Грешным делом

Хорошенькая блондинка посмотрела сквозь капитана Ивушкина, словно сделан он был из стекла. «Подумаешь, фифа», – скривил губы в ответ капитан. Не особо и красивая. Просто яркая, как утка-мандаринка. Одета, словно подросток – черная косуха, длинное алое платье и громоздкие кроссы. А на дворе конец ноября, на минуточку. Еще и высоченная, почти с него ростом. Ивушкин гордился своими метр девяносто.

Лицо у фифы и правда было грубоватым. Слишком скуластое, с крупным для девушки подбородком. Это сглаживалось четкой линией полных губ и открытым взглядом. Глаза у блондинки были ореховые с зеленцой. Гривой белокурых волос играл ветер и, казалось, это он создатель небрежной укладки. Куртку девушка не застегнула, чтобы продемонстрировать рюши и узкий разрез, в котором виднелась полоска загорелой кожи. Капитан Ивушкин сложил дважды два и припечатал – модель! Тощая, длинная и без груди. Блондинка размашисто шагала ко входу в метро. «Неуспешная модель! – поставил диагноз полицейский, – Успешные в метро не ездят».

Если бы капитан мог читать мысли, он бы удивился, узнав, о чем думала незнакомка. Да и для «незнакомки» то, что крутилось в голове, было неожиданностью. «Господи, благослови того, кто придумал носить кроссовки с платьем», – снизу поддувало и Савва сейчас сильнее всего мечтал о трусах. Ему всегда нравились девушки на каблуках и новая мода страшно бесила. Кто ж знал, что она окажется ему на руку. В вагоне метро было тепло, но бесконечно кататься, пересаживаясь с ветки на ветку, не будешь. Возвращаться домой было нельзя, друзей подводить не хотелось, но без их помощи было не обойтись. В поясной сумке лежали кредитки и ключи от машины. Он вышел на площади Восстания. Вытер губы, присмотрелся к прохожим и выбрал ярко накрашенную девушку без кольца на пальце.

– Прошу прощения, можно позвонить с вашего телефона? – спросил он и улыбнулся. – По моему сейчас звонит один рогатый и злой мужик.

Девушка засмеялась и протянула мобильник.

Серега приехал через полчаса. Зашел в кафешку с встревоженным лицом, но увидев друга детства, не выдержал и заржал.

– Фак фмефно, фто уфофоффефся, – проворчал Савва, не отрываясь от еды.

– Ага, смешно, тебя сейчас самое то в Тик-Ток запостить.

– Никаких постов. Я влип. Меня сегодня в качалке то ли грохнуть, то ли напугать хотели. Выяснять не стал, просто свалил. Машина нужна и где-то отсидеться. Гостиницы не подходят, там паспорт надо показывать.

– Хренасе, у тебя шпионские игры. Ты поэтому с чужого номера звонил? Машинами можно махнуться. Доверенность с собой?

– Дома, пиши по новой. Вот ключи от моей. – Савва положил на стол брелок от хюндая.

Снабдив друга новой симкой, Сергей купил себе пива и хинкали.

– Твоего Санта Клауса с утра заберу. Есть вариант, где можно перекантоваться пару дней без документов. У нас в парке фестиваль реконструкторов, сейчас позвоню и скажу, что тут человек, который мечтает окунуться в историческое прошлое. Подъедем, познакомлю, там так переоденут, что мама родная не узнает. Правда, придется раскошелиться, с твоей внешностью в крестьянина не нарядишься, – Сергей озабоченно посмотрел на часы. – Времени у нас в обрез, лагерь закрывают в 22.00. По дороге расскажешь, во что влип.

Савва в ответ только хмыкнул. Смазливая мордашка и худощавое телосложение были его наказанием. Лет с пяти все мамины подружки умилялись и восхищались ангельской внешностью мальчика. Сам мальчик хотел быть похожим на Шварценеггера, а не на на звезду корейской дорамы. Он ходил на каратэ, футбол и носил звание отпетого школьного хулигана.

– Звони, да поедем. Мне еще штаны с футболкой купить надо.

Наверное, этот день был персональной черной пятницей для Саввы. Как только они отъехали, позвонила Серегина жена. Она уже вызвала скорую и прямо сейчас едет рожать. Дальше все понеслось с немыслимой скоростью. К больнице они мчались через пробки и Серега не слезал с телефона, уговаривая жену его дождаться. Ленка пыталась объяснить, что скорая не повезет её обратно домой, и что любимый муж может просто приехать в клинику. В любом случае, она не родит долгожданную наследницу ни за час, ни за два. Но Сергея словно заклинило, он страшно переживал и перестал адекватно воспринимать окружающую действительность. Правда, реконструкторам позвонил. Когда Савва лихо развернулся на стоянке перед родильным отделением, Серега был таким бледным, словно это ему сейчас предстояли схватки и потуги. Никаких штанов по дороге они, конечно же, не купили, и трусы по прежнему оставались недостижимой мечтой. Блондинка за рулем тойоты тяжело вздохнула и поехала в парк к князьям, лучникам и прочим сословиям Средних веков.

***

Он успел буквально за пять минут до закрытия. Перед воротами стоял бородатый мужик, который расплылся в улыбке при виде шикарной дамочки. Савва закатил глаза и мысленно застонал. Дядька запер ворота и повел «девушку» в штаб.

– Ой, а Сергей не сказал, что у нас будет такая милая девочка!

В главном шатре его встретила пухленькая жизнерадостная женщина, одетая княгиней. Через пятнадцать минут ему выдали белую вышитую рубашку, сарафан, стеганую душегрею, пояс, красные сапожки и расшитые бисером кокошник с накосником. За прокат гардеробчика пришлось раскошелится на приличную сумму. Волосы «хорошенькой девочке» заплела княгиня. Косица вышла толстенькая, но куцая и задорно торчала кверху.

В палаточном городке горели жаровни, атмосфера была праздничной и Савва быстро перезнакомился с народом. Правда, с именем вышло неловко. На вопрос, как зовут, он не задумываясь ответил, что Саввой. Лица вытянулись у всех, и только гражданин, похожий на профессора, полувопросительно-полуутвердительно произнес: «Варсава?». «Ага. Редкое имя», – скромно потупившись сказала блондинка.

В лагере угощали шашлыком, кулешом, самопечным хлебом. Прямо так и называли – самопечный. Вообще словечек незнакомых было много, и он уже перестал их запоминать. Вместо дискотеки реконструкторы собирались водить хороводы и прыгать через костер, но Савва под предлогом раннего подъема ушел спать. Палатки были отапливаемые и современные, в конце ноября никто не хотел погружаться в средневековую атмосферу чересчур глубоко. Он лежал в спальнике с закрытыми глазами и анализировал нападение.

В эту качалку Савва ходил уже лет семь. Небольшой зал принадлежал клубу пенсионеров. Граждане серебряного возраста занимались бесплатно, а по недорогому абонементу могли растить кубики на прессе жители микрорайона. Но из-за того, что сюда принимали исключительно по прописке и только с полным набором анализов, народу было мало. Савва приходил сразу после шести, когда тренажерка напоминала пустыню Гоби по количеству человек на квадратный метр.

После тренировки, как обычно, пошел в душ. Отросшие волосы мешали, топать потом домой с мокрой головой не хотелось, но представить себя в шапочке для душа он не мог. То есть, наоборот, представлял слишком отчетливо и это было настолько дурацкое зрелище, что и за деньги он бы её не надел. Мысли перескочили на дурацкий спор с коллегой из соседнего отдела. На новогодних каникулах они тусили на турбазе. С чего Савва зарубился с самой мелкой (и вредной) девицей в коллективе, кто быстрее ездит на лыжах, вспомнить не получилось. А вот триумф Томуси, которая сделала его на раз, врезался в память намертво. Противная девчонка выиграла, укатив к финишу на своем хаски. «Ну я же ехала не верхом, а на лыжах!», – с невинным лицом заявила она. Желание девушка загадала, чтобы он год не стригся.

Савва распустил тугую косу и почесал макушку. Через два месяца можно будет вернуться к сантиметровому ежику. Он поерзал в спальнике, устраиваясь поудобнее, и принялся выстраивать цепочку событий с места, на котором отвлекся. Вот он зашел в душ, включил воду, протянул руку к мылу…

И дверь в его кабинку сильно дернули с той стороны.

– Занято, – рявкнул, перекрикивая шум воды. Но за ручку снова дернули, еще сильнее. Защелка выскочила вместе с державшими её шурупами. Возникший в проеме здоровяк замахнулся полотенцем, которое с таким свистом рассекло воздух, словно в него завернули гантелю. Флакон грохнулся на кафель и с сочным чпоком раскололся. В воздухе запахло абрикосами… Савва успел прижаться к стене, на полную мощность выкрутил горячую воду. Струя кипятка врезалась мужику в лицо, растёкшееся мыло сделало кафель скользким на одиннадцать баллов из десяти, и… Здоровяк сначала попытался сесть на шпагат, с трудом свел ноги вместе, при этом завалившись на спину, и в позе агонизирующего жука уехал в подсобку со швабрами. Дверь в помещение он открыл головой.

Савва рванул вдогонку. Закрыл дверь на замок, подпер шваброй и кинулся в раздевалку. Грохот из душевой намекал, что нужно поторопиться. Он схватил куртку, сумку, сунул ноги в кроссы. Голый выскочил в коридор.

– Что-то там шумно. Может, Лысому помочь?

– Не лезь, без сопливых скользко.

Савва не дыша, на цыпочках, свернул в женскую раздевалку. Здесь тоже было пусто. Из трех десятков шкафчиков заперт только один. Он подергал дверку, вытащил из сумки ножик и без труда открыл замок. Видимо небеса сжалились над ним и решили подарить шанс.

Красное платье жало в плечах и груди, но шевелиться в нем было можно. Трогать чужой телефон было свинством, но оставаться без мобильника не хотелось. Забрав золотистый сяоми, Савва вытащил из него симку, поставил свой самсунг на форматирование и кинул в шкаф. Распустил волосы, накинул куртку. Морщась, накрасил губы алой помадой, которую нашел в женской сумочке, и походкой «от бедра» вышел из раздевалки. До метро быстрым шагом было минут пять. Уже перед самым входом в подземку на Савву обратил внимание рослый ППС-ник. «Блондинка» сделала вид, что полицейского в упор не видит. Патрульный моментально потерял интерес.

***

– Через час.

– Нет, – голос в трубке был молодым, красивым и полным отчаяния.

– Мне надо.

– Вы не записаны!

– Ну так запишите. Через час.

– Так нельзя! – в трубке уже практически рыдали.

– А спорим, что мадам скажет можно? Ставлю тыщщу.

Раздался всхлип и следом другой, более взрослый голос устало спросил:

– К чему этот цирк?

– Мне срочно нужен человек. Живой. Остался месяц.

– Любой живой человек?

– Женщина, моложе тридцати, без вредных привычек и здоровая. Не вздумай подсунуть ходячий труп или сумасшедшую.

– Хорошо. Но бесплатно работать не буду. Приезжай через два часа. Цену знаешь?

– Пффф, напугала… Можно подумать, что я на паперти побираюсь.

Официант, одетый под полового, притворился глухим. Первую рюмку гостья уже выпила и он ждал, когда закончится телефонный разговор, чтобы налить следующую. Дама опрокинула вторую стопочку, крякнула и потянулась к закускам. На столе была настоящая русская классика: ещё теплый ржаной хлеб, хрусткая квашеная капустка с багряными каплями клюквы и ароматным маслицем, соленые рыжики, расстегаи, стопка блинов, а к ним сметана, кавьяр и запотевший графин с водочкой. Подцепив вилкой грибы, рукой она ухватила сразу два блина.

– Водка не пьяная, капуста не кислая. Икра мелкая. За что деньги плачу…

Глухой официант снова наполнил рюмку и поднес полотенце, вытереть жирные пальцы.

Назвать посетительницу фриком язык бы не повернулся, но было в ней что-то несуразное. Высокая, крупная, она походила на чемпионку по кикбоксингу, забросившую спорт. Мышечный рельеф еще просматривался, но в районе талии и бедер уже собрались лишние килограммы. На вид ей было лет сорок – сорок пять. Длинные черные волосы женщина заплела в косу. Одета она была по стать своей внешности – в длинное трикотажное платье горчичного цвета, синие колготки и фиолетовые сапоги-казаки с вышивкой. На улицу дама вышла в короткой дубленке и с блинами в руке. Свернула налево и… растворилась в воздухе.

Чтобы через некоторое время материализоваться за пару кварталов от ресторана. Дверь элитного дома открылась сама, швейцар не повернул головы на громкий топот, продолжая таращится в монитор. Видимо, в водке все-таки было достаточно градусов, чтобы тетку потянуло хулиганить. Она два раза скатилась по перилам, прошлась вприсядку за спиной мужчины и скрылась в кабинке лифта.

Дальше прихожей в квартире на пятом этаже, тётка не пошла, да её и не приглашали. Мадам Зои была вежлива, но никто не прикидывался, что рад встрече.

– Я ничего не могу обещать. Ты знаешь, что такие заказы, – мадам голосом выделила слово «такие», – я не беру.

– Угу. Последние сто пятьдесят лет?

– Думаю, уже побольше, – намек на возраст нисколько не смутил женщину.

– Ну так возьми.

– Даже ради тебя не буду. Только если выбора не останется. Не надо меня запугивать, что такое вооруженный нейтралитет, ты знаешь. Как тебя найти я курсе, сотню за визит положи сюда, – владелица квартиры показала на столик. Как только зеленая банкнота легла на полированную столешницу, даму выпихнули из квартиры и захлопнули дверь.

Мадам вернулась в кабинет, налила в бокал на два пальца коньяка и позвонила в колокольчик.

– Голова от неё болит, – пожаловалась она помощнице. Девушка принялась осторожно массировать виски хозяйки, стараясь не испортить укладку.

– Я не поняла, с чего ты разревелась? Не первый раз с ней сталкиваешься, по большому счету Луша безобидна. Да и головная боль от неё, – мадам Зои усмехнулась, – лишь повод устроить себе небольшой релакс.

– Вашей силы достаточно, чтобы справиться не с одной такой, – ответ Ангелики был и объяснением, и оправданием.

– На десяток точно хватит. Но трогать их, без угрозы жизни, кодекс чести не позволяет. Да и замучаешься такое изживать. Связалась с подобным в Берлине, потом чуть со стыда не сгорела. Мою книгу, которую не брали ни вода, ни огонь, ни меч, сожрали мыши. В сундуке осталась железная застежка и мешок мышиного говна. Фу, – мадам брезгливо передернула плечами, – А помнишь, как у нас билась посуда, после того, как я отправила к ней в дом директрису сети аптек с приворотом? А как убегало молоко после попытки депутата присвоить особняк? Историю с размещением в здании ГИБДД рассказывала сама Лукерья. Сколько там поседело инспекторов? Семеро? Не будем рисковать.

***

В питерских новостройках можно было бы найти условия получше, но потомственная ведьма в первую очередь ценила источники силы. А их было больше в старых районах. Элитный дом на Васильевском острове недавно отреставрировали, прятать облупленные стены и отсутствие перил не было необходимости. Единственное, кого приходилось маскировать, это посетителей. Чтобы не раздражать соседей, мадам Зои создала иллюзию большой семьи и как только клиенты перешагивали магическую границу, они становились бабушкой Надей, вечно сопливым племянником Петькой, мрачным зятем Степаном. Всего в «семье» было человек двадцать пять – тридцать, мадам уже не помнила. Себе она выбрала образ немолодой дочери главы семейства, этакой неудачницы-приживалки, без мужа и детей. Общаться с ней никто из соседей не рвался, словно несчастная судьба была заразной. Грабителей мадам не боялась, в помощи полиции не нуждалась, а то, что внешность её клиентов менялась и их невозможно было узнать, шло только на пользу специфическому бизнесу.

Не удивительно, что завернувшая за угол пожилая женщина в светлом пальто и с милой улыбкой, через пару шагов превратилась в сердитую бабку в каракулевой шубе и с дряхлой болонкой на руках. Правда, сама она ничего не почувствовала. Старушка сейчас пропустила бы и метеорит, визит в такой дорогой дом у неё был впервые.

Крыльцо с изящным кованым козырьком, высокие стеклянные двери, сразу за которыми начинался зимний садик, консьерж на первом этаже и широкие мраморные лестницы – Маргарите Гавриловне показалось, что она попала как минимум на Олимп. «Здрассти», – прошептала она швейцару.

Подошла к лифту и с некоторым сомнением нажала на кнопку. Казалось, что сейчас стальные двери разверзнутся и ей навстречу выйдет Аполлон или Зевс Громовержец. Но кабинка лифта была пуста. Прижимая к себе сумку обеими руками, Маргарита Гавриловна устремилась на самый верхний этаж на крыльях надежды. За сумму, что лежала в потасканном ридикюле, её проблема должна была решиться в кратчайшие сроки.

Дверь открыла молодая женщина в костюме, больше похожая на секретаря, чем на потомственную ведьму.

– Мадам Зои?

– Нет, я Ангелика, её помощница. Мадам ещё занята. Проходите сюда, нужно подождать несколько минут. Чай, кофе? Может быть, немного шампанского?

Маргарита Гавриловна опешила, а потом попросила кофе. Его принесли в турецкой чашечке, с крошечным печеньицем. Напиток был крепким и в меру сладким. Пара глотков и кружечка опустела. Не успела Маргарита Гавриловна решить, хочет ли еще порцию, как её пригласили к мадам.

Комната одновременно напоминала библиотеку и кабинет ученого позапрошлого века. Массивные темные шкафы, заполненные книгами, глубокие кожаные кресла, тяжелый старинный стол и лампа с зеленым стеклянным абажуром. У окна стояла миловидная женщина с сигаретой. Черты лица были словно смазаны, запомнить её, как и определить возраст, было трудно.

– Итак, вы по поводу неугодной невестки.

Маргарита Гавриловна кивнула и с благоговением уставилась на мадам Зои. Та чуть заметно поморщилась.

– Не придумывайте, я не читала ваши мысли. Ангелика посмотрела в ежедневнике, с каким вопросом пришла следующая посетительница. Могу предложить только один вариант решения вашей проблемы. Я дам заклинание и скажу, где провести ритуал. Если результата не будет, то я верну вам деньги. Что у вас получится, зависит от того, насколько сильно вы хотите получить желаемое. Гарантий, что все пройдет, как по писаному, я не дам. Ваша воля может быть в конфликте с намерениями вашего сына, у вашей невестки могут быть серьёзные покровители, обереги и собственный ресурс. Если результат окажется не таким, как вы хотите, вы ничего не получите обратно.

– Я поняла. Меня все устраивает.

– Что ж… Давайте деньги и приступим.

Подошла помощница в одноразовых перчатках, розовых с перламутром, деловито пересчитала наличные.

– Ваша невестка должна подписать эту дарственную. Ритуал проводится в доме жертвы. После её смерти имущество вернется прежнему хозяину, – продолжила мадам.

– Вам?

– Нет, это не моя недвижимость, но вас это волновать не должно, – в глазах ведьмы мелькнула откровенная насмешка. – Вот план первого этажа. Вы придете сюда в полночь. Ваша невестка должна оказаться в центре этого ковра. Под ним спрятана пентаграмма, которая проявится, как только вы начнете читать заклинание. Сейчас вы его запишете. Пишите так, как оно будет звучать у вас в голове. Пишите быстро, заклинание прозвучит всего три раза. Если вы ошибетесь, то последствия будут непредсказуемы. Вы не должны произносить вслух ни одного слова до ритуала, иначе оно утратит силу, ну и могут быть крайне неприятные побочные эффекты, так что будьте осторожны. Бумага, на которой вы все запишете, сгорит после активации. Вам нужно будет незамедлительно покинуть дом после ритуала. Итак, вы хотите убить жену своего сына, чтобы получить деньги по её страховке? Убить так, чтобы полиция нашла её тело, но не нашла улик и не смогла связать гибель вашей невестки с вами? Вы ненавидите и ревнуете эту женщину к сыну и готовы взять на свою душу этот грех? Отвечайте на все три вопроса, да или нет, – в глазах мадам Зои внезапно блеснуло пламя.

Вопросы Маргарите Гавриловне не понравились. Она надеялась обойтись без откровенных признаний, но отступать было поздно:

– Да. Да. Да.

Ведьма открыла толстую книгу в потертом кожаном переплете. На развернутых страницах заплясал огонь и странные знаки проявились на них, словно кто-то невидимый водил по бумаге раскаленным металлом. В тот же момент в голове зазвучал голос и Маргарита Гавриловна принялась быстро писать.

***

– Ева, ну не может же мама спать на полу!

– Судя по всему, она не может спать на кровати. Купи ей турник. Вампиры на ночь превращаются в летучих мышей и спят под потолком…

– Как ты смеешь так говорить про маму?!

– … И спят под потолком вверх ногами. Это третья кровать. Третья, понимаешь?Говорю про твою маму ртом. И раз уж вы с ней поедете по магазинам, купи, пожалуйста, пельменей. Я сегодня задержусь на работе и времени готовить ужин у меня нет.

– В мебельных не торгуют пельменями. Я бы предпочел нормальную домашнюю еду, а не магазинные полуфабрикаты! – на этой душераздирающей ноте Алик бросил трубку.

Ева тяжело вздохнула. Тысячу раз обещала себе не спорить с мужем, потому что заканчиваются такие разговоры всегда одинаково – Алик психует и дуется несколько дней. Ходит кушать к маме, дома появляется ближе к ночи, сам демонстративно гладит себе рубашки и уже сжег штук пять самых дорогих. Как она подозревала, специально. Мириться с мужем было… трудно. Каждый раз он придумывал изощренный квест. То нужно было угадать, что приготовить на обед, то угодить с новой книжкой, то купить рубахи вместо испорченных. И если не понравившиеся книги охотно забирала подружка, а перед деликатесами Алик устоять не мог, то в магазин мужской одежды она ездила раза четыре, меняя не понравившуюся расцветку, ткань и фасон. «Это у них с мамой семейное. Только Алик не дорос до размаха Маргариты Гавриловны», – вспомнив про свекровь, она не выдержала и расхохоталась. Свекровь на ерунду не разменивалась. Третья кровать тому доказательство. Первую свекровь потребовала продать через месяц после покупки. Дороже на пять тысяч, потому что инфляция. Подавая объявление на авито, Ева с трудом удержалась от комментария, что если бы на кровати спала английская королева, то можно было бы вообще устроить валютный аукцион, но для подержанной мебели цена в двадцать восемь тысяч рублей просто фантастическая. Правда, молчание, которое золото, девушку не спасло. Через несколько дней разразился скандал, потому что маме звонили всякие мошенники и хамы. Нет, напрямую Еву никто не обвинял, но Маргарита Гавриловна сказала сыну, что наверняка на сайте что-то неправильно написано, ведь её подругам жулики не звонили ни разу!

Эпопея завершилась продажей ложа за какую-то смешную сумму. Алик отпросился с работы, чтобы присутствовать при сделке и потом еще успокаивал маму до позднего вечера.

На следующий день мама принялась выбирать новое спальное место. Сначала она вместе с сыном просматривала интернет-магазины. Через неделю ежевечерних поисков парочка перешла в оффлайн. Мужа Ева стала видеть чаще, но выросли расходы на бензин.

Вторую кровать тоже собирал Алик. Он потратил на это всю субботу, поломав совместные планы. А в воскресенье мама потребовала вернуть покупку в магазин. Далее пошло по накатанной – просмотр мебельных сайтов, посещение магазинов. Вечерняя поездка была третьей за текущую неделю и останавливаться свекровь не собиралась.

Ева размышляла, чем задобрить супруга, и машинально отмеряла лекарство, раскладывая порошок в пакетики. Промозглая ноябрьская погода и простуда активно дружили против горожан, а значит, антигриппина нужно было сделать раза в два больше. «Придется остаться до самого закрытия, все одно к одному», – она еще раз вздохнула и немного ускорилась. Обычно провизоры уходили в шесть вечера, аптека же закрывалась в девять.

Простенькое средство, придуманное еще в прошлом веке, пользовалось бешеным спросом. Директриса покупала его себе, своим родственникам и друзьям. И все пять лет пыталась выяснить секрет приготовления волшебного снадобья. Она была уверена, что Ева знает какую-то тайну, потому что современные террафлю и фейрвексы нельзя было сравнить с чудодейственным порошком. Директрисе вторили покупатели. Но сама девушка думала, что это всего лишь способ заставить её работать в два раза больше.

Уйти с работы получилось в семь часов. Судя по настроению мужа, стоило заскочить в магазин, чтобы не остаться без ужина и завтрака. Когда Алик в прошлый раз рассказал мамочке, чем его кормит жена, недовольная Маргарита Гавриловна спустила в мусоропровод куриные котлеты, брокколи, и потребовала приготовить свиные отбивные с картофельным пюре.

В соседнем гастрономе Ева купила себе йогурт, упаковку салатного микса, перепелиные яйца, ржаной хлеб с курагой и манты ручной лепки для любимого. Пакет получался увесистым, но пришлось взять еще контейнер с оливье – Алик считал, что траву, которую ест жена, салатом назвали по ошибке.