Господин директор

Константин

Утром четверга я сидел в кабинете и пытался сосредоточиться на работе, но чертова стриптизерша поселилась в моих мыслях и сбивала весь настрой. Она придёт сегодня ко мне перед парами или нет? Хватит ли у неё смелости вновь постучаться в мою дверь или нет?

Часы неторопливо отсчитывали минуты, а я успевал подумать о миллионе вещей за один оборот секундной стрелки.

Стриптизерша была хороша, да. Пожалуй, я мог бы её приручить, сделать своей. Она так легко завелась вчера, так быстро дошла до точки всего лишь от моих прикосновений, что нехило завела и меня. Я хотел продолжить, не в моих правилах лишать себя оргазма, но её словно ветром сдуло из подсобки. Наверняка, помчалась переживать о случившемся, женщины всегда так щепетильны в этом вопросе. Но меня волновало не это, а то, какие выводы она для себя сделала и какие решения приняла. Каков будет её следующий шаг?

Я же после подсобки мог переживать только о стояке. Хотел даже сначала трахнуть Таню, но передумал. Она и так выходила за границы дозволенного — вместо кофе принесла вчера чай, объяснив, что он менее вреден. Я что, похож на человека, который выбирает напиток, руководствуясь его пользой?! Я швырнул этот долбанный чай в стену и заставил Таню всё убирать.

Стрелки часов дошли до 9 часов утра, и в школе раздался звонок начала первой пары. Англичанка не пришла ко мне. Я испытал некоторое разочарование. Она или испугалась меня после вчерашнего, или решила, что теперь ей необязательно соблюдать мои правила. Оба варианта мне не слишком нравились и, дождавшись окончания первой пары, я сам пошёл к англичанке.

К моему удивлению около двери в ее кабинет было пусто. Неужели сегодня она не оделась как стриптизерша?

Я зашёл в кабинет и остановился на пороге. На краю преподавательского стола сидел Эд и с улыбкой рассказывал что-то англичанке. Та же сидела за столом и снизу вверх смотрела на историка с большим интересом в глазах и милой улыбкой. На ней было вязанное платье с очень широким горлом, которое все время спадывало с её плечика, обнажая его. Стриптизерша кивала Эдварду и улыбалась ему, отчего я почувствовал укол зависти. На его месте должен был быть я. Я нахмурился. Мне не нравилось, как она смотрела на него снизу вверх, и не нравилось чувствовать зависть.

— Здорово, Костяныч! — Эд заметил меня первый.

— Привет, — я шагнул к нему для рукопожатия.

С англичанкой я не поздоровался, вперив в нее суровый взгляд. Она тоже промолчала, быстро переведя внимание на телефон, лежащий рядом.

— Ты не оставишь нас? — я посмотрел на Эда.

— Без проблем, — он наконец отлепился от стола. — Так мы договорились, Варя?

Варя? Это прозвучало чертовски интимно.

— Да, — быстро ответила она, улыбнувшись историку.

Почему она улыбалась ему такой милой улыбкой?

— Я позвоню, — ответил Эд, вышел из кабинета и закрыл дверь.

Стриптизерша вновь поправила платье и молча посмотрела на меня, стирая с лица улыбку. Почему она молчала? Почему мне не улыбалась? Спрашивается, на чьём колене она вчера кончила?

Я почувствовал раздражение от этих вопросов в голове. Да ещё от её платья, которое опять медленно сползало по ее плечику. На плече не было бретельки от лифчика. Почему она не носит лифчики? Может так она проявляет свою непокорность и свободолюбие?

Стриптизерша поправила челку, и я перевёл взгляд на ее лицо. Там боролись несколько эмоций сразу — ожидание, раздражение и наигранное безразличие. Уж что-что, а безразлична ко мне она точно не была. Я хмыкнул и наконец сказал то, зачем пришёл:

— Надеюсь, у тебя не было планов на выходные?

Ее брови удивленно взметнулись, а щеки покраснели. Она часто заморгала, и я понял, что она решила, что я собираюсь её куда-то пригласить. Ха! Не так быстро, куколка. Для начала я хочу тебя немного помариновать.

— В субботу во второй половине дня сюда приедет маркетолог и оператор. Запишем небольшое видео-рекламу лингафонной аппаратуры с твоим участием. Выложишь потом в свои соцсети.

У англичанки разве что рот не открылся от удивления.

— Да… В смысле, зачем? — пробормотала она, растерянно поправляя платье.

— Для спонсоров школы важна ненавязчивая реклама. А когда спонсоры получают, что хотят, то увеличивают спонсирование, — объяснил я, устраиваясь на место Эда.

Теперь англичанка смотрела снизу вверх на меня, но её взгляд был другой. Никакого интереса — только насторожённость и… кажется, немного страха? Что ж, это мне подходило, но не мешало бы добавить еще одну эмоцию в этот коктейль. Я протянул руку к её оголенному плечу и самостоятельно вернул платье на место. Она вздрогнула. Её глаза яростно блеснули и она прошипела, резко отстраняясь от моей руки:

— Я же говорила, не смей меня трогать!

Я усмехнулся. Перед тем, как её глаза затопила ярость, там промелькнуло ожидание ласки. Прямо как вчера.

— В подсобке ты ничего подобного не говорила, — я непроизвольно улыбнулся от своих воспоминаний.

А она фурией вскочила со стула и подлетела ко мне, грозно тыча своим пальчиком мне в грудь.

— Это было минутное помутнение рассудка! Я была под кайфом! Я приняла тебя за другого! — что это? Список её оправданий самой себе? — Ты мне противен! Прямо тошнит от тебя!

Я расхохотался. Что за детский лепет? Она сама ни единому своему слову не верит, но почему-то считает, что я поверю? Стриптизерша отказывалась принимать очевидное, сопротивлялась мне и самой же себе. Ладно, я легко объясню ей, что к чему.

Правой рукой я схватил ее грозный пальчик, а левую запустил ей в волосы, притягивая её голову к себе. От неожиданности она не успела оказать сопротивление и шагнула вперёд, оказавшись у меня между ног. Её лицо оказалось в миллиметре от моего. Глаза стриптизерши широко распахнулись, и губы раскрылись сами собой. Она замерла в моих руках в ожидании продолжения, а я с удовольствием вдохнул её запах и усмехнулся прямо ей в губы:

— Прямо тошнит от меня, говоришь?

Она дернулась в моих руках, чтобы отодвинуться, но я её удержал на месте, наслаждаясь её реакцией.

— Отпусти меня, — хрипло сказала она.

Я пропустил её просьбу мимо ушей, а она и не настаивала. Вместо этого я отпустил её руку и скользнул вниз по спине. Я сжал задницу стриптизерши, прижимая ее к своему уже давно твёрдому члену. Она закусила зубами свою нижнюю губу, и мне понравилось это движение. Я хотел и сам это сделать, но в дверь кабинета постучали.

Я отпустил стриптизершу из своего захвата, и она быстро отступила назад, пряча глаза. Мне оставалось сообщить ей последнее. Я поднял рукой её подбородок и сказал, глядя в её потемневшие глаза:

— Не заходи слишком далеко с Эдом.

Она сжала губы. Я вышел из кабинета, где под дверью толпились ученики. Увидев меня, они отскочили в стороны. Я сунул руки в карманы брюк и прошёл мимо них.

Эта стриптизерша должна уяснить себе простую вещь — она обязательно станет моей. И лучше ей самостоятельно сдаться мне.