Грех

Ночью, в небольшую церковь, одну из многих, которые недавно выстроили в каждом районе Москвы, зашел молодой человек. Оглядываясь по сторонам, он снял со стены небольшую икону, о которой недавно говорили по телевизору, и быстро с ней удалился…

Ныне городской депутат, а ранее неоднократно судимый Петрович сидел на даче и пил водку. В дверь громко постучали, охранник открыл тяжелую дверь, вошли двое. Уголовник Липкий представил своего сопровождающего, молодого, не в меру упитанного для своего возраста юношу:

– Племяш мой… Саня.

Петрович хмыкнул:

– Мне все равно, кто это. Принес?

Липкий кивнул, Саня передал небольшой пакет охраннику. Тот вытащил из пакета небольшую икону и отдал Петровичу. С недавних пор большой ценитель и коллекционер, Петрович радостно покрутил ее в руках:

– Ну надо же, красота какая!

Липкий решил напомнить о своем присутствии и тихо кашлянул:

– Петрович, а деньги когда?

Петрович недовольно посмотрел на него:

– С этим беда, появились непредвиденные расходы, деньги будут позже. Тебе позвонят… потом.

Липкий открыл рот от возмущения, но охрана вытолкала их из дома. Уже за воротами Липкий сказал Сане:

– По ходу кинул нас депутат, собирай свою братву.

* * *

Собрав подельников, друзей своего племянника, у которых пользовался непререкаемым авторитетом, Липкий рассказал, что решил отомстить депутату. Все присутствующие согласились с его доводами, и он предложил ограбить депутатскую дачу, где Петрович мог хранить ценности. Хотя там могла быть охрана, Липкого это не смущало, налет запланировали на вечер ближайшей пятницы.

В пятницу вечером к даче депутата на новом Гелендвагене подъехал его сын Гоша с новой подружкой Светой, чтобы вместе с ней провести выходные. Он отпустил охрану до утра и поднялся с подружкой в дом. Примерно через час в конце улицы остановилась старая пятерка БМВ, к ней из темноты вышел Зева, давно наблюдавший за домом:

– Охраны нет, в доме сын хозяина с девкой.

Липкий задумался:

– Может, оно и к лучшему. Будем брать сегодня.

Они подошли к дому, Зева перелез через забор и открыл калитку. Затем подбежал к входной двери и, на секунду замешкавшись, открыл ее отмычкой, придержал ее перед входящими. Гоша со Светой сидели в комнате и пили шампанское, когда в помещение ввалилось несколько человек. Света вскрикнула от неожиданности, Гоша вскочил, но тут же получил удар по лицу и потерял сознание. Когда пришел в себя, то осознал, что сидит привязанный к тяжелому креслу с заклеенным скотчем ртом. Незнакомые ему мужчины ходили по квартире, осматриваясь, Света сидела в углу, плакала и повторяла:

– Пожалуйста, не бейте, я сделаю все, что вы хотите.

Липкий посмотрел на нее оценивающим взглядом:

– Встань, возьми полотенце, намочи и принеси мне, и без глупостей, а то я его зарежу.

Света встала, вытерла слезы и пошла в ванную, всхлипывая. Когда она вернулась, Липкий скомандовал:

– Протри мне лицо, употел я с вами тут.

Она стала тщательно протирать мокрым полотенцем ему лицо, затем шею. Он заулыбался и весело посмотрел на Гошу, тот зло задергался, пытаясь развязаться. Липкий снял рубашку, Света стала вытирать ему грудь. Он резко встал, взял Свету на руки и унес в комнату. Через некоторое время Гоша услышал, что Света уже не плачет, а кокетливо смеется. Затем все стихло, была слышна только какая-то возня. Гоша стал рычать от бессилия и злобы, затем опустил голову и громко зарыдал.

В кухню зашел довольный Липкий, на ходу медленно застегивая брюки. Он сел напротив Гоши и широко улыбнулся. Было слышно, как на кухне льется вода и звенит посуда, Света тихо напевала веселую песню. Липкий лениво включил телевизор, удобно откинулся в кресле и крикнул в сторону кухни: