что еще за джинн.

— Я не Джин госпожа, — также покладисто продолжал голос, — Я ваш страж Амраахас.

— О-о-о — только и могла прошептать я. Теперь понятно, зачем мне печать Инсуу.

Вокруг опять нормальный мир. Ветер утих. Весенняя молодая трава, которая с комьями земли была сорвана ураганом, зеленела на своем месте. Птички веселой ватагой перелетали с ветки на ветку, а вся остальная мелкая живность просто возвещала о себе стрекотанием. Лепота. Только вот я опять голая, хотя вернулось чувство саккараш. Колодки ожерелье и светлые силки лежали рядом бесполезным хламом. Синяя руна все также светила, а на ней стоял очень страшный монстрик. Ох, и везет мне на них. Чем- то похожий на энтов, с той лишь разницей, что он явно недеревянный. В лучах восходящего светила, он переливался изумрудным цветом. Две ноги, две лапы, голова на толстой шее, вместо носа две мембраны попеременно открываются. Глаза и рот тоже присутствуют. Тот, кто его создал, точно придерживался очеловеченной версии. Ах да он очень высокий. Понятно, почему его эльфики боятся. Вот и они зашевелились. Даже какой-то храбрец пару стрел выпустил. Они ударились о грудь стража и отскочили с цокающим звуком. Саккараш после заточения извивались вокруг меня сияющим плащом. Вот спасибо. А то прям срам какой-то. Дроб которого не успели бросить в жертвенный смерч, тоже решил прикрыться и торопливо стал натягивать штаны. Марцел все еще лежал полуголый на земле и тихо стонал. Я повернулась к сьеру:

— Ну, сьер Ноярис у вас начинаются проблемы. — Почти прошипела я. До этих слов тихо стоявший страж пошевелился, и в два шага преодолев большое расстояние, схватил за шкирку летящего на меня Мариуса. Амраахас немного его потряс, и клинки выпали из ослабевших рук. Эльф глухо захрипел.

— Нет, — крикнула я, — не убивай его. Воин безвольным кульком свалился с высоты. Нечего, эльфы как кошки, про девять жизней не знаю, а падают на все лапы. Как же я устала. Очень хотелось спать и есть, а может наоборот. Но сначала надо что-то с ушастыми придумать, а то не дадут ведь отдохнуть. Эльфы не сопротивлялись и мирно пошли к загону, в котором недавно были мы. И конечно даже не подумала, отчего это высокородные такие покладистые, потом разберусь. Я поплелась к притягивающему уюту эльфийской палатки, и когда ослабшие ноги уже готовы были уронить, кто-то подхватил меня. Я взлетела на приличную высоту и аккуратно поддерживаемая огромными, но гладкими лапами, продолжила свой путь. Тут не к месту я вспомнила про фильм 'Чужой' с главной героиней Риплей. Она на руках страшных монстров, с видом любви и нежности. Ха-ха я наверно тоже так смотрюсь. На этой веселой нотке просто отключилась.

13 глава

Проснулась, когда наступил вечер и две луны лениво поднимались в ветвях деревьев. Палатка эльфов просторная, но вечерняя прохлада не проникала через открытый проем. Было очень тихо, и лишь ветерок пугливо шелестел в темной листве. Несколько секунд понадобилось, чтобы вспомнить, что произошло. Приподняла край одеяла, все еще голая. Быстро обследовала шатер на наличие одежды. И нашла очень даже неплохое кожаное одеяние. Все лучники были в такое одеты. Конечно, по длине вещи были великоваты, но тут же найденный на низком столике небольшой кинжал решил проблему по укорачиванию. Здесь же стояла еда кем-то заботливо оставленная. Кружка с травяным чаем и ломоть сухого хлеба. Когда первый голод был утолен, я осторожно высунула нос наружу. Зеленый гигант стоял рядом и не двигался, но как только я появилась на улице, он встрепенулся, и глаза полыхнули светло-зеленым цветом.

— Что пожелает хозяйка? — Тихо прошелестело в голове. Я чуть не завалилась обратно в шатер от неожиданности. Недалеко горел костер, над которым висел большой казан. По воздуху плавал запах вареного мяса и специй. Я хоть и не голодна, судорожно глотнула. Две фигуры, сидящие у костра, встали и замерли в ожидании. Я замечена. Игнорируя зеленого гиганта, а он пошел за мной следом, потопала к Дробу и Марцелу. Гном был явно рад меня видеть, что не скажешь по королевичу.

— Ну, наконец, вы встали гиера. Ваш страж не пускает нас к вам.

Я махнула рукой в сторону клетки. Эльфов было около пятнадцати и в клетке они даже не могли присесть.

— Как ушастики, не пытались сбежать? — Спросила я.

— Нет гиера, — вот заладил — они все время молчат, даже друг с другом не разговаривают.

— Я наложил на них чары, если госпожа пожелает, освобожу эльфов. Вы не дали точных указаний на этот счет, и я решил пока не убивать их.

Повернулась к Амраахасу и мысленно спросила:

— Ты что все время у меня в голове торчать будешь?

Я почувствовала, что страж даже огорчился, все- таки не голем раз чувствует.

— Вы правы госпожа, взял на себя слишком много, но я так долго ждал, что совершенно не знаю окружающий мир. — Невесело прошелестело в голове. Дроб пытался со мной поговорить, но, увидев, что я, в совершенном стопоре, махнул рукой.

— Ты так силен, что держишь в ментальном силке сразу столько магов, пусть и не все они сильные. Почему ты решил подчиняться мне?

— Я создан для защиты, Дитя Алорна. Это ты. В этом лесу я непобедим, эльфам придется признать тебя.

— Стоп. — Подняла руку в знак протеста. — Я горгона, ладно смирилась, но ты называешь каким-то ребенком, объясни.

— Дитя Алорна, Дитя Мира. Только ты способна защитить этот мир и умереть за него.

Слова стража, стучали в голове тяжелым набатом. Где-то я читала легенды о Детях Мира, и, если хорошо помню, им можно только посочувствовать. Жить ради всего мира и умирать ради него в мои планы как-то не входило. Выкидывая из головы мысли что страж прав, решила все списать на печать Инсуу и ошибку этого живого голема.

— Есть другие как ты? — Спросила я.

— Нет. — Лаконично ответил страж и слава богу, подумала я.

Эльфы зашевелились. Видно Амраахас ослабил давление на них. Сначала я достала из общей кучи оружия т'аиллиры, а потом подошла к клетке с пленниками. Сьер Ноярис стоял ближе всех и смотрел на меня, как кот на сметану. На его шее красовалось Ожерелье Майры, скорее всего Дроб постарался. Я усмехнулась, как переменчива, бывает удача.

— У меня есть к вам пару вопросов, сьер Ноярис. — Сказала спокойно.

— Ты не услышишь ответов тварь. — Прошипел рядом, стоящий Мариус.

— Спокойно мой мальчик, — тихо ответил сьер, — сначала надо узнать, что хочет гиера.

— Я хочу знать, где остальные люди, которых вы похитили.

— Мы никого не похищали. Этих людей прислал нам архимаг Херомус. Уже очень давно у нас заключен договор с этим человеком. — Пояснил Ноярис.

— Зачем вы это ей рассказываете сьер Ноярис? — Почти прошипел воин. Да что ж его так бедного колбасит.

— А потому, Мариус, что дальнейшее сотрудничество с людьми не имеет смысла. Страж Амраахас нашел свою хозяйку. — И сьер с таким интересом посмотрел на меня, что я представила себя в роли подопытного животного. Воин опять просверлил меня злым взглядом и демонстративно отвернулся. Злыдень.

— И все же сьер я хотела бы узнать, где остальные пленники. — Твердо сказала я.

— Скорее всего, они уже очень далеко, гиера. Люди этой тропой водят рабов на продажу.

— Что ты болтаешь эльф? Это вы похищаете людей и наживаетесь на них. — Выкрикнул вдруг из-за моей спины Марцел. От неожиданности я подпрыгнула, и саккараш реагируя на мой испуг, засверкали лезвиями перед носом прыткого королевича. Тот лихо отпрыгнул от меня и испуганно уставился на сияющие. Эльфы в клетке зашевелились и с интересом поглядывали на нас.

— Марцел, прежде чем так подкрадываться нужно, думать о последствиях. — И уже к Ноярису — какая им от этого выгода сьер. Не думаю, что какие-то жалкие крохи от продажи пару десятков людей могут помочь в чем-то целому государству.

— А почему гиера вы решили, что государство как-то в этом участвует. — Он хитро посмотрел на меня, — мы можем быть полезны друг другу, вы не находите?

Я согласно кивнула головой. Тут подоспел Дроб, оказывается, гном готовил еду эльфам. Надо же, ведь они его чуть в жертву не принесли, а гном видимо мстить не собирается. Ладно, пусть поедят, пару минут ничего не решат, а если эльфы соблаговолят помочь, есть надежда вернуть пленников. Я вернулась в шатер и принялась с интересом разглядывать свитки и какие-то черепушки с надписями. Вновь почувствовала в своей голове нарушение ментальных щитов.

— Что прикажешь делать с пленниками хозяйка?

— Не знаю страж, они мне не нужны. Отпусти их, но так чтобы они нас не преследовали, можно?

— Могу, — прошелестело в голове. Так эту проблему решила, теперь о Хораке, где его искать, и как отбивать от конвоя…

— Поговори с Зуллором.

— А это еще что такое? — Чуть не поперхнулась слюнями, ну, ни дня без приключений.

— Лес. — Был лаконичный ответ. Я решила выползти на улицу. Конечно, всё могу понять, но говорить с лесом, это перебор. Мне с саккараш общаться тяжело все еще себя сумасшедшей чувствую, а тут еще и с деревьями говорить. Гном и королевич с аппетитом поедали мясное рагу, даже эльфы скребли по тарелкам деревянными лопаточками. Я быстрым шагом подошла к костру. Дроб с забитым ртом кивнул головой на казан. Рядом с костром стоял маленький столик с кухонной утварью (могут же эльфы себе комфорт устраивать). Гном оказался знатным кашеваром, я даже не успевала жевать, так быстро пища покидала мой рот.

— Что будем делать? — Задал самый главный вопрос гном.

— Надо выходить из леса, — сказал Марцел и этих, — он кивнул на эльфов, — с собой брать.

— Ты предлагаешь их в плен взять? — Удивился гном.

— А что такого, они нас вообще в жертву хотели принести. А сколько ещё людей уже поубивали.

Марцел осуждающе зыркнул на ушастиков. Королевич видимо уже пришел в себя и хотел ужасно отомстить. Я не встревала в мужской разговор, и что бы они там не решили, буду делать то, что считаю нужным. Дроб поглядывал на меня с ожиданием, Марцел видимо это заметил и с неудовольствием, продолжал поедать пищу. На ночь глядя, все равно никуда не пойдешь. Хотя я уже давно вижу ночью так же хорошо, как днем, все же темная. Поэтому и печать светлой все время ноет, и бьет тупой болью. Интересно, неужели у Инсуу не нашлось, кого из светлых заклеймить. Амраахас опять попытался залезть в мою многострадальную голову, отчего получил хороший такой болевой удар. Будешь знать, как хозяйничать. Так пока ночь нужно с эльфами разобраться. Многие успели сбежать, и может уже сейчас в нас метятся из луков. Я передернула плечами. Поблагодарив гнома, я захватила теплое стеганое одеяло и потопала к клетке с эльфами. Страж ходил за мной как приклеенный и поэтому при моем приближении пленники подняли шум и шарахнулись к дальней стенки. Только сьер и Мариус остались на месте, считая ниже своего достоинства толкаться в тесной клетке. Я аккуратно расстелила одеяло и под взглядами ошарашенных эльфов укуталась в него. За моей спиной каменным изваяньем застыл Амраахас.

— Ты не убьешь нас гиера? — Спросил Ноярис.

— Зачем, мне вас убивать? — Удивилась я.

— Ты темная. — Почти выплюнул Мариус.

— А ты светлый. — Парировала я. — И ни я только что в жертву людей приносила.

— Что тебе до них? — Ноярис впился в меня взглядом. — Ты горгона, последний раз я видел ваше племя еще до мора.

Я навострила уши, но, похоже, хитрый эльф не собирался больше ничего говорить. Мне что, всю информацию из него щипцами вытаскивать.

— Я не могу решать вашу судьбу одна, но попытаюсь сделать все, что в моих силах, что бы вас отпустили. — Решила я немного разговорить сьерра.

— Что ты хочешь знать? — Спросил эльф. Интересно их и правда не будут спасать или он тянет время. Хотя до утра все равно есть, о чем поговорить. Насколько я знаю, светлые эльфы в темноте видят плохо.

— Про все, что здесь происходило.

Ноярис немного помялся, с тревогой посмотрел на стража, но все-таки решился:

— Хорошо, гиера ведь все это уже не важно. Почти сто лет назад, один молодой глупый эльф, — при этом Ноярис посмотрел в сторону Мариуса, — нашел руну защиты. Ты видела ее, из нее появился тот, кто стоит за тобой. Запретный лес не всегда был нашим постоянным местом жительством, раньше мы приезжали сюда лишь отдыхать. Про эту руну не знал никто, она была укрыта сильными щитами, но эльфу удалось снять щиты, и тем самым он запустил механизм вызова стража. В первый свой приход Амраахас убил пятнадцать эльфов. Потом он просто опять погрузился в сон. Мы облазили все библиотеки, что были у нас стараясь найти, что-нибудь про эту руну и стража, но нечего не находили. Через десять лет он опять проснулся, но мы были готовы и два дня прятались в подземельях как проклятые эриухи. Ноярис не выдержал и зло покосился на неподвижного стража. Потом он опять заснул на десять лет. Уже предвидя, что он опять проснется, мы заключили союз с архимагом. Тогда он был еще молод и не имел высокого статуса. Он просил дать небольшой проход по нашим землям. Нам это было даже выгодно, ведь лес с одной стороны граничит с пещерами эриухов, и они регулярно пытались стащить кого-нибудь для еды. А с разрешением прохода для людей Херомуса, эриухи переключились на более слабую добычу.

— Ага, — поддакнула я, — и волки сыты и овцы целы.

Сьер немного подумал и кивнул головой. А затем продолжил:

— В одном свитке я нашел описание, как задобрить тварь жертвоприношением, и решил попытаться не допустить возвращения этого монстра. — Сьер с ожиданием посмотрел на Амраахаса, и, не дождавшись от него реакции на оскорбление, продолжил.

— Мы запросили с людей жертву семь человек, и как обязательным один из них должен был быть королевской крови. Семья нынешнего короля в то время была многочисленной и все жертвы были доставлены точно в срок. У нас получился обряд Амраахас, не проснулся.

— И что бы вы делали дальше, ведь Марцел последний наследник, ближайшего королевства? — С любопытством спросила я.

— У нас был готов план, но, слава богу, он не пригодиться — пожал плечами сьер.

— Ну как монстр, — мысленно спросила я зеленого стража, — зачем столько народу угробил?

— Я появился только вчера и за действие этого тела не отвечаю. — Твердо сказал Амраахас.

— Как не отвечаешь? — выкрикнула вслух я, вгоняя в столбняк эльфов.

— Я дух, который вселили в тело этого голема. Только с печатью светлой богини я активизировался и принял слияние с оболочкой, то, что происходило до этого, я не знаю.

Я пребывала в тихом шоке. Вот почему голем показался слишком эмоциональным. Я ведь читала про бездушные машины, выполняющие приказы хозяина. А страж, дух в теле голема, это совсем другое. Я замерла, обдумывая только что услышанное. Сьер следил за мной глазами, и когда понял, что я перестала общаться с Амраахасом, поторопился задать вопрос:

— Ты можешь говорить с ним?

— Да я слышу его, и он нагло заявляет, что появился только сегодня, а то, что происходило на протяжении почти ста лет, не его лап дело. И если бы у вас была печать Инсуу, вообще нечего не произошло.

Эльф задумался. Видно было, что он очень сильно хочет о чем-то попросить, и я сразу догадалась, о чем. Перчатку свою я отыскала и натянула на клеймо, так меньше болит. Перчатка снята, и сверкающий круг блеснул перед глазами любопытного сьера. Даже Мариус не остался равнодушным. Он завистливо фыркнул и прошептал по-эльфийски:

— Это кощунство, сьер Ноярис, печать светлой богини на руке темной, да еще и горгоны.

— Я вот тоже против, — по-эльфийски прошептала, — это очень больно, и ещё вызывает большую зависть некоторых юнцов.

Мариус покраснел и демонстративно отвернулся, только сейчас я стала немного понимать, что эльф очень молод и хочет быть героем, как все юноши. Ноярис молча, сканировал печать и на его взгляд, она пульсировала тупой болью.

— Вам все время больно? — Спросил сьер с видом доктора.

— Не всегда, но иногда это выводит из себя.

— О чем ты так долго здесь болтаешь с пленными. — Раздался рядом злой голос Марцела. Королевич после нашей первой встречи сильно изменил мнение обо мне. Может из-за того, что я темная или нелюдь. Ругаться при пленниках совсем не хотелось, и я примирительно сказала:

— Льер Марцел, я всего лишь пыталась выяснить, куда увели других людей.

Марцел смерил меня презрительным взглядом и передернул плечами. Взгляд его все время возвращался к саккараш и это не удивительно, если Фиона говорила правду, мои сияющие притягивают ко мне или точнее к себе мужчин. Как мотыльки на свет они тянут руки к своей погибели. Я с тревогой следила за королевичем, который хорошо справлялся с магнетизмом моих защитников.

— Здесь были люди? — С упором на последнее слово спросил Мариус.

— Да. — Коротко ответила я, льер видимо ждал от меня подробностей, но я демонстративно укуталась в одеяло и закрыла глаза. Пусть сам с эльфами разговаривает, высокомерный дурак. Признаюсь, моё первое впечатление о нем было намного лучше. Сейчас я считала его просто избалованным сынком аристократа. Интересно он хоть что-то умеет. И еще в проклятые земли хотел попасть, тьфу. Королевич подошел поближе к эльфам и что — то стал им говорить, я постаралась расслабиться и немного подремать.

Вокруг стояла тишина. Даже ветер не шалил в пушистой кроне деревьев, но воздух был свеж и прохладен. Я распустила ментальные щупы и постаралась охватить как можно больше площади для прослушки. Если делать это регулярно, можно достичь очень хороших результатов, в смысле можно будет отслеживать местность впереди себя. Каждое живое существо имеет ментальную ауру. Она имеет светло серую окраску. У многих магов темных или светлых такая аура может выпускать отростки и вытягиваться на определенную длину, в зависимости от силы мага. Есть даже простые существа, не маги, у которых развита серая аура, таких еще называются эмпаты. Но их очень мало. Обычно только маги могут овладеть ментальной магией. Еще одна особенность серой магии умение влиять на разум других существ. Впрочем, для новичка это очень опасно. Есть риск заблудиться в разуме другого и сойти с ума.

Вокруг лагеря наблюдалось шевеление мелких грызунов и ночных птиц. Еще немного понаблюдав за живностью, я наткнулась на кое- что интересное. Деревья пульсировали зеленым светом. Тонкие нити силы как огромная паутина охватывала всю растительность. Я постаралась приблизиться к одному большому сгустку зелени. При внимательном рассмотрении это оказалась очень сложное плетении соединяющее в себе множества других плетений. Что это? Вокруг усадьбы было много лесочков, но ни в одном из них я не видела такую красоту. Мне казалось, что с каждой секундой зеленая паутина светит все сильнее и уже кроме ее сверкающих нитей, я не вижу нечего. Мое сознание словно погружалось в окружающее плетение, сливаясь с зелеными нитями. Я скользнула по ним, повторяя изгибы и изящные петли, ощущение восторга охватило меня. Забыла кто я и что я. На своем пути, встречала светящиеся белые шарики. Мы собирались в небольшие стайки и весело потрескивая небольшими разрядами, скатывались по высоким зеленым горкам.

Не знаю, сколько я так веселилась, но вдруг услышала какой-то посторонний звук. От него хотелось лететь в другую сторону, но он затягивал меня как водоворот. Какие-то черные тени стали проявляться через зеленую ткань жизни. Звуки как у заезженной пластики превращались в слова, а тени в силуэты людей. Через несколько секунд, перед моим взором предстало поле боя. Люди бились с какими-то монстрами. Жуткие существа имели небольшой рост, но отличались огромной силой. Их морды были похожи на обезьяньи, с сильно выдающимися клыками. Эриухи вспомнило мое сознание. Я узнала несколько людей, из бывших товарищей по плену. Вот это да я нашла, Хорака. Воин дрался с жилистым эриухом и победил его. Но как в замедленной съемке меня потащило назад. Все дальше и дальше, звуки сражения и свист ветра от бешеной скорости моего возвращения в свое тело. Резкий щелчок и мои глаза открылись, возле меня стоят гном, королевич и почему-то сьер Ноярис, они что-то кричали мне, но я не чего не слышала. Еще секунду удивленно взирала на беснующуюся компанию и отключилась. Опяяять.

14 глава

Архимаг Херомус был очень доволен. Всё, о чем он мечтал, скоро сбудется. Слабенький ничем не примечательный мальчик превратился в сильного и опасного человека. Херомус тешил свое самолюбие, представляя, как Фиона будет валяться у него в ногах и просить, умолять о жизни для своего отродья. В предчувствии от долгожданной мести архимаг потирал ухоженные руки. Сколько трудов стоила ему эта месть, эта победа.

В академию магии он попал поздно. Его дар открылся в подростковом возрасте. Долговязый, худой, вечно красный от угревой сыпи подросток, надолго стал мишенью для насмешек более одаренных и красивых юношей. Тогда-то Херомус и впервые увидел Фиону. Она очень долго жила у родственников в империи, но, когда заболел отец приехала в Киприяс, чтобы быть при несчастной матери. Фиона запретила донимать Херомуса в ее присутствии, чем вызвала благодарность, а затем и любовь будущего архимага. Всегда веселая и быстрая на проказы девушка, была еще и очень красива. Фиона не замечала любви Херомуса, и когда тот признался ей в своих чувствах, даже рассмеялась. Но быстро взяла себя в руки и объяснила, что у нее есть жених и свадьба не за горами. Смех девушки навсегда остался в памяти мага, и он решил любым способом доказать, что он лучший, успешный, умный, не только маг, но и мужчина. Сначала он подстроил так, чтобы погиб муж Фионы, но этим он развязал ей руки, и девушка, бросив троих детей, скрылась в империи. За время, что ее не было, Херомус различными способами устранил всех претендентов на пост архимага и занял место самого уважаемого человека в королевстве. Но это была не вся мечта целеустремленного Херомуса. Он хотел властвовать в стране, хотел стать королем. Что было невозможно, пока существует хоть один наследник. Специальными травками архимаг вызывал галлюцинации у короля, а затем и сумасшествие. Кто заподозрит великого в таком заговоре? Ведь архимаг постарался найти общего врага для всей страны, тёмных. Он постоянно докладывал через глашатаев, что тёмные замышляют переворот, заговор. И люди верили ему. И участвовали в гонениях несчастных темных магов по всей стране. Когда вернулась Фиона, архимаг установил за ней постоянную слежку. Очень скоро он вызнал, что женщина беременна. Родилась девочка и Херомус дал подрасти маленькой тёмной, чтобы иметь возможность, влиять на Фиону. Но женщина отвергла его притязания на женитьбу и попыталась бежать. Он вернул ее и забрал раненую дочь, объявив ту мёртвой. Фиону под страхом смерти ее сыновей заставил дать клятву, что она не покинет Киприяс. Убитая горем мать принесла клятву, чтобы уберечь хотя бы сыновей. Дочь Фионы, не выжила после ранения, но архимаг прибегнул к запрещенной в государстве магии, некросу. Лич получился на славу. Пленный некромант, который сотворил из дочери Фионы лича, постарался чтобы внешность не изменилась. А чтобы лич был послушен и не сбежал, провел ритуал обездвиживания. Она сидела на повозке и могла лишь злобно рычать. Это было страшное зрелище, красивое кукольное личико, ощеривается в жутком оскале. Те, кто знали о том, что творит архимаг понимали, он сошел с ума, но никто не пытался его остановить. Херомус уже хотел объявить Фионе о дочери, когда ему стали доносить интересные сведения о странной незнакомке. Фиона всячески ее оберегала и не представляла местному обществу. А когда стали доносить о боевом черном таге, яко бы живущем в старой усадьбе, архимаг понял, что в усадьбе завелась тёмная. К тёмным Херомус относился без ненависти, они были нужны ему, чтобы сваливать на них все беды королевства, а неугодных ему людей просто похищали и продавали в рабство. И никто еще не вернулся назад. Сейчас архимаг как никогда был близок к своему триумфу. Он должен стать если не королем, то владыкой. И тогда Фиона поймет, от чего она отказалась в далекие юные годы. Херомусу было все равно, что они уже не молоды, что уже совсем другая страсть сжигает их души. Доказать, что он великий и могущественный маг Киприяса, вот чего он хотел. Последний наследник отдан эльфам, его уверили, что живым он из Запретного леса не выйдет. Теперь Фиона. Пусть отдаст свою тёмную и тогда архимаг еще посмотрит, говорить ли ей о судьбе дочери.

Херомус оглянулся на растянувшуюся по узкой дороге, коннице. Лучшие воины, личная гвардия короля. За ними на зеленых тагах двадцать лучших магов. Последние выпускники академии. Потому что, став властителем архимаг уничтожит это учреждение за ненадобностью. Зачем взращивать своей рукой будущих магов, ведь кто-нибудь из них может оказаться соперником. Киприяс маленькое государство, кроме редких сортов фруктов, здесь нет ничего, что могло бы привлечь другие государства. Да и то, что сюда добираться надо или через проклятые земли, или через Запретный лес делает Киприяс почти неприступным. Хотя в первое столетия были попытки захватить земли, орками, которых согнали с родных мест многочисленные людские войска. Сейчас на месте где тысячелетиями жили орки, стоит нерушимая империя Коххаус.

В Джаларус архимаг вошел уже вечером. И решил, что при такой армии соблюдать инкогнито, не получиться, остановился у местного хатара, по имени которого назван городишко. Из донесений своих шпионов, Херомус знал, что наследник с отцом гостили у хатара. Может, удастся узнать какие-нибудь подробности их пребывания здесь.

Весь вечер хатар, грузный и вечно краснеющий мужчина, только и жаловался, что пропало много для такого маленького городка, людей и гномов. Даже телохранительница его племянницы попала в число этих несчастных. Хатар был обеспокоен и надеялся, что великий архимаг привел своих людей на помощь. Херомус скривил губы в недоброй ухмылке и прочитал проповедь на тему что надо хорошо выслеживать тёмных, чтобы не было проблем в целом. Когда он остался один в отведенных ему покоях, принялся грезить о том, как Фиона будет умолять его о том, чтобы увидеть дочь. Как при этом будут литься слезы из ее красивых глаз. Для него она осталась все той же молодой цветущей хохотушкой, которой он пятьдесят лет назад, ранней весной признавался в любви. Он считал, что все эти годы он не приносил ей беды и горести, а направлял на истинный путь, который шел лишь в одном направлении, в его объятья. Сначала их отдалял друг от друга ее муж, грубый не отесанный вояка. Потом она встретила мага, тёмный был убит нанятым в империи убийцей. Архимаг сделал все, чтобы любимая одумалась и поняла, кто должен быть с ней рядом. Ради нее он совершил очень много преступлений и планировал совершить еще.

Покоя не давала еще одна мысль, его люди что-то уж рьяно взялись за дело. Похитить за раз так много людей, да и гномов, большая ошибка. Это может вызвать большое волнение в приграничье, а здесь люди не такие внушаемые. Что поделаешь близость проклятых земель, вынуждает быть внимательными и иметь свой взгляд на происшедшие события. С собой он привез двадцать пленников. Все с темным даром. Конечно, никто из них даже одного заклятия не знает, ни то чтобы кому-то вред причинить, но с недавним караваном приехал имперский маг. Они оказываются, очень обеспокоены истончающимся щитом, и то, что твари хаоса не встречаются уже несколько десятков лет, не значит, что их нет вообще. Магическая академия Игнора нашла способ, чтобы восполнить запасы щита. И так как щит имеет одну основу, имперцы решили поделиться этим способом с Киприясом. Маг прибыл не один, а с двумя помощниками, в которых тоже чувствовалась сила. Чтобы не тратить попусту время и быстрей избавиться от надоедливого имперца Херомус решил наглядно испробовать способ подпитки щита. Благо есть, кого в жертву принести. Да был такой нюансик в этой проблеме. Щит своей плотью и силой создали маги. Вернуть ему мощь можно тем же способом. Конечно, по своей воле отдавать свою жизнь никто не собирался, поэтому в империи решили таким способом казнить магов. И преступника накажут и людям польза.

Имперского мага звали Невеус и за то время что он провел в столице он успел везде сунуть свой длинный и чуть закрученный нос. Архимагу не нравилось, что сильный и умный маг мог пронюхать о его делишках и делал все возможное, чтобы сократить время визита мага. В принципе Херомусу было все равно, но время триумфа еще не пришло, и имперцы могли, если захотят вмешаться в дела Киприяса. А с ними тягаться, у Херомуса нет ни сил, ни знаний.

Архимаг предполагал, что даже при всей никчемности Киприяса, у имперцев есть здесь глаза и уши. А если они узнают о том, что с эльфами можно договориться о проходе через их лес, эта маленькая страна станет лакомым кусочком для горнодобывающих предприятий империи.

Ведь когда-то здесь добывали камни силы и железную руду, гномы. Правда, сейчас в этих шахтах живут эриухи, бич всех живых существ. Так что в любом случае, от имперцев нужно избавляться.

Херомус сладко потянулся в теплой постели, хрустнув костями и укрывшись с головой, погрузил себя в сон.

Фиона не находила себе места пропала Лиена, а вместе с ней Хорак. Все к чему стремилась женщина, было под угрозой срыва. Она точно знала, что ее главный враг не замешан в их исчезновении, но тогда где эти двое. Самое интересное, что успела узнать Фиона, пропало еще около пятнадцати человек. Всюду трезвонят об еще одном заговоре тёмных, а женщина не находит себе места, от тревоги. Саес не говорит нечего конкретного, лишь только то, что они живы. Шпион Фионы при королевском дворе в столице Занига докладывал о каком-то движении в стане врага, но после исчезновения наследника, стало понятно, что там происходило. Херомус был очень сильный враг. Все те, кто обижал его в академии или лижут ему пятки, боясь за жизнь своих близких, или давно мертвы так и не смирившись с занесшимся на пьедестал архимаге. Слишком поздно спохватились и не разглядели в слабом юноше хитрого врага. Много раз архимага пытались убить, отравить, но он всегда знал заранее обо всех заговорах и с легкостью их раскрывал. Была, конечно, у него тайна. Видящая, которую он оберегал пуще глаза, и которая принесла победу во всех его начинаниях. Но женщина была стара, и Херомус спешил добиться конечного результата. Фиона знала об этом и опасалась за жизнь внука. Ведь если архимаг узнает о даре Саеса, ребенок никогда не увидит дневного света. А мальчик был единственным живым созданием, ради которого она заставила себя жить. Ей, во что бы то ни стало, нужно было отослать внука в империю к родственникам. Но идти в проклятые земли с даром видящего равносильно самоубийству. Твари Некруса словно чувствовали магов и одаренных людей. Как-то узнавали о том, кто находиться на их территории и словно ими, кто руководил, собирались в стаи, охотясь и выслеживая одаренных. Лишь тёмные были приняты в проклятых землях, и лишь они могли убить тварей хаоса. Светлая магия была бессильна и лишь подпитывала жуткие создания. Но почему-то было забыто то, что именно темные маги ценой своей жизни удерживали тварей хаоса, пока светлые и стихийники, самые сильные, цвет магического Ллироу создавали щит, окруживший проклятые земли, со всех сторон. Было забыто, что в той войне без победителя, погибло больше тёмных, чем других магов. Было забыто, что на протяжении ста лет именно тёмные, отправлялись в проклятые земли, чтобы хоть как-то расчистить путь караванам, чтобы наладить общение и торговлю. Зато все помнили, кем был Некрус. Тёмный маг, сильный некромант, из-за которого почти погиб мир Алорна.

Фиона укрыла Саеса и поцеловала в лоб. Плохие предчувствия, шевелились в груди мерзким комком. Женщина вздохнула и пошла в свою комнату. На заставе ей пришлось сильно потрудиться. Мелкие аринчи, сосущие кровь чуть не погубили двух стражей. Аринчи появились из мелких грызунов, крыс, мышей, и другой мелкой живности. После мора животные не погибли, но изменились до неузнаваемости. Отрастили себе когтистые крылья, и обзавелись вредной привычкой питаться кровью людей, да и других рас тоже.

Перед зеркалом Фиона остановилась и с неудовольствием стала рассматривать морщинистое лицо. Она специально наложила на себя такую личину. Не меняющую черты лица, а старящую ее. Надеялась вид старухи отвадит Херомуса, но он или понял про легкий налет личины или ему было все равно. Уже давно Фиона прокляла тот день, когда защитила от одногрупников прыщавого юношу, но этим жизнь не исправишь. Архимаг был дорвавшимся до власти сумасшедшим, который думал лишь о себе. Куда же могла деться, горгона, она была так нужна. Теперь придется прятать внука и Кирен в деревне. Ведь завтра приедет мерзкий архимаг с имперским магом. Фиона со злостью тряхнула рассыпавшимися волосами. Отправлять Саеса только с Кирен опасно, она слаба и не сможет за себя постоять не то, что одаренного по проклятым землям провести. Кругом все плохо. Еще и черный таг как красная тряпка в загоне стоит. Нужно его завтра тоже куда-то пристроить. Женщина вздохнула и несколько раз мысленно позвала Лиену. Маленькая надежда на ответ истаяла и Фиона решила все же лечь спать. Завтра может случиться все что угодно.

15 глава

Я уже давно очнулась, но вида не подавала и наглым образом подслушивала, о чем спорили окружающие меня мужчины. Амраахас перенес меня в эльфийскую палатку кроме него саккараш никого не подпустят, а все остальные толпились у входа, споря, на чем свет стоит.

— Эльфы хотели принести нас в жертву, — со злостью кричал Марцел, — я не согласен их отпустить, даже если они помогут нам вернуть людей, безнаказанными их нельзя отпускать. Да и горгоне мы не можем доверять она тёмная, кто знает, что у нее на уме.

— Ты не прав королевич, гиера нас спасла. Да вообще ты уж определись, кому не доверять. А то горгона тёмная ты ей не доверяешь, тогда эльфы ведь светлые, им штоль доверять то. — С нарастающим раздражением сказал гном.

— У нас не было выбора милейший, — влез сьер, — нас осталось слишком мало, а детей не рождалось уже сто лет.

— Плевать мне, сколько у вас детей, а скольких наших детей вы оставили без родителей! — Уже завопил королевич. Блин очнуться что ли, а то оглушит. Я нехотя скинула мягкое одеяло, все его с собой заберу, в качестве морального ущерба, и села свесив голые ноги. Где это мои сапоги. В палатку сунулись три физиономии. Потом еще сверху четвертая, голема. У всех вопросительно открытые глаза и плотно сжатые от злости губы.

— Я вообще то одеться хочу- с улыбкой сказала я глазеющим. Они исчезли из проема.

— Амраахас я наверно в Зуллоре побывала.

— Определенно госпожа. Я ощутил, как вы слились с лесом. Вы нашли тех, кого искали? — Прогремел в моей бедной голове страж.

— А — а - а не так сильно кричи. Да нашла, но боюсь, как бы ни было поздно. Ты вообще, как… быстро бегаешь?

— Нет, передвигаюсь я медленно. Мое тело может только сражаться с магами. И держать их в повиновении.

Так приехали, а кто же мне помогать будет. Голем конечно молчал. Ну что ж так не везет мало того, что он из леса не может выйти, я уже обратила внимание как тонкие зеленые нити силы питают Амраахаса, так еще и бегать быстро не может. Потом еще подумала и решила, что я слишком много хочу и пора бы губу назад закатать. Я тяжело вздохнула и, взяв себя в руки, быстро оделась и вышла из палатки. Не обращая внимание на замолчавших мужчин нашла небольшую сумку с одной длинной ручкой и принялась собирать нужные для похода вещи. Эльф пытался протестовать, когда я взяла красивый маленький котелок, но встретившись взглядом с Марцелом умолк. Я посмотрела по сторонам, так вроде все собрала: еда, теплые одеяла, таиллиры, я готова. Ах, еще на всякий пожарный, сосредоточилась, входя в найт, и сплела несколько плетенок для разных нужд, напитала своей силой, которая бурлила во мне после общения с Зуллором и, отряхнувшись, кивнула, все еще молча глазеющим спорщикам. Их словно прорвало. Закричали разом на три глотки, что не разобрать чего и кого им надо.

— Тихо, — рявкнула, — я иду попытаться спасти людей, на них напали эриухи и, если что… — мой голос запнулся, — не поминайте лихом.

Гном без слов подобрал с земли походную сумку и потопал за мной. Он оказывается, уже давно собрался, натянул на себя гномью броню, видно из общей кучи, за поясом заткнут немалых размеров топор. Видя, что ему придется остаться с Марцелом который настроен крайне отрицательно эльф метнулся следом и стал, быстро боясь, что его остановят говорить. Блин я уйду, когда ни — будь отсюда.

— Гиера я могу помочь вам я знаю этот лес и чувствую его. Вы можете быть уверены, за то, что вы спасли немало жизней мы пред вами в неоплатном долгу.

Ну допустим никого я не спасала, печать мне богиня поставила, да и спасать я Хорака иду только потому что на стража надеюсь. Я посмотрела на стража.

— Ты сможешь держать ушастиков в узде? — Мысленно спросила я его.

— Да госпожа, их мысли для меня открытая книга. — Прошептало в голове.

— А у других ты тоже можешь в мозгах покопаться? — Спросила я.

— Нет. Я настроен только на эльфов.

— Ну ладно слушай, чтоб у них плохих позывов не было, убить, предать и все такое. Остальные мысли меня не касаются. Понятно.

— Да госпожа. — Согласился страж. Блин как ножками неохота идти-то, где мой Танк как он без меня бедолага. Я согласно кивнула молчавшему в ожидании Ноярису, и тот понесся к клетке с эльфами. Еще тридцать минут было потеряно на сборы и наконец, мы углубились в дебри Запретного леса. Я знала, в каком направлении нам идти. Зуллор оставил во мне какое-то чувство, словно нюх у собаки, как зов крови. Впереди шел Амраахас, он точно угадывал чувства, что бродили во мне и к тому же служил хорошим первопроходцем. После него мы шли по почти ровной тропинке.

Лес вокруг восхищал буйством красок. Маленькие птички совсем нас не боялись и почему-то норовили сесть на меня. Медом что ли намазана. Я отгоняла их как надоедливых насекомых, от чего они, недовольно щебеча, порхали рядом. Ладно, главное, чтобы сюрпризов на голову не клали. Мариус о чем-то спорил с сьером, а Марцел, которому пришлось пойти за всеми, буравил взглядом невозмутимого гнома.

К середине дня мы дошли до гор. Лес резко заканчивался, и тут же поднималась отвесная скала. Дальше наш путь шел параллельно этой каменной стене. Эльфы стали озираться на лицах озабоченные выражения. Я тоже чувствовала какое-то напряжение, словно сильная вонь не давала дышать, а не понятная сила стискивала грудную клетку. Но голем ни выказывал тревоги, и я положилась на его ментальную сеть. На обед решили не останавливаться итак много времени потеряли. До вечера на нас никто не напал, слава богиням. Но лагерь решили все — таки разбить подальше от каменной стены. И эльфам спокойней и мне не так воняет. Сьер Ноярис показал чудеса быстрой распаковки. Кримбли — крамбле и вот уже стоит маленький шатер. Красота. Палатка естественно моя. Как ни как единственная женщина, или горгона. Тьфу ты, интересно как мужчин горгон называют, горгоныч что ли. Ха ха ха. Я захохотала. Все воззрились на меня как на сумасшедшую. Ой, простите, больше не буду. Гном опять хлопотал у костра, а нервный королевич сидел рядом и бурчал на кашевара. Какой Дроб терпеливый я бы давно этого зануду послала. Прислонившись спиной к палатке, я сняла сапоги и с удовольствием вытянула ноги. Рядом плюхнулся сьер, искоса поглядывая на саккараш. Сияющие вели себя спокойно, видно чувствовали мое настроение.

— Гиера вы ни разу не спросили дорогу, вели так, словно знали куда идти. — То ли утвердительно, то ли вопросительно сказал Ноярис. Я хмыкнула, разговаривать совсем не хотелось, и что бы отцепиться от эльфа я закрыла глаза. Но намек не понят, и он продолжил:

— Мне как следопыту очень интересно, это страж вел нас или все-таки вы?

— Я. — Был краткий ответ. Эльф не унимался.

— Вы бывали в Запретном лесу? — Удивленно воскликнул сьер. Ну, достал.

— Нет, я не была раньше в Запретном лесу. Я просто слилась с каким-то Зуллором, и он мне все показал. И еще оставил в голове свои метки. Туда ходи, сюда не ходи. Все сьер Ноярис лекция закончена.

Сказать, что эльф удивился нечего не сказать. Он открыл рот, и хватал воздух, будто задыхался.

— Но, — почти шептал он, — но это невозможно. Править лесом могут лишь те, в ком течет кровь Хранителей, светлейших перворожденных.

Я оглядела сборище спасателей. Застывшие в различных позах фигуры говорили о том, что за нашим разговором следили все. Даже Дроб так и не донес половник ко рту, выпучил глаза. Блин что опять не так-то.

— Я по- вашему похожа на светлейшую перворожденную? — Спросила громко, так что все вздрогнули и как бы занялись своими делами, сьер покачал головой. — Значит ваша информация, устарела.

Я демонстративно закрыла глаза, пусть только тронет. Саккараш засверкали клинками, и эльф с быстротой молнии испарился в кучке эльфов.

— Амррахас, что там наши эльфы, шкодить не собираются — уточнила я.

— Нет, госпожа. Они очень удивлены, рассержены, но не опасны. Лишь один хочет вас убить, но пока не решается.

— Мариус, нет ну каков наглец. Я ему не мстила, да и вообще ничего не сделала, а он убить хочет одним словом эльф.

— Нет, госпожа, он не вас ненавидит, а горгон вообще. — Сказал страж. Ну, прям успокоил. Одна радость, что Амраахас меня в обиду не даст. Бедный мой таг, и Саес и Фиона как я за ними соскучилась. А Хорак, чувство вины зашкаливает. Как в глаза Кирен смотреть ведь как не скрывались, а то, что у них любовь всем уже понятно. Все из-за меня. И в плен, и в рабы, а теперь еще и кровожадные эриухи будь они не ладны. Хоть бы не съели стражника. Силищи не меряно, а ума нет, всегда считала себя рассудительной умной женщиной, а на деле сумасбродная глупая дура.

Сытно поужинав кашей, из смеси различных дробленых злаков, сдобренной сладким тягучим медом, я нырнула в зовущий уют палатки. Как в лагере эльфов здесь присутствовала низенькая кровать с травяным пахучим матрасом и такой же низенький столик. Пол устлан нежной травой, а под сводом палатки висят магические светильники, оплетенные в зеленые сетки. Эльфы те еще неженки, комфорт, прежде всего. Не раздеваясь, я легла на кровать, мечтая о теплой ванне с шапкой душистой пены. У — у - у красота, но несбыточная.

Как не странно о Земле я вспоминала редко. Ведь там у меня осталась серая и пустая жизнь. Может быть, моя сущность подавляла во мне все порывы на счастье, дружбу любовь, чтобы потом не рваться назад в спокойный, но не родной мир. Здесь у меня появились друзья, а может быть, я еще найду родственников. И уж спрошу у них, за что же меня в ссылку отправили, кому помешала. Я закрыла глаза и погрузилась в сон без сновидений.

16 глава

Сначала я даже не поняла, где нахожусь, но по мере приближающихся звуков борьбы осознала, что происходить. Кто-то напал на лагерь. Мысленно спросила стража и получала утвердительный ответ. Эриухи. Мелкие каннибалы решили пополнить запас продовольствия. Почему меня не разбудили. Я возвела вокруг щит, который переливался серебряными сполохами и, подхватив таиллиры вывалилась наружу. Полог палатки оказался завязанным, поэтому я буквально вырвала его. Защитники. Дневное светило выглянула из — за деревьев. Уже утро, но пока свет был слабый. Быстрый взгляд вокруг и озноб страха пронзил все существо. Как их много. Я расширила щит, стараясь захватить больше места вокруг себя. Он был хорош еще тем, что в его структуре была плетенка малого исцеления. Сколько я смогу его поддерживать не знаю. Одно дело нежить издалека убивать и совсем другое самой участвовать в битве. Жуть. Совсем рядом бился Дроб. На него насело сразу трое эриухов, но гном оглашая поляну свирепым ором, махал топором как заведенный. Щит вспыхивал, отражая отравленные дротики, которыми так любили усыплять своих жертв гадкие каннибалы. Зеленый страж вообще был похож на огромную волну. Эриухи один за другим кидались на гиганта, а сверху как вода из фонтана вылетали уже поверженные карлики. Я взяла в руки клинки, и тут же на меня кинулся эриух. Он был такой же, как я увидела их в Зуллоре. Длинные патлы, клыки, которые предназначены лишь для вырывания плоти и глубоко посаженные черные глаза, блестевшие красноватым светом. А как он вонял… от этого запаха можно было сразу бухаться в обморок. И это нечто, неслось на меня со скоростью бешеного кабана. Я подпустила его поближе и резко, как только могла, ушла в сторону, при этом левым клинком полоснула горло, а правый воткнула в спину. Дико завыв, эриух уткнулся носом в землю, окрашивая её почти черной кровью и с яростью не желающего умирать, стал царапать землю, вырывая клоки зеленой травы. На секунду я замешкалась, и в то же время гном рассек второму нападающему голову. Саккараш тоже поучаствовали. И вот вокруг меня, как и вокруг других, куча дико орущих каннибалов, желающих моей кровушки.

То ли я сильно испугалась, то ли просто открылось скрытое до этого времени мастерство, но больше не было ни страха, ни сомнений. Смогу ли я… лишь азарт убийцы, который рубит головы или вспарывает животы, наслаждаясь стонами и агонией умирающих. Я чувствовала, как что-то жуткое и страшное овладевает моим телом. Кровь лилась по лицу и одежде, и для меня не было слаще напитка. Я облизывала губы и хохотала как в припадке, сила вырывалась из меня красными жгутами помогая клинкам. И лишь когда весь израненный гном, треснул мне обухом по голове, я на секунду пришла в себя и обиженно прохрипела:

— За что?

В себя приходила долго и мучительно, словно весь день водку пила да пивом запивала. Что-то мокрое и холодное хлюпнуло на лицо. Я же захлебнусь. Амраахас тут как тут в головушке хозяйничает.

— Вы пришли в себя? — Вопрос надо сказать странный, я вроде, как и не выходила. Я подняла тяжелую руку и стянула с лица тряпку. Моргнула пару раз слипающимися глазами и огляделась. Вот Амраахас стоит возле разорванного полога, а рядом сьер скрестил руки и сверлит взглядом. Дроб весь покрытый бинтами с опасением коситься на меня.

— Здрасте, — хрипло каркнула я. Гном подпрыгнул, а сьер даже не шелохнулся.

— Ты Дроб, за что меня по голове треснул. — Обличающее спросила я. Гном с изумлением воззрился на меня:

— Ага, то, что я ее треснул, помнит, а то, что на нас кидалась, как полоумная она не помнит.

Тут уж я удивилась, и у стража мысленно о происходящем спросила. Тот мне всю информацию по-быстрому в головушку болезную скинул. Да уж оторвалась я по полной. Мало того, что в пресветлом лесу темной силой пользовалась, так еще и крови в пылу борьбы наглоталась. А уж засим вообще непонятное пошло. Я вопросительно посмотрела на сьера Нояриса. Тот уже в склянках своих ковырялся и когда нашел то, что искал, заставил какую-то гадость выпить. Что я конечно сделала после того, как страж подтвердил о безвредности продукта лечения.

— Странная вы горгона, — с интересом патологоанатома сказал сьер, — откуда у вас такая личина?

Ага, так я тебе и рассказала:

— Не знаю сьер, я память потеряла и нечего не помню. — Классика жанра блин.

— Сегодня вы вели себя как вампир, милейшая. — Я подпрыгнула и с удивлением уставилась на эльфа, вроде не шутит. Приехали, еще и вампиры у них есть. Как много я не знаю.

— Вижу, вы удивлены. — Довольно потирая ручки, подошел сьер, одним словом ученый, все с заскоком.

— Конечно, удивлена, я горгона с печатью светлой богини, еще и с примесью вампира.

— Ну, это еще не точно, — пустился в рассуждения эльф, — магией крови владеют еще демоны, но я демонов точно тысячу лет не видел.

— Вы такой старый, — ляпнула я и прикусила язык, когда сьер с негодованием воззрился на меня.

— Мы бессмертны гиера, и, если меня не убить я могу пережить даже ваших прапрапраправнуков.

— Охотно верю сьер, — и что бы переменить тему, — надеюсь, никто не погиб?

— Есть раненные, но слава светлой все живы. Выходим через тридцать минут.

Ишь быстрый какой, кто это его командовать поставил. И куда королевич смотрит.

— На столике вещи лежат, переодевайся гиера, и дальше пойдем. — С кряхтением выползая из палатки, сказал Дроб.

— Дроб, — окликнула я, — скажи, эриухи все полопались как надутый бычий пузырь. — Гном с задумчивым видом покусал губу и с ухмылкой сказал:

— Да, как бычий пузырь, наполненный кровью, — он кивнул головой, — знатно ты повеселилась гиера, но ведь для нас польза, а то, что у меня и у эльфов чуть глаза не повылазили мелочь. Главное на обед к эриухам не попасть.

Только тут я заметила, что глаза у гнома красные от полопавшихся капилляров. Дроб ушел, а я быстро переоделась в точно такую же одежду лучника, правда с уже укороченными рукавами. Натянула сапоги. Покидала в сумку нужные вещи, тряхнула сияющей гривой хорошо мыть не надо и потопала на выход.

Эльфы при виде меня склоняли головы, что означало признание моего подвига, хотя я хоть убей, ничего не понимаю. Про магию крови Фиона мне нечего не рассказывала, но то, что это была именно магия крови, говорил мне внутренний голос и ошметки разорвавшихся эриухов повсюду. Опасная как оказывается я тварь. Вон у королевича вообще глазки бегают. Мало того, что я темная, которые считаются врагами в Киприясе, так еще горгона, маг крови и даже не знаю, что в дальнейшем вылезет. Надеюсь, я, не переродившийся Некрус, тьфу, тьфу защити меня богини. Великому некроманту приписывали много небылиц.

Лагерь быстро свернули и пошли вдоль каменной стены. Меня догнал Ноярис, и пошел рядом, иногда косясь на саккараш.

— Хотите потрогать? — Спросила я.

— Я не самоубийца. — Отрицательно покачал головой сьер.

— Да не бойтесь, не порежут, я их хорошо выдрессировала — Усмехнулась я. Эльф удивленно воззрился на меня:

— Как это возможно?

— Да я их как-то порезала. — Тут у сьерра нервный тик начался, он бессмысленно хлопал глазами и пытался что-то сказать.

— Теперь я верю, что вы потеряли память гиера, надо же отрезать саккараш, как вы себя потом чувствовали?

Вот гад точно знает, что фигово, но я сделала равнодушное лицо и вежливо ответила:

— Пролежала неделю в постели, но это стоило того. Если боитесь, то лучше конечно сияющие не трогать.

Эльфу не понравилась последняя часть моей реплики, и он решительно дотронулся до саккараш. Тут же прядь волос обвилась вокруг его запястья, вводя беднягу в ступор. Идущие рядом эльфы встали как вкопанные, ведь одним движением саккараш могли отрезать кисть. Но так как рука все также была на месте, а сьер забавно закатывал глаза, все вздохнули с облегчением. Я приказала сияющим отпустить пленника, и они быстро подчинились. Мы продолжили путь, под фырканье неугомонного Марцела.

— Это восхитительно, — сказал через некоторое время сьер, — такие странные ощущения, а вы знаете, что саккараш разрешают дотронуться только избраннику горгоны.

Тут я, конечно, споткнулась и с легким матом еле удержалась на ногах. Эльф прислушался к незнакомому языку. А я посмотрела на его наглую физиономию:

— Что вы этим хотели сказать? — Моему возмущению не было предела из-за желания каких- то там волос спать не с кем не собираюсь. Сьер видимо понял, что сболтнул лишнего, попытался отбрехаться.

— Ну, известно, что, если саккараш выбрали избранника горгоны, они не за что не будут ее от этого избранника защищать, даже если он ее изнасилует. — Пролепетал эльф и рванул вперед колонны, оставив меня в глубокой прострации. Вау значит, вы мои хорошие тоже свою слабость имеете. Я мысленно представила, как обрезаю всю эту красоту с головы, и сияющие как всегда смирно зависают за спиной боясь шелохнуться. Ну и нечего страшного решила я. Не думаю, что кто-то сойдет с ума от моей красоты, чтобы с насилием лезть. Фух отпустило. Я тряхнула саккараш и решительно зашагала вслед за спасательным отрядом.

17 глава

Ночью раздался странный и жуткий звук. Казалось, сам воздух сотрясался и подрагивал в страшной агонии. На мгновении жизнь в усадьбе словно замерла, а потом с нарастающим гулом заметалась в страхе. Сколько раз люди слышали об этом жутком звуке, но лишь несколько стариков слышали его в далеком детстве и сейчас в ужасе хватались за более молодых и сильных. Поднялась суматоха, некоторые в спешке надевали доспехи, другие собирали вещи и кидались из стороны в сторону, сталкиваясь с другими такими же объятыми ужасом людьми. Фиона срывая голос отдавала команды стражникам, после того как пропал олар Хорак она сама командовала воинами. На ней уже были одеты доспехи и на ее полосатую лошадку навьючены лекарственные снадобья. Звон как стон умирающего пробирал до костей и вызывал ледяные мурашки по всему телу, люди надеялись, что он прекратиться и его звук посчитают просто ошибкой, страшной и нелепой. Но надежда скоро покидала их, ведь такой звук мог исходить только от Колокола Беды, который находился на приграничной заставе.

Неизвестно как Некрус открыл портал в мир хаоса. Мир, где жизнь есть разрушение, где из боли и страданий появляются уродливые твари. Огромной черной смрадной волной устремились эти чудовища на плодородные земли, сметая все на своем пути и оставляя землю истерзанной в рванных, словно раны трещинах. Много магов погибло и темных и светлых, но был создан щит и чудовища, просидев под ним, много времени стали просто уходить в никуда, но пришла другая беда. Те, кто раньше жили на этой умершей земле, стали возрождаться в жутких монстрах и устремились на поселения людей. Щит не был им помехой, лишь немного дымилась их мертвая плоть, когда они проходили через него. Тогда-то и была построена стена, преграждавшая путь в Киприяс, и такая же стена на другом проходе в империю Коххаус. Стена была широкой и соединяла каменные горы, которыми окружен Киприяс. Лишь огромные ворота открывались для караванов и путников. В стены вмурованы камни силы, которые поддерживают светлые заклинания. Любая нежить или нечисть, коснувшись стены, сгорала в светлом пламени, но были те, кто мог летать… Колокол Беды был выкован из лучшей гномьей стали и наложенные на него заклинания дальней слышимости заставляли трястись от страха даже закаленных бойцов. Колокол звонил лишь тогда, когда приходили твари хаоса.

— Уходи Танк, ищи свою хозяйку, передай, что у нас беда, если конечно она еще жива. — Женщина открыла загон, и таг набирая с места бешеную скорость, умчался в темноту. Через несколько минут с другой стороны открылись большие ворота и стражники, которые отдыхали после своей смены, опять повернули коней в сторону заставы. К ним присоединился отряд охотников за нежитью, что было очень хорошо так, как в их отрядах всегда были пусть слабые, но маги.

Ущелье, которое вело в проклятые земли, находилось в небольшой низменности и отряд, достигнув пологий холм, застыл завороженные страшным зрелищем. Уже светало, и постоянные вспышки светлых заклинаний освещали место боя. Щит переливался и трещал мелкими искрами от ударов черных тварей, а через него как волна шли порожденья Некруса, вызывая омерзение и брезгливость. Повелители зомби в окружении более слабых мертвяков, стаи аринчи ведомые бледными вампирами, краухи — измененные собаки, минги — огромные пауки с ядовитыми иглами, укол которых за минуту превращает плоть человека в жидкий суп. Были и такие, которых люди видели впервые, еще не зная, что от них ожидать. Подстегнув лошадей, отряд устремился на заставу, моля богинь о жизни и победе.

Фиона нашла олара Химли командующего заставой в лазарете. Он тяжело дышал и вытирал потный лоб грязным рукавом:

— Слава богини вы уже здесь. — Со вздохом сказал он — ваша усадьба ближе, чем другие, но боюсь, что даже со всеми силами трех усадеб мы не справимся.

— Не бойтесь олар Химли, я знаю, что архимаг в Джаларусе, думаю, звон Колокола Беды достиг его ушей и уже к полудню он будет тут.

— Это будет чудо, если мы продержимся столько времени леди Фиона, нежить, словно годами копила силы, а твари хаоса… — олар безнадежно махнул не раненой рукой. — Мы слишком расслабились за эти годы и вот результат.

— Все будет хорошо — не уверенно сказала Фиона и принялась за свои обязанности, кивнув при этом в знак приветствия лекарю с усадьбы Немея, Ураксу.

Через несколько часов пришло еще два отряда из усадеб и лекарь из усадьбы Ранко. Фиона работала на пределе своих сил, лечила раненых и отвлекалась на то, чтобы убивать аринчи которые летели в лазарет на запах крови. Несколько раз женщина вспоминала горгону, вот бы где пригодилась ее страсть к огню, что, странно учитывая ее расу.

На стене шел постоянный бой, нет стена все также огрызалась светлыми заклятьями, и мелкая нежить сгорала без следа, а вот те, кто покрупней, всего лишь становились дымящимися кусками гнилого мяса и почти аккуратно укладывались в вонючую склизкую лестницу для идущих следом нежитей. Воины старались расстреливать еще издалека крупные особи из арбалетов, но даже истыканные болтами, словно игольницы монстры продолжали карабкаться на стену. Стоял невероятный шум. Вой, визг, стоны раненых и несильные вспышки уже источающихся светлых заклятий стены. Ничто не вечно. Стаи аринчи направленные мысленным приказом вампиров сбрасывали самых сильных бойцов со стены, а внизу их на куски разрывали другие твари.

Ближе к полудню, как сказала Фиона, появился отряд Херомуса. Конница, состоящая из одних оларов. Маги, гордо восседающие на зеленых тагах. И сам Херомус на огромном черном жеребце явно принадлежащего породам темных эльфов. К архимагу подъехал имперский маг и с испуганным лицом уставился на упорно бьющихся о щит тварей хаоса.

— Я полагаю, это твари хаоса — с наигранным спокойствием сказал Херомус и махнул рукой в сторону заставы своим воинам.

— Мы опоздали. — С горечью сказал Невеус.

— Еще нет сьер, — архимаг с неприязнью поглядел на вереницу еле передвигающих ноги, темных. — Но проблема теперь пробраться к щиту. Нежити слишком много. Скажите сьер Невеус, вы знали, что твари хаоса вернулись?

— Нет, что вы просто щит очень ослаблен и проблема его восстановления решалась очень долгое время. Думаете если бы я знал, что твари хаоса отрежут мне путь до дома я бы, пошел сюда? — Жалобно запричитал Невеус. Херомус усмехнулся:

— Я вам верю, сьер вы могли и не знать о том, что скоро придут твари, но не уверен, что тот, кто послал вас сюда, был так же в неведении. — Архимаг стеганул жеребца тонким хлыстом и на большой скорости поскакал на заставу. Сьер Невеус с брезгливостью покосился на почувствовавших передышку и теперь сидящих на земле пленников и грубо скомандовал своим подчиненным:

— Поднимайте это отребья, пусть быстрее передвигают свои ноги, их ждет великая участь, отдать свои никчемные жизни за страну и свой народ.

Два ученика мага, в длинных балахонах со скрывающими лицо капюшонами, принялись поднимать израненных и голодных людей. Тем было все равно где умирать и пришлось не мало потрудиться, чтобы они опять неспешным шагом пошли на шум не прекращающегося боя.

Архимаг Херомус не считал себя трусом. Трусливый человек не добился бы того, что есть у него, но все равно по мере приближения к стене сердце выбивало испуганную дробь, а руки в тонких перчатках вспотели. Олар Химли вышел во двор заставы из лазарета с перебинтованной рукой и неуклюже поклонился:

— Сама богиня услышала наши молитвы сьер Херомус — сказал олар с дрожью в голосе. — Леди Фиона сказала, что вы приедете, но я боялся, что будет поздно.

— Распредели людей олар, ты здесь лучше все знаешь и проводи меня к леди Фионе.

Олар Химли со стоном поправил свою раненую руку и принялся раздавать приказы недовольным воинам и магам. Они посчитали, что выслушивать приказы от обыкновенного олара, хоть и стражника ниже их достоинства, но спорить с архимагом не решился никто, да и снующие вблизи мелкой нежити не располагала к возмущению. Архимаг посмотрел на идущую вдали вереницу пленников и мелькавшие между ними балахоны имперских магов и решительно зашел в лазарет, за оларом Химли. Он с трепетом ожидал долгожданной встречи с любовью всей своей жизни, но все-таки иногда в его больном мозгу вкрадывалась мысль, что он что-то сделал не так. Откинув прочь все свои сомненья Херомус решительно окликнул Фиону, которая спокойно зашивала рану на ноге у метавшегося и стонущего мужчины. Фиона вздрогнула и медленно повернула лицо в его сторону:

— Сьер Херомус вы вовремя, я знаю, что с вами приехали маги, может быть мы удержим стену. — Знахарка, как ни в чем не бывало, закончила последний стежок и резво встала, направляясь в сторону архимага. Не было слов ненависти, не укоряющего взгляда, Фиона смотрела открыто и дружелюбно, и только она знала, сколько сил пришлось потратить на то, чтобы сохранить невозмутимый вид при виде своего врага. Но знахарка понимала, что тот враг, вой которого слышен уже много часов страшней и ужасен даже тысячи херомусов и чтобы выжить нужно, забыть всю ненависть, хотя бы ненадолго. Архимаг довольно улыбнулся и положил свою руку на плече Фионе:

— Я рад вас видеть леди, мы разделаемся со всеми мертвяками, и не один волос не упадет с вашей головы.

Фионе стоило больших трудов, чтобы удержать и не сбросить ненавистную руку со своего плеча, мило улыбаясь, она с интересом смотрела, как в лазарет заходят несколько магов, видимо лекари. Она повернулась к архимагу и сказала:

— Я поднимусь с вами на стену, хочу увидеть, как сильнейший маг будет уничтожать нежить. Спокойно Фиона — уже себе говорила она — не так быстро иначе он поймет мою игру.

Но у архимага не мелькнуло ни грамма сомнения в расположении Фионы, он был уверен в своей неотразимости. В бою не принято уступать леди место и поэтому Херомус уверенным шагом пошел по лестнице наверх стены. Олары королевской конницы распределились по всей стене, тоже касалось и магов. Нежить уже не подпускали к стене, маги вычерчивали плетения, выкрикивали заклятья, по всей площади от стены до щита горели, обугливаясь, мертвые тела. Поток нежити поубавился, лишь три черных сгустка все также бились о щит и с жутким рыком топтали бредущих мертвяков или хватали бездушные тела и ели их, чтобы хоть как-то утолить свой голод. Твари хаоса всегда объяты облаком мрака и лишь вблизи можно рассмотреть их очертания. Херомус взошел на стену и, взглянув на подошедшую Фиону с гордостью раскинул руки, громко выкрикивая заклятье высшего круга. Его синий кафтан, вышитый серебром, затрепетал на ветру, а длинные с проседью волосы встали дыбом. И вот последнее слово заклятья сказано, и волна сильного ветра поднялась стеной, выгребая с поля боя все трупы. Словно огромное скребло прошлось от стены, до щита оставляя лишь черную взрыхленную землю. Далеко утащило заклятье мертвяков, но твари хаоса лишь оцепенели на мгновенье, когда оно проходило сквозь них и потом опять с нетерпеньем принялись биться о переливающийся щит.

— Где Невеус — громко крикнул архимаг, стоящему близко к нему олару, тот быстро скатился по лестнице, и уже через минуту прибежал опять:

— Он внизу сьер Херомус.

— Так пусть подходит к воротам, и этот скот подгоняет, нужно торопиться пока мертвяки не приковыляли опять. — Архимаг прищурился, вычисляя, как далеко откинуло заклятье врагов и потом быстро кинулся вниз. Фиона нечего, не понимая, поспешила за ним. Огромные ворота уже открывали и конные олары поскакали вперед, чтобы удостовериться в том, что нежити нет. Потом пошли пленники, подгоняемые плетками магов. Фиона с удивлением взирала на действо, не решаясь спросить, что происходит, но, когда она увидела в найте, кто эти пленники ненависть с новой силой захлестнула знахарку.

— Что происходит сьер Херомус? — Спросила она.

— Нет времени объяснять любовь моя, — Фиона вздрогнула от его обращения, — ты сама все увидишь.

Архимаг не заметил, как судорожно сжались руки женщины, а лицо перекосило от еле сдерживаемых проклятий, но это увидел Невеус и удивленно уставился на знахарку. Очень скоро все оказались у щита. При их приближении твари хаоса удвоили попытки пробить щит, словно знали для чего идут люди. Воины построили пленников в шеренгу и заставили их приложить руки к щиту. Бедных избитых и измученных узников не страшили даже твари хаоса, которых можно было рассмотреть сквозь темный сумрак. Покрытые пластинчатым панцирем, они могли передвигаться как на четырех, так и на двух конечностях огромные морды щерились жутким оскалом, показывая бессчетное количество острых зубов, а из пасти брызгали черные слюни, которые могли соперничать с самой сильной разъедающей все кислотой. Говорили, что первые твари хаоса не имели постоянную форму тела и подстраивались под то, что ощущали вокруг, так как не имели глаз. Мир хаоса черный мир и глаза там не к чему. Но постепенно твари приобретали различные формы и тела и уже не меняли их, словно желая подражать жителям этого мира.

Невеус с трясущимися руками дал выпить каждому пленнику глоток какого-то напитка, а потом, простерев руки к жертвам, заговорил заклинание. Он говорил долго, в воздухе запахло как после дождя и все темные засветились изнутри белым светом. Щит словно содрогнулся и свет из людей стал уходить в него. Жертвы истаяли на глазах, без крови и боли на их лицах играли улыбки и после них остались лишь жалкие хламиды, сиротливо лежащие грязными кучками.

— Все. — Вытирая струящийся пот длинным рукавом, прошептал имперский маг.

— Они словно богиню увидели, — с интересом сказал Херомус, — на их лицах играли улыбки.

Он вопросительно посмотрел на Невеуса. Фиона молчавшая все это время словно очнулась и с возмущением посмотрела на имперца, но выяснять отношение было не время и не место, на подходе была нежить. А вот твари хаоса, странно принюхались к стоявшим людям и почему-то перестали атаковать щит. Словно чего-то ожидали, тараща на людей черные без белка глаза. Создавалось впечатление, что они не слепые, и совсем не безмозглые. Все-таки не выдержав и передернув плечами, архимаг отвернулся от жуткого зрелища и скомандовал оларам отходить к стене. Первый бой был закончен в пользу людей, но не было уверенности, что победа окончательная. Невеус жалобно посмотрел на приближающее войско мертвяков и со страхом подумал, что больше не увидит своих родных и свой дом.

18 глава

Эльфийский королевский дворец, огромное ветвистое дерево. Древо жизни, колыбель новорожденных эльфов и средоточие силы Зуллора. Ветви — башни, в которых живут эльфы, главный ствол тронный зал, где проходят самые знаменательные события в жизни эльфов. Изящные лестницы теряются в лабиринтах зелени, уводя жителей в заоблачные дали. Раньше все башни гигантского дворца были заняты, но сейчас множества незаселенных жилищ вызывали горькое разочарование в сердце королевы и Хранительницы Древа Жизни. Когда-то давно на каждом материке мира Алорна жили эльфы. Четыре Древа охраняли эльфийскую расу. Но после войны с древним врагом, о котором эльфы говорят лишь шепотом, а ныне живущие расы вообще мало знают, три древа жизни погибли. И тогда началась война уже между эльфами за право владения Древом. Хранители у каждого Древа были свои, и только страх потерять их, а также и последнее дерево примирило между собой перворожденных. Рождение ребенка в эльфийской семье всегда была проблемой, а после потери древ вообще привело в упадок рождаемость высокородных. Разве могло одно дерево отвечать за четыре клана. Доступ разрешили только беременным эльфийкам и Хранителям погибших древ, которые отныне были самой лучшей стражей для действующего рода Хранителей, ну и хорошей партией для женитьбы.

Тронный зал был прекрасен. По стенам переплетаясь в совершенный узор, росли лианы, радуя глаз великолепным разноцветьем. С потолка, на различной длине плетенок свисали светляки, освещая зал теплым и мягким светом. Вдоль стены росли маленькие диванчики, покрытые пахучим мхом, а пол устилала ковром вечнозеленая трава. Трон — выросшая из пола толстая ветвь, расщеплённая по краю с одной стороны и плавно превращающийся в мягкое сиденье, с другой стороны. Над ним словно маленькое светило висел большой колокольчик. От него исходило белое сияние и заставляло тысячи мелких искорок серебрить воздух. По всему залу веселыми стайками летали мелкие разноцветные птички и радовали слух громкой трелью.

Прекрасноокая Энедеренья восседала на троне окруженная самыми приближенными эльфами. Ее светлые волосы уложены в высокую прическу, на лбу сияет корона Хранителя древа. Тонкие руки оплетены серебряными лентами, которые теряются где-то в складках тонкой бледного цвета туники. На ногах мягкие сандалии и такие же серебряные ленты обхватывают стройные икры. Лицо со следами беспокойства, безукоризненной красоты, которой славятся светлые эльфы. Глаза вопросительно следят за приближающимся молодым лучником. Не доходя до трона, эльф устало упал на одно колено:

— Я принес плохие вести ваше величество, страж восстал, мы не смогли помешать ему.

— Где наследник, — глухо спросил Реналион — Лаирри ты должен был охранять его. — Отец жестко посмотрел на покрасневшего лучника.

— Постой, — взмахнула рукой Энедеренья, — ты потом отчитаешь своего сына Реналион, сейчас для нас важно, что случилось на Проклятой поляне.

— Мы не успели принести жертвы, и страж появился, сьер Ноярис потратил почти все силы, чтобы меня не поработил Амраахас, и я смог предупредить вас.

— Что стало с наследником? — Спросил уже другой советник, Сармалион который, судя по тонкой кольчуге, был воин.

— Последнее что я видел он напал на горгону.

Все присутствующие вздрогнули, а королева даже привстала с трона, но тут же взяла себя в руки и с дрожью в голосе спросила:

— Откуда в светлом лесу горгона, Лаирри рассказывай все по порядку.

И молоденький эльф начал рассказывать с того места, когда он из вонючей повозки вытянул обыкновенную женщину с зелеными, как дворцовая трава глазами. Когда он закончил говорить, королева кивнула и задумчиво сказала:

— Ты можешь идти Лаирри, мы решим, как наказать тебя. — И уже к своим приближенным — Сармалион и Реналион останьтесь все остальные можете быть свободны. Скоро я сообщу вам о том, что делать дальше.

Два советника приблизились к Энедеренье и почтительно склонили головы, а остальные недовольно удалились, сверкая зеленью глаз.

— Я надеюсь, что страж не убил всех, — устало сказала королева, — для нас каждый эльф большая потеря. Что вы можете предложить советники?

— Я считаю, — с излишней горячностью начал Реналион, — нужно послать три скиллы и попытаться убить стража.

— Ты забыл брат мой, что было в прошлые разы, когда страж оживал. На него не действует наша магия, он сильный менталист и настроен именно на нас эльфов. Ты хочешь, добавить к уже мертвым, последних сильных воинов?

— Что ты предлагаешь, там же наш наследник. — Зло выдохнул Реналион

— Зуллор его не принял он не Хранитель, если это было не так, я сам занял бы его место.

Королева слушая перепалку своих приближенных советников воинов и иногда любовников, качала одной ножкой и взвешивала все за и против. Наконец она взмахнула рукой и тихо заговорила:

— Сармалион ты поведешь одну скиллу на разведку, повторяю на разведку. В бой не вступать, если мой внук жив, — голос королевы дрогнул, — попытайтесь его спасти, но только если это не очень опасно. Вы должны вернуться живыми. Ты прав в том, что нам нельзя терять сильных воинов. Я попытаюсь войти в Зуллор и проследить, что там твориться. Ты Реналион иди к моему сыну и расскажи ему о горгоне, может непонятная любовь к этим тварям, заставит его покинуть свою башню.

Королева встала с трона, показывая, что разговор окончен, но Сармалион с тревогой остановил ее, дотронувшись к руке:

— Входить в Зуллор опасно, твоих сил может не хватить, на то чтобы произошло слиянии.

— Я знаю, но мы все рискуем и каждый должен делать то, что должен. — Энедеренья с мягкой улыбкой посмотрела на своих советников и, создав портал в свои покои, удалилась, оставив после себя чарующий цветочный аромат. Эльфы еще немного постояли в задумчивости, а потом, не глядя друг на друга пошли по своим поручениям.

Энедеренья отпустила фрейлин, которые с терпеливой настойчивостью сновали вокруг нее, предлагая свои услуги и глубоко вздохнув, вышла на широкий балкон. Простирающийся внизу зеленый океан, захватывал дыхание красотой и величественностью. Но королева давно не обращала внимание на великолепный вид с балкона все её мысли витали вокруг спасения единственного внука.

— Вы хотели меня видеть, матушка, — услышала Энедеренья за спиной, эльфийка вздрогнула и мысленно обозвала Реналиона, который явно схитрил и нечего не объясняя, отправил к ней ее сына. Она обернулась и взглянула на Тираниэля. Высокий даже для эльфов, с широкими плечами он больше походил на темного эльфа, если бы не зеленые глаза и светлые волосы. На лбу красовалась корона Хранителя, а на груди поверх нежной шелковой рубахи лежала широкая цепь из странного камня с летящей на когтистых крыльях, точеной фигуркой девушки. Энедеренья передернулась, увидев этот медальон, что не укрылось от глаз ее сына.

— Да сын мой я хотела сказать тебе, что страж Амраахас опять ожил и сейчас наверно убивает наших подданных.

Тираниэль равнодушно пожал плечами:

— Какая разница, когда умрут наши подданные, они давно мертвы.

— Там твой сын, — глухо сказала королева.

— У меня нет сына, — опять спокойный выводящий из себя даже королеву, голос.

— Не смей, — Энедеренья хотела залепить пощечину, но сын её остановил, сжал тонкую руку и откинул от себя словно ядовитую змею. Эльфийка потерла запястье:

— Вини меня, но не Мариуса. Я заставила тебя жениться второй раз, я виновата, что тебе пришлось повиноваться материнскому слову, — королева бессильно шептала, роняя слезы отчаянья, — но он твой сын и ему нужна твоя помощь.

— Матушка у меня нет сына и не было второй жены, — он жестко усмехнулся, — а то, что вы создали, ваши проблемы.

Энедеренья с немым ужасом смотрела на своего сына, не узнавая его. Перед ней стояло, жестокое чудовище, а самое страшное она сама его создала. После смерти первой жены сын категорически отвергал все ее попытки снова женить его и тогда она прибегла к самому последнему средству, материнскому слову. Всего лишь один раз могла мать что-то приказать или попросить у своего ребенка и тот должен это пожелание выполнить чего бы это ему не стоило. Энедеренье казалось, что она поступает правильно и сын, познав радость второго брака, обзаведясь детьми, снова станет тем жизнерадостным и полным идей эльфом. Но после того как новая жена забеременела, Тираниэль уединился в своей башне сказав матери, что свою роль он выполнил. А молодая эльфийка родила сына и скончалась, потеряв всю энергию. Древо не помогло ей не напитало силой, не уняла сильной боли от родовых мук. Это было страшной утратой, ученые маги после кропотливого изучения магических потоков Зуллора пришли к выводу, что древо гибнет. Больше не рождались дети. Королева не могла идти на жертвы меняя взрослых эльфиек на еще не рожденных детей.

Тираниэль уже приготовился уходить, когда услышал тихий голос за спиной:

— На Проклятой поляне появилась горгона. — Эльф резко повернулся, буравя взглядом сломленную мать. — Лаирри сказал, что ее захватили на Киприясе вместе с людьми, которых везли на жертвенный алтарь.

— Вы приносили в жертву людей? — Презрительно сказал Тираниэль.

— А что, я должна была приносить в жертву эльфов? Люди плодятся словно крысы, для них смерть десятка не заметна, когда для нас… — Энедеренья замолчала, сын поднял руку, не желая ее слушать прервал:

— Я пойду с Сарманиэлем, предупредите его. — И создав портал, удалился, даже не взглянув в сторону матери. Слезы катились по щекам королевы. Она стряхнула светящиеся крупинки влаги с лица и, взяв себя в руки повернулась к Зуллору, закрыла глаза и на мгновение перестала думать обо всем, что происходить вокруг. Слияние далось ей тяжело, несколько раз ей казалось, что она просто угаснет, потеряв последние силы, но по истечении большого времени королева вернулась в свое тело, которое резко согнулось в страшной агонии. Немного отдышавшись, она открыла глаза, которые были лишены белка и переливались зеленым пламенем:

— Не может быть, — шептали побелевшие губы, а скрюченные пальцы цеплялись за длинную траву.

19 глава

Кап кап кап, от монотонного звука хотелось зарычать, тьфу нервы ни к черту. Опять пленница, только теперь вместе со мной в каменном мешке или колодце, все одно, сидят не только люди да гномы, а еще и эльфы. Интернационал блин. Хочется грязно ругаться и плеваться от злости на свою глупость. Конечно, можно сказать я не самая главная, и не отвечаю за всех, но по глазам других пленников вижу, считают виноватой меня. Вышла в лесок погулять, пропавших людей поискать. А то, что убить могут как- то в головушке, не укладывается. Как же… я пуп земли, блин.

Нас повязали как слепых котят. Ни магия эльфов, ни мой зеленый голем, не смогли помешать эриухам нас захватить. Что само по себе удивительно, ведь каннибалы не брали пленных… раньше не брали. Одно хорошо, здесь уже были пленники и олар Хорак пусть и сильно раненый, был жив. Сьер с горячностью ученого доказывал мне сейчас, что эриухам не свойственны те поступки, которые они совершают, но от этого легче не становиться. Мы сидим в каменной сырой темнице и конец у нас один. В огромный железный котел племени, который стоял посередине большого зала в каменных хоромах гномского князька. Еще один интересный исторический факт.

Скалистое гнездо, где мы сейчас находимся, было княжеством одного не слабого князька, Среброрукого Таба. Горы образуя не сомкнувшийся круг, имели внутри небольшое пространство, для земледелия из-за чего Скалистое гнездо считалось не преступным и могло выдерживать любую осаду, но княжество все равно пало. Говорят, что Таб сошел с ума и стал разрешать селиться в нижних штольнях шахт эриухам говоря, что они будут в скором времени хорошими шахтерами. Многим гномам это не нравилось. Князь был свергнут и его место занял племянник. Но его княжество продлилось один день. Из нижних штолен целыми полчищами полезли эриухи, они вырезали большую часть живших здесь гномов, а остальные разбрелись по близ лежащим государствам. При этих словах те несколько гномов, что разделяли с нами пленение, недовольно засопели. Все рассказанное, случилось почти сто лет назад, и что творилось все эти годы в Скалистом гнезде, никто не знал.

На нас напали неожиданно, голем взмахнул лапами лишь за секунду до атаки и с головой был обвешан гадкими тварями. Страж был силен, и очень много положил маленьких уродов, пока один из них, обвешанный костями, как погремушка стал плясать вокруг сражающегося Амраахаса и в какой — то момент, кинул в стража, склянку. Все эриухи со стража попадали, а он сам превратился в каменное изваянье. Вот так-то. Страж нес смерть эльфам и был не опасен эриухам. Меня тоже очень грамотно нейтрализовали, кинули откуда-то сверху вонючую сеть и та, сверкнув странными плетениями, вырубила меня всесильную. С другими попутчиками и горе спасателями поступили точно также, подыскав для каждого действенный способ захвата. Тупые эриухи будто точно знали с кем и как надо поступать. И вот сидим мы в темнице, ха-ха. Тут застонал олар и тихо дернул меня за руку, отвлекая от невеселых думок.

— Лиена, передай Кирен, что… — тут он закашлялся и отпустил мою руку, я нагнулась к нему и спокойно сказала:

— И не надейся, олар так быстро ты от меня не избавишься, я хочу на твоей свадьбе поплясать да детей ваших посмотреть.

— Какие дети сумасшедшая горгона, — зло зашипел сидевший рядом Марцел — мы скоро будем главное блюдо у эриухов.

Он не договорил, потому что получил хороший такой тычок, от рядом сидящего Мариуса, но на мою благодарственную улыбку, тот лишь зло ощерился. Вот уж непримиримый. Ладно, прощаю тебя, нельзя не прощенным умирать. Хотя, чего это я, фиг вам называется, мне еще пожить охота и много чего интересного узнать.

Темница была круглая с высоким сводом потолка, на котором фосфоресцировал разросшийся глубинный гриб, освещая помещение слабым светом. Там же находилось круглое отверстие, через решетку которого доносился многоголосый гул. Сейчас маленький пяточек камеры было полностью захвачен лежащими эльфами, которые почему-то плохо переносили замкнутое каменное пространство и хором болели клаустрофобией. Лишь трое гномов и люди чувствовали себя прекрасно. Женщин среди людей уже не было, кроме меня конечно. Они погибли в бою.

Стены нашей тюрьмы были сделаны из интересного материала, как сказал Дроб терибия. Он не пропускал магические энергии внутрь и не выпускал наружу. Из такого камня делали кандалы для магов. Раньше. Сейчас такого камня почти не осталось в мире. Ведь главные шахты по его добычи были на материке Симус, с которым не было налажено сообщение.

Не знаю, сколько времени мы находились в каменном мешке. Иногда сверху сыпались какие-то ошметки каши и приходилось бегать по головам и ловить протухшую еду, чтобы хоть как-то пережить время плена. Эльфы демонстративно отказывались от сыпавшейся на головы 'манны' но когда злой Дроб прочитал им лекцию на тему как выжить в экстремальных условиях, изнеженные создание уже пытались впихивать в себя то, что кидали нам наши тюремщики. Воды здесь было в достатке и выкопав не глубокую ямку в земле мы по очереди пили вонючую воду. Я старалась не думать о том, сколько всякой дряни приходилось впихивать в свой многострадальный желудок. Отключала все знания о микробах и прочих паразитах, желающих поселиться в теле. Еще была ужасная проблема с туалетом, но потерпев очень много времени, я плюнула на стыд и в противоположной от водопоя стороне выкопала еще одну ямку побольше. Затем позаимствовала несколько длинных рубах у эльфов и сделала занавес, цепляя их за острые осколки стены. А что бы не так стесняться пела громкие песни. Вот сколько стыдобы было, но жизнь такая штука, ко всему привыкаешь. Туалет стал служить нашему тюремному сообществу и скоро даже эльфы перестали дожидаться, когда все заснут и пряча глаза терялись за занавесом.

Конечно за то время что мы просидели вместе возник «больничный синдром» почти все поделились своими бедами и обидами. Даже почему Мариус меня не любит я узнала из его сбивчивого рассказа. Потом он почему-то опять затих, но уж бешеной ненависти в его зеленых глазах не наблюдалось. И на том спасибо. Оказывается, у его папочки, первой женой горгона была. При родах умерла. Что не удивительно, ведь светлые и темные не могут иметь потомство, или могут, но со смертельным исходом. А вот у второй жены родился сынок, но эльфийка тоже умерла, прям черный вдовец, и папа Мариуса его не признал и жизнью сына не интересовался, это он конечно зря. Эльфенок и так маму потерял, а без отцовской любви вроде как сирота остался. Я конечно папу Мариуса обозвала не хорошими словами и ему даже вроде полегчало. О жизни эльфов много узнала, но конечно все смогла понять ведь сейчас всем трудно, а чтоб легче было надо помогать друг другу, а не топтать других лишь бы выжить.

Сьер Ноярис правду говорил, что уже сто лет не рождались дети у эльфов. Кстати Мариус был последним, кто появился в Запретном лесу. После мора и нашествия хаоса магический фон на Алоре пребывал в полнейшей неразберихе. Нити силы были искорёжены и перемешаны между собой, так что многие попытки магичить на высшем уровне приводили к еще более плачевным последствиям. Эльфы жили на всех материках, но единственное живое древо жизни осталась лишь на Ллироу. Сообщение проходило через сеть порталов, которые питали сами эльфы. Долгое время ллироуские эльфы пытались восстановить магические порталы, но без обратной связи это было невозможно. Телепортироваться Хранители тоже не могли, слишком много энергии на это уходило и тогда из империи Коххаус были отправлены корабли на все материки. Из них вернулся только один. Тот, который был отправлен к самому ближайшему от Ллироу материку, Гауэрра. То, что рассказали путешественники повергло в шок высокородных. Клана гауэррских эльфов не существовала. Вернее, то, что от него осталось не могло называться кланом эльфов. Нет, он был многочисленный, но чистокровных эльфов остались десятки, а основной костяк составляли полукровки. Для рождения полуэльфов не нужна энергия древ жизни. Человеческая сущность обильно делилась своей силой с эльфийской половинкой. Но долголетия и связи с лесом полукровки не имели, хотя считались сильными воинами и имели приличный жизненный цикл, около пятисот весен.

Делегацию ллироуских эльфов встретили с прохладцей и после дальнейших переговоров отказались от права называться кланом эльфов, приняв новое имя для своей расы — альвы. А эльфы вернулись в Запретный лес и предались горестным сожалением по поводу гибели одного из кланов, уже окончательного. Что стало с двумя последними кораблями, отправившимися на поиски сородичей, до сих пор не известно. Но посчитав, что на остальных материках могло случиться то же что и на Гауэра, эльфы оставили все попытки добраться до них. Посчитав не целесообразным лишаться лучших воинов клана.

Слушать историю мира было интересно, и я даже забывала про голод, который терзал меня постоянно. Не знаю, сколько мы сидели в этой тюрьме, по мне так вечность. Я пыталась, как и эльфы магичить но всякая энергия тут же поглощалась каменными стенами. Немало намучавшись, мы оставили попытки что-то сотворить и просто болтали, и придумывали страшные пытки, ждущие нас впереди.

— Дроб, — спросила я как-то гнома, — а ты знаешь язык эриухов?

— Ну если это можно назвать языком, то знаю только сразу предупреждаю выучить его очень трудно. Просто говорить надо с различной интонацией — и Дроб продемонстрировал пару гыров и гуков. Но делать все равно было нечего и, заучив около десяти слов, я погрузилась в обучающий сон, надеясь, что буду хотя бы понимать язык этих гадов. Во сне я как всегда с наслаждением глотала сладкие хрустящие слова и мурчала от удовольствия не желая просыпаться. После сна я огорошила Дроба целой руладой на эриухском языке, отчего гном прикусил язык, а сьер Ноярис посмотрел на меня взглядом патологоанатома. Все ученые сумасшедшие. Как оказалось, сьер знает несколько слов на незнакомом всем языке, чей он эльф отказался говорить, но с жаром попросил меня, его выучить. А что еще делать? По пути я заучила еще слова цефов и ригнаров (вроде как оборотни уточню попозже). Я опять уснула, на этот раз проспала подольше. Но как говориться хотелось вообще не просыпаться. Я всегда была сладкоежкой, а постоянное воздержание последнего года в новом мире сделали из меня голодного зверя. Когда я проснулась, на меня смотрели зеленые, горящие фанатичным огнем глаза сьера. Я сразу его успокоила и заговорила на странном, рычащем языке. Высказала все, что я о нем думаю и наградой послужил заикающийся голос Нояриса и испуганные, сбившиеся в кучку эльфы. Странно. Узнаю, как ни — будь что за язык. Дальше экзамен принял Гродан, гном, который поделился знанием цефвского языка и остался доволен:

— Ты знаешь язык даже лучше, чем я.

Я довольно зажмурилась, но тут меня отвлек странный звук, испускаемый нашим источником. Он странно булькнул, хлюпнул и исчез, оставив вместо грязной лужицы, пустую яму, края которой быстро обваливались, увеличивая подземный лаз. Мы замерли. Мариус с Дробом словно два хищника, так не похожих внешне и так одинаково передвигаясь, словно два кота перетекли ближе к яме и с недоверием заглянули внутрь.

— Моя помогать, — раздался приглушенный, но чистый голос на гномском, — не убивать, моя хороший.

И тут из лаза показалась черная голова, а затем на нас настороженно взглянули маленькие глазки странного существа.

20 глава

Как-то не заметно меня оттеснили за спины, закрывая от цефа. То, что это представитель именно этой расы я поняла по тихим матюгам, донесшимся из- под ног, новоявленного чуда. Видно он сильно наступил, на чью- то голову или что другое. Ругань была на цефском языке, судя по всему к нам целая делегация. Наконец цеф выбрался из подземного лаза и осмотрел нашу пеструю компанию. Немного его взгляд задержался на Дробе. Возникло чувство, что он искал именно меня, так как, увидев парящие в воздухе саккараш, он кивнул головой и, не обращая внимание на возмущенные взгляды окружающих, крикнул вниз уже на цефвском языке:

— Она тут. Давай уж вы лазь отрыжка эльфа, нам еще слинять отсюда надо по-быстрому. — С каждой секундой мне этот малыш (хотя какой он малыш с меня ростом) нравился все больше. И почему во всех книгах цефов сравнивали с крысами. Обыкновенный человечек с чернявой шевелюрой и маленькими черными почти без белка глазами. Чуть выдается вперед носовая часть лица, но она не делает похожим его на крысу, а скорее на умного и хитрого крота. Из образовавшейся дыры вылез второй цеф. Он тоже проигнорировал эльфов и гномов и уставился на мои сияющие. Н-да знаю завораживающее зрелище.

— Кто вы? — Не выдержал сьер. Второй цеф, наконец, тряхнул шевелюрой, словно сгоняя морок, и взглянул на Нояриса.

— О эльф. — Но тут же получил толчок в бок от своего товарища, который опять заговорил на гномском и обращался он ко мне:

— Мы рады ждать тебя Дитя Алорна и звать к нам, — я протиснулась к чернявым и удивленно спросила:

— А эриухи?

— Ты хотеть стать им обедом на ритуале? — С хитрой улыбкой спросил первый.

— Не-а не хотеть. — Ответила я.

— Тогда идет за мной. — Кротенок махнул рукой в сторону лаза.

— Без них не пойду. — Твердо сказала я. За спиной кто-то облегченно вздохнул.

— Время нет. — Тряхнул кудрями цеф. Он недовольно оглядел изможденных пленников и все еще слабого, олара.

— Римеус сказал Дитя Алорна, а гнома и эльфа нет. — Он нахмурил черные брови. Я демонстративно уселась на землю. Цеф с удивление уставился на лязгающие серебром саккараш, а им только дай попугать. Видимо поняв, о чем мы говорим, второй цеф тоже внес свою лепту.

— Гномы не пролезут, скажи ей. Они хоть и малы ростом — широкие, что наш бочонок из — под пиво. — При этом цеф хитро покосился на недовольно бурчащего Дроба.

— Какой бочонок, да после такой голодовки я в игольное ушко пролезу. — Не выдержал Гродан, и злобно раздувая ноздри, уставился на испуганного цефа, который еле удержался, чтобы ни завалиться в лаз за спиной. Первый цеф вдруг прислушался к шуму над головой и видимо сразу решил, что ему делать.

— Времени нет, — обратился он к злющему гному, — командуй всем лезть в потайной ход и быстро.

По его лицу пробежала тень ужаса и все присутствовавшие словно почувствовали надвигающийся затягивающий омут страха. Меня все- таки пропихнули вперед, и вот уже не знаю, сколько времени ползу за вертлявым быстрым цефом, проклиная все на свете. Для меня лаз был просторным, но постоянно сыпавшаяся сверху земля забивалась в нос и рот, отчего на протяжении всего пути нашего отряда были слышны хрипы, плевки и тихие маты. Несколько раз я останавливалась и настойчиво спрашивала об оларе и когда вконец, разозленный Дроб не сдержанно ответил, я захлопнула то, что он просил, и только перебирала конечностями. Для долго голодающих это был долгий переход или переполз. И наконец, я выпала из узкого хода на твердую поверхность какого-то туннеля. Его конец терялся где-то вдалеке, а по стенам освещая путь, рос все тот же чудо — гриб. Когда последний эльф выпал из сияющей чернотой дыры, наш главный проводник, четко выговаривая незнакомые заклинания, закрыл лаз. Земля словно забурлила, накрадываясь, пласт за пластом и вскоре вместо нашего спасителя осталась гладкая стена, и даже гриб засветился четким рисунком. Пока 'крот' магичил или шаманил, потом разберусь, мы немного отдышались. Потом опять долго неслись по сумрачному туннелю, и топот от наших ног отдавался в высоком потолке, гулким эхом.

Неожиданно резко, впереди открылось страшное зрелище. Туннель расширялся, образуя небольшую пещеру, высокие своды которой поддерживали каменные изваянья гномов. Шел бой. Несколько десятков цефов отчаянно дрались с эриухами. Было видно, что силы их на исходе и горы трупов обоих противников орошали темной кровью серый пол. Наши проводники что-то закричали и уже отчаявшиеся воины, с остервенением набросились на эриухов, защищая проход в другой туннель. Я словно очнулась и с тревогой посмотрела на остальных. На лицах читалась решимость преодолеть любые невзгоды. И даже королевич словно встрепенулся, почуяв близкую свободу. Безоружные и изможденные мы могли лишь следовать за проводниками и стараться не отставать, видя на какие жертвы идут цефы. Короткими перебежками мы миновали сражение и углубились в еще один туннель. Я оглянулась, остатки воинов отступали к спасительному коридору. Один из магов, а именно они вывели нас из колодца, остался и заклинанием завалил вход в туннель. Дальше был лишь изнуряющий бег, сменяющиеся один за другим, уходящие вглубь пути. Но я снова чувствовала силу, бурлящую внутри себя, и словно губка впитывала энергию. Постепенно перестала чувствовать голод и усталость. И не большими порциями стала питать других, которые нечего не замечая, лишь на силе воле переставляли ноги. Только Ноярис встрепенулся и с удивлением посмотрел на меня, благодарно кивнул, оценивая дар жизни.

Вот и конец. Огромные железные ворота перегородили путь. Замысловатые руны, выложенные на воротах драгоценными камнями, светились ровным желтым светом, и исходящая от них сила будоражила кровь. Цеф подошел к воротам и приложил руку к одной из рун. Внутри что- то звякнуло, и жалобно скрипя, ворота распахнулись. Я с любопытством заглянула вперед. Море, целое море черных глаз. И все они устремлены на меня. Я так опешила, что почти не заметила, как мы прошли мимо расступающейся толпы цефов и подошли к еще одним громадным воротам. Так же была проведена операция по их открытию, но наш провожатый внутрь не пошел, а, взглянув на меня, тихо и торжественно сказал:

— Ты идешь одна. Римеус ждать. Очень долго ждать Дитя Алорна. — Я не стала спорить с цефом и решительно потопала внутрь. Нас спасли от участи бульона, надо быть благодарной. Мои спутники как-то со мной идти даже не стремились, и с интересом разглядывали большущий еще не лишенный всего великолепия зал.

Помещение, в которое я вошла было немного меньше, но золото, блестевшее на стенах и сверкающие разноцветными искрами камни силы, говорили о важности ждущего меня Римеуса. Широкие колоны поддерживали свод, золотой узор изящный и кружевной опутывал их паутиной. Мраморный пол гулко отдавался на мои шаги, а воздух, щедро сдобренный благовониями, сдавливал грудь. На одной из стен висела картина. Сцена битвы. На ней уже известные эриухи напали на гнома. Закованный в броню, в смешном шлеме с крылышками он расправлялся с каннибалами огромным топором и рядом кучка отрубленных голов злобно щерили мертвые клыкастые рты. Насмотревшись на сие творение, я вздрогнула от того что под ним на скромном троне (без золота и камней) сидел старик. Он был так стар, что его седые волосы почти покинули голову, а кожа превратилась в тонкий просвечивающий пергамент. И лишь то, что его грудь слабо вздымалась при вздохе, говорило, что он жив. Одет старик в вышитый синий халат, подпоясанный черным поясом, на ногах теплые и мягкие сапоги.

— Люблю сидеть тут, — тихо на цефском сказал Римеус, — я словно возвращаюсь в прошлое, когда здесь справляли семейные праздники наши господа.

Цеф открыл выцветшие серые глаза и посмотрел на меня. Ни удивления, ни страха или любопытства, не мелькнуло в его глазах.

— Садись Дитя Алорна, создатель дал мне сил дожить до твоего прихода, и только он знает, что стоило это моим детям. — Казалось, старик заснул, но через минуту он вдруг встрепенулся, и словно собираясь с силами, сжал в кулаки, узкие ладошки. Рядом со мной материализовался массивный стул, и я без сил рухнула на него. Римеус начал свой рассказ:

— Наш род был изгнан из страны. Это было очень давно, на материке Симус. Мы приплыли в Захаро и нам посоветовали идти в Скалистое гнездо. Князь принял нас и взял с нас клятву крови, что мы будем служить ему и его детям, пока хоть один из его рода жив. Цефы трудолюбивый народ, и даже гномы с уважением относятся к нам. А еще мы верны и не меняем принятых однажды решений. — Старик опять замолчал и, собравшись с силами, продолжил. — Я родился здесь, и служил своему князю, пока его душа не покинула тело. В глубинных пещерах, где водятся странные существа, князь нашел корону. Она была замурована в маленькой комнате. Я был там и видел, как зло, завладело умом и телом моего хозяина, Среброрукого Таба. Я был очень молод. Десять весен. Но уже тогда моя магия была сильна. Я старался помочь хозяину и выбирал на себя черную мглу, что заполняла всю его сущность, но что мог сделать молодой цеф. Гномы почти не реагируют на ментальные колебания, поэтому процесс одурманивания с гномами у твари не получился, и тогда оно нашло других, эриухов. Господин совсем сошел с ума и отдавал на корм каннибалам провинившихся или не угодных ему гномов. Когда родственники узнали, что творит князь, его убили, но не смогли снять странную корону. Она словно вросла в его череп. Князем стал Среброрукий Фаб. Но эриухи напали на наш дом с той стороны, откуда никто не ждал, с глубинных уровней. Новоявленный князь погиб, но успел спасти свою семью. Последний из его потомков пришел с тобой. — Я пошевелилась, а Римеус опять замолчал. Разговор отнимал у него много сил, но это было его решение и не мне было его менять. А то, что Дроб имеет отношение к этому месту я и так догадалась. Облегчение, когда он увидел цефов в нашей каменной тюрьме, то как он безошибочно шел по темным лабиринтам.

— Нас цефов осталось очень мало. Мы закрылись в этих покоях, и очень долго держали осаду. Постепенно эриухи оставили попытки захватить это крыло дворца, а мы наладили поставки продовольствия и стали ждать… Тебя. — Старик замолчал и посмотрел на меня. Он видимо ждал моей реплики, но я молчала. Тогда он продолжил, — сразу после гибели хозяина Таба, ко мне пришла Богиня. Я почти не помню это видение, но она ясно сказала, что мне нужно дождаться человека, с живыми волосами и глазами эльфа — Дитя Алорна, так она назвала тебя. Ты победишь зло, что заполонило это место и освободишь души мертвых гномов и живых эриухов.

Когда за последним словом отзвучало эхо, я все еще с непониманием смотрела на Римеуса. Он что совсем того, с чего это мне кого — то освобождать? Себя бы сберечь. Вон за оларом поперлась и что имею, Кккая из меня спасительница? От такого расклада голова пошла кругом и голод, с нервным истощением дали о себе знать. Я взорвалась. Сила, которую все это время впитывал мой организм, вырвалась наружу, и пространство вокруг стало мелко подрагивать. Пол под ногами пошел мелкой сеткой трещин, а огромные опорные столбы, угрожающе покосились.

— Ты расстроилась, но это твой путь. Он определен с самого рождения, и свернуть с него значит бессмысленно погибнуть. — Тихо почти шепотом прошелестел Римеус — а сейчас подойди поближе я ослаб, но мне надо сказать тебе 'главные слова'.

Я нехотя встала. Кругом стоял шум от разваливающихся стен, а с потолка сыпался мелкий камень. Разрушения нужно остановить, но сил сконцентрировать энергию не было. На меня напала апатия и все же я почти прислонила ко рту старика свое ухо. Надеюсь, сейчас все рухнет, и погребет меня под каменными плитами. Все просто достало.

— УБИТЬ ГРААБА!!! — услышала я последний выдох Римеуса, и легкий ветерок, коснувшись моего уха, пощекотал. Не поняла, и это все слова. Я выпрямилась и потерла ухо. Старый цеф был мертв и его руки все еще сжатые в кулаки бессильно упали на худые коленки. Темное облачко отделилось от мертвого цефа и резко вошло мне в грудь, в которой поселилась тяжесть, словно камень проглотила. Я ошарашено посмотрела на развал, творимый непонятно почему взбесившейся силой. Послышались голоса, и вскоре меня нашли оба знакомых цефа, они что-то кричали мне и когда один из них потряс меня за плечи, выросшие из пола каменные руки, схватили его за шиворот и кинули об стену. Я почувствовала резкую боль в затылке и, падая на мраморный пол, увидела Дроба, с перекошенным от страха лицом и крепкой дубинкой в руке.

— Опять!? — Прошептала я и погрузилась в успокаивающую темноту.

21 глава

Блииин. У меня входит в привычку просыпаться с больной головой и шишкой на всю макушку. Наглый гном, не мог посильней ударить, что бы наверняка коньки отбросила. Нет, приласкал опять. Я попыталась открыть глаза, но веки, словно свинцовые не желали слушаться. Кто-то подошел, и я ощутила тихое дыхание. Водички бы дали, в горле словно пустыне, скрипит песок и осколки камня. Тут я вспомнила о последнем слове Римеуса, и мое вечное брюзжание превратилось в злое бормотание. Я проклинала все на свете и хотела оказаться в усадьбе Мэйнор на своей мягонькой постели, с каким ни будь старинным фолиантом в руке. Мечты, мечты.

— Ну как? — Услышала я тихий шепот Дроба.

— Все по-прежнему ваше сиятельство, она в себя не приходит. — Голос точно первого цефа.

— Бад, она точно очнется? — Уже нормальным голосом спросил Дроб.

— Римеус бы предупредил, он был великий провидец.

— Да уж великий, что же он мне про эльфов не рассказал, чуть к богиням не отправился. — Ворчливо ответил гном.

— Иногда он решал, что все должно идти, как положено. — Бад на секунду замолчал. — Скоро подойдут отряды. Что сказать командирам?

— Пусть ждут, — прогудел Дроб, — и все-таки не могу понять, — резко меняя тему, спросил гном, — что произошло, почему она все вверх дном подняла?

— Ах, ваше сиятельство, мне самому не понять, как почти взрослая горгона, оказалась не инициирована. Насколько я знаю, слияние с силой у них проходит в десять лет, а тут такое. Вы говорили, что она из усадьбы, как она там оказалась?

— Знаю только то, что она сказала, потеряла память, нашли на дороге. — Угрюмо сказал Дроб.

— Надеюсь, что все пройдет, как запланировано.

— Я тоже надеюсь Бад, иначе мы погибли. И все что мы делали и готовили столько лет пойдет насмарку. Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда она зашла в мою лавку. Вроде обыкновенная человечка, а глаза, словно два камня. Не знаю, как вообще сдержался и ее сразу не похитил. А потом эти эльфы все планы казалось, рухнули. Фух — гном явно потряс головой. — Хорошо, что перед атакой эриухов я успел знак дать, а то сидели бы до ритуала.

— Римеус был во всем уверен, князь и думаю все получиться. Произошла спонтанная инициация, слава богиням она не погибла. Лихо вы ее приложили.

— Да уж второй раз, как бы ни обиделась. А то ведь упрется и еще сбежать захочет, кстати, за раненым человеком хорошо ухаживайте, он ей дорог, будет лишним козырем. И других тоже хорошо кормите. У нее к людям родственные чувства имеются.

— А что с эльфами делать? — Послышался удаляющийся голос цефа.

— Отпустить надо, — тихо ответил гном, — Мне сейчас только разборок с зелеными не хватает. Среди них внук этой старой мымры. Будет потом на нас свой лес натравливать. Выведите их подальше и отпустите, своих проблем хватает.

Н-да даже если бы я могла сейчас шевелиться, все равно застыла бы мумией. Вот блин гном. От кого, а от него такого не ожидала. Вот ведь жук. Я с усилием попыталась шевельнуться. Нет результата. Так что там этот недомерок говорил. Я спонтанно инициировалась. А если учесть, что я горгона, то… Я погрузилась в найт. Все вокруг приобрело формы. Я словно смотрела сквозь веки. Стены светились мягким коричневым светом. Я выбросила ментальные щупальца и пощупала на вкус. Мням как сладкое, очень вкусная сила. Я посмотрела на себя со стороны. Ого, я памятник. Вся словно в камень оделась и тоже свечусь коричневым. Смешно. Саккараш как глиняные сосульки разложены у изголовья. Я камень. Если бы могла, засмеялась. Рефлекторно потянулась рукой. Верхний слой камня легко распался и вот я опять на свободе. Все еще находясь в найте, я тихо села, а потом пошла к стене, которая словно тянула меня к себе. Странное было чувство, я словно текла по полу, потому что шаги точно не делала. Было приятно и спокойно. Рукой потрогала стену, и она показалась мне мягкой словно пух. Постепенно я вся вошла в камень, и словно в воде поплыл сквозь толщу коричневого сиропа.

Моя раса сделана из камня, но только теперь я в это поверила. Я дома. Словно сквозь дымку я увидела, как в комнату забежали цефы, Бад и второй маг с забинтованной головой. Они дико озирались и закрывали уши руками. Я рассмеялась. Камень, земля все вторило мне мелкой дрожью, а цефы уже валялись на земле, корчась в судорогах, и из носа и ушей у них текла кровь. Нет! Я не хочу, чтоб кто-то умирал. Что-то щелкнуло внутри меня, и я выпала внутрь комнаты тяжело дыша. Все мое тело сотрясало от боли, а в венах тек огонь. Вскоре в комнату набежали, и гномы и цефы и его сиятельство, чтоб ему пусто было. Какая-то старая сморщенная цефка принялась на меня какие-то заклинания кидать, а остальные вытащили, корчившихся от боли магов. А что это было? Дроб посмотрел на меня тяжелым взглядом, и впервые я ощутила, сколько силы скрывается в этом существе.

— Еще что ни будь, выкинешь, убью олара.

Я непонимающе смотрела на своего недавнего попутчика. Но ответить мне не дали в комнату на руках затащили Бада. Он тяжело дышал, и кровь все еще струилась из носа:

— Это не она князь. Мы забыли, мы… — цеф закашлялся. — Она не подготовлена, щиты не выставлены. Грааб силен, он просто воспользовался ее силой. Слава богиням, что она вовремя остановилась, а то мы были бы все мертвы.

Цеф опять стал кашлять. Гном все еще буравил меня колючим взглядом. И тут я уже не выдержала. Я визжала так, что потолок пошел трещинами, а у гнома отпала челюсть. Я ругалась матом на всех известных языках и злобно кидала камни в убегающего князька. И только когда пара цефов пытающихся меня скрутить вылетели из комнаты, выломав дверь, я успокоилась и чинно уселась на массивную кровать. При первых криках, раненого цефа унесли, а Дроб шмыгнул сразу после того как первый камень попал ему в лоб. Будет знать, как меня запугивать. Фиг вам. Я конечно ленива не в меру, но трусостью никогда не страдала, а тут овцу из меня делать собрался.

Через несколько минут в комнату заскочила испуганная цефка и принесла огромный поднос с едой. Наконец-то я поем по-человечески. Как бы там не шевелились мои живые волосы, и не повиновались мне странные силы, я есть человек и буду считать себя таковой. Много есть я не стала, хотя руки так и норовили ухватить лишний кусок. Но я читала, что после голодухи много пищи может быть вредно и основательно перемалывала мясо и запивала вкусным соком. Надеюсь, травить не собираются. Быстро заменили дверь, подивилась гномской оперативности, но поняла, что так просто легче меня сторожить. Потом принесли вещи, и я с интересом разглядывала добротную и наверно дорогую одежду. Штаны из плотного материала были темного зеленого цвета. Тонкая вышитая мелкими бисеринками рубаха, с широкими рукавами. Поверх нее надевается корсет из кожи. Шнуровка шла впереди, и я без проблем утянула и без того тонкую талию. Всю жизнь мечтала похудеть, сбылась мечта, а радости не чувствую. На ноги дали сапоги, очень похожие на эльфийские, но на толстой подошве. После облачения я тихо высунула нос наружу. Возле двери стояло два стража. Они испуганно скосили на меня глаза, а потом замерли неподвижно, выжидая, что я еще выкину. Тихо вышла. Стражи ноль эмоции. Но вот когда я устремилась дальше, за мной послышались громкие шаги, обернулась, стражи замерли. Вид у них был комичный. Два одетые в блестящие доспехи гнома (а откуда они вообще- то взялись) с вытаращенными глазами и оба не успели сделать шаг, держали одну ногу на весу. Я прыснула и больше не обращала на них внимание, пусть ходят что мне сделается. Словно из — под земли передо мной возник Бад, цеф был бледен, но держался для умирающего не плохо.

— Я хочу увидеть олара Хорака и королевича — сказала я. Бад быстро заозирался, словно ища кого-то, но видимо его сиятельство куда-то упылил и цеф нехотя кивнул головой. Из небольшой комнаты мы попали в огромнейший зал. Он весь был перегорожен временными стенами и представлял собой настоящую коммуналку. Кругом шныряли верткие цефы. Группами маршировали экипированные гномы. И мамаши цефки тащили упирающихся и визжащих детишек. Китайский квартал отдыхает. Тут же варилась еда в больших черных казанах и черноглазые цефы с быстротой ветра разносили подносы по длинным столам. Неподалеку в сторонке за широким столом столпились гномы и о чем-то спорили. Среди них я увидела своих знакомых гномов. Дроб увидев меня, скривился как от боли и нехотя пошел в мою сторону. Гродан с любопытством поглядывал на широкую спину страдальца.

— Ты пришла в себя? — Спросил гном.

— Да уже лучше. А что здесь происходит то, расскажешь, наконец, или мне все самой надо разузнавать? — Съехидничала я. Дроб не спешил с ответом, кивнул головой быстро испарившемуся Баду и взмахнул рукой:

— Пошли в мои покои там нам никто не помешает, а то здесь я даже дышать чем не вижу.

Я фыркнула, но решила пока свой визит к олару отложить. Мы пришли в небольшой закуток, без всяких изысков. Деревянная кровать, с простым постельным бельем, комод и два стула. Я села на один из них, на другой тяжело опустился Дроб. Посмотрела в его осунувшееся лицо. На лбу расплывалась сине-фиолетовым цветом, огромная шишка. Я почувствовала вину и хотела извиниться, но гном отмахнулся от меня как от мухи и с усмешкой сказал:

— Скоро эта шишка будет казаться пустяком.

— Почему? — Удивилась я.

— Разве не видишь, скоро будет битва, к которой я готовился всю свою жизнь. — Дроб провел рукой по синему лбу. — Я должен тебе многое рассказать, — он запнулся и видимо думал с чего начать.

— Ну, начнем с того, что ты князь. — Хмыкнула я.

— Да я князь, но мой дом захвачен и все что у меня есть эта горстка самоотверженных бойцов. Мой отец погиб, когда я был очень мал. Мы долго не знали, что здесь кто-то выжил. Цефы смогли больше двадцати лет жить без помощи извне. Я пообещал им свободу от данного давно слова верности моим предкам. Если кто-то из них выживет, обретут свободу, а это для них много значит. Я долго собирал силы для боя, но Римеус сказал ждать. И я ждал, надеюсь не зря. — Гном выжидающе посмотрел на меня.

— Я вообще-то домой хочу и раз ты сам сказал, что я спасла тебя от эльфов, может, отпустишь нас домой. Конечно, я тебя понимаю, но это не моя битва и хочется быть подальше отсюда, когда все начнется.

— Ты есть в пророчестве Римеуса. Лишь дитя Алорна убьет Грааба.

— Блин ну что за напасть. Я не дитя Алорна, а всего лишь слабая женщина, которая нечего не смыслит в своих растущих силах. А уж убить древнее чудовище мне точно не под силу. Ты, конечно, волен умирать, где захочешь, но я хочу отсюда уйти. — Глядя прямо в глаза упрямого гнома, прошептала я. — Отпусти меня Дроб.

— Я не держу тебя, — сказал гном, я улыбнулась, — но убить Грааба ты должна не только для меня, но и для себя.

Я с удивлением уставилась на Дроба.

— С чего бы это?

— Ты Дитя Алорна, Римеус просил тебя убить Грааба, богини утвердили и теперь что бы ни происходило твой путь будет поворачивать в мою сторону пока ты не исполнишь просьбу.

Я с тоской вспомнила темное облачко, тяжесть от его проникновения и не сдержала стона. Гном замолчал и затравленно посмотрел на мою правую руку, на которой уже набухал, твердея большой камень. Я вылупленными глазами посмотрела на руку, потом на гнома, но кричать, выть и кидаться камнями почему-то не хотелось. На меня напала апатия. Небрежно стряхнула с руки рассыпавшийся булыжник. Ну почему, почему, почему все это мне одной? Я хочу домой. Глубоко вздохнув, я подняла глаза на ожидавшего бури гнома:

— Что нужно делать? — спросила я. Дроб с облегчением махнул рукой:

— Пойдем в командный пункт.

Командным пунктом оказался большой стол с макетом Скалистого гнезда. Вокруг него громко ругаясь и обсуждая, толпились гномы и цефы при оружии, но больше всех вопил… я открыла рот от удивления, олар Хорак. Он отчаянно жестикулировал и что-то вдалбливал не понятливому гному в блестящей кольчуге, длинная борода которого, уже тряслась от злости:

— Если мы пойдем этим путем, попадем в засаду это и дураку понятно, — громким басом гудел гном.

— Тогда зачем вам эти маги земли, ты в курсе, что они ходы роют не хуже кротов. — Кричал в ответ олар, тут он заметил мою персону и запнулся. Все повернули головы в мою сторону. Я почти год проходила с покрытой головой. Кроме Саеса, Кирен, Фионы и олара меня без платка не видели. И теперь, когда вокруг столько глазеющих на парящие в воздухе саккараш, было как-то неловко. Я посмотрела на Хорака и совсем против воли на глаза набежали слезы. Метнулась, к такому казалось родному человеку, и повисла на нем, хлюпая носом. Было все равно, как на это посмотрят окружающие. Мне было жалко себя, и когда Хорак терпеливо погладил меня по спине и успокаивающе прошептал в ухо:

— Нечего малышка мы выберемся. — Мне стало стыдно за свою слабость. Я тряхнула саккараш и твердо посмотрела на пышно-бородое собрание. Дроб представил меня и после приветственных слов, все опять уставились на макет горного дворца.

22 глава

Военную операцию решили начать через пару недель. Мы все еще были слабы после заключения, и Дроб скрепя сердцем согласился с доводами Гродана и своих командиров. Дай ему волю давно бы с саблею наголо побежал на темную тварь. Гродан как, оказалось, был торговцем. Зашел в трактир обмыть удачную сделку и очнулся уже в Запретном лесу. Он был интересным собеседником и часами мог рассказывать о своих путешествиях. А когда он сказал, что был на Гауэрра, я прилепилась как пиявка, допрашивая о своих соплеменниках. Гном поведал о том, что у горгон один город, Гондальфа, в который вход только по пропускам. Его еще называют Закрытый город. Гродану не удалось побывать в нем, но окрестные деревушки удивляли его не хуже безжизненных проклятых земель. Одинаковые каменные дома. Ровные, тоже каменные дороги. Все в серых оттенках. Для эльфа эти поселения показались бы серым адом, но гном рассказывал о них, как о живых существах, лицо его сияло радостным светом и надеждой хотя бы раз увидеть это чудо. Сбивчиво поведал о каменных садах, а так как я не поняла, что он хотел объяснить, решила считать их, такими как в Японии. Что касалось горгон, то с ними мало кто ладит. Агрессивные, вспыльчивые создания, сначала делают, потом думают. Чтобы избежать столкновений торговлю ведут четко по инструкции, даже торговаться с ними бесполезно, вздыхал удрученно гном. А какие изделия из камня делают, обзавидуются боги. Гномы перед камнем преклонялись, жили в нем, но они могли только просить, а не повелевать камнем. Зато они самые лучшие в мире сталевары, успокаивал себя нервно Гродан.

Вся неделя у меня была строго расписана. Завтрак, попытка изобразить бой на легких мечах, (обыкновенный гномский я даже с земли не подниму магия не в счет), обед. Изучение заклинаний, которыми безрадостно обучали цефы — Бад и второй Нед. Здесь все давалось легко. Силы бурлили во мне как горные реки, и после неприятных происшествий, как-то жидкий камень (с виду пол, а наступишь, провалишься) и увеличивающийся с каждым днем небольшой памятник, нам пришлось наложить на меня поводок. Он сцеживал в заклинание небольшое количество силы, во избежание не понятных побочных эффектов. После сытного ужина (цефы были великолепные кулинары) я под пристальным вниманием тех же цефов медитировала. Ну, или пыталась это делать. Вокруг было столько интересного. Первым делом я обследовала зал, в котором жил Римеус. Было просто любопытно. Но кроме разрухи, учиненной моим проявившимся даром, мы (со мной везде ходил Бад) нечего не нашли. Уходить за большие зачарованные ворота мне конечно запретили. Но Хорак с королевичем каждый день ходили в обход нейтральных туннелей и рассказывали мне все, что происходило интересного. Эриухи затихли и не нападали, но Дроб сказал, что это затишье не к добру. Скоро ритуал, на котором Грааб приносил жертвы и питался жизненной энергией любых существ. Как энергетический вампир прям. Мы, его предполагаемые жертвы сбежали (не сильно охраняли) теперь, чтобы жить еще один год тварь сожрет своих подданных. Когда я спросила, что вообще из себя представляет Грааб, Дроб на некоторое время замолчал.

— Я не знаю. — Тихо прошептал гном.

— О, — сказала я и с интересом посмотрела на смурые лица, — вы не знаете, что эта за тварь, но собираетесь его убить… как? — С нетерпением спросила я. Олар отвернулся, когда я посмотрела на него, а Марцел пожал плечами:

— Главное корону с него стянуть. — Деловито сообщил он.

— Корону стянуть? — Переспросила я.

— Ага, — глупо улыбаясь, сказал королевич, я почувствовала, что меня дурят. Нагло утаивают информацию.

— И я так просто, подойду к этому чучелу и сниму с него корону, которую не смогли снять десятки сильных гномов? — Начала заводиться я. Королевич еще пытался что-то сказать, но Дроб взмахнул рукой, останавливая его.

— Ты должна знать Лиена, что все мои воины будут любыми путями охранять тебя. Римеус не сказал, как убить Грааба, но в своих видениях он видел меня на троне моих предков. — Гном замолчал. Мы сидели за длинным столом. Ужин уже закончился, но гномы и люди сидели застывшими изваяньями.

— Перед самым ритуалом Грааб ослабнет. Один раз я уже пытался его убить, не послушав Римеуса. Погибло очень много воинов, но все же мы узнали одно, перед ритуалом, лич снимает все свои щиты и чистит тело моего предка от остаточной энергии, чтобы напитать новой жизненной силой. Сама его сущность заключена в корону, но повелевать эриухами он может только из тела Таба Среброрукого. Мы посчитали, что, если в это время снять и уничтожить корону Грааб умрет.

— Хорошо если так, — сказала я, — ох уж эти видящие, вечно тайны разводят, — недовольно протянула. — То… Лиена тебе обязательно в город надо, то… УБИТЬ ГРААБА. — Я прерывисто вздохнула и обвела всех злющим взглядом. Меня, конечно, не поняли, но как-то некстати вспомнился последний день в усадьбе, когда я все не решалась уехать. А один вредный видящий настойчиво посоветовал именно сейчас подобрать себе оружие. Вернусь, так за уши оттаскаю, что впредь неповадно будет об опасности молчать.

Постепенно сотрапезники стали расходиться. Я дождалась, когда за столом останутся лишь свои, решила все же их еще поспрашивать. Ведь полной картины о происходящих событиях мне никто не удосужился объяснить. Продумали все, как напасть, как мне подобраться к твари не заметно, даже как корону снять. Но что и как происходило в княжестве все сто лет, почему-то умалчивали. Дроб стал рассказывать с недовольным видом, да уж меня громким басом спать не погонишь. Послушать историю остались и Хорак с Марцелом.

- Это случилось, когда мне было всего три года. — Гном щёлкнул пальцами, и сноровистая девчушка принесла всем огромные кружки с пивом (убойная штука) — мой двоюродный дед Таб Среброрукий решил вдруг, что в глубинных тропах спрятаны невиданные сокровища. Не знаю, что ему там привиделось. Он спустился в такие глубины, куда никогда не ступала нога гнома, по крайней мере, так казалось деду. Совершенно случайно они разрушили стену в маленькую комнатку, где на высоком пьедестале лежала корона. Дед, когда ее увидел, весь затрясся и надел ее на голову. Корона стала сосать из деда жизнь, но перед этим выпустила черные щупальца и выпила до ссохшихся мумий весь отряд деда, который насчитывал двадцать лучших воинов. Лишь один маленький цеф остался жив. Он пытался спасти своего господина и взял на себя небольшую часть проклятого некроманта. Но Таба было уже не спасти. Его душой овладела тьма. Ему везде слышались злобные перешептывания, ему казалось, что родные затевают убить его. Мы гномы не чувствительны к ментальной магии. Чудовищу, что завладело князем, было тяжело приказывать гномам скармливать каннибалам своих же соплеменников. Подданные стали роптать, а когда узнали, что нижние штольни Таб собирается отдать в пользование эриухам, произошел переворот. Мой отец убил Таба и стал князем, ведь своих детей у Таба не было. Только вот корону снять с головы покойника не смогли. Все это время Римеус, а это он был выжившим маленьким цефом, чувствовал Грааба. Он вовремя предупредил отца о нападении. Как князь, отец не мог покинуть своего дома без битвы, но успел увезти нас. Спаслись лишь женщины и дети. Все воины от молодого до старого остались со своим князем, и полегли в тронном зале пытаясь добраться до лича. Из их черепов эта тварь сделала себе трон. — Дроб с яростью стукнул кулаком по столу. Стоявшая посуда жалобно загремела. — Римеус понял, что он не сможет жить вдали от короны и закрылся в нижних покоях, с небольшой группой, оставшихся в живых цефов. Римеус был хорошим магом и видящим, но жизнь цефов коротка. Всего сорок лет и они, убеленные сединами старцы. Если бы Римеус умер, он не смог бы рассказать мне свои видения. И тогда Римеус выполнил запрещенный ритуал 'Жизнь Взаймы'. Он стал забирать жизни своих детей, их силу, их души. Цефы понимали, что, если они не сделают так, будет еще хуже. Жертва должна быть добровольной. Если бы ты не пришла, Бад отдал бы свою жизнь Римеусу. Я ужаснулся, когда узнал, что, пришлось пережить бедным слугам, но, когда разобрался, понял, что это был единственно верный путь. Римеус сумел выжить в этих покоях и пробить туннель в сторону империи Коххаус. Его люди нашли уже ставших взрослыми гномов моего клана, а они в свою очередь нашли меня. Вот и весь рассказ. — Зевая, сказал Дроб. — Цеф предупреждал об опасностях и так же рассказал о тебе.

— Как он меня описал? — Спросила я.

— Человеческая женщина, с глазами эльфа и волосами горгоны. — Четко отрапортовал гном.

— Вот блин. — Протянула я, вероятность того что цеф ошибся, очень мала. Так, а почему это глаза эльфа? Я подскочила и проковыляла к большому зеркалу. Когда-то позолоченная рама потускнела, а сама поверхность утратила яркость. На меня глядели и вправду эльфийские глаза. И когда это у меня разрез глаз поменялся. Нет, это наверно от того, что я похудела. Оглядела себя в целом и надо сказать удивилась. Никто из моих знакомых не узнал бы в худенькой девушке (а ведь точно опять помолодела) с большими миндалевидными глазами, ярко зеленого цвета, меня. Боже, надеюсь, я не превращусь в куклоподобную особу. Понурив гриву, в данном случае саккараш я поплелась к столу. Огромный зал перестал гудеть как муравейник. Хоть и без солнца, но распорядок дня и ночи строго соблюдался. Большущие люстры, которые мне никогда не внушали доверия, приглушили магический свет. Вот же больше века светят. Жители маленького мирка разбрелись по своим закуткам, и лишь камин, в котором поместилось бы двадцать гномов, алел потухающими углями. Стол командующих стоял очень близко к камину и сейчас на задумчивых лицах собеседников играли золотистые сполохи. Олар крутил стеклянную кружку, между глаз залегла морщинка. Прищурив то один, то второй глаз, и словно прицеливаясь, разглядывал сверкающие грани. Бороду и усы он сбрил, под общее неодобрение гномов, поэтому выглядел молодо, для своих сорока лет. Марцел подпер ладошками лицо и мизинцами барабанил по щекам, при этом имел очень смешной вид. Волосы он убирал в хвост, но они непослушным ежиком топорщились вдоль лица. Дроб же наблюдал за мной, сверля пьяными глазами. Что ж решил чело… гном расслабиться.

— Ты заметила. — Гундосил он.

— Что?

— Ты меняешься Лиена. Если бы не твои волосы, я бы подумал, что ты эльфа. — Ляпнул он.

— Ну, Дроб какая из меня эльфа, будем считать, что человек, а теперь я байки, — и не дожидаясь откликов мужской половины собутыльников, потопала в свою комнату. Все- таки иногда выпить и расслабиться просто необходимо. Жить в постоянном напряжении напрягает, тьфу ты, все… точно спать.

23 глава

Утро. Голова, точно не моя. Руки ноги тоже пришлые. Так сосредоточиться, как меня Фиона учила.

— Ларии мези найри, — я приложила руки к голове, темное сияние окутало мое тело, фух отпустило. Хорошо быть магом. Села обвела взглядом свою маленькую комнатушку и глубоко вздохнула. Сккараш сразу затрепетали за спиной норовя утащить меня на потолок. Тут мой взгляд задержался на перчатке. Почему-то эриухи, когда в плен брали, сняли верхние одежды, но перчатку с левой руки не тронули. Что-то я давно боли не чувствую. Может мой организм, наконец-то научился блокираторы ставить. Как — то Фиона мне об этом рассказывала, но, не видя, что твориться у тебя внутри трудно вообще что-то блокировать. Я стянула кожаную защиту и с удивлением посмотрела на потемневшую эмблему Инсуу. Там, где раньше светились светло-голубые линии теперь, красовалась целая радуга. Коричневый, красный, зеленый: тоненькие линии шли параллельно друг другу и сверкали, каждая своим цветом. Ну, просто нет слов, все наше нападение держится на печати Инсуу. Почему-то все посчитали, что, если ею дотронутся до Грааба, он вспыхнет и сгорит в синем пламени, ну это для образа. А теперь печать превратилась в непонятно что. Я тихо взвыла. А-а-а божеее что это? И тут голову взорвало болью, а я очутилась в непонятном помещении. Это была просто круглая площадка. Вокруг голубое небо. Даже птички вон летают. Ой, небо. Я с наслаждением вдохнула свежий воздух, рассматривая пушистые облака:

— И долго еще молчать будешь? — Услышала я недовольный, но все равно прекрасный голос.

— А? — Был ей ответ. Совсем рядом парила молодая девушка удивительной красоты. Ну просто совершенство. Правильной формы лицо, нежная, персикового цвета кожа. Точеный маленький носик, который сейчас был недовольно сморщен, но даже так очаровательный. Большие голубые глаза. Золотистые волосы, заплетенные в две толстые косы. На ней были нежные бирюзового цвета одежды, которые трепетав в воздухе, создавали иллюзию обнимающего водного смерча. Смотрела она на меня как на жужжащую букашку и было видно, еле сдерживалась, чтобы чего-нибудь не натворить.

— Ты взывала ко мне, что будешь просить? — Для особо тупых почти по слогам спросила богиня.

— Ты Инсуу! — Утверждающе воскликнула я.

— Да, я Инсуу, что тебе нужно смертная? Не испытывай моего терпения. — Нахмурив тонкие бровки про журчала богиня. Отпад… настоящая богиня. Конечно, я была крещённая и в бога верила, но все равно относилась к тому типу людей, которые пока не пощупают, сомневаются. А тут нате, и смотрите, и послушайте, и щупайте, в конце концов. Язык у меня что-то отказывает, и я просто выставила вперед свою печать. Инсуу подплыла ближе и с интересом стала рассматривать разноцветную эмблему.

— Так, так, — шептала она себе под нос, — маг крови, повелительница камня и хранитель леса, неплохо — подытожила довольная богиня. — Ты делаешь успехи дитя, но что тебя тревожит?

— Как что? — Я вытаращила глаза. — Как этим уничтожить Грааба?

Инсуу рассмеялась. Тысячами маленьких колокольчиков рассыпался ее смех в синем небе.

— Твоя сила растет, — сказала она, ага кто бы еще ею управлять научил, — к моей благодати добавились другие энергии, на колени! — Громогласно прозвучало вокруг, и я против воли плюхнулась на четвереньки. Светлое чудо подплыло ближе, и положила свою руку на мое плечо, ох как жжет. И тут все завертелось в светлой дымке. Мое сознание выплывало из марева белой пены. Сижу на своей кровати, словно и нечего не было. Упс, я же нечего не успела спросить. Вот голубоглазое чудовище, лихо от меня избавилась. Я вздохнула и для успокоения совести горестно взвыла:

— А боже милостивый что это? — Прислушалась к тишине вокруг и плюнула в сердцах.

— Ты чего бога какого-то поминаешь? — Буркая, зашла Мирра старая цефка знахарка. Каждое утро она проверяла мое самочувствие и делала это на совесть. Курс массажа «а тут болит?» продолжается почти двадцать минут и выводит меня из себя.

— Да вот, богиня светлая меня обставила, нечего не объяснила, похихикала и пнула. — С обидой сказала я. В комнате была тишина, а через секунду раздался зубодробительный крик моей лекарки:

— Дро-о-об! Ба-ад! — Блин что кричать то, прошло несколько мгновений и в мою комнатушку набилось столько дробов — бадов, что я не выдержала и рявкнула:

— Все вон! — Рассмотрев, что я выгляжу нормально, половина контингента свалило.

— Что случилось? — Спросил, наконец, Марцел.

— Она с богиней разговаривала. — Ткнула пальцем в мою сторону наглая цефка. У Бада сразу откуда-то в руках появился свиток и магическое вечное перо. Он посмотрел на меня и с видом знатока повел допрос:

— Что ты сделала, для того, чтобы вызвать богиню?

Я замахала руками:

— Стоп стоп, это что еще за допрос?

— Каждый раз, когда богини являют нам свой лик мы дословно записываем происходящее и при возможности делимся с другими, чтобы знания не пропали.

— О, — только вырвалось у меня, а потом я целый час мучилась, вспоминая подробности моей встречи с Инсуу. Под конец я пожалела, что удостоилась такой чести. Потом все долго рассматривали мою обновившуюся печать и высказывали различные гипотезы, почему она меняется. Завтракали мы поздно, и все жители нашего подземного жилища старались пройтись мимо меня и ненароком дотронутся до руки или спины, из-за чего пришлось не раз успокаивать нервные саккараш. Но даже страх потерять конечность не останавливали бесстрашных гномов и мелких цефов. Прикоснуться к той, что видела богиню, говорила с ней и даже дотрагивалась до нее, об этом можно рассказывать внукам и правнукам…

Вкусная каша из молотого зерна с добавлениями грибов была превосходна. Мне даже тарелку хотелось полизать. Ням.

У цефов были очень интересные огороды. А что удивляться. Жить под землей двадцать лет не имея, доступа к наземному огородничеству заставляет совершать чудеса. В одних из покоев, что-то типа футбольного поля был устроен огород. Здесь росли грибы, как основная еда населения и непонятное растение, которое давало зерно, очень похожее на пшеницу, но темного коричневого цвета. Зерно мололи на муку. Из него получался вкусный хлеб, похожий на ржаной. Им же кормили крыс. Да да крыс. Огромных похожих на такс, мерзких животных. Плодились они исправно, так что в мясе проблем не было. Мясо надо сказать не отличишь от свинины. Росли также на огороде всякие травки, но из-за нехватки света, все-таки люстрам уже за сто лет, они были слабо зеленые почти белые. Конечно после того, как был вырыт туннель наружу, стали завозиться другие продукты, но огород цефы не забросили, полагая, что лишней еда не бывает.

После завтрака, я как всегда училась отбивать колюще-режущие удары. Ну не воин я, хотя вспоминаю, как своими таилирами отбивалась от эриухов, и начинаю подозревать, что просто мало выпадало случаев бороться за свою жизнь на поле битвы. Сначала меня гонял по кругу не выспавшийся Хорак. Потом Гродан угрожал своими страшными молотами. Я отражала его удары, пока хватило сил, но потом просто панически бегала от него по кругу. Гродан с силой вогнал молоты в землю и зло, отплевываясь от клубящейся земли, прорычал:

— Все с меня хватит. — Еще раз сплюнул и, не переставая что-то бурчать себе под нос, ушел в сторону кухни. Я оглянулась, вроде никто моего позора не увидел. И вогнала меч в ножны. В своей комнате я со стоном растянулась на большой постели. Привычно пустила мыслещуп. Обозрела окрестные покои. Дальше я не пыталась пробиться.

В комнату заглянула молоденькая цефка Ярра и позвала обедать. Есть хотелось до ужаса. Ну что ж пойду, получу нагоняй от учителей. Я тяжело вздохнула и потопала на обед.

24 глава

Кирен тихо шла, петляя между деревьями, и просила богинь о помощи. Ее темный дар мог помочь, но несколько лет назад она, спасая свою жизнь, перестаралась с силой и потом, не смотря на желании совершенствовать свое умении, еле справлялась с бытовыми заклинаниями. Но сейчас собрав в кулак всю свою волю, женщина заставляла разгораться темную сущность. Подпитывала ненавистью к архимагу, обидой на всех сородичей, и страхом за свою и чужую жизнь. Что-то зашевелилось внутри, комок разрастался и, боясь потерять достигнутое, Кирен с упорством собирала ненависть, на которую была способна. Очень скоро сначала темным туманом, потом призрачными, ее крылья приобретали свою форму. Дар Кирен, «летающая смерть», дающая избавления от обременительной жизни. Кирен весело рассмеялась. Чувствовать себя прежней, сильной и могущественной было прекрасно. Она повернулась к замершему неподалеку Саесу.

— Теперь мы спасены, — и ухватив его за руку, окутала темным защитным туманом, унося ввысь ночного неба.

Маги на тагах, замерли, прислушиваясь к ужасающему хохоту, и с удвоенной силой прочесывали лес в поисках беглецов. Возвращаться к архимагу без видящего было чревато смертельным выговором. Вокруг рыскали поисковые заклинания, и магические светляки освещали мрачный лес. Рыкали недовольные таги, скользя между вековыми деревьями. Но след, по которому шли уже два дня, резко закончился и, встав в круг, маги с ненавистью уставились в темное звездное небо.

Херомус был в гневе. Он бегал по широкому двору усадьбы и застывшие вокруг люди боялись шелохнуться.

— Где он? — Зарычал он на Фиону, но женщина стояла молча. Длинное темно-серое платье воротник наглухо застегнут на все пуговицы. Голова без платка ветер шевелил седые волосы. Она подняла поникшую голову и с ненавистью посмотрела на своего врага.

— Ты не найдешь его Херо, — она специально назвала его этим именем. Архимаг передернулся и с силой сжал кулаки.

— Ты пожалеешь! — Прошипел архимаг и резко развернулся, зашел в дом. Он боялся, что не сдержится и задушит Фиону, а потом будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Херомус зашел в свои покои. Раньше здесь жил муж любимой, и после его смерти, они пустовали. После того как была остановлена волна нежити, а твари хаоса исчезли также, как появились, архимаг решил погостить в усадьбе Мэйнор. Целительница была учтива и спокойно относилась к ухаживаниям архимага, пока тот не увидел Саеса.

Видящих невозможно отличить от простых людей, но маги видят ауру, и яркая желтая, указывает на дар видеть будущее и прошлое. Говорят, что раньше видящие путешествовали по времени и могли попасть в любую эпоху, но потом создатель лишил их этого права, оставив лишь дар предвиденья.

Херомус в тот день решил обойти владения усадьбы. И маленькая деревенька тоже входила в планы обхода. Фиона была занята и узнала о поездке слишком поздно, чтобы предупредить Кирен и Саеса. Внук и темная связанные сидели на телеге, а Херомус не сводил глаз с маленького видящего. Фиона кинулась к внуку, но была откинута мощным воздушным ударом.

— Ты не можешь его забрать. — Закричала женщина, поднимаясь с земли.

— Он был вместе с темной, это наказуемо. — Архимаг усмехнулся. — Ну же дорогая я не обижу твоего внука. Он будет жить в роскоши.

Архимаг подошел к Фионе и помог ей подняться:

— Прости, но я давно ищу замену моей старушке. А то уже даже «кровь виарнов» не помогает, она умирает.

— Я не отдам тебе своего внука. — Твердо сказала знахарка.

— Тебя никто не спрашивает Фиона, — почти пропел Херомус и отдал указания своим магам. — Я жду, когда придет караван из столицы, — продолжил он, — для тебя там есть подарок, думаю, увидев его, ты будешь мне благодарна.

Архимаг резко повернулся, эффектно взметнулась дорогая туника, оставляя после себя небольшие вихревые потоки. Не оглядываясь, он уводил в дом свое сокровище.

Кирен посадили в клетку для заключенных. На ней лежал магический замок, а Саеса Херомус поселил в своих покоях, навесив на него кандалы. Архимаг попытался расспросить мальчишку о будущем, но Саес лишь улыбался и покорно кивал головой на все вопросы Херомуса. Покраснев от злости, архимаг отстал от Саеса.

Фиона не находила себе места. Корила себя за беспечность. И понимала, что придется принимать решения, которые перевернут всю жизнь. Она опять вспомнила о Лиене и зло выругалась. Горгона была билетом в проклятые земли. Лишь она со своей силой хоть и не прирученной, могла защитить Саеса и провести в империю. Нужно было совсем немного времени, и внук был бы уже далеко от загребущих лап архимага. Конечно, в Коххаусе были свои проблемы, но друзья смогли бы уберечь мальчишку и пригасить ауру видящего, хотя бы на время, пока он вырос и стал бы защищать себя сам. Фиона потерла виски и с трудом подавила желание с боем спасти внука. Нет, надо все спокойно обдумать и решить, как освободить Кирен и отправить их в империю. Двадцать магов, охраняющих Херомуса, а теперь и Саеса могут помешать планам и осложнить побег, но разве могут безусые мальчишки, мнящие себя богами ей помешать. Еще одна мысль не давала покоя знахарке. Херомус обещал подарок. Она слишком хорошо знала его извращенное чувство делать подарки. Один раз он подарил ей свободу, убив мужа; второй раз подарил жизнь, заставив дать клятву, что она не покинет Киприяс, иначе убьет ее родных. Фиона поежилась, что еще сотворит это чудовище. Женщина аккуратно выглянула в коридор, как и следовало ожидать на страже стояло двое оларов. Фиона усмехнулась. Херомус решил, что она не опасна, раз приставил простых людей. Ну, это он зря. Женщина проскользнула мимо оларов и когда те хотели ее остановить, взмахнула двумя руками. От пальцев побежали тонкие лучики силы, и стражники с грохотом свалились на пол.

— Поспите касатики. — Ухмыльнулась знахарка. Обеденная была пуста. Видимо у архимага пропал аппетит. Фиона бесшумно спустилась на второй этаж слуги ходят по своим делам и не обращают внимания. Маги сидели в общей столовой и, судя по возгласам, неплохо напились. Они совершенно не думают о бдительности. Правильно, что может слабая знахарка и перегоревшая темная. Стражники возле клетки Кирен самозабвенно храпели. Рядом валялись выпитые пустые бутыли. Молодцы поварихи, улыбнулась Фиона, все сделали правильно. Заклинание на тюрьме висело не сложное, и Фиона с легкостью его разрушила. Кирен сидела на земле и дрожала от холода. Черные волосы висели мокрыми прядями. Ее облили холодной водой. Считалось, что темные не любят воду. Фиона дала Кирен одеяло и с тревогой посмотрела на нее в найте. Тёмная суть магини была мала и сила, струящаяся по энерго-каналам, была похожа на тонкий волосок.

— Кирен, ты должна сделать это. — Прошептала Фиона.

— Нет, — содрогаясь и хрипя, сказала темная, — я не смогу. Фиона я слаба.

— Ты забыла Кирен, что делает темных сильными, — знахарка на мгновение умолкла и заглянула в темные омуты, — ненависть, злость, месть.

Кирен неуверенно посмотрела на свою спасительницу.

— Да, — сказала знахарка, — ты должна выпустить свою ненависть. Вспомни все то зло, что причинили тебе люди. Ну же, — нетерпеливо дернула темную за плечо, — помнишь заклинание сна. Не сна смерти, а просто сна. Усыпи архимага. Он не ждет нападения сейчас. Считает нас слишком слабыми и покорными, но мы покажем ему, что даже беззубые кошки бывают опасны.

Кирен кивнула головой. Фиона дала небольшой пузырек с перламутровой жидкостью, зелье силы. Редкое и очень дорогое. Темная выпила и зажмурилась, пережидая реакцию зелья. Глаза засветились темным искрами, и волна нестерпимого жара пробежала волнами по телу. Но ради того эффекта, что дает это зелье можно выдержать многое. Неизвестность впереди готовила к трудностям.

— Саес в его покоях, мы должны спасти его. — Сказала Фиона.

— Что ты собралась делать? — Спросила Кирен.

— Усыпим и сбежим. Маги уже наверно спят. Гата подмешала в еду снотворное, без вкуса и запаха, — Фиона хихикнула, потом кивнула на храпящих стражей, — а этим вина принесли, чтоб не замерзли. Пошли.

Женщины тихо стараясь не пугать спящую живность, пошли в дом. Фиона не стала привлекать стражу усадьбы для выполнения своего плана, слишком опасно это было. А терять людей при участившихся нападениях нежити, было глупостью. Да и если побег не удастся, будет кровопролитие.

Общая столовая походила на спальный зал. Вокруг столов и на столах спали маги. Кто храпел, кто дергал конечностями, но все спали. Тихо преступая через тела, беглянки, пошли к покоям архимага. Перед дверью Кирен остановилась и, прошептав небольшое заклинание, с удовольствием посмотрела на темный сгусток силы образовавшейся на ладони. Фиона кивнула и открыла дверь. Большая кровать занавешена балдахином и не было видно, спит ли архимаг. Рядом стояла кровать поменьше, и на ней связанный лежал Саес.

— Вот урод. — Прошипела Фиона. Внук смотрел на нее, и в его взгляде была такая тоска, что на глаза навернулись слезы. Женщина кинулась к мальчику, а Кирен тихо подошла к кровати Херомуса. Но мага там не оказалось:

— Интересно, — раздался голос над головой, — на что вы рассчитывали, я предполагал Фиона, рыбка моя что ты, вспомнив молодость, решишь, как всегда что-то предпринять, но так глупо… — Архимаг усмехнулся. Пока он говорил, Фиона магией развязала внука и, видя, что Херомус, замахивается для заклинания, кинулась к нему. Крепко обхватив своего врага, женщина закричала:

— Кирен кидай заклятье. — Архимаг не ожидал от Фионы такой реакции и его руки против воли обхватили долгожданную добычу, и в тот же миг Кирен пребывая в полной растерянности, кинула клубящийся тьмой шар в обнимающуюся парочку. С грохотом те повалились на пол, а Саес с быстротой молнии подбежал к темной и насильно потащил ее к выходу:

— Стой, — пыталась сопротивляться Кирен, — а как же Фиона?

— Мы должны идти, — настойчиво шептал видящий, — ее жертва не должна быть напрасной.

— Я же не убила ее? — С испугом спросила женщина.

— Нет, — сказал Саес, — у нее другой путь.

Словно придя в себя, Кирен обвела комнату взглядом и побежала за Саесом. Так начался их побег, а сейчас отрезанные от единственного пути в мертвые земли, Кирен и Саес летели в сторону Скалистых гор и Запретного леса.

25 глава

Киприяс со всех сторон словно стеной обнесен скалистыми горами. Мечта скалолазов. Отвесные каменные массивы неприступны простым людям и лишь потаенные тропы, о которых раньше знали единицы, а теперь вообще никто, могли провести к шумящему огромными волнами океану, или вывести в княжество Скалистое гнездо. К Запретному лесу вело такое же ущелье как в проклятые земли, только не было там стен и заставы. Эльфы сами охраняли свое спокойствие, и любой, кто ступил без разрешения в Запретный лес, погибал страшной смертью.

Кирен не отважилась лететь в сторону светлого леса. Даже пребывание возле него могло грозить темной сущности неприятностями от защитных заклинаний. А в горы лететь было трудно, но стиснув зубы, женщина напрягала вновь обретенные крылья. Невидимые глазу они пролетели мимо Джаларуса и на первой скале организовали привал. Запасливая Фиона собирала продукты в спешке, но все что нужно в трудном путешествии уместилось в небольшой сумке с длинной ручкой.

— Собирай хворост. — Коротко прошипела Кирен мальчишке, а сама в изнеможении упала на шероховатый камень. Крылья растаяли, и сейчас темная ощутила на себе сильный 'откат' из-за зелья силы. Его действие помогало преодолевать большие расстояния, нести огромный груз и выдерживать любые нагрузки, но потом приходила расплата. И организм, выработанный до нуля, сжимало в энергетических ломках.

Саес натаскал приличную горку сухих веточек. И с интересом огляделся вокруг. Они находились на небольшой горе. Ее вершина походила на небольшую чашу, внутри которой образовался слой почвы, и маленькие кустики растений равномерно покрыли всю площадь. Внизу насколько хватало глаз, простирался лес с небольшими проплешинами полян. Далеко, на горизонте маленькими черными точками виднелся город. Видящий прощаясь, вдохнул запах своей родины, он знал, что вернуться к прежней жизни он не сможет. Одинокая слеза скатилась по худой щеке, отдавая дань тому, что может случиться в усадьбе и чему он уже не будет свидетелем. Решительно Саес повернулся в сторону гор. Остроконечные шпили вершин чередовались густой растительностью. Белые облака почти касались верхушек деревьев, мягкими шапками ложились на скалы.

Кирен, наконец, пришла в себя и с кряхтеньем села. Заплела взлохмаченные волосы в толстую косу и с интересом посмотрела на сумку с припасами, есть хотелось сильно. Саес угадав состояние тёмной, стал быстро доставать продукты. Оба молчали, одна не знала, как утешить видящего, второй просто не хотел говорить. Саес не всегда видел то, что хотел, иногда видения касались совсем не тех событий, о которых он хотел знать, но дар видящего не подвластен желаниям. И сейчас подросток не знал, что ждет в ближайшем будущем, но отрывки событий, словно калейдоскоп мелькали в его голове.

Тёмная с аппетитом уплетала вареную картошку и запивала теплым и немного прокисшим соком. Утолив голод, она посмотрела на тихого мальчишку и спросила хриплым голосом:

— Саес, ты знаешь, куда нам лететь?

— Ты не сможешь лететь долго Кирен, твои крылья слабы, но знаю, что скоро мы встретимся с Хораком.

— С Хораком, — тёмная аж подпрыгнула на месте, — он жив? Ты уверен, что мы найдем его? — Посыпались вопросы.

— Мы встретимся с ним, — отмахиваясь, ответил Саес, — но я не знаю, когда и он жив, хотя был ранен.

— Ты не можешь сказать, — запинаясь, продолжала допрос Кирен, — а Лиена с ним? — Темная с нетерпением уставилась на видящего. Тот не торопился с ответом, и поедал зеленый лук, с маленьким кусочком вареного мяса. Кирен не дожидаясь ответа, принялась сооружать очаг. Мелкими камнями выложила круг и набросала внутрь ветки. Произнесла простое заклинание, и вот уже огонь, потрескивая, поедает сухой корм. Изредка она бросала недовольный взгляд на молчаливого Саеса. В усадьбе они общались мало. Мальчик всегда молчаливо следовал за Фионой или засыпал вопросами горгону, а когда их не было сидел в своих покоях.

— Да, — сказал он, когда Кирен уже не рассчитывала на ответ, — они вместе, но ты неправильно думаешь Кирен, Лиена для олара как дочь.

Темная недовольно фыркнула:

— Нечего себе дочь. — Ее возмущению не было предела. А Саес рассмеялся и вопреки всем правилам видящих, или может в благодарность за спасение сказал:

— Ты будешь хорошей женой Хораку и прекрасной матерью его детям.

Кирен сначала с непониманием смотрела в чистые глаза видящего, а потом, покраснев, смутилась.

— Больше ничего сказать не могу. — Предотвратил Саес возможные вопросы. Кирен согласно кивнула и тоже осмотрела окрестности. Дневное светило стояло уже высоко. Пора двигаться дальше. Беглецы последний раз кинули взгляд на свою родину и с решительным видом двинулись в другую сторону.

Они легко спустились по пологому склону и углубились в небольшой лесок. Изредка перед ними возникали каменные глыбы, но путники обходили препятствие и вновь шли по намеченному пути.

Торопиться им не было нужды. Херомус если и додумается, куда ушли беглецы погоню не пошлёт, нежить все еще продолжает нападать на заставу. Но Кирен решила подстраховаться и ставила маленькие ловушки. Если наступить на такую произойдет маленький взрыв. Урона не нанесет, но шума наделает. Саес смотрел на манипуляции тёмной с легкой улыбкой. Пусть тешиться. Вечером подошли к высокой скале. Решили не обходить, а перелететь. Кирен вырастила черные крылья и, подхватив Саеса, взлетела на вершину. Приземлиться на горе не удалось. Она была остроконечная, и удобной площадки на ней не было. Пришлось беглецам лететь вниз и устраиваться на ночлег в чахлом лесу. Чем дальше путники шли от Киприяса, тем меньше растительности встречалось им. Кирен развела костер, а Саес раскладывал еду на расстеленное полотенчико. Хорошо бы воды набрать, а то запас сока очень мал.

Вокруг стояла тишина. Лишь редкая птица пролетала над головами, а где-то вдалеке выли дикие псы. Кирен передернулась. С этими тварями у нее были свои счеты. Когда-то давно еще маленькой девочкой на них с братом напала стая диких псов. Кирен было тринадцать лет, она не смогла спасти брата. А друзья, с которыми они ходили в лес полакомиться ягодами, слишком поздно сообщили взрослым, что Кирен с братом пропали. В тот день, сидя на дереве и с ненавистью смотря на псов, обгладывающих труп самого родного человека, у Кирен проснулся дар темной. Сила вырвалась спонтанно и когда вышедшие искать детей люди пришли на место схватки, псы были мертвы, а девочка с черными, словно ночь глазами никого не узнавала. Сейчас услышав ненавистный вой, тёмная напряглась, но скоро поняла, что стая находиться очень далеко, а горное эхо словно обманывая, сбивает с толку резонансом. Беглецы поужинали и легли спать, смастерив из мягкой травы что-то наподобие лежанок. Кирен почти засыпала, когда услышала, как хрустнула сухая ветка под чьей-то неосторожной ногой. Секунду и тёмная была на ногах, вытащила из-за голенища большой нож, с которым не расставалась никогда и вспыхивающими искрами глазами уставилась в темноту:

— Саес, — тихо позвала Кирен видящего, — просыпайся кто-то идет.

Саес нехотя встал и совсем не остерегаясь, протирал сонные глаза. Вокруг словно красные огоньки светились глаза. Было слышно, что кто-то огромный фыркает и надрывно вздыхает. Кирен задом попятилась к видящему и заслонила его от надвигающихся монстров. Раздался страшный и такой знакомый рев, а затем, ломая маленькие кустики и молодые деревца на маленькую полянку, вывалился черный таг.

— Танк, — удивленно воскликнула Кирен, но позы не поменяла, со страхом ожидая, что будет делать питомец горгоны. Таг встряхнул шипастой головой, освобождаясь от мелких веточек и листьев, а потом шумно вдохнул запах беглецов. И тут на и без того тесную полянку стали выходить другие черные таги. Кирен насчитала девять вместе с Танком и в ужасе пятилась, отталкивая Саеса в лес. Ящерицы рыкали друг на друга и молотили страшными хвостами по жухлой траве.

— Не бойся Кирен, — вдруг весело зашептал за ухом Саес, — они спорят, кому ты будешь принадлежать. И я знаю кто победит.

— Откуда ты знаешь, — также шепотом спросила удивленная Кирен, — ты их понимаешь?

— Нет, я просто видел тебя верхом на ней. — Сказал Саес и указал на самую большую самку. Та словно, наконец, выиграла большой спор, вразвалку нервно швыряя хвостом траву пошла на Кирен. Темная замерла и с каким-то затаенным любопытством смотрела на тагу. Лиена рассказывала о том, как нашла Танка и как они инициировали родство душ, тогда ее душила зависть, и она тоже мечтала о таком питомце. Сейчас, когда ее мечта стоит рядом стало страшно, ведь укус тага смертелен и были случаи, когда инициированные умирали, не принимая слияние.

Самка подошла ближе и что-то рыкнула другим тагам. Стая отступила подальше. Кирен нечего не оставалось, как подать руку. Очень аккуратно тага укусила ладонь темной и в то же время из раны по руке к телу покатились мелкие колючие шарики. Кирен чувствовала, как по венам течет яд, чувствовала, как он растворяется в ней и чье-то присутствие касается ее сущности. Темная потеряла сознание. У каждого слияние проходит по — разному и сейчас антрацитовая самка с тревогой обнюхивала голову своей хозяйки. Саес потормошил женщину и спокойным голосом увещевал очнуться. Когда Кирен пришла в себя, было уже утро. Стая черных тагов вповалку лежали на краю поляны. Рядом посапывал Саес. Почувствовав, что хозяйка проснулась, вскинула голову ее тага. Кирен улыбнулась, это было приятно.

— Я называю тебя Ласа. — Нежно сказала темная. Укус на руке уже затянулся и теперь лишь белый шрам указывал на слияние. Ласа нетерпеливо подскочила к Кирен и, требуя ласки, ткнулась прохладным носом в ладонь. Рядом проснулся Танк. Женщине показалось, что таг тоскливо посмотрел на них и жалобно рыкнул.

— Нечего Танк, — сонно потягиваясь хриплым со сна голосом, сказал Саес, — очень скоро мы найдем Лиену, и ты сможешь выказать ей свою обиду.

Кирен сочувственно посмотрела на тага и вдруг с удивлением поняла, что вся стая теперь будет идти за ними. Словно подтверждая ее догадку, таги с надеждой смотрели на тёмную. Ласа переводила глаза с хозяйки на своих сородичей, и в голове у женщины мелькали образы совместного похода.

— Ну что ж, — развела руками темная, — еду себе добываете сами.

26 глава

Мне снился страшный сон. Кругом степь на многие километры лишь голая без единого деревца земля. Ветер сильный срывает капюшон с моей головы, бьет холодными порывами по лицу. Облака темные полные не пролитого дождя летят низко, словно боятся высоты. Я поднимаю руки, но они мужские, с тонкими сильными пальцами. Между ними пробегают разряды, маленькие молнии, которые вдруг превращаются в мощный поток слепой магии. На земле зажигается гигантская руна, я стою прямо посередине бурлящего лавой знака. Поднимаю руки вверх, говорю громким чуть хрипловатым мужским голосом на знакомом рычащем языке длинное заклинание. Столп света вырывается из моих рук, а лава из руны поднимается, словно адское пламя, сжигая меня за секунды. Я кричу… и просыпаюсь, подпрыгиваю на кровати и дико озираюсь. Что это еще такое. Только ужасов мне не хватало. Что мне снилось, то чему я была свидетельницей, или… или это тварь мне подарочки шлет.

Вдруг раздался страшный шум. Стены вокруг затряслись и с потолка посыпались мелкие камни. Я слилась со своей стихией. Камень вокруг был пронизан жгутами чужеродной магии. Мне стало страшно, казалось, словно тысячи иголок впились в мое тело, но моя личина словно щит не давала проникнуть чему-то ужасному внутрь.

Лиена Лиена, — трясет за плечи Хорак, я стону и открываю глаза. Олар отшатнулся и вовремя саккараш почти достали до щеки раздался лязг стали. Да что это такое.

— Что с тобой? — Стараясь перекричать грохот, спрашивает Хорак. — Твои глаза черны, очнись Лиена, эриухи прорыли туннель и напали.

Я села и постаралась воздвигнуть вокруг стену, за которую не может пройти страшный рев черного хаоса. Видимо слышала его только я, так, как олар с удивлением таращился на меня. Из носа пошла кровь, темная почти черная. Мысленно дала приказ саккараш успокоиться, и скоро полог тишины накрыл комнату. Я словно оглохла, воздух вибрировал от давления, но, слава богу, не слышала жуткого стона камня. Хорак уже собирает мои вещи и рассказывает, что происходит.

— Эриухи прорыли туннель, всего за одну ночь. Все коридоры блокированы, мы должны уходить в Игнор, пока они не нашли и туннель наружу.

В комнату заскочил Марцел и еще двое людей. Наследник Киприяса был испуган, но на лице была написана решимость бороться до конца.

— Вы готовы? — Спросил он Хорака, а потом с удивлением посмотрел на меня. — Что с ней опять? — Голос его дрогнул.

— Нечего страшного, — ответила я вместо олара, — сейчас все пройдет.

Я натянула сапоги и собрала саккараш в узел. Много сил уходило, чтобы гасить их ярость.

— Идем. — Коротко сказал Хорак.

— Где Дроб? — Спросила я.

— Он ждет в переходах. — Ответил олар. В большом зале была неразбериха. Хорошо еще что, планируя атаку на Грааба, Дроб увел детей и женщин цефов в империю. Но все равно осталось много мелкого народца, а они точно не воины. В сопровождении гномов с небольшими сумками, только самое необходимое, длинной вереницей они тянулись к тайному выходу. Откуда-то вынырнул Дроб. На нем была легкая кольчуга, длинные волосы торчали в разные стороны за поясом странный топор, светящийся и гудящий, словно перегруженные провода. Взгляд как у сумасшедшего, рот искривлен злым оскалом.

— Уходим, — коротко бросил он нам и в последний раз оглянул покои, которые долгое время были ему домом, пошел вслед за цефами. Когда последний гном зашел в туннель Бад завалил вход.

— У нас есть несколько часов, пока падет последняя защита ворот. — Тихо сказал цеф. Камень вокруг содрогался в агонии. Я не могла понять, что это за сила. Ведь чудовище обладает темным даром, но то, что высасывало энергию из камня, была чуждая этому миру сила. От догадки, что мелькнула в голове, я запнулась. Это хаос. То же чувство что возникало около проклятых земель. Словно внутри рвотный комок, пытается выбраться наружу.

— Тебе плохо? — Поддержал под локоть Марцел. Последнее время он уделял мне очень много времени, и я уже начала подумывать, что нравлюсь королевичу.

— Нет, все нормально, — ответила я, просто мне пришла в голову страшная мысль.

Я перестала говорить, потому что бежать и говорить было трудно. Дроб все время оглядывался, а под конец приостановился и бежал рядом.

— Что могло произойти? — Недоумевал он. — Все было как всегда, он был слаб, собирался приносить жертвы, пить силу, а тут… — Дроб тряхнул почти распустившимися косицами.

— Он не тёмный. — Сказала я. Гном посмотрел с удивлением, обернулся ушедший вперед Марцел. — Он тварь хаоса, измененный, не просто убийца, а выжидающий своего часа умный противник. Скорее всего, на мгновенную атаку его подвигло то, что он почуял опасность.

Гном запнулся, топор прочертил по стене зигзаг, посыпались искры. В тоже время чуть впереди, дробя в мелкую крошку камень, вывалились эриухи. Я заметила, что они были странные. Чуть выше и шире, а кожа переливалась черным змеями. Черт. Силой стихии кинула большой камень, лежащий рядом. Придавила одного, на остальных напали Хорак с Марцелом. Измененные эриухи прибывали.

— Уводи всех! — Крикнул Дроб, Баду, тот согласно кивнул и, не оглядываясь, побежал за уходящими вдаль цефами. Эриухи разделились. Одни побежали вслед за цефами, другие напирали на нас. В полутемном туннеле было не развернуться. Сменяя друг друга Дроб Хорак и Марцел вели ожесточенный бой. Я видела все словно в замедленной съемке. От ужасного рева я почти оглохла, но нашла в себе силы на заклинание. Ему научил Бад. Туннель ощерился десятками острых шипов. Проткнутые насквозь эриухи дергались в агонии, а я продолжала взрывать по длине туннеля шипастую смерть. Понадеялась, что с несколькими эриухами цефы справятся, завалила туннель. Все… мы в ловушке. Мои товарищи уже устали, лиц из-за крови не было видно. Топор Дроба выполнял основную защиту. После его ударов твари уже не поднимались, зато у тех, кого ранили или убивали люди, раны заживали прямо на глазах. Страшное зрелище. Я слилась с камнем. Было больно. Словно меня пронзали тысячи нитей сосущие силы. Я чувствовала смрадный запах смерти. Смерти после, которой нет покоя.

Как делать туннели я теоретически знала, а до практики дела так и не дошло. Но как говориться глаза боятся, а руки делают. Туннель у меня выходил кривой, узкий и ненадежный, но за мной слышались учащенные дыхание друзей, и приходилось работать на полную силу. Не знаю, сколько времени мы продвигались вверх, Марцел был ранен, и пришлось создавать щит, тот который лечит. И еще я чувствовала, что, если мы в скором времени не покинем туннель, нас найдет тот, кто держит в своих силах все происходящие события. Я усмехнулась. Как самонадеянны мы были. Из туннеля попали в заброшенные залы. Высокий свод мерцал наростами светящегося гриба, а большие люстры поблескивали умирающим огнем. Кругом царило запустение. Пахло нечистотами и плесенью. Здесь камень стонал меньше, да почти не чувствовался запах хаоса. Один за другим из туннеля выскочили товарищи по несчастью, и из последних сил я завалила на уже вылезающих наружу эриухов верх туннеля, закрыв этим вход к нам. Со стоном упала на пол и затихла. Не было сил даже говорить. Рядом шумно дышали другие.

— Где мы? — Спросил Марцел.

— Мне кажется мы в покоях младших, они близко к поверхности земли. — Сопя, ответил Дроб.

— Надеюсь, твои люди спаслись. — Сочувственно сказал Хорак.

— Они выживут. — Уверенно прошептал гном. — Бад хороший маг. Что будем делать? — Меняя тему, продолжил Дроб.

— Выбираться отсюда, — фыркнула я, — по возможности живыми.

— Ты что-то говорила про тварей хаоса. — Подал голос королевич.

Я села и помахала онемевшими руками. Пришлось много магичить, непривычно.

— Если я правильно думаю, то наш противник не тёмный, а тварь хаоса, изменённая.

Все молча, пытались осознать мои слова.

— Это… этого не может быть. — С дрожью в голосе сказал Дроб.

— Я чувствую хаос и у меня были видения, — собравшись с силами, быстро пробормотала, — эта тварь была когда-то эльфом. В этом я уверена.

Опять молчание, бедные. Да, осмыслить то, что светлый эльф стал тварью хаоса, было за гранью их мышления и предрассудков. Но сила хаоса чуждая этому миру и завладеть ею может любой, но и остаться прежним не сможет. Хаос не любит определенности и порядка, переворачивает все наизнанку.

— Как такое могло произойти? — Спросил Хорак. Я посмотрела на его усталое и ошарашенное лицо:

— А это надо спросить у наших остроухих знакомых. — Хмыкнул Марцел. Он встал и мерил шагами покои. Гулким эхом отдавались его шаги в высоком своде. Дроб обхватил руками лохматую голову:

— Мы опять все потеряли. — Тихо прошептал он. Хорак отряхивал голову от налипшей паутины и смотрел на горюющего гнома. Я вошла в найт и стены засветились светлым кофе, тихий отголосок магии хаоса будил кучу мурашек. Но он был далеко и потерял наш след. Я отдалась на волю своей стихии. Черпала силу и скоро руки престали дрожать, а в голове прекратился шум. Хорошо, что я и камень не различимы, тварь хаоса нас не вычислит. Я усмехнулась, прям всеядная пиявка, то с Зуллора силы брала, теперь камень выкачиваю н-да-а…

— Наши действия? — Спросил подошедший Марцел.

— Здесь жили родственники князя. Считалось, что чем ниже покои, тем благороднее кровь. На самых верхних этажах жили слуги. Можем выйти наверх в долину. — Дроб, наконец, пришел в себя и оттирал заляпанный кровью топор.

— Лучше идти по своему туннелю, чтобы не напороться на патруль. — Сказал Хорак. — Как ты Лиена? Сможешь магичить?

— Да, — оторвалась я от своего насыщения, — но сначала перекусим, еще неизвестно, что ждет дальше.

В моей сумке нашлось пару кусков хлеба и вареное мясо. В маленькой фляжке, которую подарил Гродан, плескалась вода. Рана у Марцела наполовину затянулась, я добавила малое исцеление. Королевич облегченно вздохнул.

— Спасибо. — Сказал и улыбнулся. Странный прям, то, как на врага народа смотрел, тёмная, видишь ли, то улыбается как кот объевшийся сметаной. Хотя я догадываюсь перемене в его отношении ко мне, нужно просто посмотреть на себя в зеркало. Красота страшная сила, только вот не больно — то я ее хотела. Проблем много и без того, чтоб еще от кавалеров отмахиваться. Королевич конечно симпатяга, но сердце не бьется при взгляде на него, а это я считала главный критерий при отборе спутника жизни. На интрижки времени нет, да и не сильна я во флирте. Молча, кивнула Марцелу в ответ и переключилась на Дроба. Раны у него пустяковые, но много. Пары малых исцелений хватило. Хорак был ранен в плечо, пришлось потрудиться. Рана оказалась глубокой и, по всей видимости, оружие которым она была нанесена, обработано ядом. Сначала нейтрализовала яд, потом среднее исцеление и напоследок малое, чтоб уж наверняка. Руку с печатью адски жгло, но сейчас светлая магия спасает жизни, потерплю.

Немного отдохнув, тихо без разговоров, мы стали искать нужную сторону для туннеля. Так как мы шли в противоположную от империи, можно предположить, что ближе всего к нам лес эльфов. Немного поспорили о том, что эльфам верить нельзя, но выбора не было. Пробираться по всему Скалистому гнезду, было равносильно смерти. Решено. Опять Запретный лес. И дай богини нам силы выжить. Я стала заклинать камень, много сил это не отнимало, но нужно было следить, чтобы вверх не обваливался на наши несчастные головы. Не знаю, сколько времени мы ползли по узкому ходу, но скоро впереди мелькнули лучики света. Нетерпеливый Хорак протиснулся вперед и толкнул ногой закрывающий выход тонкий пласт камня. В зияющую дыру мы просунули головы. Марцел присвистнул, до земли было около двадцати метров. Я оттолкнула сопящих мужчин и принялась сооружать ступени. Долго не простоят, но спуститься нам времени хватит. Долго карабкались по неустойчивой лестнице в виде порхающих тонких пластов камня, вот уж великого строителя из меня не выйдет. Извиняюсь, но я только учусь. Когда мои ноги коснулись зеленой травы Запретного леса, я просто упала и зарылась лицом в мягкий ковер. Недолговечная лестница с грохотом свалилась, обдав мелкой крошкой, что ж не на века строилась. Дышалось все равно легко и сладко. Пахло душистыми травами и ароматными цветами. Мелкая живность лениво стрекотала, летала и ползала, а слабый ветерок шевелил ветви деревьев, навевая дрёму. Я коснулась Зуллора, так словно делала это всю жизнь, и он откликнулся, радостно, словно ждал. Миллионы сияющих капель сливались в мощный поток, питая мои силы, точно безразмерная. Я ощупывала окрестности. Место, где нас схватили эриухи, было не далеко, но вокруг было спокойно, лишь несколько небольших отрядов эльфов двигались в нашу сторону, словно знали, что мы здесь. Стоп! Эльфы! Я подскочила:

— У нас гости. — Хрипло сказала я. Мои друзья встали спиной к спине, выхватывая оружие. Минуты длились бесконечно и вот почти не слышные шаги, словно ветерок и перед нами тоже ощетиненные клинками стоят, лесные стражи. Если вспомнить рассказы Нояриса, целая боевая скилла, а на деревьях невидимые глазу, разместились лучники. Саккараш яростно заскрежетали серебром. К нам блистая тонкой кольчугой и шлемом, шел высокий и широкоплечий по меркам эльфов, воин. Шлем закрывал лоб и нос, открывая квадратную челюсть с ямочкой на подбородке, и закреплялся, сзади оставляя отверстие для длинной золотой косы. М-да красавчик, все встреченные до этого мужчины тихо курят в сторонке. И это чудо устремилось ко мне словно я его близкий друг. В метре от меня он остановился и нервные до этого момента саккараш как-то странно затихли. Нет, блин это что еще такое. Защитники называются. Зеленые глаза сверлили меня взглядом полным разочарования. Здрасте, а кого это ты хотел увидеть. Его злость была такая очевидная, что я отступила поближе к своим товарищам.

— Кто ты? — Спросил он меня, словно я была одна.

— Вообще — то ты приперся вот и представляйся первым. — Зло буркнула я. Ну устала. Нету сил, любезничать со всякими эльфами. И даже не поняла, как воин очутился так быстро возле меня, а через секунду невзирая на отчаянно вопящих появившихся неизвестно откуда Мариуса и Нояриса я болтала ножками в воздухе и хрипела от того что сильная рука передавила мне горло. Вдруг лес вокруг пришел в движение, и большая зеленая тень метнулась к нам. Наглый красавчик улетел в ближайшее дерево, а я оказалась в лапах моего стража Амраахаса. Ура, он жив, ну или существует, короче я опять защищена, хотя бы от эльфов. От преизбытка эмоций, а может от усталости я тихо отключилась под общий гвалт спорящих с эльфами товарищей.

27 глава

Ну, обожаю я бухаться в обмороки, а потом подслушивать, что же интересного могут мне поведать не подозревающие подслушивания говоруны. Горло у меня болело ужасно. Ну, эльф недоделанный, натравлю на тебя Амраахаса. И тут же в голове:

— Госпожа вы очнулись. Я уже стал переживать.

— Страж ты случайно в прошлой жизни не нянькой был. — Меня затопила волна удивления. — Ладно проехали, что у нас происходит?

Почему-то глаза открывать не хотелось, и так ясно вокруг спорят все, кому не лень.

— Эльфа, посягнувшего на вашу жизнь я сдерживаю, хотя хранитель силен, мне его убить или вы и его отпустите.

— Эх, страж и чего ты эльфиков не любишь? — И тут же до меня дошло. — Как хранитель? Не папашка ли Мариуса?

Амраахас помолчал, а потом выдал:

— Да это отец принца. Ваши указания?

— Блин Амрик давай ты меня по имени будешь звать. А то госпожа, хозяйка давят на психику. Зови Лиена.

— Хорошо. — Последовал ответ после недолгого молчания. Ну, все буду глазки открывать. Я будто бы очнулась. Села протерла глаза и мученическим голосом прокаркала:

— Воды.

Ко мне подскочил Ноярис, не удивлюсь, если он уже давно знал о том, что я очнулась. Изящным движением поднес мне фляжку с водой. Я благодарно кивнула и осмотрела всех остальных. Хорак сложил руки на груди и буравил взглядом Мариуса. Дроб все еще лохматый опираясь на свой изумительный топор, зорко следил за сидящими недалеко эльфами. Те в свою очередь, не отрываясь, смотрели на висящего в воздухе хранителя. Шлем с его головы упал, открыв высокий лоб, и аккуратный с хищными ноздрями нос. Вены на шее у красавчика вздулись от напряжения, а зеленые глаза превратились в зеленые огни. Старается. Тут от скиллы эльфов отошел один. Судя по богатой одежде не последний эльф лесу. Он направился ко мне, но тут же запнулся о невидимую преграду. Ну Амраахас перестраховщик. После небольшого нагоняя страж сдался и подошедший ко мне эльф сухо представился:

— Сарманиэль Лироун советник королевы Энедереньи Прекрасноокой, — во загнул, — я приношу свои извинения за поведение нашего принца и прошу оставить ему жизнь.

Эльф отчетливо проговаривал каждое слово, было видно, что ему тяжело дается миролюбивый и спокойный тон. Я улыбнулась. А саккараш почему-то занервничали и показали свои зубки, странно. На красавчика хранителя не прореагировали, а этого смотри, пугают. Надеюсь, это золотоволосое чудо не мой избранник, что там Ноярис по этому поводу говорил. Хотя ладно потом подумаю об этом, есть дела поважней.

— Извиняю я вашего хранителя, но пусть пока его страж подержит от меня подальше, не хватало еще после такой передряги от какого-то эльфа смерть принять. Глупо. — Ответила я ему и, не обращая внимания на широко открытые удивленные глаза, чуть отвисшую челюсть обратила все внимание на знакомцев:

— Вы здесь как оказались?

Краем глаза увидела, как олар с гномом готовят костерок, а королевич все еще недоверчиво коситься на эльфов. Какие молодчины кушать вдруг захотелось ужасно. Ноярис начал подробно рассказывать о том, как они десять дней без остановок из империи Коххаус пробирались назад в Запретный лес. Правильно тайный туннель только туда и вел. Потом страдальцы встретили скиллы Сарманиэля и его высочества Тираниэля, все еще дергающийся принц замер, вслушиваясь в рассказ, заинтересовался. Интересно долго его страж в подвешенном состоянии продержит. Мариус перехватил нить повествования и закончил о своем скитании словами, о том, что очень хотел вернуться и помочь Дробу. Интересно что-то я раньше за ним такой благотворительности не замечала. Своих лучников Мариус отправил домой отдыхать, а сам с дядюшкой прицепился к недовольному Тираниэлю. Я задумчиво наблюдала за работой моих сотоварищей. Они быстро ополовинили припасы эльфов, и уже в небольшом котелке варилось что-то вкусно — пахнущее от чего в животе раздалось радостное бурчание. Эльфы, видимо решив, что им все равно не справиться со стражем, вольготно расселись на зеленых циновках и тоже наблюдали за спорой работой уставших и голодных гнома и человека, вот лентяи ничего не получите.

— Мне уже отпустить хранителя… Лиена. — Чуть запнулся страж.

— Отпускай. — Добродушно согласилась я. Запах еды дурманил, и нечаянная слюня, была готова сорваться с губ. — Кстати Амрик, а чем тебя эриухи угостили.

Страж немного помолчал, переваривая мою манеру говорить, а потом сказал:

— Это было заклинание камня, я все- таки голем. — И сокрушенно тряхнул огромными лапами. Камень дал мне тело, но может и отобрать его.

— Хорошо, что ты остался со мной. — Ответила я ему, чем вызвала бурю, благодарственных эмоций.

Скоро похлебка была готова, я с наслаждением вкушала еду, стараясь не торопиться, и не дай бог подавиться в таком благородном обществе. Остатки еды отдали эльфам и в благостном настроении улеглись под кустиками отдохнуть на те самые зеленые циновки. Амраахас хранителя отпустил, но неблагодарный эльф сверлил нас злым и не предвещающим легкую смерть взглядом.

— Что я ему сделала? — Удивленно спросила я у Нояриса. Тот пожал плечами:

— Даже не знаю Лиена, вообще-то мы считали, что он без ума от горгон. Но может твоя личина ему не нравиться. — Задумчиво сказал сьер.

— Мои саккараш, — решилась я на вопрос, — они меня не защитили.

Ноярис поколупал остатки похлебки в маленькой плошке и словно догадался, что меня волнует улыбнулся:

— Принц был мужем вашей наследницы, горгон я имею ввиду, поэтому твои саккараш так на него отреагировали. Он как бы тоже твой повелитель.

— Это было так давно, меня на свете не было. — Удивилась я.

— Как бы это тебе объяснить, — запнулся сьер, — саккараш имеют родовую память, и, если я правильно помню, ты можешь чувствовать своих родственников и даже общаться с ними.

Я ошарашено молчала. Сразу вспомнились сны, с сереброволосой женщиной она звала меня домой. Мои мысли заметались, словно птицы, может все — таки я не одна в этом мире, и здесь есть тот, кто ждет моего возращения. Тогда зачем же меня отправляли в другой мир. Или может меня украли, и спрятали. Нет! Не хочу об этом думать. Почему-то было больно в груди, словно острые когти рвали сердце. Не буду надеяться, ждать и мечтать. Пусть все идет, как шло. По крайней мере, пока. Я встряхнула серебряной гривой, из-за чего подавился Тираниэль и уронил ложку Марцел, остальные просто созерцали мое сокровище, н-да-а, мужчины. Надо просто отдохнуть, и завернувшись в заботливо поданное теплое одеяло, тут же провалилась в сон полный сюрпризов. Мне показалось, что проснулась я сразу, но на лес уже опускалась ночь.

— Кому знакомо имя Граабиэль Саринитуль. — Сразу спросила я и, позевывая, стала осматривать картину каменных истуканов. Ну, по крайней мере, старшие эльфы точно были ошеломлены, а младшие удивлены. Дроб скорее испугался моего резвого крика, олар с королевичем просто оглохли, так как сидели рядом. Странно, мне показалось или, правда, Зуллор, словно через рупор повторил вопрос громким эхом. Даже мурашки по спине побежали, от жутковатого рыка. М-да. Ноярис отошел первым и, подойдя поближе, удивленно спросил:

— Где ты слышала это имя? — Казалось, все с напряжением слушают мой ответ.

— Только что мне приснился эльф, звали его Граабиэль и у меня есть все основания думать, что сущность, живущая в короне и поработившая бывшего князя, эльф, измененный хаосом, эльф. — Сказала я и услышала, как зарычал от злости Тираниэль, как побледнел сьер, а Сарманиэль ухватился за клинки.

— Зря вы так, — покачала головой, — надо не злиться, а искать решение проблемы.

— Это имя моего отца, первого хранителя. — Вдруг прошептал Тираниэль. — Что тебе снилось горгона? — Он почти выплюнул последнее слово. Злой какой.

— Сначала он долго что-то искал, я видела, как он путешествовал в глубинных пещерах. — Эльфы переглянулись. — Потом он нашел какую-то тварь, черную, жуткую, сражался с ней, победил, но черная пыль, превратила эльфа в монстра. На пределе своих сил, хранитель пытался очистить своё тело. Использовал какой-то «Ритуал для взятия силы» — так как я сказала название на рычащем языке, которым меня обучил сьер, эльфы почти присели от ужаса. Бледные дрожащие ни за что не скажешь, что они воины, лишь Тираниэль с нахмуренными бровями и изучающим взглядом.

— Виарны. — Прошептал Ноярис. — Это ритуал виарнов, тех, кто уничтожили нашу расу. Как он мог, их магия под запретом, на что он надеялся?

— Он хотел преобразовать силы хаоса в Зуллор, очиститься и возродить ваш мир, но он не рассчитал свои силы и стал Граабом. — Тихо сказала я. Тут произошло следующее, Дроб подскочил к хранителю и попытался достать его своим топориком. Страж естественно заслонил меня, а олар с Марцелом побежали в поддержку гному крошить бегущих на помощь предводителю эльфов.

— Нет. — Закричала я. Длинные ветви, изгибаясь, похватали рычащие тела моих друзей и эльфов. Хранитель даже не шелохнулся, сидел, молча обдумывая мои слова. Интересно он обратит внимание, что его лес, слушается меня или так и будет пребывать в легкой тупости. Из земли показались тонкие побеги, быстро извиваясь, они, сплели красивую клетку и потом туда были заброшены эльфы. Хранитель, наконец, пришел в себя и осмотрел место не начавшейся битвы. Гном и олар матерились, на чем свет стоит, проклиная всех эльфов и их дурных хранителей, королевич дипломатично молчал как ни как будущий правитель смежного государства. Эльфы барахтались в тесной клетке. Дроба конечно можно понять, оказывается, что во всем виноваты эльфы, а помогать отказались.

— Ты, — шумно выдохнул Тираниэль, — ты Дитя Алорна, — продолжил он. Его зеленые глаза, гипнотизируя, смотрели на меня. Легким привычным движением он щелкнул пальцами и на его лбу красуется тонкий обруч с огромным зеленым камнем. Корона хранителя.

— Отпусти их всех. — Повелительно сказал мне. — Я расскажу все, что знаю об отце и попытаюсь исправить его ошибку, даю слово хранителя.

Его голос словно эхом был отражен в листве Зуллора. Лес принял его клятву. Дроб и олар утихли и все трое были спущены на землю. Они, отряхиваясь, подошли к Тираниэлю и гном с раздражением сказал:

— Ваша помощь запоздала.

— Мы не знали, что вы нашли корону Грааба. — Просто сказал эльф, но когда узнали, было уже поздно

— Почему не помогли потом? — Зло спросил Дроб, хранитель пожал мощными плечами:

— Малодушие, не желание терять и так малочисленную молодежь. После того, как отец совершил такую глупость, попытался преобразовать хаос в магию виарнов, мы стыдились его. Он поступил самонадеянно и совершенно не понимал, во что вмешивается. Королева нашла лишь корону высшего хранителя Зуллора на том месте, где проводил свой ритуал отец. Твой дед, — тут он опять посмотрел на Дроба, — помог спрятать её в глубинных пещерах. Венец изменился, стал злом, но мы не смогли уничтожить его. — В голосе Тираниэля чувствовалась боль.

— Последней кто носила звание Дитя Алорна, была моя дочь, и она тоже была горгоной. Как ты здесь очутилась? — очнулся он после затянувшегося молчания.

Я удивленно посмотрела на бледного эльфа:

— Если честно не помню, — ага так я тебе и сказала, — у меня потеря памяти.

— Странно, что после стольких лет появляется спасительница и тоже горгона, видно мир благоволит к этой расе. — Пристроился рядом со мной Ноярис.

— Если умереть за этот мир есть благоволение… — начал вдруг говорить Мариус, но столкнувшись глазами с сьером, запнулся, закашлялся и быстро ретировался якобы по личным делам в кусты. Так так что-то мне не договаривают, утаивают и нагло используют против меня. Я посмотрела на сьера своим коронным взглядом и… через час сбивчивых объяснений знала, то, что знают все здесь сидящие. Дитя Алорна приходит в мир, чтобы умереть за него. Неважно, когда, неважно, в каком возрасте, это сверхсущество умирает во благо этого мира, а не от старости. Мне не спрятаться, не скрыться, беды сами будут находить меня. А мое дело исправлять ошибки других и… тут я взорвалась. Пошли вы все… я только жить начала. И зеленый мир поглотил меня, вбирая сущность без остатка.

28 глава

Я словно в мягком теплом коконе. Меня сладко баюкают, и просыпаться совсем не хочется. Кто-то жужжит над ухом, наглым образом игнорируя мои хныки и мотание головой. Хочу спать.

— Нет, ты посмотри на нее, стоит только отвернуться и на тебе, уже конец света устраивать собралась. — Сказал томный с хрипотцой женский голос. — А ты, куда смотрела, я же сказала сил с нее не спускать, все действия отслеживать. Опять теперь разгребай за вас…

— Я с нее не спускала глаз, — мне что теперь, и поесть нельзя, — недовольно вторил второй более высокий и даже знакомый голос. — Вот вернется отец…

— Цыц, не упоминай имени его, сейчас она у меня попляшет, — злобно так зашипели и тут меня как дернет, как швырнет не понятно куда.

— А-А-А — кричала я, а гном, чтоб его, хлестал меня по щекам, что-то вереща.

— Очнись, да очнись же, некруса отродье, воды дайте, — я резко замолчала и открыла глаза:

— Не надо воды.

Н-да столбняк на них напал что ли. Чего застыли и злобно так на меня смотрят. И даже не думайте, не буду я за вас помирать, не дождетесь. Я теперь молодая о-о-очень даже красивая и силами бог не обидел, жить хочу.

— Она всегда так реагирует? — Спросил Сарманиэль.

— Да чуть что не по ней, сразу сила какая-нибудь инициируется. Тяжело с этими Детьми Алорна. — Пробурчал Дроб.

— Ты словно каждый день их встречаешь, — хмыкнул, олар, — за столько сотен лет первая спасительница и то всем мешает.

— А я считаю, что спасителем должен быть мужчина. — Вдохновенно сказал Мариус. Надо же сговорились.

— Берите что есть. А то вообще сейчас плюну и уйду в монастырь. — Буркнула я. Удивленные лица. Понятно монастырей нет. — Отшельницей буду — Вякнула я опять, кто-то прыснул, кто-то удивленно свистнул.

— Гиера, — обратился сидящий рядом Ноярис, — от проблем, которые вы должны решить не скрыться. Они найдут вас сами.

— Здрасте, почти год жила не тужила, никакие беды на меня не сыпались. — Удивилась я. — Может я вообще не Дитя Алорна. Просто случай нелепый и я путешествую.

На лицах слушателей одно, глупости говорю.

— Ладно, тогда говорите мне о том, что меня ждет, если я Дитя, блин как достало. — Я горестно вздохнула. Эльфы гном и люди подсели поближе и с интересом посмотрели на Нояриса.

— Издавна, когда в мире начинало процветать зло, Создатель посылал своего спасителя, который имел огромную силу почти равную силам богов. Но чтобы спаситель не смог отказаться или спрятаться от того что ему нужно было делать, Создатель ставил на нем печать.

Я встрепенулась:

— Какую такую печать? У меня кроме печати Инсуу ничего нет. А это значит, что я не умру, по крайней мере, скоро. — Довольно заключила я. Интересно иногда думаешь да пошло оно все к черту, умереть бы поскорей и не мучиться, а потом вдруг, нетушки поживу- ка я еще. Вон как хорошо. Тепло, солнышко, птички поют, травка, словно живая под рукой шевелиться ластиться как щенок.

— Печать невидима взору, — успокоил Ноярис, — ты Дитя Алорна Лиена, смирись. Тот год, что ты прожила в усадьбе, был тебе дан как отдых. Ты же не знаешь, почему потеряла память.

Н-да куда не кинь везде облом. То, что я была из другого мира, никому не скажу. Фиона говорила, что об этом лучше не распространяться. Вот и молчу, и так проблем выше крыши еще объясняться, что да как.

— Почему мне нельзя просто, где ни — будь отсидеться, а?

— Дела, в которых тебе надо участвовать будут накапливаться и, в конце концов, на тебя обрушиться целая лавина зла, от которого никуда не деться. Надо осуществлять работу по мере поступления проблем.

Все я в коме. Не достучитесь. Может поэтому мои родители меня спрятали аж в другом мире. Дали как говориться немного, подрасти. Значит я Дитя Алорна, мой крест ходить по миру и помогать всем, кому приспичило в беду попасть.

— Совсем не обязательно бродить по миру Лиена — прошептал в моем мозгу Амраахас, — ты можешь двигаться в любом направлении.

— Ой, спасибо хоть на этом. — Хлюпнула носом я. Обвела взглядом честную компанию и почесала кончик носа. Есть у меня такая привычка дурацкая.

— У кого какие предложения, — ухмыльнулась, — принимаю заказы на смертельные подвиги.

Хотелось плакать и хохотать одновременно.

— По идее я должна вас сейчас всех грохнуть и прикопать под первым попавшимся кустиком. — Вдохновилась я. Почувствовала готовность стража и напряжение эльфов, лишь олар равнодушно хмыкнул. — Это чтоб больше никто не знал, кто я, — разъясняла дальше, — а то набегут желающие бесплатной раб силы.

— Почему бесплатной? — Удивился сьер. — Ты можешь просить плату, да и не все заказы будут приняты. Все зависит от важности подвига для Алорна.

Гном недоброжелательно глянул на эльфа, а олар с интересом посмотрел на гудящий силой топор. Ну, уж нет, ежели мне погибать то я, и буду цену назначать. Окружающие меня люди и нелюди вдруг показались мне очень опасными. Я огляделась в поисках бесследного исчезновения, но к удивлению, заговорил хранитель:

— Больше никто из нас не будет просить тебя горгона, — его голос был глух, но тверд, — сейчас каждый из нас поклянется не открывать твоей тайны и не делать тебе заказов на подвиги.

Эльф обвел всю компанию тяжелым взглядом. Чего это с ним, то горло давит, то помогает. Может дочь, вспомнил, бедняга. Нехотя все поклялись на крови не разглашать мою тайну. При этом на лицах некоторых индивидов было написано вселенское горе, а некоторые пробовали мухлевать и не договаривать слова клятвы, но здесь вмешался сьер и проверял каждого, кто находился на нашей полянке. Итак, обо мне знают два человека, один гном, и целый выводок эльфов. Пусть остальные кто жил с нами в покоях Скалистого гнезда догадывались, кто я и что могу, но доказать не могут, если конечно чего-нибудь не закажут. Ага, пусть поищут. Теперь с первым заказом. Я пробуравила взглядом спину гнома. Тот со свойственным все подгорным жителям трудолюбием уже разжигал потухший костер. Повар хренов. Надо же так меня подловить. А казался таким заботливым … только одному существу можно доверять безаговорочно. Танк! Как я соскучилась. Словно пол души отрезала. Глуха, слепа. Как он там мой красотуля. Надеюсь, Фиона его хорошо кормит. Так хочется убрать барьер и почувствовать его преданную душу. Счастье, что я просто есть на свете. Покой от того, что защищена. Как мне не хватает этого спокойствия. Я тихо вздохнула, украдкой вытерла капающие слезы. Зачем другим видеть мою слабость. Я спаситель этого долбаного мира. Не знаю точно, родного или я мутирую, чтобы подстроиться под его каноны. Но тут у меня есть близкие люди и существа, ради которых мне стоит жить. Что ж вернемся к заказчику. Дроб почувствовал мой взгляд подошел ко мне:

— У меня нет выбора Лиена, или ты убьешь его или мой дом, мой род погиб окончательно.

— Ну конечно, что стоит одна жизнь по сравнению с исчезнувшим родом. — Раздраженно сказала я. — И как ты представляешь себе мою атаку на Грааба. Ты видел последних Эриухов? Они тебе никого не напоминают? Да только я подойду к твоему гнезду, меня раздавят словно блоху. Где твое войско, чтобы проложить мне путь к твари? Где мои помощники, которые будут отвлекать на себя внимание проклятого эльфа. Ведь при всем наборе сил, которыми я владею, знания о них на нуле.

Я шумно выдохнула и пошла прочь от застывшего истуканом гнома.

— Мой род не исчез, — крикнул он вдогонку, — и тебе все равно никуда не деться, заказ принят.

Это ж надо попасть в другой мир, чтобы стать киллером. Интересно если эльфы подозревали что я Дитя Алорна, почему не просили об услуге раньше?

— Ты забываешь обо мне Лиена, — мягко раздалось в голове, — я все время держу их мысли в узде. И также затемнял им память, на некоторое время.

— Спасибо Амрик, — промямлила я, — ты один мне сейчас друг. Узнаю, кто тебя сотворил, в ноги бухнусь, благодарить буду.

В ответ теплая заботливая волна спокойствия. Как жаль, что страж не может покинуть Запретный лес. Такой телохранитель очень даже нужен в свете грядущих событий.

— Ты вернешься сюда Лиена. Не скоро, но это случиться. — Прошелестел страж. — Пока твоя миссия тут окончена. Тебе надо учиться и многое понять про себя.

— А я о чем, — зло сказала я, оглядывая тихо гудящую компанию, — я только смирилась с тем, что не человек, неприятно и хочется голову в песочек засунуть. А теперь еще и жизнь, словно большой не проходимый квест. Бесконечная игра.

— Всему приходит конец, и твой путь ведет к единственному верному завершению, будь уверена Дитя Алорна, богини наблюдают за тобой…

Что-то кольнуло в груди, словно я забыла что-то важное, но чувство быстро прошло, оставляя легкую тревогу.

29 глава

После того, как вкусный ужин, чего уж говорить, а Дроб повар отменный, был съеден мы повалились спасть. Как говорят в сказках, утро вечера мудренее.

Мне опять приснился странный сон. Я эльф, играю с худеньким мальчишкой, его большие глаза смотрят преданно, с обожанием. Мы бегаем по лесным тропкам, но это оказывается огромное дерево. Словно большущий остров, поднятый на перекрученных корнях. Восхитительно, красиво. Мальчик смеется. Его светлые волосы, заплетенные в простую косу, цепляются за мелкие веточки. Я пугаю его, кричу, что догоню. Весело смеюсь… и вдруг, все вокруг темнеет. Я проваливаюсь в черную глубину пещер. Моя душа воет, рвется наружу, но острыми шипами держит темное марево. И я тону, тону, понимая, что мне нет спасения. Я тихо встала и огляделась. Рядом сопели олар с королевичем. Страж как истукан стоит над их головами. Гном лежал совсем близко от меня. Наверно боится, что сбегу. Эльфы спят табором, лишь хранитель, поблескивая зеленью глаз, внимательно смотрит на меня. И чего не спиться ему.

— Амрик, хранитель как, адекватен или все еще убийство замышляет. — Спросила я стража.

— Он обижен на судьбу, проклинает богов, что не уберегли его дочь, так как жену он потерял по своей вине. Был глуп и самонадеян. Тебя убивать не будет, но неприятные чувства к тебе имеет.

— Вот черт что за невезуха, как эльф так враг. По крайней мере, сначала.

Я встала сладко потянулась, посмотрела в глаза Тираниэлю, хмыкнула и потопала в кустики. После облегчения не пошла назад к спящим почти товарищам, а потопала в прямо противоположную сторону. Ну- ка страшные приключения ау! Я здесь! Вокруг лишь Зуллор. Если прислушаться что-то шепчет. Ветвями касается лица, сыпет мелкую листву. Я прислушалась, тревогой веет от древних деревьев. Совсем рядом поднимается громада скал. Сила в камне истощается, она слабо тлеет, обещая в скором времени превратиться мертвую каменную глыбу, как в проклятых землях. До чего довели природу. Равнодушие эльфов и людей, не пришедших на помощь гибнущим гномам, в скором времени обернется такой же бедой для них. Если не остановить тварь, в которую превратился бывший хранитель Зуллора, постепенно он пожрет близ лежащие земли, а потом ему будет страшен лишь Создатель, которого не дозовешься.

Я коснулась рукой скалы. Слилась с камнем и пустила щуп. Ничто меня не учит осторожности. Словно сидящая в засаде, смрадная сила проклятого эльфа набросилась на меня. Я попыталась вобрать в себя щуп, но словно магнит тварь хаоса тянула меня к себе. Черт вот и бесславная гибель тебе, Дитя Алорна. Я погрузилась в камень, тело не слушалось, в голове стоял страшный вой. Все мои знания благополучно испарились. Я словно муха билась в сильной липкой паутине страха. Перешла на найт, и увидела его… в слабо трепещущей коричневой силе камня, словно паук… видимо тело гнома, он покинул, надеясь поймать что-то получше. Черная сердцевина жуткой кляксы поблескивала красным камнем короны хранителя. Он пел, звал меня к себе. Вой прекратился. Мы были в толще горы. Друг против друга. Неужели все предопределено? Может именно в этом мое предназначение убить высшую тварь хаоса и умереть? Надежды на то, что я выживу, не было. Разве можно сравниться с этим? Черные щупальца продвигались все ближе ко мне. От них расходились в разные стороны мелкие как капилляры жилки. Тварь старалась упрочить свое положение. Быть в камне и пытаться защищаться было не привычно, хотя страх исчез. Сила камня бодрящая сладкая пробирающая до костей дрожью. Было такое чувство, что и без помощи твари взорвусь, распыляясь на миллионы частиц. Я сама пошла навстречу своей гибели. Зачем лишняя агония? А так может, сделав, огромный выброс я убью эту тварь. Я смотрела на красный камень и сосредоточенно плыла. Интересно как изменяется мое тело, когда я в камне. Чем я дышу? Ну что за мысли, меня сейчас убивать будут, а я все вопросы задаю. Первые щупальца близко я сжимаю руки, и в ладонях собирается почему-то черный мерцающий шар. Кидаю в тварь, стараясь задеть камень хранителя, но проклятый резко сдвигается в сторону. Пару щупалец отсекла, но они вновь вытягиваются, и впиваются в камень с новой силой. Уже совсем близко черная клякса. Почему-то я не могу двигаться. Чувствую, что внутри меня словно смерч набирает обороты смешанная сила. Я, оказывается, вызвала сразу все свои дары богинь. Жаль не видно из-за личины, какой там сейчас компот. Тварь рядом пробует меня на вкус, ага мою броню тоже не может пробить. И тут его щупальца нашли моё слабое место — голова. Я безмолвно кричу от страшной боли. Один за другим светящиеся мраком жгуты проникают в мое тело. С жадностью они выпивают мою силу. Корона хранителя падает на мою голову. Камень прожигает до кости, обод сжимает в тиски. Конец! Мое сознание словно отделяется от корчившегося в муках тела и зависает над ним. Мне уже не больно, но моя стихия, камень рыдает, оплакивая свою последнюю надежду.

Не знаю, сколько времени я провисела, наблюдая за дерганьем своего тела. Сначала тварь резво пожирала, вбирала в себя мою сущность, а потом резко замерло все вокруг и в звенящей тишине, раздался ужасный крик. Он был человеческим, потому что кричала я, мое тело. Ага, не нравиться. Пару раз черная сущность проклятого дернулась, пытаясь слезть с моей головы, где она уже вольготно расположилась, но что-то держала ее. Наверно корона. Послышался странный гул и в следующее мгновение личина на моем теле пошла трещиной, выпуская на волю бушующую силу. Яркий нестерпимый свет. Обжигающий выжигающий все на своем пути. Последнее что я увидела, было стекающая с меня черная липкая жижа. Потом сильный грохот и тишина.

Темно… Кто я? Где я? Пытаюсь понять, но сознание ускользает, не дает зацепиться. Словно сквозь толщу воды слышу звуки, странные растянутые и непонятные. Пытаюсь открыть глаза, все равно темно. О я вспомнила. Словно калейдоскоп мелькают картинки из моей жизни. А точно ли моей. Звуки становятся отчетливей. Улавливаю некоторые слова. Начинаю чувствовать свое тело. Сколько времени я так лежу? Опять вспоминаю… господи, чем же меня так приложили. В голове столько всего, не могу собрать все в кучу. Опять погружаюсь в тишину. Не знаю, сколько прошло времени пока, я услышала первое понятное слово:

— Нет, — лаконично, женский немного уставший голос, — разбивать камень нельзя. Горгоны так лечатся. Идите отсюда, видите, она не пришла в себя.

Послышались шлепки, пару ай, и топот ног. Потом Мирра что-то бурча под нос, забегала вокруг кровати. Интересно где это я. Цефка ушла со всеми в Игнор. Когда успела прийти. Может это не она? Я прислушалась к скрипучему голосу:

— Ходють и ходють, сказала же, проснется, позову, эх воины, не уберегли госпожу, а теперь советы мне тут раздают…

Это точно Мирра. Вошла в найт. Я в комнате с большим окном. В пещерах нет окон. Сила камня не устойчивая, словно маленькие смерчи кружат вокруг. Попыталась себя оглядеть пустила щуп. Лежу на широкой кровати опять вся в камне. Саккараш веером над головой. Попыталась скинуть каменную броню, но сил не было. Странно у меня их всегда много. Время проходит урывками. То я слышу, как ходит Мирра. То тишина. Пару раз заходили олар с королевичем. Отдельно Дроб, как всегда поругался со строптивой знахаркой и плевался от злости, могла бы, смеялась бы от души. Один раз приходил Мариус. Не знаю, почему его впустили одного. Может, пробрался украдкой. Он долго сидел рядом вздыхал, гладил каменные саккараш и говорил на эльфийском о своих чувствах:

— Ты должна жить гиера. Ты стала мне дорога. Знаешь, я ненавидел горгон, считал, что они виноваты в том, что у меня нет отца. И тебя я ненавидел, хотел убить, но постепенно злость на твою расу прошла, а ты мне понравилась. С тобой легко, весело. Ты живешь, как тебе хочется. И даже после того, как узнала, что не свободна в своих желаниях, пошла и сама убила эту тварь хаоса. Мне стыдно, именно мы виноваты в том, что она появилась. Мало того мы спрятались и не пожелали помогать гномам. — Эльф замолчал, я посмотрела магическим зрением. Темно-зеленое пятно с ярким сгустком где-то в груди, он погладил меня по лицу и быстро вышел. Хм даже не договорил. Интересно. Значит, твари хаоса нет. А меня хорошенько распотрошило, как вообще жива осталась. Я, по всей видимости, нахожусь в верхних этажах дворца, Скалистого гнезда. Гномы любят селиться в глубине. А верхние этажи предназначены для гостей. Я опять отключилась и пришла в себя, когда в комнату набилась целая толпа гномов. По голосам поняла, что среди них есть женщины. Хочу посмотреть на женщин гномов. Чей-то нудный голос рассказывал обо всех моих заслугах перед отечеством. Многоголосый восхищенный ор, даже вроде некоторые пытались от меня камушек отколупать, а потом крик Мирры и быстрый топот. Так-то.

И вот в один прекрасный день с меня легко и быстро, как осенняя листва с деревьев обсыпался весь камень. Я сладко потянулась и села на каменных черепках. Где желающие взять сувениры. И где моя одежда. Я восседаю на большой широкой кровати. С двух сторон маленькие тумбочки с магическими светильниками. Окно завешано красивыми портьерами синего цвета. Стены ровные темного серого цвета. Несколько гобеленов выделяются яркими красками. С левой стороны от двери стоит огромный шкаф. Если не ошибаюсь каменный. Я все еще рассматривала обстановку, когда в комнату не спеша зашла Мирра. Она уронила чистое постельное бельё и всплеснула руками:

— Вы очнулись! Радость то, какая! Я сейчас господ позову, а то переживают все. — Цефка уже собралась раствориться в проеме дверей, когда я громко крикнула вслед:

— Стоп. Какой позову? Я голая.

Мирра удивленно таращилась на меня, потом зашла в комнату, прикрыв двери:

— И то верно. Сейчас гиера, я вещи то вам давно справила.

Цефка на удивление легко открыла массивную каменную дверь шкафа и залезла внутрь. Как всегда, что-то буркая под нос. На кровать полетели вещи. Ого! Красота то, какая. Я хотела резво встать, но не тут- то было. Части тела жили своей жизнью и не собирались меня слушаться. О черт!

— Тихо-тихо гиера, с непривычки можно упасть. — Подбежала ко мне цефка. Она взяла меня под руку и неторопливо помогла доковылять до одежды.

— Сколько я провалялась? — Спросила сиплым голосом, ещё и голос ломается, как у подростка. Знахарка задумалась, а потом выдала:

— Так уже почитай больше месяца, гиера. Три недели, как я тут. И одну неделю вы без меня выживали.

Мои ноги дрожали, как у новорожденного теленка, а то вообще отказались идти. Цефка лихо усадила меня обратно на кровать и как малую начала одевать. Было стыдно, но шевелиться сама я просто физически не могла. Целый месяц, я лежала словно фараон в саркофаге. Интересно узнать у меня хоть что ни будь, было, целое. Одежда, как ни странно была эльфийская. Я как-то восхищалась вслух ее качеством, наверно одарили. Я улыбнулась. Тонкая рубашка, словно переливалась всеми цветами. Узкие рукава к низу расширялись и были богато расшиты мелкими камешками. Воротник стоечка тоже расшит камнями. Узор простой не вычурный. Поверх рубашки жилетка изумрудного цвета. Материал чуть плотнее рубашки, но тоже мягкий и нежный. Много мелких пуговичек-камешков, спереди. Длинная юбка с разрезом, который задрапирован тонким не прозрачным кружевом. Панталоны, куда без них, и аккуратные узконосые сапожки. Они были темно-зеленые и сами подбирали размер. Я облегченно вздохнула. Одеваться с чужой помощью было не привычно. Саккараш задорно зависали в воздухе. Налезали на глаза. Как хорошо, что мыть и чесать это богатство серебряное не надо. Мирра удовлетворенно посмотрела на меня и уже опять собралась уйти:

— Теперь еда. — Твердо сказала я. Цефка кивнула головой и испарилась за дверью. Жалко не было здесь зеркало, очень хотелось посмотреть на себя. В этот день можно справлять второй день рождение. Хотя с моей судьбой, мне еще не раз придется умирать. Пришла Мирра с полным подносом всякой снеди. Тут и похлебка и тушеное мясо с овощами и большая кружка сладкого компота, небольшой каравай черного хлеба и… засахаренные фрукты. О боже… сладкое! Я ела и не могла наесться, живот заметно округлился, и скоро я поняла, что больше в себя ни кусочка не запихну. Сыто улыбаясь, я посмотрела на такую же улыбающуюся знахарку и сказала:

— Ну, зови, кто там, на очереди первый. Ик. — Да-а последний кусочек засахаренного яблока был лишним.

30 глава

Кирен устала. Уже почти неделю, по запутанным горным тропам, они идут в сторону империи Коххаус. Еще до того, как появилась горгона, Фиона готовила Кирен к тому, что ей придется вывозить Саеса из Киприяса. Через земли Некруса или горы. Но Лиена показалась Фионе более подходящей кандидатурой для спасения внука, и Кирен потихоньку отступила на задний план. Сгорала от зависти и почти ненавидела эту волосатую, с которой все носились. Ну и что, что у нее печать светлой богини? Богини тоже ошибаются. Она, Кирен, по крайней мере, не отрицает своей темной сущности. А горгона только и ноет, что она хочет спокойствия и не тёмная она и вообще не горгона, а человек. Хотя светлые волосы, словно змеи, обвивают её тело. Все в этой пришлой выводило Кирен из себя. Вечная улыбка на губах, словно она блаженная, удивленные зеленые глаза, словно видит всё впервые. Тьфу! Кирен в сердцах плюнула. Её тага фыркнула и покосилась на Танка лиловым глазом. Хорошо, что Кирен успела от Ласы щит поставить. Тага теперь ее не слышит, но чувствует ее переживания. И чего это горгона в мысли залезла. Много чести про неё думать. Все- таки Кирен спасает Саеса. И этим отдает свой долг жизни Фионе. Ох, как хорошо будет жить без долга. Одно её бесит, что Хорак там, рядом с этой вихрастой. Небось, крутиться рядом оберегает. Сколько раз ругались из-за этого. Олар лишь посмеивался и говорил, что Лиена ему сестру напоминает. А то, что эта сестра вдруг стала молодеть и хорошеть с каждым днем он не замечает. Кирен едва сдерживала свой дар. Было очень тяжело, ведь рядом святыня Инсуу, готовая в любой момент выдать своим сиянием. Ну, нечего скоро они придут в империю, и когда Саес будет пристроен у родственников Фионы, Кирен найдет Хорака и выцарапает ему бесстыжие глазки. Кирен оскалилась в предвкушении. Сейчас, когда ей не нужно постоянно сдерживать свой дар, не нужно прятать свою силу, тёмная, как никогда была одержима тьмой. Глотала ее, питала ее и чувствовала себя наконец-то живой.

К концу недели они вышли к долине Клиярна. С нее начинались земли империи. Кирен обвела взглядом местность и вздохнула всей грудью душистый запах. Горы заканчивались, плавно переходя в цветущий подлесок. Такие диковинные деревья растут из-за близости Запретного леса и приносят империи не плохой доход. Только долина маловата для больших вложений и поэтому здесь находиться приграничный поселок, в котором делают превосходное вино и небольшая застава, охраняющая границу с гномьим княжеством. Странно. Кирен пригляделась. Совсем не далеко шел бой. Из туннеля хорошо замаскированного, но почти заваленного каменной глыбой, вылезали гномы и мелкий народец, цефы. Следом лезли эриухи, они убивали тех, до кого могли дотянуться. Один из цефов был маг, он из последних сил взрывал землю под ногами каннибалов. Несколько гномов добивали раненых эриухов. Кирен удивленно вскрикнула. Саес тоже заметил пришельцев и на секунду его глаза закрылись:

— Мы должны помочь им, — глухо сказал он, — они знают, где Лиена. На горгону тёмной было наплевать, но своего жениха Кирен найти хотела. Ласа в предвкушении драки раздула узкие ноздри и рыкнула другим тагам. Словно змеи заскользили они по извилистым тропам. Несколько минут бешеной скорости и тёмная в гуще битвы. В руках черные хлысты силы. Щелчок и пол головы у эриуха как не бывало. Еще щелчок у другого нет руки. Кирен улыбается в хищном оскале, Ласа под ней рычит и загрызает попадающихся на пути каннибалов. Рядом Танк бешено рвет на части врагов. Черным клинком они врезаются в стену из эриухов, которые все прибывают из глубин туннеля. Саес где-то в стороне с самым молодым тагом. Им приказано в битву не лезть. Лицо у мальчишки белое, глаза широко открытые. Ночью опять будут сниться кошмары. Те, на кого напали эриухи, сначала напряглись, не зная, что ожидать от черных тагов и тёмной, но видя, что, они помогают в их борьбе, перестали обращать внимание на рычащих гигантов. Где-то вдалеке затрубил горн. Очень скоро показалась конница пограничных воинов. Они шли на помощь беженцем. Сразу пошли в атаку и очень скоро поток эриухов прекратился. Гномы добивали раненых, маг-цеф устало сидел на земле, обтирая грязным рукавом мокрое лицо, а имперцы помогали раненым. Грузили их в подъехавшие телеги и перепоручали двум магам лекарем. Таги с Кирен и Саесом стояли чуть в стороне, тоже отдыхали после быстрой, но жестокой битвы. К ним на гарцующем все еще разгоряченным битвой и близостью хищных тагов коне, подъехал командир имперцев.

— Риндал Кром рам-олар пограничной заставы долины Клиярна, — отрапортовал он, — представьтесь и скажите о цели вашего приезда в империю Коххаус.

— Кирен Бринни еду к родственникам в Игнор. — Сказала тёмная.

— Это ваши таги? — Спросил рам-олар, рассматривая черных хищников.

— Да это мои животные. — Твердо сказала Кирен. Нельзя показывать бесхозность тагов, на такой редкий вид всегда найдется хозяин. Ласа поняла хозяйку и недовольно фыркнула. А Кирен вдруг осознала, сколько проблем сулит семейка боевых ящеров.

— На продажу. — Живо поинтересовался рам-олар.

— Пока нет, — словно нехотя сказала Кирен, и добавила, — пока только на развод, сами понимаете, черные таги товар не для всех.

— Да-а, — протянул сразу поскучневший воин, — только для тёмных, — и, вздохнув, обвел тагов тоскливым взглядом — жаль.

Непонятно чего было жаль имперцу, но натянув на голову снятый впопыхах сверкающий шлем тот приложил руку к сердцу, и поскакал к своему отряду. Потом словно что-то вспомнил и уже прокричал:

— Отметьтесь у магов, получите знак гостя.

— Фух, — выдохнула Кирен, — и что мне теперь с вами делать? -

Таги словно понимали, что речь о них и с интересом смотрели на тёмную.

Ласа попыталась мыслеобразами донести до хозяйки, что проблем с тагами не будет и Кирен устало махнула рукой.

— Нечего, — подумала темная, — в империи тёмных много всех пристроим.

Теперь к ним подошли гномы. Один одет как торговец, но поверх одежды хорошая кольчуга. Волосы темные, а глаза теплого янтарного цвета. Он заговорил первым:

— Благодарим вас за помощь, мое имя Гродан. — Вежливый поклон обоих гномов. Кирен спрыгнула с таги и тоже кивнула:

— Рада была помочь.

— Воевода княжества Скалистое гнездо, Шердом Грод. — Сказал второй гном. Он был одет в полные доспехи из гномьей стали, в руках большой топор. — Если будет нужна помощь, готов отдать долг. Меня можно найти в поместье Лионе, недалеко от столицы.

— Это ваши воины? — Спросил молчавший до этого Саес.

— Да, это мои воины и слуги моего господина, цефы. — Лицо гнома помрачнело. Гномы опять поклонились и уже собрались уходить, когда Кирен все же решилась задать им вопрос:

— Вы не знаете олара Хорака?

Гродан и воевода многозначительно переглянулись.

— Я его невеста, — добавила темная и уставилась на гномов вопрошающим взглядом. Начал говорить Шердом:

- Я могу сообщить лишь горестные новости, скорей всего ваш жених погиб леди.

- С ним была женщина по имени Лиена. — Уточнил Саес.

- Да, — не видя смысла скрывать, ответил Гродан, — они шли последними и… — гном замолчал. — Могут быть мертвы. — Добавил он все же.

— Нет — крикнул Саес — они живы.

Все уставились на мальчишку. Гномы удивленно, Кирен с тревогой. Видящий понял свою ошибку и сразу нашел выход:

— Среди тагов есть принадлежащий Лиене. Если бы с ней что ни будь, случилось, он бы не был так спокоен… скорей всего или заболел, или умер. — Сказал под конец совсем тихо. Несколько пар глаз уставились на Танка. Ничего не подозревающий таг лениво нежился в лучах дневного светила и иногда позевывал, показывая острые, как бритва зубы.

— Если это, правда, то и нам еще рано хоронить своего князя, — сказал Шердом, — думаю, будет лучше подождать вестей здесь в поселке Клиярн. Заодно и раненых подлечим, здесь лекари хорошие.

Воевода на секунду задумался, а потом, согласившись со своими доводами, пошел командовать своим воинам. Бад все это время лежал на траве с закрытыми глазами, когда подошел воевода и что-то ему сказал маг встал, отряхнулся и тоже направился к Кирен.

— День добрый. Меня зовут Бад. — Поприветствовал он людей. — Благодарю за помощь, вы спасли многие жизни сегодня.

Цеф с интересом посмотрел на тагов. Он видел простых тагов, когда ездил по делам князя в Игнор, но черные, не шли с ними ни в какое сравнение. Черные были намного крупнее, имели специальные углубления в броне для седока, да и в глазах, поблескивавших темными искрами угадывался интеллект.

— Вы спрашивали про олара Хорака? — Наконец отвлекся от ящеров Бад, и, получив утвердительный кивок, продолжил. — Мы шли последними, олар, Лиена, наш князь и принц Марцел, эриухи проломились в туннель и нас разделили. Гор… Лиена завалила выход в туннель, а князь крикнул, чтобы я уводил своих. Они остались там одни, с большей частью этих тварей. Те, которые преследовали нас всего лишь малая часть этих. Если и есть надежда, что они живы, то очень маленькая. Но Шердом все же решил подождать князя здесь. В поселке есть не плохой трактир. Раньше здесь проходил путь в княжество, — цеф махнул рукой в сторону тропы, по которой спустились Кирен я Саесом, — мы думали, что скоро здесь опять будет шумно, но проклятая тварь оказалась умней и сильней нас. Я могу лишь посоветовать вам, дождаться новостей с нами, если конечно у вас нет других дел.

Кирен благодарно кивнула:

— Мы последуем вашему совету Бад. Торопиться в Игнор нам не обязательно.

Саес активно закивал головой. Мальчишка очень устал. Это видно по запавшим с темными кругами глазам, но терпеливо держался, боясь, стать обузой для темной. Очень хотелось увидеть Лиену и чтобы этого дождаться, надо не усложнять Кирен жизнь, а то отвезет к родне в Игнор и поминай, как знали.

Почти всем раненым была оказана первая помощь. Их уложили на телеги и повезли в лазарет заставы. Следом пошли гномы и аккуратным строем потопали таги.

Поселок был большой. Аккуратные домики, ухоженные огороды и много мелкой живности, которая так и норовила залезть под лапы и копыта. Прямо в центре Клиярна стояло два больших каменных здания. На одном вывеска гласила, что это трактир, на другом, что это имперская канцелярия. Раньше в канцелярии работало до пяти магов, сейчас всего два, да и те больше на заставе пропадали, как сейчас, например, лечили.

Кирен сначала устроила тагов, благо для них в трактире специальные загоны имелись. Потом пошла комнату выбивать, а то с наплывом беженцев их могло и не быть. Повезло. Трактирщик, полный и веселый мужчина дал ключи от комнаты и даже сам показал, где находятся душевые кабинки. Потом попросил за умеренную плату показывать черных тагов собравшемуся люду. Народ зрелищами обделенный живет на отшибе, простых тагов не видели, а тут боевые. Под конец сказал, что комната будет бесплатно, только за еду придется заплатить. Кирен думала мало, денег катастрофически не хватало, а сидеть в этом поселке не известно сколько времени. На том и порешили. За еду себе и тагам серебрушка в день, а постой бесплатно. Разместив вещи в уютной комнатенке, темная с видящим пошли в канцелярию. Маги уже пришли с заставы и отдыхали. Один чуть постарше рыжеволосый, второй темноволосый статный с хитрыми карими глазами. Они спросили о цели приезда, удивились, что кто-то вообще смог пройти по старым путям, а потом немного по магичили. Кирен и Саес стали обладателями двух тонких пластинок на перевитых нитях, в которых переливались серебряными буквами их данные. Свою Кирен надела на шею и тут же пластинка блеснула заклинанием. Теперь никто кроме темной ее не снимет. Тоже сделал Саес. Они законные гости империи Коххаус. Те небольшие страхи, что испытывала привыкшая к гонениям темная прошли и, заплатив въездную мзду, поблагодарив магов, беженцы пошли в трактир кушать и отдыхать.

В трактире уже набилось не мало людей, гномов и цефов. В самом дальнем углу притулились фигуры в темных плащах. Несмотря на жару, посетители не раздевались и натянутые до носов капюшоны не давали рассмотреть лица.

— Давно приехали, все время в плащах, и не разговаривают ни с кем. — Поделился словоохотливый трактирщик, увидев интерес Кирен. Темная смешалась, когда один повернулся в их сторону, что-то коснулось ее разума, тихо, словно дуновение ветерка. Но вскоре ощущение прошло, и Кирен успокоилась.

— Меня Гунтас зовут. Чего изволите?

Кирен сделала заказ, который быстро принесла веселая как отец дочка трактирщика. Темная с мальчишкой жадно набросились на еду. После пару недель полуголодного состояния нормальная еда показалась божественной. Немного утолив голод, Кирен стала рассматривать посетителей трактира. Гномы и цефы еще усталые и измученные после длительного побега и битвы ели молча, с отрешенным и мрачным видом. Люди в основном имперские пограничники, весело стучали кружками и громко смеялись. Два знакомых мага уже порядком напились и теперь с интересом поглядывали на Кирен. Очень скоро они все же решились подсесть за столик темной, даже не спросив позволения. Представились. Один тот, что рыжий назвался Гаесом, второй Муридом. Саес поел и теперь клонился к столу, почти засыпая на глазах. Кирен для приличия посидела еще минуту, выслушивая рассказы магов о необычности напавших эриухов, а потом вежливо попрощалась, ссылаясь на то, что мальчик хочет спать. Маги покивали в ответ и больше не приставали к темной. Знали бы они, сколько труда стоило Кирен не послать их к Некрусу. Почти подхватив Саеса под мышки, они пошли в свою комнату. Когда шли по темному коридору, освещенному лишь лунным дуэтом, послышались шаги. Кирен прибавила шаг, быстро вставила ключ в дверь комнаты и буквально закинула внутрь видящего. Она сама не понимала, что за страх вдруг обуял ее. Притаилась под дверью, ожидая, когда стихнут шаги. Но прямо напротив двери они затихли, послышался какой-то звук, бормотание и в щелях блеснул свет заклинания. Кирен судорожно сглотнула, тот, кто стоял за дверью, ушел. Немного успокоившись, темная перешла на найт и увидела паутинку заклинаний прикрепленной к ручке двери. Простая сигналка. Интересно кому она понадобилась? Темная решила не трогать дверь и даже не раздеваясь, упала в кровать. На другой кровати уже мирно сопел Саес не подозревая о новых проблемах. Хотя разве видящий может чего- то не знать?

Всю последующую неделю Кирен с Саесом отъедались и отсыпались. Иногда темная общалась с магами, которые оказались не плохими людьми. Они выслушали о том, что твориться в Киприясе. Как там притесняют темных магов. Сочувствовали ей и рассказывали, как живется магам в империи. При этом они всегда напивались и орали смешные песни. Народ почему-то при этом разбегался, мало ли чего сдуру наколдуют. С тагами вообще получилось очень прибыльно. Насмотревшись на черных вдоволь люди, решили, что неплохо было и покататься. Кирен милостиво разрешила верховую езду на Ласе, и как-то сразу питание для тагов стало бесплатным. Танка как самого привыкшего к людям даже отпускали охотиться в ближайшем лесу, правда, недолго… Хозяин коровы, которую таг спутал с каким-то диким зверем, был очень зол из-за её гибели. Поэтому таги опять перешли на подножный корм.

Вечерами Кирен ужинала с гномами, которые рассказывали ей о женихе, но в основном о Лиене. Тёмная смиренно выслушивала все о горгоне, ведь это не всегда было хорошее. Гродану Лиена понравилась, он весело рассказывал о ее манере разговаривать и нежелании учиться сражаться. У Шердома все тоже вызывало неодобрение, что было милее сердцу темной. О том, что Лиена горгона не упоминали обе стороны. Лишь цеф Бад один раз обмолвился о том, что горгона Дитя Алорна. От чего получил тычок в бок от Гродана и устрашающий взгляд воеводы.

В одно прекрасное утро раздался страшный грохот. Земля под ногами принялась трястись, вздыбливаться, идти мелкой сеткой трещин. Все, кто мог, выскочили на улицу. Где-то в горах раздался мощный взрыв. Эхо многократно повторило жуткий вой-скрежет, а потом все затихло. Лишь поднявшийся ветер осыпал пыль на голову ошарашенных людей. Потом всех прорвало. Визг, ругательства и жуткий вой. Кирен крепко держала за руку Саеса и отрясала с длинных волос белую пыль. Прибежали маги, стали успокаивать людей. Бад почти прилип к земле, что-то бормоча под нос. Потом он поднял чумазое лицо и с удивлением сказал:

— Его нет! Его больше нет!

Стоявшие рядом гномы с непониманием уставились на довольно цефа. А тот приплясывал и крутил руками от счастья, потом кинулся обниматься с гномами и успокоился лишь тогда, когда Мурид треснул ему пощечину. Цеф все еще улыбаясь словно сумасшедший, уселся на землю и уже более осмысленно сказал:

— Грааб убит. Мы свободны!

Всем кто читает, хотелось бы узнать, хоть кто нибудь читает?)))

Завтра отдыхаем

31 глава

Я спокойна, я совершенно спокойна. Неееет… Это ни в какие ворота не лезет! Мало мне саккараш… даров куча, личина, как панцирь у черепахи. Так еще и это… Я с ненавистью посмотрела на свое отражение.

Целых два дня меня мучили посетители. И знакомые и не знакомые. Благодарственные речи и все такое. Первыми были конечно Дроб, Хорак и Марцел. Они как-то странно толпились возле двери и на все мои приглашения, глупо кивали головой. На меня смотрели искоса, словно на чудище какое. Сначала я не обратила внимание. Мало ли что, может стыдно им, что я сама все подвиги совершила… Дроб рассказал, что произошло после того, как я расплавила Грааба.

Их спас Тираниэль. Он один не спал и вовремя сориентировался, когда начала трястись земля и сыпаться глыбы камня с неба. Хранитель поставил мощный щит, чем спас от смерти многих, но не всех. Лучники что стояли на постах погибли. Когда рассеялась пыль стали видны разрушения. Там, где раньше поднималась высокая отвесная скала зияла глубокая воронка. Словно огромный великан отхватил часть горы. Узкие глубокие расселины расходились от ямы в разные стороны. Были видны некоторые туннели. Целый день понадобился, чтобы найти то, что осталось от меня. Еще день чтобы выколупать мою окаменевшую тушку, при этом они еще успевали от эриухов отбиваться. Эльфы были на высоте и самоотверженно помогали людям и гному. Неделю они справлялись сами, а потом пришли подданные Дроба. Оказывается, они ждали князя на границе с империей, надеялись, что господин жив и дождались. С ними приехали Саес с Танком. Это было самое радостное событие после моего воскрешения. Я увидела дорогое мне лицо. Мальчишка заметно подрос и возмужал, но увидев меня в кровати, еще слабую и бледную, почти расплакался. Украдкой вытирал слезы и рассказывал, что случилось в усадьбе. Почему ему пришлось срочно бежать и как они встретили тагов. Танка я почувствовала только через день как увидела. Меня как инвалидку подвели к окну и черный таг, словно бешеный, прыгал, пытаясь достать свою хозяйку. А когда восстановилась связь, вполне ощутила его негодование и страхи. Слишком большой, он не мог пройти ко мне по еще разрушенным коридорам.

Лежать на одном месте я не хотела. И кое-как переступая не слушавшимися ногами, потопала по коридору. Мирра ушла по своим делам, и чтобы не выслушивать ее бурчания, я решилась. Идти было больно. Кости внутри словно пронзало электрическими разрядами, но упертая не там, где надо, я шла вперед. Сначала выглянула в окно, Танк сразу поднял черную морду. У-у-у красавчик мой! Скоро я смогу на тебе покататься, обнять тебя и пощекотать не бронированный живот.

В первый раз, окрестности я не рассматривала. Сейчас же с интересом обозревала открывшийся вид. Красиво! Вокруг горы. Разные, по высоте, крутизне и цвету. Настоящая природная крепость. Где-то вдалеке узкий проход в Запретный лес. Раньше его закрывали огромные ворота, но после нападения эриухов, ворота снесли страшным взрывом. Горы словно защищали небольшой клочок земли, на котором гномы разрешали селиться людям. Те в свою очередь снабжали княжество продуктами и платили небольшой налог за землю и защиту. Да-а Дробу Среброрукому придется хорошенько потрудиться, чтобы привести княжество в порядок.

Я оторвалась от окна, и насколько позволяли больные конечности, быстро пошла из комнаты. Коридор вывел меня в большой зал. Здесь устроили временную столовую и несколько цефок усердно терли грубо сколоченные столы. Насколько я знала, Дроб занят расчисткой территорий от эриухов. Потерявшие своего повелителя каннибалы разбились на маленькие группки и пытались уйти из княжества глубинными тропами. Измененные твари вообще все погибли. Видимо они были зависимы от своего хозяина и потеряв нити управления просто угасли. Немного посмотрела на вертких девушек — цефок, потопала дальше. Как-то странно они на меня поглядывают, словно бояться. Так мы вместе под землей провели несколько недель. Знают, что я горгона, чего бояться то. Из столовой я попала в длинный туннель. Любят гномы всякие переходы. Интересно сами не путаются? По пути стали попадаться двери я совали свой любопытный нос во все, и удивленно хлопала глазами. За такое малое количество времени большинство помещений были очищены от пребывания эриухов. Знала, что гномы народ трудолюбивы, но так быстро проводятся работы, что даже интересно, сколько еще времени понадобиться для первого приема гостей. Дроб рассказывал, что любили Среброрукие своим богатством и радушием блеснуть. А богатство было не малое. Шахты по добычи камней силы, одни из самых богатых на Ллироу. Не зря в империи у князя открыт кредит во всех гномьих банках. А в Киприясе он меня поджидал и чтоб не зря время проходило, торговал. Гном, есть гном. Сейчас из поместья Лионе, в котором собрались почти все потомки клана Среброруких, приходили магические послания. Караван собран и очень скоро здесь будет не протолкнуться от гномов. Интересно, а женщины гномы, тоже бородаты или это шутка такая. Тут я выползла на перекресток. В четыре стороны расходились коридоры туннели. Вздохнув я пошла, куда ноги несли. Попробуй, разберись в этом скоплении путей. Сил чтобы войти в найт не было. Хожу и то по стеночке. Н-да найдут доделают то, что Грааб не успел. Хотела уже назад поворачивать, как впереди появился просвет и скоро я вышла в огромный зал. Были видны следы недавнего пребывания здесь эриухов. Выбоины в белом мраморном полу, трещины в барельефе колон поддерживающих свод. И запах, который еще не до конца выветрился из помещения. Если я правильно подумала это один из тронных залов. Дроб рассказывал, что верхний, был предназначен для торжественных встреч послов других держав. Я проковыляла на середину зала, огляделась. На окнах еще висели обрывки дорогих портьер, кое-где стояла мебель, вид был не очень презентабельным, но это все, что осталось от былого великолепия главного зала княжества. Огромные люстры, как и во всех помещениях светили ярко, заставляя удивляться сильной магии того, кто их сотворил. На небольшом возвышении находились два трона, каменных, поэтому их не смогли унести эриухи. Несколько сколов по краю сиденья, да пустые гнезда там, где должны быть узоры из самоцветных камней. Позади тронов огромная на всю высоту фреска. Гномы воители во всей красе, карают своих врагов. Роспись поражала своей реалистичностью и детальностью сцены. Не знаю, сколько я рассматривала это чудо, но мне помешали вошедшие цефы. Они несли какие-то корыта и что-то громко обсуждали. Я поняла, что князь выписал из Игнора магов бытовиков и очень скоро им, цефам, станет полегче. Все еще не замечая меня, они подошли к первой попавшейся колонне и принялись тереть ее швабрами. Я пошевелилась, и они наконец увидели, что не одни. Почему-то швабры улетели в корыто, а цефы отбивая поклоны, задом слиняли из зала. Я стояла ошарашенная их быстротой и удивленная их реакцией. Хмыкнула, и решила вернуться в свою палату, а то Мирра там наверно всех на уши подняла. Я уже повернула назад, когда что — то мелькнуло в стороне, сердце ёкнуло, но через секунду я поняла, что там всего лишь зеркало. Заинтересованно потопала к сверкающей поверхности. Зеркало было большим, как и все в этом зале. Его уже мыли, но судя по разводам весьма поверхностно. Все ближе и ближе я подходила к своему отражению. Не дошла примерно шаг, остановилась… и ошарашено уставилась на свое лицо. Саккараш немного блеклого цвета, висели за спиной, а на лбу…

— А-а-а!!! — Закричала я. Еще не веря потерла красный переливающийся бордовыми сполохами камень у меня во лбу.

— Что за хрень такая?! — Кричала я в голос и уже с остервенением выковыривала «кровавый» из своей плоти, но это было напрасно. Кожа на лбу была словно мрамор, твердая и не поддающаяся. За секунду промелькнули все лица знакомых, которые справлялись о моем здоровье, они старались не смотреть мне в лицо. Как я не заметила этого? Замолчала и опять уставилась в свое отражение. Мало мне всех странностей, так еще, это. В голове кроме матов ни одного приличного слова, чтобы описать, что я чувствую. Молчу и смотрю. Погладила камень, он словно живой замерцал, потеплел:

— Нет, — громко крикнула я, — если вдруг и ты начнешь у меня в голове болтать… Буду биться головой об стену, пока не разобью, тебя или голову.

Камень перестал мерцать. Как пить дать он мне еще подлянку какую — ни будь, устроит. Ну ладно, я понимаю магия инициируется, как без неё мир спасать, но эта гадость… Силы меня покинули, и я упала на каменный пол, погружаясь в темноту…

Сознание возвращалось постепенно. Сначала слух. Кто-то ругался прямо у меня над ухом. Один голос принадлежал Мирре, другой скорей всего Дробу. Только он мог так трубно вопить.

— Я все время находилась около нее, — оправдывалась цефка, — всего на минутку отлучилась за едой сходить, пришла, а её нет.

— Я говорил тебе, чтобы с ней все время находилась, а если бы инициация, какая ни будь началась. Хочешь потерять наш дом? Разрушит ведь, как пить дать.

Я немного еще послушала и пришла к выводу, что бояться не за меня, а меня. Н-да, я ужас, летящий на крыльях ночи! Хи-хи. Нет, только не истерика. Собрала в кулак свои расшалившиеся нервишки и открыла один глаз. Дроб, одетый как настоящий князь, красный бархат с изящной золотой тесьмой. Камни самоцветные по всей груди. Это он так всегда одевался или статус обязывает. Рыжая борода заплетена в две пушистые косицы. На голове что-то типа тонкого обруча с красными камнями. Синие глаза смотрят с ожиданием. Густые темно-каштановые брови сведены на лбу. Надо еще привыкнуть, что Дроб не простой гном, а правитель пусть маленького, но государства. Мирра осуждающе пронзила взглядом. Покачала чернявой головой, поцокала языком и ушла, как всегда недовольно бурча. Господи, эта женщина никогда не бывает довольной. Я перевела взгляд на гнома. Тот прошелся пару раз рядом с кроватью и остановился возле окна с задумчивым видом.

— Ты еще слаба чтобы разгуливать по дворцу. — Сказал он. — Я поставлю на дверях стражников. Если ты захочешь выйти, они будут тебя сопровождать.

— Я пленница? — С любопытством спросила я.

— Нет. — Гном обернулся, я села в кровати. — Но ты сама понимаешь, что без охраны тебе пока нельзя.

— Так бы и сказал, что боишься, как бы ни угробила твое княжество. — Обиделась я.

— Это конечно тоже. — Не стал лукавить гном. Он подошел и без разрешения плюхнулся на край кровати. Устало вздохнул и посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Как тебе новое украшение?

— Жмёт маленько. — Усмехнулась я.

— Эльфы прислали посольство, — продолжал Дроб, — я выделил им покои, которые принадлежали им раньше. Обживают. Если ты хочешь, что-нибудь у них спросить скажи страже, они позовут кого надо. Все-таки этот камень с короны их сородича.

— Ах, я все-таки пленница. — Услышала то, что мне нужно.

— Ну опять ты за свое, — недовольно поморщился Дроб, — ты понимаешь вообще, что может произойти с тобой?

Я удивленно пожала плечами.

— Ты Дитя Алорна. За многие столетия, первая. Да, те, кто был там, на поляне, в Запретном лесу, дали клятву, что не будут просить тебя о помощи, не будут говорить о тебе, но все равно слухами земля полниться. Только сейчас я осознаю, что началась большая охота, и эта охота на тебя Лиена.

— Какая охота? Убить?

Гном удрученно потер виски.

— Зачем убивать того, кто может принести большие деньги, или сокровища, или устранить врага. Как только стало известно, что где-то ходить спаситель, множество тайных сообществ, государств, и просто богатых людей мечтают приобрести его в свое безраздельное пользование.

— Я не вещь. — Видимо испуг был написан у меня на лице, Дроб смягчился:

— Ты молоденькая, испуганная, не понимающая своей силы и возможностей, горгона. Убить тебя легко, несмотря на эту силу, но поверь, я буду стараться, чтобы этого не случилось.

— Спасибо конечно, — ехидно сказала я, — но больше привыкла сама справляться, худо — бедно, пока жива, не смотря на «юный» возраст.

Гном хмыкнул, и махнув рукой встал:

— Бад немного поинтересовался у лекарей на счет горгон, — сменил он тему, — поговори с ним, он объяснит, что могло произойти с тобой.

Дроб кивнул на прощание и скрылся за толстой дверью. Как все запущено, то. Я никогда не была подозрительной особой. Но сейчас почему-то казалось, что Дроб неспроста решил меня изолировать от общества. Конечно, его доводы верны и правдивы, но сомнения начали подтачивать мою веру в его благодарность. Единственные люди, в которых я не сомневалась, были Фиона, Хорак и Саес. Им я бы доверилась безоговорочно. Дроб правитель, и он сделает все для благополучия своего народа. Ему могут предложить очень много, и тогда… я потрясла головой, нет, пока намеков на его двуличие нет. И не буду забивать голову всякими больными мыслями.

32 глава

В комнату ворвался Саес, легок на помине. Долговязый, нескладный подросток. По крайней мере, сейчас он выглядит на свои четырнадцать. Правильные черты лица, белокурые волосы, голубые глаза. На лице вихрь бурных эмоций, ну сейчас начнется. В последнее время источником информации служили Саес и Марцел. Они попеременно вбегали в мою комнату и рассказывали о происходящих в княжестве событиях. Самое смешное они одинаково были восхищены тем, что присутствуют при возрождении маленького государства. Марцелу как будущему королю пример руководства Дроба был примером. Гномы, как никто другой были умелыми хозяйственниками. Домой королевич почему-то не торопился, а после нескольких бесед я поняла, что он ждет меня, а также поддержки эльфов и гномов.

Из Киприяса приходили тревожные новости. Король при смерти, а Херомус сдерживает нашествие нежити. Значит он все еще в усадьбе. Хитрый архимаг создает себе алиби. Король умрет без него, а значит Херомус не причем. Марцел понимает, что без поддержки нечего не сможет сделать. Дроб пообещал помочь, но через месяц. Эльфы в лице Мариуса, тоже готовы оказать содействие, что меня удивило. Мариус после того, как я очнулась не приходил. Сьер Ноярис сказал, что принц занят устройством посольства. Как это ему молодому доверили такое? Оказывается, королева не покидает своего дворца, а принц Тираниэль отошел от мирских дел. Что же он тогда в лесу делал? Ноярис как истинный ученый интересовался лишь моей персоной. Как же своими глазами увидеть Дитя Алорна, в придачу еще и потрогать можно. Хорошо хоть опыты не ставит. Камень, сияющий во лбу, буквально вводил его в транс:

— Гиера как ты не понимаешь? Это камень главного хранителя Зуллора. Ты обязана приехать в древо Жизни.

— И не надейся, — категорично отказала я. — опять сидеть в окружении длинноухих, не входит в мои ближайшие планы.

Сьер хитро смотрит и уже по-эльфийски продолжает:

— Ты не хочешь проведать стража? Амраахас будет очень рад.

Признаться, он поколебал мою твёрдость, но я вспомнила наш последний разговор со стражем и решила, что пока он проживет без моего присутствия. Тот, кто создавал голема с душой, наверняка предвидел все. Я покачала головой и сьер с сожалением вздохнул. Он совершенно забросил свои обязанности в посольстве и доставал меня: то обучением языков, которые он знал очень много; то преподавал мне историю Алорна, вводя меня в медленно кипящее состояние. Нет, мне было интересно, но не весь же день. Спасением были Саес с Марцелом. Они подпаивали моих стражей и вечерами мы, как шпионы крались по туннелям дворца, открывая новые залы и словно дети, коим являлся только один, весело прятались от подозревающего Дроба.

А еще… я словно ураган носилась по округе на Танке. Бешеная скорость… мой питомец явно стал сильнее, мощнее. На черной голове завершили свое образование наросты, стреляющие ядовитыми шипами. В первый наш побег я не могла насытиться ездой. Мы разрезали воздух черной молнией, ловко обходя редкие деревца, старые развалины, Танк грациозно скользил по горам. Если бы можно было не расставаться. Не знаю, как я могла жить так долго без него. Не было страха, неуверенности, сомнений. Я могу все! Наши прогулки были редки, но, если я вырывалась на свободу, пропадала по полночи, чем нервировала королевича, моего постоянного охранника в тайных вылазках. Правда, один случай немного поумерил мой пыл. Мы с Танком как всегда легли на наш уже протоптанный курс. Таг рычал от радости, я ухватилась за специальные выступы на панцире, держалась изо всех сил. Саккараш словно серебристый плащ накрывали мою спину, и тут блеснули заклинанием ближайшие кусты, и в нас полетела магическая сеть. Спаслись благодаря быстрой реакции тага. Он извернулся длинным телом и ушел в сторону от сверкающего плена. Я почувствовала его бешенство, желание убивать и вовремя успела приказать ехать домой. Хотя потом долго сомневалась о своем решении. Вокруг Скалистого гнезда, ошивались подозрительные типы с магическими способностями, это вызывало тревогу, ведь если сейчас кто-то из соседних государств решит напасть на Дроба… даже думать об этом не хотелось. Но если я расскажу об этих типах, придется рассказывать о том, что я делала ночью одна так далеко от своей комнаты — тюрьмы. Целый день я терзалась и мучилась пока, Марцел не принес новые новости. Недалеко, на границе с империей на гномов напали разбойники, среди которых были два слабеньких мага. Ух, ну теперь я со спокойной совестью, могу ничего, никому, не говорить.

Мои силы не возвращались. Конечно, было тяжело вначале, очень уж я привыкла к бурлящей внутри мощи, а потом успокоилась, оно и к лучшему. По крайней мере, на бытовые заклинания меня хватает. Лишь саккараш каскадом струились за спиной, напоминая, кто я. Бад долго сокрушался, что не может рассмотреть мое энергетическое строение. Он сказал, что после того спонтанного выброса сразу всех стихий, не выживают. В лучшем случае лишаются магических способностей, перегорают. Но он очень надеялся, что Дитя Алорна не лишится своих сил навсегда. Мне если честно было все равно, хотелось просто свободы. Дроб ворчал, в редкие дни, когда мне разрешалось присутствовать на общем обеде, заставлял одевать сделанный Бадом платок. Копию того, что был у меня раньше. Это было мукой. Я уже привыкла к свободе. Это так прекрасно, не прятаться. Теперь меня опять хотят загнать в раковину.

Камень хранителя, который сверкал на моем лбу, тоже не облегчал мне жизнь. Как в сказке '…а во лбу звезда горит'. Это теперь про меня. Во сне я увидела себя с челкой и утром приказала саккараш расти спереди пока не будет, закрыт камень. Затем приказ, ни в коем случае не сдвигаться с места и девушка с челкой готова. И НИКАКОГО КАМНЯ! Иногда мне казалось, что он светит ярче, иногда словно тух, сверкая лишь острыми гранями.

Печать Инсуу больше не изменялась. Правда все также болела и кололась, словно напоминая о себе, но я к этому привыкла.

Большую печаль приносило отсутствие Хорака, но я все понимала, Кирен ревнивая тёмная магиня. И если во мне тёмная, сидела смирно и лишь иногда показывала зубы, в Кирен можно было наблюдать весь набор темной сущности. Нет, это не зло, как хаос, но и не добро. В тёмной магии за все надо платить, иногда не слишком приятную цену. Я лишь боялась за олара, любить такую иногда опасно. Чего стоит один ее взгляд, пронизывающий насквозь, и затягивающий словно омут. Правда, когда я увидела ее крылья, не смогла удержаться и вопила от восторга. Щупала их, поражаясь мягкости и упругости. С завистью слушала рассказ Саеса, как они летали. Но попросить Кирен полетать, не решилась, мало ли что удумает тёмная. Очень уж она ревниво относиться к нашим отношениям с Хораком. Хотя сейчас по физическому возрасту я скорей ему в дочки гожусь. Хотела предложить самой отвезти Саеса к родне в Коххаус, но она посмотрела на меня так, словно я у нее хлеб отбираю. Как же, долг жизни на нее давит. А у темных с этим строго. Я вот тоже чувствую постоянную тревогу. Где-то там, на задворках памяти, висит не завершенное дело. За помощь Фионы я обещала выполнить одну ее просьбу. Саеса отвезет Кирен, мне же остается ехать в Киприяс и спрашивать Фиону о плате. Я сильно соскучилась по решительной и эмоциональной 'старушке'. Как она там? Если с ЕЁ головы хоть волос упадет, Херомус лишиться своей, это точно. Все сделаю для этого. И силы спасителя не понадобятся.

Еще были проблемы с Марцелом. Нет, он больше не смотрел подозрительным обвиняющим взглядом. Тёмная больше не вызывала у него ненависти, а горгона чувства страха. Моя измененная внешность сделала из королевича влюбленного дурачка. Мне это совершенно не нравилось. Никаких чувств кроме братских я к Марцелу не имела. А его собственнические замашки начинали раздражать. Дело доходило до абсурда. По его словам, я не имела права оставаться с Саесом в моей комнате наедине. Я хохотала, а королевич красный, как рак, буравил взглядом пол. За время наших странствий он немного похудел, нарастил хорошие мышцы и сейчас был еще красивее, чем в первую нашу встречу. Но не ёкало сердце при виде его, не дрожали коленки от его взгляда. Ну и еще много чего не было. Лишь один мужчина вызвал во мне непонятную тоску, которую можно спутать с чем угодно и который меня невзлюбил, Тираниэль. Но даже себе я боялась признаться, что до болезненной странности хочу его увидеть. Нет! Нет! Нет! эльфы — это зло. Хотя один эльф с внешностью, Ален Делона и замашками маньяка постоянно мозолил глаза. И у меня было такое чувство, что Ноярис не покинет меня никогда. Хорошо хоть на мне личина, а то боюсь, он бы высветил, словно рентген все мои внутренности. Дроб попросил его привести в порядок найденную библиотеку, и на несколько дней, я была освобождена от истории Алорна. А-ха надо спросить может у гнома еще, где ни — будь библиотека завалялась.

В княжестве все готовились к приезду соотечественников. Из Игнора приехал гонец с донесением, что караван приближается и через неделю будет на месте. С гонцом приехал Гродан. Он как-то странно смотрел на меня и, в конце концов, я не выдержала:

— Гродан, я уже показала тебе камень и объяснила, откуда он у меня. Надеюсь, больше ничего странного ты во мне не увидел? — Гном смешался, но быстро взял себя в руки и спросил:

— Лиена ты не хочешь найти своих родственников? Восстановить свою память?

— Что за вопросы? — Я удивилась. — Конечно, я хочу найти родню, все вспомнить, но не сейчас. Ты же слышал объяснения Нояриса, я потеряла силы и еще слишком слаба.

Дроб пустил слух, что Дитя Алорна погибла в борьбе с Граабом, приближенные знали, что я потеряла все силы, близкие надеялись, что это ненадолго. Гродан в число близких не входил. Гном немного порылся в кармане, а потом вытащил на свет божий кольцо.

— Надень. — Сказал, словно приказал. Я взяла кольцо рассмотрела. Ничего особенного, обыкновенное золотое кольцо со странным бело-черным камнем. Но сьер предостерегал, что именно такие кольца могут нести опасность. Яд, заклинание, смерть надевшему. Я вопрошающе посмотрела на Гродана.

— Можешь не бояться, — обиделся гном, — я не хочу тебя убить.

Я отбросила сомнения, и надела кольцо на средний палец правой руки. Сначала ничего не происходило. А потом, как в самых затертых фэнтезийных сюжетах, камень вспыхнул, осветив комнату серым светом. И кольцо, напоследок, кольнув острой болью, растворилось на моем пальце. Я подняла глаза на побледневшего Гродана и, задыхаясь от поднимающейся злобы, выдохнула:

— Что это было?

Гном быстро пришел в себя, и тихонько отступая задом к двери, произнес:

— Я просто проверил одну гипотезу…

— И-и-и… — зарычала я.

— Она подтвердилась. — Крикнул Гродан и шмыгнул за дверь.

— Стоять! — Я понеслась следом за ним.

— Тебе надо успокоиться гиера, — на ходу задыхаясь, кричал гном, — ты же не хочешь разнести разлюбезному Дробу вновь приобретенный дом.

— С чего бы это? — Не замедляя темп, сказала я.

— Т-т-твои г-г-глаза, — изнемогал гном, а потом, наконец, остановился и повернулся ко мне лицом, — я гном, а не ригнар, бегаю мало и медленнооо, — последние слова он сказал растягивая.

— Что с моими глазами? — Не обратила внимание я на его стоны.

— Они засветились красным цветом, и я это… испугался. — Договорил Гродан.

— Дал кольцо с прибабахом, которое колется зараза, и еще пугается. Постой, а почему красные?

Теперь я побежала в другую сторону. С некоторых пор у меня в комнате висит зеркало с мой рост, и оно мне сейчас очень нужно. Гродан пыхтел в спину. На мимо проходящих цефов, я старалась не смотреть, зато они провожали наш забег ошарашенными взглядами, не удивлюсь, если сейчас Дроб примчится. Наконец я достигла желаемого зеркала. И с удивлением открыла рот. Мои глаза светились ярко- красным светом. А вокруг них словно трещинки появились коричневые тени. Страшно красиво! Так и где же Дроб? Меня надо срочно по голове бить, а то мало ли…

— Ты гад! — Накинулась на гнома. — Ты, что мне дал!

Гродан опять попятился:

— Это не связано с кольцом, — протестующее крикнул он, — кольцо твоего рода, оно приняло тебя. Я знаю, к какому роду ты принадлежишь.

Я остановилась и попыталась дойти до кровати. Гродан увидев, что мне плохо подскочил и помог, почти дотянул до нужного места. В это время в комнату зашел Марцел:

— Лиена. — Начал он, запнулся и с удивлением посмотрел на наши движения. Потом покраснел и с силой сжал кулаки:

— Что ты тут делаешь гном?

Гродан не растерялся и брякнул:

— До постели тащу, не видишь, что ли? — Королевич уже побледнел и стал наступать на нас как грозовая туча. Мне было ужасно плохо. Какая-то слабость разливалась по телу, а в голове билась одна мысль' Мой род, мой род'. Тут в нашу весёлую компанию добавился новый персонаж, Дроб. Взмокший растрепанный князь с разбегу впечатал Гродану по лицу и наверно на этом бы не остановился, но Гродан поддерживал меня… я улыбнулась, ситуация ведь и вправду смешная. Странно хрюкнула, пытаясь изобразить смех, и провалилась в мое любимое отключенное состояние.

33 глава

Мариус осмотрел отремонтированные помещения, отведенные князем под посольство эльфов и остался доволен. Несколько недель он не покладая рук трудился с другими молодыми подающими надежды дипломатами, и вот стены очищены, полы как новые, и любимая живая мебель, пусть с трудом, но приживается. Можно вздохнуть и немного расслабиться. Дать выходной уставшим слугам, и помощникам. Сходить, наконец, к Лиене и… посмотреть на камень главного хранителя без злобы и зависти. Нехта так назывался камень. Много легенд ходило об этом древнем артефакте. Много небылиц рассказывали молодые эльфы друг другу о его свойствах. Он передавался от отца к сыну много поколений хранителей Ллироу. И в недалеком будущем Мариус тоже должен был стать носителем короны хранителей. Но Граабиэль с его новаторством испортил многие планы своей жены Энедереньи и поставил под сомнение само существование эльфов Ллироу.

Вновь появившись в миру, Нехта, сам выбрал себе хозяйку, и сделал все, чтобы её не лишиться.

Отец, увидев сверкающий камень в окаменевшей, почти мертвой горгоне, побледнел. Глаза его яростно заблестели, но Амраахас был близко и злой Тираниэль просто активировал портал в свою башню. Больше отца Мариус не видел. Энедеренья прислала магическое письмо с указаниями дальнейших действий внука. Маленький желтый листочек рассыпался в прах после того, как Мариус прочел его. Он был удивлен оказанным доверием, но потом понял — это экзамен. Сможет ли он сам без посторонней помощи и подсказок наладить правильные отношения и подписать нужные дипломатические бумаги. Эльф окунулся в работу с головой, стараясь заслужить одобрение единственного, как ему казалось, родного существа. Ноярис помогавший на первых порах после пробуждения Лиены не появлялся, и молодой эльф с гордостью мог сказать, что новое посольство, его первое завершенное дело.

Захотелось поделиться своими успехами с бабушкой, хотя королева очень не любила, когда Мариус так её называл. Эльф вздохнул и решительно произнес трудное заклинание вызова портала. Запретный лес был близко, но энергия, словно тягучая карамель не хотела подчиняться. Через минуту Мариус уже стоял в своей башне. Выглянул в распахнутое окно, вдохнул свежий воздух, посмотрел на привычный с детства восхитительный зеленый океан. Ничего не изменилось. Зуллор не отвечал на его призыв, и не допускал на свои просторы, разрешая лишь издали любоваться своей мощью. Тряхнув белыми косицами, Мариус решительно пошагал в башню королевы. Слуги низко склоняли головы и быстро пробегали мимо. В малом приемном зале никого не было, лишь звонкий смех, и тихие голоса доносились из спальни Энедереньи. Мариус помялся в дверях, но потом решил, что потратил слишком много сил чтобы уйти, не увидевшись с бабушкой. Он совершенно не скрываясь пошел на голоса. В спальне королевы тоже никого не было. Разобранная постель смята, а одежда в беспорядке валяется вокруг огромной кровати. Мариус удивленно прислушался и понял, что голоса доносятся с балкона. Красивый баритон принадлежал Реналиону, а тихий смех, точно королеве. Мариус покраснел, поняв, что застал бабушку во время любовных игр и уже повернулся, чтобы также тихо уйти, когда некоторые слова, доносившиеся из распахнутой двери, заставили его замереть.

— Твой сын не только глух, но и слеп. — Со смехом сказал любовник королевы.

— Это нам на руку дорогой, — засмеялась эльфийка, — не узнать своё дитя, это может случиться только с моим глупым ребенком. — Она фыркнула, потом раздались стоны и характерные для полового акта звуки. Мариус сжал кулаки, лицо скривилось от стыда, но любопытство держало его на месте, заставляя дослушать до конца сладострастные стоны. Наконец, парочка достигла апогея, и минуту было слышно лишь громкое и быстрое дыхание любовников.

— Что ты будешь делать? — Спросил Реналион.

Королева томно потянулась и лениво зевнула:

— Как всегда дорогой, не думаешь же ты, что я потерплю эту тварь в своем лесу.

— Но она уже не ребенок, её силы растут…

— Ну и что? — Перебила королева. — Пока она слаба. Иметь силы еще не значит уметь ими пользоваться. Перион меня просчитал, успел спрятать девчонку, но теперь его нет. Было бы интересно узнать, где он укрывал её столько лет. Она несовершеннолетняя, хотя ей должно быть пятьсот лет. Много вопросов мой дорогой, но мне не нужны ответы. Лишь смерть! Смерть Отаги Лоутар!

— Мыыыррр, — эльф лизнул ушко королевы, — какая ты у меня кровожадная. Тебя не смущает, что она твоя внучка, родная кровь.

— Нет, — королева оттолкнула ластившегося мужчину, — она мне никто. У меня один внук.

Эльф откатился и весело рассмеялся.

— Ах Энедеренья! Ты не исправима, уже сама веришь, что Мариус твой внук.

— Молчи. — Рявкнула королева. Реналион захлебнулся от неожиданности воздухом и закашлялся. Энедеренья резко подскочила на ноги. Тонкая простыня соскользнула с голого совершенного тела. Волосы плащом рассыпались за спиной. Реналион с вожделением посмотрел на красавицу:

— Ну прекрати злиться дорогая, хотя нет, покарай своего слугу госпожа. — С восхищением подползая к ногам любовницы хриплым от страсти голосом, простонал эльф.

— Ты как всегда ненасытен, милый Реналион, — оттолкнула ногой красивое мужское тело, — но у меня пропало настроение. Твои разговоры о горгоне, вводят меня в ярость. Мне не нужно было говорить Тираниэлю об этой твари. Мое желание вытащить его из башни, могло дорого стоить. Хорошо хоть сынок не узнал свою дочь. Перион сам того не зная, помог мне, под сильной личиной её не узнала бы даже я. Лишь когда я увидела её в Зуллоре… — королева замолчала, потом улыбнулась своим мыслям и хищно блеснувшие глаза посмотрели на все еще лежащего в ногах эльфа.

— Надо сделать всё, чтобы Отага не добралась до Гондальфы. Я знаю, Агата почувствовала свою наследницу, но пока она найдет её…

Эльфийка засмеялась громко предвкушающе.

— Я понял твои мысли дорогая. — Сказал, поднимаясь Реналион. Гибкое мускулистое тело в лучах заходящего светила, было восхитительным. — Пора одному архимагу напомнить об его долге. — Эльф ухмыльнулся и притянув к себе уже спокойную королеву продолжил. — Надеюсь, мы не зря все это время помогали ему.

— Да, — согласилась королева, — у нас все получиться, и наш сын все равно будет править Зуллором.

Мариус белый как мел стал отходить назад к дверям. То, что он услышал, еще не дошло до его разума, но одно он понял точно. Он не сын Тираниэля, а горгона настоящая наследница Зуллора. Из последних сил он вызвал портал, и с трудом заметая магические следы, упал на каменные полы посольства. Ноярис удивленно подбежал к скорчившемуся в судорогах племяннику и перевернул его на спину. Из-за сильного напряжения у Мариуса текла кровь из носа, а глаза закатились. Сьер применил заклинание исцеления, но с удивлением понял, что оно не помогает. Ран не было, а магическое истощение заклинанием не лечиться. Ноярис стал вливать в племянника энергию, но она уходила в пол, не задерживаясь в теле несчастного. С ужасом, эльф понял, что Мариус умирает. В Запретном лесу он лучший целитель, но Зуллор отвернулся от него именно в этот час, словно хотел, чтобы его племянник исчез навсегда. Ошарашенный сьер не сразу вспомнил, что горгона хранитель Зуллора. Он сам был свидетелем, как легко той удавалось сливаться с древним лесом, питать его, и самой черпать живительную энергию. Пусть сейчас она слаба и считает, что потеряла свои силы, Зуллор никогда не отвернется от своего хранителя. Ноярис быстро очутился в покоях тёмной, но она была не одна. Как всегда, светловолосый отрок и королевич сидели на маленьком диванчике, который был поставлен в спальне именно для них. Они с удивлением посмотрели на вбежавшего сьера.

— Лиена! — Вскрикнул эльф. — Мариус умирает.

Горгона встрепенулась, саккараш тревожно взлетели над головой, подозрительно сверкая серебром. Без вопросов Лиена последовала за спешащим сьером, двигаясь бесшумно и быстро, словно переняла гибкость своего питомца. В покоях Мариуса громко стенали слуги, а другие эльфы с надеждой взглянули на вошедших. Горгона подошла к кровати, на которую успели перенести Мариуса слуги, и взглянула на него в найте. Потом её руки, словно бабочки, запорхали над недвижным телом, и через полчаса зелёная похожая на дым оболочка поглотила эльфа. Горгона вздохнула, утерла со лба мелкие капельки пота. Лечение далось ей тяжело, но, несмотря на кажущуюся слабость сил в ней оставалось еще много. Словно только сейчас до неё дошло, что она приходит в норму. Но радости не испытала, ведь это значит конец спокойной жизни, о которой она так мечтала. Не обращая внимание на следящих за ней множества глаз, тёмная плюхнулась на кровать рядом с зеленым облаком, и дрожащим голосом спросила:

— Что с ним случилось? Словно вампир энергетический высосал, одна оболочка осталась.

Сьер пожал плечами:

— Он собирался идти к тебе, я ушел в библиотеку. Прихожу, он лежит тут стонет.

— И у тебя нет никаких догадок? — Спросил не отстающий от объекта своего воздыхания Марцел.

— Почему же есть, думаю, он посещал Древо Жизни. Судя по всему, все силы потратил на портал. Так глупо. Не могу понять, почему королева не помогла ему с перемещением?

— Очнется, спросим. — Лаконично сказала горгона. В «таргесе» он пробудет день, потом очнется.

— Что ты сделала? А главное, как? — Осторожно приближаясь к постели, спросил сьер.

— Не знаю. Просто очень испугалась, что Мариус умрет и… в голове, словно само возникло плетение «таргеса». — Горгона сама с интересом смотрела на дело своих рук. — Если честно подозреваю в этом его. — И Лиена с улыбкой постучала по пылающему красным светом Нехте. Ноярис жестом удалил слуг и с удивлением посмотрел на камень.

— Я, кажется, читал, что Нехта может хранить знания, но прежний владелец точно не пользовался этим его свойством.

— О, — округлились глаза тёмной, — у него и имя есть. Нехта. — Проговорила она, словно пробуя на вкус звучание. — Сойдет, все лучше 'проклятой каменюки'.

Горгона встала и еще раз проверила плетение «таргеса».

— Хорошая плетенка, тяжелая, но действенная. — Вынесла она вердикт своему творению.

— Благодарю тебя за то, что спасла моего племянника. — Торжественно сказал Ноярис. Лиена улыбнулась и кивнула головой. В последний раз взглянула на Мариуса и вышла. За ней словно хвостик последовал Марцел. Ноярис сокрушенно покачал головой, бедный королевич, не видать ему тёмной, как своих ушей. Нет, горгоны не были однолюбками, но с первого взгляда узнавали своего избранника. А королевич таким точно не являлся, также, как и все остальные особи мужского пола, попадавшиеся до этого на её пути.

Дроб уехал встречать караван с родными и за себя оставил воеводу Шердома Грода. Тот неукоснительно следовал инструкции не выпускать Лиену дальше её покоев, да и два стража все время ходили, следом доводя тёмную до бешенства. Но Ноярис понимал гнома, отвечать за безопасность Дитя Алорна хлопотное дело, ведь уже два раза Лиену пытались отравить, а один раз выкрасть. И только вовремя поставленные магические ловушки, в создании которых принимал участие и сьер, спасли от беды. Ведь впереди у горгоны следующая инициация. И только богини знают, во что это обойдется, живущим рядом. Вокруг Скалистого гнезда сгущались силы, которым будет трудно противостоять, но Дроб не пытается избавиться от опасной и взрывоопасной спасительницы. Всеми силами старается защитить и оградить её от действительности, иногда даже против воли самой Лиены. Ноярис задумчиво посмотрел в окно. Там внизу копошились черные точки, первые поселенцы с приграничных окраин, потянулись в княжество в надежде на лучшую жизнь. Князь гном хозяйственный, не один год продумывал, как поднимать свою вотчину. Ему удастся заново отстроить княжество, если только… да, горгона как не крути рано или поздно должна покинуть гномов, или на них войной пойдут многие государства. Сьер в последний раз окинул взглядом гористый пейзаж и сел рядом с Мариусом, решив, дождаться, когда очнется его племянник.

34 глава

Я просто мечтала о том, чтобы у меня появилась хотя бы одна подруга. Последнее время я слишком тесно окружена мужчинами разных рас и Бри стала для меня приятным знакомством. Полное имя этой веселой красивой гномки Бригитта Среброрукая, родная сестра Дроба, о которой он, почему-то никогда не говорил. Она словно маленький ураган. Где Бри там суматоха, веселье и постоянная, нескончаемая вечеринка. Она была ниже меня на полголовы, кругленькая, но в меру, задорный веснушчатый носик, большие синие глаза. Кудрявое, рыжее облако на голове. При ней находились три фрейлины. Такие же шумные хохотушки. Они принадлежали к дворянским родам клана Среброруких и с детства находились рядом с княжной. С первых дней появления княжны, мое житье изменилось. Меня переселили в нижние покои. Как выяснилось, они ремонтировались специально для женского населения клана. Теперь кроме спальни в моем распоряжении были приемный зал, заставленный богатой мебелью. Большущий гардероб, который заполнить мне было не чем, и маленькая и от того уютная столовая, где можно было немного подкрепится. Две служанки все время находились рядом выполняя поручения. Сначала это напрягало, но потом я смирилась, а теперь даже не замечаю их рядом. Покои Бригитты находились рядом и она, как и Марцел стала моей постоянной гостьей. Даже Кирен оставила на время свою ревность и присоединялась к нашим посиделкам. Я узнала, что она собирается в империи заняться разведением черных тагов. Если конечно это можно так назвать. Таги слишком умные животные, чтобы их можно было неволить. И Ласа как предводитель семьи просто решила положиться на Кирен в том, чтобы пристроить своих в надежные руки. Каждый из черных надеялся найти своего хозяина. Так они были устроены.

Бригитта, как сестра князя имела широкие полномочия в сфере устройства всяких пиров, балов, и прочей веселой чепухи. Хотя глядя, сколько всего нужно учесть, просчитать и выверить я стала понимать, не весела жизнь правящей семьи, но княжна не унывала. Она была рада тому, что вернулась в свой дом и теперь с нетерпением ожидала первого приема в честь восстановления статуса княжества Скалистое гнездо. По обилию приезжающих гостей можно было судить, что праздник будет грандиозным. Теперь мне приходилось все время носить платок, и я старалась пореже выходить из своих покоев.

Неприятную новость сообщил Хорак. Они с Кирен решили после первого бала уезжать в империю. Я, конечно, знала, что олар не всегда будет рядом, но привыкла полагаться на него в определенные минуты. Саеса они увозили с собой. Кирен меня заверила, что мальчишку передадут в руки родственников Фионы. Где о нём знали, и где он будет в безопасности. Саес смотрел на меня странно. С жалостью и страданием, и я считала, что он просто не хочет расставаться. На все мои вопросы о Фионе он отвечал односложно:

— Жива и здорова.

— Ты можешь уточнить, — приставала я к видящему, — архимаг достает её или уже убрался из усадьбы.

— С Фионой все хорошо Лиена, — угрюмо отвечал паренек, — она можно сказать счастлива. Ты же знаешь, я не могу говорить очень много.

Я сразу оставляла в покое видящего. Его дар был подвластен богиням. Они могли разрешить ему пользоваться знаниями, могли запретить. И тогда видящий улавливал лишь суть происходящего и, не зная всех нюансов видения, мог неправильно истолковать. Видимо в данном случае богини что-то скрывают.

Я продолжала свои ночные вылазки. Иногда даже приближалась к Зуллору. Очень хотелось попрыгать светящимся шариком по его просторам, но я понимала, что это опасно. Ведь в Зуллоре время идет по- другому. После того как я погрузила Мариуса в таргес прошло несколько дней. Слуги передали, что с послом все хорошо, но эльф не приходил поблагодарить и даже Ноярис куда-то пропал. Мне даже стало скучно без его постоянных научных гипотез и опытов. Я словно дала своему организму толчок и теперь с тайным трепетом ощущала возвращение энергии. Личина, как и прежде, покрывала мое тело. В найте лишь голова и лицо представляли из себя не черный сгусток, а темный туман с неясными очертаниями.

Нехта причинял лишние хлопоты. Саккараш не всегда прикрывали его от любопытных взоров, и приходилось прилагать усилия, чтобы они ложились челкой, закрывая этот артефакт. После случая с Мариусом он больше не пытался чему-то меня научить, и как я заметила потом, поглощал не малую долю моей силы.

Дроб появлялся очень редко. Он похудел и стал словно выше. Мне даже по имени его называть было странно, такая в нем появилась властность и мощь. Сестру он очень любил. Это было ясно по его любящему взгляду, когда он смотрел на нее, как поучал отеческим ласковым голосом, убирая куда-то вечно рыкающие звуки. Иногда меня зависть брала, но привыкшая с сиротского детства, что меня никто не приголубит, я просто радовалась их сплоченной маленькой семье.

Бри меня приняла очень тепло. Сначала я не могла поверить в её искренность, но по прошествии времени гномка не менялась, оставаясь такой же искренней и дружелюбной, как в первую встречу. Она была влюблена в какого-то молодого гнома и томно вздыхала, вспоминая какие у него красивые глаза. Её фрейлины успокаивали подругу, уверяя, что в скором времени предмет воздыхания приедет в княжество на торжественный прием. Гномы Ллироу были рады восстановлению когда-то богатого и сильного княжества, и Дробу почти каждый день приходилось принимать послов от других князей. Никогда не думала, что гномов так много.

Там, где женщины, жизнь крутиться вокруг одежды, еды, балов и конечно мужчин. Бри долго уговаривала меня обновить мой гардероб, в котором и обновлять то нечего, всего пару платьев, да несколько мужских эльфийских костюмов. Портной княжны долго снимал с меня мерки. Я, конечно, понимала его работу, сама могу кроить да шить, но некоторые нюансы его работы меня по-настоящему выводили из себя. Обижать Бри не хотелось, и я с поникшей головой то поднимала, то опускала руки. Потом княжна долго обсуждала каждый мой наряд с фрейлинами даже не удосужившись спросить моего мнения. Правильно разве я знаю последнюю моду при императорском дворе. Оооо целая неделя ушла на обдумывание и примерки. В конце концов, я спряталась в комнате Саеса, предварительно прихватив книгу из библиотеки, и отдыхала целый день. Видящий стоически не говорил где я. Наконец долгожданный отдых. Надо сказать, что библиотека у Дроба была великолепна. Конечно, многие книги безвозвратно исчезли и были испорчены, но основной архив хранил в себе поистине большое богатство. Мне попалась книга про дроу и целый день я читала истории о тёмных эльфах. Больше всего конечно мне были интересны упоминания про горгон. Было неприятно читать о том, что когда-то они были просто хищные твари, которые вызывали лишь омерзение и ужас. Но так как книгу писал тёмный эльф, я решила не сильно верить описанным в его труде рассказам.

Понемногу мои силы восстанавливались. И я усиленно продумывала свое будущее. Конечно, я вернусь в Киприяс, но жить там не смогу. Даже если Марцел сможет стать королем и прекратит гонения темных, пройдет не мало времени пока люди станут относиться к таким как я спокойно. Слишком долго они ненавидели и винили тёмных во всех бедах. Одно я знала точно, мне надо попасть в Гандальфу. Страна горгон. Она находится на материке Гауэрра. Гродан много рассказывал мне про горгон. Сам он уже уехал на родину, Паркава, которая тоже находиться в Гауэрра и звал в гости к себе. Долго извинялся, что без предупреждения надел родовое кольцо Лоутаров. И уверял, что теперь меня просто обязаны, принять в род. Королевский род, уточнил он. Мне было все равно королевский не королевский, главное, что может быть, где-то есть родные, которые могут рассказать обо мне и моих родителях. Все равно, хорошее, плохое, главное знать, а то эта неопределенность просто доводит до бешенства. Гродан уверял что горгоны такие же, как все расы. Есть хорошие, есть плохие. Рассказал откуда у него это кольцо. Однажды на его караван напали разбойники. Он чуть не погиб, но его спасла горгона, которая сопровождала какой-то груз. У нее были такие же серебряные саккараш как у меня. Она отбила меч разбойника, собиравшегося отрубить голову гному, но сама погибла от стрел. В память о своей спасительнице Гродан взял родовое кольцо. Собирался отдать её родным, но путь пока не привел его на Гауэрра, а тут увидев меня, решил проверить. Очень уж я была похожа на ту горгону. Кольцо приняло меня. Я принадлежу роду Лоутар и теперь положу все силы, чтобы добраться до Гандальфы.

За такими мыслями меня и застал Марцел. Ну, Саес, неужели нельзя было промолчать. Королевич лихо прыгнул рядом на маленький диванчик и хмыкнул.

— Что? — Спросила я недовольно. Марцел проигнорировал кислую мину:

— Лиена я, конечно, понимаю, что Саес для тебя как брат, но он уже подросток, а не ребенок, и находиться в его спальне это… — Королевич посмотрел мне в глаза. — Я не хочу, чтобы про тебя ходили сплетни. — Договорил он.

— Марцел ты меня уморил, сидеть в моей спальне ты считаешь нормальным, но, когда я нахожусь в чужой комнате ты вспоминаешь о приличиях. — Я еле сдерживалась, чтобы не прыснуть.

— Ты же знаешь… — Его голос превратился в тягучий мед. О только не, еще одного признания, я не выдержу:

— Посмотри на меня. — Резко сказала, отрывая его от составления следующего шага по моему соблазнению. Взгляд сначала не понимающий. Потом он плавно стал разглядывать меня. Брр словно гладит.

— Что ты видишь? — Сказала строго, стараясь отвлечь от дурных мыслей.

— Тебя. — Почти муркнул.

Да-а с ним каши не сваришь. Но я стоически продолжала:

— Вспомни, когда ты увидел меня в первый раз, что ты подумал?

Марцел изобразил на лице муки памяти.

— Ну, я очень хотел попасть в проклятые земли. — Морщась, сказал он.

— Что и требовалось доказать. — Кивнула я. Королевичу видимо мое утверждение ничего не говорило.

— Ты не любишь меня, — твердо сказала я, — это все они. — Я коснулась саккараш. Серебряные пряди тут же обвились вокруг моей руки.

— Ты же помнишь, что Ноярис рассказывал о саккараш, они притягивают мужчин.

— Нет, если бы это было правдой, пол княжества торчало бы у твоего порога.

Это будет трудней, чем я думала. Марцел смотрел на меня как на дурочку. Вот пристал со своей любовью. Лучше бы как прежде, не доверял и опасался. Нет, то, что ко мне королевич испытывает симпатию, я не сомневалась, но любовь — это громко сказано. Просто ужас как надоела его ревность. А в виду того, что вокруг все больше мужчин, а не только гномов и цефов, королевич просто в деспота превращаться стал. Так не говори, так не ходи. А последнее его выступление, про то, что мы поженимся, вообще ни в какие ворота не лезет. Я спокойно говорю, «нет», но меня также спокойно спрашивают, какое свадебное платье я желаю. Жесть. За своими думами я совсем перестала следить за медленным приближением мужчины. Диванчик был маленьким и, преодолев небольшое расстояние, Марцел уже поглаживал мое колено. О-ё полоумный. Саккараш занервничали. Я аккуратно накрыла руку королевича своей и тихо почти прошипела:

— Уйди.

Марцел вздрогнул. В глазах, затуманенных страстью блеснул разум. Слава богу. Аккуратно сняла руку мужчины и положила её рядом. Я чувствовала, что серебряные ещё готовы убивать, но ярость, которая сопровождает нападение, пропала.

— Марцел ты чурбан.

Королевич даже не стал возмущаться. По щенячьи смотрел в глаза:

— Ты так прекрасна Лиена, что я забываю обо всем на свете.

Ну что ты будешь с ним делать. Избалованный, капризный мальчишка. Увидел красивую игрушку и пытается добиться её любыми средствами. Иногда я очень жалею, что моя личина стала истончаться. Дитя Алорна должна быть неказиста, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания

35 глава

Люблю наблюдать со стороны, как происходят важные события в жизни людей, ну или нелюдей… не важно. Главное видеть, чувствовать, и даже где-то помогать. От Бри прибежала запыхавшаяся Рида, одна из фрейлин и задыхаясь от быстрого бега поведала, что княжна срочно просит прийти к ней. Я была заинтригована, всего час назад Бри упорхнула из моего теплого гнездышка в свои покои. Была она малость навеселе, а как еще прикажите дегустировать привезенное из империи вино. Нельзя же гостям, что попало наливать. Я сдалась именно на этом аргументе, и пока дегустировали необычайно вкусный напиток, перебрали. Майра вторая фрейлина очень хорошо играла на тонкой красивой трубочке, которую называли 'сиета', уж не знаю весь принцип работы этого инструмента, но под его переливчатые трели хотелось не только петь, но и плясать. Я же говорила, Бри — это что-то. Главное, чтобы Дроб так и оставался в неведении, о том, что сестренка уже давно не ребенок. И даже кавалер имеется, умный, красивый, сильный, гном Ридан, чтоб ему… выслушивать бесконечные два часа о его достоинствах было не лучшим времяпровождением. И вот когда я с горем пополам избавилась от веселенькой компании и облизываясь посматривала на новую книжку, сиротливо, лежащую на моем столике, вот это… Срочно! Что же там случилось за полчаса. Рида лишь вертела головой и причину не говорила. Княжна сказала все сама объяснит. Ну ладно, напялила платок и буркая поплелась к гномке.

Чтобы попасть в покои Бри, нужно было пройти длинный коридор, один большой зал, и еще один коридор, катакомбы отдыхают. Путь мне был хорошо знаком. Рида получив мое согласие, сразу упорхнула и до пункта назначения я топала одна. Задумалась и даже не обратила внимания, что в большом зале, отремонтированном и благоухающем, кто-то был. Увидела лишь тогда, когда тёмная фигура выросла перед моим носом. Оторопело застыла и медленно подняла глаза. Ох, как странно забилось сердце, где-то в области желудка собрался дрожащий ком, а внизу живота разлилось тепло. Что это со мной? Саккараш под платком не шевелились, я перестала их чувствовать. Странно, после стольких месяцев постоянных трансляций чувств, остаться в тишине. В глазах появился туман, я словно подкошенная стала падать на пол. Но чьи-то сильные руки подхватили и прижали к сильному телу. Кто это? Мелькнул вопрос и сразу растворился в дымке блаженства. Не поняла, это я что ли мурлычу, как кошка или… точно я. Мерное покачивание и меня аккуратно положили на софу. Платок упал, и я открыла глаза. Испуганно прислушалась к себе, тишина. Посмотрела на стоящего возле софы человека. О ё это не человек! Уши! Длинные эльфийские уши, вот что первое бросилось в глаза. Но черные глаза с такими же черными волосами и смуглость кожи совершенно не вписывались в моё понятия эльфа. А выглянувшие белые клыки говорили, что от эльфов в этом мужчине только уши. Так спокойней, рот закрыть, глаза не пучить, а то прям школьница какая-то. Происходящие в моем теле странные завихрения вводили в ступор. И куда спрашивается, подевались саккараш. Нет на месте, вон свисают до пола как обыкновенные волосы. Странно. Видимо мужчине надоело стоять рядом, и он собрался меня покинуть. Я уже хотела крикнуть, чтобы не уходил, но тот всего лишь набрал воды в стакан из стоящего на столе графина и предложил мне безмолвным жестом. При этом в его глазах было столько ехидства, и снисходительности. Я села и с благодарностью выпила весь стакан залпом.

— Спасибо. — Решила быть вежливой. Хотя сказала через зубы, потому что хотелось глупо расплыться в улыбке. И еще много чего хотелось. Хорошо, что взыграло моё природное упрямство и организму было сказано «нет».

— Не за что. — Широко улыбаясь, сказал дроу. Еще один эльф, ну и что, что тёмный все они ушастые одинаковы, успокаивала я себя, эльфы — это бяка Леночка, не смотри на него голодными глазами.

— Не знаю, что на меня нашло. — Продолжала я и отчаянно покраснела, получилось так, словно я извиняюсь.

— Бывает, — опять снисходительная улыбка, ага привык, что женский пол у его ног штабелями укладывается. Фыркнула. Удивленно покосилась на рассыпанные вокруг саккараш, ау вы где. Тишина.

— Вы кто? — Задала припозднившийся вопрос, получу от Дроба.

— Гость. — Лаконичный ответ.

— Понятно. Еще раз спасибо. — Я встала и собиралась уйти, хотя странная сила тянула упасть в объятья незнакомца и таять от блаженства дальше. Но в противоположных дверях появилась Бри в сопровождении фрейлин и какого-то незнакомого гнома. Гномка увидела меня и радостно улыбнулась:

— Ли, — это она так мое имя сократила, — ты не представляешь кто приехал.

Я покосилась на стоящего рядом дроу, тот вежливо улыбался княжне. Конечно, не представляю, но почти догадываюсь.

— Ридан, — обратилась к гному, — хочу представить тебе свою подругу, Лиена Мэйнор, она из Киприяса.

Ридан вежливо поклонился:

— В свою очередь я хочу представить вам своего однокурсника и друга, Диамонда Хареза. Он как вы видите дроу. — Словно извинился гном. Бри рассмеялась, снимая напряжение. Хихикнули стоявшие за спиной княжны фрейлины.

— Наш караван еще в пути, — продолжил Ридан, но Дим уже может телепортироваться на небольшие расстояния. Я не мог дождаться, когда вновь увижу вас княжна! — Это он уже Бри сказал.

Гномка зацвела как алый цветок, а я тем временем уже сканировала пришлых на предмет магических возможностей. Инструкции Дроба не прошли даром, я старалась не быть слишком доверчивой. А то что мои саккараш висят обыкновенными волосами вводит в растерянность и сильно напрягает. Гном был магом земли. Темный коричневый сгусток силы был не очень велик, зато дроу поражал своей мощью. Черная магия бурлила вперемешку с синими крапинками, ага сильная сторона вода. Почувствовала, что меня тоже аккуратно ощупывают пробуют пробиться, ну ну попробуй. Усмехнулась. Дроу сосредоточенный на сканировании видимо понял, что замечен и с удивлением оставил свои попытки. Его черные глаза прошлись по мне, с интересом и обещанием. Дрожь охватило все мое тело, да что же это такое? Захотелось подойти к этому незнакомому, высокому, красивому эльфу и тереться об него как кошке, нежно мурлыча и закатывая глаза. Тьфу, напасть. Я потрясла головой и решительно настроилась уйти. Пусть Бри сама со своими гостями разбирается. Но тут в разговоре промелькнуло слово Гауэрра и я вся внимание. Вслушалась и поняла, что Ридан и дроу с материка, к которому я теперь очень неравнодушна. Они вместе поступили в Академию Магии в Коххаусе. И теперь после её окончания собираются домой. Только вот Ридан не сможет жить без нашей красавицы Бри и собрался просить её быть его женой. Все это конечно было сказано высокопарным слогом с подобающими эпитетами. Не люблю всякие нежности. Диамонд согласился быть сторонним наблюдателем, чтобы рассказать родственникам Ридана о всех соблюденных традициях. Мне стало не хорошо. Все говорило о том, что вокруг меня собрались одни венценосные особы. Ладно за информацию о своей родине можно и поприсутствовать. Бри словно только увидела, что я без платка и бросала удивленные взгляды. Я делала вид, что все нормально, где надо улыбалась, где надо стоически молчала и старалась не смотреть на Диамонда, к которому тянуло неимоверно. Нехорошая мысль крутилась в моей голове и позарез нужен Ноярис, чтобы её озвучить. Наконец переговоры были закончены. Слуги повели гостей в их апартаменты, а мне пришлось выслушивать восторженный визг новоявленной невесты. За маленький промежуток времени мне были выложены все планы по проведению свадебной церемонии и также все нюансы фасонов различных нарядов. Оооо боже где мне найти тихий уголок. Когда, наконец, Бри выдохлась, задала вопрос:

— Что с твоими саккараш?

Я с удивлением поняла, что уже нечего. Они опять парили за спиной, и я чувствовала их спокойное умиротворение. Пожала плечами и натянула платок. Подумаю обо всем завтра, потому что сегодня мне покой не светит.

Сейчас же мы веселой гурьбой пошли к Дробу. Немало времени его искали в необъятном дворце. И когда нашли, почему-то именно мне выпала честь сообщить приятную для Бри и совсем неожиданную для её брата новость. Оказывается, в моем присутствии, Дроб ведет себя спокойно, даже говорить старается тише. Я-то знала, почему ввожу его в это состоянии и проходиться удивляться наблюдательности Бри, что она тоже заметила. А также её хитрости, ведь на меня Дроб кричать не будет, очень он боится довести до следующей инициации. О-хо-хо с двух сторон обложили. И Дроба неохота доводить и Бри обижать.

— Нет, — был ответ князя, — это очень далеко от нашего дома Бри.

— Причем здесь расстояние Дроб, — не унималась гномка, — раньше заключали союзы именно с гномами из других стран.

— Раньше у всех были индивидуальные порты — переходы. Для наших предков не было проблемой попасть за считанные минуты в другую страну или даже материк. Сейчас же чтобы попасть на Гауэрра, нужно преодолеть месяцы опасного пути. Пойми Бри — это не моя прихоть, я понимаю твои чувства, но расстаться с тобой именно сейчас, когда мы вернулись в наш дом… это выше моих сил.

— Эгоист! — Вскрикнула вконец обиженная гномка. — Ты думаешь только о себе, или о своем княжестве. — Слезы полились из её синих глаз. — Я все равно стану женой Ридана и если ты не согласишься на свадьбу, сбегу!

Бри топнула маленькой ножкой и выскочила вон из кабинета Дроба, с силой хлопнув тяжелой дверью. Сильна княжна. Медленно пятясь задом, испарились фрейлины, и мы остались одни. Дроб тяжело вздохнул сел на высокий словно трон, стул. Сегодня он был одет в синий камзол с серебряной вышивкой. Спереди множество мелких пуговок, воротничок стоечка. Рыжая борода заплетена в одну косу, и на голове вдоль висков две косицы, сложного плетения. Гном поставил локти на стол и уронил голову на руки. Как я его понимаю. Проблем выше крыши. Еще и сестрица хлопот подбросила. Аккуратно ставлю ножку назад и пытаюсь повторить маневр фрейлин.

— Стой. — Буркнул в руки Дроб.

— Стою.

— Когда появился этот женишок и кто этот дроу?

— Ну ты спросил Дроб, — удивилась я, — про Ридана мне Бри все уши прожужжала, познакомилась с ним еще в Игноре, а про темного вообще разговоров не было. Я не нянька. — Докончила свою речь.

— Понятно. — Дроб посмотрел на меня. — Ты как?

— Спасибо что спросил, нормально.

— Что там с эльфенком Мариусом?

Я пожала плечами:

— Не докладывали.

— Приходил Ноярис просил провожатых до Зуллора.

— Они ушли? — Удивилась я.

— Да, три дня назад. Оставили несколько мелких чиновников. Обещали прислать посла с полномочиями и тю-тю.

Почему-то стало неприятно. Комок поднялся к горлу невысказанной обидой. Я, конечно, все время доставала Нояриса разными прозвищами, но все равно привыкла, что он рядом, а тут взял и уехал. Ладно, Мариус, он всегда как-то неприязненно ко мне относился, но сьер, меня расстроил. Вот уж не думала, что буду скучать по этому ученому маньяку. Дроб наблюдал, все эмоции по моему лицу и невесело улыбнулся:

— Не расстраивайся Лиена, в жизни всегда так, то находишь, то теряешь. Пока мы с тобой одни посвяти меня в свои ближайшие планы.

— Пытаешься меня спровадить. — Еще кипела злость на эльфа, и обидела Дроба. Потом одернула сама себя. — Извини.

Гном понимающе кивнул. Я собралась с мыслями:

— Сначала Киприяс потом Гондальфа. — Просто и лаконично. — Я благодарна тебе Дроб за то, что не выгнал сразу, со мной одни проблемы.

— Ты заслуживаешь большего Лиена, если бы не ты… Скалистое гнездо было бы потеряно навсегда. В последний месяц осени состоится торжественное принятие княжества в союз кланов. Лишь тогда я смогу называться князем. Приедет много знати из разных государств не часто у нас происходят такие знаменательные события. Так к чему я это говорю, — Дроб задумался — а, тебе необходимо научиться скрывать свою сущность Лиена. Не знаю, как, но лучше, если все будут думать, что ты просто человек. То, что Дитя Алорна горгона известно многим, а на человечку из свиты Бри никто не обратит внимание. Я взял на себя ответственность и позвал сюда моего друга с детства. Он сильный маг и ученый алхимик, думаю ему можно доверять и в его силах тебе помочь. Ведь в дальнейшем тебе очень пригодиться умение становиться неотличимой от людей.

Дроб замолчал. Я обдумывала сказанное им и, в конце концов, решила, что умение скрывать свою сущность мне не помешает.

— Может мне уехать до того, как начнутся торжества. — Спросила я. Дроб отрицательно покачал головой:

— Нет одну я тебя в Киприяс не пущу, а Марцел будет дожидаться моих воинов. Хотя мне самому они сейчас нужны позарез, но долг жизни обязывает. — Гном развел руками. Я согласно кивнула.

В свои апартаменты возвращалась через стены, сквозь камень. В лабиринтах гномов всегда теряюсь, а восстановленные силы давали возможность пошалить. Моими способностями пользовалась Бри, когда надо было что-то взять из винного хранилища, да и Дроб иногда просил заглянуть в закрытые помещения что бы зря не рисковать воинами. А что для меня не трудно. Гномы чувствовали камень, могли говорить с ним. Я же сама была камнем. Что самое интересное растворяясь в стихии, я протаскивала с собой и то, что было в руках. С живыми я еще такие эксперименты не проводила, но сьер меня очень просил даже пытался сам стать подопытным. Я конечно отказалась. Вот плыву в коричневом сиропе, сама словно черный сгусток, это если со стороны смотреть. Сконцентрировалась и послала свою силу через всю громаду дворца, ага — вот моя комната, я на ней маяк повесила, чтобы всегда в нужном месте вылезти. Вот уже близко, спешу. Что- то непонятное твориться. С силой, словно пуля вылетаю в коридор, ударяюсь об стену и с удивлением трясу головой. Опять. Я не чувствовала саккараш. Сила тёмной, здесь, печать Инсуу жжет, а саккараш пропали. Сняла платок серебряные рассыпались как простые волосы. Подняла прядку к глазам, переливаются силой, но словно что-то блокирует их от меня. Послышались чьи-то шаги, голоса. Я быстро вскочила, попыталась опять войти в камень, но не тут- то было. Стою, как дура таращусь в стену, а голоса все ближе. Мужские, но точно не цефы, потому что грубее. Подхватила платок и шмыгнула в первую попавшуюся дверь. Аккуратно прикрыла и в щель подглядываю. Трое мужчин в длинных балахонах магов протопали мимо. Понаехало тут! Как раньше было тихо и спокойно. Лишь эриухи иногда скопом наваливались. Эх! Тут за спиной послышался шорох и деликатное покашливание. Я замерла, а потом осторожно повернулась. Капец! Диамонд Харез собственной персоной. Оголенный торс блестит, капельками воды, а с длинных волос вообще бежит. Еле сдерживаю себя, чтобы не последовать за водой и не расплыться у его ног безвольной лужей, пятясь в дверь задом:

— Ой, извините, я ошиблась дверью. — Пищу сама не знаю, что. Он стоит все такой же невозмутимый. Удивления на лице нет, лишь скука и недовольство.

— Надо сказать, ошиблись не напрасно, — протянул он и в его глазах я увидела какую- то злость. Не успела я моргнуть, как он запрокидывает мою голову и впивается в губы жестким поцелуем.

— Ну как? Тебе нравиться? Ты этого хотела?

Все это слышу сквозь разливающуюся по телу оглушающую негу. Ноги словно ватные не хотят стоять. Я проклинаю свою слабость, но ничего не могу с собой поделать. Хватаю его за мокрую голову, и сама жадно целую, от страсти прокусываю ему губу, и стону от наслаждения пробуя его сладкую кровь. Он резко отбрасывает меня к двери смотрит словно на мерзкое животное. Вытирает капающую с губы кровь и показывает на дверь. Я не хочу уходить стою словно истукан. Уже ненавижу себя за то, что чувствую и делаю. Он не выдерживает и быстро хватает меня за плечи, выдворяет за дверь при этом шипя не хуже змеи проклятия:

— Везде одно и тоже!

Стою в коридоре словно оплеванная, прихожу в себя. Бреду словно потерянная в свою комнату. Даже не знаю, туда ли я иду. Через некоторое время почувствовала саккараш. Взлетели за спиной, обняли мое тело, словно пытались пожалеть. В голове непонятная пустота и боль в груди. Наконец моя комната. Подхожу к зеркалу. Смотрю на красивую молоденькую девушку. Зеленые глаза блестят о непролитых слезах. Губы припухли от ярости поцелуя.

— Попала ты подруга. — Шепчу своему отражению. Боль постепенно проходит, в голове проясняется, могу думать. И есть над чем. Если мне не изменяет память саккараш мне не помогут лишь в одном случае, если я встречу своего избранника. О боже! Да лучше бы это был Марцел!

36 глава

Диамонд Харез был зол. Резко взмахнул рукой:

— Ниркс. — И его волосы высушены, не зря он учил бытовые заклинания, столько времени сохраняют. Боль в губе напомнила неприятное. Везде одно и то же, сумасшедшие девицы, пытающиеся привлечь его внимание всеми способами. Скольких он ловил, когда те картинно падали пред ним в обморок, скольких выставлял вон, из своей комнаты. Не перечесть. Нет, Дим не был женоненавистником, но их выкрутасы за несколько сотен лет успели порядком надоесть. Он налил себе жгучий напиток гномов в маленький стаканчик и выпил залпом. Поморщился от того что влага попала на губу и со злостью поставил стакан на столик. Стекло хрустнуло и пошло трещинками. Дим несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться. Да что за тварь, эта девка. Колотит, словно после долгого бега, а перед внутренним взором умоляющие зеленые, словно молодая листва, глаза. Странные для человечки, эльфийские. И зачем он согласился ехать в это забытое богинями место. Если бы это был, кто другой, сразу бы отказал, но Ридан был не просто другом, он был самым лучшим. Пусть над ним потешается хоть весь двор венценосного брата. Дружбу с гномом Дим будет беречь. Да и что отнекиваться страшится он ехать домой. Слишком позорным был его отъезд. И хоть много времени прошло. Мысли о родных били обухом по голове, лишая сна. Дом. Сколько чувств пробуждают эти три буквы. Словно дали под дых. Эльф упал на роскошный диван и забылся воспоминаниями.

Брат был старше всего на пять лет. У темных дети взрослеют быстрее, чем у светлых. В пятьдесят дроу уже считаются совершеннолетними. У светлых этот долгожданный миг наступает в сто лет.

Брата звали Деймон, и он был наследник Властителя. Его берегли и обучали. С ним советовался отец, и ему была отдана в жены, та к которой Дим испытывал самые светлые чувства, на которые способен темный. При воспоминании о ней, прекрасной Лине грудь пробивала тоска и боль. Их первый поцелуй, первые неловкие объятья. Они были любовниками пять лет. Пока брат был в отъезде, Дим был для неё единственным. Но потом случилось непредвиденное. Невеста, наследника, погибла, и отец, не задумываясь, сосватал старшему сыну дочь своего первого министра Линисту Ялолья. Дим был в отчаянье, ревность терзала его острыми когтями. Он громил свою комнату, беспробудно пил и выгонял свою жажду крови на охоте. С Деймоном они были когда-то близки, но недолгая разлука, а затем и соперничество за любовь Линисты сделала из них врагов. Дим смог бы перенести все ради любимой, он просил её бросить все и бежать с ним из страны. Но Линиста стала другой. Не подпускала к себе, не позволяла целовать. Под конец заявила, что разлюбила Дима. Он не верил. Пытался вернуть её, дарил подарки. Ради неё принял участие в жестоком турнире на звание лучшего воина, и победил. Радостный и взволнованный бежал сказать любимой, что её имя украшает стену почета. Целый год оно будет светиться на главной площади столицы, показывая ради кого, сражался победитель. Но в комнате Линисты он увидел то, что не забудет никогда. Сплетенные тела любовников, жаркие поцелуи, страстные стоны. Дима словно облили холодной водой. Внутри все заледенело, покрылось толстой коркой стального безразличия. Лина заметила бывшего возлюбленного, но не прекратила извиваться под натиском Деймонда. Словно красуясь, она изгибала тонкое тело, призывно двигала бедрами и громко стонала, закусывая пухлую губку. При этом глаза её смотрели на Дима, холодно и вызывающе. Ну и что ты сделаешь? Словно вопрошали они. Дим просто повернулся и ушел.

В тот день беспечный веселый жизнерадостный Диамонд Харез умер. И родился другой: которого хотели и боялись; страстно желали и ненавидели; любили, но проклинали. С тех пор минуло много лет, нет не лет, столетий. Дим скитался по миру. Мор, хаос неразбериха. Он побывал во многих переделках, многое пережил. Совершал страшные поступки, о которых сейчас старался не вспоминать. Пытался вернуться на родину. Как голодный волк рыскал он вокруг своего дома не решаясь войти.

Потом, нечаянно спас юного Ридана Кирота. На него напали грабители. Спас, и решил ехать с ним в Академию магии. Дим знал очень много, по нынешним меркам, он спокойно тянул на архимага, но ему захотелось просто отдохнуть от риска и опасностей. Пожить жизнью не обремененного заботами и тяжелым прошлым, студиозом. Эти годы были самыми счастливыми в его длинной грешной жизни. Юношеский оптимизм и веселая бесшабашность студиозов передались и Диму. Все реже ему хотелось, кого — то убить, все чаще он вспоминал родных, и желал вернуться домой. И вот последний экзамен, который Дим сдал шутя. И просьба Ридана помочь в таком деликатном деле, как свадьба. Слишком далеко друг от друга жили влюбленные, раз расставшись, они, могли уже никогда не встретиться. Ридан был благородным, с возвышенными помыслами и добрыми намерениями гномом. Сколько раз Диму приходилось заступаться за юношу, улаживать дела, о которых гном даже не имел представление, потому что Дим оберегал его тонкую натуру от проблем. Очень хотелось Диму, что бы Ридан оставался уверенным в доброту и в мир во всем мире. Иногда проскальзывала мысль, что Дим делает не правильно. Каждый должен идти своим путем и учиться на своих ошибках, но уже не мог бросить все на полпути. Поездка домой была отложена на неопределенное время и друзья, снарядив караван, пустились в путь. Поместье Лион, в котором жила княжна встретила тишиной. Старик привратник объяснил, что уехали господа и весь клан к новому месту жительства. Сник Ридан, но от своего не отступил. Опять несколько недель пути. Кислая физиономия гнома уже порядком осточертела, и Дим решился на перемещение внутрь дворца. Попросил у гнома вещицу невесты и моля богинь, чтобы она была одета и не спала, начертил сложную руну перемещения. Удивленный взгляд друга, который, впрочем, не стал задавать вопросов. Княжна не спала, она испуганно вскрикнула и упала в обморок. Фрейлины подняли страшный визг. Пришлось срочно заклясть безмолвием. Пока испуганные гномки приводили в сознание свою госпожу, Ридан представился и попросил не пугаться. Гномки поверили сразу, ведь каких-то полчаса назад госпожа с подругой говорили о молодом гноме Ридане. Скоро пришла в себя Бригитта и с радостным воплем повисла на шее любимого. Вкратце было рассказано о причине, по которой приехали друзья. Ридан упал на одно колено и произнес витиеватое предложение. В руках блеснул золотой браслет. Знак невесты. И потом сбивчивые признания молодых, из-за которых закапали слезы радости у гномок, и перекосилось от нетерпимости лицо дроу. Когда закончилась еще одна фаза любовного приключения, все, наконец, успокоились и стали решать, как сообщить столь радостную весть брату невесты и по совместительству опекуну. Бри сказала, что подключит свою подругу, на нее Дроб Среброрукий точно кричать не будет, а может даже выслушает и сначала подумает, прежде чем хвататься за свой знаменитый топор. Гномка послала свою фрейлину за подругой, а сама опять обратила свое внимание на красневшегося от переполнявших его чувств Ридана. Дим не смог долго терпеть их воркование. Вышел наружу из покоев и со злостью рыкнул. Куда спрашивается, влез? Задавал он себе один вопрос. Сидел бы себе сейчас в самом известном ресторане Игнора, потягивал, лучшие вина и продумывал свое возвращение домой. Отец давно умер, его место занял Деймон. Линиста недолго была женой брата. Умерла при родах. Ходили сплетни, что её отравили, но факт остается фактом, уже многие столетия, та, из-за которой он когда-то чуть не убил брата, давно мертва. Деймон не раз присылал магические письма. Просил вернуться домой. Но блестящие шарики посланий улетали без ответа. За своими думами Дим не заметил, как ушел от покоев княжны. Оглянулся, большой зал. Было видно, что мебель новая. Конечно не роскошная, но добротная и удобная. Мимо проскочила фрейлина, которую посылали за подругой княжны. Гномка раскраснелась и поблескивала хитрыми глазками. Дим решил идти за ней, вдруг на него стража наткнется. Он, еще не представлен князю, гостевого знака не имеет. Стража с такими не разговаривает, но что- то его остановило. Он повернулся и успел подхватить падающую в его объятья девушку.

Опять она перед глазами. Недовольный подскочил с дивана, опрокинул еще один стаканчик гномьего спирта. Не за бабами он сюда приехал. Нужно скорей домой возвращаться. Решать все дела молодого гнома и в путь. Не близкий и опасный.

37 глава

Были были у меня такие моменты в прошлой земной жизни. Когда тихая апатия поедает изнутри и хочется просто тишины. Даже одинокие мысли не задерживались в голове. Пусто. Не знаю, что больше меня доконало. То, что я вела себя как последняя дура, вешаясь на первого встречного дроу. Или то, что он обращался со мной как с последней тварью. Не знаю наверно все сразу. Я считала, что толстая броня охраняет мое сердце от таких переживаний. И теперь просто не могла поверить, что одного взгляда на избранника хватило, чтобы превратиться в озабоченную похотливую самку. Жжуть! Когда Ноярис рассказывал о избранниках горгон я считала он шутит. Ну не может такого быть, чтоб сразу, берите я ваша. И вот же, кушайте с гарниром и подливкой. Ветер в ушах говорил, что Танк развил приличную скорость. Я почти не смотрела по сторонам, слезы злости застилали глаза. Иногда крупные капли слетали от порывов ветра, но в основном катились солеными ручьями по лицу. Осенний холод пробирал до костей, не спасала даже кожаная, с меховой подкладкой, жилетка.

Нужно уезжать в Киприяс. Это был сейчас единственный выход для меня. Было противно думать, что слабость к дроу превратить меня в его безропотного рабу. Но как все объяснить другим: Дробу, Марцелу, Бри. Я передернулась от отвращения вспоминая сцену в комнате темного и в тоже время где-то внутри разлилась сладким теплом неутоленная страсть. О боже! Если меня даже при мысли о нём так колбасит, что будет, когда он рядом. Мое внимание переключилось на маленький шарик ярко синего цвета. В темноте он был виден хорошо и направлялся в мою сторону. О-ё запоздало крикнула я, но Танк уже поворачивался, стараясь избежать столкновения с непонятно откуда взявшимся заклинанием. Синенькая смерть была напичкана мощной силой. Запоздалое раскаянье меня не спасет и поэтому я со всей доступной мне быстротой плела мощный щит. Думать о том, что плетение довольно сложное и до этого мною не виденное, не было времени. Смерть реально наступала на пятки. Плетенка завершена, питаю её силой и нас накрывает переливающееся чудо. Я даже залюбовалась своей работой. Понятно кого опять придётся благодарить. Камень во лбу заметно нагревается. Э-эй. Я конечно благодарна, но не до такой степени. Тепло пропало. Так, обернулась, заклинание немезидой скользит вслед. Странное надо сказать оно. Не понятно, кто его создатель. Любой маг: темный или светлый, стихийник или разумник, — оставляет свой магический след. Как запах. В данном случае я не видела и не чувствовала магический след. Лишь один раз я видела такое заклинание, когда просыпался Амраахас.

В это время синее заклинание с силой врезалось в наш щит. Заметно тряхнуло. Танк сбился с темпа, но быстро выровнялся и уже несся в ту сторону, откуда прилетело заклинание. Эмоции у моего тага били через край. Я внимательно осматривалась в поисках того, кому так хотелось нас убить. Но даже в найте я не видела никого. Кое — как успокоила тага и спрыгнула на землю. Обследование местности ничего не дало. Вокруг ни души. Лишь то место, где было установлено заклинание, слабо светилось остатками силы. Я никогда не ездила по одному маршруту. Конечно, я не уходила в глубь гор, не входила в Зуллор. И если кому-то очень хочется, то вычислить площадь, по которой я могла пройти легко. Вопрос лишь в том, сколько еще таких красотулек лежат и ждут своего часа. Хочешь, не хочешь, но придется рассказать все Дробу. На его земле может произойти несчастье и в этом моя вина. Я начинала верить гному. Меня хотят или убить, или поймать, и, если бы не ярко-красный камень во лбу, лежать бы мне сейчас хладным трупом. Я легко вскочила на тага и мы заскользили во дворец. Поздняя ночь не располагает к разговорам, решила я. Расскажу Дробу все утром.

Утро.

— Изыди, — вяло отмахиваюсь от тормошащих рук, — ну отвянь, черт побери я хочу спать!

Переворачиваюсь на другой бок, но меня попросту скинули с кровати. Открываю глаза, мечтая спалить, кого-нибудь и… рядом стоит Саес и сведенные брови видящего говорят о серьезности дела.

— Ты где вчера была?

— Там меня уже нет. — Укутываюсь в теплое одеяло.

— Не смешно, — морщиться парень, — Лиена мне снился плохой сон.

Я пожала плечами:

— Тебе они всегда сняться.

— Ты на таге в темноте, за тобой летит синее заклинание.

Я сразу проснулась. Саес кинул мне одежду.

— Одевайся.

Иногда он поражал меня своими манерами. Разве сейчас скажешь, что ему всего четырнадцать.

— Что дальше, видел? — с любопытством спросила я.

Саес кивнул:

— Ты плетешь щит. — Я подтвердила кивком и собрав разбросанную одежду поплелась за ширму. — Синее заклинание отражаешь.

— Да все так и было.

— Обследуешь местность, — я уже сама себе киваю, быстро одеваясь, — уезжаешь.

— В чем тогда проблема, — недовольно ворчу, выхожу из-за ширмы, застегивая на ходу длинную тунику. Саес стоит все на том же месте, на лице тревога.

— Проблема заключается в четверых магах, которые наблюдали все это.

Тишина. Я смотрю на видящего с удивлением. Нет, я не сомневаюсь в его даре, если он это видел, значит, так и было. Но спрятаться от истинного зрения, это мастерство. Тот, кто разыграл этот театр, превосходил меня во всем. Ну может кроме силы. А знания и опыт может заменить эту силу с лихвой. Господи!!! Как все достало!

— Я уже думала, что пора возвращаться домой.

Саес вопросительно поднял брови.

— В Киприяс. — Уточнила я, видящий поморщился.

— Лиена я говорил, что это не лучшее твое решение. Поверь, бабушка сама справиться.

— Если ты знаешь, скажи, не можешь… молчи. — Буркнула я. — У меня здесь другие проблемы намечаются.

Саес ухмыльнулся.

— Ты знал? — Подозрительно рассматриваю невинную физиономию. Видящий поспешно отвел глаза.

— Знал. — Констатировала факт.

— Это судьба. — Отрезал видящий. — Я много знаю, но не могу рассказывать, иначе богини рассердятся. Ведь все судьбы мира пишутся с их веления.

— Какая судьба? — Уже почти кричу. — Извиваться змеёй вокруг самодовольного самца, позабыв обо всем вокруг! К черту такую судьбу. Нет, я сейчас же говорю Дробу, что уезжаю. Забьюсь куда-нибудь в медвежий угол и до свидания Дитя Алорна.

Я сдулась, когда посмотрела на видящего. Его глаза, глубокие, затягивающие омуты. Лечат не понятной жалостью. Ласкают доброй нежность. Что еще ты видел? От чего, когда я смотрю на тебя, мне хочется плакать. Нет, я не в силах больше спрашивать и видеть эти глаза. Лучше бы ты сразу сказал, что я умру. Бессловесный разговор прервал стук в дверь.

— Леди Лиена, вас зовет госпожа. — Раздался голос одной из фрейлин Бри. Я стряхнула тяжесть наваждения. Саес отвернулся.

— Скажи о том, что произошло вчера Дробу. — Твердо сказал он. — Не малодушничай, могут пострадать другие.

Саес вышел из покоев. Я со злостью потерла лоб. Кожа вокруг камня иногда ужасно зудела. Сейчас я чувствовала себя подростком, а Саес выглядел взрослым умным мужчиной. Собрала саккараш в тугой узел. Ничего мои хорошие настанут, когда-нибудь времена, когда мы не будем скрываться. Платок сверху. Глубоко вздохнула, и пошла к княжне, молясь всем богиням, чтобы предмета моего плохого настроения там не было.

В зале, который соединял наши с Бри покои было много народу. Оказывается, прибыл караван жениха. Гномы еще не переоделись после долгого пути. Пыльные одежды, усталые лица. Тут и княжна с озабоченным лицом. Восстановленных покоев категорически не хватает. Придется вновь прибывшим тесниться по несколько гномов на одну комнату. Местные слуги конечно не рады, но перечить молодой хозяйке не стали. У Бри умоляющий взгляд:

— На тебя вся надежда, — шепчет мне в ухо, — ну миленькая гиера уговори моего братца.

— Почему ты думаешь он меня станет слушать. Как рявкнет…

— Ты рявкнешь в ответ, — сразу нашлась княжна, — и я знаю, что ты можешь, — взгляд обиженный. На гномке синяя туника, отделанная серебряной тесьмой, видимо им с Дробом шьёт один мастер. Голубые камни в аккуратных ушках подчеркивают синеву красивых глаз. А как засветились то глазки, увидела своего возлюбленного. Ох черт! Связь с саккараш опять пропала. Значит нужно держать себя в руках, где-то рядом мое несчастье ходит. Вот он. Явился, не запылился. И вообще какая может быть дружба у тёмного, явно давно совершеннолетнего с молодым, наивным (даже слишком) гномом. Парочка все ближе. Княжна не выдерживает, кидается на шею любимого, словно они год не виделись, Ридан заметно кивнул. Я кивнула в ответ и продолжала любоваться сладкой до тошноты сценой признаний в вечной любви. Рядом кто-то хмыкнул. А я впервые в жизни желала, чтобы саккараш почикали чью-то божественную физиономию, но это было невозможно. Именно в этом и заключался весь смысл избранника горгоны, в его присутствии она становилась обыкновенной женщиной. Слава богу хоть магию не отрезает, а то бежала бы я отсюда только пятки сверкали. Вдруг жаркое дыхание в шею и тихий шепот:

— А мы можем продолжить любовную комедию по-взрослому.

Ах, словно током пронзает тело и хочется вцепиться страстным поцелуем в шепчущие пошлости губы, но…

— Шел бы лесом, темнейшество, прошляпил ты любовное продолжение по-взрослому. — Голову к нему не поворачиваю, мало ли. Вдруг тяга не контролируемая и прям здесь его насиловать начну. Уф вроде отошел. Гномы, наконец, пришли в себя и Бри, взялась командовать заселением новых гостей. Странно, что Дробу еще не доложили, хотя нет, уже знает. Вон Бад несется словно ураган.

— Его светлость просит всех пройти в его залы. — Выдал цеф. — я уже хотела по- тихому сбежать, но все тот же торжественный глас.

— Лиена Мэйнор, вас это тоже касается.

Плетусь следом за княжной, которая судорожно сжимает локоть жениха, не забывая при этом проверять, иду ли я следом. Саккараш все еще отрезаны, ясно, что он рядом. Надеюсь не очень близко, а то как-то надоело с опущенными глазами идти. Выпрямляюсь и естественно встречаюсь с черными словно бездонные колодцы глазами дроу. Тот словно все это время специально ждал этого момента, ехидно улыбнулся, и я растаяла, поплыла, не знаю, как вообще на ногах удержалась. Но вдруг Нехта нагрелся и от него по моей коже побежали, словно мурашки маленькие разряды силы. Хорошо, что платок низко одет, лоб закрыт. Но темный словно почувствовал, как-то весь напрягся словно перед прыжком. Но видя, что я иду, как прежде успокоился. И шел рядом, и время от времени я чувствовала его жгучий взгляд. Нехта мне опять помог. Я уже могла спокойно смотреть на темного. Не представляя ежеминутно, как накидываюсь на него. Не лыбилась ему глупой улыбкой, а твердо смотрела в глаза, желая, чтобы он, провалился.

Наконец главный тронный зал. На одном из тронов Дроб. Ремонт зала полностью завершен. Что ни говори, а маги — бытовики лучшие помощники в хозяйстве. Убранство зала поражало богатством и красотой. Правильно, нужно сразу показать всем собравшимся, что хоть княжество и молодое, не бедное. Исчезли трещины в полах, на колоннах. Свод потолка сиял белизной, на которой были хорошо видны различные картины прошлой жизни княжества. Восстановленные барельефы завораживали, детальностью композиций. Я чуть голову не скрутила, пока мы продвигались к Дробу. Сами троны, стоявшие на небольшом постаменте, блистали камнями силы. Ни одного пустого гнезда. Все камни ложились в узор, который похож на знак клана Среброруких, скрещенные топор и молот. Гномы были и шахтеры, и воины.

Наконец мы тесной компанией стоим у подножия тронов. Дроб обводит всех тяжелым взглядом. Он поманил сестру пальцем и указал на стоящий рядом пустой трон. В будущем его будет занимать жена князя, но пока здесь могла сидеть сестра. Бри с неохотой покинула Ридана и величественно расположилась на троне. Дроб перевел взгляд на Ридана и кивнул ему головой. Итак, началась официальная часть сватовства. Жених с поклоном представился, упоминая вереницу усопших прославленных предков. Потом преподнес подарок князю в знак своих добрых намерений, и подарок невесте, второй браслет, копия первого уже украшающего руку княжны. Дроб ответил согласием на сватовство и официально объявил, что отныне его сестра невеста. С официальной частью покончено. Всем прибывшим выдали гостевые знаки. Слуги пошли готовить себе места для проживания, а мы, понурив гривы, потопали следом за Дробом. В его рабочем кабинете тоже наведен порядок. Поставлены длинные столы для проведения переговоров. Вдоль стен книжные шкафы редкой породы деревьев. Окна занавешены тяжелыми портьерами. Дроб предложил располагаться в креслах, которые стояли вокруг большого камина. Уголок доверительной беседы, окрестила я его. Когда мы все разместились, князь оглядел нас поочередно и начал беседу:

— Я согласился на ваше сватовство, — обратился он к Ридану, — но прошу подождать два года до свадьбы.

Бри подскочила, но я перехватила гномку за локоть и насильно посадила назад, приложив палец к губам. Насколько я изучила гнома, прямое неповиновение раздражает его и выводит из себя, а злой Дроб не идет на компромиссы. Бри покладисто села, но взгляды, которые она посылала брату, могли испепелить кого угодно. Дроу сидел тихо понятно, он здесь всего лишь гарант соблюдений традиций. Гауэррские гномы очень консервативны. На меня, слава богу, не пялился, и я могла спокойно рассматривать своего избранника. Не находясь под действием его статуса, (спасибо Нехта) я трезво оценила: и его внешность, и его спокойствие, и его сильную 'серую' ауру, правда не пыталась прикасаться к нему. Не знаю, на сколько действует защита камня. Если сравнивать темного с здешними эльфами, то выглядит он конечно более мощным. Под тонкой рубашкой бугрились мышцы. Движения скупые выверенные, так двигаются воины, которые не чураются клинка. Почувствовав взгляд Диамонд посмотрел в мою сторону. Хищный взгляд черных глаз изучающе обвел мою несчастную сжавшуюся тушку. Губы обнажили в улыбке белоснежные клыки.

…судя по тишине в кабинете, и вопрошающие взгляды присутствующих, я что-то пропустила.

— Бри спрашивает тебя Лиена, сможешь ли ты, быть подружкой невесты? — Медленно задал свой вопрос Дроб и с тревогой посмотрел на тёмного. Когда свадьба пропустила, откуда же знаю, где буду через два года. И буду ли вообще. Я это конечно озвучила. Бри закатила глаза:

— Вот видишь Дроб. Два года — это много, а я хочу, чтобы моей подружкой была именно Лиена. — Гномка надула губки. Князь вперил в меня злой взгляд. О боже как все надоело. Дроб бывает ужасно упрям. Я решительно подскочила с кресла и подошла к гному:

— Ваша светлость, можно с вами переговорить. — И не дожидаясь его ответа, выгребла его из кресла и потащила в другую комнатку. Она была чуть поменьше. Здесь дожидались своих господ, секретари и оруженосцы. Я толкнула Дроба на стул сама села на другой. Гном не сопротивлялся, смотрел удивленно и поглядывал на стоящее рядом оружие. Я перехватила его взгляд.

— Не бойся, не инициация, просто ты бываешь ужасно упрям. Я понимаю у тебя одна сестра, ты хочешь, чтобы она подольше жила с тобой, но у нее свои потребности. Когда ты женишься, власть над служанками и всем остальным перейдет к твоей жене. А Бри останется лишь наблюдать, как кто-то узурпирует родное место. И поверь, тебе уже будет, не до сестры. Нет, ты будешь, как и раньше её любить, но главное место в твоей жизни будет принадлежать жене, а потом и детям. Может так статься что для твоей сестры — это единственная хорошая партия. Пусть Лирроуских гномов много, но разве сравняться они по богатству с Гауэррскими. Да и будет ли твоя сестра счастлива потом, потеряв свою первую любовь.

— Но я же не против свадьбы. — Пытался вставить слово Дроб.

— Ты просишь два года, за это время может многое произойти. Да и путь в Гауэрра долгий и опасный.

— Вот именно, — поддакнул Дроб, — она может погибнуть.

— Не погибнет. — Отрезала я. — Делай свадьбу сейчас, приедут многие кланы гномов, послы людей и эльфов. Собраться просто для констатации факта становления, княжества или быть приглашенными на свадьбу двух богатых сильных кланов. Плюс, возрождение традиций, родниться с кланами с других материков. Ты не просто вернул свои земли ты нашел союзников. О тебе будут говорить Дроб. И в конце концов, твоя сестра всегда будет вспоминать о тебе с любовью и обожанием.

На несколько минут князь погрузился в раздумья, потом поднял на меня синие очи:

— Ты права Лиена, я сделаю, как хочет моя сестра.

— Ура, — я подпрыгнула на месте, поцеловала Дроба в щеку, — ты самый лучший брат на свете, жалко, что у меня нет такого.

Гном улыбнулся:

— Ну это еще не известно. Кстати — он словно что-то вспомнил — маг, о котором я тебе говорил уже приехал. Я представлю его тебе прямо сейчас. — Дроб хитро улыбнулся- после того как объявлю о своем решении Бри и её жениху, он ведь не плохой парень, да?

— Думаю, он очень благородный и ответственный гном. — Поддакнула я, Дроб все-таки сомневался в своём решении отложить свадьбу, так просто уговорить гнома мне бы не удалось, если бы он сам не сомневался.

Мы вышли к ждущим приговора влюбленным. Я подмигнула Бри, и та немного расслабилась, что не скажешь про Ридана. Бедный гном, краснел с каждой секундой все сильнее.

— Я много думал, — начал Дроб, — анализировал и решил, что свадьбу откладывать не будем. Отпразднуем её вместе с открытием княжества.

Бри взвизгнула и через секунду уже висела на брате, дрыгая ногами, просто ребенок. Потом уже, побледневший Ридан, жал руку своему будущему родственнику. Я перевела взгляд на тёмного, и вздрогнула, сколько презрения было на его лице. Сжатые в брезгливой улыбке губы, прищуренные злые глаза. Я думала, что невозможно еще больше выражать свою антипатию, но оказывается, ошиблась. Меня бросило в холод, Нехта видимо перестал защищать меня, так, как все тело опять зажило своей жизнью. Я словно робот подошла к Дробу и стараясь говорить весело сказала:

— А теперь у нас с князем остались незавершенные дела. — И с силой сжала локоть гнома. Тот внимательно посмотрел в мои полные муки глаза и так же весело ответил:

— Мы и вправду должны идти Бри. Скоро опять соберемся и обсудим все, что нужно успеть сделать.

Гномка ничего не заметила и уже миловалась со своим женихом, а меня Дроб почти тащил из комнаты. Напоследок я услышала, как почти зашипел темный, его изящные, но сильные пальцы с силой держали подлокотник кресла. Черные глаза метали молнии презрения. Увы и ах, мой избранник, меня ненавидел.

Мы, долго молча, шли по длинным коридорам переходам, уходя все глубже в недра замка. Скоро я опять чувствовала саккараш. Дроб молчал, но вскоре не выдержал:

— Мне не показалось, ты ела взглядом этого дроу. — Гном остановился и посмотрел на мое измученное лицо. — Это так на тебя не похоже Лиена.

Добрый взгляд, тихое поглаживание по плечу, и я не выдержала, повисла на шее гнома. Рыдала как малое дитя, навзрыд, на всхлип, орошая богатые одежды князя, светящимися слезами. Дроб поглаживал меня по спине и что-то утешающее шептал, но я не слышала, что.

38 глава

Я рассказала про синее заклинание и магов Дробу, повинилась в своем самоуправстве. Естественно про Саеса не сказала, видящий, это тайна, о которой нужно знать лишь нескольким, близким людям. Князь мою исповедь встретил спокойно, уже знал про странных магов. В очередной раз он доказал мне что не просто носит титул князя.

Дроб познакомил меня с магом, своим давним другом. Жилистый мужчина сорока лет, светловолосый и сероглазый. Звали его Сиверс, просто, одним именем. После того как я сняла платок на его лице не дрогнул ни один мускул. Сильный человек. Саккараш вырвались на свободу и решили пошалить. Мягкими прядками они ухватили руку Сиверса. Тот не делал резких движений, молча, наблюдал, за серебряными, словно гипнотизировал. Слава богу, никаких блестящих глаз, и маниакальных желаний проводить опыты над моим бедным тельцем, я не заметила. Будет учить магии и только магии. Потом он пошел отдыхать, лишь указал время, когда он будет со мной заниматься. Я состроила мину Дробу:

— Где ты нашел такого очаравашку? — Спросила гнома со смехом.

— Там таких точно нет. — Весело ответил Дроб.

Жизнь пошла по накатанной колее. Лишь только одно удручало, приходилось спешно убегать, если чувствовала рядом дроу. Очень просто. Не чувствую саккараш, бегу прочь. Правда пару раз налетала на него, но рядом обязательно кто-нибудь был, и мы мирно расходились каждый в свою сторону. Этим кто-то был в основном Марцел, который ревностно следил за моим лицом, если вблизи проходил столь красивый породистый тип. Но видя, что я даже не поднимаю глаз на темного, он успокоился, и перестал донимать своими ревнивыми замашками. Очень сильно хотелось домой, в Киприяс. Только там я жила спокойной размеренной жизнью, так как люблю. Стоило чуть отлучиться из усадьбы, и начались приключения, которые просто сводят с ума. Я не могла дождаться, когда начнутся торжества и свадьба Бри. От гномки я шарахалась как от чумы. Выслушивать полдня о нарядах и прочей чепухе не хватало терпения. Бри обижалась и пыталась влить меня в ряды, своей свиты, но… хорошо быть горгоной. Хождение сквозь стены стало обычным делом. Правда от вороха модных тряпок не отвертелась. Всё прибывающие гости, поражали богатыми одеждами, и как-то не хотелось, сильно выделяться из всей этой толпы.

Было обидно, что прогулки с тагом, пришлось прекратить. Ночные вылазки добром не кончаться. Странные маги исчезли, или хорошо замаскировались. Дроб усилил и без того сильную охрану.

Теперь и шагу не ступишь, чтобы тебе не попадались стражники на пути.

От Нояриса не было не слуху не духу. Они с Мариусом словно испарились. От эльфов приехал какой-то высокомерный типчик, представился супер- пупер уполномоченным послом. Я даже имени его не запомнила. Незачем, с эльфами дел иметь не хочу, обиделась.

Хорак вообще про меня забыл, точнее, заставили забыть. Да ладно не в обиде, у каждого своя жизнь.

Были, конечно, и радостные моменты. Нашлись мои клиночки! Мои сабельки не затупляемые! Красотулечки блестящие! Дроб самолично принес, чтобы у кого-нибудь от любопытства лапки не отгорели. Любят мои таилирчики чужие руки поджаривать. Я долго бегала по покоям с дикими воплями, совсем не заметила, как гном убег. Ну и ладно потом поблагодарю. Только вот ножен у них теперь нет. Надо у Дроба спросить про старые, а если они не нашлись новые делать. Правда во всех железных делах я полный ноль. Сколько не учили меня на мечах сражаться, не могу. Лишь с клинками получается, видно все дело в них.

Первое занятие с Сиверсом оставило неизгладимое впечатление.

— Ты тёмная, покажи какое ни будь заклинание своей силы.

Я застыла статуей. Потом пожала плечами:

— Не одного не знаю, только исцеление.

— Темные не исцеляют, — тихо сказал маг, с сомнением посмотрел на меня, а потом вдруг вытащил кинжал из серебряных ножен и ударил себя по руке. Брызнула алая кровь, мне стало плохо, от неожиданности наверно.

— Лечи. — Сквозь зубы рявкнул Сиверс.

Черт, зачем так экстремально то. Подошла, сосредоточилась и сплела плетенку малого исцеления. Напитала своей энергией, как учила Фиона и наложила её на рану. Осветив комнату, синим светом, подействовало исцеление. Постепенно гримаса боли на лице мага сменилась удивлением. Что-то блеснуло в его глазах. Наверно просыпается любопытство, главное не фанатичный блеск. Решила не морочить голову, человеку и довериться до конца, к тому же маг дал клятву о неразглашении моей тайны.

— Все дело в ней. — Сказала я, и показала ему печать Инсуу. Сиверс долго рассматривал светящуюся метку светлой богини.

— Невероятно. — Прошептал он и вдруг упал предо мной на колени, ого.

— Дитя Алорна! — Крикнул он.

— Не так громко. — Шикнула я, быстро обследовала стены на предмет длинных ушей, вроде никого. Стала поднимать колено преклонного мага с пола, но тот лишь смотрел мне в лицо и улыбался. Ну, прям блаженный.

-Богини приходили ко мне и сказали, что на своем пути я встречу Дитя Алорна. Мне нужно помогать ей во всем. Сначала я еще сомневался в тебе, но теперь…

Ух, как меня богини любят вечно кого-то посылают, нет бы, про меня, вообще забыть.

— Что еще говорили богини? — С любопытством спросила я. Маг пожал плечами:

— Только то, что я должен помогать тебе.

Я разочарованно вздохнула. И решила выложить еще один секрет, подняла челку и постучала по Нехте:

— Ещё у меня есть вот это.

Сиверс осторожно коснулся светящегося камня.

— Видеть его это счастье. — Прошептал он. — Ты знаешь, что за последние тысячи лет ты самая сильная из спасителей?

— Почему ты так решил?

— Я долгое время собирал все хроники по спасителям. Многие из них были полукровками, но ни один из них, не сочетал светлую и темную магию. Соединить день и ночь, это самое невероятное, что я видел в жизни, а повидал я не мало, поверь. Тёмные могут лечить себя, восстанавливая повреждения, но дарить полное исцеление могут лишь светлые.

— Вот теперь поподробней, — попросила я, — про темных, светлых и других цветных.

Конечно, Фиона рассказывала мне о магии, но её знания были хаотичны и некоторые вообще открывались путем проб и ошибок. Сиверс сразу сказал, что, если маг не темный значит он светлый, другого не дано. Это понятно. Светлые черпают силу из всего живого, поэтому и более им подвластны стихии. Темные сами создают свою магию, чем больше чувств у тёмного, тем сильнее его магия, так уж получилось, что отрицательные чувства более сильны и чаще всплывают в душе чем радостные и светлые. Темные словно самозаряжающиеся батарейки, магия крови, ментальная, аурная. Владеют немного стихийной, но это скорее, как оттенок, чем полноценная сила. Конечно, и светлым и темных подвластны все направления магии, но просто тратиться больше сил. Сиверс немного помолчал, а потом добавил:

— В древности говорили еще об одной силе, она не имела цвета. Считалось что эта сила бога. Даже боюсь думать об этом Лиена, но, если в тебе сила богов, ты в большой опасности. Да… — задумчиво протянул маг, — теперь я понимаю, чего хотели от меня богини, что они доверили мне.

Сиверс улыбнулся:

— Я научу тебя главному гиера, прятаться. Пока ты не войдешь в полную силу, пока не научишься управлять тем, чем одарили тебя богини, тебе нужно маскироваться. Поверь, даже на самого сильного мага найдется управа из ста простых магов.

Я согласно кивнула головой.

— Верю. А еще чему-нибудь научишь, кроме маскировки?

— Всему, чему можно научиться за две недели.

Да за эти две недели я много узнала. Конечно главное маскировка. Оказалось, это так интересно. Стоит произнести заклинание, и ты другой человек. Я перебрала все цвета волос. Остановилась на блондинке. Все же самый близкий к родному цвет. Вся загвоздка этого заклинания, было в очень большом объеме расходуемой магии. Но как оказалось для меня это не проблема. Немного поташнивает и все дела. Лицо тоже полностью изменила, а вот дурацкие глаза не смогла, как не старалась. Сиверс долго хохотал, когда я перекраивала себя, иногда получалось просто ужасно. То большущий нос, то когти вместо ногтей, но, в конце концов, нашла середину в расходе сил и вот новая Лиена смотрит в зеркало зелеными глазами. Их прикрыла самодельными линзами. Сиверс оказался гениальным изобретателем. И после того как я описала что, из себя представляет контактные линзы, создал мне такие, с синими радужками. Вот только действие заклинания длится пять часов. Потом если вовремя не снять волшебное творение, будет щипать глаза полдня. На себе испробовала.

Новую внешность первому показала Марцелу. Который меня не узнал. Я вырядилась в красивое платье, которое накануне принесли портные Бри и прошагала мимо королевича несколько раз. Равнодушный взгляд, который мимолетно скользнул по моему симпатичному лицу, и Марцел опять разговаривает с каким-то человеком. Решила пошутить.

— Дорогой, я везде ищу тебя, — сказала капризным голосом, — мне принесли платья, но они совсем мне не нравятся.

Надула пухлые губки и недовольно посмотрела на ошарашенного королевича. Ой не могу, как бы не рассмеяться. Марцел пару раз открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на сушу и наконец, промямлил:

— Леди вы наверно ошиблись. Я вас не знаю. — При этом мужчина рядом приподнял брови и хмыкнул, а королевич густо покраснел. Какая я бяка, но уже остановиться нет сил, еле сдерживаю смех.

— Как, — горестное восклицание, — ты же вчера сделал мне предложение! Это была любовь с первого взгляда!

Марцел стал аккуратно отходить, пятясь задом, натыкаясь на столики и диванчики. Его собеседник весело поглядывал на представление.

— Мнне очень жжаль леди, но мы не знакомы. — Заикаясь, сказал королевич, и уже не стесняясь, позорно драпанул. Я подмигнула стоящему рядом мужчине и громко вздыхая, понеслась вслед испуганному Марцелу. Какой все — таки еще ребенок. Не смог вежливо отшить, просто сбежал. В коридоре я не выдержала и расхохоталась. Именно из-за этого и пропустила приближение моего избранного, чтоб его. Мысленно взмолилась Нехте, чтобы защитил от воздействия притяжения, когда увидела вблизи высокую фигуру. Когда на мне заклинание маскировки, саккараш чувствуются плохо. Поэтому и пропустила момент, когда их вообще не ощущаю. Диамонд ощупал меня взглядом. Магию не применял, но словно током прошибло. Потом стало легче, я смогла вздохнуть и распрямила плечи. Гордо вскинула голову и хотела пройти мимо как королева, но дроу остановил вопросом:

— Леди вы кого-то ищите?

— Нет.

Лаконичный ответ темного не устроил. Он перегородил мне путь, и загадочно улыбнулся, и зачем на него посмотрела. Темные эльфы очень привлекательны для людей. Еще ни одна человечка не смогла избежать любовной лихорадки, если её приметил дроу. Я человеком не являюсь, но личина на мне человеческая. Мои трепыхания дроу воспринимает как человеческую влюбленность, а говорить о том, что он оказался избранником горгоны, я точно не собираюсь. Лучше пусть думает, что я как все женщины схожу с ума от его красоты. Диамонд провел по моей щеке теплой ладонью, вот гад, знает же, как это действует. Я сдержала все эмоции. Сморщила чуть курносый носик (долго его создавала) и скинула ладонь темного.

— Сьер я спешу.

Усмешка на губах.

— Буду рад еще раз увидеться леди. — Шутливый поклон. Его дыхание на моем лице. Быстро шмыгнула мимо, боялась даже обернуться. Вдогонку тихий смех:

— Я найду вас.

Как же, найдешь ты меня. Залетела в свою комнату, словно за мной гнались волки. Глубоко вздохнула и… наткнулась взглядом на побледневшего Марцела. Королевич судорожно обвел комнату взглядом и брякнул:

— Это комната моей невесты.

— Да уж, нечего лучшего не смог придумать? — Легким шепотом разрушила заклинание маскировки. И упала на мягкий диванчик. Саккараш суматошно парили над головой, им тоже было плохо. Они не могут защитить меня от мучителя. Королевич подпрыгнул:

— Это была ты? — Гневно закричал он. — Я пришел сказать тебе, что у меня нет никого кроме тебя, а это ты…

— Да я, извини плохая шутка, — сказала, но потом улыбнулась, — но было так смешно… прости. — Уже покаянно. Постепенно краска спала с лица, и королевич опять плюхнулся на диванчик рядом:

— Наверно и вправду смешно. Ты хорошо научилась маскироваться. Жаль, что я не маг.

Мы сидели, молча, и каждый думал о своем.

Время подходит. Свадьба приближается, а с ней и время моего отъезда. Первое я ждала с ужасом, второе с нетерпеньем. Дроб каждый день выслушивал доклады разведчиков, но мне о Киприясе не рассказывал, лишь морщил лоб и говорил, что все расскажет перед отъездом. Мой гардероб ломился от всяких нарядов. Бри заставляла постоянно менять платья. Это просто ужас. У меня появилась еще одна помощница. Молоденькая цефка — Анюта. Такое земное имя. Цефка имела миленькое личико и была не равнодушна к Баду. Анюта создавала из моих саккараш произведения искусств. Прически были просто обалдеть. Конечно, пришлось долго сдерживать мои серебряные, которые не хотели плестись в косицы и укладываться в локоны. Но мы достигли компромисса, когда я пообещала давать им побольше свободы, после.

Темный меня донимал по-прежнему. Внешность я меняла чаще, чем платья, но во всех маскировках этот гад пытался меня облапать и охмурить. Спасибо Нехте. Я даже смирилась с тем, что камень нагло прицепился на лоб. Пусть висит, главное от дроу спасает. Одно успокаивает, скоро уеду домой и больше никогда не встречу этого избранника. Хотя напрягает возможность встретить его, когда поеду в Гандальфу, но надеюсь, что дроу и горгоны все также не жалуют друг друга.

Сиверс оказался совсем не таким уж букой. Смеялся и шутил. Мне было интересно слушать его рассказы о путешествиях. О разных странах и смешных обычаях. Маг успел побывать на всех материках и рассказывал, что только самые отважные моряки плавают к Нитрроу и Симусу. Саесу Сиверс тоже понравился. Он часами слушал мага, и в его глазах, затуманенных мечтами была тоска. Я показала Сиверсу свои таилиры. Он долго изучал их истинным зрением и цокал языком от удивления.

— Им очень много тысяч лет гиера. Такие руны я не видел ни где, — маг помолчал, потом продолжил, — когда-то давно в юности я попал в одну странную пещеру. Нас было трое подростков, которые решили проверить легенды о монстре. Никакого монстра в пещере мы не нашли, но живым оттуда вышел я один. Вся пещера была сплошь расписана такими рунами. Много охранных заклинаний.

— А чьи это были пещеры? — Спросила я. Маг пожал плечами, а Саес удивленно посмотрел на меня. Так что-то привиделось.

— Именно там мне сказали богини о тебе, — продолжил Сиверс, — теперь вот еще твои клинки.

— Я думала, что они эльфийские. — Сказала я.

— Нет, — покачал головой маг, — на эльфийских я никогда не видел таких рун, а клинков я повидал не мало.

Я пожала плечами:

— Да уж все чудесатей и чудесатей.

Больше мы о клинках не говорили, а Саес ничего не сказал. Лишь покачал головой и горестно вздохнул. Понятно богини велят молчать. Эти сверхсильные существа мне порядком осточертели. Если, когда-нибудь опять придется свидеться с Инсуу или Тасуу брошу все силы, чтобы потрепать их шевелюры.

39 глава

Тот, кто придумал эти платья садист. Кринолины мать их. Корсеты! Я задыхалась в тисках этих пыточных сооружений. Красота требует жертв, кто это придумал. Анюта два часа трудилась над моей прической, но я не чувствовала, саккараш, так как очень близко стоял Диамонд. Темный хитро поглядывал на меня и весело ухмылялся. Умру, но смотреть на него не буду. Легко сказать, накануне свадьбы этот гад встретил меня на одной из вечеринок и…

— Я поражен твоим воображением, но ты начала повторяться, нос таким был вчера.

Мои удивленные глаза и открытый рот, были ему ответом.

— Когда-то, это заклинание было моим любимым, удивлен, что ты пользуешься им, или может у тебя артефакт мощный? — Дроу цепко оглядел мою фигурку. В облегающем платье, спрятать что-то было невозможно. Деймонд опять посмотрел на лицо:

— Глаза правда, получились что надо, темно — карие, мой любимый цвет.

— Рада, что угодила, — саркастичный ответ, — над носом еще поработаю.

Зачем задавать не нужные вопросы, итак ясно, все это время он знал, к кому пристает, издевался. Интересно одно, почему он видит, что на мне маскировка. Сиверс говорил, что её практически невозможно разглядеть. Я недовольно посмотрела в наглые изучающие глаза.

— Боюсь, милая ты мне не сможешь отказать. — Довольная улыбка. — Хотя было интересно наблюдать, как ты борешься с собой.

Внутри поднималась противоречивая волна. С одной стороны, хотелось послать к черту благоразумие и отдаться на волю чувств. С другой, природное упрямство, хотела доказать, что я сильнее каких-то там желаний. Хоть разорвись. Выручил как ни странно Марцел. Хоть какая-то польза от его влюбленности. Заметив, что я слишком долго разговариваю с красивым мужчиной, он с недовольной миной, лихо, обходя небольшие кучки щебечущих, и веселых гостей торопился ко мне. Вздох облегчения и эмоциональный голос королевича:

— Дорогая, это наш танец. — Цепко ухватил мою руку и потянул за собой. Дроу нахмурился и громко сказал:

— Леди уже обещала танец мне.

Марцел презрительно посмотрел на дроу и также громко ответил:

— Первый танец принадлежит жениху, — ну вот опять его понесло, хотя смирно повиновалась и потопала в круг танцующих, и так хотелось показать язык самодовольному темному. Как танцевать я знала, Бри позаботилась. Маленький и злой гном, которому я каждый день оттаптывала ноги, учил хорошо. За две недели я худо- бедно могла станцевать три самых модных танцев. Зазвучала музыка, и я сначала не ожидавшая от беготни и прыжков под музыку ничего хорошего, понемногу втянулась. Да, танцевать с высоким красивым мужчиной оказалось очень приятно. Я словно парила над светлым натертым до блеска полом. Марцел видя мой восторг, мягко улыбался, в эти минуты мне хотелось сказать ему, что-нибудь приятное, но сдержала свой порыв. Не зачем давать надежду на большее. Наконец музыка прекратилась, и я глубоко вздохнула, чтобы восстановить дыхание. Королевич повел меня к диванчику. На нем уже сидело несколько дам. Две гномки и одна женщина. Они встретили меня любопытными взглядами. Разговаривать не хотелось, и я сделала вид, что очень интересуюсь танцующими парочками.

Большой зал был залит светом. В начищенные люстры словно вдохнули новую жизнь. Маленькие световые шарики парили, рядом помогая освещать многочисленные толпы. У меня было такое чувство, что скоро княжество будет трещать по швам, столько приехало гостей. Было очень много гномов, людей. Для смеха один темный эльф, и немногочисленное посольство светлых. Когда я их видела, в груди нарастал ком обиды, на Нояриса и Мариуса. Ладно, не буду о плохом. Темный очень скоро нарисовался рядом, и отвертеться от танца с ним я не смогла. К моему сожалению, новый танец был мне не знаком. Темного это не остановило, он крепко держал меня за талию и сильно подкидывал вверх. Когда этого требовалось по задумке. В целом понравиться тем, кто любит прыгать на батуте. Нехта очень хорошо сдерживал притяжение, и я могла расслабиться, не мучаясь от постоянного неудовлетворения. Надо было время засечь, вроде на пару часов камень хватает. Несколько раз я натыкалась взглядом на мрачного Марцела, который держал в руках два бокала с вином. В последний раз оба были пусты. Охо, только не сцена ревности. Диамонд после танца не отпускал и нагло тащил через весь зал в укромное место. Я судорожно дергала рукой, но вырваться из цепких лап не могла. Вот маленький коридорчик, который плавно переходит в маленькую комнатенку. Интересно зачем такая здесь. Пару маленьких стульчиков, стол. Пока я разглядывала обстановку, дроу перешел в наступление. И чего его так распирает. В первый раз чуть ли не пинал, а тут словно бес вселился. Уложил на столик и так целует… господи, помоги. Я отталкивала, пока хватало сил, но истома потихоньку овладела телом, и глаза сами собой закрылись, из горла вырвался стон. И тут все прекратилось. Я нехотя открыла глаза, по звукам итак понятно, драка. Марцел, мой спаситель немного запоздал. Или наоборот вовремя. Вздохнула и села прямо нас столе. Поняла, что без меня точно не разберутся, движением руки разделила мужчин. Вербальная магия самая быстрая. Пару слов, взмах руки и магический посыл, вуаля. Марцел сильно прижат к стене, а дроу вырывается. Усиливаем давление, класс! Все — таки хорошо иметь учителя. Правда это заклинание не для этого учила, но нашла хорошее применение. Я отпустила Марцела, который свалился кулем и несвязно что-то бормотал. Пьян, как матрос на суше. Дроу сверлил злым взглядом:

— Зря стараешься риида, теперь ты моя. — Н-да, ему, что кто-то любовный напиток подсунул. И что еще за риида. Ласково улыбнулась и твердо сказала:

— Фиг тебе. — Судя по удивленному лицу, не понял. Ну и ладно, через два дня меня здесь не будет. Еле-еле поддерживая шатающегося королевича, потопала в свои покои. Хорошо, на пути, встретился Саес, помог дотащить, уже почти ползшего, Марцела. Ревнивец, чертов, хотя завтра поблагодарю.

Следующий день, был просто ужасен. С утра меня засунули в странный наряд. Вот ведь миры разные, а мода похожая. Я упиралась как бык, но и Бри была непреклонна. Подружка невесты должна быть в таком платье. А-а-а-а спасите!!! И как я уже сказал вначале, кринолин и корсет. Правда, цвет был очень красивый, разные оттенки зеленого, мой любимый цвет. Да еще под глаза подходит. Их я решила в этот раз не менять. От дроу все равно не укрыться, а остальных я увижу в первый и последний раз.

Началось все в тронном зале. Бри и Дроб восседали на тронах. Глашатай объявлял входящих. Это было бесконечно долго. Потом Дроб поблагодарил всех за то, что гости разделяют с ним его радость. Потом для меня полная неожиданность:

— Лиена Мэйнор, — Дроб посмотрел на меня, тоже сделали и все присутствовавшие. Князь подал мне руку, и я через длинный живой коридор шла к нему, проклиная все на свете. И вот я рядом с гномом, ну я ему устрою. Тот своим рокочущим голосом продолжал:

— Если бы не эта хрупкая на вид девушка, многие из нас были бы мертвы, и не стояли здесь в своем родовом дворце. За неоценимую помощь в борьбе с древним некромантом Граабом я, князь, Дроб Среброрукий нарекаю Лиену Мэйнор Среброрукую княжной Скалистого гнезда.

Что началось! Шум, гам, выкрики и удивленные возгласы. Как, человеческая девушка, княжна гномьего княжества. Дроб поднял правую руку, гул утих:

— Княжна Лиена Среброрукая, склони голову. Я покладисто наклонилась. На мою шею Дроб повесил толстую серебряною цепь. На грудь легла большая серебряная бляха. С символом Скалистого Гнезда, горы с белыми вершинами, на них гнездо из которого светятся камни силы. Дроб показал на неизвестно, когда появившийся трон. Он был чуть поменьше уже двух стоящих, но не уступал по богатству украшений. Я еле дошла до него и с радостью села, так как ноги дрожали от переизбытка эмоций. Поступок Дроба меня растрогал. Понятно, что он должен был отблагодарить меня, но я этого не ждала. Бри задорно подмигнула, гномка была в курсе событий. Умеет хранить секреты. Столько раз вместе пили и она ни разу даже не намекнула. Затем нудный перечет тех, кто подтверждает законность власти в княжестве. И под конец Дроб объявил, что вечером будут торжества в честь свадьбы сестры Бригитты Среброрукой и Гауэррского гнома, Ридана Кирота. Дроб умный гном, одним выстрелом убил двух зайцев. Правильно столько гостей кормить никаких средств не хватит. Я почувствовала небольшой дискомфорт пора смываться, скоро Нехта не сможет контролировать моё тело. Одно хорошо, когда темный рядом я могу быть спокойна за саккараш; никого не убьют, никого не порежут.

До самого вечера я не выходила из своих покоев. Собиралась в дальнюю дорогу. Идти в Киприяс решила путем Кирен. Очень подробно расспросила её и попросила нарисовать примерную карту. Хотя со мной Танк, а он дорогу точно запомнил, но как говориться, кто готов, тот защищен.

Свадьба удалась на славу. Я без перерыва кидала заклинания трезвости на Марцела. Завтра в путь, а он пьет словно сумасшедший. Дроб пообещал прислать в помощь целых две когорты воинов. Но сначала королевичу придется добраться до своего отца, и собрать свою армию. Все подходы к дому королевича заблокированы. Херомус хоть и был уверен, что Марцел мертв, опасался бунта, простых оларов. Дроб предлагал остаться еще на несколько дней, но я в мыслях уже была дома и не хотела откладывать поездку. Да и не за горами зима. Снег ляжет вообще по горам не пройдешь. А идти через Запретный лес не хотелось. Хотя и скучала по Амраахасу.

Итак, свадьба. Ничего особенного. Все как на Земле. Пожелания молодым, подарки и веселая музыка. Дроу как ни странно ко мне не приставал, но его присутствие вынудило уйти со свадьбы пораньше. Дроб тоже скоро пришел в мои покои:

— Может, все-таки останешься. — Он улыбнулся. — Проводим Бри, а потом и Саеса.

Я пожала плечами:

— Не передумаю. Хочу домой.

Гном кивнул, потом сел в удобное кресло:

Присядь, — я села рядом и с удивлением заметила темные круги вокруг глаз, было видно, что Дроб очень устал, — хочу рассказать, что происходит в Кипрясе. Многое не понятно, мои люди итак очень рискуют, находясь в усадьбе.

Я замерла от плохого предчувствия.

— Херомус все еще в усадьбе. Король, между жизнью и смертью и находясь вдалеке, архимаг хочет обезопасить себя от подозрений. Твою леди Фиону никто не видел уже несколько недель. Она там, в усадьбе, но видят её только люди архимага. Девушка, про которую ты рассказывала, Надара кажется, живет в Джеларусе. Дело процветает. Очень модное местечко для провинции. В усадьбу она не приезжает. Сын леди тоже не бывает у матери. По усадьбе это все. На заставе постоянные стычки с нежитью. Несколько сильных нападений, которые отразил архимаг, из-за чего приобрел популярность у жителей границы. Поговаривают, что приходили твари хаоса, но информация не подтвержденная. Это все, что я знаю.

Я задумалась, почему никто не видел Фиону. Насколько я знаю мою 'старушку', её деятельная натура не выдержит взаперти и пару дней. Странно. Надара тоже ведет себя не так, она привязана к Фионе и почитает её за мать. Не приезжать в гости к матери несколько месяцев, когда живешь близко, непонятно. Про нежить тоже интересно. Когда я была в Киприясе, нападения были редки и одиночны, а полномасштабная атака на заставу — это что-то непонятное. Мне все сильнее хотелось попасть в усадьбу. Там творится что-то нехорошее, и мой долг спасти Фиону. Дроб не мешал мне думать, лишь тихо вздыхал:

— Еще хочу сказать, ты теперь княжна, в любом гномском банке можешь брать деньги. Я открыл на твое имя счет. Ты богатая невеста.

— Спасибо Дроб, деньги никому не помешают. Но пока они мне не очень нужны.

— Ты всегда можешь вернуться, — уже покраснел расчувствовавшийся гном. — Ты стала мне как сестра. И двери моего княжества всегда открыты.

Гном подскочил, как-то неловко обнял меня, пощекотав густой бородой.

Выезжать решили на рассвете, когда разойдутся подвыпившие гости. Если здесь и затесались чьи-то шпионы, выслеживающие Дитя Алорна, то они скорей всего будут крепко спать. Кто в здравом уме уедет на пьяную голову.

Марцел тоже был во все оружии. За эти месяцы, проведенные вдали от дома он сильно повзрослел. Не совершал необдуманных поступков, если это не касалось меня, конечно. Но скоро наши пути разойдутся, и думаю, королевич станет хорошим правителем. Дай бог, чтобы ему еще и жена попалась нормальная. Саес который тихо сидел в сторонке был не весел. Его взгляд вызывал желание напиться. Но тормошить видящего, чтобы он рассказал о том, что меня ждет бессмысленно. Он лишь попросил одно, что бы ни случилось жить. И от его слов жить расхотелось сразу. Ну ладно, слепым слепое, видящем видимое. Еще поборемся, кто, кого. Я понимала, что мне предстоит, не просто забрать Фиону из усадьбы, но и выдержать экзамен на противостояние с сильным магом. И если до этого мне везло, сейчас все будет по-взрослому. Придется использовать все силы и знания, которые у меня есть. Переодевшись в мои любимые одежды эльфийских лучников, я мысленно связалась с Танком. Очень скоро мы вместе будем пробираться по скалистым горам. Конечно, рядом будет королевич, таг спокойно увезет несколько человек. Почему-то никакие предчувствия не донимали. Мне было хорошо и спокойно. Может потому что я очень хотела домой, которым считала усадьбу. По приезду разберусь, что делать с архимагом. Сиверс пришел проститься.

— Не забывай, главное твое преимущество сила. Рано или поздно любой маг растрачивает свои ресурсы, а до этого защищайся. И еще обязательно иди учиться. Будешь в Игноре заходи ко мне, знаешь, как меня найти. Я помогу всем, чем смогу. Не прощаюсь. До свидания.

Я улыбнулась магу. За две недели он стал для меня хорошим другом. Много всего было в его жизни, я это чувствовала. Но он остался чистым душой человеком.

— Конечно Сиверс, я обязательно заеду, если буду в Игноре.

Хорак и Кирен тоже пришли. Хорак обнял на прощание. Кирен заверила, что Саес уже к первым снегам будет у родственников. А тагам она даст возможность самим выбирать хозяина. Вроде все. На минуту задержалась возле большого зеркала, с которого на меня взглянула молодая, зеленоглазая девушка. Черты лица все еще были мои, но незаметно утончались, делая лицо более нежным. Да-аа скоро личина с меня спадет, и я стану похожа на непонятно кого. Если бы знать, кто мои родители, и почему они меня так далеко упрятали. Я тряхнула серебристой, парящей за спиной гривой, и решительно надела на голову платок. Сниму его уже в горах, а пока есть шанс попасться кому-то на глаза. Вышли через потайную дверь. Танк уже ждал. Игриво тряс шипастой головой и тыкался в меня острым носом. Мы перекинули на него сумки, окинули взглядом наше пристанище и залезли на высокого тага. На Марцела Танк демонстративно фыркнул, обдав горячим дыхание, но королевич не испугался. Весело подмигнул мне и вовремя уцепился за ребристые шипы. Танк любил очень быструю езду.

40 глава.

Тираниэль принц светлых эльфов Лирроу, младший хранитель Зуллора, не спал. На огромной кровати в беспорядке лежали скомканные простыни. Тир стоял возле небольшого окна и смотрел на лес. В голове не прекращался шепот.

— Хватит! — В бешенстве закричал эльф и запустил вдаль бокал, из которого пил красное вино. — Что тебе надо? Оставь меня в покое, я не хочу больше быть твоим хранителем.

Но Зуллор не давал покоя, зудящий шепот продолжался в голове.

— АААА! — Закричал принц, схватившись за голову. С ненавистью глянул на корону, которая лежала на маленьком столике. Подошел, уперся руками в комод, и посмотрел на свое измученное лицо, в зеркало. Хотелось схватить корону и выбросить так же как до этого бокал, но что-то не давало это сделать, видно еще не совсем принц эльфов дошел до точки где кончается разум и начинается безумие.

— Ты не спас тех, кого я любил, что требуешь теперь? — Прошептал Тир. Он взял в руки каменную фигурку, которая висела на груди, и поднес к глазам.

— Прости любимая, как я хочу уйти за тобой, но пока не могу. Хочу насладиться падением Зуллора. Увидеть его мертвым, таким, какими стали другие эльфийские леса.

Шепот усилился, принц сморщил лицо, словно от боли.

— Что не нравиться? — Он засмеялся словно сумасшедший. — А мне хорошо. Без Нехты ты погибнешь. И я увижу это.

Зашла служанка, молоденькая эльфийка. Низко поклонилась и спросила:

— Сьер Ноярис просит о встрече, прямо сейчас.

— Где он? — Спросил Тир.

— Ожидает в приемном кабинете. — Эльфийка поклонилась и быстро выскочила вон, вид хранителя пугал. Тир медленно надел темную кожаную жилетку, нехотя собрал в хвост волосы, и пошел на встречу с Ноярисом. Сьер был когда-то ему другом. Вместе росли, вместе учились, состояли в одной скилле молодых лучников, потом их дороги разошлись. Тир хотел быть воином, а Ноярис ученым.

Сьер стоял возле стеллажей и задумчиво перебирал корешки старинных книг.

— Сьер… — Хрипло сказал Тир.

Ноярис вздрогнул и посмотрел на принца. Его взгляд выражал сожаление, которое не понравилось хранителю.

— Ты хотел меня видеть. — Сказал Тир и подошел к столику, на котором стоял графин с водой. Налил себе воды в бокал, выпил залпом. Ноярис молча, наблюдал, потом, как будто опомнился и присел на одно из кресел, словно его ноги не держали.

— На правах старого друга, прошу выслушать меня, не перебивая.

Хранитель пожал плечами и сел в кресло рядом. На лице промелькнуло недовольство, но Тир сдержался, все-таки Ноярис был братом его второй жены.

— Я хочу поговорить о Мариусе, — принц хмыкнул, он ожидал этого, — я понимаю твои чувства и знаю, что против воли мил не будешь, но он твой сын. Прошу тебя поговори с ним. Происходит что-то страшное. Недавно он чуть не умер, если бы не Лиена… — сьер эмоционально взмахнул руками. Тир вздрогнул:

— Что сделала горгона? — Спросил он и с силой сжал подлокотники кресла.

— Вылечила, конечно, — сказал Ноярис, — Нехта помог ей. Не думал же ты, что камень хранителя просто так, у неё на лбу поселился. И если бы ты раньше поинтересовался… у нее печать светлой богини.

Тир скривился:

— Ты хотел поговорить о моем… — эльф запнулся, — моем сыне. Почему он был при смерти?

— Не знаю, все случилось очень быстро, он был тут, на древе, я ощутил магический след, но что здесь случилось, не говорит. Лишь то, что не рассчитал сил для перемещения. Королеве просил не рассказывать, я решил посоветоваться с тобой. Он молчит, все время.

Ноярис выжидающе посмотрел на хранителя. Тот немного помолчал, а потом сказал:

— Ты думаешь, он скажет мне? Знаешь Ноярис, я не участвовал в его жизни, и дальше буду держаться в стороне.

Сьер побледнел:

— Ты, превратился в тролля Тир, тебе никто не нужен. И думаю, что и ты уже никому не нужен. Я жалею, что решил обратиться к тебе. Надеюсь, мой племянник не будет похож на тебя.

Ноярис быстро подскочил с кресла и скрылся за дверью.

Минуту хранитель смотрел в одну точку, на лице промелькнули разные эмоции, от злости до сожаления. Потом он нехотя встал и потянулся. Что-то вертелось в голове, что-то, о чем ему надо подумать и осмыслить, но он не мог ухватить эту мысль, словно… словно кто-то мешает. Тир побледнел. Только не это… Кинулся в свои покои, судорожно стал рыться в огромном шкафу. Облегченно вздохнул и вынул маленькую коробочку. В ней на мягкой подкладке лежал синий пузырек.

— Если не сможешь вспомнить… — пробормотал хранитель и откупорил сосуд. Раздался хлопок, и в воздухе, обретая форму, появилось видение. Молодая и очень красивая горгона. Тир замер, он боялся даже дышать. Видение взмахнуло прозрачными руками и улыбнулось:

— Вспомни, вспомни, вспомни… — повторило многократное эхо, Арина его единственная любовь, была сильным зельеваром. Ей хватало просто посмотреть на ингредиенты и она уже знала, что создаст и как лучше это сделать. Это зелье её подарок. Оно снимает все негативные ментальные блоки на памяти.

— Любовь моя. — Хрипло прошептал Тираниэль и упал на пол. Его сотрясала дрожь. Он пытался поднять голову, чтобы посмотреть на горгону, но боль скрутила все тело. Эльф, скрежеща зубами, извивался как змея. Через некоторое время все прошло. Мокрый от пота Тир поднялся с пола. Ненавидяще посмотрел на пустой пузырек. Кто-то наложил сильное заклинание на хранителя Зуллора. Ему пытались помешать, но в чем? Не переодеваясь, Тир, пошел к сыну. Сьер просил поговорить, он поговорит. Открывать портал не стал. Хотелось немного проветриться.

Теплый ветерок ласково обдувал лицо. Играл растрепанными волосами. Шепот в голове прекратился. Значит Зуллор добился желаемого. Вокруг на сколько хватало глаз, высились жилые башни. Висячие лестницы, заботливо выращенные эльфами, словно лабиринт покрывали все пространство между башнями. Изящные перила, причудливые лианы. Яркие цветы, благоухающие невероятными ароматами. По некоторым лестницам прогуливались эльфы, все с интересом поглядывали на хранителя. Слишком долго он просидел взаперти, отрешившись от всего мира. Поглаживая живые веточки, Тир медленно поднимался на башню сына. В приемном зале было пусто. Тир вышел на широкий балкон. Вдруг раздались шаги и громкие голоса. Кто-то переместился прямо в зал. Хранитель хотел выйти, но услышал голос матери, с которой ему не хотелось встречаться, а потом…

— Мариус, — кричала королева, а ведь она никогда не повышала голоса, — ты мой сын, истинный хранитель, Гауэррский хранитель. Ты должен понять. Все что я делала ради своего народа. Почему Лирроуским эльфам повезло? Почему только у них осталось древо? Это не справедливо сын. — Голос Энедереньи утих.

— Уйди, ты мне противна, — послышался голос Мариуса, — ты обманывала и обманываешь всех. Королева Энедеренья — шлюха! — Сколько злобы и боли было в этих словах. Тир замер, не понимая, что происходит, почему мать, называет Мариуса сыном. Послышался звук от пощечины:

— Не смей, мы с твоим отцом любим друг друга с детства. Все что мы делали во благо своего народа.

— Не надо прикрывать свою жажду власти народом. Гауэррцам давно наплевать на древо и хранителей. Они другой народ.

— Все измениться сынок. Я и Реналион долго не могли рассказать тебе правду, но теперь… ты наш сын. Мне многое пришлось совершить, чтобы этого никто не узнал.

— Да, в том числе и убить сестру Нояриса. Чем она тебе не угодила? А нет, дай сам догадаюсь. Она не захотела врать Тиру. Как ты можешь? Это так мерзко. — Мариус передернулся. Тир осторожно подошел к двери. Ему было видно и мать, и сына, только сына, ли?

— Что ты говоришь? — Голос королевы был полон горечи. — Думаешь приятно жить с нелюбимым, которому повезло родиться хранителем живого древа. Думаешь приятно из века в век, притворятся, что ты довольна и все хорошо. Я не хотела детей, но он заставил родить Тираниэля. Я думала, муж погибнет, и я стану главным хранителем, но он умудрился забрать с собой Нехту. — Энедеренья истерично засмеялась. — А потом Тир решил жениться. Разве могла я допустить, чтобы у него родились дети? Произошло невероятное все-таки горгона родила наследницу. Разве я могла допустить, чтобы темное отродье правила Зуллором. Я светлая эльфийка всего лишь младшая хранительница, а она истинная, никогда!

Мариус мрачно смотрел на мать. Все это время она подогревала в нем ненависть к горгонам, к Тиру, а оказалось, что все дело в ней.

— Я все расскажу Тиру. Он должен знать…

Раздался звон разбитого бокала. Тираниэль недовольно нахмурился, не заметил бокала на маленьком столике, и уже не скрываясь, вышел в зал:

— Меня не надо искать, я здесь.

— Как долго ты здесь. — Спросила шепотом Энедеренья.

— Достаточно. — Сказал Тир, королева нахмурила изящные брови и недовольно сказала:

— Ну что ж рано и поздно. — Неуловимым движением, Энедеренья метнула в сына заклинанье 'шипа'.

— Нет! — Закричал Мариус и бросился наперерез убийце. Широко открылись зеленые глаза, когда заклинание, достигнув живой плоти превратилось в ядовитый полуметровый шип. Изо рта Мариуса хлынула кровь, он упал к ногам Тира, который опомнился и тут поставил 'отражающий щит'.

— Нееееет! — Закричала уже Энедеренья, с ужасом смотря на истекающего кровью Мариуса и тут же крикнула опять Тиру, — умри!

Но заклинанье отраженное щитом, вернулось к своей создательнице. Страшно захрипев, королева упала на мягкий зеленый ковер. Она билась в предсмертной агонии. Тир склонился над Мариусом:

— Спасибо братишка, ты выкарабкаешься, сейчас мы тебя полечим. — Раз за разом Тир кидал высшее исцеление на брата, но яд уже проник в кровь и растворял внутренности.

— Живи, живи… — шептал Тир, но все было напрасно, Мариус умирал. Слабеющей рукой он притянул ближе голову Тира и зашептал окровавленными губами.

— Спаси её… она твоя дочь… Лиена твоя дочь… королева помогла архимагу… Херомусу, 'ожерелье Майры'… он убьет Дитя Алорна, убьет твою дочь.

— Что ты говоришь? — Прошептал ошарашенный Тир. — Моя дочь мертва, мертва. — Он почти кричал.

Мариус улыбнулся:

— Прости, что не сказал сразу, — кровь шла из горла тугими струйками. — Она истинный хранитель Зуллора, Нехта признал её. Открой глаза брат. — Из последних сил прошептал Мариус, и голова безвольно откинулась на ковер. Он был мертв. Тир не знал, сколько он просидел над телом брата, в голове, словно ураган бились мысли о горгоне. Он пытался вспомнить все, что было связано с ней. На ней личина, у неё зеленые глаза и главное, она Дитя Алорна и Нехта во лбу… в груди болью разрасталось понимание.

В покои прибежали слуги, Ноярис, Сарманиэль. Тир сбивчиво рассказал, что произошло. Узнал, что Риналион ушел несколько дней назад с несколькими скиллами к землям Киприяса. Тир носился по залам как бешеный, выл как раненый зверь. Ноярис спокойно рассказал, где видел горгону последний раз. Его совсем не удивило, что она дочь Тираниэля. Он лишь пожал плечами и сказал, что думал об этом. Тир смотрел на сьера, как на врага:

— Если бы, я сказал тебе о своей гипотезе, ты бы меня просто убил, в лучшем случае выкинул с башни.

Тир отстал от погруженного в траур, сьера. Пусть Мариус не его племянник, он был ему близок.

Дал все полномочия власти Сарманиэлю и отдал приказ арестовать Реналиона, когда тот вернется.

Быстро собравшись, Тираниэль направился в Скалистое гнездо, моля богинь, чтобы дочь была там.

41 глава

Мы двигались намного быстрей, чем Кирен с Саесом. Останавливались лишь раз в день, спать и есть. Танк не знал усталости. Я вела с ним мысленные беседы. Конечно, таг не говорил слова, а просто кидал мне в голову мыслеобразы, а я уж переводила по- своему. В основном Танку не нравился Марцел, вот такой ревнивец. Марцел вел себя благородно, не приставал и не доставал признаньями в любви. Мне даже нравилось наше путешествие. Дикие звери обходили стороной, разумных вблизи не наблюдалось. Королевич оказался хорошим рассказчиком. Много интересных смешных и не очень историй услышала за время нашего пути. Спокойные вечера возле маленького костра, запах дыма, осенней свежести. На меня находило какое-то расслабление. Интересно горгоны в спячку не впадают, а то засну как медведь.

Идти решили сначала в Джеларус. У королевича там есть верные люди. Они помогут ему добраться домой. Я же хотела проведать Надару, узнать последние новости. Сердце предательски екало от предстоящей встречи. Хотелось вообще не останавливаться и быстрей попасть домой, но сон еще никто не отменял, да и желудок почему-то требовал жертв. Мясом нас снабжал Танк. Иногда, правда, мы оставались без жаркого. Все-таки таг зверь большой. Пока он охотился, мы упражнялись. Королевич своим мечом, я клинками. Таилиры издавали тонкий вибрирующий звук. Мне это нравилось. В руки словно вливалась сила. Правда, когда я смотрела истинным зрением, ничего не видела. И еще я заметила странность. Когда в руках таилиры Нехта нагревается и начинает покалывать какими-то разрядами. Очень интересно. Только вот как всегда больно. Печать Инсуу излучала голубоватое свечение. Нехта сиял красным. Сила, которую я выпускала, имела серый оттенок. Саккараш светились серебром. Хотелось, наконец, знать, что за сила внутри меня.

Марцел был хороший фехтовальщик. Лучшие мастера, занимались с будущим королем. Раньше я еле шевелилась, теперь же словно исполняя какой-то танец, мы без передышки кружили по нескольку часов. А потом довольные и уставшие готовили ужин и ложились спать. Королевич просил идти с ним, не ходить в усадьбу. Я лишь рассмеялась:

— Я конечно понимаю Марцел, ты хочешь защитить, но у меня свой путь. Не знаю, что приготовили богини, но не отступлю. Как задумала, так и буду поступать. А у тебя один путь, на престол. Ты будешь хорошим королем.

Марцел кивнул, похвала ему понравилась:

— Но я все равно вернусь за тобой, как только соберу воинов. Может это произойдет быстрее, чем мы думаем.

— Поступай, как считаешь нужным. — Пожала плечами. — Будем надеяться, что за время нашего странствия Херомус уже слинял из усадьбы.

— Не советую на это надеяться Лиена. Мой дядя еще жив, а значит архимаг в усадьбе, борется с нежитью. Меня немного тревожит активность тварей. После стольких веков тишины они пошли в наступление. Могут быть большие жертвы. Быстрей бы уже дойти до дома.

Я вздохнула, это общее желание. На сегодня таг поймал небольшую тампу. Похожая на горного козла живность имела серый окрас, явно маскируясь под цвет скал. Марцел насобирал сухие веточки, я создала маленькое заклинание огня. Хворост весело потрескивал, яркий огонь обогревал наши замерзшие тела. Очнулась оттого, что королевич тряс меня за плечи.

— Ты меня напугала. — Сказал Марцел хриплым голосом. — Глаза красные. — Добавил он.

Я глубоко вздохнула и попыталась не смотреть на гипнотизирующий огонь. Сиверс предупреждал что скоро еще одна инициация. Хорошо бы, это было, где-нибудь на необитаемом острове. С пробуждением сил я становлюсь неуправляемой и люди вокруг в опасности.

— Теперь как? — Обратила лицо к королевичу.

— Зеленые. — Улыбнулся Марцел.

— Фух, — протянула я, — стихийное бедствие отменяется, и зажигать огонь придется тебе. Где-то у меня есть маленький артефакт, Сиверс подарил.

Я отдала Марцелу светящийся кругляш. Когда произносишь 'зажгись' из него сыплются искры. Сиверс говорил, что раньше он кидал маленькие комочки огня, видно зарядка пропадает.

Земли Кипряса все ближе. Чаще встречается живность. Становятся гуще маленькие подлески. Да и воздух намного теплее. Я понимала, что Мэйнор еще далеко, но словно чувствовала усадьбу. Горький запах масленой смазки на огромных петлях ворот, чтоб не скрипели. Дивный аромат от стряпни Гаты. Едкая вонь от взмыленных животных. Словно свежая струя, запах озона, от близости святыни Инсуу. Хочу туда. Спокойная размеренная жизнь, манит тех, кому она не светит. Я тряхнула саккараш, которые словно кокон застыли вокруг. Ярким серебряным водопадом они взмыли вверх. Марцел восхищенно замер. Я цыкнула на шалость саккараш и они застыли за спиной, уложившись в мягкую перинку. Нечего и без того влюбленного королевича, до слюней доводить.

Очень скоро мы были на границе государства Киприяс. Королевич настороженно оглядывался, я довольно улыбалась. Джеларус уже близко. Подумала над своей маскировкой и выбрала ту, какой я пришла в этот мир. За секунду превратилась в полноватую, сероглазую женщину, с русыми волосами. И чуть не упала от смеха, когда очумевший королевич сел на попу.

— Странная внешность. — Сказал он.

— Если ты не забыл, такой, я когда-то была.

Королевич пожал плечами:

— Это не настоящая ты.

— Может как раз наоборот. — Хмыкнула я, для вредности. Жалко еще не могу на других маскировку накладывать. Сиверс не знает такого заклинания. А так и королевич стал бы пухлощеким юношей. Я хихикнула. Марцел подозрительно покосился. Таг шумно фыркнул, он понял, о чем я думала. С Танком могли быть проблемы, поэтому мы решили его с собой в город не брать. Я очень старалась успокоить тага. Он согласился остаться лишь с условием, что не буду разрывать узы. Больше он меня терять не хотел. И на все доводы яростно кидал мыслеобраз несчастного маленького позабытого тага с глазами кота из известного мультфильма. Ну что с ним будешь делать. Согласилась, хотя была уверена, что пожалею. Еще не одно мое приключение не проходило без физического ущерба. А наши узы таковы, что Танк чувствует ту же боль, что и я.

В город вошли поздно. Перед самым закрытием ворот. Впрочем, таких опоздавших было как минимум еще двадцать душ. Так что особого интереса стражи мы не вызвали. Заплатили въездной налог по десять медяков с каждого, и тихими улочками, пошли в центр города. Там и Надара живет, да и нужные Марцелу люди. Королевич решил довести меня прямо до места назначения, "Фома неверующий". Все боится, что я исчезну. Конечно, исчезну, но не сейчас. В городском доме Фионы, светились окна. Значит, Надара не спит. Теперь главное её не напугать. Сильно бьется сердце. Как я соскучилась. И страшно очень, что не обрадуется, оттолкнёт. Совсем недавно я жила в этом доме, но казалось, что прошли годы. Звонко разлетелся по тихому дому стук в дверь. Послышались шаги, а потом деревянное маленькое оконце тихо заскрипело задвижкой. За дверью мелькнул лучик света и девичий голосок спросил:

— Кто там?

— Мне нужна госпожа Надара. — Сухо сказала я.

— Кто её спрашивает? — Подозрительно дрогнул голос.

— Скажите хозяйка 'Золотых кружевниц' пришла. — Усмехнулась. Мы долго спорили с Надарой, как будет называться наша лавка. Пришли к нему путем жребия, где победила моя задумка. Оконце захлопнулось, быстрые шаги. Очень скоро послышался топот. Опять раскрылось оконце, и пытливые глаза моей подруги стали ощупывать закутанные в плащи фигуры.

— Лиена?! — Не веря, спросила Надара.

— Да это я, если ты не хочешь тащить моё усталое бездыханное тельце наверх сама, открывай быстрей.

Заскрипели засовы и вот тяжелая дверь открыта и меня сжимают в дружеских объятьях. Потом куча вопросов и мои сбивчивые объяснения. Марцел все еще в плаще не торопился открываться. В небольшой уютной гостиной весело потрескивает камин. Мягко светят многочисленные свечи, что говорит о неплохом достатке хозяев. Молоденькая служанка притащила полный поднос еды. Надара отпустила её, при этом попросив не распространяться о гостях другим девушкам. Надара с интересом поглядывала на моего спутника, но не спрашивала кто он. Я была ей за это благодарна. Королевич от еды отказался. И я одна уплетала вкусную домашнюю пищу, не забывая при этом задавать и отвечать на вопросы. Надара рассказала, что в усадьбу её не пускают маги. Мотивируют отказ проблемами с нежитью и плохим здоровьем Фионы. На глазах девушки показались слезы.

— Даже в городе стали появляться твари. Это ужасно. Мне пришлось покупать дорогой амулет на дом, чтобы отгонять нежить.

— Странно, — протянула я, — Фиона никогда не болела.

— Это точно. После того как вы с Хораком пропали она перерыла весь город и его окрестности. На неё страшно было смотреть, а тут еще и нежить. Приехал архимаг, а ты знаешь какие у них отношения. Ведь это он убил дочь Фионы.

Да как-то я подслушала разговор знахарки и Хорака. Из него многое стало понятно. Ненависть Фионы, её желание спрятать внука от загребущих рук архимага.

— Совсем недавно ходили слухи, что одна из служанок усадьбы оказалась тёмной. Она похитила Саеса и скрылась в горах эриухов, — с горечью сказала Надара, — я не понимаю, как святыня Инсуу не выявила эту тварь раньше. Почему это допустила Фиона.

Я вздохнула, Марцел заметно задергался.

— Все не так просто Надара, святыня Инсуу распознает тёмных лишь вблизи. Не зря же всех купцов загоняли в часовню. И тёмный не значит зло.

Девушку передернуло:

— Разве похищение ребенка добро?

— А кто тебе сказал, что это похищение? — Вопросом на вопрос ответила я. Марцел предостерегающе покачал головой. Ладно, пока еще рано вбивать в умы правду о добре и зле. Надара не могла знать, что перед ней сидит самое настоящее темное создание, а то бы наверно умерла от страха. Платок, более усовершенствованный Сиверсом, хорошо скрывал мою тайну. Надара знала лишь о том, что я ношу личину, и считаюсь родственницей Фионы. Пусть пока так и остается. Марцел скоро откланялся. Я хотела его проводить, чем вызвала удивление Надары и яростный протест королевича:

— Я мужчина, в конце концов, а не безусый мальчишка, — прошипел он мне в ухо, — в усадьбу пойдем вместе, дождись меня, Лиена.

Я пожала плечами, улыбнулась, и согласно кивнула. Пусть надеется. Надара сказала, что моя спальня свободна и я, покупавшись в душистой бочке, завалилась спать. Предусмотрительно запечатав дверь охранкой и магическим замком. Не люблю спать в платке.

Утро было шумным и веселым. Надара представила меня новым девушкам. Показала цех по производству товара и также свои новые задумки. Вообще до обеда, я не могла даже вздохнуть, столько накопилось дел. С интересом разглядывая красивую вышивку, ощупывая тонкую вязь изделий, я даже забыла, что, должна сделать. Первым делом, мы сходили в гномский банк, где я взяла немного золота для дальнейшей модернизации цеха. Все- таки собственное производство ниток и материала делает работу, более прибыльней. Надара была удивлена тем, что у меня есть такие деньги, но вопросов не задавала. Все её мысли были уже в будущем, где она представляла себе модную лавку в столице, чем богини не шутят. А еще я положила в специальный ларец банка, свои регалии княжны, считая что они мне сейчас не нужны.

Пока Надара шерстила по различным лавкам, я зашла в оружейную Дроба и оставила магическое послание своему названному брату. Очень уж просил. Незнакомый гном вежливо поклонился, когда я назвала свое имя. Потом поискала лавку, где продают артефакты, талисманы, свитки. Если в усадьбе много магов, лишняя предосторожность не помешает. Сухонький старичок, недоверчиво посмотрел на меня, когда я попросила у него какой-нибудь амулет защиты.

— У меня есть такие амулеты, — протянул он надменно, — но они дорогие и их надо постоянно заряжать, настраиваются на владельца и черпают лишнюю силу. Правда есть и дешевые, но их хватает на короткое время.

Если честно он меня разозлил. Я так же надменно сказала:

— Мне, лучший покажите. — И выдала самую противную улыбку, на какую была способна. Надеюсь, Дроб сказал правду и у меня много денег. Продавец долго рылся в своих шкафах и наконец, из- под груды разных бумаг и пыли вытащил коробочку. Важно сдул с неё пыль и поставил на стол. Судя по его манипуляциям здесь дорогие амулеты никому не нужны. В коробочке на мягкой подстилке лежали камни, три камня разной формы и цвета. Мне, почему-то понравился синий, в форме сердца. Но непонятная сила указала на ярко- красный в форме слезы. Я даже догадываюсь что за сила, указала на красный. Старичок аккуратно вытащил из гнезда камень, тот оказался на серебряной цепочке.

— Тысяча золотых. — Твердо сказал он. Сказать, что я была удивлена, мало. Челюсть со стуком упала на прилавок, а брови взлетели на высоту лба. — Я говорил, что это дорогие амулеты.

Продавец разглядел мою физиономию и уже принялся укладывать камешек на место.

— Постойте, я скоро буду.

Помчалась в банк, благо рядом был. Почему решила купить, не знаю. Видимо то, чего я боялась, начинает, происходит. Нехта вмешивается в мою жизнь, или богини будь они не ладны. В банке бедный гном чуть не лишился дара речи, но быстро взял себя в руки и выдал чек, маленькую завязанную на ауру владельца пластинку, таких денег в их маленьком отделении отродясь не было. Старичок пластинку взял долго вертел её нюхал, хорошо на язык не попробовал. Наконец произнес заклинание продажи. Все магические предметы так продаются. Пока продавец не даст разрешения товар может быть смертельно опасен. Очень помогает от воров. Камень засиял красным огнем, потом погас. Серебряная цепочка холодила кожу, когда как сам камень нагрелся словно батарейка. Я осмотрела его в найте. Еще на одну пиявку прибыло.

— Это Лиехаэль. — Произнес продавец на прощание. — Если вдруг захотите продать приносите назад. Я его возьму.

Лицо старика словно смягчилось. Я удивленно воззрилась на свое приобретение. И чего меня словно магнитом тянет на приключения. Ладно, уж пусть будет Лиль. Главное, чтобы все то, что перечислил старик, было правдой. Защита от заклинания высшего круга — это круто. Прикупив еще по мелочам пару свитков и зелий, я потопала домой. Свитки взяла для Надары. Мало ли что сейчас может случиться. У девушек нет защиты. Свитками могут пользоваться, кто хочет — это плюс. Их минус, маленький срок годности. На специальной бумаге наноситься плетение и напитывается силой. Чтобы его активировать нужно просто разорвать свиток произнося одно слово, стандартное для всех свитков. Плетение срабатывает. Если бумага порвется без слова ключа, плетение просто развеется. Я купила несколько целебных свитков. Пару огненных шаров, и несколько ледяных стрел. Что ж думаю, пока им хватит. А там, надо посоветовать Надаре, нанять охранников.

Еще целых два дня я тупо слонялась по дому, пытаясь придумать план как действовать дальше, когда же все умные мысли покинули голову, я махнула рукой и решила ехать так. И уже на месте действовать по обстоятельствам. Прощание с Надарой не заняло много времени, хотя девушка и пыталась отговорить меня от этой затеи. Тихим вечерком я выскользнула из города под подозрительными взглядами стражников и скоро неслась на своем черном красавце в сторону усадьбы.

42 глава

Диамонд словно бешеный вепрь носился по своим покоям, еле сдерживаясь, чтобы не сломать какую-нибудь вещь. Ни дома, не поймут. Вокруг него словно кокон бушевала тёмная сила. Потрескивали маленькие разряды и кружились воронкой вихри. Глаза дроу светились красным светом. Накануне темный умиротворенно наслаждался мечтами о новой игрушке. Теперь же словно ребенок, которому эту игрушку не подарили, бился в истерике.

Сначала маленькая человечка с загадочными глазами, вызывала брезгливость. Женщины всегда вешались на дроу пачками. Бросали семьи, детей, мужей, родителей, отдаваясь во власть чар. Таких он презирал, ведь всего лишь, что нужно сделать, сходить к любому магу и снять чары. Но безвольные создания этого не хотели. Дим считал, раз они так слабы, пусть мучаются. В этом случае он посчитал также. Даже спать с такими женщина было ему противно, слишком услужливы они были. Темный приготовился к тому, что придется долго отбиваться от атак соблазнительницы, но… проходили дни, а девчонка его избегала. Он чувствовал в ней силу, большую силу, но впервые в жизни не смог понять, кто перед ним. Видел, что ей с трудом удается держать себя в руках. И она держалась, стойко и выдержанно. Потом вдруг стала менять внешность, но бедная человечка не знала, что большую часть своей жизни Дим пользовался маскировкой и знал, как смотреть сквозь неё. Он от души повеселился, когда раз от раза находил её в толпе и нахально приставал. В одно из таких представлений он решил, что она, пожалуй, забавная и стоит немного с ней развеяться. Усилил магию очарования и… ничего не случилось. Забавная человечка просто его игнорировала. Это навело его на мысль, что у неё, кто-то есть. Почему-то ему это не понравилось. Под подозрение попали все, кто находился рядом. Он еле сдерживался, когда молодой мужчина, с которым она появлялась, по- хозяйски хватал её за талию. Видел, какие взгляды бросали на неё другие мужчины, и даже гномы в восхищении смотрели ей в рот. Вечная трескотня невесты Ридана о подруге доводила до бешенства. Хотелось пойти к человечке и сломить её волю. Увидеть в глазах страсть, которая была во время первого поцелуя и услышать мольбу не оставлять её. Сдержаться и не натворить глупостей помогал Ридан. Не хотелось омрачать счастье друга, скандалом. Дим пытался взять себя в руки, ведь это не первая женщина в его жизни и не последняя, но как только он представлял её в объятиях другого вокруг словно смерч, кружила темная яростная сила. Он списывал свою злость на ущемленное самолюбие, но сам себе боялся признаться, что впервые за многие века в груди бушует настоящий пожар страсти. И это не мешало, к нему словно вернулся вкус жизни.

Во время бала ему удалось утащить её от верного кавалера. В первой попавшейся комнате он потерял голову, а вместе с ней слух, зрение и чувство реальности, а как еще объяснить то, что какому-то сопливому юнцу удалось незаметно подойти и огреть его по голове. Дим почувствовал, как его стаскивают с вожделенной уже стонущей добычи, и зарычал как зверь. Но расправиться с блондином помешала человечка, опять удивив его своей силой. Ведь примененное заклинание тяжело даже для него. Слишком затратное на силу.

— Зря стараешься риида, теперь ты моя. — Задыхаясь, сказал Диамонд. Человечка хмыкнула и сказала:

— Фиг тебе. — Дроу удивился, причем здесь маленькая ядовитая змейка. Фиг водилась глубоко в пещерах где была их бывшая столица. И о ней не знали люди. Пока Дим переваривал то, что услышал, предмет его непонятного терзания ушла, утащив безмерно пьяного блондина. Веселиться Диму не хотелось. Но все-таки он вернулся к Ридану, который, впрочем, не заметил его отсутствия. И стал тупо поглощать литрами убойный самогон гномов. Темные пьянеют, но, чтобы этого добиться, надо ооочень много пить.

Утро наступило не заметно. Гости постепенно разошлись по своим покоям. Лишь самые выдержанные гномы продолжали пить и танцевать. Дим к своему удивлению так и не опьянел. Хотя очень старался. Попрощался с собутыльниками и решил, пора спать. Но сон, почему-то не торопился к темному. В очередной раз, намотав на себя простыню Дим, не выдержал и с ругательствами стал одеваться. Еще не осмысленно он пошел по знакомому пути, который выучил за время бдения под дверью у зеленоглазой. Нет он за ней не следил, но иногда приглядывал. Неожиданно дверь открылась, и из покоев вышел мужчина. Дим замер, пытаясь слиться со стенами коридора. Подключил все умение, чтобы быть невидимым, и слава богине получилось. Человек, а к тому же и маг, словно что-то почувствовал, пристально вглядывался в темноту, но не чего не выявил и ушел, все равно оглядываясь. Дим почувствовал, как внутри него словно ураган зарождается злость. Тягучими сгустками собирается внутри в ком ярости. Глаза полыхнули красным. Темный одним ударом ноги вышиб дверь. Бешеные глаза обозрели пустые покои. Дим бегал из комнаты, в комнату кидая проклятия, заводясь еще больше. Куда исчезла эта человечка? Еще ни одна женщина так его не унижала. Постепенно Дим понял, в покоях никто не прячется, и он удивленно осмотрел пустые шкафы. Как хищный зверь потянул носом пытаясь понять, что здесь произошло, но следов агрессии не почувствовал. Если честно, то он вообще нечего не чувствовал. Словно кто-то очень хорошо уничтожил все следы пребывания человечки. Значит просто уехала. Не может быть. Дим потрясенный уселся на мягкую кровать. Вот так, спокойно разорвать чары, или может…нет, он бы почувствовал. Он всегда чувствует магию, если она касается его. Один раз был все-таки случай, когда женщина сняла чары, Дим почувствовал, как стало легче дышать. Природные чары дроу тянули силы. Поэтому темные старались меньше общаться с людьми. Некоторые проходили 'обряд камня', когда природные чары блокировались. Те же, кому не повезло приобрести влюбленных человечек, уезжали от них подальше, тем самым ослабляя действие чар. Не каждый решиться на 'обряд камня' ведь наряду с чарами, природными дарами являлись быстрая регенерация и ночное зрение. Есть надежда, что Дим забудет о зеленоглазой, как только уедет домой, а вдруг нет? Проблемы надо решать сразу, пока она маленькая.

Несколько дней темный ходил словно чумной. Занятые сборами Ридан и Бри не обращали на него внимания. Дим же пытался привести себя в чувства, которые словно окаменели. Когда-то он поклялся, что больше никогда не полюбит. Что вообще такое любовь? Сбой всех функций организма. Одним это дает силы, у других её отнимает. Дим не мог допустить того чтобы опять стать 'покладистым слепым идиотом', как он называл влюбленных. Он долго анализировал свои чувства и решил, что всему виной неудовлетворенность. Всегда хочется того, чего не можешь получить. Способ избавиться от витавшего рядом призрака любви, использовать человечку по её прямому назначению. Это надо было сделать сразу, а не корчить из себя брезгливого аристократа. После страстной ночи он забыл бы о ней, как забывал о сотни других. Дим нахмурил брови и удивленно уставился на Ридана, который задал вопрос и теперь с озабоченным видом разглядывает бледного друга.

— Ты что-то спросил? — Удивился темный. Гном возвел очи вверх и воскликнул:

— Что с тобой? Дим ты не похож на себя. Может я могу чем — то тебе помочь?

Рядом хитро заулыбалась новоиспеченная жена гнома и хотя она старательно отворачивалась от застывших друзей, темный это заметил. О богиня, он выставляет себя на посмешище.

— Нет дружище, — как мог спокойно сказал Дим, — у меня все хорошо, просто думаю о предстоящем путешествии. Нужно запасаться не только продуктами, но и защитными амулетами, зельями и свитками; в пути все может случиться, и разбойники, и нежить, и хищные твари. — Под конец своей речи темный прибавил громкости, чтобы с удовлетворением увидеть округленные от страха глаза Бри. Месть приятная вещь.

В своих покоях напускное спокойствие испарилось. Темный ходил по кругу, словно закрытый в клетке зверь и усиленно старался изгнать непонятную тревогу. Под конец все-таки решил сходить к князю. Только он мог знать, куда подевалась его новоявленная сестра. Применять магию разума к гному бесполезно. Она на них не действует. Придется действовать напрямик. Эх, была, не была. На негнущихся ногах Дим пошел в сторону княжеских покоев. Стража на дверях скрестили алебарды.

— Князь занят, приказано никого не впускать. — Сказал один густым басом.

Ну что ж Дим никуда не спешил. Сел в небольшом зале на один из мягких диванчиков и принялся ждать. Терпением темный не обладал, и уже через минуту, запустил мыслещуп в сторону покоев князя. Мало ли вдруг князь там до утра сидеть будет. Так, а это что такое? Дим ошарашено натолкнулся на переливающийся зеленой силой защитный щит. Светлый, здесь? Хотя, что удивляться посольство у них есть, но сила какая-то знакомая. Темный с любопытством коснулся мыслещупом сияющий щит. Когда-то давно именно он разработал заклятье, как пробиться сквозь заглушку. Много интересных секретов удалось узнать. Темный понадеялся, что в связи с последним десятилетним отдыхом не растерял свои способности. О как будто прошел. Небольшое жжение и мыслещуп аккуратно проникает внутрь. Главное, чтобы создатель щита не заметил, а то будет ооочень больно. Отрезанный мыслещуп — это почти неделя, беспрерывной головной боли, от которой нет спасения. Дим настроил зрение, слух, и с удивлением воззрился на знакомую физиономию. Тир, Тираниэль Зуллор Лирра собственной персоной нависал над маленьким гномом, потрясая своими клинками. Дима прошиб пот, последняя встреча с хранителем была отнюдь не дружеской. Хотя в годы бесшабашной юности учились в одной академии. Вместе делая первые шаги, в огромный и интересный мир. Как давно это было. Темный замер, на минуту погрузившись в прошлое, но тут же очнулся. Что нужно Тиру от князя?

— Зря вы мне угрожаете, ваше светлейшество, — спокойно сказал гном, — я не скажу 'вам' где сейчас моя 'сестра'. В нашу последнюю встречу, вы пытались её убить, почему я должен верить вам в том, что вы хотите её спасти?

Дим удивился, зачем светлому 'его' зеленоглазка. Темный постарался не злиться, иначе Тир заметит вмешательство. Светлый выпрямился, спрятал клинки, это он правильно сделал. Гномы народ не прошибаемый, если сказал нет, значит, нет.

— Ей угрожает опасность. Это очень серьёзно князь. — Уставшим голосом сказал эльф.

— С чего вдруг такая забота от того чьи клинки пытались перерезать ей горло. — Князь хмуро осматривал светлого. Тир при полном боевом вооружении. В легкой зачарованной броне, которая мерцала светом. На тонких лямках сумка с запасом еды на пару недель. Казалось, что эльф собрался на войну. Глаза горят решимостью и как ни странно радостью, с затаенной глубоко внутри расцветающей надеждой. Дим дернулся, показалось, что торжествующий взгляд связан с тем, что светлый его обнаружил, но нет, Тир продолжал:

— Дроб. — Гном вдруг подобрался, от этого голоса, хотя минуту назад совершенно спокойно смотрел на мелькающие перед носом клинки. — Ты думаешь, что знаешь, кем является твоя названная сестра?

— Вы и сами видели кто она. — Осторожно сказал гном.

— Я говорю не о том, что видно глазам, а о том, что скрыто. — Тихо сказал эльф. Дим буквально перестал дышать, чтобы лучше слышать. Что за тайны вокруг девчонки?

Гном с опаской посмотрел по сторонам, словно прислушиваясь.

— Не бойся, я поставил купол, нас не услышат. — Успокоил Дроба эльф. Дим хищно оскалился: 'Даа Тир, ты совсем отстал от жизни, купол давно не является абсолютной защитой'.

— Ты не помнишь, кто был отцом последнего Дитя Алорна, Дроб?

Гном странно привстал и застыл как статуя с ошарашенным видом. В широко открытых глазах читался вопрос, а потом и понимание:

— Но как? Как такое возможно? — Воскликнул гном. — Она так молода, это ложь! — Не выдержал в конце концов Дроб и кинул обвинение эльфу. Надо сказать, самое обидное для светлых обвинение. Дим замер, как поступит Тир. Раньше он и за меньшее оскорбление вспыхивал, как огонь, даром что светлый. Но Тир молчал, мало того, сел на огромное кресло напротив красного от гнева гнома.

— Это вы так пытаетесь выведать у меня информацию, о том куда ушла Лиена. — Грубо сказал он, Тир поморщился:

— Предпочитаю, чтобы ты называл её истинным именем.

— Когда она сама скажет мне об этом. — Быстро парировал гном.

Дим в замешательстве переводил мыслещуп с одного на другого. О чем вообще речь?

— Почему вы решили, что она ваша дочь? — Опять сел в кресло гном.

— Нет времени все рассказывать Дроб, скажу одно, она, точно моя дочь я узнал это только два дня назад. А остальное… просто отбрось то, что ты знаешь, сколько ей лет, сопоставь факты.

Гном задумался. Мелкие бисеринки пота покрывали его лоб, а густые брови сошлись на лбу. Губы шевелились, Дроб был на взводе. Под конец он побледнел и посмотрел на эльфа:

— Теперь понятно, почему Зуллор принял её. — Тихо прошептал он. — Невероятно, где она была все это время?

Тир пожал плечами. Эту загадку ему еще предстоит разгадать.

— Что за опасность ей грозит? — Деловито спросил гном.

— Её хотят убить.

— Многие уже пытались это сделать, — усмехнулся Дроб, — Лиену не так просто убить.

— Поверь гном, моя мать долго готовилась чтобы осуществить это.

Дроб не стал задавать лишних вопросов, он тяжело вздохнул и выдохнул:

— Она вернулась в Киприяс.

Эльф побледнел:

— Этого я и боялся! — Подошел к гному, который тоже подскочил с кресла и протянул руку в знак дружбы, пожимая локоть. — Я всегда буду благодарен тебе Дроб.

Гном ответил на пожатие. Тир движением руки снял купол и пошел в образовавшийся портал. Выйти прямо у границ Киприяса не получиться, Зуллор совсем ослаб, а свой запас Тир истратил, пытаясь спасти брата. Заклинания Высшего круга даются тяжело даже старшим хранителям, а он младший. Хранитель обернулся, кивнул гному и вошел в светящийся зеленый овал, который закрылся с характерным хлопком. Дроб тяжело плюхнулся назад в кресло. Схватился за виски и с силой их потер. В голове мысли словно ураган, было страшно за Лиену, к которой успел привязаться, боялся предстоящей разлуки с Бри. А впереди еще столько работы по восстановлению княжества. Дроб рыкнул. Все будет хорошо.

Темный медленным шагом плелся к своим покоям. Мысль, которая не оставляла его ни на секунду сверлила дырку в голове. Под конец дроу хищно оскалился, блеснули клыки в сумраке коридора, испуганная цефка-служанка, с писком проскочила мимо:

— Ну что ж братец, тебя ждет бооольшой сюрприз.

43 глава

Голова у меня болела, словно кто чугунной сковородкой приласкал. Не нравиться мне это, моя головная боль почему-то всегда перерастает в большой геморрой на задницу. Блин что случилось то? Я оставила Танка на опушке леса, строго наказала сидеть и не высовываться, пока не позову. Сама знакомыми тропочками пробралась в усадьбу. Знала я, как это по — тихому сделать. Маскировку на себе всю ту же наложила, думаю, полненькая тетка не должна большого внимания к себе привлечь. Платок пониже спустила. Одежку в Джеларусе для этого прикупила, деревенскую. В большой столовой заседали маги и олары архимага, черт бы их побрал. Хорошо они порядком уже надрались и горланили какие-то песни. Стража на меня внимания не обращала. Так теперь по- тихому к Фионе. Подслушала из разговоров стражей, Херомуса срочно в деревню вызвали. Вроде как лазутчика темных поймали. Наверху тишина. Тускло горят огни, в маленькой столовой. За длинным столом кто-то недавно ел, стояло три прибора. Неслышными движениями перетекла к стене и пошла по длинному коридору, хотя сейчас после княжеских туннелей он показался не большим. Жалко сквозь стены не походишь деревянные. Вот и комната Фионы. Почему-то дрожат руки, сердце стучит словно сумасшедшее. Аккуратно открываю дверь. Большая кровать занавешена. Фиона сидит за столом, подперев руками подбородок. Сняла личину старухи, на вид не дашь пятидесяти. Фиона не оборачиваясь, спросила:

— Дорогой что так долго? — И повернулась ко мне. Глаза её удивленно округлились. Я не выдержала, кинулась к своей 'старушке' упала на колени и вцепилась в ноги. Фиона пыталась отодвинуться от меня, но я не дала ей сказать затараторила:

— Прости, прости, я все тебе объясню, только выслушай.

Фиона перестала вырываться и замерла. Я подняла глаза, понимая, что сейчас она или треснет мне как всегда или обнимет от радости, но ничего этого не произошло. Глаза словно смотрели сквозь меня, не выражая никаких чувств. В них было такое безразличие, что прошиб озноб. Я предвидела такую ситуацию. Херомус что-то сделал с Фионой. Есть много способов подчинить себе человека. Опытному магу это не составит труда. Из неё словно вынули душу, осталась одна безликая пустая оболочка.

Вдруг на кровати послышался какой-то шорох. Я резко вскочила и на всякий случай отошла в сторону окна. Из него можно выпрыгнуть и сделать ноги. Хотя я поклялась, что без Фионы не уйду. Женщина встрепенулась. На лице застыла страшная улыбка, она обернулась ко мне и холодно сказала:

— Мне нужно кормить дочь, она проснулась, прошу вас, уходите!

— Фиона, какая дочь? Нам надо уходить, давай же.

Я схватила её за руку, но она выдернула локоть и шмыгнула к кровати. За балдахином явственно послышался рык. Это что еще такое? Времени было мало, нужно уходить. Я открыла окно, готовя отходной путь, и стала читать заклинание 'пробуждение'. Даже если Фиона не придет в себя, просто потеряет сознание. Буквально на секунду я потеряла её из виду и тут же, что-то тяжелое обрушилось на мой многострадальный затылок. По инерции я еще делала поворот, готовое заклинание сорвалось с рук и полетело на стоящую рядом Фиону. Последнее, что я увидела деревянная палка в руках знахарки, и тут же промелькнула запоздавшая мысль, кого она называла 'дорогой'.

В сознание приходила долго. Мучительно пыталась вспомнить кто я? и где я? Все тело словно парализовало, не могла двигать ни ногой, ни рукой. Не чувствовала саккараш, и говорило это о том, что я опять попала. Думала после измененной твари хаоса, которая подавилась моей мелкой тушкой, не страшен никто. Даром что Херомус архимаг, справлюсь, не зря богини меня прятали, нужна им, помогут. А тут облом! Помучайся, говорят, пострадай… опять. Я открыла глаза. На черной стене висел маленький факел, который нещадно чадил. Из-за гари было тяжело дышать, а глаза сразу заслезились. Тело занемевшее, стало колоться тысячами иголок, от чего хотелось заорать. Я скрипнула зубами и стала подниматься. Но меня ждало еще одно разочарование. Бааа знакомые игрушки. Колодки и на руках и ногах напичканные светлыми заклинаниями, для надежности странная железная перчатка на левой руке. Усмехнулась, все предусмотрели. На шее 'Ожерелье Майры', на саккараш понятно 'светлые силки'. Кто-то очень хорошо осведомлен о моих способностях. И судя по комплекту, это, так мною любимые, эльфы. Гады!!! Вспомнила, кто меня по головушке приложил и замерла. Фиона! Что же с тобой сделали? И наверно я догадываюсь, кто для тебя 'дорогой'. Сжала зубы от бессильной злости. Нет, ну надо же так подставиться. Видно было, что Фиона меня не узнала. Тьфу! Дура! Видимо меня услышали, появился стражник. Напрягла память, вспоминая его имя. Гарет, точно Гарет. У него были большие глаза, и смотрели они на меня со страхом. Надо же, темная и горгона…. не удержалась и сказала:

— Бу.

Гарет вздрогнул, оторвал взгляд от моих волос и быстро испарился. Ну и чего добилась? Но как всегда, когда я оказываюсь в полной простите, жопе, хочется бесшабашно веселиться, а что еще делать то? Размышлять на тему 'что делать?' считаю бессмысленно, пока не станет ясно, зачем я архимагу живая нужна. Судя по свету из оконца на улице день. Кто-то топает туда- сюда, охраняют. Сижу в тюрьме усадьбы. Спускалась как-то сюда, любопытничала. Рядом с камерой встали два мага. На меня не смотрели. Ух, важные какие, боятся. Хотя спеленали аки младенца. Единственное что сейчас тревожило, Танк. И зачем я только поддалась на его умильные рожицы. Разорвать узы сейчас не смогу, придется скрывать эмоции и чувства. А если меня убивать будут… жесть. Эх зря я Марцела не подождала. Дурындааа. Так самобичевание прервали, в маленькую камеру во всей красе пришел архимаг. Почему я так подумала, так его физиономия в Джеларусе со всех столбов глядит. Все плакаты с надписью: 'Да здравствует освободитель и защитник архимаг Херомус'

Архимаг внимательно разглядывал меня, а я в свою очередь его. Не красавец конечно, но представительный, важный. Длинный балахон расшит дорогими камнями, в руках посох перевитый золотыми змейками, которые на конце соединялись и держали большущий камень синего цвета. Седая борода заплетена в две косицы, на голове маленькая шапочка со свисающей на золотом шнуре кисточкой. Он жестом отослал свою охрану. И подошел поближе:

— Как-то раз, видящая говорила мне что я встречу Дитя Алорна, — протянул он, — жалко, что нужно от тебя избавиться, тебя интересно изучать.

Я передернулась от его гадкого голоса.

— Что ты сделал с Фионой? — Спросила сквозь зубы.

— С Фионой? Нечего. Она наконец — то поняла, кто ей нужен. — Архимаг довольный улыбнулся. — Тем более я вернул ей дочь, правда она немного не та, что была раньше, но это лучше, чем ничего.

Я удивилась, дочь Фионы была мертва, по крайней мере, знахарка видела её труп.

— Ты лжешь, — сказала я, но тут же вспомнила слова женщины, о том, что надо кормить дочь. Не понятно. Ладно, это потом:

— Что ты со мной сделаешь?

— Ничего страшного, — улыбнулся жуткой улыбкой архимаг, — сожгу.

И весело насвистывая, незнакомый мотивчик, «защитник» Киприяса ушел из моей камеры. Мдя попала, впрочем, как всегда. Ну, сколько же меня жизнь учить будет…

Прошел день. Есть мне не давали, и правда зачем на мертвого еду тратить. Утром пришли несколько магов. Два подхватили под руки и потащили на выход. Остальные словно конвой зорко следят за моими движениями. На лица я даже не смотрю, не зачем. На большом прямоугольном дворе собрались все жители усадьбы и половина деревенских. Смотрели на меня по- разному. Маскировки не было и теперь они любовались мной, во всей красе. Почти у всех в глазах страх. Были такие, которые плевали на меня, кто-то отважился кинуть камень, который не долетел. Лишь повариха Гата сердобольно качала головой. Что взять с людей, которым с детства вдалбливают ненависть к темным, подогревая её бедами, в которых всегда есть, кого обвинить. Я не обижалась, хотя было не приятно. Многих я знала близко, помогала лечить знахарке от болезней и травм. Ладно, бог им судья. Меня привязали к толстому столбу, под ноги наложили сухой хворост. На широком крыльце стоял архимаг, при параде. Фиона, с темными кругами на глазах, я дернулась. Глаза не были пустыми, в них застыла боль. Я, не веря, улыбнулась, наверно заклинание все-таки подействовало на знахарку, она пришла в себя. Но чего ей это стоило… Рядом на деревянной каталке похожей на инвалидную коляску сидело нечто. Лицо словно восковое, с яркими алыми губами. Существо привязано, но постоянно дергается и издает хриплые звуки. Я посмотрела на людей. Ау! Люди! Рядом с вами лич! Пусть и не понятно, как сделанный, потому что не потерял человеческие черты лица, но это точно нежить. Злобная гадкая тварь. Я перевела взгляд на Фиону. Она понимает кто рядом, но нечего не может сделать, пока. Двадцать магов и столько же оларов не шутки. Я улыбнулась открыто, чем вызвала проклятия толпы и недовольную мину архимага. Тот открыл рот и пафосно воскликнул:

— Радуйтесь люди! Сегодня мы поймали тварь, которая умертвила нашего короля. — Ого, значит, король умер — Мы предаем её суду нашей светлоликой богини. Пусть освященный огонь очистит этот мир от скверны!

Я улыбнулась, пора мой ночной план в действие вводить:

— Не верьте ему люди! — Так же воскликнула я. — Херомус обманывал вас все эти годы. Он сам отравил короля, и продал королевича эльфам.

Я, конечно, понимала, что они мне не поверят, но как загомонили.

— Светлая богиня не желает моей смерти, она не даст мне сгореть на вашем жалком костре. Задумайтесь люди, — кричала уже через дым, охватившего меня огня, — я доказательство того что Инсуу помилует и не даст сгореть темной, потому что я говорю правду.

Ну, вот и все господа зрители, теперь очередь за моим новым приобретением. Лиль, которая висела на шее, была не видимой чужому взгляду. Уж не знаю, почему она дала Фионе ударить, но сейчас я была уверена, что амулет сработает верно. И гореть мне где-то пять дней, если у них дрова не кончаться. Я гаденько хихикнула. Дым, конечно, может меня отравить, но слава богиням ветер относит его в сторону. А какие умильные рожи у моих казнителей. У Херомуса скоро глаза от злости повылазят. Фиона как-то замерла и облегченно вздохнула, значит точно пришла в себя. Лица магов ошарашенные, ведь я давно должна орать от боли. А тут улыбчивое лицо, нагло подмигивает, от чего архимаг покрывается красными пятнами и подозрительно синеет, может сердечный приступ?

Я в коконе, бешеный огонь бьется, словно живой вокруг, пытается лизать пятки и гипнотизирует своим танцем. Тяжело не смотреть на огонь, если он вокруг тебя. Я закрыла глаза, не учла, того как это на меня действует. Интересно успеет Марцел прийти на помощь, надеюсь, придет вовремя.

Вдруг сквозь треск горящего хвороста услышала шум. Открыла глаза и попыталась рассмотреть, из-за чего так всполошились люди. Открытые ворота пытаются закрыть, но что-то черное быстро проскальзывает внутрь. Нет! Только не это!

— Нет! — Закричала я во весь голос, срываясь на хрип. Глупыш, зачем он пришел. Танк словно кегли раскидывает оларов, которые напали на тага с длинными алебардами.

— Уходи! — Кричу я. — Со мной все будет хорошо!

Боже, почему он меня не слушает? Почему он пришел? Маги приготовились к удару:

— Уходи, — кричу я опять. Волны радости от моего малыша, он меня нашел. Маги слаженно кидают заклинания на Танка. Разряды молний пронзают черное тело, которое все еще движется, но кубарем, все ближе ко мне. Словно весь воздух ушел из моих легких. Я не могу дышать. Черная кровь скатывается с носа Танка. Он пытается встать, но получив еще один разряд, утыкается в землю. Глаза черные, молящие о прощении, смотрят на меня в последний раз. Все! Почему так тихо? Я посмотрела на архимага, который дул на почерневшие пальцы, молнии причиняют боль. Он кричал, рядом стояла бледная Фиона, которая смотрела на архимага с ненавистью. Она подняла на меня глаза и что-то прошептала, темное облачко поднялось над моей головой. Почему я не слышу? Я опять смотрю на Танка, все словно в замедленной съемке. Люди бегут, бегут, бегут. Все тело пронзает боль. Страшная, убивающая. Она скручивает кости в жгуты, жжет внутренности огнем. Мои глаза горят, огонь охватывает руки, плавя железные цепи. Но это все мелочи, потому что, половина души, и сердца умирает вместе с Танком!

Тир медленно обводит взглядом место, где еще недавно стояла усадьба. Черная выжженная земля ровным кругом. Кое- где еще вьется дым, доедая, то, что не успел за эти дни. Тир со стоном падает на колени, сгребает теплую золу. Кричит беззвучно, хватаясь за голову. Он не помнил, сколько времени просидел так на пепелище, но потом встал и словно что-то решил для себя, твердым шагом пошел к виднеющейся невдалике деревне. Резко кончается место горения, словно кто-то специально ровно разделил на две части, полу сгоревший дом. Молодая женщина тревожно всматривается в лицо Тира и не увидев плохого кивнула на приветствие.

— Я хотел родственников проведать, а усадьба сгорела, — вежливо заговорил эльф. — Не скажите, куда погорельцы уехали.

Женщина всхлипнула и украдкой вытерла с глаз слезы:

— А нет никого, все сгорели. И говорила я Ярику не ходи ты на эту казнь. Нечего плохого она нам не сделала, а подиж ты как от зрелища отказаться.

Тир незаметно пробормотал заклинание убеждения:

— A что случилось, почему загорелось, да так странно?

Женщина, уже не скрываясь, вытирала бегущие по щекам слезы:

— Споймали темную. Жила она раньше здесь. Вроде девица как девица. Знахарке нашей помогала, лечила. А тут пропала на несколько месяцев. А как назад появилась, темной сделалась. — Сбивчиво стала рассказывать несчастная. — Архимаг её казнить решил, на костер она зашла, а потом вот таг ейный прибёг. Маги тага убили. А девица эта страсть его как любила. Раньше все по лесам с ним шастала. Да зла никому не делала, даже нежить убивала. А как тага убили она стала огненной и все запалила. — Женщина тоскливо оглядела свой дом.

— Мне еще повезло, — она сняла платок, показывая сгоревшие волосы и обожженную шею, — я в воду прыгнула, где птица плавает. Ноги вон тоже обожгла, пока по золе бежала. Все ведь за миг сгорело. И муж моооой.

Женщина завыла уже в голос, качаясь из стороны в сторону. Пустые дома молчаливо смотрели темными проемами окон. Остатки жителей тихо собирали скарб, чтобы уйти навсегда.

— Проклятая деревня! Проклятая! — Тихо шептали они друг другу. Ни одну семью не миновала беда, во всех молились богине за сгоревших, и хоронили золу с пепелища, потому что не осталось тел. Тир медленно пошел в сторону города.

По дороге в сторону усадьбы шел большой вооруженный отряд. Впереди скакал на белом коне молодой король. Он не обращал внимание на вопли оруженосцев, мысль, что он не успел, приносила почти физическую боль.

Не далеко от сгоревшей усадьбы рябью пошел воздух, словно рана на теле открылся портал. Из него вышел высокий мужчина в темном плаще. Он поморщился, вдохнув запах гари и удивленно обвел взглядом сгоревшее поле. Дим вытащил из кармана маленький платочек. Последнее время, он почему-то его из рук не выпускал. Вдохнул знакомый запах и произнес заклинание поиска. Платочек этот как-то из кармана зеленоглазки выпал, Дим подобрал. Сначала он про него забыл, но, когда Лиена испарилась из княжества, вспомнил. Он словно мазохист таскал его с собой и придумывал месть, о которой мечтал всю жизнь.

— Жива, — прошептал он, в тайне боясь обратного. — Но пока тебе еще рано знать. Скоро, скоро, мой дорогой братец, ты ощутишь то, что я чувствовал когда-то.

Темный прочел заклинание портала и по оставленной метке вернулся к своему каравану. Очень много предстоит сделать. Но предстоящие хлопоты были ему приятны.

Эпилог

Гладкая башня уходила ввысь, теряясь где-то в облаках. На её вершине, которая имела радиус двадцать метров, вольготно расположились две девушки. Одна блондинка, вторая брюнетка. Блондинка лениво потянулась на широкой кровати. Брюнетка зло посмотрела на сестру:

— Ты могла бы быть по мягче.

— Неа, — отрицательным жестом ответила Инсуу, — надоело, я устала.

— Я тоже устала, мне тоже надоело, но так её мучить.

— Пусть помучается, в следующий раз будет думать, прежде чем лезть не туда, куда надо.

Тасуу с досады хлопнула в ладоши, кровать под блондинкой пропала. Красавица хмыкнула и зависла в воздухе.

— Ты светлая богиня добра, так и веди себя соответственно, — наставительно сказала темная.

— Фи Тасуу, моя доброта погибла вместе с древами жизни. А ведь ты могла бы и помочь.

— Отец бы этого не одобрил, это был твой экзамен Инсуу.

Светлая нахмурила белый лоб.

— Ты уверена, что мы успеем?

— Да, должны успеть, — темная вздохнула, — отец будет очень зол, если мы не сделаем все для её возврата.

Богини посмотрели друг на друга и одновременно воззрились на мерцающий 'экран видения', в котором просматривалось плохо освещенное помещение, где на старой кровати лежала, окаменевшая горгона.