Госпожа Шестого Дома

{8}

Узкий проход вывел Инстру в небольшую пещеру шагов в десять-двенадцать в ширину и с довольно низким сводом — если поднять руки, можно легко его коснуться. Большой плоский камень посередине явно служил столом для приходящих сюда воинов: на нем были остатки еды и оставленная кем-то — случайно или нарочно — фляга.

На противоположной стороне был еще один проход, узкий и низкий. Похоже, он и вел к горячему источнику, о котором говорил скаут.

— Тебе знакомы эти пещеры, Сорнтран?

— Да, госпожа. Там дальше подземный источник с теплой водой.

— Здесь безопасно?

— Вполне. Патрульные иногда отдыхают и купаются здесь. Вода бьется глубоко из-под земли и все время обновляется. Пещера тупиковая, и пройти туда можно будет только через Ваших воинов, охраняющих вход.

— Отлично. Иди за мной.

Инстре пришлось наклониться, чтобы пройти в соседнюю пещеру, которая оказалась даже меньше, чем предыдущая, и почти всю ее территорию занимал бассейнчик. Воздух тут был горячий, влажный, стены желто-оранжевые, скользкие — их цвет показался еще ярче, когда она, щелкнув пальцами, зажгла над бассейном несколько светящихся шаров.

Присев на корточки, Инстра коснулась пальцами воды. Действительно, приятно теплая. Даже почти горячая. Бассейн неровной овальной формы, уровень воды в нем, кажется, достиг бы ее талии. Такое чувство, будто кто-то сделал этот бассейн специально для того, чтобы в нем можно было купаться. Но Инстра прекрасно видела, что он был вовсе не рукотворным. Таким его сделали природа и время. Или боги.

Поспешно раздевшись, Инстра запрыгнула в воду, с наслаждением помыла лицо и руки и облокотилась о каменистый край. Распустила волосы, поправила их и вновь собрала, закрепив на макушке шпилькой, чтобы они не слишком намокли. В самом глубоком месте вода доходила ей до пояса, в самом низком — до середины бедра.

Сорнтран стоял у прохода, скрестив руки на груди. Его взгляд, казалось, был прикован к противоположной стене. И все же Инстра чувствовала, кожей ощущала, что он смотрел и на нее. Ощущение это было довольно странное. И почему-то оно ей нравилось.

— Один вопрос не дает мне покоя, Сорнтран. Откуда в Пятом Доме могли узнать, что мы придем сюда? Произошедшее не было случайностью, в обоих случаях это была спланированная атака.

— Кто-то мог сообщить им, госпожа, — ответил Сорнтран ровным, лишенным эмоций голосом.

— Кто же мог это сделать? — Инстра криво улыбнулась.

— Вы подозреваете меня, госпожа?

— Должна ли?

— Я ни разу не покидал Вашего Дома, госпожа. И у меня нет никаких магических предметов, с помощью которых можно было бы поддерживать с кем-либо связь на расстоянии. Подобных заклинаний я тоже не знаю — если они вообще существуют.

— То же самое могут сказать все воины, что пришли вместе с тобой. Никто из них не выходил, и ни у кого нет магических передатчиков — мои маги неоднократно вас всех проверяли. В таком случае, как Вирна могла узнать?

— Либо в рядах Ваших воинов есть предатель, либо матрона Вирна специально подбросила информацию о своих патрулях, надеясь, что Вы подумаете, что она собирает людей, чтобы напасть, и решите атаковать их первой. Если так, то я и правда виноват, что навел Вас на эту мысль.

В его голосе Инстра не слышала страха: он держался уверенно, с чувством собственного достоинства, и это вызывало у нее что-то вроде… уважения.

Глядя на него, она вспомнила, как он сегодня дрался. Его мысли во время боя по-прежнему не были слышны ей, но она видела, что он не терялся, не боялся, просто действовал. В очередной раз Инстра поймала себя на мысли, что он был чертовски хорош. И там, хладнокровный, жестокий, ко всему готовый, и тут — спокойный, гордый и по-прежнему ко всему готовый.

— Если бы я думала, что ты в чем-либо виноват или предал меня, ты бы сейчас истекал кровью и молил о пощаде, а не стоял бы здесь. Именно так оно и будет, если ты вдруг решишь пойти против меня или разочаруешь меня.

— Я хотел бы избежать такой участи, госпожа.

— Тогда не смей меня разочаровывать. И… Снимай-ка одежду и спускайся сюда.

Сорнтран молча разделся, бросив окровавленную броню, одежду и оружие на землю. Оказавшись в воде, нырнул с головой и вынырнул, помыл лицо, измазанное в крови, расплел косу. Инстра подошла вплотную, провела ладонями по его плечам, груди, зашла за спину. Похоже, он не пострадал в бою. И это хорошо. Только небольшая ссадина на плече — заживет и без помощи клериков.

Возбуждение, вспыхнувшее еще во время боя, все еще кипело в Инстре. Как будто внутри нее была опасная, разрушительная энергия, которая, если ее не выпустить, навредит ей же. Руки все еще немного дрожали, ими хотелось что-то сжать, разбить, уничтожить.

Инстра прижалась грудью к спине Сорнтрана, пальцы обхватили его член, довольно быстро отреагировавший на прикосновение. Но делать ему больно она тут же передумала. Поспешно повернула его лицом к себе, потянула за собой. Прижавшись спиной к довольно скользкой стене, обхватила его талию ногами. И поспешно прочла заклинание тишины, которое накрыло их еле видимым глазу куполом.

После первых же нескольких толчков она пожалела, что всячески избегала этой позы раньше. Каждое движение его бедер накрывало ее волной удовольствия. И ощущения были совсем не такие, как тогда, когда она двигалась сама, оседлав его. Впиваясь пальцами в его плечи, она кусала губы и несдержанно стонала. Все равно благодаря заклинанию в соседней пещере ничего не услышат.

Волна наслаждения накрыла ее с головой неожиданно — раньше, чем хотелось. И хотя ей было приятно, не было того всепоглощающего экстаза, которого она ждала. И внутреннее напряжение не спало.

Разочарованно фыркнув, Инстра оттолкнула от себя Сорнтрана.

— Подожди.

Он выскользнул из нее, убедился, что она твердо стоит на ногах, сделал шаг назад. Дышит немного быстрее, чем обычно. На напряженном члене четче обычного выделяются сосуды. Жилы на шее напряжены. Капельки воды и пота блестят на коже под светом голубоватых шаров, все еще висящих в воздухе. Убирает намокшие волосы с лица.

Часть Инстры страшно хотела велеть ему одеться и уйти. Вот так вот. Хотелось посмотреть, каким будет его лицо — как хорошо бы он ни скрывал разочарование, она его все равно увидит. И ей это доставит своеобразное удовольствие. Но другая часть жаждала продолжения.

Инстра уселась на самый низкий край бассейна, слегка развела ноги и начала ласкать себя пальцами.

Сорнтран стоял и смотрел. Туда-то смотреть можно, это же не глаза.

Слабенький голос где-то глубоко внутри хотел спросить его, о чем он думал и чего ему сейчас хотелось. Не то чтобы ей это было важно — просто интересно. Но Инстра решила, что даже интересно ей быть не должно: он здесь лишь для того, чтобы доставить ей удовольствие. И зачать ребенка. Именно для этого Богиня создала мужчин. Ну и еще чтобы перекладывать на них дела, которыми женщинам заниматься не стоит. Так какая разница, чего ему хочется?

— Подойди ко мне.

Ее ладонь прошлась по его плечу, спустилась вниз по руке, поймала его пальцы и ввела их в себя. Другую его руку она приложила к своей груди. Он осторожно погладил ее, потом наклонился, обхватил губами сосок. Она с наслаждением вздохнула и откинула голову.

Однако пальцы внутри нее вовсе не приносили тех ощущений, которых сейчас хотелось. А хотелось, чтобы мышцы сжамались до боли, обхватив твердый член и пытаясь препятствовать его проникновению. Хотелось вновь почувствовать резкие, уверенные движения его бедер. Край бассейна, где сидела Инстра, идеальной высоты, и его бедра как раз будут где надо, если он выпрямится...

Понимая, что сопротивляться этому желанию — свыше ее сил, Инстра схватила за его волосы и подняла голову. На мгновение их глаза встретились, но его взгляд быстро скользнул вниз по ее шее к груди и животу. Она вновь обхватила его талию ногами и притянула к себе. Он быстро понял, что от него требуется.

Инстра откинулась назад, на локти, чтобы лучше видеть его. Стопы удобно устроились на его плече и груди. Ей нравилось чувствовать, как его руки трогают ее бедра, груди, живот. И ей нравилось смотреть, как он двигается, как напрягаются мышцы, как капли пота стекают со лба на щеки и подбородок. Еще ей нравилось наблюдать за выражением его лица — за вуалью сдержанности, если очень захотеть, можно разглядеть голод, жажду.

Поймав ее стопу, он скользнул языком по кончикам ее пальцев. Начал покрывать поцелуями — пальцы, подошву, косточки на щиколотке. Немного щекотно, но приятно.

В этот раз ощущения были несравнимо сильнее, чем в первый. Пальцы впились в скользкий пол и будто окоченели, по всему телу проносились электрические разряды, уши как будто заложило, и Инстра не слышала ни собственных криков, ни чего-либо еще. Зрение на несколько мгновений как будто тоже пропало — только яркий, слепящий свет перед глазами.

Когда Сорнтран сдержанно застонал, сжав губы, его сознание на несколько мгновений вновь открылось перед Инстрой. Страх. Не быть убитым, нет. Быть брошенным к ногам матери живым. Сцены пыток, неоднократно увиденные в Пятом Доме. Он прекрасно знал, что его ждало, окажись он там снова.

Что же, знать слабые места подчиненных — очень даже выгодно.

Инстра выскользнула из-под Сорнтрана, и пока тот, упираясь ладонями в скользкий камень, пытался отдышаться, поднялась и быстро натянула свою одежду и броню. Они были грязные, но ничего страшного — дотерпит до дома. Тем более, что теперь она чувствовала в руках силу и энергию, в душе — спокойствие и умиротворение.

— Одевайся поскорее. Я надеюсь, мои воины уже нашли какие-нибудь шкуры, которые мы сможем показать в городе. Мы же не хотим прослыть никудышными охотниками.

***

Возглавляемая матроной группа вернулась в город спустя несколько часов, принеся с собой две шкуры басилисков, а также шкуру и клыки незнакомой Сорнтрану огромной змеи. А еще — более двадцати новых рабов. Сторожевые заставы на пути в город и у северных ворот пропустили их без каких-либо вопросов. На рабов рядовые бойцы и офицеры и внимания не обратили — уж слишком обычное это дело — приводить с собой новых рабов после вылазок за город.

Еще один отряд должен был вернуться позже, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Выживших магов, еще нескольких бойцов и одну из клериков отправили в рудник в качестве подкрепления — на случай, если Пятый Дом все же снова попытается напасть.

Сорнтран впервые участвовал в миссии в роли бойца Шестого Дома, с местными протоколами знаком не был, а потому старался держаться позади других воинов и делать то же, что и они. Вернувшись в Дом, воины сразу же направились в оружейную в восточном крыле, где сдали оружие и доспехи. Вооруженными на территории Дома могут оставаться только те, кто несет службу.

В Пятом Доме воины сами чистили оружие и доспехи, здесь же, как оказалось, это делали слуги, и Сорнтрану это было вполне по душе. Возиться с предметами, которые не принадлежали ему лично, казалось напрасной тратой времени и сил. Вот если бы у него было персональное оружие, его бы он наверняка чистил с удовольствием. Но мало кто удостаивался такой чести — воинам на миссиях приходилось использовать то, что давали. Что именно нужно здесь сделать, чтобы заслужить хоть какую-то собственность, Сорнтран пока не знал. Но, положив клинки — вполне годные — на огромный стол вслед за всеми, подумал, что хотел бы иметь такие же, но свои.

Грязную одежду воины оставили в бане, куда рабы им принесли чистую. Помывшись и одевшись, разошлись по своим комнатам. Был еще разгар дня, однако воины, вернувшиеся с миссии, могли не тренироваться и отдыхать до следующего утра. И этой возможностью Сорнтран охотно воспользовался. В комнате никого не было, и он с удовольствием развалился на своей кровати.

Правда, отдыхать слишком долго ему не позволили. Через несколько часов его разбудил слуга, дроу из простолюдинов, принесший ему броню и оружие. На вопрошающий взгляд Сорнтрана ответил, что ему велят одеться, вооружиться и спуститься в комнату для допросов.

Молча кивнув, Сорнтран поднялся и натянул броню поверх одежды. Доспех оказался не тот, в котором он был в недавней миссии, но очень похожий, тоже легкий, кожаный — и пришелся ему впору. Похоже, у слуг, которые занимались обслуживанием и распределением брони, глаз был отлично наметан. Пристегнув к поясу ножны с коротким мечом и кинжалом, — они тоже были не те, что на прошлой миссии, — он последовал за слугой.

Так называемая комната для допросов располагалась на подземном этаже, и это, как оказалось, было единственным, что объединяло ее с пыточными, что были в Пятом Доме.

Зайдя в помещение, Сорнтран приготовился уже задержать дыхание и натянуть шарф на нос, но ожидаемой вони, к своему удивлению, не почувствовал. Не увидел и пятен крови разных размеров и разной свежести. Ржавых инструментов для пыток, разбросанных повсюду, тоже не было, как, впрочем, и специальных столов и других приспособлений. Комната была средних размеров, с полированными каменными стенами и безупречно чистым полом. Шары, висящие под потолком, заливали помещение мягким голубоватым светом. Пахло какими-то пряными травами.

Недалеко от входа было кресло из гладкого черного камня — единственный предмет мебели в помещении. Маг-полукровка стоял в центре почти круглой комнаты, шагах в десяти от кресла, и его руки были прикованы цепями к огромным металлическим петлям на потолке. На его обнаженном торсе Сорнтран не увидел свежих следов пыток. Лишь на спине, скорее всего, все еще красовалась рана от его луча.

Четверо воинов, все в доспехах и при оружии, стояли под стенами, пятый стоял недалеко от пленника с булавой в руке. Увидев Сорнтрана, молча кивнул и указал в сторону одной из стен. Кивнув в ответ, Сорнтран встал под указанной стеной и скрестил руки на груди. Напротив него стоял Тар, остальных же воинов он не знал.

— Итак, что делать будем? — пленник заговорил на нижнеобщем, как-то показательно усмехнувшись.

Ответа не последовало. Разговаривать с пленными без необходимости было не принято — и в Пятом Доме, и, похоже, здесь.

— Какие вы все… серьезные, — пробормотал полукровка.

Как он ни пытался скрыть страх, тело выдавало его сполна: лицо блестело от пота, дыхание было шумное и учащенное, руки слегка дрожали — и наверняка затекли. Глаза бегали по помещению, пытаясь поймать взгляды присутствующих.

Сорнтран усмехнулся про себя. Этот гибридный что, ищет сострадания? Здесь он такое вряд ли найдет.

Хотя нет, может, и найдет… Сорнтран заметил, что Тар смущенно отвел взгляд, стоило ему посмотреть на пленника. И осанка сразу как-то изменилась, поникла, плечи ссутулились.

— С такими же серьезными лицами будете меня пытать и что-то там спрашивать? Или будете смотреть, как это будут делать эти ваши су… жрицы? Такие здесь у вас представления о чести и достоинстве воина? Пытать безоружного, связанного, слабого — нормально?

Если у него есть информация, необходимая Дому, или от него самого что-то нужно, то, да, с ним могут сделать все, что потребуется. Что в этом ненормального? Тем более, что повержен и схвачен он был вполне честно, подумал Сорнтран.

— Хотя, почему я удивляюсь? Папаша мой вон тоже был из ваших. Понятия о чести у него были, похоже, весьма своеобразные, и…

Пленник вдруг замолчал. Посмотрев вправо, в сторону основного входа в помещение, Сорнтран понял, почему.

Первыми порог переступили клерик и жрица в откровенных платьях и с серебристыми украшениями в распущенных волосах. Первая была вооружена шипастой булавой, вторая — змееголовой плетью. Глаза пленника расширились, колени предательски задрожали. Женщины остановились в шаге от порога, и вслед за ними зашла матрона. Воины низко поклонились, тот, что стоял рядом с пленником с булавой в руке, отступил к стене. Ровной, уверенной походкой матрона прошла вперед и уселась в кресле, и лишь тогда жрица и клерик прошли в центр комнаты.

Блестящее темно-серое платье, украшения в виде паутин на груди и в распущенных волосах — в ее внешности и наряде не было ничего, что указывало бы на то, кто она такая. Но что-то в ней самой было такое, что, несмотря на более низкий рост и менее эффектное телосложение, сразу же давало понять, что она не просто жрица, а обладательница самого высокого статуса в этом Доме. С ее приходом атмосфера в помещении сразу изменилась, и Сорнтран чуть ли не кожей почувствовал это. Оружия при ней не было, но одного ее присутствия было достаточно, чтобы воины инстинктивно выпрямились, расправили плечи, затаили дыхание.

— Сама матрона-мать сюда пожаловала. Охренеть, какая честь, — пробормотал пленник. Руки дрожали еще сильнее, чем несколько мгновений назад, а пот тек по лицу уже ручьями. И все же этот мальчишка, — а Сорнтран был уверен, что полукровка едва достиг совершеннолетия, — пытался вести себя вызывающе. И храбро — в своем представлении.

Его поведение, однако, не вызвало ни удивления, ни уважения, ни какой-либо другой реакции у присутствующих. Жрица, молча подойдя, как-то по-обыденному хлестнула его своей змееголовой плетью. Шипящие головы впились в кожу парня, и он всхлипнул, стиснув зубы.

По спине Сорнтрана пробежали мурашки. Лишь однажды его кожи касалась такая плеть, и запомнилось это ощущение на всю жизнь.

— Будешь говорить, когда тебя спросят, — сказала жрица.

На груди и животе полукровки осталось несколько кровоточащих ран и красных полос.

— И это все, на что вы способны, жрицы проклятой Богини? — парень усмехнулся.

Сорнтрану было очевидно, что пленник действительно боялся. Так почему же он напрашивался и провоцировал? Неужели он был настолько глуп? Или… пацан делал это специально? Надеялся, что его быстро убьют?

Следующий удар плети прилетел в спину пленника — прямо по ране от луча Сорнтрана. Парень ожидаемо заорал и обмяк, повис на сковывающих запястья цепях.

Прищурившись, клерик прошептала заклинание и, коснувшись пальцами головы пленника, слегка подлечила его. Тот вздрогнул, застонал. Попытался подняться, но снова повис на цепях.

— Не знаю, повезло тебе или нет, но я магов не убиваю, — сказала матрона безэмоционально. — Поэтому хочу, чтобы ты сразу понял: ты здесь надолго. И чем неразумнее ты себя будешь вести, тем неприятнее пребывание здесь будет для тебя — и приятнее для моих жриц и воинов. Поэтому даже не надейся на то, что можешь сделать какие-нибудь глупости, разозлить нас, и тогда тебя случайно убьют, и боль прекратится. Этого не будет.

— Да делайте, что хотите, от меня вы ничего не получите!

Жрица снова ударила плетью по спине пленника. Тот закричал, потом жалобно заскулил. Клерик тут же подлечила его. Совсем немного — чтобы не умер и сознание не потерял.

Парень попытался подтянуться, выпрямиться, но ноги вдруг свело в спазме. Левая рука, кажется, тоже перестала слушаться — он пытался ею двигать, но получались явно не те движения, которых он ожидал.

— Это яд змей Богини. Чувствуешь, как он уже разливается по твоему телу? Но не надейся, от него ты тоже не умрешь. Как я уже говорила, ты здесь надолго.

На лице парня была уже вполне очевидная паника. Он то смотрел на свои руки и ноги, то на матрону, то на остальных присутствующих. На что надеялся и почему давно еще не выложил все, что от него хотели услышать, Сорнтран не понимал. И не мог представить себе тайн, ради которых был смысл страдать и терпеть пытки.

— Я скоро уйду по своим делам, однако мои воины и жрицы могут развлекаться с тобой часами, днями, месяцами. Каждый из присутствующих, особенно Кивара, знает множество способов заставить тебя кричать и умолять о смерти. А у прекрасной Нэлисс в запасе много заклинаний, которые умереть тебе точно не позволят. Даже когда они закончатся, ее сменит другая клерик, а вместо уставших воинов придут другие. Хотя вряд ли они быстро устанут, выносливость и выдержка у моих воинов — что надо.

Воины заулыбались, бросив на побледневшего пленника хищные взгляды, лишь Тар немного изменился в лице и поежился: происходящее явно доставляло ему немалый дискомфорт. Сорнтран вздохнул про себя. Хотелось надеяться, что этот глупец не сделает ничего неправильного и не будет позорить себя и Дом перед каким-то оборванцем. Правда, был риск, что он мог подумать что-то лишнее. И матрона бы это услышала.

Однако взгляд матроны был прикован к пленнику, на Тара же она внимания не обращала. Закинув ногу на ногу, она откинулась на спинку кресла.

— Тебе все понятно, мальчик? Нет перед тобой пути ни к Богине, ни, тем более, к твоей прежней жизни. Зато есть два других пути. Первый тебе, думаю, уже более или менее понятен. На втором пути ты остаешься в моем Доме в роли раба, у которого, однако, в будущем будут вполне реальные шансы присоединиться к отряду бойцов и служить мне. Если второй путь нравится тебе больше, начинай рассказывать, кто нанял тебя и твоих дружков.

— Убейте, — всхлипнул пленник.

— Мне казалось, что на нижнеобщем я говорю вполне неплохо и достаточно ясно излагаю свои мысли, — в голосе матроны не было ни раздражения, ни нетерпеливости. Только холодное спокойствие и уверенность в себе и в своем превосходстве над всеми вокруг.

Матрона Пятого Дома была более нервная, делала больше резких движений, быстро выходила из себя. Ее дочери тоже. Матрона Шестого была их полной противоположностью. Но… почему она просто не брала ответы на свои вопросы из мыслей пленника? Так ведь было бы гораздо проще и быстрее. Какова вероятность, что содержимое головы этого оборванца защищал кто-то извне? Например, кто-то вроде того, чье безмолвное присутствие Сорнтран уже несколько лет ощущал за своей спиной?

Все-таки вероятность этого была весьма и весьма небольшой, решил Сорнтран. Стало быть, госпожа могла слышать мысли пленника. Зачем же возилась с ним? Хотела сломить его волю? Заставить подчиниться? Или продемонстрировать свою власть и превосходство собственным же подданным и поднять свой авторитет в их глазах? Учитывая, что она недавно стала матроной, вполне может быть…

— Итак, мальчик, что ты решил? Рассказываешь то, что нужно мне, или остаешься развлекаться с Киварой и с моими бойцами?

Парень всхлипнул. Сорнтран увидел, что на его щеках был не только пот — уже и слезы. Все тело тряслось — то ли от напряжения и страха, то ли из-за действия яда, которого в его крови должно было быть уже немало.

— Они убьют их, если я…

— Не будь глупцом, мальчик, и подумай головой, — госпожа усмехнулась. — Если она у тебя, конечно, еще в состоянии думать. Твои наниматели, скорее всего, не знают, что ты здесь. И, конечно, они не могут знать, расскажешь ты мне что-то о них или нет. Если они уже не убили твою мать и сестрицу, то вряд ли это сделают. А вот я могу.

Пленник вздрогнул, задрожал сильнее. А Сорнтран еще раз убедился в том, что мысли пленника госпожа все же слышала.

— Отсюда до Доттума всего дня три пути. Для группы быстрых скаутов — еще меньше. Найти и убить человеческую женщину и ее дочь в небольшом городе — задача несложная, и мои воины с нею справятся быстро и четко, даже если придется перебить там всех человеческих женщин и девочек.

Пленник тихо плакал, кусая губу. И жрицы, и воины смотрели на него спокойно и равнодушно. Все, кроме Тара. Тот отчаянно посмотрел на соратников, на Сорнтрана, и, не встретив понимания, отвел взгляд.

— Что вы хотите знать? — прошептал пленник. Кажется, уже и губы начали его плохо слушаться.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Сахнун.

— Итак, Сахнун. Расскажи мне о себе и о своих нанимателях. Нэлисс, милая, разберись с ядом, пожалуйста, а то он уже совсем плох.

Парень и правда был из Доттума — небольшого города на северо-востоке от В’Аргешшара. Сын человеческой женщины, забеременевшей им, судя по всему, не совсем добровольно, но вырастившей его с заботой и нежностью. Жили долгое время в нищете, однако в довольно раннем возрасте он понял, что с помощью врожденного магического дара можно заработать и найти свое место в жизни. Совершеннолетия он достиг и правда совсем недавно, но, несмотря на юный возраст, был в своем городе и в его округах довольно известным магом.

Несколько дней назад к нему подошли несколько женщин-дроу. Сказали, что требуется его помощь, чтобы разобраться с врагами. Они наняли два отряда наемников, но хотели обеспечить себе победу и с помощью магии. Они не рассказали, кто они и откуда, а он не спрашивал: во-первых, его интересовали только деньги, во-вторых, они пригрозили, что если он хоть кому-нибудь расскажет о них, они убьют его мать и сестру, а потому лишняя информация о них была ему совершенно ни к чему.

Он обучил трех из женщин — тех, у кого были врожденный дар и способности к подобному обучению — одному из сильнейших заклинаний, которые были ему известны: втроем — и с его помощью — жрицы могли взять под свой контроль большую группу противников и заставить их убивать друг друга.

Госпожа слушала его в основном молча, внимательно глядя на него и иногда задавая уточняющие вопросы. Сорнтран тоже слушал и смотрел — и явных признаков лжи не замечал. Правда, ничего совсем нового от парня он не услышал — все было примерно так, как он предполагал.

В назначенный день женщины взяли мага с собой, чтобы он помог с заклинанием. Как и почему все пошло не так и многим из потенциальных жертв удалось не попасть под воздействие заклинания — он не знал. А когда увидел, что одну из жриц убили, несмотря на то, что она была невидимой для большинства глаз, маг понял, что нужно бежать. Не успел.

Двух других жриц, которых он видел и которых не было в тот день на поле боя, возможно, сможет опознать, если увидит. Хотя в их внешности не было ничего примечательного или запоминающегося.

Узнав все, что ей было нужно, госпожа поднялась с кресла.

— Я позабочусь о том, чтобы ты смог принести пользу моему Дому. Не пропадать же твоему магическому дару. Нэлисс, моя дорогая, подлечи мальчишку, пожалуйста, — к клерику госпожа уже обратилась на родном языке. — Подержим его пока несколько дней в темнице. Проследи за тем, чтобы его покормили и особо не обижали. Позже решу, что с ним делать.