Графиня Затерянных островов

Глава 5. Новый дом со старыми тайнами

Я решила, с Канвой мне надо встретиться само́й и поговорить, но пока Ганешу не удавалось устроить нашу встречу, хотя он и передал, что девушка, если захочет, может выехать из дома на короткое время.

Но у меня было ещё одно дело. Перед тем как мы уезжали в Панчалу, Тому было поручено приобрести дом в столице. Он ещё немного расстраивался, что дом старый, и находится не в самом респектабельном месте. Но мне было нужен именно этот дом, именно на него указала Мара, когда рассказывала про грязные тайны аристократов Корции.

Дом раньше принадлежал некоему барону Руани, после кончины которого долгое время стоял никому не нужный, так как владела им сестра барона, кому этот дом передала его дочь. А после смерти сестры барона, дом долгое время сдавался, и вот сейчас, когда в нём стало совершенно невозможно жить, его выставили на продажу. Сам дом практически ничего не стоил, так как требовал значительного ремонта, но земля, которая его окружала, вместе с парком имела высокую стоимость, поэтому покупателей долго не могли найти, пока не появилась я и не купила этот дом в своих целях. И когда Том рассказывал про оформление, то он сказал, что Гастон Папир, в то время как передавал ему документы, передал также огромную благодарность от его коллеги нотариуса за то, что тому не придётся больше заниматься этой продажей.

Примерно то же время, ставка Маршала Конрада. Фредерик Броди

— Герцогиня, вы же понимаете, что так больше не может продолжаться, — я старался, чтобы голос звучал холодно, — все основные члены, вашего так называемого совета согласились с моим предложением насчёт судьбы герцога Клински. Почему до сих пор Сторми с Виартье ничего не сделали? Почему Георг до сих пор в тюрьме? Маршал, ну хотя бы вы скажите — я не мог успокоиться и нервно шагал из угла в угол.

— Фредерик, — начала герцогиня, — успокойтесь, я сама не совсем понимаю, в чём причина. Мы несколько раз вызывали на Совет и Сторми и Виартье, но те не соизволили явиться. Их люди продолжают удерживать дворец, тюрьмы и центр столицы. В провинциях же полицейские уже практически везде перешли под управление армейских офицеров.

Маршал Конрад закивал, подтверждая слова сестры.

— Фредерик, дорого́й — пробасил он, — мы же решили всеми силами избежать кровопролития, поверь, мы все стараемся разрешить эту ситуацию и для Георга Кастилия сейчас не самое опасное место. По крайней мере, его не перевели в Рок. Да, он находится во власти Виартье, но не думаешь ли ты, что тот решится на убийство?

— Фредерик, — продолжила герцогиня, — прошу вас, не предпринимайте пока опрометчивых шагов, подождите несколько дней, я думаю, что нам удастся решить вопрос со Сторми.

Кажется, старая герцогиня что-то скрывает, и её подопечная вечно недоступна, и не ответила мне ни на одно из двух писем — подумал я, а вслух произнёс — Хорошо, герцогиня, вижу, что моя помощь вам сейчас не нужна, но прошу вас, держите меня в курсе, и я приду к вам с эти вопросом через три дня, но если так ничего и не решится, то буду вынужден решать самостоятельно. И да, а как поживает ваша подопечная, графиня Гр…, графиня Изабелла? Я два раза заезжал к вам, хотел с ней поздороваться лично. Но мне сказали, что её нет.

— Маркиз, не волнуйтесь, с девочкой всё в порядке, ездит с визитами, знакомится с местным обществом, возможно, найдёт подруг, но переживать не о чем, охрана у неё хорошая. Я ей обязательно передам, что вы хотите встретиться. — понимающе улыбнулась эта «старая перечница».

— Благодарю вас, герцогиня, — откланялся я.

Похоже, юная графиня Градиент тоже «по уши» в интригах старой герцогини. Надо же такое придумать! Ездит с визитами! С какими визитами?! Какие подруги?! Надо бы за ней проследить. Да ещё эта её фраза: «судьба их обязательно накажет, верьте мне». Чувствую, что старая герцогиня в курсе. Так странно, я что, о ней переживаю? Я что? Влюбился? Да нет, ерунда, просто девушка столько испытала из-за моего друга, и моего попустительства, того, что я предпочёл отстраниться и не допустить такое «грязное» восхождение к власти Георга, и вот теперь я испытываю чувство вины. И поэтому я и переживаю…Да, именно поэтому — успокоил я себя.

В доме, ранее принадлежавшем барону Руани. Иза

Когда мы со Скандром подъехали к дому, который находился на Буковой улице, которая начиналась от площади Фонтанов (одна из пяти площадей Ризы) и проходила вдоль реки, названной по имени города, тоже Риза. Дом располагался ближе к окраинам столицы, благодаря чему, видимо, и имел достаточно большую территорию с парком, расположившимся позади самого дома. Дом был большой, и когда-то он был весьма красивым. Но сейчас производил удручающее впечатление, потому что красивые колоны на входе выглядели облезлыми, да и вся штукатурка со стен тоже отвалилась. Окна были забиты досками.

Возле ворот нас встречал Гастон Папир, который сообщил, что Том Парселл уже находится внутри дома. Калитку в воротах нам открыл старик, которого Гастон обозвал привратником и сказал, что тот служит здесь уже много лет и может многое о доме рассказать.

Мы зашли внутрь ворот и мне показалось, что мимо в этот момент проехала открытая коляска, двигаясь в сторону центра города. — Странно, подумала, пока мы высаживались из кареты и ждали, пока привратник распахнёт калитку, я не видела, чтобы по улице ехала коляска, хотя улица от дома просматривалась достаточно далеко.

— Гастон, — обратилась я к стряпчему — пока вы нас ждали, никого или ничего подозрительно не видели на улице?

— Да вроде нет, леди — один раз проехала открытая коляска, и всё

— А в какую сторону она проехала?

— В сторону выезда из города — ответил Гастон — а что вас беспокоит, леди?

— Да нет, всё хорошо, просто показалось — ответила я и решила выбросить это из головы. Наверняка кого привезли из города, и коляска возвращалась обратно.

Внутри дома впечатление только ухудшилось, было видно, что когда-то дом действительно был великолепен, но сейчас, грязь, запах сырости, старая, погрызенная мышами мебель и какие-то мрачные портреты на стенах, всё это ввергало в депрессию.

Я ещё не решила, нужно ли мне делать ремонт в доме, всё будет зависеть от той информации, которую собрал Гастон и рассказа привратника.

К моей радости, одно помещение было отремонтировано, а именно кухня и прилегающая к ней маленькая столовая, которая когда-то использовалась как столовая для слуг. Там мы и расположились. Служанка, которая совмещала и роль кухарки принесла нам чаю, и Гастон начал свой рассказ.

Информация, которую собрал Гастон.

Сам барон в доме практически не жил, с тех пор как умерла его жена. Брак был по любви, жена барона была младшей сестрой князя Велицкого. Когда она была жива, то здесь было многолюдно, леди любила литературные вечера и часто принимала гостей. Барон нежно любил супругу и потакал всем её желаниям. К сожалению, счастье их продлилось недолго, у баронессы было слабое здоровье, и она умерла родами, оставив барона с маленькой дочерью. Девочке дали имя Элоиза в честь её матери. Барон, взяв дочь, уехал в дальнее поместье, где проживала его сестра. Там он и вырастил девочку, только пару раз приехав в столицу, чтобы представить дочь ко двору и познакомить с князем Велицким, с её родным дядей.

При дворе на балу дебютанток её и приметил один из князей Велимиров, и не откладывая в долгий ящик сразу сделал предложение. Его устраивало то, что девочка юная, выросла далеко от двора, но тем не менее происходит из старого дворянского княжеского рода по матери. В приданное барон передал этот городской дом и крупную денежную сумму. Князь Велимир был военным, и их брак продлился весьма недолго, потому что началась Пятидневная война, где князь и погиб. Овдовев Элоиза, решила не возвращаться в деревню, а переехала в городской дом своего отца. Жить в доме погибшего мужа ей было тяжело, ребёнка она родить не успела, и Велимирам она была не нужна, впрочем, как и отцу.

И это было как раз в тот год, когда в семье графа Градиент родилась девочка, которую назвали Изабелла.

И вот здесь начинается самое интересное. Гастон пригласил к нам привратника и приказал тому рассказать то, что тот уже рассказал ему, ну конечно, не бесплатно.

Рассказ привратника

Взяли меня привратником в тот год, когда княгиня переехала в дом. Парень я был уже не молодой, но ещё и не старый, крепкий, непьющий, неженатый, только вот собирался жениться., да денег не хватало, надо было подзаработать. Пару лет-то всё спокойно было, к княгине никто не ходил, она-то куда-то ездила, я вот ворота открывал, она выезжала. А потом стал к ней тоже один ездить, но всё больше вечерами, тайно значит, лицо скрывал. Уезжал либо поздно ночью, либо под утро. Ну и через год или полтора где-то, княгиня-то понесла. Она в саду гулять любила, и плащ то на ней широкий был, а только ветер-то подул я и увидел, что она в тягости. И вспомнил, что давно она никуда сама не выезжала, а этот, который тайный поклонник, всё реже и реже стал приезжать.

И вот в один день, ой, помню дождь был, гроза, прибежала личная служанка княгини и говорит, срочно, значит, поезжай к дому господина Виартье, стряпчего, и предай ему записку и монетку дала серебряную. Ну что делать-то, поехал, записку передал. Что там было не знаю, только через какое-то время приехал этот Виартье и я понял, что это он и был тайный-то. Вбежал он в дом, что там было, не знаю, а только под утро, разбудили меня, смотрю, а это он, а в руках у него корзинка. Он мне и говорит, — отвезёшь корзинку в монастырь Святой Елены, оставишь там и даёт мне два золотых, один золотой, отдай монахиням, второй оставь себе, если всё как надо сделаешь, получишь ещё два, когда вернёшься.

А сам так тихонько говорит — вряд ли выживет, видно, что нежилец…и ушёл…

Я в корзинку заглянул, а там дитё, синенькое, мне даже показалось, что не дышит, и главное, не плачет и не кричит. Ну, думаю, не моё дело, отвезу, как сказали. Закрепил корзину в коляске, запряг лошадь и поехал.

И вдруг старик замолчал.

— Ну, — подтолкнул его Гастон, — давай уже, рассказывай, леди ждёт

— Грех на мне, ваше сиятельство, не довёз я ребёнка-то монахиням.

— А куда же ты его дел? — мне даже не по себе стало

— Гроза была ужасная, дороги все размыло, сломалось колесо-то у коляски, пришлось коня распрягать, а как на нём без седла, да ещё с корзинкой в монастырь-то доехать, до него ещё часов пять пути было, а я как раз с другой стороны города выезжал, да и ребёнок стал покрикивать, испугался я, что не довезу, а там рабочий квартал и приют, вот я и оставил дитё там. Думал, если спросят, то правду, и расскажу, но так никто и не спросил. Приехал назад, а там уже и нет никого. Обманул, значит, это Виартье с золотыми-то.

— А княгиня что? — спросила я

— А княгиня пожила ещё немного там. А потом вещи-то собрала и съехала. Больше я её и не видел.

— А ребёнок?

— Не знаю, туда я тоже больше не ездил, но лучше бы умерла девочка-то.

— А это была девочка?

— Да, девочка, маленькая…

«А почему лучше бы умерла?» — спросила я снова замолчавшего привратника

Но ответил мне Том — Потому что девочкам из приютов в рабочих кварталах только два пути — либо в прачки — казармы и заводы обстирывать, либо, если красивые, то в бордель…

Гастон сказал — Но только если аристократка обнаружится в борделе, то бордель сразу закроют, поэтому если в девочке старая кровь, то должны были заявить.

— Если девочка выжила, то ей бы сейчас было около… семнадцати? — посчитала я

— Значит, уже должна была попасть «под распределение» — сказал Том

А может быть такое, что скроют, что аристократическая кровь и всё равно отправят в бордель?

— Ну вообще такие места курируют полицейские. А со стороны теневиков — люди Николя. Зная его — он бы не стал с этим связываться, но я уточню с ним.