Грэй

Пятый семестр. Часть 1

Профессор Кэмпбелл мрачно смотрел на них с высоты кафедры. С тех пор, как Ричард видел его в последний раз, облик профессора дополнился новым шрамом, рассекающим его лицо ото лба до щеки.

— Жутко выглядит, — шепнул Джеймс. Ричард незаметно кивнул.

Ректор предоставил эксклюзивное право Кэмпбеллу произнести приветственную речь вместо него, чему сам Кэмпбелл, очевидно, рад не был. Он кое-как буркнул несколько слов, общее содержание которых сводилась примерно к «Добро пожаловать, но шли бы вы к чёрту», и покинул кафедру. В зале раздалась пара неуверенных хлопков.

— Как думаешь, почему он вернулся? — тихо спросил Ричард. Судя по лицам студентов, многих волновал тот же вопрос.

— Думаю, это просто передышка, — ответил Джеймс. — Уверен, что он придёт в себя и снова ринется на поле боя.

Ричард неуверенно кивнул. Он ещё не рассказывал Джеймсу, что нашел имя Кэмпбеллов среди отступников, и не знал, как реагировать на возвращение профессора. Что же произошло на войне? И что произошло с тем Кэмпбеллом? Они с профессором были знакомы? Впрочем, конечно же были. Случайных однофамильцев среди магов и святых просто не существовало.

Тем временем, началось распределение. Первогодки, вызываемые ректором, по очереди выходили из своей шеренги, кланялись и касались шара, после чего уходили налево или направо, в зависимости от того, каким цветом загорался шар. Кто-то подходил к декану, уже зная, на какой факультет собирается, с кем-то требовалось провести беседу, чтобы определить его будущее.

— Максимильян Грэй, — объявил ректор, и Ричард, занятый разглядыванием Кэмпбелла, быстро перевёл взгляд на кафедру.

Из общей шеренги вышел мальчик ниже всех остальных по росту. Со спины не было видно его лица, но светлые, почти белые волосы, как у исчезнувшей Хелены, про которую до сих пор не было вестей, не оставляли сомнений, что это был один из Грэев. Мальчик поклонился ректору и положил руку на шар, который озарился красным светом. Среди студентов прокатилась волна шепотков.

— Необычно, — ректор даже перегнулся через кафедру, чтобы удостовериться, что зрение его не подводит. — Вам следует написать письмо своему отцу сегодня же, а пока прошу вас, — он указал рукой направо, где сидел декан магов. — Декан Оливер Рэдривер проконсультирует вас о ваших возможных перспективах в области магического ремесла и расскажет об особенностях каждой кафедры, ведь вы, очевидно, не сведущи в этом вопросе.

— С ума сойти, — выдохнул Джеймс. — Уверен, твой отец будет в ярости.

— Разве это так важно, какого цвета шар? — спросил Ричард. — Целителей среди Грэев и так предостаточно.

— Конечно важно, — хохотнул Джеймс, как будто Ричард сморозил какую-то очередную глупость. — На самом деле это, конечно, обычные предрассудки, поскольку никаких доказательств нет, но принято считать, что если дар меняет свой полюс со святой силы на магический талант — это говорит о вырождении того дара, что был раньше. Особенно плохо это выглядит ещё и на фоне тебя. Твой отец устроит хорошую взбучку младшему сыну, а маркиз Крафт будет прыгать до потолка от счастья и кричать, что Грэи утрачивают свои целительские навыки, помяни моё слово. Но, как я и сказал, это просто предрассудки.

Ричард закусил губу: он слишком хорошо знал, что значит быть отвергнутым сыном. Максимилиана было жалко.

— Квалификационная работа, — в аудитории Кэмпбелл в первый учебный день швырнул себе на стол толстую папку, перевязанную лентой. — Разумеется, никто не догадался вам объяснить в конце прошлого года, что это значит. И, разумеется, вы провели лето, праздно шатаясь по гостям и местам отдыха, не утруждая себя подготовкой к ней. Или хотя бы просто повторением пройденного материала.

Кристофер, как и ещё несколько учеников, возмущенно заёрзал на месте, как если бы хотел поднять руку и возразить профессору, но не решился. Впрочем, Кэмпбелл всё равно заметил постороннюю возню.

— Вам есть, что мне сказать, мистер Крафт? — Кэмпбелл впился в Кристофера взглядом так же, как делал это раньше с Ричардом, только теперь из-за шрама это выглядело ещё более жутко.

— Нет, профессор, — Кристофер опустил глаза на стол.

— Я так и думал, — хмыкнул Кэмпбелл. — Следующие несколько месяцев вы потратите на изучение заданной темы и написание квалификационной работы. Итогом её написания будет защита перед комиссией. Если вам удастся защититься на положительную оценку, то вы будете допущены до экзамена. Однако времени на подготовку к нему даётся непозволительно мало — всего две недели. Поэтому рекомендую вам не расслабляться и начинать готовиться уже сегодня. Здесь, — он указал на свою папку, — примерный перечень вопросов к экзамену и темы квалификационных работ. Вы по очереди поднимаетесь со своего места, подходите ко мне, мы обсуждаем возможные темы работы, выбираем, после чего вы возвращаетесь на место. Те, кто откроет свой рот или позволит себе заниматься посторонними делами в то время, как я консультирую вашего товарища, мгновенно удаляется из аудитории и ищет тему своей квалификационной работы где угодно, хоть под забором. Я ясно выразился, Фултон? — Кэмпбелл наклонился к Линде, которая в это самое время делала пометки в своём блокноте, записывая, что говорил профессор. — Всё, что требуется уложить в вашу прелестную головку для сдачи квалификационной и экзамена, я расскажу лично вам в личной беседе, когда придёт ваша очередь, а сейчас — оставьте бумагу в покое. Меня раздражает шорох, который вы издаёте.

Линда едва не плакала.

— Он просто какой-то монстр, — воскликнула Линда, когда первая лекция закончилась. За утро Кэмпбелл успел проконсультировать только половину курса. Тем, кто уже получил тему работы, было разрешено не приходить после обеда, и Линда с Кристофером были в их числе. А вот Ричарду предстояло до ужина сидеть с профессором. — Лучше бы он не возвращался. С Андерсоном было гораздо спокойнее.

— Андерсон гораздо слабее, как педагог, — заметила Анджелина, поглаживая Линду по плечу.

— Это смотря с какой точки зрения посмотреть, — ответила Вероника, бледная, как полотно. Она тоже получила тему, но во время консультации Кэмпбелл проехался по ней вдоль и поперёк, критикуя её нынешний уровень подготовки. «Вы расслабились, я ожидал от вас большего», — заявил он.

— Безусловно, Кэмпбелл знает гораздо больше, чем Андерсон, и даже объясняет лучше, но сейчас ему бы не в академии сидеть, а лежать в госпитале в палате для душевной реабилитации, — в глазах Вероники сверкнул мстительный огонёк. — Ясно же, что с ним там что-то произошло, из-за чего его вернули. Ни за что не поверю, что с фронта могли удалить лучшего целителя.

— Говорят, маркиз Крафт сейчас там, — заметил Эндрю, провожая взглядом удаляющуюся спину Кристофера.

— Крафты хороши в ритуалистике, — фыркнула Вероника. — Если тебе надо поднять сотню-другую мёртвых или призвать стража — тут им с Грэями нет равных, у них отличный резерв и высокий уровень концентрации. Но если говорить о быстром исцелении и мгновенной диагностике — не думаю, что они справятся. Вспомни наш первый год, когда в госпитале рванула бомба. Никто даже не понял, кого принесли в отделение, где мы только учились исцелять людей. Уверена, в тот день на диагностике был кто-то из Крафтов или Грэев, поскольку они регулярно дежурят там, но никто не заметил бомбы. А Кэмпбеллу хватило одного взгляда на рыцаря, чтобы распознать, что с ним. Только благодаря его талантам в тот день никто из нас не пострадал.

Ричард бросил на Веронику быстрый взгляд, но вовремя успел прикусить себе язык.

Джеймс на обеде не появился, и Ричард сидел бы в одиночестве, если бы к нему за стол не подсели сначала Вероника, а потом и все остальные: Линда, Анжелина и Эндрю. Кристофер по-прежнему его избегал, и Ричард уже не был уверен, что их дружба вернётся в прежнее русло.

— Ричард Грэй, — вызвал его к себе за стол Кэмпбелл после обеда.

Ричард оказался в самом конце списка. Колокол уже прозвонил окончание лекции, поэтому профессор отпустил всех студентов, получивших тему квалификационной работы, и они остались наедине. Дверной замок щёлкнул, запирая аудиторию.

Ричард поднялся со своего места и подошёл к профессору, не зная, чего ожидать.

— Садитесь, — Кэмпбелл указал на стул перед собой и устало потёр переносицу. — Итак, мистер Грэй, расскажите мне о своих успехах и неудачах в прошлом году. И без лишнего вранья, пожалуйста, — он поморщился. — Я должен точно знать, на что рассчитывать с вами.

Ричард набрал в грудь побольше воздуха и постарался максимально точно и полно рассказать, какие у него были успехи и сложности при изучении целительства с профессором Андерсоном. Кэмпбелл слушал его, не перебивая, закрыв глаза и положив голову на сцепленные в замок руки.

— И… я снова использовал на зачёте тот щит, простите, — зачем-то извинился Ричард.

Кэпмбелл кивнул, не поднимая головы и не открывая глаз.

— Да, я знаю, — откликнулся он. — Вы разобрались в механизме его действия, пренебрегли в известной мере моим предупреждением и однажды вам придётся за это ответить, — он открыл глаза и посмотрел на Ричарда. Взгляд профессора по-прежнему сохранял свою остроту, но теперь за ней скрывалась какая-то незнакомая Ричарду усталость. — Не используйте его слишком часто, не привлекайте внимания и сторонитесь патента. Притворитесь, что не знаете, как он у вас получается, и не можете его легко повторить.

Ричард кивнул.

— Я так и сделал, когда профессор Андерсон спросил меня.

Кэмпбелл поморщился.

— Профессор Андерсон гораздо умнее и проницательнее, чем вы способны себе представить, поэтому лучше избегайте его по мере возможности. Увидев однажды то, что привлекло его внимание, он не отстанет так легко и просто, пока не докопается до истины и не найдёт ей применение себе на пользу.

— А где сейчас профессор Андерсон? — позволил себе полюбопытствовать Ричард. Кэмпбелл бросил на него нечитаемый взгляд.

— Профессор Андерсон преподаёт на кафедре духовных сил и лишь ввиду непреодолимых обстоятельств заменял меня в прошлом году на факультете целителей.

— Я слышал, он ворует чужие разработки, — осторожно заметил Ричард, и Кэмпбелл снова поморщился.

— Его деятельность сложно назвать воровством, иначе его бы давно призвали к ответу, — он поднял голову и откинулся в своём кресле, рассматривая Ричарда. — Скорее он становится партнёром, соавтором, и помогает довести до ума чужие разработки. Однако да, зачастую его имя ставят на первое место в патенте — это обязательное условие его участия.

— Разве это честно?

— Без его участия многие идеи не получили бы должного развития, поэтому о честности речи не идёт. Для него это просто бизнес, — пожал плечами Кэмпбелл. — Если святому не хватает навыков, чтобы довести свой проект до ума самостоятельно, он соглашается с предложенными ему условиями. Или нет. Но именно поэтому Михаэль Андерсон будет вам улыбаться свой белоснежной улыбкой при каждой встрече, чтобы понравиться вам и втереться в доверие. Поэтому я и предостерегаю вас на его счет. Впрочем, возможно, вы с ним уже не встретитесь. Через полгода вы получите диплом с одной из трёх печатей и закончите ваше образование.

Тема, которую ему подобрал Кэмпбелл для квалификационной работы, была максимально безопасной. С одной стороны она не позволяла разгуляться фантазии и прыгнуть выше головы, с другой — была предельно проста и по силам Ричарду.

— Ну как? — спросил Джеймс, когда Ричард наконец-то добрался до столовой. Многие уже поели и сидели обсуждали темы своих квалификационных работ, поэтому Ричард просто протянул другу сложенный вчетверо листок и стал накладывать себе ужин пока ещё была такая возможность. — «Основы медитации: теория и практика. Основные положения мантры для создания круга волны великого исцеления». Неплохо. Ты столько всего прочитал летом о медитациях и мантрах, что точно напишешь хорошую работу.

Ричард кивнул без намёка на радость.

— Кажется, именно поэтому он её и выбрал — потому что я точно справлюсь.

— А тебе бы хотелось, чтобы тема была незнакомой и сложной, чтобы у тебя совершенно точно опять мозги закипели как тогда, на первом курсе? — спросил Джеймс.

— Не знаю, — честно признался Ричард, сам не понимавший, отчего он расстроился. — Просто, знаешь, хотелось бы, чтобы в тебя верили чуть больше.

Джеймс покачал головой.

— То, что тема кажется тебе лёгкой, не значит, что она на самом деле такая, — проникновенно заметил он. — Просто это для тебя, прочитавшего уйму литературы на этот счёт, — он помахал листком, — она кажется простой. Ты уже составил список литературы, по которому будешь готовиться?

— Пожалуй, — Ричард вспомнил о письме Вероники, лежавшем в глубине его сумки с вещами. — А ты где пропадал на обеде?

— О, это замечательная история, — Джеймс улыбнулся широкой улыбкой, которая тут же опала, демонстрируя крайне недовольное лицо. — Профессор Блоссом сказал, что никто не выйдет из его аудитории, пока он не раздаст все темы. Мы просидели там с ним весь день: голодные и злые. Так что не жалуйся, вас-то Кэмпбелл отпустил на обед.

— За тобой пристально следят, — шепнул Джеймс Ричарду в конце первой недели, указывая взглядом ему куда-то за спину.

Ричард резко обернулся, рассчитывая встретиться взглядом с Кристофером, но вместо этого наткнулся на Максимилиана — своего младшего брата, который вздрогнул и поспешил обернуться в другую сторону.

— Что ему нужно? — нахмурился Ричард.

Повышенное внимание Хелены и его результат научили его относиться максимально настороженно к проявлению интереса со стороны Греев.

— Кто его знает? — пожал плечами Джеймс. — Братской любви? Я слышал, что лорд Грэй не ответил ни на одно его письмо, а ваша мать присылает залитые слезами страницы. Кажется, идёт вопрос о его отлучении.

— Отлучении? — Ричард не поверил своим ушам. — Только потому, что он попал к магам, а не святым?

— Ну, я ведь тебе рассказывал о предрассудках? — резонно заметил Джеймс. — Впрочем, не думаю, что всё будет так плохо. Скорее всего ему сейчас просто подберут невесту и женят, чтобы он мог уйти в другую фамилию. Если бы здесь сидел Кристофер, он бы поведал тебе душещипательную историю про своего двоюродного брата, с которым поступили точно так же. Он тоже оказался не святым, а магом, поэтому его быстренько женили на Эдит Райт, после чего он стал частью их семьи.

— Всё равно это звучит ужасно, — мнение Ричарда об их отце упало ещё ниже, и он бросил в сторону брата сочувствующий взгляд.

После этого случая Ричард и сам начал замечать вокруг себя мелькающую то тут то там светлую голову младшего брата. Не выдержав слежки, Ричард сделал то же самое, что и когда-то нечаянно с Кристофером — заманил брата в техническое помещение, чтобы узнать, что ему от него нужно.

Максимилиан действительно оказался невысоким: при ближайшем рассмотрении он едва доставал Ричарду до плеча и походил скорее на девчонку, чем на пацана.

— Что тебе нужно? — холодно спросил Ричард и скрестил руки на груди.

Максимилиан явно растерялся, но взгляда не отвёл.

— Мне просто было интересно познакомиться с тобой, — ответил он с лёгкой улыбкой. А дальше случилось то, к чему Кристофер был совершенно не готов: Максимилиан, казалось, задался целью пересказать Ричарду всю свою жизнь и все слухи про Ричарда, какие царили в доме Грэев.

— А правда, что ты хочешь отказаться от фамилии? — спросил он спустя два часа безуспешных попыток Ричарда как-то остановить поток слов.

— Возможно, — уклончиво сказал Ричард. — А ты откуда знаешь?

— Граф Эппл сказал отцу, что ему сказал маркиз Эрол, что ему сказал барон Лайт, что барон Спел негласно проверяет всю информацию на эту тему, а с кем дружит сын барона Спела — ни для кого не секрет. А я подслушал, — с улыбкой выпалил Максимилиан без запинки.

У Ричарда голова кругом пошла от объяснения с таким множеством имён. Он до сих пор плохо знал своих однокурсников, а Максимилиан, кажется, был знаком со всей столицей.

На следующее утро Джеймс привёл Максимилиана на чердак.

— У нас пополнение, — объявил он. — Всё равно третье кресло несправедливо пустует.

Ричард ответил другу мрачным взглядом, но возражать не стал.

Младший брат по характеру разительно отличался от Хелены. Или, вернее, походил на ту самую Хелену — из детства. Его не смущал семейный статус Ричарда, но сам Ричард прекрасно понимал, что, возможно, так было только потому, что Максимилиан тоже оказался неугодным сыном, поэтому доверять не спешил. Но ему по-прежнему было жаль брата. Ричард с детства был отверженным, и, казалось, давно должен был привыкнуть к этому, но, встретившись с Хеленой в первый год обучения, понял, как сильно его до сих пор задевало пренебрежение семьи. Максимилиан же рос дома в любви и заботе, но лишился их буквально только что.

— Тебе должно быть, страшно, — сказал Ричард, когда однажды утром Джеймс где-то задержался, и они с Максимилианом были на чердаке одни.

Вся весёлость младшего брата опала и осыпалась с него, как осенние листья с дерева.

— Не сказать, чтобы сильно, — ответил он. — Просто всё, что я знал до сих пор, внезапно оказалось мне не нужно. Всё, что я изучал, — он сделал неопределённый жест рукой, — или, скорее, пытался изучать, теперь бесполезно. Знаешь, целительство ведь мне не давалось с самого начала, так что я не был в семье кем-то вроде любимчика. Несколько раз поднимался вопрос, чтобы выслать и меня в загородный дом. Тогда это казалось мне ужасным, а теперь я думаю, что было бы здорово, окажись я где-нибудь рядом с тобой с самого начала. Но сложилось так, как оно есть, и теперь мне приходится срочно изучать всё, что касается магии и маны, потому что сейчас я в числе отстающих. Но всё равно магия мне нравится больше, чем святой дар — потому что теперь я что-то могу. Я пятнадцать лет занимался святыми науками и не понимал, почему у меня ничего не получается. Так, парочку слабых исцеляющих мог сотворить и всё. Хелене в десять лет уже хватало силы духа, чтобы наложить слабенькое благословение, а я в десять даже искры из рук выпустить не мог. Так что отец никогда не был доволен мной. На самом деле я завидовал тебе: ты жил где-то там, далеко, свободный решать, на что потратишь свой день, в то время как мне приходилось сидеть в библиотеке целыми днями над книгами, читать жития святых и понимать, насколько я ничтожен перед ними.

Ричард позволил себе улыбку.

— Я тоже сидел в библиотеке над теми же самыми житиями и с теми же мыслями, — признался он. — До моего поступления в академию никто не занимался моим обучением, поэтому первый год в академии я был как ты сейчас. Все вокруг изучали святые силы годами, тогда как я едва имел представление о них.

— Ты никогда не слышал о святых силах до академии? — удивлённо спросил Максимилиан.

— Слышал, конечно, — возразил Ричард. — Пробирался в библиотеку много раз, читал, что было более-менее понятно, даже пробовал практиковаться, выпускал искры и исцелял царапины, но это были отрывочные и несистематизированные знания. В академии они не давали мне никакого преимущества. На самом деле наш профессор по теории целительства устраивал мне выговор на каждой своей лекции. Постоянно спрашивал что-нибудь, что знали все, кроме меня. К счастью, я обзавёлся тут парочкой друзей, и они помогли мне нагнать программу.

Максимилиан кивнул и расцвёл улыбкой.

— Да, у тебя хорошие друзья. Джеймс мне здорово помогает: почти каждое утро приносит новый учебник с закладками, по которым я учу материал, — он приподнял свою книгу, показывая обложку. «Теория течений маны», — прочитал Ричард. — Без его подсказок было бы очень трудно во всём разобраться, наверно. Все вокруг учили это в детстве, а я — как с луны свалился, не знаю элементарных вещей.

Ричард рассмеялся, вспоминая себя на первом году обучения.

— Точно, я чувствовал то же самое, — признался он.

Постепенно присутствие по утрам младшего брата стало обыденностью для Ричарда, и жизнь в академии вернулась в прежнее русло. Только теперь не Ричарду помогали как можно скорее влиться в общество святых, а Максимилиану к магам, за что Ричард был очень благодарен Джеймсу. Да и самому Ричарду было интересно послушать о теории магии и маны. Слушая краем уха, о чём говорили Максимилиан с Джеймсом, Ричард думал о том, что сам начал своё знакомство с магией не оттуда. Нужно было не просто экспериментировать с разными чарами, а попробовать поработать со святым даром как с маной, чтобы определить свои границы возможного. Сейчас, в академии, у него не было возможности незаметно опробовать полученные сведения, но однажды он непременно найдёт на это время.

— За тобой опять следят, — как-то за ужином опять шепнул ему Джеймс. Ричард оглянулся на Максимилиана, но брат за своим столом что-то весело обсуждал с магами. Ричард был рад, что его брат не стал изгоем, как он когда-то. Маги легко приняли к себе бывшего святого.

— Да не он, с другой стороны, — Джеймс толкнул Ричарда в бок и указал кивком в другую сторону, где сидел Кристофер и тоже о чём-то разговаривал с Вероникой Эрол. — Ты опоздал, он уже отвернулся, — вздохнул Джеймс, намазывая маслом хлеб.

— Думаешь, надо поговорить с ним? — спросил Ричард, разливая чай по кружкам.

— Я думаю, что ему надо пару раз дать в нос, а потом заставить объясниться, — мрачно ответил Джеймс, нажав на хлеб ножом слишком сильно и проткнув его. — Чёрт! Но да, наверно, это можно назвать и «поговорить». Он уже третий раз сверлит взглядом твою спину, я ему скоро стул заколдую, чтобы сидение жалило, как пчёлы. Будет завтракать, обедать и ужинать стоя.

Ричард фыркнул, забирая у Джеймса разваливающийся бутерброд.

— Не заколдуешь, ты слишком добрый для этого. Спасибо, кстати.

— За что? — Джеймс бросил на Ричарда вопросительный взгляд.

— За Максимилиана, — коротко ответил Ричард, стараясь съесть бутерброд до того, как он окончательно развалится.

Джеймс пожал плечами.

— Не первый Грэй на моей шее, — пафосно ответил он. — Кроме того, я, наверно, просто привык, что утром мы занимаемся подготовкой и помощью, просто заниматься своими делами скучно. И теперь я понимаю, почему Кристофер возился с тобой: пока я объясняю Максимилиану, я сам лучше разбираюсь в материале.

Теперь Ричард сам ловил на себе взгляды Кристофера, отчего у него появилось лёгкое чувство дежа вю: то же самое было в первый год обучения, когда они ещё не дружили, но Кристофер точно так же на лекциях сидел и бросал в сторону Ричарда нечитаемые взгляды.

Кристофер тоже заметил, что его внимание обнаружили, но больше никаких попыток сближения не предпринимал. Ричард решил поступать так же, не зная, чего ждать от друга, которого язык пока не поворачивался назвать бывшим.

Поскольку сейчас они были заняты написанием квалификационной работы, формат самих занятий поменялся. Теперь до обеда они могли записаться на консультацию к профессору Кэмпбеллу, если он был свободен от лекций второкурсников, или сидели в библиотеке среди книг. И раз в неделю они должны были отчитываться перед профессором о проделанной работе, принося ему свои черновики на проверку. Обычно Ричард приходил к профессору в середине недели, потому что в это время был самый маленький наплыв тех, кто желал показать свои черновики. Кристофер тоже выбрал середину недели, и Ричард не знал, насколько случайным был этот выбор.

После обеда было время практики, когда весь курс собирался в госпитале. С каждым годом поток раненых становился как будто только больше, поэтому работы для студентов было более чем предостаточно. Нужно было делать сразу всё: исцелять, снимать порчи и очищать от проклятий, благословлять резерв ведущих целителей, чтобы помочь пополнить им силы. Ричард работал день через день: первый день он занимался порчами и исцелениями в паре с Эндрю Лайтом, во второй день стоял в круге из трёх святых, помогая исцелять или очищать. Благословениями он занимался по возможности в любой день, поскольку собственного резерва ему хватало, чтобы и благословить, и поработать. Иногда он помогал с этим Анджелине Остин, которая уже после двух благословений сидела бледная где-нибудь в уголочке минимум час.

На ужине все студенты третьего года были уставшие и зевали.

— Мы сегодня занимались срочной отправкой припасов на фронт в те области, куда нельзя доставить железной дорогой, — рассказал Джеймс однажды, когда Ричард спросил, как прошёл его день. — Жуткие помехи на канале связи: отступники как-то выяснили, что именно, когда, откуда и куда мы отправляем, и устроили перехват. Мы бы потеряли половину груза, если бы вовремя не получили сообщение, что груз не приходит в место назначения. Тех магов, кто отвечал за доставку, вызвали к императору, и, думается мне, ничего хорошего он им не скажет.

— А вы? — Ричард бросил обеспокоенный взгляд на Джеймса.

— А что мы? — пожал тот плечами, зевая. — Мы просто студенты. Нам сказали сделать портал, мы сделали. Нам сказали отправлять, мы отправили. Всё точно по инструкции. Мы не отвечаем за безопасность. Во всяком случае — пока не отвечаем. Когда придётся там работать, уровень ответственности поменяется. Честно говоря, работа портальщика уже не кажется мне такой уж лёгкой и непыльной. Раньше нам никогда не говорили, что точку приёма можно перехватить. Но отступники не стоят на месте, они используют все возможные способы, чтобы вырвать у нас победу любой ценой, в то время как мы связаны правилами и законами. Туда не ходи, это не делай… кажется, я начинаю понимать, почему мы проигрываем, — горько заметил он. — Мы слишком консервативны.

— Думаешь, мы проиграем? — тихо спросил Ричард, оглядываясь, не подслушивает ли их кто-нибудь. Приказом императора было строго запрещено вести упаднические беседы.

Джеймс наклонился ближе к Ричарду.

— Об этом все думают, — поведал он шёпотом. — Я подслушал отца летом, наши шансы на победу тают с каждым днём. Вся ставка делается на целителей, поскольку искусство возрождения недоступно отступникам. Точнее, что-то они могут, но не так, как мы, поскольку они все поголовно маги. Но им об этом тоже известно, поэтому на фронте ведутся чуть ли не прицельные удары по целителям. Отступники всеми доступными способами пытаются уничтожить вас, так что… будь осторожен, если попадёшь на фронт. Я слышал, что ваш Кэмпбелл тоже попал под обстрел и почти единственный выжил, поэтому его и вернули обратно, пора разрабатывается план защиты. Он слишком ценный целитель и педагог, чтобы его потерять. Император решил, что пусть лучше он работает здесь, в академии и в госпитале, чем погибнет на фронте. Сейчас у всех святых защитников и магов, специализирующихся на щитовых чарах, одинаковая квалификационная — они исследуют возможность создать купольную защиту, которой можно было бы накрыть госпитали на фронте, чтобы по ним нельзя было нанести удар. Объявлена высокая награда за каждый успешно созданный новый щит, который бы мог хорошо держать удар, был быстрым в создании и не тратил бы чрезмерно резерв мага или святого. Кстати, говорят, что кто-то из профессоров нацелился на тебя, будь осторожен.