Хищный цветок

Глава 1

Лишь немногим лучикам света удавалось пробиться через грязное закопченное стекло потолочного фонаря, и таверна утопала в загадочном полумраке. Запах жареной рыбы, доносящийся с кухни, смешался с едким табачным дымом, наполнив душное помещение ужасающей вонью, от которой у Карла слезились глаза. Влив себе в глотку остатки дрянного рома из пузатой глиняной кружки, мужчина сморщился, звучно рыгнул и постучал опустевшей тарой по грубой дощатой поверхности стойки, требуя добавки. Грузный плешивый краснолицый трактирщик, самой примечательной чертой на лице которого, пожалуй, были пышные бакенбарды, плеснул Карлу еще немного мутноватой дряни и поспешил отойти, делая вид, что чрезвычайно занят протиркой стаканов своим грязным фартуком. Он, без сомнения, подметил поношенные форменные брюки гостя, рукоять короткого меча, выглядывающую у того из-за спины и тонкий шрам, наискось пересекавший небритое угрюмое смуглое лицо. А прибавив к этим наблюдениям потухший взгляд и жадность до выпивки позднего посетителя, с уверенностью можно было заключить, что он из отставных солдат, во множестве наполнивших бары и таверны с окончанием войны. А раз так, значит лучше держаться от вояки подальше – народ они вспыльчивый и задиристый.

Карл был сегодня задумчив больше обычного и не склонен к беседам, а потому осторожность трактирщика его вполне устраивала. Конечно, до тех пор, пока тот исправно успевал наполнять кружку. Мутный взгляд солдата блуждал по темному помещению, пытаясь зацепиться за что-нибудь, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных воспоминаний. В его голове один за другим вспыхивали ужасные образы минувшей войны. Гудящий, с одинаковым аппетитом пожирающий деревья, дома и людей, вал магического огня, в котором один за другим скрываются его боевые товарищи. Мертвенно-бледные огоньки, парящие над смрадными топями Странноземья. Проклятые болота забрали ничуть не меньше жизней, чем вражеская сталь. Сине-черные крылатые чешуйчатые твари, стремительно падающие на строй, и каждый раз выхватывающие зубастыми пастями кого-то из солдат – чудовищное порождение темных ритуалов некромантов. Глухое уханье паровых орудий, каждый раз заставляющее валиться на землю, уткнувшись лицом в грязь и накрыв голову руками, в напряженном ожидании взрыва. Голод, собирающий ежедневную жатву человеческих душ в осажденном Старограде. Конный клин паладинов, упакованных в блестящие, почти зеркальные, тяжелые доспехи, сминающий неровную гурьбу кое-как вооруженных крестьян. Бледное рассветное солнце, освещающее поле минувшей битвы, будто пытаясь показать бойцам, какой ценой далась им победа.

Щедрый глоток рома обжег горло, наполнил теплом живот и немного приглушил звон мечей и крики раненых, звучащие в ушах Карла. Он смог заметить, что дешевый трактир, как и всегда, под завязку набит разношерстной беднотой и пропойцами. Взгляд вояки переходил от одного посетителя к другому, не подмечая ничего, кроме обрюзгших лиц, сизых носов да заношенного платья. Залпом допив содержимое кружки, Карл продолжил осмотр зала, и все-таки смог обнаружить кое-что нетипичное. В дальнем углу от стойки за низким деревянным столиком расположилась весьма колоритная парочка. Высокая стройная, даже хрупкая, девушка, одетая в довольно вульгарное платье небесно-голубого цвета, оставляющее открытыми прямые красивые ножки, обутые в высокие, почти до колена, замшевые бежевые сапоги со шнуровкой. Ее серебряные, будто седые, волосы были собраны в два хвоста до лопаток, скрепленные причудливыми заколками, а венчала прическу тонкая изящная серебряная диадема. Спутница этого чудесного создания, была отнюдь не так прекрасна. Будучи так же не обделенной ростом, она имела слишком широкие плечи, да и в целом какое-то угловатое телосложение. Ее нескладную фигуру не могло скрыть даже шикарное, вычурное черное парчовое платье расшитое аляповатыми алыми цветами. Распущенные угольные волосы с синеватым отливом, достававшие этой неказистой девушке почти до пояса, находились в некотором беспорядке – видно было, что хозяйке тяжело ухаживать за такой копной. У нее также имелась диадема – массивная, отливающая бронзой, с крупным зеленым камнем. Перед подругами стояла небольшая бутылка вина и две деревянные кружки без ручек.

Почесав заросший жесткой рыжей щетиной подбородок и немного пораскинув мозгами, Карл пришел к выводу, что это две проститутки из Верхнего города, обиталища купцов и чиновников, невесть как забредшие в эту грязную дыру. Заработка им тут не видать уж точно, а вот проблем сыскать проще некуда. Усмехнувшись про себя этой мысли, солдат продолжил ленивый осмотр помещения. Его кружка была пуста, а проклятый трактирщик как назло куда-то запропастился. В голову снова потихоньку начинали лезть мрачные воспоминания. Маленькие, пушистые, распространяющие запах серы, обманчиво безобидные зверьки, шныряющие на поле брани среди сошедшихся армий – ужасные демоны, просящие за свою помощь слишком многое. И командование, готовое заплатить за победу любую цену. Уже уплывающий в темные глубины рассудок Карла вдруг будто поразила молния. Его помутневший взгляд выхватил из толпы одинаковых завсегдатаев трактира нечто действительно необычное. За столиком, стоящим под единственным в помещении небольшим оконцем, притаилось настоящее чудо. Миниатюрная, одетая в какую-то затасканную шерстяную кофту и видавшую виды латаную юбку, она сидела на массивном табурете, подогнув под себя босые ноги. На столе перед ней стоял огарок свечи, рядом глиняный кувшин и небольшое блюдце, тарелка с недоеденной рыбиной, чернильница и раскрытая толстая книга в кожаном переплете. Девушка, если можно было назвать ее так, макала в чернильницу перо и что-то торопливо записывала в свой талмуд. На ее голове, поднимаясь над взъерошенными русыми волосами, настороженно торчали большие кошачьи уши, а из-под юбки выглядывал пушистый хвостик. Зверочеловек! Карл повидал на своем веку ни мало странностей, но про эти противоестественные порождения запретной магии ему доводилось только слышать. Они, словно какие-то машины, были созданы исключительно для войны цеплявшимся за любой шанс королевством. Быстрые, бесшумные, смертоносные.

Девушка-кошка наклонилась к столу и начала лакать из блюдца. И настолько умилительно было это зрелище, что Карл на миг забыл и о минувших сражениях, и об опустевшей кружке. Вот она подняла голову, затравленно оглянулась и снова продолжила наскоро что-то записывать. Видно было, что зверолюдям теперь, как и Карлу, живется не сладко. Война была их единственным ремеслом, как и его. Но даже эта странная девушка, будучи просто орудием, страшным экспериментом, обучена грамоте и пишет что-то в книгу. Карл похвалиться подобным не мог, он и читал-то с горем пополам. Получается, что даже зверочеловек ищет свое место в новой мирной жизни. В зачерствевшей душе Карла, словно зеленый росток после долгой зимы, проснулись незнакомые теплые чувства. Необыкновенная нежность к маленькой девушке-кошке заставила его заказать у удивленного трактирщика стакан молока, вместо очередной порции рома. Сейчас Карл подойдет к ней, предложит угощение и сядет за столик у окна. А потом они долго будут болтать обо всем и ни о чем одновременно. Вояка расскажет девушке истории долгих походов, кровопролитных боев, и изнурительных осад, а у нее, наверняка, найдется не меньше своих…

Но как всегда радужным мечтам не суждено было сбыться. Пока Карл сидел, сжимая в огромном поросшем рыжей шерстью кулаке стакан молока, и витал в облаках, кое-что успело измениться. Одна из девушек принятых им за проституток та, что обладала нескладной фигурой и гривой плохо расчесанных черных волос, успела опередить мужчину и уже сидела напротив девушки-кошки, положив на стол перед ней какой-то круглый бледно-желтый предмет. Однако это соседство явно не радовало зверочеловека – видно было, как она напряглась, вся выпрямившись, будто готовясь к чему-то. Рука карла сама собой сжалась, раздавив тонкое стекло стакана, по стойке разлилась белая лужица молока. Неужели эти нахальные ублажительницы богачей решили втянуть его маленькую девушку-кошку в свое ремесло?! Этого Карл позволить никак не мог! Вояка вскочил на ноги и, слегка покачиваясь на ходу, быстро направился к столику у окна. Черноволосая встретила его безразличным взглядом бледно-зеленых глаз. Ее большой рот растянулся в какой-то вымученной улыбке, неизвестно откуда раздался хриплый ехидный голос:

– Чего надо, служивый? Будь человеком, дай поболтать подружкам.

Карл в недоумении покрутил головой, пытаясь найти говорившего. И тот нашелся, оказавшись пожелтевшим от времени черепом, лежащим на столе перед девушками. Его пустые глазницы светились призрачным зеленым огнем, а челюсть ходила ходуном, сотрясаемая скрипучим смехом. Эта нескладная девушка оказалась вовсе не проституткой, дела ее обстояли куда хуже. Заключивший сделку с тьмой и проклятый некромант – вот кто сидел сейчас перед Карлом и устало улыбался! Каждый знает, что таких стоит обходить за версту. Да и чего можно ожидать от существа, продавшего душу потусторонним сущностям. Солдат с усилием оторвал взгляд от жуткого порождения некромантии и взглянул на девушку-кошку. В ярко-желтых, чуть светящихся в темноте, расчеркнутых вертикальным зрачком глазах зверочеловека застыла покорная обреченность. Плавным движением она закрыла свою книгу и положила взъерошенную голову на сложенные на столе руки, глядя прямо на череп и безразлично ожидая, что же случится дальше. Толи алкоголь придал Карлу безрассудства, толи его настолько очаровал спокойный взгляд девушки-кошки, не просящий ничего и ничего не обещающий. Вояка резким, отточенным движением выхватил из-за спины верный меч и, потрясая им, прорычал сквозь зубы:

– Костяшками своими детей пугать будешь! Оставь ее в покое, темное отродье!

И тут нос солдата знакомо защекотал запах близкой магии. Запах, чутье на который ни раз спасало его шкуру, в связи с чем он даже получил прозвище Карл-счастливчик. Это не имело ничего общего с ритуалами некромантов, они лишь взывали к помощи потусторонних сил, не в силах сделать что-либо сами. Настоящая магия пахла рвущимся пространством, сминающимся временем, выворачивающимися наизнанку законами природы. Карл резко повернул голову, чтобы увидеть, что спутница некромантши, девушка в красивом небесно-голубом платье, уже вскочила из-за своего стола. Она стояла в пол оборота, вытянув правую руку в сторону солдата, ее серебряные волосы и подол платья развивал магический ветер, а за спиной волшебницы с низким визгом раскручивались два синеватых, полупрозрачных, испещренных рунами диска. Вот изящная ручка сложилась в странный жест: большой палец отставлен вверх, указательный и средний показывают на Карла, а остальные загнуты. И, повинуюсь этому магическому знаку, бешено-вращающие диски вспороли ткань пространства, на мгновение открывая проход из каких-то неведомых загадочных далей в наш мир. Из сияющего проема за спиной волшебницы возник и покорно повис в воздухе гигантский, раза в полтора выше Карла, изогнутый ярко-пылающий лазурным светом лук. Все это действо заняло не больше нескольких секунд, но время для мужчины будто замедлилось. Правая рука девушки-мага слегка дернулась вверх, и в сторону Карла отправилась, выпущенная монструозным оружием, светящаяся стрела. Хотя назвать этот полупрозрачный сгусток магии стрелой можно было лишь с натяжкой. Волшебный снаряд угодил точно в клинок короткого меча, заставив мужчину выронить оружие. Боли не было, Карл ощутил только мгновенную волну холода, прокатившуюся от кисти к плечу. Больше его правая рука ни чувствовала ничего, безвольно повиснув плетью. Магичка слегка повернулась, указывая своему луку-самострелу новую цель. И Карл с ужасом понял, что этой целью станет зверочеловек. Времени на раздумья не было, и дальше вояка действовал на автомате.

Ударом плеча он отбросил опешившую некромантшу в сторону, здоровой левой рукой сгреб девушку-кошку с табурета на пол и пинком ноги опрокинул стол. В следующее мгновение волшебная стрела врезалась в толстую столешницу, взорвав ее роем щепок, больно жалящих неприкрытые лицо и руки. Девушка-кошка выскользнула из-под руки мужчины и, словно распрямившаяся пружина, сиганула в окно, разбив стекло и выворотив раму. Теперь Карл остался один в не самой дружелюбной компании разозленного некроманта и мага-снайпера. Раздумывать тут было нечего, и вояка, не мудрствуя, ломанулся в сторону двери, трезво рассудив, что в окошко, в отличие от миниатюрного зверочеловека, ему никак не пролезть. Все еще лежащая на полу, некромантша совершила пасс рукой снизу вверх, словно хватая что-то. Покрытые несвежей соломой доски пола на пути Карла вспухли горбом и лопнули, выпуская на свободу огромную скелетообразную ладонь. Последняя попыталась поймать вояку, но тот совершил обманное движение, а затем кувырок в сторону спасительной двери. Кубарем Карл выкатился на ночную улицу и, не разбирая дороги, бросился прочь от всех этих скелетов, треклятой магии и прочих, совсем не нужных ему, проблем.

С неба лениво падали крупные хлопья снега, фонарщики уже зажгли редкие фонари, рождающие вокруг себя спасительные островки теплого желтого света во мгле неприветливой чернильной ночи. Пробегая одно из таких световых пятен, Карл с замиранием сердца заметил на покрывшем булыжную мостовую тонком слое снега отчетливые следы босых ног. И, несмотря на то, что спасенная им девушка-кошка так неблагодарно бросила своего спасителя, он, словно завороженный, пошел, следуя за цепочкой отпечатков маленьких босых ступней. Заветная дорожка уводила Карла все дальше и дальше от обжитых районов, ведя какими-то темными подворотнями в грязные кварталы бедноты. Скоро и без того редкие фонари перестали попадаться вовсе, следы не то пропали не то стали неразличимы в темноте. Вояка споткнулся о какого-то спящего прямо на земле пьяницу и в отчаянии поднял голову к небу. На крыше приземистой двухэтажной хибары мелькнул знакомый ему силуэт, и приободрившийся мужчина бросился в ту сторону. Карл плутал в пропахших нечистотами переулках, перепрыгивая сточные канавы, но девушка-кошка больше не давала о себе знать. Совсем выбившись из сил, он закашлялся и упал на колени, едва успев упереться здоровой рукой во влажную холодную землю. За его спиной раздались едва различимые даже в этой ночной тишине мягкие шаги. Карл, спешно вскочив на ноги, обернулся. В каких-то паре шагов от него стояла давешняя девушка, зверочеловек. Ее желтые глаза ярко сияли в темноте, вертикальные зрачки сузились в тонкие черточки, из растопыренных пальцев рук торчали загнутые коготки. Она была похожа на хищный цветок, такая же манящая и опасная. Хрипловатым голосом солдат спросил:

– Как твое имя? У вас, вообще, есть имена?

Мурлыкающий вкрадчивый голос ответил:

– Мария, так меня звали раньше. Теперь, наверное, у меня уже нет имени. А ты…Зачем ты шел за мной?

– Что ты писала в книгу, Мария? – Почему-то Карлу показалось важным это узнать, он даже проигнорировал заданный ему вопрос.

После короткой паузы, словно немного засомневавшись, девушка ответила:

– Дневник, это мой дневник.

Когтистая ручка выудила из заплечной сумки толстую книгу в кожаном переплете и протянула мужчине. Карл, приятно удивленный таким доверием, открыл ее на последнем исписанном листе и, напрягая зрение, прочитал: ”Они каждый раз находят меня, мне не спрятаться. Я слишком устала постоянно бежать. Похоже, мир без войны отторгает меня, мне нет в нем места. Я не могу больше сопротивляться, но как же хочется жить. Просто жить,…”. На этой фразе записи обрывались. Мария тихонько проговорила:

– Находиться рядом со мной опасно, и, знаешь, возможно меня ищут не зря…

Карл, даже не раздумывал, мужчина понял, что они с этой несчастной девушкой очень разные и в то же время слишком похожи, настолько, что оставаться порознь было бы просто глупо. Отработанный материал войны, никому не нужный и ни на что больше не способный. Солдат просто проговорил:

– Я, пожалуй, все же рискну…

Особый дознаватель имперского магического консулата Изабелла Ганц или, как ее еще называли, Сапфировая Изабелла в задумчивости сидела за столом в развороченном трактире и маленькими глотками, морщась, пила кислое вино из небольшой деревянной кружечки. Мысленно она решила, что возмещать ущерб угрюмому краснолицему трактирщику не будет. Слишком уж дрянным было пойло, которым тот потчевал гостей. Ее напарница, младший дознаватель, действительный член внутреннего круга некромантов Гертруда Розенкранц нарушила тишину:

– Не пойму, почему люди так часто встревают в наши зачистки зверолюдей. Неужели этому неотесанному простолюдину было неясно, что мы устраняем отвратительный, опасный результат неэтичного магического опыта?

Изабелла вспомнила напуганную гурьбу нищих, загнанную в камеру трансморфирования. Архимаг толкнул короткую речь, дескать даже вы, отребье, теперь сможете послужить своей стране. Затем он начал читать сложную магическую формулу и ни на что больше не отвлекался. Ни на крики, ни на мольбы. Но за миг до того, как камеру заполнил преображающий магический свет, глаза Изабеллы встретились с глазами какой-то нищенки. Кроме страха в них было что-то еще, чувство, которое волшебница так и не смогла определить для себя. Однако напарница уже слишком долго ждала от нее ответа, и Изабелла проговорила:

– Знаешь, Гера, с людьми-ящерами я таких проблем не припомню. Их, даже наоборот, охотно сдавали к нам в руки. Я внесу предложение в консулат отказаться от трансморфирования в домашних животных. Думаю, все дело в этом.