Господин Чудо-Юдо

Глава 7. Господин Чудо-Юдо

– На курортном спутнике Демо открылся омолаживающий центр, – сказала Мара Танн, листая новости в местной сети галанета. – В лечебной зоне. Интересненько... Судя по отзывам, наши дамы безмерно довольны.

Мы сидели в садовой беседке за домом, потягивая горячий «кофе» тэме в ожидании прибытия третьей свидетельницы свадебных испытаний – престарелой госпожи Наны Древано.

Ойсу Танн компанию нам не составила. Она безвылазно находилась в лазарете с того момента, как узнала о присутствии в доме врача-диниту и умудрилась уговорить его лично вести наблюдение за здоровьем сына. Неизвестно, что она ему посулила, но мастер Ренн щедро использовал для лечения Норта самые редкие и дорогостоящие препараты, о которых я знала лишь понаслышке.

– Даже госпожа Кара Хиено, которая специализируется на черном пиаре, отметилась в отзывах положительно... – продолжала бубнить под нос космозонка, а затем подняла загоревшиеся глаза на меня. – Может, махнем туда на пару дней после вашей свадьбы?

– Омолаживаться? – с сомнением спросила я. – Рановато вам ещё. Отлично выглядите.

– Тут такой ажиотаж вокруг омолаживающей капсулы подняли, что сил нет терпеть. Интересно взглянуть хотя бы.

Я покачала головой и вздохнула, наблюдая, как вдалеке между деревьями ходят рабы, собирая первый урожай миртошки. Сегодня с утра управляющий Лизен уведомил меня, что пора давать отмашку, и, естественно, получил согласие. Он куда лучше разбирался в сельском хозяйстве, чем я.

– Нет, мне сейчас не до процедур. Как подумаю о том, что Фирэлея Танн добралась до трона Великой Госпожи, аж дурно делается. Не оставит она меня в покое после того, что было.

– Это верно, – посерьезнела Мара Танн. – Вам бы имущество подстраховать, Гайя.

– А что не так?

– Один из любимых способов Фи унизить неугодных – это похитить на месяц, а за этот период объявить конфискацию имущества в пользу государства из-за пропажи владелицы. После возвращения начинаются судебные тяжбы и решение аннулируется, но в полной мере вернуть имущество не удавалось никому.

– И как тут себя обезопасить? – помрачнела я.

– Ну... хотя бы заверить юридически заявление, что ваше полное отсутствие в течение месяца или лучше трёх – это нормальная практика в связи с вашим образом жизни. И назначить доверенное лицо для кураторства заявления. Могу себя предложить, если пожелаете.

– Было бы неплохо, но у меня сейчас нет времени бюрократией заниматься.

– А тут почти и не нужно время. У нас юридическая сеть в галанете работает по упрощённой схеме. Сейчас я всё сделаю, – Мара Танн с головой ушла в свой планшет, а я потянулась за чашкой тэме.

Но рука замерла на полпути, когда я углядела в тени миртофеля Грая, который стоял там, сверкая мутно-красными нехорошими пятнами в ауре. Что-то с ним было не так. И взгляд был больным, как у чешуаки, которую обездвижили мощным зарядом парализатора.

– Отойду ненадолго, – сказала я космозонке, которая неопределенно промычала что-то в ответ, не отрывая взгляда от планшета.

Физически Грай выглядел нормально, но аура транслировала плохое состояние – то ли боль, то ли депрессию. Вообще оттенки красного в живой энергетике мне было сложно правильно интерпретировать, а вызывать йоли для консультации я пока не хотела.

И только вблизи подключилась эмпатия, подсказывая: это душевный раздрай, щедро приправленный ревностью, тоскливым унынием и чувством общей бессмысленности своего бытия. Делая последний шаг, я уже все осознала и теперь понятия не имела, о чем говорить и спрашивать.

Утешать, приговаривая: «Всё будет хорошо»?..

Но передо мной мужчина, а не маленький мальчик, только вчера выплюнувший соску изо рта. Да к тому же ещё и с ершистым характером бунтаря, которого чужая жалость – пусть даже не жалость, а сочувствие, – не утешает, а унижает. И всё же эти чувства так и лезли в душу, предательски советуя: утешь, обогрей, пожалей. А память шептала его голосом:

«Верьте мне! Я... люблю вас...»

Ненужные, вредные порывы, способные только растравить душевные раны.

Вот в итоге мы и молчали оба, ведя разговор только глазами. Он понимал, что я прекрасно вижу его чувства, но всё давно для себя решила, и потому спрашивать бессмысленно... но разлепил-таки губы и заставил себя спросить:

– Вы сегодня берете себе первого мужа... госпожа?

– Да, беру.

– Решили жить традициями космозонгов? Мало-помалу наберёте себе гарем и будете себя ублажать разнообразием мужских рук?

– Ну уж нет, – я поморщилась. – Обойдусь без гарема.

– Даже так! Повезло ему... черномордому засранцу.

Снова повисло молчание. Я не собиралась посвящать Грая в истинные причины своей потребности в первом муже – не при его опасных связях с экстремистами-плывчи и новой Великой Госпожой Фирэлеей Танн.

Грай вдруг зло мотнул головой, приводя себя в состояние искусственного боевого настроя... и высокомерно бросил:

– Продайте меня, госпожа!

– Зачем? Я планирую со временем освободить тебя. Как только новые законы после вступления Тигардена-2 в ЗССР войдут в силу, можно будет...

– Это слишком долго, – резко перебил Грай. – Мне невыносимо находиться рядом с вами и смотреть, как вас лапает другой, а не я. Понимать, что ему дозволено то, о чем я могу только мечтать в горячке. К тому же... я вообще сомневаюсь, что бывшая советница допустит окончательное утверждение законов, отменяющих рабство.

Я всплеснула руками.

– И кому тебя прикажешь продать? Ты что, мазохист? Кругом одни садистки, снимут с тебя шкуру и сломают в два счета!

– Не сломают, – недобро осклабился Грай. – У бешеной Ядхе Цин ведь как-то выжил. Да и не рвусь я к садисткам. Мара Танн сойдёт.

– Мара... – начала я и осеклась, вспомнив, что эту космозонку и впрямь можно назвать адекватной. К тому же она без ума от бунтаря.

– Да, – небрежно бросил Грай, чье настроение вдруг волшебным образом поднялось от угрюмо-депрессивного до расслабленно-самодовольного. – Она вьется вокруг меня, как птица-ласкуша весной. Мы с ней поладим.

– Но ты можешь просто уйти к своим плывчи, – предложила я. – Никто не будет тебя искать, пока ты принадлежишь мне.

Грай покачал головой.

– Мне нужно находиться среди космозонгов. Это моя основная задача... а находясь среди плывчи, много полезных сведений не накопаешь.

Я всё ещё сомневалась, однако сказала:

– Ладно, посмотрим. Но в любом случае – не вздумай со своими дружками причинить семье Мары Танн вред. Они единственные почти нормальные космозонги, которых я знаю.

Сверху раздался гул спускающегося с воздушной трассы аэротакси. Я задрала голову наверх и уловила еле слышное рядом:

– Успешных свадебных испытаний желать не буду... – и ощущение присутствия рядом энергетики Грая исчезло.

Женщина... нет, самая настоящая старуха, которая выбралась из аэротакси на парадную площадку перед домом, поражала своим чрезмерно ярким макияжем на морщинистой физиономии. Вероятно, и в лучшие свои годы она была не особо привлекательна и привыкла прибегать к помощи декоративных средств. Самый серьезный когнитивный диссонанс в ее внешности вызывало сочетание старческого лица и великолепной подтянутой фигуры – стройной, мускулистой, эффектной, – в ярко-голубом брючном костюме. Со спины ее можно было принять за молодую красотку-космозонку с мелированным под седину роскошным черным хвостом на макушке. Но стоило ей обернуться, как наблюдателя настигал шок дорвавшегося до конфеты сластёны и обнаружившего под красивой обёрткой аккуратно завернутую какашку.

– Так-так... – сказала Нана Древано дребезжащим голосом, отодвинув с дороги встречающих ее мать и дочь Танн. – Ну-ка взглянем на невесту!

Она ухватила меня цепкими холодными пальцами за подбородок и повертела мою голову туда-сюда, внимательно разглядывая лицо.

– Простушка, – был озвучен вердикт. – Но это всё же лучше, чем вульгарные воображули, иммигрирующие к нам в поисках острых ощущений и дальнейшего раздувания чувства собственной исключительности... Теперь я желаю взглянуть на претендента в мужья. Где он?

Пальцы выпустили мой подбородок, и я смогла шевельнуть челюстью, чтобы сказать:

– В доме.

По всей видимости, никакой церемонии знакомства со старухой не предполагалось. Ей уже рассказали, кто я такая, и она сочла это достаточным, чтобы составить свое мнение.

Нана Древано двинулась в дом размашистой походкой, как генерал, устремившийся на переговоры с противником, а мы все гуськом последовали за ней.

– Интересная особа, верно? – хихикнула Мара Танн, поравнявшись со мной. – Древняя, но бодрая. Матушка ее обожает.

Бесцеремонно заглянув в большую красную гостиную, старуха объявила:

– Эта комната подойдёт! Мы с Ойсу позаботимся о ее подготовке. Ты, – острый палец ткнул в Мару Танн, – займешься облачением претендента. А ты... – палец сместился в мою сторону, – отправишь к нам несколько крепких домашних рабов, а сама наденешь вот это и будешь ждать приглашения.

В моих руках оказался прозрачный пакет с содержимым, в котором смутно узнавался наряд, сильно смахивающий на недавний маскарадный. Вызывающе откровенный боди уж точно там был. И ботинки на ужасном высоком каблуке.

Вернувшись в свои покои, я постояла под душем, зачесала волосы для разнообразия в высокий хвост по-космозонгски и влезла в предложенный «свадебный» наряд. Этот боди оказался более закрытым, чем тот, в котором мне пришлось дефилировать на недавнем маскараде. А светло-голубой приятный оттенок примирил меня с общим характером костюма. К нему прилагались чулки телесного цвета, белые ботинки, белые же перчатки до локтей, голубая полумаска и бархатный флоггер на поясном креплении.

Взглянув на себя в зеркало, я вдруг поняла, что в этом голубом наряде и белых ботинках напоминаю себе Снегурочку – персонаж из земных сказок. Только не сказочную, а стилизованную под эротическую мужскую фантазию, для тех, кто любит секс пожестче.

На столе громко завибрировал коммуникатор и пополз к самому краю столешницы. Я неловко доковыляла до кресла и с облегчением упала в него. Вызов шел от Катёны – земной иммигрантки, с которой мы вместе отправились на курортный спутник Демо. Только я потом вернулась с Тэймином, вырванным из цепких ручек Задаки, а она осталась в лечебной зоне, чтобы пройти курс лечения от тяжёлой формы иммунодефицита.

– Гайя! Привет! – голос звучал так, будто девушка быстро шла или даже бежала. – Слушай... можно мне на время остановиться у тебя?..

– Привет, – я хотела было сразу ответить положительно, но в последний момент вспомнила о грядущем свадебном безобразии. – Э-э... сейчас мне не совсем удобно. Может, лучше завтра?

– Нет, ну пожалуйста! – жалобно отозвалась Катёна и перешла на шепот: – Мне очень нужно где-то спрятаться, понимаешь?.. Со мной происходит что-то странное!

Я прикусила губу, размышляя, где у меня можно приютить гостью так, чтобы она держалась подальше от дома и не стала незапланированной четвертой свидетельницей «свадьбы». Потом меня осенило – сторожка при зверинце! Кажется, на территории имеется вполне комфортабельная постройка с комнатами отдыха на случай затянувшегося визита к животным хозяйки с гостями. Сейчас там обосновался Шед с братьями, но ничего, потеснятся.

– Ладно, бери аэротакси и прилетай. Я тебя встречу, – вздохнула я и пошла искать накидку или длинную кофту, чтобы прикрыть откровенный наряд.

«Чем-то странным», по словам приятельницы, оказался тот самый новый омолаживающий центр, про который мне всего час назад с придыханием рассказывала Мара Танн.

По дороге до зверинца Катёна непрестанно оглядывалась в неожиданно проявившейся у нее мании преследования и жаловалась:

– Понимаешь, после лечения мне сразу же предложили бонус-купон, как новой клиентке, пройти бесплатную процедуру в новейшей омолаживающей капсуле... ну я на радостях и потащилась туда. А сразу после этого возникло ощущение, как будто в мою голову влез кто-то посторонний. Сидит и молчит, представь себе! Каждую секунду чувствую это поганое присутствие! Оно сводит меня с ума!

– Может, тебе надо обратиться к невропатологу? – спросила я.

– Это ещё не всё, – почему-то шепотом продолжала Катёна. – Когда я вернулась домой, там сидел огромный незнакомый раб в коричневой маске на всю голову. Просьбу покинуть мой остров он проигнорировал и заявил, что теперь будет здесь жить, а я должна выполнять его приказы.

– Что за бред? – нахмурилась я.

– Вот и я тоже так подумала в первый момент и начала возмущаться... Но когда он велел заткнуться, не смогла выдавить ни звука! Потом этот коричневый сказал, что сейчас сделает мне перепрошивку, чтобы перестала отвлекаться на ненужные мысли и куда-то вышел, заперев дверь. А я... я так запаниковала, что вылезла в окно и сбежала на причал, где у меня прогулочные акваскутеры стоят. Топлива хватило только до Хиро, а там я позвонила тебе и вызвала аэротакси. Что мне теперь делать, Гайя? – в отчаянии спросила она. – А если меня найдут и прикажут делать какую-нибудь гадость? Или сотрут личность, как в психокоррекции? Мне страшно...

И она принялась рыдать, спотыкаясь на каждом шагу. Я взяла ее за руку, чтобы поддержать, и некоторое время мы шли молча под звуки ее завываний, пока перед нами не вырос купол зверинца.

– Пожалуй, надо связаться с комиссией ЗССР, – решила я. – Куратор, правда, сейчас в отъезде, но...

Маленький живой снаряд выскочил из приоткрывшейся двери зверинца и сбил Катёну с ног. Затем тут же скорчился в коленопреклоненную позу и зачастил:

– Простите, госпожа, простите, простите, я не хотел...

Это был безумно перепуганный столкновением мальчик-раб Эки. В принципе бояться было чего – в соответствии с «Рабской декларацией» за ущерб телу госпожи полагалась смерть. И неважно, случайно это произошло или преднамеренно.

В проёме двери показался Шед со встревоженным лицом и бросился вперед, явно намереваясь присоединиться к униженному положению младшего брата. Всё это произошло так быстро, что я даже рта не успела раскрыть.

Напряжение ситуации первой разрядила сама пострадавшая.

– Ой, ну что ты, маленький! – воскликнула Катёна, неловко принимая вертикальное положение и обнимая Эки за худенькие плечи. – У меня на родине двоюродные братишки постоянно так делали. Для мальчишек это нормально, они ведь рождаются сразу с неуправляемым моторчиком внутри!

Для меня ее реакция казалась обыкновенной, а вот Шеда словно громом поразило. И Эки взирал на маленькую женскую руку, поглаживающую его плечо, с благоговением адепта, узревшего символ своей веры.

– Знакомьтесь, ребята, это – Катёна, моя соотечественница с Земли, – представила я девушку, воспользовавшись повисшим молчанием. – Она нуждается в уединении и какое-то время поживет в домике при зверинце. Шед, присмотри за ней, пожалуйста, хорошенько. Если она вдруг начнет вести себя странно и попытается сбежать, можешь её запереть в любом пустом загоне. В домике не стоит, там окна разбить можно...

– За...переть, госпожа?! – поперхнулся Шед, в ужасе глядя широко раскрытыми темно-карими глазами то на меня, то на Катёну. Он не знал, что и думать.

Девушка чисто по-женски стрельнула глазами в высокого статного раба и, сложив пальцы молитвенным домиком, подтвердила умильно просящим голоском:

– Да, Шед, пожалуйста, присмотри за мной! Я тебе всё объясню и...

Мара Танн отвлекла меня от бормотания Катёны вызовом по коммуникатору.

– Гайя! Где вас носит?! У нас всё готово, ждём невесту!

Обратно в дом я спешила, как могла, но в неудобных ботинках передвигаться достаточно быстро было затруднительно. К тому же начало вечереть, и ноги постоянно спотыкались о плохо различимые в траве камни. К себе забегать не стала, скинула накидку прямо в фойе и вошла в красную гостиную вся потная и растрёпанная.

Перестановка преобразила это помещение до неузнаваемости. Разве что соскообразная люстра на потолке и яркий колор остались прежними. Гостиная и без того всегда казалась очень большой, но с раздвинутой по углам мебелью она стала прямо-таки огромной. В самом центре теперь стояла та самая круглая кровать из подвала, с черной кожаной обивкой и каркасной конструкцией, сверкающей стальными перекладинами и свисающими сверху цепями.

Подозреваю, что, будь на то воля эксцентричной Наны Древано, то освещение гостиной было бы включено на сто процентов. Но мою скромность решили частично пощадить и оставили мягкий полумрак, обеспечив только самой кровати световой круг.

Тэймин находился возле кровати, ничем не скованный, но в подчёркнуто покорной позе – стоя на широко расставленных коленях, с низко опущенной головой и скрещенными за спиной руками. Из всей одежды на нем были знакомые маскарадные шорты с круглой прорехой на ягодицах, только без металлической сбруи.

Со всех четырех углов гостиной медленно плыла тягучая музыка с угрожающими барабанными вставками.

Как только я поравнялись с Тэймином, из темноты выплыли три стройные фигуры космозонок. Мара Танн несла в руках увесистый кувшин, наполненный чернильным напитком ай-ши, а ее мать держала высокий прозрачный бокал.

Нана Древано выступила вперёд и неприятно-пронзительным голосом торжественно произнесла:

-– Сегодня мы собрались в этом доме, дабы свершить женский суд и решить, достоин ли тот, кто уродился мужчиной, покинуть ряды своих собратьев и занять высшую ступень, о которой мечтает каждый тигарденский раб. Стать первым мужем своей госпожи. Госпожа Гайя Чудо-Юдо! Пусть будет тверда твоя рука и незыблема власть над этим мужчиной, рабом ли он является иль мужем. Но перед тем, как твоей волей поставить его на высшую ступень, пусть раб докажет, что достоин своей госпожи. Пусть явит абсолютную и безусловную покорность твоей воле. Испытай его!

С этими словами старуха, не глядя ни на кого, простерла руку в сторону. Мара Танн подгадала момент и успела ловко наполнить темным напитком бокал в руке своей матери, а та мгновенно вложила его в пальцы Наны Древано. Далее этот же бокал был протянут мне и сопровождался жестом, повелевающий опустошить его до дна.

Без тени сомнения я залпом выпила напиток и только затем почувствовала неладное. Кофейный вкус ай-ши был мне отлично знаком, благодаря услужливому кухонному рабу Чуро... и это совершенно точно был не ай-ши. Вкус был отчётливо иной, с кисловато-сладкой алкогольной ноткой, как у фруктовых коктейлей с градусом.

В недоумении вернув пустой бокал, я обвела взглядом космозонок и лишь теперь уловила то, что транслировали мне их мыслеформы.

В бокале был чистый ши. Напиток, чье наркотическое воздействие наделяет все тайные пороки и желания пьющего немыслимой силой.

Не то, чтобы это было коварной ловушкой. Судя по внутренним мотивам семьи космозонок, они предполагали, что и с напитком я начну артачиться, а насчёт этого пункта Нана Древано стояла насмерть. К тому же все они надеялись, что это поможет мне выполнить третье испытание со страпоном максимально близко к традиционному варианту.

Злость начала подниматься во мне так быстро, что я испугалась сама себя. Тело бросило сначала в бешеный жар, затем в лютый холод, а спина взмокла от пота. В голове билась одна внятная мысль: «Надо покончить с испытаниями как можно быстрее, пока неадекватное восприятие действительности не накрыло меня полностью!»

Космозонки растворились в полумраке, однако об их присутствии тут же напомнил властный окрик старухи:

– Начинай... невеста! А ты, претендент, встань и раскинь руки!

Я нащупала на поясе флоггер, отцепила от крепления и сжала рукоять. Тэймин медленно поднялся с колен и замер в крестообразной позе, давая доступ ко всем изгибам и линиям своего тела. Широкая спина ещё хранила следы худобы, однако фигура моего диниту и в таком виде завораживала природной красотой и соблазняла чертовски ладным телосложением.

И вот эту гладкую кожу мне нужно сейчас отхлестать лайтовой плёткой. А я бы лучше ее поцеловала... облизала и огладила каждый изгиб...

Ну вот, кажется, проклятый ши уже начал захват власти в моей голове.

Отчаянно стараясь не зацикливаться на собственных желаниях, я замахнулась от плеча и послала мягкий удар бархатным флоггером по голой спине Тэймина. Энергии не вкладывала вообще, отчего всю работу выполнила исключительно сила импульса и вес самой многохвостки.

Тэймин вздрогнул, невольно открываясь и передавая мне ментальные ощущения... но это была не боль. Точнее, не та боль, от которой было плохо и страшно. Ощущение было похоже на будоражащий всю нервную систему массажный шлепок. Вроде сухого банного веника.

Это было даже... приятно?

Чувствуя невероятную расслабленность и заинтересованность, я поймала себя на мысли, что в испытаниях это потрясающе удобно – можно контролировать и самой ощущать то, как воспринимает мои действия испытуемый.

Следующий удар по ходу круга пришелся на внутреннюю часть бицепса, и снова одновременно с Тэймином меня обожгло дразнящим жаром, пробуждающим внутри что-то дикое, жадное, ненасытное. Будь я свободна от регламента испытаний, то сразу вслед за ударом ласкала и гладила бы порозовевшую плоть, но Мара Танн предупредила – при круговой флагелляции не проявлять визуальной нежности.

Третий удар коснулся груди, затем перешёл на ягодицы, а следом настала очередь ног. Я вышагивала по кругу, работая флоггером, словно банщица веником, по спирали – сначала вниз, а затем вверх, и снова чередуя направление. Кожа Тэймина местами приобрела нежно-розовый цвет, жар прилившей крови горячил его тело и передавался мне. Безумно хотелось отбросить многохвостку и прижаться к этому жару, впитать его в себя и вернуть обратно страстными ласками... голова кружилась от воздействия ши, самоконтроль трещал по швам...

Меня преследовало странное ощущение, что мы с Тэймином поменялись местами – это он теперь завороженно впитывал мои эмоции и действия, а я, наоборот, неминуемо поддавалась властному зову инстинктов.

Проклятые тринадцать глотков настоящего ай-ши затянулись для меня до бесконечности. Впрочем, ощущение времени я потеряла ещё на первых ударах. А остатки терпения – только сейчас. И только я собралась истерично швырнуть флоггер в темноту и завопить, чтобы нас с Тэймином оставили в покое, как голос Наны Древано остановил порыв одной фразой:

– Достаточно! Первое испытание засчитано.

Судорожно сжатые на рукоятке пальцы пришлось расслаблять по одному, чтобы выпустить орудие «мягкой порки». Когда трио космозонок приблизилось ко мне, изнутри взметнулась волна неожиданно сильной агрессии и зашипела змеёй: «Ударь! Перехвати контроль! Отхлестай прямо по надменным лицам... поставь их на колени, как они поставили на колени Тэймина!»

От странного дикого побуждения меня спас сам флоггер, вывалившийся из моих рук и упавший к ногам Наны Древано. Та небрежно отпихнула его в сторону кончиком остроносой туфли и протянула мне тонкий кинжал с резной рукоятью изящной работы.

– Оставь свою метку на теле претендента, невеста. Претендент! Ты должен молчать и сохранять неподвижность. Шевельнешься – провалишь испытание.

Растеряв к этому времени остатки доверия к своим свидетельницам, я нагло прочесала поверхности их разумов, но увидела только, что кинжал – действительно бутафория. Правда, отвратительно сделанная. Чтобы маркер оставил на коже след, необходимо было вести острие с усилием, которое непременно причинит Тэймину боль. И скорее всего поцарапает.

«Тэймин!» – позвала я, сдерживая новое агрессивное желание – вырезать фальшивым кинжалом на лбу престарелой космозонки надпись крупными буквами: СУКА.

«Гайя? – тут же прилетел встревоженный отклик. – От ши тебе плохо?»

«Ты знал?!»

«Узнал одновременно с тобой. Они не думали о напитке при мне, пока не поднесли его».

«Меня беспокоит кинжал... – пожаловалась я. – Не такой уж он и безвредный. Тебе будет больно.»

«Я могу потерпеть. Но если тебя это так тревожит, выбери внешнюю область левого бедра, – посоветовал Тэймин. – В верхней части там есть малочувствительная зона после детской травмы.»

Под пристальными взглядами свидетельниц я перехватила рукоять кинжала и провела свободной рукой вниз по левому боку Тэймина, словно раздумывая над выбором места.

«Здесь», – сообщил он, когда пальцы коснулись боковой части четырехглавой мышцы бедра.

Я подтолкнула Тэймина к пыточной кровати, вслух велела принять лежачее положение и сама присела рядом на край упругой кожаной обивки.

– Так будет удобнее ставить метку, – пояснила нахмурившейся Нане Древано.

Препятствовать мне не стали.

Холодное оружие всегда ассоциировалось с опасностью, страхом и болью. Несмотря на практику в ветеринарке, я до сих пор при виде порезов ощущала слабое эхо тошноты. В обычное время с ним было достаточно легко справиться, но сейчас выпитая порция ши усилила эту реакцию в сотни раз.

Сглотнула вязкую слюну и провела остриём по коже первую черту.

Нажим оказался недостаточным, пришлось надавить сильнее... и, как я и предполагала, осталась царапина. Из-за выступившей маркерной краски со стороны казалось, что повреждение серьёзней, чем есть на самом деле. И все же, несмотря на это понимание, меня чуть наизнанку не вывернуло. К счастью, Тэймин не особо впечатлился процессом. По его ощущениям, занозу вытаскивать бывало и больнее.

Запомнив силу, с какой надо давить, я практически не глядя начертила корявую подпись и лишь напоследок посмотрела, чтобы удостовериться в успехе.

Ярко-алые крупные буквы пересекали боковую поверхность мужского бедра наискось и свидетельствовали о том, что здесь побывало «Чудо-Юдо».

– Второе испытание засчитано, – сварливо объявила Нана Древано. Она была недовольна, что я упростила претенденту задачу, уложив его на кровать. – Приступай к третьему.

Мара Танн подошла ко мне с протянутыми руками, в которых покачивался пояс с угрожающе торчащим страпоном, намереваясь лично нацепить его на меня. Я быстро отобрала у нее сбрую и отстранилась.

– Гайя, у этого страпона есть функция двойного проникновения, – уведомила космозонка, глядя на меня со смесью снисходительной жалости и плохо скрытого веселья. – Доставьте себе хоть немного удовольствия.

– Обойдусь, – буркнула я, даже не желая вникать, что подразумевает Мара Танн под своим советом. Тем более, что при известном размышлении это становится очевидным.

Ши кружило голову всё больше и больше. Присутствие Мары Танн вдруг показалось раздражающе назойливым, и меня начала преследовать картинка, где я перехватываю пояс наподобие флоггера и начинаю хлестать космозонку страпоном по усмехающемуся рту.

«Уйди отсюда, дура, уйди... – мысленно просила я. – Как же меня всё бесит!»

«Гайя, забудь о ней, – раздался ментальный голос Тэймина. – Ты хотела включить оператора грёз, так сделай это!»

«Да...»

Страпон был в моих руках – гибкий, скользкий, явно заранее тщательно смазанный. Космозонки надеялись, что под воздействием ши я значительно расширю свои эротические горизонты и соблазнюсь удовольствием от женского доминирования. Вот только они не предполагали, что камень преткновения не только в моей природной склонности больше подчиняться, чем доминировать. Они не догадывались, как чутко я ощущаю неприятие Тэймина к пассивной роли и его жажду перехватить инициативу, избавиться от страпона и воспользоваться собственным, настоящим, горячим и живым орудием мужчины.

Обычный человеческий мужчина, даже новичок, мог бы получить от пеггинга удовольствие. Для мужчин диниту это было невозможно. Женская роль для них по умолчанию являлась противоестественной и унизительной, даже если партнёрша вызывала возбуждающий резонанс ауры.

И Тэймин доверял мне.

Мысль об этом наполнила мою душу теплом и помогла собраться с мыслями в обход негативных побуждений.

Игнорируя глазеющую на нас темноту, я поймала взгляд Тэймина и держала на себе, пока застегивала вокруг пояса ремни. Потом оперлась коленом о кровать и положила руку ему на твердый и влажный от пота живот. Мышцы пресса судорожно сократились под моими пальцами. И без того полуэрегированный орган, не стесненный дырявыми шортами, рывками начал подниматься вверх, утолщаясь и удлиняясь на глазах. Меня пронзил чужой импульс, побуждающий перевернуть, подмять, овладеть...

И только теперь я поняла опасность своего положения, ощутив мужское желание как свое собственное.

Напитавшись этим стремлением к сексуальной активности, шу стал раскачивать мою волю, впервые так сильно внушая чуждую прежде нужду подчинить... вонзиться чем-нибудь твердым и упругим... почему бы и не страпоном?..

«Гайя... – позвал Тэймин, осознав, что только что спровоцировал мою спящую доселе, иную сторону личности, живущую по законам сиюминутных инстинктов. – Помнишь зелёные холмы, на которых мы впервые встретились? Там и сейчас ветер качает заросли ллеверо... и сочные ягоды на них пахнут так сладко... я помню, как ты жадно ела их и облизывала пальцы, с которых капал сок... »

«Помню... – ответила я после длинной паузы и чуть разжала пальцы на его животе, обнаружив, что ногти впились в его кожу и оставили следы покрасневших полумесяцев. – Ты бродил за мной, как чудаковатый сталкер».

«Покажи, каким ты помнишь это место... Гаэла... покажи, каким ты помнишь меня... глупого, одержимого тобой мальчишку...»

Полузабытое имя обожгло мое помутившееся сознание, словно по нему стегнули хлыстом. Я вздрогнула и выпрямилась, как будто хлебнула антитоксин мгновенного действия.

«Спасибо, Тэймин!» – шепнула ему благодарно.

И сразу же принялась плести для нас двоих тайное ментальное кружево из детских воспоминаний о бесконечных шапках ягодных холмов, залитых нежным серебром далёкого дневного светила. Удивительно, как ярко я помнила то, как...

...ароматный сок стекает по рту и подбородку, пока я стою на коленях, склонившись над кустами ллеверо. Сок пачкает мне новый комбинезон. Я не успеваю его слизнуть и все равно высовываю язык максимально далеко, чтобы собрать кончиком ягодную сладость под собственной нижней губой.

– Можно мне? – спрашивает голос.

Это наверняка он, тот мальчишка-сталкер, но... голос его звучит иначе, по-взрослому. Он не может принадлежать мальчику – слишком низкий, слишком уверенный, слишком... мужской.

Внезапно он оказывается внизу. Там, где только что были ягоды. Я вижу черную маску почти нос к носу от себя, ощущаю, как чужой горячий язык собирает сладкий ягодный сок с моих губ.

– Тэйми...м-м-м...

Ароматный поцелуй поглощает остаток его имени, не оставляя мне ни шанса на контроль. Даже лёжа подо мной, Тэймин умудряется увлечь меня своим темпом, глубиной и амплитудой умопомрачительной игры языков. Рукой я чувствую, как сокращаются мышцы его живота и опускаю ладонь ещё ниже... туда, где преградой движению становится твердый бархатный корень его плоти.

Я жадно обхватываю его пальцами. Странное ощущение, словно у меня в ладони оказалось сразу два члена, а не один... на продолжительное удивление ресурсов моего внимания не хватает, потому что Тэймин вдруг фиксирует мои щиколотки своими ногами и начинает сам поддавать тазом снизу вверх, напористо скользя и потираясь о мою ладонь.

Характер поцелуя меняется с самозабвенно-дразнящего на неистово-проникающий, имитирующий половой акт. Как это у Тэймина получается, неясно, но он в одно мгновение словно превращается в специалиста по филематологии – науке о поцелуях, – и от эквилибристики его языка внутри меня нарастают маленькие электрические разряды острого удовольствия. Наши тела двигаются волнообразно и быстро, как одно... напряжение становится невыносимым... я слышу стоны и не понимаю, принадлежат они мне или Тэймину... Теплый ветер разносит их жалобно-нежным эхом по холмам и возвращает отголоски.

Шаровая молния наслаждения взрывается, когда пальцы Тэймина всего лишь проводят подушечками линию на внутренней стороне моего бедра. Восхитительно, остро почти до боли...

Это просто космос!

Он заполняет мой внутренний взор под зажмуренными в сладкой неге ресницами, ослепляет созвездиями и затягивает в сингулярность сверхновой. Мы несёмся туда вдвоем, крепко сплетаясь ногами и руками.

Но вот остаточная ментальная дезориентация выкидывает нас из грёзы...

...и тогда я чувствую, что полукольцо моих увлажненных семенем пальцев обхватывает не только живой мужской орган, но и искусственную плоть страпона.

Звук посторонних голосов и шагов заставил меня резко отпрянуть от Тэймина и чуть не свалиться с круглого края кровати. Пока я восстанавливала равновесие, сгорая от стыда, к нам подошли космозонки.

– Я не стану оспаривать результат по настоятельной просьбе моей подруги, средней госпожи Ойсу Танн, – проворчала Нана Древано. – Надо признать, у тебя имеется творческий подход, невеста. Но госпожа из тебя никудышная, учиться ещё и учиться. А тебе, претендент, явно не хватает смирения. Слишком много инициативы...

– Нана, не смущай девочку, – вмешалась Ойсу Танн. – Ты же видишь, для нее это всё внове.

– Внове не внове, а к нашим правилам нужно привыкнуть как можно быстрее. Иначе ее в обществе сожрут и костей не оставят, – старуха с жалостливой брезгливостью понаблюдала за тем, как я неловко избавляюсь от своей сбруи и снимаю испачканные перчатки, затем добавила: – Свидетельство о свадьбе подпишем сейчас. Имей в виду, девочка, рабская база обновляется в полночь, и маска с контроллером деактивируется в течение одного часа. Поэтому не вздумай уснуть возле своего первого мужа, если ты сомневаешься в его адекватности и смирении. Я бы вообще на твоём месте провела бы ему психокорректировку на всякий случай... Идёмте, дамы, – и Нана Древано удалилась, качая головой и приговаривая: – Взять первым мужем особо опасного... уму непостижимо!

Пока я сидела в прострации, испытывая смешанные чувства от только что произошедшего, Тэймин активизировался. Он сел рядом со мной и заставил взглянуть на себя, мягко приподняв мой подбородок.

– Гайя, это не тебе нужно стыдиться, а им. Это извращённое общество, нельзя его оценивать привычными тебе мерками.

– Я понимаю. Но менее противно от этого понимания не становится. Они всё видели, смотрели, критиковали... особенно старуха... как будто мы с тобой пара тестируемых порно-киберов! Это мерзко.

– Я знаю средство, которое поможет нам приглушить неприятные воспоминания этого дня, – загадочно произнес Тэймин.

– Какое?

Он вдруг встал передо мной и потянул за руки вверх, вынуждая подняться с кровати. Я зачарованно смотрела, как он медленно целует мои пальцы, уделяя внимание каждому в отдельности, а затем услышала:

– Гайя, я люблю тебя. Всегда любил. Это ведь не новость, верно?.. Я понимаю, что ты привыкла к человеческим традициям, а для людей резонанс аур, даже идеальный, ничего не значит. Но чувства являются весомым аргументом... Так что ты чувствуешь ко мне?

– Ты это знаешь, господин телепат.

– Мне нужно, чтобы ты сказала вслух.

Я открыла было рот, чтобы произнести то, что он хотел услышать, и вдруг поняла: не могу. Отношения с Сетом настолько обесценили эти слова, так разочаровали, что я начала испытывать к любовному признанию суеверный страх. Как будто, произнеся его, я активирую некое проклятье, которое разрушит все то хорошее, что зародилось между нами.

Возможно, Тэймин улавливал мои соображения, несмотря на прикрытые ментальные щиты... а может, просто был очень терпеливым и понимающим диниту. В любом случае он спокойно кивнул, принимая мое жалкое бормотание:

– Ты мне нравишься. Очень.

– Раздели со мной пси-связь, Гайя, – будничным тоном предложил он.

– Пси-связь? В смысле...

– Супружескую, да.

– Но ты же не хочешь ее! – опешила я. – Ты говорил, что давно перестал считать ее благословением диниту из-за того, что она делает вас психологическими рабами женщин и...

– Я не хотел ее с космозонками, – перебил меня Тэймин. – И вообще с другими женщинами. С тобой – другое дело. С тобой уже не имеет значения то, как она будет действовать на меня.

– Почему?

– Потому что я и так твой раб.

– После сегодняшней полуночи ты перестанешь быть рабом.

– Не перестану.

Я встревожилась, пытаясь понять, что такого упустила и почему Тэймин считает, что его семейный статус не сработает.

– Думаешь, советница умудрилась за сутки изменить закон о первом муже?

– Ты не понимаешь... – констатировал Тэймин со странной печально-насмешливой ноткой в голосе. – Речь не об этом... Речь о том, что даже если маска деактивируется, то фактическая свобода не будет для меня означать то, что я перестал принадлежать тебе.

Осознание заставило меня взглянуть на него новыми глазами и почувствовать, как в груди наливается жаром эгоистичная женская радость. Тэймин говорил, что одержим мной с детства. Вот почему ни космозонгское рабство, ни супружеская пси-связь диниту для него ничего не меняют.

– Тебя это тяготит? – спросила я с беспокойством.

– Нет, Гайя. Я принял это давно... И для диниту такое отношение – нормальное явление. Меня мучает только невозможность завладеть тобой. Мысли о том, что на тебя будут резонировать другие чистокровные диниту... и возможно, кто-то из них покажется тебе более привлекательным, чем ослабленный многолетней энергоблокадой бывший раб.

Поддавшись порыву, я обвила шею Тэймина руками, заглянула в зрачки, вспыхнувшие яркими звёздами, и шепнула:

– Мой ревнивый диниту... Что ж, давай попробуем. Я согласна.

Коммуникатор, брошенный на тумбочке при входе в гостиную, зажужжал, оповещая о поступившем сообщении. Ойсу Танн писала:

«Свидетельство о браке подписано, копию смотрите в прикрепленных документах. Ещё раз благодарю вас за Норта, дорогая».

А ниже, в загруженных файлах, высветился жирный шрифт шапки документа:

«Брачное свидетельство. Госпожа и господин Чудо-Юдо».