Горнозаводские происшествия 140 лет тому назад

Александр Найденов

Горнозаводские происшествия 140 лет тому назад

очерк

Любознательные земляки, быть может, захотят прочесть несколько историй о прошлом своего края.

Гороблагодатские заводы основаны в 1730-х годах по предложению знаменитого Татищего и Указу императрицы Анны I Иоановны.

Татищев сам добирался по тайге к заповедной горе, лично осмотрел все места, нашел, что гора удивительно обильна рудой, лесов тут в избытке, речки удобны для запруд - и решил, что нужно сразу строить три завода: Кушвинский, Верхнетуринский и Баранчинский - в те времена чугунолитейные печи были маленькие, один завод сварить достаточно металла не мог.

Татищев сказал - и сделал. Через десять лет заводы уже работали, и работали так, что 18-й век можно называть их "золотым" веком: на каждый вложенный рубль они давали в год по рублю барышу.

Петербургская знать принялась хлопотать о заводах, завязались интриги. Верхнетуринский завод дважды отдавали за бесценок в собственность государевым любимцам и, спустя несколько лет, когда царедворец терял силу, так же даром описывали обратно в казну.

История Горноуральского округа делится 1917-м годом на две неравные доли. Про первую часть - до 1917-го года, стало почти ничего неизвестно. А ведь за то время с заводскими поселками были связаны, вероятно, свыше полумиллиона людей - то есть родились, выросли, работали и поумирали здесь. Удивительно, что такая масса народа толклась на этом небольшом пространстве и тихо ушла в землю, не оставив после себя не только следов, но и памяти. Кто здесь жил, чего достиг, чем отличался - в городках ничего не узнаешь.

Оказывается, кое-что все-таки есть: в архиве Екатеринбурга хранится около четырех тысяч дел, которые написали именно они сами про свою жизнь. На плотной бумаге выцвели чернила, непривычная орфография, необычная выписка букв - далекая старина. Однако, наши предки - все эти прапрадеды и прапрабабки не так далеки: никто из них уже никуда не уйдет с наших холмов, они лежат здесь, абсолютно забытые, в полутора метрах от нас, под некоторыми из тех улиц, по которым мы ходим, и по христианскому поверию, кажется, должны когда-то воскреснуть.

Тем не менее, узнать, как выглядели эти люди, и составить себе мнение об их характерах, можно уже теперь из скупых архивных сведений.

Мне попалась папка с названием: "Рапорт урядника о поимке беглых раскольников, скрывавшихся в лесу в окрестностях Верхнетуринского завода", и я ею заинтересовался. Вот - содержащиеся в ней рассказы (ф.627, оп. 1, д. 2042).

11 июля 1854 года в Верхнетуринскую заводскую контору из Кушвинского острога привели под конвоем двух молодых женщин и трех девочек - раскольник "для отдачи на верное поручительство впредь до решения о них дела".

В контору были вызваны уважаемые и солидные люди: пушечносверлильный мастер Венедикт Курсанин и куренной мастер Николай Черноголов. Они дали расписку присутствию заводской конторы, что берут на поручительство детей: Анну Соколову, Авдотью и Правсковью Нечаевых и мастерскую женку Настасью Гурвинову, и обязались представлять их в контору по первому требованию.

Со второй женщиной у урядника Хитонова возникли осложнения: Федора Нечаева не пожелала "присоединиться из раскола поморской секты к Св.Церкви" - поэтому взять ее на поруки никто не рискнул. В следствие этого девку отдали приставу полиции для содержания при полиции.

24 июля Федору, наконец, выпустили под поручительство верхнетуринского мастерового Николая Селиванова и отставного мастерового Ивана Нечаева, ее отца.

Власти постоянно вынуждены были отвлекаться из-за сектантов. Весь следующий месяц, август 1854-го года, они оживленно переписывались между собой, что "... открытый в доме мастерового Фелистьева потайник, похожий на раскольническую моленну, который сам Фелистьев называет подвалом, нужно немедленно уничтожить".

20 сентября вышло предписание Главной конторы гороблагодатских заводов: "... необходимо срочно выполнить требование благочинного кушвинского протоерея Суворова о высылке к нему для увещания мастерской девки Федоры Нечаевой. Означенную девку выслать за караулом и уведомить о том кушвинскую полицию, под присмотром которой Нечаева должна содержаться, пока производиться будет ей увещание к оставлению раскола".

7 октября из деревни Талица доставили письмо: "Имею честь донести, что отставной мастеровой Иван Нечаев, дочь его девица Федора и сын Даниил неизвестно куда 1 октября отлучились. Вместо сельского старосты Якова Жедаева его просьбой руку приложил урядник Антонов".

В Главную контору из Верхней Туры полетела секретная депеша: "... Федора Нечаева из жительства своего деревни Талица, отстоящей от Верхнетуринского завода в двадцати верстах, неизвестно куда отлучилась вместе с одним по ней поручителем родным ее отцом Иваном Нечаевым и братом Даниилом. Девку Нечаеву потребовали от другого по ней поручителя мастерового Селиванова, но он отозвался, что куда именно скрылись Нечаевы ему ничего не известно. Нечаевы имеют следующие приметы.

Девка Федора - ростом 2 аршина 4 вершка (т.е. - 162 см - примечание), волосы на голове и бровях светло-русые, глаза голубые, нос продолговатый, рот умеренный, лицо белое рябоватое, от роду 24 1/2 лет.

Иван Нечаев - ростом 2 аршина 4 вершка, волосы на голове русые, на бороде и усах светло-русые, борода окладистая, бакенбарды светло-русые с проседью, глаза серые, нос средний, рот умеренный, зубы белые, лицо белое чистое, щеки полные, от роду 56 лет.

Малолет Данило - от роду 7 4/12 лет, прочие же приметы по малолетости его еще не описаны".

В 1854 и 1855 годах два раза принимались искать Нечаевых по всем заводам Уральского хребта, однако они - точно в воду канули.

Между тем, про других раскольников тоже не забывали.

Главный начальник горных заводов Урала генерал от артиллерии Глинка писал января 4 дня 1856 г. в Кушву: "... преосвещенник Иона епископ екатеринбургский сообщил мне, что Прасковья Нечаева и Анна Соколова согласно их желанию присоединены 11 марта минувшего 1855 года к православию, о мастерской женке Настасье Гурвиновой по причине болезни ее положительных сведений нет, а девки Авдотьи Нечаевой в Верхнетуринском заводе, к которому она принадлежит, не отыскано. Вследствие чего предлагаю Вашему Высокоблагородию: 1. П.Нечаеву и А.Соколову оставить без преследования, внушив однако им, что в случае нового уклонения их в раскол или неискреннего присоединения к Св.Церкви, они подвергнутся неизбежной ответственности по строгости уголовных законов. 2. Принять меры к поимке Авдотьи Нечаевой, о чем донести мне".

Только в июне 1858-го года успешно завершилась операция по розыску вышепоименованных преступников. В 35 верстах от Верхнетуринского завода были пойманы в скиту за деревней Талица среди прочих - Федора и Авдотья Нечаевы, одновременно с этим пришла счастливая весть из Перми: "... чиновником особых поручений при военном губернаторе г.Перми Мещериным и лесной стражей серебрянского завода пойманы в лесу в избушке раскольники - 5 человек мужчин и с ними 4 девки, из коих две девки в отобранных показаниях объясняют, что они родные сестры, мастерские дочери Верхнетуринского завода из деревни Талицы - Александра и Мария Васильевы Нечаевы, находились сначала на богомолье в келье около своей деревни, а оттуда бежали сюда, потому что проживание их там сделалось известно начальству". На письме сбоку приписано: "Александра находилась в лесах с 1 октября 1856г, а Мария - с 1 ноября 1855г".

В октябре 1858г все арестованные девки, кроме Федоры, изъявили согласие из раскола присоединиться к Св.Церкви, поэтому отданы на поручительство. Несговорчивая Федора пробыла в кушвинском остроге еще целый год - до 30 июля 1859-го года.

А тем временем, в Российской империи произошли перемены: новый император Александр II постепенно смягчил отношение государства к инакомыслящим, в народ начали проникать слухи о готовящемся освобождении. Раскольники стали возвращаться из келий.

Первым в этом ряду сообщений находится письмо от 12 мая 1859г: "... Известно, что вместе с Федорой и Авдотьей Нечаевыми в том же скиту находились: малолетний их брат Данило и старичок неизвестной фамилии, и что перед поимкой они из скиту скрылись... Ныне означенный малолет Нечаев добровольно явился в Верхнетуринский завод и при допросе в присутствии конторы он объяснил, что скрывался до настоящего времени вместе с неизвестным ему старичком в лесах, и также - в скиту. Но в каком именно месте таковой находится, он совершенно не знает и указать не может, и что соскучившись наконец о своих сестрах, он вследствие просьбы выведен был старичком из скиту на трактовую дорогу, ведущую в Богословск и таким образом вышел в Верхнетуринский завод. Нечаев имеет в настоящее время от роду 12 лет".

22 июня 1859г явились из бегов Прасковья Нечаева и Анна Соколова, обеим девкам - по 14 лет, они скрылись повторно в леса в 1855 году, о чем в январе 1856 года еще не знал генерал Глинка. "... Сначала они жили в скиту вместе с Федорой и Авдотьей, после разорения которого перешли в другой, находящийся около города Кунгур. Указать, где находится эта келья они не могут, т.к. были проведены туда неизвестным им старичком не дорогою, а лесами, и обратно выведены тем же старичком в ночное время".

19 июля 1859г добровольно возвратился Николай Нечаев и дал следующие показания. "В мае 1855 года я находился в курене в рубке куренных дров, и следуя в одно утро в курень, встретился на дороге в лесу с пожилым человеком". Разговаривая, Нечаев узнал от него, что он идет в окрестности города Кунгур для богомолья, куда стал приглашать на тот же предмет и Нечаева. Тот, будучи еще молодых лет, послушал слов этого человека, и вместо того, чтобы следовать в курень, отправился с ним в Кунгур, не доходя до которого они повернули в лес и дошли до кельи, где уже были трое мужчин, вместе с которыми Нечаев и находился до настоящего лета, занимаясь богомольем. Наконец, стосковавшись о своих родителях, проживающих в деревне Талица, он отправился к ним. Нечаев от роду имеет в настоящее время - 23 года, а во время побега ему было 19 лет. В службу поступил в 1852-м году, поведения был до побега хорошего".

В наказание Николай Нечаев получил 70 ударов розгами.

21 марта 1860г добровольно явился раскольник Егор Нечаев - и получил 40 ударов.

24 октября 1861г возвратился Ефим Нечаев, находившийся в бегах с 13 июня 1851г. Он дал любопытные показания на вопросы полицейской анкеты: Ефим иванов Нечаев, от роду имею 34 года, грамотный. Поморской веры. В службу Его Императорского Величества поступил в 1844г из мастерских детей Верхнетуринского завода. На верность службы присягу принимал, воинский устав и артикулы мне читаны и что за какое преступление чинить повелено знаю. Отлучился я из Верхнетуринского завода самовольно летом 1851г в город Кунгур, в окрестностях которого, как мне известно сделалось, есть в лесах кельи. Я проживал там до полу-зимы того же 1851г, потом, желая более убедиться в поморской вере и узнав, что в г.Кунгур находится какой-то купец той же поморской веры, я присоединился к нему, и по просьбе моей, он взял меня к себе в виде приказчика. Под этим именем перевозил он меня из одного места в другое, передавая истины веры. Был я с этим купцом в Казани, в окрестностях Москвы, в Екатеринбурге, в Златоустовском заводе. Наконец, купец оставил меня в г.Перми. Оттуда я отправился в Кунгур, где и жил в лесу в келье с 1857 до весны 1858г, потом я захотел повидаться с моими родителями и родственниками, проживающими в скиту у деревни Талица, но придя к ним в келью, я нашел ее сгоревшею. Не зная, где они находятся, я остался один в лесах и там проживал до настоящего времени. Ныне, не желая более оставаться в расколе, явился в команду добровольно".

В ноябре 1861 года его наказали двадцатью ударами розг.

Все эти наказания раскольников не могут ни в коей мере показаться слишком жестокими - они воротились добровольно и, очевидно, им сделали снисхождение. Раскольники убегали в лес - их искать было сложно, православные крепостные рабочие разбегались по деревням - и попадались полиции очень легко. Побеги были делом обычным: из уцелевших отчетов лишь за половину 1856 года насчиталось до десятка таких случаев. Православных пороли нещадно или рубили шомполами, протягивая осужденного через строй. Вот только три примера.

2 января 1856г - Дмитрий Анигин совершил второй побег, пойман через 1 месяц, 23 дня - наказан ста ударами розг.

2 апреля 1856г - Иван Попов пойман через три дня после побега - получил 30 розг.

11 апреля 1856г - Иван Белоусов совершил третий побег, пойман через 15 дней - наказан шпицрутенами через 300 человек один раз.

Интересен еще один способ наставления упорных раскольников.

19 декабря 1860 года Александр Нечаева, о которой мы уже слышали при поимке раскольников в серебрянском скиту, молодая девушка 24 лет, умерла. В Верхнетуринскую контору потребовали ее отца для дачи объяснений. Он сказал, что "... дочь его будучи больна в последнее время, перед смертью своей отказалась и от напутствования по правилам православной церкви, также и от того, чтобы она по тем же правилам была погребена. Так как дочь его находилась в расколе, не присоединилась к Св.Церкви, то местные священники не разрешили хоронить ее на том же кладбище деревни Талица, на котором погребают православных, поэтому она погребена вне его, вдалеке от деревни, без всякого отпевания".

На этом письма о беглых закончились.

Можете меня спросить: ну и что? Что ты там, в архиве, нашел удивительного, что бы нам было полезно узнать? Неужели лишь это? Сидят деревенские чудаки в лесу - молятся колесу. Как говорится, это их трудности. Кто виноват, что они оказались такими несведущими, что не сумели понять: креститься надо прикладывая к челу три пальца, а ни в коем случае - не два, и что в слове Исус говорить букву "и" нужно долго, чтобы получилось - Иисус. Скорее же всего, эти люди были просто патологически упрямы и не хотели изменить даже самые пустяковые свои привычки. Лучше напиши что-нибудь про наши теперешние дела, про нынешние наши проблемы.

Я позволю себе коротко возразить.

Раньше всего - каким бы способом люди себя ни осеняли: двумя пальцами, или тремя, слева - направо, или справа - налево, или вообще двумя ладонями и всеми десятью пальцами проводя себе по лицу, как делают мусульмане,- против я ничего не имею. Некоторые мусульманские традиции мне даже нравятся например, гаремы.

Мой ведь разговор не об этом. В этих раскольниках поморской секты есть одно качество, которое в русском человеке стало диковинным. Они с чем-то будучи не согласны - не скрывали этого, и, находясь в бедствии, все же не соглашались делать никак иначе, кроме как по вековым обычаям. Странно, что цари двести лет выдавливали из народа такое свойство. Последнему императору оно, как мне кажется, очень бы могло пригодиться, чтобы не попасть в Ипатьевский дом.

Спокойнее жили те, кто старательно крестился вечёр двумя перстами, и кого назавтра уже убедили креститься тремя. Но как их за это хулить? И мы сумели, называя вчера Советский Союз нашей любимой Родиной, сегодня про него равнодушно говорить: "бывший".

Про теперешние же гороблагодатские проблемы рассуждать не берусь, потому что живу далеко. Только жаль, что с заводами пока получается по пословице, что барышу наклад - старший брат.