Грэй

Четвертый семестр. Часть 2

Время до зачёта Ричард провёл в медитации и размышлениях. Их разместили в кельях, зачарованных так, что ни выбраться, ни связаться кем-либо они не могли, и Ричарду оставалось только надеяться, что у Джеймса всё хорошо. Он снова и снова обдумывал слова Кэмпбелла и тихо радовался, что не успел рассказать Джеймсу и Кристоферу о своих летних экспериментах, ведь раз только одного намёка хватило, чтобы Кристофер откололся от их троицы, то что будет, если он признается во всем? Кидался бы Джеймс так отчаянно на Джерри, если бы знал, насколько Ричард в действительности странный?

Так ни к чему и не придя, кроме того, что ему следует помалкивать, спустя две недели Ричард вышел из кельи в сопровождении Этвуд. Он думал, что его отведут на завтрак, но вместо этого профессор привела его в аудиторию, где были уже все остальные студенты второго года его факультета. За кафедрой стоял декан — высокий холодный мужчина, чем-то отдалённо напоминавший Ричарду лорда Грэя.

— Меня зовут Дориан Гринвуд, если ещё кто-то со мной не знаком, представился он, обведя аудиторию внимательным колким взглядом. — Должен сразу предупредить, что зачёт будет сложным. Обычно он проходит на третьем курсе и является завершающим в обучении. После него следует только квалификационная работа и выпускной экзамен. Однако в свете последних военных событий и кадрового голода мы были вынуждены ускорить ваше обучение. Два зимних зачёта все сдали… удовлетворительно, — взгляд декана остановился на Ричарде. — Я надеюсь, что вы справитесь и с этим. В противном случае, мы будем считать ваше образование завершенным, и вы получите дипломом с бронзовой печатью и повесткой.

В аудитории поднялся ропот. От Кристофера Ричард знал, что можно было провалить квалификационную работу, но очень хорошо сдать выпускной экзамен — в результате по решению экзаменационной комиссии разрешалось оканчить академию и получить диплом с серебряной печатью, что было сильно хуже золотой. Но бронзовая… что это значило?

Декан взял паузу, давая студентам минуту на то, чтобы уложить в голове полученную информацию.

— Теоретическая часть зачёта будет устной и по билетам, — объявил декан, когда гул немного стих. — После завтрака пятеро из вас, самых смелых, могут по очереди пройти в аудиторию, где будет находиться комиссия. Отнеситесь к этому, как к репетиции экзамена и ведите себя достойно. Зайдите, поздоровайтесь и представьтесь, сообщите о цели вашего визита после чего, получив разрешение, вытяните один из билетов, — декан указал на стол, где лежала стопка небольших карточек. — Затем вам будет дано полчаса на то, чтобы приготовиться. Разумеется, в аудиторию не разрешается проносить конспекты и учебники, но вы можете повторять и готовиться по ним ровно до того момента, как перешагнёте порог. Ритуалистика сложный и объёмный блок, где от малейшей ошибки будут зависеть ваша и чужие жизни, поэтому, я надеюсь, вы отнесетесь к зачёту и оценке ваших знаний предельно серьезно. Вне зависимости от результата, мы будем выпускать защитившихся из аудитории. Как только один вышел — заходит другой. Очерёдность предстоит определить вам самим. На этом пока всё, вы свободны. Завтракайте, набирайтесь сил, и мы вас ждём здесь же через, — он сверился с часами, — ровно через час.

За завтраком за стол к Ричарду подсел бледный Джеймс.

— Заключительный зачёт. У вас тоже? — горестно прошептал он и, получив утвердительный кивок, позеленел ещё больше. — Бронзовая печать, подумать только. Я же говорил, что они не будут исключать, даже если ты не справишься. Но это — уже слишком. С серебрянной-то печатью на глаза отцу стыдно показаться, а с бронзовой — и говорить не о чем. Это равносильно отчислению.

— Почему бы тогда просто не отчислить? — спросил Ричард, ковыряясь в еде. Аппетита не было.

— Потому что тогда тебе нельзя вручить повестку, — просветил его Джеймс, которому тоже кусок в горло не лез. — Ну или можно, но кем тогда тебя туда отправлять? Простым солдатом? На то, чтобы переучиться на рыцаря или паладина тоже время нужно, а его нет. Хотя, знаешь, если меня сегодня отчислят, то я подам документы в орден. Уж лучше рыцарем стать, чем недомагом.

— А чем рыцари отличаются от паладинов? — спросил Ричард, который до этого никогда не интересовался военным ремеслом и не знал, в чём разница между двумя подразделениями ордена.

— Паладины обладают святым даром, но слабеньким, в академию их не принимают — в их руках даже наш шар светиться не будет… ну или мигнёт для виду пару раз, — кисло отозвался Джеймс. — Но в бою, разумеется, даже слабый дар даёт свои преимущества. Я точно не знаю, никогда не интересовался, но слышал, что они могут самоисцеляться и накладывать какие-то благословения на оружие, щиты, кольчуги. А рыцари — это то же самое, но с магическим даром. Отец рассказывал, что мой дядя был рыцарем, мог раскалить свой меч докрасна и заставить его пылать. А в конце, когда его отряд на прошлой войне зажали в тиски, в ярости раскалил свои доспехи и себя самого, так что превратился в огненную бомбу. Короче, героически взорвался… Я после этих рассказов решил, что сам никогда в рыцари не пойду: лучше быть посредственным магом, чем, возможно, будущим смертником.

Ричард кивнул. Перспектива взорвать самого себя его тоже не прельщала.

— Да и трусоват я для меча, — признался Джеймс, и Ричард посмотрел на него с сомнением.

— Я бы никогда не назвал тебя трусом, — совершенно серьёзно заметил он, вспоминая, как отчаянно Джеймс кинулся на Джерри.

Джеймс пожал плечами.

— Как бы то ни было, я пришёл в академию и выбрал самую безопасную кафедру, которая полезна в том числе и моей семье. Ведь если ты маг, управляющий порталами, то с большей долей вероятности можешь остаться в тылу на столичном портале. А даже если отправят на передовую, то, благодаря телепортации, всегда сможешь сбежать, если попадёшь в ловушку, — уныло признался он.

Ричард приобнял друга за плечи.

— Знаешь, однажды мне сказали, что мёртвый целитель — это бесполезный целитель. Поэтому всегда, когда у тебя есть выбор исцелить себя или кого-то другого, то ты должен выбрать себя, ведь если ты умрёшь, то больше никому не сможешь помочь. Думаю, это относится и к магам. Поэтому, если ты однажды попадёшься в ловушку, пожалуйста, телепортируйся, кто бы ни был рядом.

— Тот, кто тебе это сказал, самодовольный идиот, — слабо улыбнулся Джеймс, но было видно, что настроение у него немного приподнялось. — Но в чём-то он прав.

— Да уж, это точно, — улыбнулся в ответ Ричард, не став уточнять, что эти слова принадлежали профессору Кэмпбеллу.

Кристофер вёл себя так, словно Ричарда не существовало, как и не было их дружбы на протяжении полутора лет. Было обидно, но сейчас, перед началось зачёта, это была наименьшая из проблем. Практически лишённый практики на протяжении последних двух недель, Ричард не сомневался, что сегодня вечером получит диплом с бронзовой печатью и отправится на фронт, но и опускать руки ему не хотелось. Позади уже было столько зачётов, которые он и не надеялся сдать, что ему гордость не позволяла просто отступить, покорно принимая поражение.

В аудиторию Ричард зашёл одиннадцатым, согласно очереди, выстроившейся у дверей. Кристофер, разумеется, стоял наготове в первой пятёрке.

— Что, спешишь поскорее опозориться, показав свой настоящий уровень знаний? — едко поинтересовался Джерри Тодд, которому досталось место в хвосте очереди. Ричард промолчал, выбрав тактику игнорирования, чем разозлил Джерри ещё больше. — Такие, как ты, вообще не должны переступать порог академии. Уж не знаю, чем ты подкупил Андерсона… или, может быть, он слишком слабый целитель и ему просто квалификации не хватает, чтобы рассмотреть, чего ты стоишь на самом деле? А-а-а, я, кажется, понял: ему просто твой папочка платит, чтобы он не придирался к тебе слишком сильно.

— Мистер Тодд, — за спиной Джерри стоял профессор Андерсон вместе с деканом, незаметно вышедший из-за угла. Джерри побледнел.

— Боюсь, вам придётся ответить за ваши слова, если вы намерены продолжить обучение в академии. Равно как и вам, мистер Грэй, — сказал декан, хотя Ричард и рта не раскрывал. — А сейчас мы начнём зачёт. Первая пятёрка, прошу, пройдите в аудиторию.

Кристофер, бросив на Ричарда нечитаемый взгляд, вошел в открытую дверь.

— Ты покойник, Грэй, — прошипел Джерри.

— Ты сам покойник и сам себя закопал, если ты этого ещё не понял, Тодд, — внезапно тихим голосом произнёс Джоан Ноллан, не отрываясь от конспектов.

— Тебя не спросил, что мне делать, Ноллан! — огрызнулся Тодд.

— Ещё одно слово, Тодд, и я буду свидетельствовать профессору Андерсону, что Ричард Грэй в вашей ссоре ни при чём, — к спору неожиданно присоединился Эндрю Лайт, с которым Ричард стоял в тройке.

— И я, — Анджелина Остин вышла вперёд.

Остальные молчали, но по их внимательным взглядом было видно, что если Тодд будет продолжать ссору, то один за другим они могут тоже выступить против него, по цепочке защищая своих товарищей.

— Да вы все с ума сошли! Нашли, кого защищать, — буркнул Джерри, но отступил. Впрочем, по злым взглядам, что он бросал в его сторону, Ричард понимал, что их разговор ещё не закончен, и Джерри обязательно прицепится к нему опять, как только появится такая возможность.

Кристофер вышел из аудитории первым. Следом за ним зашел Джоан Ноллан.

— Ну как? — шепотом спросила Кристофера Линда Фултон, стараясь не помешать идущему зачёту.

— Сложно, но можно, — выдохнул Кристофер. Его потряхивало от напряжения, но он улыбался. — В билете три вопроса. Первый по медитации, второй и третий относятся к ритуалам. Во втором теория для троек и семёрок, в третьем — призыв защитника для групп по пять и девять святых.

— Но у нас не было практики для групп по семь и девять, — возмутился кто-то из толпы студентов, кого Ричард не знал.

— А знать обязаны, — развёл руки в стороны Кристофер. — Мне повезло, я успел прочитать об этом на той неделе. Так что и вы повторите или посмотрите, пока есть время, — и Кристофер ушел под разочарованный гул.

Ричард пролистал учебник вперёд. Он тоже успел прочитать про эти ритуалы, пока сидел взаперти — всё равно, кроме как читать и медитировать, делать было нечего. В целом, ритуал семёрки был идентичен воскрешающему ритуалу тройки за исключением рисунка: один, тот, кого в учебниках называли «проводником», должен был встать в самом центре, вокруг него трое, и ещё трое должны были встать чуть поодаль между ними, отчего «круг» по форме выстраивался на самом деле в треугольник. Для девяти рисунок тоже отличался от пятёрки, но состоял просто из двух кругов: во внутреннем стояла тройка, во внешнем шестёрка, и походил «круг» на шестилучевую звезду. «Проводником» здесь становилась та троица, что оказывалась внутри. Задачей внешнего круга было как можно сильнее написать внутренний «проводник», на который возлагалось само проведение ритуала. В остальном больше никаких отличий не было.

Настала очередь Ричарда заходить в аудиторию. Провожаемый внимательными взглядами, он зашел в открывшуюся дверь и приблизился к столу, за которым сидела комиссия: профессор Андерсон, профессор Этвуд и декан Гринвуд. Все они что-то листали и писали в бумагах, разложенных перед ними. Ричард поклонился им.

— Доброе утро, члены уважаемой комиссии, — произнёс он, как наставлял декан. — Студент второго курса академии Ричард Грэй готов к сдаче зачёта.

Декан благосклонно кивнул, показывая, что он сделал всё правильно.

— Тяните билет, — разрешил он.

Ричард подошел к столу, где были хаотично разложены карточки, и наугад взял одну из них.

— Номер семьдесят девять, — объявил он.

— Хорошо, — кивнул декан, делая себе пометку. — Садитесь за этот стол, — он указал на ближний к нему. Ричард подчинился.

— Линда Фултон, вы готовы? — спросил профессор Андерсон. Линда, которая сидела за соседним с Ричардом столом, судорожно вздохнула и поднялась на нетвёрдых ногах. — Прошу, садитесь, мы готовы вас выслушать, — профессор указал на стул, который стоял перед столом комиссии.

Заинтересованный процессом сдачи зачёта, Ричард какое-то время наблюдал за девушкой, но быстро спохватился, возвращаясь к собственному билету — время на подготовку не было бесконечным.

Первый вопрос, как и говорил Кристофер, был по медитации. Он достался Ричарду в меру простым: «Опишите течения силы при групповой медитации. Что необходимо для правильного баланса?» Здесь было достаточно просто описать свои ощущение и уточнить, что нельзя вливать в круг слишком много или слишком мало силы, все должны действовать наравне.

Второй и третий вопросы по меркам многих были сложными, поскольку касались пятёрки и девятки. Но Ричард успел прочитать об этом, поэтому волноваться было не о чем. Практических занятий по этим двум кругам не было, поэтому он мог со спокойной душой просто перечислить всё, что было написано в учебнике. Что он и сделал, когда его вызвали отвечать.

— Прекрасно, мистер Грэй, — декан пару раз хлопнул в ладоши. — Три из трёх. Вы достаточно подкованы в теории, чтобы приступить к защите практике. Однако вы позволите один дополнительный вопрос?

— Как вам будет угодно, — осторожно ответил Ричард. Декан многим перед ним задавал дополнительные вопросы, но обычно это был кто-то, кто не до конца справлялся с ответом по билету, поэтому Ричард напрягся: он что-то упустил?

— Давайте с вами предположим, что святой встанет в круг с магом и начнёт медитацию. Что он почувствует? — спросил декан, и Андерсон с Этвуд синхронно повернулись к нему с одинаково непонимающим выражением лица.

Ричард открыл было рот, чтобы ответить, и закрыл его. Он почувствовал, как на спине выступил липкий пот. Что-то было не так с этим вопросом.

— Я не могу ответить, господин декан, — наконец, решился он. — В учебниках про это ничего не написано.

— Конечно, ничего не написано, — как-то чересчур враждебно ответила Этвуд. — Кому бы пришло в голову медитировать с магами? Для чего?

— Ну а если бы? — декан даже не повернулся в её сторону, продолжая сверлить взглядом Ричарда. — Если бы святой всё-таки, по неведомой нам причине, решился на такой поступок, мистер Грэй, скажите нам, что он бы почувствовал?

«Никому и никогда», — прошипел в его голове донельзя злой голос профессора Кэмпбелла. Ричард бросил взгляд на Этвуд и Андерсона, решительно не понимая, чего от него добивается декан, но какое-то внутренне чутьё, внутренний Кэмпбелл подсказывали ему, что ответ «как огонёк, струящийся по пальцам» — неправильный ответ.

— Ничего, наверное, — кое-как выдавил из себя Ричард, решив ответить то, что сказал ему Кристофер, когда они медитировали с Джеймсом втроём. — Магия по всей природе чужда святым, поэтому святой не почувствует ничего. Как если бы медитировал с обычным неодарённым человеком.

Глаза декана сузились, как если бы он что-то обдумывал и решал для себя.

— Хороший ответ, мистер Грэй, запомните его. Вы можете идти, — наконец, отпустил его декан, и Ричард покинул аудиторию на ватных ногах, совершенно не понимая, что происходит.

На обеде его встретил Джеймс, выглядевший немногим лучше, но явно довольный собой.

— Я сдал! — выпалил он, едва увидел Ричарда. — Правда, вопросы под конец были уж совсем какие-то… не по теме.

Ричард бросил на него быстрый взгляд.

— Да, у меня тоже, — тихо ответил он.

Как выяснилось, декан магов задал Джеймсу в конце точно такой же вопрос.

— Я, наверно, перенервничал перед зачётом, почему-то отчего-то запаниковал и выдал ему, что вообще не понимаю, как могу иметь хоть какое-то представление о медитациях со святыми. Но он от меня так и не отстал, пока я не сказал, что ничего бы не почувствовал, будь вокруг меня хоть сотня медитирующих святых. И, представляешь, только тогда он от меня отцепился.

Ричард согласно кивнул. Что-то было не так с тем, что они почувствовали при медитации на чердаке, но что именно и как это выяснить? Ричард решил, что непременно должен за лето узнать как можно больше о сочетании магии и святой силы. И об отступниках, потому что ему всё больше начинало казаться, что именно на них намекал тогда Кэмпбелл, когда говорил, что он не выживет, если раскроет свои способности.

— Как думаешь, нас мог… — начал он вопрос, но не смог его закончить.

— …сдать Кристофер? — печально закончил за него Джеймс. Ричард кивнул, не глядя на друга. — Я не знаю — пока не знаю — в чём тут дело, но надеюсь, что он не причастен. Конечно, мы стали друзьями не так уж давно, но, согласись, это было бы очень грустно, если бы после всех наших ночных бдений Кристофер мог так легко и просто отказаться от всего, что было, без объяснений. Подозреваю, что Тодд не просто так ляпнул про письмо от отца, но я сильно сомневаюсь, что слухи про вашу дружбу дошли до него только сейчас, и это было первое подобное письмо от лорда Крафта.

Ричард снова кивнул, продолжая сверлить взглядом тарелку перед ним. Есть опять не хотелось.

— Давай дадим ему время, — тихо предложил Джеймс.

Ричард кивнул: в конце концов, Кристофер никогда не отказывал ему во времени. Возможно, пришла его очередь.

Перед практической частью их распределили на тройки, пользуясь жребием. В напарники Ричарду для первого испытания досталась Анджелина Остин и Вероника Эрол. И ритуал очищения.

— Без фокусов, Грэй, — тихо предупредила его Вероника, сверля взглядом прямо как Джерри Тодд. — Я собираюсь сдать этот зачёт.

— У него хорошо получается этот ритуал, — безмятежно произнесла Анджелина. — Давайте лучше помедитируем. Мой уровень не очень высок, поэтому тебе, Вероника, возможно, будет неудобно со мной.

Вероника фыркнула.

— Не имеет значения, какой у тебя уровень, я справлюсь, — запальчиво возразила она, но за руки с Ричардом и Анджелиной всё же взялась.

Как Вероника и обещала, синхронизироваться у неё получилось довольно быстро. Несмотря на свой заносчивый характер, она не пыталась «переиграть» напарников и действовала мягко и корректно. Стоять в одном круге с Анджелиной и Вероникой было настолько легко и приятно, что незаметно для самого себя Ричард начал улыбаться. Духовная сила приятно перетекала по ним из руки в руку подобно тёплому ветерку, передаваясь от одного к другому без рывков и пробелов, как если бы они были одним целым.

— Неплохо, — выдохнула в конце медитации Вероника, когда они опустили руки и разорвали круг. Она искоса посмотрела на Ричарда. — Гораздо лучше, чем я ожидала.

И когда их вызвали для демонстрации навыка, всё тоже прошло хорошо. На практической части зачёта не было декана, который ушёл на экзамен к выпускникам, а профессор Андерсон одинаково радушно хвалил всех. Ричарду он даже подмигнул, сказав, что ожидает такого же уровня исполнения и со следующим кругом. В ответ Ричард смог только кивнуть и тяжело вздохнуть, поскольку именно следующий круг вызывал у него больше всего опасений, ведь вызвать защитника у него так и не получилось. Оставалось надеяться, что два хорошо выполненных задания зачёта дадут ему проходной балл на следующий курс.

Пятёрки принимала и распределяла Этвуд.

— Грэй, Эрол и Остин, — обвела их взглядом профессор, задумчиво постукивая клюкой. — Хорошо, остаётесь этим же составом, плюс добавим к вам Фултон, оставшуюся от предыдущей тройки, и подождем кого-нибудь из следующей. Пока можете готовиться и медитировать, я отправлю к вам пятого человека.

Пятым к ним через десять минут подошёл Эндрю Лайт.

— Ну, хоть здесь приличные люди, — тихо выдохнул он, при этом покосившись на Веронику Эроу. — В тройке мне достались Джерри Тодд и Стивен Уайт, мы едва справились.

Ричард ответил ему мрачным взглядом: у него были очень большие сомнения на свой счёт.

— Да не переживай ты так, — хлопнул его плечу Эндрю, правильно расшифровав взгляд Ричарда. — Даже если у нас ничего не получится, в чём лично я сильно сомневаюсь, всё равно лучше запороть всё с тобой, чем с этим недоумком Тоддом.

— А в чём дело? — недоумённо спросила Вероника, которую насторожило упоминание возможного провала. Вне всякого сомнения, она не собиралась ничего «запороть».

Анджелина тихо пересказала Веронике, что случилось, когда первая пятёрка зашла в аудиторию для сдачи теории.

— Не переживай, мы же уже справились один раз с Ричардом. Давайте лучше ещё помедитируем, — примирительно закончила она. Принимая руку Анджелины для медитации, Ричард благодарно посмотрел на неё.

На удивление, на этот раз медитировать пятёркой было гораздо проще, чем в прошлый раз.

— Не торопитесь, давайте замедлимся, — мягко управляла ими Вероника, мурлыча себе под нос незнакомую Ричарду мантру. — Закройте глаза. Вот так. Отпустите все свои мысли, пусть они, как рыбки, уплывают прочь из вашей головы. Все проблемы, все неудачи, вся неуверенность, какая есть у вас, уходят вместе с ними и остаются в прошлом, здесь и сейчас они больше не имеют значения. Отпустите все свои опасения, плохие предчувствия, страх будущего, ведь в том виде, как вы его себе представляете, оно ещё не наступило, и нет смысла его бояться. Расслабьтесь. Вдох, выдох, вдох и выдох, в такт, одновременно со всеми, вдох, выдох… Ощутите тепло своего тела, прочувствуйте его, управляйте им. Почувствуйте, как из вашей груди полилась теплая река в правую руку. Как она достигла плеча, скатилась по нему, подобно ручью, до локтя, до запястья. И вот этот тёплый ручей уже у вас в ладони. Но это не конец его пути, это начало. Почувствуйте, как вашей левой руки касается чужое тепло, как аккуратно, как нежно оно льнёт к вам. Как оно заполняет ладонь, поднимается всё выше и выше, наполняя вашу левую руку теплом. Вот оно уже достигло локтя, плеча. И вот оно у вас в груди, смешивается с вашим теплом в единое целое, наполняет вас, наполняется вами и движется дальше — к плечу правой руки, скользит вниз, подобно ручейку к локтю…

Вероника медленно мурлыкала мантру себе под нос, постепенно ускоряя ритм, в котором двигалась в круге сила, и Ричард должен был признать, что она так же хороша в этом, поскольку у него стало получаться. Андерсон гораздо хуже обучал их.

— Следующие, — послышался окрик Этвуд.

Ричард вздрогнул и открыл глаза: под ногами у их пятёрки медленно угасала золотистая печать.

— Получилось, — с улыбкой заметила Анджелина, глядя на то место, где только что светились золотые линии.

— Ага, — выдохнула Вероника, которая явно устала произносить мантру и сосредотачиваться на силе одновременно. — Осталось это повторить и призвать святого стража. Читать мантру вслух перед профессором Этвуд я не смогу, так что прислушивайтесь друг к другу и мысленно сами её повторяйте, — она строго оглядела своих напарников. — Надеюсь, вы запомнили её с первого раза.

— Судя по твоему довольному лицу, ты всё сдал, — сказал Джеймс, плюхаясь на своё место за ужином.

Ричард кивнул, счастливо улыбаясь.

— Честно говоря, я сам не рассчитывал, что ещё задержусь здесь, но, благодаря Веронике Эрол, у нас всё получилось.

— Это та, которую Кристофер назвал кошмаром? — деловито уточнил Джеймс, накладывая себе королевскую порцию, явно намереваясь отъестся сразу за завтрак и обед, которые он пропустил.

— Она молодец, — возразил Ричард с улыбкой.

По итогу, Джерри Тодд не сумел со своей командой создать святого защитника и оказался в числе тех, кто не сдал зачёт и покинул академию с бронзовой печатью. Учитывая, что таких было всего семеро, включая третий курс, для Джерри это было крайне неприятным итогом. Ричард так и не выяснил, почему Джеймс называл его предателем, как-то не до него было в последнее время.

Ричарду уезжать из академии было грустно и радостно одновременно. Ему не хотелось расставаться с Джеймсом… да и с Кристофером, несмотря на то, что он по прежнему с ними не разговаривал. Но с другой стороны ему не терпелось запереться в одиночестве в библиотеке и начать собственное расследование про отступников. Заодно он собирался попрактиковаться в чарах и, быть может, освоить ещё парочку, ведь в академии это было невозможно. И ещё он собирался написать Веронике Эрол. Это был довольно рискованный шаг, потому что они никогда особо хорошо не ладили, но Ричард чувствовал, что ему нужен дополнительный список литературы по медитациям и мантрам, и он не знал никого, кто разбирался бы в этом лучшее неё. Ну, возможно ему мог бы помочь Кристофер, но Ричард не был уверен, что он обрадуется его письму. С тем же вопросом, подумав, он написал и Джеймсу. Мантры для магов отличались от тех, что использовали святые, однако у Ричарда были свои странные отношения с магией, так что, наверно, не будет ничего плохого, если он просто об этом почитает?

Летние дни тянулись медленно и размеренно. Даже кухарка его не трогала на этот раз, оставив «барина» в покое, поэтому Ричард сидел в библиотеке дни на пролёт, никем не потревоженный.

Про отступников, к сожалению, ничего толкового выяснить не удалось, кроме того, что и так было известно: они отвергали общепринятые практики и применяли свои собственные, но какие именно — об этом нигде не было сказано ни слова. Но кое-что выяснить всё же удалось: Кристофер был не прав, святые могли быть отступниками. Да, их было гораздо меньше, но они были. Среди них нашлись даже парочка Крафтов и один Грэй. И некто Салливан Кэмпбелл, казнённый императором за особые преступления перед даром незадолго до рождения самого Ричарда.

Отложив в сторону книги про отступников, Ричард сел за написание писем. Вопреки его опасениям, Вероника всё же ему ответила. Сухо и только по существу, но ответила. И теперь у Ричарда был новый учебный план на лето, который должен был помочь развить его навыки. Части книг, написанных Крафтами, которых порекомендовала девушка как лучших в составлении мантр, в загородной библиотеке не нашлось, но те, которые были написаны другими авторами, были на полках и здорово помогли Ричарду с медитациями. Джеймс тоже не поскупился на сведения, однако на этот раз Ричарда ждал полный провал: его духовная сила никак не отзывалась на мантры для магов, продолжая течь так же спокойно и размеренно, как и без них. Так что Ричард был вынужден отказаться от них.

Зато у него получилось выучить два новых заклинания.

Первым из них стал плащ теней, способный сделать своего хозяина невидимым на некоторое время. Когда Ричард ещё только читал его описание, он понял, что обязан ему научиться. У него даже сомнений не было, что у него могут не получиться эти чары. Так и вышло. Всего через три дня практики Ричард мог при желании оставаться незамеченным. Единственное, плащ предполагал, что его носитель сможет в нём передвигаться — медленно и неспешно, но всё же. Но у Ричарда получалось его использовать, только если он замирал. Малейший шаг в сторону — и плащ рассыпался ворохом серебристых искр. Но даже такой неполноценный плащ в арсенале был весьма хорош, учитывая, что в следующем году Ричард мог оказаться на войне.

Вторые чары Ричард тоже выбирал осознанно. Он перепробовал множество атакующих заклинаний из арсенала мага-первогодки, но получились у него только довольно слабое рассекающее и такая же порча, которая в течение непродолжительного времени вызывала у своей жертвы приступ кашля и удушья. Не то, чтобы это были какие-то сильные чары, но Ричард гордился собой. Теперь он не был таким беззащитным целителем, как раньше, и мог хотя бы попытаться дать отпор в случае нападения. Ну, или успешно сбежать. Он хотел попробовать ещё телепортацию, но уже на этапе изучения теории понял, что это не его уровень.

Джеймс ему этим летом писал много и подробно. Писал об отце, о планах на следующий год, о своих страхах и надеждах. С тех пор, как он признался Ричарду в том, каким трусом себя считает, Джеймс стал словно другим человеком, и Ричарду потребовалось время, чтобы понять, что между ними, возможно, рухнула последняя стена. Самому Ричарду была нужна передышка, чтобы понять и принять это, и поэтому то, что сейчас они могли только переписываться, было даже на руку — Ричард успевал хорошенько подумать над словами Джеймса, прежде чем ответить ему. К концу лета он безумно скучал по Джеймсу.

— Карета подана, — объявил кучер, когда настало время возвращаться в академию.

— Да, я иду, — с улыбкой ответил Ричард, держа в руках сумку и давно готовый к отбытию.

Он в последний раз окинул взглядом свою комнату в загородном доме Грэев, и глубоко вздохнул: возможно, он больше никогда сюда не вернётся.