Графъ

Глава 31

Глава 31

Смертельный номер! Последний вдох и вперёд. Это как раздуть из искры огненный шквал и выжить в нем. Укротишь огонь и потом тебе уже ничего не страшно. Эта девочка, как преодоление. Самое вожделенное за последние двадцать лет. Страшно, аж яйца леденеют, и с той же силой тянет усмирить стихию и главную свою фобию. И если огонь в камине поддался сразу, то девчонка пылала слишком горячо - невозможно будет не обжечься. А что не сделаешь ради своего «питомца»?

Глеб бухнулся на диван рядом с вжавшейся в подлокотник Лерой, скорректировал стояк в штанах, сгрузив на ее плечо свою руку, притянул по-хозяйски к себе. Четкие базарские пацаны всегда именно так заявляют права на собственность! И мало кто когда-либо пытался с этим спорить.

«Что, девушка? Потанцуем?»

- Правда или действие, Лера? - хрипло выдул он в барбарискин висок.

Она рвано втянула воздух и закатила к потолку глаза.

- Нет, Глеб, пожалуйста, только не это опять - заныла она так эротично, что челюсти сами собой сжались до скрипа. - Дженга, покер, крокодил, прятки… что угодно, только не это…

Вот ты палишься, детка! «Что угодно», говорит, смешная». Кокетливо проговорилась, шпионка, мать твою. Так и до сути разговора дойти можно по прямой, никуда не сворачивая:

- Что ты прячешь под кроватью, Лера?

Новодворская опять громко сглотнула, вызывая у его половой системы уже привычную реакцию. Шмыгнула и не стала юлить:

- Тетрадь.

- Зачем?

- А разве не мой ход? - и сверкнула двумя искрами в его сторону.

- Хорошо, - согласился Глеб и недовольно поёрзал, - справедливо.

- Ты убивал? - выпалила мгновенно, будто пощёчину ему влепила и сама залилась румянцем.

«Хм, как интересно! - Глеб машинально провёл по небритой щеке ладонью. - То есть, вот она - моральная граница, за которую ее личность должна переступить, чтобы женщина отдалась убийце? Последний вдох, так сказать, перед прыжком». Можно было бы сказать: «о, нет сударыня, я все ещё чист перед законом и безгрешен, именно поэтому я ещё не в Форбс», но Мурка сказала, что надо говорить женщине правду, если хочешь искренних поцелуев.

- Ну, а сама-то ты как думаешь?

Хлопнула ресницами и снова сглотнула.

Все, милая, приехали. Конечная станция. Хватит нам отложенных гратификаций.

- Ты бы поверила, если бы я сказал «нет»? - лениво наклонился, чтобы заглянуть в глаза.

- Нет! - обиделась, дёрнула плечом и клюнула носом. Не врет.

- Ну, тогда я хожу. Тетрадь взяла с собой?

- Нет, - повторила резче и по вздёрнутому подбородку Глеб понял, что теперь - точно врет. Но не пытать же ее калёным железом.

Сама эта мысль показалась горячей. До зубовного скрежета хотелось попытать ее пару дней своим железом. Чтобы кричала… Да, надо признать, что бульварная пошлость мыслей не соответствовала обсуждаемой теме и растворяла в клубничном сиропе все намёки на какой-то план, который у него вроде бы был… Ему же нужно узнать, у неё что-то... А, вспомнил: тетрадь и почему она ее прячет. Однако, надо было передавать ход даме. С женщинами нельзя мухлевать чаще двух раз за раздачу.

- Давай свой вопрос!

Лера быстро повернула голову, тыкнулась носом в щетинистый подбородок и облизала губы…

- Когда ты меня отпустишь? - спросила почти шепотом, полоснув прямым, острым, как колотый лёд, взглядом чуть выше его Адамова яблока. Девчонка могла бы вызвать эмоции у цементного куба. Ее артикуляция сводила с ума, гипнотизировала, отключала все чувства и инстинкты, кроме одного основного. Своими губами она шевелила в нем древнего змея, которому хотелось противоречивого: заткнуть ее, чтобы не сбивала своей ерундой и чтобы стонала громко его имя - оно из ее рта так красиво выходит. Далеко бы ты, девочка, пошла, если бы не прокололась в «контракте».

Ну что ж, Ад достаточно разогрелся.

Глеб навалился сбоку, придавил ее собой к коже дивана и с влажным хрипом выжал ей в губы:

- Когда напьюсь твоими криками.

Подхватил под колени и плечи поднял с дивана, уложил тут же перед камином спиной на шкуру одной из убитых им божьих тварей и добавил:

- И напою своими…

Вопреки уже сложившейся традиции, она не бросилась отступать. Поднялась на локтях, стала наблюдать как Глеб стягивает с торса пропахшую дымом футболку.

Нет, хитрая, будешь смотреть, когда я скажу! Навис сверху так близко, что ей пришлось вжаться затылком в мех. Бродил давно в его голове пьяный каламбур про шкуру на шкуре, но в данной конкретной ситуации он впервые вызвал раздражение. Нет. Это, мать его, Лерочка, совсем другой случай. Совсем.

- Правда или действие? - спросил он севшим от сушняка голосом.

- Правда… - шевельнула сухими вспухшими губами.

- Хочешь покричать?

- Гл… гл… Глеб… действие! То есть, нет…

Детка, поздняк метаться. Знала, куда шла. Не изображай.

Давай лучше напьёмся!

Прильнул губами к губам, одновременно заключая ее кисти в свои, переплетая пальцы. Безжалостно шерканул по щеке щетинной - женщины всегда жаловались, что она у него мега-жёсткая, как наждачка. Нырнул языком по-хозяйски в нежный рот. Обоюдная острая жажда делала поцелуй жадным, чем-то пряным и жгучим долбила по всем рецепторам, отдавая в пах. У неё такой юркий язык! Его бы, да в мирное русло.

Пока наслаждался робкой ответной реакцией, стянул с неё майку-а-ля-Лара Крофт. Как и ожидалось, под ней ничего, кроме самых шикарных сисек, которые он когда-либо видел. А говорят в природе нет ничего идеального! Глеб втянул в рот сначала правый сосок: подержал, посмаковал, шумно выпустил. Подул. Даже рябь пошла по девчонке, оставляя россыпь острых крупинок на карамельной коже. Пока занимался вторым, стащил с неё штаны рывками. Следом трусы. Причём, девчонка вносила посильную помощь в процесс - помогала, вошкалась под ним, дразнила. Глеб наскоро разоблачился, даже носки умудрился быстро стянуть и не запутаться. Руки уже плохо слушались Графа - эстета, с бОльшим удовольствием подчиняясь приказам нетерпеливого подростка, который боялся напортачить в простейших задачах.

Отвык. Он уже давно был уверен, что все эти брачные игры - прерогатива бедных. Только люди с пустыми карманами могут позволить себе эту вату. Потому, что последние десять лет ни одна его временная женщина не постаралась изобразить желание хотя бы приблизительно так же, как эта Новодворская. Все проваливали пробы уже на этапе обнажения. Секс превращался в набор заученных комбинаций, череду сменяемых друг друга порнографических штампов. Он оставлял себе на короткое время тех, кто максимально выделялся из общего кордебалета. Но и те очень скоро сначала надоедали, потом раздражали, как назойливый баннер на каждом столбу вдоль дороги и, наконец, исчезали, так или иначе. Он наелся глянцевой рекламой косметики и процедур! Хотелось бы уже познать, за что пришлось выложить столько лет жизни.

Терпения на несвойственную ему нежность не осталось. Он накрыл ее горячую промежность ладонью. Проскользнул пальцами в узкую лузу между напряжённо подрагивающими бёдрами. Девчонка взмокла до самого копчика, но то ли стеснялась этого, то ли боялась. Никак не могла совладать с дрожью, как не силилась.

- Ты течёшь бурно… - шепнул на ухо доверительно. - Наверное, долго копила. - Чуть надавил и погрузился пальцами в атласный жар. - Для меня берегла?

Сим-сим, откройся.

Девчонка всхлипнула, запрокинула голову, смело подставив его зубам шею со взбухшими венами. Даже на сто процентов уверенный, что на утро его ждёт тяжёлый отходняк, Глеб прикусил нежную кожу над артерией. Лера дёрнулась, зашипела в потолок и выгнулась дугой, разводя колени. Глеб замер, оторвался от шеи, сфокусировался на ее радужках.

- Это приглашение? - уточнил он.

Лера хлебнула воздуху и выдохнула:

- Да, ваше сиятельство… это мое взвешенное решение.

Ну, а как иначе? Тем более, все принципиальные, социальные и физические преграды уже порваны. Да и секс между ними случился давно, ещё в ту ночь, когда усатый черт поймал пулю вместо Графа. И это были самые сильные ощущения из всех, что ему доводилось испытывать во время женского соло.

Есенин, говоришь, нравится?

А так нравится?

Глеб плотнее вжался горячим пахом в настежь распахнутые бёдра, приподнял зад, подхватив руками под влажную поясницу. Лера выгнулась и тихо охнула.

- Поступь нежная, легкий стан… - просипел на ухо и куснул за мочку, - если б знала ты сердцем упорным, - прихватил зубами кожу на шее, ещё и ещё. - Как умеет любить хулиган… - напал на соски, один, другой, - как умеет он быть покорным…

Вкусная. Она же не была в душе с дороги. Пахла как настоящая. К запаху барбариски, прибился мускус живой самки, феромоны которой хлестали по мозгам из всех источников, оглушая. Не баба, а универсальное оружие.

То ли стих ее так взвинтил, то ли укусы - девочка сильно сжала его зад бёдрами и опять крупно задрожала. Тормози, хорошая, мы ещё не настолько близки, чтобы все так быстро закончилось. Скорее всего, тебе придётся потерпеть какое-то время, пока у Графа на тебя такой бешеный аппетит.

- Расслабься! - приказал он, резче, чем собирался. И добавил уже гораздо мягче, чем нужно было: - я на грани…

Не так круто, что ты делаешь с женщиной, как то, что она не верит, что сама захотела этого. Лера не верила, она ждала его решительных действий. Не хочет девочка брать на себя ответственность. Значит, Глебу придётся взять все в свои руки.

- Не напрягайся, Лера, дай войти, - он почти был внутри, когда почувствовал лёгкий спазм у входа. Девчонка быстро кончит. Глеб ещё раз согласился, что выбрал правильную тактику, не завершив начатое пером у неё в спальне. Она бы, скорее всего, ничего не поняла. Обычно, в таких ситуациях Глеба это не особо грузило. За все уплочено, как говориться, к чему церемонии. Вот поэтому сейчас от происходящего рвало на части. Уровень готовности Леры испытать то, о чем она только читала и о чем, судя по всему, имела неправильное представление, просто зашкаливал. Она выгибалась и ерзала, когда Глеб медленно скользил в Эммануэль, одновременно подразнивая большим пальцем маленькую розовую жемчужину.

- Больно? - спросил хрипло в ухо и провёл языком по горячей щеке.

- Н-нет… - помотала головой по шкуре.

- А хочешь? - выжал через зубы в висок.

- Ч-что?

- Хочешь пожёстче, Лера?

Он заполнил ее и замер, потому что слишком, слишком она там атласная и узкая.

- Скажи! - двинул бёдрами до самого донышка. Почувствовал влажную волну.

- Да…

- Скажи! - ещё волна.

- Я хочу, да, - всхлипнула Лера и неосознанно потянула на себя, царапнув плечи. - Пожалуйста, Глеб, я не могу!

Руками ухватил ее за бёдра, натянул до упора, глядя как округляются ее глаза, вылетел и ударил опять! Замер. Вырычал ей в ключицу свои нецензурные впечатления от первого полноценного контакта. Снова выскользнул и резко вернулся. Бля, это самый приятный выигрыш! Поторчал, смакуя первый приход и что-то прошептал бессвязное, начал медленно вращать бёдрами и елозить влажным лобком, умудряясь внутри неё оставаться глубоко обездвиженным тесным пленом. Но когда почувствовал, что кольцо сжимается, снова вышел полностью, вызвав у Леры стон, которым обычно выражают досаду.

Не волнуйся, детка, ты сегодня своё получишь!

Она на полный выдох выкрикнула, когда одним длинным движением Глеб снова погрузился в жаркую глубину. Протяжно и неторопливо, замирая в крайних точках, он смаковал знакомство с новым женским телом и давал возможность привыкнуть к своему, чтобы вместе шагнуть на новый уровень. Он стал играть с темпом, сначала делая несколько частых неглубоких толчков, затем растягивая движения и припадая к её шее жаркими требовательными губами. Полностью выходил из девчонки и врывался обратно, был то настойчив, то почти деликатен. И только потому, что более жадные и грубые движения после стольких дней ожидания могли иметь неожиданный эффект. Это можно будет реализовать чуть позже… а пока...

- Лера, мать твою, Лерочка, - он произносил это уже третий раз, останавливаясь, мучительно сглатывал и, в надежде продержаться ещё какое-то время, спрашивал у ее губ: - Кто ты, мать твою, Лерочка, кто ты...

А потом осторожно, как на шухере, начинал все сначала, нетерпеливо вонзая пальцы в мякоть ягодиц.

Существовала четкая уверенность, что не смог бы он сейчас с ней долго в любом, даже самом щадящем режиме. Слишком… она во всем слишком. Красиво стонет, грациозно изгибается, сладко пахнет, туго сжимает его там и помогает приближаться к финалу, сама того не осознавая.

В камине треснуло полено, вспыхнув искрами над огненными языками. Леру скорчило натурально. Она стала твёрдой, влажной, обвила руками шею Глеба, и сжав коленями его бёдра, девочка быстро подстроилась к ритму, то вжимаясь попой в мех, то подаваясь вслед за ним, будто желая подольше удержать Графа в себе.

- Кажется, кто-то готов кончить, да Лера?

Она захныкала. Вот такая она ему нравилась больше. Маленькая, возбужденная сучка, которая балансировала на грани, еще не зная, как ее накроет, но выпрашивала, ох, как выпрашивала... Оторвавшись от ее губ, которые терзал пока пережидал очередной пик, Глеб ускорился, и следующую минуту она стонала, содрогаясь под глубокими требовательными толчками, потом он упёрся руками в её плечи, изо всех сил подался внутрь, вглубь и… замер, успокаивая дыхание, потому что она задергалась под ним, будто через неё пропустили ток и закричала потрясенная, словно внезапно обнаружила себя летящей в стратосфере. А когда приземлилась мягко и затихла, Глеб спокойно, очень аккуратно, подобно опытному сапёру, вышел. Поднялся, встал на одно колено, подал бёдра вперёд, обхватив член ладонью, пару раз передернул и мощно, с долгожданным наслаждением и протяжным рыком выстрелил очередью девчонке в грудь. Чуть губу себе не прокусил, так пробрало.

- Правда или действие, Лера? - спросил он пьяно, когда выжал из себя всё до последней капли.

- Правда, - прошептала, как под кайфом.

- Тебе понравилось?