Дети богов 1. Город мёртвых

Пролог

В туманных потёмках Междумирья смутно проступали изгибы и хитросплетения троп, которые, словно рыбачья сеть, опутали бездну. Провалы наполнялись смолянистым мраком - мраком необычным. Казалось, он дышит. Вот-вот - и выплеснется на тропы. Хищно оскалятся чёрные пасти, зубья тьмы с хрустом отгрызут кусочки путей, идущих неизвестно куда и откуда. Вековое уныние и гнетущая безысходность витали в сухом воздухе. Здесь тысячелетиями правили сумерки, но вскоре им пришлось потесниться.

Багряно-алая вспышка кровавым клинком вспорола плоть Универсума. Раскалённые капли ещё не успели оросить тропу, а высоко над ней уже завис пульсирующий фиолетовый кокон. Когда волны серебра всколыхнули его поверхность, он, гадливо чавкнув, выплюнул седовласого человека. Падающий мужчина беспомощно барахтался в воздухе и истошно кричал, пока не рухнул ничком на тропу; сил оставалось на слабый вздох. Странный кокон над головой быстро увял и выцвел.

И снова тишь, потёмки...

Длинные замасленные седые волосы раскиданы по затасканному чёрному плащу, от него вздымаются серые ленточки дыма. На худющем правом запястье сверкает филигранной работы, широкий браслет - где попало так лозу не отчеканят.

Вымученное сипловатое дыхание мужчины нарушилось тонким писком. Браслет сузился и струйкой расплавленного металла соскользнул с руки. Булькнуло. Из лужицы показалось личико, а всего через секунду-другую на тропе стояла маленькая обезьянка. Она встряхнулась, принюхалась и, поморщившись, звонко чихнула.

Человек застонал.

- Хозяин! Хозяин! - истерично запищал металлический зверёк, дёргая мужчину за тлеющий рукав. - Хозяин, вставай!

- Отвали, Чу, - вроде зомби, прохрипел человек. Но обезьянка проявляла завидную настойчивость:

- Вставай, кому говорю?! Нечего разлёживаться! Не загорать же ты собрался?!

- Прочь!!! - гаркнул мужчина и вскинул голову. Сила голоса вместе с физиономией подействовали великолепно - опешивший Чу аж шлёпнулся на пятую точку.

- Да-а уж. Загорать Хозяину хватит...

Обезьянка права. Впечатление такое, будто мужчина по неосторожности заглянул в полыхающий камин: обгоревшие веки над проницательными зелёными глазами ещё нестарого лица, ожог - как след от удара раскалённым прутом - вспучил рыжими волдырями тонкие губы и острый прямой нос.

Чу, однако, быстро пришёл в себя. Приосанившись, заложил ручки за спину и начал чинно выхаживать влево-вправо.

- Нас опять как малышей обули, - иронизировал он. - Сперва в Высших Мирах шею намылили, а теперь ещё и в Такаре.

- Клятый мирок, - прорычал Калх и скосоротился - наверное, говорить больно.

- И откуда там отыскалась этакая мощь, а? Отродясь не видывал, чтоб Хозяина выбрасывало в Междумирье. Да ещё так! О-хо-хо!

- Да заткнись ты уже!

Обезьянка театрально отдала честь и встала по стойке смирно.

Едва мужчина попробовал подняться, сверкнуло. Точно лезвием по глазам.

Где-то рядом что-то пробулькал Чу и заскулил, жалобно и с надрывом.

Из шафранного кокона позади ослеплённого Калха ударила серебристая молния. Вонзившийся в спину разряд грубо швырнул мужчину на самый край тропы. Из лёгких с шумом выбило весь воздух. Тело, от кончиков пальцев ног до макушки, обдало жаром. Калх уловил расплескавшийся в воздухе запах озона, как перед грозой. А потом сознание начало меркнуть...

Мрак провала учуял беспомощную добычу и неторопливо, тощей шестипалой лапой, изломанной под всевозможными углами, потянулся к человеку. Всё ближе и ближе, к потрёпанному плащу, длинным седым прядям...

Вроде на пружине подпрыгнул Чу, преграждая путь.

- Куда?! - оскалилась обезьянка, своим маленьким тельцем и ручонками защищая Хозяина.

Лапа замерла, встретив такую неожиданную и горластую преграду. Тонкие смоляные пальцы медленно растопырились. У шипящего зверька вспыхнули глазёнки.

Между тем опомнившийся Калх сплюнул кровью и перекатился подальше от края тропы.

«Жжих!» - чёрные когти разорвали воздух там, где мгновение назад зубоскалил Чу.

- Выкуси! - заголосила обезьянка и показала живой тьме голый зад.

Лапа поломалась в одном из своих многочисленных суставов, безвольно обвисла и, несолоно хлебавши, поползла восвояси, прямиком в бурлящий мрак провала.

Мир возвращался к Калху солёным привкусом крови на языке и мешаниной света и теней. Голова раскалывалась, дикий ор вездесущего Чу звучал дробным звоном, под пальцами рук - шероховатая тропа Междумирья. Боковым зрением мужчина всё же разглядел скукоживающийся шафранный кокон и, освещенную им, обольстительную женскую фигуру в белом.

- Ничтожный некромантишка! - властный голос жёг на зависть кислоте. - Отродье ночи!

Чу загорланил:

- Опять эта тётка! Она здесь! Кариола ту-у-ут!!!

Босая длинноволосая блондинка выглядит не лучше Калха. Белое шёлковое платье в заплатах копоти. По уставшему лицу рваные раны и свежие ожоги. В голубых глазах лютует стужа.

- Сейчас ты у меня попляшешь, рождённый простой смертной, - нарочито выспренно пригрозила женщина.

Глава 1. Странное письмо

Весна 1851 года в Шаматре выдалась немилосердно жаркой. И это утро не стало исключением. Над улицами Гамелота дрожало знойное марево, превращая немногочисленных прохожих в жутких страхолюдин. Длиннющие руки гротескных фигур едва не доставали до брусчатки. Серый плащ бритого наголо детины, со шрамом на левой щеке, как сложенные кожистые крылья упыря из ночных кошмаров. Прогромыхавшая телега походила на колесницу какого-то древнего бога смерти. Иначе и быть не могло! Груз из сучковатых поленьев и досок напоминал фрагменты обнажённых тел, а укутанный облачком табачного дыма возница казался сгорбившейся горгульей, чья мерзкая рожа таращилась из кисельного тумана.

Дородная дама в бежевом крепдешиновом платье презрительно зыркнула на телегу, пухлая ручка колыхнула веером, по каменке зацокали металлические набойки каблуков. Вслед за сеньорой засеменили двое плечистых телохранителей. Зубчатые гребни на их шлемах и зелёные чешуйчатые доспехи обращали вояк в двуногих ящеров.

Колоритная троица быстро скрылась в тени узкого проулка, а нещадное солнце раскалённым оком циклопа продолжало калить город. Оно словно выжило из ума, наверное, думало, что кирпичам зданий нужен дополнительный обжиг. Окружавшая двухэтажный особняк витиеватая оградка и та, казалось, раскалилась - прямо-таки вернулась в кузню. И даже растущие вблизи дома, солнцелюбивые, оранжевые георгины не радовались рассвету. Что уж и говорить о подстриженных шарами кустах?

Золотистый луч пробежал по черепице, рядам красного и белого кирпича. Зашторенное окно - не преграда. Лучик нашёл лазейку, и солнечный зайчик прыгнул на бордовый половик.

Просторная спальня дивит интерьером. Натёртые воском чёрные панели обшивают стены. На ряде пузатых тумбочек стоят мраморные статуэтки обнажённых женщин. Трюмо сплошь окантовано золотистой дубовой листвой, а в его зеркале поблёскивает отражение хрустальной люстры. По дверцам высокого платяного шкафа змеятся угловатые узоры. Обшитое бордовым бархатом, приземистое кресло резными ножками упёрлось в дощатый пол. Рядом высится круглый дубовый столик, столешница обрисована светлыми ромбами.

И всё же главная достопримечательность комнаты - широченная кровать с бордовым балдахином. С лакированных столбиков поглядывают аккуратно вырезанные, плутоватые физиономии гномов в колпаках. Ажурные края балдахина искрятся золотыми стежками. Ещё больше золота на бордовом одеяле - огромный кленовый лист так и слепит.

Внезапно он шевельнулся, взбух.

Застонало.

И одеяло слетело на пол.

Купец Томас Радо не любил просыпаться. Лучше уж ещё часок понежиться на перине, чем сесть за стол и щёлкать деревянными костяшками счётов. Снова и снова. Опять и опять... В последнее время так просто не поторгуешь. Окаянные гномы чересчур обнаглели, дерут семидесяти-процентный налог! И как эти коротышки умудрились завладеть Полуденным Трактом? Вцепились в него как клещи и сидят уже без малого тысячу лет! Вот уж беда.

Бурча проклятия, Томас опустил обросшие рыжеватым пухом, голые ноги в бордовые тапочки.

Упитанному купцу на вид лет сорок пять. Внешность не ахти: крупный нос, двойной подбородок, тёмные усики. Разве что в карих глазах заметна живость.

Ногти с аккуратным маникюром поскребли кудрявившуюся тёмными волосами грудь, осторожно пригладили растрепавшиеся за ночь густые смоляные пряди.

После заразного зевка Томас поднялся - ростом немного не дотягивал до шести футов - и сделал круговое движение руками. Впрочем, спешно сел. Неужели тут до зарядки, если изнеженная кожа ничего кроме лавандового мыла не знает, а шёлковое бордовое исподнее с золотыми кленовыми листьями, поди, в самом Саакасуме шили под заказ. Да простому селянину ради такого нижнего белья надо полгода спину горбатить.

- Фарид! - позвал купец раздражённо. - Фарид! Бес окаянный, ты где там лазишь?!

Лазил он недалеко, ведь и минуты не прошло, как отворилась дверь. И в спальню шмыгнул юнец лет тринадцати. Смуглый цвет кожи выдавал в нём выходца из солнечного Саакасума. Из-под копны волос воронова крыла поблёскивали тёмные глазищи. Облачался в узкие коричневые штаны и белую сатиновую рубаху с малахитовыми запонками.

- Чего вылупился, босяк?! - ревел хозяин. - Не видишь что ли, проснулся я?!

- Сейчас, - опомнился слуга и метнулся к шкафу. Порывшись среди множества висевших одеяний, схватил тремпель с бордовым халатом. - Вот...

- У-у-у! - на зависть волку взвыл Томас. Звучная затрещина стала наградой юнцу за работу. - Сколько раз можно учить?! Идиот! Сгинуть тебе в Чёрных Пустошах! Не в том порядке подаёшь! Зачем мне сейчас халат? - Но всё-таки вырвал тремпель из трясущихся рук и положил его на кровать. - И за что я тебе, дуралею, жалованье плачу?

- Вспо-омнил, - заскулил Фарид жалобно. Ладошка продолжала потирать раскрасневшуюся щёку. - Вспомнил я.

- Живо!

Слуга подбежал к тумбочке и достал инкрустированную бирюзой и поделочной костью шкатулку.

- Вот это оно, - похвалил Томас и сцапал протянутую шкатулку. - Сперва украшения, а потом одежда.

Под крышкой сверкали гранями перстни с красными рубинами, зелёными изумрудами, синими сапфирами, голубыми аквамаринами и жёлтыми топазами.

- Сегодня этот, - купец надел на указательный палец правой руки перстень с рубином. Полюбовавшись, подытожил: - Мало. - Перстень с изумрудом оседлал мизинец левой руки. - Вот, совсем другое дело.

Глава 2. Магическое испытание

Люди, слушающие рассказы об Аркадии, реагировали по-разному. Одни с трепетом замирали, ловя каждое слово о великом городе магов. Другие же в ужасе затыкали уши и молились Творцу, чтобы тот уберёг их от гнева могущественных чародеев. Однако всякий, кто впервые попадал в Аркадию, заворожено смотрел на достижения архитектурной мысли. Особый шик почти тысячелетнему городу придавали лучи солнца.

Был полдень. Занимавшая без малого всю Аркадию белоснежная Академия искрилась стенами, высоченными башнями и черепичными крышами. Безупречная белизна слепила глаз. И лишь изредка плоть учреждения марали чёрные окошки и дубовые двери. Тончайшие шпили пронзали лазурь небес, неся похожие на змеиные языки, раздвоенные, алые вымпелы, которые вились на ветру. Их смысл знали все, от мала до велика, даже в самых захолустьях Кадара. Сегодня стартовала неделя испытания неофитов. Студентам предстояло доказать, что не зря учились три года; кто сможет - получит желанное право на экзамен, а там уже и до звания соискателя рукой подать. Вот тогда-то и начнётся настоящее обучение, то, о чём с детства мечтал любой обладатель Дара.

Примыкавшие к Академии постоялые дворы заполнялись едва ли на треть немногочисленными родственниками неофитов. Но трактирщики всё равно ликовали - после безденежной зимы монеты посыпались в карман. На улочках вразнобой звучали мандолины, цимбалы, барабаны. Перестук копыт тешил слух конюхов. Сипловатый голос зазывал погостить в «Смелом путнике». Бархатистым баритоном лилась героическая баллада из репертуара Серебряной Лютни. Удивительно, но ничего этого в Академии не слышали. Неофитам незачем лишний раз волноваться, вот магические барьеры и хранят покой.

Почти бесшумно по ворсистому ковру длинного коридора Академии ступали серебристые туфельки. Такой же серебристый плащ охватывался пятицветными манжетами. Связующая не принадлежала ни к одному из факультетов, потому и носила все цвета: красный, синий, зелёный, белый, чёрный. Если бы не этот наряд, Сильвию Лотт можно было принять за мать кого-то из студентов, по случайности угодившую в Академию. Средний рост, собранные в длинный хвост пепельные волосы, открытое лицо - одним словом, обычная женщина. Но как же часто первое впечатление обманчиво. Вот и Связующая сполна подтверждала это. Даже ректор Зельминдер иной раз не ведал, какой будет Сильвия в следующий миг. Мягкий взгляд карих глаз молниеносно обретал колкость. А совсем ещё недавно спокойный тембр - жалом скорпиона атаковал провинившегося неофита. Находящиеся под пристальным надзором Связующей студенты первых трёх курсов на своей шкуре ощущали норов Сильвии. Когда всё шло по плану, она была, как говорится, тише воды ниже травы, но стоило кому-то из неофитов пошалить, и крыша Академии буквально взлетала на воздух.

- Мои приветствия, Связующая! - донеслось слева. Из соседнего коридора к Сильвии вынырнул высокий лысый мужчина в чёрном плаще. Подпираясь крючковатым посохом, пошёл нога в ногу.

- Не знала, что ты, Оз, придёшь на смотрины, - созналась Связующая.

Собеседник бросил на неё мимолётный взгляд - глаза как у ящерицы, - наивно поинтересовался:

- А что, факультету некромантии ход закрыт?

Чуткие уши Сильвии уловили еле слышимый сарказм, но ответила безмятежно:

- Нет, конечно. Просто сегодня выступают потенциальные маги Огня.

- Огня, значит...

Пока лупоглазый Оз жевал губы, Связующая продолжила:

- Не думала, что будут другие деканы.

- А я вот пожаловал.

- Собираешься кого-то выбрать?

- Не отказался бы. А то в последние годы измельчал мой факультет. Глядишь, и до четырёхсотой годовщины его открытия некого будет учить.

- Найдутся таланты, - обнадёжила Сильвия.

- И много таких среди третьекурсников?

- Дюжина наберётся.

- Дюжина среди сотни... - Оз призадумался. - Что ж, тоже ничего. Разумеется, до стихийных магов ещё далеко.

- Ты прав. На Огонь двадцать пять претендентов.

- Старина Гофман обрадуется.

Связующая неоднозначно хмыкнула.

Коридор круто свернул вправо. Покрывающая стены плитка напоминала тростниковые панели. С потолка в окружении лепнины свисали медные светильники. Зелёный палас выводил в заполненную студентами широкую рекреацию.

- А их тут больше, чем я ожидала, - призналась Сильвия.

Серые плащи выдавали неофитов. По мере того как юноши и девушки замечали явившуюся парочку, голоса стихали. Несмотря на однообразие одеяний, студенты весомо разнились. Конопатый малый нервно листал затасканный томик. Пухленькая рыжая милашка, зажмурившись, самозабвенно повторяла начальные формулировки заклинаний. Рьяная жестикуляция долговязого брюнета свидетельствовала: будет демонстрировать иллюзии. Размалёванная косметикой блондинка так походила на эльфийку, что Оз подколол спутницу:

- Почему не помыла личико Перворождённой?

- Помада и тени официально не запрещены, - прохладно ответила Связующая.

Присмирённый декан сменил тему:

- Тут с полсотни неофитов. Боюсь, мне никто не достанется.

Промолчавшая Сильвия нашла взглядом стоящего у дверей аудитории щупленького белокурого студента.

Глава 3. Среди сухопутных крыс

Не нарезвившиеся за день чайки неугомонно кричали в вечернем небе порта Хаар Дана. Порой изголодавшиеся птицы стрелой вонзались в пенистые гребни волн и юрко выныривали с рыбёшкой в клюве.

В воздухе стояла удушливая смесь запахов: гниющая тина, испорченная селёдка, дешёвый алкоголь, моча... Хоть бы ветерок потрудился и разогнал этот омерзительный союз. Но бестелесный проказник озорничал в выси, его эфемерные лапы тешились клочками тронутых багровым закатом облаков. Будто жаждая помочь ветру, к небесам тянулись стройные мачты шхун и каравелл. А вот пузатый галеон важно покачивался на волнах и, вроде старый профессор, говорил ученикам: «Зря стараетесь, всё равно не достанете».

С грохотом матросы скатили последнюю бочку с палубы бригантины «Малышка». Теперь-то можно отдохнуть. А завтра на рассвете запастись припасами и снова в плаванье, за новым грузом; покачиваться на волнах, засыпать под их шёпот. На встречу приключениям и звону монет.

- Поживее, 'Гой! - коверкая имя, картаво окликнул коротконогий шкипер.

- Я сейчас, - бросил рыжий моряк лет сорока, завязывая так некстати расшнуровавшийся ботинок.

- Гляди, а то без тебя весь 'гом выхлебаем!

Шкипер в сопровождении двух десятков матросов поспешил в один из портовых кабаков.

- На всех рома хватит, - пробурчал Рой и встал.

Дюжий шестифутовый моряк поражал шириной плеч. Под тельняшкой угадывались бугры мышц. Теплота зелёных глаз никак не вязалась с комплекцией вышибалы. А покрытое бронзой загара, бородатое лицо так и светилось радушием.

Вообще-то в жизни Роя было немало таких казусов. Взять, для примера, фамилию: Кадарес. Любой скажет, что она принадлежит уроженцу крупнейшего государства Эйсверона - Кадара. Ан нет, рыжие мужланы - выходцы одного из варварских племён Нортумбии. Да тут опять несоответствие: Рой варваром не был. А может, кто из его предков воевал под фиолетовым флагом со следом медвежьей лапы?

По правде сказать, никто из друзей, морских волков, не знал прошлого Роя. Как-то раз тот пришёл и нанялся грузчиком на «Малышку». Уже вот и проплавал на бригантине два десятка лет. Капитан особо не разбирался кто в команде; сам в молодости четыре года ишачил на каторге в Серебряном Хребте и знал, дескать, среди заключённых полно порядочный людей, и не их вина, что за любую провинность сумасбродный шах Саакасума надевает кандалы.

Рой вдохнул на полную грудь и побежал догонять приятелей.

Растопырившиеся в воде каменные пальцы причала остались позади. Нестройным рядом предстали деревянные строения. Лишённые окон, громоздкие склады теснили домишки портовых служащих. Рыжий моряк не разглядывал знакомую картину, семенил по переулку.

Под подошвами ботинок хрустел щебень. Копотливо опускались сумерки. И кто его ведает, возможно, ночью станут не так заметны обшарпанные брёвна домов и всюду валяющийся мусор.

Выскочившая из подворотни портовая шлюха под стать переулку: чумазые щёки, на голове - пепельный колтун, изорванное по подолу, бурое платье. Правда, у дамочки есть чем подкупить клиента: груди как два коровьих вымени.

- Привет, красавчик, - промурлыкала жрица любви. - Не хочешь ли скоротать часок?

- Амалия? - насупился Рой.

- Не-а.

- А-а-а, - матрос хлопнул себя по лбу. - Диана!

- Не-а, - лобик блудницы нахмурился. - Я - Софа!

- Софа... Софа... - вспоминал Рой усердно.

- Ну пойдём со мной. Всего три медяка.

Мужчина насилу вывернулся, а цепкая ручка развратницы вновь постаралась обнять.

- Бушприт тебе в зад! - ретиво отмахивался моряк. - Уйди от меня!

Со стороны могло показаться, что он угодил в рой растревоженных пчёл. Наконец нужное решение пришло в голову: побежал.

- Верни-и-ись, любимый!!!

Весёлая музыка флейты и бубна скрасила подпорченное настроение. (В отличие от многих морских волков, Рой не связывался с второсортными шлюхами; лучше уж посетить дорогой бордель, там хоть время от времени работниц осматривает лекарь.) Из подслеповатых окошек трактира струился свет, падавший на дорогу жёлтыми лужицами. Пессимистическое название не сказывалось на числе постояльцев. «Ужин с Утопленником» был излюбленным местом матросов. Они всякий раз ржали с вывески, где тонущий выпивоха тщетно тянулся к спасительному кругу.

От усилия Роя кое-как присобаченная дверная ручка едва не оторвалась. Петли жалобно проскрипели.

За время плаванья «Малышки» трактир ничуть не изменился. Свисавшие с потолка масляные лампы рыжими пятнами разбавляли черноту закопчённых стен. Слева за стойкой протирал кружки толстячок Джо. В центре, в окружении столов, лихо плясали матросы. Справа на деревянном помосте играли музыканты. Густобровый седоватый флейтист в серой рубахе и мешковатых штанах то и дело вилял задом в ритм мелодии. Парнишка с бубном так неистово тянул улыбку, что каждый присутствующий мог детально разглядеть щербатые зубы. Молоденькие прислужницы приносили заказы, получая игривые шлепки чуть ниже спины.

- Рой! - вздымая кружку, окликнул узколицый моряк. - Направляй шхуну к нам!

Не долго думая, Рой присел за столик к приятелям.

Глава 4. Последнее письмо

Противоборство дня и ночи закончилось победой дамы, а вот в многовековом противостоянии в Тите и поныне не наметился перевес. Огромный город так и оставался поделённым напополам.

Король Гасфарга не скрывал желания развязать четвёртую войну с западным соседом, но близость Кадара вселяла опасения. Скорее всего, это государство-гигант вновь встрянет и расставит всё по местам. А как же хотелось нобилям из Гасфарга навязать в Иллизии свои порядки и учредить справедливые законы. Взять хотя бы и снести эти чересчур изящные башенки и помпезно-шикарные арки. На их месте куда естественнее смотрелись бы простые кирпичные бордели и склады. Но помешанные на моде и мишуре иллизийцы принципиально иного мнения в вопросах архитектуры. Мансарды, бельведеры, эркеры, портики - все достижения зодческой мысли украшали западную часть Тита.

Идущий по хорошо освещённому переулку белобрысый юноша не пылал любопытством к архитектуре. Больше интересовало то, что здесь, в иллизийской части города, намного безопаснее, чем в восточных кварталах. Фонари - через каждые двадцать шагов. Патрули регулярно прочёсывают улицы. И даже в самых дальних проулках надо слишком постараться - увешать себя с ног до головы золотыми украшениями и в придачу колотить в медный таз, - чтобы столкнуться с грабителями.

Клонило в сон, но в холщовой сумке через плечо ещё оставалось последнее письмо. И если бы адресатом был кто иной, юный почтальон уже б давно отправился домой, а так имя Волтан говорило о многом. Этот седобородый старикан слыл самым известным магом Иллизии; судачили, что сама королева частенько с ним советуется. По слухам, ему предлагали поселиться во мраморном дворце в Канне, но чудаковатый чародей избрал ветхий домик в Тите.

Действительно ветхий.

В который уже раз юноша видел жилище Волтана и не переставал поражаться. Деревянная хибара приткнулась между двумя величавыми домами с белыми колоннами. Её крыльцо прогнило. В окошке тускло горел свет - очевидно, маг, как всегда, читал.

Почтальон с опаской носком ноги попробовал на прочность ступеньку. Доска прогнулась с жалостным скрипом.

- В лепёшку расшибусь, - проворчал юноша и осторожно поднялся по краю лесенки. Кулак постучал в обшарпанную дверь. - Господин Волтан! Простите, что поздно, но вам письмо.

Никто не отвечал.

- Господин Волтан, у меня письмо!

Вновь тишина.

Юноша постарался заглянуть в окошко. Ничего не видно. Да и шею свернёшь на раз-два.

- У меня письмо!

Ожидание взвинтило нервы почтальона, стукнул сильнее обычного. Дверь отворилась.

- Не заперто? - очумел юноша. Зыркнул по сторонам и робко заглянул в тёмную прихожую. - Господин Волтан, - негромко окликнул - наверное, струхнул, что без спроса открыл дверь. - У меня... письмо.

То ли любопытство, то ли жажда долга потянули молодого почтальона в жилище мага.

Из комнаты в прихожую струился тусклый матовый свет, вырывал у мрака пыльную метёлку и поношенные сапоги с мятыми голенищами.

- Господин Волтан... - идя на свет, почти беззвучно шептал юноша. - Господин...

Комната пуста.

На изодранном царапинами столе осколки толстого стекла, а под ним - перевёрнутый стул ощетинился надломленными ножками. Под накренившимся стеллажом горбится куча потрёпанных книг. Дверцы платяного шкафа вдавлены внутрь. Топчан просел под ворохом грязного белья. Стоящая на стенной полочке плошка с маслом сеет матовое сияние и чёрно курит. Неужели маг забыл посолить масло? Вон же уже какая стена закопчённая. Но а под пятном гари...

Юноша присмотрелся. И ахнул. Казалось, здесь плуг прошёл по стене, оставляя глубокие борозды.

Дикий и необъяснимый страх сковал почтальона. На спине выступил липкий пот. Сумка потянула вниз, как камень на шее утопленника. Где-то в пятках гулко заколотилось сердце.

Позади хрустнуло. Юноша резко обернулся.

Его зычный вопль разорвал ночную тишину безопасных западных кварталов.

Глава 5. Прибытие в Лодридж

Лодридж, самый большой город во всём Эйсвероне, просыпался. Румяное солнце золотило крыши. Ласточки стригли воздух. Скрипели колёса телег - фермеры ехали на рынок. Их зазывали лавочники. Чересчур бойкие рисковали сорвать голос и попасть под колёса.

А в узком переулке, тонущем в тени колокольни, по-прежнему властвовала сонливость. Развешенное на балконах бельё вяло колыхалось на ленивом ветре. Облезлый пёс и тот, зевая, копошился в ведре с помоями.

Монотонное течение жизни нарушилось яркой пурпурной вспышкой. Перепуганная псина шарахнулась к двери дома и, заскулив, поджала хвост.

Светящийся кокон висел в футе над землёй. Время от времени его поверхность бралась рябью, и он начинал лучами серебра колоть оштукатуренные стены зданий.

Завороженный зрелищем пёс взвыл, жалобно и протяжно. И буквально тут же из пламени вывалился облачённый в мышастый плащ мужчина.

Кокон быстро погас и истаял туманным облачком.

Стоящий на четвереньках Томас грубо посыпал проклятьями.

- Что там творится? - из открытого окна высунулась лысина, обрамлённая седым пушком. Старик, лучась морщинами, присмотрелся, а потом глупо вытаращился. - А-а-а, что? Опять пьянчуги? А ну-ка катись отсюда подобру-поздорову! А то сейчас патрульных как кликну.

Томас сплюнул кровью и вжёгся глазами в деда. Старикан трухнул не на шутку, дрожащая рука захлопнула окно, послышалась приглушённая молитва.

Ещё один кровавый плевок упал на землю. Пошатывающийся Томас с трудом поднялся. В ушах свистело, резало глаза, желудок выворачивало - ни дать ни взять жабу проглотил.

Купец мотнул головой. Лучше не стало, а скорее наоборот: тошнота подступилась к горлу, дыхание спёрло.

Мягко говоря, Томас недоумевал. Конечно, он редко использовал заклинание Перехода, да и в последний раз применял его два года назад, но такого как сегодня ещё не случалось. Ни разу. Чары целиком высосали силы. Однако и это не самое страшное. Жуткая мысль не давала покоя. Купец понимал, что Переход занял сутки. Целые сутки! А такого просто не могло быть. В теории, которая была доказана многолетней практикой, Переход прогрызал пространство Эйсверона и в доли секунды доставлял к цели, ну или почти к цели: окружность радиусом миля - не беда.

- Что же пошло не так? - вслух задумался Томас. Кое-как отряхнув плащ, осмотрелся. - Лодридж?

Оштукатуренные домишки могли быть где угодно за исключением северной Нортумбии.

Купец запустил пальцы в смоляную шевелюру. Призадумавшись, шумно и протяжно выдохнул.

Рот раскрылся. И Томас пошарил взглядом по сторонам. Затем несколько раз обеими руками потрогал волосы.

Войлочной шляпы нет. Нигде нет.

И хотя небо было ясное, купец чувствовал, как над головой сгущаются тучи.

- Чего вылупился?! - он гаркнул на пса. - Пшёл вон!

Псина засеменила вдоль домов. А обескураженный Томас побрёл в противоположном направлении.

Переулок вывел на широкий проспект, и от сердца купца отлегло. Он узнал столицу Кадара. Когда-то давно вон в том сером доме заключал договор на поставку щитов дворфьей работы.

Слева колесил экипаж.

- Ямщик! - окрикнул Томас. - Ямщик, тормози!

Тощий, как щепка, возница на ходу оценил облачённого в пыльный плащ мужчину и заковыристо ругнулся.

Мышастый жеребец проскакал мимо.

Купец запоздало понял, что ещё легко отделался. Зная бойкий норов здешних кучеров, можно было схлопотать кнутом по лицу.

- Тьфу ты! У меня же и денег нет.

Пальцам достался унылый взгляд.

- Проклятущий гном, чтоб тебе мои перстни вышли боком.

Дальнейшее сквернословие в адрес Губача не имело смысла. Томас пошёл по проспекту.

Этот район Лодриджа на недостаток флоры не жаловался. Всюду росли высокие акации. Из клумб пытливо поглядывали астры. В деревянных и глиняных цветниках на балконах соседствовали герань и гвоздика.

Типичная для Кадара архитектура не портила впечатления. Двухэтажные кирпичные и оштукатуренные дома опрятные. Хоть бы где на черепичной крыше мелькнула заплата.

Рядом с жилыми домами пристроились магазинчики.

При других обстоятельствах Томас, безусловно, заскочил бы в ювелирную лавку и подыскал новый перстень. Шагающий купец проводил печальным взглядом здание, обложенное серой с прожилками золота плиткой.

Лавка пряностей размещалась в бревенчатой избе с фигурным коньком и сине-белыми ставнями.

Скорняк избрал местом работы приземистую хижину, огороженную плетнем с нанизанными горшочками. Деревню тут развёл, понимаешь.

Над входом в цирюльню распластались большущие ножницы из жести. Вышел посетитель. Один его вид напрочь выбил из головы Томаса желание когда-либо заходить в эту парикмахерскую. У худосочного клиента чёлка неровная. А может, это новая мода такая?

Купец мимоходом осмотрел прохожих и сделал вывод, что, скорее всего, цирюльник таки схалтурил.

Ещё немноголюдно, но представлены все категории горожан.

Глава 6. В доме архивариуса

В прихожей лежал круглый вязанный рыжий половичок. Купец, не долго думая, использовал его по назначению.

- Вы проходите в зал, а я покличу хозяина, - разъяснил Саймон и свернул направо.

Последний раз Томас был тут больше года назад. Новшеств мало. Шесть ярдов обвешанного розовым штофом коридора явили картину в золочёной раме. На полотне умело запечатлён закованный в доспехи рыцарь; зарница играет на крылышках шлема, копьё воздето в синеву неба.

Просторный зал хорошо освещался бьющим в окна солнцем. У стен высились шкафы, за стеклянными дверками пестрели корешки книг. В центре стоял большой круглый стол, рядом пять обшитых зелёно-жёлтым кретоном стульев. Угол облюбовал бордовый диванчик на высоких резных ножках. Лежащая на нём бежевая глянцевитая подушка с золотистыми кисточками по краям так и манила вздремнуть.

Стуча каблуками по натёртому воском паркету, купец прошагал к ближнему шкафу. Оказывается, Альмендо не терял времени зря. Во всяком случае, раньше Томас не видел здесь доброй половины книг. Рядом с завсегдатаем, «Этикетом дворянина», появилась раритетная «Хронология Второй войны Гасфарга и Иллизии». От неё выстроились в ряд жёлтые книжицы с поэзией южных земель. Кроваво-красный внушительный том «Алагар - Призрачный Город» мог запросто убить - упади он с верхней полки. Трудно сказать, чем руководствовался хозяин жилища в своём литературном выборе. Насколько знал Томас, где-то на границе Кадара и Гасфарга среди простолюдинов всё ещё ходила старинная легенда. Если верить ей, то волшебный проход в Алагар открывался всего раз в несколько лет. Попасть в таинственный Призрачный Город было ой как сложно. А ещё труднее - оттуда вернуться. В эти деревенские сказки купец, разумеется, не верил. Ну разве может быть город в десять раз больше, чем сам Лодридж?

Уставший гость отрицательно покачал головой и сел за стол.

Как по команде пожаловала стройная прислужница со смазливой мордашкой.

- Анна? - осведомился Томас, разглядывая девушку, её коричневое платье и белый фартук.

- Она самая, сеньор, - поклонилась служанка и поставила на стол поднос с яствами. - Ваш завтрак. Как только Саймон сказал, что вы прибыли, я сразу и пришла.

- Руки надо помыть, - вспомнил о гигиене купец.

И опять как по заказу, в зал прошмыгнула невысокая смуглая девчушка лет пятнадцати. В руках - тазик с водой и мылом, через плечо перекинуто махровое полотенце.

- Господин Альмендо взял новую прислужницу, - сообщила гостю Анна. - Фатима родом из-под Жлииса.

- Я в ней сразу узнал саакасумку. Там девиц с детства к порядку приучают. Никакой тебе строптивости во взгляде.

Покорно опустившая голову Фатима склонилась перед Томасом на колени, как перед алтарём.

Мужчина спешно омыл руки, вытер полотенцем.

- Хорошая служанка.

- Конечно, хорошая! - донеслось от дверей. - Если бы не городские власти, мне бы вовеки-веков такой не видать.

- Здравствуй, Альмендо! - Томас подхватился.

- И тебе не хворать, - без особой радости пожелал смуглый архивариус.

Приятели крепко обнялись.

На вид Альмендо слегка за пятьдесят. Короткие, но всё же растрёпанные медные волосы. На узком лице нить - губы. Ростом с Томаса. Серо-бурый, похожий на рясу, поношенный плащ не скрывает худобу владельца.

Дуэт прислужниц тихо удалился.

- Заставили вы поволноваться старика, - пробрюзжал архивариус.

- Никакой ты не старик, - возразил купец.

- Не считая Волтана, я самый старый.

- А где остальные?

Альмендо ушёл от ответа, предложил:

- Присаживайся, а то завтрак остынет.

Напоминание распалило приутихший было аппетит. Купец примостился на стул, стал внимательно рассматривать, что же там принесла Анна. Рисовый суп любил. Оладьи с вареньем тоже ничего. К омлету особого радушия не испытывал. А гречневую кашу на дух не переносил.

- Знаешь же, что гречку не люблю, - заворчал Томас. - На кой подавать?

- Вообще-то я ждал вас вчера. Не позднее, чем на ужин. Вот тогда было всё как полагается. Даже шоколад для нашей подружки специально заказал.

- Хотелось бы узнать, где та самая подружка?

Вместо ответа Альмендо поёрзал на стуле и увеличил число вопросов:

- Чем объясняется твоя задержка?

Официальный тон архивариуса вынудил гостя тщательно продумать ответ. Вышло неважно.

- Чёрт его знает.

- Не чертыхайся в доме. Ты же ярый поклонник Церкви, - напомнил Альмендо и растянул шельмоватую улыбку.

Купец пропустил иронию мимо ушей, заговорил мрачно:

- Похоже, дела серьёзные. Очень серьёзные... Переход занял сутки.

- Что?! - почти до потолка подпрыгнул архивариус.

- Жаль, не силён ты в Переходах, - огорчился Томас и, жуя оладью, задумался.

Альмендо побегал взглядом по залу и остановился на книжном шкафе. Прямо-таки искал поддержки и ответов у своих родных книг.

Глава 7. Ещё один катрен

- Хватит!!! - надсадно завопил Альмендо. Его мелко трясло. - Быстро сели!

Команда подействовала. Серебристые искры и тёмная сабля исчезли.

Томас выдохнул с облегчением и улыбнулся.

- Увидел бы Волтан, - сухо продолжал архивариус, - он бы нам показал, как ссориться. - И тут же охнул - будто дал о себе знать приступ аппендицита.

- Что? - насторожилась Связующая.

Томас и Рой недоумевали.

Альмендо покусывал губы, дыхание сиплое, ногти скребли по столешнице. Наконец-то прошептал:

- Ещё один катрен сбылся.

Не будет одного средь избранных Судьбою,

Безумие охватит разум храбрецов,

Четвёрке надо стать собою

И не смириться с властью подлецов.

- Шестой катрен, - ошарашено прошептала Сильвия.

- Седьмой, - поправил архивариус, чёрный как туча.

Тишина такая, что аж звенит в ушах. Хоть бы кто вдохнул, пошевелился или кашлянул.

Голос вошедшего Саймона пробил ударами набата:

- У вас что-то случилось? А то я чуял, сразу грызлись, а ныне молчат. Вот, думаю, дай зайду.

- Всё в порядке, - заверил Альмендо и набрал полную грудь воздуха.

- Ну и ладненько. Главное, чтоб здоровье было. Не то что у меня, - Саймон повернул голову и потёр шею.

- Опять разболелась?

- Угу. Уж больше нет моих сил. И вроде как давно воевал, а после руки того юнца до сих пор шея ноет. Ноет, зараза, и всё тут.

Архивариус посмотрел на брата и зашептал:

- У него появилась навязчивая идея, что ему в бою шею свернули.

Саймон, однако, услышал:

- Ещё как свернули. Я полдня без сознания провалялся.

Присмирил болтуна купец:

- Ты ж знаешь, всему есть предел. Хватит историй. Иди лучше - отдыхай.

- Как скажете, господин Томас, - Саймон низко поклонился и вышел.

- Ну и управляющий у тебя.

- А мне нравится, - сознался хозяин дома. - Иной раз от книг устаю, побалагурить не с кем. А Саймон отлично заливает о былых подвигах. То орков он в чистом поле рубал, то головой в камин их швырял. Порой про торговлю свою болтает. Или как трубочистом работал. Совсем недавно.

- С его-то болячками и по крышам лазить? - ошалел купец.

- Лазил, говорит. С его слов выходит, разок-де так ухнулся, что доселе с памятью проблемы. Вот так прямо и говорит.

- Оно и видно, - пробурчала Сильвия. - Старик явно не в себе. Уволил бы ты его, от греха подальше. А то ещё ненароком и дом, и всю библиотеку спалит.

- Не-а, - широко улыбнулся архивариус. - Не уволю. Уж больно он мне нравится.

- Ладно, - обронила Связующая. - Что-то нас опять потянуло не в ту сторону. Ещё один сбывшийся катрен - лишнее подтверждение начала решающих времён в судьбе Универсума.

- А я до сих пор не нашёл ответа, кто же автор «Пророчеств Последнего Часа».

- Не ты один, Альмендо, - проворчал Томас.

- Динурии их писали, - огласила Сильвия.

- Это не доказано, - возразил купец.

- Сейчас многое принимают на веру, вот и считай, что динурии писали.

- Боюсь, авторство «Пророчеств Последнего Часа» так и не будет установлено, - осерчал архивариус и живо добавил: - По крайней мере, нами. - Помолчав, признался: - Меня беспокоит отсутствие Волтана.

- Старик мог попасть в неприятности, - стал серьёзным Рой. - Если уж за мной, морским-то волком, следили, то за ним и подавно.

Томас вклинился:

- А не ты ли пять минут назад убеждал меня: старик выпутается, старик мачту перекусит?

- Перекусит. Куда он денется?

Купец надул щёки. Локти упёрлись в стол, переплелись пальцы. И на них опустился подбородок. Взгляд начал искать что-то на потолке. Вид такой: «пускай себе болтают, мне до них нет никакого дела».

Хозяин дома заёрзал на стуле и, прищурившись, поинтересовался вкрадчиво:

- Ты всё-таки считаешь, что на тебя напали не простые грабители?

- Однозначно, не простые, брат.

- О нас не знал никто, - одеревенелым языком промямлил Томас.

- В Эйсвероне ещё нет Сил, способных конкурировать с нами, - с гордостью заявил Альмендо.

- Или мы о них не знаем, - зловеще-спокойным голосом произнесла Связующая.

На минуту все четверо лишились возможности говорить.

Первым из оцепенения вышел архивариус:

- Если наши наниматели не заметили вражьего проникновения в Эйсверон, то, получается, противник безумно силён.