Госпожа Медвежьего угла

Глава 1

– Что встала?! Отвар принеси, бестолковая! – За последние пару дней подобный окрик стал для Валентины Ивановны почти привычным.

Подумать только, еще недавно она счастливо жила в своем доме, выращивая кабачки и тыквы, а теперь вынуждена прислуживать худшим людям, каких только встречала в жизни. Что в первой, что во второй. Впрочем, со второй пока не все ясно.

В этом мире Валентина очнулась совсем недавно и еще не поняла: то ли она попала в другой мир, то ли просто по какой-то причине вспомнила прошлую жизнь. Возможен был любой вариант.

Последнее, что она помнила, – резкая боль в груди. Затем темнота. Несложно догадаться, что это было.

К своей смерти Валя отнеслась спокойно, как и ко многим другим событиям в жизни. У нее не было привычки переживать о неизбежном.

Однако пробуждение в холодной каморке на тонком соломенном матрасе стало для Валентины весьма неожиданным. В первые пару часов она даже думала, что бредит или видит необычный сон. Крик и шлепок по руке от тетушки убедительно доказали, что новая реальность не была ни тем, ни другим.

Добравшись до печи, Валя взяла закопченный до черноты чайник и вернулась к столу, за которым сидела семья из шести человек.

– Ну? Чего медлишь? – спросила женщина, сердито прищурившись. Ее лицо, испещренное ранними, но глубокими морщинами, от этого выглядело еще хуже.

Валентина всегда отличалась спокойным характером, но за два дня даже ее терпение начало истончаться. Вместо ответа, Валя методично разлила отвар по глиняным кружкам и поставила их перед каждым.

Меньше всего ей хотелось прислуживать едва знакомым людям, характер которых оставлял желать лучшего, но, к сожалению, ситуация была непростой, и Валентине приходилось сдерживать себя, сталкиваясь с ужасным отношением новой семьи.

– Совсем глупая стала, – хихикнула одна из сидящих за столом девушек.

Валя знала, что той всего шестнадцать, но по виду сказать это было крайне сложно, поскольку девушка выглядела гораздо более зрелой.

– А когда Валеська умной была? – поддержала еще одна тетушкина дочь. Этой было пятнадцать, но она, как и старшая сестра, внешностью совсем не напоминала подростка.

– И то верно, – поддакнула первая, и они обе захихикали, явно решив, что сказанное ими весьма забавно.

Валентина не обращала на их подначки внимания. В конце концов, в прошлой жизни ей давно перевалило за шестьдесят. Такие детские уколы ее совершенно не волновали. Хотя стоило признаться, что в этом мире Валентина снова почувствовала себя молодой. И не только телом, но и разумом. В последние дни ей очень часто приходилось сдерживать различные порывы.

– Можешь идти, – милостиво отпустила ее тетушка, по-барски махнув рукой.

Вале хотелось закатить глаза к небу от этого нарочитого жеста, но она просто отправилась к печи. Там ее ждал собственный завтрак, состоящий из куска черствой лепешки и стакана теплой воды.

Не богато, но лучше, чем ничего. Конечно, тетушке было жаль даже этого, но она понимала, что без еды совсем никак, поэтому позволяла съесть небольшую часть. Неудивительно, что нынешнее тело Валентины было донельзя худым.

Валя не знала, куда делась прошлая душа, но подозревала, что девушка банально умерла от голода. Это предположение основывалось на том, что при пробуждении Валентина ощутила дикое желание поесть.

Воспоминания, к слову, ей достались. Вот только их было не так уж много. То ли из-за попадания в другой мир часть памяти исчезла, то ли из-за вечной работы по дому несчастной сироте нечего было запоминать.

Валенсия, так звали предыдущую владелицу тела, была девушкой тихой и молчаливой, даже пугливой. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что после смерти матери (случившейся, когда девушка была еще ребенком) ее в этом доме постоянно «воспитывали».

У Вали была еще одна теория о том, куда делась прошлая душа. Возможно, девушка просто устала и ушла сама. Валентина ее даже не осуждала, ведь ситуация Валенсии со всех сторон казалась безвыходной.

Она была бедной сиротой под опекой достаточно злобных родственников, которые не желали избавляться от бесплатной прислуги, выполняющей всю работу по дому. Благодаря этому мать семейства, обе ее дочери и любимая невестка могли спокойно заниматься своими делами, не утруждая себя бесконечной готовкой, стиркой, уборкой и другими тяжелыми занятиями.

Уйти? Звучало легко, но на деле все было ой как непросто.

Вокруг царило средневековье. Женщине в таких условиях было очень сложно устроиться самостоятельно, особенно в деревне, где теперь жила Валентина.

По идее, по обычаям этой эпохи, Валенсию следовало выдать замуж – девушке не так давно исполнилось восемнадцать, – но тетка этого не желала. Во-первых, она не хотела терять удобную и выдрессированную прислугу. Во-вторых, в случае замужества они должны были отдать семье жениха приданое. Сплошные убытки.

Неудивительно, что тетка даже слушать не желала, когда кто-то пытался свататься к племяннице. А такие случаи бывали, ведь девушка, несмотря на сильную худобу, обладала весьма притягательной внешностью. Хотя сама она так не считала – исключительно благодаря «заботе» родственников, всю жизнь твердивших Валенсии, что она ужасно страшна.

В общем, перспектив в деревне для Валенсии не было, а уйти самой в город было страшно – девушка почти не видела мира за пределами теткиного дома. К тому же, ее кроткий характер не позволял ей поднять голову. Именно поэтому Валя и думала, что прошлая хозяйка тела просто сдалась.

Сама Валентина пока присматривалась. Ей нужно было узнать больше, прежде чем планировать, что делать с этой неожиданно свалившейся на нее второй жизнью.

– Не стой столбом, блаженная! – крикнула тетка, вырывая Валентину из раздумий. – Совсем обленилась! Уберись немедленно!

Валя бросила взгляд на новоиспеченных родственников и вздохнула. Терпение, только терпение.

Дойти до стола она не успела: в дверь кто-то уверенно постучал. Это заставило ее остановиться и посмотреть на остальных. Судя по их лицам, гостей никто не ждал.

Глава 2

– Что стоишь? – прикрикнула тетка, кивнув головой в сторону двери. – Открой!

Валентина заметила, что женщина выглядела слегка нервной. Остальные тоже с беспокойством посматривали на вход. Их настороженность была понятна: чужаков здесь не любили, ведь те часто несли опасность, особенно для жителей такой отдаленной деревни.

Валя поджала губы, но все же направилась к двери.

Она очень надеялась, что за ней не окажется какой-нибудь разбойник, решивший потревожить жителей этого забытого богом уголка. Она не хотела терять новую жизнь так скоро. Поэтому, едва открыв дверь, Валентина отступила назад, пристально глядя на стоящих на пороге людей.

Впереди стоял высокий мужчина, по одежде которого сразу было видно священника: темно-коричневое облачение, веревка вместо пояса и заметный крест в круге на груди – все это были опознавательные знаки служителей веры в этом мире.

Второй посетитель резко отличался. Он был ниже и полнее первого, а его одежда указывала на мирскую жизнь и была заметно качественнее, чем у новой семьи Валентины. На плече у него висела кожаная сумка, которую он придерживал, словно боясь потерять ценный груз.

Кроме того, что-то в его облике говорило Валентине о том, что перед ней местный чиновник.

– Мир вам и благодать Создателя, – вежливо поздоровался священник.

– Мир и благодать, – ответила Валентина, отступая еще дальше. Она должна была пригласить гостей в дом, но, поскольку это была не ее собственность, Валя повернулась к семье.

Увидев, кто пришел, тетка резко вскочила, едва не упав. Затем она сердито посмотрела на Валю, словно та была виновата.

– Какая честь! – почти закричала тетушка, подбегая к двери. – О боже мой! Почему не пригласила их войти, бестолочь? – резко спросила она у Валентины, но тут же забыла о ней. – Что же вы стоите? Проходите, проходите скорее!

– Благодарю, – степенно ответил священник, бросив короткий взгляд на Валентину.

Тетка заметила это.

– Что ты стоишь? – грубо спросила она. – Прибери со стола! Сколько раз я должна тебе повторять? – После этих слов тетушка смущенно улыбнулась гостям. – Простите ее, ваше святейшество, ленивая она совсем, да и глупая. Сколько ее учу, а все без толку.

Валентина не удивилась подобным словам. Это была любимая присказка тетки.

Священник ничего не ответил. Он и второй мужчина вошли в дом. Семья тут же принялась с ними знакомиться.

Валя тем временем убирала со стола, поглядывая на гостей и прислушиваясь к разговору.

Священника звали Алберик. Он действовал как душеприказчик. Второй мужчина, Гаспар, оказался королевским писцом, уполномоченным заверять и хранить частные документы.

Валентина не знала, что происходит, но ей было очень интересно. Судя по лицам домочадцев, те тоже были в растерянности.

– И что же привело таких уважаемых людей в наш скромный дом? – слегка растерянно спросила тетка.

– Для начала мы хотели бы убедиться, – взял слово писец, – что прибыли к нужным людям. Нам нужна некая Валенсия, дочь Ивонны. Есть тут такая?

Как только он произнес эти слова, в доме стало тихо. Валентина видела, как ее новая семья быстро переглянулась. Валя не стала дожидаться, что те скажут. Она шагнула вперед.

– Это я.

Взгляды священника и чиновника сразу упали на нее. Кто-то другой мог и оробеть от их пристального внимания, но Валентина в своей жизни сталкивалась и с более суровыми ситуациями, поэтому она даже глазом не моргнула.

– Ох, и зачем она вам? – спросила быстро тетка, загораживая ее собой и отталкивая в угол. – Она все равно ничего не разумеет. Вы все можете сказать мне.

Священник, услышав ее слова, лишь хмуро посмотрел на тетушку, отчего та едва не отшатнулась. После этого мужчина зачем-то полез в свой рукав, откуда достал тонкий тубус, верх и низ которого были залиты воском. На нем красовались печати.

– Я прибыл сегодня, чтобы зачитать последнюю волю Ивонны, дочери лесоруба Эльбрана.

– Почему именно сегодня? – не преминула спросить тетка. – Сестра моя давно уж померла.

– Воля ее на то была. Сказано было, что огласить ее последние слова надобно именно в этот день.

Если тетка и была чем-то еще недовольна, то промолчала. Хотя по ее виду было заметно, что ей многое хотелось сказать. Валентина подозревала, что той не нравилось, что ко всему происходящему как-то была причастна именно она.

После этих уточняющих моментов священника и чиновника посадили за стол. Валентине нехотя разрешили сесть напротив.

– Поглядите, печати не сломаны, – спокойно произнес священнослужитель и показал всем тубус. Судя по всему, тот был выточен из цельного куска дерева, а сверху покрыт темно-коричневым лаком.

Убедившись, что все увидели печати, он ловко сломал их, открыл крышку и достал на свет рулон пергамента из чьей-то кожи, перевязанный веревкой.

Вскоре пергамент был развернут, и священник, оглядев последний раз каждого, начал зачитывать завещание.

Глава 3

– Да будет это известно всем ныне живущим и грядущим, что я, смиренное творение Создателя нашего, Ивонна, дочь лесоруба Эльбрана, будучи в здравом уме и твердой памяти, перед лицом Всевышнего и свидетеля, совершаю акт последней воли моей: завещаю деве по имени Валенсия все имущество мое, состоящее из дома под номером один, расположенном на окраине селения Камнесерд, в потаенном углу, и прилежащего к нему участка земли. Да хранит Создатель Валенсию от невзгод и несчастий. Мира и благодати тебе, дитя.

– Что?! – вскрикнула тетка, глядя на священника так, будто у него внезапно на голове выросли рога. – У моей сестры есть дом и земля? Почему я не знала об этом?

Священник явно не был впечатлен ее гневом. Он спокойно ответил:

– Я лишь оглашаю последнюю волю усопшей.

Эти слова были сказаны с заметным холодом. Даже терпеливым священникам, судя по всему, было непросто выдерживать напор тетки.

Женщина не впечатлилась. Она была в ярости.

– Этого не может быть! – крикнула она, поворачиваясь к Валентине. – Ты…

– Тише, дорогая, – тихо стал увещевать жену глава семьи.

Валентина Ивановна сама была удивлена. Насколько она знала, Валенсия и не подозревала о наследстве от матери. Или не помнила. Ивонна умерла очень рано.

– Не затыкай меня! – еще сильнее разъярилась тетка.

Валентина подумала, что та сорвется, но в этот момент мужчина обнял тетушку и стал что-то нашептывать ей на ухо. С каждым его словом ярость женщины стихала. В конце концов, она лишь обожгла Валентину ядовитым взглядом, пообещав:

– Разберусь с тобой позже. – Затем она снова обратилась к гостям. Они выглядели заинтересованными. К удивлению Валентины, тетка смутилась, но ненадолго. – Никакой ошибки? – поинтересовалась она. – Моя сестра была бедна, как мышь. Откуда у нее взяться дому? Нам чужого не надо, – выдавила тетка. Что-то подсказывало Вале, что это лишь попытка произвести хорошее впечатление. – Вы уж проверьте.

– Никакой ошибки, – заверил ее писец, доставая из сумки еще несколько тубусов. – Это написанная моим предшественником копия завещания, – деловито произнес он, доставая один из пергаментов. – Можете проверить.

– Мы верим, – торопливо сказала тетка. Валентина едва сдержала желание хмыкнуть. Конечно, верят – ведь читать в этой семье никто не умел. – А остальные?

– Это, – мужчина положил рядом с завещанием второй пергамент, – договор о покупке. А это, – рядом легла еще одна бумага, – документ о владении покойной.

– Очень хорошо, – тетка кивнула и подошла к столу. Она протянула руки, словно желая забрать бумаги, но Валентина опередила ее. Подтянув к себе пергаменты, она спокойно сидела дальше. – Что ты делаешь? – резко спросили у нее. – Отдай, я сохраню все это для тебя!

– Нет, – спокойно ответила Валя. – Это мое.

– Ты…

– Простите, но мы не закончили, – перебил ее писец.

Тетка тотчас остыла и заугодничала:

– О, простите меня, грешную. Так неловко. Но понимаете, она всегда умела вывести меня из себя. Невыносимое создание! Я вырастила ее, и посмотрите, как она мне отвечает! – женщина всхлипнула, словно собираясь заплакать.

– В любом случае, – безразлично произнес чиновник, – бумаги должны быть у владельца.

– Но…

– Мама, – заговорил старший сын. Подойдя, он мягко взял мать за руку и отвел в сторону, чтобы тихо ей что-то сказать. При этом он все время поглядывал на Валентину.

Валя лишь вздохнула. Ее вздох привлек внимание священника. Он некоторое время рассматривал ее, а затем поджал губы. Холод в его взгляде стал еще ощутимее.

– Продолжим, – снова заговорил писец. Достав из сумки еще пару пергаментов, перо и чернила, он отодвинул все это к Валентине.

– Что это? – немедленно отреагировала тетка.

– Документ о владении. Две копии. Дом и земля по завещанию перешли деве по имени Валенсия, мы должны составить бумагу об этом, – терпеливо пояснил он. После он обратился уже к Валентине. – Прочтите и, если все в порядке, подпишите внизу. Рядом я поставлю свою подпись.

– Она не умеет читать, – заверили его.

Вместо того, чтобы как-то отреагировать на слова тетушки, Валентина пододвинула пергаменты к себе и взглянула на написанное.

Она… понимала.

У нее была догадка, что это могло произойти, ведь в памяти сохранились моменты, когда мать Валенсии обучала ее чтению и письму. Но это было так размыто в воспоминаниях, что Валя сомневалась, что это умение сохранилось.

Конечно, читать она могла лишь по слогам, но сейчас даже это было благом. Поэтому, не обращая внимания на уничижительные смешки семьи, Валентина медленно, буква за буквой, прочитала написанное, а после взяла перо и аккуратно обмакнула его в чернила. Вскоре оба свидетельства были подписаны.

– Как ты…? – выдохнула позади тетка.

Валентина обернулась, желая полюбоваться ошарашенным лицом родственницы. Объяснять что-либо ей Валя, конечно, не собиралась.

– Очень хорошо, – довольно пробормотал писец, ставя рядом с ее именем свои подписи. После он тщательно высушил документы и свернул их. Один экземпляр остался у Валентины, второй писец забрал с собой. – А сейчас нам необходимо увидеть, как новая владелица примет наследство.

Валентина удивилась. Ей казалось, что подобное не должно волновать официальные власти. Но спорить она, естественно, не стала.

Когда мужчина встал, она тоже поднялась. Ей не терпелось увидеть, что же так неожиданно попало в ее руки.

Другие книги литмоба:

"Заботы Элли Рэйт" Полина Ром – https://litnet.com/shrt/9yhs

"Хозяйка разрушенной крепости" Любовь Оболенская – https://litnet.com/shrt/Vhim

"Вязаное счастье попаданки" Ольга Иконникова – https://litnet.com/shrt/Vhxm

"Наследница замка Ла Фер" Юстина Южная – https://litnet.com/shrt/Vham

"Хозяйка Северных гор" Адель Хайд – https://litnet.com/shrt/VhCm

"Бесприданница" Лара Барох – https://litnet.com/shrt/Vh2m

Глава 4

Когда они вышли, Валентина Ивановна увидела неподалеку простую телегу, запряженную гнедой лошадью. На облучке сидел извозчик. Увидев священника и чиновника, он встрепенулся

– Возвращаемся? – спросил мужчина гнусаво.

Вместо ответа писец махнул рукой, а затем огляделся по сторонам. Валентина тоже осмотрелась. За эти два дня, что она провела в новом для нее мире, ей довелось побывать за пределами четырех стен, но не сказать, что она увидела слишком много.

Дома в деревне выглядели старыми и грубыми, с бревнами, почерневшими от прошедших лет. Двускатные соломенные крыши и закрытые ставнями маленькие окна создавали впечатление уныния.

Позади домов находились сараи и дровники. Зимы в этом мире, по воспоминаниям Валентины, были долгими, но не очень холодными. Они больше напоминали затяжную осень с дождями, туманами и сыростью. Самая низкая температура, зафиксированная местными жителями, была минус десять градусов несколько лет назад. Обычно она держалась в районе от минус трех до минус семи градусов.

Несмотря на относительное тепло, людям все еще приходилось заготавливать дрова и платить за них ежегодный налог в казну.

Собирали они их в горном лесу. Это дело было весьма опасным, так как на каменистых склонах встречались не только различные хищные звери, но и бандиты, прячущиеся в пещерах от властей.

К сожалению, деваться было некуда, так как в ближайшей видимости лес рос исключительно на склонах гор. Перед ними на многие километры простиралась холмистая местность.

Рядом с деревней некоторая часть земли была засажена пшеницей и просом. Непосредственно рядом с домами люди сажали капусту, репу, лук и чеснок.

Из-за долгой зимы урожай собирали один раз в год. Большую его часть люди отдавали своему господину. Оставшееся делили на две части. Одну продавали в городе, покупая на вырученные деньги все необходимое – от одежды до посуды и свечей. Вторую оставляли в семье для пропитания.

– Вы уверены, что вам все-таки стоит идти? – спросила тетка, вырывая Валентину из размышлений о том, чем ей питаться, если она покинет «гостеприимный» дом родственницы. – Вчера прошел сильный дождь.

Она не соврала. Накануне действительно был ливень. Из-за этого земля между домами превратилась в настоящее болото.

Валентину это немного волновало, так как у нее имелась лишь одна пара сапог, которые ей придется носить, пока не подвернется возможность заработать. Да и те не выглядели надежными.

– Вы знаете, где находится дом под номером один? – вместо ответа спросил священник.

Тетка посмотрела на него. При этом у нее было весьма глупое выражение лица.

Женщина, носи́вшая, по мнению Валентины, весьма красивое имя Иглена, выглядела раздираемой противоречиями. С одной стороны, она и думать не желала, что племянница что-то получит, а с другой – ей до смерти хотелось увидеть дом, который каким-то непостижимым образом оказался в собственности ее покойной сестры.

– Должно быть где-то там, – ответил вместо нее глава семьи, махнув рукой в нужную сторону.

– Как думаешь, чего это они? – услышала Валя любопытный детский голос.

Ее взгляд остановился на соседских детях, которые висели на заборе и без стеснения наблюдали за ними. Впрочем, не только они удостоили их своим вниманием. Кажется, вся деревня собралась неподалеку от их дома, чтобы поглазеть на необычных гостей. Валентина Ивановна не корила их за любопытство, ведь в этом месте редко что-то происходило.

Как только родители ребят заметили, что на тех смотрят, они зашикали на сорванцов, но мальчишки продолжали наблюдать.

– Стыд-то какой, – прошипела тетка, гневно посмотрев на Валентину. – А все из-за тебя!

– Идемте, – позвал Валю и остальных священник и зашагал по грязи, словно ему она ничуть не мешала.

При его приближении деревенские торопливо разошлись, но никто не ушел. Некоторые принялись хватать тетушку за руки и громким шепотом спрашивать, что происходит.

– Ничего, – сердито отмахивалась от них Иглена. – Из-за нее все, – добавляла она с шипением, словно была змеей.

Так как пояснений не было, жители Камнесерда сочли своим долгом проследить за процессией и все узнать самостоятельно. Поэтому по грязной улице к окраине, спрятанной около леса, потянулась цепочка людей разных возрастов.

Вскоре – деревня была небольшой – они остановились перед домом.

Священник огляделся. Это был последний дом на улице. Однако жилище выглядело обжитым.

– Кто здесь живет? – спросил чиновник у толпы, явно осознав проблему. Дом оказался занят посторонними – это все усложняло. Если новый житель не захочет покинуть незаконно занятое помещение, придется вызывать городскую стражу.

– Ну, я, – тихо произнес один из мужчин. Выйдя из толпы, он неуверенно посмотрел на священника, затем на писца и спросил: – А что?

Когда взгляды всех присутствующих сосредоточились на нем, мужчина слегка смутился. Учитывая его высокий рост и явную физическую силу, это выглядело весьма забавно.

Насколько помнила Валентина, этого мужчину звали Рожер Железная Рука, и был он местным кузнецом. Его дом стоял на окраине, так как это было удобнее для заготовки дров в лесу, да и шум от работы меньше мешал жителям деревни. Руки у мужчины были обычными, но прозвище прижилось и стало чем-то вроде фамилии.

Как только он ответил, по толпе прошелся шепот. Всем было очень интересно, в чем провинился их единственный кузнец.

– Это дом номер один? – уточнил священник.

Глава 5

– Разве это не последний дом? – задал вопрос писец и перевел вопросительный взгляд на кузнеца.

– Дак, там развалины эти еще! – крикнул кто-то из толпы.

– О, а то и верно! – подхватила с энтузиазмом этот крик тетка. После этого она с таким злорадством посмотрела на Валентину, что любому стало бы понятно, как сильно она была довольна подобным поворотом.

Валентина Ивановна вздохнула. В принципе, ни на что хорошее она и не надеялась.

Священник встревоженно на нее посмотрел, на что Валя просто улыбнулась. Она решила не расстраиваться, что бы ей не довелось увидеть в скором времени.

– Ну что мы стоим? – повеселевшим голосом спросила Иглена. – Идемте скорее!

После этого она бодрым шагом направилась в сторону леса. Любой мог видеть, что настроение тетушки не просто выправилось, а стремительно полетело вверх.

Валентина не стала задерживаться и последовала за почти подпрыгивающей на ходу тетушкой. Судя по звукам многочисленных шагов, деревенские жители посчитали, что без них никак не обойтись.

Было слышно, как люди то и дело пытались узнать, в чем, собственно, дело, но родственники Вали молчали, явно не желая говорить что-либо, не согласовав все с Игленой для начала.

Вскоре улица закончилась, и в лес их повела тропа. По ней явно часто ходили. Ничего удивительного – местные жители постоянно захаживали в лес. И не только за дровами, но и за грибами и ягодами.

Охотиться в лесу можно было только на мелких животных, вроде кроликов. Крупные звери принадлежали знати, владеющей этими землями. Только они имели право убивать тех же оленей и кабанов. За нарушение этого правила карали – отправляли в королевские рудники. Их в горах было достаточно, на всех хватало с лихвой.

Чем дальше они отходили от деревни, тем более заросшей становилась тропа. Вскоре она свернула вправо, но тетка по ней не пошла, она остановилась и махнула рукой в другую сторону.

– Туда нам, – произнесла она и, окинув взглядом заросли, решительно двинулась дальше. Видимо, желание позлорадствовать перевешивало любой дискомфорт, который она могла испытывать из-за трудной дороги.

Валентина хмыкнула. Она не собиралась отговаривать женщину. Если той так сильно хотелось проложить им дорогу, то кто такая Валя, чтобы вставать у нее на пути.

Чтобы добраться до дома, им пришлось пройти пару десятков метров в глубь леса. Заросли в какой-то момент сменились деревьями, но они быстро закончились. В просвете Валентина заметила какое-то строение. Что это такое, она поняла, когда они все вышли на открытое пространство.

Это была хижина.

Когда-то.

Сейчас дом, завалившийся на бок, больше напоминал груду бревен, покрытых от времени темно-зеленым мхом. Двускатная крыша все еще каким-то чудом держалась, но в ней были видны большие дыры. Часть бревен лежала прямо рядом с домом. Кроме них, везде валялись крупные замшелые камни. Между ними бурно росли различные растения, а кое-где можно было увидеть даже молодые деревья.

– Ха-ха-ха!!! – рассмеялась громко тетка, а затем с удовольствием посмотрела на Валентину. – Вот так дом!

Валя никак не отреагировала на это восклицание, хотя и сама понимала, что жить в таком месте вряд ли можно. Всегда был шанс, что остатки крыши не выдержат и все-таки рухнут на незадачливого смельчака, решившего провести ночь в подобном месте.

– Это действительно номер один? – спросил священник у кузнеца.

Рожер почесал затылок и кивнул.

– Ну, так, да, это первый дом, – подтвердил он всеобщую догадку.

Сразу после этого священник перевел взгляд на Валентину Ивановну. Судя по тому, как он на нее посмотрел, ему было ее жаль. Но делать было нечего. Он не отвечал за то, каким должно быть передаваемое наследнику, а в этом конкретном случае наследнице, имущество.

– Все в порядке, ваше святейшество, – заговорила Валентина и, перешагнув один из камней, направилась к дому. – Меня все устраивает.

На самом деле Валя думала, что все будет гораздо хуже. Все-таки дом могли разобрать до самого фундамента. Она даже удивлена, что осталась не только крыша, но и бревна. Это явно было чудом.

– Ой ли? – мгновенно отреагировала тетка. – И как ты тут жить собралась, бестолковая? Не видишь, что все рухнуло?

– Отчего же все? – Валентина подошла к дому и положила руку на одно из бревен. Оно было мшистым и прохладным. – Немного поправить – и можно жить.

Конечно, Валентина лукавила. Дом нужно было полностью разбирать и строить заново, но тете говорить это она не собиралась.

– Не дури! – одернула ее Иглена. – Где ты тут спать будешь? Готовить?

– А это вас больше касаться не должно, – ответила Валентина.

Обойдя дом, она заглянула в пустой проем. Полов не было. Валентина Ивановна сомневалась, что они вообще когда-то существовали. Вероятнее всего, хижина изначально была построена земляным полом. Сейчас тут буйным ковром росла лесная зелень.

С одной стороны виднелись остатки печи. Вот ее люди с радостью разобрали. Еще бы, отесанные до нужной формы камни здесь были весьма дороги. Никто не мог оставить такую хорошую вещь просто так лежать в лесу.

– Что?! – взвизгнула тетка. Люди с интересом переводили взгляды с нее на Валентину. – Что ты хочешь этим сказать? – потребовала она, глядя на Валю злым взглядом.

– Разве не ясно? – Валя улыбнулась. – Вы ведь всегда говорили, что от меня одни убытки. Теперь можете спать спокойно. Объедать я вас больше не буду, так как теперь у меня есть свой дом.

Глава 6

Валентине Ивановне показалось, что чужое недоумение и неверие, направленные на нее, можно было потрогать руками. Удивлена была не только Иглена, но и другие жители деревни. Каждый из них счел своим долгом посмотреть сначала на Валентину, а затем на полуразвалившуюся хижину позади нее. Было видно, что никто из них не одобрил эту идею.

– Перестань ерунду городить! – тетка быстро пришла в себя, – махнув рукой, она презрительно фыркнула. – Любому понятно, что здесь ты жить не можешь. Поэтому выбрось эту идею из головы и марш домой.

– Нет, – настояла Валентина, сложив руки на груди.

Краем глаза она заметила, с каким любопытством, почти удовольствием, за происходящим наблюдали селяне. Им только семечек или попкорна не хватало для полной картины!

От ее слов лицо тетки покраснело. Валя сомневалась, что Иглена смутилась. Скорее та была в ярости.

– Неблагодарная! – спустя пару мгновений тишины взвизгнула она и кинулась в сторону Валентины.

Валя напряглась, ожидая, что ей придется отстаивать свое мнение кулаками, но Брон – старший сын тетушки – перехватил ее.

Брон по меркам Валентины был еще совсем молод – в этом году ему исполнилось двадцать. И при этом он уже был женат. Хотя, поведение его совсем не напоминало взрослого женатого мужчину. Лицо его всегда было чуть встревоженным, а движения слегка нервными.

– Отпусти меня! – разъярилась женщина. Она выглядела так, будто Валентина совершала что-то поистине возмутительное. – Мерзавка какая! Жить она отдельно собралась! Ишь, чего захотела! А деньги? Деньги, а? Кто мне вернет деньги?!

Валентина Ивановна вскинула брови. Ее очень интересовало, о каких деньгах шла речь. Насколько она помнила, Валенсия никаких денег у этой семьи не брала.

Люди, услышав про деньги, зашептались. Им тоже очень хотелось знать, о чем именно говорила Иглена. В селе, где каждая полушка была на счету, разговоры о деньгах были такими же интересными, как и те, в которых рассказывалось о личной жизни соседей.

– Да отцепись! Не трону я ее! – бросила тетушка Брону.

Тот осторожно опустил руки и сделал шаг назад, но при этом продолжил наблюдать за матерью, время от времени бросая чуть смущенные взгляды на хмурого священника. Брону не хотелось, чтобы мать так позорилась перед святым человеком, но по опыту Брон знал, что родительница теперь не так легко успокоится.

И ведь надо было глупой девке рот открыть. Сдалась ей эта развалина. С нее ведь даже дров в очаг не наберешь! Вот наследство так наследство! Один смех, да и только.

Когда Брон отошел, Иглена уперла руки в бока и с гневом посмотрела на Валентину Ивановну.

– Значит все-таки будешь жить здесь? – спросила она со сдержанным гневом.

– Да, – Валя кивнула, чувствуя подвох.

– Очень хорошо, – выдавила сквозь зубы тетушка. – Да, да, славно. Но раз такое дело, то я хочу, чтобы ты вернула мне каждую медную монету, которую моя семья потратила на тебя за эти годы. Мы кормили тебя, поили, одевали! Двенадцать лет! Я своим недодавала! Мы жили впроголодь из-за тебя!

– Ой ли? – Валентина хмыкнула. – Краюшка хлеба и стакан теплой воды – вот мой завтрак. Чашка супа и морковный корень – ужин. Это платье, что на мне, я ношу уже пять лет, оно, как и прочие мои вещи, достались мне от сердобольных соседей, которым вы не дали ни копейки.

– Это не правда! Клеветать на меня вздумала, мерзавка?! – закричала тетка, ощущая, как огонь смущения вспыхивает на лице. Стыд-то какой! Как эта девка только посмела сказать что-то подобное перед другими? – Не верьте ей, – начала Иглена, посматривая по сторонам. – Все совсем не так. Разве не видно, что мы с ней хорошо обращались? Да и как иначе, ведь она родная нам, хоть, как оказалось, и неблагодарная.

Вот только куда бы ни посмотрела Иглена, везде она натыкалась на неубежденные взгляды. Ничего удивительного в этом не было. В такой небольшой деревне, в которой было десятка два домов, чужая семейная жизнь ни для кого не являлась секретом. Так что соседи отлично знали правду.

– Нет, – Иглена помотала головой. – Все было не так. Что вы? Мы всегда заботились о ней, – после этих слов она посмотрела на Валю. – Что ты молчишь? Скажи правду немедленно!

Вместо того, чтобы выполнить требование, Валентина лишь вздернула брови и хмыкнула.

Судя по тому, как сузились глаза Иглены, ей стало понятно, что ничего в этом плане не добьется, но сдаваться она так рано явно не собиралась.

– Даже миска супа денег стоит! – выдала она со злобой. – А сколько их было за двенадцать лет? Ты должна нам, поэтому сейчас забудешь о глупостях и пойдешь домой.

– Нет, – не согласилась Валентина. В толпе послышались вздохи изумления.

– Она всегда была такой? – спросил кто-то тихо. На него за это сразу зашикали, поэтому любопытствующему человеку пришлось замолчать.

– Ты… – Иглена сделала шаг вперед. Выглядело так, словно она готова была схватить Валю за косу, чтобы лично оттащить непокорную племянницу домой.

– Полагаю, что нам стоит вмешаться, – внезапно заговорил священник, отчего тетка едва не споткнулась на ровном месте.

– Ваше святейшество? – спросила она удивленно, словно именно сейчас вспомнила, что свидетелями происходящего были не только их семья и соседи, но еще и совсем посторонние люди. Причем, люди, облеченные властью. – Вы… я… это не то…

– Думаю, я знаю легкий способ уладить разногласия между вами, – сказал мужчина, не обратив никакого внимания на ее лепетания.

– Какой? – поинтересовалась Валентина Ивановна.

Ей действительно очень хотелось узнать, какой выход из этой непростой ситуации мог найти священник.

Глава 7

– Долговое обязательство, – пояснил он. – Вам просто нужно оплатить сумму, которую ваши родственники потратили на вас.

Валентина не назвала бы этот способ легким. Интересно, этот человек разве не видел, что у нее нет денег? Она даже на всякий случай глянула на себя, но нет, старое потрепанное платье и изношенные сапоги никуда не делись.

– Ха! – довольно выкрикнула Иглена. – Мне нравится эта идея! Что смотришь? – с весельем спросила она у Вали. – Думала, так просто можешь ободрать нас, а потом спокойно уйти, когда тебе вздумается? Хочешь жить отдельно? Хорошо, но для начала заплати за все годы, что ты жила у нас!

– И сколько? – спросила Валентина Ивановна, бросив на священника разочарованный взгляд. На короткий миг ей показалось, что он был на ее стороне.

Мужчина сам не ответил. Он посмотрел на писца. Тот встрепенулся, словно до этого момента дремал стоя.

– Говорите, краюшка хлеба и тарелка супа?

– Иногда и больше! – немедленно вклинилась Иглена.

– А иногда и меньше, – поправила ее Валя. Если ее действительно сейчас заставят расплачиваться за те скудные объедки, которые всю жизнь доставались Валенсии, то Валентина не намерена была переплачивать.

– Тогда возьмем это за среднее значение, – деловито пробормотал чиновник. – И то и другое будет стоить примерно две медные монеты. В месяц шестьдесят. В год семь серебряных и двадцать медных. За двенадцать лет… так… восемьдесят шесть серебряных и сорок медных монет.

Как только писец огласил сумму, толпа ахнула. Еще бы! Для людей в столь глухой деревне подобная сумма была настоящим богатством.

В такой глуши люди даже медные монеты не так часто видели, предпочитая натуральный обмен. А уж про серебряные и тем более золотые и речи не шло.

Иглена, услышав сумму, судя по ошарашенному виду, обомлела. Она, видимо, и не рассчитывала на такую гору денег.

– Д-да, – от неожиданности она даже заикаться начала. Впрочем, момент ступора прошел очень быстро. Почти сразу на ее лице появилась жадность. – Да! Плати, давай! А то ишь, собралась она уходить? А деньги кто отдавать будет? А? Нет, так не пойдет!

Договорив, она с ожиданием посмотрела на Валентину. Валя вздохнула. И чего на нее так смотреть? Можно подумать, Иглена враз забыла, что никаких денег у ее племянницы быть не могло.

– Не стоит торопиться, – взял снова слово священник. Валентина в него верила слабо, но все-таки с интересом прислушалась. – Эти деньги были потрачены за двенадцать лет, а значит… – он сделал многозначительную паузу. Валя быстро осознала, что именно он хотел сказать. Она едва не улыбнулась, но не стала этого делать, не желая провоцировать тетку своим весельем, – и выплачивать их можно столько же.

Перед почти рухнувшей хижиной воцарилась тишина. Слышно было только как ветер шевелил листву на деревьях и играл в высокой траве. Где-то в лесу ухнула птица и заскрипело старое дерево.

– Эт что же получается, – прогудел один из деревенских мужчин, – по две монеты в день ей и платить?

– Наверное, – неуверенно согласился с ним другой селянин.

– Это ведь хорошо… да? – голос мужчины был совсем тихим.

– Не знаю, – ответил ему собеседник. – Как по мне, так ерунда это все. Даже две монеты… Где она их возьмет? Нет у нее ничего.

– Так разве обязательно платить каждый день? – внезапно вмешалась в разговор одна из женщин. – Он сказал, что выплачивать их можно столько же.

– А если не каждый день, то как? – не понял ее первый высказавшийся.

– Потом, – пояснила женщина. – Как заработает, так и заплатит. Главное, в двенадцать лет уложиться. Верно я сказала, ваше святейшество?

– Я не согласна! – мгновенно отреагировала Иглена. – Пусть сразу платит! Не надо мне тут выдумывать. А вдруг она сбежит? И где ее мне потом искать?

– Но вы ведь не сразу всю еду ей скормили, – осадил ее священник.

Иглена покраснела от его слов. Валентина Ивановна была уверена, что от гнева. И, судя по тому, как тетка сжимала кулаки, догадка была верной.

– Но это… – попыталась она привести хоть какой-то аргумент, но не смогла. Слова никак не шли на язык. Вернее, шли, но все не те. В итоге, ей пришлось промолчать. Она опасалась, что совсем сорвется и накричит уже на святого посланника с чиновником. А за это вполне могли и штраф выписать. А то и чего похуже.

– Тогда вы согласны, что она может оплатить вам этот долг в любое время в течение следующих двенадцати лет? – настоял он.

Было видно, что Иглене не нравился такой вариант, но под давящим взглядом священника она только и могла, что выдавить:

– Да.

– Очень хорошо, – мужчина довольно кивнул. – А что вы думаете? – обратился он уже к Валентине. – Согласны взять на себя этот долг?

Валентина окинула взглядом всю толпу.

Тетка выглядела так, будто ее сейчас удар хватит. Ее муж смотрел на Валю пустым взглядом. Брон нервно мялся позади матери, а его две сестры то и дело бросали заинтересованные взгляды в сторону новых для деревни мужчин. Жены Брона нигде не было видно.

Толпа глядела на Валентину с ожиданием и удивлением. Казалось, никто из них не был готов к такому сопротивлению с ее стороны. Ничего удивительного, учитывая, какой кроткой по натуре была Валенсия.

– Прежде чем я отвечу на этот вопрос, – начала Валентина и вернула взгляд на тетку, – я хочу узнать одну вещь.

Иглена нахмурилась, не понимая, о чем шла речь.

– Какую? – недовольно спросила она.

Валя хмыкнула и спросила:

– Я хочу узнать, когда мне выплатят всю мою зарплату.

Глава 8

На поляне перед хижиной воцарилась тишина. Валя видела, что никто из присутствующих не понял, о чем шла речь. Спустя мгновение люди в толпе зашептались, пытаясь узнать у соседей, что именно сказала Валентина.

– О чем ты тут говоришь? – резко спросила Иглена, глядя на Валю с неодобрением и нетерпением. – Совсем разумом лишилась? Ты не работала ни дня, какую зарплату тебе платить?

Судя по тому, как согласно кивали люди в толпе, остальные думали так же. В отличие от них, лицо священника было задумчивым.

Валентина Ивановна улыбнулась и посмотрела на королевского писаря.

– Скажите, господин чиновник, – начала она, привлекая внимание тучного мужчины. Тот встрепенулся и моргнул. Судя по лицу, он не ожидал, что к нему обратятся.

– Да, да? – откликнулся он, скрывая удивление. – Вы что-то хотели?

– Хотела, – Валентина кивнула. – Узнать, сколько в нашем королевстве получают в месяц, например, кухарки?

Вопрос Валентины Ивановны заставил писаря замереть. Он выглядел еще более озадаченным. Мужчина явно не понимал, к чему эти вопросы.

– От трех до десяти монет, – несмотря на недоумение, ответил он. – Зависит от места работы. Больше всего получают в королевском замке. Там за праздничные дни могут и золотом заплатить.

– Королевский замок нам ни к чему, – отмахнулась Валя, даже не думая приближаться к столице. Делать ей там было нечего. – Возьмем тех, кто работает на небогатые семьи.

Писарь некоторое время смотрел на нее, затем бросил быстрый взгляд на Иглену. Валентина сразу увидела, как у Гаспара мелькнуло понимание.

– А, вот о чем вы, – кивнул он и прищурился. – Полагаю, такая работа оценивается примерно в три серебряных монеты в месяц.

– Очень хорошо, – Валентина улыбнулась. Она видела, что кроме Гаспара и священника никто еще не понял, к чему она клонила. Даже Иглена. Тетка по-прежнему выглядела раздраженной, но не встревоженной. Хотя надо отдать должное Брону. На лице парня была видна напряженная работа мысли. – Тогда скажите, уважаемый господин, сколько в нашем королевстве зарабатывает прачка?

– Полагаю, вам не интересно слышать о королевских прачках и тех, кто работает в богатых домах? – предположил он.

– Верно… – начала Валя, но ее перебили.

– Чего это?! – выкрикнула одна из женщин. – Нам очень даже интересно!

– Тихо! – потребовала Иглена, выглядя серьезно раздраженной. – Ты тянешь время? – спросила она Валю и ухмыльнулась. – Это не поможет. Подписывай бумагу о долге! А коли не подпишешь, то иди домой и займись делом. Нечего честных людей отвлекать от забот!

Валентина Ивановна лишь улыбнулась. Ей показалось, что у тетки от ее улыбки дернулся глаз.

– Итак? – вместо ответа на вопрос тетушки, Валя повернулась к писарю.

– Оклад примерно такой же, – ответил тот.

– То есть, три серебряных монеты? – уточнила Валентина, желая услышать сумму вслух.

– Да, – Гаспар кивнул. – В одних домах чуть больше, в других меньше.

– Швея? – спросила Валя.

– Тут сложнее, – задумался писарь. – Швеи обычно предлагают услуги разным семьям. Но если упростить, то средняя семья в месяц тратит на услуги швеи от полушки до двух серебряных монет.

– Посудомойки?

– Чаще всего эту работу выполняют кухарки или служанки, – ответил Гаспар. – В тавернах есть специальные люди, и им платят от двух до пяти монет. Зависит от уровня заведения.

– Вы упомянули служанок, сколько они зарабатывают?

После вопроса Валентина Ивановна пристально посмотрела на так называемую семью Валенсии. Может быть, по крови они и были ей семьей, но по сути – нет.

– От пяти до десяти, – ответил Гаспар и, открыв сумку, достал бумагу и перо. – Желаете, чтобы я все подсчитал? – услужливо спросил он.

Валя перевела взгляд на мужчину. Тот выглядел заинтересованно. Кажется, писарю даже нравилось происходящее.

– Буду очень благодарна, – ответила Валентина и мягко улыбнулась. Гаспар, заметив ее улыбку, смутился и быстро опустил взгляд.

– Итак, работа кухарки – три монеты. Прачки – еще три. Швея? – Гаспар посмотрел на Валентину.

– Давайте возьмем среднее значение – одна монета в месяц, – предложила она.

– Да, вы правы, среднее значение – самое хорошее, – пробормотал он и продолжил: – Еще одна монета. Посудомойка – две монеты. Служанка – пять. Итого… – его голос стал неразборчивым, пока он не огласил: – Четырнадцать монет в месяц.

– И к чему все это было? – требовательно спросила Иглена, теряя терпение. – Зачем тебе знать, сколько зарабатывают служанки и прачки? Хочешь устроиться куда-то, чтобы отдать долг? Не смеши! Да кто тебя возьмет?

Валентина не стала ничего говорить. Она посмотрела на Гаспара, давая понять, что он может продолжить.

– Четырнадцать монет в месяц – сто шестьдесят восемь в год, и… – он замолчал, быстро что-то начеркал, а потом поднял взгляд, посмотрел прямо в глаза начинающей что-то осознавать Иглене и сказал: – Две тысячи шестнадцать серебряных монет за двенадцать лет.

Как только эти слова прозвучали, тетка смертельно побледнела, ахнула и отшатнулась.

– Ты… – выдавила она, посмотрев на Валентину с ошеломлением.

– Да, дорогая тетушка, – с улыбкой произнесла Валентина. – Вы все правильно поняли. Это зарплата, которую должна мне ваша семья. По крайней мере, ее минимум.

Глава 9

Бледность быстро сошла с лица тетки. Испуг почти мгновенно сменился злостью. Об этом говорили сжатые кулаки и сверкающие гневом глаза. Она выглядела так, словно готова была броситься вперед и вцепиться в волосы Валентины.

Глядя на багровеющее лицо Иглены, Валентина мысленно считала, ожидая, когда тетка взорвется. Ждать долго не пришлось.

– Ты обезумела?! – закричала она, напугав стоящих рядом селян. – О чем ты говоришь? Какая зарплата? Никто тебя не нанимал, чтобы платить!

– Так и я у вас никакой еды не покупала, чтобы сейчас быть в долгу, – спокойно ответила Валентина.

– Это другое! – бесстыдно заявила тетка. – Мы не обязаны были тебя оставлять. Ты должна быть благодарна, что я не выбросила тебя за порог, когда моя сестра умерла! Самое малое, что ты можешь сделать – это заплатить за потраченную на тебя еду. А ты! Ты! Вместо того, чтобы осознать, как тебе повезло, пытаешь… – Иглена почти задохнулась от возмущения.

Валентине было интересно, действительно ли тетка не видела несправедливости в своих словах или ей просто было плевать. Главное – получить выгоду.

– …пытаешься ограбить нас, – закончила Иглена и возмущенно посмотрела на Валю. – Бесстыдная! Какая же ты бесстыдная! В тебе нет ни капли семейной добродетели! Ты требуешь от своей семьи денег за то, что и так должна была делать?

Некоторые жители зароптали. Видимо, слова Иглены показались некоторым возмутительными. Но сильно вмешиваться никто не собирался.

Валентина вздохнула. С каждой минутой она все больше понимала бессмысленность спора с теткой. Та с готовностью отвергнет любые доводы. Как говорится, как об стену горох. Иглена явно будет и дальше гнуть свою линию.

– Скажите, господин писарь, – обратилась Валентина к писцу, – в соседнем городе есть судья, или за таким человеком нужно ехать в столицу?

– С-судья? – ахнула Иглена. В ее голосе послышалась неуверенность.

– Зачем ей судья? – пробормотала одна из деревенских женщин. – Разве хорошо беспокоить такого важного человека столь обыденными вещами?

– Верно! – согласилась тетка. – Чего это ты удумала? На семью свою в суд подавать? И не стыдно тебе? Как ты потом в глаза людям будешь смотреть?

– Не дури, Валеся! – прогудел один из мужчин. – Не дело это сор на всеобщее обозрение выносить. Сами по себе все решите, и с миром разойдетесь. Зачем важных людей беспокоить пустыми склоками?

Валентина окинула всех взглядом и улыбнулась. Она понимала, почему селяне так встревожились.

Взять, к примеру, дядьку, который говорил. Его звали Торвин, и он занимался рубкой и продажей дров.

Однажды Валенсия ходила за грибами– тетка послала, чтобы насушить на зиму, – и встретила его в лесу, когда тот разделывал кабана. Торвин, конечно, испугался, ведь охота на таких крупных животных была запрещена, но Валенсии ничего не сделал, лишь попросил молчать.

И не только Торвин промышлял подобной охотой. Валентина была уверена, что каждый мужчина в селе хоть раз, но приносил домой из леса что-то покрупнее зайца.

В такой преступной деятельности со стороны жителей деревни не было ничего удивительного, ведь Камнесерд располагался в глухом месте, куда ни один аристократ никогда не забирался.

– И как же вы предлагаете нам все решить? – спросила Валентина. Судя по тому, как побледнел после ее слов мужчина, он не знал ответа на ее вопрос. Валя кивнула и продолжила: – Судья – наш лучший выход из этого спора.

Толпа после ее слов загудела недовольно.

– Не нужен нам судья, – произнес женский голос. – Пусть его святейшество все решит! Честнее и разумнее мы никого не найдем.

– Хорошая идея, – согласились другие. – Да, пусть его святейшество скажет свое слово. А чиновник все запишет. Пусть они решают.

После этих слов вся толпа повернулась к двум гостям деревни. Валентина тоже посмотрела на них. Ей было интересно, что решит священник.

– Что скажете, ваше святейшество? – спросила она.

Священник посмотрел на Валю, затем на занервничавшую Иглену, которая, впрочем, быстро взяла себя в руки. Видимо, вспомнила, что именно он предложил Валентине оформить долговое обязательство. Это натолкнуло Иглену на мысль, что священник будет на ее стороне. Поэтому она бросила на Валю победный взгляд.

– Я скажу, что не дело, когда семья в такой глубокой обиде. Мне бы хотелось, чтобы вы отбросили дурное и приняли друг друга, как того и следует делать любой семье. Но мои глаза и уши говорят мне, что подобное невозможно. Раз так, то поступить мы должны по справедливости. Для начала скажите мне, чего желаете вы?

– Пусть либо платит, либо возвращается домой, – быстро ответила тетушка.

Священник кивнул и посмотрел на Валентину.

– Сначала я хотела просто спокойно уйти, – начала она. – Но сейчас я не буду против, если моя бывшая семья заплатит мне за годы рабского труда на них.

От этих слов несколько человек в толпе ахнули. Неудивительно, рабство в этом мире было запрещено и строго каралось. По крайней мере, в их королевстве.

– Рабского?! Да как ты…

– Тихо, – перебил Иглену священник. – Вы уже все сказали, – бросил он. – Я вас обеих услышал. И раз вы отдали право решать мне, то я сделаю это, а вы подчинитесь, нравится вам это или нет. Между вами нет мира. А коли так, то следует вам разойтись и оплатить друг другу то, что причитается.

Услышав слово «оплатить», Иглена довольно вскинулась, но затем осознала всю фразу и отшатнулась.

Выходило, что она получит свои восемьдесят шесть серебряных и сорок медных монет, но при этом ей самой придется выплатить племяннице более двух тысяч…

– Ты… – начала она, желая разразиться гневной тирадой, вот только в этом момент перед ней возникла чья-то спина.

Иглена не сразу поняла, что это был ее муж.

– Что ты…

– Помолчи! – внезапно приказал обычно тихий и добродушный мужчина. Иглена была так удивлена, что шумно захлопнула рот, шокировано глядя перед собой. – Лучше помолчи, – повторно попросил он и добавил: – Ты уже достаточно наговорила.

Глава 10

Валентина слышала, как Иглена поперхнулась от таких слов. Казалось, тетушка сейчас взорвется, но нет, неожиданно она притихла, хотя теперь ее гневный взгляд был направлен не на Валю, а на своего мужа. Валентина Ивановна тоже на него посмотрела.

Дядю Валенсии звали Иваром. Был он не слишком высок, но достаточно крепок. Лицо мужчины было недружелюбным. От солнца и ветра его кожа потемнела и загрубела. Волосы напоминали солому и даже в самые хорошие дни выглядели грязными и растрепанными.

Одежда Ивара была очень плохого качества. По сути, отец семейства являлся вторым человеком в доме после Валенсии, которым пренебрегали. Все тщательно заработанные извозом деньги он отдавал жене, а та тратила их на себя и любимых детей. Ивар никогда не роптал на это, позволяя.

Большую часть времени Ивар вел себя, как слабохарактерный человек, которому безразлично на то, что происходило вокруг него. Тем удивительнее было, что в этот момент мужчина решил вмешаться.

Убедившись, что жена ничего не собирается говорить, Ивар посмотрел на Валентину. Честно говоря, от его пустого взгляда было несколько не по себе. Валя вдруг подумала, что мужчина перед ней может быть более опасным, чем казалось на первый взгляд.

– Что ты хочешь? – спросил он резко.

Валентина окинула человека новым взглядом.

– Я уже сказала, – ответила она.

– Ты знаешь, что у нас таких денег нет и не будет, – произнес Ивар. – Даже если мы продадим дом, этого не хватит, чтобы оплатить всю сумму.

Валентина знала это. Все-таки две тысячи серебряных монет – это двадцать золотых. Возможно, для столицы подобная сумма не деньги, но для такой глуши столько золота – целое состояние, за которое и убить могли.

– Знаю, – откликнулась Валентина и хмыкнула. – Ваша семья так же знает, что у меня нет восьмидесяти монет, но это не помешало Иглене потребовать их от меня.

Мужчина отрывисто кивнул. Валентина заметила, как он искоса взглянул на священника, а затем вернул взгляд к ней.

– Она просто не хотела, чтобы ты уходила, – произнес он.

– Я заметила, – Валя хмыкнула. В толпе послышались согласные смешки. К этому моменту даже те, кто изначально не знал сути конфликта, все осознали. – Только не надо убеждать меня, что ее нежелание основано на родственной любви, – добавила Валентина. – И вы и я знаем, по какой причине ваша жена так против моего ухода.

Ивар сдвинул брови чуть сильнее, но ничего на это не сказал.

– Пойдешь в суд? – спросил он, проигнорировав ее замечание.

Валентина пожала плечами.

На самом деле, вряд ли. Кто знает, как на подобную угрозу могли отреагировать деревенские жители, которые желали оставить свои преступления там, где они есть сейчас. В конце концов, на рудники не хотелось никому. Но прямо говорить об этом Валя не собиралась.

– Будем считать, что ты нам ничего не должна, – заговорил снова Ивар. Он явно воспринял ее движение, как положительный ответ.

– Эй! – воспротивилась Иглена. Выскочив из-за плеча мужа, она уставилась на него гневно. – Как это ничего не должна?! С чего ты решил…

Она не договорила, так как Ивар схватил ее за руку и толкнул в сторону сына.

– Уведи ее домой, – приказал-попросил он. Его взгляд упал на напуганных дочерей. – И их тоже.

Девушки не стали спорить с отцом. Они вцепились в мать, которая таращилась на мужа так, будто впервые видела его, и бросали по сторонам испуганные и нервные взгляды.

– Мама, идем, – позвал Иглену Брон. Взяв ее за плечо, он настойчиво потащил женщину прочь. Селяне, словно вода, расступились в разные стороны, позволяя семье пройти.

Некоторые из них вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть скандальную семью. Женщины то и дело шептались друг с другом, едва ли не показывая пальцем в сторону уходящих.

Когда те скрылись за деревьями, жители деревни снова обратили взгляды на Валентину и стоящего напротив Ивара. Валя видела, с какой страстью люди наблюдали за ними. Казалось, еще немного, и они начнут вибрировать от нетерпения.

– Итак? – спросила Валентина Ивановна, желая продолжить с того места, на котором они остановились.

– Я уже сказал, что мы можем считать, что ты нам ничего не должна, – повторил Ивар и продолжил: – А наш долг… Таких денег у нас нет.

– Вы можете выплачивать медленно, – предложила Валя.

Ивар качнул головой.

– Ты готова ждать десятилетиями? Учти, Иглена не оставит тебя в покое все эти годы.

Валентина скривилась. Она понимала, что Ивар прав. Нрав у тетки был въедливый. Она не простит. Будет ходить без конца и скандалить.

Можно было, конечно, уехать, но в эту пору молодой девушке одной было не так легко путешествовать. Да и на что уезжать? Денег совсем не было. Для обустройства на новом месте требовался хотя бы какой-то начальный капитал.

Вздохнув, Валентина окинула взглядом свою хижину. Жить в ней в таком состоянии было попросту опасно, но кусок земли – это в разы больше, чем ничего.

– Тогда, – начала Валя, оценивающим взглядом окидывая Ивара. Мужчина был крепок. Возможно, его тело не было полностью здорово, но в нем еще таилось много силы, – я могу предложить другой вариант.

– Какой? – спросил Ивар. Судя по всему, он надеялся, что Валентина простит им долг так же, как он простил их, но Валя не собиралась так просто отказываться от возможности.

Изначально она упомянула оплату труда как возможность избежать собственного навязанного долга, но раз все зашло так далеко, то Валентина собиралась использовать ситуацию в свою пользу по максимуму.

Вместо того, чтобы ответить сразу, Валентина Ивановна хлопнула ладонью по полусгнившему бревну.

Глава 11

Ивар, услышав ее предложение, медленно осмотрел почти рухнувшую и разрушенную хижину. Не было сомнений, что еще пара лет, и та совсем развалится.

На его лице появилось угрюмое выражение.

Он просто представил, сколько потребуется усилий, чтобы все здесь восстановить. Впрочем, если не пилить бревна…

– Сруб, конечно, придется делать новый, – произнесла Валентина.

По виду Ивара она вполне могла догадаться, о чем тот думал. Да, конкретно в этот момент мужчина взял на себя управление ситуацией, но это не означало, что он внезапно стал добрым и трудолюбивым человеком.

В конце концов, Ивар вполне спокойно двенадцать лет наблюдал, как его жена использует племянницу в домашнем труде, чтобы не заниматься делами самостоятельно. И его это полностью устраивало.

Он был таким же ленивым, как и Иглена. И судя по его лицу, он не хотел утруждать себя лишней работой, поэтому Валя поспешила дать понять, что она возьмет по максимуму.

– Кроме этого, – продолжила она, – мне понадобятся домашняя утварь, часть одежды и тканей.

Ивар, услышав ее слова, ощетинился. Ему не хотелось отдавать то, на что он долгие годы зарабатывал. На самом деле, изначально, предложив списать долг, он надеялся, что племянница сделает то же самое. И он был весьма удивлен, что этого не произошло. Все-таки он помнил Валенсию, как тихую и мягкую рохлю, которая слова поперек не говорила за все годы, что прожила в их доме.

Ивару даже стало интересно, что послужило таким изменениям. Неужели Иглена сделала что-то, что затронуло нижнюю границу племянницы?

Тут он вспомнил, что незадолго до перемен его жена, будучи в совершенно скверном настроении, рассердилась на девицу из-за незначительной мелочи и заперла ту в коморке без еды и питья на сутки.

Ивар вздохнул. Кажется, подобное было излишним. Все-таки даже дикое животное предпочитало нападать, когда чуяло опасность для себя.

– Это надо решать с Игленой, – попытался отказаться от дополнительных убытков Ивар.

– Нет, – твердо произнесла Валентина и улыбнулась. – Не забывайте, что вы все еще должны мне двадцать золотых монет. Пара горшков и несколько метров мешковины стоят сущие гроши. Если вы откажетесь, то никакого договора не будет.

Поправленная хижина – это, несомненно, хорошо, но кроме места, где жить и спать, ей требовалось еще множество мелочей. Сейчас у нее вообще ничего не было.

– Это справедливо, – прогудел внезапно Рожер кузнец. – Девица годами спину не разгибала.

Некоторые селяне согласно кивнули. Все они очень хорошо знали, какова правда. В конце концов, Камнесерд был крошечной деревней. Вот только, как это обычно бывает, свои проблемы как-то ближе к телу. Не с руки им было вмешиваться в жизнь посторонних людей.

Валеся, как всегда в деревне называли Валенсию, несмотря на тяжелый труд, по крайней мере, всегда была одета, да и тело ее не выглядело избитым. Уже лучше, чем у нищих, которых селянам доводилось видеть в городе.

– И что? – вмешалась одна из женщин. – У нее была крыша над головой. Ее кормили два раза в день. Одежду давали. Ей ли жаловаться и что-то требовать?

Кузнец хмуро посмотрел на говорившую, сразу опознав ее, как одну из закадычных подруг Иглены. Заметив его взгляд, женщина вскинула голову.

– Всем нам приходится работать, и что с того? – продолжила она, прищуриваясь.

– Вы работаете на себя, – заговорила Валя, пристально глядя на женщину. Она хорошо помнила ее. Та вместе с еще одной часто бывали у Иглены и полностью одобряли то, как тетушка обращалась с Валенсией. Они даже завидовали тетке, желая заиметь и себе таких молчаливых помощниц. – А затем пользуетесь результатами своего труда. Мне же приходилось всю жизнь за кусок хлеба работать на других. Чем это отличается от рабства?

После этих слов Валентина Ивановна перевела жесткий взгляд на Ивара.

– Вот мои требования. Я хочу, чтобы мне помогли построить дом на моих условиях. То есть, все будет так, как я скажу, начиная от величины сруба, заканчивая стороной, куда будет выходить дымоход печи. Плюс к этому мне требуется посуда – чашки, тарелки, котелок, чайник. Пара комплектов одежды. Теплый плащ, новые сапоги. Рулон мешковины. И запас еды на две недели. Иначе…

Валентина не договорила, просто посмотрела сначала на Ивара, а затем на недавно говорившую женщину, выглядящую слегка напуганной. После этого Валя глянула на священника с писарем.

– Как думаете, ваше святейшество, могу ли я настаивать на подобном? Или дополнительные требования излишни?

Алберик покачал головой.

– Не вижу ничего, что считалось бы чрезмерным. Домашняя утварь, ткани и одежда в любом случае должны передаваться любой деве в качестве приданого. А дом идет как оплата за многолетний труд.

Ивар, услышав слова священника, скрипнул зубами. Он понимал, что выхода не было.

– Хорошо, – согласился он и добавил: – Но ты должна понимать, что постройка дома – дело непростое, и быстро я один не…

– Я помогу, – перебил его кузнец. – Валеся несколько раз мне помогала. Хочу оплатить. Вдвоем мы справимся куда быстрее.

Ивар бросил в сторону кузнеца раздраженный взгляд. Теперь, когда у него имелся надсмотрщик, Ивару придется работать добросовестно, а ведь он так хотел затянуть дело до зимы. А там, глядишь, девка, вынужденная жить практически на улице, подхватила бы простуду, да померла под каким-нибудь кустом, избавив его от необходимости платить за то, за что платить он совсем не хотел.

– Не стоит. Все-таки это долг моей семьи, и посторонним…

– Хорошая идея, – перебила его девица. При этом она кинула на него подозрительный взгляд. – Я с радостью приму вашу помощь, господин кузнец, – добавила она и перевела взгляд на Рожера.

– Раз такое дело, то и я останусь для помощи, – внезапно произнес священник.

Ивар замер, услышав это, а затем едва не выругался.

Этого только и не хватало!

Глава 12

– Что вы! – громко произнес Ивар, желая переубедить священника немедленно. – Разве мы можем позволить такому человеку заниматься столь грубой работой? Я все сделаю сам. Все-таки это семейное дело, – напирал он.

– Я не откажусь от вашей помощи, ваше святейшество, – сказала Валентина так, будто даже не слышала слов Ивара.

Она видела, что этот человек по какой-то причине не хотел вмешательства посторонних. И это было подозрительно. Учитывая, каким ленивым был Ивар, тот, наоборот, должен был ухватиться за возможность спихнуть работу на кого-то другого. Вот только вместо этого он отталкивает помощников.

Валя не собиралась давать ему возможность добиться своего.

– Рад это слышать, – ответил ей священник. – Мой долг помочь тем, кто в беде и нуждается.

– И все-таки, – продолжил упираться Ивар. – Разве мы можем отвлечь вас таким пустяком? Нет, у меня не хватит стыда принимать вашу помощь.

Валентина едва смогла подавить улыбку. Ивар только что назвал ее бесстыдной. Надо отдать должное этому человеку, тот, как оказалось, вполне умело пользовался возможностью говорить.

Валя даже не подозревала, что муж Иглены может быть таким красноречивым. Тот казался ей молчаливым и угрюмым человеком, который слова лишнего не скажет.

– Нет стыда в помощи творениям Создателя нашего. Мы все едины и сделаны из одного материала. Я не смогу простить себя, если пройду мимо чужой нужды, не протянув руку.

– Я понимаю, – скрипнув зубами, произнес Ивар. Он выглядел так, будто мучительно искал любой повод, который смог бы спровадить священника из их деревни.

– Кроме того, – продолжил говорить священник. – Я не заметил в этой деревне обители Создателя. Гаспар, – обратился он к писарю, который все это время молчал, стоя в стороне.

– Да, ваше святейшество? – писарь подошел ближе к мужчине и вопросительно посмотрел на него.

– Мне нужно, чтобы ты отправился в Клинрад с моим посланием для настоятеля, – произнес он.

Ивар в этот момент понял, что отговорить священника не получится. Он бросил хмурый взгляд на девушку, которая с каждым мгновением добавляла ему все больше и больше проблем.

– Конечно, ваше святейшество, – согласился писарь. – Вы хотите написать, или мне просто передать что-то на словах?

Священник немного подумал, а затем ответил:

– Давай напишем. Письмо всяко лучше, чем простые слова. Но это чуть позже, а пока, – он не договорил. Повернувшись обратно к Валентине, священник нахмурился, – мне бы хотелось обсудить еще одну важную вещь.

Валя быстро обдумала, что могло волновать священника во всей этой ситуации, но ничего в голову не пришло. Они вроде все обсудили и решили. Дом ей построят, нужные вещи дадут, она могла еще что-то попросить?

– О чем вы говорите, ваше святейшество?

– Где вы будете жить?

Валентина была удивлена. Она уже думала об этом, но для нее стало неожиданностью, что чужой, по сути, человек обеспокоился чем-то подобным.

– Жить в этом месте опасно, – продолжил мужчина. – Вы вернетесь в дом своей тети?

– Это исключено, – ответила Валентина. Она просто представила, что с ней сделает тетушка, если Валя посмеет вернуться в тот дом. Наверняка, задушит ночью, а потом скажет всем, что Валя сама удавилась.

Оглянувшись на хижину, Валентина некоторое время размышляла. В принципе, ничего слишком ужасного. Если расчистить внутри от зарослей, подставить в нужном месте наиболее крепкое бревно, то можно не опасаться, что крыша ночью рухнет прямо на голову.

На худой конец можно построить обычный шалаш.

Зверье в этом лесу, конечно, есть, но оно не часто подходит так близко к жилищам людей.

– Не думаю, что это хорошая идея, – произнес Алберик.

Валентина Ивановна и сама понимала, но какой у нее выбор? К тете она точно не вернется. Ей даже забирать в том доме было нечего. Все пожитки, которыми Валенсия владела, были сейчас надеты на Валентину.

– Построю шалаш, – решила Валя и посмотрела на мужчину. Судя по взгляду священника, он находил эту идею еще более опасной.

– Можете пожить у меня, – прогудел внезапно кузнец.

Взгляды всех селян остановились на нем. Валентина с Албериком тоже посмотрели.

– Вы уверены, господин кузнец? – задала вопрос Валя.

– Как сказал его святейшество, все мы творения Создателя и должны помогать друг другу, – Рожер выглядел хмурым, но его взгляд оставался твердым.

Жители деревни смотрели на кузнеца удивленно. Была причина, почему никто из них не решался позвать племянницу Иглены к себе.

– Что ж, – Валентина улыбнулась мужчине. На самом деле, она была очень удивлена, что в этом месте нашелся хоть кто-то, кто не боялся будущего гнева жены Ивара, – мы будем очень благодарны за помощь.

Глава 13

– Ну, раз все решено, то возвращаемся, – предложил священник, а затем первым же и направился к протоптанной людьми дороге.

Следом за ним потянулся и Гаспар. Валентина тоже не стала отставать. Как и все остальные.

– Так чего, ты теперь с кузнецом будешь жить?! – крикнула одна из подруг Иглены. – И не стыдно тебе? С женатым-то мужиком?

Валя улыбнулась. Вот удивительно. Не зря говорят: скажи мне, кто твой друг, и я скажу – кто ты. В этом конкретном случае пословица была как нельзя права.

Лорьяна – так звали женщину, которая никак не могла успокоиться – была сделана из того же теста, что и Иглена. Обе женщины были злобными и желчными. Каждая из них всегда и во всем видела исключительно грязный смысл, но сами они при этом считали, что просто хорошо знали людские сердца, поэтому видели правду насквозь.

– По себе не судят, – ответила Валентина и мельком посмотрела назад. Взглядом она нашла хмуро топающего вперед Ивара, а затем отвернулась, как ни в чем не бывало.

Валя не собиралась рассказывать, как однажды случайно застала Ивара и Лорьяну. По крайней мере, пока ее не вынудят к этому.

– Что ты хочешь этим сказать?! – почти взвизгнула Лорьяна. – Клеветать на меня вздумала? Какой черный у тебя язык! Все знают, что я никогда бы так не поступила!

– Конечно, – кивнула Валентина и пошла быстрее. Ей не хотелось ввязываться в еще один скандал.

– О чем это она? – спросил недовольно и подозрительно мужской голос. Он принадлежал мужу Лорьяны – Граому.

– Не слушай ее, – резко бросила женщина. – Змея она, вот и все дело!

Граом сказал что-то еще, но Валентина Ивановна отошла слишком далеко, поэтому не слышала. Вместо этого она обратила свое внимание на священника.

– Я хотела поблагодарить вас за то, что вы вступились за меня, – сказала она, приблизившись к мужчине. – И за то, что решили остаться.

Алберик взглянул в ее сторону.

– Не стоит благодарностей, дева Валенсия, – произнес священник. – Как я и сказал, все мы творения Создателя нашего, поэтому должны помогать друг другу.

– Конечно, – Валентина кивнула.

Она не собиралась допытываться большего. Тот вряд ли скажет ей что-то другое. Главное, что мужчина был готов помочь.

– И вам тоже спасибо, – Валя обратилась к хмурому кузнецу. – Вы не обязаны были, поэтому я благодарна. И, конечно, отплачу всем, чем смогу.

– Я люблю свою жену, – резко произнес Рожер.

Валентина удивленно моргнула, а потом фыркнула.

– Я имела в виду уборку и готовку, – пояснила Валя. Она понимала, почему кузнец первым делом подумал о чем-то подобном. Ядовитые слова Лорьяны сделали свое дело.

От ее слов кузнец сильно смутился. Он выглядел так, словно готов был провалиться сквозь землю.

– Извини, – буркнул он. – Я не должен был… – его голос совсем затих.

– Все в порядке, – отмахнулась Валя. – Это я должна была подобрать другие слова.

Кузнец не выглядел убежденным, но ничего больше говорить не стал.

Чем дальше они шли, тем сильнее разгорался скандал между Лорьяной и Граомом. Мужчина, как оказалось, дураком не был, и быстро понял, на что именно намекнула Валентина.

В конце концов, когда Валя с мужчинами вышла из леса к дому кузнеца, остальная толпа затерялась на тропе – людям хотелось посмотреть на новую склоку.

Только Ивар не был привлечен к драке в другой семье. К деревне он выбрался сразу после Валентины Ивановны, а затем, бросив на нее хмурый взгляд, поторопился домой. Явно рассказывать жене, какие убытки они вскоре должны потерпеть.

– Обождите здесь, – попросил их кузнец, а затем, неловко взглянув на них, потопал к дому.

Он вернулся весьма быстро, не прошло и пары минут.

– Входите, – бросил мужчина, когда открыл дверь. Сразу после этого Рожер снова скрылся в доме.

Валенсия никогда не была в гостях у кузнеца, она лишь знала, что мужчина был женат. Вот только жену его в деревне видели мало. Когда Валенсия была маленькой, женщина появлялась на улицах достаточно часто, но с годами эти появления становились все меньше и меньше.

Когда Валя вошла в дом, то сразу огляделась. Жилище Рожера не слишком отличалось от дома Ивара и Иглены. Одна комната, которая служила своим владельцам и кухней, и спальней, и всем прочим.

С левой стороны располагалась довольно большая каменная печь, рядом с ней можно было увидеть кухонный стол. На стенах висели многочисленные полки, заставленные посудой и всякими банками – Валя предположила, что там крупы.

Справа было видно небольшое окно, вдоль стены стояло два громоздких сундука. Там явно лежали вещи хозяев.

Прямо напротив, часть помещения была огорожена свисающей с потолка мешковиной. Сейчас она была отодвинута в сторону, давая всем вид на кровать, на которой лежала женщина.

– Мира вам и благодати, – произнесла та, чуть приподнимаясь на подушке. Хозяйка дома – а это была она – выглядела чрезмерно болезненной, но, несмотря на это, на ее лице при виде них расцвела слабая улыбка.

Верно, все в деревне знали, что жена кузнеца больна.

Глава 14

Черты лица женщины были миловидными, но все портили почти серая кожа, глубокие темные круги под глазами и обескровленные, потрескавшиеся, лишенные всякого объема губы.

Жена кузнеца была одета в холщовую одежду серого цвета, а волосы ее были спрятаны под тряпкой светло-коричневого оттенка.

– Мир и благодать, – немедленно ответил священник и двинулся вперед к постели больной.

– Мир и благодать, – пробормотала следом Валентина.

Подходить ближе к женщине, как священник, она не стала. Вместо этого глянула на стоящую около стола лавку, затем подошла и села. Гаспар примостился с другого конца.

– Ах, вам не следует беспокоиться, – слабым, задыхающимся голосом заговорила снова женщина, когда священник подошел ближе и с тревогой посмотрел на нее. – Я болею уже давно. И это не заразно.

Алберик нахмурился. Сев на табуретку, стоящую около кровати, он с укоризной посмотрел на больную.

– Беспокойство о ближнем – естественная реакция человека, способного сопереживать, – отчитал он ее строгим голосом. – Риск заражения волнует меня в последнюю очередь.

– О, прошу прощения, ваше святейшество, – женщина неловко улыбнулась.

Валя мысленно качнула головой. Ее реакция и первые слова давали понять, что раньше ей доводилось чаще встречать тех, кто в первую очередь боялся за себя.

– Мы не знаем, что это такое, – прогудел Рожер. Подойдя ближе, он сел на край кровати, лицом к священнику и Валентине с Гаспаром, а затем подхватил тонкую, почти прозрачную руку жены и слегка сжал ее. В его крупной ладони чужая кисть смотрелась ужасно маленькой и хрупкой. Но было видно, что кузнец скорее отрубит себе руку, чем причинит вред своей жене. – Ее смотрело множество лекарей и травников, но никто так и не смог помочь.

– И как лечили? – заинтересовалась Валентина Ивановна.

Она помнила, что в прошлом ее мира врачи очень любили прописывать кровопускание практически от всех болезней.

До определенного времени она особо не интересовалась этим фактом, а затем в какой-то момент ей стало интересно, чем же руководствовались врачи прошлого, прописывая пациентам нечто подобное.

Оказалось, что практика кровопускания опиралась на древнюю теорию, в которой говорилось, что все во вселенной состояло из четырех элементов: земли, воды, воздуха и огня. Эти элементы имели свои качества, такие как жар, холод, сухость и влажность.

В человеке эти элементы воплотились в так называемые гуморы – естественные жидкости. Черная и желтая желчь, кровь и флегма. Конечно, все они имели те или иные качества и овеществляли собой определенные элементы.

Почему древние врачи так любили пускать именно кровь?

Ну, во-первых, до нее проще было добраться.

Во-вторых, она была горячей, то есть олицетворяла тепло, а многие болезни вызывали жар. Когда у человека начиналась лихорадка, то, по мнению древних лекарей, это означало, что горячей крови в теле человека скопилось слишком много и от нее нужно было как можно скорее избавиться.

И, в-третьих, кровь питала все тело и разносила остальные жидкости. По сути, воздействие на нее затрагивало и остальные гуморы.

– Кровь отворяли, – ответил лекарь. – Отвары прописывали.

Валентина кивнула. Выходило, что в этом мире лекари опирались на те же принципы, что и в ее старом.

– И какой диагноз? – задала Валя новый вопрос.

– Сказали, что дурная кровь скопилась в груди, из-за нее ей так трудно дышать. Телу не хватает воздуха, и поэтому она так слаба и холодна.

Жена кузнеца пошевелилась, и ее одежда слегка сдвинулась, показывая очень синяки. Валентина нахмурилась, когда заметила это.

Кузнец проследил за ее взглядом и потемнел лицом.

– Последний лекарь лепил на нее банки огнем. Сказал, что это помогает оттягивать кровь от больного места.

Валя кивнула, давая понять, что услышала. К сожалению, она не была врачом, и единственное, что ей когда-либо доводилось лечить самостоятельно – это простуды. Но на обычную простуду болезнь жены кузнеца не походила.

– Дорогой? – позвала своего мужа женщина.

Было видно, что ей хотелось знать, по какой причине тот привел в дом гостей.

Рожер встрепенулся, а затем на его лице появилось слегка виноватое выражение.

– Валеси негде жить, – прогудел он неловко. – Я пригласил ее к нам. До тех пор, пока не будет построен ее новый дом. И его святейшество тоже останется здесь, – закончил он.

– О, – блеклые глаза женщины слегка округлились. – Неужели эта злая женщина все-таки отпустила тебя, дитя? Это очень хорошо. Конечно, ты можешь жить здесь столько, сколько захочешь, – после этого она посмотрела на священника. – И вам, ваше святейшество, тоже всегда рады в этом доме. Мое имя Гвендолина.

– Имя, благословенное Создателем. Благодарю за вашу доброту, веда Гвендолина, – откликнулся священник.

Судя по лицу женщины, она была рада услышать такие теплые слова. Впрочем, ее выражение сменилось озабоченным. Она даже слегка привстала на локтях, осматривая собственный дом.

– Но на чем же вы будете спать? – произнесла она встревоженно.

Валентина тоже осмотрела дом. Он не выглядел так, словно здесь была еще пара мест для сна. Ее взгляд остановился на грубой циновке, лежащей на полу – единственный вариант.

– Не стоит волноваться, веда, – успокоил ее священник, а затем посмотрел в сторону писца и сказал: – Гаспар привезет нам все необходимое.

Глава 15

– Конечно, ваше святейшество, – немедленно согласился писарь.

Услышав слова Гаспара, священник поднялся и подошел к нему, а затем сел за стол.

Писарь, словно прочитав его мысли, сразу достал из сумки плотную на вид бумагу, чернильницу и перо.

– Спасибо, – поблагодарил его Алберик и принялся писать.

Валентина понаблюдала за ним некоторое время, а затем вернула взгляд к жене кузнеца. Валя все еще пыталась понять, чем именно была больна женщина.

Судя по словам лекаря, проблема была где-то в груди. Легкие? Сердце? Так сразу и не скажешь. Но кашля вроде бы не было. Как там Рожер сказал? Слаба и холодна?

– А какие симптомы? – рискнула спросить Валя, а после поднялась и перебралась на освобожденную священником табуретку около кровати. – Можно? – спросила и протянула руку.

Гвендолина удивленно посмотрела на Валентину, а затем медленно передвинула руку к ней ближе.

Валя осторожно прикоснулась к тонким и длинным пальцам. Конечность женщины была очень холодной. А ее ногти выглядели ломкими и белесыми.

– Хм… – протянула Валя, нахмуриваясь. Холодные конечности могли быть из-за проблем с сосудами.

Как жаль, что в свое время она не пошла учиться на врача. Впрочем, Валентина Ивановна признавалась самой себе, что вряд ли смогла бы работать в этой сфере.

– Ей трудно дышать, – начал отвечать на ее вопрос кузнец.

– На самом деле я спокойно могу дышать, – поправила его Гвендолина, – но начинаю задыхаться, если что-то делаю. Еще мне трудно стоять прямо. Всегда тянет согнуться или опереться на что-то, а лучше сесть или лечь. В такие моменты перед глазами все темнеет, а в груди сжимает. Если я упорствую, то могу потерять сознание. Очень быстро устаю. Голова иногда болит, в ушах звенит, сердце быстро колотится.

– Раньше так же было? – задала новый вопрос Валентина, не понимая, чем таким страдала жена кузнеца.

Гвендолина кивнула.

– Я всегда была слабой. С каждым годом все становилось только хуже.

– Кашель? – спросила Валя, пытаясь опознать болезнь по симптомам. – Боли?

На ее вопрос женщина бросила быстрый взгляд на мужа.

– Болей нет, – ответила она спустя мгновение. – Кашель редкий.

Валентина сразу поняла, что та солгала. По крайней мере, в отношении болей. Почему? Скрывает, потому что не хочет волновать мужа? Звучало похоже.

Хорошо, что у них имелось? Слабость, головокружения, головные боли, обмороки, одышка, бледный цвет лица, темные круги под глазами, звон в ушах, сухие губы.

Валя бросила взгляд на руки женщины.

Холодная кожа, слабые, ломкие ногти. Возможно, боли. Какого плана – непонятно, потому как об этом ей точно не расскажут.

Первое, что приходило на ум, это какое-то сердечно-сосудистое заболевание. Что еще может быть? Гормоны? Низкий уровень сахара в крови? Острая нехватка витаминов и минералов? Сильная анемия? Болезнь совершенно точно вялотекущая, так как длится явно более пяти лет.

Валентина еще раз окинула взглядом женщину. К сожалению, точный диагноз поставить не получится, но может быть…

– Тебе не стоит переживать обо мне, – прервал ее размышления мягкий и тихий голос Гвендолины. Сразу после этого Валя ощутила легкое прикосновение холодных пальцев к своей руке. – Моя жизнь все еще хороша, – добавила она, а после посмотрела на мужа. Ее вторая рука оказалась у него в захвате. – Обо мне есть кому заботиться.

– Конечно, – Валентина Ивановна кивнула. – Простите за навязчивый интерес.

Гвендолина вернула взгляд на нее.

– Все в порядке, – произнесла она с улыбкой. – Расскажи лучше, как тебе удалось уйти от этой злой женщины.

– Ее зовут Иглена, – дала знать Валя, подумав, что Гвендолина могла не знать имени тетушки.

– Знаю, – Гвендолина отмахнулась и неодобрительно сжала губы. Судя по виду женщины и ее словам, она была хорошо знакома с нравом тетки. – Менее злой это ее не делает.

– Моя мать оставила мне наследство…

– У Ивонны что-то было? – спросила Гвендолина, перебивая Валентину.

Валя замерла, а затем посмотрела на женщину с большим интересом. Судя по виду Гвендолины, той сейчас должно быть немного за сорок. В принципе, та вполне могла знать мать Валенсии.

– Вы ее знали? – решила она узнать об этом больше.

– Совсем немного, – призналась женщина. – Она была на пару лет старше меня, но в юности мы несколько раз разговаривали.

– И какой она была? – задала Валя еще один вопрос. В памяти Валенсии остались лишь смутные образы.

– Ивонна была мягким и тихим человеком, – ответила Гвендолина. – К сожалению, узнать ее лучше мне не удалось, так как вскоре после своего пятнадцатилетия она уехала в город. Ее родители тогда рассказывали, что ей удалось хорошо устроиться, но где именно она работала, я не знаю. Она вернулась через пять лет. Уже с тобой.

Валентина кивнула. Эту часть она знала. Тетка не забывала напомнить Валенсии, а потом и ей, что Ивонна была лишена морали и дочь свою банально нагуляла. Наверняка с каким-то пьяницей в придорожном трактире, не иначе.

Валентина не знала, где правда, но что-то ей подсказывало, что тетка безбожно лгала.

*****************************************************************

Друзья, думаю, все вы знаете, что эта книга пишется в рамках Литмоба. Так вот, вчера я начала читать книгу Юстины Южной – одного из авторов Литмоба. Почему не начала сразу? Хотела поднакопить, но интерес сделал своё дело, и я не вытерпела.
«Наследница замка Ла Фер» – очарование альтернативной Франции XVI века. Будет интересно и тем, кто любит наших попаданок, и тем, кому нравятся истории Дюма, и тем, кто ищет в книгах неспешный быт. Юстина обещает ещё и приключения с любовью. По-моему, идеальный коктейль!
Одним словом – советую.

"Наследница замка Ла Фер" https://litnet.com/shrt/SDrk

Глава 16

– Вот и готово, – прервал их разговор голос священника. Все они посмотрели на него. Тот в это время как раз вставал из-за стола. Свернув письмо, он протянул его Гаспару. – Я буду благодарен, если ты передашь это послание настоятелю в Клинраде.

Писарь с готовностью принял письмо, а затем спрятал его в своей сумке.

– Будет доставлено в целости и сохранности, ваше святейшество, – произнес он, а затем, попрощавшись с остальными коротким кивком, быстро покинул дом.

Как только это произошло, кузнец сдвинулся с места. Он подошел к одному из сундуков и поднял крышку, а затем принялся копаться внутри. Вскоре на свет были вытащены мотки холщовой ткани и мешковина, связанная веревками, старый плащ и что-то вроде тонкого покрывала.

После этого Рожер захлопнул крышку и посмотрел на Валентину.

– Положить тебя на кровать не могу, – произнес он. – Незамужней деве не след ложиться на чужое семейное ложе.

Валентина кивнула. Она все понимала, да и не собиралась отбирать у хозяев кровать.

– Для нее нужно отгородить место, – напомнил священник кузнецу.

Рожер явно был согласен. Он оглядел стены и потолок, а затем, оставив вещи, вышел из дома. Вскоре он вернулся. В его руках была неструганая палка. Она оказалась достаточно длинной, чтобы упираться концами в пол и потолок.

Примерившись, кузнец поставил ее в выбранном месте и слегка надавил, чтобы палка стояла крепко. Затем он взял веревку и принялся натягивать ее между жердью и стенами. Для того, чтобы веревка не скользила по гладкой коре, кузнец в нужном месте сделал глубокую зарубку. После этого Рожер закинул на натянутые веревки холщовую ткань, которая весьма успешно отделяла небольшой закуток от остальной комнаты.

– Отлично, – похвалил его священник.

Валентина отодвинула ткань в сторону и заглянула в пустое пространство. Отгороженного места действительно хватало, чтобы установить спальное место.

– А теперь кровать, – прогудел кузнец.

– Мне будет достаточно чего-то простого, – торопливо заверила Валентина Ивановна, не желая еще сильнее напрягать человека, который решил впустить их к себе домой.

И пусть ей совсем не хотелось спать на полу, но ее новое тело сейчас было молодым и крепким, поэтому должно было выдержать несколько ночей без каких-либо удобств. А там она что-нибудь придумает.

Кузнец не стал ничего говорить. Просто снова вышел из дома. Когда он вернулся, в его руках был большой дырявый мешок, набитый соломой. Бросив его под ноги Валентине, он передал ей кусок мешковины и снова зарылся в одном из сундуков.

– Вот, – сказал он спустя время, передавая ей коричневый кожаный сверток.

Когда Валя развернула его, то смогла увидеть несколько весьма толстых игл и моток грязно-коричневых ниток.

Он предлагал ей самостоятельно сшить себе матрас и набить его соломой? Валентина никогда не делала ничего подобного, но шить, как руками, так и на машинках (ручных, ножных, электрических), она умела. Да и у Валенсии имелся обширный опыт в этой области. Все-таки девушке пришлось двенадцать лет обихаживать всю семью. Она шила и чинила одежду и постельные принадлежности, такие как матрасы, подушки, одеяла и простыни.

– Спасибо, – Валентина улыбнулась кузнецу и посмотрела на священника. – Я могу сделать и для вас, ваше святейшество, – но затем Валя вспомнила, что материала может и не хватать на второй комплект, поэтому вернула взгляд Рожеру.

Тот ничего на это не сказал, просто всучил ей еще немного мешковины.

– Соломы больше нет. Придется надергать травы, – предупредил он Алберика.

– Благодарю за вашу щедрость, – произнес священник и направился к выходу. – Я займусь набивкой.

Кузнец явно хотел последовать за уходящим мужчиной, но перед этим он взглянул на жену. Та слабо ему улыбнулась.

– Иди, дорогой, – произнесла она. – Мы с Валесей займемся своими делами. Со мной все будет хорошо.

Валентина видела, как плечи Рожера слегка расслабились. После этого он отрывисто кивнул и тоже вышел из дома. Как только они с Гвендолиной остались вдвоем, Валя взяла куски мешковины и швейные иглы, а затем устроилась на стуле рядом с кроватью.

Некоторое время она работала в тишине, пока слабый голос Гвендолины не отвлек ее от своего занятия.

– Его святейшество – добрый человек, – произнесла жена кузнеца.

Валентина подняла взгляд от места, где она накладывала один стежок за другим, и кивнула согласно.

– Да, без его помощи, боюсь, все было бы иначе, – призналась Валентина Ивановна.

По крайней мере, выбраться из дома тетки было бы сложнее. Вероятнее всего, Валентине банально пришлось бы сбежать в город. В деревне, без тени официальных властей позади нее, она вряд ли смогла бы спокойно жить. Даже сейчас угроза Иглены все еще существовала. Тетушка была слишком злобной и горделивой, чтобы так просто отпустить такую удобную служанку. А уж когда тетка снова попробует тяжесть забот о семье, то крику будет до небес.

Конечно, поначалу она явно попробует взвалить все на дочерей, но те слишком изнежены бездельем. В конце концов, с детства им не приходилось работать ни дня.

Была еще невестка, но Эльрада, так звали жену Брона, была внучкой деревенского старосты. Что-то подсказывало Вале, что родственники девушки не будут рады, если Иглена начнет ее злостно эксплуатировать.

По всему выходило, что тетушке придется самой впрягаться в ярмо. И можно было только представить, как недовольна таким раскладом будет Иглена.

Глава17

– К тому же, благородный и сострадательный, – добавила Гвендолина. – Он явно остался в нашей деревне из-за тебя.

Руки Валентины замерли на пару секунд, а затем Валя снова проткнула мешковину и вытянула нитку.

О чем жена кузнеца хотела ей сказать?

– Полагаю, это так, – согласилась она. – Мир не без добрых людей. И он сказал, что остался из-за того, что в Камнесерде нет обители Создателя.

– Конечно, – Гвендолина улыбнулась. И были в этой улыбке знание и намек, из-за которых Валентине только и оставалось, что вздохнуть. – Давай помогу, – предложила женщина и потянулась к материалам.

Для этого Гвендолине пришлось привстать. Когда она снова легла, то ее дыхание было слегка сбитым. Казалось, что даже такое простое действие заставляло ее задыхаться.

– Не стоит, – Валя мягко отобрала ткань и иглу. Она видела, как сильно дрожали руки женщины, когда та пыталась удержать на весу тяжелую мешковину. – Отдыхайте. Я справлюсь сама.

– Уже поздно, – Гвендолина мельком взглянула в сторону окна, из которого в дом пробивался тусклый свет. – Ты не успеешь ко времени.

– Ничего страшного, – Валя улыбнулась. – Для начала сделаю для его святейшества, а сама просто накину ткань на солому и посплю так. Доделаю завтра.

Гвендолина, услышав ее слова, снова улыбнулась. А затем протянула руку и мягко положила кисть на запястье Валентины.

– Он будет хорошим мужем.

Валя моргнула.

Как она и думала. По какой-то причине Гвендолина решила, что мотивы у священника куда более неоднозначные, чем он показывал остальным.

Служителям Создателя в этом мире разрешалось заводить семьи. Считалось, что партнерство между мужчиной и женщиной – это естественный порядок вещей, отвергать который нельзя никому.

Браки священникам не навязывались, но поощрялись.

В местном писании было сказано: «И сотворил Создатель мужчину и женщину, и узрел Он в их союзе красоту. Тогда вписал Он в круг новый закон жизни, и благословил тем пары, дабы сердца соединились, и плоды любви их украсили мир».

Конечно, Валенсия никогда в жизни не держала в руках святое писание, но эта строчка была широко известна среди простых людей, так как священники всегда произносили ее на свадьбах, благословляя тем самым молодые пары.

– Я не думаю, что у него такие намерения, – произнесла Валя и покачала головой.

У нее за плечами была целая жизнь, и Валентина смела надеяться, что она способна заметить, когда мужчина относится к ней по-особенному.

Алберик не выглядел увлеченным или хотя бы заинтересованным. Казалось, тот просто искренне обеспокоен судьбой сироты, которая повстречалась ему на пути.

Взгляд Гвендолины стал слегка снисходительным.

Валя в глубине души вздохнула, но продолжать тему не стала. Время покажет, кто из них прав. Вместо того, чтобы спорить, она опустила взгляд обратно на работу и продолжила добавлять стежок за стежком.

– Скажите, вам часто отворяют кровь? – задала она вопрос, надеясь отвлечь Гвендолину от абсурдных мыслей.

Может быть, со стороны Валентины было несколько жестоко снова напоминать больной о ее бедах, но Валя хотела понять больше о состоянии женщины.

Взгляд Гвендолины сразу потускнел. Валентина мысленно извинилась перед ней.

– Несколько раз в месяц, – ответила она.

Валя замерла и с недоверием посмотрела на жену кузнеца.

– Так часто?

Гвендолина удрученно вздохнула. Она выглядела расстроенной.

– Рожер не хочет сдаваться, – в голосе женщины прозвучала горечь, смешанная с нотками надежды и радости. Казалось, Гвендолина была расстроена тем, что лечение не помогало, но при этом была рада, что муж продолжал бороться за нее. И сама она все еще надеялась на освобождение от болезни. – Я говорила ему, что все бессмысленно, но он продолжает тратить деньги и приводить лекарей.

– Если от пролития крови становится хуже, может, не стоит делать это? – предложила Валентина, размышляя над тем, могло ли само лечение стать причиной состояния Гвендолины.

– А как еще лечить? – жена кузнеца качнула головой. – У лекарей есть образование. Они всяко умнее, чем мы.

Валя не стала спорить с подобным утверждением, понимая, что вряд ли сможет переубедить женщину. Вместо этого она снова продолжила сшивать два полотна мешковины.

– Я слышала, – начала она снова разговор спустя какое-то время. В этот момент в дом вернулись мужчины, но Валя не замолкла, – что люди, получив кровоточащую рану, умирают очень быстро.

Она слышала, как Рожер с Албериком остановились после ее слов. Валентина продолжала шить, делая вид, что ничего важного не сказала.

– Да, но у меня нет открытой раны, – возразила Гвендолина недоуменно.

Валентина кивнула.

– Но разве это не похоже? – спросила она и все-таки посмотрела сначала на женщину, а затем и на мужчин.

Она видела момент, когда что-то вроде осознания щелкнуло сначала в голове священника, а затем появилось и в глазах кузнеца.

*****************************************************************

Дорогие читатели, продолжаю знакомить вас с книгами нашего Литмоба. На этот раз рассказываю вам о книге Лары Барох. «Бесприданница» – классическое бытовое фэнтези. Попаданка – взрослая женщина, угодившая в не самую простую ситуацию. Северные земли, нищета, мать и две младшие сестры на шее – кажется, выхода нет. Если вам тоже интересно узнать, как же справится героиня, то приглашаю!

https://litnet.com/shrt/Sqqs

Глава 18

– О чем ты говоришь? – резко потребовал ответа кузнец.

Бросив травы на пол, он подошел ближе и впился в лицо Валентины тревожным и напряженным взглядом. Священник так же приблизился. Он выглядел сосредоточенным и хмурым.

Валя сделала вид, что не понимает, почему на ее слова все отреагировали так остро. В конце концов, Валенсия была простой и малограмотной деревенской девушкой, которая в силу своего воспитания едва ли что-то понимала в техниках лечения.

Если Валентина сейчас начнет разбрасываться знаниями, то кто знает, к чему это приведет. Последнее, чего ей хотелось, так это того, чтобы ее приняли за ведьму. А учитывая, что поблизости был священник…

Валя, конечно, восприняла свою смерть спокойно, но это не означало, что она стремилась потерять и эту жизнь. Тем более так скоро.

Смущенно нахмурившись, она слегка опустила голову.

– Я говорю про отворение крови? – Валя посмотрела на кузнеца. При этом она пыталась выглядеть максимально невинно. – Мне показалось странным лечение тем, что обычно убивает людей. Но, наверное, лекарям лучше знать.

– Да, им лучше знать, – кивнул кузнец.

В этот момент мужчина выглядел так, словно хотел, чтобы его убедили в этом. Наверное, именно поэтому он посмотрел на священника.

Алберик уловил его взгляд, но ничего сразу не сказал. Обойдя кузнеца, он подошел к кровати и задумчиво посмотрел на Гвендолину.

– Я получил лишь базовые знания в лечении, которые позволяют мне оказывать первую помощь, не более того, – признался он. – Но я знаю, для чего отворяют кровь. Этому есть несколько причин. Для того, чтобы выгнать из тела дурную руду, испорченную болезнью. Снизить жар, так как тело обычно перегревается. Чтобы достичь гармонии между жидкостями в теле. Чтобы стимулировать тело вырабатывать новую и чистую от болезни кровь.

Договорив, он замолчал. Его взгляд переместился на Валентину. Она встретила его невозмутимо, всем своим видом давая понять, что не совсем понимает, почему все внезапно стали такими напряженными.

– Но люди с открытыми, истекающими кровью ранами действительно становятся слабыми и быстро умирают, – договорил он.

Валя услышала, как кузнец рядом шумно втянул воздух носом.

– Я убиваю ее? – спросил он сдавленным голосом. – Убиваю своими руками? Я думал, что…

Священник резко вскинул голову.

– Не говорите глупостей, – перебил он кузнеца. – Отворение крови правильный путь, – выдал он убежденно. Валентина разочарованно вздохнула. – Возможно, вам просто нужно сократить количество раз, – выдвинул он предложение.

Валя чуть приободрилась. Хоть что-то.

– А как вы себя чувствуете после сеансов? – спросила Валентина у Гвендолин, решив, что нужно добиться большего.

– Холодно, я ощущаю себя очень слабой. Мое сердце начинает биться быстрее. Иногда я теряю сознание. Хочется пить. Дышать становится еще труднее, – послушно перечислила Гвендолина.

В этот момент жена кузнеца выглядела испуганной и бледной. С каждым ее словом лицо ее мужа становилось все более виноватым. Впрочем, вскоре вина испарилась, и вместо нее пришла ярость.

– Мошенники, – прорычал он. – Все они мошенники! Они должны были лечить, а вместо этого… – он замолчал и, шумно вдохнув, сжал кулаки так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

В доме воцарилась тишина. Слышно было только прерывистое дыхание Рожера. Священник ничего не говорил. Он выглядел задумчивым и отстраненным. Гвендолина смотрела на мужа тревожно, но тоже молчала.

Валя надеялась, что ее хитрость принесет хоть какие-то плоды. Она не была полностью уверена, что состояние Гвендолины было вызвано частыми кровопусканиями, но если подобное происходило на протяжении многих лет, то у женщины давно должна была развиться сильная железодефицитная анемия.

Отложив шитье, Валя встала. Взгляды немедленно обратились к ней.

– Приготовлю ужин, – пояснила она и посмотрела на кузнеца.

Тот моргнул, а затем кивнул в сторону кухонной части дома.

– Найдешь все там, – произнес он, тем самым давая Вале разрешение пользоваться всем необходимым. После он бросил быстрый взгляд на жену и стремительно вышел из дома.

Желая хоть чем-то заполнить душную и удрученную тишину, Валентина принялась шуршать на «кухне». Для начала она проверила запасы.

Как она и думала – в банках, стоящих на полках, обнаружились крупы: ячмень, овес, рожь. Была даже пшеница. Для их деревни весьма дорогое удовольствие. Еще нашлась фасоль с горохом.

В мешочках, висящих на стенах, обнаружился сушеный крыжовник и сморщенные дольки яблок. В этом мире они тоже росли, вот только были более мелкими и довольно кислыми, но деревенские жители все равно их собирали и ели.

Кроме этого, Валентина нашла несколько вязанок грибов и баночку с медом. Последнее было поистине чем-то очень дорогим. Пчел, насколько Валя знала, никто еще не приручил, поэтому добыча меда была весьма редким и рискованным занятием.

В одной из бочек нашлась квашеная капуста, в другой – очень грубо смолотая мука.

Если судить по количеству и разнообразию продуктов, Рожер был весьма богатым человеком. Ничего удивительного, ведь кузнецов в эту эпоху уважали. Их изделия ценились, так как знания не были общеизвестными, они передавались либо от отца к сыну, либо от учителя к ученику.

Проверив все, Валентина выпрямилась и задумалась над тем, что приготовить. Не хватало мяса, но были грибы. И с этим можно было устроить целый пир.

Валя уже собиралась начать, как в дом вернулся Рожер. Да не с пустыми руками.

Глава 19

Он принес дров для печи и пернатую тушку курицы. Надо сказать – щедрый жест, ведь домашних птиц здесь очень ценили и ели чуть ли не раз в год, а то и реже. Смерть одной из них воспринималась членами семьи как настоящая трагедия.

– Не стоило, – произнес тихо священник, заметивший принесенное.

– Она все равно была старой, – отмахнулся кузнец и, бросив тушку на стол, свалил дрова перед печью. После этого он присел и принялся разжигать огонь. – Почти не неслась уже.

Валентина с интересом оглядела птицу. Для начала тушку необходимо было ощипать. Требовался кипяток. Без него отделить перья от кожи – та еще проблема. Воды в доме не нашлось. Следовало сходить за ней к колодцу. Он в деревне был один, и им пользовались все деревенские жители. Время двигалось к вечеру, а это означало, что возле колодца обязательно будут люди. Валя поморщилась, представив очередное общение. Она была уверена, что кто-нибудь обязательно выскажется в ее адрес. Но делать было нечего.

– Схожу за водой.

Валентина с легким удивлением взглянула на священника, предложившего помощь. Она ведь даже ничего еще не сказала.

Когда Алберик вышел, в доме воцарилось напряженное молчание. Кузнец несколько агрессивно пихал в печь дрова, а Гвендолина с тревогой поглядывала на него, но молчала, лишь комкая тонкими пальцами одеяло.

– Думаешь, это действительно опасно? – внезапно спросил Рожер, не оборачиваясь.

Валентина предположила, что вопрос был задан ей. Она сделала вид, что задумалась.

– Я не лекарь, но такое частое отворение видится излишним.

Валя старалась говорить как можно осторожнее. Ей вовсе не хотелось наживать себе смертельного врага в лице местной гильдии лекарей.

Рожер ничего на это не сказал, просто спустя время кивнул, давая понять, что услышал ее слова. Как только огонь в печи разгорелся, он поставил заслонку на место и сел за стол. При этом мужчина выглядел угрюмым и хмурым.

Через пару минут в дом вернулся священник. Валентина сразу отыскала подходящий котелок и поставила воду кипятиться. Сама при этом продолжила сшивать два полотна мешковины для матраса. Становилось темнее, нужно было торопиться. Ей и так уже приходилось напрягать глаза.

Впрочем, Рожер обратил внимание на ее затруднение. Он поджег с помощью лучины фитиль, торчащий из плошки с маслом, стоящей на столе. Густая жидкость была темной и донельзя вонючей, а при горении нещадно чадила, но никто даже не думал жаловаться.

Подсев к свету ближе, Валентина сосредоточилась на работе. Стежок за стежком она сшивала два полотна, размышляя над тем, что делать дальше. Понятно, что нужно ждать, когда построят дом, а затем уходить жить отдельно. Но что потом? Чем ей заняться в этом мире?

Дом у нее будет. Ткани, домашняя утварь и еда на первые пару недель – тоже. Выходило, что нужно озаботиться пропитанием. Всегда стеснять кузнеца она не могла, а Иглена после того, что произошло, никогда и ничего больше не даст ей. На других жителей деревни рассчитывать тоже не стоило. Да и Валентина сама не пойдет просить их о чем-либо.

Сейчас, по воспоминаниям Валенсии, время катилось к осени. А это всегда урожайный период. Она вполне могла собрать и насушить грибов и ягод. Часть можно будет продать, чтобы получить монеты. А на них купить другие необходимые продукты. Ту же муку или соль.

О, соль в это время была такой же дорогой, как и золото. Покупать килограммами ее могли исключительно аристократы. Простые люди обходились граммами. Соль берегли и добавляли в еду едва ли не крупицами. Если хозяйка во время приготовления умудрялась рассыпать ее, то в доме обязательно случался скандал, а соль собирали, даже если та падала на грязный пол.

Кроме ягод и грибов, можно было собрать травы. Ту же крапиву. Она здесь была в большом количестве. Деревенские ее тоже ели, но только те, кто был совсем беден. Впрочем, в особо голодные времена крапивой лакомились все. Не стоило забывать и об орехах. В памяти Валенсии сохранились воспоминания о кустах, которые своим видом Валентине напоминали лещину.

За своими мыслями Валя не заметила, как закончила работу. Завязав нитку, она отрезала ее ножом, а затем встала и встряхнула получившийся мешок. После вывернула его и подошла к вываленной прямо на пол траве.

– Давайте помогу, дева Валенсия, – предложил помощь священник. Валя не стала отказываться.

Во время работы она оставила небольшой разрез, через который они в две руки и набили матрас. Тот выглядел нелепо пухлым, но Валентина не переживала – после ночи он станет заметно плоским. Вероятнее всего, через пару дней им придется добавлять травы.

– Держите, – Валя передала матрас Алберику.

Тот взглянул на нее чуть хмуро, а затем неловко спросил:

– Разве это не для вас?

Валентина покачала головой и кивнула в сторону мешка с соломой.

– Не волнуйтесь, я сделаю еще один.

Если священник и хотел возразить что-то, то не стал этого делать. Он только как-то странно посмотрел на матрас в своих руках и сжал грубую ткань.

Валентина решила, что здесь она закончила, поэтому оставила мужчину и отправилась к печи, на которой успешно закипела вода. Что-то с этим сделать она не успела – кузнец отодвинул ее в сторону и поднял котелок за ручку. Второй рукой он взял тушку.

– Идем во двор, – бросил он, выходя из дома.

Валентина не стала задерживаться и поспешила следом.

*****************************************************************

Дорогие читатели, продолжаем знакомство с книгами Литмоба. На этот раз у нас Любовь Оболенская с книгой «Хозяйка разрушенной крепости». Как и в двух предыдущих историях, героиня попадает в суровое средневековье, но на этот раз вас ждет Англия V века. Не самые простые и легкие времена, тем интересней будет понаблюдать, как устроится наша с вами соотечественница.

Приглашаю присоединиться к чтению.

https://litnet.com/shrt/SnPz

Глава 20

На заднем дворе, куда ее и привел Рожер, было построено несколько строений.

С левой стороны можно было увидеть кузницу и большой дровяник. Дров, как полагала Валентина, для работы Рожера требовалось очень много. Часть их была спрятана в крытом помещении, часть находилась рядом под навесом.

Неподалеку стоял пень, в который был воткнут топор.

С правой стороны двора был построен сарай для скотины. Помещение для птиц было отделено от свинарника, в котором находилась небольшая свинья. Настоящее богатство по местным меркам.

Несколько птиц бродили по двору и ковырялись в земле, выискивая себе еду. Для того, чтобы они не покидали территорию, все было огорожено высоким плетнем.

Рядом с сараем на привязи сидел большой пес. Его лобастая голова спокойно доставала Валентине до талии. Объема добавляла и мохнатая серая шерсть. Правда, даже так было видно, что мяса на костях зверя было не так уж и много.

При их появлении пес встал и внимательно посмотрел на хозяина и гостью.

Его звали Крахом, если переводить на русский, то Громом. Очень подходящее имя, так как лаял пес редко, но довольно страшно.

Валентина понятия не имела, что за порода, но предполагала, что без смеси с волком точно не обошлось. Уж больно грозным выглядел Крах.

Валя знала, что кузнец спускал пса по ночам с привязи для того, чтобы тот охранял скотину и дрова.

Деревенские редко воровали, но случалось, особенно в голодные годы. Но опасаться стоило не только жителей Камнесерда. В горах частенько прятались шайки разбойников, которые были не прочь запустить руку в чужое добро.

Кузнец жил на краю деревни, а значит, его дом был весьма удобен для тех, кто промышлял разбоем. Плюс хозяйство выглядело весьма привлекательным.

Пару раз Валенсия, возвращающаяся из леса с добычей в виде ягод или грибов, встречала бегающего рядом с домом кузнеца Краха. Для таких случаев у нее всегда была припасена корка хлеба, которой девушка и угощала пса.

– Привет, малыш, – поздоровалась Валентина с Крахом и, сделав один шаг в его сторону, остановилась.

Крах никогда не обижал Валенсию, но в этом теле теперь была другая душа. Валя была полностью уверена, что Крах сразу это поймет.

Так и вышло.

Пес даже не подумал приветливо махать хвостом. Вместо этого он наклонил голову и посмотрел на Валентину внимательно. На мгновение его верхняя губа приподнялась, открывая вид на длинные, слегка желтоватые клыки.

– Нельзя, – бросил кузнец, хмуро глядя на пса. – Не беспокойся, цепь крепкая, не сорвется, – эти слова были адресованы Валентине.

Валя слабо улыбнулась, а потом сделала еще пару шагов в сторону Краха. Тот некоторое время рычал на нее, но потом успокоился.

– Все хорошо, – пробормотала Валя собаке.

Крах еще пару минут изучал ее, а затем слабо, едва заметно вильнул хвостом. Валентина улыбнулась, посчитав это победой.

Конечно, прямо сейчас она не собиралась докучать зверю еще больше, но в будущем была намерена выстроить с ним дружелюбные отношения.

Выбрав наиболее удобное место, Рожер сунул курицу в ведро, а затем залил ее кипятком. Через некоторое время достал и сунул другим боком. Потом вынул и положил на пень, предназначенный для рубки дров.

Как только это произошло, Валентина приступила к работе. Раньше ей доводилось делать что-то подобное, поэтому она не обращала внимания на неприятный запах.

Постояв рядом некоторое время, кузнец ушел.

Валя видела, что он направился к выходу из двора. К моменту, когда Валентина почти закончила с курой, он вернулся. В руках у него была охапка травы. Она явно предназначалась для свиньи.

На зиму животных и птиц здесь никто не оставлял. Их попросту нечем было кормить.

Зерно было слишком дорогим для жителей Камнесерда, поэтому селяне не могли позволить себе тратить его на домашний скот. Летом можно было обойтись травой, вот ею они скотину и кормили.

Насколько Валентина знала, Рожер птицу оставлял, а вот свиней покупал каждый год на ярмарке в городе.

К моменту, как кузнец вернулся из свинарника, Валя закончила с курицей.

– Чем вы обычно кормите Краха? – спросила Валентина, бросая взгляд на пса. Такой большой зверь должен был дорого обходиться хозяину.

– Остатками, – ответил кузнец и потопал в сторону дома. В одной руке он нес ощипанную куру, в другой – котелок.

Внутри дома было тихо и тепло. Правда, пахло горелым маслом, но тут уж ничего не поделаешь.

– Все в порядке? – спросила Гвендолина, когда они вернулись.

– Да, – ответил кузнец жене. – Позже Краха отпущу.

– Краха? – заинтересовался священник.

– Пес, – пояснил Рожер, опуская курицу на стол.

Как оказалось, пока их не было, священник озаботился поставить на печь второй котелок, наполнив его водой. Та к моменту их прихода уже начала закипать.

Валя сразу разделала курицу и бросила несколько кусков вариться.

Кружась по кухне, Валентина прислушивалась к тихому разговору между кузнецом и священником. Они снова обсуждали вероятность того, что кровопускания вредят Гвендолине. Валя не вмешивалась в разговор, посчитав, что свое дело она уже сделала.

Вскоре каша с мясом была готова.

Чтобы наполнить организм витаминами, Валя набрала квашеной капусты и сварила компот из крыжовника и яблок.

Для Гвендолины она предварительно отлила куриного бульона, добавив в него полоски мяса.

Лепешки печь не пришлось. Их остатки, которых им всем вполне должно было хватить, она нашла на краю стола под полотенцем.

– Готово, – объявила Валя и, подхватив тарелку с бульоном для Гвендолины, направилась к ее кровати. Она намеревалась для начала покормить женщину.

– Я сам, – заверил ее кузнец и забрал из ее рук еду, предназначенную для жены.

Глава 21

После ужина все занялись своими делами.

Гвендолина продолжала отдыхать.

Священник достал из сумки небольшую книгу и сел около масляной лампы читать. Можно было предположить, что это Святое писание.

Рожер намешал в отдельном котелке еды из остатков ужина и отправился кормить Краха.

А Валя взяла оставшиеся два полотна мешковины, иглу, нитки и, сев напротив Алберика, принялась за свой матрас.

Когда кузнец вернулся, он поставил в углу около двери ведро.

– Я отпустил Краха, – произнес он глухо. – Ночью выходить из дома не стоит, – добавил он.

Валя посмотрела на ведро. Ей не нужны были более подробные инструкции, чтобы понять, для чего оно.

Местные действительно предпочитали не выходить по ночам на улицу. И связано это было не столько с какими-то поверьями, хотя они и имели место, сколько с обычной угрозой со стороны людей.

Горные бандиты, воры, да просто соседи со злыми намерениями – никогда нельзя было сказать, что поздний выход из дома будет полностью безопасным. Не стоило забывать и о хищниках, вышедших из леса в поисках легкой добычи.

После этого Рожер сел прямо возле печи, достал несколько металлических деталей и принялся что-то точить.

– Вы не почитаете вслух? – попросила Гвендолина у священника. Ее можно было понять. В отличие от остальных, ей приходилось лежать без дела.

– И увидел Создатель, что в Хаосе нет красоты, – начал Алберик без какого-либо сопротивления. – И захотел Он упорядочить бессмысленное и придать всему Законы, которые должны были отразить Суть Его. Тогда взял он глаза Свои, в мгновение ставшие Сводом Небесным, а Основой его сделал Тело Свое. Слезы Его пролились и стали реками, морями и озерами, плоть – плодородной землей, с лесами, полями и горами. Из костей Своих и дыхания человека Он сотворил, по образу Своему и подобию даровав ему свободную волю.

Валентина внимательно слушала местную интерпретацию создания мира. Это звучало весьма интересно и довольно страшно, если так подумать.

Через некоторое время, когда она закончила с матрасом, кузнец помог ей набить его. Сразу после этого все засобирались спать. Масло для ламп было весьма дорогим, поэтому обычно его предпочитали не тратить.

Спать на соломенном матрасе было не особо удобно, но для ее нынешнего тела такой уровень комфорта казался чем-то невероятным, учитывая, что до недавнего времени Валенсия проводила свои ночи на чем-то, что давно пора было выбросить.

Несмотря ни на что, Валя уснула быстро. И ночь ее прошла спокойно и быстро.

Утром после быстрого завтрака они втроем собрались пойти к хижине. Нужно было осмотреть новую собственность Валентины более детально. Все-таки накануне все были слишком взвинчены, чтобы оценить дом как следует.

– Я думаю, что Краха стоит снова отпустить, – предложила Валя, когда они вышли из дома. Кузнец вопросительно на нее посмотрел. – Многие догадаются, что вас сегодня не будет дома.

– Она права, – поддержал ее идею священник. – Сердца некоторых людей полны жадности и хитрости.

– Да, – Валя кивнула. – Кто-то может решить, что сейчас хорошее время, чтобы воспользоваться возможностью.

Выражение лица Рожера стало хмурым, а затем он кивнул и направился во двор.

Валя с Албериком поспешили выйти за плетень, справедливо опасаясь, что зверь решит, что их следует прогнать.

Когда кузнец показался из-за дома, Крах следовал за ним. Судя по всему, недовольным непривычным распорядком дня зверь не выглядел. Заметив Валю с Албериком, он подошел ближе и поворчал на них, но лаять не стал.

– Охраняй, – приказал псу кузнец. В руках Рожер держал некоторые инструменты.

После этого все трое направились в сторону хижины. Та все еще была на месте и, если судить по траве, никто ночью к ней не приближался.

– Что именно вы хотите с этим делать? – спросил у Валентины Алберик, когда они втроем внимательно обошли хижину по кругу, осмотрев ее изнутри и снаружи.

Как Валя и думала – состояние дома было плачевным.

Бревна почти сгнили, отчего хижина поехала и завалилась на бок. Солома на крыше превратилась в труху, остальное выглядело так, будто готово было в любой момент рухнуть. Печь давно разобрали. Ставен и дверей так же не осталось.

– Полагаю, что ремонтировать дом нет смысла, – Валя покачала головой. – Нужно все разобрать и построить из новых материалов.

Услышав ее ответ, мужчины кивнули. После этого Рожер передал Валентине серп. Нетрудно было догадаться, для чего он был нужен.

– Прежде чем начать, нужно убрать территорию, – все-таки пояснил он.

Валя была согласна. Из-за высокой травы было неудобно ходить, да и опасно, ведь под ней скрывались камни. Если неудачно наступить, то можно было и покалечиться.

Когда Валя приступила к работе, то быстро поняла, что в траве вокруг можно было найти много весьма полезных растений, которые она не собиралась выбрасывать.

Про помощь от Ивара никто и не вспомнил. По крайней мере, до обеда. Тогда к ним прибежала соседская детвора, которая и рассказала, что вчера вечером в доме Иглены был большой скандал, а сегодня с утра Ивар запряг быка и уехал в город.

Валентина, услышав новости, усмехнулась. Кажется, с ее уходом спокойствие покинуло дом тетушки. Этого можно было ожидать.

Глава 22

Первым полезным растением, которое прямо бросалось в глаза, была крапива. В это время года она уже начала давать семена, но Валентину это совершенно не смущало.

Не сказать, что Валя много знала о том, что можно есть из дикорастущих растений, а что нельзя, но кое-какие знания у нее за долгие годы прошлой жизни все-таки скопились. Например, как и большинство женщин, она знала, что крапива хороша в самые неприятные дни. Плюс помогала восполнять уровень железа.

Вторым полезным растением оказался лопух. Как и в ее прошлом мире, он вырастал достаточно высоким. Валентина знала, что его корни были съедобными. Их вполне можно было тушить, жарить, как простую картошку или делать из него супы – обычные и кремовые.

Еще Валя нашла много местного растения, которое напоминало конский щавель. Даже его вкус был схожим. Она собрала все, что ей попалось, не забыв выкопать и корни. Насколько она знала, это растение было очень полезным и должно было помочь при малокровии.

Кроме названного, встретились ей еще и одуванчики, дикий чеснок и что-то похожее на лебеду. Конечно, на местном языке все это называлось по-другому, но внешний вид был вполне схож.

– Дома еды достаточно, – попытался остановить ее Рожер, когда Валентина вместо того, чтобы просто срезать растения, методично принялась выкапывать и выдергивать их вместе с корнями. – Незачем заниматься этим.

Валя покачала головой.

– Травы и их корни можно собирать не только как еду, но и… – ее взгляд остановился на священнике. Валентина начала сомневаться, что ей стоило говорить о травах, как о лекарствах. Кто знает, что могли принести ей подобные откровения. – Мне просто нравится их вкус, – закончила она и максимально безразлично пожала плечами.

Валентина совершенно точно не хотела прослыть ведьмой. В памяти ее предшественницы не было никаких воспоминаний о таких людях, но это не значило ровным счетом ничего, учитывая, что Камнесерд находился буквально на краю королевства.

Альтернативная медицина могла вызвать недовольство у гильдии лекарей. Про церковь забывать тоже не стоило. Да, Алберик казался дружелюбным, но не все священники такие. Всегда найдется кто-то, кому в голову придет какая-нибудь сумасшедшая идея.

Валентина понимала, насколько в этот конкретный момент она уязвима. У нее не было никакой власти. Ее мог раздавить любой, кому она так или иначе могла бы помешать. В таком положении Валя предпочитала действовать осторожно, а не бросаться в омут с головой, демонстрируя всем, кто желал послушать, свои иномирные знания. Это могло навлечь на нее беду.

Кроме того, Валентина хотела уменьшить траты Рожера на их пропитание. С его стороны уже было большой любезностью взять на постой двух человек, которые вполне могли опустошить его запасы.

– Все равно их лучше выкопать, – добавила она. – Растения высокие, если мы будем их просто срезать, то потом останутся пеньки. Когда они высохнут, то станут опасными.

Казалось, этот аргумент убедил обоих мужчин.

Лопату Рожер захватил только одну, поэтому ему пришлось сходить обратно домой, чтобы принести еще две. После этого до самого обеда они очищали участок от травы, тщательно сортируя на те, что можно было съесть и те, что должны были стать пищей для свиньи.

Когда к ним прибежала детвора, то половина участка была полностью очищена от зарослей. Конечно, им еще нужно было убрать торчащие из земли булыжники, но даже так их старания дали плоды, и местность перестала выглядеть настолько заброшенной.

Валя не была удивлена побегом Ивара. На самом деле этого следовало ожидать. Такой ленивый человек явно собирался как можно дольше избегать навязанных ему обязанностей. Интересно, чья это была идея. Впрочем, существовал вариант, что Ивар так устал вчера вечером от крика жены, что сегодня с утра решил просто уехать.

Рожер, если судить по его хмурому взгляду, счастливым от поступка Ивара не был. Как и священник. Валя могла их понять. Они ввязались в дело, которое к ним не имело никакого отношения, а тот, кто должен был работать больше всех, предпочел сбежать.

– Если не вернется в ближайшие дни, то я отправлюсь в город и передам властям, – пообещал священник.

Он сказал это достаточно громко, так, чтобы услышала и детвора. Валентина улыбнулась от подобного жеста. Не было сомнений, что вскоре новость дойдет и до Иглены, а та найдет способ передать ее Ивару. Тому придется вернуться и помочь с постройкой, хотел он того или нет.

К обеду они, изрядно проголодавшись, вернулись домой.

– Лепешки последние, – сказала Валентина, раскладывая по тарелкам кашу, добавляя к ней по сваренному яйцу.

После этого она разлила приготовленный отвар из листьев крапивы и крыжовника. Она сделала вид, что это самый обычный напиток, а не лекарство.

– Тогда на сегодня закончим, – предложил Рожер.

Валентина кивнула. Ей нужно было замесить тесто и напечь лепешек. Это требовало времени.

– Нужно будет забрать оставшуюся траву, – напомнил Алберик. – Спасибо, – поблагодарил он Валю, принимая из ее рук глиняный стакан с отваром.

Рожер согласился с ним. Трава, которая была непригодна в пищу людям, вполне годилась для питания свинки.

Когда все они уже сели обедать, в дверь кто-то резко постучался. Валентина хмуро посмотрела в сторону выхода, пытаясь угадать, кого это принесло, а затем перевела взгляд на хозяина дома.

Рожер, отложив ложку, встал, и потопал открывать. Валя не видела лица кузнеца, но после того, как он открыл дверь, все его тело напряглось.

– Мира вам и благодати, – произнес незнакомый Валентине мужской голос.

*****************************************************

Дорогие читатели, думаю, многие из поклонников жанра бытовое фэнтези знают следующего автора Литмоба. Да, я имею в виду Полину Ром. В мобе она участвует со своей новой книгой "Заботы Элли Рэйт". Подробнее здесь https://litnet.com/shrt/9yu2

Глава 23

– Мира, – ответил глухо в ответ кузнец. Валентина видела, как он сильнее сжал руку на двери. – Что вы тут делаете? – резко спросил он.

Судя по тишине, последовавшей за вопросом, пришедший не ожидал такого недружелюбного приема.

– Ну как же? – в голосе говорившего послышалась растерянность. – Сегодня ведь середина недели.

Лично Вале подобные слова ничего не объясняли, но Рожер явно понял, о чем шла речь. Чуть поколебавшись, он все-таки отошел от двери, давая возможность гостю войти.

Шагнувший в дом мужчина обладал высоким ростом и лишним весом. Его круглая голова была полностью лишена волос. Только на лице можно было увидеть припорошенную сединой короткую бороду. Одет человек был в коричневые дорожные одежды не самого высокого качества. На его плече висела большая кожаная сумка.

Увидев Валентину со священником, мужчина расплылся в приветственной улыбке.

– Мира и благодати вам, – поздоровался он, с любопытством глядя на них. – Позвольте представиться, – мужчина подошел ближе, продолжая улыбаться. – Мое имя Овальд. Лекарь.

Валентина еще раз окинула мужчину быстрым взглядом. Ничего в человеке не выдавало лекаря. По крайней мере, никаких отличительных символов и знаков на нем не висело.

– Мира и благодати. Алберик, – представился в ответ священник. – Служитель Создателя.

Судя по тому, как быстро взгляд Овальда метнулся в сторону Гвендолины, он решил, что священник прибыл в дом кузнеца по ее душу.

– Ох, прекрасная Гвендолина, – выдавил он грустно.

– Она не умирает! – немедленно пояснил кузнец. В этот момент он выглядел разъяренным.

– Да? – Овальд моргнул и снова улыбнулся. – Это замечательно! Не пугайте меня так, – пожурил он неизвестно кого, а затем посмотрел на Валентину.

– Валенсия, – назвала она теперь уже свое имя. – Просто прохожая.

Лекарь удивленно вскинул брови, явно не совсем понимая, что Валя имела в виду под понятием «просто прохожей», но спрашивать ее он не стал. Вместо этого все внимание Овальда было перенаправлено на Гвендолину.

– Мира и вам, веда Гвендолина, – запоздало поздоровался он и двинулся в сторону кровати жены кузнеца.

Не успел мужчина добраться до места, как на его пути встал Рожер. Кузнец выглядел хмурым и сомневающимся.

– Что-то не так? – улыбка с лица лекаря сползла.

– Я хотел задать вам вопрос, – начал кузнец хмуро.

– Вопрос? Вы снова хотите спросить, когда вашей жене станет лучше? Рожер, вы ведь помните наш прошлый разговор? – в голос лекаря пробралось легкое раздражение. Впрочем, он достаточно хорошо его скрывал. – Мне это не ведомо. Все зависит от тела веды Гвендолины. Я ничего не могу сделать, кроме как облегчать ее положение.

С каждым его словом лицо кузнеца становилось все более хмурым. Валентине казалось, что он борется с желанием схватить Овальда и выкинуть его из своего дома.

Валя с нетерпением ожидала, что решит Рожер. Позволит ли он слить еще немного крови из своей жены или откажет лекарю?

– Я хотел спросить о другом, – глухо произнес кузнец.

Овальд не выглядел довольным.

– Да? Ну хорошо. Только если быстро. Сами понимаете, я весьма занятой человек. Сегодня мне нужно добраться до еще одной деревни. Если вы позволите, мы можем говорить в процессе лечения, – предложил лекарь и попытался обойти Рожера.

Тот не дал ему этого сделать – он шагнул вбок, снова загораживая путь к своей жене. Овальд выглядел раздраженным, но, несмотря на это, все-таки попытался выдавить из себя улыбку.

– Вы тратите мое время, – проворчал он. – Но хорошо, говорите, что там у вас.

Рожер некоторое время смотрел на лекаря тяжелым взглядом, отчего Овальд начал все больше и больше напрягаться.

– Я хотел узнать, не вредит ли кровопускание моей жене? – прямо спросил Рожер.

Овальд явно ожидал услышать что угодно, но только не это. Он несколько раз моргнул, а затем тихо засмеялся.

– Откуда вы взяли такую глупость? – поинтересовался он спустя некоторое время. – Да будет вам известно, что подобное лечение проверено временем и одобрено лекарями как прошлого, так и настоящего. Сотни тысяч людей были спасены благодаря этому методу. Я понимаю, что вы человек необразованный, – снисходительно произнес Овальд, – и прощаю вам подобные подозрения, но могу заверить вас, что волноваться не о чем.

Валентина видела, что вера кузнеца слегка покачнулась. Она могла его понять. С одной стороны, действительно обученный человек, у которого были знания, приобретенные людьми на протяжении многих поколений. А с другой стороны, простое предположение, пусть и выглядящее довольно логичным.

Несмотря на все это, Рожер все еще стоял, не пуская Овальда к Гвендолине. Лекарь вздохнул.

– Хорошо, – произнес он устало. – Если вы так сомневаетесь, хотя я не понимаю, кто посеял в вашей голове такие мысли, сегодня мы выпустим меньше дурной крови. Но не вините меня, если вашей жене от этого станет хуже.

Кузнец сжал кулаки и посмотрел в сторону Валентины. Она на это лишь опустила взгляд в свою тарелку. Рожер должен был решить сам.

Глава 24

– Дорогой, – послышался тихий голос Гвендолины.

Валя оторвала взгляд от тарелки, с интересом бросив взгляд на лежащую на постели женщину. Та выглядела бледнее обычного, но при этом ее глаза блестели каким-то непонятным чувством. Рожер отреагировал мгновенно. Как только Гвендолина позвала его, он сразу повернулся и подошел ближе. Он ничего не спросил у нее, просто взял протянутую к нему руку и сжал.

– Не надо, – произнесла Гвендолина. Валентина видела, как плечи кузнеца напряглись еще сильнее. – Я не хочу этого.

– Веда, вы не знаете…

– Помолчите, – резко оборвал лекаря Рожер.

– Ну знаете ли! – Овальд поперхнулся. Он выглядел сердитым.

– Ты уверена? – задал вопрос Рожер. Гвендолина уверенно кивнула. Кузнец еще какое-то время колебался, но потом все-таки сдался. – Хорошо, – выдохнул он. Валентина подавила ухмылку. – Сегодня нам не понадобятся ваши услуги, – обратился Рожер к лекарю.

– Вы не цените не только мое время, но и жизнь собственной жены? Это убийство! Я заявлю об этом! – Овальд выглядел готовым взорваться. Он явно был возмущен.

Валя заметила, как брови Рожера сошлись на переносице.

– А теперь… – начал он, делая шаг вперед.

– Позвольте мне с вами поговорить, – немедленно вмешался в разгорающийся конфликт священник.

Лекарь перевел на него взгляд и сжал губы. Никакой улыбки и добродушия не было и в помине.

– Ваше святейшество! Вы должны разобраться в этом. Кто-то пытается сбить с толку честной народ! – возмутился Овальд. – Это явно некто с дурными намерениями. Если люди перестанут лечиться, то начнут умирать. Мы должны…

– Это я. Я проявил сомнения в целесообразности дальнейшего кровопускания, – перебил Алберик лекаря.

Рот Овальда пару секунд оставался открытым, а затем со стуком захлопнулся.

– Вы? – спросил он с удивлением. – Но… почему? Наша гильдия никогда не мешала вашей обители!

– Дело не в этом, – священник вздохнул и кивнул в сторону лавки. – Садитесь. Нам нужно все обсудить.

Поглядев по сторонам, Овальд все-таки сел, сумку он поставил рядом. Лекарь выглядел слегка сердитым, но прямо свое раздражение действиями Алберика не высказывал.

Валентина была благодарна священнику за то, что тот взял на себя «вину». Овальд явно собирался раздуть это дело.

– Когда я приехал сюда, веда Гвендолина выглядела очень плохо, – начал Алберик. – Она рассказала мне интересную вещь. После каждого кровопускания ей становилось только хуже.

– Но это естественно! – Овальд всплеснул руками. – Всегда бывает хуже, но потом все налаживается.

– Возможно, – не стал отрицать Алберик. – Но в этот момент я подумал вот о чем. Что станет, если человека ударить ножом? Он умрет, не так ли? От потери крови. – Последнее предложение священник произнес с особой настойчивостью. Лекарь на это нахмурился. Видно было, что ему не нравилось то, о чем шла речь. – Когда мать во время родов теряет много крови… – священник со значением замолчал, но потом все-таки завершил свою мысль: – Она умирает.

Лекарь нахмурился еще сильнее.

– Это… другое, – упрямо выдал он. – Веда Гвендолина не теряет так много крови во время процедур, чтобы это стало для нее смертельным. Тем более, что мы выпускаем только дурную кровь. С ней внутри ей все равно будет плохо.

– Вы всегда можете сказать, какая кровь была нормальной, а какая плохой?

Валентина видела, что лекарь хотел ответить утвердительно, но вместо этого он промолчал. Немудрено, ведь угадать точно вряд ли было можно.

– Этот метод был разработан несколько веков назад! Он никогда не давал сбоев.

– Я не говорю, что от кровопускания нужно отказаться вовсе, – пошел на уступки священник. – Но может быть, в случае веды Гвендолины такое лечение только вредит? Подобное ведь может быть, не так ли? Конечно, наши тела похожи, но каждый из нас – уникальное творение Создателя нашего. Я просто предлагаю рассмотреть для веды другой подход.

Лекарь все еще был сердит, но, к удивлению Валентины, он не стал кричать или резко все отрицать. Вместо этого мужчина взглянул в сторону лежащей на кровати женщины.

– Вам действительно всегда хуже после процедур, веда? – спросил он Гвендолину.

– Да, мессир. Каждый раз я ощущаю себя слабее и слабее. Мне кажется, будто сама жизнь вытекает из меня вместе с кровью.

Овальд не стал спрашивать, почему она не сказала ему раньше, ведь та каждый раз говорила, но он отмахивался, так как знал, что подобные симптомы обычны. Даже сейчас он не верил, что кровопускание опасно. Подобное лечение давно доказало свою полезность, но если эти темные люди не хотели лечиться эффективными методами, то кто он такой, чтобы переубеждать их?

– Хорошо, – сдался он. – Я оставлю вам несколько сборов. Заваривайте и пейте их три раза в день. Я прибуду на следующей неделе, тогда посмотрим, как будут обстоять дела. Если, – Овальд повернулся к кузнецу, – станет хуже, посылайте ко мне немедленно.

Будь это просто кузнец и его жена, то Овальд продолжил бы спор, но ругаться со священником он не собирался. Впрочем, это не мешало ему доложить главе гильдии о том, что один из представителей обители Создателя решил вмешаться в их дела.

– Пять серебряных монет. – Покопавшись в своей сумке, Овальд положил на стол пару мешочков с травами.

Когда деньги оказались в его руках, он еще раз окинул всех присутствующих взглядом, а затем вышел из дома. Да, обязательно нужно поговорить с главой гильдии. Если не пересечь подобные домыслы на корню, то кто знает, во что это может перерасти. Овальд был убежден, что каждый должен заниматься своим делом, а не лезть в область, в которой ничего не понимает. Лекарь должен лечить, а священник – проповедовать. И никак иначе.

Дорогие читатели, приглашаю в книгу "Хозяйка Северных гор" Адель Хайд – одного из авторов Литмоба. Присоединяйтесь.
https://litnet.com/shrt/SPP9

Глава 25

Когда лекарь покинул дом, Валентина подтянула к себе мешочек с травами и развязала тесемку. После этого она сунула внутрь нос и понюхала. Пахло чем-то знакомым.

Валя задумалась, и почти сразу ей в голову пришли воспоминания из детства. Просторные луга, березы, акации и чабрец.

Бабушка собирала эту траву и сушила, а зимой, когда дед с хроническим бронхитом начинал покашливать, заваривала и спаивала ему. Доставалось и тем, кто просто простужался.

Валентина не знала, есть ли в смеси еще какие-то травы, но наличие чабреца давало понять, что лекарь думал, что болезнь Гвендолины сосредоточена в легких.

Сама Валя сомневалась. Женщина не кашляла. Совсем. Вряд ли при каких-либо заболеваниях легких такое возможно.

Валентину заинтересовало еще кое-что.

– Пять монет? – спросила она, удивляясь сумме.

– Две за визит, три за, – кузнец кивнул в сторону сиротливо лежащего на столе не слишком большого мешочка, – это.

Валя на самом деле была удивлена.

– Как я помню, кухарки получают около трех монет. Прачки примерно столько же. Служанки – пять, – произнесла она, а потом добавила: – В месяц. Один визит лекаря стоит две монеты…

Валентина действительно была удивлена разрывом в зарплатах.

– Обучить даже одного лекаря очень долгое и затратное занятие, – пояснил священник, поняв, о чем именно говорила Валентина. – Кроме прямых обязанностей, состоящих из понимания человеческого тела, распознавания болезней и способов их лечения, лекарей обучают чтению и письму. Чтобы научить всему этому одного из них, требуется не меньше десяти лет.

– Как это обычно происходит? – заинтересовалась Валя.

– Через систему ученичества, – ответил священник. Валентина кивнула. Валенсия слышала о подобном, но без подробностей. – Когда приходит время, опытный лекарь находит себе ученика и заключает с ним контракт на обучение. После этого он берет полную ответственность за мальчика или юношу.

– Мальчика или юношу? Девочек не обучают? – Алберик покачал головой. – Почему?

– Создатель одарил женщину чудом деторождения.

Валя посмотрела на Алберика непонимающим взглядом. В ее голове одно никак не должно было мешать другому. Священник, заметив ее непонимание, пояснил:

– При заключении ученического контракта обычно обговаривается срок. В среднем это десять лет. В это время лекарь обязан обеспечить своего ученика всем необходимым. Жилье, еда, одежда. Но все это дается не просто так. После окончания срока обучения, ученик должен вернуть учителю все потраченные на него средства, плюс сверху еще столько же. На это ему дается так же десять лет.

Валентина обдумала сказанное и кивнула, давая понять, что услышала и осознала.

– При этой схеме, обучение девушки – риск, ведь она в любой момент может забеременеть, – продолжил Алберик. – И всегда есть большая опасность, что она умрет при родах. Если это случится, то никто потраченное наставнику не вернет. Большинство боится именно этого. Но и не стоит забывать, что беременность, роды, первые годы жизни ребенка – очень сложный период. У молодой матери попросту может не быть времени заниматься врачеванием. Повышается вероятность, что она не успеет выплатить полную сумму по контракту. Это главные причины нежелания лекарей брать себе учениц.

Валентина раздраженно вздохнула. Конечно, все дело в выгоде. Никто не хотел брать на себя риски, когда дело касалось денег.

Теперь она понимала, откуда взялись такие суммы. После десятилетия обучения новые лекари явно пытались как можно быстрее отдать долг, поэтому завышали цены на свои услуги, а после… после брали просто по инерции, ведь снижать никому явно уже не хотелось.

И да, становилось ясно, почему Овальд так настойчиво пытался продолжить лечение. Учитывая все, что ей довелось сейчас услышать, она была уверена, что тот просто не хотел терять постоянного клиента, который приносил ему существенную прибыль.

После обеда Валентина намекнула, что после усиленной физической работы им всем не помешало бы помыться.

Мылись здесь в доме, в большой деревянной лохани, в которой можно было только сидеть. Воду для нее таскали из колодца, а затем часть нагревали на печи.

Мыло было жидким, хранилось оно в горшочке. Мочалка была сделана из грубых тонких веревок, связанных между собой посередине.

На всю процедуру им пришлось потратить достаточно много времени, и к моменту, когда последний из обитателей дома закончил, на дворе был уже вечер.

На ужин Валя приготовила рагу из добытых корней и остатков курицы. Кроме этого, она напекла лепешек и сделала компот из ягод, яблок и ревеня. Для лечебного эффекта добавила туда еще и крапивы.

Гвендолина ела вместе со всеми, только гораздо меньше.

Когда все ложились спать, Валя поняла, что Рожер так и не прикоснулся к оставленному лекарем мешочку с травой. И ее он тоже не стал просить приготовить из них отвар.

Кажется, кузнец полностью потерял доверие к местным врачевателям.

Глава 26

Спрыгнув с телеги, Гаспар повернулся к возничему.

– Постой пока тут, – попросил он. – Доплачу.

– Как прикажете, господин, – согласился мужчина и принялся поглядывать по сторонам в ожидании.

Писарь, удостоверившись, что после окончания дела ему не придется шагать до городского управления пешком, поправил дорожные одежды и посмотрел на строение перед собой.

Обитель Создателя была вторым по высоте зданием в Клинраде. Первым, конечно, значился герцогский замок, стоящий в центре города.

Строение напоминало замок-крепость с четырьмя башнями, узкими окнами и решетками на входе. В опасные времена в этом месте можно было спрятать достаточно много жителей.

Гаспар знал, что довольствия в Обители хватит, чтобы выдержать осаду в течение года, а если экономить, то и на больший срок. Кроме еды здесь имелось и два колодца. Один был на виду, а вот местонахождение второго знал исключительно настоятель.

В это время решетка на арочном входе была поднята. Сделано это было для того, чтобы любой, кто нуждался в помощи, мог иметь доступ к монахам. На ночь решетка закрывалась.

Шагнув во двор, Гаспар остановился. Самостоятельно бродить по Обители не разрешалось. Ему следовало дождаться, когда кто-нибудь придет за ним.

Так и вышло. Не успел Гаспар посчитать до пяти, как дверь неподалеку открылась и во двор вышел один из служителей.

– Послание для настоятеля от его святейшества Алберика, – произнес Гаспар.

Монах не стал требовать подтверждения. Писарь бывал в обители достаточно раз, чтобы все хорошо его запомнили. Кроме того, совсем недавно он покинул это место вместе с Албериком, и многие видели это.

– Следуй за мной, – тихо ответил мужчина, не усомнившись в словах Гаспара.

Сразу после этого он развернулся и повел его к двери, из которой вышел совсем недавно.

Внутри было темно. Редкие факелы едва ли освещали путь.

Длинный петляющий коридор спустя время вывел их в пустой холл. В нем было гораздо светлее, так как имелись окна. И хоть они были небольшими, но дневной свет все-таки пропускали.

Добравшись до высокой деревянной двери, служитель бросил быстрый взгляд на Гаспара.

– Подожди здесь, – попросил он.

Писарь не стал ничего говорить, просто кивнул и замер на некотором отдалении от двери.

Служитель между тем постучал в дверь, а затем толкнул ее и вошел внутрь комнаты. Гаспар не успел заскучать, так как вскоре после этого монах вышел.

– Тебя ожидают, – сказал он и встал в стороне.

– Спасибо, – Гаспар поблагодарил его и вошел в помещение.

Первое, что бросилось в глаза, это большой деревянный стол, на котором лежало множество свитков и книг. За столом сидел сам настоятель.

Это был мужчина в годах. Его редкие волосы давно уже покрывала седина, и отблески серебра можно было увидеть и в аккуратно подстриженной бороде. Лицо настоятеля испещряли морщины, но глаза по-прежнему были цепкими и внимательными.

Человек за столом был одет в официальные черные одежды. На груди у него покоился знак веры – крест, заключенный в круг.

Когда Гаспар вошел, настоятель оторвал взгляд от бумаг, над которыми работал, и посмотрел в сторону двери.

– Мира и благодати, ваше пресвятейшество, – поздоровался Гаспар и поклонился настоятелю, выказывая свое уважение.

Климент Амворский, даже сейчас, будучи сосланным десятилетия назад новым королем из столицы в этот забытый богом угол, оставался весьма могущественным человеком. Не проявлять к нему уважения было попросту опасно, а Гаспар был осторожным, поэтому он предпочитал иметь хорошие отношения со столь неоднозначной фигурой.

– Мира и благодати, – ответил настоятель и указал рукой на стул, стоящий по другую сторону стола. – Я не вижу с тобой Алберика, – добавил он, когда Гаспар, приняв приглашение, сел.

Гаспар не стал тянуть время и сразу зарылся в свою сумку.

– Я как раз по этому поводу, ваше пресвятейшество, – произнес он, доставая на свет письмо от священника, оставшегося в деревне. – Его святейшество остался в Камнесерде.

Гаспар заметил, что подобное решение со стороны одного из служителей удивило настоятеля.

– Что послужило тому причиной? – спросил он, бросая взгляд на бумагу в руках Гаспара. – Полагаю, это от него?

– Да, ваше пресвятейшество, – откликнулся Гаспар и уважительно протянул письмо Клименту. – Он просил передать его вам.

Амворский взял послание, но сразу не открыл, вместо этого он вернул взгляд к Гаспару и попросил:

– Расскажи мне, как все прошло?

Писарь не стал ничего скрывать. Он знал, что лучше не влезать в дела Амворы. Именно поэтому он подробно рассказал обо всем, что случилось в Камнесерде, не упуская ни единой мелочи.

– Спасибо за то, что доставил послание, – поблагодарил Гаспара настоятель после того, как рассказ подошел к концу.

Гаспар принял благодарность, а затем, попрощавшись, ушел.

Как только дверь за ним закрылась, Климент опустил взгляд на письмо, лежащее перед ним на столе. Недолго думая, он взял его и открыл.

– Да пребудет с вами благословение Создателя, Ваше Пресвятейшество, – прочел Климент, ощущая какое-то странное предвкушение.

Глава 27

«– Пишет вам скромный служитель Обители Создателя нашего, дабы поведать о событиях, свидетелем коих я стал.

Как вы знаете, недавно я должен был исполнить последнюю волю веды, ушедшей к Создателю двенадцать зим назад. Имя веды той Ивонна. Со мной отправился Гаспар, несущий при себе документы, должные подтвердить мои слова.

В потаенном месте в предгорье, нашлась нужная нам деревня, носящая имя Камнесерд. Там, в одном из домов мы отыскали деву, чье имя было названо ушедшей ведой.

Вы знаете, Ваше Пресвятейшество, людские сердца порой грубы и злы. В доме том я увидел несправедливость, но поделать с этим мало что мог.

Помогло слово веды, оставившей деве, которую мы с Гаспаром искали, небольшое наследство. Состоит оно из разрушенной хижины и небольшого участка земли.

Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему я не вернулся обратно, раз все было улажено? А дело в том, что при взгляде на деву ту, в моем сердце вспыхнула давно утерянная надежда. Ибо лик ее, как отблеск прошлого, запечатленный в памяти, неумолимо навевающий воспоминания о днях минувших.

Взгляд ее острый, прямой, и носит отголоски огня, который мы оба хорошо знали. Форма губ, острота подбородка, дуга бровей и цвет глаз – все это незримо напоминает об утрате невосполнимой. Сходство заставляет меня вспомнить о дите, чья судьба казалась предрешенной.

Я не смею говорить наверняка, ибо неверие и сомнения все еще владеют мною. Но я слаб, потому позволил надежде овладеть душой.

Быть может, искра той жизни не была погашена, как мы оба полагали?

Дабы разобраться в этом, я взял на себя смелость остаться рядом с девой, оправдав это тем, что желаю помочь ей в быту, так как наследство, оставленное ведой Ивонной, требует мужской руки.

Прошу понять меня, Ваше Пресвятейшество.

Я вернусь сразу, как любые сомнения развеются, и я узнаю правду.

Смиренный и преданный воле Создателя нашего,

Алберик.»

Дочитав письмо, Климент, сам того не понимая, поднялся в волнении. Он с недоверием снова и снова перечитывал строчки. Сердце его при этом колотилось от недоверия.

Когда каждая буква надежно отпечаталась у него в разуме, он аккуратно положил бумагу на стол. После этого Климент достал висящий на его шее ключ и открыл ящик. Затем поднял второе дно и достал на свет тщательно запечатанный деревянный тубус. Поколебавшись мгновение, он открыл его и являя на свет свиток.

Еще пару минут Климент сидел неподвижно, а потом все-таки развернул пергамент.

Оттуда на него взглянули знакомые глаза, начертанные на желтой коже стойкими чернилами.

Лицо, улыбка, ровная осанка – все это, как оказалось, Климент помнил очень хорошо.

Посидев в оцепенении еще какое-то время, он свернул пергамент, спрятал его снова в тубус, а затем направился к выходу, но, вспомнив о письме, вернулся к столу и забрал его. Климент не мог позволить, чтобы кто-либо еще прочел эти строки. И пусть прошлое давно минуло, и людей, которые были вовлечены в старые дела, рядом почти не осталось, ему не хотелось рисковать.

– Ваше пресвятейшество? – отреагировал на его появление ближайший служитель.

– Гаспар уже покинул обитель?

– Да, ваше пресвятейшество, – ответил человек. – Вернуть его?

Климент обдумал это и кивнул.

– Направьте его в мою келью.

Если служитель и был удивлен такой просьбой, то ничего на это не сказал. Просто поклонился и торопливым шагом отправился выполнять приказ.

Сам Климент пошел к своим покоям.

Там он, немного поколебавшись, скинул официальные одежды, а вместо них надел самое простое одеяние коричневого цвета. Особый крест, выдающий его положение, Климент тоже снял, но оставить его позади он не мог, поэтому аккуратно завернул в платок и спрятал в кармане.

После Климент достал походную сумку и принялся собирать вещи.

К моменту, когда он все завершил, в дверь вежливо постучались.

Климент разрешил войти. Сразу после этого дверь открылась, и показалось лицо служителя, ушедшего выполнять его приказ.

– Он вернулся, ваше пресвятейшество.

– Позови.

Служитель кивнул и вышел. Вскоре в келью вошел явно смущенный и не понимающий, что происходит, Гаспар.

– Ваше пресвятейшество?

Климент подозвал его и усадил на кровать, представляющую собой жесткую широкую лавку, поверх которой лежало шерстяное покрывало. Затем сел рядом.

– Поведай мне еще раз о том, что увидел ты в Камнесерде, – попросил он Гаспара и добавил: – В мельчайших подробностях.

Если писарь и был удивлен такой просьбой, то никак этого не показал. Он просто кивнул и пустился в рассказ, не забывая добавлять множество мелочей, о которых раньше не стал упоминать.

Как только Гаспар закончил говорить, Климент поднялся.

– Мне нужна ваша помощь, – произнес он. – Вы не откажите мне в ней?

Гаспар тоже встал.

– Вы можете просить о чем угодно, ваше пресвятейшество. Пока это не нарушает законы королевства и не порочит мою честь и совесть, я всегда помогу Обители Создателя нашего.

Климент довольно кивнул.

– Ничего предосудительного я вас не попрошу, уверяю, – произнес он. – Просто небольшая помощь одинокой деве. Не более того.

Глава 28

На следующий день Валентина вместе с Албериком и Рожером решили снова пойти к хижине в лесу.

Собираясь, Валя заметила, как Гвендолина то и дело сжимала и разжимала пальцы на одеяле. Женщина выглядела так, будто хотела что-то сказать, но не решалась.

– Все в порядке? – спросила Валентина. Как только она это сказала, оба мужчины заинтересованно остановились.

– Да, все хорошо, – быстро ответила женщина и опустила взгляд.

Валя заметила, как Рожер немедленно нахмурился. Положив на стол мешок с едой, которую Валя собрала для них на обед, чтобы не возвращаться домой, он подошел к кровати и сел на табуретку.

– Нет, правда, – забормотала Гвен, даже не глядя на мужа. – Не обращайте на меня внимание. Просто глупости в голове. Идите, а то уже поздно.

Рожер даже не подумал двигаться с места. Он продолжал смотреть на жену пытливым и терпеливым взглядом.

Спустя время Гвендолина не выдержала.

– Ты такой упрямый, – упрекнула она его, но Валя слышала, что в голосе женщины на самом деле не было никакого недовольства.

– Просто скажи, – попросил кузнец. Подхватив тонкую кисть, он мягко погладил хрупкие пальцы, продолжая смотреть в изможденное лицо жены.

Гвендолина еще какое-то время сопротивлялась, а затем все-таки сдалась.

– Я просто подумала, что могу… могу пойти с вами.

– Нет, – немедленно отказал Рожер. – Хижина далеко. Ты не дойдешь.

– Вот поэтому я и сказала, что это глупости, – Гвендолина вздохнула и улыбнулась. Любой мог видеть, насколько дрожащей была ее улыбка.

Валя задумалась. На самом деле, понять Гвендолину было можно. Ей предстояло пробыть дома в одиночестве целый день. Учитывая, что здесь не имелось никаких особых развлечений – то еще удовольствие, просто лежать и смотреть в потолок.

– Вы можете понести ее, – предложила Валя.

Рожер хмуро глянул на нее. Было видно, что он хотел отказать. Вот только в глазах Гвендолины при этих словах мелькнула надежда.

– Мы просто оденем ее теплее, возьмем с собой одеяло, – продолжила предлагать Валентина. – Больным полезен свежий воздух.

Рожер еще какое-то время размышлял, но в конце концов согласился. Конечно, из-за этого решения сразу выйти они не смогли. Им пришлось изрядно подготовиться.

Спустя минут сорок Гвендолина была в руках своего мужа, одетая в теплую одежду. Сверху на ней лежало одеяло. При этом на спине кузнец нес матрас, кусок шкуры и что-то вроде палатки – грубо сшитые куски толстой мешковины, – которую Рожер смастерил для долгих походов в лес. И пусть на улице не было настолько холодно, он явно не желал, чтобы Гвендолина замерзла.

Алберику в руки вручили инструменты и мешок с едой, который пришлось пополнить из-за еще одного члена их рабочего похода. Валя, в свою очередь, взяла еще пару подушек – пригодятся.

– Не тяжело? – робко спросила Гвендолина у мужа.

Валентина бросила на них короткий взгляд, а затем посмотрела на провожающего их из-за плетня Краха. Его отпустили, чтобы он мог охранять дом в течение дня. Было видно, что зверю совсем не хотелось оставаться дома в одиночестве.

– Ты легкая, как пушинка, – прогудел Рожер.

Спустя некоторое время они добрались до места.

– Ох, Великий Создатель, – выдохнула Гвендолина, когда увидела наследство, доставшееся Валентине. – Как же ты будешь жить здесь, дитя?

– Мы отстроим, – ответил вместо Вали Рожер и принялся осматриваться по сторонам.

– Вот тут хорошее место, – предложила Валентина, указав на два валуна, стоящих так, что спина того, кто к ним прислонится, будет укрыта от леса.

Кузнец осмотрел предложенное место и кивнул, явно решив, что оно действительно подходило лучше всего, а после принялся искать, куда ему на время посадить жену.

– Вот сюда, – еще раз предложила Валя, уложив на траву захваченные подушки. Как в воду глядела – пригодились.

Оказавшись без своей драгоценной ноши, Рожер быстро очистил место от лишнего лесного мусора. Затем натянул на вбитые с помощью кувалды длинные палки мешковину и накидал на землю свежесобранной травы. Поверх нее он положил шкуру и матрас.

После этого Гвендолину перенесли на новое место. Валя передала ей подушки, чтобы та смогла подложить их себе под спину, а потом окинула взглядом получившееся убежище. Выглядело уютно.

– Удобно? – спросил Рожер, тревожно проверяя вбитые палки на надежность.

– Все хорошо, – Гвендолина улыбнулась. На этот раз более ярко и светло. – Идите, занимайтесь своими делами. Я буду видеть вас отсюда.

Когда кузнец все-таки оторвался от своей возлюбленной, Алберик передал Гвендолине мешок с едой. После этого они втроем принялись за работу.

Вот только буквально через час их внимание привлек встревоженный вскрик, донесшийся со стороны, откуда за ними наблюдала жена кузнеца.