Еникеева Диля Грехи прошлого
Диля ЕНИКЕЕВА
ГРЕХИ ПРОШЛОГО
Диля Еникеева - кандидат медицинских наук, известный врач-психиатр, автор 36 научно-популярных книг и бесспорный авторитет в области психологии взаимоотношений мужчины и женщины. Ее энциклопедии о сексуальных тайнах были первыми книгами на "запретную" тему и сразу стали бестселлерами. Автор и сейчас осталась верна себе, став основоположницей нового жанра. Чувственный детектив - это сеанс эротического и психологического самопознания. Это легкий остроумный стиль, искроментный юмор, романтическая любовь и утонченная эротика. Это смехотерапия и положительный эмоциональный настрой.
Серия ЖЕНЩИНЫ МОГУТ ВСЕ
Новый жанр современной отечественной литературы!
ЧУВСТВЕННЫЙ ДЕТЕКТИВ!
Бесподобный коктейль из детектива, эротики, юмора, психологизма,
остроумного стиля,
созданный известным сексологом
Основа жанра - многогранность чувств. Вся наша жизнь - чувства: любовь, ревность, обида, месть, чувственность, эротика и, разумеется, чувство юмора.
Уже ясно, что автор попал в десятку, так как эти книги появились в списке бестселлеров. Еще бы! Здесь нет надуманных ситуаций и инфантильных персонажей, а показана психология людей через призму эксремальных событий и в обычной, в том числе сексуальной жизни.
Автор придерживается профессионального принципа: читатель должен и сопереживать героям, и смеяться, и отдыхать душой, и закончить чтение с легким чувством. Это сеанс эротического и психологического самопознания. Это легкий остроумный стиль, искроментный юмор, романтическая любовь и утонченная эротика. Это смехотерапия и положительный эмоциональный настрой.
Романы Дили Еникеевой нравятся людям, потому что все ещё можно верить в себя и надеяться, что завтра мы будем жить лучше. И еще: они довольно смешные, а смех, как известно, лечит все беды. Наконец, в условиях всеобщего бардака и полного цинизма в них присутствует светлая идея и оптимизм героев.
"Ex Libris НГ"
Читаешь на одном дыхании, оторваться невозможно, пока не перевернешь последнюю страницу. А когда закроешь книгу - жалко, что она уже закончилась.
"Общественное радио России"
Мужчинам будет приятно прочитать о женщинах, которые удачливы в бизнесе, но при этом всегда свободны для интрижек, которые не ждут после секса признаний в любви, а затем самостоятельно добираются домой на личном авто.
"Ваш досуг"
За дело Диля Еникеева берет резво, совсем не по-дамски. Закручено лихо, написано бойко. И то сказать - автор психолог-профессионал. В общем, может все!
"Литературная газета"
Любовь - тот же детектив: улики, версии, доказательства, разоблачения. Приплюсуйте к этому криминальную интригу и получите детектив в квадрате. Именно так поступила кандидат медицинских наук психолог Диля Еникеева. Получилась взрывоопасная смесь.
"Собеседник"
Диля Еникеева стала писать в довольно оригинальном жанре, который можно обозначить как эротический детектив. Конечно, от данного факта можно было бы отмахнуться - разве мало сейчас появляется новых книг? - если бы не одно обстоятельство. Тома в серо-розовой обложке раскупаются молниеносно, как горячие пирожки на морозе, причем половину читательской аудитории составляют мужчины.
"Ваш досуг"
Романы заслуживают внимания. Само по себе интересно, что написаны они кандидатом медицинских наук, профессиональным психологом. Так что романы пресратились в пособие. Проситал - и даешь консультации своим знакомым по проблемам их личной жизни. Только, главное, не забыть про свою собственную.
"Ex Libris НГ"
Оригинальная серия "Женщины могутвсе" парадоксальным образом сочетает в себе интригу, эротику, юмор и психологический ликбез.
"Ваш досуг"
Постоянная гостья нашей передачи "Рецепты хорошего настроения" Диля Еникеева, которую радиослушатели уже хорошо знают, написала а-агромное количество книг по психологии и, что ещё интереснее, - цикл детекьтвно-любовно-эротических романов. Сама зачитываюсь ими и не могу удержаться от смеха, а иронично-афористичные фразы главной героини запоминаю и одариваю ими своих знакомых. Многие прикольные фразы из этих романов уже стали крылатыми. Судя по звонкам радиослушателей, книги им тоже пришлись по вкусу, и они с нетерпением ждут новых. Очень рекомендую прочесть - посмеетесь, а в нашей теперешней жизни можно выжить только с помощью юмора.
"Общественное радио России"
У меня были поначалу, первые страниц 50, довольно странные ощущения. И вдруг я понял, что это действителньо интересно, анализируются какие-то механизмы общения именно с психологической точки зрения, что это полезно и может пригодиться каждому.
"Ex Libris НГ"
АННОТАЦИЯ
Хорошо иметь плохую память - помнить только хорошее. Но все мы люди грешные, и прошлое частенько пытается напомнить о наших ощибках. И вот тупик, безысходность, бессилие... Не лучше ли прибеоечь оптимизм на черный день и оставить прошлое в прошлом?
Посвящается
Моему другу Сергею Кредову, барду, поэту и талантливому журналисту, а по складу характера - неисправимому романтику, чьи стихи и песни подвигли меня на этот роман.
Все события вымышлены, а к человеку, которому посвящен этот роман, ни один из персонажей, ни описанные перипетии не имеют ровным счетом никакого отношения, совпадение имен чисто случайное.
Рано или поздно наступает минута, когда впереди только прошлое, а будущее - позади.
Лешек Кумор
"Как бы подобраться к этой стерве поближе..." - размышляла Марго, шагнув в кабину лифта. Следом за ней шмыгнули две юные особы, развернулись спиной и заняли все свободное пространство, бесцеремонно оттеснив её в угол. За две минуты, пока лифт поднимался на третий этаж, Марго успела люто возненавидеть обеих - от флегматичной толстушки с буйной гривой вьющихся мелкими колечками черных полос разило омерзительной смесью пота и дешевого цветочного дезодоранта, а её спутница, высокая блондинка с прической под Анни Ленокс1, непрерывно тараторила и вся извертелась. На плече девушки висел здоровенный рюкзак, битком набитый книгами и папками, и при каждом её движении их выпирающие твердые углы пребольно тыкались в грудь Марго. Вдобавок к этому, беспокойная девица несколько раз наступила ей на ногу своими тяжелыми шнурованными ботинками, не потрудившись извиниться. Закусив губу, Марго сверлила её коротко стриженный затылок ненавидящим взглядом, мечтая изо всех сил наподдать ей пониже поясницы острым мыском своих замшевых лодочек.
Настроение и так ниже среднего, да ещё эти препротивные девицы путаются под ногами... Все утро Марго ломала голову, как выполнить ответственное задание, но ничего не придумала. Сейчас нужно бы максимально сосредоточиться - вдруг осенит идея! - а внимание рассеивается на посторонние раздражители.
Перед актовым залом ЦДРИ2 толпились журналисты, приглашенные на знаменательное событие - первую презентацию модной писательницы Изабеллы Астраловой. Читателей-почитателей сюда не допустили, вход только по приглашениям.
Оглядев фойе, Марго приткнулась у стены и приуныла. Девицы, ехавшие с ней в лифте, пристроились рядом - других свободных уголков в фойе не оказалось. Не в пример Марго, обе чувствовали себя непринужденно. Наверняка только-только выпорхнули из стен журфака, но уже усвоили аксиому журналист всюду свой человек.
- Зря ты меня торопила, Карина, лучше бы я доправила статью и сдала его ответственному за выпуск, - с досадой произнесла блондинка. - Теперь мне обеспечена клизма с патефонными иголками.
- Перебьются, - не прониклась проблемой её спутница. - Вечно ты суетишься под клиентом, Мара. Если удастся сделать хороший материал о сегодняшней презентации, тебе простят все прошлые грехи.
- Сомневаюсь я, Устин Акимыч, - процитировала известного киногероя девица по имени Мара.
Слушая их болтовню, Марго думала, что юная журналистка права. К Астраловой ни за что не пробиться - более бойкие коллеги по перу просто затопчут на подступах к писательнице, именуемой в прессе "чудачкой", "затворницей", "оригиналкой", "неземной" и "дамой со странностями".
Алла Дмитриевна Королева, преуспевающая бизнес-леди, которую многие мужчины считали женщиной-вамп, а близкие друзья называли верной боевой подругой, сидела в своем домашнем кабинете. На коленях сладко сопел её любимец, персидский котенок редкой масти бело-голубой биколор, по кошачьему паспорту - сэр Персиваль, а для домашних - Перс, Перси, Персюха. Поглаживая спящего питомца, Алла задумчиво смотрела на портрет, висящий на противоположной стене.
Эта комната именовалась кабинетом скорее по привычке. Четыре года назад, когда она купила квартиру, дизайнер отделал её в соответствии с указаниями хозяйки: вдоль одной стены стеллажи для книг, у окна "г"-образный письменный стол, в противоположном углу низкий столик тонированного стекла, рядом с ним - единственное кресло. Единственное потому что посторонним вход в эту комнату заказан. Сюда допущены лишь её любимая подруга Лариса и экономка Зося Павловна - борец с пылью и прочим беспорядком.
Как-то раз Лара съехидничала:
- Мать, похоже, ты стала подозрительной. Боишься, что конкуренты влезут в твой компьютер? Потому никого сюда не пускаешь?
- Это комната Синей Бороды в женском варианте, - отпарировала Алла. Кивнув на стеллажи с книгами, она пояснила зловещим тоном: - С помощью потайного механизма эти полки поворачиваются, а за ними стройными рядами стоят скелеты моих бывших любовников.
На самом деле кабинет был местом уединения, но Алла не хотела признаваться в этом даже лучшей подруге. Здесь она отдыхала, читала, размышляла. За письменный стол верная боевая подруга уже сто лет не садилась, компьютером тоже не пользовалась, а если приходилось работать с документами дома, предпочитала устроиться в гостиной или спальне.
У комнаты, традиционно именуемой кабинетом, появилось иное назначение, о котором никто, кроме самой хозяйки, не знал.
Нервной Маре не стоялось на месте - видно, суетливость, на которую ей попеняла хладнокровная Карина, была её характерной чертой. У этой девушки, похоже, было шило в одном месте - она приплясывала от нетерпения, постоянно задевая Марго то острым локтем, то тяжеленным рюкзаком, раз двадцать спросила стоявших поблизости журналистов, когда же начнется презентация, но неопределенные ответы и пожимание плечами её не устроили, и она снова и снова приставала к любому попавшему в её поле зрения.
Марго и так чувствовала себя не в своей тарелке, да ещё вертлявая девица действовала на нервы. Сказать бы ей пару ласковых... Но нельзя затевать свару на глазах у коллег. Вся беда в том, что деться некуда - фойе уже битком забито. Собратья по перу кучкуются по двое-трое, а то и целой группой, все более-менее знакомы друг с другом и оживленно обсуждают предстоящее мероприятие, одна она как неприкаянная, никого тут не знает и подпирает стену, пытаясь изобразить независимый вид.
Наконец непоседе Маре повезло - подходящий объект нашелся.
- И ты здесь, Влад! - радостно завопила она, ухватив за рукав проходившего мимо молодого человека.
- Привет, Марина, - небрежно бросил тот.
Бросив на парня оценивающий взгляд, Марго разочарованно отвернулась от него никакого проку, этот типаж ей хорошо знаком. Остальные журналисты были одеты цивильно и вели себя соответственно, а лохмато-расхристанная наружность Влада, нарочитая небрежность в одежде и все повадки намекали на оригинальность и талант. Марго решила, что либо у парня не все дома, либо он очень высокого мнения о себе. Журналист без году неделя тут же подтвердил, что второе ближе к истине, - окинул её презрительным взглядом, в котором отразилось: "А эта что тут делает?" - подразумевая, что на данное мероприятие допущены лишь самые-самые, и он, разумеется, в их числе. Самоуверенный Влад не удостоил вниманием и Карину с Мариной. Видно, у него была своя цель - познакомиться с маститыми зубрами пера, - а потому он не желал тратить свое драгоценное время на бесперспективное общение с юными коллегами.
Судя по всему, девушкам была не в новинку его хамско-высокомерная манера поведения. Карина озабоченно рылась в сумке, а Мара нетерпеливо тормошила его, хотя парень явно был не в восторге от её общества.
- Влад, почему презентация не начинается? - уже в пятый раз задала она волнующий её вопрос. - Ведь уже половина первого, а в приглашении написано, что начало в двенадцать!
- Астралова ещё не приехала, - наконец снизошел до ответа тот, продолжая высматривать мэтров.
- Так я и знала! Эти чертовы презентации никогда вовремя не начинаются, - бросила Марина с таким видом, будто ей довелось побывать на десятках подобных мероприятий.
Сидя в тиши комнаты, по привычке именуемой кабинетом, Алла вполголоса читала стихи, которые назвала невеселым итогом своей жизни:
Покрылись инеем года,
Сквозь пальцы утекли водой,
Я в них царицею была,
Но ложным оказался трон.
Я орхидеями цвела
и беспредельностью манила,
О берега свои разбила
все жизни, что неслись ко мне...3
Посмотрев на свой портрет, висевший на противоположной стене, Алла невесело усмехнулась. На картине изображена роковая женщина, высокомерно взирающая на мир и мужчин и всем своим видом демонстрирующая: "Я королева! И все вы это прекрасно знаете". Именно такой её все воспринимали, да она и сама до недавних пор была в этом убеждена. Но в последние месяцы её прежние представления о себе самой, взаимоотношениях с мужчинами и жизненных приоритетах кардинально изменились.
"Сейчас в моей жизни есть мужчины, которых я люблю. Каждого по-разному, но люблю. Почему же моя душа не на месте?.." - размышляла Алла.
Встретила ли бы она их, будь по-прежнему неимущей? Вряд ли. Они бы вращались каждый по своей параллельной орбите, не пересекаясь. Но, с другой стороны, новый взгляд помог бы ей найти вполне приличные экземпляры мужского пола и среди других социальных слоев.
До сих пор материальный статус любовника не имел для неё значения. Но это её личная точка зрения, а мужчины в своем большинстве не любят, когда женщина превосходит по каким-либо параметрам, - самолюбие, как известно, самое слабое место сильного пола. Значит, круг сужается - тот, кто комплексует, если женщина в чем-то выше, просто отойдет в сторонку. По счастью, не у каждого психология неудачника. Ей доводилось делить постель и с неимущими, и она полагала, что они на равных.
Алла Дмитриевна Королева не из тех, кто протежирует мужчину только лишь потому, что тот стал её любовником. А что думали они? Не было ли у них задних мыслей?..
Подобные сомнения время от времени посещают любую состоятельную женщину, когда рядом с ней мужчина не её уровня: "Что его привлекает - я сама или мои деньги?"
Глядя на свой портрет, Алла вспоминала его автора и тоже задавала себе этот вопрос.
Марго впервые получила столь ответственное задание - взять интервью, да не у кого-нибудь, а у самой Изабеллы Астраловой, подпускавшись к себе лишь избранных.
Рекламная кампания щедро спонсировалась, а журналисты отрабатывали гонорар на совесть, называя Астралову "великой русской писательницей", бурно восторгались её "блестящим слогом", "прекрасным знанием исторического материала, воссоздающего атмосферу эпохи" и "достоверной детализацией". В не заказных статьях лояльных изданий её творения именовали римейками, а на самом деле это была удобоваримо сляпанная компиляция. Не мудрствуя лукаво, авторесса брала за основу сюжет лучшего роман какого-нибудь почившего в бозе классика, не обойдя вниманием ни отечественных, ни зарубежных, кое-что видоизменяла, добавляла несколько новых персонажей, сдабривала детальным описанием нравов, быта, архитектуры и прочей фактурой, почерпнутой из специальной литературы, приправляла соусом из стилизованного под старину языка и подавала это блюдо как новый жанр современной литературы.
"Неземная" Астралова за пять лет своего на редкость плодотворного творчества накропала аж три десятка романов и не собиралась останавливаться на достигнутом. Ей прочили большое будущее, по крайней мере, в аспекте прогрессивного роста количества её творений, а еженедельник "Все обо всем", в котором уже более десяти лет усердно трудилась Марго, оказалась в аутсайдерах - ни единого интервью со звездной авторессой.
Несмотря на красивые эпитеты, живописующие достоинства "великой русской писательницы", в журналистских кулуарах поговаривали, что мадам Астралова на редкость сволочная баба, с ней можно общаться лишь, приняв упаковку транквилизаторов4, да и то после этого желательно поправить нервишки живительной влагой, иначе рискуешь приобрести мизантропический взгляд на человечество в целом и на его отдельных представительниц - в частности.
Эти слухи не прибавили Марго оптимизма, и сейчас она с тоской размышляла о том, что взять интервью у знаменитой писательницы ей не удастся, следовательно, не выполнит редакционное задание и не получит вожделенное повышение.
"Черт бы побрал старого хрыча Самсоныча", - мысленно ругнула шефа уставшая от ожидания журналистка.
Заместитель главного редактора Николай Самсонович Фалеев, за глаза именуемый подчиненными Самсонычем, или Змей Горынычем - в гневе тот уподоблялся своему сказочному прототипу, правда, изрыгал не огонь, а ругательства, - пообещал назначить её обозревателем светской хроники, если Марго сделает симпатичное интервью со знаменитостью. Об этой почетной должности она мечтала уже не первый год, но увы... Пока это журавль в небе. Змей-Самсоныч мог бы дать задание полегче, раз выказывает ей особое расположение.
На данный момент Марго пописывала незатейливые статейки на злободневные темы, преимущественно о бытовых драмах.
- Душевно пишешь, Маргоша, - прочувствованно утирал несуществующую слезу Самсоныч, ознакомившись с очередной душераздирающей историей, проникновенно изложенной журналисткой.
Однако злоязычные коллеги придерживались иного мнения, называя её "фальшивой слезовыжималкой", "чернушницей", а двое самых зловредных: политобозреватель Егор Сурин и ведущий спортивной колонки Кирилл Никитин, большой спец по части ненормативной лексики и вульгаризмов, - однажды устроили своеобразное состязание, соревнуясь в оскорбительных определениях. Первым начал Кирилл, презрительно обозвав предпочитаемую Марго тематику:
- Голодная мать, обосранные дети. - После чего последовала витиеватая фраза, в которой самым приличным словом было "говно".
- Копрофилка5, - с умным видом произнес Егор, считающий себя эрудитом.
- Скажи уж проще - любительница покопаться в чужом дерьме, а если короче - дерьмокопалка, - с энтузиазмом подхватил Кирилл.
- Мышка-говноройка, - завершил интеллектуальную дискуссию его коллега.
В итоге к Марго прочно приклеились все три малопочтенных прозвища: "копрофилка", "дерьмокопалка" и "мышка-говноройка".
Но старенький Самсоныч благоволил к ней, бывало, расчувствовавшись, ласково гладил её по голове и утешал:
- Не кручинься, душа моя, это они от зависти. Сами отпетые циники и не понимают страстей человеческих. А ты пиши, как раньше, с душой. Тебя читатели любят, а на злые языки не обращай внимания.
Самсоныч из самых лучших побуждений дал ей это задание и со всей серьезностью намеревался повысить статус Марго до престижной должности обозревателя светской хроники. Между прочим, название этой колонки - его собственная идея, чем замглавред страшно гордился. Ехидные подчиненные не преминули поязвить по его адресу, мол, совсем сбрендил старикан на склоне лет, открыл велосипед и радуется, как ребенок, надо же - обозвал раздел "светской хроникой"! Да где он, этот "свет"? Попсово-киношная тусовка, что ли? Или политическая? Новорусский бомонд? Да многие из них вилку с ножом держать не умеют, не говоря уже о манерах и прочем.
Ироничных коллег Марго побаивалась, некоторых ненавидела и с удовольствием кляузничала своему покровителю, а потом, скрывая злорадное удовлетворение, наблюдала, как Змей Горыныч разносит в пух и прах её обидчика.
Она с превеликой радостью сменила бы коллектив - на её взгляд, в малотиражной газетенке "Все обо всем" подобрались одни озлобленные бездари и завистники. Но увы, в другие издания её не берут - безработных журналистов с дипломом пруд-пруди, а у неё нет образования.
Одно время Марго всерьез озаботилась карьерой, но везде получила отказ.
- Похвастаться вам, милочка, нечем, - заявила ей одна дама, не последний человек в редакции популярного женского журнала, постукивая длинным наращенным ногтем по стопке принесенных Марго материалов. - Ваши статьи - для сентиментальных домохозяек. Однако они покупают лишь дешевые еженедельники, а наш журнал им не по средствам. Мы пишем для деловых, энергичных женщин, у которых иные приоритеты и оптимистический взгляд на собственное будущее, а вы пытаетесь давить из читателя слезу. Это уже прошлый век, а нам и подавно не подходит.
Редактор другого солидного издания тоже не церемонился:
- В ваших статьях все безрадостно и беспросветно, а героини унылые, примитивные, все на одно лицо. Лишь ситуации слегка различаются, но тональность одинакова. Обратитесь в газету "Мир криминала" или нечто в том же духе, может быть, им сгодится ваша чернуха.
- Почему вы избрали такую тематику? - спросила журналистку ещё одна матрона, зам главного редактора толстого журнала. - Ладно бы писал журналист-мужчина, реализуя в подобном материале свою жестокость и скрытую агрессию. Создается впечатление, что вы упиваетесь страданиями ваших героев и смакуете ужасающие своим натурализмом подробности. У психически здорового читателя это вызовет неприятие. Лично я, читая ваши статьи, испытывала омерзение. Это грязно. Да, жизнь - отнюдь не веселый праздник, однако это не означает, что читателя нужно грузить подобной мерзостью.
Марго выслушивала нелицеприятные оценки своего труда с каменным выражением лица. Ее бы воля...
"Устроились на теплом местечке и считают себя вправе поучать, - с ненавистью думала она, заискивающе глядя на визави и согласно кивая - мол, все поняла, постараюсь исправиться. - А сами-то вы о чем раньше писали, пока не пробились? Бодро рапортовали об ударниках коммунистического труда, досрочном выполнении пятилетнего плана и очередном съезде партии. Да и очерки на бытовые темы наверняка лепили, из серии "Письмо позвало в дорогу". А теперь перекрасились, продажные твари... Изображают из себя нечто, будто им есть чем похвастаться. Чем гордиться-то? Прежним панегириком великим деяниям партии? Или теперешним умением приспособиться?"
Нахлебавшись унижения - ладно бы, использовали вежливую мотивировку, мол, вакантных мест нет, но ведь непременно ткнут мордой в грязь, чтобы возвыситься самим, - Марго отказалась от попыток найти другое место, утешившись тем, что у неё есть свой круг постоянных читательниц.
Самсоныч прав, её статьи многим нравятся, и не только сентиментальным домохозяйкам, как презрительно обронила редакционная дама, а женщинам разных профессий. Они пишут в газету, излагая свою точку зрения или описывая семейную драму, а довольный замглавред, потрясая пачкой писем откликов на статью, - проводил воспитательную работу в коллективе:
- Вот как надо писать! Душевно, мать вашу! А вы?.. - Вперив грозный взор в подчиненных, нарочито пригорюнившихся в соответствии с моментом, мол, прониклись, осознали и больше не будем, но с трудом сдерживающих смешки, - Самсоныч завершал разнос привычным: - Что-то не вижу мешков читательских писем с откликами на ваши писульки! А Маргошу читательницы постоянно благодарят за чуткость и понимание проблем простых людей.
Сценарий начальственных разносов за много лет уже отработан. Змей Горыныч кипел, краснел, брызгал слюной, расшвыривал по комнате материалы, принесенные другими журналистами, с негодующим: "Никуда не годится! Никто не станет читать эту галиматью!" или "Совсем обленились, лодыри! И писать не умеете, и учиться не желаете!" - грозился: "Уволю всех к едрене-фене!" периодически для усиления впечатления стучал кулаком по столу, а коллектив дружно вздыхал и смотрел на шефа покаянным взглядом.
Выпустив пар и вдоволь наоравшись, довольный результатами своей воспитательной работы Самсоныч торжественно вручал любимице самое драматичное послание, выуженное им из почты, сопроводив добродушным похлопыванием по плечу и напутствием:
- Иди, радость моя, твори. Встреться с читательницей, поговори по душам и сделай хороший материал.
Сердечно поблагодарив благодетеля за теплые слова и высокую оценку своего труда, злая на весь белый свет Марго отправлялась к будущей героине статьи на уже набившую оскомину тему.
Опыта интервьюирования известных людей у Марго нет, да и откуда ему взяться? Знаменитости не жаждали увидеть свои откровения на страницах малоизвестного еженедельника "Все обо всем". Название-то у него многообещающее, но содержание...
Потому Марго и невзлюбила своих коллег - чего они перед ней нос дерут! Можно подумать - сами асы пера! Были бы асами, устроились бы в местах поприличнее. Возомнили о себе, а что они умеют? Только передрать материалы из зарубежной периодики, изложив своим языком, попроще, чтобы сошло за авторскую статью. Воровать в отечественных изданиях её коллеги теперь побаиваются. Однажды прыщавая Лиза Сайкина, публиковавшаяся под псевдонимом Лола Светская, - сотрудники их жалкой газетенки почему-то предпочитают звучные псевдонимы, - скомпилировала статью, а материал оказался эксклюзивным. Журналист, удостоенный чести быть к нему допущенным, подал в суд, представив все документы и магнитофонные кассеты. Еженедельнику "Все обо всем" вчинили иск на приличную сумму, суд признал авторство истца и обязал виновную сторону выплатить штраф. Пришлось заплатить. Лизу с позором изгнали из редакции, а Змей Горыныч разошелся вовсю:
- Даже украсть грамотно не умеете, мать вашу так и растак! Об эксклюзиве и говорить нечего! Кто мешает вам самим собрать хороший материал?! Темы под ногами валяются, а вам даже наклониться лень! Почему другие журналисты умеют бойко писать, в каждом номере есть минимум одна забойная статья, а вы никак не научитесь?! - Стукнув кулаком по столу так, что его любимая чашка подпрыгнула и завалилась набок, Самсоныч обвел яростным взглядом выстроившихся перед ним подчиненных и сам ответил на риторический вопрос: - Да потому что зазнались и зажрались. - Он подвесил драматическую паузу, чтобы все прониклись, и, убедившись, что нужный эффект достигнут, произнес уже на полтона ниже: - Разогнать бы вас, бездарей, к етишкиной матери, да ведь в другое издание вас не возьмут - ни на что путное вы не годны. Жалуетесь на невысокий оклад, но вы и этих денег не заработали, халтурщики!
Как всегда, сотрудники еженедельника оставили без внимания очередной начальственный разнос и по-прежнему гнали по привычной колее. Марго была весьма невысокого мнения об их профессиональных качествах и целиком согласна со своим покровителем: редакция газеты "Все обо всем" - это сборище бесталанных неудачников, возомнивших о себе невесть что. Так что нечего им перед ней задаваться. У нее, по крайней мере, своя ниша, свой материал, а не халтурно сляпанная компиляция чужих статей.
Она ничуть не удивилась, что именно ей Самсоныч доверил взять интервью у Астраловой. А кому же еще? Ее коллеги понятия не имеют, как общаться с людьми, их главное орудие труда не диктофон, а ножницы. А у неё уже немалый опыт, умение разговорить человека и вызвать на откровенность.
К заданию Марго подошла ответственно - прочла все, что писали об Изабелле Астраловой в прессе, и ознакомилась с её романами. Правда, одолеть все книги ей не удалось - уж очень плодовита оказалась писательница, а времени было мало, - но в общих чертах она все поняла. А поняв, скисла.
Неунывающий Самсоныч, отправляя свою любимицу на ответственное задание, напутствовал её так:
- Об Астраловой писали очень много и все примерно одно и то же. За этими материалами не видно живого человека. Женские судьбы - твой конек, Маргоша. Покопайся в душе писательницы, узнай самое сокровенное и напиши душевную статью, показав её как личность, как женщину.
Марго понятия не имела, как "копаться в душе" звездной авторессы - все ж это Астралова, а не читательница еженедельника "Все обо всем", приславшая письмо и безмерно счастливая, что журналистка ей ответила, а потом навестила и сочувственно внимает её излияниям. С такими женщинами проще, они готовы к контакту и ответят на любые вопросы. Но как быть со знаменитой писательницей, утверждающей, что она живет в другом измерении, все земное ей неинтересно, а потому надоело давать интервью и отвечать на одни и те же вопросы людей, не способных понять её возвышенных устремлений?.. "Оставьте меня... Мы люди с разных планет и говорим на разных языках", - недавно оповестила "неземная" Астралова одного из асов пера, и этими словами заканчивалось её интервью.
В данный момент Марго даже не знала, как подобраться к уставшей от славы писательнице на расстояние нормальной слышимости для своего диктофона, а уж как взять эксклюзивное интервью, - вообще не представляла.
Задумчиво разглядывая носки своих серых замшевых туфель, на которых оставили след нечищенные ботинки вертлявой Мары, журналистка думала, не сбежать ли с презентации, - какой смысл томиться несколько часов, если все равно не удастся пообщаться с Астраловой тет-а-тет?..
Что именно скажет писательница в официальной части сегодняшнего действа, она примерно знала, все журналисты уже получили заранее заготовленный материал, в просторечии - "рыбу". Просмотрев распечатку, Марго удостоверилась, что это все та же сто раз опубликованная ахинея дилетантские потуги на тему реинкарнации. Одни и те же вопросы и до боли знакомые ответы, из которых явствовало, что Изабелла Астралова возрождается уже в шестой раз, прожила шесть на редкость интересных, насыщенных событиями жизней, и все эпохи, которые она почтила своим существованием, для неё как родные, именно потому она пишет столь исторически достоверно.
В дверь позвонили, и хозяйка пошла открывать. Как и предполагалось, прибыл Толик, совмещающий обязанности водителя, мальчика на побегушках, мастера на все руки, а по собственной инициативе - ещё и телохранителя. Алла называла его верным оруженосцем, Санчо Пансой, и он этим чрезвычайно гордился.
- Привет, Толян! - заулыбалась она.
- Здорово! - Тот тоже расплылся в улыбке, но тут же встревожился: - Чё смурная?
- А что - так заметно?
Ответить он не успел - из глубин квартиры раздалось истошное:
- Мя-а-а!
- Ой, я же Перса нечаянно заперла в кабинете! - спохватилась Алла и быстро пошла по коридору. Услышав трель звонка, она переложила спящего котенка на кресло и по привычке захлопнула дверь комнаты. Теперь возмущенный сэр Персиваль рвался на свободу: то скреб коготками по полу, то пытался просунуть лапку в щель под дверью и истошно вопил - как же так, безобразие, его не пускают поприветствовать гостя!
Обогнав хозяйку, Толик распахнул дверь, а обрадованный котенок тут же запрыгнул ему на руки. Понаблюдав за их счастливым воркованием, Алла потихоньку оттеснила верного оруженосца в коридор и прикрыла за собой дверь - почему-то ей не хотелось пускать в эту комнату даже его, хотя от него у неё секретов не было.
- Алка, чё ты какая-то не такая? - спросил он, наигравшись с любимцем.
- Сама не знаю, Толян, - призналась она.
- С Олегом полаялась?
- Нет, с любимым мужчиной все в порядке. С ним при всем желании поссориться невозможно. Да и не хочется мне с ним собачиться. Потеряв родного отца, я обрела в его лице эквивалент отеческой любви и мудрости. Олег относится к моим взбрыкам с пониманием, как любящий папаша к фортелям обожаемой дочурки.
- А-а... - произнес верный оруженосец, решив, что Аллина грусть связана с недавней утратой. - Дак давай на кладбище съездим.
Она мысленно подивилась его интуиции. Вроде бы, Толик - примитивная личность, бывшая шестерка из команды Мирона, дважды судим, образования ноль классов, а поди ж ты...
Еще недавно Алла энергично занималась выяснением обстоятельств смерти отца, нашла виновных и своеобразно наказала6. А вот теперь, когда все закончено, навалилась тоска. Папы уже нет... Полтора месяца - слишком малый срок, чтобы примириться с утратой, осознать, что больше никогда не увидишь любимого человека, не посмотришь ему в глаза, не услышишь родного голоса...
Так уж устроен человек - нередко мы ценим лишь тогда, когда теряем...
Поездка на кладбище позволяет хоть как-то сжиться с утратой - и Толик это интуитивно почувствовал. Да, душа все ещё саднит, да, там угнездилась боль, которую невозможно описать словами, но все же, когда приходишь к могиле, ухаживаешь за цветами, уже чуточку полегче. Можно тихо постоять, глядя на портрет любимого человека и ещё раз вспоминая все хорошее, можно мысленно поговорить с ним, а если мучаешься виной, - попросить прощения.
Обычно Алла ездила на кладбище с матерью, но сегодня ей хотелось побыть с отцом наедине.
- Поехали, Толян, - согласилась она. - Но маму мы сегодня не возьмем.
И опять верный оруженосец многое понял интуитивно.
- Вы не против, если я постою рядом? - услышала Марго приятный баритон и подняла голову.
На нее, улыбаясь, смотрел кареглазый блондин, и сердце почему-то сильно забилось. Это её удивило - и не чаяла, что при виде симпатичного мужчины может испытывать давно позабытое волнение.
- Не против, - ответила она, ощущая, что губы, помимо воли, расползлись в улыбке. Попытка придать лицу серьезное выражение не увенчалась успехом, и Марго решила - раз с редакционным заданием полный облом, в качестве моральной компенсации можно не отказывать себе ни в чем.
- Что-то госпожа Астралова задерживается, - продолжал светскую беседу незнакомец.
- Да, - весьма содержательно поддержала диалог журналистка.
- Вы из какого боевого листка? - начал прощупывать почву блондин.
- "Все обо всем".
- Наслышан. - Его глаза смеялись, и Марго не поняла - то ли он весьма невысокого мнения об этом еженедельнике, то ли у него просто хорошее настроение. - И как же зовут очаровательную сотрудницу очага свободной печати?
Ее никто и никогда не называл "очаровательной" и, надо признать, слышать это было приятно, а из уст столь привлекательного молодого человека - тем более.
- Марго, - потупилась журналистка.
На лацкане её светло-серого делового костюма висела запаянная в целлофан аккредитационная карточка, на ней под её фотографией значилось: "МАРГО М. "Все обо всем", но незнакомец сделал вид, будто не заметил этого, а Марго обрадовалась, - значит, нарочно спросил, как её зовут, чтобы познакомиться поближе.
У собеседника никаких опознавательных знаков не было, да это и не удивительно - все ж это не пресс-конференция в "Интерфаксе", а всего лишь презентация очередной книги модной писательницы. Некоторые журналисты на таких простеньких тусовках нарочито шикуют - мол, мне ни к чему эта картонка, меня и так должны узнавать в лицо.
"Может быть, и этот парень известный журналист... - подумала Марго. Немного погрустив, что за десять лет работы не обзавелась связями в профессиональных кругах, никого не знает, и её никто не знает, она утешила себя: - Если это так, мне повезло".
Постояв некоторое время в ожидании, пока собеседник представится, журналистка решила форсировать события:
- А вас?
- Угадайте с трех раз, какое имя мне больше всего подходит?
- Ну-у... - задумалась Марго, кинув на него быстрый взгляд.
"Наверное, что-то связанное с его внешностью... Блондин с карими глазами..."
Она судорожно пыталась припомнить имя в тему, но ничего подходящего в памяти не всплыло. Знала бы, что повезет встретить такого симпатягу и играть с ним в "угадайку", непременно вызубрила бы книгу про имена, благо таких сейчас пруд пруди. Так ничего и вспомнив, Марго ляпнула наобум:
- Генрих.
А что? Имя красивое, необычное для соотечественника, тем самым она ему вроде бы польстила, сочтя достойным неизбито именоваться. К тому же, незнакомец чем-то напоминает немца, каковыми их представляли по некоторым персонажам кинофильмов советских времен. Но карие глаза... Видимо, парень смешанных кровей, и потому его характер сочетает в себе противоречивые черты.
- Ну и интуиция у вас! - широко улыбнулся её визави, сверкнув великолепными зубами, и добавил: - Для вас, очаровательная Марго, - просто Гена.
- Очень приятно, - выдала та традиционное, не уловив подвоха.
- Взаимно, - не остался в долгу новый знакомец.
- А можно, я буду называть вас полным именем?
- Вам можно все! - с чувством произнес собеседник, и опять она не уловила подтекста. - Марго и Генрих... Похоже, это не случайно. Судьба сама свела нас, как неких исторических персонажей.
- Вы имеете ввиду Марго Валуа и Генриха Наваррского? продемонстрировала начитанность журналистка.
- Именно, - подтвердил он.
Она не нашла достойного ответа и на всякий случай многозначительно улыбнулась.
- Вам не кажется, что мы чужие на этом празднике жизни?
Новый знакомый был не оригинален, но неизбалованной мужским вниманием Марго нравилась его раскованная манера поведения. Важно ведь не то, как он её клеит, а то, что клеит. Следовательно, счел подходящим объектом. Приятно сознавать, черт побери!
Ей хотелось ещё раз блеснуть близким знакомством с художественной литературой, но, как назло, ни одной фразы в том же ключе на ум не пришло, и она ограничилась кивком.
- В таком случае есть предложение покинуть это неинтересное мероприятие и, скажем, выпить чашечку кофе.
Журналистка немного растерялась. Хотя ещё недавно она подумывала сбежать, но все же в душе теплилась крохотная надежда, что удастся справиться с заданием шефа. Взять и махнуть рукой на перспективу служебного роста было страшновато.
Видя её колебания, новый знакомый выдвинул убедительный аргумент:
- Протолкаться к Астраловой не удастся даже самым шустрым, - её литагент никого к ней не подпустит. Мадам оттарабанит домашнюю заготовку, которую вы уже держите в руке, и отбудет. Фуршета сегодня не предвидится, так что в аспекте халявы будущее пессимистично. Но в наших силах скрасить его бокалом-другим. А чтобы вы не терзались мыслями о редакционном задании, я вам надиктую материал, и вы представите руководству отличную статью. Само по себе явление Изабеллы Астраловой публике - уже событие из ряда вон, так что под него пойдет любой текст.
Марго раздумывала недолго - собеседник был очень убедителен. Да и грело душу, что парень подошел именно к ней.
Поняв по выражению её лица, что она согласна, новый знакомый уверенным жестом взял Марго под руку и повел к лифту.
Толик донес до могилы два пятилитровых баллона с водой и молча ушел, а она опять подивилась его такту. Вроде бы, парень простой, как грабли, а вот поди ж ты...
Алла поставила во врытую землю большую вазу букет белых королевских лилий, полила посаженные на могиле цветы, прорыхлила землю, подвязала к колышку накренившийся после вчерашнего ливня пышный стебель "фритиллярии королевской" - она уже зацвела, и оражево-алый венчик венчал её царственной короной.
"Виват, король, виват!" - пришли ей на память слова популярной песни.
"Ты и в самом деле король, папа, - мысленно обратилась она к отцу. Ты велик. После тебя осталось бесценное наследие - твои книги. Я горжусь тобой и горжусь тем, что я твоя дочь. Я - Алла Королева, даже фамилия у нас с тобой царственная".
На душе стало полегче. Чувство вины немного притупилось.
"Что ж, даже из плохих поступков нужно извлекать урок, - сказала она себе. - Больше я никогда не позволю себе причинить кому-то боль".
Змей Горыныч метался по своему кабинету и, образно говоря, рвал на себе волосы, поскольку в буквальном смысле рвать было нечего.
- Ну где же Маргоша?! - уже в который раз вопрошал он пустоту, но страдать одному ему было неинтересно, и замглавред выбежал в приемную: Лена, Марго не звонила?
- Нет, Николай Самсонович, - кротко ответила секретарша, мысленно чертыхаясь, - метания шефа ей уже порядком надоели.
- Куда же она подевалась? - уже в десятый раз спросил он, на что ко всему привычная Лена терпеливо повторила:
- Но ведь Марго всегда несколько дней не выходит на работу, когда работает над статьей.
- То было с обычными очерками, а здесь - сенсационный материал! Ты понимаешь - это же сенсация! Сен-са-ция! - отчеканил шеф. - Промедление в такой ситуации смерти подобно!
- Понимаю, - смиренно кивнула Лена, для самоуспокоения уже трижды мысленно послав начальника к черту.
- Все газеты уже опубликовали материал, все! Заголовки на первой полосе! А мы? Как всегда, в хвосте.
- Да, Николай Самсонович, - машинально поддакнула опытная секретарша, уже не слушая его стенаний, а шеф подозрительно воззрился на неё и возмущенно возвысил голос:
- Что - "да"? Что мы в хвосте?
- Нет, я имела в виду... - Лена замялась, пытаясь подобрать подходящие слова, которые не вызовут приступа гнева у вспыльчивого Змей Горыныча. Последних его фраз она не слышала, а потому прибегла к универсальному ответу вышколенной служащей: - Вы, как всегда, совершенно правы, Николай Самсонович.
- М-да... - произнес тот, глядя на неё с сомнением, но не прочел на её лице подвоха и спросил уже обычным тоном: - Ты ей звонила?
- Постоянно названиваю, - с готовностью ответила секретарша, дав себе слово впредь быть повнимательней, когда начальство желает выговориться. Никто не берет трубку.
- И что ты по этому поводу думаешь? - Как всегда, выплеснув излишки эмоций, Самсоныч стал почти благодушен.
- Марго отключила телефон и корпит над сногсшибательной статьей. Умненькая Лена знала, что эта журналистка пользуется особой благосклонностью шефа, а потому всегда изображала по отношению к ней лояльность. - Вы отправили её на презентацию Астраловой в пятницу, а сегодня всего лишь понедельник. Марго пишет долго, зато материал будет оригинальным.
- Ладно, подождем, - совсем успокоился Самсоныч. - Номер немного задержится, но не разочарует читателей. Конечно, можно было тиснуть новость и начать верстать номер, но тогда будет как у всех. А Маргоша наверняка подаст материал в особом ракурсе, она это умеет.
- Разумеется, Николай Самсонович, - заулыбалась Лена, мысленно перекрестившись, - шеф направился к двери.
А заместитель главного редактора, вернувшись в своей кабинет, подумал, что в этой банке со скорпионами под названием "редакция еженедельника", всего два человека, общение с которыми проливает бальзам на душу.
К Леночке он тоже благоволил, как и к Марго. Его секретарше всего двадцать, совсем девчонка, на год младше его внучки. Маргоша постарше, но обе такие трогательно беззащитные, да и его почитают почти как отца родного, ценят хорошее отношение и преданы ему, не то, что остальные его сотрудники, циничные, распущенные и неблагодарные.
Николай Самсонович Фалеев числился заместителем главного редактора, но хозяин газеты - его сын Илья, так что мнение замглавреда было решающим. Согласно ведомости, и Марго, и Леночка получали обычный оклад, а в его кабинете обеим ежемесячно вручался конверт с отеческим напутствием:
- Ты заслужила, душа моя. Работаешь лучше всех, а у нас теперь не советская власть, чтобы всех уравнивать. По труду и оплата.
Вот принесет Марго сенсационный материал и получит премиальные и должность обозревателя светской хроники. Только ей по силам вести эту колонку, и она справится с блеском - у неё свой стиль, свой взгляд на актуальные проблемы, и читатели их еженедельника будут в восторге.
- Ларка звонила, прилетает 18 мая, - сообщила Алла верному оруженосцу через пару дней.
- Здорово! - обрадовался тот.
- Да уж, соскучилась я по любимой подружке, - призналась она. Столько лет были неразлучны, а теперь болячки развели нас по разным частям света. Ларка поправляет здоровье в Италии, а я тут кантуюсь, хотя не прочь погреться рядом с ней на солнышке.
- А чё, Олег ещё не пускает тебя?
- Воздушно-солнечные ванны мне полезны, но мой любимый лечащий врач считает, что авиаперелет будет слишком большой нагрузкой на мой ещё неокрепший организм.
- Тада с Ларкой на дачу махните. Гляди, как солнце-то жарит! Почище всякой Италии загорите.
- Да, мой Санчо Панса, именно так мы и сделаем, - согласилась Алла. Одна проблема - на какую дачу поехать. Подружка любит свою, а у меня теперь аж две. Правда, откупленный у паршивца Яшки Паршина навороченный особняк я надумала продать - мама хочет жить на нашей старой даче, а мне эти новорусские хоромы без надобности.
- Зачем продавать? - возразил верный оруженосец. - Мать пускай живет на той даче, раз ей там нравится, а ты - на своей.
- Да что мне там делать? Валяться в гамаке я не люблю.
Толик подумал, что ей было бы невредно поваляться в гамаке, да и просто отдохнуть. А то не успела выписаться из больницы, - одно дело за другим. Чуть не погибла7, а все равно встревает в опасные ситуации. А на даче её никто не достанет. Телефона там пока нет, а у Аллиного мобильника он намеревался втайне от хозяйки отключить звук. Что за дела, в самом деле! Чуть что - все бегут к ней: спаси, помоги! А она ещё не выздоровела после ранения! И совсем себя не жалеет. Да ведь и эти-то, называющие себя друзьями, её не жалеют. Она что - двужильная?!
Но верный оруженосец не стал ничего говорить - все равно не послушается.
- Алка, давай на твою дачу съездим, - предложил он. - Поглядишь, как там чё, ремонт-то уже закончили.
- Пожалуй, надо туда прокатиться, - согласилась она. - Надоело маяться бездельем, нужно придумать себе занятие.
Наконец Марго появилась в редакции. В четверг ровно в десять утра она зашла в кабинет своего покровителя и положила на стол компьютерную распечатку статьи "Трагедия Изабеллы Астраловой".
Увидев заголовок, Самсоныч просиял и радостно потер руки:
- Потом прочту, вдумчиво и не спеша, сейчас некогда. Маргошенька, а дискетку принесла?
- Разумеется, - кивнула журналистка.
- Не сочти за труд, душа моя, снеси дискету к ответственному за выпуск, пусть немедленно ставит в номер. Задержались мы немного, Маргоша, тебя ждали, материал-то сенсационный.
Марго немного удивилась - что сенсационного в жизнеописании писательницы, уже сто раз опубликованном и всем известном? Правда, она постаралась подать материал в своем привычном ключе, именно так, как просил шеф - описала судьбу знаменитой, но одинокой и страдающей от своего одиночества женщины. Писательница достигла пика популярности, но слава, будто незримой стеной отгородила её от других людей. Они завидуют её известности, а она мечтает, чтобы её любили, как хочется этого любой женщине.
Журналистка была довольна тем, что получилось. Читательницам понравится, а кое-кто даже прослезится над несчастной судьбой знаменитой писательницы, а по сути - простой бабы, которая уже и сама не рада собственной популярности, потому что лишена самого главного - любви. Материал берет за душу. Но назвать его сенсационным - явное преувеличение.
Пока Марго размышляла, что сказать Змею Горынычу, тот с озабоченным видом открыл ящик стола, доложил в конверт с уже заготовленной премией ещё две купюры и протянул своей любимице:
- Это тебе, моя радость. Я горжусь, что вырастил такой талант. - Тут он вспомнил, что ему через полгода стукнет восемьдесят, и его глаза увлажнились: - Еще немного поработаю и уйду на покой, Маргоша. А ты заменишь меня на этом посту. Не хотел тебе заранее говорить, предполагал сделать сюрприз на твой день рождения, но не сдержался, уж очень ты меня растрогала.
Марго изобразила неописуемую радость и безмерную благодарность, хотя на самом деле испытывала совсем другие чувства.
"Чтоб ты провалился, - мысленно ругнула она благодетеля. - Не мог сказать раньше, старый идиот!"
Эдуард Леонидович Нечаев, владелец процветающего издательства "Кондор", сидел в своем кабинете, незаметно разглядывая писательницу, в отношении которой у него были далеко идущие планы. Разумеется, ей он этого не сказал - зачем лить воду на мельницу её тщеславия? У некоторых авторов и так самомнение чересчур - напишут нечитабельную тягомотину и уверены, что сотворили шедевр. Работать с такими трудно, они скандалят по любой ерунде и ссорятся с редакторами, не позволяя менять ни единого слова в своем произведении.
Все беда в том, что переубедить таких гордецов невозможно, - на любое замечание они устраивают истерику, мол, сотрудники издательства ничего не смыслят в подлинном творчестве и норовят испортить будущий шедевр отечественной беллетристики. "Что же вы сами не пишете, раз такие умные!" заявляют эти писаки, мнящие себя талантливыми. А его редакторы профессионалы, просто у каждого своя стезя, человек должен заниматься делом, к которому у него призвание. Одни пишут, не видя огрехов в своей писанине, а другие это подмечают и знают, как исправить, чтобы нормально читалось. Но автор с задатками мании величия не желает этого признавать.
Сколько таких самоуверенных "талантов" прошло через его кабинет... И не счесть.
За много лет работы Эдуард Леонидович научился с ними ладить - нужно не спорить, не хаять, а хвалить, и тогда автор счастлив, что его столь высоко ценят. Хозяин "Кондора" уже поднаторел в искусстве вести грамотную беседу с писателями - приветливое выражение лица, любезная улыбка, доброжелательный тон, полное одобрение, комплименты. И непременно грандиозные планы в аспекте их совместного будущего. Заслышав про перспективу миллионных тиражей, начинающие авторы шалеют от счастья. А дальше уже дело техники. Самое главное, грамотно составить договор, по которому все права у издательства, а обязанности - у автора. От сознания, что вскоре станет знаменитостью, начинающий писатель полностью утрачивает бдительность. Да и не знают непосвященные всех нюансов - законодательство об авторском праве в нашей стране оставляет желать лучшего, специалистов в этой области единицы.
Когда договор подписан, у издателя руки развязаны. Нет, автору ни в коем случае нельзя дать понять, что он всего лишь материал, средство, наоборот, его нужно постоянно нахваливать и стимулировать - пусть пишет еще. Эдуард Леонидович Нечаев хорошо освоил искусство с любезной улыбкой кормить писателей обещаниями - мол, потерпите ещё чуть-чуть, ваша слава уже не за горами, а с ней и миллионные тиражи и соответствующие гонорары.
Таких авторов в "Кондоре" несколько сотен, но их произведения - всего лишь для ассортимента. Однако каждое издательство славится своими звездами, а не валом. Известных писателей под началом Эдуарда Леонидовича уже два десятка, но ведь хорошего много не бывает.
Та, что сидит напротив его стола, обладает хорошим потенциалом, из неё можно вырастить звезду. Это гораздо выгоднее, чем привлекать к сотрудничеству уже состоявшуюся знаменитость, которую приходится долго уламывать перебежать из прежнего издательства в "Кондор". Звезда будет прикидывать, что выгоднее, потом торговаться за гонорар, а согласившись, капризничать, - в общем хлопотно.
Но если взять никому не известного, но способного автора и выпестовать из него звездного, тогда игра стоит свеч. Это приятно греет самолюбие, а Эдуард Леонидович был очень тщеславен. Умение разглядеть в авторе талант дано не каждому, таким верхним чутьем обладают единицы, и Нечаев по праву гордился собой.
В общем-то, писатели люди неблагодарные. Став знаменитым, автор тут же забывает, кто обеспечил ему известность, сколько сил и денег в него вложено, и приписывает все заслуги исключительно себе - мол, я талант, и этим все сказано, никаких ваших заслуг нет, другие издатели меня бы тоже оценили, носили на руках и пылинки сдували.
Но Бог с ней, с неблагодарностью, у творческих личностей свои тараканы, к ним нужно относиться как к капризным детям и не брать в голову их слова и поступки. Мало ли что они говорят! Дело - вот что мерило всего.
Когда составлен грамотный договор, каким бы автор ни был истеричным и самоуверенным, ему уже никуда не деться. Хочешь - не хочешь, приходится тащить одну упряжку с издателем. Покочевряжится писатель, мол, цену себе знаю! - да и уймется. А дело идет.
В редакции еженедельника "Все обо всем" ожидалась очередная буря. Как это обычно бывает перед грозой, когда небо заволакивает тучами, сразу темнеет, перепад давления будто давит на плечи и все замирает перед первым ударом грома, так и в помещении редакции сгустился воздух и чувствовалось почти физически ощутимое напряжение - журналисты ждали грядущего начальственного разноса, строя предположения, по какому поводу разбушуется Змей Горыныч.
Полчаса назад ответственный за выпуск Борис Аркадьевич Левин, бормоча под нос что-то невразумительное и теряя на ходу очки, в необычайном волнении помчался к шефу, пробыл в его кабинете несколько минут и поспешно улизнул, не пожелав принять на себя первый удар.
Многолетний опыт общения со вспыльчивым замглавредом обогатил Бориса Аркадьевича умением заранее предвидеть, предстоит ли рядовая головомойка или начальственный гнев достигнет кульминации. Обычные разносы шефа по своей штормовой силе тянули на три-четыре балла, а сегодняшний обещал зашкалить за десятибалльную отметку и грозил перерасти в настоящий цунами.
На памяти Левина таких случаев было немало. Подобно опытному сейсмологу, он мог предсказать развитие событий уже по первым предвестникам. Как во время шторма волна постепенно набирает мощь и силу, так и гнев Змей Горыныча все более нарастал и, достигнув критической отметки, обрушивался тяжелой штормовой волной, сокрушая все на своем пути.
Хитрый Борис Аркадьевич отнюдь не жаждал оказаться в качестве подвернувшегося под руку и стать свидетелем ярости начальника, а потому предпочел укрыться в своем кабинете.
Остальные сотрудники газеты тоже попрятались, переглядываясь, недоуменно пожимая плечами и шепотом спрашивая друг друга, отчего обычно невозмутимый, степенный и преисполненный чувства собственного достоинства Левин только что рысью промчался по коридору, ничуть не заботясь о том, как выглядит в глазах коллег более низкого ранга.
Сбегать в соседние комнаты и поспрашивать, кто провинился на этот раз, журналисты опасались - в свои почти восемьдесят Самсоныч ещё очень подвижен, а уж когда зол, тем более не сидит на месте. Старикан вполне может ринуться по редакции, распахивая все двери в поисках объекта своего недовольства, а застав кого-то в неположенном месте, для начала напустится на него, дабы набрать инерцию для предстоящего разноса.
Последнее время генеральный директор, он же хозяин издательства "Кондор" Эдуард Леонидович Нечаев редко удостаивал автора личной встречи. Есть главный редактор и его зам, три ведущих редактора, четверо заведующих профильными отделами. Предварительную работу проводили его подчиненные, а на завещающем этапе подключался САМ. Но встречался не со всеми, а лишь с талантливыми писателями, из которых надеялся взрастить звезду.
С известными авторами, которых хотелось бы переманить у конкурентов, Нечаев тоже беседовал тет-а-тет, но общаться с ними не любил - эти ушлые, уже собаку съели в издательском деле, с ними неинтересно. Да и их взбрыкивания его теперь порядком раздражали - чуть что, звезда фыркает, дергает плечиком и хлопает дверью. Понятное дело, популярный писатель всегда востребован, не в этом, так в другом издательстве примут с распростертыми объятиями, потому и топает ножкой.
Звезд у него уже немало, но теперь Эдуарду Леонидовичу нравилось работать лишь с потенциальными знаменитостями. Спустя несколько лет можно с гордостью констатировать: "Я вырастил звезду!" Конкурентам этого не скажешь - они и сами все понимают, хвастаться нужно не этим, а тиражами. Оборот издательства - лучшее доказательство его успеха, а тиражи "Кондора" говорят сами за себя.
Но все ж приятно сознавать, что из ничего сделал звезду. Приятно...
Секретарша заместителя главного редактора еженедельника "Все обо всем" Лена Федоренко трудилась на этом непыльном месте уже третий год, и невроз на почве переутомления ей не грозил. Ее обязанностью было отвечать на телефонные звонки, - а звонили не так уж часто, - набрать и распечатать приказы начальника и заботиться о его пропитании, в частности, к двум часам дня принести в его кабинет разогретый в микроволновке суп, а спустя некоторое время - второе блюдо и жиденький чай. Вот и все. Ну, и доложить шефу, если кто-то из подчиненных желал обсудить с ним какой-либо животрепещущий вопрос. Но это случалось крайне редко.
Сотрудники газеты предпочитали общаться на профессиональные темы с главным редактором Владимиром Сергеевичем Головко. Тот прошел путь от рядового журналиста до своей нынешней должности, прекрасно во всем разбирался и всегда подсказывал дельную мысль. А профессия Николая Самсоновича Фалеева - начальник. Он был большим начальником и в советские времена, и в постсоветсткие, так что стаж в этом качестве у него солидный. Журналистского образования замглавред не имел, однако кое-чего нахватался и во время разносов вполне к месту вставлял нужные слова. В текущий материал Змей Горыныч не вникал, но если случался какой-то казус, не оставлял его без внимания и устраивал разборку, дабы подчиненные не расслаблялись и знали - начальственное око не дремлет.
Самой важной обязанностью Лены Федоренко было общение с шефом, когда тому хотелось поговорить, в частности, ностальгически предаться воспоминаниям о своем славном прошлом и сравнениям с не внушающим оптимизма настоящим. За эти годы она научилась внимать не слушая, вовремя кивать, поддакивать и вставлять адекватные тематике междометия и краткие фразы, а Самсоныча такая беседа вполне устраивала. Выговорившись и посетовав на времена и нравы, тот становился благодушным, а его хорошее отношение приобретало материальное выражение - в очередном конверте, именуемым премией, на одну купюру становилось больше.
Своей работой Леночка была довольна. А с чего ей проявлять недовольство? Пусть их газета не из известных, но таких сейчас много. Зато, когда очередной бойфренд спрашивает, чем она занимается, у неё есть возможность с гордостью произносить: "Сотрудница еженедельника "Все обо всем". Да и ежемесячные гонорары за умение правильно вести себя с шефом позволяют поддерживать свой экстерьер на должном уровне.
В данный момент Лена ничуть не беспокоилась - обычно гроза начальственного гнева обходила её стороной. Быть громоотводом ей доводилось лишь в исключительных случаях - когда виновника не оказывалось на месте. Да и то, выпустив первый пар и решив, что умница Леночка в качестве объекта для разрядки не подходит, огнедышащий Змей Горыныч вылетал в коридор и непременно находил того, на котором можно полномасштабно сорвать свое раздражение.
Под предлогом заботы о здоровье, в первую очередь, своем собственном, замглавред запретил подчиненным курить на рабочем месте и велел портить атмосферу на лестничной площадке. Журналисты считали его требование проявлением старческой вредности и злостно нарушали приказ начальства. В общем-то основания сомневаться в целесообразности указаний Самсоныча у них были. Ему-то какое дело, если они будут курить в комнатах? Его кабинет в противоположном конце коридора, дым туда не доходит, пусть старикан наслаждается свежим воздухом там, а не шляется по другим помещениям, где ему делать совершенно нечего.
Но у их скандального шефа были свои соображения. Курение подчиненных стало камнем преткновения и поводом для постоянных втыков. А когда начальнику не на ком было сорвать зло, объект находился незамедлительно. Застав журналиста с дымящейся сигаретой на рабочем месте или унюхав табачный дым, Змей Горыныч краснел, набирая обороты для предстоящей головомойки, а потом разряжался гневной тирадой. Но если ему не везло застукать кого-то на месте преступления, замглавред устремлялся на лестницу резвой рысью - дабы ушлые куряки не успели разбежаться, - и разносил их в пух и прах.
- Опять бьете баклуши, лоботрясы, мать вашу за ногу! - грохотал он так, что от его рыка звенели оконные стекла. - Весь ваш так называемый рабочий день - сплошной перекур, а материал не сдан и вряд ли будет подготовлен в срок, а даже если и будет, то это наверняка очередная тоскливая мура.
И пошло-поехало в том же духе. Злопамятный Самсоныч припомнит провинившимся все просчеты и прегрешения, не поскупится на мат и оскорбления, разрядится и вернется в свой кабинет, весьма довольный, что вправил подчиненным мозги.
Поглядывая на дверь кабинета начальника, Лена занималась важным делом - выясняла отношения с другом сердца. Суетливые пробежки Левина не остались без её внимания, но не обеспокоили. Змей Горыныч найдет искомого мальчика для биться. А не найдет, значит, опять помчится в курилку.
- Нас с вами ожидает большое будущее. - Эдуард Леонидович с обаятельной улыбкой начал привычную обработку. - Вы станете знаменитой это я вам гарантирую.
Его визави молчала, глядя на него восторженными глазами. Такие слова бальзам на сердце, а эта, сразу видно, обделена по женской части внешность невзрачная, сама какая-то пришибленная, мужским вниманием явно не избалована. Потому и реализует себя в иной области - пишет романы.
Такие авторы - самый благодатный материал. Нечаев не сомневался - эта будет из кожи вон лезть, сутками корпеть за компьютером, создавая свои творения, потому что хочет самоутвердиться. Раз в личной жизни у неё не получается, то хоть в чем-то себя проявит.
А когда авторесса станет известной, её невзрачная внешность уже не будет иметь значения - знаменитость красива не чертами лица, а своей славой. Мужчины будут за ней толпами бегать, будь она даже страшней Бабы Яги.
Слава - тот огонек, на который все слетаются как мотыльки.
Первым отважился на вылазку Егор Сурин. По старой привычке его называли политобозревателем - когда-то он и в самом деле подвизался в таком качестве в весьма престижной газете, но был оттуда изгнан по причине недисциплинированности и склонности с горячительным напиткам. Политика не входила в сферу интересов еженедельника "Все обо всем", - россиянам эта тематика уже набила оскомину, - а потому Егору пришлось переквалифицироваться, и теперь объектом его внимания стали политики.
Он обладал бойким пером, ироничным складом ума, наблюдательностью, мог с ходу подметить то, что другие не замечали и представить проблему в неожиданном ракурсе. В целом это позволяло ему писать весьма забористые статьи, пользующиеся успехом у читателей. Утруждаться сбором фактуры Егор не желал - долго и хлопотно, да и не хотелось ему надрываться за мизерную зарплату, - а потому, ознакомившись с публикациями в других изданиях и недолго посидев в творческих раздумьях, он определял будущий объект анализа и садился за компьютер. Мысли ушлого журналиста бежали резвой рысью, пальцы стучали по клавиатуре, и на экране строчка за строчкой рождалась новая статья. Через пару часов Егор читал то, что получилось, слегка правил, распечатывал и нес материал начальству. Обычно все проходило без сучка, без задоринки - шеф материал одобрял и ставил в ближайший номер.
Заместитель главного редактора в его епархию не лез, будучи в этой сфере вопиюще некомпетентным и предоставив приглядывать за ним Владимиру Сергеевичу, а тот благоволил способному журналисту. Главный редактор прекрасно знал, каким образом Егор Сурин творит свои портреты властьпредержащих, но закрывал глаза на то, что сотрудник попользовался результатами чужого труда. По мнению Головко, не имеет значения, как происходит процесс, главное - результат. Одних кормят быстрые ноги, и они бегают с диктофоном, другие втираются в доверие к людям разного социального уровня, чтобы получить ксерокопию какого-нибудь важного документа, на основе которого потом можно тиснуть разоблачительную статью, а другие эксплуатируют лишь собственные мозги.
Егор Сурин принадлежал ко второму типажу. Пусть его материал не подкреплен документально, пусть многие выводы дискутабельны, пусть едкие характеристики на грани фола и за них можно стать ответчиком в суде, если герой статьи прочтет и разобидится, - но прочтет ли? - однако, надо отдать ему должное, Егор талантлив. Его талант в том, что он с лету ловит витающие в воздухе свежие идеи и легко доводит их до ума.
Главный редактор прекрасно знал, что все воруют друг у друга идеи, даже мэтры журналистики частенько этим грешат, но ведь и украсть нужно уметь, чтобы обиженные коллеги не завопили: "Он воспользовался моими идеями!" Идея - очень эфемерное понятие, одну и ту же мысль можно высказать по-разному, а если человек умеет облечь её в такие фразы, что сходство с оригиналом становится весьма отдаленным, но суть при этом остается, то это и в самом деле своеобразный талант, хотя, положа руку на сердце, конечно же, компиляция.
В журналистских кругах Егор Сурин имел определенный авторитет и мог бы перейти в другую редакцию. Но ему было лень. Многотиражные газеты на слуху, броский материал тут же становится предметом всеобщего обсуждения, а потому руководители боятся подставиться и требуют от журналистов проверенной фактуры, а не голословных утверждений.
Егор полагал, что уже давно вышел из того возраста, когда нужно стирать подошвы в поисках документальных доказательств своих порой неожиданных выводов, а потому предпочитал непыльную работенку в еженедельнике "Все обо всем". Несколько часов за анализом периодики, потом ещё несколько часов за компьютером, и свободен. Все оставшиеся дни месяца можно плевать в потолок, сидеть с приятелями за бутылочкой, судача на злободневные темы, играть в преферанс, толочься на журналистских тусовках, дабы не отстать от жизни и держать нос по ветру, улавливая витающие в воздухе идеи, которые можно сделать темой следующей статьи. А в начале каждого месяца получать зарплату. Правда, её хватает от силы на неделю, но за двадцать семь лет журналистской работы Егор Сурин оброс многочисленными друзьями-приятелями, а те не оставят в беде, накормят-напоят и вовремя дадут знать о предстоящем мероприятии, обещающем халявную выпивку и закусон.
В общем, на жизнь журналист не жаловался, за свое место в еженедельнике не держался, - если выгонят, устроится в другое, - а потому ничуть не боялся гнева грозного Змей Горыныча.
Егору уже надоело ждать, когда наконец разразится гроза, да и коллеги выразительно поглядывали на него - мол, ты самый смелый, пойди узнай, в чем дело и кого вскоре потребуют на ковер. И Егор Сурин решил оправдать доверие коллектива.
Приоткрыв дверь в приемную и предусмотрительно просунув лишь голову, сохраняя возможность ретироваться с честью, но своевременно, - на случай, если дверь кабинета Самсоныча придет в движение, возвещая о скором выходе начальства, - Егор подмигнул Лене и шепотом спросил:
- Чего старикан затаился-то? Копит силы для будущего цунами?
Секретарша пожала плечами, зажала мембрану рукой и тоже шепотом ответила:
- Левин принес какие-то материалы и ябедничал.
- На кого?
Леночка Федоренко относилась к Егору с симпатией - ироничный журналист, творец хлестких ярлыков никогда её не задевал. Потому секретарша быстро попрощалась со своим бойфрендом, рискнув оставить отношения невыясненными, положила трубку и ответила:
- Понятия не имею.
- А кто последним сдал материал в номер?
- Марго.
- Ну, ее-то старый маразматик не тронет, даже если эта мышка-говноройка, как всегда, принесла свое дерьмо в конфетной обертке.
- Нет, Змей Горыныч её очень хвалил, благодарил.
- Еще бы, - хмыкнул Егор. - О шефе можно судить по его фаворитке. По интеллекту Самсоныч с Марго: два сапога - две задницы.
- Чего-чего? - переспросила Леночка, прыснув и оглянувшись на дверь кабинета начальника, - не слышно ли.
- Лысина - это эволюционное превращение головы в задницу вначале по форме, а потом и по содержанию, - пояснил злоязычный журналист. - Сколько помню Змей Горыныча, он всегда был лысым, следовательно, таскает жопу на плечах уже не менее трех десятков лет. А килька-Марго не обладает задницей в положенном женщине месте, зато она в наличии там, где у нормальных людей голова.
Зажав рот рукой, секретарша беззвучно смеялась, сотрясаясь всем телом.
- Как думаешь, кто на этот раз станет жертвенным барашком дабы мы не забывали, чей сын платит нам нищенское содержание? - поинтересовался Егор, зная, что Леночка всегда в курсе, откуда ветер дует и куда вскоре дунет.
- Левин был недолго, я слышала только отдельные слова.
- Какие именно? - Егор решил прояснить вопрос до конца, чтобы составить мнение, кому достанется на этот раз и предупредить проштрафившегося.
- "Фальшивка", "недопустимо развязный тон", "фамильярность", "оскорбительные выражения" и "совершенно не в теме".
"Значит, речь шла обо мне", - подумал журналист, прекрасно зная, что изобретенный им метод работы имеет некоторые недостатки.
Две недели назад главный редактор ушел в отпуск, и Егор на днях сдал свою статью выпускающему редактору, минуя Самсоныча, - старикану не по уму осилить качество материала. А когда он попал на стол ответственному за выпуск, подхалим Левин решил выслужиться перед начальством. Все сотрудники знали, что кадровый вопрос и размер оклада в ведении Змей Горыныча, так что хитрый лис Борис Аркадьевич решил на всякий случай помести перед ним хвостом, авось, в следующий раз замглавред не обойдет его премией.
"Похоже, придется подыскивать себе другое место работы", - сказал себе Егор, закрывая дверь в приемную.
Немного поколебавшись, он решил остаться в редакции - может, старикан поорет-поорет, но все же не уволит. Другой кандидатуры на это место нет, а читателям еженедельника, судя по отзывам, импонируют его статьи, хотя их тональность и в самом деле развязно-фамилярная - журналист Егор Сурин, образно говоря, похлопывал представителя политического Олимпа по плечу, мол, не мни о себе много, приятель, мне известна вся твоя подноготная, и сейчас ты предстанешь перед народом голым, без привычной маски.
- Поработать вам придется, - продолжал Нечаев. Беседа с потенциальной звездой уже близилась к концу, все важное они обсудили, осталось лишь поставить последнюю точку. - Наше издательство интересуют лишь авторы, способные писать не менее четырех романов в год. Если реже, - стать знаменитой труднее. Конечно, талант не пропадет, - снова польстил он, от него же не убудет, а ей приятно, - но потребуется много времени, чтобы его оценили по достоинству. Читательский интерес не должен ослабевать. Книг сейчас издается очень много, а если автор пишет редко, читатели его забывают и покупают произведения других писателей. Состоявшаяся звезда может позволить себе перерывы, но сравнительно непродолжительные, иначе эту нишу тут же займут другие. Пишут сейчас многие, а свежие веяния улавливают сразу. Если автор пропахал свою межу, нельзя её надолго оставлять.
- Я буду стараться, - прошептала начинающая писательница.
- Не сомневаюсь, - кивнул Эдуард Леонидович. - Вас характеризовали не только как талантливую, но очень дисциплинированную и трудолюбивую. Напомню азы: талант - это один процент способностей плюс девяносто девять процентов усидчивости.
- Да, я знаю, - закивала собеседница.
- Вот и отлично! - воодушевился Нечаев. - У нас все получится замечательно: вы пишете роман в три месяца, мы его тут же издаем, а в будущем будем почивать на лаврах! - Он рассмеялся, чтобы её расшевелить, но она в ответ лишь слабо улыбнулась. - У вас есть все задатки будущей звезды, и мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам реализоваться. В договоре, который вы подписали, мы обязуемся издавать все ваши произведения, так что теперь вам не придется обивать пороги других издательств. - Эдуард Леонидович сознательно чуть опустил её, чтоб не расслаблялась. - Ошибочно думать, что автор и издатель - антагонисты. Нет! - Он поднял вверх указательный палец. - Они - единомышленники. И только в том случае, если станут соратниками, успех обеспечен.
Первая волна будущего шторма ударила в ни в чем не повинную секретаршу Леночку. Через несколько минут в приемную вылетел разъяренный Змей Горыныч и рыкнул:
- Какого лешего ты тут расселась и таращишься с видом невинной овечки!
- Что случилось, Николай Самсонович? - поинтересовалась Лена, надеясь сбить своим вопросом накал его ярости. Но её кроткий вид, против обыкновения, не произвел желаемого впечатления. Как раз наоборот, шеф ещё больше разгневался.
- Ты меня спрашиваешь? - взревел он. - А сама не в теме? За каким чертом ты тут обретаешься, а? Чтобы часами трепаться по телефону со своими хахалями? За это ты получаешь зарплату?
- Я... - пролепетала пристыженная Леночка, которая и в самом деле только что положила трубку. После ухода Егора Сурина она от нечего делать надумала доссориться с бойфрендом и выполнила свое намерение, но понятия не имела, что её слышно в кабинете начальника.
- Да, ты! - не дал ей возможности оправдаться взбешенный Змей Горыныч. Ему нужен был козел отпущения, и впервые им стала любимая секретарша. Именно ты расхолаживаешь весь коллектив, потому что ни хрена не делаешь и подаешь дурной пример остальным. Секретарша начальника должна быть в курсе всего происходящего и первой докладывать ему новости. А я по твоей милости узнаю их последним и теперь выставлен на всеобщее посмешище.
Секретарша не нашлась что сказать. Пожалуй, впервые за время своей работы она понятия не имела о тематике предстоящего разноса. Обычно причина была известна заранее, все в деталях обсуждалось в редакционных кулуарах, и предугадать реакцию гневливого замглавреда было несложно. А тут - как гром среди ясного неба.
Последними сдали материал Егор и Марго, и сейчас Лена лихорадочно соображала, кто из них виновник ярости шефа.
В общем-то, альтернативы нет, на Марго шеф не станет злиться. Значит, Егор. Он волынщик, всегда тянет до последнего, успокаивая себя, что слепит статью за несколько часов. Может быть, на этот раз Сурин переоценил свои возможности и представил полнейшую туфту? Или, упаси Бог, не смог качественно скомпилировать - Лена прекрасно знала стиль его работы, - и чужие ушки явно торчат?
Но, с другой стороны, замглавред никогда не трогал Сурина. Егору волей-неволей приходилось принимать участие в коллективных головомойках, которые Змей Горыныч время от времени устраивал в воспитательных целях, но адресных втыков журналист пока избежал.
В это момент зазвонил телефон, и секретарша получила передышку. Взяв трубку, она ответила абоненту, послушала, что тот скажет, потом зажала мембрану и ангельским голосом оповестила:
- Вас, Николай Самсонович. Илья Николаевич.
Змей Горыныч умчался в свой кабинет, прикрыв дверь, и через несколько секунд рявкнул:
- У аппарата!
Немного послушав разговор шефа с сыном и поняв, что ничего интересного не узнает, - обычная лабуда о деньгах, - Лена положила трубку на рычаг и задумалась. Начальник вскоре закончит разговор и опять выскочит в приемную, так что нужно заранее подготовиться.
До Левина в кабинете шефа побывала только Марго. "Значит, эта завистливая дрянь опять наябедничала", - решила девушка. Судя по тематике упреков Самсоныча, коварная журналистка нашептала ему, мол, секретарша плохо выполняет свои обязанности. А что ещё она могла ему сказать? Никаких прегрешений Лена за собой не помнила. А обвинения общего характера можно предъявить любому, тем более, Змей Горыныч помешан на трудовой дисциплине и уверен, что все подчиненные - бездельники и дармоеды, проедают деньги его сына.
Еженедельник и в самом деле убыточен. И если бы не постоянные вливания Ильи Фалеева, он бы уже давно почил в бозе.
Валентина Вениаминовна Бобкова уже с первых шагов своего писательского пути была уверена, что её ожидает звездная слава и, соответственно звездные гонорары. В средствах она не нуждалась, - её обеспечивал вполне приличным прожиточным минимумом супруг, - но и бессребреницей, разумеется, не была - деньги, как известно, лишними не бывают. Почему-то ей казалось, что писатели буквально купаются в деньгах. А что? Все иностранные знаменитости - миллионеры, у них шикарные виллы, яхты и прочее. Ее третий муж, Семен Гордеевич Бобков, подвизался на ниве бизнеса, и вполне успешно, но миллионером не был и не имелось никаких оснований предполагать, что станет им.
- Сема, я буду зарабатывать своими романами миллионы! - оповестила его самоуверенная супруга пять с половиной лет назад.
"Может быть, тогда ты слезешь с моей шеи", - заранее порадовался тот.
В предвкушении собственной звездности Валентина Вениаминовна не пожелала иметь дело с небольшими издательствами.
- У них нет денег, чтобы заплатить столько, сколько я стою! - так мотивировала она свой выбор.
"Стоишь ты ровно три рубля в базарный день", - вел с ней мысленный диалог Семен Гордеевич, согласно кивая:
- Тебе виднее, Валюша.
Валентина Вениаминовна обратилась в тройку самых крупных московских издательств, с ходу заявив, что она "российская Франсуаза Саган", однако бурного восторга её появление не вызвало. Как раз наоборот, издатели морщились: невооруженным глазом было видно, что это типичная графоманская белиберда, с русским языком доморощенная писательница явно не дружит, к тому же, демонстрирует вопиющую невежественность. Романы были написаны от первого лица, прототипом главной героини по имени Валентина стала сама авторесса, щедро поделившись с читателями своим сексуальным опытом. Действие происходило в разных странах, то в позапрошлом, то в начале прошлого века, и роковая красавица графиня Валентина в одном романе была русской, во втором - француженкой, в третьем - итальянкой, однако писательница не брала голову различие менталитета и психологии людей разных эпох и национальностей. Графиня Валентина говорила и вела себя так же, как и её создательница и тезка, а прочие герои - графы, герцоги и баронеты, по-видимому, были списаны с мужчин, имевших счастье (или несчастье) быть близки с мадам Бобковой. В общем, это был симбиоз дешевых любовных романов и полупорнографических откровений в стиле "Записок падшей женщины", коими нынешний книжный рынок уже перенасыщен.
Самоуверенность мадам Бобковой не произвела особого впечатление на издателей - к закидонам графоманов, возомнивших себя писателями, им не привыкать. Видя заваленные отечественной беллетристикой прилавки, те думают: "Я напишу не хуже. Если такое издают, то и мои произведения напечатают", - и садятся творить, ведь каждому приятно увидеть собственную фамилию на яркой книжной обложке. Чем черт не шутит?! А вдруг удастся прославиться? Примерно таков был ход мыслей Валентины Вениаминовны, правда, в отношении будущего она себе вопросов не задавала, ничуть не сомневаясь в собственном уникальном таланте.
Чокнутых авторов издатели тоже навидались немало и сохраняли олимпийское спокойствие.
- Мы завалены рукописями, - ответили ей в одном издательстве, кивая на стеллажи, которые и в самом деле были плотно забиты. Штабеля результатов стремления многих россиян стать писателями стояли даже в коридоре и тянулись по правой стене коридора от входа до самого конца. - Видите, сколько рукописей? И это ещё не все. В подвале нашего здания ими забиты две комнаты. Оставьте ваши романы, посмотрим. Если подойдет, мы вам сообщим.
Ее терпения хватило ровно на неделю, а потом мадам Бобкова стала терзать издательские телефоны с требованием немедленно дать положительный ответ. В итоге все три издательства ей отказали. Валентина Вениаминовна была в гневе и высказала немало нелицеприятных слов в адрес главных редакторов, их заместителей, рецензентов и прочих сотрудников, прошлась и насчет издаваемой продукции. В выборе выражений непризнанная писательница не скромничала, и охранникам одного из издательств, которое она почтила своим вниманием, пришлось выпроводить её под белы ручки.
Секретарша заместителя главного редактора терпеть не могла Марго, считая её бездарной выскочкой, замечательно устроившейся лишь благодаря своему влиянию на начальника, умению смотреть ему в рот, изображать преданность и уважительность. Лена не сознавала, что ведет себя примерно так же, и считала, что её стиль взаимоотношения с начальством - образец правильного поведения умной секретарши. Делиться с Марго теплым местом возле шефа она категорически не желала.
- Жополизка, - не раз клеймила Лена соперницу в борьбе за благосклонность начальника.
Коллеги были с ней солидарны. Еще куда ни шло, если бы журналистка спала с Самсонычем, - этим можно было объяснить, почему он столь явно её выделяет. Причина его особого расположения была неясна, и это ещё больше выводило из себя сотрудников газеты "Все обо всем".
И в самом деле, у Марго ни кожи, ни рожи, да и способностями Бог обделил, однако гневливый Змей Горыныч никогда её не распекает, наоборот, постоянно нахваливает, ставит всем в пример, с её подачи устраивает подчиненным безобразные выволочки, и это им изрядно надоело.
- Марго дождется, я придушу её собственными руками, - как-то раз заявила Алевтина Овечкина, ненавидевшая свою неблагозвучную фамилию и публикующаяся под псевдонимом "Алиса Адлер".
Поводом для столь экспрессивного высказывания явилась очередная кляуза Марго, большой любительницы как бы между прочим вставить в беседе с шефом нелицеприятную реплику в адрес коллеги или просветить относительно каких-то его проступков. После этого Алевтину вызвали в кабинет замглавреда, и полчаса дверь сотрясалась от мощных децибелов его начальственного мата.
Алевтина считалась первой красавицей в их коллективе, да и в более широком кругу её броская внешность не оставалась незамеченной. Мужское внимание восьмидесятилетнего Самсоныча её не привлекало, как раз наоборот, радовало отсутствие такового - ещё не хватало иметь интим со стариком! Журналистка обладала не менее вспыльчивым нравом, чем Змей Горыныч, и не могла стерпеть, чтобы её полчаса распекали, да ещё в столь оскорбительных выражениях. На выпады шефа Алевтина отчаянно огрызалась и даже позволила себе уничижительно отозваться о некоторых его личностных качествах, чем ещё больше вывела из себя Змей Горыныча, а потому головомойка затянулась.
- Ты бы лучше помалкивала, - посоветовала ей Лена, когда красная от унижения журналистка пулей вылетела из кабинета начальника.
- Да отстань ты! - раздраженно отмахнулась Алевтина и вихрем понеслась по коридору.
- Сейчас будет море крови, - прокомментировал ведущий спортивной колонки Кирилл Никитин, обращаясь к своей пассии Наташе Соколовой, ведущей раздел "Одной строкой". В тот момент они курили на лестничной площадке, оставив дверь приоткрытой, чтобы не пропустить окончание начальственной выволочки. Любовница лояльно относилась к ненормативной лексике, без которой её бойфренд не мог складно изъясняться, и он добавил: - Ох, как Алиска отхерачит Маргошку!
- Какую сплетню Марго донесла до него на сей раз? - поинтересовалась его пассия.
- Алиса девка нервная, задроченная на своей внешности, а старый хер пару раз прошелся как раз в тему. Марго нап...дила ему, будто Алиска на недавнем выпивоне была готова снять трусы перед главредом и хвасталась, что была победительницей конкурса блядей, да и вообще вые...ывалась, как вошь на гребешке и намекала на повышение. А Змей Горыныч не любит, когда что-то делается в обход его персоны. Алиска сразу вычислила, кто ему донес. Всыплет она Марго пи...дюлей по первое число, стох...ево.
- Пошли посмотрим, - оживилась Наташа, и любовники устремились вслед за разъяренной Алевтиной.
Та влетела в комнату, где за своим рабочим столом сидела Марго, и с размаху влепила ей увесистую пощечину, сопроводив расправу объяснением:
- Грязная интриганка! Завидуешь мне, швабра на ножках, и потому решила исподтишка напакостить! Да, я и в самом деле была победительницей конкурса красоты, а ты можешь выиграть лишь приз на конкурсе уродин.
Не ограничившись оплеухой, Алевтина одним движением смахнула со стола ненавистной кляузницы все, что там было, тяжелый степплер угодил в подбородок Марго и рассек кожу до крови. Та вскрикнула и зажала рану рукой, но мстительницу это не разжалобило.
- В следующий раз я тебе всю рожу расквашу, - пообещала она. - Хотя ещё страшнее ты вряд ли станешь, потому что больше некуда. Еще раз откроешь свой поганый рот, и пеняй на себя. Я не шучу, гадина.
...Тщеславная мадам Бобкова не сдалась, свято уверовав, что создала шедевры, и напишет ещё немало романов, которые ждет ошеломляющий успех, и атаковала следующую тройку в списке рейтинга наиболее крупных издательств. И тоже получила категорический отказ.
- Все это сто раз писано-переписано, - без обиняков заявили ей в одном издательстве. - Литературы подобного качества мы издаем немало.
- Почему же вы печатаете эту макулатуру, а меня не хотите? возмутилась госпожа Бобкова.
- Потому что книги этих писательниц написаны профессионально, это мировые бестселлеры, а вы даже не имеете понятия, о чем пишете.
- Мои романы гораздо лучше вашей литературной помойки! - заклеймила она несговорчивых издателей. - Вы ещё обо мне услышите! Локти потом будете кусать, что не оценили мой талант! На коленях будете передо мной стоять, чтобы я принесла вам рукопись, а я назло не дам!
Ее собеседники мысленно крутили пальцем у виска - что взять с чокнутой бабы?!
- Вы кто по профессии? - осторожно спросил её главный редактор солидного издательства, слегка побаиваясь - а вдруг этот вопрос спровоцирует её на неадекватный поступок, дамочка явно психически неуравновешенная.
- Не ваше дело! - отрезала та.
Главред сделал для себя вывод: даже если бы она написала замечательные романы, с ней не стоит иметь дела - хлопот не оберешься. Автор и издательство должны вместе тянуть упряжку. Разумеется, каждый хочет перетянуть одеяло на себя: первому нужен гонорар побольше, а вторая сторона заинтересована платить поменьше. Одно дело, когда писатель известный, и его книги востребованы, тогда есть возможность заработать. Можно и гонорар заплатить, предварительно поторговавшись, чтобы и издательство не осталось внакладе, и творцу произведения что-то перепало, иначе его перекупят конкуренты, посулив больше. Но если автор непредсказуем, как эта взбалмошная дамочка, то с ним лучше не связываться: заработаешь ли на книгах - ещё вопрос, а вот то, что поимеешь проблемы, - без вопросов.
В данном случае дело не только в том, что имя В.В.Бобковой не известно читателям - печатают не только маститых, но и начинающих - а вдруг их произведения понравятся? Тут уж как повезет. Читательские вкусы, с одной стороны, известны, а с другой - непредсказуемы. Бывает, что роман написан литературно грамотно, и сюжет, вроде бы, хорош, и герои симпатичны, но не пользуется спросом. Случается и наоборот - ничего особенного, по крайней мере, на взгляд профессионалов, в произведениях автора нет, но их покупают, тиражи неуклонно растут. Вот и угадай - станет ли начинающий писатель известным, или после неуспеха первых книг пополнит ряды тех, кого не читают, а потому - не издают.
В отношении произведений госпожи Бобковой мнение было однозначным мура. Причем, унылая и претенциозная мура. Тут уж и гадать не надо - её книги покупать не будут.
- Я написала свои романы на одном дыхании! - патетически восклицала Валентина Вениаминовна в беседе с очередным рецензентом, поставившим ей "двойку", а точнее, сделавшим резюме: "Коммерческого успеха рецензируемые произведения иметь не будут", - что по сути, ставит жирный крест, поскольку именно этот аспект: будет ли коммерческий успех, - является решающим для издания. Даже если автор гениален, но его книги не продаются, издатели не желают иметь с ним дела, пусть дерзают другие. Но и другие придерживаются того же мнения.
Если бы мадам Бобкова и в самом деле была "российской Франсуазой Саган", и то к ней отнеслись бы настороженно, учитывая откровенную стервозность её характера. К примеру, эта нервная дамочка может устроить истерику по любой ерунде. Ладно, это издатели ещё переживут, нервы у них крепкие, закаленные в общении с самыми разными авторами. Но если госпожа Бобкова надумает "назло" отдать ту же самую рукопись в другое издательство, тогда нервотрепка обеспечена обеим сторонам - книги, выпущенные обоими издательствами, "лягут". Даже один тираж малоизвестного автора продать непросто, а уж когда книга одновременно выходит под двумя разными обложками, - и подавно. Значит, оба издательства понесут убытки. Одно из них, сильно разобидевшись, может подать в суд - мол, у меня договор, в котором черным по белому написано, что В.В.Бобкова передала мне исключительные права на свое произведение, - но и ответчик представит аналогичный договор, подписанный непредсказуемой авторессой. В итоге обе стороны потратятся ещё и на адвокатов и оплатят судебные издержки. Да и престиж издательства пошатнется. Коллеги по книгоиздательской деятельности вслух посочувствуют, а втайне позлорадствуют - приятно же, когда конкурент попал впросак! - и перемоют все косточки. А кому хочется предстать в неблаговидном виде! Так что от чокнутых писателей, способных выкинуть какой-то финт, лучше держаться подальше - целее будешь. Авторов теперь много, издательств значительно меньше, так что выбор за теми, кто вкладывает деньги, а не за теми, кто пишет книги.
Самая главная причина - в романах госпожи Бобковой было совершенно не за что зацепиться - слог дубовый, точнее, о слоге вообще говорить не приходится, сюжеты - явный плагиат, герои списаны с произведений известных авторов, но так, что утратили ранее присущую им индивидуальность. Переделывать эти опусы - себе дороже. Из ничего нечто достойное не сотворить.
- Кто вам сказал, что вы пишете как Франсуаза Саган? - спросила госпожу Бобкову молодая редакторша и тут же прозвучал самоуверенный ответ:
- Я сама это знаю!
- А вы её читали? - задала провокационный вопрос редакторша и, как оказалось - попала в точку. Валентина Вениаминовна от кого-то услышала звездное имя, но не имела понятия о стиле французской писательницы. - Саган свойственны тонкий психологизм и эмоциональность, её произведения пронизаны грустью, даже меланхолией, обычно у них печальный конец, а в ваших романах ничего похожего.
- Не вам меня учить! - вышла из себя уязвленная авторесса. - Вы умеете только портить чужие произведения, а я - талантливая писательница!
В общем, диалог слепого с глухим о том, как хороша и как чудесно пахнет роза.
Невостребованная авторесса перебрала почти три десятка издательств, но ни в одном не получила согласия. В некоторых её романы отвергали сразу, в других, пролистав по диагонали, пожимали плечами и не говорили ни "да", ни "нет", в третьих отговаривались, что рецензенты не справляются с валом предлагаемых рукописей, четвертые отвечали, что подобная литература не по их профилю.
В итоге честолюбивые притязания Валентины Вениаминовны Бобковой остались нереализованными.
Редакция еженедельника "Все обо всем" гудела как растревоженный улей. Наконец-то ситуация прояснилась, объект начальственного разноса определился. Несколько минут назад Самсоныч вызвал к себе секретаршу и приказал:
- Марго ко мне!
Телефонный разговор с сыном немного снизил интенсивность гнева Змей Горыныча, - видно, Илья пообещал денег, - и все же по его тону и грозно сдвинутым бровям Лена сразу поняла, что шеф вызывает журналистку отнюдь не для вручения конверта с премией.
Мысленно перекрестившись, что его ярость направлена не на нее, Лена вылетела в коридор - и без того рассерженный Змей Горыныч не спустил бы промедления, - на бегу заглянула во все кабинеты и вполголоса оповестила:
- Старикан вызвал на ковер Марго, бушует - страсть!
Не могла она не поделиться с сотрудниками своей неописуемой радостью наконец-то ненавистной фаворитке начальника достанется на орехи!
Перед комнатой, где сидела Марго, девушка остановилась, постаралась выровнять дыхание, постучалась, вошла и, когда журналистка посмотрела на нее, оповестила медовым голосом:
- Вас вызывает Николай Самсонович, - и многозначительно добавила, уже для остальных сотрудников, деливших с Марго этот кабинет: - Немедленно.
Не ожидающая подвоха журналистка тут же встала и пошла к начальнику. Следуя за ней на определенном расстоянии, Лена с мстительным удовлетворением отметила, что любимица шефа выглядит совсем не такой заносчивой, как обычно, и даже задумчивой.
"Ну сейчас получишь..." - порадовалась девушка, когда виновница гнева замглавреда скрылась за дверью его кабинета. Если уж Змей Горыныч не сбавил обороты после телефонного разговора, - обычно переключение внимания на иной объект значительно гасило его ярость, - значит, причина и в самом деле серьезная, и вскоре все станут свидетелями десятибалльного шторма.
Сотрудники высыпали в коридор и сбились в кучку, чтобы незамедлительно поделиться впечатлениями. Сметливая секретарша настежь распахнула дверь приемной, а дверь в кабинет начальника чуть приоткрыла, чтобы все имели возможность наслаждаться тем, как шеф чихвостит свою протеже.
- Ты что, сдурела? - орал взбешенный Самсоныч. - Ты что принесла, а?
- Статью об Астраловой, - пискнула перепуганная Марго, успев подумать, что переборщила, преподав знаменитую писательницу как несчастную, одинокую, никем не любимую женщину. Все ж эти знаменитости такие обидчивые, к любому слову цепляются, им подавай лишь панегирик, а у неё получился негативный подтекст.
- Вот эту галиматью?!!! - Змей Горыныч взял ещё на тон выше.
По характерному шелестению, журналисты поняли, что он в ярости трясет распечаткой статьи Марго. Впервые за все годы работы в газете громоподобный голос шефа звучал для них райской музыкой. Торжествующе переглядываясь, они пришли к единодушному мнению - фаворитка вскоре станет бывшей.
- Ну да... Вы же сами сказали, что женские судьбы - мой конек, и велели покопаться в душе писательницы, узнать самое сокровенное и показать её как личность, как женщину...
Сотрудники газеты переглянулись и хихикнули, но тут раздался рев Змей Горыныча:
- Где ты копалась в её душе, мать твою?! В морге?
- Ну почему - в морге, - вяло защищалась Марго, не понимая, почему он так взъярился.
- Да потому что Астралова убита!
- Как - убита?.. - прошелестел голос проштрафившейся журналистки.
- Вот так! Пистолетом! Выстрел в голову и наповал!
- Я этого не знала... - залепетала Марго.
- Не зна-ала?!
Голос Змей Горыныча сорвался на крик, а Егор Сурин с ухмылкой оповестил коллег:
- Сейчас будет ещё один труп.
Но ни падения тела убиенной журналистки, ни иных звуков, свидетельствующих о том, что начальник физически наказал подчиненную, не последовало. Наоборот, шеф спросил уже чуть поспокойнее - видимо, утомился орать:
- Почему ты этого не знала?
- Презентация очень долго не начиналась, я не стала дожидаться и ушла, - честно призналась Марго, надеясь, что её откровенность произведет на него впечатление. Провинившаяся журналистка была даже готова признаться, что закружилась в любовном романе, всю неделю провела как в угаре, и потому пренебрегла своими профессиональными обязанностями. Она уже открыла рот, чтобы выложить все это своему покровителю, но тот её опередил.
- Ну и дура, - уже своим обычным голосом произнес Самсоныч. Приличный журналист должен быть в курсе всего происходящего, а хороший заранее почуять будущую сенсацию и опередить всех, первым предоставив материал в редакцию. А ты была рядом с сенсацией и все прошляпила, идиотка, потому что тебе, видите ли, надоело ждать! Мало того, даже не в курсе, что Астралова погибла. Вся Москва гудит об этом убийстве, а журналистка, которую я считал лучшей в своем коллективе и ставил в пример другим, даже не в курсе, что покойницу уже отпели и похоронили. Прошлявшись где-то почти неделю и даже не удосужившись позвонить, ты имеешь наглость принести фальшивку, да к тому же, пишешь о трагически погибшей звезде в столь уничижительной тональности, будто речь идет об уборщице, которую по пьянке поколотил муж. Я ошибся, возлагая на тебя необоснованные надежды. Твой потолок - кропать на коммунально-бытовые темы. Ты уволена. Забирай свои слезливые писульки и немедленно убирайся вон!
Опять Алла сидела в своем кабинете, смоля одну сигарету за другой, и размышляя о своем житье-бытье, спрашивая себя: "Чего я маюсь, чего мне не хватает?.."
Вообще-то, ответ на первый взгляд лежит на поверхности. Алла Королева, верная боевая подруга, - человек действия, а теперь вынуждена томиться в праздном бездельи.
Казалось бы, она состоятельная женщина, её фирма "Прима" успешно работает и без неё и приносит приличный доход, можно пожить в собственное удовольствие, вести образ жизни богатой дамы, кататься с курорта на курорт, а в промежутках между отдыхом от ничегонеделания тусоваться на светских вечеринках, вести пустопорожние разговоры, ходить на демонстрацию последних достижений высокой моды, глазеть на экзотические туалеты, которые не наденет ни одна нормальная женщина, с умным видом рассуждать, какой очередной шедевр сотворил тот или иной кутюрье, еженедельно обновлять свой гардероб, посещать салон модного визажиста и прочее в том же духе, но все это ей неинтересно.
Не могла Алла и позволить себе плюнуть на рекомендации лечащего врача и любимого мужчины и опять с головой окунуться в бизнес. Олег опытный хирург, его очень заботит её здоровье, - после большой кровопотери у неё до сих пор анемия и астения, да и раненная рука пока никакая. Кому ж хочется остаться калекой! Вспомнив уродливые багровые шрамы и истонченную, почти прозрачную левую руку, всю в трофических язвах и струпьях, верная боевая подруга передернулась.
Сколько ещё это может продолжаться?.. Даже Олег не в силах дать ответ, хоть и успокаивает, что со временем все восстановится, она сможет владеть рукой. В будущем ей предстоит несколько пластических операций, и это тоже мало радует.
Нашла ли она причину своей хандры? Пожалуй, нет. Печалиться на предмет собственного здоровья не в её характере, Алла всегда относилась к нему наплевательски. До ранения ей пришлось перенести четыре операции, эта - уже пятая, но внимательной к себе она так и не стала.
"Может быть, мой дискомфорт связан с тем, что я сексуально оголодала?" - мысленно пошутила Алла.
Шутки - шутками, но доля истина в этом есть. Все прежние любовники называли её тигрицей, а Олег в постели - далеко не тигр. Ему сорок четыре года, да и в молодости он, судя по его рассказам, был не очень-то склонен к постельному буйству, у него иные приоритеты.
Разумеется, Алла не могла сказать ему: "Мы с тобой темпераментами не совпадаем". Любое замечание, связанное с интимной жизнью, для сильного пола крайне болезненно. Ей пришлось смириться, как и любой женщине на её месте, привязанной к мужчине психологически. Олег, безусловно, человек надежный, порядочный, преданный и верный. Нужно быть сексуально озабоченной идиоткой, чтобы этого не ценить и променять его на банального постельного партнера, способного удовлетворить физически, но не эмоционально. А она не идиотка.
Встретиться с одним из прежних любовников Алла и не помышляла. Раньше могла бы запросто, но то было раньше. Если у женщины много любовников, значит, нет единственного, любимого. Именно так и обстояли дела в её прошлой жизни.
Теперь есть человек, которого она называет любимым мужчиной. Вроде бы, пора успокоиться и благодарить судьбу. Мало того, есть ещё двое - Слава Миронов и Николай Кузнецов, - считающихся её любовниками. К обоим она по-своему привязана и не намерена вычеркивать из своей жизни. Но сейчас и в мыслях нет поехать к одному из них ради секса. Почему? Да потому что не хочется, вот и все.
Нельзя сказать, что оба ей надоели. Нет, и Слава, и Коля ей нужны, но теперь больше эмоционально, нежели сексуально. Хотя ещё совсем недавно Алла была близка и с тем, и с другим, но вот именно сейчас, в этот момент, интима с кем-то из них не желала.
Почему-то теперь ей не хотелось даже с Олегом. Их отношения все больше напоминают супружеские. И секс тоже как у супругов со стажем - несколько минут положенных телодвижений, и вот усталый Олег уже повернулся на бок и спит. А она лежит без сна, глядя в темноту и думая, что все у них как у мужа и жены, проживших вместе не один год, хотя они и не связаны узами брака. Есть эмоциональная и психологическая близость, доверительность, взаимное уважение и взаимопонимание. Вроде бы, есть и любовь. Что же не устраивает её в союзе с Олегом?..
"А может быть, мне не хватает романтики?" - спросила себя Алла и усмехнулась - уж кого-кого, а ее-то никто не назовет романтичной особой.
А хотя... Положа руку на сердце, каждая женщина, даже та, что рядится в циничную особу, сохраняет в душе идеалы. Пусть и не Прекрасный Принц, но все же...
Любой дочери прародительницы Евы хочется возвышенных отношений. Все женщины в душе немного сказочницы, сколько бы им ни было лет, и сколько бы ни было в их жизни мужчин.
"Поеду-ка я к любимому психиатру, - решила Алла. - Пусть Лидия Петровна разберется в моем душевном раскардане".
- Толян, отвези меня в психиатрический центр, - попросила она, когда верный оруженосец прибыл.
Тот одобрительно кивнул, подумав, что давно надо было предложить обожаемой начальнице съездить к Лидии Петровне, после посещения которой она всегда успокаивается.
Купив по дороге букет лилий - любимые цветы её психиатра, - через час Алла вошла в знакомый кабинет.
- Вы ещё в субдепрессии, - сразу отметила Лидия Петровна, когда пациентка поздоровалась и села напротив.
- Да, что-то я хандрю, - призналась Алла.
- Для вас, женщины очень эмоциональной, это естественно, ведь вы совсем недавно потеряли отца. Все ещё мучаетесь виной?
- Мучаюсь... - Она опустила голову. - Папа в своем предсмертном письме написал: "Без вины вины не бывает", - имея в виду себя, а я думаю, что это относится и ко мне. Если бы я не была виновата, то и не терзалась бы.
- Не совсем так, Алла, - мягко сказала психиатр. - Чувство вины имеет разную природу. Бывает и беспричинным или по незначительной причине. Случается и навязанное кем-то, когда кто-то сознательно, с определенной целью, вызывает у другого человека ощущение вины. При депрессии часты мысли о собственной виновности, причем, обычно они не имеют под собой оснований.
- У меня-то основания есть, - вздохнула пациентка.
- Алла, вы сильная личность. Да, вы понесли утрату, но погружаться в печаль вам не свойственно. Не стоит культивировать чувство вины и фиксироваться на своих переживаниях. Как я понимаю, больше всего вас тяготит то, что вы вынужденно пассивны и ничего не можете предпринять. В данной ситуации от вас уже ничего не зависит, и именно это вызывает у вас психический дискомфорт.
- Именно так, - кивнула Алла.
- Приведу аналогию, которую обозначила как "принцип метро". Допустим, вы опаздываете на работу. В этой ситуации имеет смысл бегом бежать на автобусную остановку - если вы упустите автобус, то следующего придется ждать довольно долго. Стоит и поторопиться на эскалаторе метро, потому что, не успев на эту электричку, вы потеряете несколько минут. Но когда вы уже находитесь в вагоне метро, нужно расслабиться - от того, что вы будете нервничать, ежеминутно поглядывая на часы, электричка быстрее не поедет, вы лишь себя измучаете и приедете на работу измочаленной. Уловили идею?
- Да. Нужно что-то предпринимать только в том случае, если это дает реальный результат, а суетиться бессмысленно - это бессмысленно.
- Верно. В вашем случае можно сказать так: нужно бороться, пока вы можете бороться и знаете, что чего-то этим достигнете. Но если это бег на месте, то тем самым лишь расстраивается ваше душевное равновесие.
- Понимаю...
- Еще один принцип, который я рекомендую многим своим пациентам: если не можешь изменить ситуацию, - измени свое отношение к ней. Ведь страшна не сама по себе неприятность, а наша реакция на нее. Один человек в драматической ситуации, например, как вы, потеряв любимого человека, погружается в свои переживания, не может думать ни о чем ином, не способен переключиться, и в итоге у него развивается депрессивный невроз. Таких людей психиатры называют дискордантными, иными словами, у них слабые адаптационные возможности, и они не способны к психологической защите. Другой же человек в аналогичной ситуации интуитивно находит способ психологической защиты, и невроз у него не разовьется. Таких людей мы называем конкордантно нормальными. Вы относитесь ко второму типу, Алла.
- Вы думаете, мне нужно перестать жевать-пережевывать эту тему и переключиться на что-то?
- Безусловно. Отца своими переживаниями и угрызениями совести вы не вернете, но себя уже довели до субдепрессии. Я никогда не видела вас такой подавленной. Мне не раз приходилось наблюдать вас в тяжелой ситуации, и вы всегда умели, отринув ненужное самокопание, внутренне собраться, активизироваться и переключиться на какое-то дело, и это помогало вам справиться с эмоциональным потрясением. Вы интуитивно нашли способ психологической защиты, приемлемый именно для вашего личностного типажа. Тем самым вы защищаете свою психику от чрезмерного стресса. Но сейчас вы временно утратили присущую вам способность. Но у вас высокие адаптационные возможности и, не сомневаюсь, что вы сможете преодолеть этот трудный этап своей жизни.
- Я бы с удовольствием занялась делом, и это помогло бы мне встряхнуться, но Олег не разрешает. А потому я день-деньской сижу дома, уставившись в стену, и терзаюсь самоедством.
- Займитесь делом, Алла, - посоветовала психиатр.
- А как же с рекомендациями моего лечащего врача?
- Я психиатр, потому состояние вашей психики для меня важнее, чем заживление вашей раны. Однако тут все взаимосвязанно. Когда человек в депрессии, у него резко снижается реактивность организма, к нему цепляются все болезни, а выздоровление и даже заживление ран происходит медленнее, чем нужно.
- То есть, моя рука так долго не срастается именно потому, что я хандрю? - уточнила Алла.
- В определенной мере, да. Депрессия повлияла и на ваше общее состояние. Я вижу, что вы до сих пор астенизированы, а судя по вашей характерной бледности, у вас ещё до сих пор анемия?
- Да, мой лечащий врач говорит, что гемоглобин все ещё низкий, хотя теперь я не манкирую лечением и честно принимаю все лекарства.
- А они малоэффективны именно потому, что у вас депрессия. В этом состоянии возникает психоэмоциональная и двигательная заторможенность, замедляется обмен веществ. Все это в целом негативно влияет на весь организм и его жизненный функции.
- Все поняла, Лидия Петровна, - если я буду по-прежнему хандрить, мне не выздороветь.
- Точнее, вы будете очень долго восстанавливать здоровье, потому что психическая сфера влияет на все функции организма.
- Как говорится, все болезни от нервов, только триппер от удовольствия, - пошутила пациентка. - Как вы считаете, женщине можно врать мужчине?
- Нужно.
- Во всем?
- Нет, лишь в мелочах, которые позволяют сохранить отношения. Да ведь и вы лгали Олегу лишь по незначительным поводам.
- Только когда мне нужно было улизнуть из дому.
- Не злоупотребляйте, но если ложь во благо, это позволительно. Вы человек, которому претит однообразие, обыденность. Есть женщины, которым нужна стабильность во всем. У вас другой характер.
- А ведь совсем недавно вы корили меня за склонность к рискованным авантюрам... - напомнила Алла.
- Я и сейчас не призываю вас кинуться в авантюру. Но застывать в стереотипных отношениях для вас мучительно, и потому вам нужно постоянно что-то менять в своей жизни.
- Примерно об этом я думала всего пару часов назад.
- Значит, вы и сами понимаете, что теперешний статус для вас неприемлем.
- Ладно, приму к сведению, - согласилась пациентка.
- Есть и другой путь. Я могу назначить вам легкие антидепрессанты, и ваша субдепрессия скоро пройдет. - Врач внимательно смотрела на нее, уверенная, что Алла откажется, и не ошиблась:
- Нет, Лидия Петровна, палочка-выручалочка мне не нужна. Вы правы, я сильная, сама справлюсь. Мне просто нужно было ваше одобрение, и я его получила. Больше не буду терзаться-самокопаться, переключусь на что-то другое, встряхнусь и выздоровею и от хандры, и от анемии с астенией.
Эдуард Леонидович Нечаев сидел уже напротив другой женщины, в отношении которой у него были далеко идущие планы, хотя она не писательница.
Его собеседница - крепкий орешек. Глаза злые, губы тонкие, поджатые в ниточку, видно, что она ему не доверяет и желает получить твердые гарантии.
- И нам, и вам выгоден будущее сотрудничество, - увещевающим тоном произнес он. - Я в этом ничуть не сомневаюсь.
- А я сомневаюсь, - отпарировала его визави. - Пока вижу, что я вам до зарезу нужна, а своей выгоды пока не вижу.
"Черт бы тебя побрал! - ругнулся про себя Нечаев, не подавая виду, что раздражен. - Ведь никакими достоинствами, кроме того, что подходит нам по всем статьям, не обладает, но кочевряжится, набивает себе цену. Наверняка сейчас начнет торговаться, как базарная баба".
Собеседница тут же подтвердила его недавние предположения:
- Что я буду иметь?
- Вас интересует вознаграждение?
- Разумеется.
- Оно будет адекватным.
- Адекватным чему?
- Вашим трудам, разумеется.
- Это слишком обтекаемо.
"Сколько ж ей предложить? - задумался Эдуард Леонидович. - Видно, что алчная и совершенно беспринципная. Ох, чую, намучаюсь я с нею..."
Дикторша объявила, что совершил посадку рейс из Палермо. Алла и её друг, частный детектив Виталий Рылеев, ринулись в толпу встречающих и заняли самое удобное место у выхода с "зеленого коридора".
Виталий уже год был любовником Ларисы. Правда, вторым, а на первом месте - Игорь Северин по прозвищу Казанова. По его просьбе сыщик переквалифицировался в личного телохранителя Лары и обычно состоял при ней, когда та жила в Италии. Выдержки ему не занимать, но он же не железный. На время приезда соперника Виталий, сославшись на дела, улетал в Москву.
Улыбающиеся Лариса и Казанова появились одними из первых. После положенных объятий и радостных восклицаний Алла оглядела подругу и подняла большой палец:
- Ты гораздо красивее, чем выглядишь, старушка!
- А ты ещё больше похорошела, дорогая, - перепасовала комплимент Лара.
- Ха! На фоне твоего средиземноморского загара я как бледная спирохета, - закокетничала верная боевая подруга.
- Бледность тебе к лицу, - снова польстила ей Лариса.
- Хорошо говоришь, - одобрительно кивнула Алла и пояснила свою мысль свежепридуманным афоризмом: - Лучший комплимент тот, что правдивее правды.
Подруга уже было открыла рот, чтобы ответить в том же духе, но Алла деловым тоном завершила обмен любезностями:
- Споем друг другу дифирамбы в более подходящей обстановке. Погнали, ребята.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги