Горький вкус Солнца

Глава 16

— Вы мне не верите.

— Габи… — потер глаза Торми. Сколько времени прошло с тех пор, как я трижды повторила свой рассказ? — Мы сомневаемся, ведь ты головой ударилась.

— Вы, — кивнул Марк. — Но не я.

В каюте присутствовали капитан, Смайл, Дайра, Мур и Кулек.

— Госпожа Габи не придумывает, — сказал карлик. — Даже если всё увиденное результат её травмы, подобные сны не приходят просто так.

— История уж очень невероятная, — поскреб бороду Мур. — Прости, но мне не верится, что Торми пропустил ловушку.

— Не верилось и мне, — сказала я. — Но это случится, если мы не поменяем… м… ну, это…

— Стратегию? — подсказал Кулек, и наконец-то все рассмеялись.

— Здесь великие стратеги собрались, — хмыкнул Смайл. — Габи говорит, туман скоро сгустится…

— Как можно умереть и не заметить этого? — нахмурилась Дайра. — Не сердись, Габриэль, но звучит безумно.

Торми вздохнул, задумчиво глядя на карту. Ему были нужны неоспоримые доказательства. Марк смотрел в пол. Он верил, но делал это в своей манере, без восклицаний и горячих возражений. Кулек глядел на меня преданным взором, не мигая. Он бы поддержал меня в чем угодно. Смайл бросал взгляды в иллюминатор. Брат Мэй размышлял о лике возможного зла. Мур улыбался своей обычной доброй улыбкой, но сейчас она меня сердила.

— Вам нужны подтверждения? Их не будет. Мы просто погибнем. Знаю, слова человека с разбитой головой нужно ставить под сомнение, но…

Меня словно ножом пырнули. Как я могла не понять, не догадаться? Как упустила этот миг, столь значимый и обширный? Не черные скалы нас сгубили. Не они пырнули Сайвула и нанесли смертельный удар.

Та ночь, когда я потеряла надежду. Сказала, что предки не отзовутся. Тогда Марк был еще теплым, он обнимал меня с любовью… Но на следующее утро все изменилось. Тогда пришел лед. Тогда друзья утратили жар жизни. Значит, это произошло ночью.

Пока я размышляла, остальные успели вступить в спор, и говорили громко и раздраженно. Я и так была на взводе, глотая кислятину недоверия, а теперь рассердилась уже по-настоящему. Пришлось треснуть кулаком по столу изо всех сил.

— Замолчали!!!

Ребята уставились на меня в изумлении.

— Надоело уже оправдываться! — шмыгнула носом, но утерлась и продолжила: — Хотите помереть на ночь глядя — пожалуйста, дрыхните сколько влезет, полагаясь на дежурного!

— Габ… — начал было Солнечный, но я яростно на него шикнула.

— Пожалуйста, не надо! Ты на моей стороне, но все же сомневаешься, и это было правильно в любой другой ситуации. Да, я слегка не в себе, но отнюдь не потому, что головой треснулась. Я из-за вас такая чокнутая, потому что видела, во что мы превратимся. Говорила с силами стихий во сне, и они подсказали ответы. Но кто же знал, что самые близкие мне не поверят… Друзья, называется!.. — и я побежала прочь.

Надо было собраться с силами и решить, что делать дальше. После второй воронки прошло четыре дня, когда ночи стали туманными, но то была обычная белая пелена. А вот на шестую ночь пришло синее облачное месиво, и именно тогда мы погибли. Значит, я не должна спать ночами, только днем. А если мгла придет раньше?

Сзади меня крепко обхватил Марк, и я вздрогнула от удовольствия — впервые за долгое время он нежно поцеловал меня в ухо.

— Скажи когда — и я буду там с тобой. Скажи как — и я сделаю.

Я повернулась и обхватила его за шею, тихо заплакав от острого своей грядущей печалью счастья. Сейчас он со мной. Он ещё чувствует. Ещё дышит. Он еще жив. Но что будет потом? Если я не помню, что нас всех погубило, как мы справимся с этим неведомым злом?

— Ночь сразу после появления тумана. Он пытался защитить нас, но не смог. Не знаю, что это было, Марк. Не помню. Мы спали.

— А кто дежурил?

— Торми.

— Странно. Чтобы он упустил опасность?

— Он не поверил, не принял сердцем предстоящее. А вдруг туман скрывал нас от чего-то страшного, но не совладал, потому что мы ему не помогли?

— Хм, — отозвался Солнечный. — Это мне в голову не приходило. Я уже говорил, что ты умница?

— Наверное, — пробормотала я, зарываясь в теплую мягкость его волос. — А я говорила, что ты — мое счастье?

— Ты это счастье создала, котенок.

На палубу вышли ребята, и я закрыла глаза. О каком доверии между нами может идти речь, как мы минуем опасность, если они считают меня всего лишь стукнутой?

— Габ, — сказал Марк, и я открыла глаза.

Снова верный Кулек мило щурится, готовый сделать что угодно. Остальные — кажется или нет? — всё ещё сомневаются, но смотрят без прежнего недоверчивого сочувствия.

— Когда появится туман, Габи? — спросил Торми.

— Этой ночью он будет обычным, — отозвалась я неохотно. — На пятую ночь — загустеет в синеву. Но гарантировать этого я не могу, ведь матросы, которых я видела мертвыми, живы, а, значит, многое уже изменилось.

— Арифметика магии обычно не меняется, — сказал Марк. — Две воронки было, значит, и эти числа останутся прежними. Подождем.

И туман пришел именно таким, как я сказала. На четвертое утро накануне гибели судна Торми снова нас собрал, но я была злой — поздно спохватились! Мы с Марком уже обсуждали, что могло погубить Сайвула столь внезапно, и теперь Смайл задал тот же вопрос.

— Огромный монстр из глубин, призраки, укравшие дыхание у спящих, ядовитые испарения?

— Я не знаю. Мы все спали, кроме Торми. Но и он вряд ли что-то успел предпринять.

— Бесшумное, быстрое, безжалостное, — вздохнул капитан. — Многое могло случиться. Прости, — повернулся он ко мне. — Я сомневаюсь всегда, если сам не прощупал путь.

— Тогда зачем тебе друзья, Торми? — вдруг спросил Марк. — Зачем наши советы? К чему вообще разговаривать, если ты все ставишь под сомнение? Я был таким и теперь знаю — это глупо. Ходить в постоянном напряжении, перепроверяя любую, даже достоверную информацию — идиотизм! Я скажу вам что Габ, пока вы раздумывали над её словами это время, много раз доказала мне, что действительно была в будущем. Она подсказывала, что каждый из вас сделает, что скажет, и это оказывалось правдой. Я не просил этого — зачем? И не делился с вами нарочно, ожидая, пока хоть кто-то одумается. Ей, по-вашему, не печально видеть в глазах тех, кому она доверяла, отторжение и легкую гадливость? Да опомнитесь! Вас носом тычут в скорую смерть, а вы ходите надутыми петухами и курами, размышляя: верить или нет? Неправда? Пронесет? Плохое забудется, и откроется остров, который так нам необходим?

— А может, ты просто любишь жену? — улыбнулся Мур.

— А может, вам просто надо начать думать башкой, а не задницей? — нахмурился Марк. — Вчера вы с Торми стояли у руля, меня поблизости не было. Мы с Габ находились в каюте, но я могу сказать, что ты, помощник капитана, вспоминал о своем белом доме возле дрожащих скал. А Торми гадал, откуда на такой широте звездные миражи. Кто мне передал? Рыбы, что ли? Все потому, что Габ выходила в возможную будущую ночь на палубу воздуха глотнуть, и случайно услышала несколько предложений. Тогда вы её увидели и улыбнулись друг другу. Сейчас не видели никого, не так ли?

Торми сощурился.

— Кажется, мы увлеклись, Марк. Прости. Я постараюсь понять вас.

— Стараться будешь ночью, Торм. А сейчас надо думать.

— Пойдем на веслах, — сказал капитан. — Хуже нет без рук остаться перед лицом зла. Сейчас всем спать. Погода ясная, я не проморгаю угрозу. Пусть несколько человек останутся грести. Устанут, но ночью отдохнут. Остальные — готовьтесь.

Я облегченно выдохнула и кивнула.

— Хорошо бы знать, к чему.

Никто не спал, но продвигались мы крайне медленно. Не по два гребца, как прежде, а по одному и через скамью. Напряжение сводило с ума, у меня даже пальцы тряслись. Марк, который греб днем, спать не пошел, он стоял рядом со мной, полный сил. Напитавшись от большого собрата, Солнечный готовился встречать любую опасность.

— Как это будет? — пробормотала я. — Если мы все же умрем?

— Если быстро — то не больно, — тихо ответил супруг. — Но поверь, маленькая, никому не хочется уходить во тьму. Моряки постараются сделать все возможное. Торми постарается. И я. Благодаря тебе у нас есть силы.

— Только у меня их нет. Это путешествие в будущее вытянуло все соки. Кажется, будто вступая в противоборство со временем, ты сокращаешь жизнь на несколько месяцев.

— Или на то количество дней, что отсчитал назад, — тихо сказал Марк. — Это правда, Габ. Поэтому я был так зол на остальных. Они не представляют, чем ты жертвуешь.

— Значит, это магия, похожая на твою?

— Именно. По ночам я слаб, ты знаешь это. Но гроза может начаться в любое время суток, и в этом твоя сила.

— Ничего, всего-то несколько дней, — попробовала взбодрить нас обоих я.

— Каждая минута важна, котенок. Каждый миг, если он счастливый. Жизнь скоротечна.

Я вздохнула. Так говорила и бабушка, когда до её смерти оставалось несколько дней. А судно между тем скользило по гладким водам, и ничто не предвещало беды. Хорошо, что у нас было несколько пар глаз и сильные руки, но кто поручится, что этого будет достаточно?

— Ветер, — вдруг сказал Торми. — Нехороший.

Льдом резануло по щекам, и сердце забилось. Нечто вот-вот должно было возникнуть из мрака.

— Скалы! — прозвучал резкий окрик.

Не черные, это точно, но наверняка не менее опасные.

— Поворот! — скомандовал Торми.

Значит, все же рифы. Но как они погубили нас так быстро? Внезапно туман шелохнулся, расступаясь позади судна. Никто не смотрел туда, кроме меня, и я завопила как резаная — на нас шла огромная, бесшумная волна высотой, казалось, до самых звезд.

— Марк!!!

— Торми, хатха! — отозвался Марк громовым голосом. — На корме и движется ветром!

Я знала, что хатхой называют крайне недружелюбный дух моря, чаще всего глотающий суда пастью из поднятых вод. А «движется ветром» означало, что у нас всего несколько секунд, и едва ли мы могли успеть что-то предпринять. Я прижалась к супругу.

— Прости меня.

— Всем держаться!!! — гаркнул капитан. Думаю, этот вопль услышали даже те, кто дремал в трюме. — Вяжите узлы, ребята!..

Супруг толкнул меня к мачте, прижал, обхватил руками, даже умудрился обмотать канатом вокруг пояса.

— Не умирай… раньше смерти, — успел сказать Марк, и гулкий стон перекрыл все звуки.

Последние его слова я читала по губам, и болью отозвалось в сердце заветное признание. А потом Сайвул вдруг ожил. Нос корабля стал головой, корма — подвижным крупом с коротким хвостом. Мачты превратились в шерсть, выбоины по бокам стали лапами… Нас встряхнуло, уронило на палубу и с ужасающей скоростью развернуло. Кажется, я даже прикусила язык и ударилась о собственное колено. Разум говорил не смотреть на волну, но я глядела все равно.

И она была страшнее моих снов, хуже всего, что могло прийти. Плотная водная стена, разгрызающая туман, несущаяся с огромной скоростью. Когда мы начали взбираться на неё, я все же зажмурилась. Было мокро, пальцы скользили. Если бы Марк не привязал меня — мы бы давно рухнули вниз. Палуба-туловище содрогнулась — зверь под нами рычал. Он мощно загребал лапами, и поднимался все выше на гребень.

— Рывок!!! — долетел до меня голос капитана.

Марк стиснул меня до треска в костях, и мы ушли под воду. А когда вынырнули, корабль был обычным кораблем, правда, потрепанным. Океан медленно опускал нас на привычную ровную гладь, и туман становился белым. Отовсюду слышались хриплые всхлипы — далеко не пугливые мужчины тряслись, как мокрые котята. Хатхи всегда были очень холодными.

Я не успела как следует вдохнуть — Марк поцеловал меня. Это прикосновение было доказательством того, что все мы живы.

— Всё хорошо, — прошептал он.

— Хорошо, — отозвалась я, задыхаясь от холода, пережитого ужаса и облегчения. — Ты весь мокрый!

Марк хрипл рассмеялся.

— Ещё бы. Всё-таки ушли прямо внутрь волны! Пойдем в постель, а? Ну, греться…

Я затряслась, путая смех с рыданиями.

— Думаешь, мы больше не нужны на палубе?

— Дальше они сами справятся. Видишь, туман чуть отступил и океан спокоен. Хатхи парами не ходят.

Он поднялся, с трудом распутал узлы и поднял меня на руки. Покачал головой, видя, что Торми хочет что-то сказать.

— Мы — греться. Думаю, вы справитесь дальше сами.

И прошел мимо, чтобы ловко спуститься вниз.

— Вот так. Сейчас будем греть котенка, — тихо сказал он.

— А большой ласковый кот совсем не замерз?

— На то он и большой, чтобы вмешать тепла на двоих, — отозвался Марк.

Я рассмеялась сквозь слезы.

— Вот и замечательно. Тогда я свернусь на тебе клубочком, обхвачу лапками — и буду наслаждаться.

Марк стянул мои насквозь мокрые вещи, быстро разделся сам, и я, не медля, обвилась вокруг него, продолжая всхлипывать от счастья.

— Ты такой приятный… С тобой так радостно просто быть рядом! Можно я ногами обхвачу?

— Тебе все можно, Габ, — пробормотал он.

— Гладкий. Только борода колется. И здесь тоже волоски… Мне они нравятся. И вот здесь. И эти тоже…

— Сейчас покраснею.

Теперь смеялись оба.

— Думаешь, больше не будет ловушек?

— Основную часть пути мы прошли. Пора бы подумать о не менее важном.

Одно движение — и я под ним. Марк умел опрокидывать так, чтобы не было больно, не придавливал собой, но при этом лишал меня возможности сбежать.

— Призраки, акулы, темные силы… Надоело. Мне нужна ты, Габриэль.

— И ты мне нужен, Марк.

Он не стал больше спрашивать или рассуждать, и поцеловал меня так, как всегда любил. Нежное прикосновение солнца. Ладони легли на мои колени, погладили, скользнули по бедрам вниз. Я не успела развести ноги, Марк сделал это сам.

— Прости, Габ. Сегодня властвую я.

Он сжал мои запястья, и, неожиданно хищным взором глядя в глаза, резко оказался внутри. От подобного яростного движения жар прошелся по телу, и я довольно громко вскрикнула. Общего ритма не было — Марк не давал мне танцевать. Сейчас он был жадным, наглым зверем, берущим свое. Без грубости, но как настойчиво! Я дрожала от его взгляда, ощущая, как ласковое напряжение накапливается внизу живота.

— Нет, — тихо сказал Марк. — Не так скоро, маленькая.

Я и пикнуть не успела, как оказалась лежащей на животе, и снова его пальцы обхватили мои руки.

— Ой… Ах! Так нестерпимо, Марк, — выговорила я.

— Дыши. Чувствуй. Отпусти, — произнес он, щекотя языком мое ухо. — Не хочу, чтобы быстро закончилось.

И продолжил, выбирая трудный, медленный ритм, от которого у меня напрочь отшибло память. Помню только, что не сдерживалась ни я, ни мой ненасытный супруг… А пришла в себя поздней ночью, и, отрыв глаза, увидела Марка. Он глядел на меня, лежа на боку.

— Говоришь во сне. Ругаешься, — сказал супруг с улыбкой.

— Правда? Разве мне что-то снилось? Ничего не помню.

— Ты сказала «Ослиные твои уши, Бирн!»

Мы рассмеялись.

— Значит, он снова что-то учудил. Сколько мы спали?

— Не знаю, — отозвался супруг, подушечкой пальца касаясь моих губ. — Но можем подняться на палубу, поглядеть, как там дела. Судя по всему, многие не спят.

— А я кричала.

— Мне понравилось.

Щеки вспыхнули.

— Ещё и стонала. И, кажется, что-то наговорила.

— Люблю, когда ты в такие моменты разговорчива. Приятно узнавать о себе много интересного.

Его глаза смеялись, и я закрыла лицо ладонями.

— Это наслаждение так подействовало. Хотелось больше. Ты меня переключил.

— С быстрого на неспешное, — улыбнулся супруг. — И нам обоим это понравилось.

Мы вышли на палубу подышать свежим воздухом. Туман окончательно рассеялся, и появились звезды — яркие, снежно-белые. Я узнала очертания созвездия Чайки и могучего воина Бангудоса — предводителя небесной флотилии из семи кораблей. Ни облачка, ни ряби на воде. Судно стояло.

Хотя видимость была великолепной, Торми не торопил Сайвула в путь. Все почему-то застыли у бортов, и, пройдя на нос, мы поняли причину всеобщей бессонницы. Там, в чернилах ночных высот, парили киты. Полупрозрачные мерцающие духи, огромные и медлительные. Десяток рыбин-призраков, сквозь тела которых проступали цветные созвездия. Порой киты ныряли в воду, не производя ни малейшего шума, а потом снова взлетали вверх, выгибаясь и сталкиваясь, и мне казалось, что они улыбаются огромными ртами… Создания питались звездными силами, они ловили лунный свет, и танец этот был для нас, выживших, преодолевших бездны. От рыб-призраков было невозможно оторвать взгляда, они словно создавали в душе новые надежды и перекраивали тропы. А когда на горизонте показалась светлая полоса, они растворились, опадая в синие воды белыми лепестками.

К нам подошел усталый, но довольный Торми.

— Ребят, я олух. Простите. — Он посмотрел мне в глаза. — Прости, Габи. Должен был поверить сразу, знаю… Но не вышло совладать с прежними установками.

— В следующий раз сердцем слушай, — посоветовал Марк. — Мы идем по картам, Торм, но без твоих ощущений давно бы утопли. Также и с доверием — помни свою философию мыслей, но готовь для друзей чистые чувства. Ладно?

Я удивленно поглядела на Марка. Он и сам не подозревал, наверное, как сильно изменился. Гордость запыхтела в ухо: благодаря мне? Нашей любви? Наверняка!

— Я не сержусь, — сказала я. — Уже нет. Но извиняться за гнев не буду.

— И не надо. Твое поведение правильно. Ты ведь спасла всех нас. Спасибо! — он неуверенно улыбнулся, протягивая руку, и я обняла его.

— Не переживай. Главное, что мы живы. Теперь бы добраться до острова…

— Да, — откашлялся Торми. — Запасы не бесконечные.

Я взяла Марка за руку, и взгляд упал на воду.

— А что это там за пузыри?

— Капитан, пыльцовые бухалки! — почти одновременно со мной прокричал Мур. — Целый сад!

Торми широко улыбнулся и схватил нас обоих, смешно обнимая за плечи.

— Предки благословили нас, ребят. Мы наберем и влаги, и еды!

— Что за сад? — хмыкнул Марк. — И почему в открытом океане?

— Это растения, но им не нужно пускать корни. Все необходимое они получают из воды и от солнца. Подобные сады дрейфуют в океане, и никогда не знаешь, где их можно встретить. Съедобны плоды и листья. Внутри у таких пузырей есть сок. Он похож на обычную воду, но сладковат. Единственная неприятность: они при открывании взрываются и выбрасывают пыльцу, на которую у некоторых начинается ужасный чих.

— Никогда о таких не читала.

— Но многим они спасли жизнь. Говорят, бухалки приплывают тогда, когда сочли корабль и команду достойными… Тут уж я, как говорится, постыжусь про себя упоминать.

И он, ещё раз сжав наши ладони, пошел отдавать распоряжения. Через несколько минут мы уже остановились на границе сада. Я любопытно разглядывала спасительные растения. Они представляли собой розовые пузыри, сквозь прозрачную кожу которых были видны яркие желтые тычинки и красноватые ягоды наподобие брусники. У шаров имелись желтые пятипалые листья и смешные поддоны, в которых была прозрачная вода.

— Мур, Кибри, Яндр, — начал перечислять Торми. Наверное, выбирал тех, кто не расчихается. В команду по сбору напросился и Смайл.

— Пойду заглаживать вину, — сказал он нам. — Без вас бы никаких бухалок не было…

Дайра решила не отставать от супруга, и ей повезло. А вот Смайл при первом же взрыве, едва вдохнув пыльцу, начал дико чихать. Парня немедленно отправили обратно, и до самого вечера он оглушительно чихал. Зато мы в кои-то веки напились и наелись, чтобы на закате увидеть ещё одно чудо.

— Ей-богу, деревья! — сказал Торми. Для нас водный лес был едва различим, но капитан уже разглядел насаждения в подробностях. — Но я таких никогда не видел прежде.

— Растут в соленой воде, — сказал Смайл. — Апчхи!.. К тому же насколько длинные у них должны быть корни? Апчхи!!!

— Будь здоров. Здесь неглубоко, — отозвался Торми. — Конечно, не по луже плывем, но у меня такое чувство, что рельеф дна сильно изменился.

— В океане так бывает?

— Мели имеют место быть также, как и бездонные впадины. Вот от вторых нужно держаться подальше, а здесь одна опасность — потерять ветер. Хотя мы и пополнили запасы, лучше бы острову быть на своем месте, а не где-то ещё.

Вскоре мы достигли удивительного леса. Деревья там росли тонкие, как иглы, с широкими кронами, сплетенными друг с другом в вышине. На них не было плодов, и плотная блестящая кора казалась отполированной. Вода камень точит. Как же эти исполины выдерживали волны, шторма и соль?

— Как бы не застрять, — сказал Мур. — Лес-то густой. Капитан, может, сразу в сторону?

— Нет. Идем этим курсом. Уверен, они нас пропустят.

Торми знал, о чем говорит. Хотя более крупное судно и застряло бы меж тонких частых стволов, но Сайвул ловко просочился вперед. А когда пришла ночь, впереди стали появляться вспышки странного света. Они носились то по небу, то над самой водой и, сталкиваясь, исчезали.

— Что за штуки? — спросил наконец-то прочихавшийся, красноглазый Смайл. — Магия?

— Она и есть, — отозвался Торми. — Но добрая или злая — понятия не имею.

К сожалению, очень скоро мы это выяснили. Кто мог знать, что светлые облачка из тысяч блестящих крупинок сделаны из некоего вещества, подобного той воде, что жила на дне колодцев? Не знаю, хорошо или плохо, но именно в этот момент Марк отошел за водой. Он греб всю вторую половину дня, и теперь отдал весло сменщику.

Я успела только выдохнуть — светлая пелена, некстати пролетавшая мимо, поглотила тело, захрустела и вышвырнула меня во мглу, чтобы потом выбросить прямо в воду, к белым пляжам невиданных земель.