Гражданин Абстракция. Самоидентификация в информационном обществе

А. С. Пушкин

Возникновение глобального информационного пространства, обеспечивающего взаимодействие людей по всему земному шару, доступ к мировым информационным ресурсам выступили катализатором цивилизационных процессов. Сети коммуникаций объединили граждан различных государств, представителей разнородных культур и мировоззрений. «Информационное общество, как мы его представляем, позволяет людям шире использовать свой потенциал и реализовывать свои устремления. Для этого мы должны сделать так, чтобы ИТ служили достижению взаимодополняющих целей обеспечения устойчивого экономического роста, повышения общественного благосостояния, стимулирования социального согласия и полной реализации их потенциала в области укрепления демократии, транспарентного и ответственного управления международного мира и стабильности» (Хартия глобального информационного общества. Окинава, 2000 г.) [1].

Но философия не была бы философией, если бы принимала явление за сущность без критического анализа. Да и без профессионального философского взгляда разве мы не чувствуем, что мир глобальной интеграции настолько же консолидирован, насколько и зыбок?

Осмысление ценностей и идеологических позиций информационной цивилизации вновь ставит во главу угла проблему отчуждения, сформулированную Г. В. Ф. Гегелем. На всех стадиях движения мирового духа проявляется его инобытие — опредмечивание, овнешнение, самополагание в форме объекта. Дух «отчуждает себя, а затем из этого отчуждения возвращается в себя, тем самым только теперь проявляется в своей действительности и истине, составляя также достояние сознания» [2]. Здесь можно остановиться и заметить, что фокусировка на опредмечивании идеи в природе и ее дальнейшем возврате к Абсолюту была надиктована приближением индустриального общества, к чему гений масштаба Гегеля, как бы он ни подчеркивал подытоживающее эпоху значение философии, не мог оказаться глухим. Постиндустриальный же этап декларирует освобождение от диалектической триады немецкого классика, возвещает снятие оппозиции «природа — дух». Отсюда вопрос: либо мы, наконец, являемся первыми поколениями людей, которым дана выкупленная общим прогрессивным ходом истории и для нас как индивидуумов бесплатная свобода, либо, пользуясь беспрецедентно броской свободой, мы все же вынуждены неявно расплачиваться за нее отчуждением в его новых формах, скрывающихся за независимостью от власти вещей, традиций, систем.