Графъ

Глава 32

Глава 32

Столько искреннего интереса к результатам орошения Глеб не встречал ещё ни в одном взгляде. Лера изучала брызги на своей груди, будто не осознавала, что за акт осуществила только что. И с кем.

- Красиво блестишь, - одобрил он, падая рядом на спину, довольно потянулся и повторил: - Так тебе понравилось?

Она молчала. Свела подрагивающие колени и вцепилась пальцами в густой мех шкуры.

- Хорошо, - Глеб заложил руки за голову и зевнул, - тогда давай подумаем, чем мы можем заменить вопрос. Может, споёшь мне?

Резкое движение головой в его сторону и Глеб почувствовал как мгновенно выжгло всю левую сторону лица. Лера дождалась ответного взгляда и промурлыкала, как будто яду сыпанула в шампанское:

- Я бы могла сказать, что это был Роллс Ройс среди оргазмов, но у меня даже Жигулей никогда не было. Поэтому не скажу, извини.

Глеб завис, как старый процессор на обработке тяжёлой информации. Наверное, этой ведьме в одной из прошлых жизней отрезали язык и теперь она навёрстывает. Пока Глеб вспоминал, как из звуков складывать слова так, чтобы это было похоже на связанную речь, девчонка поднялась и пошла, слегка пошатываясь и покачивая бёдрами. Совсем, как женщина, влажная и горячая после секса. Глеб, не отстал, пошёл следом, будто на верёвочке. Дошел за ней до ванной и в сознание вернулся только перед хлопнувшей у самого носа дверью. На ней не было замка или щеколды по причине отсутствия необходимости. Теоретически, Глеб мог бы зайти. Но в самой душевой вдвоём очень тесно. Да и девчонка явно настроена на уединение.

Он отошёл от двери когда шум воды поглотил все звуки внутри комнатки. Шагнул назад, растянулся поперёк кровати, прикидывая не слишком ли она узкая для двоих людей, ценящих личное пространство?

По всем канонам жанра через две, максимум три недели эта киса должна была стать одной из обладательниц путевки на Мальдивы или куда там такие голубки мигрируют несколько раз в год? Шубы, потому что память о Графе должна греть девичье сердце одинокими зимними вечерами, ну и серёжек или браслета там, с камушками. Если бы не, мать его, совсем другой случай. Лерочка.

Имя, честно говоря, дурацкое какое-то. Как не назови - звучит квадратно. Валерия! Не имя, а бетонный блок. Как можно было такую манкую девчонку с такими хитрыми и кокетливыми глазами назвать таким неженственным именем? То ли дело - Эммануэль… это имя, как ее губы. Нежные и мягкие. Ими надо петь по-французски. Желательно в член.

Твою мать, Глеб, мы тонем!

Ладно. Две недели. Две недели, ну максимум три под усиленной охраной и тщательным контролем. А дальше что? Ну, привезёт он ее обратно в город, будто гранату в кармане с сорванной чекой. Ну, отпустит на свой риск. С пацанами этот вопрос решён. Никто больше пасть не откроет. Мадам Кокошкина тоже уже прикусила язык, смекнув, что рискует лишиться титула. А потом как быть? Обеспечить Новодворской круглосуточную охрану, установить наблюдение, как минимум, в его силах. Можно ещё к Марату ее отправить на годик, дышать диким степным воздухом в каком-нибудь отдалённом ауле, где про интернет если и слышали, то по радио и вскользь. Или… сжечь паспорта, поменять внешность, потеряться где-то в пространстве и времени им двоим. Он без щетины - совсем другой человек, а Лера… ей бы пошла чёлка.

Она прервала его отчаянный бред, скрипнула дверью, появившись в узком проходе между спальней и ванной. С мокрыми волосами, в полотенце, которое придерживала у груди. Она просто его придерживала, а у Глеба кровь в венах пошла быстрее, потому что полотенце на ней он не видел, он представлял себе ее твёрдые соски цвета молочного шоколада.

- Иди сюда, - он хлопнул ладонью рядом, - продолжим разговор.

Лера приблизилась. Руки над грудью нерешительно дрогнули. Замерев на пару секунд, она развязала узел полотенца и отпустила. Закружила над его торсом взглядом, замахала ресницами, будто искала, куда приземлиться. А Глеб завис, глядя на ее лицо. Чистое. Какое-то настоящее. Хищное и ранимое одновременно. Если соединить вместе две ее правые половинки и две левые получатся две разные девочки. Одна дерзкая и рисковая, другая - робкая и задумчивая. Она смущалась, пылая персиковым светом, но горделивая натура не позволяла девчонке признаться в том, что она сама устала от образа снежной королевы. Поэтому Глеб все сделал сам. Сам потянул девочку за запястья, укладывая ее влажные волосы к себе на грудь , за которой привычно кольнуло и молот затарабанил по рёбрам активнее.

- Граф - это твоя настоящая фамилия или псевдоним… - тихо спросила она после долгой паузы.

- А мы всё ещё играем? - Глеб дотянулся левой рукой до тумбочки, пошарил по ней, понял, что сигарет не найти и вернул руку на Лерину грудь. Погладил, помял, поиграл с бусинкой, наслаждаясь редким сочетанием натурального объёма и упругости. Девочка плавно выгнулась и задышала чаще. Отзывчивая киса. Ластится, но когти ещё не спрятала, держит на взводе.

- Я с тобой не играю, - фыркнула она, - ты все время манипулируешь мной, как будто ждёшь от меня чего-то… а я…

- Это статус! - перебил ее Глеб.

- Что?

- Ты задала вопрос, я ответил. Граф - это статус. Теперь я спрашиваю. Почему ты не взяла псевдоним? Неужели личности с таким характером не хочется собственной славы? Не обидно, что все лавры получаешь не ты, а образ, на который ты пашешь.

Грудь под его ладонью поднялась. Через мгновение Глеб уже был готов пресечь ее резкое отступление, предусмотрительно сжав в ладони пучок волос на девчонкином затылке.

- Ты вообще не по правилам играешь, - она сделала попытку сдать назад, но была тут же подмята Глебом и утоплена сверху в клетку пледа.

- Если бы я все время играл по правилам, меня бы уже грохнули, - вкрадчиво проговорил он на ухо, слегка сжав ее горло в ладони, - ты не съезжай. Отвечай на вопрос.

- Действие… - пискнула Лера.

- Что?

- Я хочу действие…

Неожиданно. Пока Глеб внимательно наблюдал за расползающимся по ее лицу румянцу, пальцы его ловко просочились в тропический зной между ее бёдер. Тихо охнув, Лера едва заметно развела их. Похоже, Девочка слишком быстро познала, что удовольствие можно получать с выгодой. Ничего удивительного для женщины - она не первая и не последняя. Только раньше, в основном, польза выражалась в денежном эквиваленте или конкретными меховыми изделиями. А эта цыпочка, не успев вылупиться, данным древним способом рассчитывала избежать неудобных вопросов. Чем только распаляла интерес. Поскольку снимать с нее слой за слоем душевную скорлупу оказалось не менее приятно, чем одежду.

Глеб рыкнул. Сгрёб женщину в охапку и усадил на набухающий пах. Эти сиськи… шикарный бонус к ее рту, потому что, когда губы такие, можно простить даме грудь любой формы и размера. А когда и грудь и губы такие, как у этой девочки, - считай авансом прилетело за какую-нибудь близкую жесть. Иначе не бывает.

Он притянул ее к себе, зарылся носом в бонус, пробежался языком вдоль ложбинки. Теперь она пахла как его самка. Личная. Эксклюзивная. Его трофейная женщина.

- Спой, мне, Девочка, - Глеб решил, что это имя ей больше подходит, чем Лерочка.

- Я не Монсеррат Кабалье, - напомнила Новодворская и моргнула.

Цапнула слегка, да? Пробует вычислить предельно допустимые нормы обороны, но страшно хочет узнать, что ей будет, если она их нарушит.

- И в этом твой плюс. Потому что мне не нужна опера. Арии небольшой достаточно будет. Вот сюда.

Он подтолкнул ее влажную макушку вниз, к сочленению бёдер и раскинул ноги, чтобы ей удобнее было брать октавы. Дал ей не больше пары секунд, чтобы она не успела отказаться и усилил давление.

- Я думала… - сглотнула, глядя, как Глеб приподнял налитый, ноющий орган, метя его головкой в ее приоткрытые губы.

- Что ты думала? Что я тебя реально петь заставлю?

- Я думала… - забормотала, - я надеялась… что тебе не понравилось… в тот раз.

- Зря, - Глеб усмехнулся и сам почувствовал вспыхнувший в глазах азарт. - Тот раз я запомнил, как свой первый карточный банк.

Поймал ее взгляд, понял, что пропал окончательно. Да и она уже совсем не с ненавистью смотрела. Скорее с интересом и шитым белыми нитками снисхождением. Это она себе может гнать, что угодно. Сама, как школьница пылающая от мысли о наглом хулигане, кусала губы. Злилась и пылала. И не могла это скрыть.

- Ладно, - прошептала чуть слышно, - Я попробую разочаровать тебя ещё раз…

Попробуй, золотце. Попробуй. Губами своими попробуй.

Передав ей эстафетную палочку, Глеб закинул руки за голову, жалея, что на потолке нет зеркала, стал подглядывать за ее робкими попытками сделать минет плохо. И чем больше она старалась, тем больше ему нравилось. Желание немедленно, тремя жесткими фрикциями разрядить в ее горло свежий заряд, боролось с желанием растянуть удовольствие по максимуму. Потому что очень ванильно она к нему прикасалась, осторожно, будто может шарахнуть навзначай. Она чмокнула, а у Глеба в глазах потемнело, будто свет вырубили, потом темнота со свистом всосалась в дыхательные пути, кувыркнулась в груди и вырвалась стоном наружу. Сделай, Девочка, как нам нравится!

Она перекинула волосы на левую сторону и принялась самозабвенно кружить языком вокруг головки, уверенная, что это облизывание именно то, что нужно мужчине с высоким уровнем тестостерона. Но удовольствие накатывало уже от мысли, что это делает ОНА. А звук и изображение обостряли ощущения до боли. Кроша зубы, Глеб какое-то время позволял себе наблюдать за ее исследованием, пока отчётливо не осознал, что ждёт большего. И нетерпение огнём распирало грудь.

- Глубже возьми! - повелительно-хамским тоном выжал сквозь зубы. В минете власть у того, у кого свободный рот. И никак иначе.

Девчонка чмокнула ещё раз и подняла глаза. Сосредоточенное лицо сообщало, что любым делом она занимается с полной самоотдачей, умеет концентрироваться на выбранной цели и требует того же от других. Что нужно совершить, чтобы разбудить в ней спонтанную, искрящуюся бенгальскими огнями жажду наслаждения? И как попасть в круг избранных? Глеб рассудил, что это вообще неактуально, когда разумом всецело руководит похоть.

- Тебе не нравится? - с фальшивым участием поинтересовалась она.

Провокацию Глеб проигнорировал, но счёл нужным обозначить моменты:

- Мне нравится, когда глубоко глотают и сосут, причмокивая.

Девчонка обречённо выдохнула и вернулась к минету, как к задаче по тригонометрии. Она хмурила бровки, обдумывая вероятно, что, по мнению Глеба, есть «глубоко». И выглядела при этом одновременно растерянно и пошло, как в самом горячем порно на одном тематическом сайте.

- Лера, чтобы дело пошло, нужно больше слюны, - наставлял Глеб.

«Как скажешь…» - моргнула она и заглотила, глубоко насколько получилось, замерла на пару секунд с круглыми глазами и вынырнула, обильно орошая вязкой влагой член. От сочетания всего этого позвоночник повело по спирали, от паха по всем сосудам и капиллярам побежали горячие пузыри, испаряясь через кожу, принося временное облегчение и ощущение прохлады.

- Лера! - выдохнул Глеб и безотчётно дёрнул бёдрами навстречу ее горлу.

Положение позволяло взять ее за волосы и грубо натянуть. Однако, только из пиетета к ее смелости, Глеб решил не вмешиваться. Тем более, что девочка быстро училась. Можно было даже сказать: подозрительно быстро. Но Глеб не хотел сию секунду это анализировать. Лучше вообще не думать. Когда тут такое…

Тело превратилось в струнный оркестр, в котором разом взвыли все инструменты. Кровь закипела, распирая сосуды, хлынула в пах, максимально подгоняя волны удовольствия. Подумалось вдруг, что именно такие неумелые ласки не купишь ни за какие деньги, их можно только заслужить железобетонным терпением.

Которого больше нет. Всё, лимит исчерпан.

Глеб решительно опустил ладонь на затылок девочки. Некоторое время смотрел, как она старательно слюнявит член по всей длине, пока лёгкие не потребовали новой порции кислорода. Вдохнул. Погладил ее по голове. Сказал:

- Умница, девочка. Теперь возьми его полностью. Глубоко!

И профессионально направил ее к скорому своему наслаждению. Не рассчитав немного, выбил из голубых глаз горячие брызги и придушенный стон из горла. Дал отдышаться и натянул снова.

- Давай девочка, давай! Не тормози…

Нет, зависла, хватая воздух и отплевываясь от слез, а у Глеба шкура вставала дыбом под кипятком, несущимся по венам. Ну же, давай! Открывай рот!

Сглотнула. Втянула через нос порцию кислорода и принялась чмокать, усерднее, чем ей хотелось бы, конечно, от чего по ней самой побежали судороги. Глеба ошпарило последний раз.

- Лера, шире! Язык… твою мать!

Перехватил рукой ствол, дёрнул на себя и вперёд и с натужным стоном упруго брызнул несколько раз в послушно распахнутый рот.

К тому моменту, когда вернулись слух и зрение, Леры в комнате уже не было. В ванной шумела вода. Глеб протестировал руки на наличие тремора, тщательнее исследовал тумбочку в поисках никотина. Нащупал, наконец, пачку, в ней обнаружил последнюю сигарету и зажигалку. Успел подкурить и жадно затянуться, как вдруг услышал:

- У меня тоже есть вопросы, - Лера появилась в комнате, умытая, бледная, с распухшими вишневыми губами и голая.

Глеб несколькими рывками подряд всосал дым, густо выдохнул и оглядев девчонку, усмехнулся:

- А ты выдержишь?